Kentigerna, блог «книгофрения»
В груди ворочается что-то колкое и вересковое, и до дури живое. И я вокруг него тоже живая, это можно заявить со всей ответственностью. Пациент упрям, пациент скорее сбежит, чем согласится без продыху чахнуть.
Все просто, если считать до трех и задавать себе ритм.
На раз перестаешь себя жалеть. Тоска конечна, боль конечна, да и сам ты конечен – куда деваться, вот только это еще далеко не конец.
На два затихаешь и учишься молчать. Глядишь из окна автобуса, как горизонт проливает на воду алое, глядишь, как все это горит и гаснет, глядишь, и ничего у тебя не саднит.
А на три выныриваешь из топи, и темная вода уже не смыкается над головой, она теперь лужа и тебе по колено, ну и какой, скажи мне, болван в Питере боится луж?
Господь Валерий, блог «Как говорит господь Валерий»
https://ridero.ru/books/komedianty/
Помещение было… унылым. Потолок с большими желтыми пятнами – починить крышу рук ни у кого нет. Жуткой расцветки крашеные стены. Почему-то в казенных учреждениях всегда такие. На полу затоптанный, местами до дыр, линолеум. Столы. За столами люди. Едят, выпивают. Ведомственная столовая, не иначе. Не похоже на обеденный перерыв. Да и выпивка на столе. Музыки нет, а у нескольких женщин головы покрыты черными платками. «Похороны, а вернее, поминки», - решил я.
За нашим столом трое. Я и двое молодых людей. Один высокий, плотный, но не толстый. Аккуратная стрижка. Волосы с обилием седины, несмотря на то, что на вид ему не более тридцати. Второй немного моложе. Тоже плотный, но несколько ниже первого. Волосы светлые. В парикмахерской был, наверно, полгода назад. Вспомнив Шекспира, я окрестил их Могильщиками: седого Первым, а лохматого Вторым.
Я возник, появился, материализовался, что называется, вдруг, в самом разгаре поминок, уже за столом, с рюмкой в одной руке и вилкой с салатом в другой. Судя по тому, что никто не тыкал в меня пальцем, никто не крестился и не кричал: «Свят, свят, свят», – никто не пытался запустить в меня тарелкой или еще чем-нибудь более внушительным, мое появление осталось никем незамеченным. Это могло означать только одно из двух: либо повальная материализация была здесь чем-то предельно будничным, либо для всех остальных все шло своим чередом, и только в моей голове напрочь отсутствовала информация обо всем, что было до момента материализации. Я был… Если бы телегерои обладали сознанием, а включение и выключение телевизора было бы рождением и смертью… В общем, меня включили посреди фильма или передачи.
Kentigerna, блог «книгофрения»
Пока у нас тут весна катится к зениту, дождь пришивает землю к небу, накрепко, в две нити, чтобы лучше держалось, да еще завязывает на семь узлов.
Сходит снег, талая вода заполняет все трещинки, все пустоты, и что-то даже начинает заживать, но по ощущениям пока всего лишь затихает - погружается в благое молчание, а ты будто лежишь на спине где-то в пустом поле и смотришь в небеса, бесцветные, далекие, и сквозь ребра твои прорастает трава.
Скоро настанет пора просыпаться, но сейчас беззведное безвременье кажется бескрайним, и почти не верится в то, что кто-то вот-вот войдет и вкрутит новые лампочки взамен перегоревших.
Грань между навью и явью так тонка, что кажется, будто вот этот парень напротив в вагоне метро шагнул в понедельничное утро прямиком из чьего-то дурного сна, а вон там, вон там к эскалатору идет кто-то, кого хочется догнать, схватить за руку и ткнуться дурной башкой куда-то в плечо.
Но это не ты, никогда не ты.
Господь Валерий, блог «Как говорит господь Валерий»
https://ridero.ru/books/komedianty/
– …И запомни, – напутствовал меня Каменев, наверно, уже в десятый раз за день, – нельзя недооценивать Дюльсендорфа. Он настоящий хищник, боец, зверь по имени человек, опасный и коварный враг. Его не интересуют такие понятия, как добро и зло, хорошо и плохо, человечность и бесчеловечность. Ему плевать. Единственным руководством к действию для него служит целесообразность, эффективность и требования эксперимента. Он не герой. Героям вечная память. Посмертно. Никто так не склонен к вымиранию, как герои, ибо у них вдруг выключается инстинкт самосохранения. Грудью на амбразуру, с гранатами под танк… И все. И нет больше героя. Хищник – стратег. Он выжидает, притворяется, усыпляет бдительность и, только перехитрив, обезвредив противника заранее, наносит удар. Удар и уход в сторону, в безопасное место, но уже с добычей. Хищник может и убежать, показать трусость, показать видимую слабость, герой – никогда. В результате чего герои в силу своей стратегической неповоротливости оказываются в зубах у хищников. Таковы правила этой игры, а правила он усвоил давно.
Господь Валерий, блог «Как говорит господь Валерий»
Воистину у курильщика две дурные привычки: курить и бросать курить.
Комедианты
https://ridero.ru/books/komedianty/
Лучшее
Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)