Что почитать: свежие записи из разных блогов
Записи с тэгом #III номинация из разных блогов
Profundum, блог «Конкурс (27.08.2019 – 30.10.2019)»
* * *
Здесь выложены фанфики, участвующие в конкурсе фанфиков паблика Scum Villain’s System | «Спаси-Себя-Сам», проводимого с 27.08.2019 по 30.10.2019. Во время проведения конкурса все авторы анонимны. После его завершения мы добавим ссылки на эти фанфики на других сайтах, если авторы захотят их выложить вне конкурса.
I номинация:
1) Беседа под персиковым деревом
3) Кажется
4) Окно диалоговых выборов (Победитель)
5) Розмарин
8) Беглец
11) Выкуп
13) Капли дождя
II номинация:
1) Особенности проведения чайной церемонии
4) Одно доброе дело (Победитель)
9) Будучи в поисках счастья, найти его
10) Проклятие демонической сливы
11) Киноварь
12) Короткая ночь
13) Пожимаю член брата как руку
III номинация:
3) Хули-цзин
5) Окей Гугл, как стать главным героем без гарема (Победитель)
IV номинация:
4) В гостях хорошо, а дома лучше
8) По демонической дорожке от сюжета не сбежишь
10) Дракон и ученый
11) Спокойной ночи, Шэнь Цинцю
Profundum, блог «Конкурс (27.08.2019 – 30.10.2019)»
Окей Гугл, как стать главным героем без гарема
Пэйринг и основные персонажи: original!Ло Бинхэ/Шэнь Цзю, ученики пика Цинцзин и пиковые лорды
Рейтинг: R
Жанры и предупреждения: AU, Юмор, Драма, Насилие
Размер: 33653 ~ 19 страниц
Описание: Ло Бинхэ становится трансмигрантом в гаремной новелле, вот только вместо гарема его интересуют лишь методы совершенствования и то, как прекрасен с веером в руках его учитель-злодей… Который «должен умереть ради продвижения сюжета», что б ты подавилась своим злорадством, Система!
ЧитатьШэнь Цинцю неподвижен.
Ло Бинхэ медленно поднимает его, гладит по щеке. Такое спокойное выражение лица у учителя увидеть можно редко, только когда он спит. Мало кто может его таким увидеть, Ло Бинхэ чудом удалось выбить себе такую привилегию. Жить вместе с Шэнь Цинцю было сложно, но моменты расслабленности и тепла стоили любых проблем.
Сейчас за них нельзя дать и ломанного гроша.
Сюя лежит грудой обломков неподалёку; некогда сияющий и благородный меч разбит, исполняя желание своего хозяина и отказываясь служить кому-то ещё. Ло Бинхэ восхищался утонченностью и силой Сюя в детстве, любуясь тем, как учитель тренировался – опасная красота, за которой можно наблюдать вечно.
– Ло Бинхэ!
Голос Лю Цингэ яростный и суровый, но за этим он может услышать что-то ломкое и горькое.
Шэнь Цинцю не реагирует на появление своего шиди – впрочем, он не реагирует ни на что.
Его кожа холодная мягкая. Ло Бинхэ вспоминает, как раньше мечтал прикоснуться к нему, хотя бы ненадолго, схватить за руку, а не за рукав длинных одежд, погладить волосы, приобнять за плечи. Желание исполняется совсем не так, как ему хотелось бы.
– Отпусти его! Разве тебе недостаточно того, что ты уже сделал?!
Отпустить? Смешно. Ло Бинхэ не смог сделать это при всем своем желании.
Толпа, окружившая его и учителя, отступает, когда он смотрит на Лю Цингэ.
– Этот человек – мой.
Его слова тихие, но Лю Цингэ смотрит на него как на сумасшедшего.
– О чём ты говоришь, – зло бросает он; в его голосе слышно горечь, когда Лю Цингэ продолжает: – Шэнь Цинцю мёртв.
Мёртв, повторяет про себя Ло Бинхэ.
Мёртв.
Белые одежды Шэнь Цинцю запятнаны кровью, чего бы он никогда не стерпел, как и объятия Ло Бинхэ. Но как может быть правдой, что умерла сиятельная и далёкая луна к которой бесполезно тянется глупое животное, пытаясь докричаться, пытаясь поймать хотя бы отражение в воде? Лишь тень может её скрыть, и это точно не будет смерть, это будет… будет он, Ло Бинхэ.
Разве он не хотел скрыть учителя ото всех? Забрать себе и любоваться прекрасным и гордым существом? Заставить принять, пусть даже силой?
«Я хочу забрать все твои обиды с собой,» – едва слышные слова, брошенные учителем вместе с последним взглядом.
(первым за все эти годы)
Чего хотел этот человек, чьи мысли и намерения спутаны в тесный клубок из обиды, гордости и ответственности? Было ли хоть одно мгновение, когда он думал о Ло Бинхэ как о человеке, что принадлежал его дому, его учениям?
(ему всему)
Лю Цингэ призывает меч.
– Верни его. Или я заставлю тебя.
– Для чего, – хрипло возражает Ло Бинхэ. – Разве ты не сказал, что он мёртв?
Почему эти люди, которые только и делали, что причиняли его учителю проблемы, ранили его и не желали увидеть настоящее лицо теперь так отчаянно цепляются за бездыханное тело?
(почти так же, как и он сам)
– Похоронить его достойно благородному бессмертному, конечно! Едва ли зверь, подобный тебе, поймет это!
Ло Бинхэ слушает Лю Цингэ с подобием уважения, прежде чем холодный смех срывается с его губ.
И внутри словно ломается что-то: он смеётся так, что горло першит, а в груди невыносимо колет; руки сжимают холодный труп с такой силой, что кости сломаться могут, и даже Лю Цингэ отшатывается от него с подобием презрения на лице.
Когда этот порыв стихает Ло Бинхэ чувствует себя пустым.
Синьмо взывает к нему, спрятанный в ножнах.
– Как бессмысленно, Лю Цингэ. Шэнь Цинцю едва ли заслуживает подобного.
Он улыбается прямо ему в лицо.
– Как ты смеешь!..
Ло Бинхэ не обращает на него внимания, удаляясь с телом учителя на руках.
– Разберись, – бросает он Ша Хуалин, проходя мимо.
Сияющее неоном диалоговое окно возникает перед ним, но Ло Бинхэ не чувствует ни интереса, ни злости, когда механический голос Системы расчетливо подводит итог.
[Сюжетная арка «Шэнь Цзю» завершена! Насчитано:
+ 1000 баллов крутости за противостояние главному злодею в поиске мести
+ 1000 балов за раскрытие персонажа «Шэнь Цзю» и опровержение обвинений
+ 500 баллов за размеренное и неторопливое преследование, дабы загнать в ловушку
+ 500 баллов за мастерское сокрытие истинных целей и начатому противостоянию с персонажем «Лю Цингэ»
+ 200 за мрачность и угрюмость сцены
Продолжайте в том же духе!]
Ло Бинхэ устало прикрыл глаза.
Он не может заставить себя смириться с тем, что собственноручно довел Шэнь Цинцю до саморазрушения.
***
Всё началось, когда студент по имени Ло Бинхэ умер.
Честно говоря, во всем была виновата аллергия на миндаль, десерт с которым ему заказали одногрупники. Из-за образовавшейся суматохи скорую в кафе вызвали лишком поздно, так что он успел мысленно проститься с семьей и близкими и пообещав стать мсительным духом и преследовать друзей до конца их жизни. Конечно, он не ожидал проснуться от отвратительного звона, напоминавшему похмелье, что мучало его после известных своим шумом студенческих вечеринок.
[Система приветствует клиента в мире «Пути гордрго бессмертного демона»! Ваша учетная запись: Ло Бинхэ, ученик школы Цанцюн. Местонахождение: пик Цинцзин.]
Черт побери, подумал Ло Бинхэ.
«Путь гордого бессмертого демона» – гаремная веб-новелла, весьма популярная и низкопробная. Ло Бинхэ начал читать её исключительно из-за того, что у главного героя было такое же имя, поэтому особым фанатизмом не отличался и бросил сразу же после совершенно неудачного выпила Юэ Цинъюаня и Шэнь Цинцю. Ограничившись комментарием о том, что автор пробил новое дно и ожидать чего-то большего бессмысленно, Ло Бинхэ пошел на очередную встречу их отбитого курса.
Честно говоря, он бы предпочел умерть ещё раз сто самыми глупыми способами, чем стать героем жеребцом в этом графоманском огрызке тщательно скрытой порнухи!
Итак, первым делом Ло Бинхэ постарался разведать обстановку.
Ситуация вырисовывалась таким образом: его телу было примерно двенадцать лет, его учитель не обращал на него внимания, а шисюны – наоборот, ревнуя малышку Инъин, которая, в свою очередь, разрывалась между ним и Шэнь Цинцю, со всей искренностью считая их своей семьёй, шисюны снова ревновали и так по кргу.
Ло Бинхэ проклял свою память и осутствие интереса к жизни главного героя: ну что ему стоило немного повнимательнее читать, как тот избегал братьев по школе и как вел себя со старшими?! Методом проб и ошибок он кое-что да запомнил, но информации всё равно не хватало! А ведь он ещё и не умел читать по древнекитайски! За что столько сложностей на его голову?!
[Всё ради сюжета, клиент]
Иди к черту, Ситема!
Таким образом, несмтря на уговоры Нин Инъин, к которой успел привязаться за две недели как к младшей сестре, Ло Бинхэ отправился в библиотеку.
Вход туда без азрешения учителя был строжайше запрещён, поэтому он немало рисковал, пробираясь туда посреди ночи, но выбора особо не было: Ло Бинхэ предпочел бы отбыть наказание, чем ошибаться на каждом шагу, не имея ни малейшего понятия, сто именно сделал не так.
Небольшой светильник, одолженный у всё той же Нин Инъин, Ло Бинхэ держал в руке, освещая полки, пытаясь найти что-то похожее на детские обучающие книги. Он потратил несколько часов, выбирая мало-мальски подходящие пособия, пока не заметил, что свет теперь исходил не только от его лампы.
Черт побери! Кто ещё сунется ночью в обитель знаний, как не Шэнь Цинцю!
Почувствовав, как кровь отхлынула от лица, Ло Бинхэ попытался незаметно проскользнуть к выходу… Чтобы опрокинуть несколько пустых флаконов у самого порога.
Их тут точно не было, что за подстава!
[Персонаж «Шэнь Цзю» отличный тактик и стратег, ваша задача состоит в том, чтобы выявить и подобные детали в том числе]
Ценой своего здоровья?!
[И не только, клиент]
Ло Бинхэ, не тратя лишнего времени на ругань с Системой, резко повернулся в сторону приближающегося света и поклонился.
– Этот мастер не помнит, чтобы зверью было разрешено безобразничать в оплоте мудрости и многовековых знаний, собранных людьми.
Голос учителя был ленив и насмешлив, острые слова достигали своей цели; но Ло Бинхэ лишь крепче прижал книги к себе и склонился ниже.
– Этот ученик простит прощения у учителя и готов принять соответствующие наказание, – ответил он тихо и уверенно.
Шэнь Цинцю не сразу отреагировал на его слова, словно развлекаясь, ожидал, что ещё он сделает. Ло Бинхэ не двигался – оправдываться он не собирался, как и пытаться скрыться.
Зашелестели одежды – пиковый лорд приблизился к нему на расстояние одного шага. Свет освещал его одежды и Ло Бинхэ заметил, что они были простыми и тонкими, словно Шэнь Цинцю лишь недавно встал с кровати.
– Покажи, что ты забрал, маленький зверь.
Ло Бинхэ без промедления протянул ему книги.
Он так и не выпрямился. Предположив, что Шэнь Цинцю, который терпеть не мог самого младшего ученика, будет хоть немного более спокойным, если увидит лишь безукоризненное послушание, Ло Бинхэ не решался сделать хоть единое лишнее движение.
– Сборник поэтических стихов, записи о редких демонических животных, пособие для обучения танцу с веером.
Ло Бинхэ покраснел, импульсивно подняв голову.
– Этот ученик!..
…едва не задохнулся от представшего зрелища.
Шэнь Цинцю в новелле описывался как человек с весьма приятной внешностью – на такого никогда не устанешь смотреть. Но ни один фанарт не мог сравниться с тем, что видел Ло Бинхэ сейчас.
Распущенные волосы рассыпались по плечам и груди; шелковые, полупрозрачные одежды, которые показали бы совсем не то, что стоит видеть ученику, будь их на два слоя меньше; прищуренные глаза казались сонными, а не злыми, а лёгкая усмешка в свете лампы становилась мягче, словно вся ситуация искренне веселила пикового лорда.
Опомнившись, Ло Бинхэ вновь опустил голову, краснея ещё больше. Он был бисексуалом в прошлой жизни, ладно? Никто не мог обвинить его в том, что он залип на такого красивого человека.
А уж атмосфера…
Если Шэнь Цинцю скажет, что лично его накажет, то, чёрт возьми, это станет началом грёбанного гейского недопорно!
Даже злодею нельзя пожелать участи «обрезанного рукава» в древнем Китае!
К тому же, Ло Бинхэ был ещё совсем мелким, будь это через несколько лет…
О чём он только думает! Лорд Цинцзина был натуралом, а ему самому придётся собирать гарем исключительно из девушек! Когда вокруг столько красивых мужчин, что за проклятье!..
– Зачем маленькому зверю вроде тебя всё это понадобилось?
Голос Шэнь Цинцю вывел Бинхэ из панического состояния.
Он без запинки ответил:
– Этот ученик хотел попрактиковаться в чтении и написании, чтобы больше не утруждать помощью Нин-шицзе. Ученик хотел попросить разрешения у учителя, но Мин-шисюн сказал, что не стоит отвлекать вас такими глупостями и ученику пришла в голову такая глупая идея, за что он просит прощения и наказания.
Шэнь Цинцю выслушал его до конца, не перебивая.
Как только поток слов Ло Бинхэ иссяк, он плавно указал на улицу:
– Тридцать кругов вокруг пиков. Прямо сейчас. Днем будешь рубить дрова.
Пробормотав что-то невнятное, Ло Бинхэ поспешил исполнять приказ.
На следующий день взволнованная Нин Инъин пришла к нему со стопкой книг в руках.
– Учитель дал мне это сегодня! – сказала она ему. – Он сказал не говорить тебе, но выглядел на очень задумчивым и спокойным. А-Ло, признавайся, ты же ничего не сделал?
Ло Бинхэ только вздохнул в ответ на её подозрительный и ожидающий взгляд.
– Нин-шицзе, я такой же ученик, как и ты. Я не могу сделать абсолютно ничего… Хотя кое-что случилось.
От воспоминаний он снова покраснел.
Как хорошо, что это легко можно списать на стыд, в самом-то деле.
Но пока Ло Бинхэ делился с Нин Инъин событиями прошлой ночи, Система трудилась как самый заядлый трудоголик, не жалея для ушей своего пользователя ужасных звуками уведомлений.
[Начислено:
+ 30 очков крутости
+ 20 очков репутации «Шэнь Цзю»
+ 20 очков расположения «Нин Инъин»
+ 10 очков расположения «Шэнь Цзю»
+ 5 очков зависти шисюнов
Желаете приобрести новые функции, клиент?]
Ло Бинхэ со вздохом согласился на очередное обновление, сетуя на ревнивость братьев по школе.
– А-Ло, так может, учитель наконец… пригляделся к тебе? – с сияющими надеждой глазами спросила Нин Инъин.
Это было бы неплохо. На самом деле, очень даже неплохо.
Он ободряюще улыбнулся шицзе.
– Даже если это не так, я постараюсь, чтобы учитель хотя бы заинтересовался во мне.
Нин Инъин недоуменно склонила голову.
– Но ведь он и так должен, учитель ведь выбрал тебя своим учеником…
Ло Бинхэ только покачал головой.
– Я думаю, что всё немного сложнее, шицзе.
Всё действительно было намного сложнее.
И ему придётся разобраться с этим.
С того момента Ло Бинхэ начал наблюдать исключительно за своим учителем.
Несмотря на то, что Шэнь Цинцю всё ещё не скупился на наказания и ругательства для своих учеников, он был… просто излишне строгим учителем? Возможно, Ло Бинхэ действительно вызывал у него какие-то неприятные воспоминания или что-то в этом роде – в конце концов, за свою первую жизнь он немало пересмотрел сериалов и прочитал книг, в котором использовались подобные тропы. Конечно, фанаты в своих работах нередко находили способы устранить недоразумение, иногда заходя в такие дебри, что даже автор оригинала бы вряд ли до такого додумался.
Раздумывая над этим, Ло Бинхэ приходилось исполнять немало обязанностей, которые взвалили на него шисюны. Ему нужно было быть достаточно послушным учеником для того, чтобы не заработать себе проблем, однако даже вид этих самодовольных мелочных мальчишек его раздражал.
Неужели им не надоест? Даже учителю стало скучно на это смотреть! Возьмите пример!
Но кто будет его слушать, конечно.
– Прохлаждаешься, дворняжка?
Помяни черта, называется.
Мин Фань со своими шестерками стоял позади него и недобро усмехался.
Ло Бинхэ лишь на несколько минут присел у реки, закончив со стиркой. Однако отдых для него дорогие братья по школе считали непростительным грехом, хотя уже и Шэнь Цинцю позволял ему незаметно передохнуть в тени деревьев на утренней тренировке.
Конечно, ключевое слово «незаметно» – если вдруг Ло Бинхэ слишком расслабиться, поток упрёков и оскорблений посыпался бы на него как из рога изобилия.
Он быстро научился чувствовать тонкую грань настроения своего учителя, так что это было не такой уж значительной проблемой.
А вот капризы других учеников всё ещё доставляли ему неприятности.
– Этот ученик просит прощения у Мин-шисюна.
Размениваться с ними словами Ло Бинхэ был не намерен. Возможно, оригинал в детстве считал, что если слушаться малейшего указания, то ты станешь нужным, но нынешний Ло Бинхэ знал лучше: если позволять пользоваться собой направо и налево без выгоды для себя, то об тебя будут только ноги вытирать.
Он мог понять, когда люди приходили к нему с недобрыми намерениями. Так определённо было и сейчас.
Ло Бинхэ встал, взяв корзину с чистым бельём, собираясь пройти мимо остальных учеников.
Как будто ему позволили бы.
– Кто разрешал тебе уходить, дворняга?
Тон Мин Фаня был пренебрежительным и угрожающим. Неплохо, но на Ло Бинхэ не производило никакого впечатления.
В своём мире он множество раз сталкивался с такими вещами. А слышать подобное от двенадцатилетнего мальчишки – что может быть смешнее?
Ло Бинхэ не смог сдержать улыбку, несмотря на то, что корзину выбили из его рук. Чистое белье упало на землю – снова придётся стирать.
– Этот ученик всего лишь хотел не мозолить глаза шисюнам своим взбодренным видом.
Мин Фань прищурился и схватил его за ворот одежды.
Возможно, в голосе Ло Бинхэ было слишком много иронии? Он слишком устал за день, чтобы заботиться ещё и об этом.
Остальные ученики по кругу обступили их.
– Ты, очевидно, кое-чего не понимаешь.
Улыбка всё ещё не сходила с лица Ло Бинхэ.
– Не будет ли так любезен Мин-шисюн просветить этого ученика?
Мин Фань ухмыльнулся.
– Можешь пытаться копировать манеры людей сколько угодно, до вот только так и останешься жалким мусором, подобранным лишь из жалости.
Ах. Вот как.
В любую эпоху, в любом мире, подобные слова всё ещё могли ранить – пусть даже ситуация и была другой, пусть причина была другой, пусть окружение было другим. Никогда в своей жизни Ло Бинхэ не захотел бы снова слышать такие бессмысленные и жестокие вещи.
– И тебе бы стоило давно это усвоить!
Мин Фань замахнулся на него, но Ло Бинхэ успел перехватить его руку.
– Теперь мне ясно, – едва слышно сказал он.
Но прежде, чем Ло Бинхэ успел поддаться желанию сломать чужую конечность, над головами учеников разнёсся холодный голос:
– И что всё это должно означать?
Шэнь Цинцю взмахнул веером, скрывая презрительное выражение лица и всё, что мог сделать Ло Бинхэ – это склониться в поклоне, искренне надеясь, что учитель проявит хоть каплю милости к нему и не будет наказывать слишком сурово.
Плечо болело.
Ло Бинхэ печально вздохнул, втирая лекарственную мазь, принесённую Нин Инъин. Девочка беспокоилась, но он заверил её, что ничего серьёзного нет, всего лишь синяк, который пройдёт уже к утру благодаря лекарству. Неуверенная, стоит ли ему верить, Нин Инъин ушла, оставив его в сарае одного.
Только тогда Ло Бинхэ позволил себе со стоном упасть на жесткий матрас.
Чтобы он ни наплёл шицзе, без мази ему пришлось бы действительно плохо. Удар учителя был сильным, как и ожидалось от лорда пика Цинцзин.
Ло Бинхэ не мог не думать об этом с обидой.
Шэнь Цинцю, появившийся у речки разогнал остальных учеников, приказав им оббежать пик пятьдесят раз и скопировать несколько томов в библиотеке. То, с каким недовольством он на них смотрел, поразило Ло Бинхэ: разве не должен был учитель-злодей обратить свой гнев на него в первую очередь? Отчего же он даже взгляда на него не пожалел, будто витая мыслями далеко за пределами этого места?
Поддавшись импульсу, Ло Бинхэ протянул руку, чтобы схватить рукав одежд учителя.
От внезапной боли он вскрикнул.
Шэнь Цинцю отвернулся, резко раскрыв веер. Ло Бинхэ мог только держаться за ноющее плечо, со слезами на глазах вглядываясь в его спину.
Он ведь даже ничего не сделал! Почему…
Проглотив обиду, Ло Бинхэ постарался склониться в почтительном поклоне.
Не стоило злить учителя ещё больше.
– Этот ученик, – тихо пробормотал он, едва не глотая слова от усилий. – Этот ученик хочет узнать у учителя, какое наказание предназначено ему.
Лучше было спросить сразу.
Шэнь Цинцю не обернулся к нему, когда холодно ответил:
– Возвращайся в сарай.
Ло Бинхэ чудом уловил, как он шепотом добавил «маленький зверь», прежде чем повиноваться, давя в себе желание убежать.
Таким образом весь оставшийся день он провёл здесь.
Он был в очень подавленном состоянии, пока не появилась Нин Инъин.
Лекарство, которое она принесла, было очень высококачественным, так что к завтрашнему дню боль пройдет, а ещё через несколько не останется и следа от похожего на ожог следа Ци.
Что вывело учителя из себя, спрашивал себя он. Хотя, конечно, был намного более интересный вопрос: что заставило учителя ему помочь? Не только с учениками, но и с нанесённой собственноручно раной.
Такой странный и запутанный человек.
Как только этот глупый автор мог сделать его плоским и посредственным злодеем?
Ло Бинхэ тихо смеялся, пока Система механическим голосом сообщала, сколько баллов он набрал.
[+ 50 очков крутости
+ 20 очков расположения «Шэнь Цзю»
+ 10 очков расположения «Нин Инъин»
+ 5 очков почернения]
Ло Бинхэ не обратил должного внимания на последнее замечание, когда провалился в мирный сон.
С тех пор жизнь Ло Бинхэ неожиданно стала намного лучше.
Ученики перестали доставать его так прямо, никто больше не заставлял Ло Бинхэ заниматься стиркой, дровами и прочим, если только это не наказание, а из сырого сарая, в котором едва хватало места, он переехал в общежитие учеников, чему была очень рада Нин Инъин, поделившись в честь этого с ним конфетами (она заявила, что их ей дал учитель, и репутация «Шэнь Цзю» набрала ещё 20 очков из-за одной только фразы).
Что же касается самого учителя…
Ло Бинхэ с неописуемым удовольствием наблюдал за тем, как из персонажа совершенно двухмерного и шаблонного Шэнь Цинцю становился намного более глубоким и неоднозначным. Его отношение к ученикам и другим лордам, упомянутое в книге только как «презрительное и высокомерное», на самом деле было намного более противоречивым, как будто учитель просто не мог проявить истинные чувства – и что же могло помешать ему, кроме травмы, перенесенной в прошлом?
