Архив Шано (публикации за 11 декабря 2018)5 читателей тэги

Автор: Шано

* * *

11 декабря 2018 (15:06:31) 232

Оригинал взят у в Загадка

Засел тут за новую книжку, и набрел на интересное. Знаете, что это такое?

А сейчас это можно встретить, не у нас, но в Европе вот так

скрытый текстИ обозначает этот знак ни что иное, как парикмахерскую. Так и называется: Barber's Pole. Я сам не разу не видел, а может не обращал внимания.

Белая полоска - это белые бинты.
Красная - окровавленные бинты
Синюю приделали позже, есть версия цвет венозной крови супротив красного - цвета артериальной.

Как ни крути, профессия цирюльника - кровавый бизнес.

Происхождение этого знака как ничто иное символизирует величайшую медицинскую мудрость наших предков. Вы наверное слышали, что медицинское искусство в средние века было на высоте. В буквальном и переносном смысле. В ходу было 3 основных вида лекарств:

- травки, порошочки и прочие вещества, которые иногда помогали, чаще убивали, иногда оставляли все как есть
- молитвы, которая никогда не помогали, но и не убивали (плацебо не в счет)
- кровопускания, которые никогда не помогали, но часто убивали

Кровопускания были очень распространены, и неплохо теоретически обоснованы. Даже лучше, чем сейчас гомеопатия. Было несколько теорий. Одна из них гласила, что наша печень вырабатывает кровь из пищи, поэтому от избытков крови нужно время от времени избавляться. Это обоснование конечно нам может показаться смешным, но, как показывает поиск, не всем.

Так уж получилось, что мало-мальски обученные лекари всегда были священники. Лечили они или губили, это тоже отдельный вопрос.

В 1163 году практиковать любого рода хирургию им было запрещено, и всякого рода хирургические вмешательства, включая лечение зубов и кровопускания легли на плечи самых "обученных" людей - парикмахеров. Оздоровительные сеансы обычно заканчивались с выходом оздоровляющегося в астрал, часто с концами. Широко практиковалась профилактика болезней путем своевременных кровопусканий. Инструменты на всякий случай никто не мыл. Так же как и руки. А зачем?

Ну вы понимаете. Глубокая теоретическая подготовка. Фундаментальные знание анатомии, физиологии и гигиены очень сильно способствовали недопущению роста населения средневековой Европы. Позже, конечно у них прерогативу лечить людей отняли, но практика кровопускания продолжалась чуть ли не до середина XX века. Количество преждевременно покинувших мир никто уже никогда не сосчитает.

Вполне себе направление медицинской науки было.

Выводы

1. Современные парикмахерские мне нравятся больше, чем средневековые. Но меньше, чем 2 часа назад.
2. Знак парикмахера как бы говорит нам: "Многовековая мудрость это очень часто многовековая глупость".

неплохая статья на тему

ЗЫ Вспомнилось, что один из моих бывших начальников был бывшим парикмахером. Человек он был хороший, но начальник он был дурной. И мы за спиной над ним прикалывались - вот мол придет парикмахер, да как даст ножницами... Оказывается, мог и прийти, и дать...

[/MORE]

#медицина-историческое

* * *

11 декабря 2018 (15:12:22) 295

Оригинал взят у в слово

Из Гаагской конвенции о военнопленных. Цена честного слова. Начало ХХ века.

в комментах к ЖЖ-записи тоже кое-что интересное

#титулы и этикет

* * *

11 декабря 2018 (15:22:18) 271

"Четыре времени года" - шахматная игра XIII в.

Первоисточник: "Libro de acedrex, dados e tablas" ("Книга Игр"), созданная по приказу кастильского короля Альфонсо X в Толедо в 1283 г.

Перевод на русский и сведение информации в одну статью выполнены Erleben специально для "Миндон Энвина" на основе английского перевода Sonja Musser Golladay, частично опубликованного на сайте "History of Chess: chesspage of JL Cazaux"

Базовые перемещения фигур:

Король – 1 клетка в любом направлении. Понятия рокировки не существует. При расстановке фигур на доске короли должны стоять друг напротив друга (либо e1 и e8, либо d1 и d8).

Ферзь (капитан, несущий королевский штандарт) – только 1 клетка по диагонали в любом направлении.

Специфический первый ход: возможен прыжок на 2 клетки в любом направлении. Конечная клетка должна быть свободной. После прыжка ферзь на следующий ход может атаковать чужую фигуру, которая находится на 2-ой клетке по диагонали от него в любом направлении.

Слон прыгает через клетку по диагонали. Благодаря этой особенности 2 слона одного поля не могут атаковать друг друга. Слон атакует фигуру противника, если она находится через клетку по диагонали от него.

Конь – 1 клетка прямо и 1 клетка по диагонали (как в современных шахматах).

Ладья – любое количество клеток по вертикали либо по горизонтали; перепрыгнуть через пару фигур противника или через любую собственную фигуру при этом нельзя (как в современных шахматах).

Пешка – 1 клетка вперед. Атакует на 1 клетку вперед по диагонали (т.е. назад есть нельзя). В самый первый ход пешка может шагнуть на 2 клетки вперед, атаковать при этом ей нельзя. В манускрипте не говорится о том, что пешка, дошедшая до конца доски, может стать только ферзем (т.е. может стать любой фигурой).

