Что почитать: свежие записи из разных блогов
Записи с тэгом #прочитанное из разных блогов
older than dead, блог «мрачный чтец»
но пшеница — это не просто пшеница.
Лючия Робсон «Верхом на ветре. История Синтии Энн Паркер и последних дней команчей»
Вступление.
Меня всегда в некотором роде влекло на тему индейцев: интересная культура и вызывающая сочувствие история подавления одного из коренных народов Америки. И стоило лишь русскому изданию «Верхом на ветре» выйти в свет, как я её тут же приобрела. Другое дело, что прочла я её лишь спустя несколько месяцев, но как покупка, так и само прочтение того стоили. (Обложка и внутреннее оформление, в самом деле, выше всяких похвал — золотые вставки этнических узоров, иллюстрация, с которой гордым и упрямым взглядом глядит Пета Нокона, украшение частей романа... Иначе говоря, владеть такой книгой — сплошной экстаз.)
История и персонажи.
Центральным персонажем книги является Синтия Энн Паркер (Надуа), действительно существовавшая женщина, которую вместе с братом похитили в возрасте девяти лет индейцы и «сделали одной из Народа». Впрочем, не сказать, что из Синтии делали индианку насильно. Попав в типи к новым названным родителям, Синтия Энн поражается ярким контрастом между кровожадной жестокостью совершавших набег воинов и тёплой всеобъемлющей заботой племени. В течении нескольких месяцев ребёнок постепенно адаптируется к новым условиям: сначала вынужденно, а потом — с превеликим удовольствием. Синтия получает новое имя и с определённого этапа полностью принимает себя как Надуа [1]. Параллельно с тем, как Надуа знакомится с новым миром и внедряется в него, нам повествуют о противостоянии индейцев и белых. Что примечательно, автор, несмотря на большее сопереживание одной из сторон, всё-таки сохраняет нейтралитет: как среди белых встречаются хорошие ребята, так и среди индейцев — плохие; как оправданы действия одних, так же и оправданы действия других. Кроме того, исторически сложившаяся неизбежность судьбы свободного народа во время чтения ощущается событием, которое очень-очень хочется либо отсрочить, либо не приближать и вовсе.
Надуа (Синтия Энн Паркер) — просто превосходная героиня! Её детская непосредственность, трансформирующееся мировоззрение и взрослая личность не вызывает ничего, кроме притяжения. Автор выдержала золотую середину между любящей семейной женщиной и воинственной гордячкой, талантливой и как целитель, и как отважный воин. Её муж, вождь Пета Нокона [2], как раз был непосредственным похитителем, который на фоне прочих совершавших набег на форт Паркера выделялся большим состраданием и благородством, что, впрочем, обусловлено предназначением Синтии Энн — её похищали для удочерения, а потому и обращение с ней отличалось, например, от обращения с её кузиной Рэйчел. Рэйчел попала в плен как рабыня и содержалась при другом племени. На протяжении двух лет Рэйчел бил и насиловал хозяин, а сама она весьма быстро потеряла рассудок (учитывая смерть детей и условия жизни, это совершенно неудивительно). Когда Рэйчел выкупают из плена, она сталкивается с ещё большей жестокостью: муж в её отсутствие женился на другой.
« — Рэйчел, последние два года ему было очень тяжело...
— Последние два года ему было очень тяжело... — Рэйчел истерично расхохоталась.»
Рэйчел скончалась в возрасте восемнадцати лет, так и не встретившись с мужем, хотя он с новой женой жил в соседнем графстве.
Другой пленник, адаптировавшийся в племени, был братом Синтии. Он так же гордо считал себя одним из Народа и за свою жизнь дважды пережил похищение: сначала индейцами, а потом белыми, которые вернули его к дяде, взявшемуся перевоспитать одичавшего родственника — чего, разумеется, не произошло: Медвежонок сбежал обратно не в силах терпеть побои (коими его в племени, например, не награждали даже за самые возмутительные хулиганства) и грубое насаждение новых, неприемлемых для него ценностей.
Фокус внимания с пары Надуа-Нокона перемещается на их сына, Куану Паркера, когда Надуа после насильного возвращения к белым умирает от горя по погибшей на руках дочери, по мужу, по свободе прерий, а Странник умирает от пулевого ранения.
Чего таить, концовка, в которой Куана, ставший вождём, спустя годы сопротивления и набегов принимает вынужденное от безысходности положения решение согласиться на жизнь в резервации трогает до глубины души, а послесловие от автора в конец добивает читателя. В этом нет слезливости, просто это и впрямь впивается самыми когтями.
Вывод.
