Лучшее за всё время

Основной причиной, заставляющей нас идти на работу, является потребность в деньгах и в повышении или сохранении социального статуса. Отсюда следует, что работа – это деятельность, направленная на зарабатывание денег и на повышение и сохранение социального статуса. Те же, кто ходит на работу по иным причинам попросту пытаются подменить работой другие виды человеческой деятельности. При этом работа не обязательно должна быть полезным трудом, средством самореализации, приносящей удовольствие деятельностью и так далее.

Не стоит забывать, что деньги – это средство, для приобретения тех или иных благ, то есть они существуют для того, чтобы их тратить. Отсюда напрашиваются 2 следствия:

3.1. Работа должна позволять не только зарабатывать, но и тратить деньги, а для этого она должна отнимать не все имеющееся в распоряжении работника время.

3.2. Человек работает на того, кто тратит заработанные им деньги.

Мерилом эффективности работы является количество денег, зарабатываемое в единицу времени. Для повышения эффективности нужно:

3.1. Учиться умению впаривать под видом шедевров любую и даже никому не нужную ерунду, - в этом преуспели мэтры современного искусства.

3.2. Становиться предельно классным специалистом своего дела, то есть постоянно заниматься своим профессиональным образованием. Высокая профессиональность превращает работника в лакомый кусочек на рынке труда, и в результате ему не нужно, как безликим взаимозаменяемым профполуфабрикатам пресмыкаться перед начальством боясь, что его легко можно заменить другим.

Так как работа отнимает у человека достаточно много времени, желательно, чтобы она не была ему отвратительной. Конечно, в идеале работа должна приносить не только деньги, но и личностный, и профессиональный рост, и удовольствие от ее выполнения. Для достижения этого идеала необходимо, прежде всего, понять, какая деятельность будет приносить удовольствие и способствовать личностному росту, а затем найти такой результат этой деятельности, который можно продавать людям с достаточной эффективностью. Решить эту задачу удается далеко не всем, и тем, кому это не удается, необходимо решить другую задачу, а именно найти в своей работе те стороны, которые могут приносить удовольствие и способствовать личностному росту.

Mallari, блог «Судовой Журнал»

А вот это уже совсем не хорошо, вы только гляньте...

8 октября 2019 (20:26:18) 442BEST

А ещё из сети почему-то пропадает официальная статистика по чрезвычайным происшествиям по данным МЧС.. к чему бы это?

Советую качать и сохранять, то что вам дорого).

Mallari, блог «С девайсом по жизни (фото на телефон)»

"Триптих"

8 октября 2019 (13:06:50) 350BEST

Psoj_i_Sysoj, блог «Логово Псоя и Сысоя»

Система «Спаси-Себя-Сам» для главного злодея. Глава 91. Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю. Часть 3

7 октября 2019 (22:04:36) 20844BEST

Предыдущая часть

Шэнь Цзю не раз задумывался о том, почему Юэ Ци так и не вернулся за ним.

Быть может, его поймали, и работорговцы переломали ему ноги. Или же ему было нечего есть, а просить подаяние не позволяла гордость, так что он умер с голода. А может, его способности оказались столь скромными, что ни одна школа не захотела принять его. Шэнь Цзю уже представлял себе, как отправится на другой конец света в поисках останков Юэ Ци, и как выкопает ему могилу собственными руками — может, даже прольёт пару слезинок. Как спасёт друга во что бы то ни стало, если тот ещё жив — даже если ради этого придётся, покинув логово волка, войти в пещеру тигра, пройдя сквозь огонь и воду [1].

Но он уж никак не ожидал, что их встреча произойдёт при подобных обстоятельствах.

читать дальшеЕго меч поднимался и падал, вздымая в воздух ярко-алые брызги. Вид красной от крови земли привёл бы в ужас кого угодно. Когда её капли попали в глаза Шэнь Цзю, тот лишь сморгнул, и только — теперь его лицо не выражало никаких чувств, безупречно точные движения свидетельствовали о хладнокровии и высоком уровне мастерства.