далее вот здесь: http://www.mindon-envina.ru/library/misc/chess_xiii.html

#игры и игрушки

* * *

11 декабря 2018 (15:34:03) 311

Оригинал взят у в Ангельский голос

Когда-то давным-давно сверхвысокие мужские голоса называли ангельскими. Одной из сферой их применения была духовная музыка, но дело не только в этом. Ну какое ещё определение подобрать голосу, который не мужской, не женский и не детский, который вообще не похож на то, что люди слышат в обычной жизни?

Противопоставление обычного и "ангельского" голоса очень хорошо обыграно в Ciaconna di Paradiso e dell'Inferno (Чаконна об аде и рае). Чаконна входит в цикл песен spirituali e morali, так что содержание вообразить не трудно: в раю всё хорошо, в аду всё плохо, всё расписано по пунктам на шесть куплетов, по три для каждой стороны. "Райскую" часть исполняет контртенор, а противопоставлен ему - нормальный "человеческий" баритон.

Philippe Jaroussky, Christina Pluhar — Ciaccona di Paradiso e dell'Inferno на Яндекс.Музыке

"тема контратенора" занимает заметное место в моем романе Когда закончится война. По сути, этот голос (тембр, а не певец) - один из действующих персонажей. Не главный, но заметный.

* * *

11 декабря 2018 (15:37:18) 374

Оригинал взят у в Собаки и шакалы: к вопросу о правилах.

В этом посте я хотел бы снова вернуться к древнеегипетской игре «Собаки и Шакалы», в которой по-прежнему много неясного.
скрытый текст[MORE=читать дальше]

Вдобавок, некоторые интересные предположения насчёт развития игры получили неожиданное подтверждение, чем я тоже хочу с вами поделиться.
Мы можем только догадываться, как играли в эту игру древние египтяне, но на поле есть отметки, линии дорожки, и даже надписи, направляющие движение фишек. Напомню, что эти гонки шли вокруг «оазиса» с пальмой, и первый игрок, чья фишка добирались до финиша (там рисовали глаз змеи или иероглиф «Шен» – «Замкнутый круг» или «Вечность»), захватывал источник с водой. Правая сторона доски принадлежит собакам, левая – шакалам. В качестве костей использовались три палочки D2.

Правила игры утрачены, и многие исследователи предлагали свои варианты (в их числе Чарльз Белл, Ирвин Финкель и нашедший первую такую игру сэр Уильям Петри). Также нельзя не учитывать работы Говарда Картера, который всесторонне исследовал знаменитый фиванский комплект. Все они сводили процесс игры исключительно к удаче и везению, считая «Собак и Шакалов» всего лишь аналогом «змеек-лесенок», хотя при этом все делают парадоксальный вывод, что игра была более сложной, нежели сенет, и играли в неё взрослые, а не дети. В этом смысле особый интерес представляет, пожалуй, исследование А.Дж.Хёерта.

Все исследователи сходятся во мнении, что на поле не одна, а две отдельные дорожки в 29 отверстий, сходящиеся возле одного, большого. Большинство полагают это отверстие было концом пути, хотя, например, Белл считал его стартовым. Некоторые находки вроде шумерских фишек в виде павианов подтверждают, что дело и правда могло обстоять именно так (логичнее предположить, что цель обезьяны – вскарабкаться на пальму, а не слезть с неё). Многие доски (включая наиболее древние) имеют дополнительные поля в начале пути, которые принято считать стартовыми и не учитывать при нумерации.

И Петри, и Хёерт предполагают, что стрелки на доске «работали в обе стороны», то есть уводили фишку вперёд с отверстий 6 и 8 на отверстия 20 и 10 – и точно также уводили их в обратном направлении. Могло быть и так, что линии уводили фишку только вперёд (Белл) или только назад (Картер), но поскольку эти связующие линии не имеют каких-либо векторных значков, указывающих в определённом направлении, эти предположения кажутся менее вероятными.

   Хёерт также пришёл к выводу, что отверстия №15 и 25 (нумерация везде дана в направлении из центра доски наружу) дают игроку дополнительный бросок (эти отверстия на доске с пальмой были отмечены иероглифом «нефер» – «хорошо»). Понятно, что отверстия 15 и 25 однозначно полезны, но не понятно, чем именно. Петри предполагал, что они ничего не значат и сделаны просто для удобства, как отметки середины дистанции, Картер и Хёерт считали, что попадание фишки на эти поля даёт игроку право на дополнительный бросок, а Белл выступил в своём амплуа и посчитал, что игрок таким образом выигрывал у противника лишнюю монетку.
   От себя добавлю, что все три предположения достаточно спорные (а последнее и вовсе несуразное): запомнить, где середина дистанции, несложно и без метки (вторая же вообще находится в углу доски), а для дополнительных бросков два (!) поля на 29 в любом случае погоды не сделают и хода игры не переломят. Лично я предполагаю, что это действительно метки промежуточного финиша, по достижении которых игрок, ну, скажем, получает право «зарядить» на доску следующую фишку. Возможны и другие истолкования.
   Также неясно, нужен ли был точный бросок, чтобы фишка могла закончить путь, и как поступать, если очков выпало намного больше, чем расстояние от фишки до конечной цели. Картер полагает, что в этом случае необходимо дойти до цели, а затем отсчитать остаток очков, двигаясь в обратном направлении. Хёерт считает, что игрок не мог двинуть фишку, если не выброшено точное количество очков, а все другие фишки заблокированы, и передаёт очередь противнику, а Белл вдобавок считал, что и выпавшие очки тоже переходили к противнику. Однако возможны и другие варианты, тем более, что вероятнее всего сразу несколько фишек продвигались к цели независимо друг от друга. Все (опять же, кроме Белла), сходятся на том, что фишка на 30-м пункте уже не бьётся, но с доски может уйти только после выброса единицы.

