Отбракованные20 читателей тэги
Автор: Psoj_i_Sysoj
Отбракованные
Отбракованные / 残次品 (Cáncìpǐn) / Imperfections
Автор: Priest
Год выпуска: 2017
197 глав, 6 экстр, выпуск завершён.
Оригинал размещён на сайте: http://www.jjwxc.net/
Перевод с китайского: pandarise
Редактирование: Псой и Сысой
Вычитка: kaos
Отдельное спасибо Диане Котовой (DianaTheMarion) за неоценимую помощь!
Аннотация:
«Это было лучшее изо всех времен, это было худшее изо всех времен».
Чарльз Диккенс. «Повесть о двух городах»
Я до костей пропитался ненавистью и годами назревающими заговорами, став призраком, вернувшимся с того света. С головой погрузившись в трясину, в бездну, я жаждал лишь похоронить свои истлевшие корни, отрастить шипы, подобно анчару, чтобы их яд поразил эту прогнившую цивилизацию.
И там, на самом дне... я обрёл свою звезду.
Оглавление:
Том 1. Звезда Пустошей
Том 2. Тернистый путь
Отбракованные. Глава 32
Предыдущая глава
***
…Разоружитесь и передайте нам право контроля над подпольным маршрутом и всеми имеющимися космическими станциями.
***
Подпольный маршрут проходил по краю Восьмой галактики и простирался дальше. Согласно словам контрабандистов, на нём имелись три секретные станции снабжения, координаты которых тщательно скрывались. Первая из них располагалась возле скопления астероидов на периферии Восьмой галактики — там в настоящий момент и дислоцировался «Отряд самообороны».
Сестрица-Вонючка, которого на самом деле звали Спенсер [1], считал, что, несмотря на изящную фигуру, его сердце исполнено мужества истинного героя, а потому понятия не имел, почему эта шпана наградила его столь унизительным прозвищем. Впрочем, в Восьмой галактике, где постоянные взаимные оскорбления были в порядке вещей, это едва ли можно было счесть чем-то заслуживающим внимания.
Семья господина Спенсера издавна промышляла контрабандой и торговлей на чёрном рынке, а потому он неукоснительно следовал принципу: «у хитрого зайца три норы». Координаты двух других станций снабжения он не доверял решительно никому, собираясь сбежать туда, когда дела пойдут совсем худо [2].
читать дальшеГостевые комнаты располагались на верхнем этаже шестиэтажного административного здания «Отряда самообороны». В коридоре круглосуточно находился неотличимый от обычного бродяги дежурный, который должен был являться по первому зову. В номере также имелся робот-горничная с функцией заказа еды — для такого рода подпольной космической станции это вполне могло сойти за роскошь.
Над базой парила энергетическая вышка, подобная рукотворной звезде — её излучение пронизывало искусственную атмосферу, равномерно освещая всю станцию. Лазурное небо легко было спутать с настоящим — и только если как следует присмотреться, можно было заметить некую неестественность в линии горизонта: там где «небо» встречалось с «землёй», оно не обретало привычного белёсого оттенка.
Как следует выспавшись на базе после месяца блужданий по космосу, путешественники будто родились заново. Теперь даже голоса переругивающихся на улице среди ночи [3] людей казались почти родными, напоминая студентам о «Первосортной мути», которая не затыкалась ни днём, ни ночью.
На следующий день к ним явился исполненный энтузиазма Спенсер, чтобы самолично устроить им экскурсию. Прежде всего, он продемонстрировал военную выправку «Отряда самообороны» — сказать по правде, ни один из его членов не дотягивал до более-менее человеческого облика — а затем отвёл гостей в свой кабинет.
— Это — отнюдь не временная база. Вы же сами видели — зданиям уже немало лет, многие местные провели здесь бóльшую часть своей жизни. — Сестрица-Вонючка указал на угол ближайшей улицы. — Взгляните на это.
Под высоким зданием группа седовласых стариков и старушек, разделившись на две фракции, затеяли вооружённый конфликт.
В Новую звёздную эру люди, достигнув зрелости в возрасте двадцати лет, внешне практически не менялись, пока им не стукнет двести — так называемый «средний возраст», когда их физиологические функции начинали медленно угасать. Средний возраст длился недолго: спустя тридцать-сорок лет постепенно наступала старость, а там уже близился и естественный конец жизни.
Глядя на этих вступивших в «закатную пору» людей, можно было с уверенностью дать им «средний возраст» — больше двух с половиной сотен лет.
Однако эти «двухсотпятидесятилетние» старцы явно сохранили завидную душевную бодрость и панковский задор; дядюшка, что стоял во главе одной из группировок, сжимал в руке кухонный нож, а шепелявость, проистекавшая от отсутствия двух передних зубов, не помешала ему во всеуслышание объявить, что сейчас он перережет всю семью оппонента.
— В молодости они перебивались, торгуя по всему космосу, и за свой век так и не обрели хоть какого-то места в жизни, так что всё, что им осталось — это доживать свои года в «подпольном» городе. — Сестрица-Вонючка пожал плечами и, толчком распахнув окно, гаркнул: — Да чтоб вас, старые ублюдки! Убирайтесь с глаз долой, нечего устраивать разборки под окнами вашего папаши!
Убелённые сединами почтенные старцы задрали головы и дружно показали ему средний палец.
Сконфуженному поведением своих непутёвых стариканов [4] Сестре-Вонючке только и оставалось, что захлопнуть окно, чтобы глаза не видели этого безобразия.
— Смех, да и только! Тут набилось слишком много людишек, к тому же, мехи потребляют немало ресурсов, так что с энергией здесь довольно напряжённо — отсюда и неизбежные стычки.
— И всё же я кое-чего не понимаю, — внезапно раздался размеренный голос Линь Цзинхэна. — Не знаю, удобно ли об этом спрашивать?
— Прошу, не церемоньтесь, — с готовностью [5] отозвался Сестрица-Вонючка.
— Раз уж все здешние жители прежде занимались контрабандой, то они наверняка привычны к межзвёздным странствиям, — воспользовался его любезным дозволением Линь Цзинхэн. — Почему бы тебе не составить из них команду пилотов?
Всё это время Лу Бисин стоял у окна, с недюжинным интересом наблюдая за развитием конфликта стариков, но услышав вопрос, он замер, с удивлением взглянув на Линь Цзинхэна.
— Четвёртый брат о нас чересчур высокого мнения, — криво усмехнулся Сестрица-Вонючка. — Где уж влачащим ничтожное существование мелким дельцам коснуться настоящего меха? Жалкое потрёпанное торговое судёнышко для нас — уже залог успеха. Сколько, по-вашему, среди них тех, кто способен добиться большего? Все они — не более чем канализационные крысы, и остаются ими из поколения в поколение.
Лу Бисин слегка сдвинул брови. Едва отзвучали слова Сестрицы-Вонючки, как он поманил к себе студентов:
— Вы никогда прежде не видели космические станции, на которых проживают в течение длительного времени, верно? Искусственная атмосфера и климатические условия здесь не такие, как на обычных планетах. Пойдёмте, я покажу вам, что да как.
Среди студентов не все были столь чувствительными, как Мята — но даже она, уловив некоторое напряжение, всё же не сразу смогла сообразить, в чём дело:
— Главный Лу…
— Идём-идём! — Лу Бисин не дал ей продолжить, принявшись подталкивать её, а затем и вовсе потянул за собой. — Они всё равно будут говорить о скучных вещах.
Мята оглянулась на Линь Цзинхэна — тот кивнул ей, провожая взглядом Лу Бисина, который уводил озадаченных юнцов, и лишь после этого уголки его рта изогнулись в весьма зловещей улыбке.
— Да ну? — неторопливо произнёс он. — Говорите, в жизни не касались настоящего меха? По всему выходит, что вы разжились этой партией весьма своевременно.
До сих пор Одноглазый Ястреб не понимал, куда он клонит — однако сейчас его взгляд внезапно заледенел.
Сестрица-Вонючка слегка переменился в лице: осознав, что сказал то, чего не следовало, он бессознательно попятился.
Но Одноглазый Ястреб не позволил ему скрыться: шагнув к нему, он сгрёб Сестрицу-Вонючку за ворот и приподнял его над полом.
— Что ты имеешь в виду? Говоришь, что прежде в глаза меха не видал, а сам два месяца назад закупил у меня целую партию? Ты ведь уже тогда знал, что космические пираты скоро нанесут удар, так ведь?
Трепыхаясь в его руках, Сестрица-Вонючка кое-как выдавил улыбку:
— Старший братец, постой, я всё объясню…
— Хрена собачьего ты мне объяснишь! — взорвался Одноглазый Ястреб.
Стоящий рядом с ним Линь Цзинхэн подлил масла в огонь [6], принявшись «уговаривать»:
— Да-да, Лу-сюн, прояви сдержанность, давай всё обсудим.
— Ты лизал мне ноги, ползая на коленях, словно пёс, навязывался в друзья, пытался разжалобить, не оставлял меня в покое, пока я не дал тебе скидку, а потом и рассрочку — и что всё это время было у тебя на уме? — Голос Одноглазого Ястреба стал угрожающе-низким, будто рык дикого зверя, на руках вздулись пульсирующие вены — чувствовалось, что он едва удерживается от того, чтобы не передавить тонкую шею Сестрицы-Вонючки напополам. — Глядя на меня, ты думал: «Ты только посмотри на этого тупого старого хера — нынче он так доволен собой, а когда явятся космические пираты, сдохнет без могилы» — не так ли?
К лицу Сестрицы-Вонючки прилила кровь, отчего он покраснел, будто помидор.
Линь Цзинхэн прислонился к стене в углу комнаты и, сложив руки на груди, бесстрастно наблюдал за этим со стороны.
— Даже если сам глава администрации Восьмой галактики желал приобрести мех частным порядком, он должен был заплатить мою цену. За все те годы, что этот папаша в деле, он прежде никому не давал поблажек. Я сделал тебе исключение, потому что пожалел тебя — а ты меня, значит, за идиота держал? По-твоему, я простофиля? — Одноглазый Ястреб внезапно швырнул Сестрицу-Вонючку на пол и как следует врезал ему кулаком: — Ебал я твоих предков!
Сестрица-Вонючка выплюнул куски передних зубов вместе с бриллиантами, из носа на воротник хлынула кровь. Извиваясь на полу, будто червяк, он прокашлял:
— Я… я ничего не мог поделать!
— И правда, что же ты мог поделать? — поддакнул Линь Цзинхэн. — Ведь если бы все узнали, что надвигается катастрофа, как же тогда ловить рыбку в мутной воде? Как разжиться припасами и оружием по низким ценам? Не говоря уже о скидке, — Лу-сюн, пожалуй, ты бы тогда не продал ему ни одного из своих мехов, так ведь?
— Мне дела нет до того, откуда ты проведал о космических пиратах — ты прекрасно знал о грядущем триумфальном возвращении [7] принца Кэли и что за удар он готовит — Кэли, Пекин… Столько людей помогали тебе, выступали для тебя посредниками [8], считали тебя братом — а ты даже не почёл за нужное предупредить их, спрятался в своей норе и спокойно наблюдал как их… — Голос Одноглазого Ястреба надломился. — Да ты вообще человек после этого?!
— Ну а какой у меня был выбор?! — внезапно взвился голос Сестрицы-Вонючки. — Я не так богат и влиятелен [9], как ты, господин Лу [10], у меня нет возможности раздобыть армию мехов! Если бы я рассказал об этом хоть единой живой душе, то это было бы всё равно что сообщить всем и каждому. При том, что правительство Лиги — жалкие отбросы, после этого известия вся Восьмая галактика в одночасье сошла бы с ума, и вы, большие шишки, загребли бы все припасы и оружие себе. Кто станет беспокоиться о других, когда речь идёт о собственной жизни и смерти?! Если бы кто-то вздумал следить за мной, то как бы я смог ему помешать — ведь куда мне тягаться с вами — и тогда, возможно, мне не удалось бы сохранить в тайне даже этот маршрут! Ну а просочись эта новость за пределы галактики, как бы себя повели космические пираты? Никто не мог предугадать этого! Не будь я готов ко всему, как я бы смог выжить? Все эти люди… эти люди, у которых нет даже удостоверения личности, как они могли бы выжить? Скажи мне!
Казалось, Одноглазый Ястреб не слышит ни единого слова. Бóльшая часть всего, что у него было, осталась на планете Кэли. После того, как он бежал оттуда, он старался не думать о том, что случилось, о том, что он не в силах был изменить. Он продолжал упорно делать вид, что ему всё нипочём, но разве мог он в самом деле оставаться равнодушным? Ведь он родился и вырос на Кэли, а в молодости возглавил борьбу против тирании принца Кэли, сражаясь плечом к плечу со многими прославленными героями. Планета Кэли для него была не только хранилищем капитала, который он копил без малого двести лет, там остались самые близкие его товарищи, с ней были связаны самые тёплые воспоминания его жизни.
Если бы только он узнал об этом хоть на день, хоть на час раньше…
— Будь ты на моём месте, неужто последовал бы чувству долга, оставшись бескорыстным и праведным? — продолжал кричать Сестрица-Вонючка охрипшим голосом. — Легко тебе рассуждать [11]!
Одноглазый Ястреб всегда считал крестьянина из «Басни о крестьянине и змее [12]» попросту слабоумным [13] — он бы в жизни не подумал, что однажды и сам предстанет в этой роли. Торговец оружием всегда исповедовал «закон джунглей», мало что могло его тронуть — и всё же слезливая история [14] Сестрицы-Вонючки про радужный вирус проняла его до глубины души — а теперь выходило, что он скормил своё сердце собаке.
Не в силах удержаться от того, чтобы не выпотрошить его заживо, Одноглазый Ястреб выхватил лазерную пушку, которую всегда носил при себе, и приставил к голове Сестрицы-Вонючки.
— Должен же за это кто-то ответить?
Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвались телохранители из «Отряда самообороны». Перекрыв выход так, что и капле не просочиться, они наставили дула всевозможного оружия на проявивших враждебные намерения гостей.
Сестрица-Вонючка повернул голову, причём кровь тут же потекла ему в рот, и, отплёвываясь, взмолился:
— Одноглазый Ястреб, я ведь считаю тебя другом! Не губи мою репутацию! Или ты забыл, на чьей сейчас территории?
— И чья же это территория? — выпрямившись, спросил Линь Цзинхэн.
От этого многозначительного вопроса по спине Сестрицы-Вонючки поползли мурашки. Не успел он отреагировать, как административное здание сотрясла внезапная дрожь.
Линь Цзинхэн со скупой улыбкой похлопал по манипулятору на руке:
— Под этим зданием спрятан мех… три энергетических ядра — значит, всё-таки тяжёлый мех, это и есть твоё секретное оружие?
Когда до Сестрицы-Вонючки дошёл смысл этих слов, он уставил неверящий взгляд на Линь Цзинхэна.
— Ты так ничего и не понял? — опустив голову, спросил тот. — До сих пор не догадался, откуда у мелкого меха столь обширная духовная сеть?
Сестрицу-Вонючку так затрясло, что у него язык завязался узлом:
— Ты… ты… ты…
— Да потому что эта духовная сеть не принадлежит тому мелкому меху. — Пока Линь Цзинхэн говорил, дрожь охватила всё здание — словно подземный монстр откликнулся на чей-то зов и, испуская громоподобный рёв, принялся карабкаться по стенам и трубам. — Так, может, обсудим, чья это территория? — с улыбкой спросил он.
В этот момент один из членов «Отряда самообороны» послал сигнал тревоги по внутренней сети базы:
— Босс! Ангар мехов… там куролесят духи! Только что группа мехов сама собой двинулись вперёд, и теперь они сами заряжают управляемые ракеты! Никто до них и пальцем не дотрагивался!
— Я предоставлю тебе выбор: либо вы разоружитесь и передадите нам право контроля над подпольным маршрутом и всеми имеющимися космическими станциями, либо я приму в дар твои славные мехи и навсегда избавлю твою станцию от проблемы перенаселённости, обратив её в пыль. — С этими словами Линь Цзинхэн прошёл в самую гущу охранников, будто там никого не было. — Какой из вариантов тебе больше по душе?
Тем временем невежественные люди на улице понятия не имели, что в административном здании в нескольких шагах от них идёт торг об их жизни и смерти. Почувствовав дрожь земли, щербатый старик равнодушно помахал Лу Бисину:
— Всё в порядке. В этом чёртовом месте не одно, так другое. Тут почти каждый день так трясёт, продолжай.
Корнем конфликта между седовласыми драчунами послужили разногласия щербатого старика и его хромоногого ровесника по соседству из-за энергетической панели. По причине предельной перенаселённости станции её энергетическая система представляла собой полный хаос. Бóльшая часть энергии расходовалась на мехи, а потому ежедневная доля, причитающаяся населению, была крайне ограничена по времени. Поэтому многие люди изготавливали незамысловатые энергетические панели, мало чем отличающиеся от примитивных солнечных батарей древних людей — эти уродливые приборы торчали отовсюду, жадно перехватывая каждый лучик солнца от энерговышки. Само собой, не обходилось без ссор из-за того, что одни панели перекрывали другие — чуть ли не каждый день вспыхивали новые скандалы.
— Атомная энергетическая вышка, которую вы видите в воздухе — это наследие девятисотлетней давности, времён эпохи Межзвёздных странствий. — Лаконично поведал Лу Бисин. Он весьма эффективно использовал свой опыт наставления мелких антиобщественных элементов, чтобы найти общий язык с обеими враждующими сторонами. В руках у него была чашка горячего чая, которой его снабдил хромой старик, а рядом щербатый старик чистил ему яблоко ножом, которым только что собирался кромсать оппонентов. Организовав на улице импровизированный лекторий, Лу Бисин вдохновенно [15] вещал: — Одно из величайших достижений Эпохи великих звёздных открытий — это такого рода «искусственная звезда». В те годы проект носил название «Семена Солнца». Уайт, нечего просто тупо стоять и греть уши, делайте заметки — так вот, запасов энергии такой вышки хватит, чтобы поддерживать жизнь десятки тысяч лет. Даже если люди покинут космическую станцию, вышка всё равно будет беспрерывно излучать свет и тепло, так что проблему источника энергии можно считать решённой. Я только что обратил внимание, что в основе подачи энергии вашей станции лежит самая примитивная система, которая предназначена, чтобы дистанционно заряжать следующие мимо мехи или торговые суда. Но может ли подобное зарядное устройство поддерживать жизнь целого города? Очевидно, что его эффективность слишком низка. На самом деле, нет никакой нужды в том, чтобы разделять систему подачи энергии на гражданские и военные нужды: устройство, охлаждающее мехи при взлёте и посадке, может с лёгкостью поддерживать работу тепловой энергостанции, которой хватит для всех вас с избытком, при этом она не займёт места на земле, ведь такая станция вполне может левитировать.
Вручив ему небрежно очищенное яблоко, щербатый старик со смехом сказал:
— Легко сказать, мальчишка.
— Да ведь это пара пустяков! — заверил его Лу Бисин. — У вас здесь на станции столько мехов, и нет автоматической службы профилактического осмотра и ремонта? Как только разберёмся с планом, можно приступать к внесению поправок в программу роботов-ремонтников.
— Звучит круто, — признал хромой старик. — Чем ты вообще занимаешься?
— Просто учительствую, — скромно отозвался Лу Бисин.
Старики и старушки разразились дружным хохотом, решив, что способности современной молодёжи к бездумному бахвальству [16] определённо возросли.
— А я-то было решил по твоим завиральным речам, что ты по меньшей мере эксперт по астронавтике из исследовательского института Уто!
— Ах ты чертёнок, и сколько солнц ты уже посадил?
— По-твоему, тепловая станция — это тебе блинчик из дрожжевого теста, раз её раскатать раз плюнуть?
Отличаясь на редкость добродушной натурой, Лу Бисин посмеялся вместе с ними, ничуть не обидевшись, даже когда старики и старушки принялись распускать руки, шутливо пихая его в бок [17]. Продолжая смеяться, он разрезал яблоко и раздал студентам, которые не спешили присоединяться к веселью, таким образом заткнув им рты, чтобы те не вздумали огрызаться на стариков.
Тут одна старушка вытянула костыль и постучала им по руке Лу Бисина:
— Паренёк, ты тут так бойко говорил, может, сделаешь с этим что-нибудь?
Проследив, куда она показывает, Лу Бисин увидел висящий над узкой улочкой большой экран на 360° — пустой и беззвучный: похоже, он не работал уже многие годы.
— Во времена молодости моим любимым хобби было доставить груз, вернуться живой, а потом сесть на городской площади и посмотреть фильм, — поведала старушка. — Но где-то полвека назад — говорят, это были помехи магнитного поля или что-то в этом роде — он погас и больше не включается. Ну а теперь ситуация снаружи такая, что база больше не осмеливается обмениваться сообщениями с внешним миром, а без сигнала нет и телевидения, так что таким старым хрычам, как мы, совершенно нечем заняться — только и остаётся, что цепляться к друг другу, собачась целыми днями. Ну а ты так заливал, будто способен взойти на небеса и спуститься под землю — может, сумеешь снова его наладить?
Примечания переводчиков:
[1] Спенсер — в оригинале 斯潘塞 (Sīpānsāi) — Сыпаньсай.
[2] Дела пойдут совсем худо — в оригинале чэнъюй 山穷水尽 (shānqióng shuǐjìn) — в пер. с кит. «истощились горы и воды иссякли», обр. в знач. «дойти до крайности, оказаться в безвыходном положении, исчерпать все средства», ср. также «куда ни кинь, всюду клин».
[3] Среди ночи — в оригинале 半夜三更 (bànyè sāngēng) — в пер. с кит. «среди ночи в третью стражу» — ночь между семью вечера и семью утра делилась на пять «страж» по два часа, третья — с 11 до часу ночи.
[4] Непутёвые стариканы — в оригинале 二百五 (èrbǎiwǔ) — в букв. пер. с кит. «двести пятьдесят», обр. в знач. «дурак, недотёпа». Существуют несколько гипотез происхождения этого каламбура, вот одна из наиболее интересных:
В эпоху Сражающихся царств стратег и дипломат Су Цинь пал от руки наёмного убийцы в Царстве Ци. Правитель Ци пришёл в ярость и, желая во что бы то ни стало поймать злодея, придумал хитроумный план. Он отрубил голову Су Циню и велел бичевать её, а потом повесить на воротах, объявив, что он был злодей и предатель, и правитель Ци не знал, как от него избавиться, а потому готов даровать убившему его герою тысячу золотых таэлей. На эту уловку и впрямь купились четверо человек. Когда они явились во дворец, правитель спросил у них, как же они поделят награду, и один из них ответил: да очень просто, по двести пятьдесят таэлей каждому. Тогда взбешённый правитель приказал выдать им деньги и тут же казнить их, а настоящий убийца благополучно скрылся в Царстве Цинь.
[5] С готовностью — в оригинале 屁颠屁颠 (pìdiān pìdiān) — в букв. пер. с кит. «тряся задницей», так описывают скачущих от радости или переваливающихся при ходьбе с боку на бок людей.
[6] Подлил масла в огонь — в оригинале чэнъюй 添油加醋 (tiānyóu jiācù) — в пер. с кит. «добавлять масло и уксус», обр. также в знач. «приукрашивать факты, прибавлять для красного словца, искажать действительность, преувеличивать».
[7] Триумфальное возвращение — в оригинале чэнъюй 卷土重来 (juǎn tǔ chóng lái) — в пер. с кит. «вернуться, вздымая пыль».
[8] Выступали посредниками — в оригинале чэнъюй 牵线搭桥 (qiānxiàn dāqiáo) — в пер. с кит. «тянуть за ниточку и наводить мост».
[9] Богат и влиятелен — в оригинале чэнъюй 财大气粗 (cáidà qìcū) — в пер. с кит. «богатый и сильный говорит заносчиво», обр. в знач. «деньги не проблема; выставлять напоказ своё богатство; быть высокомерным от большого богатства».
[10] Господин Лу — в оригинале 陆爷 (Lù-yé) — Лу-е, где 爷 — «господин, барин, владыка», а также «папаша, батюшка».
[11] Легко тебе рассуждать — в оригинале 站着说话谁都不腰疼 (zhànzhe shuōhuà shéi dōu bù yāoténg) — в букв. пер. с кит. «когда кто-то стоит и говорит, ни у кого не болит поясница».
[12] Басня о крестьянине и змее 农夫与蛇 (Nóngfū yǔ shé) — одна из басен Эзопа (VI в. до н.э.). В холодный зимний день, возвращаясь с рынка, крестьянин нашёл на обочине дороги замёрзшую змею. Пожалев её, он взял змею на руки и отогрел. Очнувшись, змея укусила крестьянина, и, умирая, он сказал: «Я получил справедливую награду за то, что спас ядовитую змею!»
[13] Слабоумный — в оригинале чэнъюй 脑子有坑 (nǎozi yǒu kēng) — в пер. с кит. «в мозгу есть вмятина», обр. в знач. «тупенький, слабый умом».
[14] Слезливая история — в оригинале чэнъюй 声泪俱下 (shēng lèi jù xià) — в пер. с кит. «возгласы скорби и слёзы не прекращались», обр. в знач. «говорить сквозь слёзы», «с плачем и слезами».
[15] Вдохновенно — в оригинале чэнъюй 热火朝天 (rè huǒ cháo tiān) — в пер. с кит. «жаркий огонь направляется в небо», обр. в знач. «кипеть, быть в самом разгаре; (иметь) широкий размах; гореть энтузиазмом».
[16] Бездумное бахвальство — в оригинале 吹牛不打草稿 (chuīniú bù dǎ cǎogǎo) — в пер. с кит. «бахвалятся, не делая набросков (черновиков)», что в обр. знач. «хвастаться чересчур вольно, даже не задумываясь над своими словами; нелогичное, противоречащее действительности хвастовство, которое даже не пытаются сделать правдоподобным».
[17] Распускать руки, шутливо пихая его в бок — в оригинале чэнъюй 动手动脚 (dòngshǒudòngjiǎo) — в пер. с кит. «пустить в ход руки и ноги», обр. в знач. «шутить, баловаться, лапать, распускать руки».
Сестрица-Вонючка, которого на самом деле звали Спенсер [1], считал, что, несмотря на изящную фигуру, его сердце исполнено мужества истинного героя, а потому понятия не имел, почему эта шпана наградила его столь унизительным прозвищем. Впрочем, в Восьмой галактике, где постоянные взаимные оскорбления были в порядке вещей, это едва ли можно было счесть чем-то заслуживающим внимания.
Семья господина Спенсера издавна промышляла контрабандой и торговлей на чёрном рынке, а потому он неукоснительно следовал принципу: «у хитрого зайца три норы». Координаты двух других станций снабжения он не доверял решительно никому, собираясь сбежать туда, когда дела пойдут совсем худо [2].
читать дальшеГостевые комнаты располагались на верхнем этаже шестиэтажного административного здания «Отряда самообороны». В коридоре круглосуточно находился неотличимый от обычного бродяги дежурный, который должен был являться по первому зову. В номере также имелся робот-горничная с функцией заказа еды — для такого рода подпольной космической станции это вполне могло сойти за роскошь.
Над базой парила энергетическая вышка, подобная рукотворной звезде — её излучение пронизывало искусственную атмосферу, равномерно освещая всю станцию. Лазурное небо легко было спутать с настоящим — и только если как следует присмотреться, можно было заметить некую неестественность в линии горизонта: там где «небо» встречалось с «землёй», оно не обретало привычного белёсого оттенка.
Как следует выспавшись на базе после месяца блужданий по космосу, путешественники будто родились заново. Теперь даже голоса переругивающихся на улице среди ночи [3] людей казались почти родными, напоминая студентам о «Первосортной мути», которая не затыкалась ни днём, ни ночью.
На следующий день к ним явился исполненный энтузиазма Спенсер, чтобы самолично устроить им экскурсию. Прежде всего, он продемонстрировал военную выправку «Отряда самообороны» — сказать по правде, ни один из его членов не дотягивал до более-менее человеческого облика — а затем отвёл гостей в свой кабинет.
— Это — отнюдь не временная база. Вы же сами видели — зданиям уже немало лет, многие местные провели здесь бóльшую часть своей жизни. — Сестрица-Вонючка указал на угол ближайшей улицы. — Взгляните на это.
Под высоким зданием группа седовласых стариков и старушек, разделившись на две фракции, затеяли вооружённый конфликт.
В Новую звёздную эру люди, достигнув зрелости в возрасте двадцати лет, внешне практически не менялись, пока им не стукнет двести — так называемый «средний возраст», когда их физиологические функции начинали медленно угасать. Средний возраст длился недолго: спустя тридцать-сорок лет постепенно наступала старость, а там уже близился и естественный конец жизни.
Глядя на этих вступивших в «закатную пору» людей, можно было с уверенностью дать им «средний возраст» — больше двух с половиной сотен лет.
Однако эти «двухсотпятидесятилетние» старцы явно сохранили завидную душевную бодрость и панковский задор; дядюшка, что стоял во главе одной из группировок, сжимал в руке кухонный нож, а шепелявость, проистекавшая от отсутствия двух передних зубов, не помешала ему во всеуслышание объявить, что сейчас он перережет всю семью оппонента.
— В молодости они перебивались, торгуя по всему космосу, и за свой век так и не обрели хоть какого-то места в жизни, так что всё, что им осталось — это доживать свои года в «подпольном» городе. — Сестрица-Вонючка пожал плечами и, толчком распахнув окно, гаркнул: — Да чтоб вас, старые ублюдки! Убирайтесь с глаз долой, нечего устраивать разборки под окнами вашего папаши!
Убелённые сединами почтенные старцы задрали головы и дружно показали ему средний палец.
Сконфуженному поведением своих непутёвых стариканов [4] Сестре-Вонючке только и оставалось, что захлопнуть окно, чтобы глаза не видели этого безобразия.
— Смех, да и только! Тут набилось слишком много людишек, к тому же, мехи потребляют немало ресурсов, так что с энергией здесь довольно напряжённо — отсюда и неизбежные стычки.
— И всё же я кое-чего не понимаю, — внезапно раздался размеренный голос Линь Цзинхэна. — Не знаю, удобно ли об этом спрашивать?
— Прошу, не церемоньтесь, — с готовностью [5] отозвался Сестрица-Вонючка.
— Раз уж все здешние жители прежде занимались контрабандой, то они наверняка привычны к межзвёздным странствиям, — воспользовался его любезным дозволением Линь Цзинхэн. — Почему бы тебе не составить из них команду пилотов?
Всё это время Лу Бисин стоял у окна, с недюжинным интересом наблюдая за развитием конфликта стариков, но услышав вопрос, он замер, с удивлением взглянув на Линь Цзинхэна.
— Четвёртый брат о нас чересчур высокого мнения, — криво усмехнулся Сестрица-Вонючка. — Где уж влачащим ничтожное существование мелким дельцам коснуться настоящего меха? Жалкое потрёпанное торговое судёнышко для нас — уже залог успеха. Сколько, по-вашему, среди них тех, кто способен добиться большего? Все они — не более чем канализационные крысы, и остаются ими из поколения в поколение.
Лу Бисин слегка сдвинул брови. Едва отзвучали слова Сестрицы-Вонючки, как он поманил к себе студентов:
— Вы никогда прежде не видели космические станции, на которых проживают в течение длительного времени, верно? Искусственная атмосфера и климатические условия здесь не такие, как на обычных планетах. Пойдёмте, я покажу вам, что да как.
Среди студентов не все были столь чувствительными, как Мята — но даже она, уловив некоторое напряжение, всё же не сразу смогла сообразить, в чём дело:
— Главный Лу…
— Идём-идём! — Лу Бисин не дал ей продолжить, принявшись подталкивать её, а затем и вовсе потянул за собой. — Они всё равно будут говорить о скучных вещах.
Мята оглянулась на Линь Цзинхэна — тот кивнул ей, провожая взглядом Лу Бисина, который уводил озадаченных юнцов, и лишь после этого уголки его рта изогнулись в весьма зловещей улыбке.
— Да ну? — неторопливо произнёс он. — Говорите, в жизни не касались настоящего меха? По всему выходит, что вы разжились этой партией весьма своевременно.
До сих пор Одноглазый Ястреб не понимал, куда он клонит — однако сейчас его взгляд внезапно заледенел.
Сестрица-Вонючка слегка переменился в лице: осознав, что сказал то, чего не следовало, он бессознательно попятился.
Но Одноглазый Ястреб не позволил ему скрыться: шагнув к нему, он сгрёб Сестрицу-Вонючку за ворот и приподнял его над полом.
— Что ты имеешь в виду? Говоришь, что прежде в глаза меха не видал, а сам два месяца назад закупил у меня целую партию? Ты ведь уже тогда знал, что космические пираты скоро нанесут удар, так ведь?
Трепыхаясь в его руках, Сестрица-Вонючка кое-как выдавил улыбку:
— Старший братец, постой, я всё объясню…
— Хрена собачьего ты мне объяснишь! — взорвался Одноглазый Ястреб.
Стоящий рядом с ним Линь Цзинхэн подлил масла в огонь [6], принявшись «уговаривать»:
— Да-да, Лу-сюн, прояви сдержанность, давай всё обсудим.
— Ты лизал мне ноги, ползая на коленях, словно пёс, навязывался в друзья, пытался разжалобить, не оставлял меня в покое, пока я не дал тебе скидку, а потом и рассрочку — и что всё это время было у тебя на уме? — Голос Одноглазого Ястреба стал угрожающе-низким, будто рык дикого зверя, на руках вздулись пульсирующие вены — чувствовалось, что он едва удерживается от того, чтобы не передавить тонкую шею Сестрицы-Вонючки напополам. — Глядя на меня, ты думал: «Ты только посмотри на этого тупого старого хера — нынче он так доволен собой, а когда явятся космические пираты, сдохнет без могилы» — не так ли?
К лицу Сестрицы-Вонючки прилила кровь, отчего он покраснел, будто помидор.
Линь Цзинхэн прислонился к стене в углу комнаты и, сложив руки на груди, бесстрастно наблюдал за этим со стороны.
— Даже если сам глава администрации Восьмой галактики желал приобрести мех частным порядком, он должен был заплатить мою цену. За все те годы, что этот папаша в деле, он прежде никому не давал поблажек. Я сделал тебе исключение, потому что пожалел тебя — а ты меня, значит, за идиота держал? По-твоему, я простофиля? — Одноглазый Ястреб внезапно швырнул Сестрицу-Вонючку на пол и как следует врезал ему кулаком: — Ебал я твоих предков!
Сестрица-Вонючка выплюнул куски передних зубов вместе с бриллиантами, из носа на воротник хлынула кровь. Извиваясь на полу, будто червяк, он прокашлял:
— Я… я ничего не мог поделать!
— И правда, что же ты мог поделать? — поддакнул Линь Цзинхэн. — Ведь если бы все узнали, что надвигается катастрофа, как же тогда ловить рыбку в мутной воде? Как разжиться припасами и оружием по низким ценам? Не говоря уже о скидке, — Лу-сюн, пожалуй, ты бы тогда не продал ему ни одного из своих мехов, так ведь?
— Мне дела нет до того, откуда ты проведал о космических пиратах — ты прекрасно знал о грядущем триумфальном возвращении [7] принца Кэли и что за удар он готовит — Кэли, Пекин… Столько людей помогали тебе, выступали для тебя посредниками [8], считали тебя братом — а ты даже не почёл за нужное предупредить их, спрятался в своей норе и спокойно наблюдал как их… — Голос Одноглазого Ястреба надломился. — Да ты вообще человек после этого?!
— Ну а какой у меня был выбор?! — внезапно взвился голос Сестрицы-Вонючки. — Я не так богат и влиятелен [9], как ты, господин Лу [10], у меня нет возможности раздобыть армию мехов! Если бы я рассказал об этом хоть единой живой душе, то это было бы всё равно что сообщить всем и каждому. При том, что правительство Лиги — жалкие отбросы, после этого известия вся Восьмая галактика в одночасье сошла бы с ума, и вы, большие шишки, загребли бы все припасы и оружие себе. Кто станет беспокоиться о других, когда речь идёт о собственной жизни и смерти?! Если бы кто-то вздумал следить за мной, то как бы я смог ему помешать — ведь куда мне тягаться с вами — и тогда, возможно, мне не удалось бы сохранить в тайне даже этот маршрут! Ну а просочись эта новость за пределы галактики, как бы себя повели космические пираты? Никто не мог предугадать этого! Не будь я готов ко всему, как я бы смог выжить? Все эти люди… эти люди, у которых нет даже удостоверения личности, как они могли бы выжить? Скажи мне!
Казалось, Одноглазый Ястреб не слышит ни единого слова. Бóльшая часть всего, что у него было, осталась на планете Кэли. После того, как он бежал оттуда, он старался не думать о том, что случилось, о том, что он не в силах был изменить. Он продолжал упорно делать вид, что ему всё нипочём, но разве мог он в самом деле оставаться равнодушным? Ведь он родился и вырос на Кэли, а в молодости возглавил борьбу против тирании принца Кэли, сражаясь плечом к плечу со многими прославленными героями. Планета Кэли для него была не только хранилищем капитала, который он копил без малого двести лет, там остались самые близкие его товарищи, с ней были связаны самые тёплые воспоминания его жизни.
Если бы только он узнал об этом хоть на день, хоть на час раньше…
— Будь ты на моём месте, неужто последовал бы чувству долга, оставшись бескорыстным и праведным? — продолжал кричать Сестрица-Вонючка охрипшим голосом. — Легко тебе рассуждать [11]!
Одноглазый Ястреб всегда считал крестьянина из «Басни о крестьянине и змее [12]» попросту слабоумным [13] — он бы в жизни не подумал, что однажды и сам предстанет в этой роли. Торговец оружием всегда исповедовал «закон джунглей», мало что могло его тронуть — и всё же слезливая история [14] Сестрицы-Вонючки про радужный вирус проняла его до глубины души — а теперь выходило, что он скормил своё сердце собаке.
Не в силах удержаться от того, чтобы не выпотрошить его заживо, Одноглазый Ястреб выхватил лазерную пушку, которую всегда носил при себе, и приставил к голове Сестрицы-Вонючки.
— Должен же за это кто-то ответить?
Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвались телохранители из «Отряда самообороны». Перекрыв выход так, что и капле не просочиться, они наставили дула всевозможного оружия на проявивших враждебные намерения гостей.
Сестрица-Вонючка повернул голову, причём кровь тут же потекла ему в рот, и, отплёвываясь, взмолился:
— Одноглазый Ястреб, я ведь считаю тебя другом! Не губи мою репутацию! Или ты забыл, на чьей сейчас территории?
— И чья же это территория? — выпрямившись, спросил Линь Цзинхэн.
От этого многозначительного вопроса по спине Сестрицы-Вонючки поползли мурашки. Не успел он отреагировать, как административное здание сотрясла внезапная дрожь.
Линь Цзинхэн со скупой улыбкой похлопал по манипулятору на руке:
— Под этим зданием спрятан мех… три энергетических ядра — значит, всё-таки тяжёлый мех, это и есть твоё секретное оружие?
Когда до Сестрицы-Вонючки дошёл смысл этих слов, он уставил неверящий взгляд на Линь Цзинхэна.
— Ты так ничего и не понял? — опустив голову, спросил тот. — До сих пор не догадался, откуда у мелкого меха столь обширная духовная сеть?
Сестрицу-Вонючку так затрясло, что у него язык завязался узлом:
— Ты… ты… ты…
— Да потому что эта духовная сеть не принадлежит тому мелкому меху. — Пока Линь Цзинхэн говорил, дрожь охватила всё здание — словно подземный монстр откликнулся на чей-то зов и, испуская громоподобный рёв, принялся карабкаться по стенам и трубам. — Так, может, обсудим, чья это территория? — с улыбкой спросил он.
В этот момент один из членов «Отряда самообороны» послал сигнал тревоги по внутренней сети базы:
— Босс! Ангар мехов… там куролесят духи! Только что группа мехов сама собой двинулись вперёд, и теперь они сами заряжают управляемые ракеты! Никто до них и пальцем не дотрагивался!
— Я предоставлю тебе выбор: либо вы разоружитесь и передадите нам право контроля над подпольным маршрутом и всеми имеющимися космическими станциями, либо я приму в дар твои славные мехи и навсегда избавлю твою станцию от проблемы перенаселённости, обратив её в пыль. — С этими словами Линь Цзинхэн прошёл в самую гущу охранников, будто там никого не было. — Какой из вариантов тебе больше по душе?
Тем временем невежественные люди на улице понятия не имели, что в административном здании в нескольких шагах от них идёт торг об их жизни и смерти. Почувствовав дрожь земли, щербатый старик равнодушно помахал Лу Бисину:
— Всё в порядке. В этом чёртовом месте не одно, так другое. Тут почти каждый день так трясёт, продолжай.
Корнем конфликта между седовласыми драчунами послужили разногласия щербатого старика и его хромоногого ровесника по соседству из-за энергетической панели. По причине предельной перенаселённости станции её энергетическая система представляла собой полный хаос. Бóльшая часть энергии расходовалась на мехи, а потому ежедневная доля, причитающаяся населению, была крайне ограничена по времени. Поэтому многие люди изготавливали незамысловатые энергетические панели, мало чем отличающиеся от примитивных солнечных батарей древних людей — эти уродливые приборы торчали отовсюду, жадно перехватывая каждый лучик солнца от энерговышки. Само собой, не обходилось без ссор из-за того, что одни панели перекрывали другие — чуть ли не каждый день вспыхивали новые скандалы.
— Атомная энергетическая вышка, которую вы видите в воздухе — это наследие девятисотлетней давности, времён эпохи Межзвёздных странствий. — Лаконично поведал Лу Бисин. Он весьма эффективно использовал свой опыт наставления мелких антиобщественных элементов, чтобы найти общий язык с обеими враждующими сторонами. В руках у него была чашка горячего чая, которой его снабдил хромой старик, а рядом щербатый старик чистил ему яблоко ножом, которым только что собирался кромсать оппонентов. Организовав на улице импровизированный лекторий, Лу Бисин вдохновенно [15] вещал: — Одно из величайших достижений Эпохи великих звёздных открытий — это такого рода «искусственная звезда». В те годы проект носил название «Семена Солнца». Уайт, нечего просто тупо стоять и греть уши, делайте заметки — так вот, запасов энергии такой вышки хватит, чтобы поддерживать жизнь десятки тысяч лет. Даже если люди покинут космическую станцию, вышка всё равно будет беспрерывно излучать свет и тепло, так что проблему источника энергии можно считать решённой. Я только что обратил внимание, что в основе подачи энергии вашей станции лежит самая примитивная система, которая предназначена, чтобы дистанционно заряжать следующие мимо мехи или торговые суда. Но может ли подобное зарядное устройство поддерживать жизнь целого города? Очевидно, что его эффективность слишком низка. На самом деле, нет никакой нужды в том, чтобы разделять систему подачи энергии на гражданские и военные нужды: устройство, охлаждающее мехи при взлёте и посадке, может с лёгкостью поддерживать работу тепловой энергостанции, которой хватит для всех вас с избытком, при этом она не займёт места на земле, ведь такая станция вполне может левитировать.
Вручив ему небрежно очищенное яблоко, щербатый старик со смехом сказал:
— Легко сказать, мальчишка.
— Да ведь это пара пустяков! — заверил его Лу Бисин. — У вас здесь на станции столько мехов, и нет автоматической службы профилактического осмотра и ремонта? Как только разберёмся с планом, можно приступать к внесению поправок в программу роботов-ремонтников.
— Звучит круто, — признал хромой старик. — Чем ты вообще занимаешься?
— Просто учительствую, — скромно отозвался Лу Бисин.
Старики и старушки разразились дружным хохотом, решив, что способности современной молодёжи к бездумному бахвальству [16] определённо возросли.
— А я-то было решил по твоим завиральным речам, что ты по меньшей мере эксперт по астронавтике из исследовательского института Уто!
— Ах ты чертёнок, и сколько солнц ты уже посадил?
— По-твоему, тепловая станция — это тебе блинчик из дрожжевого теста, раз её раскатать раз плюнуть?
Отличаясь на редкость добродушной натурой, Лу Бисин посмеялся вместе с ними, ничуть не обидевшись, даже когда старики и старушки принялись распускать руки, шутливо пихая его в бок [17]. Продолжая смеяться, он разрезал яблоко и раздал студентам, которые не спешили присоединяться к веселью, таким образом заткнув им рты, чтобы те не вздумали огрызаться на стариков.
Тут одна старушка вытянула костыль и постучала им по руке Лу Бисина:
— Паренёк, ты тут так бойко говорил, может, сделаешь с этим что-нибудь?
Проследив, куда она показывает, Лу Бисин увидел висящий над узкой улочкой большой экран на 360° — пустой и беззвучный: похоже, он не работал уже многие годы.
— Во времена молодости моим любимым хобби было доставить груз, вернуться живой, а потом сесть на городской площади и посмотреть фильм, — поведала старушка. — Но где-то полвека назад — говорят, это были помехи магнитного поля или что-то в этом роде — он погас и больше не включается. Ну а теперь ситуация снаружи такая, что база больше не осмеливается обмениваться сообщениями с внешним миром, а без сигнала нет и телевидения, так что таким старым хрычам, как мы, совершенно нечем заняться — только и остаётся, что цепляться к друг другу, собачась целыми днями. Ну а ты так заливал, будто способен взойти на небеса и спуститься под землю — может, сумеешь снова его наладить?
Примечания переводчиков:
[1] Спенсер — в оригинале 斯潘塞 (Sīpānsāi) — Сыпаньсай.
[2] Дела пойдут совсем худо — в оригинале чэнъюй 山穷水尽 (shānqióng shuǐjìn) — в пер. с кит. «истощились горы и воды иссякли», обр. в знач. «дойти до крайности, оказаться в безвыходном положении, исчерпать все средства», ср. также «куда ни кинь, всюду клин».
[3] Среди ночи — в оригинале 半夜三更 (bànyè sāngēng) — в пер. с кит. «среди ночи в третью стражу» — ночь между семью вечера и семью утра делилась на пять «страж» по два часа, третья — с 11 до часу ночи.
[4] Непутёвые стариканы — в оригинале 二百五 (èrbǎiwǔ) — в букв. пер. с кит. «двести пятьдесят», обр. в знач. «дурак, недотёпа». Существуют несколько гипотез происхождения этого каламбура, вот одна из наиболее интересных:
В эпоху Сражающихся царств стратег и дипломат Су Цинь пал от руки наёмного убийцы в Царстве Ци. Правитель Ци пришёл в ярость и, желая во что бы то ни стало поймать злодея, придумал хитроумный план. Он отрубил голову Су Циню и велел бичевать её, а потом повесить на воротах, объявив, что он был злодей и предатель, и правитель Ци не знал, как от него избавиться, а потому готов даровать убившему его герою тысячу золотых таэлей. На эту уловку и впрямь купились четверо человек. Когда они явились во дворец, правитель спросил у них, как же они поделят награду, и один из них ответил: да очень просто, по двести пятьдесят таэлей каждому. Тогда взбешённый правитель приказал выдать им деньги и тут же казнить их, а настоящий убийца благополучно скрылся в Царстве Цинь.
[5] С готовностью — в оригинале 屁颠屁颠 (pìdiān pìdiān) — в букв. пер. с кит. «тряся задницей», так описывают скачущих от радости или переваливающихся при ходьбе с боку на бок людей.
[6] Подлил масла в огонь — в оригинале чэнъюй 添油加醋 (tiānyóu jiācù) — в пер. с кит. «добавлять масло и уксус», обр. также в знач. «приукрашивать факты, прибавлять для красного словца, искажать действительность, преувеличивать».
[7] Триумфальное возвращение — в оригинале чэнъюй 卷土重来 (juǎn tǔ chóng lái) — в пер. с кит. «вернуться, вздымая пыль».
[8] Выступали посредниками — в оригинале чэнъюй 牵线搭桥 (qiānxiàn dāqiáo) — в пер. с кит. «тянуть за ниточку и наводить мост».
[9] Богат и влиятелен — в оригинале чэнъюй 财大气粗 (cáidà qìcū) — в пер. с кит. «богатый и сильный говорит заносчиво», обр. в знач. «деньги не проблема; выставлять напоказ своё богатство; быть высокомерным от большого богатства».
[10] Господин Лу — в оригинале 陆爷 (Lù-yé) — Лу-е, где 爷 — «господин, барин, владыка», а также «папаша, батюшка».
[11] Легко тебе рассуждать — в оригинале 站着说话谁都不腰疼 (zhànzhe shuōhuà shéi dōu bù yāoténg) — в букв. пер. с кит. «когда кто-то стоит и говорит, ни у кого не болит поясница».
[12] Басня о крестьянине и змее 农夫与蛇 (Nóngfū yǔ shé) — одна из басен Эзопа (VI в. до н.э.). В холодный зимний день, возвращаясь с рынка, крестьянин нашёл на обочине дороги замёрзшую змею. Пожалев её, он взял змею на руки и отогрел. Очнувшись, змея укусила крестьянина, и, умирая, он сказал: «Я получил справедливую награду за то, что спас ядовитую змею!»
[13] Слабоумный — в оригинале чэнъюй 脑子有坑 (nǎozi yǒu kēng) — в пер. с кит. «в мозгу есть вмятина», обр. в знач. «тупенький, слабый умом».
[14] Слезливая история — в оригинале чэнъюй 声泪俱下 (shēng lèi jù xià) — в пер. с кит. «возгласы скорби и слёзы не прекращались», обр. в знач. «говорить сквозь слёзы», «с плачем и слезами».
[15] Вдохновенно — в оригинале чэнъюй 热火朝天 (rè huǒ cháo tiān) — в пер. с кит. «жаркий огонь направляется в небо», обр. в знач. «кипеть, быть в самом разгаре; (иметь) широкий размах; гореть энтузиазмом».
