Писульки тэги

Глава 1

00:03 9 марта 1969 год, Рим Италия

Здравствуй дорогой дневник! Так же принято обращаться к бумажному другу? От множества мыслей у меня, кажется, сейчас взорвется голова. О сне даже речи не идёт, а пить зелья я не буду. Мне нужно многое не забыть и все хорошенько обдумать. Поэтому я решила заняться мемуарами и записать страшную сказку моей жизни.

Я Забилле. Мне 8 лет. Вообще меня зовут Изабель Инанна Забини, но я предпочитаю Забилле. Я стрега. У меня даже есть официальная бумага, подписанная Бефаной ковена и завизированная в международной конфедерацией магов. Донна Тамала вчера мне ее отдала и порекомендовала в рамку вставить, но это позже. Это свидетельство должно гарантировать мне отсутствия преследования за «запрещённые практики колдовства». Странное желание некоторых официальных лиц видеть меня на территории страны, где стрегерия запрещена законом. Плохо, что меня уже втянули во всю эту грязь. Но обо всем по порядку.

Началась эта история давно, ещё до моего рождения. Как-нибудь позже напишу и об этом, а то увлекусь и забуду о главном, о том, что имеет ко мне непосредственное отношение.

27 февраля умер мой пра-пра-дедушка дон Базиль Забини. Мой любимый дед. Мой самый лучший друг, соучастник по всяким приключениям, учитель...

2 марта были похороны. В Кафедральном соборе Палермо собралось множество народа. Дед родился в 1815 году и за свою жизнь обзавёлся множеством друзей, знакомых, врагов, учеников, коллег. Кого только не было. Ковен и сочувствующие полным составом со всеми племянниками и младшими братьями. Был премьер-министр и бывший премьер-министр Италии с семьей, министры магии Италии и Франции и лавочники - и из магической лавки в неаполитанской декумане, и молочник с семьей из Чефалу. Зельевары, политики, благородные доны, университетские профессора из обоих миров. Но магический и обычный мир, в тот момент, переплелся весьма гармонично. Дамы ковена прекрасно все организовали. Поместились все. В церкви я была все время рядом с донной Тамалой, под присмотром Азата и его бойцов. Когда служба закончилась и мы вышли из церкви, к нам подходило множество народа.

И среди бесконечного потока соболезнующих, подошёл мой дед по матери Луи-Филипп Лепаж. Я с ним была знакома, но отношения не особо поддерживали. Знала только, что он последние пару лет работал в Британии. Мы даже встречались в прошлом году на одном из квиддичных матчей, где-то под Лондоном. Так что ни я, ни охрана ничего не заподозрили. Месье Лепаж говорил какие-то традиционные слова. Потом суетясь начал искать что-то по карманам, сказав, что обещал отдать это мне после смерти деда. Мы отошли на пару шагов в сторону, он наконец достал какой-то медальон на цепочке, взял меня за руку и произнёс «Фаунд!»

