Лучшее за всё время

Миро, блог «В столбик»

* * *

То не беда зимовать собралась на моем пороге

Это не боги ладонями мне заслонили солнце

Это стихия, волна приходящей ко мне тревоги.

Без приглашения,не раздеваясь ,в груди устроилась.

Я не ждала, не звала, не давала чашку,

Не согревала улыбкой ,горячим кофе.

Ей- ничего, кроме нервов моих, взатяжку

И опрокинуть стаканчик горячей крови.

 

Я не умею незваных гостей -за двери

Не разбираюсь в замках и не помню цифры.

Мне бы тебя, дорогая, отвлечь разговорами,

Верить себе, уговаривать- схлынет волна,утихнет.

 

 

 

natoth, блог «Книга На'Тот»

Мышка с марафона Всемарт

 

 

Тема нового года продолжается:

Глинтвейн

 

И коньки!

 

Lariday, блог «Счастье, оно в мелочах и улыбках»

* * *

Насмотрелась товаров на сайте Фикспрайса. Пришла сегодня в физический магазин - а там вообще ничего нет из моих хотелок, стенды заполнены новогодней атрибутикой.

Больше всего хочу посмотреть, что же за пауэрбанк там продают за 150 рублей.

плутон не нашел дом, блог «центр управления полетами»

4

Что сложного в том, чтобы поставить человеку вопрос? Должны быть ограничения, которые касаются каких-то тем, которые он проиграл. Но разве не это то самое место, где можно устроить повторную битву или соревнование за правду? Можно поставить вопрос без ключа, без логики или разгадки. Тогда собеседник долго будет находиться в закрытом помещении слов. Он будет искать то, чего нет. Святая пустота, сохрани его надежды, прости его глупость. Есть люди, которые ставят вопросы очень запутанно. Когда я слышу их, то хочу переспросить о том, что неужели я прослушал математическое уравнение? Мне нужно найти х? С этим вы подошли не ко мне. Жаль, я так не умею. Я бы ставил людей в квадрат без формул. Вопрос - это всего лишь спасение на крики “на помощь”. Это выход из сложной ситуации, которая перестает быть такой после того, как люди не смогут находить ответы.

Но для меня сложнее всего отвечать. Личные вопросы не та область, где можно говорить “затрудняюсь ответить”. Любой вопрос выключает меня из списка мыслей. Когда меня что-то спрашивают - я теряюсь в пространстве и времени. Нахожусь в одной комнате с человеком и думаю, что живу на необитаемом острове. Моя голова строит внутренний монолог печали, а где-то я еще считаю секунды до своего ответа. А вот и он. Удачный или нет, но явно растерянный. Не буду же я лазить по комнате, чтобы составить предложение. Значит, правда может не присутствовать при заседании мыслей, когда рассматриваются слова, которые пойдут отвечать. И тут её внезапно заменяет ложь, сидя за первым столом и поднимая руку вверх. Прошу. Были те моменты, когда приходились вызывать воспоминания. Именно они поднимали уставшую с кровати память и вели её к рассмотрению вопроса. Но как всегда мои мысли шли не в ту сторону. Голосовали, выбирали, а в итоге отвечали что-то не то. Я забыл важную вещь, которая снимает мой бронежилет, и он с таким грубым звуком падает на пол. Чужие глаза, которые разбирают меня на части, то еще несчастье. Я рассыпаюсь от невидимых пуль. Вопрос становится допросом. Я умираю. Отпустите, теперь уже все равно. Мало того, что приходится искать главного героя для ответа, так еще и постоянно находится под присмотром посредника.

Раньше у меня был талант – чистая правда. Она обеспечивала меня вниманием и заставляла чувствовать эту свободу. Было и другое оружие вроде выдумки. Куда идет ложь? Когда можно заменить её мягким термином. И не раз это спасало меня и помогало приближаться к двери с табличкой EXIT.

Сейчас стало сложнее. Я разучился пользоваться своим талантом к правде. Я пустил слова в свободный полет, случайные записки памяти взлетели, а мои руки не смогли схватить их последние строки. Приходится расплачиваться за ложь, которая не может найти себе место даже в ночном автобусе. А выдумка просто собрала вещи и уехала, сказала, что хотелось настроения, а без него, она не сможет выйти в люди. Пока воображение рисует новые картины зданий в будущем, падает мой город новых ответов. Закрылись мои банки, что брали кредит доверия, провалилась моя площадь, на которой пришлось прощать сомнения, рушится дом, в котором находится вдохновение.

Пришлите мне ответы с новыми адресами, по которым их потом можно будет отправить людям. Скажите моему таланту, что ждут его возвращения домой, в любое время. Пускай секунды моего отсчета до ответа потеряют свою высокооплачиваемую работу.