Забрав его из поместья Цю, У Яньцзы наставлял своего «ученика» лишь в грабежах, убийствах, мошенничестве [2], да в том, как поискуснее наловить рыбки в мутной воде. Вот как сейчас, на Собрании Союза бессмертных: застав врасплох кучку смехотворно наивных адептов, которые почитали себя неуязвимыми лишь потому, что принадлежали к сливкам общества, они присвоили себе их имущество, собираясь по-быстрому избавиться от тел.

Когда Юэ Ци обнаружил его, должно быть, вид с ног до головы покрытого кровью [3] Шэнь Цзю оказал на него такое впечатление, что он сделал пару шагов вперед, не обращая внимания на валяющиеся на земле тела.

Почуяв его взгляд, Шэнь Цзю резко вскинул голову.

Наконец-то разглядев его как следует, Юэ Ци побледнел словно полотно — как и сам Шэнь Цзю.

— Не приближайся! — воскликнул он.

Следуя первому импульсу, Шэнь Цзю припал к земле и, сорвав сигнальный огонь с пояса одного из убитых адептов, запустил его в воздух.

Всё ещё не оправившийся от шока Юэ Ци потянулся к Шэнь Цзю, собираясь окликнуть его…

В это мгновение из чащи раздался холодный смешок.

— О мой способный ученик, кто этот человек, что умудрился настолько напугать тебя? Неужто тебе тоже знаком страх?

Пальцы Шэнь Цзю разжались, незаметно выронив использованный сигнальный огонь, после чего он резко развернулся к наставнику:

— Учитель, я вовсе не боюсь его. Просто я проявил недостаточную осторожность, так что один из этих успел запустить сигнальный огонь, прося о помощи. И боюсь, что она вот-вот появится!

Наконец осознав, в какую переделку угодил, Юэ Ци принялся молча концентрировать духовную энергию.

— Я так и понял, завидя сигнал, — вздохнул У Яньцзы. — А ведь ты всегда был так проворен и аккуратен — что с тобой стряслось сегодня? Что ж ты, видя, что кто-то из них собирается запустить сигнал, попросту не отрубил ему руки?

— Вина всецело лежит на этом ученике, — признал Шэнь Цзю, склонив голову. — Давайте уйдём поскорее: если сюда пожалуют старейшины, то мы уже не сможем скрыться, даже если пожелаем.

Однако на их пути встал Юэ Ци с занесённым мечом. Взглянув на Шэнь Цзю слегка покрасневшими глазами, он произнёс хрипловатым, но твёрдым голосом:

— Вы не можете уйти.

Шэнь Цзю вперил в него гневный взгляд.

Смерив Юэ Ци глазами, У Яньцзы задержал взгляд на мече.

— Адепт хребта Цанцюн, — фыркнул он. — Более того, с пика Цюндин. Меч Сюаньсу, Юэ Цинъюань, не так ли?

Эти слова порядком ошеломили Шэнь Цзю, но он вновь попробовал остановить У Яньцзы:

— Учитель, раз он с хребта Цанцюн, его не так-то просто убить — лучше бы нам убраться отсюда подобру-поздорову. Если остальные заявятся сюда, то мы обречены!

— Может, сама школа Цанцюн чего-то и стоит, — холодно усмехнулся его наставник, — но я не собираюсь бегать от какого-то там младшего адепта — к тому же, он прямо-таки напрашивается на то, чтобы его порешили!

Однако, когда они сошлись в схватке, Шэнь Цзю понял, что напрасно волновался за Юэ Ци — или же за Юэ Цинъюаня — пытаясь отвести от него внимание этими смехотворными приёмами: даже не вытаскивая меч из ножен, он с лёгкостью давал отпор его внушающему смертельный ужас «наставнику».

Однако, будучи знакомым с боевыми техниками У Яньцзы, который всегда придерживал козырь в рукаве, Шэнь Цзю понимал, что расслабляться рано.

Ведь У Яньцзы обладал целым набором талисманов с тёмными заклятиями, и Шэнь Цзю не раз становился свидетелем тому, как, терпя поражение, его наставник внезапно наносил с их помощью решающий удар. Немало прославленных заклинателей уже пали жертвой этого не слишком честного приёма — что уж говорить про совсем зелёного адепта, который умеет бороться лишь честными методами.