   Турнирный режим, в котором проходили «забеги», также остаётся загадкой. Картер предполагает, что это были пять отдельных «забегов» по две фишки в каждом (проигравшая фишка удалялась с поля, затем игроки разыгрывали вторую гонку и т.д.), но эта версия не выдерживает критики: в самом деле непонятно, зачем тратиться на десять отдельных фишек, когда с лихвой хватит двух. Хёерта вдобавок смутил тот факт, что игрок в таком случае мог стать победителем уже к середине игры, ведь если он выиграет три гонки подряд, нет смысла продолжать. Поэтому Хёерт предположил, что снятая фишка просто возвращается противнику вместо того, чтобы окончательно удалиться: таким образом для полной победы нужно привести к финишу все 5 фишек.
   Более логично предположение, что «Собаки и Шакалы» вовсе не были игрой в виде серии гонок «один на один». Альтернативой могли быть, скажем, гонки по принципу «реле», где каждая новая фишка выходит на старт, только когда предыдущая достигает финиша. В этом случае игру выигрывает тот, кто первым приведёт на финиш свою пятую фишку.
   Ещё интереснее выглядит вариант, когда на трассе присутствуют больше одной фишки каждого игрока. А поскольку дорожки играющих не пересекаются, фишки рубят друг друга необычным и забавным образом – как только игрок достигает финиша, одна фишка его противника снимается с доски (не ясно, правда, какая именно – первая, последняя или вообще та, которая не понравится удачливому игроку). Побеждает тот, кто приведёт к финишу больше фишек.[/MORE]
   Ну, а теперь самое интересное.
   В среде игроведов бытует версия, будто схема поля для игры «Собаки и Шакалы» послужила прототипом и основой доски для современной, очень популярной в Британии и США игры криббедж, где «генератором чисел» для продвижения фишек стали… игральные карты (в сущности, в данном случае цель и средства игры поменялись местами: стратегия и тактика полностью отошли картам, а доска и фишки служат только для подсчёта очков). Для игры в криббедж используется полная колода в 52 карты (туз – 1 очко, десятка, валет, дама, король – по 10 очков, прочие по номиналу). Козырей нет.

[MORE=читать дальше] В криббедже крайне важен порядок начисления очков, поскольку побеждает игрок, первым набравший 121 очко, вне зависимости от того, на каком этапе это произошло. Для подсчёта используется специальная доска в 4 ряда по 30 отверстий (старый вариант, вверху), либо 3 или 4 ряда по 120 отверстий (современный вариант, внизу).

    Каждый игрок используют в качестве фишек два колышка: один показывает текущее количество очков, другой − сколько было на предыдущем ходу, так что в случае ошибки всегда можно вернуться назад.
   На первый взгляд эта теория не вызывает доверия, однако некоторые факты заставляют отнестись к ней серьёзно.
   Во-первых, на доске для криббеджа тоже присутствуют две отдельные дорожки, каждая по 30 отверстий, для удобства размеченные через каждые пять: похожее количество и такая же разметка характерна для поля «Собак и Шакалов».

   Во-вторых, со времён древнего Египта и до наших дней не существует какой-либо третьей игры, которая использовала бы дырчатое поле и колышки в качестве фишек, кроме «Собак и Шакалов», криббеджа (с поправкой на современный дизайн последней, разумеется), и ещё одной, о которой речь пойдёт ниже.
   До недавнего времени проблема была в том, что «Собак и Шакалов» и старейшую доску для криббеджа разделяют без малого 2500 лет, и такое поразительное сходство может быть результатом банальной конвергенции, когда для схожих надобностей возникают тождественные схемы. Хотя этот факт и снижает вероятность того, что доска от «Собак и Шакалов» была напрямую заимствована для подсчёта очков в современной карточной игре, нельзя полностью исключать такую возможность: достаточно вспомнить игру из города Ур, официально признанную старейшей в мире - она считалась полностью забытой, пока Ирвин Финкель из Британского музея в своих поисках случайно не обнаружил, что на подобной доске, как ни в чём не бывало, вплоть до нашего времени играли несколько семей в маленьком еврейском анклаве города Кохин в Индии.
   Новые аргументы у сторонников гипотезы связи двух этих игр появились в 2003 году после публикации рукописи английского натуралиста Фрэнсиса Уиллоуби; озаглавленная «Book of Games» и датированная 1660 годом, она хранилась в архиве библиотеки Ноттингема. Эта находка оказалась настоящим потрясением для историков и исследователей игр.

