Что почитать: свежие записи из разных блогов

Читала книгу Роберта Чалдини «Психология влияния» и зависла на главе по взаимному обмену. Это такая само собой разумеющаяся штука, которые некоторые люди научились эксплуатировать в своих целях, но почти никто не смог от неё полноценно отказаться.

Причём, нарушающие его кажутся неприятными. В обе стороны. И те, кто берут больше, чем отдают. И те, кто отдают больше, чем берут.

Мне вот что подумалось... а не потому ли люди в депрессии или очень сложной ситуации не могут просить помощи, потому что им... просто нечем за это платить? Что они не чувствуют моральных или физических сил, чтобы отплатить за предоставленную помощь?..

Причём, частенько у людей в депрессии, наоборот, случается противоположный эффект, когда они изо всех сил помогают окружающим, даже если это идёт им во вред?.. Не является ли это бессознательным авансом...

Или даже просьбой о помощи?..

Вот еще нашлось в закромах. Владимир Емельянов. «Религия и философия в шумерских пословицах».

Превыше всего на свете шумеры ценили жизнь как таковую. Они соглашались терпеть все ее многочисленные неприятности, но держались за бытие до конца, не уповая на иной мир.

Недобрым дням нет счета, (но) жизнь лучше смерти (нормальная такая психотерапия, по-моему).

Удовольствие в пиве. Зло в странствии.

Судьба может быть несчастной и даже оскорбительной для носителя судьбы и для того, кому он о ней рассказывает.

Я посмотрел на воду. Моя судьба (= удача) плыла мимо.

Из статьи также можно узнать, какому богу не нравилось, когда пиво разливалось немытыми руками :)

Пока книга «Биробиджан — земля обетованная» ждёт своего часа, я между делом разглядываю альбом «Век русского книжного искусства».

В своей лекции Михаил Фрейкман (ссылка в предыдущем посте) упомянул про змея — один из самых известных мотивов зла на Ближнем Востоке. В Египте это Апоп (Апеп, Апофис), в Угарите — Мут и Ям, бог смерти и бог моря (по словам Фрейкмана, Мут и Ям — один и тот же персонаж). Змей есть в вавилонской, аккадской, шумерской, хеттской мифологии. Независимо от имени морской змей остается олицетворением зла.

Если верить Вики, ים (море, [йам]) происходит от протосемитского корня *yamm-. Он прослеживается в арабском, арамейском, угаритском языках.

Ну а мой внутренний Капитан Очевидность просто обрадовался «знакомцам» ים и לָמוּת (умереть [ламут]).

Сегодня мы читали первые строки Берешит (Книга Бытия), чтобы понять, как на иврите говорят про «было — стало». Подумалось, что в изучении любого иностранного языка есть блаженный период, когда есть только настоящее время. Тебя не грузят ни будущим, ни прошлым, волей-неволей живешь здесь и сейчас. Нет, я знаю, что презенс используется для разговора о повторяющихся действиях (и не только), но зачем портить метафору.

Накидаю лучше ссылок на лекции интересные, связанные с иудаикой. Ничего эксклюзивного, просто несколько материалов в одном месте.

Цикл лекций «Запад и Восток: история культур» на Арзамасе.

Михаил Селезнёв. Еврейская Библия и греческая Библия: интерпретации сакрального текста

К лекции приурочена мини-выставка редких книг из фондов РГБ.

Нина Брагинская. Первые религиозные гонения в истории: встреча иудейства и эллинства

Леонид Коган. От Гильгамеша и Хаммурапи к Библии и Корану: что изучает семитская филология

Алексей Журавский. Какое место занимают в исламе библейские пророки

Magisteria

Федор Синельников. Иудея. Виртуальная империя на страницах Танаха

«Эшколот»

Михаил Фрейкман. Ханаан до евреев: между археологией и текстами

Сохраню-ка себе рецензию на «Фиму» Амоса Оза. У меня уже есть его «Иуда», пока непрочитанный. Было смешно, когда я пришла в книжный, взяла Оза и Шолом Алейхема и пошла на кассу. «Получите вашу порцию еврейской литературы», — сказала миролюбиво продавщица. Прямо захотелось купить томик Фирдоуси и подождать реакции :) А ещё Оз — это фильм «Повесть о любви и тьме», из которого я узнала слово «хамсин». А Фима мне определенно кого-то напоминает...

Есть авторы, которых неинтересно читать уже после второго-третьего романа: все уже сказано, все знакомо, все пережито, мысль повторяется . С Амосом Озом наоборот — он с каждым новым романом кажется все важнее и значительнее, а еще он неизменно выбивает читателя из колеи. Проект по полному переводу Оза на русский вроде бы сейчас приостановится, но нам останется «Фима» — возможно, действительно самый русский из его романов.

продолжение следует…

Историк и кулинарный критик Шмиль Холланд так вкусно рассказывал на «Эшкофесте» о местной кухне и переплетении кулинарных традиций что я пропала. К тому моменту я уже попробовала лахух в йеменском гараже-«ресторане» у Кармеля и всё думала, зачем же они едят недожаренные оладьи.

Холланд рассказал много интересного. Что хала «прибыла» в Эрец Исраэль из Европы, лахух — из Йемена, а лепешки, напоминающие любимый лаваш с рынка, — из Бухары. Что репатрианты искали замену привычным ингредиентам и способам приготовления — и находили. Так, в Восточной Европе гефилте-фиш готовили из «подручной» рыбы, благо рек было в изобилии. Классический вариант — из щуки. Только в Одессе (понятно почему) готовили иначе. В Израиле репатрианты не нашли полноводных рек и пресноводной рыбы. Зато были пруды, организованные агентством «Сохнут», с карпами. «И теперь здесь, если ты делаешь гефилте-фиш не из карпа, это почти приравнивается к тяжкому греху», — иронизирует Холланд.

Государство умудрилось найти замену рису, кускусу и пасте «ферфалах». Потом, когда наладился импорт риса, на него перешли палестинцы, доселе использовавшие пшеницу (булгур и фрике).

Адаптировались и к отсутствию печей с глиняными горшками. Кугл/кугель стали готовить на примусах в форме с отверстием посередине. И «целое поколение выросло со знанием, что у кугла в середине есть дырка».

Холланд говорит, что еда динамична. Остается только порадоваться, что при всех изменениях кулинария тот ещё консерватор.

15 января (по нов. ст.) 1891 года родился Осип Мандельштам

Как крошка мускуса наполнит весь дом, так малейшее влияние юдаизма переполняет целую жизнь. О, какой это сильный запах! Разве я мог не заметить, что в настоящих еврейских домах пахнет иначе, чем в арийских. И это пахнет не только кухня, но люди, вещи и одежда. До сих пор помню, как меня обдало этим приторным еврейским запахом в деревянном доме на Ключевой улице, в немецкой Риге, у дедушки и бабушки. Уже отцовский домашний кабинет был непохож на гранитный рай моих стройных прогулок, уже он уводил в чужой мир, а смесь его обстановки, подбор предметов соединялись в моем сознании крепкой вязкой.

продолжение следует…