S.Sever, блог «Записи на коленке»

Размышления

У каждого человека понятия "отношения" носит свой характер. Друг недавно спросил меня, как именно у людей складываются отношения и что это вообще такое? (не дословно) Сколько людей, столько и отношений. И это фраза - догма. Люди очень разные, и в наше время рамки нормы уже давно раздвинуты, чтобы их можно было применить к каждой паре. По мне, так самое главное в длительных отношениях, да и вообще в любых- это умение находить компромисс, уважение и любовь. Принятие человека именно таким, какой он есть, без своих фантазий, о которых вы успели на фантазировать или придумать себе. А что для вас входит в понятие "близкие отношения"? ( в данном случае мы рассматриваем пары, а не еще какие-нибудь служебные или дружеские отношения.)

 

S.Sever, блог «Цитаты из понравившегося»

Люди как двери

«Люди как двери

Знакомишься с кем-нибудь и видишь симпатичную дверцу с медным номерком в завитушках. Толкнешь, а за ней крошечная комната три на два. Поговорил с человеком пять минут и чувствуешь, как тесно в его обществе, как скучно среди полочек с цветочными горшками и плюшевых медведей.

 

А бывает наоборот - откроешь обшарпанную дверь, а там вселенная: кометы, планеты, млечный путь... Но таких мало. Обычно за дверью либо коридор - узкий и длинный, либо стена. Сколько в нее не стучи - ничего кроме глухой кирпичной кладки не увидишь.»

 

Леда, блог «Ведьмин уголок»

Праздники Колеса Года

Имболк (Imbolc) - 1-2 февраля

Остара (Ostara) - весеннее равноденствие, 21-22 марта

Белтайн (Bealtaine) - ночь с 30 апреля на 1 мая

Лита (Litha) - летнее солнцестояние, 21-22 июня

Ламмас/Лугнасад (Lughnasadh) - 1-2 августа

Мабон (Mabon) - осеннее равноденствие, 21-22 сентября

Самайн (Samhain) - ночь с 31 октября на 1 ноября

Йоль (Yule) - зимнее солнцестояние, 21-22 декабря

Перри, блог «Слабоумие и отвага»

Открытые источники

Спасаясь от одиночества и тоски люди привыкли искать убежище. Страшно, когда убежище в один миг рушится, рушится, когда ты думал и надеялся, мол, всё хорошо, время ещё есть.

Незатейливая вводная запись, надеюсь, ознаменует мое тотальное обоснование на данном сайте.

Psoj_i_Sysoj, блог «Логово Псоя и Сысоя»

Система «Спаси-Себя-Сам» для главного злодея. Глава 94. Похождения Сян Тянь Да Фэйцзи. Часть 5

Предыдущая глава

Глядя на то, как его родное детище Бин-гэ в течение трёх лет, терпя лишения, трудится не покладая рук [1], Шан Цинхуа не мог не проникнуться к нему состраданием.

Лишь полный идиот осмелился бы лезть к его герою в этот момент, тем самым навлекая на себя его гнев.

В Зале совета подземного дворца всяк был занят своим делом. Ша Хуалин латала взорванную Шэнь Цинцю сеть из вервия бессмертных и, раздражённо покусывая губу, украдкой поглядывала на Ло Бинхэ. С западной стороны зала похрапывал Мобэй-цзюнь, а сидящий рядом Шан Цинхуа от нечего делать болтал ногой, сходя с ума со скуки.

читать дальшеЕму здесь в самом деле было абсолютно нечем заняться — изначально он и не собирался сюда идти. Однако, находясь на территории демонов, он вынужден был повсюду следовать за Мобэй-цзюнем — ведь, отойди он хоть на шаг от своего господина, его бы в мгновение ока сожрали местные любители человечинки.

Он уже собрался было, рискуя навлечь на себя новые колотушки, побеспокоить Мобэй-цзюня, чтобы попросить его перейти в какое-нибудь другое место с менее нервозной атмосферой, когда Ло Бинхэ внезапно бросил одно-единственное слово:

— Если.

Все собравшиеся в зале демоны вмиг затихли, навострив уши. В наступившей тишине Ло Бинхэ изрёк:

— Если какой-то человек чувствует и мыслит иначе, чем вы, как заставить его понять себя?

Бедняга Бин-гэ [2]!

Выходит, он уже готов стучать во все ворота [3]!

Разумеется, он прибег к околичностям, но всем собравшимся было очевидно, что он просит совета в любовных делах.

И надо же было догадаться обсуждать такое со своими подчинёнными! Эти люди (вернее, демоны) никогда не влюбляются — если, конечно, не выжили из ума.