Как и выше писала, книга трогательная, но по-своему вдохновляющая. Она достойно оглядывается на историю, справляется с балансом между двумя сторонами конфликта (хоть, как и полагается, всецело сопереживает именно индейцам). Живые персонажи, крепкий сюжет, красивый язык и прекрасное раскрытие — горячо рекомендую к прочтению. (К тому же, книга удобно делится на части и главы, позволяя читателю раз за разом доходить до точки и возвращаться безо всяких потерь памяти, мол, «а где, чёрт возьми, я вчера остановился».)
Сувате.
Примечания:
[1] в переводе издательства «Греющаяся С Нами»; по данным же энциклопедических источников, «Надуа» переводится как «Someone Found», то бишь «Некто Найденная»
[2] в книги фигурирует как «Нокона» или «Странник»; «Пета Нокона» же переводится как «Одинокий Странник», да-да, тот самый
Небольшой втык издательству: насчитала пару опечаток и какой-то неопознанный значок внутри текста. Хотелось бы, конечно, читать книгу БЕЗ редакторских косяков.
Danita_DEAN, блог «Лавандыш»
* * *
Посмотрела вчера Ведьмака от Нетфликс, по диагонали 6 и 8 серии.
...
Это как Мерлин ББС, только там более сказочно и вообще приятственнее (хотя, может быть, если бы до Мерлина видела более качественно снятые и каноничные фильмы то тоже была бы не особо довольна).
Что ожидаемо, вышло как со стереком - лента горит, флента бурлит, пейринг конфетка, фичков хули... много, а в самом сериале... не так чтобы очень.
Вот согласна с юзером с твиттера, там поставлены рядом две картинки, на одной Шрек с Ослом, а на другой - Геральт с Лютиком.
Так то оно вот так, хах)
Нет, конечно, глютик все равно останется основным пейрингом сериала (а там что, есть еще кого шипперить? 
).
Йенифер... странная. Как-то я ждала другого + она мне кого-то внешне напоминает, прям сильно, чуть ли не накладывается лицо на лицо.
...и это я еще не читала саму серию, только несколько первых частей; представляю как бомбит странно канонистам.
older than dead, блог «мрачный чтец»
завтра никогда не наступит
Что-то я так конкретно, на целую неделю, запоздала в публикации впечатлений о парфюмере. А ведь это бесспорный шедевр литературы хотя бы за выбранную стилистику речи, полностью переносящую во Францию восемнадцатого столетия. «Парфюмер» издан в 1985 году, но полноценно ощущается «приветом» из куда более далёкого прошлого.
Ни для кого не загадка, о чём повествует Патрик Зюскинд в своём романе — предназначение главного героя (или скорее антигероя) раскрыто в названии, однако очень много мелких сатирических и пронзительных деталей таится непосредственно на страницах произведения. Автор не только чарует любопытными описаниями запахов или интригует сюжетом, он метко и, при этом, довольно тонко вскрывает людей самых разных слоёв населения, создавая смрадящее своими бесконечными недостатками общество, на фоне которого малообразованный, грубый и лишённый эмпатии «клоп» (а именно таковым прозвищем Зюскинд наделяет своего парфюмера) кажется эталоном одухотворённости, проницательности и ума — вопреки всем недостаткам, этот изворотливый и нелюдимый ублюдок вызывает желание болеть за него, хотя, казалось бы, он всего-навсего никчёмный паразит с особым талантом. Зато каким! Он гениальный, феноменально тщеславный и невероятно целеустремлённный. Жан-Батист Гренуй, как и большинство литературных чудовищ, с самого младенчества обделён тем, что во многом формирует человека как животное социальное. В нём отсутствуют привязанности, сострадание и большинство человеческих (и, вместе с тем, человечных) стремлений, да и он попросту одержим идеей — словно одержим дьяволом. Идя к тому, чтобы получить всеобщее признание и всепоглощающую любовь, он выясняет, насколько презирает современное ему общество из глупых, суетливых и пустых людей.
«Парфюмер. История одного убийцы» — это полная психологизма притча, которая несёт в себе двусмысленность и междустрочье...