Увлекшись теориями о жизни Шэнь Цинцю до вступления в школу Цанцюн, которые в прошлой жизни листал от скуки, Ло Бинхэ совсем не заметил, как поползли слухи о том, что самый младший ученик лорда пика Цинцзин завоевал не только интерес своего учителя, но и его сердце.
Глупость настоящая, в самом-то деле.
Нин Инъин, знающая обо всех этих слухах, только диву давалась, как А-Ло пропустил всё это мимо ушей. Ну, его мысли вечно блуждали лишь вокруг учителя, который начал обучать его едва ли не лично, отдав и пособие по совершенствованию лучше прежнего и уделяя внимания на тренировках больше, чем остальным.
Хотя в музыке, танцах, живописи и шитье лучшей всё ещё была его единственная ученица.
Впрочем, наблюдая за тем, как учитель строго отчитывает почти светящегося от счастья Ло Бинхэ за ошибки в каллиграфии, Нин Инъин не ощущала ни зависти, ни ревности.
Она была действительно рада, что, несмотря на ещё большую строгость в обучении А-Ло, их учитель во всем остальном был намного мягче к младшему ученику.
Хотя о слухах не помешало бы позаботиться.
Эти хулиганы с Байчжаня совсем страх потеряли, принимать столь ничтожные вещи за правду!
Ло Бинхэ иногда ненавидел своих шишу.
Нет, правда, зачем они только приходят, если всё заканчивается лишь взаимным недовольством друг другом? Учитель вечно в плохом настроении после таких встреч, а страдают от этого ученики!
Правда, Ло Бинхэ с недавних пор начал догадываться, как успокоить учителя, пусть за это ему могло влететь намного больше, чем остальным.
Так, стоило только в бамбуковый дом ступить чужой ноге, Ло Бинхэ доставал из тайного запаса сладости и подавал их с чаем (или заставлял это делать остальных учеников, милостиво разрешая всю вину взвалить на него).
Однако со временем привычка сыграла с ним плохую шутку.
Собственно, по этой причине он и стоял сейчас вместе с Мин Фанем перед недовольным учителем.
То, что учитель однажды заглянет на кухню, только-только приказав ученикам приготовить чай, стало неожиданностью.
Но Ло Бинхэ, как и обещал, выступил вперёд и признался:
– Учитель, этот недостойный ученик позволил себе лишнего и просит о наказании!
Шэнь Цинцю со щелчком закрыл веер и посмотрел на него.
Мин Фань рядом странно дёрнулся, словно хотел выступить вперёд. Ло Бинхэ забеспокоился – ему с трудом удалось уговорить главного ученика на подобную авантюру, мало ли, что взбредёт ему в голову сейчас?
Но Шэнь Цинцю заговорил раньше, чем Мин Фань успел что-то сделать.
– После того, как подадите чай, пробежите десять кругов вокруг пика, оба. Ло Бинхэ, постираешь всё грязное белье.
Они кивнули, выражая понимание.
Дверь была заперта.
Ло Бинхэ оставалось только вздохнуть. Несмотря на то, что учитель разрешил ему ночевать с остальными учениками, бывали случаи, когда его не пускали в общежитие и ничего не оставалось, кроме как вернуться в сарай.
Это происходило не очень часто, так что Ло Бинхэ находил способы мелочной мести шисюнам. Но, видимо, этого было недостаточно.
Что ж, на улице было тепло, так что можно было остаться и на тренировочной площадке вместо того, чтобы долго пробираться к сараю.
Однако на полпути он увидел свет.
Что делал учитель здесь в такое время? Хотя, может он просто возвращался в бамбуковый дом, но если использовал этот путь, то…
Значит, шёл из города.
И так не особо радостное настроение Ло Бинхэ ухудшилось окончательно. Как человек, читавший новеллу, он конечно, знал, зачем Шэнь Цинцю спускался в город – для посещения борделя.
Обуреваемый чувствами, Ло Бинхэ упустил момент, когда свет приблизился.
Когда же он замети, то убегать было поздно.
– Что ты здесь делаешь?
Ло Бинхэ торопливо поклонился.
– Этот ученик… этот ученик…
Этот ученик не имел ни малейшего понятия, как ответить! И почему они снова одни ночью, как в их первую личную встречу?!
Слушать его неразборчивое лепетание надоело Шэнь Цинцю, и он прервал Ло Бинхэ.
– И часто маленький зверь ночует на улице?
Возможно, расслабленность после… прогулки ещё не испарилась, поэтому голос прозвучал хоть и насмешливо, но без малейшего следа строгости или холода.
И к чему это «маленький зверь»! Подобное уже давно не звучит как ругательство, сколько можно издеваться над своим учеником!
Но ответить на вопрос учителя пришлось.
– Не очень, – тихо сказал он, надеясь, что покрасневшие щеки не будут заметны.
Шэнь Цинцю что-то задумчиво промычал и сердце Ло Бинхэ снова едва не упало.
Это было мило! Как можно быть таким, учитель?!
– Иди за мной, – взмахнул рукой Шэнь Цинцю.
Ло Бинхэ последовал без единого возражения.
Он не мог отвести взгляда от учителя: несмотря на то, что в этот раз он был одет подобающе, его волосы были чуть растрепаны, а мягкий аромат благовоний шлейфом тянулся за ним; мягкий свет лампы делал его лишь более неземным, настоящим бессмертным. Как мог Ло Бинхэ не смотреть на него?
Но что же делать, если Шэнь Цинцю решится наказать его лично – он уже вырос и некоторые вещи определённо будут заметны. Может, выйдет обойтись малой кровью…
Или оставить всё как есть и прокручивать это в воспоминаниях, когда Система насядет на уши окончательно, вынуждая собирать разного вида экзотические цветочки…
Незаметно вздохнув, Ло Бинхэ представил, как Шэнь Цинцю может его наказать.
И знаете, что?
Запутался в собственных ногах, вот что.
[- 10 очков крутости]
Да кто тебя спрашивал!
В попытках удержать равновесие, Ло Бинхэ схватился за ближайшую вещь, которая попалась ему под руку.
Послышался треск.
Он недоуменно посмотрел на источник звука – это была мягкая зеленая ткань.
Рукав, если быть точнее.
С медленным осознанием Ло Бинхэ захотелось умереть.
Не тратя времени, он попытался упасть на колени.
– Этот ничтожный ученик просит прощения!
Прежде, чем он успел удариться лбом о землю, чужие руки схватили его за плечи и заставили выпрямиться.
– Это всего лишь одежда, – раздраженно произнёс Шэнь Цинцю, недовольно поглядывая на паникующего ученика. – Завтра пробежишь десять кругов. А сейчас перестань дрожать и заходи.
Учитель потянул его в сторону бамбукового дома, которому они успели подойти.
Я точно не усну, подумал Ло Бинхэ, прижимая к груди клочок одежд Шэнь Цинцю.
Хотя учитель сказал, что это лишь на одну ночь, в общежитие Ло Бинхэ так и не вернулся.
Его рутиной стала жизнь вместе с учителем: тот всё ещё часто раздражался, но это напоминало Ло Бинхэ шипение злой кошки, которая через минуту сама подойдет требовать твоего внимания.
Хотя учитель не подходил. И прикасаться к себе даже случайно не позволял.
Как ныло в груди Ло Бинхэ, когда Юэ Цинъюань приходил на чай и Шэнь Цинцю даже не отталкивал его, когда тот поправлял его волосы или мягко прикасался к руке!
Но, по крайней мере, Лю Цингэ, чудом выживший в пещерах Линси и постоянно наведывающийся к ним, неизменно огребал от учителя по самое не балуй.
***
[Клиент, Система напоминает: если вы пропустите арку «Бесконечная бездна и безграничная ненависть», то с вас снимут 10000 очков в качестве штрафа]
Шэнь Цинцю смотрел на него холодно.
Меч в его руке дрожал от ярости.
Бесконечная бездна разверзлась за спиной Ло Бинхэ, а демоническая метка на лбу не давала ему выбора. Запах серы и отвратительные полупрозрачные руки тянулись к нему, но Ло Бинхэ не обращал внимание ни на них, ни на расколотый Чжэнъян у своих ног.
Только человек перед ним был важен.
Человек, в чьих глазах постепенно разгоралась ненависть.
– Учитель, пожалуйста… Этот ученик всё ещё на вашей стороне, - изо всех сил сдерживая дрожь в голосе, Ло Бинхэ сделал шаг вперёд.
Шэнь Цинцю вскинул меч.
– Когда?
Вопрос прозвучал так резко, что Ло Бинхэ вздрогнул.
Ему оставалось лишь надеяться, что учитель этого не заметил.
– Ша Хуалин, – коротко ответил Ло Бинхэ.
Шэнь Цинцю прищурился.
– Вот как.
Ло Бинхэ заметил презрительный тон его слов.
– Учитель этот ученик не мог сказать! Кто бы стал держать демона в праведной секте! А этот ученик…
– Замолчи! – прервал его Шэнь Цинцю. – Демоническое отродье!..
То с какой злостью были сказаны эти слова заставило Ло Бинхэ отшатнуться.
Но как он мог так легко принять ненависть этого человека? Смириться с ней?
[Клиент, Система напоминает: если вы пропустите арку «Бесконечная бездна и безграничная ненависть», то с вас снимут 10000 очков в качестве штрафа]
Механический голос вновь повторил предупреждение, но Ло Бинхэ проигнорировал его.
– Учитель, пожалуйста, – снова попробовал он, – я никогда ничего не делал против вас, против школы! Я просто хочу…
Шэнь Цинцю резко приблизился к нему, и Ло Бинхэ замолчал от неожиданности.
Их отношения были намного лучше, чем в оригинальной истории, они были намного ближе, чем просто мастер и ученик – разве можно так просто перечеркнуть это всё?
– Учитель!..
Ло Бинхэ, не сдержавшись, схватил его за руку.
Шэнь Цинцю посмотрел на него лишь раз.
И легко перечеркнул всё, что между ними было, столкнув его вниз.
Последнее, что Ло Бинхэ увидел сквозь пелену стекающих по щекам слёз – прямая спина Шэнь Цинцю, когда он отвернулся от него.
Во дворце было пусто.
Ло Бинхэ не нравилось, когда демоны снова туда-сюда, поэтому все они прятались по углам стоило только ему вернуться из кровавого похода. Тишина напоминала ему о днях на пике Цинцзин, строгих учениях и упорных учениках.
Он не понимал до конца, радовали они его или вызывали гнев.
Давящее чувство в груди всегда легко было погасить кровожадностью Синьмо.
Сейчас же в тронном зале перед ним стоял человек.
Мобэй Цзюнь и Ша Хуалин единственные удостоились от него права приходить и уходить, когда им вздумается – конечно, если их сила и власть ему не нужны были. Эти двое устраивали его как генералы и ближайшие помощники, и он мог бы проникнуться к ним куда более тёплыми чувствами, если бы не слова его учителя о том, что к подчинённым и соратникам нельзя привязываться, если собираешься идти путём меча.
Интересно, думал Ло Бинхэ иногда, в особо тягостные дни, с чего он вообще решил, что этот человек мог к кому-то привязаться.
Шам Цинхуа нервно склонился перед ним.
– Чего желает от этого скромного человека повелитель?
Ло Бинхэ взглянул на него со слабым отблеском интереса и улыбнулся.
– Разве ты не догадываешься? – спросил он.
Лорд пика Аньдин с опаской взглянул на него, прежде чем льстиво заверить его, что помыслы столь величественного и сильного демона для него неведомы.
Как хорошо, что рядом не было Мобэя, который в последнее врея не скрывая ревновал своего слугу ко всему живому.
– Самолёт, стреляющий в небо, – произнёс он.
Шан Цинхуа вскинул голову и побледнел.
Ло Бинхэ почувствовал тёмное торжество, когда понял, что он угадал.
– Будь добр, расскажи мне кое-что.
Ни у кого в этом мире не было шанса не повиноваться ему – потому что бог этого мира создал его таким.
Можно ли считать, что из-за этого он сам попал в ловушку?
[Ради продвижения сюжета «Шэнь Цзю» должен умереть]
Бездушный голос Системы, будто заевший диск, повторял одну и ту же фразу.
Шэнь Цинцю оставался таким же гордым, каким и был последнюю их встречу.
– Учитель всё ещё не хочет смотреть на этого ученика?
Риторический вопрос. Конечно, бессмертному заклинателю ни к чему было пачкать свой взор видом отвратного демона.
Чувствуя, как от ярости темнеет в глазах, Ло Бинхэ безрадостно улыбнулся.
– У нас есть много времени, учитель. Ты ответишь мне за всё, рано или поздно.
Его голос звучал почти нежно, когда он схватил Шэнь Цинцю за волосы и потащил за собой по земле.
Этот человек был в его плену уже неделю.
За всё время не разу не посмотрел на него. Ни боль, ни забота не могли изменить этого; Шэнь Цинцю был отстранён, не сопротивляясь ничему, чтобы Ло Бинхэ не делал.
Иногда Ло Бинхэ казалось, что из-за чувства вины.
Легче было поверить в его скорбь по утраченному ученику, чем в мучавшее Шэнь Цинцю чувство вины. Никогда этот человек не склонит голову, признавая или же отрицая свои грехи. Его привязанность, его ненависть – ничто не позволяло ему утратить гордости, которая восхищала и злила Ло Бинхэ одновременно.
Если бы этот человек хоть раз посмотрел на него с сожалением.
Если бы он хоть раз извинился.
Если бы он признал Ло Бинхэ – полудемона, зверя, своего ученика, что всегда почитал его больше всех остальных.
Но Шэнь Цинцю молчал, даже когда его истязали паразиты крови, когда любимый веер вместе с заколкой был выброшен в кислотное озеро, когда Ло Бинхэ обещал сломать ему каждую кость.
Этот человек не оставлял ему выбора.
Ло Бинхэ погладил потерявшего сознание учителя по щеке и приказал демонической крови исцелить все раны, прежде чем уйти.
Шэнь Цинцю сбежал через месяц.
Ученики, что охраняли его, были отравлены, а бывший пиковый лорд не оставил ни следа, ни единого намека на свою невиновность.
План Ло Бинхэ медленно и плавно начинал действовать.
Преследовать Шэнь Цинцю кинулись все школы, признав его виновным во всём; Ло Бинхэ было весьма смешно слышать о его вероломном сговоре с демонами, когда он, его ученик был отвергнут незамедлительно после раскрытия своей родословной.
Шан Цинхуа выглядел жалко, когда незаметно с сочувствием смотрел на него.
Шэнь Цинцю уже через три дня удалось загнать в городе Хуаюэ. Скрываясь от всех школ, не доверяя даже адептам Цанцюн, он продолжал убегать и скрываться, пока Ло Бинхэ не решил, что уже достаточно.
Стоя на самом высоком здании в городе, он ласково улыбнулся.
– Довольно, учитель.
Шэнь Цинцю ответил ему – не словами, а взглядом и на мгновение Ло Бинхэ прекратил дышать.
Такой ясный и чистый взгляд, словно теплая родниковая вода.
Не сдержавшись он обнял Шэнь Цинцю, словно пытаясь схватить призрак беззаботного прошлого.
Так же легко как вода, он ускользает из рук сквозь пальцы.
– Сегодня я заберу твои обиды с собой.
Шэнь Цинцю падает, но Ло Бинхэ не делает ничего, чтобы его остановить.
***
Три года понадобилось, чтобы тело Шэнь Цинцю стало прежним.
Воссозданные заново мередианы, ни единой царапины на коже, ни единого шрама.
Шэнь Цинцю умер для всего мира, но для Ло Бинхэ ничего не стоило запустить его сердце снова.
Когда его учитель открыл глаза, то первым, что он сказал было имя.
– Ци-гэ?
Ло Бинхэ едва скрыл свою злость, когда улыбнулся.
– Этому ученику очень обидно, что учитель путает его с другими. Неужели мое лицо вы уже забыли?
Шэнь Цинцю смотрел на него очень долго прежде чем закрыть глаза.
– Ненасытный маленький зверь, – пробормотал он.
Ло Бинхэ позволил ему уснуть, мягко погладив по волосам.
Оттого, как учитель смотрел на него, ярость улеглась и на смену ей пришло спокойствие.
Он наконец-то мог прикоснуться к Шэнь Цинцю без боли и угрозы – пусть даже выбора у его дорогого учителя больше не было.
Волосы Шэнь Цинцю были на ощупь как шёлк. Расчесывать их было приятно и Ло Бинхэ не отказывал себе в этом, пусть и требовало времени уговорить учителя позволить ему это.
Редкие, легкие прикосновения, о которых он мечтал в детстве; более собственнические и жадные, о которых думал в Бесконечной бездне, завоевав демоническое царство, ожидая пробуждения Шэнь Цинцю столько лет.
Ничего из его богатств не стоило маленького мира, в котором был только он и его учитель.
– Ло Бинхэ! – зло кричал на него Шэнь Цинцю, когда тоска по прошлому овладевала им. – Сколько ещё ты намерен играться со мной?!
Как он мог не смеяться над этим? Его дорогой учитель не мог даже себе признаться, что всё это – одновременно и плата за его то, что он сделал со своим учеником, и благодарность Ло Бинхэ.
Он бережно целовал его руки, успокаивая, пока дрожь в них не исчезала.
– Перестань, – тихим и мягким голосом говорил ему Шэнь Цинцю, – Бинхэ.
В такие дни он позволял ему слушать игру на гуцине и обнимать со спины.
Тревоги и усталость изнуряли его, потому он слабо тянулся сам за единственным утешением.
– Ло Бинхэ, – твердо произносил Шэнь Цинцю, смотря прямо в глаза. – Рано или поздно я вернусь в Цанцюн.
И тогда Ло Бинхэ срывался.
Ничего нежного не было в том, как он прижимал его к себе за талию, как целовал, кусая до крови. Не выражение привязанности – только голод, отчаянное желание этого человека только для себя, чтобы никто не посмел бы ни посмотреть, ни прикоснуться.
– Юэ Цинъюань не придёт, – шептал он вырывающемуся из его хватки Шэнь Цинцю, – потому что за мертвецами никто не возвращается.
Часть него торжествовала, когда учитель прекращал сопротивляться ему; но была ещё та часть, которая испытывала не меньшую боль, чем покинутый всеми Шэнь Цинцю.
Это не длиться долго, к сожалению Ло Бинхэ.
Шан Цинхуа, этот трусливый писака, едва способный выжить в придуманном им самим же мире, был верен лишь Мобэй Цзюню и себе – но как, оказалось, судьба Шэнь Цинцю (которого он обрёк на пытки, на длинную мучительную смерть, которого лишил всего) волновала его.
Достаточно сильно, раз перед ним стоял Лю Цингэ.
– Тварь, – процедил он сквозь зубы. – Как ты посмел!
Ло Бинхэ улыбнулся ему.
– Я имел на это право.
– Ни черта!
За его спиной Юэ Цинъюань трепетно обннял Шэнь Цинцю. Выражение лица учителя мягкое, он шепчет что-то неразборчиво (конечно, это «Ци-гэ») и он кладет голову на чужое плечо в ответ.
Ло Бинхэ едва мог дышать от захватившей его ярости.
– Уйди с дороги.
Лю Цингэ молча вскинул меч.
Если этот человек хочет умереть, то пожалуйста. Ло Бинхэ даст ему желаемое, пусть даже Лю Минъянь придется пролить в честь кончины своего братца пару слезинок.
– Используйте талисман! – крикнул Шан Цинхуа им.
Мобэй держал его за горло, но убить даже не пытается, хотя Ло Бинхэ дал прямой приказ. Это ничего, влюблённый демон всего лишь сомневается, а он сам погорячился – человек ему ещё понадобиться.
Жаль только, что он успел помочь ускользнуть своим братьям.
Шэнь Цинцю бросил на него быстрый взгляд, прежде чем они исчезли, но Ло Бинхэ не может понять, что за чувства в нём были.
Таньлан Цзюнь улыбнулся ему горько.
– Все люди жестоки, – сказал он. – Разве я не предупреждал тебя?
Нет ни злорадства, ни упрёка.
Тем не менее, он прав.
– Разве это меняет хоть что-нибудь? – Ло Бинхэ качает головой.
Синьмо рвётся испить крови. Синьмо жаждет разрушения.
Отец «Ло Бинхэ», того, которого нет уже очень давно, посмотрел на протянутый меч с оттенком сожаления.
– Я оставлю гору Цанцюн тебе.
Ло Бинхэ кивнул.
Уничтожение дворца Хуньхуа нимало его не заботило.
Он выполнил обещанное за помощь с воскрешением учителя – остаётся лишь забрать его в новый мир, который создаст бывший Повелитель демонов. Тогда Шэнь Цинцю не сбежит от него и не к кому будет уйти, ведь скоро Цанцюн будет гореть в огне, оставшиеся три великие школы уничтожит Таньлан Цзюнь, отомстив за себя и свою жену.
Их тоска разная, но иногда Ло Бинхэ кажется, что они похожи. Поэтому он отдаёт меч и уходит, не желая больше смотреть на демона, у которого почти ничего нет.
(в свое отражение)
Вокруг дым, земля пропитана кровью.
[Система напоминает клиенту о наступающем завершении арки «Слияние миров». За неудовлетворительный финал клиент будет отправлен назад]
Ло Бинхэ плевать на это хотел.
Шэнь Цинцю стоит перед ним, направляя на него меч. Прямо как тогда, когда он впервые его оттолкнул, только глаза не полны ненависти, они полны чего-то другого.
– Хватит!
Ло Бинхэ не слушает его.
Пик Цюндин почти уничтожен, все остальные уже пали или горят. Оставался только один-единственный.
– Зверь!
– Животное!
– Неблагодарная скотина!
Будто что-то из этого его волновало.
Его слуги смели всех с его пути, кода он направился к Шэнь Цинцю.
Тот ждал, гордый и неприкосновенный.
Разве не этот человек плакал во сне? Разве не этот человек позволял своему ученику сидеть рядом с ним в моменты печали? Разве не этот человек, разбитый, несчастный…
Он принял его давным-давно. Отчего же отрицает это, свою привязанность?
Почему отрицает привязанность Ло Бинхэ?
– Ты не в себе, – сказал ему учитель, когда он приблизился. – Где твой меч?
Ло Бинхэ прикоснулся к его щеке, стирая кровь.
– Разве это важно сейчас?
Шэнь Цинцю сжал губы в тонкую линию. Ло Бинхэ хотел бы поцеловать его, но.
Имеет ли это значение, если учителю это не нужно?
Звон оглушил Ло Бинхэ, когда он увидел, что Сюя отброшен в сторону.
– Я не хочу, чтобы ты был таким! – едва не закричал Шэнь Цинцю, обхватив его лицо руками.
– Каким же мне нужно быть, чтобы ты остался рядом?..
Ладони теплые и мягкие. Ло Бинхэ остался бы в них навсегда.
– Таким, какой ты есть, – сказал Шэнь Цинцю. – Глупым, безрассудным, грубым и…
Он прошептал последнее так тихо, но Ло Бинхэ услышал.
«Любимым».
Он заплакал – впервые с того дня, как Шэнь Цинцю отказался от него.
Меч в руке Тяньлан Цзюня разбивается, но он лишь улыбнулся.
Су Сиянь, наверно, хотела бы, чтобы всё закончилось так
Рейтинг: R
Жанры и предупреждения: AU, Юмор, Драма, Насилие
Размер: 33653 ~ 19 страниц
Описание: Ло Бинхэ становится трансмигрантом в гаремной новелле, вот только вместо гарема его интересуют лишь методы совершенствования и то, как прекрасен с веером в руках его учитель-злодей… Который «должен умереть ради продвижения сюжета», что б ты подавилась своим злорадством, Система!
ЧитатьШэнь Цинцю неподвижен.
Ло Бинхэ медленно поднимает его, гладит по щеке. Такое спокойное выражение лица у учителя увидеть можно редко, только когда он спит. Мало кто может его таким увидеть, Ло Бинхэ чудом удалось выбить себе такую привилегию. Жить вместе с Шэнь Цинцю было сложно, но моменты расслабленности и тепла стоили любых проблем.
Сейчас за них нельзя дать и ломанного гроша.
