Когда Мартин Лютер перевел афедрон изысканным natürliche Gang, это нисколько не изказило мысль Спасителя о том, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его, ибо не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, чем очищается всякая пища. Однако возможно под влиянием Лютера, в XVIII и XIX веках многие ученые предполагали, что слово афедрон является эвфемизмом для обозначения прямой кишки. Тут они и сами ошибались и ввели в заблуждение малолетнего Александра Сергеевича, который освятил грустный перевод своим стихотворением "Ты и я". С тех пор как Пушкин высказался "Афедрон ты жирный свой подтираешь коленкором", слово афедрон по-русски стало прочно означать "жопа" и ежели сегодня один русский гуманист сообщает о другом, что тот даёт в афедрон, это следует понимать как злейший навет, который можно смыть только кровью.

Однако при переводе Евангельских текстов следует помнить, что αφεδρων значит latrine, отхожее место или выгребная яма. Хотя слово редкое и у Гомера с Гесиодом не встречается, правильный смысл самым прямым образом был продемонстрирован в документах найденных при Пергамских раскопках. В Уложении о городских писцах (Lex de astynomis Pergamenorum) ясно сказано, что в число их обязаннностей входило следить за публичными афедронами и вытекающими из них трубами.

Впрочем, согласно Откровению (2:13) Иоанна Богослова, Пергам ― это то место, где жил Сатана (покровитель грустных переводов) и где находился его престол.