Разумеется, никто из них не осмелился бы бросить такое в лицо своему властелину, но подобный вопрос был для демонов чересчур… нездоровым, поэтому никто так и не решился нарушить повисшее в зале молчание. На самом деле вопрос был настолько простым, что на него мог бы ответить любой человек: если кто-нибудь нравится вам, скажите ему об этом прямо, и всё тут. Вот только здесь не было ни единого «обычного», исключая Шан Цинхуа — так же обстояло дело и с «человеком».

Как следует обдумав вопрос господина, Мобэй-цзюнь пришёл к собственному пониманию слов «чувствует и мыслит иначе» и веско изрёк:

— Избивать его не менее трёх раз в день — и всё устроится?

Отмахнувшись от него, Ло Бинхэ бросил:

— Ты можешь не отвечать.

Поскольку среди всех прочих в подобных вопросах могла разбираться лишь Ша Хуалин благодаря преимуществам своего пола, взгляды всех собравшихся с надеждой обратились на неё. Бросив на них взгляд, в котором читалось: «Какого чёрта я [4] должна давать советы по устройству личной жизни мужчине, от которого сама бы не отказалась?», необычайно популярная в оригинальной книге сестрица Ша сдвинула прекрасные брови и, скривив губы, суховато бросила:

— Почему бы господину не спросить у старейшины Мэнмо?

— Спрашивал, — лаконично отозвался Ло Бинхэ.

Надо думать, Мэнмо дал ему охренительный совет — кому как не Шан Цинхуа об этом знать! Старый демон явно принадлежал к сторонникам концепции «прежде всего отжарить».

При этой мысли Шан Цинхуа, не удержавшись, во всеуслышание фыркнул.

Без того изрядно раздосадованная Ша Хуалин тотчас обрушила накопившееся раздражение на него:

— Ты, наглец! Мало того, что пробрался в Зал совета, так ещё и осмеливаешься мешать своими недостойными звуками важному совещанию с господином!

Она что, правда считает это совещание важным? И чем же он, позвольте спросить, «помешал» его ходу?

Поскольку Ша Хуалин цеплялась к нему далеко не в первый раз, Шан Цинхуа не шелохнулся, делая вид, что его тут вообще нет. Само собой, Мобэй-цзюнь также не обратил на это ни малейшего внимания. Однако Ша Хуалин, видя, что её игнорируют, разошлась ещё больше, в возмущении крутя длинными ногтями:

— Цзюнь-шан, Мобэй-цзюнь постоянно таскает за собой этого смертного, даже в Зал совета привести не постеснялся! Что это за блажь такая?

Однако Ло Бинхэ лишь равнодушно бросил на это:

— Ты же видишь его каждый день — неужто до сих пор не привыкла?

Ша Хуалин чуть не лишилась сознания от возмущения.

А ведь это был первый раз за несколько месяцев, когда Бин-гэ признал его существование! В душе Шан Цинхуа от радости пустился в неистовую пляску: «Мой сынок всё же заметил меня, ха-ха-ха!»

Мог ли он предвидеть, что в следующее мгновение Ло Бинхэ спросил, уставив на него взгляд:

— Ты рассмеялся — значит ли это, что тебе есть что сказать?

…Пожалуй, тут парой слов не обойдёшься.

— Ха! — торжествующе бросила Ша Хуалин. — Верно, Цзюнь-шану следует спросить у него — ведь он с этим Шэнем состоит… в близком знакомстве, так что непременно подскажет пару-другую хитрых ходов! Мы все обратились во слух [5]!

Шан Цинхуа в растерянности оглянулся на Мобэй-цзюня, который сидел аккурат позади него, — и убедился, что тот, само собой, не собирается прийти к нему на выручку [6]. Собравшись с духом, заклинатель начал:

— …Это… Да, разумеется, мне есть что сказать… И этот секрет заключается в одном-единственном слове — «Привязать [7]»! — помолчав в ожидании эффекта от своих слов, Шан Цинхуа продолжил: — Как говорится, добродетельная женщина более всего страшится, что её похитит юный смельчак, а последнего более всего пугают нежные девы; однако же, раз при упорном труде железный пест может стать иголкой [8], то отчего бы при должных усилиях прямой вышивальной игле не согнуться в скрепку?

— Иглы, скрепки [9], — не выдержала Ша Хуалин. — Хватит с нас твоих человеческих словечек! Цзюнь-шан, по-моему, он попросту морочит вам голову!

Однако Ло Бинхэ, похоже, всерьёз задумался над его словами:

— Разве я недостаточно пытался привязать его к себе? Чего же ещё?