Сюя лежит грудой обломков неподалёку; некогда сияющий и благородный меч разбит, исполняя желание своего хозяина и отказываясь служить кому-то ещё. Ло Бинхэ восхищался утонченностью и силой Сюя в детстве, любуясь тем, как учитель тренировался – опасная красота, за которой можно наблюдать вечно.
– Ло Бинхэ!
Голос Лю Цингэ яростный и суровый, но за этим он может услышать что-то ломкое и горькое.
Шэнь Цинцю не реагирует на появление своего шиди – впрочем, он не реагирует ни на что.
Его кожа холодная мягкая. Ло Бинхэ вспоминает, как раньше мечтал прикоснуться к нему, хотя бы ненадолго, схватить за руку, а не за рукав длинных одежд, погладить волосы, приобнять за плечи. Желание исполняется совсем не так, как ему хотелось бы.
– Отпусти его! Разве тебе недостаточно того, что ты уже сделал?!
Отпустить? Смешно. Ло Бинхэ не смог сделать это при всем своем желании.
Толпа, окружившая его и учителя, отступает, когда он смотрит на Лю Цингэ.
– Этот человек – мой.
Его слова тихие, но Лю Цингэ смотрит на него как на сумасшедшего.
– О чём ты говоришь, – зло бросает он; в его голосе слышно горечь, когда Лю Цингэ продолжает: – Шэнь Цинцю мёртв.
Мёртв, повторяет про себя Ло Бинхэ.
Мёртв.
Белые одежды Шэнь Цинцю запятнаны кровью, чего бы он никогда не стерпел, как и объятия Ло Бинхэ. Но как может быть правдой, что умерла сиятельная и далёкая луна к которой бесполезно тянется глупое животное, пытаясь докричаться, пытаясь поймать хотя бы отражение в воде? Лишь тень может её скрыть, и это точно не будет смерть, это будет… будет он, Ло Бинхэ.
Разве он не хотел скрыть учителя ото всех? Забрать себе и любоваться прекрасным и гордым существом? Заставить принять, пусть даже силой?
«Я хочу забрать все твои обиды с собой,» – едва слышные слова, брошенные учителем вместе с последним взглядом.
(первым за все эти годы)
Чего хотел этот человек, чьи мысли и намерения спутаны в тесный клубок из обиды, гордости и ответственности? Было ли хоть одно мгновение, когда он думал о Ло Бинхэ как о человеке, что принадлежал его дому, его учениям?
(ему всему)
Лю Цингэ призывает меч.
– Верни его. Или я заставлю тебя.
– Для чего, – хрипло возражает Ло Бинхэ. – Разве ты не сказал, что он мёртв?
Почему эти люди, которые только и делали, что причиняли его учителю проблемы, ранили его и не желали увидеть настоящее лицо теперь так отчаянно цепляются за бездыханное тело?
(почти так же, как и он сам)
– Похоронить его достойно благородному бессмертному, конечно! Едва ли зверь, подобный тебе, поймет это!
Ло Бинхэ слушает Лю Цингэ с подобием уважения, прежде чем холодный смех срывается с его губ.
И внутри словно ломается что-то: он смеётся так, что горло першит, а в груди невыносимо колет; руки сжимают холодный труп с такой силой, что кости сломаться могут, и даже Лю Цингэ отшатывается от него с подобием презрения на лице.
Когда этот порыв стихает Ло Бинхэ чувствует себя пустым.
Синьмо взывает к нему, спрятанный в ножнах.
– Как бессмысленно, Лю Цингэ. Шэнь Цинцю едва ли заслуживает подобного.
Он улыбается прямо ему в лицо.
– Как ты смеешь!..
Ло Бинхэ не обращает на него внимания, удаляясь с телом учителя на руках.
– Разберись, – бросает он Ша Хуалин, проходя мимо.
Сияющее неоном диалоговое окно возникает перед ним, но Ло Бинхэ не чувствует ни интереса, ни злости, когда механический голос Системы расчетливо подводит итог.
[Сюжетная арка «Шэнь Цзю» завершена! Насчитано:
+ 1000 баллов крутости за противостояние главному злодею в поиске мести
+ 1000 балов за раскрытие персонажа «Шэнь Цзю» и опровержение обвинений
+ 500 баллов за размеренное и неторопливое преследование, дабы загнать в ловушку
+ 500 баллов за мастерское сокрытие истинных целей и начатому противостоянию с персонажем «Лю Цингэ»
+ 200 за мрачность и угрюмость сцены
Продолжайте в том же духе!]
Ло Бинхэ устало прикрыл глаза.
Он не может заставить себя смириться с тем, что собственноручно довел Шэнь Цинцю до саморазрушения.
***
Всё началось, когда студент по имени Ло Бинхэ умер.
Честно говоря, во всем была виновата аллергия на миндаль, десерт с которым ему заказали одногрупники. Из-за образовавшейся суматохи скорую в кафе вызвали лишком поздно, так что он успел мысленно проститься с семьей и близкими и пообещав стать мсительным духом и преследовать друзей до конца их жизни. Конечно, он не ожидал проснуться от отвратительного звона, напоминавшему похмелье, что мучало его после известных своим шумом студенческих вечеринок.
[Система приветствует клиента в мире «Пути гордрго бессмертного демона»! Ваша учетная запись: Ло Бинхэ, ученик школы Цанцюн. Местонахождение: пик Цинцзин.]
Черт побери, подумал Ло Бинхэ.
«Путь гордого бессмертого демона» – гаремная веб-новелла, весьма популярная и низкопробная. Ло Бинхэ начал читать её исключительно из-за того, что у главного героя было такое же имя, поэтому особым фанатизмом не отличался и бросил сразу же после совершенно неудачного выпила Юэ Цинъюаня и Шэнь Цинцю. Ограничившись комментарием о том, что автор пробил новое дно и ожидать чего-то большего бессмысленно, Ло Бинхэ пошел на очередную встречу их отбитого курса.
Честно говоря, он бы предпочел умерть ещё раз сто самыми глупыми способами, чем стать героем жеребцом в этом графоманском огрызке тщательно скрытой порнухи!
Итак, первым делом Ло Бинхэ постарался разведать обстановку.
Ситуация вырисовывалась таким образом: его телу было примерно двенадцать лет, его учитель не обращал на него внимания, а шисюны – наоборот, ревнуя малышку Инъин, которая, в свою очередь, разрывалась между ним и Шэнь Цинцю, со всей искренностью считая их своей семьёй, шисюны снова ревновали и так по кргу.
Ло Бинхэ проклял свою память и осутствие интереса к жизни главного героя: ну что ему стоило немного повнимательнее читать, как тот избегал братьев по школе и как вел себя со старшими?! Методом проб и ошибок он кое-что да запомнил, но информации всё равно не хватало! А ведь он ещё и не умел читать по древнекитайски! За что столько сложностей на его голову?!
[Всё ради сюжета, клиент]
Иди к черту, Ситема!
Таким образом, несмтря на уговоры Нин Инъин, к которой успел привязаться за две недели как к младшей сестре, Ло Бинхэ отправился в библиотеку.
Вход туда без азрешения учителя был строжайше запрещён, поэтому он немало рисковал, пробираясь туда посреди ночи, но выбора особо не было: Ло Бинхэ предпочел бы отбыть наказание, чем ошибаться на каждом шагу, не имея ни малейшего понятия, сто именно сделал не так.
Небольшой светильник, одолженный у всё той же Нин Инъин, Ло Бинхэ держал в руке, освещая полки, пытаясь найти что-то похожее на детские обучающие книги. Он потратил несколько часов, выбирая мало-мальски подходящие пособия, пока не заметил, что свет теперь исходил не только от его лампы.
Черт побери! Кто ещё сунется ночью в обитель знаний, как не Шэнь Цинцю!
Почувствовав, как кровь отхлынула от лица, Ло Бинхэ попытался незаметно проскользнуть к выходу… Чтобы опрокинуть несколько пустых флаконов у самого порога.
Их тут точно не было, что за подстава!
[Персонаж «Шэнь Цзю» отличный тактик и стратег, ваша задача состоит в том, чтобы выявить и подобные детали в том числе]
Ценой своего здоровья?!
[И не только, клиент]
Ло Бинхэ, не тратя лишнего времени на ругань с Системой, резко повернулся в сторону приближающегося света и поклонился.
– Этот мастер не помнит, чтобы зверью было разрешено безобразничать в оплоте мудрости и многовековых знаний, собранных людьми.
Голос учителя был ленив и насмешлив, острые слова достигали своей цели; но Ло Бинхэ лишь крепче прижал книги к себе и склонился ниже.
– Этот ученик простит прощения у учителя и готов принять соответствующие наказание, – ответил он тихо и уверенно.
Шэнь Цинцю не сразу отреагировал на его слова, словно развлекаясь, ожидал, что ещё он сделает. Ло Бинхэ не двигался – оправдываться он не собирался, как и пытаться скрыться.
Зашелестели одежды – пиковый лорд приблизился к нему на расстояние одного шага. Свет освещал его одежды и Ло Бинхэ заметил, что они были простыми и тонкими, словно Шэнь Цинцю лишь недавно встал с кровати.
– Покажи, что ты забрал, маленький зверь.
Ло Бинхэ без промедления протянул ему книги.
Он так и не выпрямился. Предположив, что Шэнь Цинцю, который терпеть не мог самого младшего ученика, будет хоть немного более спокойным, если увидит лишь безукоризненное послушание, Ло Бинхэ не решался сделать хоть единое лишнее движение.
– Сборник поэтических стихов, записи о редких демонических животных, пособие для обучения танцу с веером.
Ло Бинхэ покраснел, импульсивно подняв голову.
– Этот ученик!..
…едва не задохнулся от представшего зрелища.
Шэнь Цинцю в новелле описывался как человек с весьма приятной внешностью – на такого никогда не устанешь смотреть. Но ни один фанарт не мог сравниться с тем, что видел Ло Бинхэ сейчас.
Распущенные волосы рассыпались по плечам и груди; шелковые, полупрозрачные одежды, которые показали бы совсем не то, что стоит видеть ученику, будь их на два слоя меньше; прищуренные глаза казались сонными, а не злыми, а лёгкая усмешка в свете лампы становилась мягче, словно вся ситуация искренне веселила пикового лорда.
Опомнившись, Ло Бинхэ вновь опустил голову, краснея ещё больше. Он был бисексуалом в прошлой жизни, ладно? Никто не мог обвинить его в том, что он залип на такого красивого человека.
А уж атмосфера…
Если Шэнь Цинцю скажет, что лично его накажет, то, чёрт возьми, это станет началом грёбанного гейского недопорно!
Даже злодею нельзя пожелать участи «обрезанного рукава» в древнем Китае!
К тому же, Ло Бинхэ был ещё совсем мелким, будь это через несколько лет…
О чём он только думает! Лорд Цинцзина был натуралом, а ему самому придётся собирать гарем исключительно из девушек! Когда вокруг столько красивых мужчин, что за проклятье!..
– Зачем маленькому зверю вроде тебя всё это понадобилось?
Голос Шэнь Цинцю вывел Бинхэ из панического состояния.
Он без запинки ответил:
– Этот ученик хотел попрактиковаться в чтении и написании, чтобы больше не утруждать помощью Нин-шицзе. Ученик хотел попросить разрешения у учителя, но Мин-шисюн сказал, что не стоит отвлекать вас такими глупостями и ученику пришла в голову такая глупая идея, за что он просит прощения и наказания.
Шэнь Цинцю выслушал его до конца, не перебивая.
Как только поток слов Ло Бинхэ иссяк, он плавно указал на улицу:
– Тридцать кругов вокруг пиков. Прямо сейчас. Днем будешь рубить дрова.
Пробормотав что-то невнятное, Ло Бинхэ поспешил исполнять приказ.
На следующий день взволнованная Нин Инъин пришла к нему со стопкой книг в руках.
– Учитель дал мне это сегодня! – сказала она ему. – Он сказал не говорить тебе, но выглядел на очень задумчивым и спокойным. А-Ло, признавайся, ты же ничего не сделал?
Ло Бинхэ только вздохнул в ответ на её подозрительный и ожидающий взгляд.
– Нин-шицзе, я такой же ученик, как и ты. Я не могу сделать абсолютно ничего… Хотя кое-что случилось.
От воспоминаний он снова покраснел.
Как хорошо, что это легко можно списать на стыд, в самом-то деле.
Но пока Ло Бинхэ делился с Нин Инъин событиями прошлой ночи, Система трудилась как самый заядлый трудоголик, не жалея для ушей своего пользователя ужасных звуками уведомлений.
[Начислено:
+ 30 очков крутости
+ 20 очков репутации «Шэнь Цзю»
+ 20 очков расположения «Нин Инъин»
+ 10 очков расположения «Шэнь Цзю»
+ 5 очков зависти шисюнов
Желаете приобрести новые функции, клиент?]
Ло Бинхэ со вздохом согласился на очередное обновление, сетуя на ревнивость братьев по школе.
– А-Ло, так может, учитель наконец… пригляделся к тебе? – с сияющими надеждой глазами спросила Нин Инъин.
Это было бы неплохо. На самом деле, очень даже неплохо.
Он ободряюще улыбнулся шицзе.
– Даже если это не так, я постараюсь, чтобы учитель хотя бы заинтересовался во мне.
Нин Инъин недоуменно склонила голову.
– Но ведь он и так должен, учитель ведь выбрал тебя своим учеником…
Ло Бинхэ только покачал головой.
– Я думаю, что всё немного сложнее, шицзе.
Всё действительно было намного сложнее.
И ему придётся разобраться с этим.
С того момента Ло Бинхэ начал наблюдать исключительно за своим учителем.
Несмотря на то, что Шэнь Цинцю всё ещё не скупился на наказания и ругательства для своих учеников, он был… просто излишне строгим учителем? Возможно, Ло Бинхэ действительно вызывал у него какие-то неприятные воспоминания или что-то в этом роде – в конце концов, за свою первую жизнь он немало пересмотрел сериалов и прочитал книг, в котором использовались подобные тропы. Конечно, фанаты в своих работах нередко находили способы устранить недоразумение, иногда заходя в такие дебри, что даже автор оригинала бы вряд ли до такого додумался.
Раздумывая над этим, Ло Бинхэ приходилось исполнять немало обязанностей, которые взвалили на него шисюны. Ему нужно было быть достаточно послушным учеником для того, чтобы не заработать себе проблем, однако даже вид этих самодовольных мелочных мальчишек его раздражал.
Неужели им не надоест? Даже учителю стало скучно на это смотреть! Возьмите пример!
Но кто будет его слушать, конечно.
– Прохлаждаешься, дворняжка?
Помяни черта, называется.
Мин Фань со своими шестерками стоял позади него и недобро усмехался.
Ло Бинхэ лишь на несколько минут присел у реки, закончив со стиркой. Однако отдых для него дорогие братья по школе считали непростительным грехом, хотя уже и Шэнь Цинцю позволял ему незаметно передохнуть в тени деревьев на утренней тренировке.
Конечно, ключевое слово «незаметно» – если вдруг Ло Бинхэ слишком расслабиться, поток упрёков и оскорблений посыпался бы на него как из рога изобилия.
Он быстро научился чувствовать тонкую грань настроения своего учителя, так что это было не такой уж значительной проблемой.
А вот капризы других учеников всё ещё доставляли ему неприятности.
– Этот ученик просит прощения у Мин-шисюна.
Размениваться с ними словами Ло Бинхэ был не намерен. Возможно, оригинал в детстве считал, что если слушаться малейшего указания, то ты станешь нужным, но нынешний Ло Бинхэ знал лучше: если позволять пользоваться собой направо и налево без выгоды для себя, то об тебя будут только ноги вытирать.
Он мог понять, когда люди приходили к нему с недобрыми намерениями. Так определённо было и сейчас.
Ло Бинхэ встал, взяв корзину с чистым бельём, собираясь пройти мимо остальных учеников.
Как будто ему позволили бы.
– Кто разрешал тебе уходить, дворняга?
Тон Мин Фаня был пренебрежительным и угрожающим. Неплохо, но на Ло Бинхэ не производило никакого впечатления.
В своём мире он множество раз сталкивался с такими вещами. А слышать подобное от двенадцатилетнего мальчишки – что может быть смешнее?
Ло Бинхэ не смог сдержать улыбку, несмотря на то, что корзину выбили из его рук. Чистое белье упало на землю – снова придётся стирать.
– Этот ученик всего лишь хотел не мозолить глаза шисюнам своим взбодренным видом.
Мин Фань прищурился и схватил его за ворот одежды.
Возможно, в голосе Ло Бинхэ было слишком много иронии? Он слишком устал за день, чтобы заботиться ещё и об этом.
Остальные ученики по кругу обступили их.
– Ты, очевидно, кое-чего не понимаешь.
Улыбка всё ещё не сходила с лица Ло Бинхэ.
– Не будет ли так любезен Мин-шисюн просветить этого ученика?
Мин Фань ухмыльнулся.
– Можешь пытаться копировать манеры людей сколько угодно, до вот только так и останешься жалким мусором, подобранным лишь из жалости.
Ах. Вот как.
В любую эпоху, в любом мире, подобные слова всё ещё могли ранить – пусть даже ситуация и была другой, пусть причина была другой, пусть окружение было другим. Никогда в своей жизни Ло Бинхэ не захотел бы снова слышать такие бессмысленные и жестокие вещи.
– И тебе бы стоило давно это усвоить!
Мин Фань замахнулся на него, но Ло Бинхэ успел перехватить его руку.
– Теперь мне ясно, – едва слышно сказал он.
Но прежде, чем Ло Бинхэ успел поддаться желанию сломать чужую конечность, над головами учеников разнёсся холодный голос:
– И что всё это должно означать?
Шэнь Цинцю взмахнул веером, скрывая презрительное выражение лица и всё, что мог сделать Ло Бинхэ – это склониться в поклоне, искренне надеясь, что учитель проявит хоть каплю милости к нему и не будет наказывать слишком сурово.
Плечо болело.
Ло Бинхэ печально вздохнул, втирая лекарственную мазь, принесённую Нин Инъин. Девочка беспокоилась, но он заверил её, что ничего серьёзного нет, всего лишь синяк, который пройдёт уже к утру благодаря лекарству. Неуверенная, стоит ли ему верить, Нин Инъин ушла, оставив его в сарае одного.
Только тогда Ло Бинхэ позволил себе со стоном упасть на жесткий матрас.
Чтобы он ни наплёл шицзе, без мази ему пришлось бы действительно плохо. Удар учителя был сильным, как и ожидалось от лорда пика Цинцзин.
Ло Бинхэ не мог не думать об этом с обидой.
Шэнь Цинцю, появившийся у речки разогнал остальных учеников, приказав им оббежать пик пятьдесят раз и скопировать несколько томов в библиотеке. То, с каким недовольством он на них смотрел, поразило Ло Бинхэ: разве не должен был учитель-злодей обратить свой гнев на него в первую очередь? Отчего же он даже взгляда на него не пожалел, будто витая мыслями далеко за пределами этого места?
Поддавшись импульсу, Ло Бинхэ протянул руку, чтобы схватить рукав одежд учителя.
От внезапной боли он вскрикнул.
Шэнь Цинцю отвернулся, резко раскрыв веер. Ло Бинхэ мог только держаться за ноющее плечо, со слезами на глазах вглядываясь в его спину.
Он ведь даже ничего не сделал! Почему…
Проглотив обиду, Ло Бинхэ постарался склониться в почтительном поклоне.
Не стоило злить учителя ещё больше.
– Этот ученик, – тихо пробормотал он, едва не глотая слова от усилий. – Этот ученик хочет узнать у учителя, какое наказание предназначено ему.
Лучше было спросить сразу.
Шэнь Цинцю не обернулся к нему, когда холодно ответил:
– Возвращайся в сарай.
Ло Бинхэ чудом уловил, как он шепотом добавил «маленький зверь», прежде чем повиноваться, давя в себе желание убежать.
Таким образом весь оставшийся день он провёл здесь.
Он был в очень подавленном состоянии, пока не появилась Нин Инъин.
Лекарство, которое она принесла, было очень высококачественным, так что к завтрашнему дню боль пройдет, а ещё через несколько не останется и следа от похожего на ожог следа Ци.
Что вывело учителя из себя, спрашивал себя он. Хотя, конечно, был намного более интересный вопрос: что заставило учителя ему помочь? Не только с учениками, но и с нанесённой собственноручно раной.
Такой странный и запутанный человек.
Как только этот глупый автор мог сделать его плоским и посредственным злодеем?
Ло Бинхэ тихо смеялся, пока Система механическим голосом сообщала, сколько баллов он набрал.
[+ 50 очков крутости
+ 20 очков расположения «Шэнь Цзю»
+ 10 очков расположения «Нин Инъин»
+ 5 очков почернения]
Ло Бинхэ не обратил должного внимания на последнее замечание, когда провалился в мирный сон.
С тех пор жизнь Ло Бинхэ неожиданно стала намного лучше.
Ученики перестали доставать его так прямо, никто больше не заставлял Ло Бинхэ заниматься стиркой, дровами и прочим, если только это не наказание, а из сырого сарая, в котором едва хватало места, он переехал в общежитие учеников, чему была очень рада Нин Инъин, поделившись в честь этого с ним конфетами (она заявила, что их ей дал учитель, и репутация «Шэнь Цзю» набрала ещё 20 очков из-за одной только фразы).
Что же касается самого учителя…
Ло Бинхэ с неописуемым удовольствием наблюдал за тем, как из персонажа совершенно двухмерного и шаблонного Шэнь Цинцю становился намного более глубоким и неоднозначным. Его отношение к ученикам и другим лордам, упомянутое в книге только как «презрительное и высокомерное», на самом деле было намного более противоречивым, как будто учитель просто не мог проявить истинные чувства – и что же могло помешать ему, кроме травмы, перенесенной в прошлом?
Увлекшись теориями о жизни Шэнь Цинцю до вступления в школу Цанцюн, которые в прошлой жизни листал от скуки, Ло Бинхэ совсем не заметил, как поползли слухи о том, что самый младший ученик лорда пика Цинцзин завоевал не только интерес своего учителя, но и его сердце.
Глупость настоящая, в самом-то деле.
Нин Инъин, знающая обо всех этих слухах, только диву давалась, как А-Ло пропустил всё это мимо ушей. Ну, его мысли вечно блуждали лишь вокруг учителя, который начал обучать его едва ли не лично, отдав и пособие по совершенствованию лучше прежнего и уделяя внимания на тренировках больше, чем остальным.
Хотя в музыке, танцах, живописи и шитье лучшей всё ещё была его единственная ученица.
Впрочем, наблюдая за тем, как учитель строго отчитывает почти светящегося от счастья Ло Бинхэ за ошибки в каллиграфии, Нин Инъин не ощущала ни зависти, ни ревности.
Она была действительно рада, что, несмотря на ещё большую строгость в обучении А-Ло, их учитель во всем остальном был намного мягче к младшему ученику.
Хотя о слухах не помешало бы позаботиться.
Эти хулиганы с Байчжаня совсем страх потеряли, принимать столь ничтожные вещи за правду!
Ло Бинхэ иногда ненавидел своих шишу.
Нет, правда, зачем они только приходят, если всё заканчивается лишь взаимным недовольством друг другом? Учитель вечно в плохом настроении после таких встреч, а страдают от этого ученики!
Правда, Ло Бинхэ с недавних пор начал догадываться, как успокоить учителя, пусть за это ему могло влететь намного больше, чем остальным.
Так, стоило только в бамбуковый дом ступить чужой ноге, Ло Бинхэ доставал из тайного запаса сладости и подавал их с чаем (или заставлял это делать остальных учеников, милостиво разрешая всю вину взвалить на него).
Однако со временем привычка сыграла с ним плохую шутку.
Собственно, по этой причине он и стоял сейчас вместе с Мин Фанем перед недовольным учителем.
То, что учитель однажды заглянет на кухню, только-только приказав ученикам приготовить чай, стало неожиданностью.
Но Ло Бинхэ, как и обещал, выступил вперёд и признался:
– Учитель, этот недостойный ученик позволил себе лишнего и просит о наказании!
Шэнь Цинцю со щелчком закрыл веер и посмотрел на него.
Мин Фань рядом странно дёрнулся, словно хотел выступить вперёд. Ло Бинхэ забеспокоился – ему с трудом удалось уговорить главного ученика на подобную авантюру, мало ли, что взбредёт ему в голову сейчас?