[16] Бездумное бахвальство — в оригинале 吹牛不打草稿 (chuīniú bù dǎ cǎogǎo) — в пер. с кит. «бахвалятся, не делая набросков (черновиков)», что в обр. знач. «хвастаться чересчур вольно, даже не задумываясь над своими словами; нелогичное, противоречащее действительности хвастовство, которое даже не пытаются сделать правдоподобным».
[17] Распускать руки, шутливо пихая его в бок — в оригинале чэнъюй 动手动脚 (dòngshǒudòngjiǎo) — в пер. с кит. «пустить в ход руки и ноги», обр. в знач. «шутить, баловаться, лапать, распускать руки».
Отбракованные. Глава 31
Предыдущая глава
Следующая глава
Добро пожаловать в отряд самообороны Восьмой галактики.
***
Получив от Линя дозволение «спустить на Сестрицу-Вонючку всех собак» Одноглазый Ястреб, однако, не воспользовался его любезностью — вместо этого он свёл брови с такой силой, что ещё немного, и они достигли бы линии роста волос:
— Неужто, чтобы приструнить кучку босяков, тебе непременно нужно прикидываться тираном всия галактики? Или ты жить не можешь без того, чтобы не повыделываться?
— Надо думать, ваше превосходительство судит по себе, — равнодушно отозвался Линь Цзинхэн.
читать дальшеСестрица-Вонючка так же быстро пришёл в себя. Под прицелом восьми орудий этот изящный, но малопривлекательный мужчина показал достойную восхищения твёрдость духа, тут же послав ответ:
— Тьфу ты, со мной всё ещё три тысячи моих братьев, и мы лучше погибнем, чем сдадимся!
— Хочешь подарить мне ещё три тысячи голов? — усмехнулся Линь Цзинхэн. До чего любезно с твоей стороны, мне прямо-таки неловко.
Тут даже Лу Бисин утратил дар речи.
Не говоря уже о духовной силе генерала Линя, в его обычно безмолвном языке также крылась потрясающая воображение мощь: он умудрялся вести ожесточённые словесные баталии одновременно на два фронта, как с врагом, так и с союзником, не сдавая позиций ни на одном из них.
В тот самым момент, когда Лу Бисин невольно рассмеялся, качая головой, Линь Цзинхэн случайно встретился с ним взглядом, и у бывшего адмирала Лиги тревожно стукнуло сердце — на какую-то долю мгновения он заподозрил, что, должно быть, представления Лу Бисина о его моральном облике далеки от идеала.
В самом деле: он не уважает старших, не заботится о младших; характер у него хуже некуда, да ещё и эта тяга к театральным эффектам…
Однако, что он мог с этим поделать? За долгие годы службы в армии «пускание пыли в глаза» и «поддержание видимости» стали неотъемлемой частью его жизни.
Никому в Первой галактике не было дела до того, в скольких войнах сражаются их генералы, сколько пиратов они убили, каких военных теорий и концепций обороны придерживались — громкие заголовки решают всё. Не важно, похвал они исполнены или брани — даже если бесконечным потоком клеветы, изливающимся в средствах массовой информации — ничего не имеет значения, лишь бы люди, наслаждающиеся двумя сотнями лет спокойной жизни, не позабыли о тебе.
Потому-то Уто нуждалась в таком человеке, как он: Парламенту Лиги требовался достаточно бросающийся в глаза, сумасбродный, язвительный и невозможный тип на роль диктатора, чтобы сделать из него врага общественности.
Главные принципы Лиги — «свобода и равенство»; и как же базирующаяся на этих принципах Лига может воспрепятствовать военной автономии семи других галактик? Такое требование нельзя признать обоснованным — тут-то на сцену и выходит подобный «злодей». Его основная задача — прочно удерживать свои позиции и оттягивать на себя общественное недовольство, позволяя правительству Лиги беспомощно разводить руками: «Хоть мы не в силах совладать с этим человеком, мы всё же не страшимся его, продолжая упорную борьбу».
В то время как Парламенту требовался образ «непримиримого злодея», Военному комитету нужен был преемник Лу Синя, который, будучи их талисманом, позволит сохранять равновесие в условиях внутренних разногласий среди военных — и все эти годы Линь Цзинхэн тратил немало усилий на поддержание этого противоречивого образа, балансируя между различными партиями.
А как в противном случае тот, кому не исполнилось ещё и сотни лет, мог вскарабкаться на вершину карьерной пирамиды?
Неужто только за счёт таланта и способностей?
С того самого дня, как он покинул Лигу, на протяжении вот уже пяти лет Линь Цзинхэн неустанно пытался избавиться от приросшего к нему образа, чтобы вернуться к своей истинной личности, которую он некогда похоронил заживо. Однако с тех пор минуло три десятка лет, и он уже не помнил, каким должен был быть изначально.
Возможно, он и вправду именно такой человек, который не способен жить, не рисуясь.
— Можете попробовать подсоединиться к духовной сети, — внезапно предложил он. — Сейчас к ней подключён Чжаньлу, я велю ему, чтобы он выдал вам полномочия согласно вашему уровню духовной силы.
Четверо студентов остолбенели от изумления: могли ли они подумать, что эта не пойми кому адресованная фраза без всяких предисловий предназначалась им?
Поскольку никто не решался отозваться, в воздухе повисло неловкое молчание. Делая вид, что не замечает этого, Линь Цзинхэн как бы между делом добавил:
— Но только ненадолго: такой мелкий мех с трудом справляется с энергопотреблением Чжаньлу.
— Что стоите столбом, негодники? — вскочил с места Лу Бисин. — Неужто вам совсем не любопытно попробовать?
— И как тебе не совестно покупать любовь других с помощью Чжаньлу? — не выдержал Одноглазый Ястреб.
К сожалению, на него уже никто не обращал внимания.
Ведь это же Чжаньлу, легендарный мех Лиги! Сколько раз за всю жизнь человек может своими глазами увидеть тяжёлый мех, не говоря уже о том, чтобы почувствовать, каково это — подсоединиться к его духовной сети?!
В сравнении с простой и грубой духовной сетью маленького меха, обладающего искусственным интеллектом Чжаньлу можно было счесть заботливой нянечкой — в тот самый момент, когда студенты один за другим вошли в духовную сеть, он моментально оценил уровень каждого и автоматически заблокировал бóльшую часть информационного потока.
Он даже предусмотрительно запустил мелодию из старинной музыкальной шкатулки, поинтересовавшись у Мяты:
— Это помогает облегчить ваше беспокойство?
— …Эм, спасибо, не стоит, — поспешила тактично отказаться девушка, у которой от странных музыкальных пристрастий искусственного интеллекта по коже побежали мурашки. — Меня, по большей части, пугает пустынность космоса, а теперь, когда там так много людей, бояться нечего… Так что вы не могли бы это выключить? А то эта мелодия напоминает мне фильмы ужасов.
Духовная сеть Чжаньлу была необычайно обширна, и у тех, кто в первый раз оказывался в ней, попросту захватывало дух, вызывая смутные воспоминания о том, как в детстве, запрокинув голову, они впервые узрели беспредельность Млечного пути.
Лишь тогда студенты обнаружили, что диспозиция Сестрицы-Вонючки и его приспешников теперь лежит перед ними как на ладони, а вдали даже смутно виднеется их логово, расположенное на расстоянии двух дней полёта отсюда.
Окутывая человеческое сознание, духовная сеть порождает особое чувство: как будто крохотная букашка [1], носимая волнами бескрайнего океана, получила возможность избавиться от своей ничтожной плоти, обратившись во всемогущее божество, для которого не существует границ.
Беспредельное одиночество, но и столь же беспредельная свобода.
И это всё Чжаньлу — знаменитый меч, некогда дважды отброшенный Лигой.
А вот о чём четверо студентов не имели ни малейшего понятия — так это о том, что никому, кроме двух полноправных хозяев Чжаньлу, прежде не было дозволено ступить на эту территорию.
— Следуйте за мной, — прозвучал у них в ушах голос Линь Цзинхэна. — Не бойтесь меха, и не сопротивляйтесь духовной сети. Мех — ваш союзник, а не противник.
— Генерал Линь, — осторожно поинтересовался Уайт, — Чжаньлу очень деликатный, но я по-прежнему считаю, что «Пекин»… и точная имитация духовной сети, которая используется здесь для тренировки — это какой-то кошмар.
— Мелкие мехи клепают абы как, и интеллектом они не обременены, в этом всё дело, — пояснил Линь Цзинхэн. — К ним просто нужно привыкнуть.
Пока он говорил, духовная сеть Чжаньлу подёрнулась рябью. Глядя на мир с точки зрения меха, человек видит пространство и время совсем иначе — в частности, он ясно чувствует, когда сеть другого меха накладывается на его собственную.
Ощутив, как их втягивает в столкновение с духовной сетью неприятеля, студенты разразились паническими возгласами.
Но они тут же обнаружили, что уже слились с ней. Духовная сеть противника лежала перед ними, словно разобранный чип — Линь Цзинхэн явно желал, чтобы они пронаблюдали процесс захвата духовной сети в деталях, а потому постарался сделать его как можно более наглядным.
— Хоть показатели вражеского меха превосходят «Пекин», — воспользовавшись возможностью, вклинился с объяснением Лу Бисин, — уровень совместимости пилота едва превышает пятьдесят процентов — должно быть, это его первый полёт. Он тут явно ради массовки.
Едва он закончил, как противник, похоже, почувствовал вторжение в духовную сеть и от испуга окончательно пал духом [2]. Его духовная сила утратила устойчивость, и уровень совместимости упал ниже пятидесяти процентов, так что он самостоятельно разорвал соединение, не дожидаясь, пока за него это сделает соперник.
— Главная проблема с новичками, такими, как вы — в их психологических качествах, — принялся вещать Лу Бисин с головокружительной скоростью. — Вы сейчас чувствуете порт духовной сети противника? Чем ниже уровень совместимости, тем шире порт, и тем проще тому, у кого больше духовной силы, вторгнуться в сеть. После того, как пилот противника теряет сознание, совместимость с духовной сетью падает до нуля, при этом порт освобождается полностью. Сейчас вы можете, воспользовавшись случаем, пройти стандартную процедуру установления связи с духовной сетью меха, чтобы попытаться подчинить его себе. Если у вас всё получится, то вы сможете осуществлять над мехом «обратный контроль». Не бойтесь, генерал рядом.
В своей безграничной наглости [3] он дошёл до того, что самовольно записал Линь Цзинхэна в свои ассистенты.
Впрочем, сам Линь Цзинхэн не сказал на это ни слова. Все мехи Сестрицы-Вонючки оказались в сфере действия духовной сети Чжаньлу — он разметал их, словно осенний ветер палую листву. Противник обезумел от страха, не в силах понять, откуда у этого вшивого меха взяться подобной духовной сети.
Когда они наконец пришли в себя, отступать было слишком поздно — «хоровое» построение превратилось в полный хаос. Бог знает откуда Сестрица-Вонючка набрал толпу ни на что не годных пилотов, пытаясь создать видимость силы: возможно, они были временными работниками, которых наспех обучили и вытолкнули в бой. Половина мехов тут же выбыла из строя в результате столкновений, программных сбоев и обрыва связи пилотами, смешавшись в общую кучу-малу — а в довершение всего какие-то из мехов то и дело захватывали студенты, которым выпала нежданная удача [4]. Поскольку они не владели даже самыми базовыми навыками управления, оказавшиеся под их обратным контролем мехи вели себя словно объевшиеся белены собаки или свиньи, совершая самые причудливые кульбиты, что лишь усугубляло панику в рядах противника.
Огромный отряд мехов был уничтожен в мгновение ока.
Однако Линь Цзинхэну недолго суждено было красоваться: за какие-то три минуты Чжаньлу высосал запасы энергии «Пекина» чуть ли не досуха. Взвыл сигнал тревоги, давая понять, что праздник пора заканчивать.
— Я ж говорил, что показушников поражает громом! — принялся злорадствовать Одноглазый Ястреб. — Чжаньлу, ты нам слишком дорого обходишься!
— Погоди минутку, — прервал его Лу Бисин, — противник шлёт нам запрос на связь.
— Выключи сирену и принимай, — велел Линь Цзинхэн.
Едва была установлена связь, как «твёрдый духом» Сестра-Вонючка, который только что был полон решимости «погибнуть, но не сдаться», истошно завопил:
— Остановитесь, хватит! Глава, большой босс, старший братец Одноглазый Ястреб, я признаю свои ошибки! Я не знал, с каким большим человеком имею дело [5]! Ну что взять с такого ничтожного человечишки, как я?!
Едва он успел договорить, как запасы энергии «Пекина» иссякли окончательно — остался лишь необходимый для функционирования минимум. Духовная сеть Чжаньлу тут же рассеялась, и он вновь обратился в механический манипулятор, приземлившись на руку Линь Цзинхэна.
Одноглазый Ястреб встал бок о бок с ним в находящемся на грани энергетического коллапса мехе, и оба с одинаковой безупречностью вошли в образ готовых карать и миловать [6] божественных владык: «Если впредь будешь помнить своё место, я, так и быть, на первый раз пощажу тебя» — говорил весь их вид.
Им удалось успешно пустить пыль в глаза Сестрице-Вонючке: почувствовав, что чудовищное давление исчезло, он решил, что вовремя пошёл на попятный. Испустив вздох облегчения, он тут же расплылся в льстивой улыбке:
— Старший братец Одноглазый Ястреб всё верно говорит! Перед лицом принца Кэли, этого врага человечества, нам следует сплотиться против общей угрозы! Ну а теперь, когда мы во всеоружии, нам нужно лишь, чтобы этот… как величать уважаемого господина?
— Линь, — равнодушно выплюнул Одноглазый Ястреб.
— Как? Вы — тот самый Четвёртый брат из «Чёрной дыры»? Ох, весьма наслышан о вас, давно мечтал о знакомстве… Но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! — Растянув широкий рот в улыбке, Сестра-Вонючка продемонстрировал передние зубы, инкрустированные бриллиантами. — Нам остро недостаёт таких талантов, как Четвёртый брат! Старший братец Одноглазый Ястреб для меня всё равно что родной брат — он всегда предоставлял мне самые выгодные условия в сделках, а теперь, когда ещё и привёл ко мне Четвёртого брата, моё скромное жилище будто озарилось светом! Что и скрывать, давно уже мне так не улыбалась удача! Нужно как следует свериться с гороскопом, когда я вернусь домой — должно быть, несчастливая звезда моего рождения наконец-то теряет влияние!
Благодаря этому случаю Линь Цзинхэн узнал кое-что новое о твёрдых моральных устоях обитателей Восьмой галактики.
Итак, Сестрица-Вонючка, генерал без армии, был вынужден с натянутой улыбкой сопроводить их в своё старое логово, бросив на произвол судьбы отряд мехов и валяющихся в отключке пилотов, которые, страдая в безмолвии, болтались в космосе в ожидании помощи.
***
Наконец они прибыли в «подземное царство» контрабандистов. При взгляде сверху на космическую станцию можно было предположить, что она занимает около тысячи километров квадратных. Половина этой площади отводилось под хранение мехов и оружия, так что люди вынуждены были ютиться на оставшейся половине — и едва ли в Новую звёздную эру можно было найти другое место с подобной плотностью населения.
— Конечно, тут тесновато, — пожаловался Сестрица-Вонючка. — Прежде это была станция снабжения, ну а теперь здесь собираются бедолаги [7], которым больше некуда податься. Сейчас здесь проживает свыше десяти миллионов, и, право, это предел — разумеется, это не может нас не тревожить.
— Смотри, без фокусов, — ледяным голосом предупредил Одноглазый Ястреб. — Пусть мы сейчас и не в мехе, прихлопнуть тебя нам труда не составит.
— Братец, а я ведь и вправду задолжал тебе, — горько усмехнулся Сестрица-Вонючка. — Согласно контракту, за мной ещё три сотни миллионов «восьмёрок» [8], могу перевести их тебе сейчас же, что скажешь?
Из-за огромного имущественного разрыва между галактиками Лиги в разных регионах приходилась использовать разные валюты, у которых был определённый обменный курс. Полное наименование «восьмёрок» было «находящаяся в обращении монета Восьмой галактики Нового звёздного календаря». В других семи галактиках «восьмёрки» и в мирное время не очень-то пользовались спросом, ну а сейчас, когда Лига вот-вот рухнет, а в объятой паникой Восьмой галактике бесчинствуют космические пираты, цена «восьмёрок» почти сравнялась с обёрточной бумагой.
— Не скрою, у нас тут имеется достаточно припасов, а также множество мехов и оружия, вот только всё это просто барахло, потому что у нас чудовищная нехватка эффективных боевых единиц. Вынужденные довольствоваться тем, что есть, мы наскребли лучших из худших [9] и кое-как обучили их управлять мехами… но вы же сами видели их уровень. — С лица Сестрицы-Вонючки на миг сползла заискивающая улыбка — он вывел своих спутников на главную улицу.
Хоть это была всего лишь космическая станция, жизнь на ней прямо-таки била ключом: люди устанавливали прилавки с товаром прямо на обочине дороги, рядом с ними только что открылась харчевня. Заслышав звуки с улицы, люди, вытягивая шеи, выглядывали с балконов, на которых сушилось бельё. Несколько детей с визгом пронеслись мимо, весьма культурно поприветствовав новоприбывших:
— Я вас с дерьмом смешаю! Тра-та-та-та-та…
— Снаружи царит паника, и никто не знает, сколько мы ещё сможем здесь скрываться. — Приняв серьёзный вид, Сестрица-Вонючка взглянул на Линь Цзинхэна. — Четвёртый брат, я уже слышал об этом. Раз уж нам суждено было встретиться сегодня, я не стану темнить [10]. Пекин-ß и Кэли больше не вернуть. За последние дни до меня долетали новости… принц Кэли уничтожил три планеты, перекрыл все главные маршруты, захватил всех представителей власти, что остались в живых, и провёл съезд, на котором вынудил их признать своё господство. Я знаю, что все вы теперь — всё равно что бездомные бродяги, и привёл вас сюда вовсе не потому, что боюсь вас…
Одноглазый Ястреб ухмыльнулся.
Толстокожесть Сестрицы-Вонючки была поистине выдающейся [11] — делая вид, что не замечает его, он со всей искренностью продолжил вещать Линь Цзинхэну:
— Я очень уважаю талантливых людей… но в мщении суть или нет, нас здесь свыше десяти миллионов, вместе с женщинами, стариками и детьми — раз уж они пришли ко мне, я теперь за них в ответе. Если мы и напали на вас исподтишка за пределами станции, то лишь потому, что мы робки и боимся чужаков. Раз уж мы теперь разобрались с этим недоразумением и из врагов стали друзьями, то, полагаю, вам всё равно некуда больше податься, так почему бы вам, милостивые господа, не остаться здесь и не присоединиться к нашему отряду самообороны? Полагаю, это послужило бы ко всеобщей пользе.
— И то верно, — холодно заметил Одноглазый Ястреб. — Если ты способен победить, то попросту убираешь ненужного свидетеля, а коли не способен, то приходится пошевелить мозгами, изыскав другой способ — например, лить в уши врагам сладкие речи, чтобы сделать их своими громилами [12]. Сестрица-Вонючка, а у тебя такая большая башка на плечах не просто для красоты — она у тебя и впрямь неплохо варит.
— Да что вы, право, вы меня перехваливаете, — как ни в чём не бывало принял польщённый вид Сестрица-Вонючка. — На самом деле, у нас проблемы не только с обороной, но и с технологиями та же беда — как говорится, ноги вытащишь — хвост увяз [13]. Эта космическая станция изначально не предназначалась для жизни, и теперь из-за чрезмерной нагрузки постоянно возникают проблемы с искусственной атмосферой. Нам позарез нужны специалисты с техническим образованием. Чтобы соорудить хотя бы вот такую дырявую сеть, мои люди трудились как проклятые [14] — кто же знал, что вы взломаете её с полпинка. К тому же, мне впервые довелось увидеть, чтобы у такого маленького меха была столь обширная духовная сеть, вы прямо-таки ниспосланы нам Небесами… Ах, вот мы и на месте.
Он остановился у подножия многоэтажного здания, архитектурный стиль которого весьма напоминал самого Сестрицу-Вонючку — оно прямо-таки сверкало показной роскошью. На дверях красовалась неоновая надпись — словно вывеска ночного клуба — «Силы самообороны Восьмой галактики».
— Добро пожаловать в отряд самообороны Восьмой галактики, — остановившись перед этой в высшей степени импозантной вывеской, приветственно распахнул объятия Сестрица-Вонючка. — Это и есть наше подземное царство.
Примечание автора:
Чжаньлу — истинный продукт современных технологий: две минуты говорит и два часа заряжается~
Примечания переводчиков:
[1] Букашка — в оригинале 蝼蚁 (lóuyǐ) — в пер. с кит. «муравьи и медведки», обр. в знач. «насекомое», «бессловесный скот», «ничтожный, бессильный человек».
[2] Пал духом — в оригинале 六神无主 (liù shén wú zhǔ) — в пер. с кит. «шесть божеств (в даосизме — сердце, лёгкие, печень, почки, селезёнка и желчный пузырь) не имеют хозяина», обр. также в знач. «растеряться, совершенно смешаться».
[3] В своей безграничной наглости — в оригинале 蹬鼻子上脸 (dēngbízi shàngliǎn) — в пер. с кит. «забираться на лицо через нос», обр. в знач. «обнаглеть, зарваться, сесть на шею».
[4] Выпала нежданная удача — в оригинале поговорка 瞎猫碰死耗子 (xiāmāo pèng sǐ hàozi) — в пер. с кит. «слепой кот наткнулся на дохлую мышь», обр. в знач. «везение, случайная удача».
[5] Не знал, с каким большим человеком имею дело — в оригинале поговорка 我有眼不识泰山 (wǒ yǒuyǎn bùshí tàishān) — в пер. с кит. «имея глаза, я не разглядел гору Тайшань», обр. в знач. «не узнать знаменитость, оказать должного уважения», ср. также «слона-то я и не приметил».
[6] Готовых карать и миловать — в оригинале 生杀予夺 (shēngshāyǔduó) — в пер. с кит. «миловать, казнить, жаловать и отнимать», обр. в знач. «распоряжаться судьбами, властвовать над жизнью и смертью, безграничная власть».
[7] Бедолаги — в оригинале 放个屁能砸脚后跟 (fàng gè pì néng zá jiǎohòugēn) — в букв. пер. с кит. «даже гадя, попадают себе на пятки», образно о людях, которых преследует злая судьба.
[8] «Восьмёрка» ‘八币’ (bā bì), где 八 — «восемь», а 币 — «деньги, валюта, монеты», денежная единица Восьмой галактики.
[9] Наскребли лучших из худших — в оригинале поговорка 矬子里拔将军 (cuózi li bá jiāngjūn) — в пер. с кит. «выбирать генерала среди карликов», обр. в знач. «выбирать лучшего из тех, кто есть, выбирать лучшего из худших».
[10] Я не стану темнить — в оригинале 明人不说暗话 (míng rén bù shuō àn huà) — в пер. с кит. «просвещённый человек не станет говорить темно (сплетничать)».
[11] Толстокожесть была поистине выдающейся — в оригинале 皮厚三尺 (píhòu sānchǐ) — в пер. с кит. «толщина кожи в три чи (т.е., около метра)».
[12] Громила — в оригинале 打手 (dǎshou) — в пер. с кит. «боец, силач», букв. «драчливая рука», исторически — силач, состоящий на службе у помещика для расправы над крестьянами, также — телохранитель.
[13] Ноги вытащишь — хвост увяз — в оригинале чэнъюй 捉襟见肘 (zhuōjīn jiànzhǒu) — в пер. с кит. «потянешь за полу ― видны локти», обр. в знач. «не сводить концы с концами, бедствовать», ср. также «тришкин кафтан».
[14] Трудились как проклятые — в оригинале 九牛二虎之力 (jiǔ niú èr hǔ zhī lì) — в пер. с кит. «сила как у девяти быков и двух тигров», обр. в знач. «нечеловеческая сила, огромные усилия, неимоверный труд».
Получив от Линя дозволение «спустить на Сестрицу-Вонючку всех собак» Одноглазый Ястреб, однако, не воспользовался его любезностью — вместо этого он свёл брови с такой силой, что ещё немного, и они достигли бы линии роста волос:
— Неужто, чтобы приструнить кучку босяков, тебе непременно нужно прикидываться тираном всия галактики? Или ты жить не можешь без того, чтобы не повыделываться?
— Надо думать, ваше превосходительство судит по себе, — равнодушно отозвался Линь Цзинхэн.
читать дальшеСестрица-Вонючка так же быстро пришёл в себя. Под прицелом восьми орудий этот изящный, но малопривлекательный мужчина показал достойную восхищения твёрдость духа, тут же послав ответ:
— Тьфу ты, со мной всё ещё три тысячи моих братьев, и мы лучше погибнем, чем сдадимся!
— Хочешь подарить мне ещё три тысячи голов? — усмехнулся Линь Цзинхэн. До чего любезно с твоей стороны, мне прямо-таки неловко.
Тут даже Лу Бисин утратил дар речи.
Не говоря уже о духовной силе генерала Линя, в его обычно безмолвном языке также крылась потрясающая воображение мощь: он умудрялся вести ожесточённые словесные баталии одновременно на два фронта, как с врагом, так и с союзником, не сдавая позиций ни на одном из них.
В тот самым момент, когда Лу Бисин невольно рассмеялся, качая головой, Линь Цзинхэн случайно встретился с ним взглядом, и у бывшего адмирала Лиги тревожно стукнуло сердце — на какую-то долю мгновения он заподозрил, что, должно быть, представления Лу Бисина о его моральном облике далеки от идеала.
В самом деле: он не уважает старших, не заботится о младших; характер у него хуже некуда, да ещё и эта тяга к театральным эффектам…
Однако, что он мог с этим поделать? За долгие годы службы в армии «пускание пыли в глаза» и «поддержание видимости» стали неотъемлемой частью его жизни.
Никому в Первой галактике не было дела до того, в скольких войнах сражаются их генералы, сколько пиратов они убили, каких военных теорий и концепций обороны придерживались — громкие заголовки решают всё. Не важно, похвал они исполнены или брани — даже если бесконечным потоком клеветы, изливающимся в средствах массовой информации — ничего не имеет значения, лишь бы люди, наслаждающиеся двумя сотнями лет спокойной жизни, не позабыли о тебе.
Потому-то Уто нуждалась в таком человеке, как он: Парламенту Лиги требовался достаточно бросающийся в глаза, сумасбродный, язвительный и невозможный тип на роль диктатора, чтобы сделать из него врага общественности.
Главные принципы Лиги — «свобода и равенство»; и как же базирующаяся на этих принципах Лига может воспрепятствовать военной автономии семи других галактик? Такое требование нельзя признать обоснованным — тут-то на сцену и выходит подобный «злодей». Его основная задача — прочно удерживать свои позиции и оттягивать на себя общественное недовольство, позволяя правительству Лиги беспомощно разводить руками: «Хоть мы не в силах совладать с этим человеком, мы всё же не страшимся его, продолжая упорную борьбу».
В то время как Парламенту требовался образ «непримиримого злодея», Военному комитету нужен был преемник Лу Синя, который, будучи их талисманом, позволит сохранять равновесие в условиях внутренних разногласий среди военных — и все эти годы Линь Цзинхэн тратил немало усилий на поддержание этого противоречивого образа, балансируя между различными партиями.
А как в противном случае тот, кому не исполнилось ещё и сотни лет, мог вскарабкаться на вершину карьерной пирамиды?
Неужто только за счёт таланта и способностей?
С того самого дня, как он покинул Лигу, на протяжении вот уже пяти лет Линь Цзинхэн неустанно пытался избавиться от приросшего к нему образа, чтобы вернуться к своей истинной личности, которую он некогда похоронил заживо. Однако с тех пор минуло три десятка лет, и он уже не помнил, каким должен был быть изначально.
Возможно, он и вправду именно такой человек, который не способен жить, не рисуясь.
— Можете попробовать подсоединиться к духовной сети, — внезапно предложил он. — Сейчас к ней подключён Чжаньлу, я велю ему, чтобы он выдал вам полномочия согласно вашему уровню духовной силы.
Четверо студентов остолбенели от изумления: могли ли они подумать, что эта не пойми кому адресованная фраза без всяких предисловий предназначалась им?
Поскольку никто не решался отозваться, в воздухе повисло неловкое молчание. Делая вид, что не замечает этого, Линь Цзинхэн как бы между делом добавил:
— Но только ненадолго: такой мелкий мех с трудом справляется с энергопотреблением Чжаньлу.
— Что стоите столбом, негодники? — вскочил с места Лу Бисин. — Неужто вам совсем не любопытно попробовать?
— И как тебе не совестно покупать любовь других с помощью Чжаньлу? — не выдержал Одноглазый Ястреб.
К сожалению, на него уже никто не обращал внимания.
Ведь это же Чжаньлу, легендарный мех Лиги! Сколько раз за всю жизнь человек может своими глазами увидеть тяжёлый мех, не говоря уже о том, чтобы почувствовать, каково это — подсоединиться к его духовной сети?!
В сравнении с простой и грубой духовной сетью маленького меха, обладающего искусственным интеллектом Чжаньлу можно было счесть заботливой нянечкой — в тот самый момент, когда студенты один за другим вошли в духовную сеть, он моментально оценил уровень каждого и автоматически заблокировал бóльшую часть информационного потока.
Он даже предусмотрительно запустил мелодию из старинной музыкальной шкатулки, поинтересовавшись у Мяты:
— Это помогает облегчить ваше беспокойство?
— …Эм, спасибо, не стоит, — поспешила тактично отказаться девушка, у которой от странных музыкальных пристрастий искусственного интеллекта по коже побежали мурашки. — Меня, по большей части, пугает пустынность космоса, а теперь, когда там так много людей, бояться нечего… Так что вы не могли бы это выключить? А то эта мелодия напоминает мне фильмы ужасов.
Духовная сеть Чжаньлу была необычайно обширна, и у тех, кто в первый раз оказывался в ней, попросту захватывало дух, вызывая смутные воспоминания о том, как в детстве, запрокинув голову, они впервые узрели беспредельность Млечного пути.
Лишь тогда студенты обнаружили, что диспозиция Сестрицы-Вонючки и его приспешников теперь лежит перед ними как на ладони, а вдали даже смутно виднеется их логово, расположенное на расстоянии двух дней полёта отсюда.
Окутывая человеческое сознание, духовная сеть порождает особое чувство: как будто крохотная букашка [1], носимая волнами бескрайнего океана, получила возможность избавиться от своей ничтожной плоти, обратившись во всемогущее божество, для которого не существует границ.
Беспредельное одиночество, но и столь же беспредельная свобода.
И это всё Чжаньлу — знаменитый меч, некогда дважды отброшенный Лигой.
А вот о чём четверо студентов не имели ни малейшего понятия — так это о том, что никому, кроме двух полноправных хозяев Чжаньлу, прежде не было дозволено ступить на эту территорию.
— Следуйте за мной, — прозвучал у них в ушах голос Линь Цзинхэна. — Не бойтесь меха, и не сопротивляйтесь духовной сети. Мех — ваш союзник, а не противник.
— Генерал Линь, — осторожно поинтересовался Уайт, — Чжаньлу очень деликатный, но я по-прежнему считаю, что «Пекин»… и точная имитация духовной сети, которая используется здесь для тренировки — это какой-то кошмар.
— Мелкие мехи клепают абы как, и интеллектом они не обременены, в этом всё дело, — пояснил Линь Цзинхэн. — К ним просто нужно привыкнуть.
Пока он говорил, духовная сеть Чжаньлу подёрнулась рябью. Глядя на мир с точки зрения меха, человек видит пространство и время совсем иначе — в частности, он ясно чувствует, когда сеть другого меха накладывается на его собственную.
Ощутив, как их втягивает в столкновение с духовной сетью неприятеля, студенты разразились паническими возгласами.
Но они тут же обнаружили, что уже слились с ней. Духовная сеть противника лежала перед ними, словно разобранный чип — Линь Цзинхэн явно желал, чтобы они пронаблюдали процесс захвата духовной сети в деталях, а потому постарался сделать его как можно более наглядным.
— Хоть показатели вражеского меха превосходят «Пекин», — воспользовавшись возможностью, вклинился с объяснением Лу Бисин, — уровень совместимости пилота едва превышает пятьдесят процентов — должно быть, это его первый полёт. Он тут явно ради массовки.
Едва он закончил, как противник, похоже, почувствовал вторжение в духовную сеть и от испуга окончательно пал духом [2]. Его духовная сила утратила устойчивость, и уровень совместимости упал ниже пятидесяти процентов, так что он самостоятельно разорвал соединение, не дожидаясь, пока за него это сделает соперник.
— Главная проблема с новичками, такими, как вы — в их психологических качествах, — принялся вещать Лу Бисин с головокружительной скоростью. — Вы сейчас чувствуете порт духовной сети противника? Чем ниже уровень совместимости, тем шире порт, и тем проще тому, у кого больше духовной силы, вторгнуться в сеть. После того, как пилот противника теряет сознание, совместимость с духовной сетью падает до нуля, при этом порт освобождается полностью. Сейчас вы можете, воспользовавшись случаем, пройти стандартную процедуру установления связи с духовной сетью меха, чтобы попытаться подчинить его себе. Если у вас всё получится, то вы сможете осуществлять над мехом «обратный контроль». Не бойтесь, генерал рядом.
В своей безграничной наглости [3] он дошёл до того, что самовольно записал Линь Цзинхэна в свои ассистенты.
Впрочем, сам Линь Цзинхэн не сказал на это ни слова. Все мехи Сестрицы-Вонючки оказались в сфере действия духовной сети Чжаньлу — он разметал их, словно осенний ветер палую листву. Противник обезумел от страха, не в силах понять, откуда у этого вшивого меха взяться подобной духовной сети.
Когда они наконец пришли в себя, отступать было слишком поздно — «хоровое» построение превратилось в полный хаос. Бог знает откуда Сестрица-Вонючка набрал толпу ни на что не годных пилотов, пытаясь создать видимость силы: возможно, они были временными работниками, которых наспех обучили и вытолкнули в бой. Половина мехов тут же выбыла из строя в результате столкновений, программных сбоев и обрыва связи пилотами, смешавшись в общую кучу-малу — а в довершение всего какие-то из мехов то и дело захватывали студенты, которым выпала нежданная удача [4]. Поскольку они не владели даже самыми базовыми навыками управления, оказавшиеся под их обратным контролем мехи вели себя словно объевшиеся белены собаки или свиньи, совершая самые причудливые кульбиты, что лишь усугубляло панику в рядах противника.
Огромный отряд мехов был уничтожен в мгновение ока.
Однако Линь Цзинхэну недолго суждено было красоваться: за какие-то три минуты Чжаньлу высосал запасы энергии «Пекина» чуть ли не досуха. Взвыл сигнал тревоги, давая понять, что праздник пора заканчивать.
— Я ж говорил, что показушников поражает громом! — принялся злорадствовать Одноглазый Ястреб. — Чжаньлу, ты нам слишком дорого обходишься!
— Погоди минутку, — прервал его Лу Бисин, — противник шлёт нам запрос на связь.
— Выключи сирену и принимай, — велел Линь Цзинхэн.
Едва была установлена связь, как «твёрдый духом» Сестра-Вонючка, который только что был полон решимости «погибнуть, но не сдаться», истошно завопил:
— Остановитесь, хватит! Глава, большой босс, старший братец Одноглазый Ястреб, я признаю свои ошибки! Я не знал, с каким большим человеком имею дело [5]! Ну что взять с такого ничтожного человечишки, как я?!
Едва он успел договорить, как запасы энергии «Пекина» иссякли окончательно — остался лишь необходимый для функционирования минимум. Духовная сеть Чжаньлу тут же рассеялась, и он вновь обратился в механический манипулятор, приземлившись на руку Линь Цзинхэна.
Одноглазый Ястреб встал бок о бок с ним в находящемся на грани энергетического коллапса мехе, и оба с одинаковой безупречностью вошли в образ готовых карать и миловать [6] божественных владык: «Если впредь будешь помнить своё место, я, так и быть, на первый раз пощажу тебя» — говорил весь их вид.
Им удалось успешно пустить пыль в глаза Сестрице-Вонючке: почувствовав, что чудовищное давление исчезло, он решил, что вовремя пошёл на попятный. Испустив вздох облегчения, он тут же расплылся в льстивой улыбке:
— Старший братец Одноглазый Ястреб всё верно говорит! Перед лицом принца Кэли, этого врага человечества, нам следует сплотиться против общей угрозы! Ну а теперь, когда мы во всеоружии, нам нужно лишь, чтобы этот… как величать уважаемого господина?
— Линь, — равнодушно выплюнул Одноглазый Ястреб.
— Как? Вы — тот самый Четвёртый брат из «Чёрной дыры»? Ох, весьма наслышан о вас, давно мечтал о знакомстве… Но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! — Растянув широкий рот в улыбке, Сестра-Вонючка продемонстрировал передние зубы, инкрустированные бриллиантами. — Нам остро недостаёт таких талантов, как Четвёртый брат! Старший братец Одноглазый Ястреб для меня всё равно что родной брат — он всегда предоставлял мне самые выгодные условия в сделках, а теперь, когда ещё и привёл ко мне Четвёртого брата, моё скромное жилище будто озарилось светом! Что и скрывать, давно уже мне так не улыбалась удача! Нужно как следует свериться с гороскопом, когда я вернусь домой — должно быть, несчастливая звезда моего рождения наконец-то теряет влияние!
Благодаря этому случаю Линь Цзинхэн узнал кое-что новое о твёрдых моральных устоях обитателей Восьмой галактики.
Итак, Сестрица-Вонючка, генерал без армии, был вынужден с натянутой улыбкой сопроводить их в своё старое логово, бросив на произвол судьбы отряд мехов и валяющихся в отключке пилотов, которые, страдая в безмолвии, болтались в космосе в ожидании помощи.
***
Наконец они прибыли в «подземное царство» контрабандистов. При взгляде сверху на космическую станцию можно было предположить, что она занимает около тысячи километров квадратных. Половина этой площади отводилось под хранение мехов и оружия, так что люди вынуждены были ютиться на оставшейся половине — и едва ли в Новую звёздную эру можно было найти другое место с подобной плотностью населения.
— Конечно, тут тесновато, — пожаловался Сестрица-Вонючка. — Прежде это была станция снабжения, ну а теперь здесь собираются бедолаги [7], которым больше некуда податься. Сейчас здесь проживает свыше десяти миллионов, и, право, это предел — разумеется, это не может нас не тревожить.
— Смотри, без фокусов, — ледяным голосом предупредил Одноглазый Ястреб. — Пусть мы сейчас и не в мехе, прихлопнуть тебя нам труда не составит.
— Братец, а я ведь и вправду задолжал тебе, — горько усмехнулся Сестрица-Вонючка. — Согласно контракту, за мной ещё три сотни миллионов «восьмёрок» [8], могу перевести их тебе сейчас же, что скажешь?
Из-за огромного имущественного разрыва между галактиками Лиги в разных регионах приходилась использовать разные валюты, у которых был определённый обменный курс. Полное наименование «восьмёрок» было «находящаяся в обращении монета Восьмой галактики Нового звёздного календаря». В других семи галактиках «восьмёрки» и в мирное время не очень-то пользовались спросом, ну а сейчас, когда Лига вот-вот рухнет, а в объятой паникой Восьмой галактике бесчинствуют космические пираты, цена «восьмёрок» почти сравнялась с обёрточной бумагой.
— Не скрою, у нас тут имеется достаточно припасов, а также множество мехов и оружия, вот только всё это просто барахло, потому что у нас чудовищная нехватка эффективных боевых единиц. Вынужденные довольствоваться тем, что есть, мы наскребли лучших из худших [9] и кое-как обучили их управлять мехами… но вы же сами видели их уровень. — С лица Сестрицы-Вонючки на миг сползла заискивающая улыбка — он вывел своих спутников на главную улицу.
Хоть это была всего лишь космическая станция, жизнь на ней прямо-таки била ключом: люди устанавливали прилавки с товаром прямо на обочине дороги, рядом с ними только что открылась харчевня. Заслышав звуки с улицы, люди, вытягивая шеи, выглядывали с балконов, на которых сушилось бельё. Несколько детей с визгом пронеслись мимо, весьма культурно поприветствовав новоприбывших:
— Я вас с дерьмом смешаю! Тра-та-та-та-та…
— Снаружи царит паника, и никто не знает, сколько мы ещё сможем здесь скрываться. — Приняв серьёзный вид, Сестрица-Вонючка взглянул на Линь Цзинхэна. — Четвёртый брат, я уже слышал об этом. Раз уж нам суждено было встретиться сегодня, я не стану темнить [10]. Пекин-ß и Кэли больше не вернуть. За последние дни до меня долетали новости… принц Кэли уничтожил три планеты, перекрыл все главные маршруты, захватил всех представителей власти, что остались в живых, и провёл съезд, на котором вынудил их признать своё господство. Я знаю, что все вы теперь — всё равно что бездомные бродяги, и привёл вас сюда вовсе не потому, что боюсь вас…
Одноглазый Ястреб ухмыльнулся.
Толстокожесть Сестрицы-Вонючки была поистине выдающейся [11] — делая вид, что не замечает его, он со всей искренностью продолжил вещать Линь Цзинхэну:
— Я очень уважаю талантливых людей… но в мщении суть или нет, нас здесь свыше десяти миллионов, вместе с женщинами, стариками и детьми — раз уж они пришли ко мне, я теперь за них в ответе. Если мы и напали на вас исподтишка за пределами станции, то лишь потому, что мы робки и боимся чужаков. Раз уж мы теперь разобрались с этим недоразумением и из врагов стали друзьями, то, полагаю, вам всё равно некуда больше податься, так почему бы вам, милостивые господа, не остаться здесь и не присоединиться к нашему отряду самообороны? Полагаю, это послужило бы ко всеобщей пользе.
— И то верно, — холодно заметил Одноглазый Ястреб. — Если ты способен победить, то попросту убираешь ненужного свидетеля, а коли не способен, то приходится пошевелить мозгами, изыскав другой способ — например, лить в уши врагам сладкие речи, чтобы сделать их своими громилами [12]. Сестрица-Вонючка, а у тебя такая большая башка на плечах не просто для красоты — она у тебя и впрямь неплохо варит.
— Да что вы, право, вы меня перехваливаете, — как ни в чём не бывало принял польщённый вид Сестрица-Вонючка. — На самом деле, у нас проблемы не только с обороной, но и с технологиями та же беда — как говорится, ноги вытащишь — хвост увяз [13]. Эта космическая станция изначально не предназначалась для жизни, и теперь из-за чрезмерной нагрузки постоянно возникают проблемы с искусственной атмосферой. Нам позарез нужны специалисты с техническим образованием. Чтобы соорудить хотя бы вот такую дырявую сеть, мои люди трудились как проклятые [14] — кто же знал, что вы взломаете её с полпинка. К тому же, мне впервые довелось увидеть, чтобы у такого маленького меха была столь обширная духовная сеть, вы прямо-таки ниспосланы нам Небесами… Ах, вот мы и на месте.
Он остановился у подножия многоэтажного здания, архитектурный стиль которого весьма напоминал самого Сестрицу-Вонючку — оно прямо-таки сверкало показной роскошью. На дверях красовалась неоновая надпись — словно вывеска ночного клуба — «Силы самообороны Восьмой галактики».
— Добро пожаловать в отряд самообороны Восьмой галактики, — остановившись перед этой в высшей степени импозантной вывеской, приветственно распахнул объятия Сестрица-Вонючка. — Это и есть наше подземное царство.
Примечание автора:
Чжаньлу — истинный продукт современных технологий: две минуты говорит и два часа заряжается~
Примечания переводчиков:
[1] Букашка — в оригинале 蝼蚁 (lóuyǐ) — в пер. с кит. «муравьи и медведки», обр. в знач. «насекомое», «бессловесный скот», «ничтожный, бессильный человек».
[2] Пал духом — в оригинале 六神无主 (liù shén wú zhǔ) — в пер. с кит. «шесть божеств (в даосизме — сердце, лёгкие, печень, почки, селезёнка и желчный пузырь) не имеют хозяина», обр. также в знач. «растеряться, совершенно смешаться».
[3] В своей безграничной наглости — в оригинале 蹬鼻子上脸 (dēngbízi shàngliǎn) — в пер. с кит. «забираться на лицо через нос», обр. в знач. «обнаглеть, зарваться, сесть на шею».
[4] Выпала нежданная удача — в оригинале поговорка 瞎猫碰死耗子 (xiāmāo pèng sǐ hàozi) — в пер. с кит. «слепой кот наткнулся на дохлую мышь», обр. в знач. «везение, случайная удача».
[5] Не знал, с каким большим человеком имею дело — в оригинале поговорка 我有眼不识泰山 (wǒ yǒuyǎn bùshí tàishān) — в пер. с кит. «имея глаза, я не разглядел гору Тайшань», обр. в знач. «не узнать знаменитость, оказать должного уважения», ср. также «слона-то я и не приметил».
[6] Готовых карать и миловать — в оригинале 生杀予夺 (shēngshāyǔduó) — в пер. с кит. «миловать, казнить, жаловать и отнимать», обр. в знач. «распоряжаться судьбами, властвовать над жизнью и смертью, безграничная власть».
[7] Бедолаги — в оригинале 放个屁能砸脚后跟 (fàng gè pì néng zá jiǎohòugēn) — в букв. пер. с кит. «даже гадя, попадают себе на пятки», образно о людях, которых преследует злая судьба.
[8] «Восьмёрка» ‘八币’ (bā bì), где 八 — «восемь», а 币 — «деньги, валюта, монеты», денежная единица Восьмой галактики.
[9] Наскребли лучших из худших — в оригинале поговорка 矬子里拔将军 (cuózi li bá jiāngjūn) — в пер. с кит. «выбирать генерала среди карликов», обр. в знач. «выбирать лучшего из тех, кто есть, выбирать лучшего из худших».
[10] Я не стану темнить — в оригинале 明人不说暗话 (míng rén bù shuō àn huà) — в пер. с кит. «просвещённый человек не станет говорить темно (сплетничать)».
[11] Толстокожесть была поистине выдающейся — в оригинале 皮厚三尺 (píhòu sānchǐ) — в пер. с кит. «толщина кожи в три чи (т.е., около метра)».
[12] Громила — в оригинале 打手 (dǎshou) — в пер. с кит. «боец, силач», букв. «драчливая рука», исторически — силач, состоящий на службе у помещика для расправы над крестьянами, также — телохранитель.
[13] Ноги вытащишь — хвост увяз — в оригинале чэнъюй 捉襟见肘 (zhuōjīn jiànzhǒu) — в пер. с кит. «потянешь за полу ― видны локти», обр. в знач. «не сводить концы с концами, бедствовать», ср. также «тришкин кафтан».
[14] Трудились как проклятые — в оригинале 九牛二虎之力 (jiǔ niú èr hǔ zhī lì) — в пер. с кит. «сила как у девяти быков и двух тигров», обр. в знач. «нечеловеческая сила, огромные усилия, неимоверный труд».
Следующая глава
Отбракованные. Глава 30
Предыдущая глава
Следующая глава
На сей раз, Лу-сюн, можешь крыть его как душе угодно!
***
Уайт пошатываясь сошёл с беговой дорожки, подавив пару рвотных позывов, к глазам подступили горячие слёзы.
— Люди? Люди! Поблизости есть хоть какое-нибудь небесное тело? Самая завалящая космическая станция тоже сойдёт! Мне уже во сне грезится, как я ступаю на твёрдую почву! Я больше не могу есть холодные концентраты, мне даже варёная зелень сгодится!
Отталкивая друг друга, студенты высунули головы из тренировочного зала, и даже Мята, которая в этот момент отдыхала в женской спальне, из последних сил выползла оттуда, чтобы посмотреть, что происходит. Они уже целый месяц скитались по безлюдным просторам Вселенной, и вот наконец вновь соприкоснулись с человеческим обществом — само собой, молодые люди захлёбывались потоком восторженных слов, сожалея лишь о том, что мех не может превратиться в огромную руку, чтобы обнимать их всю оставшуюся дорогу.
читать дальшеОднако реакция старших была отнюдь не столь радужной.
Неожиданно дверь каюты Одноглазого Ястреба распахнулась, и из неё размашистым шагом вышел старый торговец оружием с лицом мрачнее тучи [1]:
— Какова обстановка?
Линь Цзинхэн прищурился:
— Бисин, доложи о состоянии нашего арсенала.
— Неплохое, — едва заслышав его голос, без раздумий отозвался Лу Бисин, который как раз находился на складе оружия. — С герметичностью всё прекрасно, и с условиями хранения никаких проблем, разве что… программное обеспечение немного устарело. Не приведёт ли это к промедлению в бою?
Лишь тут до него дошло, что Линь Цзинхэн только что назвал его по имени.
В ушах Лу Бисина тут же зазвенело — этот звук был не особенно громким, будто мимо пролетал комар. Его уши шевельнулись, и молодого человека охватило ощущение, что с гравитационной системой меха что-то определённо не в порядке, такую лёгкость в ногах он внезапно испытал.
Прежде Линь никогда не называл его вот так просто — обычно он использовал имя и фамилию, а когда желал поддеть его, то величал «ректор Лу», «молодой господин» или тому подобным образом. Ну а при личном общении — просто «ты» да «ты».
Застыв на мгновение, Лу Бисин спросил, будто в трансе:
— Хочешь, я обновлю его для тебя?
— Нет, возвращайся. — Казалось, долетающий по радиосвязи голос Линь Цзинхэна омрачился. — Система обороны активирована.
Лу Бисин вскинул голову — мех загудел всем корпусом, защитное поле накачивалось энергией по максимуму, два управляемых снаряда скользнули в стволы орудий.
— Четвёр… командир Линь, — тут же поправилась Хуан Цзиншу, — в чём дело? С этим сигналом что-то не так?