Потому-то в тот самый момент, когда У Яньцзы извлёк на свет талисманы, Шэнь Цзю всадил меч ему в спину.

Юэ Ци тут же схватил его за руку, и они бросились наутёк. Наконец, всё ещё не опомнившись от потрясения, они прислонились к дереву, ловя ртами воздух.

Малость успокоившись, Шэнь Цзю принялся исподтишка рассматривать Юэ Ци.

Его исполненная достоинства и уверенности в себе манера держаться давала понять, что он уже достиг приличных высот на заклинательском поприще, одежды — под стать молодому господину из выдающейся семьи — и ни намёка на страдания, которые существовали лишь в воображении Шэнь Цзю.

Теперь это был Юэ Цинъюань, не Юэ Ци.

Он раскраснелся от нахлынувших чувств, но прежде чем он успел что-то сказать, Шэнь Цзю напрямик спросил:

— Так ты поступил на хребет Цанцюн?

Словно вспомнив о чем-то, Юэ Цинъюань вновь побледнел — недавнего воодушевления как не бывало.

— И продвинулся до старшего адепта [4] пика Цюндин? Недурно. Но почему же ты так и не вернулся за мной?

— Я… — начал было Юэ Цинъюань, но тотчас осёкся.

Не получив ответа, Шэнь Цзю вопросил:

— Что ж ты не продолжаешь? Я жду. Я прождал столько лет, что готов подождать ещё немного.

Но Юэ Цинъюань так и не сумел вымолвить ни слова.

Шэнь Цзю молчал, скрестив руки на груди, пока Юэ Цинъюань не произнёс еле слышно:

— Прости, Ци Гэ подвёл тебя.

Грудь Шэнь Цзю переполнилась холодной ненавистью — он почти воочию ощутил металлический привкус крови в горле.

Сперва он жил, словно крыса, ежечасно подвергаясь побоям и оскорблениям. Потом — подобно крысе, скрывающейся в сточной канаве, которую с радостью прибьёт каждый, кому удастся её заметить. Что бы с ним ни происходило, он всё равно оставался крысой, прячущей голову и поджимающей хвост, в панике бегущей от лучей света, ничего не добившейся в этой жизни. Ну а Юэ Цинъюань был фениксом, взлетевшим к небесам, карпом, миновавшим врата Дракона [5].

— Прости да прости, — издевательски бросил он. — Только и знаешь, что твердить одно и то же. — Холодно усмехнувшись, Шэнь Цзю отрезал: — От твоих извинений мне никакого проку.

Бывают люди, от рождения наделённые дурным нравом, и Шэнь Цзю всегда считал себя именно таким, потому-то у него промелькнула горькая мысль: уж лучше бы он узнал, что Юэ Ци в одиночестве помер в каком-нибудь грязном углу, чем видеть перед собой исполненного достоинства и могущества Юэ Цинъюаня, перед которым открывается полное величия безоблачное будущее.

Примечания переводчиков:

[1] Пройти сквозь огонь и воду — в оригинале 水深火热 (shuǐshēn huǒrè) — в пер. с кит. «вода всё глубже, огонь всё жарче», в образном значении — «невыносимые страдания, критическое положение, ад кромешный».

[2] Грабежи, убийства, мошенничество — здесь используются две идиомы: 杀人放火 (shārénfànghuǒ) — в пер. с кит. «предавать всё огню и мечу», и 偷鸡摸狗 (tōujī mōgǒu) — в пер. с кит. «воровать кур и искать собак», в образном значении — «тащить что попало», «вести бесчестный образ жизни», «заниматься втихую любовными делами».

[3] С головы до ног покрытого кровью — в оригинале 人不人鬼不鬼 (rénbùrén-guǐbùguǐ) — в пер. с кит. «не похож ни на человека, ни на черта».

[4] Старший адепт 首徒 (shǒu tú) — в букв. пер. с кит. «главный/первый ученик».