Но Шэнь Цинцю заговорил раньше, чем Мин Фань успел что-то сделать.
– После того, как подадите чай, пробежите десять кругов вокруг пика, оба. Ло Бинхэ, постираешь всё грязное белье.
Они кивнули, выражая понимание.
Дверь была заперта.
Ло Бинхэ оставалось только вздохнуть. Несмотря на то, что учитель разрешил ему ночевать с остальными учениками, бывали случаи, когда его не пускали в общежитие и ничего не оставалось, кроме как вернуться в сарай.
Это происходило не очень часто, так что Ло Бинхэ находил способы мелочной мести шисюнам. Но, видимо, этого было недостаточно.
Что ж, на улице было тепло, так что можно было остаться и на тренировочной площадке вместо того, чтобы долго пробираться к сараю.
Однако на полпути он увидел свет.
Что делал учитель здесь в такое время? Хотя, может он просто возвращался в бамбуковый дом, но если использовал этот путь, то…
Значит, шёл из города.
И так не особо радостное настроение Ло Бинхэ ухудшилось окончательно. Как человек, читавший новеллу, он конечно, знал, зачем Шэнь Цинцю спускался в город – для посещения борделя.
Обуреваемый чувствами, Ло Бинхэ упустил момент, когда свет приблизился.
Когда же он замети, то убегать было поздно.
– Что ты здесь делаешь?
Ло Бинхэ торопливо поклонился.
– Этот ученик… этот ученик…
Этот ученик не имел ни малейшего понятия, как ответить! И почему они снова одни ночью, как в их первую личную встречу?!
Слушать его неразборчивое лепетание надоело Шэнь Цинцю, и он прервал Ло Бинхэ.
– И часто маленький зверь ночует на улице?
Возможно, расслабленность после… прогулки ещё не испарилась, поэтому голос прозвучал хоть и насмешливо, но без малейшего следа строгости или холода.
И к чему это «маленький зверь»! Подобное уже давно не звучит как ругательство, сколько можно издеваться над своим учеником!
Но ответить на вопрос учителя пришлось.
– Не очень, – тихо сказал он, надеясь, что покрасневшие щеки не будут заметны.
Шэнь Цинцю что-то задумчиво промычал и сердце Ло Бинхэ снова едва не упало.
Это было мило! Как можно быть таким, учитель?!
– Иди за мной, – взмахнул рукой Шэнь Цинцю.
Ло Бинхэ последовал без единого возражения.
Он не мог отвести взгляда от учителя: несмотря на то, что в этот раз он был одет подобающе, его волосы были чуть растрепаны, а мягкий аромат благовоний шлейфом тянулся за ним; мягкий свет лампы делал его лишь более неземным, настоящим бессмертным. Как мог Ло Бинхэ не смотреть на него?
Но что же делать, если Шэнь Цинцю решится наказать его лично – он уже вырос и некоторые вещи определённо будут заметны. Может, выйдет обойтись малой кровью…
Или оставить всё как есть и прокручивать это в воспоминаниях, когда Система насядет на уши окончательно, вынуждая собирать разного вида экзотические цветочки…
Незаметно вздохнув, Ло Бинхэ представил, как Шэнь Цинцю может его наказать.
И знаете, что?
Запутался в собственных ногах, вот что.
[- 10 очков крутости]
Да кто тебя спрашивал!
В попытках удержать равновесие, Ло Бинхэ схватился за ближайшую вещь, которая попалась ему под руку.
Послышался треск.
Он недоуменно посмотрел на источник звука – это была мягкая зеленая ткань.
Рукав, если быть точнее.
С медленным осознанием Ло Бинхэ захотелось умереть.
Не тратя времени, он попытался упасть на колени.
– Этот ничтожный ученик просит прощения!
Прежде, чем он успел удариться лбом о землю, чужие руки схватили его за плечи и заставили выпрямиться.
– Это всего лишь одежда, – раздраженно произнёс Шэнь Цинцю, недовольно поглядывая на паникующего ученика. – Завтра пробежишь десять кругов. А сейчас перестань дрожать и заходи.
Учитель потянул его в сторону бамбукового дома, которому они успели подойти.
Я точно не усну, подумал Ло Бинхэ, прижимая к груди клочок одежд Шэнь Цинцю.
Хотя учитель сказал, что это лишь на одну ночь, в общежитие Ло Бинхэ так и не вернулся.
Его рутиной стала жизнь вместе с учителем: тот всё ещё часто раздражался, но это напоминало Ло Бинхэ шипение злой кошки, которая через минуту сама подойдет требовать твоего внимания.
Хотя учитель не подходил. И прикасаться к себе даже случайно не позволял.
Как ныло в груди Ло Бинхэ, когда Юэ Цинъюань приходил на чай и Шэнь Цинцю даже не отталкивал его, когда тот поправлял его волосы или мягко прикасался к руке!
Но, по крайней мере, Лю Цингэ, чудом выживший в пещерах Линси и постоянно наведывающийся к ним, неизменно огребал от учителя по самое не балуй.
***
[Клиент, Система напоминает: если вы пропустите арку «Бесконечная бездна и безграничная ненависть», то с вас снимут 10000 очков в качестве штрафа]
Шэнь Цинцю смотрел на него холодно.
Меч в его руке дрожал от ярости.
Бесконечная бездна разверзлась за спиной Ло Бинхэ, а демоническая метка на лбу не давала ему выбора. Запах серы и отвратительные полупрозрачные руки тянулись к нему, но Ло Бинхэ не обращал внимание ни на них, ни на расколотый Чжэнъян у своих ног.
Только человек перед ним был важен.
Человек, в чьих глазах постепенно разгоралась ненависть.
– Учитель, пожалуйста… Этот ученик всё ещё на вашей стороне, - изо всех сил сдерживая дрожь в голосе, Ло Бинхэ сделал шаг вперёд.
Шэнь Цинцю вскинул меч.
– Когда?
Вопрос прозвучал так резко, что Ло Бинхэ вздрогнул.
Ему оставалось лишь надеяться, что учитель этого не заметил.
– Ша Хуалин, – коротко ответил Ло Бинхэ.
Шэнь Цинцю прищурился.
– Вот как.
Ло Бинхэ заметил презрительный тон его слов.
– Учитель этот ученик не мог сказать! Кто бы стал держать демона в праведной секте! А этот ученик…
– Замолчи! – прервал его Шэнь Цинцю. – Демоническое отродье!..
То с какой злостью были сказаны эти слова заставило Ло Бинхэ отшатнуться.
Но как он мог так легко принять ненависть этого человека? Смириться с ней?
[Клиент, Система напоминает: если вы пропустите арку «Бесконечная бездна и безграничная ненависть», то с вас снимут 10000 очков в качестве штрафа]
Механический голос вновь повторил предупреждение, но Ло Бинхэ проигнорировал его.
– Учитель, пожалуйста, – снова попробовал он, – я никогда ничего не делал против вас, против школы! Я просто хочу…
Шэнь Цинцю резко приблизился к нему, и Ло Бинхэ замолчал от неожиданности.
Их отношения были намного лучше, чем в оригинальной истории, они были намного ближе, чем просто мастер и ученик – разве можно так просто перечеркнуть это всё?
– Учитель!..
Ло Бинхэ, не сдержавшись, схватил его за руку.
Шэнь Цинцю посмотрел на него лишь раз.
И легко перечеркнул всё, что между ними было, столкнув его вниз.
Последнее, что Ло Бинхэ увидел сквозь пелену стекающих по щекам слёз – прямая спина Шэнь Цинцю, когда он отвернулся от него.
Во дворце было пусто.
Ло Бинхэ не нравилось, когда демоны снова туда-сюда, поэтому все они прятались по углам стоило только ему вернуться из кровавого похода. Тишина напоминала ему о днях на пике Цинцзин, строгих учениях и упорных учениках.
Он не понимал до конца, радовали они его или вызывали гнев.
Давящее чувство в груди всегда легко было погасить кровожадностью Синьмо.
Сейчас же в тронном зале перед ним стоял человек.
Мобэй Цзюнь и Ша Хуалин единственные удостоились от него права приходить и уходить, когда им вздумается – конечно, если их сила и власть ему не нужны были. Эти двое устраивали его как генералы и ближайшие помощники, и он мог бы проникнуться к ним куда более тёплыми чувствами, если бы не слова его учителя о том, что к подчинённым и соратникам нельзя привязываться, если собираешься идти путём меча.
Интересно, думал Ло Бинхэ иногда, в особо тягостные дни, с чего он вообще решил, что этот человек мог к кому-то привязаться.
Шам Цинхуа нервно склонился перед ним.
– Чего желает от этого скромного человека повелитель?
Ло Бинхэ взглянул на него со слабым отблеском интереса и улыбнулся.
– Разве ты не догадываешься? – спросил он.
Лорд пика Аньдин с опаской взглянул на него, прежде чем льстиво заверить его, что помыслы столь величественного и сильного демона для него неведомы.
Как хорошо, что рядом не было Мобэя, который в последнее врея не скрывая ревновал своего слугу ко всему живому.
– Самолёт, стреляющий в небо, – произнёс он.
Шан Цинхуа вскинул голову и побледнел.
Ло Бинхэ почувствовал тёмное торжество, когда понял, что он угадал.
– Будь добр, расскажи мне кое-что.
Ни у кого в этом мире не было шанса не повиноваться ему – потому что бог этого мира создал его таким.
Можно ли считать, что из-за этого он сам попал в ловушку?
[Ради продвижения сюжета «Шэнь Цзю» должен умереть]
Бездушный голос Системы, будто заевший диск, повторял одну и ту же фразу.
Шэнь Цинцю оставался таким же гордым, каким и был последнюю их встречу.
– Учитель всё ещё не хочет смотреть на этого ученика?
Риторический вопрос. Конечно, бессмертному заклинателю ни к чему было пачкать свой взор видом отвратного демона.
Чувствуя, как от ярости темнеет в глазах, Ло Бинхэ безрадостно улыбнулся.
– У нас есть много времени, учитель. Ты ответишь мне за всё, рано или поздно.
Его голос звучал почти нежно, когда он схватил Шэнь Цинцю за волосы и потащил за собой по земле.
Этот человек был в его плену уже неделю.
За всё время не разу не посмотрел на него. Ни боль, ни забота не могли изменить этого; Шэнь Цинцю был отстранён, не сопротивляясь ничему, чтобы Ло Бинхэ не делал.
Иногда Ло Бинхэ казалось, что из-за чувства вины.
Легче было поверить в его скорбь по утраченному ученику, чем в мучавшее Шэнь Цинцю чувство вины. Никогда этот человек не склонит голову, признавая или же отрицая свои грехи. Его привязанность, его ненависть – ничто не позволяло ему утратить гордости, которая восхищала и злила Ло Бинхэ одновременно.
Если бы этот человек хоть раз посмотрел на него с сожалением.
Если бы он хоть раз извинился.
Если бы он признал Ло Бинхэ – полудемона, зверя, своего ученика, что всегда почитал его больше всех остальных.
Но Шэнь Цинцю молчал, даже когда его истязали паразиты крови, когда любимый веер вместе с заколкой был выброшен в кислотное озеро, когда Ло Бинхэ обещал сломать ему каждую кость.
Этот человек не оставлял ему выбора.
Ло Бинхэ погладил потерявшего сознание учителя по щеке и приказал демонической крови исцелить все раны, прежде чем уйти.
Шэнь Цинцю сбежал через месяц.
Ученики, что охраняли его, были отравлены, а бывший пиковый лорд не оставил ни следа, ни единого намека на свою невиновность.
План Ло Бинхэ медленно и плавно начинал действовать.
Преследовать Шэнь Цинцю кинулись все школы, признав его виновным во всём; Ло Бинхэ было весьма смешно слышать о его вероломном сговоре с демонами, когда он, его ученик был отвергнут незамедлительно после раскрытия своей родословной.
Шан Цинхуа выглядел жалко, когда незаметно с сочувствием смотрел на него.
Шэнь Цинцю уже через три дня удалось загнать в городе Хуаюэ. Скрываясь от всех школ, не доверяя даже адептам Цанцюн, он продолжал убегать и скрываться, пока Ло Бинхэ не решил, что уже достаточно.
Стоя на самом высоком здании в городе, он ласково улыбнулся.
– Довольно, учитель.
Шэнь Цинцю ответил ему – не словами, а взглядом и на мгновение Ло Бинхэ прекратил дышать.
Такой ясный и чистый взгляд, словно теплая родниковая вода.
Не сдержавшись он обнял Шэнь Цинцю, словно пытаясь схватить призрак беззаботного прошлого.
Так же легко как вода, он ускользает из рук сквозь пальцы.
– Сегодня я заберу твои обиды с собой.
Шэнь Цинцю падает, но Ло Бинхэ не делает ничего, чтобы его остановить.
***
Три года понадобилось, чтобы тело Шэнь Цинцю стало прежним.
Воссозданные заново мередианы, ни единой царапины на коже, ни единого шрама.
Шэнь Цинцю умер для всего мира, но для Ло Бинхэ ничего не стоило запустить его сердце снова.
Когда его учитель открыл глаза, то первым, что он сказал было имя.
– Ци-гэ?
Ло Бинхэ едва скрыл свою злость, когда улыбнулся.
– Этому ученику очень обидно, что учитель путает его с другими. Неужели мое лицо вы уже забыли?
Шэнь Цинцю смотрел на него очень долго прежде чем закрыть глаза.
– Ненасытный маленький зверь, – пробормотал он.
Ло Бинхэ позволил ему уснуть, мягко погладив по волосам.
Оттого, как учитель смотрел на него, ярость улеглась и на смену ей пришло спокойствие.
Он наконец-то мог прикоснуться к Шэнь Цинцю без боли и угрозы – пусть даже выбора у его дорогого учителя больше не было.
Волосы Шэнь Цинцю были на ощупь как шёлк. Расчесывать их было приятно и Ло Бинхэ не отказывал себе в этом, пусть и требовало времени уговорить учителя позволить ему это.
Редкие, легкие прикосновения, о которых он мечтал в детстве; более собственнические и жадные, о которых думал в Бесконечной бездне, завоевав демоническое царство, ожидая пробуждения Шэнь Цинцю столько лет.
Ничего из его богатств не стоило маленького мира, в котором был только он и его учитель.
– Ло Бинхэ! – зло кричал на него Шэнь Цинцю, когда тоска по прошлому овладевала им. – Сколько ещё ты намерен играться со мной?!
Как он мог не смеяться над этим? Его дорогой учитель не мог даже себе признаться, что всё это – одновременно и плата за его то, что он сделал со своим учеником, и благодарность Ло Бинхэ.
Он бережно целовал его руки, успокаивая, пока дрожь в них не исчезала.
– Перестань, – тихим и мягким голосом говорил ему Шэнь Цинцю, – Бинхэ.
В такие дни он позволял ему слушать игру на гуцине и обнимать со спины.
Тревоги и усталость изнуряли его, потому он слабо тянулся сам за единственным утешением.
– Ло Бинхэ, – твердо произносил Шэнь Цинцю, смотря прямо в глаза. – Рано или поздно я вернусь в Цанцюн.
И тогда Ло Бинхэ срывался.
Ничего нежного не было в том, как он прижимал его к себе за талию, как целовал, кусая до крови. Не выражение привязанности – только голод, отчаянное желание этого человека только для себя, чтобы никто не посмел бы ни посмотреть, ни прикоснуться.
– Юэ Цинъюань не придёт, – шептал он вырывающемуся из его хватки Шэнь Цинцю, – потому что за мертвецами никто не возвращается.
Часть него торжествовала, когда учитель прекращал сопротивляться ему; но была ещё та часть, которая испытывала не меньшую боль, чем покинутый всеми Шэнь Цинцю.
Это не длиться долго, к сожалению Ло Бинхэ.
Шан Цинхуа, этот трусливый писака, едва способный выжить в придуманном им самим же мире, был верен лишь Мобэй Цзюню и себе – но как, оказалось, судьба Шэнь Цинцю (которого он обрёк на пытки, на длинную мучительную смерть, которого лишил всего) волновала его.
Достаточно сильно, раз перед ним стоял Лю Цингэ.
– Тварь, – процедил он сквозь зубы. – Как ты посмел!
Ло Бинхэ улыбнулся ему.
– Я имел на это право.
– Ни черта!
За его спиной Юэ Цинъюань трепетно обннял Шэнь Цинцю. Выражение лица учителя мягкое, он шепчет что-то неразборчиво (конечно, это «Ци-гэ») и он кладет голову на чужое плечо в ответ.
Ло Бинхэ едва мог дышать от захватившей его ярости.
– Уйди с дороги.
Лю Цингэ молча вскинул меч.
Если этот человек хочет умереть, то пожалуйста. Ло Бинхэ даст ему желаемое, пусть даже Лю Минъянь придется пролить в честь кончины своего братца пару слезинок.
– Используйте талисман! – крикнул Шан Цинхуа им.
Мобэй держал его за горло, но убить даже не пытается, хотя Ло Бинхэ дал прямой приказ. Это ничего, влюблённый демон всего лишь сомневается, а он сам погорячился – человек ему ещё понадобиться.
Жаль только, что он успел помочь ускользнуть своим братьям.
Шэнь Цинцю бросил на него быстрый взгляд, прежде чем они исчезли, но Ло Бинхэ не может понять, что за чувства в нём были.
Таньлан Цзюнь улыбнулся ему горько.
– Все люди жестоки, – сказал он. – Разве я не предупреждал тебя?
Нет ни злорадства, ни упрёка.
Тем не менее, он прав.
– Разве это меняет хоть что-нибудь? – Ло Бинхэ качает головой.
Синьмо рвётся испить крови. Синьмо жаждет разрушения.
Отец «Ло Бинхэ», того, которого нет уже очень давно, посмотрел на протянутый меч с оттенком сожаления.
– Я оставлю гору Цанцюн тебе.
Ло Бинхэ кивнул.
Уничтожение дворца Хуньхуа нимало его не заботило.
Он выполнил обещанное за помощь с воскрешением учителя – остаётся лишь забрать его в новый мир, который создаст бывший Повелитель демонов. Тогда Шэнь Цинцю не сбежит от него и не к кому будет уйти, ведь скоро Цанцюн будет гореть в огне, оставшиеся три великие школы уничтожит Таньлан Цзюнь, отомстив за себя и свою жену.
Их тоска разная, но иногда Ло Бинхэ кажется, что они похожи. Поэтому он отдаёт меч и уходит, не желая больше смотреть на демона, у которого почти ничего нет.
(в свое отражение)
Вокруг дым, земля пропитана кровью.
[Система напоминает клиенту о наступающем завершении арки «Слияние миров». За неудовлетворительный финал клиент будет отправлен назад]
Ло Бинхэ плевать на это хотел.
Шэнь Цинцю стоит перед ним, направляя на него меч. Прямо как тогда, когда он впервые его оттолкнул, только глаза не полны ненависти, они полны чего-то другого.
– Хватит!
Ло Бинхэ не слушает его.
Пик Цюндин почти уничтожен, все остальные уже пали или горят. Оставался только один-единственный.
– Зверь!
– Животное!
– Неблагодарная скотина!
Будто что-то из этого его волновало.
Его слуги смели всех с его пути, кода он направился к Шэнь Цинцю.
Тот ждал, гордый и неприкосновенный.
Разве не этот человек плакал во сне? Разве не этот человек позволял своему ученику сидеть рядом с ним в моменты печали? Разве не этот человек, разбитый, несчастный…
Он принял его давным-давно. Отчего же отрицает это, свою привязанность?
Почему отрицает привязанность Ло Бинхэ?
– Ты не в себе, – сказал ему учитель, когда он приблизился. – Где твой меч?
Ло Бинхэ прикоснулся к его щеке, стирая кровь.
– Разве это важно сейчас?
Шэнь Цинцю сжал губы в тонкую линию. Ло Бинхэ хотел бы поцеловать его, но.
Имеет ли это значение, если учителю это не нужно?
Звон оглушил Ло Бинхэ, когда он увидел, что Сюя отброшен в сторону.
– Я не хочу, чтобы ты был таким! – едва не закричал Шэнь Цинцю, обхватив его лицо руками.
– Каким же мне нужно быть, чтобы ты остался рядом?..
Ладони теплые и мягкие. Ло Бинхэ остался бы в них навсегда.
– Таким, какой ты есть, – сказал Шэнь Цинцю. – Глупым, безрассудным, грубым и…
Он прошептал последнее так тихо, но Ло Бинхэ услышал.
«Любимым».
Он заплакал – впервые с того дня, как Шэнь Цинцю отказался от него.
Меч в руке Тяньлан Цзюня разбивается, но он лишь улыбнулся.
Су Сиянь, наверно, хотела бы, чтобы всё закончилось так
Profundum, блог «Конкурс (27.08.2019 – 30.10.2019)»
Если верить этой книге…
Пэйринг и основные персонажи: Цзян Чэн/Лю Цингэ, Ян Исюань, Цзинь Лин
Рейтинг: NC-17
Жанры и предупреждения: Юмор, Попаданчество, Кроссовер с Modao Zushi
Размер: 28621 ~ 16 страниц
Описание: Драться с Ло Бинхэ опасно, очень опасно. Но до разума Лю Цингэ это не дошло даже тогда, когда он попал в совершенно незнакомый ему мир по вине этого самого демона. Что ж, остаётся только придумать, как вернуться домой, не переломать руки лезущим не в свои дела мальчишкам и не разрушить Пристань Лотоса. Делов-то.
ЧитатьЛю Цингэ сложился пополам, хрипло закашляв, выплёвывая при этой тёмную кровь.
Он не мог проиграть…
Только не снова…
Он не мог проиграть!
Выпрямившись, он крепче сжал в руке меч и вновь бросился на Ло Бинхэ.
И вновь его оттолкнул мощный порыв демонической энергии прежде, чем он успел приблизиться на расстояние, достаточное для атаки.
— Учитель! — воскликнул Ян Исюань, помогая ему подняться, но Лю Цингэ лишь ударил его по рукам, поднимаясь самостоятельно. — Учитель, вы ранены. Мы не победим в этом бою. Не в этом…
— Заткнись… — пробормотал Лю Цингэ, оттолкнув его от себя. — Я не могу проиграть вновь!
Ло Бинхэ зло усмехнулся, сверкнув затуманенными жаждой убийства глазами. Как же он хотел добить Лю Цингэ. Именно добить, ведь тот уже ели стоял на ногах. Но…
Но учитель будет злиться, когда проснётся.
А он обязательно проснётся.
Надо… Надо только больше духовной энергии.
Лю Цингэ отнимает у него слишком много духовной энергии, которая должна была достаться учителю.
И времени…
В голове Ло Бинхэ проскользнула, словно вспышка молнии, некая идея.
Верно, так всё будет хорошо. Почти идеально. Он не убьёт Лю Цингэ, нет, этого ему делать нельзя. Он всего лишь…
— Учитель, прошу, вы умрёте! — Ян Исюань отчаянно взывал к здравому разуму Лю Цингэ, но…
У того не было этого самого здравого разума.
Они оба были ранены. Серьёзно ранены. Ян Исюань с трудом ходил. Лю Цингэ с трудом стоял. Но Лю Цингэ даже не думал сдаваться.
Так было всегда…
— Проваливай… — Лю Цингэ ещё раз оттолкнул от себя ученика, бросившись на ожидающего его атаки Ло Бинхэ.
Он внутренне готовился к очередному неописуемо болезненному удару демонической энергии, но Ло Бинхэ лишь терпеливо ждал, никак на него не реагирую.
Но стоило Лю Цингэ приблизиться на расстояние, достаточное для атаки, как перед ним открылся пугающе-чёрный портал, и он, не успев затормозить, провалился во тьму.
— Учитель! — совершенно не задумываясь, Ян Исюань сиганул за ним в портал, который тут же сомкнулся за их спинами.
Ло Бинхэ медленно выдохнул. Теперь, он одновременно и избавился от Лю Цингэ и, вроде как, не убил его.
Хотя он и не знал куда отправил Лю Цингэ, он надеялся, что это «куда-то» будет очень далеко. Достаточно далеко, чтобы многоуважаемый шишу не смог вернуться.
***
Падение на какую-то твёрдую поверхностью отозвалось болью во всём теле.
Хотя, казалось, куда ещё больнее?