— С начала Звёздной эры в истории человечества самая большая опасность во Вселенной исходит отнюдь не от чёрной дыры, — ответил за него Одноглазый Ястреб. — Запомните, чертенята, люди куда опаснее чёрных дыр.
— Это — локальный сигнал, обладающий высокой скоростью и мощностью, однако он служит для внутренней, а не для внешней коммуникации. — У Чжаньлу, как всегда, было наготове научно-популярное объяснение. — Подобные внутренние сети без выхода во внешнюю среду обычно используются в военное время, когда блокируют все внешние коммуникации, таким образом скрываясь от сканирующих устройств неприятеля. Как правило, предел действия внутренней сети одновременно очерчивает область патрулирования — и сейчас мы как раз проникли…
Не успел он договорить, как «Пекин» внезапно содрогнулся.
Не издав ни звука, Линь Цзинхэн открыл огонь. Управляемый реактивный снаряд прочертил дугу по чёрному горизонту, столкнувшись с другим снарядом, который с беспримерной точностью атаковал их из засады. Осколки снарядов и излучение от взрыва ударили по «Пекину» и были рассеяны системой обороны. Окружающая их тьма расцветилась фейерверком, на миг озарившим космос.
Вокруг них сомкнулось сплошное кольцо из по меньшей мере шести десятков мехов, и каждый из них выглядел куда более грозным, чем «Пекин».
Едва встретившись, они отправили в качестве приветственного подарка реактивный снаряд — похоже, о любви с первого взгляда тут и речи не шло.
Недоверчиво переглянувшись, Линь Цзинхэн и Одноглазый Ястреб в один голос выдали:
— Это ты им насолил?
Но прежде, чем эти двое успели привычно сцепятся друг с другом, между ними вклинился голос, отвечая за обоих:
— Нет и нет, но прежде всего, прекратите ругаться!
Встав между ними, Лу Бисин поднял руки, разделяя спорщиков, но в то время, как его правая ладонь упёрлась прямиком в грудь Одноглазого Ястреба, заставив того отступить на пару шагов, вытянутая левая рука так и застыла перед грудью Линь Цзинхэна — пальцы дважды потянулись к его груди… но так и не осмелились её коснуться: три верхних пуговицы рубашки генерала Линя были расстёгнуты!
Неужто за время службы в Серебряном форте ему настолько опротивели строгие правила ношения военной формы Комитета Лиги?
Встретившись глазами с Линь Цзинхэном, Лу Бисин судорожно отдёрнул руку, сделав вид, что поправляет причёску, и самым что ни на есть недостойным образом [2] ретировался к пульту связи.
Подсоединив к нему свой персональный терминал, Лу Бисин с головокружительной быстротой ввёл цепочку кодов:
— Мой папа уже много лет занимается бизнесом, он — торговец, заинтересованный в хороших отношениях со всеми. Ни у кого не может быть оснований держать на него обиду… — Обращаясь к Одноглазому Ястребу, он продолжил: — Старик, Линь ведь не то, что ты — неужто ты правда считаешь, что он способен настроить против себя столько людей?
Одноглазый Ястреб с шумом выдохнул через нос.
— Что ты делаешь? — спросил Линь Цзинхэн.
— Изначально я разработал эту игрушку, чтобы во время межзвёздных перелётов пользоваться интернетом на халяву. Хочу попытаться с её помощью подсоединиться к их внутренней сети. — Лу Бисин говорил неторопливо, но при этом его пальцы мелькали с такой скоростью, что, казалось, вот-вот взлетят. — Для начала нужно подумать, как поприветствовать другую сторону. Должно быть, произошло какое-то недоразумение, и прежде чем ринуться в драку, нужно попытаться поладить [3] с ними, так ведь?
— Никогда не считал нужным вести переговоры с дешёвыми сучками, которые набрасываются первыми, — сокрушённо вздохнул Одноглазый Ястреб.
— Согласен, — отозвался Линь Цзинхэн.
Торговец оружием тут же переобулся в воздухе:
— …но если технические средства позволяют, почему бы и не попробовать?
Группа мехов медленно выплывала из темноты, будто отряд мрачных стражей, восставших из тьмы древней гробницы. Казалось, угольно-чёрные дула смотрят им прямо в лицо. На границах духовной сети ощущалось сильное напряжение. Не поднимая головы, Лу Бисин довольно шустро подобрался к краю чужой сети и с довольной улыбкой присвистнул.
Внезапно дисплей озарился светом, будто на пульте связи открылся третий глаз, который беззвучно скользнул по округе: теперь прятавшиеся во тьме мехи больше не могли от него укрыться, плотно усеяв экран своими силуэтами. Тут же стало ясно, что одним кольцом мехов их противник не ограничился — имелись ещё и засады, так что их окружение насчитывало немало слоёв [4], более всего напоминая «пирожные долголетия» [5].
Выводить против них подобную «делегацию» было попросту антинаучно, поскольку скорость и потребление энергии у мехов — даже небольших — в сравнении с земным вооружением были прямо-таки астрономическими, так что столь тесный строй попросту лишал их манёвренности, не говоря уже о том, что электромагнитные поля и духовные сети неизбежно оказывали влияние друг на друга, что легко могло привести к программным ошибкам и нестабильности духовной сети. И в случае крупномасштабной бомбардировки укрыться им будет решительно негде — они могли рассчитывать на более-менее впечатляющий результат, лишь если противник страдает трипофобией [6].
Эти выстроившиеся словно для хорового выступления мехи совсем не походили на регулярные войска — и уж тем более на безжалостных и алчных космических пиратов. Куда больше это напоминало толпу сброда, заключившую временный союз, чтобы затеять массовую драку.
— Кто из них только что выпустил снаряд? — спросил Линь Цзинхэн.
В высшей степени интеллектуальная сеть тут же подсветила жёлтым мех напротив них.
— Отправить туда запрос на установление связи? — предложил Лу Бисин.
— Нет, — отозвался Линь Цзинхэн, — меня интересует тот, что сбоку.
— Почему? — тихо спросил Уайт у Чжаньлу. Тот охотно пояснил:
— Потому что согласно статистическим данным чаще всего начинают потасовку те, кто больше других желает выслужиться — обычно такие держатся возле лидера.
Богатый духовный мир господина меха наполнил Уайта недоумением:
— Неужто ты даже такое способен просчитать?
Пока он говорил, соединение было установлено, экран пульта связи вновь вспыхнул, и на нём появилось изображение кабины меха.
С другой стороны экрана появился мужчина в тёмно-сером официальном костюме — зажим для галстука, запонки на манжетах, серьги-гвоздики, и тому подобные побрякушки моментально притягивали к себе внимание. Он был одет с таким блеском, что на него невозможно было смотреть, не зажмурившись, и отличался утончённостью фигуры, абсолютно недостижимой для обычных людей, однако с ней совершенно не сочеталась необычно большая голова, похожая на поджаренный до золотистой корочки мясной шарик [7], насаженный на бамбуковую палочку.
«Мясной шарик» смерил Линь Цзинхэна ледяным взглядом:
— Чей ты лазутчик?
Не успел он ответить, как Одноглазый Ястреб неожиданно подал голос.
Увидев этого человека, старый торговец оружием сперва испытал шок, затем он приблизился к пульту связи и спросил:
— Сестрица-Вонючка [8]? Ты-то как тут оказался?
Уголок глаза мужчины дёрнулся:
— Одноглазый Ястреб!
— Эта дрянь обирает своих же [9], требуя платы за «крышу» с других контрабандистов. — Подняв голову, Одноглазый Ястреб внимательно оглядел окружившие их мехи и внезапно разразился яростной бранью: — Сестрица-Вонючка, да ведь это же я, твой папаша, продал тебе эту партию мехов! А я-то думаю, за каким хреном они кажутся мне такими знакомыми? А теперь ты собрался поджарить этого старика [10] его же товаром? Ах ты сволота, да ты даже не расплатился за них до конца !
— Я слышал, что твою планету Кэли поджарили, будто попкорн, — потрясённо отозвался Сестрица Вонючка. — Как ты умудрился выжить?
— А что, ты так хотел, чтобы я сдох? Увы, пока не собираюсь, — язвительно ухмыльнулся Одноглазый Ястреб. — Восьмую галактику превратили в угольный брикет, лишь я, твой папочка-кредитор, умудрился ускользнуть — и как, ты благодарен за это небесам?
Сестрица-Вонючка не знал, что и сказать на это.
— Нечего ныкаться за спинами младших братишек, словно черепаха в панцире! — прикрикнул на него Одноглазый Ястреб. — А ну выходи и поговори со мной как мужчина!
— Вот уж нет, — отозвался Сестрица-Вонючка, бросив взгляд на Линь Цзинхэна. — А тебе лучше бы не двигаться с места, иначе кто-то из этих братишек может ненароком в тебя пульнуть.
Диапазон действия духовной сети имеет свои ограничения — к примеру, у такого мелкого меха, как «Пекин», он был сравнительно невелик, куда уже, чем дальность попадания космической управляемой ракеты ближнего действия.
Хоть их противник прихватил с собой целую шайку приспешников, он продолжал соблюдать крайнюю осторожность, бдительно держась на безопасном расстоянии: ближайший из окруживших «Пекин» мехов оставался вне диапазона действия его духовной сети.
— Полагаю, ты получил, что заслужил? — смерив Одноглазого Ястреба заинтересованным взглядом, Сестрица-Вонючка продолжил: — Так что же, теперь, когда твоё старое гнездо разбомбили, ты приполз ко мне, словно бездомный пёс, чтобы просить подачки? В таком случае, старина, попрошайничай как следует. Я не забываю старых друзей, так что, в принципе, мог бы приютить тебя, но только если ты сперва пересмотришь своё отношение.
Старый торговец оружием хотел было холодно усмехнуться в ответ, вспомнив о том, как не так давно этот тип рассыпался перед ним в заискивающих улыбочках, чтобы получить оружие и мехи: контроль вооружения в семи галактиках был крайне жёстким, так что этот контрабандист-перекупщик без него никак не мог нащупать в них лазейку. Тогда Сестрица-Вонючка готов был встать перед ним на колени и лизать ему сапоги. Должно быть, теперь он окончательно уверился в собственной безнаказанности, раз позволил себе показать своё истинное лицо.
— Не скрою, на сей раз я и впрямь претерпел некоторый ущерб от этого буйнопомешанного из семьи Фон. Мы все пришли из того времени, и все как один затаили глубокую ненависть к гвардии принца Кэли, так ведь? — подавив гнев, ответил Одноглазый Ястреб. — И уж поверь, этот старый психопат опасен, как надвигающийся шторм, а за его спиной вдобавок маячит тень «антиутопистов». Если позволить им взять Восьмую галактику тёпленькой, то впредь нечего и мечтать о счастливых деньках. У меня есть источники вооружения, у тебя — твой «подземный город». Почему бы нам не сесть всем вместе и не поболтать о том, как старым товарищам объединиться, чтобы одолеть общего врага?
Бросив на него беглый взгляд, Сестрица-Вонючка растянул губы в застывшей притворной улыбке:
— Как ты верно сказал, у меня есть мой «подземный город». Пока не было принца Кэли, мы уже жили как клопы в сточных канавах, и теперь, когда они явились, с чего бы им заниматься зачисткой канализации? Со мной всё будет в полном порядке, так с какой стати мне искать смерти на пару с тобой?
— Если я верно помню, твои родители и младшая сестра… все они в те годы погибли от радужного вируса. В прошлый раз, когда ты умолял меня о рассрочке, ты напился в зюзю и рыдал за столом как младенец. — Помедлив, Одноглазый Ястреб сдавленным голосом продолжил: — Ты рассказывал, что твоей сестрёнке было всего шесть лет от роду, и всё её тело сгнило заживо — стоило коснуться, как лилась кровь и отваливались куски мяса, а они попросту запихнули её в изолирующий контейнер, и она ещё не успела испустить дух, когда они отправили её в печь для сжигания отходов…
Не дослушав его, Сестрица-Вонючка схватился за лоб и разразился смехом:
— Одноглазый Ястреб, Лу-сюн, ты — сама наивность! Не выдумай я эту слезовыжимательную историю, как бы я втёрся к тебе в доверие? Я с малых лет сам по себе, чтобы выжить, тащил всё, что плохо лежит [11] — и откуда у такого, как я, взяться родителям и младшей сестре? Ха, я часом не говорил тебе, что у нашей семьи была усадьба и садик, а также пара псов среднего размера? Не слишком ли это пасторально?
Челюсти Одноглазого Ястреба непроизвольно сжались.
Холодное лицо Сестрицы-Вонючки немного смягчилось:
— Мне жаль, но я всего лишь хочу спокойно прожить несколько лет, так что в мои планы не входит нарываться на неприятности. Ты же знаешь, Лу-сюн, в этом мире есть две категории людей, которые непременно должны умереть: это секретари, так как они знают слишком много, и наши кредиторы.
— Ты… — выдавил Одноглазый Ястреб.
— Прости-прощай! — рассмеялся Сестрица-Вонючка, обнажая белоснежный оскал, и оборвал соединение.
В тот же миг десяток мехов из ближней части кольца одновременно вскинули дула, будто приготовившись исполнить туш, который развеет в пыль зажатый между ними крошечный мех.
— Ублюдок! — взревел Одноглазый Ястреб.
Будто почувствовав что-то, Лу Бисин обернулся к Чжаньлу. Тот закрыл глаза, и всё его тело мигом обратилось в едва видимую тень. Духовная сеть незаметно наложилась на духовную сеть «Пекина», растекшись по ней, подобно невидимой волне.
В то самое мгновение, когда мехи неприятеля готовы были открыть огонь, духовные сети десятка шедших в авангарде мехов вдруг взбурлили. Не в силах противиться жестокому вторжению, прошедшемуся из конца в конец ряда, духовные сети шестидесяти мехов одновременно отключились, пилоты противника попадали на землю, будто подкошенные [12].
Контроль над несколькими мехами, ближайшими к меху Сестрицы-Вонючки, был перехвачен как по мановению руки. Лучевая пушка одного из них разнесла систему обороны и главный передатчик «мясного шарика», а восемь управляемых ракет в состоянии боевой готовности угрожающе нависли прямо над ним.
Линь Цзинхэн осторожно помассировал виски и под потрясёнными взглядами всех присутствующих еле слышно произнёс:
— Свяжись с ними ещё раз. На сей раз, Лу-сюн, можешь крыть его как душе угодно.
Примечания переводчиков:
[1] Лицо мрачнее тучи — в оригинале 面沉似水 (miàn chén sì shuǐ) — в пер. с кит. «лицо словно погружено в глубокую воду».
[2] Недостойным образом — в оригинале 人模狗样 (rén mú gǒu yàng) — в пер. с кит. «человек, а ведёт себя, как собака», обр. в знач. «внешний облик или поведение не соответствует реальности, выдавать себя за кого-либо, притворяться».
[3] Прежде чем удариться в драку, нужно попытаться поладить — в оригинале чэнъюй 先礼后兵 (xiānlǐhòubīng) — в пер. с кит. «сначала — подарки, потом — оружие», обр. в знач. «действовать сначала мирно и по-хорошему, и только потом прибегать к силе», «не добром — так силой».
[4] Немало слоёв 里三层外三层 (lǐ sān céng wài sān céng) — в пер. с кит. «три слоя внутри, три слоя снаружи», обр. в знач. «укутаться как капуста», «толпиться вокруг, обступить со всех сторон».
[5] Пирожные долголетия 年轮蛋糕 (niánlún dàngāo) — тонкие рулетики из множества слоёв.
[6] Трипофобия 密集恐惧症 (mìjí kǒngjùzhèng) — боязнь скоплений кластерных отверстий, здесь подразумевается — расположенных рядами оружейных дул.
[7] Поджаренный до золотистой корочки — в оригинале чэнъюй 金碧辉煌 (jīnbì huīhuáng) — в пер. с кит. «сверкать золотом и яшмой», обр. в знач. «блестящий, великолепный».
Мясной шарик 撒尿牛丸 (sāniào niúwán) — «брызгающие мясные шарики» — букв. «писающие говяжьи шарики» — шарики из говядины с жидкой начинкой внутри.
[8] Сестрица-Вонючка 臭大姐 (Chòu-dàjiě), 臭 (chòu) — в пер. с кит. «вонючий, тухлый, отвратительный», 大姐 (-dàjiě) — вежливое «старшая сестрица», также «барышня». Это сочетание иероглифов также означает клопа Coridius chinensis или Aspongopus chinensis 九香虫 (jiǔ xiāng chóng) — в пер. с кит. «насекомое девяти ароматов», в китайской медицине его употребляют сушёным в качестве болеутоляющего средства и средства для стимуляции циркуляции ци.
[9] Обирает своих же — в оригинале 黑吃黑 (hēi chī hēi) — в пер. с кит. «чёрный пожирает чёрного», обр. в знач. «разборки между преступниками», «собачья грызня», «вор у вора дубинку украл».
[10] Этот старик — в оригинале老子 (lǎozi) — фамильярное «старик», «отец», так нередко гневно или шутливо именуют себя в разговоре; также выше Одноглазый Ястреб называет себя «папкой».
[11] Тащил всё, что плохо лежит — в оригинале чэнъюй 偷鸡摸狗 (tōujī mōgǒu) — в пер. с кит. «воровать кур и искать собак», обр. в знач. «тащить что попало», «вести бесчестный образ жизни», а также «заниматься втихую любовными делами».
[12] Будто подкошенные — в оригинале чэнъюй 人仰马翻 (rényǎng mǎfān) — в пер. с кит. «люди ― навзничь, кони ― кувырком», обр. в знач. «полная неразбериха, хаос; в крайнем смятении; полный разгром».
— Люди? Люди! Поблизости есть хоть какое-нибудь небесное тело? Самая завалящая космическая станция тоже сойдёт! Мне уже во сне грезится, как я ступаю на твёрдую почву! Я больше не могу есть холодные концентраты, мне даже варёная зелень сгодится!
Отталкивая друг друга, студенты высунули головы из тренировочного зала, и даже Мята, которая в этот момент отдыхала в женской спальне, из последних сил выползла оттуда, чтобы посмотреть, что происходит. Они уже целый месяц скитались по безлюдным просторам Вселенной, и вот наконец вновь соприкоснулись с человеческим обществом — само собой, молодые люди захлёбывались потоком восторженных слов, сожалея лишь о том, что мех не может превратиться в огромную руку, чтобы обнимать их всю оставшуюся дорогу.
читать дальшеОднако реакция старших была отнюдь не столь радужной.
Неожиданно дверь каюты Одноглазого Ястреба распахнулась, и из неё размашистым шагом вышел старый торговец оружием с лицом мрачнее тучи [1]:
— Какова обстановка?
Линь Цзинхэн прищурился:
— Бисин, доложи о состоянии нашего арсенала.
— Неплохое, — едва заслышав его голос, без раздумий отозвался Лу Бисин, который как раз находился на складе оружия. — С герметичностью всё прекрасно, и с условиями хранения никаких проблем, разве что… программное обеспечение немного устарело. Не приведёт ли это к промедлению в бою?
Лишь тут до него дошло, что Линь Цзинхэн только что назвал его по имени.
В ушах Лу Бисина тут же зазвенело — этот звук был не особенно громким, будто мимо пролетал комар. Его уши шевельнулись, и молодого человека охватило ощущение, что с гравитационной системой меха что-то определённо не в порядке, такую лёгкость в ногах он внезапно испытал.
Прежде Линь никогда не называл его вот так просто — обычно он использовал имя и фамилию, а когда желал поддеть его, то величал «ректор Лу», «молодой господин» или тому подобным образом. Ну а при личном общении — просто «ты» да «ты».
Застыв на мгновение, Лу Бисин спросил, будто в трансе:
— Хочешь, я обновлю его для тебя?
— Нет, возвращайся. — Казалось, долетающий по радиосвязи голос Линь Цзинхэна омрачился. — Система обороны активирована.
Лу Бисин вскинул голову — мех загудел всем корпусом, защитное поле накачивалось энергией по максимуму, два управляемых снаряда скользнули в стволы орудий.
— Четвёр… командир Линь, — тут же поправилась Хуан Цзиншу, — в чём дело? С этим сигналом что-то не так?
— С начала Звёздной эры в истории человечества самая большая опасность во Вселенной исходит отнюдь не от чёрной дыры, — ответил за него Одноглазый Ястреб. — Запомните, чертенята, люди куда опаснее чёрных дыр.
— Это — локальный сигнал, обладающий высокой скоростью и мощностью, однако он служит для внутренней, а не для внешней коммуникации. — У Чжаньлу, как всегда, было наготове научно-популярное объяснение. — Подобные внутренние сети без выхода во внешнюю среду обычно используются в военное время, когда блокируют все внешние коммуникации, таким образом скрываясь от сканирующих устройств неприятеля. Как правило, предел действия внутренней сети одновременно очерчивает область патрулирования — и сейчас мы как раз проникли…
Не успел он договорить, как «Пекин» внезапно содрогнулся.
Не издав ни звука, Линь Цзинхэн открыл огонь. Управляемый реактивный снаряд прочертил дугу по чёрному горизонту, столкнувшись с другим снарядом, который с беспримерной точностью атаковал их из засады. Осколки снарядов и излучение от взрыва ударили по «Пекину» и были рассеяны системой обороны. Окружающая их тьма расцветилась фейерверком, на миг озарившим космос.
Вокруг них сомкнулось сплошное кольцо из по меньшей мере шести десятков мехов, и каждый из них выглядел куда более грозным, чем «Пекин».
Едва встретившись, они отправили в качестве приветственного подарка реактивный снаряд — похоже, о любви с первого взгляда тут и речи не шло.
Недоверчиво переглянувшись, Линь Цзинхэн и Одноглазый Ястреб в один голос выдали:
— Это ты им насолил?
Но прежде, чем эти двое успели привычно сцепятся друг с другом, между ними вклинился голос, отвечая за обоих:
— Нет и нет, но прежде всего, прекратите ругаться!
Встав между ними, Лу Бисин поднял руки, разделяя спорщиков, но в то время, как его правая ладонь упёрлась прямиком в грудь Одноглазого Ястреба, заставив того отступить на пару шагов, вытянутая левая рука так и застыла перед грудью Линь Цзинхэна — пальцы дважды потянулись к его груди… но так и не осмелились её коснуться: три верхних пуговицы рубашки генерала Линя были расстёгнуты!
Неужто за время службы в Серебряном форте ему настолько опротивели строгие правила ношения военной формы Комитета Лиги?
Встретившись глазами с Линь Цзинхэном, Лу Бисин судорожно отдёрнул руку, сделав вид, что поправляет причёску, и самым что ни на есть недостойным образом [2] ретировался к пульту связи.
Подсоединив к нему свой персональный терминал, Лу Бисин с головокружительной быстротой ввёл цепочку кодов:
— Мой папа уже много лет занимается бизнесом, он — торговец, заинтересованный в хороших отношениях со всеми. Ни у кого не может быть оснований держать на него обиду… — Обращаясь к Одноглазому Ястребу, он продолжил: — Старик, Линь ведь не то, что ты — неужто ты правда считаешь, что он способен настроить против себя столько людей?
Одноглазый Ястреб с шумом выдохнул через нос.
— Что ты делаешь? — спросил Линь Цзинхэн.
— Изначально я разработал эту игрушку, чтобы во время межзвёздных перелётов пользоваться интернетом на халяву. Хочу попытаться с её помощью подсоединиться к их внутренней сети. — Лу Бисин говорил неторопливо, но при этом его пальцы мелькали с такой скоростью, что, казалось, вот-вот взлетят. — Для начала нужно подумать, как поприветствовать другую сторону. Должно быть, произошло какое-то недоразумение, и прежде чем ринуться в драку, нужно попытаться поладить [3] с ними, так ведь?
— Никогда не считал нужным вести переговоры с дешёвыми сучками, которые набрасываются первыми, — сокрушённо вздохнул Одноглазый Ястреб.
— Согласен, — отозвался Линь Цзинхэн.
Торговец оружием тут же переобулся в воздухе:
— …но если технические средства позволяют, почему бы и не попробовать?
Группа мехов медленно выплывала из темноты, будто отряд мрачных стражей, восставших из тьмы древней гробницы. Казалось, угольно-чёрные дула смотрят им прямо в лицо. На границах духовной сети ощущалось сильное напряжение. Не поднимая головы, Лу Бисин довольно шустро подобрался к краю чужой сети и с довольной улыбкой присвистнул.
Внезапно дисплей озарился светом, будто на пульте связи открылся третий глаз, который беззвучно скользнул по округе: теперь прятавшиеся во тьме мехи больше не могли от него укрыться, плотно усеяв экран своими силуэтами. Тут же стало ясно, что одним кольцом мехов их противник не ограничился — имелись ещё и засады, так что их окружение насчитывало немало слоёв [4], более всего напоминая «пирожные долголетия» [5].
Выводить против них подобную «делегацию» было попросту антинаучно, поскольку скорость и потребление энергии у мехов — даже небольших — в сравнении с земным вооружением были прямо-таки астрономическими, так что столь тесный строй попросту лишал их манёвренности, не говоря уже о том, что электромагнитные поля и духовные сети неизбежно оказывали влияние друг на друга, что легко могло привести к программным ошибкам и нестабильности духовной сети. И в случае крупномасштабной бомбардировки укрыться им будет решительно негде — они могли рассчитывать на более-менее впечатляющий результат, лишь если противник страдает трипофобией [6].
Эти выстроившиеся словно для хорового выступления мехи совсем не походили на регулярные войска — и уж тем более на безжалостных и алчных космических пиратов. Куда больше это напоминало толпу сброда, заключившую временный союз, чтобы затеять массовую драку.
— Кто из них только что выпустил снаряд? — спросил Линь Цзинхэн.
В высшей степени интеллектуальная сеть тут же подсветила жёлтым мех напротив них.
— Отправить туда запрос на установление связи? — предложил Лу Бисин.
— Нет, — отозвался Линь Цзинхэн, — меня интересует тот, что сбоку.
— Почему? — тихо спросил Уайт у Чжаньлу. Тот охотно пояснил:
— Потому что согласно статистическим данным чаще всего начинают потасовку те, кто больше других желает выслужиться — обычно такие держатся возле лидера.
Богатый духовный мир господина меха наполнил Уайта недоумением:
— Неужто ты даже такое способен просчитать?
Пока он говорил, соединение было установлено, экран пульта связи вновь вспыхнул, и на нём появилось изображение кабины меха.
С другой стороны экрана появился мужчина в тёмно-сером официальном костюме — зажим для галстука, запонки на манжетах, серьги-гвоздики, и тому подобные побрякушки моментально притягивали к себе внимание. Он был одет с таким блеском, что на него невозможно было смотреть, не зажмурившись, и отличался утончённостью фигуры, абсолютно недостижимой для обычных людей, однако с ней совершенно не сочеталась необычно большая голова, похожая на поджаренный до золотистой корочки мясной шарик [7], насаженный на бамбуковую палочку.
«Мясной шарик» смерил Линь Цзинхэна ледяным взглядом:
— Чей ты лазутчик?
Не успел он ответить, как Одноглазый Ястреб неожиданно подал голос.
Увидев этого человека, старый торговец оружием сперва испытал шок, затем он приблизился к пульту связи и спросил:
— Сестрица-Вонючка [8]? Ты-то как тут оказался?
Уголок глаза мужчины дёрнулся:
— Одноглазый Ястреб!
— Эта дрянь обирает своих же [9], требуя платы за «крышу» с других контрабандистов. — Подняв голову, Одноглазый Ястреб внимательно оглядел окружившие их мехи и внезапно разразился яростной бранью: — Сестрица-Вонючка, да ведь это же я, твой папаша, продал тебе эту партию мехов! А я-то думаю, за каким хреном они кажутся мне такими знакомыми? А теперь ты собрался поджарить этого старика [10] его же товаром? Ах ты сволота, да ты даже не расплатился за них до конца !
— Я слышал, что твою планету Кэли поджарили, будто попкорн, — потрясённо отозвался Сестрица Вонючка. — Как ты умудрился выжить?
— А что, ты так хотел, чтобы я сдох? Увы, пока не собираюсь, — язвительно ухмыльнулся Одноглазый Ястреб. — Восьмую галактику превратили в угольный брикет, лишь я, твой папочка-кредитор, умудрился ускользнуть — и как, ты благодарен за это небесам?
Сестрица-Вонючка не знал, что и сказать на это.
— Нечего ныкаться за спинами младших братишек, словно черепаха в панцире! — прикрикнул на него Одноглазый Ястреб. — А ну выходи и поговори со мной как мужчина!
— Вот уж нет, — отозвался Сестрица-Вонючка, бросив взгляд на Линь Цзинхэна. — А тебе лучше бы не двигаться с места, иначе кто-то из этих братишек может ненароком в тебя пульнуть.
Диапазон действия духовной сети имеет свои ограничения — к примеру, у такого мелкого меха, как «Пекин», он был сравнительно невелик, куда уже, чем дальность попадания космической управляемой ракеты ближнего действия.
Хоть их противник прихватил с собой целую шайку приспешников, он продолжал соблюдать крайнюю осторожность, бдительно держась на безопасном расстоянии: ближайший из окруживших «Пекин» мехов оставался вне диапазона действия его духовной сети.
— Полагаю, ты получил, что заслужил? — смерив Одноглазого Ястреба заинтересованным взглядом, Сестрица-Вонючка продолжил: — Так что же, теперь, когда твоё старое гнездо разбомбили, ты приполз ко мне, словно бездомный пёс, чтобы просить подачки? В таком случае, старина, попрошайничай как следует. Я не забываю старых друзей, так что, в принципе, мог бы приютить тебя, но только если ты сперва пересмотришь своё отношение.
Старый торговец оружием хотел было холодно усмехнуться в ответ, вспомнив о том, как не так давно этот тип рассыпался перед ним в заискивающих улыбочках, чтобы получить оружие и мехи: контроль вооружения в семи галактиках был крайне жёстким, так что этот контрабандист-перекупщик без него никак не мог нащупать в них лазейку. Тогда Сестрица-Вонючка готов был встать перед ним на колени и лизать ему сапоги. Должно быть, теперь он окончательно уверился в собственной безнаказанности, раз позволил себе показать своё истинное лицо.
— Не скрою, на сей раз я и впрямь претерпел некоторый ущерб от этого буйнопомешанного из семьи Фон. Мы все пришли из того времени, и все как один затаили глубокую ненависть к гвардии принца Кэли, так ведь? — подавив гнев, ответил Одноглазый Ястреб. — И уж поверь, этот старый психопат опасен, как надвигающийся шторм, а за его спиной вдобавок маячит тень «антиутопистов». Если позволить им взять Восьмую галактику тёпленькой, то впредь нечего и мечтать о счастливых деньках. У меня есть источники вооружения, у тебя — твой «подземный город». Почему бы нам не сесть всем вместе и не поболтать о том, как старым товарищам объединиться, чтобы одолеть общего врага?
Бросив на него беглый взгляд, Сестрица-Вонючка растянул губы в застывшей притворной улыбке:
— Как ты верно сказал, у меня есть мой «подземный город». Пока не было принца Кэли, мы уже жили как клопы в сточных канавах, и теперь, когда они явились, с чего бы им заниматься зачисткой канализации? Со мной всё будет в полном порядке, так с какой стати мне искать смерти на пару с тобой?
— Если я верно помню, твои родители и младшая сестра… все они в те годы погибли от радужного вируса. В прошлый раз, когда ты умолял меня о рассрочке, ты напился в зюзю и рыдал за столом как младенец. — Помедлив, Одноглазый Ястреб сдавленным голосом продолжил: — Ты рассказывал, что твоей сестрёнке было всего шесть лет от роду, и всё её тело сгнило заживо — стоило коснуться, как лилась кровь и отваливались куски мяса, а они попросту запихнули её в изолирующий контейнер, и она ещё не успела испустить дух, когда они отправили её в печь для сжигания отходов…
Не дослушав его, Сестрица-Вонючка схватился за лоб и разразился смехом:
— Одноглазый Ястреб, Лу-сюн, ты — сама наивность! Не выдумай я эту слезовыжимательную историю, как бы я втёрся к тебе в доверие? Я с малых лет сам по себе, чтобы выжить, тащил всё, что плохо лежит [11] — и откуда у такого, как я, взяться родителям и младшей сестре? Ха, я часом не говорил тебе, что у нашей семьи была усадьба и садик, а также пара псов среднего размера? Не слишком ли это пасторально?
Челюсти Одноглазого Ястреба непроизвольно сжались.
Холодное лицо Сестрицы-Вонючки немного смягчилось:
— Мне жаль, но я всего лишь хочу спокойно прожить несколько лет, так что в мои планы не входит нарываться на неприятности. Ты же знаешь, Лу-сюн, в этом мире есть две категории людей, которые непременно должны умереть: это секретари, так как они знают слишком много, и наши кредиторы.
— Ты… — выдавил Одноглазый Ястреб.
— Прости-прощай! — рассмеялся Сестрица-Вонючка, обнажая белоснежный оскал, и оборвал соединение.
В тот же миг десяток мехов из ближней части кольца одновременно вскинули дула, будто приготовившись исполнить туш, который развеет в пыль зажатый между ними крошечный мех.
— Ублюдок! — взревел Одноглазый Ястреб.
Будто почувствовав что-то, Лу Бисин обернулся к Чжаньлу. Тот закрыл глаза, и всё его тело мигом обратилось в едва видимую тень. Духовная сеть незаметно наложилась на духовную сеть «Пекина», растекшись по ней, подобно невидимой волне.
В то самое мгновение, когда мехи неприятеля готовы были открыть огонь, духовные сети десятка шедших в авангарде мехов вдруг взбурлили. Не в силах противиться жестокому вторжению, прошедшемуся из конца в конец ряда, духовные сети шестидесяти мехов одновременно отключились, пилоты противника попадали на землю, будто подкошенные [12].
Контроль над несколькими мехами, ближайшими к меху Сестрицы-Вонючки, был перехвачен как по мановению руки. Лучевая пушка одного из них разнесла систему обороны и главный передатчик «мясного шарика», а восемь управляемых ракет в состоянии боевой готовности угрожающе нависли прямо над ним.
Линь Цзинхэн осторожно помассировал виски и под потрясёнными взглядами всех присутствующих еле слышно произнёс:
— Свяжись с ними ещё раз. На сей раз, Лу-сюн, можешь крыть его как душе угодно.
Примечания переводчиков:
[1] Лицо мрачнее тучи — в оригинале 面沉似水 (miàn chén sì shuǐ) — в пер. с кит. «лицо словно погружено в глубокую воду».
[2] Недостойным образом — в оригинале 人模狗样 (rén mú gǒu yàng) — в пер. с кит. «человек, а ведёт себя, как собака», обр. в знач. «внешний облик или поведение не соответствует реальности, выдавать себя за кого-либо, притворяться».
[3] Прежде чем удариться в драку, нужно попытаться поладить — в оригинале чэнъюй 先礼后兵 (xiānlǐhòubīng) — в пер. с кит. «сначала — подарки, потом — оружие», обр. в знач. «действовать сначала мирно и по-хорошему, и только потом прибегать к силе», «не добром — так силой».
[4] Немало слоёв 里三层外三层 (lǐ sān céng wài sān céng) — в пер. с кит. «три слоя внутри, три слоя снаружи», обр. в знач. «укутаться как капуста», «толпиться вокруг, обступить со всех сторон».
[5] Пирожные долголетия 年轮蛋糕 (niánlún dàngāo) — тонкие рулетики из множества слоёв.
[6] Трипофобия 密集恐惧症 (mìjí kǒngjùzhèng) — боязнь скоплений кластерных отверстий, здесь подразумевается — расположенных рядами оружейных дул.
[7] Поджаренный до золотистой корочки — в оригинале чэнъюй 金碧辉煌 (jīnbì huīhuáng) — в пер. с кит. «сверкать золотом и яшмой», обр. в знач. «блестящий, великолепный».
Мясной шарик 撒尿牛丸 (sāniào niúwán) — «брызгающие мясные шарики» — букв. «писающие говяжьи шарики» — шарики из говядины с жидкой начинкой внутри.
[8] Сестрица-Вонючка 臭大姐 (Chòu-dàjiě), 臭 (chòu) — в пер. с кит. «вонючий, тухлый, отвратительный», 大姐 (-dàjiě) — вежливое «старшая сестрица», также «барышня». Это сочетание иероглифов также означает клопа Coridius chinensis или Aspongopus chinensis 九香虫 (jiǔ xiāng chóng) — в пер. с кит. «насекомое девяти ароматов», в китайской медицине его употребляют сушёным в качестве болеутоляющего средства и средства для стимуляции циркуляции ци.
[9] Обирает своих же — в оригинале 黑吃黑 (hēi chī hēi) — в пер. с кит. «чёрный пожирает чёрного», обр. в знач. «разборки между преступниками», «собачья грызня», «вор у вора дубинку украл».
[10] Этот старик — в оригинале老子 (lǎozi) — фамильярное «старик», «отец», так нередко гневно или шутливо именуют себя в разговоре; также выше Одноглазый Ястреб называет себя «папкой».
[11] Тащил всё, что плохо лежит — в оригинале чэнъюй 偷鸡摸狗 (tōujī mōgǒu) — в пер. с кит. «воровать кур и искать собак», обр. в знач. «тащить что попало», «вести бесчестный образ жизни», а также «заниматься втихую любовными делами».
[12] Будто подкошенные — в оригинале чэнъюй 人仰马翻 (rényǎng mǎfān) — в пер. с кит. «люди ― навзничь, кони ― кувырком», обр. в знач. «полная неразбериха, хаос; в крайнем смятении; полный разгром».
Следующая глава
Отбракованные. Том 2. Тернистый путь. Глава 29
Предыдущая глава
Следующая глава
…Они коснулись края этого «подземного мира».
***
Навигационная карта меха «Пекин» демонстрировала пустой экран. Маршрут, которым они сейчас следовали, не был нанесён на карту — эту «кротовую нору» проложили бесчисленные группы контрабандистов, снующие взад-вперёд по Восьмой галактике, а это значило, что ни о каких гарантиях безопасности здесь и речи не шло.
«Пекином» назывался маленький мех Линь Цзинхэна.
Строго говоря, обычно лишь тяжёлые мехи, вроде Чжаньлу, удостаивались собственного имени и порядкового номера; в то же время как таким мелким моделям, претендующим в лучшем случае на роль букашки в безбрежных просторах космоса, да к тому же не наделённым искусственным интеллектом, само собой, давать имя не было нужды, однако на этом настоял Лу Бисин — он будто хотел с помощью последнего, что он прихватил с Пекина-ß, увековечить память о планете, куда они никогда больше не смогут вернуться.
читать дальшеВстав на колени в уголке тренировочного зала, Хуан Цзиншу открыла в переборке окошко размером с ладонь и выглянула наружу. Там царил всё тот же непроглядный мрак, ни зги не видно: ни лучика света, ни других судов, ни хоть какой-то планетки — поскольку для подобного межзвёздного путешествия гравитация может стать фатальной, маршрут проходил вдали от крупных небесных тел.
Лишь время от времени мех влетал во что-то вроде облака космической пыли — мелкие частицы дрейфовали в воздухе, образуя завихрения, которые отражали свет далёких звёзд; на расстоянии они казались тонкой, будто крыло цикады, тюлевой завесой, источающей слабое сияние.
Они следовали по этому «подпольному маршруту» уже около месяца, и на его протяжении совершили несколько штатных скачков. Мало-помалу Хуан Цзиншу свыклась с ощущением, что все её внутренние органы [1] едва не выдавливает наружу.
Не считая этого, окружающее мех пространство оставалось неизменным — в нём не было ничего будоражащего или угрожающего — и это порождало смутное чувство, что такого рода беспредельное одиночество — нечто нормальное.
Грандиозная война Лиги с космическими пиратами, безумный принц Кэли, бесследно сгинувшая в огне Родина… сейчас всё это казалось не более чем причудливым сновидением.
Эти отсталые студенты с отсталой планеты, которые благодаря своему специфическому жизненному опыту так и не разжились особыми способностями, по-прежнему оставались ни на что не годной обузой.
В тренировочном зале имелся симулятор меха, оснащённый имитацией миниатюрной духовной сети. Хоть они тренировались в течение месяца как черти, до сих пор ни один из них так и не сумел успешно к ней подключиться.
Уайт был редкостным задохликом — как в отношении физических возможностей, так и способности переносить невесомость он уступал всем своим однокурсникам. На настоящее время он отрубался уже на моменте подключения к симулятору меха.
Такой дуболом, как Бойцовый Петух, напротив, обладал прекрасными физическими данными и отменным аппетитом, однако уровень его интеллекта оставлял желать лучшего. Изначально будучи полуграмотным, он испытывал острый недостаток минимального уровня образования. Не говоря уже об освоении высоких технологий, стоило немалого труда заставить его проштудировать инструкцию к применению мелкой бытовой техники — и это ещё без учёта его проблем с дефицитом внимания, склонности к агрессии и прочих отклонений в поведении.
Хоть у вышеупомянутой парочки и были проблемы, они всё же со временем поддавались разрешению, а вот ситуация с Мятой была куда сложнее.
Она в определённой степени страдала боязнью темноты. В прошлом ей никогда не приходилось оставаться одной по ночам — будь то в сиротском приюте или в женском общежитии — а потому эта фобия прежде не давала о себе знать. Но при подсоединении к духовной сети чувства человека сливаются с сенсорами меха; обычно люди уделяют всё своё внимание внешней среде, если только не ставят перед собой задачу отслеживать сердцебиение и дыхание, а потому человека, подключённого к духовной сети, захлёстывает чудовищная волна информации, поглощаемой мехом из внешней среды — и тут-то беспросветная тьма космоса наваливалась на Мяту неподъёмным грузом. Не проходило и пяти секунд соединения с духовной сетью, как она принималась истошно кричать и плакать навзрыд, всё её тело обливалось холодным потом, а пульс и частота дыхания сбивались до такой степени, что дело едва не доходило до медикаментозного вмешательства.
Что же до самой Хуан Цзиншу, то, что и говорить, пневмоцефалия неспроста зовётся «болезнью пустого мозга» — до сих пор уровень её сродства с духовной сетью не достигал и 30%, и никто не мог объяснить, почему.
Раздался слабый щелчок надавливания на металлическое ушко — кто-то сбоку от неё открыл банку пива, по воздуху тут же разлился характерный аромат.
— Главный Лу? — обернулась Хуан Цзиншу.
Лу Бисин вытащил бумажный стаканчик, налил до половины и отдал ей:
— Это из старых запасов Линя — наверно, кто-то из его подчинённых оставил тут, не зная, что он не такое не пьёт. Думаю, что его срок годности на исходе.
— Никто его не пьёт, срок годности почти вышел, — бесцветным голосом произнесла Хуан Цзиншу, — а вы по-прежнему жмётесь — нет чтобы дать мне целую банку?
— Тебе и половины вполне достаточно, деточка — не хватало ещё, чтобы я избаловал вас всех. — Протянув руку к стаканчику, Лу Бисин спросил: — Ты будешь пить или нет? Если нет, так отдай мне.
Хуан Цзиншу тут же отдёрнула руку.
Подождав, пока она почти допила, Лу Бисин вновь нарушил молчание:
— В твоей вчерашней домашней работе слишком много ошибок, она явно выполнена спустя рукава, а в эссе обнаружены следы плагиата. Прежде такого не бывало. Так в чём дело?
— Откуда вы узнали, что я списывала? — удивилась Хуан Цзиншу.
— Неужто ты думаешь, что я бы дал студентам книги для дополнительного чтения, которые прежде хотя бы не пробежал глазами? Такие невежды, как вы, ребята, уж точно не стали бы читать что-либо сверх списка по доброй воле. — Лу Бисин прислонился к стене тренировочного зала, приняв расслабленную позу, но даже при этом умудрялся выглядеть собранным. — Так что я знаю, с какой книги и с какого именно абзаца ты это списала — что тут удивительного?
Ничуть не пристыжённая этим [2] Хуан Цзиншу покаянно склонила голову:
— А, ну так вычтите у меня баллы.
Однако Лу Бисин не сводил с неё взгляда, с неизменным терпением ожидая продолжения.
Одним глотком допив оставшееся пиво, девушка вытерла губы, напустив на себя вид прожжённой хулиганки:
— Главный Лу, некоторых вещей упорным трудом не добиться. Люди изначально не равны друг другу — кто-то рождается без ног или без рук, кому-то отроду не суждено ничего добиться, и им только и остаётся, что выбыть из гонки. Я… да что там, все мы такие. Мы вышли с завода отбракованной продукцией. Уж простите, главный Лу, но научить нас управлению мехами ещё сложнее, чем хомячков — прыгать сквозь горящее кольцо.
— В прыжках хомячков сквозь горящее кольцо нет никакой эстетической ценности, — уклончиво ответил Лу Бисин.
— Но ведь после начала этой войны людям, которые не умеют управлять мехами, непросто будет выжить в космосе, так ведь? Мы не в силах предвидеть, что случится в дальнейшем, а потому не можем позволить себе всю жизнь быть отбросами, во всём зависящими от других, — спокойно рассудила Хуан Цзиншу. — Управление мехами требует немалой крепости как тела, так и психики. Оператор должен обладать развитым интеллектом, генетические дефекты для него немыслимы. Вам не кажется, что это своего рода естественный отбор, направленный на то, чтобы выбраковать ущербных и сохранить лишь полноценных?
— Гм. — Лу Бисин в лёгком удивлении приподнял брови. — Если можно так выразиться, твой учитель несколько удивлён слышать от тебя подобное.
— «Дело не в том, что вы недостаточно одарены от природы, а в том, что вкладываете недостаточно усилий — вам следует уделить больше внимания методикам обучения» — это вы хотели сказать? — презрительно скривила губы Хуан Цзиншу. — Главный Лу, вы, учителя, никогда не изменитесь — так и твердите одни и те же фразы, что и сотни тысяч лет назад?
— Нет, я лишь хотел сказать, что всегда думал, что лишь склонные к интроверсии молодые люди предаются размышлениям о смысле жизни человека и его роли в обществе. Не ожидал, что таким представителям юношества, чьим хобби являются бои пивными бутылками, также это свойственно. Выходит, что подобный духовный поиск является общим инстинктом для всех представителей человечества, входящих в пубертатный возраст. Но кто бы мог подумать, что ты окажешься поклонницей такого безыскусного и безнадёжно устаревшего учения, как «социальный дарвинизм» с его концепцией «выживания сильнейших»?
Хоть Хуан Цзиншу мало что поняла из слов ректора, у неё возникло смутное чувство, что речь идёт о чём-то не слишком хорошем.
— Эволюция человеческого общества в частности и видовая эволюция в целом — необычайно долгий и сложный процесс. Когда ты пытаешься судить о нём, опираясь на свой жизненный опыт немногим более десятка лет, то это всё равно что рассматривать леопарда через трубку, видя лишь одно пятно на его шкуре [3], — размеренно произнёс Лу Бисин. — В первый день вашего обучения я говорил, что мир меняется слишком быстро и, быть может, десяток лет спустя всё перевернётся до неузнаваемости — можешь ли ты в точности предугадать, какими будут следующие десять лет? А ведь тебе предстоит прожить их не одну сотню. При том, что ты ничего не можешь сказать с определённостью даже о ближайших годах, как ты можешь судить о том, кто ущербный, а кто — полноценный?
Хуан Цзиншу в одночасье утратила дар речи.
— Деточка, — неторопливо отхлебнув пива, продолжил Лу Бисин, — насколько мне известно, до сих пор не существует доказательств того, что пневмоцефалия делает ощущение духовной сети невозможным. Даже если у тебя недостаёт способностей, ты можешь сперва как следует разобраться в себе и в мехе, чтобы выбрать другое направление развития, вместо того, чтобы, едва начав отставать от других, тут же удариться в трусливое бегство. Можешь при случае расспросить командира Линя — даже в гарнизоне Серебряного форта далеко не все обладают таким же уровнем духовной силы, как он.
Едва отзвучали его слова, как по радиосвязи тут же раздался ответ:
— Разумеется, нет. За исключением бойцов передового фронта, Серебряный форт не предъявляет жёстких требований к духовной силе солдат.
Лу Бисин от неожиданности едва не подавился пивом: «Разве ты сам не говорил, что в этой “кротовой норе” опасности подстерегают со всех сторон? И при этом ты настолько легкомысленно относишься к своим обязанностям пилота, что находишь время подслушивать, как я поучаю эту девчонку?»
На какое-то мгновение у него возникло чувство, что туманно-серые глаза Линя глядят отовсюду, беспрестанно наблюдая за ним, а в пиво, в которое он только что пил, будто натолкали несколько цзиней [4] куриных перьев, такой зуд начался в его внезапно пересохшей глотке. С силой прочистив горло и переменив позу, он спросил:
— Ты же говорил, что мы подходим к станции снабжения этого подпольного маршрута?
— Согласно твоей карте, осталось день-два, — ответил Линь Цзинхэн.
«А ведь герметичность тренировочного зала… и впрямь выше всяких похвал! — подумалось Лу Бисину. — Когда вход задраен, здесь раздаётся лёгкое эхо, так что радио звучит так, словно тебе нашёптывают прямо на ухо».
Еле заметно вздрогнув, он толчком распахнул дверь и вышел из тренировочного зала.
Стоя на лестничной площадке, он мог видеть весь нижний этаж меха, который сейчас покрывала гигантская трёхмерная схема маршрута.
В отличие от наземной трассы, межзвёздный маршрут не мог пребывать в покое: карта постоянно вращалась и видоизменялась, от густой сети координат рябило в глазах, так что при одном взгляде на столь сложную схему Бойцовый петух разрыдался бы в голос.