[5] Врата Дракона 龍門 (Lóngmén) — согласно легенде, карп, миновав их, превращается в дракона. В образном значении — «известная личность, знаменитость», а пройти сквозь них — «прославиться, стать знаменитым».

Следующая часть

Psoj_i_Sysoj, блог «Логово Псоя и Сысоя»

Система «Спаси-Себя-Сам» для главного злодея. Глава 91. Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю. Часть 2

7 октября 2019 (21:49:18) 22441BEST

Предыдущая часть

Цю Цзяньло [1] действительно находил Шэнь Цзю весьма забавным.

Это всё равно что бить собаку — когда она скулит себе, забившись в угол, то это безопасное развлечение быстро наскучивает. Но если наступить на неё со всей силы, то она зарычит, воззрившись на тебя в ужасе, но всё равно не смея дать отпор — вот это куда интереснее.

Он ударил Шэнь Цзю по лицу — малец, должно быть, в душе сто восемнадцать раз проклял могилы предков семейства Цю, однако волей-неволей сдержался, молча снося побои.

В самом деле чрезвычайно забавный.

читать дальшеПри этой мысли Цю Цзяньло не удержался от того, чтобы расхохотаться в голос.

Удостоившийся знатных колотушек Шэнь Цзю съёжился в углу, прикрыв голову руками, и оттуда поглядывал на содрогающегося от смеха хозяина.

Первые дни после приобретения Шэнь Цзю Цю Цзяньло держал его взаперти, пока тот не зарос грязью по самую макушку. Один его вид приводил молодого господина в содрогание, так что он схватил его за шиворот, словно котёнка, и швырнул паре дюжих слуг, велев «выскоблить его дочиста».

Они потрудились на славу, выполняя волю хозяина — с Шэнь Цзю будто напрочь содрали кожу, прежде чем доставить его в кабинет. Годами копившаяся в волосах и на теле грязь наконец была смыта, и от головы всё ещё поднимался лёгкий пар, а все открытые части тела пунцовели от столь бесцеремонного обращения. Теперь, переодетый в чистую одежду, покорно застывший сбоку от стола, он был весьма приятен глазу.

Цю Цзяньло некоторое время разглядывал его, склонив голову набок — наряду с одобрением в его груди вздымалось незнакомое ранее чувство, не чуждое теплу и симпатии. Сперва думал вышвырнуть его, но потом всё же решил оставить под своей крышей.

— Ты грамотен? — вместо этого бросил он.

— Самую малость, — еле слышно отозвался Шэнь Цзю.

Цю Цзяньло развернул лист бумаги, постучав по столу:

— Попробуй написать что-нибудь.

Мальчик неохотно поднял маленькую колонковую кисточку, и его господин походя отметил, что он образцово держит кисть. Обмакнув кончик в тушь, Шэнь Цзю на мгновение застыл. Выведя иероглиф «семь», он, помедлив, добавил к нему «девять».

Хоть он выводил черты в неправильном порядке, они не дрожали и не заваливались, так что получившийся результат отличался чёткостью линий и утончённым изяществом.

— Где ты этому научился? — не удержался от вопроса Цю Цзяньло.

— Смотрел, как люди пишут.

Выходит, будучи полным невеждой, который только и умеет, что механически копировать [2], этот сопляк умудряется подражать почерку учёного человека.

Порядком удивлённый Цю Цзяньло поневоле смягчился. Копируя интонации своего наставника, он со значением произнёс:

— А ты не лишён некоей доли таланта. Если будешь усердно учиться, то, как знать, быть может, ты снискаешь себе лучшее будущее.

Будучи старше Шэнь Цзю на четыре года, Цю Цзяньло, облечённый высокими ожиданиями родителей, до своих шестнадцати лет рос в роскошной атмосфере поместья [3]. Ему никогда не было дела до других — единственным существом, которое он боготворил [4], была его младшая сестра Хайтан — впрочем, все домочадцы были от неё без ума. В её глазах Цю Цзяньло всегда хотел представать добрым старшим братцем. Сперва он надеялся, что его сестра вовсе не выйдет замуж, но с появлением Шэнь Цзю у него созрел иной план.