Из портального перемещения нас выкинуло в какой-то круглой комнате. Судя по бойнице окон, в замке. Было светло от солнечного света и очень пыльно. Мои ботинки тут же покрылись пылью. На постаменте стояла огромная книга, рядом стол со свитками и у двери огромные шкафы, уходящие к высокому потолку. Я выдернув свою руку из руки Лепажа, отошла от него и спросила «Зачем и куда он меня притащил?» Этот псих забормотал что-то о том, что мне здесь помогут и я потом пойму его правоту. Я отошла к окну. Дернула свой портал в пансион, родовой портал в наш дом в Чефалу. Тишина, порталы не работали. А на попытку воспользоваться окружающей магией, я почувствовала огромное, древнее, поразительное, магическое существо. Замок был живым и моя попытка явно его заинтересовала. Так что в отсутствие хозяев поостережёмся с колдовством. Я была во многих магических домах, но такое я чувствую впервые. На мой вопрос Лепажу, «зачем я здесь?», он забормотал «Прости меня, Клемантин!», и тут открылась дверь. В комнату вошёл высокий старик в красной мантии и в колпаке. Лицо его я особо не запомнила, все внимание привлек к себе колпак и мантия, расшитые золотом. Наверно на это и был расчёт. Из под мантии в пол, торчали загнутые носы красных морджари, так же расшитых чем-то замысловатым. Дед был очень стар на вид, по сравнению с ним мой покойный дед выглядел солидным мужчиной средних лет, но вот ощущался этот старик не на столь древний возраст. Он явно ещё не разменял столетие. Тогда почему так выглядит? Проклятия или откаты? Полностью седые волосы на голове и длинная, седая борода, оплетенная золотой лентой с красными колокольчиками. Колпак был вышит фениксами, которые шевелили головами и крыльями. Вид до того был вызывающе сказочный, что захотелось убежать без оглядки. Старик закрыл за собой дверь и создав себе кресло уселся в него. Нам он сесть не предложил. Лепаж залепетал что-то на английском. Я английский знаю только на уровне привет/пока/спасибо, в поездках я всегда пользовалась артефактом-переводчиком. Конечно, классически образованная леди должна знать один из основных международных языков, но пока мне хватало знаний итальянского, французского, немецкого и испанского, не говоря уже о каталонском и галисийском. Латынь и греческий я только начала учить, могу читать на фарси, идише и иврите. А понимаю и того больше: все балканские языки, немного русский и турецкий. Говорливое многоязычие окружает меня с самого детства. Но вот английский как-то прошёл мимо. Так что смысл беседы от меня ускользал, но я все равно все внимательно слушала, для последующего просмотра моих воспоминаний теми, кто знает английский. Старик обратился ко мне и я ответила ему на французском. Собственно с Лепажем мы только на этом языке и общались. Санта-Клаус тоже знал, так что дальше я включилась в разговор и начала задавать вопросы. Тут он вспомнил о правилах гостеприимства и палочкой создал нам кресла (красный бархат и золото) и столик с какой-то оранжевой жидкостью в кувшине, парой стаканов с ней же и стопкой печений в тарелке. Судя по виду овсяные. Я вежливо отказалась. А Лепаж трясущимися руками схватил стакан и выпил залпом. Старик игнорируя мои вопросы начал вещать, что дедушка (ха-ха-ха) Лепаж очень переживает за мое будущее и попросил его помочь. Так как из родных у меня только месье Лепаж остался, то только рядом с ним, я смогу пережить потерю. Он ведь моя кровь, отец моей мамы. На мой вопрос: «как быть с законным опекуном и завещанием деда?» мне рассказали об опасности чёрной магии. Этот идиот мало того что смешал в своей голове вызовы демонов и кровные обряды, так ещё и уверен, что магию можно выбирать, что он что-то решает. Ну-ну. Я молча хлопала глазами, от такой точки зрения. Сначала сумасшедший лягушатник, потом это чудо. А с сумашедшими нужно аккуратно - кивать и соглашаться. И аккуратно задавать вопросы. Но на мой вопрос: «как мне попасть домой?» Старик решил мне представится «директором школы чародейства и волшебства Дамблдором». И что мы в том самом легендарном замке Хогвартс. Дальше последовал экскурс в историю, который плавно вывел к тому, что для спасения моей души, и ради моего будущего, месье Лепаж сейчас подпишет один документ, а мне надо будет капнуть кровью на него. Я отказалась. Я заявила им, что кроме месье Лепажа, есть ещё сеньор Катанези - адвокат семьи Забини, который сначала изучит этот документ, и без него, пусть думать забудут, что я что-то заверю кровью. И для большего понимания моей мысли, я запретила использовать мою кровь без моего согласия и магия закрепила мой запрет. Старик такого поворота событий явно не ожидал. Но меня они разозлили. Я объяснила, что именно донна Борха вырастила меня и сейчас хоронит моего деда. А мне даже попрощаться с ним не дали.

Ну вот опять реву. За это я ненавижу и никогда не прощу этого сраного Дамблдора.

Поняв, что добровольно я не дамся, этот старый кусок говна рявкнул на Лепажа, и этот выкидыш лягушки подписал свиток не читая и закрепил подпись магией. Ему же хуже, Великая ему судья. И тут я действительно испугалась и от страха запела. Мне с детства нравится творить магию голосом. Ещё совсем маленькой, не умея говорить толком, я напевала мелодии. От горя, боли или радости мне всегда хотелось петь. Я не всегда горланила песни громко, а просто постоянно что-то напевала. А вот мотив, звук и сила голоса и были тем самым «чёрным колдовством, разрушающим душу». Магия выплёскивалась в окружающее пространство с моим голосом, а мелодия собственно и творила чары, чаще всего безопасные, а иногда не очень. Особенно когда я уехала в пансион. Чтобы в тоске по дому, я не разнесла все вокруг, мне выдали ограничивающий магию обруч. На ночь и во время полнолуний я его, конечно, снимаю, но разрушительных или опасных чар он не даёт создать. И сегодня он был на мне. Сдернув его с волос, я добавила магии в голос. Я оплакивала деда, искала донну Тамалу, просила Великую защитить и спасти меня. Вокруг меня начал закручиваться вихрь, возник светящийся кокон, который отрезал меня от мужчин и магия потекла в окружающее пространство, сметая все на своём пути. Замок, как довольный кот, ластился к ней, впитывая ее стенами, потолком и не давая тем самым их разрушить. Дамблдор безостановочно пытался меня заколдовать, потом подпрыгнул, достал из шкафа какое-то стекло на подставке и взмахом палочки снял с себя защитные чары, приставил ее к прибору. Тот засветился и стал втягивать в себя мою магию, вихрь которой ринулся к старику. Леманж уже лежал в отключке. Я запела повыше и погромче, желая уничтожить это говно, со всеми его приборами. Линза засветилась бирюзовым и взорвалась. Но ушлый Дамблдор вызвал феникса и перед тем как исчезнуть, поднял контракт и луч моей магии впитался в лист, который вспыхнув, стал золотым и скатавшись в рулончик упал на пол. А книга на постаменте засветилась и перо резво начало что-то записывать. Магия замка ласково отпружинила мою разлитую силу обратно в меня. Тут сознание меня покинуло и я провалилась в темноту.