— Привязать — это главная задача, — неутомимо продолжил Шан Цинхуа. — Но помимо этого верного совета есть ещё один немаловажный пункт: дать знать о своих чувствах. Господа, всем вам следует иметь в виду, что основа женской любви — обожание и преклонение, основа мужской любви — жалость и сострадание. Однако женщины нас в настоящий момент не интересуют, ибо ни одна женщина не способна противиться божественной воле Цзюнь-шана, сокрушающего Небеса силой своих чувств, так что перейдём к другой стороне вопроса. Если вы желаете, чтобы мужчина понял вас — вернее, принял ваш образ мыслей и чаяния, а также откликнулся на них, что же для этого следует делать? Судите сами: всякому мужчине по душе слабые, беспомощные и покладистые создания. Кого же можно счесть таковым? Того, кто вызывает жалость, так что ищущий расположения должен проявить изрядную ловкость, чтобы показаться милым и послушным…

Внимая его болтовне, сочетающей в равной мере лесть и беспардонную чушь, все прочие начали украдкой посматривать в сторону сидящего на высоком троне Ло Бинхэ, в потемневших глазах которого уже тлели огоньки гнева. Его исполненный клокочущей ярости ледяной взгляд прямо-таки источал непреклон(удовлетворён)ность [10]. Невооружённым глазом было видно, что как от одного, так и от другого до понятия «слабый, милый, покладистый и послушный» — как до луны.

Ша Хуалин в свою очередь фыркнула, не удержавшись.

Шан Цинхуа мигом заткнулся — однако Ло Бинхэ, потирая висок, велел:

— Продолжай!

Получив одобрение свыше, Шан Цинхуа быстро обдумал сложившееся положение и не без злого умысла предложил:

— Возьмём, к примеру, Шэнь Цинцю. Итак, он натурал… Что такое натурал? Это означает — нормальный мужчина. То есть я ни в коем случае не хочу сказать, что вы ненормальны! Он очень дорожит своей репутацией учителя, а учитель превыше всего ценит послушных учеников, так что тому, кто хочет ему понравиться, прежде всего стоит освоить послушание…

Похоже, все демоны были до глубины души шокированы столь безграничной дерзостью.

— Возмутительная наглость! — бросила Ша Хуалин. — То есть ты имеешь в виду, что Цзюнь-шану надлежит рядиться [11], прикидываясь жалким существом, и повиноваться какому-то там человеку? Разве может позволить себе наш государь, верховный владыка демонов, потерять лицо подобным образом?!!

«Это-то я и имел в виду! — вторил ей про себя Шан Цинхуа. — Ну а теперь, милочка Ша-Ша, повернись-ка и взгляни на нашего отца-самодержца, погружённого в раздумья — похоже, что его это волнует?»

Когда вдохновлённый самими небесами на безостановочную болтовню [12] Шан Цинхуа наконец завершил своё двадцатиминутное наставление по любовным вопросам, Ша Хуалин уже вовсю пыталась придушить его взглядом. Как только Ло Бинхэ ушёл, Шан Цинхуа шмыгнул к Мобэй-цзюню, прижавшись к нему в поисках защиты.

— Итак, самый действенный способ обрести благосклонность мужчины — это прикидываться жалким? — покосился на него демон.

— Ну, в теории, разве не так? — поразмыслив пару мгновений, отозвался Шан Цинхуа.

Мобэй-цзюнь вместо ответа вытянул руку.

Решив, что сейчас его опять вздуют, Шан Цинхуа закрыл голову руками — однако не почувствовал ожидаемой боли: его покровитель лишь легонько похлопал его по макушке. Похоже, и впрямь пребывающий в неплохом настроении Мобэй-цзюнь молча поднялся и покинул Зал совета.

Пришедший в полное недоумение Шан Цинхуа тем не менее не позабыл о неотрывно следящем за ним взгляде Ша Хуалин, горящем прямо-таки плотоядным огнём, так что он тотчас бросился вдогонку за Мобэй-цзюнем.


***

В итоге всё вышло-таки из-под контроля.

Как и предполагалось в оригинальном сюжете, хребет Майгу разлетелся на тысячи обломков [13], породив клубящиеся тучи дыма и пыли.

А он в кои-то веки сподобился на героический поступок, поймав не умеющего летать Мобэй-цзюня.

Схватив его за руку в полёте, Шан Цинхуа узрел в глазах демона потрясение, граничащее с неверием — и его можно было понять. Должно быть, Мобэй-цзюнь был твёрдо убеждён, что Шан Цинхуа остаётся подле него лишь из страха за собственную жизнь — и ради этого подлизывается, пускает пыль в глаза, позволяет срывать на себе злость и так далее, а при малейшем признаке опасности тотчас задаст стрекача — только его и видели. По правде говоря, Шан Цинхуа и сам так о себе думал — пожалуй, он поразился своему поступку ещё сильнее, чем Мобэй-цзюнь.