Линь Цзинхэн стоял посреди этой карты, и вращающиеся огоньки то и дело проползали по его одежде, порой озаряя лицо — при взгляде издалека казалось, будто это сон или мираж. Лу Бисин обнаружил, что этот человек одет по-домашнему небрежно — но даже небрежность выдавала в нём солдатскую аккуратность и выправку, что лишь подчёркивало необычайную противоречивость его характера. Радужка его глаз отливала серым, а волосы также больше не казались чёрными: если приглядеться к ним как следует, можно было заметить, что они на оттенок светлее. Каждую черту его лица можно было долго смаковать по отдельности; но, сочетаясь вместе, они по какой-то необъяснимой причине отталкивали людей, так что те не осмеливались взглянуть ему в лицо, сохраняя в памяти лишь холодность его выражения.
Лу Бисин знал его пять с лишним лет — но впервые обнаружил, что так и не разглядел его как следует.
— Командир, — Лу Бисин оперся на перила, умело приняв дерзкую и раскованную позу, — Когда ты служил в Серебряном форте, сколько любовных писем ты получал ежегодно?
Линь Цзинхэн на миг замер, будто оторопев от изумления.
За него поспешил ответить Чжаньлу:
— В почтовом ящике командира всегда действовала функция фильтрации, отсеивающая послания из неизвестных источников. Тем не менее, на общий почтовый ящик Серебряного форта ежедневно приходило бесчисленное множество адресованных вам писем, в особенности после того, как вы публично отвергли мисс Евгению.
— А почему я об этом не знал? — тут же отреагировал Линь Цзинхэн.
— Поскольку никакой важной информации они не содержали, начальник охраны и секретарь разбирались с ними за вас, — методично поведал Чжаньлу тоном ведущего новостей [5]. — Согласно статистике, около половины корреспондентов обрушивались на вас с порицаниями за то, что вы оскорбили чувства богини, а другая половина страстно уверяла, что, невзирая на то, что вы — садистски настроенный импотент, или же асексуал-извращенец, они всё столь же горячо любят ваше прекрасное лицо.
У Линь Цзинхэна не нашлось слов.
— Некоторые из них были весьма невежливы, — рассудительно заметил Чжаньлу, — однако статистические данные показывают, что, имея дело с крупными общественными деятелями, люди нередко демонстрируют грубость и невоспитанность в письменных заявлениях, это вовсе не свидетельствует о падении общественных нравов.
— А ну смирно, молчать! — не выдержал Линь Цзинхэн.
Искусственный интеллект беспрекословно выполнил команду, застыв немым изваянием.
Поддавшись внезапному импульсу, Лу Бисин произнёс:
— Зачем же так свирепствовать? Разве это плохо, когда тебе говорят, что ты красивый?
На сей раз Линь Цзинхэн не выглядел столь сердитым и непреклонным — лишь отмахнулся от него, прикрикнув:
— Что за чушь! Тебе что, заняться нечем? Чем болтаться без дела, лучше ступай-ка проверь запасы оружия и амуниции.
Лу Бисин облизнул пересохшие губы, сплющил банку из-под пива и, закинув её в процессор отходов, послушно удалился. Его не оставляло чувство, что его последние слова в адрес Линь Цзинхэна прозвучали как неприкрытый флирт.
«Итак, он не разозлился», — тайком сделал мысленную пометку исполненный исследовательского духа Лу Бисин, будто только что завершил небольшое, но полное опасностей приключение, и, мысленно подпрыгивая от беспричинной радости, бросился выполнять задание.
Полчаса спустя мех «Пекин» внезапно поймал сигнал; кто-то находился поблизости, а значит, они коснулись края этого «подземного мира»!
Примечания переводчиков:
[1] Внутренние органы — в оригинале 五脏 (wǔzàng) — в букв. пер. с кит. «пять нечистых» или «пять внутренних органов»: сердце, печень, селезёнка, лёгкие и почки.
[2] Ничуть не пристыженная этим — в оригинале идиома 死猪不怕开水烫 (sǐzhū bùpà kāishuǐ tàng) — в пер. с кит. «мёртвая свинья ошпариться не боится», обр. в знач. «быть безразличным к чему-либо», «снявши голову по волосам не плачут», а также «наглый, бесстыжий».
[3] Рассматривать леопарда через трубку, [видя лишь одно пятно на его шкуре] 管中窥豹 (guǎn zhōng kuī bào) — чэнъюй, обр. в знач. «узкий взгляд, ограниченный кругозор», «судить по аналогии, обладая недостаточным материалом».
[4] Цзинь 斤 (jīn) — мера веса, полкилограмма.
[5] Ведущий новостей — в оригинале 新闻联播 (Xīnwén liánbō) — «Синьвэнь Ляньбо» — ежедневная новостная программа Центрального телевидения Китая.
Навигационная карта меха «Пекин» демонстрировала пустой экран. Маршрут, которым они сейчас следовали, не был нанесён на карту — эту «кротовую нору» проложили бесчисленные группы контрабандистов, снующие взад-вперёд по Восьмой галактике, а это значило, что ни о каких гарантиях безопасности здесь и речи не шло.
«Пекином» назывался маленький мех Линь Цзинхэна.
Строго говоря, обычно лишь тяжёлые мехи, вроде Чжаньлу, удостаивались собственного имени и порядкового номера; в то же время как таким мелким моделям, претендующим в лучшем случае на роль букашки в безбрежных просторах космоса, да к тому же не наделённым искусственным интеллектом, само собой, давать имя не было нужды, однако на этом настоял Лу Бисин — он будто хотел с помощью последнего, что он прихватил с Пекина-ß, увековечить память о планете, куда они никогда больше не смогут вернуться.
читать дальшеВстав на колени в уголке тренировочного зала, Хуан Цзиншу открыла в переборке окошко размером с ладонь и выглянула наружу. Там царил всё тот же непроглядный мрак, ни зги не видно: ни лучика света, ни других судов, ни хоть какой-то планетки — поскольку для подобного межзвёздного путешествия гравитация может стать фатальной, маршрут проходил вдали от крупных небесных тел.
Лишь время от времени мех влетал во что-то вроде облака космической пыли — мелкие частицы дрейфовали в воздухе, образуя завихрения, которые отражали свет далёких звёзд; на расстоянии они казались тонкой, будто крыло цикады, тюлевой завесой, источающей слабое сияние.
Они следовали по этому «подпольному маршруту» уже около месяца, и на его протяжении совершили несколько штатных скачков. Мало-помалу Хуан Цзиншу свыклась с ощущением, что все её внутренние органы [1] едва не выдавливает наружу.
Не считая этого, окружающее мех пространство оставалось неизменным — в нём не было ничего будоражащего или угрожающего — и это порождало смутное чувство, что такого рода беспредельное одиночество — нечто нормальное.
Грандиозная война Лиги с космическими пиратами, безумный принц Кэли, бесследно сгинувшая в огне Родина… сейчас всё это казалось не более чем причудливым сновидением.
Эти отсталые студенты с отсталой планеты, которые благодаря своему специфическому жизненному опыту так и не разжились особыми способностями, по-прежнему оставались ни на что не годной обузой.
В тренировочном зале имелся симулятор меха, оснащённый имитацией миниатюрной духовной сети. Хоть они тренировались в течение месяца как черти, до сих пор ни один из них так и не сумел успешно к ней подключиться.
Уайт был редкостным задохликом — как в отношении физических возможностей, так и способности переносить невесомость он уступал всем своим однокурсникам. На настоящее время он отрубался уже на моменте подключения к симулятору меха.
Такой дуболом, как Бойцовый Петух, напротив, обладал прекрасными физическими данными и отменным аппетитом, однако уровень его интеллекта оставлял желать лучшего. Изначально будучи полуграмотным, он испытывал острый недостаток минимального уровня образования. Не говоря уже об освоении высоких технологий, стоило немалого труда заставить его проштудировать инструкцию к применению мелкой бытовой техники — и это ещё без учёта его проблем с дефицитом внимания, склонности к агрессии и прочих отклонений в поведении.
Хоть у вышеупомянутой парочки и были проблемы, они всё же со временем поддавались разрешению, а вот ситуация с Мятой была куда сложнее.
Она в определённой степени страдала боязнью темноты. В прошлом ей никогда не приходилось оставаться одной по ночам — будь то в сиротском приюте или в женском общежитии — а потому эта фобия прежде не давала о себе знать. Но при подсоединении к духовной сети чувства человека сливаются с сенсорами меха; обычно люди уделяют всё своё внимание внешней среде, если только не ставят перед собой задачу отслеживать сердцебиение и дыхание, а потому человека, подключённого к духовной сети, захлёстывает чудовищная волна информации, поглощаемой мехом из внешней среды — и тут-то беспросветная тьма космоса наваливалась на Мяту неподъёмным грузом. Не проходило и пяти секунд соединения с духовной сетью, как она принималась истошно кричать и плакать навзрыд, всё её тело обливалось холодным потом, а пульс и частота дыхания сбивались до такой степени, что дело едва не доходило до медикаментозного вмешательства.
Что же до самой Хуан Цзиншу, то, что и говорить, пневмоцефалия неспроста зовётся «болезнью пустого мозга» — до сих пор уровень её сродства с духовной сетью не достигал и 30%, и никто не мог объяснить, почему.
Раздался слабый щелчок надавливания на металлическое ушко — кто-то сбоку от неё открыл банку пива, по воздуху тут же разлился характерный аромат.
— Главный Лу? — обернулась Хуан Цзиншу.
Лу Бисин вытащил бумажный стаканчик, налил до половины и отдал ей:
— Это из старых запасов Линя — наверно, кто-то из его подчинённых оставил тут, не зная, что он не такое не пьёт. Думаю, что его срок годности на исходе.
— Никто его не пьёт, срок годности почти вышел, — бесцветным голосом произнесла Хуан Цзиншу, — а вы по-прежнему жмётесь — нет чтобы дать мне целую банку?
— Тебе и половины вполне достаточно, деточка — не хватало ещё, чтобы я избаловал вас всех. — Протянув руку к стаканчику, Лу Бисин спросил: — Ты будешь пить или нет? Если нет, так отдай мне.
Хуан Цзиншу тут же отдёрнула руку.
Подождав, пока она почти допила, Лу Бисин вновь нарушил молчание:
— В твоей вчерашней домашней работе слишком много ошибок, она явно выполнена спустя рукава, а в эссе обнаружены следы плагиата. Прежде такого не бывало. Так в чём дело?
— Откуда вы узнали, что я списывала? — удивилась Хуан Цзиншу.
— Неужто ты думаешь, что я бы дал студентам книги для дополнительного чтения, которые прежде хотя бы не пробежал глазами? Такие невежды, как вы, ребята, уж точно не стали бы читать что-либо сверх списка по доброй воле. — Лу Бисин прислонился к стене тренировочного зала, приняв расслабленную позу, но даже при этом умудрялся выглядеть собранным. — Так что я знаю, с какой книги и с какого именно абзаца ты это списала — что тут удивительного?
Ничуть не пристыжённая этим [2] Хуан Цзиншу покаянно склонила голову:
— А, ну так вычтите у меня баллы.
Однако Лу Бисин не сводил с неё взгляда, с неизменным терпением ожидая продолжения.
Одним глотком допив оставшееся пиво, девушка вытерла губы, напустив на себя вид прожжённой хулиганки:
— Главный Лу, некоторых вещей упорным трудом не добиться. Люди изначально не равны друг другу — кто-то рождается без ног или без рук, кому-то отроду не суждено ничего добиться, и им только и остаётся, что выбыть из гонки. Я… да что там, все мы такие. Мы вышли с завода отбракованной продукцией. Уж простите, главный Лу, но научить нас управлению мехами ещё сложнее, чем хомячков — прыгать сквозь горящее кольцо.
— В прыжках хомячков сквозь горящее кольцо нет никакой эстетической ценности, — уклончиво ответил Лу Бисин.
— Но ведь после начала этой войны людям, которые не умеют управлять мехами, непросто будет выжить в космосе, так ведь? Мы не в силах предвидеть, что случится в дальнейшем, а потому не можем позволить себе всю жизнь быть отбросами, во всём зависящими от других, — спокойно рассудила Хуан Цзиншу. — Управление мехами требует немалой крепости как тела, так и психики. Оператор должен обладать развитым интеллектом, генетические дефекты для него немыслимы. Вам не кажется, что это своего рода естественный отбор, направленный на то, чтобы выбраковать ущербных и сохранить лишь полноценных?
— Гм. — Лу Бисин в лёгком удивлении приподнял брови. — Если можно так выразиться, твой учитель несколько удивлён слышать от тебя подобное.
— «Дело не в том, что вы недостаточно одарены от природы, а в том, что вкладываете недостаточно усилий — вам следует уделить больше внимания методикам обучения» — это вы хотели сказать? — презрительно скривила губы Хуан Цзиншу. — Главный Лу, вы, учителя, никогда не изменитесь — так и твердите одни и те же фразы, что и сотни тысяч лет назад?
— Нет, я лишь хотел сказать, что всегда думал, что лишь склонные к интроверсии молодые люди предаются размышлениям о смысле жизни человека и его роли в обществе. Не ожидал, что таким представителям юношества, чьим хобби являются бои пивными бутылками, также это свойственно. Выходит, что подобный духовный поиск является общим инстинктом для всех представителей человечества, входящих в пубертатный возраст. Но кто бы мог подумать, что ты окажешься поклонницей такого безыскусного и безнадёжно устаревшего учения, как «социальный дарвинизм» с его концепцией «выживания сильнейших»?
Хоть Хуан Цзиншу мало что поняла из слов ректора, у неё возникло смутное чувство, что речь идёт о чём-то не слишком хорошем.
— Эволюция человеческого общества в частности и видовая эволюция в целом — необычайно долгий и сложный процесс. Когда ты пытаешься судить о нём, опираясь на свой жизненный опыт немногим более десятка лет, то это всё равно что рассматривать леопарда через трубку, видя лишь одно пятно на его шкуре [3], — размеренно произнёс Лу Бисин. — В первый день вашего обучения я говорил, что мир меняется слишком быстро и, быть может, десяток лет спустя всё перевернётся до неузнаваемости — можешь ли ты в точности предугадать, какими будут следующие десять лет? А ведь тебе предстоит прожить их не одну сотню. При том, что ты ничего не можешь сказать с определённостью даже о ближайших годах, как ты можешь судить о том, кто ущербный, а кто — полноценный?
Хуан Цзиншу в одночасье утратила дар речи.
— Деточка, — неторопливо отхлебнув пива, продолжил Лу Бисин, — насколько мне известно, до сих пор не существует доказательств того, что пневмоцефалия делает ощущение духовной сети невозможным. Даже если у тебя недостаёт способностей, ты можешь сперва как следует разобраться в себе и в мехе, чтобы выбрать другое направление развития, вместо того, чтобы, едва начав отставать от других, тут же удариться в трусливое бегство. Можешь при случае расспросить командира Линя — даже в гарнизоне Серебряного форта далеко не все обладают таким же уровнем духовной силы, как он.
Едва отзвучали его слова, как по радиосвязи тут же раздался ответ:
— Разумеется, нет. За исключением бойцов передового фронта, Серебряный форт не предъявляет жёстких требований к духовной силе солдат.
Лу Бисин от неожиданности едва не подавился пивом: «Разве ты сам не говорил, что в этой “кротовой норе” опасности подстерегают со всех сторон? И при этом ты настолько легкомысленно относишься к своим обязанностям пилота, что находишь время подслушивать, как я поучаю эту девчонку?»
На какое-то мгновение у него возникло чувство, что туманно-серые глаза Линя глядят отовсюду, беспрестанно наблюдая за ним, а в пиво, в которое он только что пил, будто натолкали несколько цзиней [4] куриных перьев, такой зуд начался в его внезапно пересохшей глотке. С силой прочистив горло и переменив позу, он спросил:
— Ты же говорил, что мы подходим к станции снабжения этого подпольного маршрута?
— Согласно твоей карте, осталось день-два, — ответил Линь Цзинхэн.
«А ведь герметичность тренировочного зала… и впрямь выше всяких похвал! — подумалось Лу Бисину. — Когда вход задраен, здесь раздаётся лёгкое эхо, так что радио звучит так, словно тебе нашёптывают прямо на ухо».
Еле заметно вздрогнув, он толчком распахнул дверь и вышел из тренировочного зала.
Стоя на лестничной площадке, он мог видеть весь нижний этаж меха, который сейчас покрывала гигантская трёхмерная схема маршрута.
В отличие от наземной трассы, межзвёздный маршрут не мог пребывать в покое: карта постоянно вращалась и видоизменялась, от густой сети координат рябило в глазах, так что при одном взгляде на столь сложную схему Бойцовый петух разрыдался бы в голос.
Линь Цзинхэн стоял посреди этой карты, и вращающиеся огоньки то и дело проползали по его одежде, порой озаряя лицо — при взгляде издалека казалось, будто это сон или мираж. Лу Бисин обнаружил, что этот человек одет по-домашнему небрежно — но даже небрежность выдавала в нём солдатскую аккуратность и выправку, что лишь подчёркивало необычайную противоречивость его характера. Радужка его глаз отливала серым, а волосы также больше не казались чёрными: если приглядеться к ним как следует, можно было заметить, что они на оттенок светлее. Каждую черту его лица можно было долго смаковать по отдельности; но, сочетаясь вместе, они по какой-то необъяснимой причине отталкивали людей, так что те не осмеливались взглянуть ему в лицо, сохраняя в памяти лишь холодность его выражения.
Лу Бисин знал его пять с лишним лет — но впервые обнаружил, что так и не разглядел его как следует.
— Командир, — Лу Бисин оперся на перила, умело приняв дерзкую и раскованную позу, — Когда ты служил в Серебряном форте, сколько любовных писем ты получал ежегодно?
Линь Цзинхэн на миг замер, будто оторопев от изумления.
За него поспешил ответить Чжаньлу:
— В почтовом ящике командира всегда действовала функция фильтрации, отсеивающая послания из неизвестных источников. Тем не менее, на общий почтовый ящик Серебряного форта ежедневно приходило бесчисленное множество адресованных вам писем, в особенности после того, как вы публично отвергли мисс Евгению.
— А почему я об этом не знал? — тут же отреагировал Линь Цзинхэн.
— Поскольку никакой важной информации они не содержали, начальник охраны и секретарь разбирались с ними за вас, — методично поведал Чжаньлу тоном ведущего новостей [5]. — Согласно статистике, около половины корреспондентов обрушивались на вас с порицаниями за то, что вы оскорбили чувства богини, а другая половина страстно уверяла, что, невзирая на то, что вы — садистски настроенный импотент, или же асексуал-извращенец, они всё столь же горячо любят ваше прекрасное лицо.
У Линь Цзинхэна не нашлось слов.
— Некоторые из них были весьма невежливы, — рассудительно заметил Чжаньлу, — однако статистические данные показывают, что, имея дело с крупными общественными деятелями, люди нередко демонстрируют грубость и невоспитанность в письменных заявлениях, это вовсе не свидетельствует о падении общественных нравов.
— А ну смирно, молчать! — не выдержал Линь Цзинхэн.
Искусственный интеллект беспрекословно выполнил команду, застыв немым изваянием.
Поддавшись внезапному импульсу, Лу Бисин произнёс:
— Зачем же так свирепствовать? Разве это плохо, когда тебе говорят, что ты красивый?
На сей раз Линь Цзинхэн не выглядел столь сердитым и непреклонным — лишь отмахнулся от него, прикрикнув:
— Что за чушь! Тебе что, заняться нечем? Чем болтаться без дела, лучше ступай-ка проверь запасы оружия и амуниции.
Лу Бисин облизнул пересохшие губы, сплющил банку из-под пива и, закинув её в процессор отходов, послушно удалился. Его не оставляло чувство, что его последние слова в адрес Линь Цзинхэна прозвучали как неприкрытый флирт.
«Итак, он не разозлился», — тайком сделал мысленную пометку исполненный исследовательского духа Лу Бисин, будто только что завершил небольшое, но полное опасностей приключение, и, мысленно подпрыгивая от беспричинной радости, бросился выполнять задание.
Полчаса спустя мех «Пекин» внезапно поймал сигнал; кто-то находился поблизости, а значит, они коснулись края этого «подземного мира»!
Примечания переводчиков:
[1] Внутренние органы — в оригинале 五脏 (wǔzàng) — в букв. пер. с кит. «пять нечистых» или «пять внутренних органов»: сердце, печень, селезёнка, лёгкие и почки.
[2] Ничуть не пристыженная этим — в оригинале идиома 死猪不怕开水烫 (sǐzhū bùpà kāishuǐ tàng) — в пер. с кит. «мёртвая свинья ошпариться не боится», обр. в знач. «быть безразличным к чему-либо», «снявши голову по волосам не плачут», а также «наглый, бесстыжий».
[3] Рассматривать леопарда через трубку, [видя лишь одно пятно на его шкуре] 管中窥豹 (guǎn zhōng kuī bào) — чэнъюй, обр. в знач. «узкий взгляд, ограниченный кругозор», «судить по аналогии, обладая недостаточным материалом».
[4] Цзинь 斤 (jīn) — мера веса, полкилограмма.
[5] Ведущий новостей — в оригинале 新闻联播 (Xīnwén liánbō) — «Синьвэнь Ляньбо» — ежедневная новостная программа Центрального телевидения Китая.
Следующая глава
Отбракованные. Глава 28
Предыдущая глава
***
Следующая глава
Но и фальшивый мир — это всё же мир. Пусть большинство людей прозябали во тьме и невежестве, они всё же имели возможность жить.
***
— Он всё ещё в сознании, а значит, его способность переносить боль выше, чем у обычных людей, — заметил Линь Цзинхэн. — Это хорошо.
Едва отзвучали его слова, как зонд в мозге Ноль Ноль Один медленно повернулся и внедрился в спинной мозг. Линь Цзинхэн провёл рукой, нанося слой плёнки на стеклянную пластину, закрывающую темя пирата. Стекло мигом превратилось в зеркало, повернувшись под таким углом, чтобы позволить Ноль Ноль Один ясно видеть его собственное лицо.
Микрохирургический инструмент размером с мелкого жучка переполз на его тело. С первого взгляда он казался детской игрушкой-симулятором — если не обращать внимания на скальпель, бур и миниатюрную электропилу, покачивающиеся в его передних лапках, то можно было назвать его довольно милым.
читать дальшеЗанявший позицию стороннего наблюдателя [1] Одноглазый Ястреб приподнял веки:
— Эй, у нас не так много инструментов для микрохирургии.
— Знаю, — отозвался Линь Цзинхэн. — Этот инструмент не предназначен для людей, он — из моей личной коллекции.
Тем временем «жучок» заполз на лицо Ноль Ноль Один. Перво-наперво он прочно зафиксировал его веки — тем самым, не повредив глаза, он полностью лишил его способности моргать. Затем передними лапками он принялся накладывать швы, в то время как задними останавливал кровотечение, работая с чрезвычайной ловкостью и аккуратностью. Вскарабкавшись немного выше, он издал звук, похожий на жужжание электропилы, и по лбу Ноль Ноль Один заструилась кровь — но она тут же застыла под действием кровесвёртывающего геля. Вслед за этим из-под волос, подобно перхоти, полетела костяная мука — «жучок» взялся за кости черепа.
Это зрелище оказалось столь недетским, что глаза Ноль Ноль Один закатились, и он попытался упасть в обморок — однако два зонда в его нервных центрах вовремя пресекли посланный вегетативной нервной системе сигнал. После этого его мышцы отказали, так что вместо воплей ужаса он мог испускать лишь слабые стоны. Весь процесс пытки в целом чётко следовал эстетическим предпочтениям адмирала Линя — тихий и высокоэффективный — «жучок» виртуозно вскрывал череп, обнажая живой мозг.
— Такой метод используют космические пираты, чтобы пытать пленных. — Одноглазый Ястреб прищёлкнул языком от удивления. — Говорят, что эту процедуру разработал принц Кэли, после чего она быстро вошла в моду, став одной из классических пыток, применяемых космическими пиратами. Её также называют…
— Поедание сырых обезьяньих мозгов, — закончил за него Линь Цзинхэн.
— Извращенец, — покачал головой Одноглазый Ястреб. — Кто бы мог подумать, что академия «Улань» готовит подобные таланты?
Причиной так называемых «смерти от боли», «смерти от испуга» и «смерти под пытками» обычно служит чрезмерная стимуляция нервных окончаний, вызывающая нервный шок, который приводит к смерти от торможения сердечной мышцы и падения кровяного давления. Такого рода шок обычно порождается пороговым уровнем боли, которую человек в состоянии вынести.
При применении технологий, блокирующих этот физиологический процесс, человек способен переносить уровень стимуляции, существенно превышающий предел его выносливости.
Неспособный ни контролировать свои мускулы, ни закрыть глаза, Ноль Ноль Один был вынужден терпеть роль наблюдателя, неспособного хоть как-то повлиять на происходящее.
Вслед за этим мозг пытаемого подключался к особому датчику, и допрашивающий принимался задавать ему вопросы, снова и снова. Даже если допрашиваемый терял сознание, детектор всё равно продолжал получать отклики непосредственно от его мозга, так что пытка длилась, пока допрашивающий не получал нужных ему ответов или, пресытившись жестоким развлечением, милостиво позволял своему пленнику умереть.
Весь процесс был совершенно бескровным, разве что вид обнажённого мозга немного его портил — в остальном же эту сцену можно было признать вполне цивилизованной.
Будучи космическим пиратом, Ноль Ноль Один прекрасно разбирался в такого рода вещах, а потому знал, что должно случиться дальше, и его вынужденно распахнутые глаза наполнились неописуемым ужасом.
— Похоже, ты и сам знаток этих дел, — усмехнулся Линь Цзинхэн.
С этими словами он поднялся на ноги, но тут дали о себе знать то ли боль от раны на спине, то ли последствия чрезмерной кровопотери — не в силах твёрдо стоять на ногах, он пошатнулся и при этом нечаянно мазнул пальцем по экрану, выскочившему на его персональном терминале. Он и сам не знал, что за программу запустил; так или иначе, один из зондов в теле Ноль Ноль Один внезапно ослаб, так что онемение частично спало с его тела, и он наконец смог испустить истошный вопль ужаса.
Позабыв обо всём, Ноль Ноль Один проревел, еле ворочая языком:
— А-а, сдаюсь… спрашивайте… всё, что угодно скажу… а-а… ты… ты…
Но Линь Цзинхэн, будто не слыша его, сделал вид, что собирался вернуть зонд на место.
Ноль Ноль Один будто обезумел — он принялся орать, мешая слюну со слезами, и заплетающимся языком умолял дать ему шанс во всём сознаться.
В нужный момент вмешался Одноглазый Ястреб:
— У стоящих на пороге смерти всегда есть право голоса — разве тебя так уж затруднит дать ему сказать пару слов? Дай я сам спрошу.
Посмотрев на Ноль Ноль Один сверху вниз, Линь Цзинхэн растянул губы в улыбке, от которой волосы вставали дыбом, и сделал Одноглазому Ястребу приглашающий жест:
— Прошу, Лу-сюн.
Приблизившись к пленнику, Одноглазый Ястреб нагнулся к нему, опираясь о колени.
— Как твоё настоящее имя?
— А? Нет настоящего имени. — Ноль Ноль Один мало-помалу вновь обретал власть над своим языком. То и дело поглядывая на зеркало, он всё же не осмеливался присмотреться как следует. Его дыхание оставалось поверхностным, хватая воздух, он, сбивчиво продолжил: — Ни у кого из нас нет имён. С самого детства нас называли лишь по номерам.
— Гм, значит, ты вырос за пределами галактики, — кивнул Одноглазый Ястреб. — Там немало пиратских группировок, к которой из них ты принадлежишь? Не к Гвардии ли принца Кэли?
— Нет, не к ней, — судорожно принялся отрицать Ноль Ноль Один. — Я принадлежу к Легиону свободы.
Одноглазый Ястреб бросил на Линь Цзинхэна вопросительный взгляд.
— Нечего на меня смотреть, — отрубил тот. — Хоть я от случая к случаю веду дела с космическими пиратами, это не значит, что я знаю там всех кого ни попадя [2].
— Да-да, это всё потому, что, обитая за пределами галактики, мы крайне осторожны. За последние годы мы и шагу не ступали на территорию Лиги. Эти люди принца Кэли только и знают, что создавать проблемы, ведь сам он считает, что Восьмая галактика — его законные владения, что в те давние времена Восьмая галактика предала его. Этот на всю голову больной извращенец думает лишь о том, как бы свести счёты со всем миром! — Боясь, что он не сможет уложить своё признание в отпущенное время, Ноль Ноль Один говорил всё быстрее, словно собирался, набрав скорость, оторваться от земли, так что в этом потоке непросто было различить отдельные слова.
— Тогда скажи мне, сколько подразделений космических пиратов участвует в нынешнем вторжении? — вновь приступил к допросу Одноглазый Ястреб.
— Главным образом, три, — ответил Ноль Ноль Один. — Те, что нанесли внезапный удар по Серебряному форту — должно быть, «Союз славы». Когда мелкие группировки бежали за пределы галактики, сперва они в большинстве своём влачили жалкое существование, пока не присоединились к этому союзу. Они набирали людей, плетя заговор, чтобы одолеть Лигу и основать какую-то… Империю Славы. Помимо «Союза славы» там была ещё одна группировка — могущественная и крайне опасная. Насколько я знаю, они называют себя «Антиутопическим обществом [3]».
Уголки глаз Линь Цзинхэна дёрнулись:
— Антиутописты? Неужто они ещё живы?
«Антиутопическое общество» зародилось в конце Земной эры. Вначале оно походило на такие организации, как «Общество защиты животных», «Защита источников пресной воды» и тому подобные, модные в среде творческой молодёжи движения. Её основной целью было привлечение внимания к тому, что наука и технологии — это обоюдоострый меч. Члены этого общества призывали людей вернуться к природе, не позволяя всё более мощным по силе технологиям властвовать над их жизнями.
Всем известно, что творческая молодёжь — это безобидные существа, радеющие об экологии. Они культурные и законопослушные. Даже разгорячившись, самое большее, на что они способны — это поднимать шум, и уж точно не станут предаваться разнузданным поджогам и убийствам. Они даже оставили будущим поколениям множество ценных произведений искусства. В те дни бóльшая часть творческих людей выказывала «антиутопические» тенденции. Однако после того, как человечество устремилось в космос и вступило в Звёздную эру, всё переменилось. Атмосфера, царящая в салонах этих деятелей культуры, была уже не та — верховенство в нём захватили радикальные противники технического прогресса.
Грязные деньги всегда вытесняют из обращения чистые деньги [4]; похоже, что голос сумасшедшего всегда легче услышать.
В 192 году по Старому звёздному календарю действующее правительство официально признало «Антиутопическое общество» «деструктивной сектой», после чего оно скатилось ещё ниже, превратившись в настоящую опухоль на теле общества.
На границе Старого и Нового звёздных календарей «антиутописты» отбрасывали на историю человечества кровавую тень. Лишь когда Лига объединила восемь великих галактик, была предпринята карательная экспедиция, в ходе которой «Антиутопическое общество» было полностью уничтожено.
Кто бы мог подумать, что эта мёртвая сороконожка по-прежнему держится на ногах [5]? Вопреки ожиданиям этот жуткий призрак все эти годы скрывался за пределами восьми галактик, выжидая удобного шанса, чтобы нанести ответный удар!
— Да, так и есть! Они выступают против искусственного разума, «Эдема» — словом, всех современных технологий. Они также верят в то, что странствия по космосу и его исследования стоит держать под запретом, если в них нет настоятельной необходимости. С их точки зрения, люди должны ютиться на Земле, словно обезьяны — ну не больные ли? Принц Кэли тоже присоединился к этому обществу после своего панического бегства из Восьмой галактики! — добавил Ноль Ноль Один с заискивающей улыбкой. — Остаётся наше подразделение. Мы… разумеется, наш «Легион свободы» — куда более миролюбивая организация. Вплоть до настоящего времени наши силы базировались за пределами восьми галактик и вовсе не принимали во всём этом участия. Вооружённые конфликты всегда приводят к кровопролитию, не так ли? Кто бы ни выдвигал политические требования, простые люди ни в чём не виноваты. Я был уполномочен приказом обратиться ко всем вам с чистосердечным предложением сотрудничества. Ведь все стремятся к мирной жизни…
Вертя в руках персональный терминал, Линь Цзинхэн заметил:
— Прошу просить, но в конечном итоге ты не пощадил даже своих людей. Взорвать космическую станцию, разом уничтожив и врагов, и друзей — это уж никак не походит на стремление к «мирной жизни».
Лицо Одноглазого Ястреба мигом помрачнело, и он пнул Ноль Ноль Один по голени:
— Ты что, нас за идиотов держишь?
— Нет-нет, что вы! — затараторил Ноль Ноль Один. — Всё это чистое недоразумение! У нас есть строгие правила по части конфиденциальности. Мне ни в коем случае нельзя было допустить утечку информации о проводимых экспериментах и плане «опиум», в противном случае организация меня бы не пощадила… Но оказалось, что вы с Четвёртым братом обладаете невероятными способностями. К этому моменту вам уже удалось заполучить один из наших «опиумов», и это заставляло нас нервничать. Мы думали… думали, что вы явились с недобрыми намерениями. Казалось, что вам что-то известно. К тому же, в тот момент ситуация окончательно запуталась — ваши друзья на своём мехе ворвались прямиком в нашу лабораторию, где хранилась секретная информация, и я боялся…
— Что ещё за план «опиум»? — прервал его Одноглазый Ястреб.
Ноль Ноль Один на мгновение овладела необычайная нерешительность.
— Похоже, он не хочет говорить, — с каменным лицом заявил Одноглазый Ястреб. — Всё-таки его рот не столь надёжен, как его мозг. Не лучше ли…
Безусловно, Ноль Ноль Один был крепким орешком, однако «поедание сырых обезьяньих мозгов» было столь зверским процессом, что при виде того, как Линь Цзинхэн вновь собирается засунуть в него зонды, он тут же зарыдал от страха и принялся звать на помощь все известные ему старшие поколения своей семьи.
— Я расскажу, расскажу! — сквозь слёзы выкрикнул он. — Всё расскажу про план «опиум»… Четвёртый брат Линь наверняка догадался, что чип, который вы извлекли из Паука, и есть «опиум» — после имплантации он придаёт человеческому телу необычайную крепость, давая ему ощущение неограниченной мощи. Этот чип также способен частично симулировать некоторые функции «Эдема», такие как маскировка и экранирование… Разумеется, чип сам по себе вызывает некоторое привыкание, и после его извлечения наблюдаются лёгкие побочные эффекты.
Кулаки Одноглазого Ястреба непроизвольно сжались.
— Вы же сами видите, что мы живём в беспокойный век — в такое время каждый должен как-то защищать себя. Но обычному человеку в подобных условиях выжить весьма непросто — физическое состояние подавляющего большинства людей таково, что они даже за пределы атмосферы выйти не в состоянии. — Похоже, Ноль Ноль Один занимался «сетевым маркетингом» слишком долго — напрочь позабыв о своём положении пленника, он выпалил, брызгая слюной: — Мы лишь хотели воспользоваться возможностью выпустить на рынок партию готовых чипов, чтобы больше людей смогли стать господами собственной судьбы, укрепив своё тело с их помощью…
— То бишь, чтобы пристрастить как можно больше людей к этим вашим чипам, вызвав у них зависимость, — холодно прервал его Одноглазый Ястреб. — А потом мало-помалу повышать степень воздействия, пока они окончательно не превратятся в тех монстров, которых мы видели на арене в вашей лаборатории? Превосходно — куда уж всяким антиправительственным и деструктивным сектам до столь оборотистых наркоторговцев, как вы. Они борются за власть, не жалея сил — однако сами не заметят, как боеспособность их подчинённых окажется под вашим контролем.
— Где сейчас действуют подразделения «Союза славы» и «антиутописты»? — спросил Линь Цзинхэн.
— Я слышал, что «Союз славы» занял Уто, они собираются объявить себя временным правительством, а затем в течение нескольких лет покончить с Лигой, — ответил Ноль Ноль Один. — А «антиутописты», должно быть, заняты тем, что наживаются на чужой беде [6]. Серебряный форт потерян, так что столица нынче не может позаботиться даже о себе самой — где уж тут помогать другим галактикам. Разумеется, повсюду поднимается ропот и желание отвести душу — обитаемые галактики превратились в котёл горячей каши, а вот за их границами, напротив, царит тишина и покой. Я могу указать вам дорогу в штаб «Легиона свободы» — там вас, господа, ждёт самый сердечный приём…
Не успел он закончить, как Линь Цзинхэн встал, прошёл сквозь стеклянную стену изолятора через дверь, где его опрыскало дезинфицирующим спреем, и тут же направился обратно, попутно извлекая из мозга пленника зонды и снимая с него трепанационного «жучка».
Не сознающий, что происходит, Ноль Ноль Один испустил вздох облегчения, полагая, что вышел сухим из воды.
— Господин Лу, так ведь? — смущённо обратился он к Одноглазому Ястребу. — А вы… не могли бы найти что-нибудь, чтобы прикрыть мне голову?..
— Что, надеть тебе череп обратно?
Ноль Ноль Один с надеждой воззрился на старого торговца оружием.
— К чему эти хлопоты? — Одноглазый Ястреб растянул губы в улыбке, обнажая ряд острых зубов под крючковатым носом, а затем показал на свои глаза утки-мандаринки. — Видишь это? Когда я в 136 году последовал за генералом Лу Синем, чтобы навести в Восьмой галактике порядок, я потерял глаз. Тогда я поклялся, что ни от одного из пиратов, что попадётся мне в руки, даже тела целого не останется.
Спустя десять минут от Ноль Ноль Один и впрямь не осталось даже волоска. Его конечности были завёрнуты в имеющиеся на мехе мешки для экскрементов и отправлены в открытый космос.
После этого Одноглазый Ястреб продезинфицировал весь медотсек, тщательно вымыл руки и неторопливо вышел за дверь. Линь Цзинхэн стоял у входа в тренировочный зал на втором этаже, облокотившись о перила, и наблюдал за тем, как студенты истошно вопят [7] во время адаптации к невесомости. Заслышав шаги поднимающегося к нему Одноглазого Ястреба, он обернулся:
— Как ты догадался, что на самом деле у меня нет датчика, считывающего сигналы мозга, и я попросту блефовал?
Одноглазый Ястреб застыл — одна нога на ступени, другая — на лестничной площадке, и смерил Линь Цзинхэна взглядом, полным противоречивых эмоций — почти уважительным.
Однако спустя мгновение серьёзности старый персидский кот презрительно фыркнул:
— Да эти твои ребяческие хитрости недостойны упоминания, ха-ха!
Этим своим «ха-ха» он мигом разрушил только что зародившийся во время зверского допроса хрупкий основанный на взаимопонимании молчаливый союз, инициировав новый раунд боевых действий.
— Вы правы, вламываться в ночное заведение с оружием наперевес, чтобы отнять чужие трусы… столь бесчеловечный поступок и впрямь не следует упоминать в приличном обществе, — скромно кивнул в ответ Линь Цзинхэн. — Это в самом деле достойно смеха, Лу-сюн!
— Да чтоб тебя, сукин сын Линь… — выругался Одноглазый Ястреб, прикрыв смущение вспышкой гнева.
В этот момент приоткрытая дверь тренировочного зала отодвинулась, и Лу Бисин постучал о притолоку:
— В мехе так много места, а вам двоим непременно нужно ругаться именно здесь? Тут же несовершеннолетние, отец, ты не мог бы изъясняться при них без подобной лексики? Прошу, следи за собой!
Затем он повернулся к Линь Цзинхэну, и его голос тут же опустился на октаву.
— Ну что с ним поделаешь, — почти извиняясь, вздохнул он. — Ему за двести, пожалуй, его уже не переделаешь. Не обращай на него внимания.
Одноглазому Ястребу оставалось лишь возмущаться про себя: «Это кому тут за двести? Да кто разрешал тебе округлять мой возраст подобным образом?!»
— Ничего страшного, — благоразумно ответил Линь Цзинхэн. — Через двадцать минут мы совершим скачок, выйдя за пределы галактики, так что советую вам немного передохнуть. Поскольку на этот раз скачок не экстренный, кабина не будет заполнена защитным газом. К тому же, лучше вам не использовать лекарства во избежание привыкания — если есть проблемы с физической формой, то возьмите глюкозу на складе и принимайте её, чтобы восполнять недостаток энергии. — Помедлив, он добавил, обращаясь к студентам: — Не бойтесь, скоро вы к этому привыкнете.
Одноглазый Ястреб уже приготовился было излить на него новый поток гнева, но услышав из уст Линь Цзинхэна столь многословные и заботливые наставления, он тут же позабыл всё, что хотел сказать, и застыл на месте, вытаращив глаза и разинув рот от изумления.
Механический голос запустил обратный отсчёт, и мех исчез с того места, где только что находился, оставив позади охваченные пламенем войны [8] Восемь великих галактик. Он устремился к отправной точке «кротовой норы», не нанесённой ни на одну карту, и скрылся в безбрежной темноте космоса, держа курс в неизведанном направлении за границы галактики.
За двести лет существования Лиги разрыв между богатыми и бедными непрерывно рос, насквозь фальшивые политики лицемерили, обманывая друг друга, подобный грандиозной лжи «Эдем» застил глаза покорных людей, внутри прогнив до костей.
Но и фальшивый мир — это всё же мир. Пусть большинство людей прозябали во тьме и невежестве, они всё же имели возможность жить.
Пока снаряды пиратов не разорвали безмятежное ночное небо, и судьба каждого человека не повисла на волоске…
Конец первого тома
Примечания переводчиков:
[1] Занявший позицию стороннего наблюдателя — в оригинале чэнъюй 作壁上观 (zuòbìshàngguān) — в букв. пер. с кит. «наблюдать с [крепостной] стены», обр. в знач. «равнодушно наблюдать».
[2] Всех кого ни попадя — в оригинале чэнъюй 阿猫阿狗 (āmāo āgǒu) — в пер. с кит. «котёнок и щенок», диал. презр. также «кто угодно, каждый дурак, каждый встречный-поперечный».
[3] Антиутопическое общество — 反乌托邦协会 (Fǎnwūtuōbāng xiéhuì), где в слове «Утопия» 乌托邦 (wūtuōbāng) 乌托 (wūtuō) — омофон названия столичной планеты Уто 沃托 (Wùtuō).
Далее антиутописты — в оригинале 反乌会 (fǎnwū huì) — букв. «Общество анти-У».
[4] Грязные деньги всегда вытесняют из обращения чистые деньги — в оригинале 劣币驱逐良币 (lièbì qūzhú liángbì) — в пер. с кит. «низкокачественные деньги вытесняют из обращения высококачественные» — экон. закон Грешема, также закон Коперника-Грешема, обр. в значении «великие люди уходят в прошлое».
[5] Мёртвая сороконожка по-прежнему держится на ногах 百足之虫，死而不僵 (bǎizúzhīchóng, sǐ’érbùjiāng) — обр. в знач. «даже потеряв силу и власть, некогда могущественный человек/семья все равно обладает влиянием».
[6] Наживаются на чужой беде — в оригинале чэнъюй 趁火打劫 (chènhuǒ dǎjié) — в пер. с кит. «грабить во время пожара», обр. в знач. «греть руки на чужой беде, прижимать человека в трудную минуту, бить лежачего».
[7] Истошно вопят — в оригинале чэнъюй 鬼哭狼嚎 (guǐ kū láng háo) — в пер. с кит. «рыдать, как призрак, выть, как волк», обр. в знач. «завывать, выть, вопить, издавать душераздирающие крики, пронзительно причитать и кричать».
[8] Охваченные пламенем войны — в оригинале чэнъюй 战火纷飞 (zhànhuǒ fēnfēi) — в пер. с кит. «пожар войны носится в воздухе», обр. в знач. «охваченный пламенем войны, пламя войны бушует повсюду, постоянная ожесточённая борьба».
Едва отзвучали его слова, как зонд в мозге Ноль Ноль Один медленно повернулся и внедрился в спинной мозг. Линь Цзинхэн провёл рукой, нанося слой плёнки на стеклянную пластину, закрывающую темя пирата. Стекло мигом превратилось в зеркало, повернувшись под таким углом, чтобы позволить Ноль Ноль Один ясно видеть его собственное лицо.
Микрохирургический инструмент размером с мелкого жучка переполз на его тело. С первого взгляда он казался детской игрушкой-симулятором — если не обращать внимания на скальпель, бур и миниатюрную электропилу, покачивающиеся в его передних лапках, то можно было назвать его довольно милым.
читать дальшеЗанявший позицию стороннего наблюдателя [1] Одноглазый Ястреб приподнял веки:
— Эй, у нас не так много инструментов для микрохирургии.
— Знаю, — отозвался Линь Цзинхэн. — Этот инструмент не предназначен для людей, он — из моей личной коллекции.
Тем временем «жучок» заполз на лицо Ноль Ноль Один. Перво-наперво он прочно зафиксировал его веки — тем самым, не повредив глаза, он полностью лишил его способности моргать. Затем передними лапками он принялся накладывать швы, в то время как задними останавливал кровотечение, работая с чрезвычайной ловкостью и аккуратностью. Вскарабкавшись немного выше, он издал звук, похожий на жужжание электропилы, и по лбу Ноль Ноль Один заструилась кровь — но она тут же застыла под действием кровесвёртывающего геля. Вслед за этим из-под волос, подобно перхоти, полетела костяная мука — «жучок» взялся за кости черепа.
Это зрелище оказалось столь недетским, что глаза Ноль Ноль Один закатились, и он попытался упасть в обморок — однако два зонда в его нервных центрах вовремя пресекли посланный вегетативной нервной системе сигнал. После этого его мышцы отказали, так что вместо воплей ужаса он мог испускать лишь слабые стоны. Весь процесс пытки в целом чётко следовал эстетическим предпочтениям адмирала Линя — тихий и высокоэффективный — «жучок» виртуозно вскрывал череп, обнажая живой мозг.
— Такой метод используют космические пираты, чтобы пытать пленных. — Одноглазый Ястреб прищёлкнул языком от удивления. — Говорят, что эту процедуру разработал принц Кэли, после чего она быстро вошла в моду, став одной из классических пыток, применяемых космическими пиратами. Её также называют…
— Поедание сырых обезьяньих мозгов, — закончил за него Линь Цзинхэн.
— Извращенец, — покачал головой Одноглазый Ястреб. — Кто бы мог подумать, что академия «Улань» готовит подобные таланты?
Причиной так называемых «смерти от боли», «смерти от испуга» и «смерти под пытками» обычно служит чрезмерная стимуляция нервных окончаний, вызывающая нервный шок, который приводит к смерти от торможения сердечной мышцы и падения кровяного давления. Такого рода шок обычно порождается пороговым уровнем боли, которую человек в состоянии вынести.
При применении технологий, блокирующих этот физиологический процесс, человек способен переносить уровень стимуляции, существенно превышающий предел его выносливости.
Неспособный ни контролировать свои мускулы, ни закрыть глаза, Ноль Ноль Один был вынужден терпеть роль наблюдателя, неспособного хоть как-то повлиять на происходящее.
Вслед за этим мозг пытаемого подключался к особому датчику, и допрашивающий принимался задавать ему вопросы, снова и снова. Даже если допрашиваемый терял сознание, детектор всё равно продолжал получать отклики непосредственно от его мозга, так что пытка длилась, пока допрашивающий не получал нужных ему ответов или, пресытившись жестоким развлечением, милостиво позволял своему пленнику умереть.
Весь процесс был совершенно бескровным, разве что вид обнажённого мозга немного его портил — в остальном же эту сцену можно было признать вполне цивилизованной.
Будучи космическим пиратом, Ноль Ноль Один прекрасно разбирался в такого рода вещах, а потому знал, что должно случиться дальше, и его вынужденно распахнутые глаза наполнились неописуемым ужасом.
— Похоже, ты и сам знаток этих дел, — усмехнулся Линь Цзинхэн.
С этими словами он поднялся на ноги, но тут дали о себе знать то ли боль от раны на спине, то ли последствия чрезмерной кровопотери — не в силах твёрдо стоять на ногах, он пошатнулся и при этом нечаянно мазнул пальцем по экрану, выскочившему на его персональном терминале. Он и сам не знал, что за программу запустил; так или иначе, один из зондов в теле Ноль Ноль Один внезапно ослаб, так что онемение частично спало с его тела, и он наконец смог испустить истошный вопль ужаса.
Позабыв обо всём, Ноль Ноль Один проревел, еле ворочая языком:
— А-а, сдаюсь… спрашивайте… всё, что угодно скажу… а-а… ты… ты…
Но Линь Цзинхэн, будто не слыша его, сделал вид, что собирался вернуть зонд на место.
Ноль Ноль Один будто обезумел — он принялся орать, мешая слюну со слезами, и заплетающимся языком умолял дать ему шанс во всём сознаться.
В нужный момент вмешался Одноглазый Ястреб:
— У стоящих на пороге смерти всегда есть право голоса — разве тебя так уж затруднит дать ему сказать пару слов? Дай я сам спрошу.
Посмотрев на Ноль Ноль Один сверху вниз, Линь Цзинхэн растянул губы в улыбке, от которой волосы вставали дыбом, и сделал Одноглазому Ястребу приглашающий жест:
— Прошу, Лу-сюн.
Приблизившись к пленнику, Одноглазый Ястреб нагнулся к нему, опираясь о колени.
— Как твоё настоящее имя?
— А? Нет настоящего имени. — Ноль Ноль Один мало-помалу вновь обретал власть над своим языком. То и дело поглядывая на зеркало, он всё же не осмеливался присмотреться как следует. Его дыхание оставалось поверхностным, хватая воздух, он, сбивчиво продолжил: — Ни у кого из нас нет имён. С самого детства нас называли лишь по номерам.
— Гм, значит, ты вырос за пределами галактики, — кивнул Одноглазый Ястреб. — Там немало пиратских группировок, к которой из них ты принадлежишь? Не к Гвардии ли принца Кэли?