   Уиллоуби умер в возрасте 36 лет, не успев завершить свой труд, но даже в незаконченном виде его книга являет собой непревзойденное по глубине исследование игр и состязаний XVII века, многие из которых были ранее известны только по отрывочным упоминаниям в хрониках и летописях. Например, она содержит единственное дошедшее до нас подробное описание старых правил футбола. Также книга представляет собой первую научную классификацию детских настольных игр на европейском языке, причём, исследование оригинала показало, что некоторые правила игр фактически были написаны неизвестным ребёнком с более поздними поправками, сделанными Уиллоуби.
   Согласно Джону Обри, криббедж придумал британский поэт сэр Джон Саклинг на основе другой, более старой карточной игры «нодди». В «Книге игр» Фрэнсиса Уиллоуби обнаружилось подробное описание правил нодди. До этого она лишь мимоходом упоминалась в художественной литературе - впервые это произошло в романе 1589 года «Миндаль для попугая» («Almond for Parrat»), где написано следующее: «Let not me take you at noddy anie more, least I present you to the parish for a gamster; this is the ninth set that you have lost, and yet you will not leave off». (букв.: «Позвольте мне больше не приглашать вас на нодди: я вообще не представляю вас игроком; вы продули девять сетов, а всё никак не бросите»).
    Настоящим чудом выглядит тот факт, что Уиллоуби счёл нужным сопроводить свой текст схемой доски для нодди. Вот эта схема и современная реконструкция:

Как можно видеть, она намного больше походит на доску для «Собак и Шакалов», чем доска для криббеджа: финишное отверстие в ней только одно, в каждой дорожке 29 дырочек, а начертание дорожек, которые сперва бегут вдоль краёв, затем разворачиваются и «поднимаются» вверх по середине доски, повторяет пути к пальме «Собак и Шакалов». Однако следует отметить, что финишное отверстие на доске для нодди находится на вершине внутренних дорожек, а не внешних.

Как бы то ни было, подобная история - ещё одно подтверждение великой истины, что «рукописи не горят» - ничто никуда не исчезает в культурном аспекте, и каждый шаг оставляет свой след.

*

[/MORE]

* * *

11 декабря 2018 (15:40:00) 326

Оригинал взят у в Долюшка женская

Чтение о кондотьерах и их бурной жизни настраивает меня не столько на военно-исторический,
сколько на уголовно-эротический лад.
История #1
Эрнан Кортес женился при довольно необычных обстоятельствах.

скрытый текст[MORE=читать дальше]Он участвовал в завоевании Кубы в 1511г, быстро выдвинулся в рядах колониальной администрации, стал мэром Сантьяго, личным секретарем и правой рукой губернатора Кубы Диего Веласкеса де Куэйар, который очень его ценил. Однако отношения с Веласкесом испортились в 1514г. Кортес оказался связан с группой колонистов-энкомендерос (плантаторов), недовольных политикой губернатора. Заговором это назвать сложно, их планы не шли далее подачи жалобы представителю короля о злоупотреблениях Веласкеса. С Веласкесом, однако, шутки были плохи. Он арестовал участников, включая Кортеса, и обвинил их в заговоре и измене. Кортесу угрожала смертная казнь. Многие приписывают ему романтический побег из тюрьмы, погоню и новый арест, но я не уверен в подлинности этого. Как бы то ни было, он не только вышел на свободу, но и упрочил свое положение. Сделал он это, согласившись на брак с Каталиной Суарез Маркаида, сестрой жены Веласкеса. В результате этого брака он стал настолько влиятелен на Кубе, что смог впоследствии организовать поход в Мексику. Этому не мешало то, что Кортес, следуя обычной практике колонистов, имел на Кубе официальную любовницу, Леонор Писарро (от которой имел 2 детей).
После завоевания Мексики он в середине 1522 отправил на Кубу корабль, поручив капитану, помимо прочего, забрать там его любовницу Леонор и привезти к нему. О жене он ничего не сказал, тем более что Диего Веласкес был теперь его злейшим врагом и иметь рядом его родственницу было бы глупо.
Тем не менее донья Каталина, узнав о таком хамстве, самовольно приперлась на корабль и потребовала отвезти ее к мужу, губернатору Новой Испании, вместе с любовницей. Капитан вынужден был согласиться, но запросил у Кортеса инструкций. Кортес распорядился не высаживать жену в порту Вера-Круз, как всех, а отвести подальше и высадить чуть ли не в сельве-пусть добирается как знает. Надеялся, конечно, что по дороге она загнется от болезней, заблудится в горах или попадет под стрелу индейцев. Не тут-то было! Каталина была баба настырная и сумела как-то добраться до Теночтитлана, где ее муж вершил судьбами бывшей империи ацтеков. Тут, помимо не слишком теплого приема, ее ожидал неприятный сюрприз. Она понимала, конечно, что за бабки мужа ей придется бороться с его любовницей. Однако оказалось, что, помимо этого, во дворце живет еще целый гарем из множества индейских принцесс, подаренных Кортесу вождями различных племен в знак дружбы. И отказываться от них он не намерен-тем более, что это испортило бы отношения с союзными племенами. А главное, мозолила глаза еще одна официальная любовница Кортеса-знаменитая индианка Марина («Ла Малинче»), к которой он был действительно привязан-она была с ним рядом почти с первых дней на континенте, делила все опасности и сыграла большую роль в завоевании Мексики как единственный переводчик Кортеса на науатль. Мало того, она именно тогда (в 1522) родила ему сына.
Тем не менее донья Каталина, сжав зубы, начала упорную борьбу за свое законное положение и бабки. Она набрала себе двор, стала устраивать пышные приемы, носить роскошные наряды и вообще вести себя, как и положено (по ее представлениям) вести себя жене самого могущественного человека в стране. Само собой, все это делалось на деньги мужа, заработанные большой кровью-своей и чужой. И не забывала напоминать ему, что ей положена законная доля.
Кортес терпеливо переносил это около 2 месяцев, он ждать умел. А затем в ночь на 1 ноября 1522г. он среди ночи созвал слуг, обьявив, что жена внезапно скончалась в собственной спальне. По словам ее камеристки на допросе, «она лежала на своей кровати, одежда была в беспорядке,имела почерневшие губы, вылезшие из орбит глаза и вообще типичный вид удавленной. На лбу была кровь. Рядом лежали четки на шнурке, которыми, видимо, ее и удавили».
Само собой, расследование ни к чему не привело-обвинять Кортеса было бы самоубийством.
Так что жили все,включая Кортеса, еще долго и счастливо, он настрогал еще штук 9 детей от разных женщин, включая вторую жену Хуану де Зуньига, на которой женился 7 лет спустя, в 1529. Жизнь и «загадочная смерть» Каталины Суарез (Хуарез) упоминается в его биографиях одним абзацем. И правильно, ибо нефиг. Понимать надо, с кем имеешь дело.
[/MORE]