С тех пор, быть может, потому что он хорошо проявил себя, спасая господина, его жалованье и положение значительно улучшились — ему даже дозволено было вернуться на хребет Цанцюн.

Юэ Цинъюань-дада, человек невиданной щедрости, великодушно забыл о былых разногласиях, дозволив Шан Цинхуа вновь занять пост лорда пика Аньдин. В эти блаженные дни в «Доме досуга» он впервые вкусил столь долгий отдых, что аж заскучал.

Прикончив целый цзинь [14] тыквенных семечек, он внезапно сообразил, что давненько не получал весточек от Системы.

Он не без внутреннего сопротивления решился побеспокоить её первым, и Система тотчас разразилась оглушительным ответом:

[Ваша цель достигнута. Запущена загрузка приложения «Возвращение в родной город».]

Шан Цинхуа онемел от неожиданности.

Придя в себя, он принялся трясти Систему за несуществующие плечи:

— Что значит — цель достигнута?! Какое ещё «Возвращение в родной город»?! Что это за приложение такое?! Это то, о чём я думаю?! А? Великая Система, раз уж ты выдала это, расщедрись ещё на пару слов, ну пожалуйста, пожалуйста!!!

[Произведение «Путь гордого бессмертного демона» в основных чертах завершено, романтическая линия слегка отклонилась, так что цель достигнута. Завершена загрузка приложения «Возвращение в родной город». Запустить приложение?]

Что до развития оригинального сюжета, то Шан Цинхуа и сам признавал, что все зиявшие прежде сюжетные дыры нынче были аккуратно подлатаны, но вот насчёт «лёгкого отклонения романтической линии» он бы поспорил: по-вашему, то, что Ло Бинхэ обратился в педика — «лёгкое отклонение»? Ну ладно, ладно, пусть в его оригинальном сюжете у главного героя вовсе не было заслуживающих упоминания эмоциональных привязанностей, из-за чего он был обречён оставаться одиноким на веки вечные на своей недосягаемой высоте, так что, может, одна привязанность ему и не помешала бы, к чему так разоряться… и он правда может вернуться в свой изначальный мир?!?!

От одной мысли об этом Шан Цинхуа залился слезами.

Он так долго ничего не писал. Он так соскучился по пламенным схваткам фанатов и хейтеров Сян Тянь Да Фэйцзи в разделе комментариев, по пасущимся на вольных полях форумов тучным стадам троллей, по вытрясанию денег из богатеньких донатеров, по своему постоянно зависающему ноутбуку, за которым он, пройдоха-первокурсник, торчал денно и нощно, по гигабайтам видео на харде — сами понимаете, какого… А ещё там были коробки лапши быстрого приготовления, сложенные в гигантские штабеля рядом с его вращающимся стулом. Купив их оптом, он так и не успел попробовать последний из вкусов…

Перед глазами возникло диалоговое окно:

[Приложение установлено. Запустить?]

Под ним располагались разноцветные кнопки:

[Да] [Позже]

Рука Шан Цинхуа сама собой потянулась к красной кнопке слева.

Но что-то удержало её.

На самом деле там у него не осталось близких.

Его родители развелись, когда он был ещё ребёнком, и каждый из них пошёл своим путём, обзаведясь новой семьёй. Порой они собирались вместе за столом — но у кого бы дома это ни происходило, он всегда чувствовал себя лишним. Аккуратно подцепляя палочками еду и обмениваясь заискивающими улыбками, они казались более чужими, чем настоящие незнакомцы.

Хоть отец был его официальным опекуном, они редко виделись, не считая встреч на Новый год — да ещё периодически отец звонил на мобильный, спрашивая, не нужны ли сыну деньги. Впрочем, порой он забывал и об этом, и сын не видел смысла напоминать ему. Потому-то он в совершенстве овладел искусством скрывать свои чувства, вежливо улыбаясь в любых обстоятельствах.

В конце концов, он ведь уже взрослый, и достаточно того, что родителям приходится платить за его обучение — а на жизнь он и сам как-нибудь заработает.

И именно изыскивая способ заработать, он как-то создал аккаунт на Чжундяне и принялся писать.

Сперва он просто спускал пар таким образом, строча в своё удовольствие. Но, несмотря на то, что его творчество производило тягостное впечатление, поначалу вовсе не находя спроса, вопреки ожиданиям, всё же нашлась специфическая категория читателей, одарившая его скудным урожаем положительных оценок.