— Нет, не к ней, — судорожно принялся отрицать Ноль Ноль Один. — Я принадлежу к Легиону свободы.
Одноглазый Ястреб бросил на Линь Цзинхэна вопросительный взгляд.
— Нечего на меня смотреть, — отрубил тот. — Хоть я от случая к случаю веду дела с космическими пиратами, это не значит, что я знаю там всех кого ни попадя [2].
— Да-да, это всё потому, что, обитая за пределами галактики, мы крайне осторожны. За последние годы мы и шагу не ступали на территорию Лиги. Эти люди принца Кэли только и знают, что создавать проблемы, ведь сам он считает, что Восьмая галактика — его законные владения, что в те давние времена Восьмая галактика предала его. Этот на всю голову больной извращенец думает лишь о том, как бы свести счёты со всем миром! — Боясь, что он не сможет уложить своё признание в отпущенное время, Ноль Ноль Один говорил всё быстрее, словно собирался, набрав скорость, оторваться от земли, так что в этом потоке непросто было различить отдельные слова.
— Тогда скажи мне, сколько подразделений космических пиратов участвует в нынешнем вторжении? — вновь приступил к допросу Одноглазый Ястреб.
— Главным образом, три, — ответил Ноль Ноль Один. — Те, что нанесли внезапный удар по Серебряному форту — должно быть, «Союз славы». Когда мелкие группировки бежали за пределы галактики, сперва они в большинстве своём влачили жалкое существование, пока не присоединились к этому союзу. Они набирали людей, плетя заговор, чтобы одолеть Лигу и основать какую-то… Империю Славы. Помимо «Союза славы» там была ещё одна группировка — могущественная и крайне опасная. Насколько я знаю, они называют себя «Антиутопическим обществом [3]».
Уголки глаз Линь Цзинхэна дёрнулись:
— Антиутописты? Неужто они ещё живы?
«Антиутопическое общество» зародилось в конце Земной эры. Вначале оно походило на такие организации, как «Общество защиты животных», «Защита источников пресной воды» и тому подобные, модные в среде творческой молодёжи движения. Её основной целью было привлечение внимания к тому, что наука и технологии — это обоюдоострый меч. Члены этого общества призывали людей вернуться к природе, не позволяя всё более мощным по силе технологиям властвовать над их жизнями.
Всем известно, что творческая молодёжь — это безобидные существа, радеющие об экологии. Они культурные и законопослушные. Даже разгорячившись, самое большее, на что они способны — это поднимать шум, и уж точно не станут предаваться разнузданным поджогам и убийствам. Они даже оставили будущим поколениям множество ценных произведений искусства. В те дни бóльшая часть творческих людей выказывала «антиутопические» тенденции. Однако после того, как человечество устремилось в космос и вступило в Звёздную эру, всё переменилось. Атмосфера, царящая в салонах этих деятелей культуры, была уже не та — верховенство в нём захватили радикальные противники технического прогресса.
Грязные деньги всегда вытесняют из обращения чистые деньги [4]; похоже, что голос сумасшедшего всегда легче услышать.
В 192 году по Старому звёздному календарю действующее правительство официально признало «Антиутопическое общество» «деструктивной сектой», после чего оно скатилось ещё ниже, превратившись в настоящую опухоль на теле общества.
На границе Старого и Нового звёздных календарей «антиутописты» отбрасывали на историю человечества кровавую тень. Лишь когда Лига объединила восемь великих галактик, была предпринята карательная экспедиция, в ходе которой «Антиутопическое общество» было полностью уничтожено.
Кто бы мог подумать, что эта мёртвая сороконожка по-прежнему держится на ногах [5]? Вопреки ожиданиям этот жуткий призрак все эти годы скрывался за пределами восьми галактик, выжидая удобного шанса, чтобы нанести ответный удар!
— Да, так и есть! Они выступают против искусственного разума, «Эдема» — словом, всех современных технологий. Они также верят в то, что странствия по космосу и его исследования стоит держать под запретом, если в них нет настоятельной необходимости. С их точки зрения, люди должны ютиться на Земле, словно обезьяны — ну не больные ли? Принц Кэли тоже присоединился к этому обществу после своего панического бегства из Восьмой галактики! — добавил Ноль Ноль Один с заискивающей улыбкой. — Остаётся наше подразделение. Мы… разумеется, наш «Легион свободы» — куда более миролюбивая организация. Вплоть до настоящего времени наши силы базировались за пределами восьми галактик и вовсе не принимали во всём этом участия. Вооружённые конфликты всегда приводят к кровопролитию, не так ли? Кто бы ни выдвигал политические требования, простые люди ни в чём не виноваты. Я был уполномочен приказом обратиться ко всем вам с чистосердечным предложением сотрудничества. Ведь все стремятся к мирной жизни…
Вертя в руках персональный терминал, Линь Цзинхэн заметил:
— Прошу просить, но в конечном итоге ты не пощадил даже своих людей. Взорвать космическую станцию, разом уничтожив и врагов, и друзей — это уж никак не походит на стремление к «мирной жизни».
Лицо Одноглазого Ястреба мигом помрачнело, и он пнул Ноль Ноль Один по голени:
— Ты что, нас за идиотов держишь?
— Нет-нет, что вы! — затараторил Ноль Ноль Один. — Всё это чистое недоразумение! У нас есть строгие правила по части конфиденциальности. Мне ни в коем случае нельзя было допустить утечку информации о проводимых экспериментах и плане «опиум», в противном случае организация меня бы не пощадила… Но оказалось, что вы с Четвёртым братом обладаете невероятными способностями. К этому моменту вам уже удалось заполучить один из наших «опиумов», и это заставляло нас нервничать. Мы думали… думали, что вы явились с недобрыми намерениями. Казалось, что вам что-то известно. К тому же, в тот момент ситуация окончательно запуталась — ваши друзья на своём мехе ворвались прямиком в нашу лабораторию, где хранилась секретная информация, и я боялся…
— Что ещё за план «опиум»? — прервал его Одноглазый Ястреб.
Ноль Ноль Один на мгновение овладела необычайная нерешительность.
— Похоже, он не хочет говорить, — с каменным лицом заявил Одноглазый Ястреб. — Всё-таки его рот не столь надёжен, как его мозг. Не лучше ли…
Безусловно, Ноль Ноль Один был крепким орешком, однако «поедание сырых обезьяньих мозгов» было столь зверским процессом, что при виде того, как Линь Цзинхэн вновь собирается засунуть в него зонды, он тут же зарыдал от страха и принялся звать на помощь все известные ему старшие поколения своей семьи.
— Я расскажу, расскажу! — сквозь слёзы выкрикнул он. — Всё расскажу про план «опиум»… Четвёртый брат Линь наверняка догадался, что чип, который вы извлекли из Паука, и есть «опиум» — после имплантации он придаёт человеческому телу необычайную крепость, давая ему ощущение неограниченной мощи. Этот чип также способен частично симулировать некоторые функции «Эдема», такие как маскировка и экранирование… Разумеется, чип сам по себе вызывает некоторое привыкание, и после его извлечения наблюдаются лёгкие побочные эффекты.
Кулаки Одноглазого Ястреба непроизвольно сжались.
— Вы же сами видите, что мы живём в беспокойный век — в такое время каждый должен как-то защищать себя. Но обычному человеку в подобных условиях выжить весьма непросто — физическое состояние подавляющего большинства людей таково, что они даже за пределы атмосферы выйти не в состоянии. — Похоже, Ноль Ноль Один занимался «сетевым маркетингом» слишком долго — напрочь позабыв о своём положении пленника, он выпалил, брызгая слюной: — Мы лишь хотели воспользоваться возможностью выпустить на рынок партию готовых чипов, чтобы больше людей смогли стать господами собственной судьбы, укрепив своё тело с их помощью…
— То бишь, чтобы пристрастить как можно больше людей к этим вашим чипам, вызвав у них зависимость, — холодно прервал его Одноглазый Ястреб. — А потом мало-помалу повышать степень воздействия, пока они окончательно не превратятся в тех монстров, которых мы видели на арене в вашей лаборатории? Превосходно — куда уж всяким антиправительственным и деструктивным сектам до столь оборотистых наркоторговцев, как вы. Они борются за власть, не жалея сил — однако сами не заметят, как боеспособность их подчинённых окажется под вашим контролем.
— Где сейчас действуют подразделения «Союза славы» и «антиутописты»? — спросил Линь Цзинхэн.
— Я слышал, что «Союз славы» занял Уто, они собираются объявить себя временным правительством, а затем в течение нескольких лет покончить с Лигой, — ответил Ноль Ноль Один. — А «антиутописты», должно быть, заняты тем, что наживаются на чужой беде [6]. Серебряный форт потерян, так что столица нынче не может позаботиться даже о себе самой — где уж тут помогать другим галактикам. Разумеется, повсюду поднимается ропот и желание отвести душу — обитаемые галактики превратились в котёл горячей каши, а вот за их границами, напротив, царит тишина и покой. Я могу указать вам дорогу в штаб «Легиона свободы» — там вас, господа, ждёт самый сердечный приём…
Не успел он закончить, как Линь Цзинхэн встал, прошёл сквозь стеклянную стену изолятора через дверь, где его опрыскало дезинфицирующим спреем, и тут же направился обратно, попутно извлекая из мозга пленника зонды и снимая с него трепанационного «жучка».
Не сознающий, что происходит, Ноль Ноль Один испустил вздох облегчения, полагая, что вышел сухим из воды.
— Господин Лу, так ведь? — смущённо обратился он к Одноглазому Ястребу. — А вы… не могли бы найти что-нибудь, чтобы прикрыть мне голову?..
— Что, надеть тебе череп обратно?
Ноль Ноль Один с надеждой воззрился на старого торговца оружием.
— К чему эти хлопоты? — Одноглазый Ястреб растянул губы в улыбке, обнажая ряд острых зубов под крючковатым носом, а затем показал на свои глаза утки-мандаринки. — Видишь это? Когда я в 136 году последовал за генералом Лу Синем, чтобы навести в Восьмой галактике порядок, я потерял глаз. Тогда я поклялся, что ни от одного из пиратов, что попадётся мне в руки, даже тела целого не останется.
Спустя десять минут от Ноль Ноль Один и впрямь не осталось даже волоска. Его конечности были завёрнуты в имеющиеся на мехе мешки для экскрементов и отправлены в открытый космос.
После этого Одноглазый Ястреб продезинфицировал весь медотсек, тщательно вымыл руки и неторопливо вышел за дверь. Линь Цзинхэн стоял у входа в тренировочный зал на втором этаже, облокотившись о перила, и наблюдал за тем, как студенты истошно вопят [7] во время адаптации к невесомости. Заслышав шаги поднимающегося к нему Одноглазого Ястреба, он обернулся:
— Как ты догадался, что на самом деле у меня нет датчика, считывающего сигналы мозга, и я попросту блефовал?
Одноглазый Ястреб застыл — одна нога на ступени, другая — на лестничной площадке, и смерил Линь Цзинхэна взглядом, полным противоречивых эмоций — почти уважительным.
Однако спустя мгновение серьёзности старый персидский кот презрительно фыркнул:
— Да эти твои ребяческие хитрости недостойны упоминания, ха-ха!
Этим своим «ха-ха» он мигом разрушил только что зародившийся во время зверского допроса хрупкий основанный на взаимопонимании молчаливый союз, инициировав новый раунд боевых действий.
— Вы правы, вламываться в ночное заведение с оружием наперевес, чтобы отнять чужие трусы… столь бесчеловечный поступок и впрямь не следует упоминать в приличном обществе, — скромно кивнул в ответ Линь Цзинхэн. — Это в самом деле достойно смеха, Лу-сюн!
— Да чтоб тебя, сукин сын Линь… — выругался Одноглазый Ястреб, прикрыв смущение вспышкой гнева.
В этот момент приоткрытая дверь тренировочного зала отодвинулась, и Лу Бисин постучал о притолоку:
— В мехе так много места, а вам двоим непременно нужно ругаться именно здесь? Тут же несовершеннолетние, отец, ты не мог бы изъясняться при них без подобной лексики? Прошу, следи за собой!
Затем он повернулся к Линь Цзинхэну, и его голос тут же опустился на октаву.
— Ну что с ним поделаешь, — почти извиняясь, вздохнул он. — Ему за двести, пожалуй, его уже не переделаешь. Не обращай на него внимания.
Одноглазому Ястребу оставалось лишь возмущаться про себя: «Это кому тут за двести? Да кто разрешал тебе округлять мой возраст подобным образом?!»
— Ничего страшного, — благоразумно ответил Линь Цзинхэн. — Через двадцать минут мы совершим скачок, выйдя за пределы галактики, так что советую вам немного передохнуть. Поскольку на этот раз скачок не экстренный, кабина не будет заполнена защитным газом. К тому же, лучше вам не использовать лекарства во избежание привыкания — если есть проблемы с физической формой, то возьмите глюкозу на складе и принимайте её, чтобы восполнять недостаток энергии. — Помедлив, он добавил, обращаясь к студентам: — Не бойтесь, скоро вы к этому привыкнете.
Одноглазый Ястреб уже приготовился было излить на него новый поток гнева, но услышав из уст Линь Цзинхэна столь многословные и заботливые наставления, он тут же позабыл всё, что хотел сказать, и застыл на месте, вытаращив глаза и разинув рот от изумления.
Механический голос запустил обратный отсчёт, и мех исчез с того места, где только что находился, оставив позади охваченные пламенем войны [8] Восемь великих галактик. Он устремился к отправной точке «кротовой норы», не нанесённой ни на одну карту, и скрылся в безбрежной темноте космоса, держа курс в неизведанном направлении за границы галактики.
За двести лет существования Лиги разрыв между богатыми и бедными непрерывно рос, насквозь фальшивые политики лицемерили, обманывая друг друга, подобный грандиозной лжи «Эдем» застил глаза покорных людей, внутри прогнив до костей.
Но и фальшивый мир — это всё же мир. Пусть большинство людей прозябали во тьме и невежестве, они всё же имели возможность жить.
Пока снаряды пиратов не разорвали безмятежное ночное небо, и судьба каждого человека не повисла на волоске…
Конец первого тома
Примечания переводчиков:
[1] Занявший позицию стороннего наблюдателя — в оригинале чэнъюй 作壁上观 (zuòbìshàngguān) — в букв. пер. с кит. «наблюдать с [крепостной] стены», обр. в знач. «равнодушно наблюдать».
[2] Всех кого ни попадя — в оригинале чэнъюй 阿猫阿狗 (āmāo āgǒu) — в пер. с кит. «котёнок и щенок», диал. презр. также «кто угодно, каждый дурак, каждый встречный-поперечный».
[3] Антиутопическое общество — 反乌托邦协会 (Fǎnwūtuōbāng xiéhuì), где в слове «Утопия» 乌托邦 (wūtuōbāng) 乌托 (wūtuō) — омофон названия столичной планеты Уто 沃托 (Wùtuō).
Далее антиутописты — в оригинале 反乌会 (fǎnwū huì) — букв. «Общество анти-У».
[4] Грязные деньги всегда вытесняют из обращения чистые деньги — в оригинале 劣币驱逐良币 (lièbì qūzhú liángbì) — в пер. с кит. «низкокачественные деньги вытесняют из обращения высококачественные» — экон. закон Грешема, также закон Коперника-Грешема, обр. в значении «великие люди уходят в прошлое».
[5] Мёртвая сороконожка по-прежнему держится на ногах 百足之虫，死而不僵 (bǎizúzhīchóng, sǐ’érbùjiāng) — обр. в знач. «даже потеряв силу и власть, некогда могущественный человек/семья все равно обладает влиянием».
[6] Наживаются на чужой беде — в оригинале чэнъюй 趁火打劫 (chènhuǒ dǎjié) — в пер. с кит. «грабить во время пожара», обр. в знач. «греть руки на чужой беде, прижимать человека в трудную минуту, бить лежачего».
[7] Истошно вопят — в оригинале чэнъюй 鬼哭狼嚎 (guǐ kū láng háo) — в пер. с кит. «рыдать, как призрак, выть, как волк», обр. в знач. «завывать, выть, вопить, издавать душераздирающие крики, пронзительно причитать и кричать».
[8] Охваченные пламенем войны — в оригинале чэнъюй 战火纷飞 (zhànhuǒ fēnfēi) — в пер. с кит. «пожар войны носится в воздухе», обр. в знач. «охваченный пламенем войны, пламя войны бушует повсюду, постоянная ожесточённая борьба».
Следующая глава
Отбракованные. Глава 27
Предыдущая глава
Следующая глава
Воздух в этом мехе чересчур сухой.
***
Режим смены дня и ночи в мехе был вполне способен обмануть чувства, создав иллюзию реальности: пока у людей не возникало мысли открыть люк, им казалось, что они по-прежнему находятся на своей планете.
В пять утра искусственный солнечный свет начал постепенно усиливаться, мягко высвобождая пассажиров из объятий сна.
На Пекине-ß у большинства подростков были трудности с ранним подъёмом. Подавляющая часть предложений, поступавших в почтовый ящик ректора, касалась того, чтобы перенести начало занятий на два часа позже.
Однако в жизни любого человека наступает такой момент, когда он с нетерпением дожидается рассвета.
читать дальшеДолжно быть, скрытые возможности людей поистине безграничны — за одну лишь ночь чудом уцелевшие подростки научились справляться с душевной болью без посторонней помощи. Все они с полным энергии видом расселись вокруг обеденного стола. Хуан Цзиншу первой принялась листать учебные материалы на своём персональном терминале, и остальные автоматически последовали её примеру. Независимо от того, вникали ли они в их содержание, все до единого приняли вид завзятых отличников [1].
За сеансом утренней самоподготовки последовал завтрак, после чего студенты воспользовались отведённым на переваривание временем, чтобы устроить занятие по теории. Оно включало в себя распознавание всевозможного оборудования меха, а также… посещение живого адмирала Лиги.
— Так значит, Четвёртый брат в самом деле когда-то был генералом?.. — прошептал Бойцовый Петух. — А что это вообще за звание? У нас в Восьмой галактике такого нет… Он что, выше главы администрации галактики?
— Пожалуй, это зависит от того, о какой галактике речь, — осторожно рассудил Уайт. — Нашего главу администрации даже упоминать не стоит — от него толку меньше, чем от Четвёртого брата и его «Чёрной дыры».
Приняв вид умудрённой старшей сестрицы, Хуан Цзиншу презрительно бросила:
— Да их вообще нельзя ставить на одну доску.
Будучи неординарной девушкой, безразличной к дутой славе, Мята лишь досадливо вздохнула:
— Всё это не имеет значения. Знаешь, во сколько в год обходится содержание адмиральской должности? А стоит хоть раз ему отказать — как он тут же подаст в отставку.
Так эти четверо хулиганов, не осмеливавшиеся даже заговорить с Линь Цзинхэном, как ни в чём не бывало болтали в каких-то пяти шагах от него, думая, что он их не слышит.
Линь Цзинхэн подозревал, что его наконец настигло воздаяние за то, что он привык в обычное время притворяться глухонемым; ему только и оставалось, что склониться над украденной Лу Бисином картой «подпольного» маршрута, упорно продолжая делать вид, что ничего не слышит.
— Обычно жалованье рассчитывается исходя из ранга, — со всей серьёзностью продолжила Мята. — Стало быть, у адмирала оно весьма высокое. К тому же, я полагаю, что у него также есть свои источники «серого дохода».
Линь Цзинхэн попросту утратил дар речи.
Похоже, эта девчонка только что обвинила его в коррупции.
— А то, — согласился Уайт. — Армии требуются регулярные закупки оружия, оборудования, а ещё мехов — как тут обойтись без отката? Вот наш главный Лу продал свой мех — и отгрохал целую академию! Даже если класть себе в карман всего лишь один процент от суммы, навар выходит порядочный!
Линь Цзинхэн на мгновение замер — он был вынужден признать, что в словах мальчишки в самом деле есть смысл: согласно этой концепции он в своё время проворонил несколько десятков миллиардов, не меньше.
Тут как раз вернулся Лу Бисин — и как назло успел услышать, что несут его подопечные. Обнаружив, что, пока он занимался перенастройкой внутренних систем меха, эти негодники не оставили от его репутации и камня на камне, он тут же принялся выгонять их:
— Кыш, кыш отсюда! Нечего тут мешаться!
Подняв голову, он случайно поймал взгляд Линь Цзинхэна и тут же, потупившись, сделал вид, что всецело занят наставлением студентов, больше не осмеливаясь смотреть в его сторону.
Вчера, пребывая будто во сне, Лу Бисин напрочь позабыл, что находиться на мехе — совсем не то, что на земле, ведь здесь всё и вся пребывает под неусыпным надзором вездесущей духовной сети. Хоть внешне поведение Линя ничуть не отличалось от обычного, сам молодой ректор этим утром был мнительным сверх меры: ему казалось, что он был уличён в коварном намерении наложить свои лапы… а теперь объяснить всё это было слишком сложно.
Ощущая крайнюю неловкость, он пошевелил своей неразумной рукой, раздумывая: «Какой смысл тебя оставлять? Из-за тебя одни неприятности».
В этот момент уголки губ Линь Цзинхэна чуть дрогнули в неуловимой улыбке. На самом деле, вчера он и вовсе не заметил того, чего нынче так стыдился Лу Бисин. Поскольку он остался без антибиотика, ему пришлось во всём полагаться на свою иммунную систему, и из-за этого температура до сих пор не спала. Прошлую ночь он провёл в полубессознательном состоянии, и хотя, находясь в космосе, он всегда был будто натянутая струна, тогда его внимания хватало лишь на отслеживание обстановки за пределами меха, чтобы ни одна экстренная ситуация не застала его врасплох.
Глядя на напряжённую спину Лу Бисина, он к своему удивлению обнаружил, что этот беспардонный нахал [2] способен смущаться.
Неужто это всё потому, что он видел его плачущим?
В какой-то мере это было даже мило, но также вызывало жалость.
В этот момент Линь Цзинхэн учуял запах дыма и, не оглядываясь, холодно заявил:
— Чтобы понимать, что в мехе запрещены курение, открытый огонь и любые пульверизаторы, достаточно обычного здравого смысла. Если хочешь покурить — выметайся отсюда и кури сколько влезет.
Видя, что из-за свежезаштопанных ран Линь Цзинхэн до сих пор ограничен в движениях, Одноглазый Ястреб уверился в своей безнаказанности и выпустил в его сторону колечко дыма:
— А, адмирал Линь? Что-то ночью вас было не видно… Но теперь-то этот простолюдин может порадоваться тому, что вы изволили выжить.
Не говоря ни слова, Линь Цзинхэн сделал несколько шагов, минуя его. Решив, что он отступил, донельзя гордый собой Одноглазый Ястреб сделал было жадную затяжку — но дым ещё не успел достичь его лёгких, когда выработанная многолетним боевым опытом интуиция торговца оружием дала ему понять, что тут что-то не так. Он поспешно отступил на полшага — и тем самым успешно избежал холодного фонтана из раздатчика питьевой воды, однако сигарету спасти не удалось.
Есть такие люди, которые, стоит не бить их один день, тут же забывают, кто здесь главный.
— Сукин сын! — взревел Одноглазый Ястреб.
— От такого же слышу, — ответил Линь Цзинхэн.
Обменявшись с Одноглазым Ястребом любезностями, он как ни в чём не бывало развернул карту с маршрутом и поманил к себе старого персидского кота:
— На станции снабжения хранились маршруты, которые начинаются на стыке Седьмой и Восьмой галактик — всего их три, и все они расходятся в разных направлениях. На них имеется свыше тысячи нелегальных точек пространственных скачков — экологическая среда контрабанды в вашей Восьмой галактике и впрямь отличается невероятным уровнем развития, это прямо-таки основная отрасль экономики — я обвёл три ближайшие к нам точки. Взгляни-ка, они не вызывают у тебя сомнений?
Разумеется, нельзя очертя голову бросаться в первый попавшийся переход для пространственного скачка — в противном случае вы имеете шанс убедиться, что прыгать в чёрную дыру не очень-то весело. В местах, населённых людьми, всегда имеется огромная сеть точек перехода, и каждому из её узлов соответствуют определённые межзвёздные координаты. Строго говоря, сам «скачок» осуществляется за счёт запасов энергии и возможностей самого меха. Хоть всем этим пунктам перехода соответствуют точные координаты, время от времени случаются определённые отклонения от них, порождаемые разного рода помехами, состоянием пилота, или же другими факторами. Отклонения в пределах одной тысячной астрономической единицы [3] считаются допустимыми.
Каждый мех, не важно, легальный или нет, непременно оснащён «навигационной картой Вселенной», на которой подробно указаны все узлы сети пространственных скачков.
Так называемые «незаконные точки пространственных скачков» — это не нанесённые на общеизвестную карту точки, координаты которых не подтверждены — всё равно что содержащиеся в глубокой тайне личные потайные ходы.
Всё ещё сам не свой от гнева [4] Одноглазый Ястреб просто протянул запястье, чтобы скопировать карту на свой персональный терминал. Некоторое время спустя он кивнул:
— Все координаты достоверны, однако направления различаются: одно из них ведёт куда-то в сторону планеты Кэли, так что о нём можно забыть; ещё одно — в какое-то ничейное место на стыке Седьмой и Восьмой галактик, а третье — уходит за их пределы. Адмирал Линь, мне доводилось слышать, что верховный командующий Лиги — старый хрыч, который явно зажился на свете, так что его даже принимать во внимание не стоит [5]. Ты же — генерал, обладающий реальной властью, вот и скажи мне, какова нынешняя обстановка на военном фронте и куда нам следует направиться?
— Межгалактическое сообщение полностью отрезано, а поскольку «Эдем» в какой-то мере зависит от аппаратного обеспечения коммуникационной сети, возможно, его также не удалось сохранить. Теперь, когда Восемь великих галактик оккупированы неприятелем, Лига потеряла возможность нанести ответный удар. — Голос Линь Цзинхэна всё ещё звучал немного хрипло, а потому он слегка прочистил горло, прежде чем продолжить: — В последние годы Лига отказывалась предоставлять военным подразделениям автономию из боязни утратить над ними контроль. Если межзвёздные бандиты в самом деле сумели перевербовать некоторых лиц из верхушки Лиги и одним ударом захватить Серебряный форт, то становится очевидным, что штаб армии будет парализован в кратчайшие сроки.
— И вы допустили существование столь очевидных дыр? — ошарашенно [6] спросил Одноглазый Ястреб. — Да что с вами не так?
— Всему виной конфликт интересов. — Линь Цзинхэн обернулся, чтобы убедиться, что Лу Бисин стоит в отдалении лицом к лицу с Чжаньлу, знакомя студентов с устройством высокоуровневого меха, и продолжил, не выбирая слов: — Из-за того, что на протяжении многих лет пираты являли собой лишь малочисленные и не представляющие опасности кучки партизан, Лига преисполнилась оптимизма относительно собственной неуязвимости. Они полагали, что в столь суровых условиях, в которых существуют космические пираты за пределами восьми галактик Лиги, могут выжить лишь немногие, а потому они попросту неспособны быстро набрать достаточное количество людей. Даже в том случае, если пиратам удалось бы устроить временные беспорядки, то Лига, придя в себя, тут же собрала бы десятикратно превосходящие силы, моментально уничтожив противника. Ведь всем известно, что эра космических пиратов благополучно завершилась — кто же мог подумать, что эти ничтожные группировки были лишь верхушкой айсберга — грозной силы, которая не давала о себе знать целые две сотни лет?
— Ты имеешь в виду, что все эти годы кто-то откармливал этих бандитов за пределами галактик? — понизив голос, спросил Одноглазый Ястреб.
— Ты же помнишь, с каким позором гвардию принца Кэли вышибли из Восьмой галактики — этот самый Арес Фон был вынужден уползти оттуда едва ли не в чём мать родила — ну а теперь, похоже, в его распоряжении по меньшей мере одно формирование тяжёлых гиперпространственных мехов. — Оглянувшись, Линь Цзинхэн заговорил ещё тише. Хоть никого поблизости не было, эти двое обменивались фразами торопливо и энергично, будто гангстеры на переговорах. Взгляд Линь Цзинхэна прошил Одноглазого Ястреба подобно лучу лазера: — Так откуда взялись эти люди и эти мехи? Не родил же он их, в самом деле?
Взгляд Одноглазого Ястреба едва не изрыгал огонь:
— Если бы только Лу Синь был с нами…
— Разумеется, его нет с нами, — еле слышно произнёс Линь Цзинхэн. — Неужто ты за столько лет так ничего и не понял? Само собой, они должны были избавиться от него в первую очередь.
Зрачки утки-мандаринки внезапно сузились:
— Что ты сказал?
Но Линь Цзинхэн не взял на себя труд повторить — вместо этого он смерил Одноглазого Ястреба чрезвычайно многозначительным взглядом, после чего без слов развернулся и направился в сторону Ноль Ноль Один немного скованной из-за частичного паралича походкой. Когда он проходил мимо студентов, те наряду с преподавателем по неведомой причине подобрались, сдвинули вместе стопы и навытяжку выстроились в шеренгу.
— Вольно, — машинально бросил Линь Цзинхэн.
Лишь когда команда слетела с его языка, он сообразил, что сказал. Подняв глаза, Линь Цзинхэн обнаружил ряд застывших столбом обезьян, напряжённый взгляд которых был прикован к ступням — эти маленькие дикари видели строевую подготовку разве что в сериалах, а потому понятия не имели, какую ногу следует выставлять вперёд по команде «вольно» [7].
— Четвёртый… то есть, командир, какую ногу расслабить, левую или правую? — решился спросить Бойцовый Петух.
Линь Цзинхэн лишь беспомощно махнул рукой в сторону второй лесенки с противоположной стороны от комнаты отдыха на втором этаже:
— Вон тот зал специально предназначен для тренировок — там есть вся необходимая аппаратура для физической подготовки, отработки невесомости, а также симуляции для обучения эксплуатации мехов. Я выдал вам полномочия для доступа туда в любое время.
Лу Бисин кивнул с простым: «Угу».
Этот молодой человек всегда был общительным и бойким сверх меры и знать не знал таких понятий, как «чересчур церемониться» или «смущаться при незнакомых». Да что там, впервые повстречавшись с этим человеком за пределами атмосферы планеты Пекин, он накапал крови из своего носа в его питательный раствор — и всё же ни разу в жизни он не испытывал подобной неловкости.
Видя, что тут всё равно ничего не поделаешь, Линь Цзинхэн вытянул руку и помахал перед лицом Лу Бисина:
— Ладно, предположим, что я ничего не видел, всё в порядке.
Однако тот при этих словах перепугался ещё сильнее: его подозрения полностью подтвердились!
Пусть адмирал Линь всегда оставался холодным и саркастичным человеком, Лу Бисин всё-таки пользовался его благосклонностью на планете Пекин пять с лишним лет, так что в одностороннем порядке считал, что они друзья — но, каким бы близким ни было их знакомство, на что это похоже — трогать лицо другого человека, пока тот спит?
Это ж просто классический сюжет подлого посягательства — в любовных романчиках [8] он входит в десятку наиболее популярных эпизодов!
Однако, когда паника немного спала, у него вновь зародилась робкая странная мысль: «Неужто он не отвернулся от меня [9] даже после подобного?»
При том, что всё тело Линь Цзинхэна было сплошь замотано бинтами, пальто, которое он накинул на плечи, практически ничего не скрывало. Стоило Лу Бисину бросить на него взгляд, как в памяти почему-то всплыло, как он некогда «подобрал» адмирала за пределами атмосферы планеты Пекин. Тогда тот, пребывая в анабиозе, плавал в питательном растворе, а находящиеся в этом состоянии люди, конечно же, не носят одежду. Лу Бисин до сих пор прекрасно помнил своё изумление, когда, из любопытства открыв створку капсулы, он обнаружил там человека. Долгие годы суровых тренировок не оставили в его теле ни капли лишнего жира, все показатели свидетельствовали об идеальной физической форме — этот человек походил на классический набросок мужской фигуры. До сих пор этот образ мирно хранился в глубинах памяти, но сейчас ему будто бы стало там тесно, и он беззастенчиво проявился в реальности [10], заставив Лу Бисина бессознательно прикрыть нос.
— В чём дело? — тут же спросил Линь Цзинхэн.
— Воздух в этом мехе чересчур сухой, — с трудом ответил Лу Бисин.
«Слишком уж он изнеженный», — почти с жалостью подумал Линь Цзинхэн. Однако, покачав головой, вслух он сказал:
— В медотсеке должен быть увлажнитель воздуха, можешь захватить его с собой в тренировочный зал. Просто не забудь задраить дверь: если влажность сильно повысится, это может повредить узлы меха.
Стоило последовавшему за ним Одноглазому Ястребу это услышать, как он тут же взъярился, решив, что этот тип по фамилии Линь — подлый пёс, который не остановится ни перед чем, чтобы заполучить [11] его сына:
— Что ж ты тогда болтал, что в мехе строго запрещены курение, открытый огонь и пульверизаторы?
Линь Цзинхэн вместо ответа помахал учителю и его студентам. Лу Бисин же впервые почувствовал, что не горит желанием вмешиваться во взаимную вражду этих двоих — вместо этого он поспешил ретироваться, прихватив с собой подопечных, будто спасался бегством.
Подходя к двери тренировочного зала, он увидел, как Чжаньлу и Одноглазый Ястреб под командованием Линь Цзинхэна перемещают Ноль Ноль Один в герметический медицинский отсек. Неведомо почему после этого адмирал ещё и выгнал Чжаньлу из медотсека, велев ему сторожить дверь. Поскольку тот был весьма дружелюбным искусственным интеллектом, заметив пристальный взгляд Лу Бисина, он кивнул ему издалека.
Молодой человек помахал ему в ответ. У него было такое чувство, что в последнее время он постоянно качается на эмоциональных качелях, а сознание осаждают навязчивые иллюзии.
В то же время в медотсеке, подняв прозрачные стены отдельной кабины, Ноль Ноль Один швырнули на пол.
— Так в чём дело? — спросил Одноглазый Ястреб, скрестив руки на груди. — Почему ты не позволяешь Чжаньлу присутствовать при пытках? Неужто боишься научить свой мех плохому?
— Прекрати нести чушь и помоги мне, — отрезал Линь Цзинхэн.
Усмехнувшись, Одноглазый Ястреб вытянул ногу, чтобы как следует выпрямить тело Ноль Ноль Один, а затем принялся наблюдать, как из поверхности пола вытягиваются кандалы, сковывая конечности и шею пирата. Одновременно с этим выдвинулись два тонких зонда, которые вонзились прямо в мозг Ноль Ноль Один — оба были подсоединены к персональному терминалу Линь Цзинхэна.
— А может, тебя не оставляет чувство, что твой учитель наблюдает за тобой глазами Чжаньлу? — не унимался Одноглазый Ястреб. — Подумать только, его самый прилежный ученик, которым он так гордился, прячет у себя орудия пыток, строго запрещённые со времён основания Лиги?
В области пыток человеческое воображение не знает пределов. Если в древности существовали «десять величайших пыток [12]», то в космическую эру они были поставлены на научную платформу. Однако, какие бы грязные политические баталии ни творились внутри Лиги, она всегда основывалась на «примате прав человека», а потому при переходе на Новый звёздный календарь правительство Лиги провозгласило новейшие поправки к «Декларации прав человека», согласно которым такой «пережиток прошлого [13]», как пытки, был признан непростительным преступлением.
Не проронив ни слова в ответ, Линь Цзинхэн пошевелил зондами через персональный терминал — и Ноль Ноль Один, несколько дней пребывавший в бессознательном состоянии, был безжалостно вышвырнут из духовной сети. Тело насильственно возвращённого к бодрствованию пирата сотрясли яростные конвульсии.
Его зрачки расширились, дыхание участилось; сперва он напряг все мускулы в тщетной борьбе, затем в ужасе огляделся.
— Опустим взаимные представления, — заявил Линь Цзинхэн. — Мы желаем уточнить у тебя пару моментов, чтобы определиться с дальнейшим маршрутом.
— Что за хе… — заорал было Ноль Ноль Один, однако внезапно онемел, а его тело забилось, словно рыба, опущенная в кипяток. По-прежнему раззявленный рот бесконтрольно дёргался в судорогах, а из горла послышался удушливый хрип.
— Что это с ним? — поинтересовался Одноглазый Ястреб.
— Прямая стимуляция болевых центров позволяет добиться уровня боли, которую живой человек испытать не способен, — ответил Линь Цзинхэн, не поднимая головы, и тут же обратился к Ноль Ноль Один: — Ты меня неверно понял. Я вовсе не собираюсь тратить время впустую, выбивая из тебя признания. Вместо этого я попросту вскрою твой мозг. Держись, тебе ещё рано умирать.
Примечания переводчиков и автора:
[1] Завзятые отличники — в оригинале 学霸 (xuébà) — в букв. пер. с кит. «тиран/деспот учёбы), употребляется в значении «отличник, прилежный ученик, книжный червь», а также «монополист в науке».
[2] Нахал — в оригинале 货 (huò) — в пер. с кит. «товар, груз, вещь», а также «материальная ценность, деньги», обр. в знач. «человечишка, лентяй, негодник, болван, дурень».
[3] Примечание автора (Priest): Астрономическая единица (AU) — это среднее расстояние от Земли до Солнца. Земля — колыбель человеческой расы, астрономические исследования в Солнечной системе — ценнейшее наследие, оставленное семейством гоминидов.
*Картинка с гордым лицом первобытного человека*.jpg
[4] Сам не свой от гнева — в оригинале 鼻子不是鼻子眼不是眼 (bízi bùshì bí zǐ yǎn bùshì yǎn) — в букв. пер. с кит. «нос не нос, глаз не глаз», образно о грубом человеке, который не сдерживает гнев, или человеке, который сам на себя не похож; выражение鼻子不是鼻子眼不是眼 (bízi bùshì bí zǐ ) — «нос не нос» также употребляется, когда человек не нравится другому и его критикуют независимо от того, что он делает. Сердитая физиономия, когда человек указывает на другого, демонстрируя неудовольствие или отвращение.
[5] Старый хрыч, который явно зажился на свете — в оригинале 老不死 (lǎobùsǐ) — в пер. с кит. «старик никак не помрёт», обр. в знач. «немощный старик», бранное «старый хрыч».
Даже принимать во внимание не стоит — в оригинале чэнъюй 名存实亡 (míngcún shíwáng) — в пер. с кит. «название существует, сущность умерла», обр. в знач. «осталось одно название», «существует только на словах», «осталась одна видимость», «существует только номинально».
[6] Ошарашенно — в оригинале чэнъюй 目瞪口呆 (mùdèng kǒudāi) — в пер. с кит. «вытаращить глаза и открыть рот», обр. также в знач. «остолбенеть, обалдеть».
[7] В отличие от команды «вольно» по уставу ВС РФ, согласно которому по команде можно ослабить в колене правую или левую ногу, в китайской армии по команде 稍息 (shàoxī) полагается сперва взглянуть на командующего, а затем выставить вперёд прямую левую ногу на расстояние 2/3 стопы в направлении большого пальца ноги, причём центр тяжести переносится на правую ногу; при необходимости долго стоять по команде «вольно» через какое-то время ногу можно поменять.
[8] Любовные романчики — в оригинале 小黄文 (xiǎohuángwén) — в букв. пер. с кит. «маленькие жёлтые книжки» — произведения жанра городской романтики, включающие сцены секса (но без упоминаний половых органов), фокусирующиеся на чувствах между мужчиной и женщиной.
[9] Отвернулся от меня — в оригинале 翻脸 (fānliǎn) — в букв. пер. с кит. «отвернуть лицо», обр. в знач. «рассердиться, порвать отношения, перестать здороваться».
[10] Беззастенчиво проявился в реальности — в оригинале чэнъюй 招摇过市 (zhāoyáo guòshì) — в пер. с кит. «с помпой разъезжать по улицам, рисоваться, похваляться», а также «заниматься саморекламой».
[11] Заполучить — в оригинале 拉拢 (lālǒng) — в пер. с кит. как «перетянуть на свою сторону, переманить», так и «завести интрижку, крутить шашни».
[12] Десять величайший пыток 十大酷刑 (shí dà kùxíng) (на самом деле их около двадцати) — наказания, применявшиеся в уголовном законе древнего Китая при особо тяжких преступлениях: сдирание кожи; разрубание по пояснице; разрывание тела колесницами (пятью лошадьми); пять наказаний («разделение тела на восемь частей» (обычно после казни — целостность тела для китайцев имела особое значение): отрубание головы, ступней, рук, лишение глаз, ушей и носа и разрубание оставшегося торса на три части; казнь тысячи порезов (линчи); удушение (в Китае обычно вместо повешения практиковалось удушение тетивой, причём палач за спиной казнимого накручивал тетиву на лук (при этом не нарушалась целостность тела, а потому такая казнь считалась милостивой); варка в котле (при династии Тан употреблялась при выбивании признания при допросе); кастрация (или стерилизация), букв. «дворцовое наказание», у дворян нередко заменяло смертный приговор; отрубание ступней (возможно, отрубание ног по коленную чашечку); втыкание игл под ногти (обычно бамбуковых щепок, применялось в основном к женщинам); закапывание живьём (часто применялось в военное время, при этом осуждённый должен был копать себе могилу сам); отравление ядом (отравленным вином, которое называлось «чжэнь» 鸩 (zhèn) — от чжэнь-няо, мифической птицы с ядовитыми перьями, отсюда идиома 饮鸩止渴 (yǐnzhèn zhǐkě) — «утолить жажду отравленным вином»), довольно редкий вид казни, применялся в качестве «высочайшей милости» — дозволения умереть от императора; сажание на кол; распиливание (воспринималась как вид адской казни); перебивание позвоночника; заливание свинца (ещё один вид адских мук); «причёсывание и умывание» — жестокий вид казни, когда с тела соскребается кожа; «выворачивание наизнанку»; «сажание на деревянного осла» — вид казни для неверных жён.
[13] Пережиток прошлого — в оригинале 遗毒 (yídú) — в пер. с кит. «унаследованный яд», обр. также в знач. «оказывать вредное влияние, губительно отразиться на чём-либо» и «родимое пятно».
Режим смены дня и ночи в мехе был вполне способен обмануть чувства, создав иллюзию реальности: пока у людей не возникало мысли открыть люк, им казалось, что они по-прежнему находятся на своей планете.
В пять утра искусственный солнечный свет начал постепенно усиливаться, мягко высвобождая пассажиров из объятий сна.
На Пекине-ß у большинства подростков были трудности с ранним подъёмом. Подавляющая часть предложений, поступавших в почтовый ящик ректора, касалась того, чтобы перенести начало занятий на два часа позже.
Однако в жизни любого человека наступает такой момент, когда он с нетерпением дожидается рассвета.
читать дальшеДолжно быть, скрытые возможности людей поистине безграничны — за одну лишь ночь чудом уцелевшие подростки научились справляться с душевной болью без посторонней помощи. Все они с полным энергии видом расселись вокруг обеденного стола. Хуан Цзиншу первой принялась листать учебные материалы на своём персональном терминале, и остальные автоматически последовали её примеру. Независимо от того, вникали ли они в их содержание, все до единого приняли вид завзятых отличников [1].
За сеансом утренней самоподготовки последовал завтрак, после чего студенты воспользовались отведённым на переваривание временем, чтобы устроить занятие по теории. Оно включало в себя распознавание всевозможного оборудования меха, а также… посещение живого адмирала Лиги.
— Так значит, Четвёртый брат в самом деле когда-то был генералом?.. — прошептал Бойцовый Петух. — А что это вообще за звание? У нас в Восьмой галактике такого нет… Он что, выше главы администрации галактики?
— Пожалуй, это зависит от того, о какой галактике речь, — осторожно рассудил Уайт. — Нашего главу администрации даже упоминать не стоит — от него толку меньше, чем от Четвёртого брата и его «Чёрной дыры».
Приняв вид умудрённой старшей сестрицы, Хуан Цзиншу презрительно бросила:
— Да их вообще нельзя ставить на одну доску.
Будучи неординарной девушкой, безразличной к дутой славе, Мята лишь досадливо вздохнула:
— Всё это не имеет значения. Знаешь, во сколько в год обходится содержание адмиральской должности? А стоит хоть раз ему отказать — как он тут же подаст в отставку.
Так эти четверо хулиганов, не осмеливавшиеся даже заговорить с Линь Цзинхэном, как ни в чём не бывало болтали в каких-то пяти шагах от него, думая, что он их не слышит.
Линь Цзинхэн подозревал, что его наконец настигло воздаяние за то, что он привык в обычное время притворяться глухонемым; ему только и оставалось, что склониться над украденной Лу Бисином картой «подпольного» маршрута, упорно продолжая делать вид, что ничего не слышит.
— Обычно жалованье рассчитывается исходя из ранга, — со всей серьёзностью продолжила Мята. — Стало быть, у адмирала оно весьма высокое. К тому же, я полагаю, что у него также есть свои источники «серого дохода».
Линь Цзинхэн попросту утратил дар речи.
Похоже, эта девчонка только что обвинила его в коррупции.
— А то, — согласился Уайт. — Армии требуются регулярные закупки оружия, оборудования, а ещё мехов — как тут обойтись без отката? Вот наш главный Лу продал свой мех — и отгрохал целую академию! Даже если класть себе в карман всего лишь один процент от суммы, навар выходит порядочный!
Линь Цзинхэн на мгновение замер — он был вынужден признать, что в словах мальчишки в самом деле есть смысл: согласно этой концепции он в своё время проворонил несколько десятков миллиардов, не меньше.
Тут как раз вернулся Лу Бисин — и как назло успел услышать, что несут его подопечные. Обнаружив, что, пока он занимался перенастройкой внутренних систем меха, эти негодники не оставили от его репутации и камня на камне, он тут же принялся выгонять их:
— Кыш, кыш отсюда! Нечего тут мешаться!
Подняв голову, он случайно поймал взгляд Линь Цзинхэна и тут же, потупившись, сделал вид, что всецело занят наставлением студентов, больше не осмеливаясь смотреть в его сторону.
Вчера, пребывая будто во сне, Лу Бисин напрочь позабыл, что находиться на мехе — совсем не то, что на земле, ведь здесь всё и вся пребывает под неусыпным надзором вездесущей духовной сети. Хоть внешне поведение Линя ничуть не отличалось от обычного, сам молодой ректор этим утром был мнительным сверх меры: ему казалось, что он был уличён в коварном намерении наложить свои лапы… а теперь объяснить всё это было слишком сложно.
Ощущая крайнюю неловкость, он пошевелил своей неразумной рукой, раздумывая: «Какой смысл тебя оставлять? Из-за тебя одни неприятности».
В этот момент уголки губ Линь Цзинхэна чуть дрогнули в неуловимой улыбке. На самом деле, вчера он и вовсе не заметил того, чего нынче так стыдился Лу Бисин. Поскольку он остался без антибиотика, ему пришлось во всём полагаться на свою иммунную систему, и из-за этого температура до сих пор не спала. Прошлую ночь он провёл в полубессознательном состоянии, и хотя, находясь в космосе, он всегда был будто натянутая струна, тогда его внимания хватало лишь на отслеживание обстановки за пределами меха, чтобы ни одна экстренная ситуация не застала его врасплох.
Глядя на напряжённую спину Лу Бисина, он к своему удивлению обнаружил, что этот беспардонный нахал [2] способен смущаться.
Неужто это всё потому, что он видел его плачущим?
В какой-то мере это было даже мило, но также вызывало жалость.
В этот момент Линь Цзинхэн учуял запах дыма и, не оглядываясь, холодно заявил:
— Чтобы понимать, что в мехе запрещены курение, открытый огонь и любые пульверизаторы, достаточно обычного здравого смысла. Если хочешь покурить — выметайся отсюда и кури сколько влезет.
Видя, что из-за свежезаштопанных ран Линь Цзинхэн до сих пор ограничен в движениях, Одноглазый Ястреб уверился в своей безнаказанности и выпустил в его сторону колечко дыма:
— А, адмирал Линь? Что-то ночью вас было не видно… Но теперь-то этот простолюдин может порадоваться тому, что вы изволили выжить.
Не говоря ни слова, Линь Цзинхэн сделал несколько шагов, минуя его. Решив, что он отступил, донельзя гордый собой Одноглазый Ястреб сделал было жадную затяжку — но дым ещё не успел достичь его лёгких, когда выработанная многолетним боевым опытом интуиция торговца оружием дала ему понять, что тут что-то не так. Он поспешно отступил на полшага — и тем самым успешно избежал холодного фонтана из раздатчика питьевой воды, однако сигарету спасти не удалось.
Есть такие люди, которые, стоит не бить их один день, тут же забывают, кто здесь главный.
— Сукин сын! — взревел Одноглазый Ястреб.
— От такого же слышу, — ответил Линь Цзинхэн.
Обменявшись с Одноглазым Ястребом любезностями, он как ни в чём не бывало развернул карту с маршрутом и поманил к себе старого персидского кота:
— На станции снабжения хранились маршруты, которые начинаются на стыке Седьмой и Восьмой галактик — всего их три, и все они расходятся в разных направлениях. На них имеется свыше тысячи нелегальных точек пространственных скачков — экологическая среда контрабанды в вашей Восьмой галактике и впрямь отличается невероятным уровнем развития, это прямо-таки основная отрасль экономики — я обвёл три ближайшие к нам точки. Взгляни-ка, они не вызывают у тебя сомнений?
Разумеется, нельзя очертя голову бросаться в первый попавшийся переход для пространственного скачка — в противном случае вы имеете шанс убедиться, что прыгать в чёрную дыру не очень-то весело. В местах, населённых людьми, всегда имеется огромная сеть точек перехода, и каждому из её узлов соответствуют определённые межзвёздные координаты. Строго говоря, сам «скачок» осуществляется за счёт запасов энергии и возможностей самого меха. Хоть всем этим пунктам перехода соответствуют точные координаты, время от времени случаются определённые отклонения от них, порождаемые разного рода помехами, состоянием пилота, или же другими факторами. Отклонения в пределах одной тысячной астрономической единицы [3] считаются допустимыми.