Мальчишка понравился Цю Хайтан с первого же взгляда. Если бы только Цю Цзяньло смог как следует обучить его, превратив в ручного муженька своей сестрицы, разве это было бы не превосходно? Сестра останется при нём, и Шэнь Цзю сможет безбедно жить под его кровом — пока он будет послушно играть свою роль, все будут довольны.

Если бы Цю Хайтан и впрямь за него вышла, то ей не пришлось бы покидать семью, и брат мог бы по-прежнему о ней заботиться — а это всё равно что не выходить замуж вовсе. Не считая того, что Шэнь Цзю, само собой, недостоин такой пары [5], как Цю Хайтан, в этом плане не было ни единого изъяна.

Довольный собственной предусмотрительностью, Цю Цзяньло нередко приговаривал:

— Если посмеешь обидеть Хайтан, этот день станет последним в твоей жизни.

— Если бы не Хайтан, я бы давным-давно забил тебя до смерти.

— Ты должен быть признателен за оказанные тебе милости, ведь благодаря моей семье ты стал похож на человека. Даже потребуй мы взамен твою жизнь, это не было бы чрезмерным.

Растя в этом доме, Шэнь Цзю понял, что не может противиться этому человеку даже в мелочах — что бы тот ни сказал, он был обязан тотчас согласиться. Даже если его переполняло отвращение, он не мог позволить себе выказать это даже мимолётной гримасой — в противном случае его ждало неотвратимое наказание.

Но мыслями он постоянно возвращался к тому дню, когда впервые встретил Цю Цзяньло — и единственный раз довёл его до бешенства.

Желая во что бы то ни стало вызволить Шиу и его приятелей, Юэ Ци упрямо шёл прямо под копыта лошади Цю Цзяньло. При виде этого Шэнь Цзю напрочь забыл предупреждение старшего товарища: посторонние люди ни в коем случае не должны стать свидетелями их «божественных умений» - превратив золотое грызло в лезвие, которое вонзилось в нижнюю челюсть лошади Цю Цзяньло.

Она тут же взвилась на дыбы, выплясывая на месте, будто бешеная. Шэнь Цзю напряг все душевные силы, заклиная седока, чтобы тот свалился, сломав себе шею, однако Цю Цзяньло оказался превосходным наездником: хоть передние копыта его лошади молотили воздух, он держался в седле будто влитой.

— Кто это сделал? — проревел он. — Кто?!!

Ну разумеется, это был Шэнь Цзю.

Однако же, не выступи вперёд Шиу, чтобы добровольно сдать товарища, никто не догадался бы об этом.

Если бы не вмешательство Юэ Ци и Шэнь Цзю, Шиу пал бы под копытами этой самой лошади, ведь люди семейства Цю не отличались склонностью к милосердию. Кто же знал, что паренёк воспользуется этим, чтобы тотчас предать своих спасителей — этот без пяти минут мясной фарш не имел ни малейшего представления о признательности! Право слово, Юэ Ци и впрямь не стоило бросаться к нему на выручку, ведь Шиу сполна заслуживал смерти.

Эти мрачные мысли стали единственным утешением Шэнь Цзю, позволяющим скоротать очередной полный мучений день. Ну, и ещё ожидание того, как один небезызвестный человек наконец-то сдержит своё обещание, вытащив его из этого моря страданий.

Примечания переводчиков:

[1] Цю Цзяньло 秋剪罗 (Qiū Jiǎnluó) – имя господина Цю состоит из двух иерогрифов: 剪 (Jiǎn) означает «хлестать, ударить из-за угла», 罗(luó) – «сеть для ловли птиц», а фамилия 秋 (Qiū), как вы помните, означает «осень».

[2] Только и умеет, что механически копировать – в оригинале 依样画葫芦 (yī yàng huà húlu) – в пер. с кит. «рисовать тыкву-горлянку по трафаретному образцу», образно в значении: «копировать, подражать».

[3] В роскошной атмосфере поместья – в оригинале 砖砌的房子 (jīn zhuān qì de fángzi) – в пер. с кит. «дом, сложенный из золотых слитков».