Оригинал взят у в О тщеславии

Продолжая женскую тему, нельзя не вспомнить живописную историю Джулии Гонзага, графини Фонди. Вокруг этой дамы мужских смертей было больше, чем вокруг мисс Марпл, но одна история выделяется особо.
Весной 1534г. Хайретдин Барбаросса начал один из самых успешных своих рейдов.скрытый текст [MORE=читать дальше]Целью было прежде всего продемонстрировать возможности отстроенного под его руководством флота, понесшего ранее тяжелые потери от галер Андреа Дориа. Теперь настало время показать, что османский флот не только восстановился, но и перешел совсем в другую весовую категорию. Рейд продолжался несколько месяцев, на побережье Греции и западной Италии Барбаросса захватил и разграбил множество крепостей и городов, захватил массу добычи и рабов-начиная с этого момента, османы доминируют в Средиземноморье.[/MORE]
Однако, помимо всех этих стратегических целей, у Хайретдина было еще одно, более деликатное задание, данное ему лично главным визирем Ибрагим-пашой. Он должен был захватить в Фонди графиню Гонзага, знаменитую красавицу. [MORE=читать дальше]Ибрагим-паша надеялся, что в гареме Сулеймана Великолепного Джулия будет очень полезна и сможет ослабить влияние на султана любимой султанской жены Роксоланы, чьих интриг он опасался (и опасался не зря-через 2 года по приказу султана его убьют прямо во дворце, и интриги Роксоланы сыграют в этом немалую роль). Приведенный ниже портрет Джулии показывает, что он несколько переоценивал даму-впрочем, кто знает, какой вкус был у султана.

Барбаросса в ночь на 9 авг. 1534 г. атаковал Фонди, но Джулия, вскочив с постели, почти голая выбежала из дома, и какой-то рыцарь, рискуя жизнью, спас ее и вывез из города. Хайретдин, огорченный неудачей, разграбил город, перерезал кучу народа и захватил в рабство других.
Но замечательна реакция графини.
Оказавшись в безопасности, она прежде всего оделась, а затем приказала убить спасшего ее рыцаря, на том основании, что он "видел слишком много".
Ох уж это бабское тщеславие-чего он там мог нового увидеть.

[/MORE]
Комментарий к ЖЖ-записи: [MORE=читать дальше]Хм. Может, дело было не в тщеславии, а в том, что мы (по тогдашним портретам) даже не подозреваем, насколько зря Ибрагим доверял слухам и донесениям о красоте сеньоры? Может, случись визирю таки привезти Джулию к султану, его (визиря) жизнь была бы еще короче, а смерть несколько продолжительнее?[/MORE]

* * *

11 декабря 2018 (15:48:16) 317

Оригинал взят у в post

Гибель Магеллана очень поучительна. Более чем, например, гибель Франсишку д'Альмейда и 65 его людей в Южной Африке. Из последней можно только сделать вывод, что, во-первых, нельзя воевать и угонять стадо мечущихся коров одновременно. Во-вторых, что доспехи и мечи не делают неуязвимыми против дубинок и копьев с каменными наконечниками, если солдаты разобщены и дезорганизованы (привет сторонникам теории о superior weapons испанской конкисты). И в третьих: даже прекрасный морской офицер не обязательно умеет воевать на суше. Последние 2 пункта относятся и к Магеллану.

Итак, 26 апр. 1521 г. Магеллан и 60 моряков отправились к Мактану.скрытый текст[MORE=читать дальше]