Каждый мех, не важно, легальный или нет, непременно оснащён «навигационной картой Вселенной», на которой подробно указаны все узлы сети пространственных скачков.
Так называемые «незаконные точки пространственных скачков» — это не нанесённые на общеизвестную карту точки, координаты которых не подтверждены — всё равно что содержащиеся в глубокой тайне личные потайные ходы.
Всё ещё сам не свой от гнева [4] Одноглазый Ястреб просто протянул запястье, чтобы скопировать карту на свой персональный терминал. Некоторое время спустя он кивнул:
— Все координаты достоверны, однако направления различаются: одно из них ведёт куда-то в сторону планеты Кэли, так что о нём можно забыть; ещё одно — в какое-то ничейное место на стыке Седьмой и Восьмой галактик, а третье — уходит за их пределы. Адмирал Линь, мне доводилось слышать, что верховный командующий Лиги — старый хрыч, который явно зажился на свете, так что его даже принимать во внимание не стоит [5]. Ты же — генерал, обладающий реальной властью, вот и скажи мне, какова нынешняя обстановка на военном фронте и куда нам следует направиться?
— Межгалактическое сообщение полностью отрезано, а поскольку «Эдем» в какой-то мере зависит от аппаратного обеспечения коммуникационной сети, возможно, его также не удалось сохранить. Теперь, когда Восемь великих галактик оккупированы неприятелем, Лига потеряла возможность нанести ответный удар. — Голос Линь Цзинхэна всё ещё звучал немного хрипло, а потому он слегка прочистил горло, прежде чем продолжить: — В последние годы Лига отказывалась предоставлять военным подразделениям автономию из боязни утратить над ними контроль. Если межзвёздные бандиты в самом деле сумели перевербовать некоторых лиц из верхушки Лиги и одним ударом захватить Серебряный форт, то становится очевидным, что штаб армии будет парализован в кратчайшие сроки.
— И вы допустили существование столь очевидных дыр? — ошарашенно [6] спросил Одноглазый Ястреб. — Да что с вами не так?
— Всему виной конфликт интересов. — Линь Цзинхэн обернулся, чтобы убедиться, что Лу Бисин стоит в отдалении лицом к лицу с Чжаньлу, знакомя студентов с устройством высокоуровневого меха, и продолжил, не выбирая слов: — Из-за того, что на протяжении многих лет пираты являли собой лишь малочисленные и не представляющие опасности кучки партизан, Лига преисполнилась оптимизма относительно собственной неуязвимости. Они полагали, что в столь суровых условиях, в которых существуют космические пираты за пределами восьми галактик Лиги, могут выжить лишь немногие, а потому они попросту неспособны быстро набрать достаточное количество людей. Даже в том случае, если пиратам удалось бы устроить временные беспорядки, то Лига, придя в себя, тут же собрала бы десятикратно превосходящие силы, моментально уничтожив противника. Ведь всем известно, что эра космических пиратов благополучно завершилась — кто же мог подумать, что эти ничтожные группировки были лишь верхушкой айсберга — грозной силы, которая не давала о себе знать целые две сотни лет?
— Ты имеешь в виду, что все эти годы кто-то откармливал этих бандитов за пределами галактик? — понизив голос, спросил Одноглазый Ястреб.
— Ты же помнишь, с каким позором гвардию принца Кэли вышибли из Восьмой галактики — этот самый Арес Фон был вынужден уползти оттуда едва ли не в чём мать родила — ну а теперь, похоже, в его распоряжении по меньшей мере одно формирование тяжёлых гиперпространственных мехов. — Оглянувшись, Линь Цзинхэн заговорил ещё тише. Хоть никого поблизости не было, эти двое обменивались фразами торопливо и энергично, будто гангстеры на переговорах. Взгляд Линь Цзинхэна прошил Одноглазого Ястреба подобно лучу лазера: — Так откуда взялись эти люди и эти мехи? Не родил же он их, в самом деле?
Взгляд Одноглазого Ястреба едва не изрыгал огонь:
— Если бы только Лу Синь был с нами…
— Разумеется, его нет с нами, — еле слышно произнёс Линь Цзинхэн. — Неужто ты за столько лет так ничего и не понял? Само собой, они должны были избавиться от него в первую очередь.
Зрачки утки-мандаринки внезапно сузились:
— Что ты сказал?
Но Линь Цзинхэн не взял на себя труд повторить — вместо этого он смерил Одноглазого Ястреба чрезвычайно многозначительным взглядом, после чего без слов развернулся и направился в сторону Ноль Ноль Один немного скованной из-за частичного паралича походкой. Когда он проходил мимо студентов, те наряду с преподавателем по неведомой причине подобрались, сдвинули вместе стопы и навытяжку выстроились в шеренгу.
— Вольно, — машинально бросил Линь Цзинхэн.
Лишь когда команда слетела с его языка, он сообразил, что сказал. Подняв глаза, Линь Цзинхэн обнаружил ряд застывших столбом обезьян, напряжённый взгляд которых был прикован к ступням — эти маленькие дикари видели строевую подготовку разве что в сериалах, а потому понятия не имели, какую ногу следует выставлять вперёд по команде «вольно» [7].
— Четвёртый… то есть, командир, какую ногу расслабить, левую или правую? — решился спросить Бойцовый Петух.
Линь Цзинхэн лишь беспомощно махнул рукой в сторону второй лесенки с противоположной стороны от комнаты отдыха на втором этаже:
— Вон тот зал специально предназначен для тренировок — там есть вся необходимая аппаратура для физической подготовки, отработки невесомости, а также симуляции для обучения эксплуатации мехов. Я выдал вам полномочия для доступа туда в любое время.
Лу Бисин кивнул с простым: «Угу».
Этот молодой человек всегда был общительным и бойким сверх меры и знать не знал таких понятий, как «чересчур церемониться» или «смущаться при незнакомых». Да что там, впервые повстречавшись с этим человеком за пределами атмосферы планеты Пекин, он накапал крови из своего носа в его питательный раствор — и всё же ни разу в жизни он не испытывал подобной неловкости.
Видя, что тут всё равно ничего не поделаешь, Линь Цзинхэн вытянул руку и помахал перед лицом Лу Бисина:
— Ладно, предположим, что я ничего не видел, всё в порядке.
Однако тот при этих словах перепугался ещё сильнее: его подозрения полностью подтвердились!
Пусть адмирал Линь всегда оставался холодным и саркастичным человеком, Лу Бисин всё-таки пользовался его благосклонностью на планете Пекин пять с лишним лет, так что в одностороннем порядке считал, что они друзья — но, каким бы близким ни было их знакомство, на что это похоже — трогать лицо другого человека, пока тот спит?
Это ж просто классический сюжет подлого посягательства — в любовных романчиках [8] он входит в десятку наиболее популярных эпизодов!
Однако, когда паника немного спала, у него вновь зародилась робкая странная мысль: «Неужто он не отвернулся от меня [9] даже после подобного?»
При том, что всё тело Линь Цзинхэна было сплошь замотано бинтами, пальто, которое он накинул на плечи, практически ничего не скрывало. Стоило Лу Бисину бросить на него взгляд, как в памяти почему-то всплыло, как он некогда «подобрал» адмирала за пределами атмосферы планеты Пекин. Тогда тот, пребывая в анабиозе, плавал в питательном растворе, а находящиеся в этом состоянии люди, конечно же, не носят одежду. Лу Бисин до сих пор прекрасно помнил своё изумление, когда, из любопытства открыв створку капсулы, он обнаружил там человека. Долгие годы суровых тренировок не оставили в его теле ни капли лишнего жира, все показатели свидетельствовали об идеальной физической форме — этот человек походил на классический набросок мужской фигуры. До сих пор этот образ мирно хранился в глубинах памяти, но сейчас ему будто бы стало там тесно, и он беззастенчиво проявился в реальности [10], заставив Лу Бисина бессознательно прикрыть нос.
— В чём дело? — тут же спросил Линь Цзинхэн.
— Воздух в этом мехе чересчур сухой, — с трудом ответил Лу Бисин.
«Слишком уж он изнеженный», — почти с жалостью подумал Линь Цзинхэн. Однако, покачав головой, вслух он сказал:
— В медотсеке должен быть увлажнитель воздуха, можешь захватить его с собой в тренировочный зал. Просто не забудь задраить дверь: если влажность сильно повысится, это может повредить узлы меха.
Стоило последовавшему за ним Одноглазому Ястребу это услышать, как он тут же взъярился, решив, что этот тип по фамилии Линь — подлый пёс, который не остановится ни перед чем, чтобы заполучить [11] его сына:
— Что ж ты тогда болтал, что в мехе строго запрещены курение, открытый огонь и пульверизаторы?
Линь Цзинхэн вместо ответа помахал учителю и его студентам. Лу Бисин же впервые почувствовал, что не горит желанием вмешиваться во взаимную вражду этих двоих — вместо этого он поспешил ретироваться, прихватив с собой подопечных, будто спасался бегством.
Подходя к двери тренировочного зала, он увидел, как Чжаньлу и Одноглазый Ястреб под командованием Линь Цзинхэна перемещают Ноль Ноль Один в герметический медицинский отсек. Неведомо почему после этого адмирал ещё и выгнал Чжаньлу из медотсека, велев ему сторожить дверь. Поскольку тот был весьма дружелюбным искусственным интеллектом, заметив пристальный взгляд Лу Бисина, он кивнул ему издалека.
Молодой человек помахал ему в ответ. У него было такое чувство, что в последнее время он постоянно качается на эмоциональных качелях, а сознание осаждают навязчивые иллюзии.
В то же время в медотсеке, подняв прозрачные стены отдельной кабины, Ноль Ноль Один швырнули на пол.
— Так в чём дело? — спросил Одноглазый Ястреб, скрестив руки на груди. — Почему ты не позволяешь Чжаньлу присутствовать при пытках? Неужто боишься научить свой мех плохому?
— Прекрати нести чушь и помоги мне, — отрезал Линь Цзинхэн.
Усмехнувшись, Одноглазый Ястреб вытянул ногу, чтобы как следует выпрямить тело Ноль Ноль Один, а затем принялся наблюдать, как из поверхности пола вытягиваются кандалы, сковывая конечности и шею пирата. Одновременно с этим выдвинулись два тонких зонда, которые вонзились прямо в мозг Ноль Ноль Один — оба были подсоединены к персональному терминалу Линь Цзинхэна.
— А может, тебя не оставляет чувство, что твой учитель наблюдает за тобой глазами Чжаньлу? — не унимался Одноглазый Ястреб. — Подумать только, его самый прилежный ученик, которым он так гордился, прячет у себя орудия пыток, строго запрещённые со времён основания Лиги?
В области пыток человеческое воображение не знает пределов. Если в древности существовали «десять величайших пыток [12]», то в космическую эру они были поставлены на научную платформу. Однако, какие бы грязные политические баталии ни творились внутри Лиги, она всегда основывалась на «примате прав человека», а потому при переходе на Новый звёздный календарь правительство Лиги провозгласило новейшие поправки к «Декларации прав человека», согласно которым такой «пережиток прошлого [13]», как пытки, был признан непростительным преступлением.
Не проронив ни слова в ответ, Линь Цзинхэн пошевелил зондами через персональный терминал — и Ноль Ноль Один, несколько дней пребывавший в бессознательном состоянии, был безжалостно вышвырнут из духовной сети. Тело насильственно возвращённого к бодрствованию пирата сотрясли яростные конвульсии.
Его зрачки расширились, дыхание участилось; сперва он напряг все мускулы в тщетной борьбе, затем в ужасе огляделся.
— Опустим взаимные представления, — заявил Линь Цзинхэн. — Мы желаем уточнить у тебя пару моментов, чтобы определиться с дальнейшим маршрутом.
— Что за хе… — заорал было Ноль Ноль Один, однако внезапно онемел, а его тело забилось, словно рыба, опущенная в кипяток. По-прежнему раззявленный рот бесконтрольно дёргался в судорогах, а из горла послышался удушливый хрип.
— Что это с ним? — поинтересовался Одноглазый Ястреб.
— Прямая стимуляция болевых центров позволяет добиться уровня боли, которую живой человек испытать не способен, — ответил Линь Цзинхэн, не поднимая головы, и тут же обратился к Ноль Ноль Один: — Ты меня неверно понял. Я вовсе не собираюсь тратить время впустую, выбивая из тебя признания. Вместо этого я попросту вскрою твой мозг. Держись, тебе ещё рано умирать.
Примечания переводчиков и автора:
[1] Завзятые отличники — в оригинале 学霸 (xuébà) — в букв. пер. с кит. «тиран/деспот учёбы), употребляется в значении «отличник, прилежный ученик, книжный червь», а также «монополист в науке».
[2] Нахал — в оригинале 货 (huò) — в пер. с кит. «товар, груз, вещь», а также «материальная ценность, деньги», обр. в знач. «человечишка, лентяй, негодник, болван, дурень».
[3] Примечание автора (Priest): Астрономическая единица (AU) — это среднее расстояние от Земли до Солнца. Земля — колыбель человеческой расы, астрономические исследования в Солнечной системе — ценнейшее наследие, оставленное семейством гоминидов.
*Картинка с гордым лицом первобытного человека*.jpg
[4] Сам не свой от гнева — в оригинале 鼻子不是鼻子眼不是眼 (bízi bùshì bí zǐ yǎn bùshì yǎn) — в букв. пер. с кит. «нос не нос, глаз не глаз», образно о грубом человеке, который не сдерживает гнев, или человеке, который сам на себя не похож; выражение鼻子不是鼻子眼不是眼 (bízi bùshì bí zǐ ) — «нос не нос» также употребляется, когда человек не нравится другому и его критикуют независимо от того, что он делает. Сердитая физиономия, когда человек указывает на другого, демонстрируя неудовольствие или отвращение.
[5] Старый хрыч, который явно зажился на свете — в оригинале 老不死 (lǎobùsǐ) — в пер. с кит. «старик никак не помрёт», обр. в знач. «немощный старик», бранное «старый хрыч».
Даже принимать во внимание не стоит — в оригинале чэнъюй 名存实亡 (míngcún shíwáng) — в пер. с кит. «название существует, сущность умерла», обр. в знач. «осталось одно название», «существует только на словах», «осталась одна видимость», «существует только номинально».
[6] Ошарашенно — в оригинале чэнъюй 目瞪口呆 (mùdèng kǒudāi) — в пер. с кит. «вытаращить глаза и открыть рот», обр. также в знач. «остолбенеть, обалдеть».
[7] В отличие от команды «вольно» по уставу ВС РФ, согласно которому по команде можно ослабить в колене правую или левую ногу, в китайской армии по команде 稍息 (shàoxī) полагается сперва взглянуть на командующего, а затем выставить вперёд прямую левую ногу на расстояние 2/3 стопы в направлении большого пальца ноги, причём центр тяжести переносится на правую ногу; при необходимости долго стоять по команде «вольно» через какое-то время ногу можно поменять.
[8] Любовные романчики — в оригинале 小黄文 (xiǎohuángwén) — в букв. пер. с кит. «маленькие жёлтые книжки» — произведения жанра городской романтики, включающие сцены секса (но без упоминаний половых органов), фокусирующиеся на чувствах между мужчиной и женщиной.
[9] Отвернулся от меня — в оригинале 翻脸 (fānliǎn) — в букв. пер. с кит. «отвернуть лицо», обр. в знач. «рассердиться, порвать отношения, перестать здороваться».
[10] Беззастенчиво проявился в реальности — в оригинале чэнъюй 招摇过市 (zhāoyáo guòshì) — в пер. с кит. «с помпой разъезжать по улицам, рисоваться, похваляться», а также «заниматься саморекламой».
[11] Заполучить — в оригинале 拉拢 (lālǒng) — в пер. с кит. как «перетянуть на свою сторону, переманить», так и «завести интрижку, крутить шашни».
[12] Десять величайший пыток 十大酷刑 (shí dà kùxíng) (на самом деле их около двадцати) — наказания, применявшиеся в уголовном законе древнего Китая при особо тяжких преступлениях: сдирание кожи; разрубание по пояснице; разрывание тела колесницами (пятью лошадьми); пять наказаний («разделение тела на восемь частей» (обычно после казни — целостность тела для китайцев имела особое значение): отрубание головы, ступней, рук, лишение глаз, ушей и носа и разрубание оставшегося торса на три части; казнь тысячи порезов (линчи); удушение (в Китае обычно вместо повешения практиковалось удушение тетивой, причём палач за спиной казнимого накручивал тетиву на лук (при этом не нарушалась целостность тела, а потому такая казнь считалась милостивой); варка в котле (при династии Тан употреблялась при выбивании признания при допросе); кастрация (или стерилизация), букв. «дворцовое наказание», у дворян нередко заменяло смертный приговор; отрубание ступней (возможно, отрубание ног по коленную чашечку); втыкание игл под ногти (обычно бамбуковых щепок, применялось в основном к женщинам); закапывание живьём (часто применялось в военное время, при этом осуждённый должен был копать себе могилу сам); отравление ядом (отравленным вином, которое называлось «чжэнь» 鸩 (zhèn) — от чжэнь-няо, мифической птицы с ядовитыми перьями, отсюда идиома 饮鸩止渴 (yǐnzhèn zhǐkě) — «утолить жажду отравленным вином»), довольно редкий вид казни, применялся в качестве «высочайшей милости» — дозволения умереть от императора; сажание на кол; распиливание (воспринималась как вид адской казни); перебивание позвоночника; заливание свинца (ещё один вид адских мук); «причёсывание и умывание» — жестокий вид казни, когда с тела соскребается кожа; «выворачивание наизнанку»; «сажание на деревянного осла» — вид казни для неверных жён.
[13] Пережиток прошлого — в оригинале 遗毒 (yídú) — в пер. с кит. «унаследованный яд», обр. также в знач. «оказывать вредное влияние, губительно отразиться на чём-либо» и «родимое пятно».
Следующая глава
Отбракованные. Глава 26
Предыдущая глава
Следующая глава
Внезапно его сердце забилось как сумасшедшее.
***
Едва рука Лу Бисина коснулась спины Линь Цзинхэна, как она тут же окунулась в обжигающе-горячую кровь. Он в панике отдёрнул руку, приняв вес Линь Цзинхэна на свои застывшие плечи, и его ноги на мгновение задрожали.
читать дальшеХоть со стороны этого было не видно, совершённый только что аварийный скачок усугубил ранение. На пару секунд мир перед глазами Линь Цзинхэна почернел, однако его сознание по-прежнему прочно держалось за духовную сеть.
Какое-то время он молчал, набираясь сил для ответа, а затем еле слышно произнёс:
— Я пока не умираю, поддержи-ка меня.
Получи он подобное ранение в «древнюю эпоху», это с высокой долей вероятности привело бы к параличу большей части тела [1]. Линь Цзинхэн временно утратил контроль над своими ногами, а потому то и дело сползал, утыкаясь подбородком в плечо Лу Бисина, при этом кончик его носа скользил по шее молодого мужчины, а голос будто доносился из-под толщи воды, теряясь в судорожном поверхностном дыхании.
— Что ты сказал? — переспросил Лу Бисин.
— Ничего. Этим… этим я возвращаю тебе долг.
Наконец разобрав его слова, Лу Бисин сперва ошарашенно замер, а затем почувствовал, как в его сердце внезапно разгорается вспышка негодования. Он хотел было в кои-то веки грязно выругаться в ответ, однако, к сожалению, за эти годы он так привык служить для других примером, что вжился в роль волка в интеллигентной шкуре [2], часть навыков которого попросту деградировала — как бы он ни скрипел мозгами, ему так и не удалось вспомнить ни единого подходящего слова.
При прошлом пространственном скачке четверо студентов находились в отсеке ухода за больными под воздействием специфических препаратов, так что они были лишены возможности сполна насладиться ощущением того, как их внутренние органы куролесят [3] в теле, зато теперь они сполна познали, что значит внезапный «голый прыжок». Их тут же оглушило, а отличавшийся наилучшей физической подготовкой Бойцовый Петух из последних сил подполз к стоящему в углу контейнеру для мусора, куда его немедленно вырвало.
Но на сей раз некому было позаботиться о них.
Ведь закон о защите несовершеннолетних был провозглашён Лигой — и теперь, когда она сама дышала на ладан [4], выброшенные в бесконечный бесприютный космос несовершеннолетние более не могли полагаться на неосуществимое законодательство, чтобы выжить.
Из медотсека выскользнула портативная капсула неотложной медицинской помощи. Сложив руки за спиной, Одноглазый Ястреб подошёл к Линь Цзинхэну, склонился над ним, и мужчины уставились друг на друга.
На ресницах Линь Цзинхэна повисли капли холодного пота, образовав подобие водяной плёнки, и его взгляд будто бы подёрнулся туманной дымкой, став немного рассеянным.
Одноглазый Ястреб был вынужден признать, что, хоть этот столп Военного комитета Лиги и был никчёмным человеком, он и впрямь умел держать слово: чтобы сберечь «тигровую бирку» в человеческом обличье, он в самом деле не пожалел собственной жизни. Торговец оружием пребывал в смешанных чувствах. Узнай он в обычное время, что секрет, который он верно хранил более двадцати лет, рискует просочиться наружу, то попросту убрал бы свидетеля; глядя на Линь Цзинхэна, Одноглазый Ястреб страстно желал, чтобы при взрыве та дверь, на самую малость сместившись, попросту разрубила бы этого человека надвое, одним махом разрешив проблему.
Однако он прекрасно понимал, что Линь Цзинхэн в этот критический момент ни в коем случае не может умереть.
— Ты сам слышал, что мы не успели пополнить запасы медикаментов, — сказал Одноглазый Ястреб. — Так что в наличии есть лишь то, что осталось из прежних запасов. Поскольку мы вынуждены экономить, сам скажи, сколько тебе требуется для спасения жизни.
Чтобы сберечь силы, Линь Цзинхэн, вместо того, чтобы говорить самому, механическим голосом напрямую спросил через радиовещание контролируемой им духовной сети меха:
— Каковы наши запасы медикаментов?
— Аппаратуры для микрохирургии — в обрез, а заживляющих средств для внешних ран… тоже немного.
— Примените местную анестезию, чтобы срастить мои кости и нервы, — распорядился Линь Цзинхэн. — Не нужно никаких заживляющих средств, просто наложите швы.
Лу Бисин тщательно избегал касаться его раны, но Одноглазый Ястреб не был столь деликатен. Едва дослушав пострадавшего, он тотчас оттащил его от своего мягкотелого [5] сына и попросту зашвырнул в капсулу неотложной помощи. Наспех установив последовательность процедур, он осведомился:
— Так, плазма крови, общий антибиотик и болеутоляющие… Ах, болеутоляющего тоже не хватает, да и антибиотики на исходе…
Ценивший слова подобно золоту Линь Цзинхэн ограничился лаконичным:
— Обойдусь.
— Да пошёл ты! — взорвался Лу Бисин и вскинул руку, преграждая капсуле путь. — Так не пойдёт!
Одноглазый Ястреб схватил его за запястье, и в глазах утки-мандаринки [6] появился редкий для них холодный блеск, под стать настоящему ястребу:
— Этот человек очень высоко ценит свою жизнь. Если составить в ряд всех, кто за эти годы жаждал её забрать, то очередь протянется отсюда до самой планеты Уто. Раз адмирал Линь дожил до этого дня, то уж явно не благодаря своему смазливому личику, так ведь?
Капсула неотложной помощи плавно покатилась обратно в медицинский отсек. Смежив веки, Линь Цзинхэн приподнял уголки губ в холодной улыбке:
— Вы меня перехваливаете.
Смирив негодование, Одноглазый Ястреб повернулся к Лу Бисину и, склонив голову, заискивающе спросил:
— Ты что же, даже словам собственного отца не веришь?
— Будь добр, избавь меня от этой чепухи, — категорично [7] заявил Лу Бисин, высвобождая руку, и выразил свою позицию действием, последовав за капсулой.
Одноглазый Ястреб попросту утратил дар речи.
В его сознании всплыл вечный как мир вопрос: если твой старый папка и молодой любовничек вместе упадут в воду, кого ты будешь спасать первым?
Пожалуй, сейчас старый персидский кот не слишком желал узнать на него ответ.
В попытке выместить гнев он выкрикнул вслед сыну:
— Если эта ходячее проклятье и впрямь помрёт, выходит, он не так уж хорош, как о нём гласят слухи, а значит, и жалеть о нём нечего — вот только как насчёт того, чтобы передать мне контроль над духовной сетью?
Это предложение Линь Цзинхэн попросту проигнорировал.
— Это не в его привычках, — ответил за своего хозяина Чжаньлу.
— Ну разумеется, если он спит, ему всё равно нужно следить за всем вокруг одним глазом. В Лиге по мании преследования ему не было равных — об этом наслышаны [8] даже такие деревенщины, как мы в нашей Восьмой галактике, — лениво усмехнулся Одноглазый Ястреб и, обернувшись, уставился на четверых студентов, которые только что кое-как поднялись на ноги, держась за стены. — Вы только посмотрите на этих несчастных хлюпиков — за одну ночь потеряли и дом, и семью, так что теперь им и голову негде преклонить. Ничего, когда переживёте подобное несколько раз, успеете к этому привыкнуть. Кто проживёт дольше — тот и победил. А сейчас ступайте-ка, отдохните как следует. В дальних путешествиях важно сохранять стабильность биологических часов, для этого на мехе нужно настроить смену дня и ночи. Если кое-кто соизволит как следует выполнять свои обязанности, то я смогу выспаться и поесть — а иначе как мне сберечь силы на то, чтобы отчекрыжить башку этой консервной банке и скормить её собакам?
Стоило ему сказать это, как находящийся в медицинском отсеке Линь Цзинхэн, казалось, его услышал: яркость ламп снизилась, от дневного света постепенно переходя к полной темноте, в которой по-прежнему светились лишь панели управления, светодиоды на ступенях… и флуоресцирующая трава, посаженная ректором Лу.
Мех окутал покров искусственной ночи.
Маленький мех состоял из двух уровней, вдоль стены тянулась узкая лестница, ведущая к ряду комнатушек, выстроившихся в линию на втором уровне. Стандартные предметы обстановки в каютах из заводской комплектации были даже не распакованы — с первого же взгляда было видно, что здесь прежде никто не жил.
Сказав, что пойдёт передохнуть, Одноглазый Ястреб направился прямиком в самую дальнюю каюту, закрыл дверь и улёгся на кровать.
Тем временем Лу Бисин продолжал топтаться у дверей медицинского отсека. Опустив голову, он словно в оцепенении разглядывал пятна крови на своих руках.
— Учитель, — осторожно окликнул его Уайт.
Лу Бисин тут же встрепенулся, будто только что вышел из забытья — он наконец вспомнил, что рядом с ним находится четверо маленьких нахлебников и усилием воли взял себя в руки, тотчас придав своему лицу соответствующее выражение.
— Слушайтесь… Кхе-кхе, слушайтесь его. Прежде всего вам следует пойти отдохнуть. Если вы не можете заснуть в одиночестве, устраивайтесь по двое в одной каюте — будем считать, что у нас студенческое общежитие с мужским и женским отделением.
— А вы? — спросила Хуан Цзиншу.
— Сперва мне нужно определить местоположение этой «кротовой норы», ведь пока рано считать, что нам ничего не грозит. — Помедлив, Лу Бисин с серьёзным видом добавил: — Космические пираты, промышляющие за пределами галактики, предпочитают биохимические методы естественным. Без антибиотиков у меня в самом деле связаны руки. Начиная с завтрашнего дня вы все будете проходить специальную тренировку. Теперь время на мехе будет соответствовать космическому времени планеты Уто — около пяти часов рассвет, около семнадцати — закат, итого продолжительность дня — четырнадцать часов. Тренировка займёт семь часов и будет включать в себя улучшение физической формы, адаптацию к условиям невесомости и пространственного прыжка — ведь в будущем у вас не будет отсека ухода за больными, чтобы отлёживаться там.
Студенты, которые пока что понятия не имели, какие качества требуются космонавтам, вновь погрузились в состояние полной растерянности — по счастью, рядом был тот, кто скажет им, что делать дальше. Завзятые хулиганы и смутьянки проявили поразительное послушание, покорно поднявшись в каюты второго уровня. Лихорадочное бегство наконец сменилось кратковременным затишьем; рядом с ними находился лишь один человек в состоянии овоща — надёжно связанный экологичным электрошоковым тросом Ноль Ноль Один.
Оставшийся в одиночестве Лу Бисин уселся под парящими бутылками с флуоресцирующей травой, открыл терминал и попытался сосредоточиться, однако буквы и цифры кода будто активно испускали магнитное поле, из-за которого они так и отлетали от его сетчатки.
Он в течение двадцати минут продолжал тупо таращиться на экран, пока его слуха не достигли доносящиеся со второго уровня сдавленные всхлипы.
В этой искусственной ночи натянутые до предела нервы наконец смогли ненадолго расслабиться, позволив сигналу пробежать до конца безжалостный путь рефлекторной дуги, и тьма неумолимо превратилась в клинок, призванный разбить в спешке созданные подростками хрупкие доспехи.
Лу Бисин чутко прислушивался — он не знал, сколько прошло времени, когда разрозненные всхлипы постепенно затихли и вновь воцарилась тишина.
После нескольких десятков полных напряжения часов подростки наконец смогли погрузиться в полный тревог и кошмаров сон.
Мерцающие на створке люка электронные часы показывали, что наступила половина девятого вечера по космическому времени Уто. В это время с наступлением ночи гасли огни в здании Парламента столичной планеты, а на Пекине в это время ректор Лу обычно поутру прибывал на работу в академию «Синхай».
На экране персонального терминала Лу Бисина автоматически выскочило расписание, пункт за пунктом напоминающее ему о списке повседневных дел на сегодня:
1) согласно плану, по возвращении в школу поимённо подвергнуть критике четверых проказников (ключевой пункт программы!);
2) использовать это происшествие как предлог для внесения поправок во второе издание школьного распорядка;
3) выборочная проверка полемических сочинений в середине недели (разумеется, эти щенки и не думали начинать их писать): потребовать основные тезисы, сдавать полный текст пока не нужно.
Сбоку имелась его собственная приписка мелким шрифтом: «“В каком направлении пойдёт развитие человечества?” — не слишком ли широка эта тема? Когда придёт время сдачи работ, не получу ли я лишь дюжину фэнтезийных новелл?»
За знаком вопроса красовалась нарисованная им от руки гримаса.
Какое-то время молодой человек и гримаса молча таращились друг на друга. Внезапно плечи Лу Бисина опустились и, обхватив голову, он беззвучно упал на маленькую барную стойку. Его лопатки торчали вверх, словно две шаткие горы, что вот-вот обрушатся.
Ведь «куриный бульон», который сегодня весь день раздавал учитель Лу, на самом деле был фальшивым бульоном, второпях сдобренным глутаматом натрия — хоть на вкус он был похож, если бы кто-нибудь приподнял крышку кастрюли, он бы тут же обнаружил, что под ней лишь бесцветная кипячёная водица.
Его родной дом на планете Кэли, шестимиллионный купол его школы, только что отстроенная лаборатория, пять лет всех его устремлений… Он мог позволить себе не думать о них, с этой потерей он мог смириться.
Но он только что получил два резюме по опубликованному им объявлению о приёме на работу, и они тихо-мирно лежали в его почтовом ящике неоткрытые.
Его студенты не успеют распределиться по факультетам, он так и не сможет собрать полемические сочинения, в которые вылился причудливый полёт его мысли [9], а те наброски проектов, которые он бесчисленное множество раз рисовал в своём воображении, распались, прежде чем он успел прочертить хоть одну линию.
Тем временем в медицинском отсеке миниатюрные хирургические инструменты, которые должны были соединить рассечённые кости, нервы и мышцы Линь Цзинхэна, один за другим покидали открытую рану. Согласно указаниям пациента, на неё был наложен простой и грубый шов, на который затем был нанесён слой обычного дезинфицирующего спрея.
Линь Цзинхэн попытался пошевелить конечностями — они не слишком-то хорошо сгибались. Похоже, Одноглазый Ястреб таки отомстил ему, воспользовавшись ситуацией [10]: заданный им режим операции был попросту безумен, а анестетика он явно пожалел — шов ещё не был завершён, когда Линь Цзинхэн начал приходить в чувство. Из-за недостатка болеутоляющих препаратов по всему телу разлилась тупая боль, мужчина вновь и вновь покрывался холодным потом, спина одеревенела, а от потери крови он весь похолодел.
— Риск инфицирования крайне высок, так что лучше вам в течение ближайших суток оставаться под наблюдением в стерильных условиях медицинского отсека, — сообщил находящийся рядом Чжаньлу.
— Воды, — не слушая его, потребовал Линь Цзинхэн.
Выпив несколько глотков, чтобы восполнить недостаток электролитов, он вновь с трудом пошевелил руками и ногами. Не дожидаясь, пока пройдёт чувство онемения, Линь Цзинхэн попробовал подняться на ноги, но тут же пошатнулся.
Вскинув руку, Чжаньлу подхватил его:
— Господин…
— Тс-с, — сипло одёрнул его Линь Цзинхэн. — Не шуми, у меня голова болит.
— Уровень громкости установлен ниже среднего значения, — методично поведал Чжаньлу. — Если у вас болит голова, то, должно быть, это из-за повышенной температуры.
Оттолкнув его руку, Линь Цзинхэн сделал несколько неуверенных шагов. Кое-как приспособившись к частичному временному параличу, он велел Чжаньлу:
— Не иди за мной!
После этого он тем же образом покинул медицинский отсек и беззвучно приблизился к Лу Бисину со спины. Автоматически испускаемый в ночном режиме успокаивающий «белый шум» полностью перекрывал звук его лёгких шагов.
Не потревожив Лу Бисина, Линь Цзинхэн бесшумно опустился рядом и устремил всё ещё немного размытый взгляд на свернувшегося калачиком молодого человека.
Возможно, дело было в дурманящем воздействии анестезии — внезапно Линь Цзинхэн почувствовал, что хочет очень много ему сказать, а также задать множество вопросов. Он спросил бы: «Ты ведь вырос на планете Кэли? Каким было твоё детство там? А Одноглазый Ястреб когда-нибудь заговаривал с тобой о Лу Силе или о делах Лиги?»
И ещё: «Ты ведь совсем не похож на Одноглазого Ястреба, как же ты рос с ним? И это твоё странное стремление управлять академией — как ты к этому пришёл? Быть может, под влиянием твоей матери?»
И ещё: «Почему генотипы твоего мозга и тела отличаются? Что же всё-таки случилось с тобой за те пять лет с тех пор, как вы с твоей матерью впервые появились в Восьмой галактике?»
И ещё: «Что тебе обычно нравится, а что — нет?»
И ещё: «Есть ли у тебя какие-нибудь мечты? Быть может, есть… что-то такое, чего тебе в особенности хочется, но старый персидский кот слишком жаден, чтобы дать тебе это?»
И он сказал бы ему: «Не плачь, не плачь… Ты же всё ещё хочешь свою академию «Синхай»? Быть может, мне стоит в будущем построить для тебя ещё одну?
Однако все эти слова, родившись в его сердце, остались похоронены там навеки. Пройдя через духовную сеть, они разошлись по Вселенной, словно волны, растворившись в бесконечности звёздных далей, и ни единому человеку так и не суждено было их услышать.
Лу Бисин пролежал ничком далеко за полночь, пытаясь собрать жалкие остатки своего самообладания воедино. Поднявшись, он осмотрел своё отражение на дверце бара, чтобы убедиться, что его глаза не покраснели, волосы не растрепались, а лицо не превратилось в нефтяное месторождение — одним словом, он покамест был похож на человека. Встав на ноги, он первым делом снял пропитавшееся кровью пальто, собираясь сполоснуть лицо и заняться неотложными делами.
Обернувшись, он внезапно обнаружил, что человек, которому по всему полагалось отдыхать в капсуле неотложной медицинской помощи, неслышно сидел позади него. Из-за отсутствия заживляющих средств он был с головы до ног обмотан бинтами; поскольку он не мог опереться о спинку сидения кое-как заштопанной спиной, ему только и оставалось, что слегка склониться вперёд, подпирая голову ладонью — в этом крайне неудобном положении он и задремал.
Лу Бисин невольно задержал дыхание. Какое-то время спустя он на цыпочках приблизился и, опустившись на корточки, принялся снизу вверх разглядывать слегка склонённое лицо Линь Цзинхэна.
Его черты были столь отчётливо видны, что Лу Бисин мог бы нарисовать их. Брови слегка нахмурены даже во сне, а линию бескровных губ можно было смело назвать изящной — если бы они не были так сурово поджаты, будто их владелец от рождения ни разу не оступался от своих слов. Линия перебинтованных плеч была широкой и прямой, из-под материи виднелись лишь крохотные кусочки кожи.
Какое-то время Лу Бисин беззастенчиво глазел на него, а затем, поддавшись внезапному порыву [11], протянул руку; когда он наконец пришёл в себя, то обнаружил, что его палец едва не касается подбородка адмирала Линя.
Вздрогнув от испуга, он тотчас сконфуженно отдёрнул руку, но при этом потерял контроль над занемевшими от долгого сидения на корточках ногами и плюхнулся прямо на пол.
Внезапно его сердце забилось как сумасшедшее.
Примечания переводчика:
[1] Паралич большей части тела — в оригинале 高位截瘫 (gāowèi jiétān) — в пер. с кит. «высокая параплегия», согласно классификации типов паралича, относится, по всей видимости, к тетраплегии — параличу большей части тела, включая верхние и нижние конечности.
[2] Волк в интеллигентной шкуре — в оригинале чэнъюй 大尾巴狼 (dà wěiba láng) — в пер. с кит. «волк с большим хвостом», обр. в знач. «думает о себе невесть что; считает себя пупом земли», а также «воображала, показушник».
[3] Куролесят — в оригинале 乾坤大挪移 (qiánkūn dànuóyí) — в пер. с кит. «большое перемещение цянь и кунь», где цянь и кунь — две противоположные гексаграммы «Ицзина», небо и земля, Инь и Ян, источник всех перемен; в медицине также — «внутренние дань». Это — название боевого искусства, которое мог практиковать только глава школы совершенствующихся. Несмотря на окружающий его ореол тайны, его принцип не так уж сложен: прежде всего нужно разжечь внутренние силы и лишь после этого заимствовать их, однако достигнутые с помощью этого искусства перемены настолько чудесны, что непостижимы для обычного человека.
[4] Дышать на ладан — в оригинале чэнъюй 吹灯拔蜡 (chuīdēngbálà) — в пер. с кит. «задуть фонарь и убрать свечу», обр. в знач. «протянуть ноги, отдать концы, сыграть в ящик», а также «уносить ноги, пиши пропало, крышка».
[5] Мягкотелый — в оригинале 婆婆妈妈 (pópo māmā) — в букв. пер. с кит. «бабка-мамка», обр. в знач. «материнский, чуткий», а также «бабский» и «трусливый, малодушный», «канителиться, копаться, распускать нюни».
[6] Глаза утки-мандаринки 鸳鸯眼 (yuānyangyǎn) — в букв. пер. с кит. — так в китайском обозначается как разноглазие и гетерохромия радужки.
[7] Категорично — в оригинале чэнъюй 斩钉截铁 (zhǎndīng jiétiě) — в пер. с кит. «разрубить сталь и рассечь железо», обр. также в знач. «решительно и бесповоротно, наотрез».
[8] Наслышаны — в оригинале чэнъюй 如雷贯耳 (rúléiguàněr) — в пер. с кит. «как гром в ушах», обр. о громкой славе, большой известности.
[9] Причудливый полёт мысли — в оригинале 天马行空 (tiān mǎ xíng kōng) — в пер. с кит. «небесный скакун мчится по воздуху», обр. также в знач. «богатство воображения, неуёмная фантазия, дерзновение», а также «невозможно доискаться до сути».
[10] Отомстил, воспользовавшись ситуацией — в оригинале чэнъюй 公报私仇 (gōngbào sīchóu) — в пер. с кит. «мстить, прикрываясь должностным (служебным, общественным) положением», обр. в знач. «использовать служебные дела, чтобы поквитаться», а также «выместить личную обиду, принеся в жертву общественные интересы».
[11] Поддавшись внезапному порыву — в оригинале чэнъюй 鬼使神差 (guǐ shǐ shén chāi) — в пер. с кит. «чёрт послал, божество направило», обр. также в знач. «чёрт попутал, ни с того ни с сего, импульсивно», а также «по несчастью, по недоразумению, как назло».
Едва рука Лу Бисина коснулась спины Линь Цзинхэна, как она тут же окунулась в обжигающе-горячую кровь. Он в панике отдёрнул руку, приняв вес Линь Цзинхэна на свои застывшие плечи, и его ноги на мгновение задрожали.
читать дальшеХоть со стороны этого было не видно, совершённый только что аварийный скачок усугубил ранение. На пару секунд мир перед глазами Линь Цзинхэна почернел, однако его сознание по-прежнему прочно держалось за духовную сеть.
Какое-то время он молчал, набираясь сил для ответа, а затем еле слышно произнёс:
— Я пока не умираю, поддержи-ка меня.
Получи он подобное ранение в «древнюю эпоху», это с высокой долей вероятности привело бы к параличу большей части тела [1]. Линь Цзинхэн временно утратил контроль над своими ногами, а потому то и дело сползал, утыкаясь подбородком в плечо Лу Бисина, при этом кончик его носа скользил по шее молодого мужчины, а голос будто доносился из-под толщи воды, теряясь в судорожном поверхностном дыхании.
— Что ты сказал? — переспросил Лу Бисин.
— Ничего. Этим… этим я возвращаю тебе долг.
Наконец разобрав его слова, Лу Бисин сперва ошарашенно замер, а затем почувствовал, как в его сердце внезапно разгорается вспышка негодования. Он хотел было в кои-то веки грязно выругаться в ответ, однако, к сожалению, за эти годы он так привык служить для других примером, что вжился в роль волка в интеллигентной шкуре [2], часть навыков которого попросту деградировала — как бы он ни скрипел мозгами, ему так и не удалось вспомнить ни единого подходящего слова.
При прошлом пространственном скачке четверо студентов находились в отсеке ухода за больными под воздействием специфических препаратов, так что они были лишены возможности сполна насладиться ощущением того, как их внутренние органы куролесят [3] в теле, зато теперь они сполна познали, что значит внезапный «голый прыжок». Их тут же оглушило, а отличавшийся наилучшей физической подготовкой Бойцовый Петух из последних сил подполз к стоящему в углу контейнеру для мусора, куда его немедленно вырвало.
Но на сей раз некому было позаботиться о них.
Ведь закон о защите несовершеннолетних был провозглашён Лигой — и теперь, когда она сама дышала на ладан [4], выброшенные в бесконечный бесприютный космос несовершеннолетние более не могли полагаться на неосуществимое законодательство, чтобы выжить.
Из медотсека выскользнула портативная капсула неотложной медицинской помощи. Сложив руки за спиной, Одноглазый Ястреб подошёл к Линь Цзинхэну, склонился над ним, и мужчины уставились друг на друга.
На ресницах Линь Цзинхэна повисли капли холодного пота, образовав подобие водяной плёнки, и его взгляд будто бы подёрнулся туманной дымкой, став немного рассеянным.
Одноглазый Ястреб был вынужден признать, что, хоть этот столп Военного комитета Лиги и был никчёмным человеком, он и впрямь умел держать слово: чтобы сберечь «тигровую бирку» в человеческом обличье, он в самом деле не пожалел собственной жизни. Торговец оружием пребывал в смешанных чувствах. Узнай он в обычное время, что секрет, который он верно хранил более двадцати лет, рискует просочиться наружу, то попросту убрал бы свидетеля; глядя на Линь Цзинхэна, Одноглазый Ястреб страстно желал, чтобы при взрыве та дверь, на самую малость сместившись, попросту разрубила бы этого человека надвое, одним махом разрешив проблему.
Однако он прекрасно понимал, что Линь Цзинхэн в этот критический момент ни в коем случае не может умереть.
— Ты сам слышал, что мы не успели пополнить запасы медикаментов, — сказал Одноглазый Ястреб. — Так что в наличии есть лишь то, что осталось из прежних запасов. Поскольку мы вынуждены экономить, сам скажи, сколько тебе требуется для спасения жизни.
Чтобы сберечь силы, Линь Цзинхэн, вместо того, чтобы говорить самому, механическим голосом напрямую спросил через радиовещание контролируемой им духовной сети меха:
— Каковы наши запасы медикаментов?
— Аппаратуры для микрохирургии — в обрез, а заживляющих средств для внешних ран… тоже немного.
— Примените местную анестезию, чтобы срастить мои кости и нервы, — распорядился Линь Цзинхэн. — Не нужно никаких заживляющих средств, просто наложите швы.
Лу Бисин тщательно избегал касаться его раны, но Одноглазый Ястреб не был столь деликатен. Едва дослушав пострадавшего, он тотчас оттащил его от своего мягкотелого [5] сына и попросту зашвырнул в капсулу неотложной помощи. Наспех установив последовательность процедур, он осведомился:
— Так, плазма крови, общий антибиотик и болеутоляющие… Ах, болеутоляющего тоже не хватает, да и антибиотики на исходе…
Ценивший слова подобно золоту Линь Цзинхэн ограничился лаконичным:
— Обойдусь.
— Да пошёл ты! — взорвался Лу Бисин и вскинул руку, преграждая капсуле путь. — Так не пойдёт!
Одноглазый Ястреб схватил его за запястье, и в глазах утки-мандаринки [6] появился редкий для них холодный блеск, под стать настоящему ястребу:
— Этот человек очень высоко ценит свою жизнь. Если составить в ряд всех, кто за эти годы жаждал её забрать, то очередь протянется отсюда до самой планеты Уто. Раз адмирал Линь дожил до этого дня, то уж явно не благодаря своему смазливому личику, так ведь?
Капсула неотложной помощи плавно покатилась обратно в медицинский отсек. Смежив веки, Линь Цзинхэн приподнял уголки губ в холодной улыбке:
— Вы меня перехваливаете.
Смирив негодование, Одноглазый Ястреб повернулся к Лу Бисину и, склонив голову, заискивающе спросил:
— Ты что же, даже словам собственного отца не веришь?
— Будь добр, избавь меня от этой чепухи, — категорично [7] заявил Лу Бисин, высвобождая руку, и выразил свою позицию действием, последовав за капсулой.
Одноглазый Ястреб попросту утратил дар речи.
В его сознании всплыл вечный как мир вопрос: если твой старый папка и молодой любовничек вместе упадут в воду, кого ты будешь спасать первым?
Пожалуй, сейчас старый персидский кот не слишком желал узнать на него ответ.
В попытке выместить гнев он выкрикнул вслед сыну:
— Если эта ходячее проклятье и впрямь помрёт, выходит, он не так уж хорош, как о нём гласят слухи, а значит, и жалеть о нём нечего — вот только как насчёт того, чтобы передать мне контроль над духовной сетью?
Это предложение Линь Цзинхэн попросту проигнорировал.
— Это не в его привычках, — ответил за своего хозяина Чжаньлу.
— Ну разумеется, если он спит, ему всё равно нужно следить за всем вокруг одним глазом. В Лиге по мании преследования ему не было равных — об этом наслышаны [8] даже такие деревенщины, как мы в нашей Восьмой галактике, — лениво усмехнулся Одноглазый Ястреб и, обернувшись, уставился на четверых студентов, которые только что кое-как поднялись на ноги, держась за стены. — Вы только посмотрите на этих несчастных хлюпиков — за одну ночь потеряли и дом, и семью, так что теперь им и голову негде преклонить. Ничего, когда переживёте подобное несколько раз, успеете к этому привыкнуть. Кто проживёт дольше — тот и победил. А сейчас ступайте-ка, отдохните как следует. В дальних путешествиях важно сохранять стабильность биологических часов, для этого на мехе нужно настроить смену дня и ночи. Если кое-кто соизволит как следует выполнять свои обязанности, то я смогу выспаться и поесть — а иначе как мне сберечь силы на то, чтобы отчекрыжить башку этой консервной банке и скормить её собакам?
Стоило ему сказать это, как находящийся в медицинском отсеке Линь Цзинхэн, казалось, его услышал: яркость ламп снизилась, от дневного света постепенно переходя к полной темноте, в которой по-прежнему светились лишь панели управления, светодиоды на ступенях… и флуоресцирующая трава, посаженная ректором Лу.
Мех окутал покров искусственной ночи.
Маленький мех состоял из двух уровней, вдоль стены тянулась узкая лестница, ведущая к ряду комнатушек, выстроившихся в линию на втором уровне. Стандартные предметы обстановки в каютах из заводской комплектации были даже не распакованы — с первого же взгляда было видно, что здесь прежде никто не жил.
Сказав, что пойдёт передохнуть, Одноглазый Ястреб направился прямиком в самую дальнюю каюту, закрыл дверь и улёгся на кровать.
Тем временем Лу Бисин продолжал топтаться у дверей медицинского отсека. Опустив голову, он словно в оцепенении разглядывал пятна крови на своих руках.
— Учитель, — осторожно окликнул его Уайт.
Лу Бисин тут же встрепенулся, будто только что вышел из забытья — он наконец вспомнил, что рядом с ним находится четверо маленьких нахлебников и усилием воли взял себя в руки, тотчас придав своему лицу соответствующее выражение.
— Слушайтесь… Кхе-кхе, слушайтесь его. Прежде всего вам следует пойти отдохнуть. Если вы не можете заснуть в одиночестве, устраивайтесь по двое в одной каюте — будем считать, что у нас студенческое общежитие с мужским и женским отделением.
— А вы? — спросила Хуан Цзиншу.