Лю Цингэ попытался подняться, и тут же понял куда.
На него свалился Ян Исюань.
Мгновенно поднявшись с болезненно захрипевшего мужчины, он осмотрелся по сторонам, тяжело дыша и пытаясь определить, где же они находились.
Он было открыл рот, как Лю Цингэ заговорил первым, с трудом поднимаясь на ноги и используя меч в качестве трости:
— Где мы? — Лю Цингэ тоже осмотрелся по сторонам, но местность была абсолютно незнакома для него. — Ты когда-нибудь бывал здесь?
Ян Исюань покачал головой.
Они стояли на совершенно пустом, довольно-таки большом причале, у которого теснились многочисленные судна и судёнышки, а первые лучи солнца ярко блестели на поверхности воды.
Неожиданно, рядом с ними послышался собачий лай и юношеский голос:
— Фея! Ну куда ты так бежишь?! Подожди! — на причал выбежала большая чёрная собака, лая, и несясь на готовых атаковать заклинателей. За ней, слегка запыхавшись, бежал парень в золотых одеждах, лет семнадцати на вид. — Да что с тобой слу…
Цзинь Лин оборвал себя на полуслове, заметив стоящих напротив мужчин в порванных и пропитанных кровью одеждах.
Он рефлекторно отпрянул, потянувшись к мечу, и внимательно разглядывая незнакомцев.
— Кто вы? Из какого клана, и что здесь делаете? — Цзинь Лин держал руку на мече, всеми силами сдерживая себя от того, чтобы сделать ещё один шаг назад.
Ян Исюань уже было хотел ответить, но Лю Цингэ, проведя рукавом по лицу в тщетной попытке стереть кровь, вновь заговорил раньше:
— А кто ты, и что это за место? — казалось, он сам не замечал многочисленных ран на своём теле и того, что вот-вот потеряет сознание.
Цзинь Лину одновременно стало смешно и… не очень. Они даже не знали, где находились! Но это не наводило на хорошие мысли.
— Пристань Лотоса, Юньмэн, — протараторил он. — Перед вами глава ордена Ланьлин Цзинь — Цзинь Лин.
Юноша перед ним сложил руки в малом поклоне, а мужчина лишь проскользнул по нему взглядом и, казалось, не нашёл его интересным.
— Прошу простить моего учителя, глава Цзинь, — учтиво произнёс Ян Исюань. — Мы бы хотели узнать, как далеко отсюда, до хребта Цанцюн.
— Никогда не слышал о таком месте, — безразлично ответил Цзинь Лин.
А вот тут, Лю Цингэ уже не мог сохранять равнодушие.
— Исюань, — слегка хрипло позвал он ученика, — как далеко мог нас забросить Ло Бинхэ?
— Кто такой Ло Бинхэ? — тут же вмешался Цзинь Лин.
Ладно, ещё можно предположить, что есть в мире человек, не знающий о Цанцюн, но разве мог быть кто-то, кто не знал о Ло Бинхэ?
— Этот ублюдок! — до Лю Цингэ, наконец, дошло, что случилось. — Он…
Но не успел он договорить, как силы окончательно покинули его, и он упал без сознания, чуть не свалившись в воду.
***
С трудом открыв глаза, Лю Цингэ уставился в потолок, по которому уже ползли тени заходящего солнца. Духовная энергия работала как надо, и ранения, из чрезвычайно тяжёлых, переросли в привычные синяки и полусросшиеся переломы.
— Очнулся, наконец, — раздался над ухом незнакомый ему голос.
Лю Цингэ повернул голову и уставился на довольно-таки симпатичного мужчину в пурпурных одеждах.
— Кто ты? — хрипло спросил горный лорд.
— Цзян Ваньинь, глава ордена Юньмэн Цзян, — с лёгкой насмешливостью ответил мужчина. — А кто ты такой? Мы расспрашивали твоего ученика, но он несёт какую-то околесицу про хребет Цанцюн, Ло Бинхэ и Байчжань.
Лю Цингэ махнул на него рукой и попытался подняться с кровати, сложив пальцы в печати призыва меча, но Чэнлуань никак не отреагировал.
— Где мой меч? — холодно спросил он.
— Подавлен, пока мы не разберёмся с вами, — Цзян Чэн скрестил руки на груди и нахмурил брови. — Кто ты и откуда? Лю Цингэ, горный лорд какого-то пика Байчжань… Что это и где?
— Не здесь, — Лю Цингэ медленно выдохнул, сосредоточившись на печати, и Чэнлуань наконец затрепетал под подавляющими талисманами, полетев к хозяину.
Вот только, стоило ему влететь в открытые двери комнаты, как он был отбит сверкающим кнутом.
— Как это возможно?! — Цзян Чэн, прибывая в полном шоке, уставился на Лю Цингэ. — Какой у тебя уровень культивации?
— Повыше, чем у тебя, — с лёгким презрением в голосе, ответил тот.
За дверью послышались шаги, и в комнату влетели Цзинь Лин с Ян Исюанем, в голос воскликнув:
— Учитель!
— Дядя!
— Исюань, иди сюда, — приказал Лю Цингэ, всё же дотянувшись до своего меча.
— Цзинь Лин, прочь, — Цзыдянь грозно вспыхнул в руке хозяина, готовый атаковать в любой момент.
— Дядя, Исюань говорит, что они всего лишь хотят вернуться домой! — никак не отреагировал на приказ Цзинь Лин.
— Учитель, пожалуйста, давайте всё уладим мирно, — попытался вразумить Лю Цингэ Ян Исюань.
И это — адепт пика Байчжань!
Тем не менее, как бы Лю Цингэ не хотел пуститься в бой, он всё же опустил меч, ожидая продолжения разговора от одной из трёх сторон.
— Где конкретно находится ваш дом? — уточнил Цзян Чэн, покосившись на Ян Исюаня, чьи рассказы ему показались слишком сложными, непонятными и запутанными.
— Полагаю… — Лю Цингэ плотнее запахнул лёгкий халат, в который и был одет. — Не в этом мире.
Вся компания замерла в напряжённом молчании.
— Учитель… — первым отмер Ян Исюань. — Вы думаете… Он способен на подобное?
— Мгм… — согласно промычал Лю Цингэ. — Есть в вашем мире кто-нибудь, кто бы мог открыть портал в другой?
Цзян Чэн с Цзинь Лином переглянулись.
— Возможно…
***
Несмотря на всю свою натуру, Лю Цингэ прибывал в полнейшем шоке ровно с того момента, как у ворот Пристани Лотоса показался холодный и сдержанный мужчина, идущий рядом с придурковатым даже на вид юношей.
Из-под чёрных одежд Вей Усяня выглядывали рукава белой и явно большой ему нижней рубахи, и от этого вида, Лю Цингэ невольно поморщился.
— Какой из них? — тихо спросил он у стоящего рядом Цзян Чэна.
— Вон тот, — также тихо ответил Цзян Чэн, указав на Вэй Усянь.
— Серьёзно?
— Другого нет.
— О чём шепчитесь? — весело спросил Вэй Усянь, широко улыбнувшись. Не получив ответа, он переступил с ноги на ногу и продолжил: — Цзян Чэн, я ничего не понял из твоего письма.
— А что там было непонятного? — фыркнул Цзян Чэн, с раздражением рассматривая его рукава.
— Ты же не серьёзно? — Вэй Усянь перевёл взгляд с него, на Лю Цингэ. — Не может же такого быть, что некий бессмертный мастер переместился в наш мир и теперь не может вернуться домой?
— Думаешь, не будь ситуация таковой, я бы стал приглашать тебя с твоим… кхем… в Пристань Лотоса? — уточнил Цзян Чэн.
Вэй Усянь откашлялся. Он прекрасно понимал, что Цзян Чэн не стал бы их приглашать просто на семейный ужин, но чтоб ситуация была реально таковой… В это сложно было поверить.
Он воззрел на Лю Цингэ, который, в свою очередь, разглядывал его с неким… любопытством. И, может, самую малость, с раздражением и отвращением, вызванным догадками касаемо одежд юноши.
В голове Лю Цингэ сразу всплыл величественный образ его шисюна и мальчишки, который всё бегал за ним. Мальчишки… который сейчас, вероятно, измывался над безжизненным телом Шэнь Цинцю так, как было его извращённой демонической душе угодно.
Если, конечно, таковая у него была.
Лю Цингэ до костей пробрал озноб от одной мысли обо всём этом.
Вэй Усянь, однако, даже не заметил палитры эмоций, отражённой на его лице.
— Невозможно, — наконец изрёк он.
— Что невозможно? — тут же спросил Лю Цингэ.
— Даже если и есть демон, что может открывать порталы между мирами, то этого демона нет в нашем мире, — продолжил Вэй Усянь, и Лю Цингэ мысленно отметил, что им очень повезло в данном плане. — Я же, не тот, кто способен на подобное. Поднять армию ходячих мертвецов — это да, по моей части, но порталы между мерами… А что там, в этом другом мире?
— Примерно тоже самое, что и здесь, — холодно ответил Лю Цингэ, глубоко погружённый в свои мысли.
— Так зачем возвращаться? — усмехнулся Вэй Усянь. — Или, вас там кто-то ждёт?
Лю Цингэ резко оторвался от своих размышлений и уставился на юношу, который для пущего эффекта задвигал бровями.
— Нет… — пробормотал он. — Никто не ждёт.
— Так оставайтесь здесь, мастер Лю. Глядишь, встретите свою любовь.
— Вэй Усянь! — Цзян Чэн было хотел отвесить шисюну подзатыльник, но всё же сдержался. — Хватить нести чепуху.
Вэй Усянь расхохотался, а Лю Цингэ задумчиво нахмурился.
Его и впрямь никто не ждал в том мире. Разве что сестра, но она бы вряд ли стала особо тосковать по нему. Всё же, они практически не общались…
Тем не менее, он был обязан вернуться. Вернуться, и не позволить этому уроду измываться над телом Шэнь Цинцю.
Вэй Усянь заметил выражение его лица и замолк.
— Мастер Лю, дело не в том, что я не хочу помочь, а в том, что я действительно не знаю как, — сожалеюще протянул он и похлопал мужчину по плечу. — Если я придумаю что-нибудь, я непременно сообщу вам.
Лю Цингэ кивнул и посмотрел на Ян Исюаня. Тот мгновенно выпрямился, отвлёкшись от обсуждения чего-то с Цзинь Лином.
Цзян Чэн с Вэй Усянем тоже перевели взгляд на этих двоих.
— Цзинь Лин, — окликнул Вэй Усянь юношу. — Это что ж вы такое обсуждаете, что у тебя уши так ярко горят?
Цзинь Лин сжал кулаки, нахмурился, и ещё ярче побагровел.
Вэй Усянь вновь рассмеялся и, откланявшись, повис на руке Лань Ванцзи, весело о чём-то рассуждая.
Вся компания смотрела им вслед, и стоило Вэй Усяню поцеловать Лань Ванцзи в щёку, Цзян Чэн с Лю Цингэ одинаково поморщились.
— Мерзость… — пробормотал один.
— Согласен… — добавил второй.
Ян Исюань засмеялся, старательно пытаясь выдать смех за кашель, а Цзинь Лин, посмотрев на него, перешёл все границы красноты лица и ушей.
***
Лю Цингэ с отвращением посмотрел на одного из мастеров Юньмэн Цзян, на чью грудь давил его сапог.
Ну вот, у него есть ещё одна причина, по которой ему надо как можно скорее вернуться домой: в этом мире нет ни одного достойного противника.
Он поднял ногу, позволяя мастеру откатиться в сторону, и осмотрелся по сторонам.
Что, опять драться с Исюанем?!
За спиной Лю Цингэ послышались неторопливые шаги и он, развернувшись, уставился на приближающегося Цзян Чэна.
— Ты тут всё и всех решил поломать? — уточнил тот.
— Я не виноват, что у вас тут все и всё настолько легко ломается, — проворчал Лю Цингэ. — Да даже Исюань посильнее будет ваших мастеров!
— Если не струсишь, можешь сразиться со мной, — в руке Цзян Чэна вспыхнул Цзыдянь, угрожающе ударив по камню тренировочного поля.
Лю Цингэ перекинул меч из руки в руку и язвительно усмехнулся:
— А ничего более девчачьего не нашлось? — отчего-то ему вспомнилась Сяо Гунчжу, которая примерно так же хлыстом размахивала.
— Ты! — и Цзян Чэн замахнулся хлыстом, целясь в противника, но тот легко увернулся от атаки, направляя в его сторону меч.
Ян Исюань, сидящей неподалёку, склонился к Цзинь Лину:
— Как думаешь, сколько продержится твой дядя?
— С чего это ты взял, что мой дядя проиграет?! — и без того красное лицо Цзинь Лина, совсем побагровело. — Да мой дядя кого угодно может одолеть!
— Посмотрим, — пожал плечами Ян Исюань, наблюдая за тем, как виртуозно уходят мужчины от атак друг друга. Он потянулся к небольшому свитку, который держал в руках его приятель. — Дай-ка, я ещё хочу кое-что добавить.
— Я ещё не дочитал, — Цзинь Лин отвернулся от него. — И вообще… Ты пишешь какой-то бред…
— Раз бред, то не читай, — Ян Исюань попытался забрать у него свиток, но происходящее на тренировочном поле оказалось интереснее. — Цзин Лин, смотри.
Мощным ударом духовной энергии, Лю Цингэ оттолкнул Цзян Чэна на приличное расстояние, опрокинув на лопатки и приставив меч к шее. Он было хотел вновь заявить, что все в этом мире были слишком слабы, как Цзыдянь, подобно змее, обвился вокруг его тела, связывая по рукам и ногам.
Ян Исюань с Цзинь Лином, не моргая, смотрели, как Цзян Чэн отбил меч от своей шеи и подошёл к пытающемуся вырваться Лю Цингэ.
— Никогда нельзя недооценивать противника, — протянул Цзян Чэн, нехотя отмечая, что сам победил исключительно за счёт обманных манёвров, в распознание которых, Лю Цингэ был не очень хорош.
— Мой дядя победил, — заявил Цзинь Лин, всучив Ян Исюаню свиток. — Переписывай.
— Молодой госодин Цзинь, но… но он жульничал… — страдальчески протянул Ян Исюань. — Да и вообще, у него был меч и духовное оружие, а у учителя…
— А твой учитель — бессмертный мастер, — Цзинь Лин скрестил руки на груди. — Переписывай.
— Если учитель узнает… он нас убьёт… — едва слышно произнёс Ян Исюань, опустив взгляд на свиток.
— Не нас, а тебя, — фыркнул его приятель, поспешив удалиться.
***
Цзян Чэн кинул на стол, за которым сидел Лю Цингэ, тонкую книжку.
— Ты видел этот… это… Ты видел?! — спросил он, садясь напротив.
Лю Цингэ отложил палочки и взял в руки книгу. Медленно пролистывая немногочисленные листы, он заметно менялся в лице, багровея то ли от злости, то ли от чего-то ещё.
Стоило ему дойти до последней страницы, как книга просто взорвалась в его руках, разлетевшись на мельчайшие обрывки.
— Кто это написал? — прошипел он, глядя на такого же багрового Цзян Чэна.
— Неизвестно, — тот постучал пальцами по краю стола. — Что это вообще такое?! Кому подобное могло прийти в голову?!
— В мире, где я жил раньше, подобная книга имела популярность… — с каждым словом, голос Лю Цингэ становился всё тише. — Где ты нашёл эту книгу?
— Она теперь у нас набирает популярность! — Цзян Чэн подскочил из-за стола и крупными шагами заходил по комнате. — Тебя подобная литература повсюду преследует?!
— А я-то тут причём?! — Лю Цингэ последовал его примеру. — Первая книга не обо мне была!
— А у нас таких книг не было вовсе! — заявил Цзян Чэн. Цзыдянь искрами загорелся на его пальце.
— Ну так теперь появились! — Лю Цингэ тоже положил руку на меч. — И тебе ещё повезло в них! Не тебя же…
Но вместо того чтобы закончить предложение, он выхватил меч, атакуя Цзян Чэна. Тот ожидал чего-то подобного и мгновенно отбил Чэнлуань Цзыдянем.
— А у тебя нет Вэй Усяня! — заявил он. — Если эта книга попадёт ему в руки…
И опять же, вместо того, чтобы закончить фразу, Цзян Чэн атаковал своего оппонента.
— Я так и не понял, что у вас там с ним за отношения! — Лю Цингэ легко уклонился от кнута, который сбил что-то позади него.
— Он мой шисюн! — ответил Цзян Чэн, уклоняясь от меча.
— Стоп, твой шисюн спит с мужчиной? — Лю Цингэ замер, и следующий удар Цзыдяня пришёлся ему прямо в грудь, отталкивая в сторону двери, которую он собой сбил.
Цзян Чэн, уворачиваясь от удара, которого так и не последовало, споткнулся об перевёрнутый в драке стол, повалившись на Лю Цингэ.
— И? — немного отдышавшись, уточнил он. — И так, вроде, было понятно.
— Просто, вспомнилось кое-что… — Лю Цингэ встряхнул головой, пытаясь отогнать неприятные воспоминания. — Слезь с меня.
Цзян Чэн поднялся на ноги, отряхнул одежды от пыли и щепок, и… уставился на Цзинь Лина, с лица которого, последнее время, практически не сходила краснота.
— Дядя… — пробормотал тот, переведя взгляд с одного мужчины на другого, и пятясь в сторону такого же покрасневшего Ян Исюаня. — А… мы не будем вам мешать…
— Что… — до Цзян Чэна не сразу дошёл смысл этих слов, а когда дошёл, юношей уже и след простыл. — Цзинь Лин, немедленно вернись! Что за день такой?!
Лю Цингэ тоже поднялся и отряхнул одежды.
— Зачем бы Исюань стал читать что-то подобное? — сам у себя спросил он.
— А зачем это Цзинь Лину, ты не подумал?! — Цзян Чэн пнул поломанную дверь. — Кому могло прийти в голову написать такое?!
Лю Цингэ ничего не ответил, сочтя это вопросом чисто риторическим.
***
Цзыдянь ударил по водной глади, создав кучу брызг, с ног до головы обрызгавших Лю Цингэ.
За последнюю неделю, как раз с того момента, как по всему Юньмэну разошлась эта отвратительная порнография, это была их десятая, а может даже одиннадцатая драка.
За это время, они сломали несколько стен, колон, окон и, один раз, даже проломили крышу. С того момента, было принято решение драться и тренироваться на улицы, что хоть и пугало прохожих, но не превращало Пристань Лотоса в груду щепок.
Лю Цингэ, не обращая внимания на тяжесть одежд, увернулся от грозно сверкающего Цзыдяня и отбил направленный на него Саньду.
В прошлый раз, победу над ним одержал Цзян Чэн, в этот, был обязан победить он.
Чэнлуань понёсся на мужчину, отвлечённого очередным водопадом брызг, рассекая плечо и заставляя потерять равновесие, повалившись в реку.
Цзян Чэн, не задумываясь, схватил уже вкушающего победу Лю Цингэ за подол одеяния и утянул его следом, продолжая драку на кулаках в холодной воде.
Схватив Лю Цингэ за хвост, он потянул его от себя, целясь кулаком в челюсть, но тот неожиданно запустил руку в его волосы, окончательно портя некогда аккуратный пучок.
Так они и замерли, тяжело дыша, с вызовом смотря в глаза друг друга, и удерживая друг друга за тяжёлые мокрые волосы.
— Отпусти… — прошипел Цзян Чэн, будучи не в силах врезать ему в таком положение.
Лю Цингэ, казалось, тихо рыкнув, потянув ещё сильнее.
Неожиданно, рядом послышал громкий шум и чей-то крик.
Моментально отпустив друг друга, они уставились на Цзинь Лина с Ян Исюанем, только что свалившихся со стены Пристани Лотоса и лежавших в окружение бумаг и письменных принадлежностей.
— Цзинь Лин?! — Цзян Чэн выбрался из воды, подбегая к племяннику и помогая ему подняться. — Ты какого чёрта делал там?! Я тебе ноги переломаю, чтоб не смел заниматься подобным!
Лицо Цзинь Лина было мертвенно бледным, и он невольно скосил глаза на неспешно приближающегося Лю Цингэ.
Мужчина строго посмотрел на уже поднявшегося ученика и поднял с земли исписанный ровным подчерком лист бумаги.
Лица юношей побледнели пуще прежнего, а его собственное лицо побагровело.
Он молча протянул листок Цзян Чэн, не отрывая взгляда от прижавшихся к стене парней.
Лицо Цзян Чэна приняло примерно тот же оттенок, а кольцо на его пальце грозно полыхнуло.
— Учитель, я всё могу объяснить! — спешно затараторил Ян Исюань, не дожидаясь того момента, когда он станет препятствием между Чэнлуанем и стеной.
— Говори, — вкрадчиво приказал Лю Цингэ.
— Это вообще не я начал! — Ян Исюань мысленно прикинул путь к отступлению. — Меня Минъянь заставила переписывать её работы, а потом как-то так получилось! Мы просто решили, что вы очень похожи и можете хорошо поладить в том числе в этом смысле! Но именно Минъянь всему это меня научила и…
— Минъянь? — ошарашенно уточнил Лю Цингэ. — Моя младшая сестра Лю Минъянь?
Ян Исюань кивнул и, пока старшие мужчины были в ступоре, схватил Цзинь Лина за руку, побежав прочь с поражающей скоростью.
— Цзинь Лин, стоять! — крикнул отошедший от потрясения Цзян Чэн, но юноши уже скрылись за поворотом. — Да что ж такое-то?! Ты знал, что твоя младшая сестра пишет… пишет… это?!
Лю Цингэ, стеклянными глазами смотря на стену, так ничего и не ответил.
— Ладно, пошли, — Цзян Чэн перекинул его руку через своё плечо, — у меня есть хорошее вино.
Дойдя до свой комнаты, он, не обращая внимания на влажный след, который оставляли их мокрые одежды, усадил Лю Цингэ за стол и поставил, но этот самый стол вино.
— И? Какова вероятность, что твой ученик сказал правду? — уточнил Цзян Чэн, старательно заставляя себя не подскочить и не побежать ломать мальчишкам ноги. Он разлил по чаркам вино, пододвинув одну своему волей-неволей собутыльнику.
Лю Цингэ медленно выдохнул, разом выпив всё вино и поморщившись. По всему его виду, Цзян Чэн догадался, что вероятность была более чем высокая.
— И о чём же была предыдущая её книга? — Цзян Чэн тоже влил в себя немного вина.
— Не спрашивай, — раздражённо ответил Лю Цингэ.
— Что, неужели что-то хуже этой писанины? — Цзян Чэн указал на лежащую в отдалению стопку книжек, которые он конфисковал по всей Пристани Лотоса.
— Хуже, — кивнул Лю Цингэ.
— Да куда уж хуже-то?
Мужчина ничего не ответил, лишь поморщился, невольно вспомнив приблизительное содержание той книги, и поднялся из-за стола.
Однако Цзян Чэн схватил его за край мокрого рукава, не позволяя уйти далеко.
— Куда собрался? — с вызовом и лёгкой опаской спросил он.
— Руки этим двоим переломаю, — Лю Цингэ ударил его по руке, заставляя отпустить один рукав, но вот твёрдая хватка была уже на втором.
— Своему — что хочешь ломай, а к Цзинь Лину не смей прикасаться, — угрожающе проговорил Цзян Чэн, поднимаясь из-за стола и смотря прямо в горящие гневом глаза.
— А что ты мне сделаешь? — Лю Цингэ сжал его запястье, отводя в сторону.
Вместо ответа, Цзян Чэн заехал ему коленом в живот, призывая Саньду.
В руке Лю Цингэ же мгновенно оказался Чэнлуань, готовый отражать атаки и наносить ответные удары.
При каждом столкновение, мечи чисто, громко и грозно звенели, оповещая всю Пристань Лотоса о том, что глава Цзян и горный лорд пика Байчжань устроили нешуточную драку.
Опять…
Для обитателей Пристани Лотоса эти драки уже стали чем-то обыденным, происходящим по нескольку раз на дню. Они теперь просто старались избегать места столкновение двух воинственных мастеров, но само происходящие их уже почти не волновало.