Испанцы (условно называя так интернациональный экипаж) были добровольцами. Операция была очень непопулярна в экспедиции, и Магеллан не стал приказывать. В результате вызвалось 60 чел.-все просто моряки без малейшего военного опыта. Некоторые (как Пигафетта), сделали это из лояльности к Магеллану. Остальные просто расчитывали на легкий грабеж. Т.е. люди были неопытны и к серьезному бою не готовы, что и сказалось. Не рискуя наступать ночью, Магеллан подождал рассвета. Однако с расветом начался и отлив. Довести лодки до берега было невозможно. В результате пришлось брести в броне по пояс в воде добрых 500м. среди кораллов и камней, но главное-лодки оказались далеко от берега и не могли прикрывать десант огнем фальконетов. Итак, десант оказался вообще лишен арт. поддержки. О чем, блин, думал Магеллан? Нет другой страны, где морская артиллерия играла бы такую большую роль, как в Португалии. Все их колониальные кампании, (Гама-Кабраль-Альмейдa-Альбукерке и все остальные) выиграны либо на море, либо под прикрытием корабельных пушек. Этого ли не знать Магеллану, ветерану Малакки и Диу! Но нет, он прет вперед, а с ним уже лишь 50 чел., 11 остались в лодках. Эти лодки не могут помочь огнем-зато дают морякам альтернативу бегства. Замечательно. Они выходят на берег, где их ждет 1500 бойцов Мактана, перед ними вырыты 3 параллельные канавы. Туземцы спокойно выдерживают стреляющие для шума пушки (еще один привет теории испуганных ацтеков и инков), и ждут рукопашки. Испанцы стреляют из арбалетов и аркебуз, но в неопытных руках на большой дистанции никакого результата. Напрасно Магеллан требует прекратить огонь и беречь заряды для ближнего боя. Моряки испуганы громадным численным преимуществом туземцев и палят в белый свет издалека, в результате к моменту перехода через канавы заряды потрачены, а перезаряжать под градом камней и стрел моряки не могут. При том потерь пока нет-кирасы и шлемы держат удар. Несколько человек посланы поджечь деревню, при этом 2 гибнут-первые потери. При виде их моряков просто охватывает паника. Они ввязались в эту дурацкую затею в надежде на легкий грабеж, а тут такое! А за спиной лодки... Сопротивление испанцев ломается.

Магеллан наконец-то освобождается от религиозного бзика и понимает, что с такой публикой сейчас им всем пендык. Дает команду на отступление. Путь преграждают 3 канавы, и тут бы они все и полегли. Но Магеллан с огромным трудом поддерживает порядок, делит отряд на 2 части, и, прикрывая один другого,переходит канавы без потерь. При этом туземцы, поняв свою ошибку, осыпают их стрелами, дротиками и камнями по незащищенным ногам, и Магеллан получает отравленную стрелу в колено своей здоровой ноги (на другую он хромает уже много лет). Оказавшись за канавами, моряки уже просто в панике бегут к лодкам, не слушая командира. Еле бредущий Магеллан остается в полосе прилива, с ним 8 человек прикрывают отход(вернее, бегство) этого горе-отряда.

И вот тут самое интересное.

Эти 9 человек держатся час (час!) против 1500 туземцев. Без поддержки (50 шкурников в лодках просто смотрят, и не думают прийти на помощь или хоть открыть отвлекающий огонь). Против воодушевленного, уверенного в безнаказанности противника. С Магеллана дважды сбивают шлем-товарищи надевают его снова. Начинается прилив, дерутся по пояс в воде. И не хрена не могут с ними сделать, хотя из 9 осталось уже 5.

И вот это самый поучительный вывод. Вот что могли сделать несколько конкистадоров, если всерьез решили драться насмерть. И доспехи, и мечи, и огнестрел помогали-но только людям с характером, дравшимся организованно. А если этого нет-ничего не поможет, и 50 человек бежали от противника, которого на час задержали 9. Так что, может быть, затея Магеллана не была такой уж нелепой. С другим составом у него был бы шанс, даже без арт. поддержки. А хватило бы у него ума на более продуманную тактику, с артиллерией победа была вполне реальна.
А так-конец немного предсказуем. Туземец ранит его копьем в лицо, Магеллан убивает его своим копьем, но выдернуть копье из тела не может. Бросив копье, пытается достать меч, но другое копье бьет его в руку, мышцы парализует, и меч остается наполовину в ножнах. В этот момент удар мечом по ноге, раненая раньше нога подводит, он падает в воду, туземцы его добивают. В этот момент одна из лодок, пользуясь приливом, все же набралась смелости подплыть чуть ближе, и огнем своих мелких пушечек валит 15 туземцев, в суматохе 4 выживших моряка добираются до лодок и спасаются.
Таким образом, в бою погибло всего 8 человек. Но это катастрофа. Среди них был Магеллан-человек, на воле которого и держалась экспедиция. Султан Себу, "христианский король", интересы которого пытался защитить Магеллан, так разочарован слабостью христианских воинов, что через пару дней организует убийство 27 офицеров экспедиции-почти весь командный состав. А испанцы, в свою очередь, так деморализованы поражением, что даже не думают мстить и трусливо уплывают. При этом бросают на берегу Жоанa Серрана, оставшегося за командира после смерти Магеллана! Туземцы выволакивают его на берег, раненого и связанного. Он говорит, что если суда уйдут, его тут же убьют, умоляет выкупить его за пару кусков меди, туземцы согласны. Но его бросают-то ли боятся спускать на берег лодку, то ли другие офицеры решили занять его место. Это одна из наиболее позорных страниц экспедиции.

[/MORE]

#исторические россказни

* * *

11 декабря 2018 (15:52:41) 284

Оригинал взят у в Скромное предложение

И еще из книги Скотта о Д'Обиньи. Уровень зверства французских религиозных войн впечатляет даже меня. Д'Обиньи лет 20 командовал мелкими подразделениями, включая легкоконников, мушкетеров и forlorn hope. Помимо крупных сражений, все его войны-бесконечное число захватов и оборон небольших крепостей, городов. При этом, учитывая малые силы (15-50 чел) главный упор был на разведку, диверсии, заговоры, подкуп и шантаж противника и т.п. В результате его биография чуть более чем полностью состоит из таких милых эпизодов:

Однажды к д'Обинье обратился испанский солдат по имени Лоро, служивший в гарнизоне Фуэнтеррабии. Он предложил за энную сумму сдать крепость. План он изложил простенько:

"гарнизон состоит из 40 чел., командует ими мой брат. Часто с разрешения брата я беру 25 солдат и мы идем грабить окрестности. А поскольку мы всегда убиваем тех, кого ограбили, то проблем у нас не было. Я предлагаю вам взять 25 своих солдат и засесть в доме на берегу реки. Я скажу своим солдатам, что добыча на том берегу, и буду перевозить их в лодке по 4 человека. Вы будете встречать их там и убивать по очереди. Когда все будут убиты, мы с вашими солдатами возвращаемся в крепость. Поскольку отряд по размеру тот же и меня знают, нам откроют ворота. После чего нам будет противостоять всего 15 чел., и необходимо сразу убить их всех, особенно моего брата, т.к. иначе они смогут продержаться до прихода подкрепления."