[4] Которое он боготворил – в оригинале 心肝宝贝 (xīngān bǎobèi) – в букв. пер. с кит. «сердце и печень, драгоценность» - в образном значении «сокровище, золотко, малыш» (чаще о ребёнке).

[5] Недостоин такой пары — в оригинале 癞蛤蟆沾了天鹅肉 (làiháma zhān le tiān’éròu) – в пер. с кит. «жаба поживилась лебединым мясом» - отсылка к поговорке 癞蛤蟆想吃天鹅肉 (àiháma xiǎng chī tiān’éròu) — в пер. с кит. «жаба мечтает отведать лебяжьего мяса», русский аналог этой поговорки – «Со свиным рылом в калашный ряд».

Следующая часть

Джулиан, блог «Мышиные заметки»

* * *

7 октября 2019 (08:11:55) 15BEST

primavera, блог «Мышиная нора»

Верно

4 октября 2019 (12:43:17) 227BEST

Люди делятся на две категории. Одни, входя в комнату, восклицают:

- О! Кого я вижу!

А другие говорят:

- А вот и я!

#люди

Psoj_i_Sysoj, блог «Логово Псоя и Сысоя»

Система «Спаси-Себя-Сам» для главного злодея. Глава 91. Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю. Часть 1

30 сентября 2019 (21:02:00) 31592BEST

Предыдущая глава

Бац.

Шэнь Цзю от души пнул чёрную деревянную плошку для подаяния, отправив её в полёт, и молча скрестил руки на груди. Второй мальчик — на вид лет четырнадцати-пятнадцати — невольно втянул голову в плечи.

Младшие братцы безмолвно подстрекали его взглядами, пока он наконец не собрался с духом [1], заявив с гордо поднятой головой:

— Шэнь Цзю, не борзей [2]! Эта улица тебе не принадлежит!

читать дальшеУпомянутая им улица была широка и многолюдна — самое лучшее место [3], чтобы просить милостыню. Несколько зевак остановились посмотреть на детскую потасовку, но прочие лишь спешили мимо.

Видя, что какой-то новичок осмеливается бросать ему вызов, Шэнь Цзю опустил голову, отыскивая взглядом обломок кирпича, чтобы хорошенько проучить наглеца, однако тут в отдалении показался высокий юноша. Завидя закатанные рукава и выставленный вперёд лоб Шэнь Цзю, он поспешил остановить его:

— Сяо Цзю, пойдём отсюда!

— Нет, — упрямо отозвался Шэнь Цзю. — Никуда я не пойду.

— Ци-гэ, он запугивал меня, — тотчас пожаловался предводитель мальчишек, улучив момент.

— Успокойся, Шиу [4], — умиротворяюще бросил юноша. — Сяо Цзю просто дурачился.

— Кто это дурачился? — тотчас возмутился сам Шэнь Цзю. — Я просто велел им убираться отсюда: это моя территория, и я убью любого, кто попытается её у меня отнять.

Спрятавшись за Юэ Ци, Шиу мигом ощутил вседозволенность. Высунувшись из-за его высокой фигуры, он выкрикнул:

— Ты всегда отбиваешь самые лучше места с тех пор, как мы сюда перебрались — все тебя ненавидят за это! И не льсти себе, будто ты такой уж особенный — просто ты всех запугал!

— Шиу! — одёрнул его Юэ Ци, но в этот самый момент Шэнь Цзю изо всех сил пнул его по голени, выпалив:

— На драку нарываешься? Так давай, коли не трусишь! Кто ж виноват, что ты не в силах постоять за свою территорию! И какой он тебе брат [5], ублюдок ты эдакий — попробуй назвать его так ещё раз, увидишь, что будет!

— Сам ты ублюдок! Готов поспорить, рано или поздно тебя продадут сутенёру!

Юэ Ци не знал, смеяться ему или плакать.

— И где вы только таких слов нахватались? — Оттащив Шэнь Цзю к обочине улицы, он принялся увещевать его: — Хорошо, тебе здесь нет равных. Где бы ты ни стоял, ты всё равно непревзойдёнен, так что пойдём-ка на другую улицу.