— Сперва мне нужно определить местоположение этой «кротовой норы», ведь пока рано считать, что нам ничего не грозит. — Помедлив, Лу Бисин с серьёзным видом добавил: — Космические пираты, промышляющие за пределами галактики, предпочитают биохимические методы естественным. Без антибиотиков у меня в самом деле связаны руки. Начиная с завтрашнего дня вы все будете проходить специальную тренировку. Теперь время на мехе будет соответствовать космическому времени планеты Уто — около пяти часов рассвет, около семнадцати — закат, итого продолжительность дня — четырнадцать часов. Тренировка займёт семь часов и будет включать в себя улучшение физической формы, адаптацию к условиям невесомости и пространственного прыжка — ведь в будущем у вас не будет отсека ухода за больными, чтобы отлёживаться там.
Студенты, которые пока что понятия не имели, какие качества требуются космонавтам, вновь погрузились в состояние полной растерянности — по счастью, рядом был тот, кто скажет им, что делать дальше. Завзятые хулиганы и смутьянки проявили поразительное послушание, покорно поднявшись в каюты второго уровня. Лихорадочное бегство наконец сменилось кратковременным затишьем; рядом с ними находился лишь один человек в состоянии овоща — надёжно связанный экологичным электрошоковым тросом Ноль Ноль Один.
Оставшийся в одиночестве Лу Бисин уселся под парящими бутылками с флуоресцирующей травой, открыл терминал и попытался сосредоточиться, однако буквы и цифры кода будто активно испускали магнитное поле, из-за которого они так и отлетали от его сетчатки.
Он в течение двадцати минут продолжал тупо таращиться на экран, пока его слуха не достигли доносящиеся со второго уровня сдавленные всхлипы.
В этой искусственной ночи натянутые до предела нервы наконец смогли ненадолго расслабиться, позволив сигналу пробежать до конца безжалостный путь рефлекторной дуги, и тьма неумолимо превратилась в клинок, призванный разбить в спешке созданные подростками хрупкие доспехи.
Лу Бисин чутко прислушивался — он не знал, сколько прошло времени, когда разрозненные всхлипы постепенно затихли и вновь воцарилась тишина.
После нескольких десятков полных напряжения часов подростки наконец смогли погрузиться в полный тревог и кошмаров сон.
Мерцающие на створке люка электронные часы показывали, что наступила половина девятого вечера по космическому времени Уто. В это время с наступлением ночи гасли огни в здании Парламента столичной планеты, а на Пекине в это время ректор Лу обычно поутру прибывал на работу в академию «Синхай».
На экране персонального терминала Лу Бисина автоматически выскочило расписание, пункт за пунктом напоминающее ему о списке повседневных дел на сегодня:
1) согласно плану, по возвращении в школу поимённо подвергнуть критике четверых проказников (ключевой пункт программы!);
2) использовать это происшествие как предлог для внесения поправок во второе издание школьного распорядка;
3) выборочная проверка полемических сочинений в середине недели (разумеется, эти щенки и не думали начинать их писать): потребовать основные тезисы, сдавать полный текст пока не нужно.
Сбоку имелась его собственная приписка мелким шрифтом: «“В каком направлении пойдёт развитие человечества?” — не слишком ли широка эта тема? Когда придёт время сдачи работ, не получу ли я лишь дюжину фэнтезийных новелл?»
За знаком вопроса красовалась нарисованная им от руки гримаса.
Какое-то время молодой человек и гримаса молча таращились друг на друга. Внезапно плечи Лу Бисина опустились и, обхватив голову, он беззвучно упал на маленькую барную стойку. Его лопатки торчали вверх, словно две шаткие горы, что вот-вот обрушатся.
Ведь «куриный бульон», который сегодня весь день раздавал учитель Лу, на самом деле был фальшивым бульоном, второпях сдобренным глутаматом натрия — хоть на вкус он был похож, если бы кто-нибудь приподнял крышку кастрюли, он бы тут же обнаружил, что под ней лишь бесцветная кипячёная водица.
Его родной дом на планете Кэли, шестимиллионный купол его школы, только что отстроенная лаборатория, пять лет всех его устремлений… Он мог позволить себе не думать о них, с этой потерей он мог смириться.
Но он только что получил два резюме по опубликованному им объявлению о приёме на работу, и они тихо-мирно лежали в его почтовом ящике неоткрытые.
Его студенты не успеют распределиться по факультетам, он так и не сможет собрать полемические сочинения, в которые вылился причудливый полёт его мысли [9], а те наброски проектов, которые он бесчисленное множество раз рисовал в своём воображении, распались, прежде чем он успел прочертить хоть одну линию.
Тем временем в медицинском отсеке миниатюрные хирургические инструменты, которые должны были соединить рассечённые кости, нервы и мышцы Линь Цзинхэна, один за другим покидали открытую рану. Согласно указаниям пациента, на неё был наложен простой и грубый шов, на который затем был нанесён слой обычного дезинфицирующего спрея.
Линь Цзинхэн попытался пошевелить конечностями — они не слишком-то хорошо сгибались. Похоже, Одноглазый Ястреб таки отомстил ему, воспользовавшись ситуацией [10]: заданный им режим операции был попросту безумен, а анестетика он явно пожалел — шов ещё не был завершён, когда Линь Цзинхэн начал приходить в чувство. Из-за недостатка болеутоляющих препаратов по всему телу разлилась тупая боль, мужчина вновь и вновь покрывался холодным потом, спина одеревенела, а от потери крови он весь похолодел.
— Риск инфицирования крайне высок, так что лучше вам в течение ближайших суток оставаться под наблюдением в стерильных условиях медицинского отсека, — сообщил находящийся рядом Чжаньлу.
— Воды, — не слушая его, потребовал Линь Цзинхэн.
Выпив несколько глотков, чтобы восполнить недостаток электролитов, он вновь с трудом пошевелил руками и ногами. Не дожидаясь, пока пройдёт чувство онемения, Линь Цзинхэн попробовал подняться на ноги, но тут же пошатнулся.
Вскинув руку, Чжаньлу подхватил его:
— Господин…
— Тс-с, — сипло одёрнул его Линь Цзинхэн. — Не шуми, у меня голова болит.
— Уровень громкости установлен ниже среднего значения, — методично поведал Чжаньлу. — Если у вас болит голова, то, должно быть, это из-за повышенной температуры.
Оттолкнув его руку, Линь Цзинхэн сделал несколько неуверенных шагов. Кое-как приспособившись к частичному временному параличу, он велел Чжаньлу:
— Не иди за мной!
После этого он тем же образом покинул медицинский отсек и беззвучно приблизился к Лу Бисину со спины. Автоматически испускаемый в ночном режиме успокаивающий «белый шум» полностью перекрывал звук его лёгких шагов.
Не потревожив Лу Бисина, Линь Цзинхэн бесшумно опустился рядом и устремил всё ещё немного размытый взгляд на свернувшегося калачиком молодого человека.
Возможно, дело было в дурманящем воздействии анестезии — внезапно Линь Цзинхэн почувствовал, что хочет очень много ему сказать, а также задать множество вопросов. Он спросил бы: «Ты ведь вырос на планете Кэли? Каким было твоё детство там? А Одноглазый Ястреб когда-нибудь заговаривал с тобой о Лу Силе или о делах Лиги?»
И ещё: «Ты ведь совсем не похож на Одноглазого Ястреба, как же ты рос с ним? И это твоё странное стремление управлять академией — как ты к этому пришёл? Быть может, под влиянием твоей матери?»
И ещё: «Почему генотипы твоего мозга и тела отличаются? Что же всё-таки случилось с тобой за те пять лет с тех пор, как вы с твоей матерью впервые появились в Восьмой галактике?»
И ещё: «Что тебе обычно нравится, а что — нет?»
И ещё: «Есть ли у тебя какие-нибудь мечты? Быть может, есть… что-то такое, чего тебе в особенности хочется, но старый персидский кот слишком жаден, чтобы дать тебе это?»
И он сказал бы ему: «Не плачь, не плачь… Ты же всё ещё хочешь свою академию «Синхай»? Быть может, мне стоит в будущем построить для тебя ещё одну?
Однако все эти слова, родившись в его сердце, остались похоронены там навеки. Пройдя через духовную сеть, они разошлись по Вселенной, словно волны, растворившись в бесконечности звёздных далей, и ни единому человеку так и не суждено было их услышать.
Лу Бисин пролежал ничком далеко за полночь, пытаясь собрать жалкие остатки своего самообладания воедино. Поднявшись, он осмотрел своё отражение на дверце бара, чтобы убедиться, что его глаза не покраснели, волосы не растрепались, а лицо не превратилось в нефтяное месторождение — одним словом, он покамест был похож на человека. Встав на ноги, он первым делом снял пропитавшееся кровью пальто, собираясь сполоснуть лицо и заняться неотложными делами.
Обернувшись, он внезапно обнаружил, что человек, которому по всему полагалось отдыхать в капсуле неотложной медицинской помощи, неслышно сидел позади него. Из-за отсутствия заживляющих средств он был с головы до ног обмотан бинтами; поскольку он не мог опереться о спинку сидения кое-как заштопанной спиной, ему только и оставалось, что слегка склониться вперёд, подпирая голову ладонью — в этом крайне неудобном положении он и задремал.
Лу Бисин невольно задержал дыхание. Какое-то время спустя он на цыпочках приблизился и, опустившись на корточки, принялся снизу вверх разглядывать слегка склонённое лицо Линь Цзинхэна.
Его черты были столь отчётливо видны, что Лу Бисин мог бы нарисовать их. Брови слегка нахмурены даже во сне, а линию бескровных губ можно было смело назвать изящной — если бы они не были так сурово поджаты, будто их владелец от рождения ни разу не оступался от своих слов. Линия перебинтованных плеч была широкой и прямой, из-под материи виднелись лишь крохотные кусочки кожи.
Какое-то время Лу Бисин беззастенчиво глазел на него, а затем, поддавшись внезапному порыву [11], протянул руку; когда он наконец пришёл в себя, то обнаружил, что его палец едва не касается подбородка адмирала Линя.
Вздрогнув от испуга, он тотчас сконфуженно отдёрнул руку, но при этом потерял контроль над занемевшими от долгого сидения на корточках ногами и плюхнулся прямо на пол.
Внезапно его сердце забилось как сумасшедшее.
Примечания переводчика:
[1] Паралич большей части тела — в оригинале 高位截瘫 (gāowèi jiétān) — в пер. с кит. «высокая параплегия», согласно классификации типов паралича, относится, по всей видимости, к тетраплегии — параличу большей части тела, включая верхние и нижние конечности.
[2] Волк в интеллигентной шкуре — в оригинале чэнъюй 大尾巴狼 (dà wěiba láng) — в пер. с кит. «волк с большим хвостом», обр. в знач. «думает о себе невесть что; считает себя пупом земли», а также «воображала, показушник».
[3] Куролесят — в оригинале 乾坤大挪移 (qiánkūn dànuóyí) — в пер. с кит. «большое перемещение цянь и кунь», где цянь и кунь — две противоположные гексаграммы «Ицзина», небо и земля, Инь и Ян, источник всех перемен; в медицине также — «внутренние дань». Это — название боевого искусства, которое мог практиковать только глава школы совершенствующихся. Несмотря на окружающий его ореол тайны, его принцип не так уж сложен: прежде всего нужно разжечь внутренние силы и лишь после этого заимствовать их, однако достигнутые с помощью этого искусства перемены настолько чудесны, что непостижимы для обычного человека.
[4] Дышать на ладан — в оригинале чэнъюй 吹灯拔蜡 (chuīdēngbálà) — в пер. с кит. «задуть фонарь и убрать свечу», обр. в знач. «протянуть ноги, отдать концы, сыграть в ящик», а также «уносить ноги, пиши пропало, крышка».
[5] Мягкотелый — в оригинале 婆婆妈妈 (pópo māmā) — в букв. пер. с кит. «бабка-мамка», обр. в знач. «материнский, чуткий», а также «бабский» и «трусливый, малодушный», «канителиться, копаться, распускать нюни».
[6] Глаза утки-мандаринки 鸳鸯眼 (yuānyangyǎn) — в букв. пер. с кит. — так в китайском обозначается как разноглазие и гетерохромия радужки.
[7] Категорично — в оригинале чэнъюй 斩钉截铁 (zhǎndīng jiétiě) — в пер. с кит. «разрубить сталь и рассечь железо», обр. также в знач. «решительно и бесповоротно, наотрез».
[8] Наслышаны — в оригинале чэнъюй 如雷贯耳 (rúléiguàněr) — в пер. с кит. «как гром в ушах», обр. о громкой славе, большой известности.
[9] Причудливый полёт мысли — в оригинале 天马行空 (tiān mǎ xíng kōng) — в пер. с кит. «небесный скакун мчится по воздуху», обр. также в знач. «богатство воображения, неуёмная фантазия, дерзновение», а также «невозможно доискаться до сути».
[10] Отомстил, воспользовавшись ситуацией — в оригинале чэнъюй 公报私仇 (gōngbào sīchóu) — в пер. с кит. «мстить, прикрываясь должностным (служебным, общественным) положением», обр. в знач. «использовать служебные дела, чтобы поквитаться», а также «выместить личную обиду, принеся в жертву общественные интересы».
[11] Поддавшись внезапному порыву — в оригинале чэнъюй 鬼使神差 (guǐ shǐ shén chāi) — в пер. с кит. «чёрт послал, божество направило», обр. также в знач. «чёрт попутал, ни с того ни с сего, импульсивно», а также «по несчастью, по недоразумению, как назло».
Следующая глава
Отбракованные. Глава 25
Предыдущая глава
***
Следующая глава
— Зовите меня просто учителем, ведь академии больше нет…
***
Хоть Одноглазый Ястреб по основному роду занятий был торговцем оружием, сам он утверждал, что также является экспертом во всём, что касается поджогов, убийств и грабежей, и чужие территории он зачищал с не меньшей ловкостью. Не прошло и десяти минут, как он уже вынес со склада все припасы, отмеченные в списке Лу Бисина, настроил программу и запустил транспортировку грузов в мех. Для всего этого ему вовсе не требовалась помощь навязанных ему «подручных».
Не осмеливаясь заговорить ни с неприступным Четвёртым братом из «Чёрной дыры», ни с кровожадным Одноглазым Ястребом с планеты Кэли, растерянные студенты мялись в сторонке без дела. Не решаясь выказывать свою крутость и бойкость в присутствии этих двоих, они жались друг к другу, словно насквозь промокшие, дрожащие от холода зверьки, которым негде укрыться от жестокой бури с ливнем. Позади они оставили лежащий в руинах родной мир и семьи, о судьбе которых они не смели даже подумать, перед ними же простирался бескрайний бесприютный космос, по просторам которого им предстояло скитаться.
читать дальшеПерсональный терминал Мяты внезапно засветился: это Лу Бисин в центральной аппаратной воспользовался коммуникационной сетью станции снабжения, чтобы связаться с ней.
В обычное время студенты привыкли воспринимать своего ректора как того, кто несёт чушь в аудитории, не считая его достойным доверия, однако сейчас, стоило его проекции появиться перед ними, как они тотчас сгрудились вокруг него, видя в нём «спасителя».
— Вам страшно? — спросил Лу Бисин.
От одной этой фразы на глазах студентов чуть не выступили слёзы.
— Главный Лу, почему вы до сих пор не вернулись? — задыхаясь, спросила Мята.
— У этих сорвиголов имеется своя «кротовая нора». Персонал станции снабжения эвакуировался заранее, прихватив с собой всё оружие и боеприпасы; стало быть, у них есть собственный канал точной информации, так что для нас будет куда безопаснее следовать их маршрутом, чем бесцельно блуждать среди звёзд. Я попробую внедриться в их коммуникационную базу данных. — Лу Бисин склонил голову, углубляясь в программную среду центрального процессора, так что на проекции была видна лишь одна сторона его лица. Не отрываясь от этого занятия [1], он произнёс: — Не бойтесь. Человеческая жизнь — в основе своей нескончаемое приключение. Это — нормальное положение дел, и в дальнейшем вы к этому привыкнете… Ну что, вы готовы к своему первому занятию по управлению мехами?
Из четверых студентов у Мяты и Уайта были собственные цели, никак не связанные с управлением мехами, у Бойцового Петуха уже имелась связанная с мехом психологическая травма [2], а у Хуан Цзиншу была пневмоцефалия — согласно господствующей в эту эпоху научной теории, когда люди с подобным заболеванием пытаются сконцентрироваться, чтобы посредством синестезии установить связь с нечеловеческим интеллектом, неизбежно возникают трудноустранимые помехи, а потому крайне маловероятно, что подобный человек сможет подключиться к духовной сети, а даже если и сможет, степень сродства будет крайне низкой.
В обычное время, даже привяжи их преподаватель к стульям, чтобы силой заставить слушать лекцию, он получил бы лишь четверых «получающих прозрение во сне» [3] — как бы то ни было, в классе всегда есть «паршивые овцы» [4], которые попросту необучаемы от природы.
— Мехи — это смертельное оружие, предназначенное для ведения межзвёздных воин. В давние времена, когда войны только вышли на межпланетный уровень, они велись с помощью космических линкоров, каждый из которых нуждался в многочисленном экипаже. На военных судах такого типа требовалось сотрудничество множества родов войск: лётчиков-профессионалов, экспертов по картографической съёмке местности, артиллеристов и так далее. Эффективность подобной структуры была крайне низкой, а уровень ошибок — высоким, ну а когда в состав экипажей удавалось внедриться бунтовщикам или вражеским шпионам, то ущерб, который им удавалось нанести космическим силам, был поистине неисчислимым… потому-то и назрела настоятельная необходимость в появлении духовной сети.
Среди творящейся вокруг неразберихи лишь искажённый терминалом мужской голос сохранял тепло и невозмутимость. В его спокойствии крылась такая сила, что даже Одноглазый Ястреб, который считал идеалы своего сына причудливыми мечтами, поднял взгляд на его проекцию, но не произнёс ни слова, чтобы не помешать лекции.
— Высокоинтеллектуальная духовная сеть смогла совместить в одном мехе все функции управления целым космическим линкором. Стоит человеку подключить своё сознание к духовной сети, как он тут же становится душой корабля. После подсоединения ваши пять органов чувств и шесть ощущений [5] моментально замещаются приёмными устройствами меха, а в мозг устремляется бурный поток информации — потому-то, подсоединившись к духовной сети впервые, многие люди теряют сознание от шока.
— Ректор, а как можно адаптироваться к духовной сети? — поинтересовался Уайт.
Помолчав немного, Лу Бисин ответил:
— Зовите меня просто учителем, ведь академии больше нет… Основной принцип аккомодации к духовной сети крайне прост: нужно досконально изучить каждую часть меха и все её функции, тогда вы сможете в полной мере предугадать любое ощущение, которое он вам передаст. Обычно в классе мы использовали для этого различные симуляторы, а затем постепенно совмещали их — потому-то для обучения управлению мехами требуется целый академический год.
Бойцовый Петух добросовестно пытался вникнуть в заумную лекцию. Наблюдая за сложной последовательностью сигналов и процессов меха, в который постоянно загружались материалы, он не смел даже подумать о друзьях и матери, оставшихся на Пекине. Внезапно на него нахлынула волна скорби, едва не погребя его под своей тяжестью:
— Главный Лу… то есть, учитель, я ничего не понимаю… Боюсь, я просто не в состоянии этому обучиться. Меня выкинули из школы после семи лет базового образования — они сказали, что я интеллектуально ущербный.
— Учитель, а у меня пневмоцефалия, — прошептала Хуан Цзиншу. — И низкий уровень духовной силы от рождения.
— Учитель, а у меня… у меня не тот склад ума [6], — признался Уайт.
— Тс-с, — прервал их Лу Бисин. — Посчитайте вдохи и выдохи, сделайте по десять глубоких вдохов — и смотрите, считайте как следует!
Разрозненные всхлипы постепенно затихли, а темп речи Лу Бисина ничуть не изменился — казалось, ему и дела нет ни до крушения мира [7], ни до непроходимой тупости его студентов.
— Хорошенько запомните это ощущение: это первое, чему надо научиться для управления мехами. Если вы чувствуете, что не можете достичь совместимости с мехом, или не в силах приспособиться к потоку поступающей в ваш мозг информации, отгородитесь от всех посторонних мыслей и второстепенных раздражителей и сконцентрируйтесь на подсчёте ударов сердца или вдохов и выдохов. Зачастую, досчитав лишь до десяти, вы обнаружите, что частота флуктуаций духовной сети соразмерна вашему счёту — это и есть первый этап принятия вас духовной сетью.
Когда кто-то вещает настолько уверенным голосом, более слабовольные люди поневоле ему подчиняются.
Постепенно не находящие себе места от беспокойства студенты и впрямь принялись его слушать. Стоило этим четверым набитым трухой головам попасть в столь экстремальную ситуацию, как в них начались срочные столярные работы [8].
Оторвав взгляд от проекции, Линь Цзинхэн велел:
— Доложить о ходе ремонта и зарядки меха!
— Установка резервной энергетической системы окончена, система обороны восстановлена. Духовная сеть в процессе перезагрузки и запустится, как только уровень энергии достигнет 85%, примерное время ожидания — десять минут.
— Чжаньлу, процесс поиска завершён? — спросил Линь Цзинхэн. — Где Серебряная девятка?
Отсоединившись от его руки, манипулятор упал на землю и тут же обратился в человека:
— Прошу прощения, господин, её местонахождение установить невозможно. Сигнал серебряной девятки пропал.
Сигнал мог пропасть лишь по двум причинам: первая — что Серебряная девятка подверглась нападению, в результате чего пострадала её коммуникационная система, или же она была уничтожена полностью [9]; вторая причина — ей пришлось отступить за пределы зоны охвата в результате чрезвычайной ситуации.
И ни одна из них оптимизма не внушала.
— А как с остальными? — слегка прищурился Линь Цзинхэн.
— Коммуникационная система семи галактик Лиги полностью вышла из строя, — помедлив, ответил Чжаньлу.
Оккупация столичной планеты, полная эвакуация всех правительственных структур, а теперь и разрушение коммуникационной системы семи великих галактик — похоже, ситуация в Лиге была ещё более скверной, чем ему представлялось.
В таком случае… функционирует ли «Эдем»?
Без «Эдема» граждане Лиги тотчас превратились бы домашних котиков с подпиленными когтями, которых изгнали в дикий лес — им бы выжить самим, куда уж там сопротивляться нападению космических захватчиков…
Это ничуть не походило на хаос, порождённый мелким промахом Военного комитета Лиги — скорее уж на давно и тщательно спланированную войну.
— Ничего удивительного, что вам так нужна моя голова, — хмыкнул себе под нос Линь Цзинхэн. — Ведь Административный комитет — не более чем стадо баранов, которые готовы отплясывать под дудку предателей и пиратов.
В то же мгновение Чжаньлу вскинул голову, словно уловив какое-то зловещее дуновение в тёмных глубинах космоса.
— Что такое? — тут же спросил Линь Цзинхэн.
— Господин, я выявил мощные флуктуации энергии. Полагаю, нам следует немедленно покинуть станцию!
В настоящее время Чжаньлу представлял собой лишь ядро меха, лишённое корпуса, так что, само собой, не обладал противоракетным комплексом обороны, и, раз уж он был способен засечь эти колебания энергии, то это могло значить лишь то, что в течение пяти минут эта волна поглотит станцию снабжения без остатка.
Противник не оставил им на эвакуацию даже получаса!
— Подготовить рельсы для разгона, — мгновенно отреагировал Линь Цзинхэн и, обернувшись к Одноглазому Ястребу, велел: — Хватит. Посмотри, сколько у нас есть припасов, а потом вы все поднимайтесь на борт и готовьтесь к отлёту.
Одноглазый Ястреб тут же выплюнул сигарету изо рта:
— Но ещё не подвезли медикаменты!
— Не успеем, — отрывисто произнёс Линь Цзинхэн. — Вперёд!
На сей раз извечным врагам не оставалось ничего другого, как объединиться. Наконец-то прекративший выступать ему наперекор [10] Одноглазый Ястреб грубейшим образом прервал процесс доставки припасов, после чего тут же принялся заталкивать студентов в открытый люк меха. Видя, что Мята по-прежнему беспокойно озирается по сторонам [11], он попросту схватил её за шкирку, будто кошку, и, подняв в воздух, зашвырнул прямо в люк, находящийся за несколько метров от них.
— Но учитель всё ещё в центральной аппаратной! — пронзительно вскрикнула Мята.
— Знаю, — в один голос отозвались [12] Линь Цзинхэн и Одноглазый Ястреб.
Вслед за этим Линь Цзинхэн тут же развернулся и двинулся прочь. Хоть у Одноглазого Ястреба и в мыслях не было за него беспокоиться, он всё же хотел было последовать за ним, но тут на его плече сомкнулся холодный манипулятор.
— Господин Лу, — произнёс Чжаньлу, — третий удар уже нанесён по планете, местоположение которой невозможно определить, и волны от взрыва достигнут станции в пределах пяти минут. Вам необходимо срочно подняться на борт меха, чтобы установить контроль над его духовной сетью и подготовиться к стыковке со стартовой колеёй. Ректор Лу установил на этом мехе дистанционное управление через магнитное поле, так что к тому времени, как мех разгонится, он их подхватит. Прошу, доверьтесь командиру, он успеет его забрать.
— Доверить ему моего сына?! — возмутился Одноглазый Ястреб. — Да я…
— Вашего сына? — шёпотом прервал его Чжаньлу.
Одноглазый Ястреб резко переменился в лице.
— Будьте спокойны, — заверил его Чжаньлу. — Командир доверил мне, что ректор Лу — то же, что тигровая бирка [13] минувших эпох в человеческом обличьи. Лишь с его помощью можно собрать всех прежних подчинённых генерала Лу Синя, так что его ценность превышает даже Серебряный форт. Командир ни за что не допустит, чтобы он пострадал, пусть даже ценой собственной жизни.
Рука искусственного интеллекта, сжимающего плечо Одноглазого Ястреба, сохраняла абсолютную неподвижность, а изумрудные глаза полнились той же чистотой и прозрачностью, что и сотню лет назад.
Великие люди приходили и уходили, восемь галактик вновь и вновь переворачивались вверх дном, кто-то успел состариться, кто-то — исчез, а кто-то и вовсе умер… похоже, один лишь он остался неизменным, точно таким же, как в те годы, когда он был при Лу Сине — тем же бестолковым на вид, но добросовестным Чжаньлу.
…но его слова были пропитаны ледяной беспощадностью, свойственной человеку по фамилии Линь.
Сбросив его руку, Одноглазый Ястреб, не говоря ни слова, забрался в мех и подсоединился к духовной сети. Зарокотала энергетическая система, и мех медленно скользнул на колею.
Сидящий в центральной аппаратной Лу Бисин тоже слышал слова Линь Цзинхэна через терминалы студентов, но пока не мог покинуть свой пост. Насилу откопав данные по «подпольному» маршруту, он поднёс персональный терминал к главному компьютеру, чтобы скачать их. Полоса загрузки ползла, будто запряжённая волами повозка, и успела достичь лишь 90%, когда терминал издал возмущённый гул — ведь прежде всего удар сокрушительной волны энергии принимает на себя система связи!
Из терминала донёсся прерывающийся голос Мяты:
— Учитель… Лу… поторопитесь…
Ход загрузки: 93%
— Тише, — мягко одёрнул её Лу Бисин. — Девочка, не нужно так визжать — это показывает тебя не в лучшем свете.
Ход загрузки: 95%
— Беспорядочно метаться по космосу, в попытках скрыться от пиратов — чересчур опасно, вероятность выживания при этом крайне низка, — продолжил Лу Бисин. — Запомните, ученики, что в межзвёздных войнах не существует таких понятий, как «импровизация» и «чудесное спасение». В такой ситуации нам, хрупким углеродным формам жизни, пытаться вырваться из окружения тяжёлых сверхпространственно-временных мехов, полагаясь лишь на удачу и вероятность — смерти подобно. Я должен заполучить это…
Когда процесс загрузки дошёл до 97%, волна помех внезапно оборвала тонкую связующую нить сигнала.
Казалось, Лу Бисин вовсе не обратил на это внимания, не отрывая пристального взгляда от полосы загрузки.
Если он останется погребённым на станции снабжения, не успев заполучить данные маршрута, то, даже если остальным удастся сбежать, впредь им предстоит идти по натянутому над пропастью канату, отдавшись на волю судьбы.
98%... 99%... Станцию снабжения затрясло, по ушам резанул пронзительный сигнал тревоги — разумеется, система обороны столь мелкой станции была немногим лучше, чем ничего, и вой сирен мог означать лишь то, что взрывная волна вот-вот её настигнет.
В то же мгновение подготовившийся к пуску мех издал громоподобный грохот, отдалённые предметы причудливо исказились в волнах горячего воздуха, будто мираж [14].
Прозвучал тихий, словно дуновение небесной свирели, сигнал окончания загрузки, и Лу Бисин испустил глубокий вздох облегчения; но не успел он обернуться, как дверь центральной аппаратной распахнулась от пинка Линь Цзинхэна.
Никак не ожидая, что тот явится за ним самолично, Лу Бисин застыл от изумления.
— Идём со мной. — Схватив Лу Бисина, Линь Цзинхэн без лишних слов поволок его за собой. Одновременно с этим он неведомо откуда извлёк пушку со взрывными зарядами и пробил путь прямиком через воздушные трубы станции снабжения — за ними на перекрытых путях стоял вагон скоростной автодрезины.
Не говоря ни слова, Линь Цзинхэн тут же поднёс к нему персональный терминал и со сноровкой профессионального угонщика вскрыл дверь менее чем за секунду.
Забравшись в автодрезину, Линь Цзинхэн тут же разогнал её до предельного ускорения, так что обоих пассажиров безжалостно вдавило в спинки сидений; не будь они оба здоровыми мужчинами в расцвете сил, пожалуй, подобная нагрузка переломала бы им все рёбра.
В этот момент покинутую людьми беспросветно тёмную станцию снабжения неожиданно озарило поднимающееся от горизонта далёкое белёсое сияние, будто на краю неба забрезжил рассвет.
Подобная красота всегда сопряжена с предвестьем беды.
Мех Одноглазого Ястреба продолжал ускоряться, и стыковочный клапан, соединяющий его с рельсами, начал ослабевать, готовясь к взлёту.
Все мускулы Одноглазого Ястреба напряглись, будто тетива, что вот-вот лопнет; казалось, его взгляд, устремлённый через духовную сеть, готов был пронзить станцию снабжения насквозь. В следующее мгновение скорость меха превысила критическое значение, оторвав его от колеи!
— Постойте, учитель! — переменилась в лице Мята.
Колея автодрезины шла строго перпендикулярно к колее меха, а потому, хоть они на всей скорости мчались навстречу друг другу, воспользоваться уловителем [15] при таком ускорении было так же непросто, как из открытого окна машины на полном ходу сорвать лист с растущего на обочине дерева.
— Тормози! — не выдержал Одноглазый Ястреб.
Также подсоединившийся к духовной сети Чжаньлу тут же перебил его приказ:
— Господин Лу, тормозить нельзя!
В мгновение ока автодрезина Линь Цзинхэна достигла точки перпендикулярного скрещения рельсов, по-прежнему продолжая бешено разгоняться — вот-вот она окажется под мехом. В этот момент магнитное поле меха дистанционно активировалось, и мощная сила потекла через созданное Лу Бисином примитивное временное магнитное поле, взяв на себя частичный контроль над духовной сетью. Казалось, Линь Цзинхэн обладал двумя независимыми друг от друга сознаниями: в то время как одной рукой он готовил безупречно точный бросок уловителя, другой он направлял автодрезину прямо навстречу меху.
Выпущенный уловителем защитный газ моментально заполнил кабину дрезины, и, коснувшись тел людей, обволок их мгновенно затвердевающим веществом, похожим на янтарь. Хоть мощная функция амортизации действовала лишь на коротком отрезке дистанции, после чего уловитель унёсся вперёд по инерции, днище дрезины тут же заскрежетало о колею, выпуская фонтаны искр, вслед за чем раздался грохот взрыва.
В это мгновение управляемый духовной сетью уловитель внезапно сменил угол, отчего обломок от кузова, миновав Лу Бисина, яростно врезался в спину Линь Цзинхэна.
Однако в то мгновение никто этого не заметил, потому что мех накрыла вспышка такой силы, что невозможно было разомкнуть веки без боли, а издаваемый им шум перекрыл оглушительный грохот взрыва.
Это уловитель врезался в корпус меха.
— Господин Лу, срочно уступите полномочия управления духовной сетью, а то пострадаете, — предупредил Чжаньлу.
«Твою ж мать!» — только и успел подумать Одноглазый Ястреб.
Однако он вынужден был признать, что в сравнении с Линь Цзинхэном его навыки и впрямь оставляют желать лучшего. Одноглазый Ястреб всегда умел действовать по обстоятельствам, а потому, как только отзвучали слова Чжаньлу, он добровольно покинул духовную сеть, не дожидаясь, пока его вышвырнут оттуда во второй раз. Едва коснувшись корпуса меха, Линь Цзинхэн тут же занял его место, так что передача управления прошла без сучка без задоринки.
В следующее мгновение мех запустил непосредственный процесс перемещения.
Поглотив станцию снабжения, волна таинственного белого света погналась вслед за мехом, который только что преодолел силу притяжения, но когда она почти настигла его, он попросту исчез с глаз.
Пройдя через пространственно-временное искривление, мех слегка отклонился от заданных координат. Тем временем выпущенный уловителем защитный газ постепенно рассеялся, но Линь Цзинхэн дрожал, не в силах устоять на ногах — обломок корпуса дрезины нанёс косую рану от поясницы до плеча, задев позвоночник.
Более не укрываемая защитным газом рана тут же начала кровоточить.
Лу Бисин, у которого едва не остановилось сердце, подхватил его:
— Линь!
Примечания переводчика:
[1] Не отрываясь от этого занятия — в оригинале 一心二用 (yī xīn èr yòng) — в пер. с кит. «одно сердце, два употребления/применения», обр. в знач. «делать два дела одновременно», «разрываться между двумя делами».
[2] Психологическая травма 心理阴影 (xīnlǐ yīnyǐng) — в букв. пер. с кит. «тень в сердце», архетип в психологии, описанный Карлом Юнгом.
[3] Получающие прозрение во сне — в оригинале 课桌觉皇 (Kè zhuō jué huáng) — в букв. пер. с кит. «императоры, спящие за партой», где 觉皇 (juéhuáng) — будд. «Царь Прозрения», обр. о Будде Шакьямуни.
[4] «Паршивые овцы» — в оригинале 朽木 (xiǔmù) — в пер. с кит. «гнилое дерево, труха», отсылает к выражению 朽木粪土 (xiǔmùfèntǔ) — в пер. с кит. «гнилое дерево (по которому нельзя резать узор) и глина с навозом (стены из которой не поддаются отделке)» — обр. о безнадёжно испорченном человеке, из которого не выйдет ничего путного.
[5] Шесть ощущений 六感 (liù gǎn) — к числу «шести ощущений» относят форму, цвет, звук, запах, вкус и тактильные ощущения (горячий и холодный, скользкий и шершавый, мягкий и твёрдый, болезненный и т.д.).
[6] Не тот склад ума — в оригинале 我不是那块料 (Wǒ bùshì nà kuài liào) — в букв. пер. с кит. «Я не тот кусок», обр. в знач. «Не гожусь для чего-либо», «У меня нет таланта (в какой-либо области)».
[7] Крушение мира — в оригинале чэнъюй 天塌地陷 (tiān tā dì xiàn) — в пер. с кит. «небо рушится, земля проваливается», образно о природных катастрофах.
[8] Начались столярные работы — в оригинале — 被刨出了有一个口子 (bèi páo chūle yǒu yīgè kǒuzi) — в пер. с кит. «в них простругали отверстие». Любопытно, что «дыра в мозгу» 脑洞 (nǎodòng) — образное обозначение буйного воображения, а сон о том, что у человека в голове дыра 口子 (kǒuzi) может быть истолкован как то, что он обладает выдающимися талантами.
[9] Уничтожена полностью — в оригинале чэнъюй 全军覆没 (quánjūn fùmò) — в пер. с кит. «вся армия полностью разгромлена», обр. в знач. «полный крах, окончательное поражение».
[10] Выступать наперекор — в оригинале 唱反调 (chàng fǎndiào) — в пер. с кит. «петь противоположную мелодию», обр. в знач. «противоречить, препираться, спорить, действовать наперекор».
[11] Озирается по сторонам — в оригинале чэнъюй 东张西望 (dōng zhāng xī wàng) — в пер. с кит. «смотреть на восток, с надеждой взирать на запад», обр. в знач. «глядеть по сторонам, глазеть во все стороны, бегать глазами».
[12] Одновременно отозвались — в оригинале чэнъюй 异口同声 (yìkǒu tóngshēng) — в пер. с кит. «из разных уст одна и та же весть», обр. в знач. «говорить в один голос», «вторить хором», «единодушно».
[13] Тигровая бирка — в оригинале 一枚虎符 (Yī méi hǔfú) — знак военачальника династии Хань в виде тигра из двух половинок, которые должны быть совмещены для авторизации приказа.
[14] Мираж 海市蜃楼 (hǎishì shènlóu) — состоит из словосочетаний 海市 (hǎishì) — «морской город» и 蜃楼 (shènlóu) — «воздушный замок», «иллюзия», где 蜃 (shèn) — шэнь, крупный моллюск, в которого согласно народным приметам в сезон Лидун (Начало зимы) превращаются входящие в воду фазаны, считается, что он выбрасывает воздух, создавая морские миражи. Также это — один из видов морского дракона, что похож на крупного угря, имеет рога и красную гриву; чешуя от пояса к хвосту растёт в обратном направлении — он также выдыхает пары, образующие мираж высоких зданий.
[15] Уловитель — 捕捞 (bǔlāo) — в пер. с кит. «ловить, рыбная ловля, рыболовецкий», далее — 捕捞手(bǔlāo shǒu) — «рыболовная рука», или «рыбак».
Не осмеливаясь заговорить ни с неприступным Четвёртым братом из «Чёрной дыры», ни с кровожадным Одноглазым Ястребом с планеты Кэли, растерянные студенты мялись в сторонке без дела. Не решаясь выказывать свою крутость и бойкость в присутствии этих двоих, они жались друг к другу, словно насквозь промокшие, дрожащие от холода зверьки, которым негде укрыться от жестокой бури с ливнем. Позади они оставили лежащий в руинах родной мир и семьи, о судьбе которых они не смели даже подумать, перед ними же простирался бескрайний бесприютный космос, по просторам которого им предстояло скитаться.
читать дальшеПерсональный терминал Мяты внезапно засветился: это Лу Бисин в центральной аппаратной воспользовался коммуникационной сетью станции снабжения, чтобы связаться с ней.
В обычное время студенты привыкли воспринимать своего ректора как того, кто несёт чушь в аудитории, не считая его достойным доверия, однако сейчас, стоило его проекции появиться перед ними, как они тотчас сгрудились вокруг него, видя в нём «спасителя».
— Вам страшно? — спросил Лу Бисин.
От одной этой фразы на глазах студентов чуть не выступили слёзы.
— Главный Лу, почему вы до сих пор не вернулись? — задыхаясь, спросила Мята.
— У этих сорвиголов имеется своя «кротовая нора». Персонал станции снабжения эвакуировался заранее, прихватив с собой всё оружие и боеприпасы; стало быть, у них есть собственный канал точной информации, так что для нас будет куда безопаснее следовать их маршрутом, чем бесцельно блуждать среди звёзд. Я попробую внедриться в их коммуникационную базу данных. — Лу Бисин склонил голову, углубляясь в программную среду центрального процессора, так что на проекции была видна лишь одна сторона его лица. Не отрываясь от этого занятия [1], он произнёс: — Не бойтесь. Человеческая жизнь — в основе своей нескончаемое приключение. Это — нормальное положение дел, и в дальнейшем вы к этому привыкнете… Ну что, вы готовы к своему первому занятию по управлению мехами?
Из четверых студентов у Мяты и Уайта были собственные цели, никак не связанные с управлением мехами, у Бойцового Петуха уже имелась связанная с мехом психологическая травма [2], а у Хуан Цзиншу была пневмоцефалия — согласно господствующей в эту эпоху научной теории, когда люди с подобным заболеванием пытаются сконцентрироваться, чтобы посредством синестезии установить связь с нечеловеческим интеллектом, неизбежно возникают трудноустранимые помехи, а потому крайне маловероятно, что подобный человек сможет подключиться к духовной сети, а даже если и сможет, степень сродства будет крайне низкой.
В обычное время, даже привяжи их преподаватель к стульям, чтобы силой заставить слушать лекцию, он получил бы лишь четверых «получающих прозрение во сне» [3] — как бы то ни было, в классе всегда есть «паршивые овцы» [4], которые попросту необучаемы от природы.
— Мехи — это смертельное оружие, предназначенное для ведения межзвёздных воин. В давние времена, когда войны только вышли на межпланетный уровень, они велись с помощью космических линкоров, каждый из которых нуждался в многочисленном экипаже. На военных судах такого типа требовалось сотрудничество множества родов войск: лётчиков-профессионалов, экспертов по картографической съёмке местности, артиллеристов и так далее. Эффективность подобной структуры была крайне низкой, а уровень ошибок — высоким, ну а когда в состав экипажей удавалось внедриться бунтовщикам или вражеским шпионам, то ущерб, который им удавалось нанести космическим силам, был поистине неисчислимым… потому-то и назрела настоятельная необходимость в появлении духовной сети.
Среди творящейся вокруг неразберихи лишь искажённый терминалом мужской голос сохранял тепло и невозмутимость. В его спокойствии крылась такая сила, что даже Одноглазый Ястреб, который считал идеалы своего сына причудливыми мечтами, поднял взгляд на его проекцию, но не произнёс ни слова, чтобы не помешать лекции.
— Высокоинтеллектуальная духовная сеть смогла совместить в одном мехе все функции управления целым космическим линкором. Стоит человеку подключить своё сознание к духовной сети, как он тут же становится душой корабля. После подсоединения ваши пять органов чувств и шесть ощущений [5] моментально замещаются приёмными устройствами меха, а в мозг устремляется бурный поток информации — потому-то, подсоединившись к духовной сети впервые, многие люди теряют сознание от шока.
— Ректор, а как можно адаптироваться к духовной сети? — поинтересовался Уайт.
Помолчав немного, Лу Бисин ответил:
— Зовите меня просто учителем, ведь академии больше нет… Основной принцип аккомодации к духовной сети крайне прост: нужно досконально изучить каждую часть меха и все её функции, тогда вы сможете в полной мере предугадать любое ощущение, которое он вам передаст. Обычно в классе мы использовали для этого различные симуляторы, а затем постепенно совмещали их — потому-то для обучения управлению мехами требуется целый академический год.
Бойцовый Петух добросовестно пытался вникнуть в заумную лекцию. Наблюдая за сложной последовательностью сигналов и процессов меха, в который постоянно загружались материалы, он не смел даже подумать о друзьях и матери, оставшихся на Пекине. Внезапно на него нахлынула волна скорби, едва не погребя его под своей тяжестью:
— Главный Лу… то есть, учитель, я ничего не понимаю… Боюсь, я просто не в состоянии этому обучиться. Меня выкинули из школы после семи лет базового образования — они сказали, что я интеллектуально ущербный.
— Учитель, а у меня пневмоцефалия, — прошептала Хуан Цзиншу. — И низкий уровень духовной силы от рождения.
— Учитель, а у меня… у меня не тот склад ума [6], — признался Уайт.
— Тс-с, — прервал их Лу Бисин. — Посчитайте вдохи и выдохи, сделайте по десять глубоких вдохов — и смотрите, считайте как следует!
Разрозненные всхлипы постепенно затихли, а темп речи Лу Бисина ничуть не изменился — казалось, ему и дела нет ни до крушения мира [7], ни до непроходимой тупости его студентов.
— Хорошенько запомните это ощущение: это первое, чему надо научиться для управления мехами. Если вы чувствуете, что не можете достичь совместимости с мехом, или не в силах приспособиться к потоку поступающей в ваш мозг информации, отгородитесь от всех посторонних мыслей и второстепенных раздражителей и сконцентрируйтесь на подсчёте ударов сердца или вдохов и выдохов. Зачастую, досчитав лишь до десяти, вы обнаружите, что частота флуктуаций духовной сети соразмерна вашему счёту — это и есть первый этап принятия вас духовной сетью.
Когда кто-то вещает настолько уверенным голосом, более слабовольные люди поневоле ему подчиняются.
Постепенно не находящие себе места от беспокойства студенты и впрямь принялись его слушать. Стоило этим четверым набитым трухой головам попасть в столь экстремальную ситуацию, как в них начались срочные столярные работы [8].
Оторвав взгляд от проекции, Линь Цзинхэн велел:
— Доложить о ходе ремонта и зарядки меха!
— Установка резервной энергетической системы окончена, система обороны восстановлена. Духовная сеть в процессе перезагрузки и запустится, как только уровень энергии достигнет 85%, примерное время ожидания — десять минут.
— Чжаньлу, процесс поиска завершён? — спросил Линь Цзинхэн. — Где Серебряная девятка?
Отсоединившись от его руки, манипулятор упал на землю и тут же обратился в человека:
— Прошу прощения, господин, её местонахождение установить невозможно. Сигнал серебряной девятки пропал.
Сигнал мог пропасть лишь по двум причинам: первая — что Серебряная девятка подверглась нападению, в результате чего пострадала её коммуникационная система, или же она была уничтожена полностью [9]; вторая причина — ей пришлось отступить за пределы зоны охвата в результате чрезвычайной ситуации.
И ни одна из них оптимизма не внушала.
— А как с остальными? — слегка прищурился Линь Цзинхэн.
— Коммуникационная система семи галактик Лиги полностью вышла из строя, — помедлив, ответил Чжаньлу.
Оккупация столичной планеты, полная эвакуация всех правительственных структур, а теперь и разрушение коммуникационной системы семи великих галактик — похоже, ситуация в Лиге была ещё более скверной, чем ему представлялось.
В таком случае… функционирует ли «Эдем»?
Без «Эдема» граждане Лиги тотчас превратились бы домашних котиков с подпиленными когтями, которых изгнали в дикий лес — им бы выжить самим, куда уж там сопротивляться нападению космических захватчиков…
Это ничуть не походило на хаос, порождённый мелким промахом Военного комитета Лиги — скорее уж на давно и тщательно спланированную войну.
— Ничего удивительного, что вам так нужна моя голова, — хмыкнул себе под нос Линь Цзинхэн. — Ведь Административный комитет — не более чем стадо баранов, которые готовы отплясывать под дудку предателей и пиратов.
В то же мгновение Чжаньлу вскинул голову, словно уловив какое-то зловещее дуновение в тёмных глубинах космоса.
— Что такое? — тут же спросил Линь Цзинхэн.
— Господин, я выявил мощные флуктуации энергии. Полагаю, нам следует немедленно покинуть станцию!
В настоящее время Чжаньлу представлял собой лишь ядро меха, лишённое корпуса, так что, само собой, не обладал противоракетным комплексом обороны, и, раз уж он был способен засечь эти колебания энергии, то это могло значить лишь то, что в течение пяти минут эта волна поглотит станцию снабжения без остатка.
Противник не оставил им на эвакуацию даже получаса!
— Подготовить рельсы для разгона, — мгновенно отреагировал Линь Цзинхэн и, обернувшись к Одноглазому Ястребу, велел: — Хватит. Посмотри, сколько у нас есть припасов, а потом вы все поднимайтесь на борт и готовьтесь к отлёту.
Одноглазый Ястреб тут же выплюнул сигарету изо рта:
— Но ещё не подвезли медикаменты!
— Не успеем, — отрывисто произнёс Линь Цзинхэн. — Вперёд!
На сей раз извечным врагам не оставалось ничего другого, как объединиться. Наконец-то прекративший выступать ему наперекор [10] Одноглазый Ястреб грубейшим образом прервал процесс доставки припасов, после чего тут же принялся заталкивать студентов в открытый люк меха. Видя, что Мята по-прежнему беспокойно озирается по сторонам [11], он попросту схватил её за шкирку, будто кошку, и, подняв в воздух, зашвырнул прямо в люк, находящийся за несколько метров от них.
— Но учитель всё ещё в центральной аппаратной! — пронзительно вскрикнула Мята.
— Знаю, — в один голос отозвались [12] Линь Цзинхэн и Одноглазый Ястреб.
Вслед за этим Линь Цзинхэн тут же развернулся и двинулся прочь. Хоть у Одноглазого Ястреба и в мыслях не было за него беспокоиться, он всё же хотел было последовать за ним, но тут на его плече сомкнулся холодный манипулятор.
— Господин Лу, — произнёс Чжаньлу, — третий удар уже нанесён по планете, местоположение которой невозможно определить, и волны от взрыва достигнут станции в пределах пяти минут. Вам необходимо срочно подняться на борт меха, чтобы установить контроль над его духовной сетью и подготовиться к стыковке со стартовой колеёй. Ректор Лу установил на этом мехе дистанционное управление через магнитное поле, так что к тому времени, как мех разгонится, он их подхватит. Прошу, доверьтесь командиру, он успеет его забрать.
— Доверить ему моего сына?! — возмутился Одноглазый Ястреб. — Да я…
— Вашего сына? — шёпотом прервал его Чжаньлу.
Одноглазый Ястреб резко переменился в лице.
— Будьте спокойны, — заверил его Чжаньлу. — Командир доверил мне, что ректор Лу — то же, что тигровая бирка [13] минувших эпох в человеческом обличьи. Лишь с его помощью можно собрать всех прежних подчинённых генерала Лу Синя, так что его ценность превышает даже Серебряный форт. Командир ни за что не допустит, чтобы он пострадал, пусть даже ценой собственной жизни.
Рука искусственного интеллекта, сжимающего плечо Одноглазого Ястреба, сохраняла абсолютную неподвижность, а изумрудные глаза полнились той же чистотой и прозрачностью, что и сотню лет назад.