Как-то раз он внезапно решил сменить стиль работы, чтобы проверить, удастся ли ему обойтись вовсе без редакции текста и постоянных опросов читателей — и в одночасье сделался прославленным автором «Пути гордого бессмертного демона».

Постигнув путь Сян Тянь Да Фэйцзи, он обрёл тот самый способ зарабатывания денег.

И чем больше он писал, тем бóльшим затворником неизбежно становился. Как типичный задрот [15], он общался лишь по сети с людьми со всех уголков страны. У него никогда не было друзей, подобных Мобэй-цзюню, и едва ли удастся завести их в будущем.

Стоп.

Мобэй-цзюнь? Друг?

С чего это он начал считать Мобэй-цзюня другом [16]?

Ужасаясь подобной мысли, Шан Цинхуа отправил в рот ещё три цзиня превосходных тыквенных семян «лунгу», после чего, малость успокоившись, отправился спать.

…В следующее мгновение Мобэй-цзюнь выволок его из постели вместе с одеялом, стащив с пика Аньдин прямиком на северные рубежи Царства демонов. Во рту всё ещё держался солоноватый вкус тыквенных семечек, те самые три цзиня которых он продолжал поглощать даже во сне, паря в восхитительно тёплом воздухе. Впрочем, холод, охвативший его даже под одеялом, мгновенно пробудил Шан Цинхуа.

Швырнув его наземь, под пронизывающий вьюжный ветер северных рубежей, Мобэй-цзюнь навис над ним с как никогда суровым выражением лица.

Хоть он был прекрасен — невероятно прекрасен — Шан Цинхуа так замёрз, что не в силах был оценить эту красоту: казалось, даже его скорый на лесть язык покрылся инеем, стоило ему открыть рот — так что он молча поднялся на ноги, всё еще кутаясь в ватное одеяло.

Прямо перед ним из земли внезапно вырос ледяной бастион, куда без слов направился Мобэй-цзюнь, а за ним поспешил и Шан Цинхуа.

Сложенные из глыб льда ворота с грохотом распахнулись, а затем затворились за ними. Двое мужчин долго спускались по безлюдной лестнице, пока не очутились во внутренних покоях, где их поджидали замершие в священном страхе демоны — охранники и прислуга.

Шан Цинхуа украдкой заглянул в лицо Мобэй-цзюня, но не прочёл на нём ничего, кроме всё того же надменного равнодушия, однако на сей раз оно казалось несколько более торжественным.

— Это… Ваше Величество, как долго мы здесь пробудем? — не удержался от вопроса Шан Цинхуа.

Мобэй-цзюнь не шелохнулся — лишь скосил на него глаза:

— Семь дней.

Шан Цинхуа чуть не расхохотался в голос.

В конце концов, он ведь мог в любой момент вернуться домой, продолжив пронзать небеса в качестве Самолёта, а эти семь дней использовать, чтобы расстаться по-хорошему. А уж когда он вернётся домой, никто больше не будет избивать его и эксплуатировать, заставляя трудиться, словно быка и лошадь — целыми днями стирать и складывать бельё, носить воду, подавать чай и бегать с поручениями.

Стоя на месте, он замерзал всё сильнее.

Родовой дворец Мобэй-цзюня — место, не приспособленное для людей, и потому Шан Цинхуа в прежние времена постоянно бегал взад-вперёд, дабы не обратиться в ледяную статую. При взгляде на него в глазах Мобэй-цзюня затеплилось что-то вроде улыбки.

Протянув руку, он ухватил Шан Цинхуа за палец:

— Прекрати суетиться.

Казалось, это прикосновение вытянуло уже угнездившийся в теле озноб — хоть воздух не стал теплее, теперь этот холод был вполне терпимым.

Видимо, предстоящее расставание сделало Шан Цинхуа более сентиментальным, наполнив сердце тягостным предчувствием разлуки.

Ведь если не считать дурного характера, неважного знания жизни, лёгкой избалованности и склонности к избиению людей, Мобэй-цзюнь был не так уж и плох по отношению к нему.

В особенности сейчас, когда условия работы Шан Цинхуа существенно улучшились. И хоть господин не прекратил поколачивать его время от времени, однако это он вполне мог вытерпеть, лишь бы на него не покушались все прочие. К тому же, в последнее время и Мобэй-цзюнь тоже почти не трогал его.

Поймав себя на этой мысли, Шан Цинхуа невольно поёжился от того, какой вид приняли его представления о счастье в жизни.