Д'Обинье нашел, что этот план "сулит величайшие выгоды Генриху Наваррскому", и организовал его встречу с Лоро.

Фуэнтеррабию они брать не стали-не срослось, но эпизод очень типичный, в книге таких полно.

в комментах к записи указано, где можно найти эту книгу и почитать (на англицком, разумеется) http://www.archive.org/details/lifeofthodorea00scot

попался на глаза такой пост 17-century-ru.livejournal.com/57084.html

комментарий к посту: Такие люди, как Д'Обиньи, не могут не вызывать симпатии...

#исторические россказни

* * *

11 декабря 2018 (16:05:19) 311

Оригинал взят у в Аттракцион неслыханной щедрости

Обычно, желая опровергнуть обывательские (обычно-дамские) представления о рыцарях и дворянах как о некоем "образце благородства", приводят в пример всевозможные жестокости того времени. Мне больше нравится наоборот: посмотреть на тогдашний позитив. Итак, сначала фон: 1491г, война Испании за Гранаду, конец Реконкисты. [MORE=читать дальше]"Последняя рыцарская война в истории". Через несколько лет та же железная испанская пехота, возникшая на этой войне, загонит рыцарство в гроб. Но на прощание-бенефис рыцарства. Гранадские мавры за 800 лет в Испании полностью усвоили традиции кастильского дворянства-тяжеловооруженные всадники, кодекс чести, турниры при дворе султанов и королей, серенады под окном дам и т.д. Мавританские и кастильские рыцари столетиями воюют, в перерывах-ездят на турниры и в гости друг к другу и общаются на равных.

Война длится почти 10 лет, поле битвы нередко превращается в парные поединки благородных господ. Осада самой Гранады напоминает турнир. Из осажденной Альгамбры ежедневно выезжают всадники и вызывают на поединок испанцев, . Поединки идут строго по правилам, убивший испанского рыцаря мавр вознаграждается аплодисментами испанских дворян и дам и беспрепятственно возвращается к своим. Сам султан Боабдил из окна наблюдает за поединками. Однажды некий испанский кавалер проявил большое искусство, поражая мавров. Султан был так восхищен, что через парламентеров выслал храброму врагу богатые подарки. В общем-цирк. Публика и хронисты тех времен настолько привыкли к обоюдному демонстративному благородству, что воспринимали его как нечто естесственное, о чем и говорить не стоит. И вот, на этом фоне однажды произошло нечто удивительное! Один мавританский всадник совершил поступок столь благородный и великодушный, что это поразило даже ко всему привыкших хронистов. Сведения об этом облетели всю Испанию, попали в хроники, это навечно вошло в историю! Андалузский автор написал поэму об этом, ставшую очень популярной, с таким рефреном: "Caballeros granadinos, Aunque Moros-hijosdalgo!" ("Гранадские рыцари, хоть и мавры-истинные дворяне!) Что же это был за акт немыслимого благородства? Однажды гранадский всадник с несколькими коллегами отправился на вылазку к испанским позициям. Такие беспокоящие вылазки гранадцы делали по десятку в день. Плана никакого-пошуметь, может, напасть на одиночных солдат и быстро обратно. По дороге они проезжали через лес, и там им встретились несколько испанских детей. Дети жили с матерями в испанском лагере и просто играли в лесу. И гранадский всадник, хоть и встретил случайно испанских детей, НЕ УБИЛ ИХ. Можете себе представить подобное великодушие? Когда его товарищи с недоумением спросили: "почему же ты их не зарезал?', он ответил 'потому что не видел бороды на их подбородках". Когда они поняли, что отказ от убийства случайно встреченных детей не имел военного или финансового смысла, а был вызван чисто гуманитарными резонами, это настолько их поразило, что они отправились обратно-доложить султану об этом невероятно благородном поступке. Недорезанные дети, в свою очередь, побежали порадовать родителей рассказами о столь нетипичном поведении-и обе армии пришли в полное восхищение, поступок этот навсегда остался в анналах рыцарства. Age of chivalry, что вы хотите. Источник: В.Прескотт, "Завоевание Гранады".[/MORE]

* * *

11 декабря 2018 (23:11:12) 278

Оригинал взят у в Мне помнится, жандармы, а может быть, рейтары...

Одно из самых увлекательных занятий для любителя истории — это обратное путешествие по ссылкам, которыми уважаемые авторы подкрепляют свои слова. Нет, речь не об умышленном мошенничестве, вроде популярного когда-то метода «собственные мысли защити сноской на несуществующие слова Маркса-Энгельса-Ленина, всё равно никто не полезет проверять их в ПСС». Речь о тех случаях, когда умные исследователи действуют вполне добросовестно, но с текстом иногда происходят довольно любопытные метаморфозы, незаметные авторам.