Великие люди приходили и уходили, восемь галактик вновь и вновь переворачивались вверх дном, кто-то успел состариться, кто-то — исчез, а кто-то и вовсе умер… похоже, один лишь он остался неизменным, точно таким же, как в те годы, когда он был при Лу Сине — тем же бестолковым на вид, но добросовестным Чжаньлу.
…но его слова были пропитаны ледяной беспощадностью, свойственной человеку по фамилии Линь.
Сбросив его руку, Одноглазый Ястреб, не говоря ни слова, забрался в мех и подсоединился к духовной сети. Зарокотала энергетическая система, и мех медленно скользнул на колею.
Сидящий в центральной аппаратной Лу Бисин тоже слышал слова Линь Цзинхэна через терминалы студентов, но пока не мог покинуть свой пост. Насилу откопав данные по «подпольному» маршруту, он поднёс персональный терминал к главному компьютеру, чтобы скачать их. Полоса загрузки ползла, будто запряжённая волами повозка, и успела достичь лишь 90%, когда терминал издал возмущённый гул — ведь прежде всего удар сокрушительной волны энергии принимает на себя система связи!
Из терминала донёсся прерывающийся голос Мяты:
— Учитель… Лу… поторопитесь…
Ход загрузки: 93%
— Тише, — мягко одёрнул её Лу Бисин. — Девочка, не нужно так визжать — это показывает тебя не в лучшем свете.
Ход загрузки: 95%
— Беспорядочно метаться по космосу, в попытках скрыться от пиратов — чересчур опасно, вероятность выживания при этом крайне низка, — продолжил Лу Бисин. — Запомните, ученики, что в межзвёздных войнах не существует таких понятий, как «импровизация» и «чудесное спасение». В такой ситуации нам, хрупким углеродным формам жизни, пытаться вырваться из окружения тяжёлых сверхпространственно-временных мехов, полагаясь лишь на удачу и вероятность — смерти подобно. Я должен заполучить это…
Когда процесс загрузки дошёл до 97%, волна помех внезапно оборвала тонкую связующую нить сигнала.
Казалось, Лу Бисин вовсе не обратил на это внимания, не отрывая пристального взгляда от полосы загрузки.
Если он останется погребённым на станции снабжения, не успев заполучить данные маршрута, то, даже если остальным удастся сбежать, впредь им предстоит идти по натянутому над пропастью канату, отдавшись на волю судьбы.
98%... 99%... Станцию снабжения затрясло, по ушам резанул пронзительный сигнал тревоги — разумеется, система обороны столь мелкой станции была немногим лучше, чем ничего, и вой сирен мог означать лишь то, что взрывная волна вот-вот её настигнет.
В то же мгновение подготовившийся к пуску мех издал громоподобный грохот, отдалённые предметы причудливо исказились в волнах горячего воздуха, будто мираж [14].
Прозвучал тихий, словно дуновение небесной свирели, сигнал окончания загрузки, и Лу Бисин испустил глубокий вздох облегчения; но не успел он обернуться, как дверь центральной аппаратной распахнулась от пинка Линь Цзинхэна.
Никак не ожидая, что тот явится за ним самолично, Лу Бисин застыл от изумления.
— Идём со мной. — Схватив Лу Бисина, Линь Цзинхэн без лишних слов поволок его за собой. Одновременно с этим он неведомо откуда извлёк пушку со взрывными зарядами и пробил путь прямиком через воздушные трубы станции снабжения — за ними на перекрытых путях стоял вагон скоростной автодрезины.
Не говоря ни слова, Линь Цзинхэн тут же поднёс к нему персональный терминал и со сноровкой профессионального угонщика вскрыл дверь менее чем за секунду.
Забравшись в автодрезину, Линь Цзинхэн тут же разогнал её до предельного ускорения, так что обоих пассажиров безжалостно вдавило в спинки сидений; не будь они оба здоровыми мужчинами в расцвете сил, пожалуй, подобная нагрузка переломала бы им все рёбра.
В этот момент покинутую людьми беспросветно тёмную станцию снабжения неожиданно озарило поднимающееся от горизонта далёкое белёсое сияние, будто на краю неба забрезжил рассвет.
Подобная красота всегда сопряжена с предвестьем беды.
Мех Одноглазого Ястреба продолжал ускоряться, и стыковочный клапан, соединяющий его с рельсами, начал ослабевать, готовясь к взлёту.
Все мускулы Одноглазого Ястреба напряглись, будто тетива, что вот-вот лопнет; казалось, его взгляд, устремлённый через духовную сеть, готов был пронзить станцию снабжения насквозь. В следующее мгновение скорость меха превысила критическое значение, оторвав его от колеи!
— Постойте, учитель! — переменилась в лице Мята.
Колея автодрезины шла строго перпендикулярно к колее меха, а потому, хоть они на всей скорости мчались навстречу друг другу, воспользоваться уловителем [15] при таком ускорении было так же непросто, как из открытого окна машины на полном ходу сорвать лист с растущего на обочине дерева.
— Тормози! — не выдержал Одноглазый Ястреб.
Также подсоединившийся к духовной сети Чжаньлу тут же перебил его приказ:
— Господин Лу, тормозить нельзя!
В мгновение ока автодрезина Линь Цзинхэна достигла точки перпендикулярного скрещения рельсов, по-прежнему продолжая бешено разгоняться — вот-вот она окажется под мехом. В этот момент магнитное поле меха дистанционно активировалось, и мощная сила потекла через созданное Лу Бисином примитивное временное магнитное поле, взяв на себя частичный контроль над духовной сетью. Казалось, Линь Цзинхэн обладал двумя независимыми друг от друга сознаниями: в то время как одной рукой он готовил безупречно точный бросок уловителя, другой он направлял автодрезину прямо навстречу меху.
Выпущенный уловителем защитный газ моментально заполнил кабину дрезины, и, коснувшись тел людей, обволок их мгновенно затвердевающим веществом, похожим на янтарь. Хоть мощная функция амортизации действовала лишь на коротком отрезке дистанции, после чего уловитель унёсся вперёд по инерции, днище дрезины тут же заскрежетало о колею, выпуская фонтаны искр, вслед за чем раздался грохот взрыва.
В это мгновение управляемый духовной сетью уловитель внезапно сменил угол, отчего обломок от кузова, миновав Лу Бисина, яростно врезался в спину Линь Цзинхэна.
Однако в то мгновение никто этого не заметил, потому что мех накрыла вспышка такой силы, что невозможно было разомкнуть веки без боли, а издаваемый им шум перекрыл оглушительный грохот взрыва.
Это уловитель врезался в корпус меха.
— Господин Лу, срочно уступите полномочия управления духовной сетью, а то пострадаете, — предупредил Чжаньлу.
«Твою ж мать!» — только и успел подумать Одноглазый Ястреб.
Однако он вынужден был признать, что в сравнении с Линь Цзинхэном его навыки и впрямь оставляют желать лучшего. Одноглазый Ястреб всегда умел действовать по обстоятельствам, а потому, как только отзвучали слова Чжаньлу, он добровольно покинул духовную сеть, не дожидаясь, пока его вышвырнут оттуда во второй раз. Едва коснувшись корпуса меха, Линь Цзинхэн тут же занял его место, так что передача управления прошла без сучка без задоринки.
В следующее мгновение мех запустил непосредственный процесс перемещения.
Поглотив станцию снабжения, волна таинственного белого света погналась вслед за мехом, который только что преодолел силу притяжения, но когда она почти настигла его, он попросту исчез с глаз.
Пройдя через пространственно-временное искривление, мех слегка отклонился от заданных координат. Тем временем выпущенный уловителем защитный газ постепенно рассеялся, но Линь Цзинхэн дрожал, не в силах устоять на ногах — обломок корпуса дрезины нанёс косую рану от поясницы до плеча, задев позвоночник.
Более не укрываемая защитным газом рана тут же начала кровоточить.
Лу Бисин, у которого едва не остановилось сердце, подхватил его:
— Линь!
Примечания переводчика:
[1] Не отрываясь от этого занятия — в оригинале 一心二用 (yī xīn èr yòng) — в пер. с кит. «одно сердце, два употребления/применения», обр. в знач. «делать два дела одновременно», «разрываться между двумя делами».
[2] Психологическая травма 心理阴影 (xīnlǐ yīnyǐng) — в букв. пер. с кит. «тень в сердце», архетип в психологии, описанный Карлом Юнгом.
[3] Получающие прозрение во сне — в оригинале 课桌觉皇 (Kè zhuō jué huáng) — в букв. пер. с кит. «императоры, спящие за партой», где 觉皇 (juéhuáng) — будд. «Царь Прозрения», обр. о Будде Шакьямуни.
[4] «Паршивые овцы» — в оригинале 朽木 (xiǔmù) — в пер. с кит. «гнилое дерево, труха», отсылает к выражению 朽木粪土 (xiǔmùfèntǔ) — в пер. с кит. «гнилое дерево (по которому нельзя резать узор) и глина с навозом (стены из которой не поддаются отделке)» — обр. о безнадёжно испорченном человеке, из которого не выйдет ничего путного.
[5] Шесть ощущений 六感 (liù gǎn) — к числу «шести ощущений» относят форму, цвет, звук, запах, вкус и тактильные ощущения (горячий и холодный, скользкий и шершавый, мягкий и твёрдый, болезненный и т.д.).
[6] Не тот склад ума — в оригинале 我不是那块料 (Wǒ bùshì nà kuài liào) — в букв. пер. с кит. «Я не тот кусок», обр. в знач. «Не гожусь для чего-либо», «У меня нет таланта (в какой-либо области)».
[7] Крушение мира — в оригинале чэнъюй 天塌地陷 (tiān tā dì xiàn) — в пер. с кит. «небо рушится, земля проваливается», образно о природных катастрофах.
[8] Начались столярные работы — в оригинале — 被刨出了有一个口子 (bèi páo chūle yǒu yīgè kǒuzi) — в пер. с кит. «в них простругали отверстие». Любопытно, что «дыра в мозгу» 脑洞 (nǎodòng) — образное обозначение буйного воображения, а сон о том, что у человека в голове дыра 口子 (kǒuzi) может быть истолкован как то, что он обладает выдающимися талантами.
[9] Уничтожена полностью — в оригинале чэнъюй 全军覆没 (quánjūn fùmò) — в пер. с кит. «вся армия полностью разгромлена», обр. в знач. «полный крах, окончательное поражение».
[10] Выступать наперекор — в оригинале 唱反调 (chàng fǎndiào) — в пер. с кит. «петь противоположную мелодию», обр. в знач. «противоречить, препираться, спорить, действовать наперекор».
[11] Озирается по сторонам — в оригинале чэнъюй 东张西望 (dōng zhāng xī wàng) — в пер. с кит. «смотреть на восток, с надеждой взирать на запад», обр. в знач. «глядеть по сторонам, глазеть во все стороны, бегать глазами».
[12] Одновременно отозвались — в оригинале чэнъюй 异口同声 (yìkǒu tóngshēng) — в пер. с кит. «из разных уст одна и та же весть», обр. в знач. «говорить в один голос», «вторить хором», «единодушно».
[13] Тигровая бирка — в оригинале 一枚虎符 (Yī méi hǔfú) — знак военачальника династии Хань в виде тигра из двух половинок, которые должны быть совмещены для авторизации приказа.
[14] Мираж 海市蜃楼 (hǎishì shènlóu) — состоит из словосочетаний 海市 (hǎishì) — «морской город» и 蜃楼 (shènlóu) — «воздушный замок», «иллюзия», где 蜃 (shèn) — шэнь, крупный моллюск, в которого согласно народным приметам в сезон Лидун (Начало зимы) превращаются входящие в воду фазаны, считается, что он выбрасывает воздух, создавая морские миражи. Также это — один из видов морского дракона, что похож на крупного угря, имеет рога и красную гриву; чешуя от пояса к хвосту растёт в обратном направлении — он также выдыхает пары, образующие мираж высоких зданий.
[15] Уловитель — 捕捞 (bǔlāo) — в пер. с кит. «ловить, рыбная ловля, рыболовецкий», далее — 捕捞手(bǔlāo shǒu) — «рыболовная рука», или «рыбак».
Следующая глава
Отбракованные. Глава 24
Предыдущая глава
Следующая глава
…Всех их, словно колпаком, накрыло сметающей всё на своём пути вспышкой белого света, и их силуэты поблёкли, будто на передержанном под лампой снимке.
***
Административный центр планеты Пекин-ß располагался в трёхстах километрах от академии «Синхай». В полдень температура воздуха без какой-либо на то причины отклонилась от ожидаемой, взлетев до двадцати градусов, и подобный камню ледяной покров засверкал от выступившей на его поверхности влаги. Казалось, что у продлившейся более двух лет суровой зимы зародилось стремление к возрождению жизни, когда с другого конца Вселенной внезапно повеяло весенним ветром, омывшим лазоревый небосвод.
В академии «Синхай» шёл третий день «полемической недели». Три дня назад, получив после занятий неожиданное уведомление, студенты осознали, что избранная их единственным и неповторимым профессором система преподавания в самом деле отличается изрядной факультативностью. По-видимому, пожелав устроить себе внеочередной отпуск, их ректор внезапно преобразил эту учебную неделю в «полемическую». Предоставив студентам полномочия пользования библиотекой, он выставил им список из дюжины книг, снабдив необычайно масштабной темой для полемического сочинения: «В каком направлении пойдёт развитие человечества?»
Поскольку до сдачи работы оставалось ещё целых четыре дня, умы подавляющего большинства студентов занимало не столько будущее человечества, сколько то, куда внезапно запропастились Уайт и прочие их товарищи. Вся академия на время превратилась в настоящую фабрику сплетен, и горячая полемика по вопросу о том, кто с кем сбежал из этой четвёрки, уже породила пару раундов массовых драк.
читать дальшеСиротский приют, в котором жила Мята, наконец получил средства к существованию — согласно решению девушки, три четверти ежемесячно получаемой ею стипендии автоматически переводились на счёт её «семьи», однако на сей раз финансовая помощь сопровождалась письмом с жалобой.
Ректор Лу, который торжественно поклялся исключить эту великолепную четвёрку, тут же выкинул это намерение из головы. Решив придерживаться модели управления детским садом, он ограничился тем, что перед отъездом в спешке разослал письма родителям студентов. Получившие это письмо старшие дети приюта от беспокойства не находили себе места, а родители Уайта уже дважды посетили опустевший ректорат. Что до матушки «Бойцового петуха» Витаса, то она показала себя как куда более безответственная особа — получив это письмо, она одним росчерком изобразила прямой и непосредственный ответ: «Да пусть хоть сдохнет».
Согласно поступившей информации, письмо, отправленное на адрес, указанный Хуан Цзиншу, не было доставлено по назначению — после того, как оно обошло всю планету, почтовая система в итоге возвратила его по месту отправки, в почтовый ящик в кабинете ректора.
В тот день бывшего старого декана факультета информатики, который уже упаковал вещи, решив покинуть Пекин-ß, каким-то образом занесло в академию «Синхай». Издали увидев величественный купол Актового зала, окружённый шумными толпами юных беспредельщиков, он поразился тому, сколько же в академии студентов. Опершись обеими руками об ограду, он вытянул шею, заглядывая внутрь. Неподалёку проходили двое подростков — парень как раз пытался отобрать ведомость, которую несла девушка.
— Ну дай хоть одним глазком взглянуть! У меня и в мыслях нет тебя преследовать, не строй иллюзий на свой счёт!
— Отвали! — С этими словами девчонка лягнула его по голени.
— Ну а я тебе свою покажу! Я не стал подавать заявление ни на один из трёх факультетов, а вместо этого предложил новое профилирующее направление — проводник космической контрабанды — как тебе такое? Звучит обалденно, так ведь? Да погоди ты!
Эти слова надолго повергли старого декана в замешательство. У него возникло чувство, что в этом священном храме знаний всё же удалось вскормить стайку на удивление интеллигентных горилл. Немного постояв у ограды кампуса, он наконец отпустил её и медленно побрёл прочь. Разменяв двадцать седьмой десяток, он так и не обзавёлся постоянным домом. За это время он успел поработать во всех высших учебных заведениях Восьмой галактики, и потому собственными глазами видел, как эти институты приходят в упадок и в конце концов закрываются. Академия «Синхай» стала его последним пристанищем — и всё же не оправдала ожиданий.
В единое мгновение он окончательно пал духом. Опустив голову, старик воззрился на свои иссохшие руки, покрытые пигментными пятнами, и подумал, что, быть может, вся его жизнь была исполнена лишь пустых мечтаний. Как бы твёрдо он ни придерживался своих убеждений, он всё равно раз за разом избирал неверный путь.
После двухсот шестидесяти лет пришло время с этим покончить.
Не так давно он потратил бóльшую часть своих накоплений на то, чтобы приобрести себе место в доме престарелых на планете Кэли, планируя провести там спокойную старость — в Восьмой галактике это можно было счесть весьма достойным завершением жизненного пути. Сегодня он как раз собирался туда отбыть.
Старый декан посмотрел на небо. День был на редкость погожим, в кои-то веки не дул холодный ветер — такого рода погода совсем не походила на зиму на Пекине, и мужчина решил, что это — благоприятное предзнаменование для предстоящего путешествия.
Даже бездомные бродяги повыползали из своих убежищ — они веселились, будто на празднике, радостно здороваясь с проходящим мимо профессором и поздравляя друг друга с тем, что смогли пережить очередную зиму, после которой на четыре года воцарится более благоприятный сезон.
Неподалёку пролетела стайка неведомо кем выращенных голубей и, усевшись на шестимиллионный купол академии «Синхай», бесцеремонно «благословила» нескольких студентов кляксами «небесного помёта».
***
Дверь «Ветхого паба» отворилась и внутрь зашла Пенни с пакетом свежих мучных червей для ящерицы-талисмана. Открыв окна для проветривания, она засучила рукава и принялась протирать столы и стулья — в заведении Четвёртого брата всегда поддерживалась чистота, и посетителей было немного, так что достаточно было ежедневной лёгкой уборки — вот Пенни и делала всё сама.
Она знала Четвёртого брата уже пять лет, и по женским меркам он отнюдь не был неряхой — не считая неопрятного [1] внешнего вида, у него больше не было дурных привычек: хоть и не будучи трезвенником, он никогда не напивался в хлам и всегда клал использованные вещи на место, так что как в пабе, так и в его доме всегда царил столь идеальный порядок, что от него веяло холодком.
— Когда наконец вернётся твой хозяин? — спросила Пенни у ящерицы, залезая на скамью. — Четвёртого брата нет уже так долго, куда он усвистал вместе с этим своим белолицым красавчиком? Попробую связаться с ним ещё раз…
Протирая окно, она поневоле прикрыла глаза:
— Что это солнце сегодня так шпарит? Я аж вспотела…
Ящерица хранила молчание — она никогда не принимала участия в дружеской беседе женщины с самой собой.
— По всей видимости, он всё ещё вне зоны доступа. Скажешь, что я прекрасно знаю, что он любит тишину и покой, и всё равно постоянно околачиваюсь рядом с ним? Неужто я настолько ему надоела, что он сбежал? — Привыкшая к житейским невзгодам Пенни бросила встревоженный взгляд на персональный терминал. Она совершенно не обратила внимания, как большая ящерица за её спиной медленно сместила своё неповоротливое тело, чтобы закрыть Пенни собой от канонады бьющих прямой наводкой «солнечных лучей».
Видимо, отправленный ею сигнал вновь затерялся на просторах Восьмой галактики — ни ответа, ни привета. Никто не знал, куда подевался этот человек, от которого до сих пор не было ни единой весточки.
— А чего я ожидала… — вздохнула Пенни.
Едва отзвучали её слова, как терминал будто внезапно заело — он засветился ярким светом, и опешившая Пенни бессознательно запустила пятерню в волосы и распустила их, вытащив заколку-краб.
В следующее мгновение перед ней в воздухе возник смутный силуэт. Присмотревшись, Пенни поняла, что Четвёртый брат находится в каком-то тёмном месте. При межзвёздных перелётах невозможно определить разницу во времени, и Пенни тут же раскаялась в своей назойливости, осторожно поинтересовавшись:
— У вас там ночь? Я вас не разбудила?
Пусть скорость света ни с чем не сравнима, когда сигнал проходит по просторам Вселенной, задержки неизбежны — хотя при проекции на персональном терминале и возникает полное ощущение общения лицом к лицу, разговор людей, разделённых космическим пространством, в режиме реального времени попросту невозможен.
Линь Цзинхэн курил, стоя рядом с искорёженным мехом на далёкой заброшенной космической станции, когда внезапно ему поступил запрос на связь от Пенни.
Возможно, дело было в плохом сигнале — в бьющем из окна свете его лицо расплывалось, сделавшись совсем прозрачным. Пенни тут же бросилась к окну, чтобы задёрнуть шторы:
— Сегодня слишком ясная погода, обождите немного!
Чересчур яркие лучи озарили её профиль красноватым светом, внезапно придав чертам бодрой и энергичной молодой женщины немного детское выражение.
Стоящий на зарядке Чжаньлу сообщил:
— Ректор Лу восстановил систему связи на станции. Хоть у меня по-прежнему недостаточно энергии, я могу использовать её, чтобы установить координаты Серебряной девятки.
— Заряжайся поскорее, — нетерпеливо поторопил его Линь Цзинхэн и в ожидании информации щелчком стряхнул пепел с сигареты. — И немедленно ответь на вызов. Тут твоя неутолимая словоохотливость придётся наконец…
Слово «конец» застряло у него в горле — в этот момент изображение с терминала в конце концов достигло его, так что Линь Цзинхэн увидел разгорающийся за окном «солнечный свет», в то время как эта глупая девчонка продолжала сетовать на «ясную погоду», и сигарета выпала из его руки.
— Пенни, немедленно отойди от окна и найди мех с исправной системой обороны!
Однако расстояние между ними было чересчур велико, так что даже световые волны, способные пробегать по триста тысяч километров в секунду, в конце концов выбивались из сил. Выпалив это предупреждение, Линь Цзинхэн отправил его в заведомо безнадёжную гонку со временем.
Когда Пенни заметила на горизонте что-то вроде скопления растущих красных вспышек, её рука, задёргивающая штору, на мгновение замерла в недоумении, но прежде чем она успела ясно разглядеть, что там происходит, красноватое сияние внезапно расщепилось, будто в небе разом взорвались тысячи ослепительно-белых звёзд.
Земля негодующе содрогнулась, и кора планеты, которая формировалась многие сотни миллионов лет, испустила предсмертный вопль, похожий на треск разрыва гигантского полотна. Скалы обрушились, а искусственная атмосфера планеты стала хрупкой, будто затянутое бумагой окно.
Жилые дома и квартиры, автобус, который свистит каждые пять минут, автоматизированные мусорные контейнеры, никогда не смыкающие радостно раззявленную пасть, засиженный голубями купол академии, старый профессор, который вежливо здоровался с каждым бомжом, дети, которые предавались совместным тревогам во дворе, перепуганная ящерица, а также… молодая женщина, которая подняла руку ко лбу в попытке заслониться…
…всех их, словно колпаком, накрыло сметающей всё на своём пути [2] вспышкой белого света, и их силуэты поблёкли, будто на передержанном под лампой снимке, а затем они растворились между небом и землёй, что внезапно поменялись местами.
Устаревшая система противоракетной обороны Пекина-ß испустила запоздалое предупреждение. Государственных служащих, находящихся на низкой околопланетной орбите, разбудил пронзительный вой сирены. Минут пять они не могли прийти в себя от шока, а затем, обделавшись со страху, попытались связаться хоть с кем-нибудь — поскольку столичная планета Кэли не выходила на связь, им только и оставалось, что посылать далёкому Альянсу свободы невнятные мольбы о помощи.
— Докладываем, Планета Пекин-ß Восьмой галактики была атакована… Мы подверглись крупномасштабной бомбардировке управляемыми реактивными снарядами звёздного класса неизвестным противником. У нас нет никакой возможности противостоять нападению, в настоящий момент вся планета разрушается под ударами ядерных ракет… Чёрт!!!
— Разве вы четыре года назад не обещали усовершенствовать нашу систему обороны? Вы обещали… где вы теперь?!
— Спасите! На по…
— Би-ип…
— Пенни!
Поступающий на персональный терминал Линь Цзинхэна сигнал внезапно прервался, и девушка, которая, как она сама утверждала, дожила до средней продолжительности жизни в Восьмой галактике, застыла перед ним тенью с озарённым красным светом профилем.
Линь Цзинхэн на секунду замер, а затем развернулся и ушёл.
С экрана главной аппаратной по-прежнему разносился сумасшедший хохот принца Кэли. Качество изображения монитора приближалось к рекламе какой-то низкосортной компьютерной игры, так что разгул стихий [31], порождаемый взрывами сыплющихся на ничего не подозревающий Пекин-ß управляемых реактивных ракет, походил на анимацию старого образца — вместо величественной трагедии перед ними предстала лишь графика весьма удручающего качества.
— Это какой-то сериал или реклама? — усмехнулся Уайт. — По мне, так они явно переборщили со спецэффектами. Я бы потратил за такое полтора юаня, никак не больше.
— Ну а я бы всё-таки дал пару. — Бойцовый Петух, которому отчего-то стало не по себе, попросил: — Главный Лу, а можно переключить канал?
Но двое взрослых, стоящих рядом с ними в центральной аппаратной, не проронили ни слова.
Мята взглянула сперва на Одноглазого Ястреба, затем — на Лу Бисина и словно что-то прочла в выражениях их лиц.
— Главный Лу, а когда мы зарядимся и полетим домой? — шёпотом спросила она.
Лу Бисин медленно обернулся и встретился с девушкой взглядом. Мята прежде никогда не видела у него столь уродливого выражения лица.
В этот момент в центральную аппаратную впопыхах влетел Линь Цзинхэн и без всяких предисловий [4] велел:
— Проверьте все имеющиеся на этой станции расходные материалы, в особенности припасы и оружие.
Казалось, слова застряли у Лу Бисина в горле. Какое-то время он просто молча таращился на Линь Цзинхэна, а затем машинально произнёс:
— Припасов вполне достаточно, а вот арсенал абсолютно пуст.
Никак не прокомментировав случившееся, Линь Цзинхэн принялся раздавать указания со скоростью пулемёта:
— Рассортируйте все припасы по типам и отберите их в расчёте на то, что следующее пополнение будет не раньше, чем через полгода. Зарядка и ремонт меха завершатся через полчаса, после этого немедленно отлетаем.
Не успевшие осознать происходящее студенты были обескуражены этим приказом: что значит — «следующее пополнение — не раньше, чем через полгода»?
Какой бы дикой ни была Восьмая галактика, она всё же была населена людьми — зачем же им целых полгода носиться по космосу, где опасности подстерегают их со всех сторон? И откуда им знать, сколько припасов требуется на то, чтобы прожить в космосе полгода?
— Погасить все источники света, кроме необходимых, и зашифровать коммуникационную сеть, — продолжал раздавать указания Линь Цзинхэн. — Раз отсюда можно соединиться с Пекином, значит, это место входит в диапазон поиска центральной зоны Восьмой галактики…
— О, так тут добивает связь? — сдуру спросил Уайт. — Значит, я могу позвонить домой?
Мята отреагировала первой — пошатнувшись в немом отупении, она инстинктивно ухватилась за локоть Уайта, и её затрясло.
— Что с тобой? — озадаченно спросил парень, поддержав её.
Лишь пару секунд спустя до него дошло значение происходящего с девушкой. Разинув рот, Уайт застыл на пару мгновений, а затем выдавил кривую улыбку, глядя на бушующее на мониторе море пламени:
— Так это всё… не спецэффекты?
Никто ему не ответил.
Тяжело дыша, Уайт принялся судорожно шарить взглядом по лицам окружающих, ища хоть какой-то намёк на шутку. Внезапно его голос надломился:
— Разве это не реклама игры? Я… я как-то играл в практически такую же…
В обычное время нести околесицу и поднимать шум — вполне нормально, но до такой степени не отражать реальность в чрезвычайной ситуации — это уже перебор. Не говоря уже о гарнизоне Серебряного форта, любой слабенький «молодой барчук» из Военного комитета Лиги не осмелился бы демонстрировать подобный идиотизм перед лицом Линь Цзинхэна. Привыкший к военной субординации адмирал Линь не выдержал, ледяным голосом сообщив:
— Планета Пекин подверглась нападению. Судя по замашкам этих космических пиратов, они на этом не остановятся. Восьмая галактика не обладает собственным гарнизоном, а потому никто не сможет встать у них на пути. Если они продолжат в том же духе, то волны энергии, порождаемой ядерными ударами по планете, вполне хватит на то, чтобы разнести эту мелкую станцию в клочья, и тогда вам всем крышка [5] — я достаточно ясно выразился? Так что пошевеливайтесь, если жить не надоело!
— Линь Цзинхэн, тут тебе не твой Серебряный форт! — рявкнул Одноглазый Ястреб. — Ты…
Лу Бисин остановил его и, шагнув вперёд, крепко обнял Уайта за плечи:
— Я сам составлю список припасов. Сяо Хуан, ты будешь вести протокол. Склад припасов не заперт, так что вы четверо ступайте вместе с моим отцом и займитесь подготовкой, а спустя двадцать минут возвращайтесь ко мне, и я проведу вам стажировку по управлению лёгким мехом. Мне самому нужно зашифровать коммуникационные каналы и доделать ещё кое-что для подготовки к отлёту.
— Ректор…
— В рамках обычной учебной программы вам пришлось бы учиться управлению мехами целый год, прежде чем вас допустили бы до реальной техники — однако нам придётся сократить годичный курс до десяти минут. Если вы провалите зачёт, то, возможно, мы все погибнем. Как думаете, ученики, есть у вас время на скорбь? — Вздохнув, Лу Бисин вытер слёзы с лица Уайта. — Так что лучше займитесь делом — шевелитесь и не слишком задумывайтесь.
Примечания переводчика:
[1] Неопрятный — в оригинале 不修边幅 (bùxiū biānfú) — в пер. с кит. «не заделать как следует край одежды», обр. в знач. «одеваться кое-как, одеваться небрежно, не обращать внимания на внешний вид».
[2] Сметающий всё на своём пути — в оригинале чэнъюй 摧枯折腐 (cuī kū zhé fǔ) — в пер. с кит. «сломать иссохший сук и сгнившую древесину», обр. также «в высшей степени лёгкий». Впервые был употреблён в «История династии Поздняя Хань», в биографии военачальника Гэн Яня — этими словами описывается, как конница смела неорганизованную толпу.
[3] Разгул стихий — в оригинале чэнъюй 山呼海啸 (shān hū hǎi xiào) — в пер. с кит. «горы гремят, море ревёт», обр. также в знач. «сила природных стихий».
[4] Без всяких предисловий — в оригинале 没开头落款 (méi kāitóu luòkuǎn) — в пер. с кит. «не поставив автографа в начале».
[5] Вам всем крышка — в оригинале 死无葬身之地 (sǐwúzàngshēnzhīdì) — в пер. с кит. «умереть без места погребения», обр. в знач. «умереть жалкой смертью, плохо кончить».
Административный центр планеты Пекин-ß располагался в трёхстах километрах от академии «Синхай». В полдень температура воздуха без какой-либо на то причины отклонилась от ожидаемой, взлетев до двадцати градусов, и подобный камню ледяной покров засверкал от выступившей на его поверхности влаги. Казалось, что у продлившейся более двух лет суровой зимы зародилось стремление к возрождению жизни, когда с другого конца Вселенной внезапно повеяло весенним ветром, омывшим лазоревый небосвод.
В академии «Синхай» шёл третий день «полемической недели». Три дня назад, получив после занятий неожиданное уведомление, студенты осознали, что избранная их единственным и неповторимым профессором система преподавания в самом деле отличается изрядной факультативностью. По-видимому, пожелав устроить себе внеочередной отпуск, их ректор внезапно преобразил эту учебную неделю в «полемическую». Предоставив студентам полномочия пользования библиотекой, он выставил им список из дюжины книг, снабдив необычайно масштабной темой для полемического сочинения: «В каком направлении пойдёт развитие человечества?»
Поскольку до сдачи работы оставалось ещё целых четыре дня, умы подавляющего большинства студентов занимало не столько будущее человечества, сколько то, куда внезапно запропастились Уайт и прочие их товарищи. Вся академия на время превратилась в настоящую фабрику сплетен, и горячая полемика по вопросу о том, кто с кем сбежал из этой четвёрки, уже породила пару раундов массовых драк.
читать дальшеСиротский приют, в котором жила Мята, наконец получил средства к существованию — согласно решению девушки, три четверти ежемесячно получаемой ею стипендии автоматически переводились на счёт её «семьи», однако на сей раз финансовая помощь сопровождалась письмом с жалобой.
Ректор Лу, который торжественно поклялся исключить эту великолепную четвёрку, тут же выкинул это намерение из головы. Решив придерживаться модели управления детским садом, он ограничился тем, что перед отъездом в спешке разослал письма родителям студентов. Получившие это письмо старшие дети приюта от беспокойства не находили себе места, а родители Уайта уже дважды посетили опустевший ректорат. Что до матушки «Бойцового петуха» Витаса, то она показала себя как куда более безответственная особа — получив это письмо, она одним росчерком изобразила прямой и непосредственный ответ: «Да пусть хоть сдохнет».
Согласно поступившей информации, письмо, отправленное на адрес, указанный Хуан Цзиншу, не было доставлено по назначению — после того, как оно обошло всю планету, почтовая система в итоге возвратила его по месту отправки, в почтовый ящик в кабинете ректора.
В тот день бывшего старого декана факультета информатики, который уже упаковал вещи, решив покинуть Пекин-ß, каким-то образом занесло в академию «Синхай». Издали увидев величественный купол Актового зала, окружённый шумными толпами юных беспредельщиков, он поразился тому, сколько же в академии студентов. Опершись обеими руками об ограду, он вытянул шею, заглядывая внутрь. Неподалёку проходили двое подростков — парень как раз пытался отобрать ведомость, которую несла девушка.
— Ну дай хоть одним глазком взглянуть! У меня и в мыслях нет тебя преследовать, не строй иллюзий на свой счёт!
— Отвали! — С этими словами девчонка лягнула его по голени.
— Ну а я тебе свою покажу! Я не стал подавать заявление ни на один из трёх факультетов, а вместо этого предложил новое профилирующее направление — проводник космической контрабанды — как тебе такое? Звучит обалденно, так ведь? Да погоди ты!
Эти слова надолго повергли старого декана в замешательство. У него возникло чувство, что в этом священном храме знаний всё же удалось вскормить стайку на удивление интеллигентных горилл. Немного постояв у ограды кампуса, он наконец отпустил её и медленно побрёл прочь. Разменяв двадцать седьмой десяток, он так и не обзавёлся постоянным домом. За это время он успел поработать во всех высших учебных заведениях Восьмой галактики, и потому собственными глазами видел, как эти институты приходят в упадок и в конце концов закрываются. Академия «Синхай» стала его последним пристанищем — и всё же не оправдала ожиданий.
В единое мгновение он окончательно пал духом. Опустив голову, старик воззрился на свои иссохшие руки, покрытые пигментными пятнами, и подумал, что, быть может, вся его жизнь была исполнена лишь пустых мечтаний. Как бы твёрдо он ни придерживался своих убеждений, он всё равно раз за разом избирал неверный путь.
После двухсот шестидесяти лет пришло время с этим покончить.
Не так давно он потратил бóльшую часть своих накоплений на то, чтобы приобрести себе место в доме престарелых на планете Кэли, планируя провести там спокойную старость — в Восьмой галактике это можно было счесть весьма достойным завершением жизненного пути. Сегодня он как раз собирался туда отбыть.
Старый декан посмотрел на небо. День был на редкость погожим, в кои-то веки не дул холодный ветер — такого рода погода совсем не походила на зиму на Пекине, и мужчина решил, что это — благоприятное предзнаменование для предстоящего путешествия.
Даже бездомные бродяги повыползали из своих убежищ — они веселились, будто на празднике, радостно здороваясь с проходящим мимо профессором и поздравляя друг друга с тем, что смогли пережить очередную зиму, после которой на четыре года воцарится более благоприятный сезон.
Неподалёку пролетела стайка неведомо кем выращенных голубей и, усевшись на шестимиллионный купол академии «Синхай», бесцеремонно «благословила» нескольких студентов кляксами «небесного помёта».
***
Дверь «Ветхого паба» отворилась и внутрь зашла Пенни с пакетом свежих мучных червей для ящерицы-талисмана. Открыв окна для проветривания, она засучила рукава и принялась протирать столы и стулья — в заведении Четвёртого брата всегда поддерживалась чистота, и посетителей было немного, так что достаточно было ежедневной лёгкой уборки — вот Пенни и делала всё сама.
Она знала Четвёртого брата уже пять лет, и по женским меркам он отнюдь не был неряхой — не считая неопрятного [1] внешнего вида, у него больше не было дурных привычек: хоть и не будучи трезвенником, он никогда не напивался в хлам и всегда клал использованные вещи на место, так что как в пабе, так и в его доме всегда царил столь идеальный порядок, что от него веяло холодком.
— Когда наконец вернётся твой хозяин? — спросила Пенни у ящерицы, залезая на скамью. — Четвёртого брата нет уже так долго, куда он усвистал вместе с этим своим белолицым красавчиком? Попробую связаться с ним ещё раз…
Протирая окно, она поневоле прикрыла глаза:
— Что это солнце сегодня так шпарит? Я аж вспотела…
Ящерица хранила молчание — она никогда не принимала участия в дружеской беседе женщины с самой собой.
— По всей видимости, он всё ещё вне зоны доступа. Скажешь, что я прекрасно знаю, что он любит тишину и покой, и всё равно постоянно околачиваюсь рядом с ним? Неужто я настолько ему надоела, что он сбежал? — Привыкшая к житейским невзгодам Пенни бросила встревоженный взгляд на персональный терминал. Она совершенно не обратила внимания, как большая ящерица за её спиной медленно сместила своё неповоротливое тело, чтобы закрыть Пенни собой от канонады бьющих прямой наводкой «солнечных лучей».
Видимо, отправленный ею сигнал вновь затерялся на просторах Восьмой галактики — ни ответа, ни привета. Никто не знал, куда подевался этот человек, от которого до сих пор не было ни единой весточки.
— А чего я ожидала… — вздохнула Пенни.
Едва отзвучали её слова, как терминал будто внезапно заело — он засветился ярким светом, и опешившая Пенни бессознательно запустила пятерню в волосы и распустила их, вытащив заколку-краб.
В следующее мгновение перед ней в воздухе возник смутный силуэт. Присмотревшись, Пенни поняла, что Четвёртый брат находится в каком-то тёмном месте. При межзвёздных перелётах невозможно определить разницу во времени, и Пенни тут же раскаялась в своей назойливости, осторожно поинтересовавшись:
— У вас там ночь? Я вас не разбудила?
Пусть скорость света ни с чем не сравнима, когда сигнал проходит по просторам Вселенной, задержки неизбежны — хотя при проекции на персональном терминале и возникает полное ощущение общения лицом к лицу, разговор людей, разделённых космическим пространством, в режиме реального времени попросту невозможен.
Линь Цзинхэн курил, стоя рядом с искорёженным мехом на далёкой заброшенной космической станции, когда внезапно ему поступил запрос на связь от Пенни.
Возможно, дело было в плохом сигнале — в бьющем из окна свете его лицо расплывалось, сделавшись совсем прозрачным. Пенни тут же бросилась к окну, чтобы задёрнуть шторы:
— Сегодня слишком ясная погода, обождите немного!
Чересчур яркие лучи озарили её профиль красноватым светом, внезапно придав чертам бодрой и энергичной молодой женщины немного детское выражение.
Стоящий на зарядке Чжаньлу сообщил:
— Ректор Лу восстановил систему связи на станции. Хоть у меня по-прежнему недостаточно энергии, я могу использовать её, чтобы установить координаты Серебряной девятки.
— Заряжайся поскорее, — нетерпеливо поторопил его Линь Цзинхэн и в ожидании информации щелчком стряхнул пепел с сигареты. — И немедленно ответь на вызов. Тут твоя неутолимая словоохотливость придётся наконец…
Слово «конец» застряло у него в горле — в этот момент изображение с терминала в конце концов достигло его, так что Линь Цзинхэн увидел разгорающийся за окном «солнечный свет», в то время как эта глупая девчонка продолжала сетовать на «ясную погоду», и сигарета выпала из его руки.
— Пенни, немедленно отойди от окна и найди мех с исправной системой обороны!
Однако расстояние между ними было чересчур велико, так что даже световые волны, способные пробегать по триста тысяч километров в секунду, в конце концов выбивались из сил. Выпалив это предупреждение, Линь Цзинхэн отправил его в заведомо безнадёжную гонку со временем.
Когда Пенни заметила на горизонте что-то вроде скопления растущих красных вспышек, её рука, задёргивающая штору, на мгновение замерла в недоумении, но прежде чем она успела ясно разглядеть, что там происходит, красноватое сияние внезапно расщепилось, будто в небе разом взорвались тысячи ослепительно-белых звёзд.
Земля негодующе содрогнулась, и кора планеты, которая формировалась многие сотни миллионов лет, испустила предсмертный вопль, похожий на треск разрыва гигантского полотна. Скалы обрушились, а искусственная атмосфера планеты стала хрупкой, будто затянутое бумагой окно.
Жилые дома и квартиры, автобус, который свистит каждые пять минут, автоматизированные мусорные контейнеры, никогда не смыкающие радостно раззявленную пасть, засиженный голубями купол академии, старый профессор, который вежливо здоровался с каждым бомжом, дети, которые предавались совместным тревогам во дворе, перепуганная ящерица, а также… молодая женщина, которая подняла руку ко лбу в попытке заслониться…
…всех их, словно колпаком, накрыло сметающей всё на своём пути [2] вспышкой белого света, и их силуэты поблёкли, будто на передержанном под лампой снимке, а затем они растворились между небом и землёй, что внезапно поменялись местами.
Устаревшая система противоракетной обороны Пекина-ß испустила запоздалое предупреждение. Государственных служащих, находящихся на низкой околопланетной орбите, разбудил пронзительный вой сирены. Минут пять они не могли прийти в себя от шока, а затем, обделавшись со страху, попытались связаться хоть с кем-нибудь — поскольку столичная планета Кэли не выходила на связь, им только и оставалось, что посылать далёкому Альянсу свободы невнятные мольбы о помощи.
— Докладываем, Планета Пекин-ß Восьмой галактики была атакована… Мы подверглись крупномасштабной бомбардировке управляемыми реактивными снарядами звёздного класса неизвестным противником. У нас нет никакой возможности противостоять нападению, в настоящий момент вся планета разрушается под ударами ядерных ракет… Чёрт!!!
— Разве вы четыре года назад не обещали усовершенствовать нашу систему обороны? Вы обещали… где вы теперь?!
— Спасите! На по…
— Би-ип…
— Пенни!
Поступающий на персональный терминал Линь Цзинхэна сигнал внезапно прервался, и девушка, которая, как она сама утверждала, дожила до средней продолжительности жизни в Восьмой галактике, застыла перед ним тенью с озарённым красным светом профилем.
Линь Цзинхэн на секунду замер, а затем развернулся и ушёл.
С экрана главной аппаратной по-прежнему разносился сумасшедший хохот принца Кэли. Качество изображения монитора приближалось к рекламе какой-то низкосортной компьютерной игры, так что разгул стихий [31], порождаемый взрывами сыплющихся на ничего не подозревающий Пекин-ß управляемых реактивных ракет, походил на анимацию старого образца — вместо величественной трагедии перед ними предстала лишь графика весьма удручающего качества.
— Это какой-то сериал или реклама? — усмехнулся Уайт. — По мне, так они явно переборщили со спецэффектами. Я бы потратил за такое полтора юаня, никак не больше.
— Ну а я бы всё-таки дал пару. — Бойцовый Петух, которому отчего-то стало не по себе, попросил: — Главный Лу, а можно переключить канал?
Но двое взрослых, стоящих рядом с ними в центральной аппаратной, не проронили ни слова.
Мята взглянула сперва на Одноглазого Ястреба, затем — на Лу Бисина и словно что-то прочла в выражениях их лиц.
— Главный Лу, а когда мы зарядимся и полетим домой? — шёпотом спросила она.
Лу Бисин медленно обернулся и встретился с девушкой взглядом. Мята прежде никогда не видела у него столь уродливого выражения лица.
В этот момент в центральную аппаратную впопыхах влетел Линь Цзинхэн и без всяких предисловий [4] велел:
— Проверьте все имеющиеся на этой станции расходные материалы, в особенности припасы и оружие.
Казалось, слова застряли у Лу Бисина в горле. Какое-то время он просто молча таращился на Линь Цзинхэна, а затем машинально произнёс:
— Припасов вполне достаточно, а вот арсенал абсолютно пуст.
Никак не прокомментировав случившееся, Линь Цзинхэн принялся раздавать указания со скоростью пулемёта:
— Рассортируйте все припасы по типам и отберите их в расчёте на то, что следующее пополнение будет не раньше, чем через полгода. Зарядка и ремонт меха завершатся через полчаса, после этого немедленно отлетаем.
Не успевшие осознать происходящее студенты были обескуражены этим приказом: что значит — «следующее пополнение — не раньше, чем через полгода»?
Какой бы дикой ни была Восьмая галактика, она всё же была населена людьми — зачем же им целых полгода носиться по космосу, где опасности подстерегают их со всех сторон? И откуда им знать, сколько припасов требуется на то, чтобы прожить в космосе полгода?
— Погасить все источники света, кроме необходимых, и зашифровать коммуникационную сеть, — продолжал раздавать указания Линь Цзинхэн. — Раз отсюда можно соединиться с Пекином, значит, это место входит в диапазон поиска центральной зоны Восьмой галактики…
— О, так тут добивает связь? — сдуру спросил Уайт. — Значит, я могу позвонить домой?
Мята отреагировала первой — пошатнувшись в немом отупении, она инстинктивно ухватилась за локоть Уайта, и её затрясло.
— Что с тобой? — озадаченно спросил парень, поддержав её.
Лишь пару секунд спустя до него дошло значение происходящего с девушкой. Разинув рот, Уайт застыл на пару мгновений, а затем выдавил кривую улыбку, глядя на бушующее на мониторе море пламени:
— Так это всё… не спецэффекты?
Никто ему не ответил.
Тяжело дыша, Уайт принялся судорожно шарить взглядом по лицам окружающих, ища хоть какой-то намёк на шутку. Внезапно его голос надломился:
— Разве это не реклама игры? Я… я как-то играл в практически такую же…
В обычное время нести околесицу и поднимать шум — вполне нормально, но до такой степени не отражать реальность в чрезвычайной ситуации — это уже перебор. Не говоря уже о гарнизоне Серебряного форта, любой слабенький «молодой барчук» из Военного комитета Лиги не осмелился бы демонстрировать подобный идиотизм перед лицом Линь Цзинхэна. Привыкший к военной субординации адмирал Линь не выдержал, ледяным голосом сообщив:
— Планета Пекин подверглась нападению. Судя по замашкам этих космических пиратов, они на этом не остановятся. Восьмая галактика не обладает собственным гарнизоном, а потому никто не сможет встать у них на пути. Если они продолжат в том же духе, то волны энергии, порождаемой ядерными ударами по планете, вполне хватит на то, чтобы разнести эту мелкую станцию в клочья, и тогда вам всем крышка [5] — я достаточно ясно выразился? Так что пошевеливайтесь, если жить не надоело!
— Линь Цзинхэн, тут тебе не твой Серебряный форт! — рявкнул Одноглазый Ястреб. — Ты…
Лу Бисин остановил его и, шагнув вперёд, крепко обнял Уайта за плечи:
— Я сам составлю список припасов. Сяо Хуан, ты будешь вести протокол. Склад припасов не заперт, так что вы четверо ступайте вместе с моим отцом и займитесь подготовкой, а спустя двадцать минут возвращайтесь ко мне, и я проведу вам стажировку по управлению лёгким мехом. Мне самому нужно зашифровать коммуникационные каналы и доделать ещё кое-что для подготовки к отлёту.
— Ректор…
— В рамках обычной учебной программы вам пришлось бы учиться управлению мехами целый год, прежде чем вас допустили бы до реальной техники — однако нам придётся сократить годичный курс до десяти минут. Если вы провалите зачёт, то, возможно, мы все погибнем. Как думаете, ученики, есть у вас время на скорбь? — Вздохнув, Лу Бисин вытер слёзы с лица Уайта. — Так что лучше займитесь делом — шевелитесь и не слишком задумывайтесь.
Примечания переводчика:
[1] Неопрятный — в оригинале 不修边幅 (bùxiū biānfú) — в пер. с кит. «не заделать как следует край одежды», обр. в знач. «одеваться кое-как, одеваться небрежно, не обращать внимания на внешний вид».
[2] Сметающий всё на своём пути — в оригинале чэнъюй 摧枯折腐 (cuī kū zhé fǔ) — в пер. с кит. «сломать иссохший сук и сгнившую древесину», обр. также «в высшей степени лёгкий». Впервые был употреблён в «История династии Поздняя Хань», в биографии военачальника Гэн Яня — этими словами описывается, как конница смела неорганизованную толпу.
[3] Разгул стихий — в оригинале чэнъюй 山呼海啸 (shān hū hǎi xiào) — в пер. с кит. «горы гремят, море ревёт», обр. также в знач. «сила природных стихий».
[4] Без всяких предисловий — в оригинале 没开头落款 (méi kāitóu luòkuǎn) — в пер. с кит. «не поставив автографа в начале».
[5] Вам всем крышка — в оригинале 死无葬身之地 (sǐwúzàngshēnzhīdì) — в пер. с кит. «умереть без места погребения», обр. в знач. «умереть жалкой смертью, плохо кончить».
Следующая глава