А если после того, как он возвратится домой, Мобэй-цзюнь начнёт искать, кого бы побить — и не найдёт? При этой мысли Шан Цинхуа поневоле ощутил печаль, словно актёр, уходящий со сцены посреди представления [17] — мир останется тем же, но его здесь больше не будет [18]

Внезапно мороз вновь пробрал его до костей.

— Куда это ты собрался? — зазвучал в ушах ледяной голос Мобэй-цзюня.

Шан Цинхуа обнаружил, что, уйдя в свои скорбные мысли, сам не заметил, что говорит вслух — вот уж теперь ему воистину будет о чём скорбеть!

Стиснув его указательный палец с такой силой, что едва не сломал его, Мобэй-цзюнь вопросил:

— Так ты и вправду хочешь уйти прямо сейчас?

Съёжившись от боли, Шан Цинхуа поспешил заверить его:

— Нет, что вы, не сейчас!

— Не сейчас? — переспросил Мобэй-цзюнь. — А как же то, что ты обещал мне прежде?

«Следовать за Вашим Величеством до скончания дней». Он так часто повторял эти слова, что они сделались чем-то вроде лозунга. Но не мог же он подумать, что кто-то воспримет его слова всерьёз?

После долгого молчания Мобэй-цзюнь наконец заговорил:

— Если хочешь уйти, уходи сейчас. Тебе не придётся ждать семь дней.

— Ваше Величество, — оторопел Шан Цинхуа, — если я правда уйду, то нам больше никогда не суждено будет свидеться.

Мобэй-цзюнь воззрился на него, словно орёл с высоты в девять тысяч чи [19] на возню муравьёв и медведок [20].

— С чего ты взял, что мне до этого есть дело?

За эти годы Шан Цинхуа до совершенства отточил умение сохранять непробиваемое выражение лица в любых обстоятельствах, и всё же от этой фразы его лицо перекосилось, будто от удара.

Он хотел было объясниться, но всё шло не так.

— Убирайся! — велел Мобэй-цзюнь.

Внезапно Шан Цинхуа подлетел в воздух, со всей силы впечатавшись спиной в ледяную стену.

Боль парализовала спину, тотчас распространившись на все внутренние органы.

На сей раз Мобэй-цзюнь даже не поднял на него руки — равно как не удостоил его ни единым взглядом. Тёплая кровь хлынула из горла, наполнив рот металлическим привкусом.

Пусть Мобэй-цзюнь и прежде столь часто велел ему «убираться» после избиений, что Шан Цинхуа давно пора бы к этому привыкнуть, прежде ему не доводилось слышать в голосе господина подобного гнева и ненависти.

И, как много раз прежде, Шан Цинхуа поднялся на ноги, молча вытер стекающую из уголка рта кровь и одарил его безмолвной извиняющейся улыбкой, которой никто не оценил.

Он всё ещё не двигался с места, пытаясь заговорить, но тут Мобэй-цзюнь выкрикнул:

— Выметайся!

Шан Цинхуа ринулся прочь, подчиняясь его приказу.

Хоть никто не мог знать, что у него на душе, Шан Цинхуа всё же чувствовал стыд.

За то, что он на долю мгновения допустил мысль о том, что Мобэй-цзюнь был его другом.

Шан Цинхуа медленно поднимался по каменным ступеням. Мимо, словно пчёлы из растревоженного улья, проносились охранники и прислужники, которых, по-видимому, тоже выставили — с того момента, как заклинатель заходил сюда, всё кардинально переменилось.

И на этом-то пути Шан Цинхуа столкнулся лицом к лицу с весьма утончённой особой, одарившей его мимолётным холодным взглядом прекрасных глаз [21].

Хотя этот взгляд лишь скользнул по Шан Цинхуа, не задержавшись ни на мгновение, тот вздрогнул, застыв на месте, словно пятки приросли к камню.

А затем он украдкой последовал обратно.


Примечания переводчиков:

[1] Терпя лишения, трудится не покладая рук — в оригинале 不知肉味 (bù zhī ròuwèi) — в пер. с кит. «три месяца не ведать вкуса мяса», в образном значении — «сконцентрировать всё своё внимание на каком-либо деле, занятии, совсем позабыв о других делах».

[2] Бедняга Бин-гэ — здесь в оригинале на английском Poor Ice Brother!

[3] Стучать во все ворота — в оригинале 病急乱投医 (bìng jí luàn tóu yī) — в пер. с кит. «бежать к любому врачу, когда болезнь стала серьёзной», в образном значении — «искать любой выход из критической ситуации».

[4] Я — здесь Ша Хуалин именует себя 老娘 (lǎoniáng) лаонян — в пер. с кит. «мать, мамаша», а также «повивальная бабка, акушерка». Так женщины называют себя во время перепалки.