Если выходить за рамки избыточной литературности отзыва, могу смело заявить, что роман горячо рекомендую любителям пгсить (таким же, как я, братья и сестры!) и, в особенности, тем, кого влечёт психология литературных чудовищ в художках. Он был моей давней мечтой на прочтение, но добраться смогла лишь недавно (конец ноября этого года, соответственно). Парфюмер стопроцентно оправдывает свой имидж и, в отличии от многих прочих приставленных к т.н. «лику святых» произведений, история уникальна и остроумна. Она не выносит какой-либо морали, не доводит до сведения, не является инструментом громкого высказывания — это попросту очень интересный роман, захватывающий с первых строк, и при этом довольно короткий, чтобы «слопать» его за вечер. После него я где-то сутки не хотела прикладываться к другим книгам, а, учитывая, что человек я не настолько впечатлительный, это говорит о том, насколько мощно отзовётся «Парфюмер. История одного убийцы» — естественно, если к автору/слогу/тематике читатель сопричастен. Я не считаю, что есть какая-либо литература, которая обязательна к прочтению ну просто потому что. Это всё из-за того, что я за осознанное чтение. Нет таких произведений или авторов, которым хоть какой-либо человек обязан с рождения, а потому и нет таких произведений и авторов, чтение коих — это общественный долг. Я уже ранее затрагивала данную тему, но кратко освещу свою точку зрения вновь: даже классика в первую очередь принадлежит человеческим рукам, а люди лишены многовековой и стопроцентной объективности; то, что было неоспоримо двести лет назад, в окружающей современной действительности может не иметь ничего общего с актуальностью — творчество тоже продукт и зачастую продукт лишь своего времени, продукт, скованный рамками тогдашнего/нынешнего менталитета, и ничего не существует в отрыве от темпорального контекста. А бессмертные произведения порой бывают бессмертными лишь благодаря привилегированности и авторитетности авторов, его поклонников и тех, кто записывает всё это дело в обязаловку. Читайте то, к чему сопричастны, — вот моя заповедь правильного чтения.
В «Парфюмере» Зюскинд изящно раскрывает занимательные идеи, а основная пахучая тема не была тронута ни ранее, ни позднее, по крайней мере, на своём опыте ничего подобного я не встречала. Написанная история Гренуя в 1985 году для меня оказалась свежа, как тихий и по-своему сочный ветер с книжных лугов. Пока не собираюсь кусать другие работы автора, возможно, всё обаяние его творчества для меня будет заключаться лишь в «Парфюмер. История одного убийцы», но Патрик Зюскинд заслуживает, с моей колокольни, внимания.
ссылка на публикацию в инсте: https://www.instagram.com/p/B5oPsT3IAe-/
older than dead, блог «мрачный чтец»
завтра никогда не наступит
В ноябре меня прорвало на политику. И, хотя я начала его с позитива Фэнни Флэгг и попыталась следовать списку, кроме перечитки «Франкенштейна» и знакомства с геймановским «Никогде», дальше не получилось продвинуться, потому что просто захотелось сатиры Дж. Коу (это любовь с первой книги), а вслед за ней логическим продолжением стал неизвестный террорист. Публикация в инсте: https://www.instagram.com/p/B5Eo2tMKLIV/ 
«Здесь курят» цепляет мгновенно и держит до самого конца. Несмотря на остроты и общее настроение всепоглощающего цинизма, концовка вышла то ли сплошной взяткой для потенциальной аудитории, то ли чистой воды рофлом. Честно, ни женитьбы с дитятками главгера, ни ухода вроде как сильной персонажки в роль любящей жены не ожидаешь. Если бы концовка наступила в момент мести, то я была бы вполне удовлетворена, но автор то ли сам потакает массам девяностых — когда в провокацию уже можно, но давайте не сильно —, то ли это была переработка на стадии редактуры, то ли это вообще намеренно. В целом, время проведено отлично, я словно перешла сквозь воронку в конец девяностых. Книга определённо является товаром своей эпохи, местами всё ещё актуальна, однако уже больше в России. Возможно, поэтому перевели её только в этом году, хотя издана в 1997.
«Номер 11». Из американских реалий — в британские! Это книга, в которой абсолютно все ружья выстреливают. Преимущественно, прямиком в сердце. Ни одной лишней детали, ни одного лишнего персонажа. Колючая ирония, злободневность, интриги и завораживающая метафоричность в последней части. Книга вообще не отпускает, пока не закончишь. Респектую авторскому садизму, с которым он окунает персонажей в чан с говном. В моём вкусе. Коу берёт людей и распределяет их жизни по зёрнышку, как бы говоря: «век доступной информации? а, может, лучше век искажённой информации? век случайных и намеренных недопониманий? век, в котором как будто бы можно найти всё, но в котором ты никогда не отыщешь хрустального сада».
«Неизвестный террорист». А теперь мы в Австралии. Вещь абсолютно потрясает тем, насколько легко создать искусственного злодея в глазах общественности. Я в кристальном восторге от трагической иронии финала, и это, пожалуй, главное и бесспорное отличие от выше упомянутых произведений. Если в американских девяностых антигерой «побеждает в себе зло», а в британской сатире — зло наказано, то у австралийского Флэнагана зло отсутствует, но именно оно всё равно побеждает.
Все три книги так или иначе связаны с навешиванием ярлыков и с тем, как это влияет на объекты — в руках влиятельных люди являются просто объектами. Забавно, что особое сопереживание вызывает Куколка (где-то тут мимоходом пробежала теория, чем подышал Зак Снайдер со своим запрещённым приёмом) не из-за её судьбы в деталях, а из-за того, что она несправедливым образом оказалась втянута в бессильную борьбу против целого мира масс-медия, копов, которые окончательно перепутали, с чем и за что они должны работать — но так и не получила возможности постоять за себя.