— Ты слишком снисходителен по отношению к этому мальчишки! — заявил Лю Цингэ, нанося очередной удар, порвавший одежду Цзян Чэна на бедре, но не задевший кожи.
— А тебе-то какое дело?! — режущий удар Цзян Чэна был более точен, и в районе голени мужчины выступили красные пятна. — Как хочу, так и воспитываю! У тебя ученик тоже не отличается образцовым поведением!
Лю Цингэ ударил его ногой в районе колена, повалив на ближайшую поверхность и намереваясь продолжить бой врукопашную.
Его всё ещё влажные волосы упали на лицо Цзян Чэна, и тот, откинув их в сторону, уставился на него немного удивлённым взглядом. Его и без того красное после драки лицо стало ещё ярче.
— Ты чего? — Лю Цингэ даже забыл, что он собирался в это самое лицо впечатать свой кулак.
Цзян Чэн откашлялся и указал пальцем вниз.
Лю Цингэ опустил голову и уставился на свой стояк, уткнувшийся в бедро противника.
Его лицо мгновенно заалело.
А когда до него дошло, что поверхностью, на которую он повалил Цзян Чэна, была кроватью, эта краска распространилась и на шею с ушами.
— Тебя серьёзно возбуждают драки? — невесело усмехнулся Цзян Чэн. — Или та писанина всё ещё не отпустила?
Губы Лю Цингэ искривились то ли в усмешке, то ли в оскале, и он слегка опустил бёдра.
Цзян Чэн то ли закашлял, то ли застонал.
— Это ТЫ у меня спрашиваешь? — раздражённо уточнил Лю Цингэ, уже было собираясь отстраниться, как чужая рука пробралась под его одежды, малость грубо оглаживая низ живота. — Ты что…
— Ты первый это начал, — второй рукой, Цзян Чэн распахнул его одежды на груди, благополучно разорвав пояс и толкнув его на бок. — Или что, испугался?
Лю Цингэ что-то фыркнул и, недолго думая, разорвал его верхние одежды, помогая стянуть свои штаны.
Цзян Чэн ещё раз толкнул его в грудь, в этот раз стараясь повалить на спину и подмять под себя, но вместо того, чтобы подчиниться, Лю Цингэ толкнул его в ответ с большей силой, придавливая к постели своим весом.
Где-то сценарий ныне набирающей популярность порнографии дал сбой…
Схватив Лю Цингэ за волосы, Цзян Чэн с силой потянул их в сторону, пытаясь стряхнуть его с себя, но тот схватил его за руки, прижимая их к подушке.
— Ты первый это начал… — хрипло, с издёвкой, проговорил он. — Или что, испугался?
— Да пошёл ты! — Цзян Чэн попробовал высвободить руки из его хватки, но ничего не получилось.
Он опустил взгляд, уставившись на далеко не маленькое достоинство Лю Цингэ, при каждом движение, трущееся о ткань его штанов. Он невольно представил, как эта штуковина входит в него, и не сказать, чтобы сама эта идея ему понравилась.
Но не говорить же, что он действительно немного боится?
Не дождавшись боле никакой реакции, Лю Цингэ принял это за молчаливое согласие и свободной рукой стянул с него штаны.
А может и не немного!
Лю Цингэ с некой задумчивостью окинул взглядом открывшийся ему вид и, с почти незаметной нерешительностью, коснулся головки чужого члена, медленно проводя пальцем к мошонке.
Осторожные прикосновения загрубевших от тренировок с мечом пальцев разогнали по телу удовольствие, граничащее с приятной истомой, и Цзян Чэн немного успокоился, расслабляя конечности и откидывая голову на подушку.
Пару раз проведя по стволу, Лю Цингэ отпустил его руки и слегка надавил на колени, заставляя развести ноги в стороны.
И хотя почти ласковые прикосновения к коленям и бёдрам были приятны, Цзян Чэн не мог не занервничать вновь. Он напряжённо сглотнул и невольно попытался свести ноги, но Лю Цингэ применил чуть больше силы, не позволяя это сделать.
Оставалось только расслабиться вновь.
Лю Цингэ прижался ближе, своей грудью к его, и приставил влажный от смазки член к напряжённо сжавшемуся колечку мышц.
Всё! Всей расслабленности пришёл фатальный конец!
Цзян Чэн с силой дёрнул его за волосы, скидывая с себя на пол.
— Ты сдурел?! — Цзян Чэн тоже слез с кровати, хватая его за руки и прижимая лицом к стене прежде, чем он успел прийти в себя от такой резкой смены поведения.
— Ты чего? — Лю Цингэ, как такого, даже не пытался сопротивляться.
Цзян Чэн тихо кашлянул за его спиной. Он не мог понять, то ли его волей-неволей товарищ окончательно отшиб себе мозги в одной из драк, то ли этому было какое-то другое объяснение. Даже он сам прекрасно понимал и помнил из той дурацкой книжки, что будет чертовски больно, если войти без подготовки.
Тем более, если учитывать габариты Лю Цингэ!
— Так нельзя, — избегая подробностей, кратко объяснил Цзян Чэн.
— Почему? — Лю Цингэ повернул голову, и у его товарища тут же появилось практически неконтролируемое желание впечатать кулак в это миловидное лицо.
Какого чёрта он такой красивый?!
— Какого чёрта ты такой тупой?! — Цзян Чэн надавил на его шею, заставляя отвернуть голову. — Давай, я тебе сейчас наглядно объясню, а?
Лю Цингэ не моргая уставился в стену, пытаясь понять, что сделал не так. Когда же до него дошло, что именно он пропустил, он лишь стукнулся лбом о твёрдую поверхность.
— Понял? — уточнил Цзян Чэн, всё это время рассматривающий его спину и то, что было чуть ниже. Отчего-то, от этого вида живот сводило всё сильнее и сильнее. — Сожми ноги.
— Мм? — Лю Цингэ попытался повернуть голову, но хватка на затылке оказалась сильнее.
— Сожми ноги, — повторил Цзян Чэн, несильно шлёпнув его по внешней стороне бедра.
Лю Цингэ то ли зашипел, то ли зарычал, недовольно дёрнулся под его руками, но всё же исполнил приказ.
Крепче сжав руки на его шее и бедре, Цзян Чэн проскользнул членом между всё ещё влажных после их падения в реку, плотно сжатых бёдер. Скольжение разнесло по телу приятные, слегка жгучие ощущения, особо ярко сконцентрировавшиеся на том моменте, когда головка его члена упёрлась в горячую, слегка дёрнувшуюся мошонку Лю Цингэ.
Цзян Чэн тяжело задышал в основание его шеи, слыша у уха такое же сбивчивое дыхание, и толкнулся ещё пару раз. Убрав руку с бедра Лю Цингэ, он поднял её чуть выше, обхватив подрагивающий член, упирающийся в стену почти при каждом толчке.
— Аккуратнее… — Лю Цингэ упёрся руками в стену, мешая Цзян Чэну двигаться так, как тому хотелось.
— Не знал, — хрипло пробормотал тот, прикусив кожу на его шее, — что ты любишь нежности…
Лю Цингэ крупно вздрогнул, стоило пальцам второй руки Цзян Чэна отпустить его шею и невыносимо медленно спуститься к подрагивающему члену.
Он сам не заметил, как опустил взгляд, смотря на то, как пальцы только на первый взгляд нежных рук смыкаются вокруг его члена, переводя движения в почти бешеный темп.
Он пододвинулся чуть ближе к стене, уткнувшись в неё лбом и опустив одну руку вниз. Положив свою руку поверх ладони Цзян Чэна, он чуть сжал пальцы, заставляя его сделать то же самое.
Вот так… Так хорошо…
Ещё пару раз толкнувшись между его плотно сведённых бёдер, Цзян Чэн зажмурился, с трудом удержавшись на ногах от внезапно накативших эмоций и ощущений.
Он уткнулся лбом в плечо Лю Цингэ, не преставая водить слегка дрожащими руками по его всё ещё напряжённому члену. Тот ударил по стене кулаком так, что чудом не проломил её.
Недолго думая, Цзян Чэн убрал одну руку с его члена, запуская в волосы, пачкая их и оттягивая назад. Резко развернув его лицом к себе, он ещё сильнее потянул за волосы, заставляя запрокинуть голову и чувствуя, как горячее семя ударило в низ его живота.
Цзян Чэну очень хотелось язвительно прокомментировать это, но вспоминая, что случилось, когда он подался своим желанием, решил промолчать.
Лю Цингэ попытался сползти на пол, но Цзян Чэн ему не позволил и, обняв поперёк груди, заставил дойти до кровати.
— Слабак, — всё же не удержался он от комментария, заваливаясь рядом с ним на кровать.
Лю Цингэ с силой пнул его в бедро, скидывая на пол и отворачиваясь к стене.
— Это, так-то, моя кровать.
Если бы Лю Цингэ знал, что означает великий знак, которым иногда обменивались его шисюны, он бы непременно показал Цзян Чэну средний палец, но поскольку он не знал, он лишь проигнорировал его.
Поморщившись от ощущение того, как прохладный воздух обдувает его обнажённую, влажную от пота, воды и… прочего кожу, он вытянул из-под себя одеяло, собираясь замотаться в него, но кто-то дёрнул его на себя, заставляя сесть в кровати.
— Продолжения захотел? — грозно то ли прорычал, то ли проурчал Лю Цингэ.
Цзян Чэн, который планировал просто растрясти его и заставить хотя бы обтереться, почувствовал, как собственный член заинтересованно дёрнулся.
— Не имею ничего против.
***
— Глава Цзян, глава Цзян! — послышался из-за двери мужской голос.
Казалось, мужчина хотел открыть дверь и зайти в комнату, как обычно делал это в случае чего-то важного, но что-то его остановило. Должно быть, воспоминания о ныне популярной литературе, которую он, конечно же, не читал.
— Мм? — Цзян Чэн подскочил в кровати и, потерев глаза, было хотел приказать адепту зайти, как взгляд зацепился за обнажённую спину лежащего рядом мужчину. — Минутку.
Выбравшись из-под одеяла, он набросил на плечи лёгкий халат и, запахнувшись, подошёл к двери, стараясь просочиться наружу, не открывая её настолько, насколько это возможно. А то мало ли что, вдруг адепт заметит учинённый вчера беспорядок и валяющиеся на полу одежды Лю Цингэ.
— Что случилось? — со строгостью и полагающимся достоинством спросил Цзян Чэн.
— В Пристань Лотоса недавно пожаловали гости… — мужчина явно занервничал. — Вэй Усянь, второй молодой господин Лань, бессмертный мастер Шэнь и молодой господин…
Адепт в ужасе уставился на открывшиеся двери, из которых вышел растрёпанный Лю Цингэ, не более одетый, чем Цзян Чэн.
— Что ты сказал? — грозно уточнил он.
Цзян Чэну захотелось его ударить. Сильно. Очень сильно.
— В-Вэй…
— Позже.
— Бессмертный мастер Шэнь и молодой господин Ло? — проговорил адепт тот кусок речи, который, на его взгляд, мог заинтересовать Лю Цингэ.
Когда Лю Цингэ услышал «бессмертный мастер Шэнь», он был готов броситься искать шисюна, но когда он услышал «и молодой господин Ло»… Он всё ещё был готов броситься искать шисюна, но уже с чётким намерением прикончить его ученика.
— Где они? — его голос приводил в ещё больший страх, чем до этой.
— Зал Познания Мечей… — слегка запинаясь, ответил адепт.
Лю Цингэ уже был готов броситься в главный зал Пристани Лотоса, но Цзян Чэн схватил его за локоть, гневно смотря в глаза.
— Совсем сдурел? — прошипел он. Лю Цингэ ничего не ответил, лишь попытался выдернуть руку из его хватки. — Сначала оденься.
Адепт перевёл взгляд с одного мужчины на другого, и поспешно свалил подальше от их разборок.
Лю Цингэ, осознав свой неподобающий вид, замер и медленно кивнул.
Когда они подошли к дверям главного зала, Цзян Чэн поймал кого-то из адептов, прежде чем войти.
— Где сейчас Цзинь Лин? — уточнил он.
Адепт почесал затылок.
— Молодой господин Цзинь вчера вечером покинул Пристань Лотоса в компании молодого господина Яна, — последовал несколько неуверенный ответ. — Он сказал, что в Ланьлин Цзинь его ждут какие-то срочные дела и он загостился в Юньмэне. А вы разве не знали?
— Не знал, — проворчал Цзян Чэн и всё же прошёл в главный зал.
За одним из низких столиков со всем возможным величием сидели два благородных мастера, один из которых задумчиво разглядывал сидящего напротив очень красивого юношу с демонической печатью на лбу. Другой же лишь чинно пил чай, элегантно обмахиваясь веером.
Красивый юноша с демонической печатью совершенно не обращал внимание на эту холодную заинтересованность и с довольной ухмылкой читал книжку, которую держал посмеивающийся Вэй Усянь.
Лицо Лю Цингэ побледнело, стоило ему посмотреть на эту книжку.
Шэнь Цинцю отвлёкся от своего чая и, скрыв лицо за веером, поднял взгляд на вошедших.
— Шиди в добром здравии? — как ни в чём не было, уточнил он.
Ло Бинхэ тоже переключил на него своё внимание.
Лю Цингэ пробрало до костей.
— Если верить этой книге… — задумчиво протянул демон. — Абсолютно.
Рейтинг: NC-17
Жанры и предупреждения: Юмор, Попаданчество, Кроссовер с Modao Zushi
Размер: 28621 ~ 16 страниц
Описание: Драться с Ло Бинхэ опасно, очень опасно. Но до разума Лю Цингэ это не дошло даже тогда, когда он попал в совершенно незнакомый ему мир по вине этого самого демона. Что ж, остаётся только придумать, как вернуться домой, не переломать руки лезущим не в свои дела мальчишкам и не разрушить Пристань Лотоса. Делов-то.
ЧитатьЛю Цингэ сложился пополам, хрипло закашляв, выплёвывая при этой тёмную кровь.
Он не мог проиграть…
Только не снова…
Он не мог проиграть!
Выпрямившись, он крепче сжал в руке меч и вновь бросился на Ло Бинхэ.
И вновь его оттолкнул мощный порыв демонической энергии прежде, чем он успел приблизиться на расстояние, достаточное для атаки.
— Учитель! — воскликнул Ян Исюань, помогая ему подняться, но Лю Цингэ лишь ударил его по рукам, поднимаясь самостоятельно. — Учитель, вы ранены. Мы не победим в этом бою. Не в этом…
— Заткнись… — пробормотал Лю Цингэ, оттолкнув его от себя. — Я не могу проиграть вновь!
Ло Бинхэ зло усмехнулся, сверкнув затуманенными жаждой убийства глазами. Как же он хотел добить Лю Цингэ. Именно добить, ведь тот уже ели стоял на ногах. Но…
Но учитель будет злиться, когда проснётся.
А он обязательно проснётся.
Надо… Надо только больше духовной энергии.
Лю Цингэ отнимает у него слишком много духовной энергии, которая должна была достаться учителю.
И времени…
В голове Ло Бинхэ проскользнула, словно вспышка молнии, некая идея.
Верно, так всё будет хорошо. Почти идеально. Он не убьёт Лю Цингэ, нет, этого ему делать нельзя. Он всего лишь…
— Учитель, прошу, вы умрёте! — Ян Исюань отчаянно взывал к здравому разуму Лю Цингэ, но…
У того не было этого самого здравого разума.
Они оба были ранены. Серьёзно ранены. Ян Исюань с трудом ходил. Лю Цингэ с трудом стоял. Но Лю Цингэ даже не думал сдаваться.
Так было всегда…
— Проваливай… — Лю Цингэ ещё раз оттолкнул от себя ученика, бросившись на ожидающего его атаки Ло Бинхэ.
Он внутренне готовился к очередному неописуемо болезненному удару демонической энергии, но Ло Бинхэ лишь терпеливо ждал, никак на него не реагирую.
Но стоило Лю Цингэ приблизиться на расстояние, достаточное для атаки, как перед ним открылся пугающе-чёрный портал, и он, не успев затормозить, провалился во тьму.
— Учитель! — совершенно не задумываясь, Ян Исюань сиганул за ним в портал, который тут же сомкнулся за их спинами.
Ло Бинхэ медленно выдохнул. Теперь, он одновременно и избавился от Лю Цингэ и, вроде как, не убил его.
Хотя он и не знал куда отправил Лю Цингэ, он надеялся, что это «куда-то» будет очень далеко. Достаточно далеко, чтобы многоуважаемый шишу не смог вернуться.
***
Падение на какую-то твёрдую поверхностью отозвалось болью во всём теле.
Хотя, казалось, куда ещё больнее?
Лю Цингэ попытался подняться, и тут же понял куда.
На него свалился Ян Исюань.
Мгновенно поднявшись с болезненно захрипевшего мужчины, он осмотрелся по сторонам, тяжело дыша и пытаясь определить, где же они находились.
Он было открыл рот, как Лю Цингэ заговорил первым, с трудом поднимаясь на ноги и используя меч в качестве трости:
— Где мы? — Лю Цингэ тоже осмотрелся по сторонам, но местность была абсолютно незнакома для него. — Ты когда-нибудь бывал здесь?
Ян Исюань покачал головой.
Они стояли на совершенно пустом, довольно-таки большом причале, у которого теснились многочисленные судна и судёнышки, а первые лучи солнца ярко блестели на поверхности воды.
Неожиданно, рядом с ними послышался собачий лай и юношеский голос:
— Фея! Ну куда ты так бежишь?! Подожди! — на причал выбежала большая чёрная собака, лая, и несясь на готовых атаковать заклинателей. За ней, слегка запыхавшись, бежал парень в золотых одеждах, лет семнадцати на вид. — Да что с тобой слу…
Цзинь Лин оборвал себя на полуслове, заметив стоящих напротив мужчин в порванных и пропитанных кровью одеждах.
Он рефлекторно отпрянул, потянувшись к мечу, и внимательно разглядывая незнакомцев.
— Кто вы? Из какого клана, и что здесь делаете? — Цзинь Лин держал руку на мече, всеми силами сдерживая себя от того, чтобы сделать ещё один шаг назад.
Ян Исюань уже было хотел ответить, но Лю Цингэ, проведя рукавом по лицу в тщетной попытке стереть кровь, вновь заговорил раньше:
— А кто ты, и что это за место? — казалось, он сам не замечал многочисленных ран на своём теле и того, что вот-вот потеряет сознание.
Цзинь Лину одновременно стало смешно и… не очень. Они даже не знали, где находились! Но это не наводило на хорошие мысли.
— Пристань Лотоса, Юньмэн, — протараторил он. — Перед вами глава ордена Ланьлин Цзинь — Цзинь Лин.
Юноша перед ним сложил руки в малом поклоне, а мужчина лишь проскользнул по нему взглядом и, казалось, не нашёл его интересным.
— Прошу простить моего учителя, глава Цзинь, — учтиво произнёс Ян Исюань. — Мы бы хотели узнать, как далеко отсюда, до хребта Цанцюн.
— Никогда не слышал о таком месте, — безразлично ответил Цзинь Лин.
А вот тут, Лю Цингэ уже не мог сохранять равнодушие.
— Исюань, — слегка хрипло позвал он ученика, — как далеко мог нас забросить Ло Бинхэ?
— Кто такой Ло Бинхэ? — тут же вмешался Цзинь Лин.
Ладно, ещё можно предположить, что есть в мире человек, не знающий о Цанцюн, но разве мог быть кто-то, кто не знал о Ло Бинхэ?
— Этот ублюдок! — до Лю Цингэ, наконец, дошло, что случилось. — Он…
Но не успел он договорить, как силы окончательно покинули его, и он упал без сознания, чуть не свалившись в воду.
***
С трудом открыв глаза, Лю Цингэ уставился в потолок, по которому уже ползли тени заходящего солнца. Духовная энергия работала как надо, и ранения, из чрезвычайно тяжёлых, переросли в привычные синяки и полусросшиеся переломы.
— Очнулся, наконец, — раздался над ухом незнакомый ему голос.
Лю Цингэ повернул голову и уставился на довольно-таки симпатичного мужчину в пурпурных одеждах.
— Кто ты? — хрипло спросил горный лорд.
— Цзян Ваньинь, глава ордена Юньмэн Цзян, — с лёгкой насмешливостью ответил мужчина. — А кто ты такой? Мы расспрашивали твоего ученика, но он несёт какую-то околесицу про хребет Цанцюн, Ло Бинхэ и Байчжань.
Лю Цингэ махнул на него рукой и попытался подняться с кровати, сложив пальцы в печати призыва меча, но Чэнлуань никак не отреагировал.
— Где мой меч? — холодно спросил он.
— Подавлен, пока мы не разберёмся с вами, — Цзян Чэн скрестил руки на груди и нахмурил брови. — Кто ты и откуда? Лю Цингэ, горный лорд какого-то пика Байчжань… Что это и где?
— Не здесь, — Лю Цингэ медленно выдохнул, сосредоточившись на печати, и Чэнлуань наконец затрепетал под подавляющими талисманами, полетев к хозяину.
Вот только, стоило ему влететь в открытые двери комнаты, как он был отбит сверкающим кнутом.
— Как это возможно?! — Цзян Чэн, прибывая в полном шоке, уставился на Лю Цингэ. — Какой у тебя уровень культивации?
— Повыше, чем у тебя, — с лёгким презрением в голосе, ответил тот.
За дверью послышались шаги, и в комнату влетели Цзинь Лин с Ян Исюанем, в голос воскликнув:
— Учитель!
— Дядя!
— Исюань, иди сюда, — приказал Лю Цингэ, всё же дотянувшись до своего меча.
— Цзинь Лин, прочь, — Цзыдянь грозно вспыхнул в руке хозяина, готовый атаковать в любой момент.
— Дядя, Исюань говорит, что они всего лишь хотят вернуться домой! — никак не отреагировал на приказ Цзинь Лин.
— Учитель, пожалуйста, давайте всё уладим мирно, — попытался вразумить Лю Цингэ Ян Исюань.
И это — адепт пика Байчжань!
Тем не менее, как бы Лю Цингэ не хотел пуститься в бой, он всё же опустил меч, ожидая продолжения разговора от одной из трёх сторон.
— Где конкретно находится ваш дом? — уточнил Цзян Чэн, покосившись на Ян Исюаня, чьи рассказы ему показались слишком сложными, непонятными и запутанными.
— Полагаю… — Лю Цингэ плотнее запахнул лёгкий халат, в который и был одет. — Не в этом мире.
Вся компания замерла в напряжённом молчании.
— Учитель… — первым отмер Ян Исюань. — Вы думаете… Он способен на подобное?
— Мгм… — согласно промычал Лю Цингэ. — Есть в вашем мире кто-нибудь, кто бы мог открыть портал в другой?
Цзян Чэн с Цзинь Лином переглянулись.
— Возможно…
***
Несмотря на всю свою натуру, Лю Цингэ прибывал в полнейшем шоке ровно с того момента, как у ворот Пристани Лотоса показался холодный и сдержанный мужчина, идущий рядом с придурковатым даже на вид юношей.
Из-под чёрных одежд Вей Усяня выглядывали рукава белой и явно большой ему нижней рубахи, и от этого вида, Лю Цингэ невольно поморщился.
— Какой из них? — тихо спросил он у стоящего рядом Цзян Чэна.
— Вон тот, — также тихо ответил Цзян Чэн, указав на Вэй Усянь.
— Серьёзно?
— Другого нет.
— О чём шепчитесь? — весело спросил Вэй Усянь, широко улыбнувшись. Не получив ответа, он переступил с ноги на ногу и продолжил: — Цзян Чэн, я ничего не понял из твоего письма.
— А что там было непонятного? — фыркнул Цзян Чэн, с раздражением рассматривая его рукава.
— Ты же не серьёзно? — Вэй Усянь перевёл взгляд с него, на Лю Цингэ. — Не может же такого быть, что некий бессмертный мастер переместился в наш мир и теперь не может вернуться домой?
— Думаешь, не будь ситуация таковой, я бы стал приглашать тебя с твоим… кхем… в Пристань Лотоса? — уточнил Цзян Чэн.
Вэй Усянь откашлялся. Он прекрасно понимал, что Цзян Чэн не стал бы их приглашать просто на семейный ужин, но чтоб ситуация была реально таковой… В это сложно было поверить.