[5] Обратились во слух — в оригинале 洗耳恭听 (xǐ’ěrgōngtīng) — в пер. с кит. «промыть уши и почтительно внимать», образно в значении «внимательно слушать, отнестись с полным вниманием, готов выслушать».

[6] Прийти на выручку — в оригинале解围 (jiěwéi) — в пер. с кит. «вывести из окружения, прорвать кольцо осады», в образном значении — «вывести из затруднительного положения; устранить трудности».

[7] Привязать — в оригинале 缠 (chán) — в пер. с кит. это весьма многозначное слово означает как «обвязать, опутывать, тащить на верёвке, похищать», так и «обвить, забинтовать, опоясать, вовлечь во что-то». Устаревшее значение этого иероглифа — «верёвка».

[8] При упорном труде железный пест может стать иглой — в оригинале пословица 只要功夫深,铁杵磨成针 (zhǐyào gōngfu shēn, tiěchǔ móchéng zhēn) — в пер. с кит. «был бы лишь упорный труд, и иголкою станет железный пест», образно в значении «добиваться своей цели упорным трудом», «Терпение и труд всё перетрут». Обычно эту поговорку применяют, предрекая успех при упорной учёбе.

[9] Иглы, скрепки — в оригинале 直直弯弯的 (zhízhí wānwānde) — в пер. с кит. «прямой, изогнутый» — здесь в оригинале присутствует непереводимая игра слов: 直的 (zhíde) — «прямой» — в переносном значении также «натурал», 弯的 (wānde) — «изогнутый» — в переносном значении также «гомосексуальный».

[10] Непреклон(летворё)ность — в оригинале 不(yu)可(qiu)侵(bu)犯(man), где в скобках — 欲求不滿 (yùqiú bùmăn) — в пер. с кит. «сексуальная неудовлетворённость».

[11] Рядиться — в оригинале 上装 (shàngzhuāng) — что в пер. с кит. значит как «сценическое платье, выходной костюм артиста», так и «свадебный наряд невесты».

[12] Вдохновлённый самими небесами на безостановочную болтовню — в оригинале три чэнъюя подряд: 慷慨激昂 (kāngkǎi jī’áng) — в пер. с кит. «воодушевлённый, бодрящий», 上天入地 (shàngtiān rùdì) — в пер. с кит. «восходить на небеса и спускаться под землю», в образном значении — «везде, повсюду», 口若悬河 (kǒu ruò xuán hé) — в пер. с кит. «из уст словно река изливается», в образном значении — «красноречивый, велеречивый».

[13] Разлетелся на тысячи обломков — в оригинале 飞沙走石 (fēi shā zǒu shí) — в пер. с кит. «вздымать песок и двигать камни», в образном значении о сильном ветре, плаче или вопле.

[14] Цзинь — 斤 (jīn) — мера веса, равная 500 г.

[15] Задрот — в оригинале 死宅男 (sǐzháinán) — сычжайнань — 死宅 (sǐzhái) — в пер. с кит. «социально изолированный человек, проводящий практически всё своё время дома», то, что в японском — «хикикомори», 宅男 (zháinán) — в пер. с кит. «домосед, домашний мальчик», сленговое «отаку», также «ботан, задрот».

[16] Друг — в оригинале 朋友 (péngyou) — в пер. с кит. «друг, приятель», а также «парень, бойфренд».

[17] Словно актёр, уходящий со сцены посреди представления — в оригинале 曲终人散 (qǔ zhōng rén sàn) — в пер. с кит. «музыка закончилась, люди разошлись», в обр. знач. «всё хорошее заканчивается, после веселья наступает затишье».

[18] Мир останется тем же, но его здесь больше не будет — в оригинале 物是人非 (wù shì rén fēi) — в пер. с кит. «вещи остались прежними, а люди — нет», зачастую указывает на тоску по минувшим дням и старым друзьям или умершим.

[19] Девять тысяч чи — около 3 000 м. Чи — 尺 (chǐ) — единица длины, равная около 32,5 см.

[20] Муравьи и медведки — в оригинале 蝼蚁 (lóuyǐ) — в образном значении — «бессловесные толпы, ничтожества, мелкие, незначительные люди».

[21] Прекрасные глаза — в оригинале 桃花眼 (táohuāyǎn) — в пер. с кит. «глаза как цветы персика», персиковой цвет — женский символ. Такими словами описываются чёрные, с белоснежными белками глаза со слегка нечётким, размытым взглядом с поволокой.


Следующая глава

Mallari, блог «С девайсом по жизни (фото на телефон)»

Ещё несколько снимков волшебного вечера

полный текст


Лучшее   Правила сайта   Вход   Регистрация   Восстановление пароля

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)