Во сне я качалась на наших двойных качелях над морем, с дедом Базилем. Он говорил, что гордится мной и я все сделала правильно. Сожалел, что так рано оставил меня и обещал приходить ко мне во сне ещё пару лет. При этом ненавязчиво объяснил, что мне придётся принять род и все более подробные инструкции мне дадут донна Тамала и сеньор Катанези. А ещё он рассказал о моем появлении на этот свет.

Мать моя была мертва уже добрых пять минут, когда начались роды. Повезло, что моих родителей быстро нашли. Они ехали ночью на машине в горах, так как беременной маме запретили любые магические перемещения, даже на коврах и мётлах. Роковая встреча произошла на опасном участке дороги 13 августа 1960 года. Пьяный, за рулем встречной машины резко вырулил на них и, избегая столкновения, их водитель вильнул в сторону и они пробив ограждение, улетели в пропасть. Отец был под сонным зельем и даже не проснулся перед смертью. Мама тоже погибла практически сразу. Водитель был жив, но тоже скончался позднее в госпитале. Это было накануне финала квиддичного чемпионата мира, в который вышла команда отца, в горах где-то в Болгарии. Народу на финал ехало много, аварию видели маги из грузовика, что ехал следом. Вызвали спасателей и докторов. Кто-то узнал отца и патронус отправили организаторам. И тут я решила появится на свет. Дед говорил, что стирать память об этом пришлось всем, даже маги в ужасе крестились и разбегались от такого зрелища. Из изломанного, мёртвого тела настойчиво вылезает абсолютно живой, здоровый и горластый ребёнок. Но по другому и быть не могло, женщины в роду Забини рождались редко и появление каждой оплачивалось подобной ценой. Из-за смерти дочери Клемантины, дед Лепаж меня и не любит. Он когда увидел тело моей матери в морге, подумал, что ее принесли в жертву и она умерла в пытках. Он не поверил, что маг может погибнуть в обычной аварии. И решил, что это ковен ее убил. Смерть моего отца видимо, тоже входила в план жертвоприношения. И плевать, что он член рода и любимый внук любимого человека Бефаны ковена. О, Великая! Ты восхитительно жестока!

Но главный сюрприз меня ждал на следующий день. Я проснулась в незнакомой комнате. То, что это не госпиталь было понятно сразу. Добротная дорогая мебель, мягкость и легкая искра на постельном белье (значит использовали волос единорогов при изготовлении ткани, а не стирали с зельем), я в богатом доме. Я села на кровати, осматриваясь. С меня сняли платье, обувь и чулки. Все амулеты и браслеты на мне, хотя их просто не снять. Моя одежда обнаружилась на стуле у стены. А обруч и свиток золотого цвета лежал на тумбочке возле кровати. Я огляделась: большая комната с тремя дверьми. Кровать с балдахином стоит в алькове, рядом тумбочка и столик с графином воды и стаканом, напротив большой камин. В эркере два кресла, софа и огромные окна в пол, в обрамлении длинных, темных, плотных штор. Видно стволы деревьев, значит максимум второй этаж. Дверь в комнату открылась и вошла женщина. Полноватая блондинка (О, Великая!), в длинной, розовой мантии. В принципе, наряд был даже красив: расшитая шнуром в цвет и состоящая из нескольких, хитро скроенных слоев мантия, но я такие только на картинах видела. И изредка на римском книжном рынке рядом с площадью Боргезе. Дед говорил, что в любой точке планеты по мантиям можно узнать подданых ее Величества. Значит я в Британии. Женщина поздоровалась по-французски. Спросила, как я себя чувствую. В ответ я начала задавать вопросы. Она представилась мадам Розье, племянницей Лепажа. И мне она тоже получается дальняя родственница. С ее слов, нас нашли в Хогсмите (это деревня рядом с Хогвартсом). Бармен в трактире рассказал, что дед Лепаж снял номер ещё вчера, переночевал и с утра ушёл. Вернулся с девочкой в траурной вуали; заказал обед в отдельный кабинет; официант принёс - а в кабинете я в отключке и труп дедули Лепаж. Вызвали авроров (это местные карабинеры), те установили личность и через гоблинов сообщили семье Розье. Меня из местного госпиталя забрали к ним домой, так как я просто спала. Безо всяких зелий я проспала больше суток, проснулась я в полдень 4 марта. Мадам Розье предложила воспользоваться… продолжение следует…