# 20 Уловка
Канон Блич
Размер 804 слова
Заметки Выгул хэда и хулиганство, внутренняя недо-зеркалочка, жанр трудноопределим.
Тонкая ветка едва не хлестнула по лицу, и Бьякуя от души выругался. Эта её дурацкая игра, бесконечная сумасшедшая погоня, на сей раз увела их с Ёруичи в сторону от жилья. Лес шумел вокруг, напевал под порывами тёплого ветра, волновался под ногами, словно странное море. Бьякуя вынужден был признать, что потерял свою цель в этой путанице теней и света. Перепрыгнув на очередную ветвь, он замер и огляделся вокруг попристальнее, унимая раздражение.
скрытый текст
Неприятно было думать об этом, но лес давал Ёруичи преимущество, среди зданий, Бьякуе хотелось верить, ей бы не удалось ускользнуть так легко. Но здесь Ёруичи была будто в своей стихии. Неслась-неслась впереди, вот только что — и пропала. Метнулась в сторону, вниз, в тень — поди угадай. Эта выходка злила даже сильнее, чем её обычные подначки: то ли Ёруичи гадость какую ещё задумала, то ли он ей наскучил на сегодня.
Голос здравого смысла весьма слабо намекнул Бьякуе, что, возможно, ему следовало бы просто ухватиться за второе предположение и вернуться. Раз ей надоело, то он и не будет за ней бегать. Ёруичи говорила иногда, что это испытание, а он должен благодарить её как наставницу — а в этот раз сама как будто отказалась. Не справилась. Поэтому...
Бьякуя без раздумий голос придушил.
Ну уж нет, он найдёт её, даже если она наставила ловушек. Ёруичи слишком самоуверена. Он ведь тоже кое-что может.
Бьякуя отбросил с лица растрепавшиеся волосы, закрыл глаза и сосредоточился. Лесное море было полно движения — ветра, птиц и насекомых, мелких зверьков и потревоженных веток. И потоков духовных частиц, пусть они и не были заметны так явно.
Бьякуя не стал воплощать рейраку — просто, до предела сосредоточившись, нашёл знакомый отсвет.
Присутствие.
Ёруичи и правда была возмутительно беспечна. Торжествующе выдохнув, Бьякуя отправился по призрачному, тёплому следу. Он успел как следует разогнаться и едва не сорвался вниз, когда на пути открылась широкая, залитая солнцем прогалина. Спрыгнув в траву с крайнего дерева, Бьякуя застыл, как громом поражённый. Едва не задохнулся от накатившего возмущения.
Ёруичи разлеглась на солнышке, расстелив для удобства — какая небрежность! — собственное хаори. И теперь, кажется дремала.
Какая наглость.
Медлденно, осторожно, всё ещё не веря собственным глазам, он подобрался поближе. Её дыхание было безмятежно-спокойно, а присутствие — ничем не скрыто.
Она даже до ловушки не снизошла.
Бьякуя, уже набравший в грудь воздуха для сердитого вопля и смертельного вызова, ощутил себя как-то совсем по-новому уязвлённым. И непривычно озадаченным. Свет играл в волосах Ёруичи, на тёмной коже и белой ткани хаори. В её ладони по-прежнему был зажат его шнурок для волос.
Бьякуя помотал головой и подошёл совсем близко. Предусмотрительно, просто на всякий случай, зашёл так, чтобы его тень не упала на её лицо. И тихо опустился рядом с Ёруичи на колени.
Можно было, наконец, отобрать у неё шнурок. Конечно можно. Впервые у него получилось бы.
Это выходило не совсем честно и даже как-то обидно: её победил не он, а собственная неосмотрительность. Бьякуя наклонил голову, осторожно вглядываясь.
Можно было разбудить её всё же. Или... Нет, слишком большая это была удача. Он, наконец, мог посмеяться над ней. Забрать у неё вечный залог тоже требовало ловкости и могло быть испытанием.
Поколебавшись и почти не дыша, Бьякуя подался вперёд, протянув руку к пальцам Ёруичи, сжимавшим шнурок.
От неё пахло травой, солнцем и ещё чем-то,чем-то собственным, особенным.
...Сильная рука стремительно легла ему на затылок, заставляя посунуться вперёд и в сторону. Неожиданно Бьякуя понял, что его губ касаются другие — мягкие, горячие и уверенные. Это прикосновение, как и хватка в волосах, совершенно не было сонным.
— ...ммм.. фто...
Несколько мгноверий, показавшихся ужасно долгими, Ёруичи даже не позволяла ему отстраниться. Наконец, хватка ослабла и Бьякуя отшатнулся — только для того,чтобы ясно увидеть близко-близко её шальные глаза, полные дурного веселья и смеха.
— Да ты!..
***
Воспоминание о том, как широко распахнулись его глаза в тот момент, странно грело до сих пор. Было что-то неправильное здесь: видеть Бьякую таким, теперешним. Неправильное с самого начала. Прежде он был бесконечно живым.
А сейчас было даже не так, как на мосту, про такое говорят, кажется: краше в гроб кладут. Ёруичи знала, что этого не случится, конечно. Уже нет. Но чувство всё равно было неприятным.
Неслышно спрыгнув с подоконника на койку и мягко переступая лапами, она зашагала к изгловью. Лицо Бьякуи было сейчас очень спокойным, хотя всё ещё осунувшимся.
Её определённо не нравился странный осадок вины, который зрелище в ней рождало. Она не сожалела о своём уходе. Не отступала от принятых решений. Делала что хотела.
...Ладонь у него была шире, чем раньше, упрятанная в давно привычные мозоли. Рука Бьякуи теперь совершенно точно была рукой воина, жилистая и даже сейчас хранящая намёк на безжалостную силу. По крайней мере, ладонь его, без предупреждения опустившаяся на её спину, заставила Ёруичи замереть и насторожиться, моргнув от неожиданности.
Длинные пальцы неловко взъерошили блестящую чёрную шерсть, скользнули по хребту. Довольно бесцеремонно, и такое очень мало кому позволялось. Почти никому. Но она была слишком удивлена.
— Даже не вздумай превращаться, — в его голосе не было предупреждения, только почти безмятежная констатация.
Ёруичи вздохнула и решила, что пока и в самом деле обойдётся без этого.