Он воззрел на Лю Цингэ, который, в свою очередь, разглядывал его с неким… любопытством. И, может, самую малость, с раздражением и отвращением, вызванным догадками касаемо одежд юноши.
В голове Лю Цингэ сразу всплыл величественный образ его шисюна и мальчишки, который всё бегал за ним. Мальчишки… который сейчас, вероятно, измывался над безжизненным телом Шэнь Цинцю так, как было его извращённой демонической душе угодно.
Если, конечно, таковая у него была.
Лю Цингэ до костей пробрал озноб от одной мысли обо всём этом.
Вэй Усянь, однако, даже не заметил палитры эмоций, отражённой на его лице.
— Невозможно, — наконец изрёк он.
— Что невозможно? — тут же спросил Лю Цингэ.
— Даже если и есть демон, что может открывать порталы между мирами, то этого демона нет в нашем мире, — продолжил Вэй Усянь, и Лю Цингэ мысленно отметил, что им очень повезло в данном плане. — Я же, не тот, кто способен на подобное. Поднять армию ходячих мертвецов — это да, по моей части, но порталы между мерами… А что там, в этом другом мире?
— Примерно тоже самое, что и здесь, — холодно ответил Лю Цингэ, глубоко погружённый в свои мысли.
— Так зачем возвращаться? — усмехнулся Вэй Усянь. — Или, вас там кто-то ждёт?
Лю Цингэ резко оторвался от своих размышлений и уставился на юношу, который для пущего эффекта задвигал бровями.
— Нет… — пробормотал он. — Никто не ждёт.
— Так оставайтесь здесь, мастер Лю. Глядишь, встретите свою любовь.
— Вэй Усянь! — Цзян Чэн было хотел отвесить шисюну подзатыльник, но всё же сдержался. — Хватить нести чепуху.
Вэй Усянь расхохотался, а Лю Цингэ задумчиво нахмурился.
Его и впрямь никто не ждал в том мире. Разве что сестра, но она бы вряд ли стала особо тосковать по нему. Всё же, они практически не общались…
Тем не менее, он был обязан вернуться. Вернуться, и не позволить этому уроду измываться над телом Шэнь Цинцю.
Вэй Усянь заметил выражение его лица и замолк.
— Мастер Лю, дело не в том, что я не хочу помочь, а в том, что я действительно не знаю как, — сожалеюще протянул он и похлопал мужчину по плечу. — Если я придумаю что-нибудь, я непременно сообщу вам.
Лю Цингэ кивнул и посмотрел на Ян Исюаня. Тот мгновенно выпрямился, отвлёкшись от обсуждения чего-то с Цзинь Лином.
Цзян Чэн с Вэй Усянем тоже перевели взгляд на этих двоих.
— Цзинь Лин, — окликнул Вэй Усянь юношу. — Это что ж вы такое обсуждаете, что у тебя уши так ярко горят?
Цзинь Лин сжал кулаки, нахмурился, и ещё ярче побагровел.
Вэй Усянь вновь рассмеялся и, откланявшись, повис на руке Лань Ванцзи, весело о чём-то рассуждая.
Вся компания смотрела им вслед, и стоило Вэй Усяню поцеловать Лань Ванцзи в щёку, Цзян Чэн с Лю Цингэ одинаково поморщились.
— Мерзость… — пробормотал один.
— Согласен… — добавил второй.
Ян Исюань засмеялся, старательно пытаясь выдать смех за кашель, а Цзинь Лин, посмотрев на него, перешёл все границы красноты лица и ушей.
***
Лю Цингэ с отвращением посмотрел на одного из мастеров Юньмэн Цзян, на чью грудь давил его сапог.
Ну вот, у него есть ещё одна причина, по которой ему надо как можно скорее вернуться домой: в этом мире нет ни одного достойного противника.
Он поднял ногу, позволяя мастеру откатиться в сторону, и осмотрелся по сторонам.
Что, опять драться с Исюанем?!
За спиной Лю Цингэ послышались неторопливые шаги и он, развернувшись, уставился на приближающегося Цзян Чэна.
— Ты тут всё и всех решил поломать? — уточнил тот.
— Я не виноват, что у вас тут все и всё настолько легко ломается, — проворчал Лю Цингэ. — Да даже Исюань посильнее будет ваших мастеров!
— Если не струсишь, можешь сразиться со мной, — в руке Цзян Чэна вспыхнул Цзыдянь, угрожающе ударив по камню тренировочного поля.
Лю Цингэ перекинул меч из руки в руку и язвительно усмехнулся:
— А ничего более девчачьего не нашлось? — отчего-то ему вспомнилась Сяо Гунчжу, которая примерно так же хлыстом размахивала.
— Ты! — и Цзян Чэн замахнулся хлыстом, целясь в противника, но тот легко увернулся от атаки, направляя в его сторону меч.
Ян Исюань, сидящей неподалёку, склонился к Цзинь Лину:
— Как думаешь, сколько продержится твой дядя?
— С чего это ты взял, что мой дядя проиграет?! — и без того красное лицо Цзинь Лина, совсем побагровело. — Да мой дядя кого угодно может одолеть!
— Посмотрим, — пожал плечами Ян Исюань, наблюдая за тем, как виртуозно уходят мужчины от атак друг друга. Он потянулся к небольшому свитку, который держал в руках его приятель. — Дай-ка, я ещё хочу кое-что добавить.
— Я ещё не дочитал, — Цзинь Лин отвернулся от него. — И вообще… Ты пишешь какой-то бред…
— Раз бред, то не читай, — Ян Исюань попытался забрать у него свиток, но происходящее на тренировочном поле оказалось интереснее. — Цзин Лин, смотри.
Мощным ударом духовной энергии, Лю Цингэ оттолкнул Цзян Чэна на приличное расстояние, опрокинув на лопатки и приставив меч к шее. Он было хотел вновь заявить, что все в этом мире были слишком слабы, как Цзыдянь, подобно змее, обвился вокруг его тела, связывая по рукам и ногам.
Ян Исюань с Цзинь Лином, не моргая, смотрели, как Цзян Чэн отбил меч от своей шеи и подошёл к пытающемуся вырваться Лю Цингэ.
— Никогда нельзя недооценивать противника, — протянул Цзян Чэн, нехотя отмечая, что сам победил исключительно за счёт обманных манёвров, в распознание которых, Лю Цингэ был не очень хорош.
— Мой дядя победил, — заявил Цзинь Лин, всучив Ян Исюаню свиток. — Переписывай.
— Молодой госодин Цзинь, но… но он жульничал… — страдальчески протянул Ян Исюань. — Да и вообще, у него был меч и духовное оружие, а у учителя…
— А твой учитель — бессмертный мастер, — Цзинь Лин скрестил руки на груди. — Переписывай.
— Если учитель узнает… он нас убьёт… — едва слышно произнёс Ян Исюань, опустив взгляд на свиток.
— Не нас, а тебя, — фыркнул его приятель, поспешив удалиться.
***
Цзян Чэн кинул на стол, за которым сидел Лю Цингэ, тонкую книжку.
— Ты видел этот… это… Ты видел?! — спросил он, садясь напротив.
Лю Цингэ отложил палочки и взял в руки книгу. Медленно пролистывая немногочисленные листы, он заметно менялся в лице, багровея то ли от злости, то ли от чего-то ещё.
Стоило ему дойти до последней страницы, как книга просто взорвалась в его руках, разлетевшись на мельчайшие обрывки.
— Кто это написал? — прошипел он, глядя на такого же багрового Цзян Чэна.
— Неизвестно, — тот постучал пальцами по краю стола. — Что это вообще такое?! Кому подобное могло прийти в голову?!
— В мире, где я жил раньше, подобная книга имела популярность… — с каждым словом, голос Лю Цингэ становился всё тише. — Где ты нашёл эту книгу?
— Она теперь у нас набирает популярность! — Цзян Чэн подскочил из-за стола и крупными шагами заходил по комнате. — Тебя подобная литература повсюду преследует?!
— А я-то тут причём?! — Лю Цингэ последовал его примеру. — Первая книга не обо мне была!
— А у нас таких книг не было вовсе! — заявил Цзян Чэн. Цзыдянь искрами загорелся на его пальце.
— Ну так теперь появились! — Лю Цингэ тоже положил руку на меч. — И тебе ещё повезло в них! Не тебя же…
Но вместо того чтобы закончить предложение, он выхватил меч, атакуя Цзян Чэна. Тот ожидал чего-то подобного и мгновенно отбил Чэнлуань Цзыдянем.
— А у тебя нет Вэй Усяня! — заявил он. — Если эта книга попадёт ему в руки…
И опять же, вместо того, чтобы закончить фразу, Цзян Чэн атаковал своего оппонента.
— Я так и не понял, что у вас там с ним за отношения! — Лю Цингэ легко уклонился от кнута, который сбил что-то позади него.
— Он мой шисюн! — ответил Цзян Чэн, уклоняясь от меча.
— Стоп, твой шисюн спит с мужчиной? — Лю Цингэ замер, и следующий удар Цзыдяня пришёлся ему прямо в грудь, отталкивая в сторону двери, которую он собой сбил.
Цзян Чэн, уворачиваясь от удара, которого так и не последовало, споткнулся об перевёрнутый в драке стол, повалившись на Лю Цингэ.
— И? — немного отдышавшись, уточнил он. — И так, вроде, было понятно.
— Просто, вспомнилось кое-что… — Лю Цингэ встряхнул головой, пытаясь отогнать неприятные воспоминания. — Слезь с меня.
Цзян Чэн поднялся на ноги, отряхнул одежды от пыли и щепок, и… уставился на Цзинь Лина, с лица которого, последнее время, практически не сходила краснота.
— Дядя… — пробормотал тот, переведя взгляд с одного мужчины на другого, и пятясь в сторону такого же покрасневшего Ян Исюаня. — А… мы не будем вам мешать…
— Что… — до Цзян Чэна не сразу дошёл смысл этих слов, а когда дошёл, юношей уже и след простыл. — Цзинь Лин, немедленно вернись! Что за день такой?!
Лю Цингэ тоже поднялся и отряхнул одежды.
— Зачем бы Исюань стал читать что-то подобное? — сам у себя спросил он.
— А зачем это Цзинь Лину, ты не подумал?! — Цзян Чэн пнул поломанную дверь. — Кому могло прийти в голову написать такое?!
Лю Цингэ ничего не ответил, сочтя это вопросом чисто риторическим.
***
Цзыдянь ударил по водной глади, создав кучу брызг, с ног до головы обрызгавших Лю Цингэ.
За последнюю неделю, как раз с того момента, как по всему Юньмэну разошлась эта отвратительная порнография, это была их десятая, а может даже одиннадцатая драка.
За это время, они сломали несколько стен, колон, окон и, один раз, даже проломили крышу. С того момента, было принято решение драться и тренироваться на улицы, что хоть и пугало прохожих, но не превращало Пристань Лотоса в груду щепок.
Лю Цингэ, не обращая внимания на тяжесть одежд, увернулся от грозно сверкающего Цзыдяня и отбил направленный на него Саньду.
В прошлый раз, победу над ним одержал Цзян Чэн, в этот, был обязан победить он.
Чэнлуань понёсся на мужчину, отвлечённого очередным водопадом брызг, рассекая плечо и заставляя потерять равновесие, повалившись в реку.
Цзян Чэн, не задумываясь, схватил уже вкушающего победу Лю Цингэ за подол одеяния и утянул его следом, продолжая драку на кулаках в холодной воде.
Схватив Лю Цингэ за хвост, он потянул его от себя, целясь кулаком в челюсть, но тот неожиданно запустил руку в его волосы, окончательно портя некогда аккуратный пучок.
Так они и замерли, тяжело дыша, с вызовом смотря в глаза друг друга, и удерживая друг друга за тяжёлые мокрые волосы.
— Отпусти… — прошипел Цзян Чэн, будучи не в силах врезать ему в таком положение.
Лю Цингэ, казалось, тихо рыкнув, потянув ещё сильнее.
Неожиданно, рядом послышал громкий шум и чей-то крик.
Моментально отпустив друг друга, они уставились на Цзинь Лина с Ян Исюанем, только что свалившихся со стены Пристани Лотоса и лежавших в окружение бумаг и письменных принадлежностей.
— Цзинь Лин?! — Цзян Чэн выбрался из воды, подбегая к племяннику и помогая ему подняться. — Ты какого чёрта делал там?! Я тебе ноги переломаю, чтоб не смел заниматься подобным!
Лицо Цзинь Лина было мертвенно бледным, и он невольно скосил глаза на неспешно приближающегося Лю Цингэ.
Мужчина строго посмотрел на уже поднявшегося ученика и поднял с земли исписанный ровным подчерком лист бумаги.
Лица юношей побледнели пуще прежнего, а его собственное лицо побагровело.
Он молча протянул листок Цзян Чэн, не отрывая взгляда от прижавшихся к стене парней.
Лицо Цзян Чэна приняло примерно тот же оттенок, а кольцо на его пальце грозно полыхнуло.
— Учитель, я всё могу объяснить! — спешно затараторил Ян Исюань, не дожидаясь того момента, когда он станет препятствием между Чэнлуанем и стеной.
— Говори, — вкрадчиво приказал Лю Цингэ.
— Это вообще не я начал! — Ян Исюань мысленно прикинул путь к отступлению. — Меня Минъянь заставила переписывать её работы, а потом как-то так получилось! Мы просто решили, что вы очень похожи и можете хорошо поладить в том числе в этом смысле! Но именно Минъянь всему это меня научила и…
— Минъянь? — ошарашенно уточнил Лю Цингэ. — Моя младшая сестра Лю Минъянь?
Ян Исюань кивнул и, пока старшие мужчины были в ступоре, схватил Цзинь Лина за руку, побежав прочь с поражающей скоростью.
— Цзинь Лин, стоять! — крикнул отошедший от потрясения Цзян Чэн, но юноши уже скрылись за поворотом. — Да что ж такое-то?! Ты знал, что твоя младшая сестра пишет… пишет… это?!
Лю Цингэ, стеклянными глазами смотря на стену, так ничего и не ответил.
— Ладно, пошли, — Цзян Чэн перекинул его руку через своё плечо, — у меня есть хорошее вино.
Дойдя до свой комнаты, он, не обращая внимания на влажный след, который оставляли их мокрые одежды, усадил Лю Цингэ за стол и поставил, но этот самый стол вино.
— И? Какова вероятность, что твой ученик сказал правду? — уточнил Цзян Чэн, старательно заставляя себя не подскочить и не побежать ломать мальчишкам ноги. Он разлил по чаркам вино, пододвинув одну своему волей-неволей собутыльнику.
Лю Цингэ медленно выдохнул, разом выпив всё вино и поморщившись. По всему его виду, Цзян Чэн догадался, что вероятность была более чем высокая.
— И о чём же была предыдущая её книга? — Цзян Чэн тоже влил в себя немного вина.
— Не спрашивай, — раздражённо ответил Лю Цингэ.
— Что, неужели что-то хуже этой писанины? — Цзян Чэн указал на лежащую в отдалению стопку книжек, которые он конфисковал по всей Пристани Лотоса.
— Хуже, — кивнул Лю Цингэ.
— Да куда уж хуже-то?
Мужчина ничего не ответил, лишь поморщился, невольно вспомнив приблизительное содержание той книги, и поднялся из-за стола.
Однако Цзян Чэн схватил его за край мокрого рукава, не позволяя уйти далеко.
— Куда собрался? — с вызовом и лёгкой опаской спросил он.
— Руки этим двоим переломаю, — Лю Цингэ ударил его по руке, заставляя отпустить один рукав, но вот твёрдая хватка была уже на втором.
— Своему — что хочешь ломай, а к Цзинь Лину не смей прикасаться, — угрожающе проговорил Цзян Чэн, поднимаясь из-за стола и смотря прямо в горящие гневом глаза.
— А что ты мне сделаешь? — Лю Цингэ сжал его запястье, отводя в сторону.
Вместо ответа, Цзян Чэн заехал ему коленом в живот, призывая Саньду.
В руке Лю Цингэ же мгновенно оказался Чэнлуань, готовый отражать атаки и наносить ответные удары.
При каждом столкновение, мечи чисто, громко и грозно звенели, оповещая всю Пристань Лотоса о том, что глава Цзян и горный лорд пика Байчжань устроили нешуточную драку.
Опять…
Для обитателей Пристани Лотоса эти драки уже стали чем-то обыденным, происходящим по нескольку раз на дню. Они теперь просто старались избегать места столкновение двух воинственных мастеров, но само происходящие их уже почти не волновало.
— Ты слишком снисходителен по отношению к этому мальчишки! — заявил Лю Цингэ, нанося очередной удар, порвавший одежду Цзян Чэна на бедре, но не задевший кожи.
— А тебе-то какое дело?! — режущий удар Цзян Чэна был более точен, и в районе голени мужчины выступили красные пятна. — Как хочу, так и воспитываю! У тебя ученик тоже не отличается образцовым поведением!
Лю Цингэ ударил его ногой в районе колена, повалив на ближайшую поверхность и намереваясь продолжить бой врукопашную.
Его всё ещё влажные волосы упали на лицо Цзян Чэна, и тот, откинув их в сторону, уставился на него немного удивлённым взглядом. Его и без того красное после драки лицо стало ещё ярче.
— Ты чего? — Лю Цингэ даже забыл, что он собирался в это самое лицо впечатать свой кулак.
Цзян Чэн откашлялся и указал пальцем вниз.
Лю Цингэ опустил голову и уставился на свой стояк, уткнувшийся в бедро противника.
Его лицо мгновенно заалело.
А когда до него дошло, что поверхностью, на которую он повалил Цзян Чэна, была кроватью, эта краска распространилась и на шею с ушами.
— Тебя серьёзно возбуждают драки? — невесело усмехнулся Цзян Чэн. — Или та писанина всё ещё не отпустила?
Губы Лю Цингэ искривились то ли в усмешке, то ли в оскале, и он слегка опустил бёдра.
Цзян Чэн то ли закашлял, то ли застонал.
— Это ТЫ у меня спрашиваешь? — раздражённо уточнил Лю Цингэ, уже было собираясь отстраниться, как чужая рука пробралась под его одежды, малость грубо оглаживая низ живота. — Ты что…
— Ты первый это начал, — второй рукой, Цзян Чэн распахнул его одежды на груди, благополучно разорвав пояс и толкнув его на бок. — Или что, испугался?
Лю Цингэ что-то фыркнул и, недолго думая, разорвал его верхние одежды, помогая стянуть свои штаны.
Цзян Чэн ещё раз толкнул его в грудь, в этот раз стараясь повалить на спину и подмять под себя, но вместо того, чтобы подчиниться, Лю Цингэ толкнул его в ответ с большей силой, придавливая к постели своим весом.
Где-то сценарий ныне набирающей популярность порнографии дал сбой…
Схватив Лю Цингэ за волосы, Цзян Чэн с силой потянул их в сторону, пытаясь стряхнуть его с себя, но тот схватил его за руки, прижимая их к подушке.
— Ты первый это начал… — хрипло, с издёвкой, проговорил он. — Или что, испугался?
— Да пошёл ты! — Цзян Чэн попробовал высвободить руки из его хватки, но ничего не получилось.
Он опустил взгляд, уставившись на далеко не маленькое достоинство Лю Цингэ, при каждом движение, трущееся о ткань его штанов. Он невольно представил, как эта штуковина входит в него, и не сказать, чтобы сама эта идея ему понравилась.
Но не говорить же, что он действительно немного боится?
Не дождавшись боле никакой реакции, Лю Цингэ принял это за молчаливое согласие и свободной рукой стянул с него штаны.
А может и не немного!
Лю Цингэ с некой задумчивостью окинул взглядом открывшийся ему вид и, с почти незаметной нерешительностью, коснулся головки чужого члена, медленно проводя пальцем к мошонке.
Осторожные прикосновения загрубевших от тренировок с мечом пальцев разогнали по телу удовольствие, граничащее с приятной истомой, и Цзян Чэн немного успокоился, расслабляя конечности и откидывая голову на подушку.
Пару раз проведя по стволу, Лю Цингэ отпустил его руки и слегка надавил на колени, заставляя развести ноги в стороны.
И хотя почти ласковые прикосновения к коленям и бёдрам были приятны, Цзян Чэн не мог не занервничать вновь. Он напряжённо сглотнул и невольно попытался свести ноги, но Лю Цингэ применил чуть больше силы, не позволяя это сделать.
Оставалось только расслабиться вновь.
Лю Цингэ прижался ближе, своей грудью к его, и приставил влажный от смазки член к напряжённо сжавшемуся колечку мышц.
Всё! Всей расслабленности пришёл фатальный конец!
Цзян Чэн с силой дёрнул его за волосы, скидывая с себя на пол.
— Ты сдурел?! — Цзян Чэн тоже слез с кровати, хватая его за руки и прижимая лицом к стене прежде, чем он успел прийти в себя от такой резкой смены поведения.
— Ты чего? — Лю Цингэ, как такого, даже не пытался сопротивляться.
Цзян Чэн тихо кашлянул за его спиной. Он не мог понять, то ли его волей-неволей товарищ окончательно отшиб себе мозги в одной из драк, то ли этому было какое-то другое объяснение. Даже он сам прекрасно понимал и помнил из той дурацкой книжки, что будет чертовски больно, если войти без подготовки.
Тем более, если учитывать габариты Лю Цингэ!
— Так нельзя, — избегая подробностей, кратко объяснил Цзян Чэн.
— Почему? — Лю Цингэ повернул голову, и у его товарища тут же появилось практически неконтролируемое желание впечатать кулак в это миловидное лицо.
Какого чёрта он такой красивый?!
— Какого чёрта ты такой тупой?! — Цзян Чэн надавил на его шею, заставляя отвернуть голову. — Давай, я тебе сейчас наглядно объясню, а?
Лю Цингэ не моргая уставился в стену, пытаясь понять, что сделал не так. Когда же до него дошло, что именно он пропустил, он лишь стукнулся лбом о твёрдую поверхность.
— Понял? — уточнил Цзян Чэн, всё это время рассматривающий его спину и то, что было чуть ниже. Отчего-то, от этого вида живот сводило всё сильнее и сильнее. — Сожми ноги.
— Мм? — Лю Цингэ попытался повернуть голову, но хватка на затылке оказалась сильнее.
— Сожми ноги, — повторил Цзян Чэн, несильно шлёпнув его по внешней стороне бедра.
Лю Цингэ то ли зашипел, то ли зарычал, недовольно дёрнулся под его руками, но всё же исполнил приказ.
Крепче сжав руки на его шее и бедре, Цзян Чэн проскользнул членом между всё ещё влажных после их падения в реку, плотно сжатых бёдер. Скольжение разнесло по телу приятные, слегка жгучие ощущения, особо ярко сконцентрировавшиеся на том моменте, когда головка его члена упёрлась в горячую, слегка дёрнувшуюся мошонку Лю Цингэ.
Цзян Чэн тяжело задышал в основание его шеи, слыша у уха такое же сбивчивое дыхание, и толкнулся ещё пару раз. Убрав руку с бедра Лю Цингэ, он поднял её чуть выше, обхватив подрагивающий член, упирающийся в стену почти при каждом толчке.
— Аккуратнее… — Лю Цингэ упёрся руками в стену, мешая Цзян Чэну двигаться так, как тому хотелось.
— Не знал, — хрипло пробормотал тот, прикусив кожу на его шее, — что ты любишь нежности…
Лю Цингэ крупно вздрогнул, стоило пальцам второй руки Цзян Чэна отпустить его шею и невыносимо медленно спуститься к подрагивающему члену.
Он сам не заметил, как опустил взгляд, смотря на то, как пальцы только на первый взгляд нежных рук смыкаются вокруг его члена, переводя движения в почти бешеный темп.
Он пододвинулся чуть ближе к стене, уткнувшись в неё лбом и опустив одну руку вниз. Положив свою руку поверх ладони Цзян Чэна, он чуть сжал пальцы, заставляя его сделать то же самое.
Вот так… Так хорошо…
Ещё пару раз толкнувшись между его плотно сведённых бёдер, Цзян Чэн зажмурился, с трудом удержавшись на ногах от внезапно накативших эмоций и ощущений.
Он уткнулся лбом в плечо Лю Цингэ, не преставая водить слегка дрожащими руками по его всё ещё напряжённому члену. Тот ударил по стене кулаком так, что чудом не проломил её.
Недолго думая, Цзян Чэн убрал одну руку с его члена, запуская в волосы, пачкая их и оттягивая назад. Резко развернув его лицом к себе, он ещё сильнее потянул за волосы, заставляя запрокинуть голову и чувствуя, как горячее семя ударило в низ его живота.
Цзян Чэну очень хотелось язвительно прокомментировать это, но вспоминая, что случилось, когда он подался своим желанием, решил промолчать.
Лю Цингэ попытался сползти на пол, но Цзян Чэн ему не позволил и, обняв поперёк груди, заставил дойти до кровати.
— Слабак, — всё же не удержался он от комментария, заваливаясь рядом с ним на кровать.
Лю Цингэ с силой пнул его в бедро, скидывая на пол и отворачиваясь к стене.
— Это, так-то, моя кровать.
Если бы Лю Цингэ знал, что означает великий знак, которым иногда обменивались его шисюны, он бы непременно показал Цзян Чэну средний палец, но поскольку он не знал, он лишь проигнорировал его.
Поморщившись от ощущение того, как прохладный воздух обдувает его обнажённую, влажную от пота, воды и… прочего кожу, он вытянул из-под себя одеяло, собираясь замотаться в него, но кто-то дёрнул его на себя, заставляя сесть в кровати.
— Продолжения захотел? — грозно то ли прорычал, то ли проурчал Лю Цингэ.
Цзян Чэн, который планировал просто растрясти его и заставить хотя бы обтереться, почувствовал, как собственный член заинтересованно дёрнулся.
— Не имею ничего против.
***
— Глава Цзян, глава Цзян! — послышался из-за двери мужской голос.
Казалось, мужчина хотел открыть дверь и зайти в комнату, как обычно делал это в случае чего-то важного, но что-то его остановило. Должно быть, воспоминания о ныне популярной литературе, которую он, конечно же, не читал.
— Мм? — Цзян Чэн подскочил в кровати и, потерев глаза, было хотел приказать адепту зайти, как взгляд зацепился за обнажённую спину лежащего рядом мужчину. — Минутку.
Выбравшись из-под одеяла, он набросил на плечи лёгкий халат и, запахнувшись, подошёл к двери, стараясь просочиться наружу, не открывая её настолько, насколько это возможно. А то мало ли что, вдруг адепт заметит учинённый вчера беспорядок и валяющиеся на полу одежды Лю Цингэ.
— Что случилось? — со строгостью и полагающимся достоинством спросил Цзян Чэн.
— В Пристань Лотоса недавно пожаловали гости… — мужчина явно занервничал. — Вэй Усянь, второй молодой господин Лань, бессмертный мастер Шэнь и молодой господин…
Адепт в ужасе уставился на открывшиеся двери, из которых вышел растрёпанный Лю Цингэ, не более одетый, чем Цзян Чэн.
— Что ты сказал? — грозно уточнил он.
Цзян Чэну захотелось его ударить. Сильно. Очень сильно.
— В-Вэй…
— Позже.
— Бессмертный мастер Шэнь и молодой господин Ло? — проговорил адепт тот кусок речи, который, на его взгляд, мог заинтересовать Лю Цингэ.
Когда Лю Цингэ услышал «бессмертный мастер Шэнь», он был готов броситься искать шисюна, но когда он услышал «и молодой господин Ло»… Он всё ещё был готов броситься искать шисюна, но уже с чётким намерением прикончить его ученика.
— Где они? — его голос приводил в ещё больший страх, чем до этой.
— Зал Познания Мечей… — слегка запинаясь, ответил адепт.
Лю Цингэ уже был готов броситься в главный зал Пристани Лотоса, но Цзян Чэн схватил его за локоть, гневно смотря в глаза.
— Совсем сдурел? — прошипел он. Лю Цингэ ничего не ответил, лишь попытался выдернуть руку из его хватки. — Сначала оденься.
Адепт перевёл взгляд с одного мужчины на другого, и поспешно свалил подальше от их разборок.
Лю Цингэ, осознав свой неподобающий вид, замер и медленно кивнул.
Когда они подошли к дверям главного зала, Цзян Чэн поймал кого-то из адептов, прежде чем войти.
— Где сейчас Цзинь Лин? — уточнил он.
Адепт почесал затылок.
— Молодой господин Цзинь вчера вечером покинул Пристань Лотоса в компании молодого господина Яна, — последовал несколько неуверенный ответ. — Он сказал, что в Ланьлин Цзинь его ждут какие-то срочные дела и он загостился в Юньмэне. А вы разве не знали?
— Не знал, — проворчал Цзян Чэн и всё же прошёл в главный зал.
За одним из низких столиков со всем возможным величием сидели два благородных мастера, один из которых задумчиво разглядывал сидящего напротив очень красивого юношу с демонической печатью на лбу. Другой же лишь чинно пил чай, элегантно обмахиваясь веером.
Красивый юноша с демонической печатью совершенно не обращал внимание на эту холодную заинтересованность и с довольной ухмылкой читал книжку, которую держал посмеивающийся Вэй Усянь.
Лицо Лю Цингэ побледнело, стоило ему посмотреть на эту книжку.
Шэнь Цинцю отвлёкся от своего чая и, скрыв лицо за веером, поднял взгляд на вошедших.
— Шиди в добром здравии? — как ни в чём не было, уточнил он.
Ло Бинхэ тоже переключил на него своё внимание.
Лю Цингэ пробрало до костей.
— Если верить этой книге… — задумчиво протянул демон. — Абсолютно.
Profundum, блог «Конкурс (27.08.2019 – 30.10.2019)»
Хули-цзин
Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю (Ху-Яо)
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Романтика, Юмор, Флафф, Мифические существа
Размер: 21635 ~ 12 страниц
Описание: Шэнь Цинцю не следовало бы пить у незнакомых тетушек чай, а Ло Бинхэ нужно научиться быть не таким ревнивым собственником.
Читать— Блять! Блять! Блять!
Ближайшее окружение в районе пика Цанцюн наверняка слышало громкие ругательства своего учителя. К счастью, никому не суждено было понять их значение.
В то же время на вершине горы Цанцюн, в бамбуковой хижине, бился головой об пол бессмертный лорд Шэнь Цинцю. Изумрудные глаза с неистовой скоростью бегали по комнате, а руки крепко сжимали любимый подаренный Главой школы веер с изображением отвесных гор. Шэнь Цинцю пытался сдержать рыдания, но выходило это с большим трудом. Белоснежная накидка, которой он вытирал щеки и глаза, была уже полностью мокрая. Отбросив ткань, горный лорд легким движением пальцев распахнул веер и нервно замахал им. Легкий ветерок охладил разгоряченную кожу, через несколько десятков минут его лицо наконец-то приобрело естественный бледноватый цвет. Увы, но темные круги под глазами никуда не делись.
Впрочем, горного лорда сейчас это мало волновало.
Несколько дней назад он вернулся с очередного задания. В деревне Лу какой-то страшный монстр терроризировал местных жителей: засев на горе, он убивал каждого, кто пытался к ней подступиться. Собственно, с возможностями Шэнь Цинцю ему не потребовалось много времени, чтобы уничтожить непрошеного гостя. Гораздо больше времени он получал благословения от спасенных жителей, ему предложили кров, еду, слуг и обеспечили всем необходимым. В конце концов, он испил чай с госпожой той деревни и наконец-то смог покинуть её.
Но по возвращении домой он чувствовал ноющие боли в затылке и копчике, которые не позволяли ему согнуться и мешали сну, собственно, из-за этого темные круги надежно засели под его малахитовыми глазами. Весь день он не спускался с горы и не выходил к своим ученикам, те, конечно, испугались и столпились вокруг хижины учителя. Однако войти никто не решался, всё-таки хижина — это пристанище горного лорда, в которое войти мог далеко не каждый. Шэнь Цинцю все-таки выглянул из своей хижины и заверил учеников, что занятия вскоре возобновятся, ему просто необходим небольшой отдых. Разумеется, в подобное оправдание мало кто поверил, горный лорд пика Цанцюн никогда так долго не отдыхал после таких мелочных миссий, с чего бы ему сейчас взять и закрыться в своей хижине на столь продолжительный срок?
Не поверил и Юэ Цинъюань.
Глава школы пригласил на пик известного врачевателя, Му Цинфана, и объяснил сложившуюся ситуацию. Обитатель горы Цяньцао долго осматривал шисюна, но упорно ничего не находил. Болели два совершенно разных места, которые между собой связаны, разве что, позвоночником, но, по словам Шэнь Цинцю, спина у него не болела. Му Цинфан нанес разогревающую мазь на болевшие места и хорошенько растер, боль после этого слегка отпустила, и лорд горы Цанцюн уснул прямо за массажем.
На следующее утро Шэнь Цинцю проснулся с заметным облегчением, но с ощущением, словно проснулся с лишними конечностями.
Впрочем, так оно и оказалось.
Вот теперь бессмертный лорд сидит на полу своего дома и роняет слезы на дорогое ханьфу. Когда Шэнь Цинцю проводил водные процедуры и случайно взглянул на отражение в бочке, его охватил шок. Ещё через несколько минут пришло осознание и горный лорд упал на колени в своем доме. Из головы торчало два острых черных уха, а из копчика пушистый лисий хвост.
Не зная, что с этим делать, Шэнь Цинцю взмолился к системе с вопросами. Механический голос отвечал, как всегда, однотипно, но почему-то Шэнь Юань слышал в нем легкую усмешку:
[Нечего было есть что ни попадя].
И больше ничего, заклинатель пытался подкупить систему, разрешая забрать все баллы, но вернуть ему человеческий облик. В таком виде Шэнь Цинцю попросту не мог показаться на совете бессмертных, который должны были собрать уже совсем скоро. А, как быть, он не знал, к тому же в голову ничего из оправданий не лезло.
Но тут он услышал нескрываемые шаги, а следом стук в дверь и беспокойный голос шисюна:
— Шиди, с тобой всё в порядке? Твои ученики донесли мне, что тебе совсем нездоровится в последнее время, позволишь мне войти?
У Шэнь Цинцю земля ушла из-под ног, он тут же подскочил с деревянного пола и начал судорожно переодеваться, чтобы скрыть хвост под верхней одеждой. Что делать с ушами, он понятия не имел, но тут в голову пришла идея со шляпкой, которую он по глупости купил когда-то давно.
— Сейчас! — горный лорд понадеялся, что уши за шапочкой не видно. Выдохнув, он ещё несколько раз покрутил шляпку и направился к бамбуковой двери.
За ней, как и предполагалось, стоял взволнованный Юэ Цинъюань, краем глаза Шэнь Цинцю заметил выглядывающих из-за деревьев учеников, но виду не подал. Старший брат удивленно окинул его с ног до головы, последняя неделя выдалась весьма теплой, так почему же заклинатель напялил на себя всё содержимое своего гардероба? Но больше его внимание заострилось на странной шляпе, которую он ни разу на голове брата не видел.
— Шиди? Что-то случилось? — поинтересовался тот, переключая внимание на мимику Шэнь Цинцю. Зеленые глаза нервно забегали по образу шисюна, стараясь не смотреть в глаза, а пальцы неосознанно сжимали одежду цвета цин.
— У этого учителя всё в полном порядке, — ответил Шэнь Цинцю, возгордившись, что голос звучал спокойно и без лишних скачков.
— Тогда шиди не будет против составить мне компанию во время утренней прогулки?
«Блять».
— Конечно нет, — легко улыбнулся Шэнь Цинцю, скрывая улыбку за бумажным веером. Спустившись со ступеней, он поравнялся с Юэ Цинъюанем, тот ещё раз окинул его изучающим взглядом. Кивнув, тот направился медленным шагом к бамбуковой роще.
***
За все время прогулки Шэнь Цинцю тысячу раз успел пожалеть о том, что напялил на себя такое количество платьев. Солнце тоже его не поддерживало, отчего жарило словно безумное. К тому же не было ни одного адепта или бессмертного, кто при встрече не обратил бы внимания на внешний вид Шэнь Цинцю. И, конечно же, каждый об этом спросил. В конце концов, горный лорд уморился совсем, предложив шисюну остановиться в беседке, он рухнул на деревянную лавочку. Напротив разместился Глава школы, он беспокойно смотрел на заклинателя, который забыл про элегантность и попросту старался вздохнуть через эту толщу одежд.
— Шэнь Цинцю? Всё в порядке? — обеспокоенно спросил Юэ Цинъюань, хватая руку младшего брата по школе. Однако та тут же ослабла, глаза горного лорда закрылись, а тело стало наклоняться вбок. Глава школы с трудом успел поймать падающее тело шиди. — Шиди?
[Пользователь упал в обморок].
***
Медленно раскрыв светло-зеленые глаза, бессмертный лорд узрел перед собой мутную картину с шумом. После Шэнь Цинцю смог распознать в этих цветных пятнах свою комнату в бамбуковой хижине. Вознеся руку, лорд устало протер глаза. Болезненно сморщившись, Шэнь Цинцю обессиленно опустил руку, намереваясь вновь провалиться в мир грез.
— Можешь объяснить? — неожиданно грубый голос заставил легонько вздрогнуть, Шэнь Юань вновь раскрыл глаза, чтобы отыскать причину своего раздражения.
— Кто здесь?.. — голос осип, а в глазах всё так же мутнело. — Ай-ай!
Неизвестный ухватил его за лисье ухо и дернул в другую сторону. Ужас осознания накрыл горного лорда, он ощутил легкость: кучи одежд на нем не было, лишь нижние одежды и легкое одеяло, которым его любезно укрыли. Схватившись за чужую руку, Шэнь Цинцю специально оцарапал обидчика своими короткими ноготками.
— Шисюн Лю! Не стоит так делать! — послышался со стороны обеспокоенно-заботливый голос Му Цинфана.
— Он первый начал придуриваться! — возмутился лорд пика Байчжань, со стороны это выглядело крайне по-детски.
— Шиди, как ты себя чувствуешь? — выделился Юэ Цинъюань, заклинатель ухватил попытавшегося встать брата за запястье одной рукой, а другую занес тому за спину, чтобы помочь приобрести опору.
— Да, — большими предложениями Шэнь Цинцю был не в силах говорить. — Хорошо.
— В прошлый раз ты то же самое говорил, — скептически подметил Глава школы, поддерживая шиди по школе.
Шэнь Цинцю не стал ничего отвечать, вместо этого он несколько минут таращился в одну точку на стене, пока зрение не вернулось окончательно, благо, никто ему мешать не стал. После этого он вновь скосил изумрудные глаза на покрывало, рядом с местом, где должны были быть его ноги, виднелся ещё один бугорок. Громко сглотнув, горный лорд осторожно, словно бугорок мог его укусить, потянулся к складкам ткани. Нажав на одеяло, Шэнь Цинцю почувствовал приятную мягкость. Буквально в это же мгновение он отдернул руку и прижал обратно к груди.
— Свое не признал? — усмехнулся Лю Цингэ, неприлично сдергивая с Шэнь Цинцю тонкое одеяло. Под ним, как и ожидалось, оказались ноги, а рядом лисий аспидный хвост.
— Оно не моё!.. — как-то неуверенно пробормотал лорд, хвост дернулся, следом дернулся Шэнь Цинцю и все остальные.
— А это? — фыркнул Лю Цингэ, вновь дернув шисюна за лисье ухо.
— Лю Цингэ! Прекрати так делать, больно! — вскрикнул Шэнь Цинцю, ухватившись за руку лорда пика Байчжань. — Это все тоже не моё!
— Шэнь Цинцю, как такое могло произойти? Почему ты сразу не сказал нам? — не без упрека спросил Глава школы, Шэнь Цинцю это порядком разозлило:
— Как этот учитель мог об этом сказать? Как вы себе это представляете? — вспылил Шэнь Цинцю, сложив руки на груди. — Добрый день, не волнуйтесь, я просто случайно отрастил себе хвост?
— Да хоть так!
— Хватит, успокойтесь! — впервые за всё время Юэ Цинъюань немного повысил голос, от подобного замолкли даже птицы на улице. Обведя тяжелым взглядом замерших от удивления заклинателей, Глава школы вздохнул и спокойно произнес, возвращая себе потерянное на мгновение самообладание: — Мы взрослые люди, негоже будет подавать такой пример младшим адептам.
Шэнь Цинцю нащупал свой веер и, как всегда, спрятался за ним, лорд пика Байчжань фыркнул, один лишь Му Цинфан беспомощно стоял между двумя бессмертными.
— Я могу поискать лекарство в архивах своего пика, возможно, такие случаи когда-то встречались, — сказав это, лорд вершины Цяньцао направился к выходу из бамбуковой хижины, попрощавшись с лордами.
***
— Попробуй хотя бы им пошевелить, — посоветовал Лю Цингэ, сидя за низким деревянным столом, напротив него располагался Юэ Цинъюань, а сам хозяин хижины всё ещё продолжал потерянно сидеть на лежанке.
— Он тяжелый.
— Настолько, что ты не в состоянии его поднять?
— Спину тянет.
Шэнь Цинцю за всё время даже не пытался подняться с кровати, он попросту держал пушистый хвост у себя на коленях, медленно расчесывая его серебряным гребнем. В бамбуковую дверь кто-то постучал, поднявшись, оба бессмертных заклинателя покинули хижину, оставив Шэнь Цинцю в гордом одиночестве.
Вскоре за бамбуковой дверью послышались беспокойные шаги, дверь распахнулась и в комнату вбежал Ло Бинхэ.
— Учитель! — беспокойно вскрикнул Император демонов, даже не замечая некую странность в образе любимого учителя. — Учитель! Мне сказали, что Вы чувствуете себя плохо, и я тут же верн…
Заметил наконец-то.
— Учитель?..
Грозный главный герой застыл на месте, словно потерянный щеночек, если бы у него были уши, они бы наверняка потерянно опустились. Шэнь Цинцю даже заумилялся видом такого потерянного взрослого мужчины, однако, вздохнув, он произнес:
— Ло Бинхэ, для начала успокойся, — но его ученик даже не услышал слов своего учителя. Император демонов медленно подошел поближе, протянув широкую ладонь к пушистому хвосту. Горный лорд не стал его останавливать попросту потому, что сам не сразу понял, чего хочет его ученик.
Шэнь Цинцю вскрикнул, почувствовав резкую боль. Как оказалось, это Ло Бинхэ ухватил его за кончик хвоста и несильно сжал, но по спине лорда прошлась судорога, а щеки покрылись пунцовым цветом, словно он только что вышел из хижины полностью нагой на всеобщее обозрение.
— Ло Бинхэ! — возмущенно воскликнул бессмертный лорд.
Император демонов дернулся, в его глазах застыли слезы.
— Простите этого бесполезного ученика!
— Ничего страшного, Бинхэ, просто не сжимай его так резко, — поспешил успокоить своего плаксивого демона Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ вновь засиял, словно солнышко, и бросился на учителя с объятьями.
— Как скажет учитель! — закивал демон, Шэнь Цинцю никогда не мог долго винить это прекрасное недолюбленное дитя. Поэтому в очередной раз расклеился и погладил ученика по кучерявым длинным волосам. Однако Ло Бинхэ вмиг посерьезнел, утратив образ невинной овечки. — Учитель, кто сделал с Вами это?
— Увы, я пока не знаю, шиди Му ищет решение этой проблемы, — выдохнул горный лорд.
— А он двигается? — ученик вновь потянулся к хвосту, совершенно не заметив, что лицо учителя недовольно скривилось.
— Ло Бинхэ, ты прекрасно знаешь, как этот учитель не любит глупые вопросы, — в эту же секунду он отдернул хвост от широкой ладони демона. Глаза Ло Бинхэ на мгновение расширились, но он тут же поймал огонек озорства и предпринял очередную попытку поймать хвост. В этот раз более удачную.
Как только темный хвост оказался в его владениях, Ло Бинхэ забрал у учителя гребень и стал самостоятельно его расчесывать. Шэнь Цинцю понравилось. Рука ученика перемещалась всё выше и выше, к основанию, но, стоило Ло Бинхэ легонько сжать хвост, Шэнь Цинцю подпрыгнул и практически свалился с кровати.
— Учитель?!
— Ло Бинхэ!
После двух выкриков в пустоту последовало молчание. Ло Бинхэ испуганно смотрел на учителя, который в одно мгновение оказался в двух метрах от него. Сам же Шэнь Цинцю не до конца понял свою реакцию, сначала это было больно и странно — ощущать ладонь ученика — а потом приятно. Вздохнув, Шэнь Цинцю недовольно пробормотал:
— Больше так не делай, — в ту же секунду выражение лица ученика сменилось с удивленного на печальное и он со слезами на глазах бросился на учителя, повалив того на кровать. — Учитель! Простите этого нерадивого ученика!
Лорд горы Цанцюн с трудом смог сдержать горестный вздох, его ученик всегда был таким ранимым? Привычно потрепав ученика по пышной гриве, Шэнь Цинцю расслабился и стал медленно водить ладонью по голове ученика, тот тем временем разомлел и всем своим весом опрокинулся на тело учителя. Позже он осторожно поднял голову и руками начал сжимать и разжимать пушистые уши учителя. Шэнь Цинцю лежал и не возражал, но ровно до того момента, пока Ло Бинхэ не начал легонько почесывать его ухо. Выдохнув, горный лорд запрокинул голову от приятных прикосновений. Ло Бинхэ увлекся и надавил чуть сильнее, однако это учителю не понравилось, и он протяжно зашипел на ученика:
— Ло Бинхэ-э-э!
***
— Учитель! Они такие красивые! — восторженно щебетали ученицы, облепив учителя со всех сторон. Юноши также были поражены видом горного лорда, но из-за девушек не могли близко подойти к учителю. Ло Бинхэ же недовольно кусал губы и наблюдал на расстоянии, вынужденный сидеть в бамбуковой хижине.
Шэнь Цинцю не мог без причины отменить урок самосовершенствования у новеньких учеников. После завершения их с Ло Бинхэ приключений Шэнь Цинцю сдался под натиском Главы школы Юэ Цинъюаня и взял новых учеников. Его взрослые ученики были только рады этому, ведь у них появились новые младшие братья и сестры. Особенно это осчастливило Нин Инъин, которая чувствовала на себе долг старшей сестры и потому окружила новичков своей неизмеримой заботой. Ло Бинхэ же был не особо рад такому повороту событий, теперь же учитель стал пропадать и уделять время учению юных адептов. А сам же Шэнь Цинцю нашел в этих детишках отдушину. Правильно говорил Юэ Цинъюань: маленькие дети заставляли его проникнуться приятной ностальгией, когда ещё его ныне взрослые ученики впервые вступили в учение на его пике. В каждом молодом адепте он нашел черты сходства со своими старшими учениками.
Но теперь он восседал в их окружении и стойко терпел чрезмерное любопытство молодых людей. Каждый из адептов считал своим долгом ухватить его за ухо или распушить хвост. Шэнь Цинцю тактично забил на все правила вежливости и не стал упрекать учеников из-за их несоблюдения. Он попросту позволял им смотреть на себя как на чудаковатую зверушку в зоопарке. Всё же это были ещё совсем дети со своими радостями.
— А вам с ними удобно? — обеспокоенно спросил юноша, чем-то напоминающий Ло Бинхэ. Взглянув на него, лорд пика Цанцюн кивнул головой, хотя это была даже не правда. Спина сильно болела, голова тоже, теперь он стал слышать в два… Нет, в четыре раза четче. В каких-то моментах это его даже спасало, например, от чрезмерно настойчивого Ло Бинхэ, которого он мог услышать ещё на подступе к вратам школы. Тот на него, к слову, обижался.
— Достаточно, время перейти к уроку, — остановил их учитель, поднимаясь на ноги, ученики обиженно насупились, но противоречить не стали. До конца занятия они пытались не отвлекаться на учителя, вышагивающего между рядами, и всецело посвятить себя каллиграфии.
Когда часы занятий истекли, к Шэнь Цинцю подлетели младшие ученицы и слезно просили прогуляться с ними по бамбуковому лесу. Горный лорд не смог отказать ученикам в такой маленькой прихоти. Дети бегали и зачарованно смотрели на грациозные движения лорда-лиса. Шэнь Цинцю неспешно шел, обмахивая лицо бумажным веером с изображением отвесных гор. