У каждого из нас свой остров.
Для чего я рвался с острова, глупец?!
Для чего я так попасть сюда стремился?
В этом мире я чужак, и мне конец.
Да, напился, чёрт возьми, опять напился!
И опять сажусь с надеждой в самолёт,
Я так жажду улететь, уже навечно,
Только остров убежавших не берёт,
Для него, пожалуй, слишком человечно.
Здесь никто, уже никто меня не ждёт,
Эти земли ещё более чужие,
Снова пятница, и снова самолёт,
И мольбы мои, бредовые, хмельные!..
Если б только отмотать бы всё назад,
Я бы волнам ошалело улыбался,
И своей простой палатке был бы рад.
Я остался бы, клянусь, я бы остался!..
Только снова алкоголь и наркота,
С каждым днём я опускаюсь. Боже, боже!..
Кейт, вернёмся же?! Душа моя пуста.
Я не выжил, я погиб, пожалуй, тоже...
В этом дне нам ловить больше нечего,
Уходи же из этого дна,
Мы слонялись по улицам вечера,
А теперь ты стоишь у окна.
Обнимаем друг друга за плечи мы,
В сигаретный закутавшись дым.
В этом дне нам искать больше нечего,
Это дно стало слишком родным.
Твой раб сегодня не умрёт,
В твоей он будет снова власти,
Его глаза горят от счастья –
Твой раб сегодня не умрёт.
Твой раб сегодня не умрёт.
Он добровольно сядет рядом,
И лишь твоей улыбки ради,
На части душу он порвёт.
По голове его погладишь,
Тихонько назовёшь своим,
И до рассвета будешь с ним,
Любовь ловя в покорном взгляде.
И за тобою он пойдёт
Хоть в рай, хоть в ад, хоть на закланье –
Лишь в том и есть его призванье.
Твой раб сегодня не умрёт!
Давайте загадаем смерть,
Под бой курантов сжав ладони,
Давайте весело утонем,
Давайте радостно гореть!
Давайте загадаем смерть,
Мы все давно-давно так ждали,
То время страсти и печали,
Что сможет всё навек стереть.
Скорее, загадай же... смерть!
Чёрное холодом выбелит руки,
Пальцам уже никогда не согреться.
Звуки, ты слышишь какие-то звуки?
Что нам поможет и даст опереться?
Тянется, тянется – воздух, и только,
Голос сорвётся, не выдержав крика.
Сколько останется падать нам? Сколько?..
Чёрное с холодом. Всё так безлико.
Потом будет то, что считается вечером,
Сидишь на скамейке и плачешь о мороке,
Тебе возразить-то, пожалуй, и нечего,
Не только понять, как тебе они до́роги.
И бьётся в висках беспредельно затмение,
Сжимается пламенем, капает воском,
Пропало в безмолвии чьё-то видение,
Ушло навсегда в одеянии броском.
Потом будет то, что считается именем,
Крутиться, в зубах застревая изюминкой.
Тебе возразить бы, да страшно за линию,
Ту самую линию. Рядом с безуминкой.
Осень станет кусочком мира,
Станет новой пустой открыткой.
Посмотри на огрызки сыра –
Наша мышь оказалась прыткой.
Только время – всего лишь клякса,
На помятых сырых страницах,
Закрывай свои глазки, плакса!
Эта жизнь тебе только снится.
Можешь ли ты успокоиться?
Можешь ли ты отдохнуть?
Что-то под рёбрами кроется,
Вскроется ли что-нибудь?
Свет заиграется красками,
Краски, по сути, ведь – свет.
Кто-то насытится сказками,
Кто-то – поджарит котлет.
Мы рассмеёмся довольные, –
Мир наш сошёл с ума.
Слышатся фразы невольные.
Май – это тоже зима.
Можешь ли ты успокоиться?
Можешь ли ты умереть?
Что ж, если что-нибудь вскроется, –
Всем нам. Придётся. Смотреть.
Никому, этот ребёнок счастья не принесёт,
Да и сам никогда, никогда стать не сможет счастливым,
Чёрным кошкам подобны люди такие вот,
Такой вырастает сильным, и молчаливым.
Котята грызут бетон, точно рыбий хвост,
Когтями впиваются в сталь, и становятся сталью,
Путь их извилист, и мир их совсем не прост,
Кто-то им шепчет вслед, что – «бедняжечку жаль мне».
Этот ребёнок станет частицей зла,
Если точнее – для пули любой магнитом.
Ртом окровавленным шепчет: «Зачем ты меня родила?»
Той, чьё и имя давно-предавно позабыто.
Ходят котята живые – кровь с молоком,
Хоть молока в их кровавой судьбе – пара капель,
Только вот помнить мы вечно будем потом,
Котёнка забитого, грешника с именем Авель.
Этот ребёнок счастья не принесёт...
Лучшее
Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)