Например, чем чревато выстраивание цепочки, в которой только первый историк ссылается на первоисточник, а каждый следующий — на предыдущего историка? Не только тем, что для нахождения истоков нам нужно намного больше времени, чем Джеку Бауэру на выбивание информации из очередного террориста. Проблема скорее в том, что нередко с каждым звеном цепочки информация искажается или меняет степень доверия.

скрытый текстПример первого случая (здесь и далее настоящих имён я уж не буду называть, не просите): в первоисточнике и у первого историка дистанция в «100 шагов», у второго историка уже «100 футов», у третьего «100 ярдов», у четвёртого «100 метров», хотя для всех английский язык вроде бы родной.
Ещё пример: историк Джон пишет «А Макиавелли прав, в 16 веке солдаты со щитами и мечами стали обычным делом, например вот в отряде из 10000 ландскнехтов в 1550 году 3000 были вооружены мечами и баклерами!» и ссылается на историка Билла. Смотрим у Билла: опа, у него написано, что из 10000 ландскнехтов было 3000 с двуручными мечами. Уже весело. Идём в первоисточник, на который Билл ссылается, а там просто 10000 ландскнехтов, без указания, у кого какое оружие. Так что то ли фантазии, то ли не тот источник указал.[MORE=читать дальше]

Пример второго случая: первый историк просто пишет, что вот есть письмо одного генерала о том, что хорошо бы нам применять тактику «атака в ритме турецкого танца». Второй историк уже добавляет свою гипотезу, что возможно эта тактика пару раз применялась на практике, хотя свидетельств и нет. А вот третий автор и последующие уже уверенно пишут, что «основным тактическим приёмом армии Авалонии была атака в ритме турецкого танца».
Ещё пример: очевидец пишет, как нашёл в чулане захваченной крепости двадцатизарядный арбалет с оптическим прицелом, совершенно неработоспособный, а три историка спустя мы видим уже рассказ о том, как по осаждающим из крепости вели ураганный снайперский огонь из таких арбалетов, но и это не всё: вскоре появляются статьи о том, что в стране скорее всего существовало много заводов по производству этой вундербаффи. Я и вовсе молчу о том, на чём реально основаны многие связные и логичные описания хода сражений...

В принципе, любому понятно, что хорошая историческая книга должна оставлять впечатление тумана, в котором мы видим какие-то очертания прошлого. Мой любимый пример: чем подтвердить, что закон XVI века исполнялся на практике (или наоборот не исполнялся)? Всё, что мы найдём по этому вопросу, будет лишь почвой для гипотез. Но слишком часто даже хорошие авторы выдают работы в жёстком стиле «вот так всё и было», иногда оправдываясь, что мол лень постоянно писать «возможно» и «может быть». В принципе да, есть что-то некомфортное в изложении типа «в этот момент отряд жандармов (а может быть рейтаров), верхом на закованных в броню лошадях (а может быть пешком) пересёк поле (а может быть увяз в болоте) и мощно атаковал испанцев в тыл (а может отступил так стремительно, что остановился лишь в борделе за сотню миль от битвы)».

Впрочем, даже гипотеза, которая честно названа гипотезой, это не идеал. Многим такие размышления нравятся, а лично я бы предпочёл поменьше гипотез и побольше анализа. Просто по принципу, что гипотезы обычно довольно очевидны, а ведь скучно читать банальное, приходящее в голову любому читателю. Скажем, если есть по какому-то событию всего одно мнение очевидца, и больше ничего, вообще ничего, то соображения автора насчёт достоверности этого мнения — это словесный мусор. Большинство гипотез, которые он напишет, или и так всем понятны, или не вполне верны. Так, всем ясно, что очевидец может врать (а может и не врать, или опускать существенные детали), но не вполне верно, что если очевидец говорит одно, а в официальном документе написано другое (и иных источников нет), то документ обязательно достовернее. Как я недавно писал применительно к вопросу численности французской армии XVII века, одного самого точного документа не бывает, врать могут все, есть только совокупность документов, на основании которой можно делать какие-то выводы. Нет совокупности — не о чем и говорить.

В заключение хочу сказать ещё кое-что. У меня порой есть ощущение, что многие читатели воспринимают мои тексты слишком серьёзно, вопреки заветам Джокера. А между тем, everything you have been told about Inquisition is a lie просветительский эффект моей писанины представляется мне довольно скромным, и целью не является. О чём бы я ни говорил тут, всякий раз я просто отбираю из тонны материала грамм того, что мне лично кажется самым существенным и интересным. Другому человеку более важным показалось бы другое, это вполне нормально — одной-единственной истины в истории часто не бывает вовсе.
Я не зря так люблю высказывание, что любое сокращение и упрощение — это одновременно искажение. Человечество слишком сложная штука, его историю нельзя формулировать сжато без потерь. Например, попытки выделить пять основных причин краха какого-то государства заведомо неудачны, так как во-первых, таких причин не пять, а пятьдесят пять, и ранжировать их архитрудно, а во-вторых, сущность государства человеку пока окончательно не понятна (а может, никогда не будет понятна). Мы можем только очень много про это читать и писать, чтобы в итоге после горы текстов что-то смутно осознавать, всё равно не имея возможности выразить это для других с помощью такого несовершенного инструмента, как человеческий язык...

[/MORE]

#история

Страницы: 1 2 следующая →

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)