Шэнь Цзю от души наступил ему на ногу, выплюнув:

— Ну и катись отсюда сам! Ты что, думаешь, я их боюсь? Подходите по одному — и тогда вся ваша кодла мне не страшна!

Разумеется, Юэ Ци отлично знал, что он и впрямь их не страшится, но, завяжись драка, Шэнь Цзю не преминет воспользоваться не слишком честными приёмами под стать девчонкам — вроде тычков пальцами в глаза — а это добром не кончится. Пытаясь его обуздать Юэ Ци с улыбкой бросил:

— Может, хватит топтать мою ногу? Сойди с моей ноги, и тогда Ци-гэ возьмёт тебя с собой поразвлечься.

— Поразвлечься, говоришь? — выплюнул Шэнь Цзю, ещё пуще распаляясь. — Если бы они все сдохли — вот это было бы развлечение!

Юэ Ци лишь беспомощно покачал головой.

Их звали Седьмой и Девятый, так что, само собой, были и первые шесть — но тех, что были до них, либо продали, либо они безвременно умерли — так что эти двое остались за старших.

Шэнь Цзю был младше — маленький и щуплый, так что Юэ Ци с лёгкостью заключил его в объятия, когда они сидели на земле перед написанным кровью письмом [6], где говорилось, что родители обоих умерли, так что они были вынуждены пуститься на поиски родни в чужие края, но встретили там лишь новые тяготы. Беспомощные сироты бродили по свету, нигде не находя опоры. Чтобы разжалобить прохожих, нужно плакать навзрыд, но Юэ Ци не мог заставить себя, как бы ни старался, так что это приходилось делать Шэнь Цзю, который наловчился изображать тяжело больного или умирающего. Благодаря его хрупкому телосложению и миловидному личику, не говоря уже о весьма убедительных рыданиях, растроганные прохожие охотно развязывали кошельки, так что, можно сказать, деньги доставались им без особых усилий. Однако подросший Юэ Ци больше не желал заниматься подобным ремеслом, так что вместо этого взял на себя присмотр за другими. Шэнь Цзю желал бы присоединиться к нему, однако ему в этом было отказано, так что вместо этого он продолжал тиранить других ребят и повсюду чинить беспорядки.

Уже собираясь покинуть богатую улицу, они внезапно различили вблизи стук копыт.

Лоточники по обеим сторонам дороги побледнели от ужаса, а иные и вовсе принялись спешно толкать свои тележки, будто спасаясь от вражеского нашествия. Сам Юэ Ци не понимал причин подобного испуга, так что Шэнь Цзю без слов дёрнул его в сторону, чтобы укрыться на обочине, когда на улицу вывернула огромная лошадь.

Удила червонного золота ослепительно сверкали на солнце. В седле горделиво восседал надменный молодой господин с тонкими чертами привлекательного лица и яростным взором сияющих глаз. Полы его фиолетового одеяния полоскались у стремян, узкие рукава туго обхватывали запястья, светлокожая рука сжимала чёрную плеть.

Заворожённый блеском золота Шэнь Цзю невольно вытянул шею, высунувшись из укрытия, и Юэ Ци поспешно утащил его назад, вслед за чем оба ретировались.

Однако они не успели уйти далеко, когда их ушей достиг шум, перемежаемый пронзительными криками. К ним подлетела стайка мальчишек, бросившись к Юэ Ци — перепуганные до полусмерти, они рукавами вытирали слёзы и сопли. Шэнь Цзю тотчас пришёл в ярость от этого зрелища, однако Юэ Ци лишь встревоженно спросил:

— Почему вы плачете? Что случилось?

— Шиу пропал! — взвыл один из них.

— Разве он был не с вами? — тотчас остановился Юэ Ци.

— Там творилась такая неразбериха, — прорыдал мальчик, — что я потерял его из виду…

— Успокойся и расскажи всё по порядку, — велел юноша.

От плачущего ребёнка он узнал, что, как только молодой господин со слугами завернул за угол, его взгляд упал на Шиу с товарищами.

— Откуда они взялись? — сморщив нос, спросил всадник.

— Воистину неизвестно, откуда берутся эти попрошайки, молодой господин Цю, — подобострастно отозвался один из его слуг.

— И зачем эти грязные твари тут толпятся? — вопросил его хозяин.

Его слугам не требовалось иных указаний, чтобы разогнать мальчишек, однако Шиу, с таким трудом отбив своё место у Шэнь Цзю, не желал подчиниться, убравшись подобру-поздорову.

— С какой стати вы вот так разгоняете честных людей?.. — во всеуслышание возмутился он и явно собирался добавить что-то вроде «эта улица вам не принадлежит», когда молодой господин взмахнул рукой, и вслед за ней взлетела чёрная тень — на лице Шиу в тот же миг расцвёл кровавый рубец.

Плеть чудом не задела глаз. Ещё не ощущая боли, Шиу потрясённо замер.

— Да ни с какой, — как ни в чём не бывало улыбнулся ему молодой господин. — Просто эта улица проложена моей семьёй.

Шиу с глухим стуком рухнул на землю, лишившись чувств то ли от боли, то ли от пережитого страха.

Шэнь Цзю принялся покатываться от хохота ещё прежде, чем мальчик успел закончить свой рассказ, но вскоре ему стало не до смеха. Пересчитав ребят, Юэ Ци обнаружил, что ещё несколько пропало, и повернулся к товарищу:

— Ступай без меня, я нагоню.

Беззастенчиво наслаждаясь зрелищем чужих страданий, Шэнь Цзю велел ему:

— Опять ты лезешь не в своё дело — не убьёт же их этот Цю!

Однако Юэ Ци покачал головой:

— Иди один. Я старший, так что не могу оставить это просто так.

— Ничего с ними не станется, — возражал Шэнь Цзю. — Ну всыплют им разок — зато раз и навсегда запомнят урок.

— Ступай без меня, — знай твердил своё Юэ Ци.

Видя, что его не переубедить, Шэнь Цзю выругался:

— Вечно тебе больше всех надо! — и отправился за ним следом.

Примечание переводчиков:

[1] Собрался с духом 硬着头皮 (yìngzhe tóupí) — в букв. пер. с кит. «отвердил кожу головы».

[2] Не борзей! – в оригинале 霸道 (bàdào) – философское понятие «путь насилия», «принцип управления силой и страхом».

[3] Самое лучшее место – в оригинале 风水 (fēngshuǐ) — фэншуй — в букв. пер. с кит. «ветер и вода» — определение по условиям местности наиболее благоприятного места для чего-либо.

[4] Шиу 十五 (Shíwǔ) — в пер. с кит. «пятнадцатый».

[5] Шиу назвал Юэ Ци Ци-гэ, где «-гэ» 哥 (gē) — букв. «уважаемый старший брат», почтительное обращение для старшего лица мужского пола своего поколения.

[6] Написанное кровью письмо 血書 (xuèshū) — такие письма выражают последнюю волю, горе или ненависть. Например, в романе «Путешествие на Запад» мать главного героя, Сюаньцзана, пуская его в корзине по реке под стать Ло Бинхэ, положила туда написанное собственной кровью письмо.

Следующая часть

Люда Орел, блог «Новая жизнь»

Новая жизнь. День 1002. Call me Rachel.

30 сентября 2019 (01:50:04) 404BEST

И еще про “несущую жопу”.

Мне тут клиенты принесли обратную связь, что как бы если жопа несущая, это означает, что с ней совсем-совсем ничего нельзя сделать.

Но я-то как специалист вижу это совершенно иначе! У меня тут, оказывается, другие подразумевания!

Видимо, в силу большей опытности и информированности по вопросу.

Так что я просто обязана о них рассказать.

А то “несущая жопа” и правда звучит смешно, но как-то пессимистичненько.

Помните мой недавний пост про дерево, которое вросло в забор?

По мере роста дерева оно адаптировалось к забору, встроило его в себя, и в итоге забор стал для дерева не столько мешающим фактором, сколько опорой и… ну… особенностью развития.

полный текст

Страницы: ← предыдущая 1 … 268 269 270 271 272 … 345 следующая →

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)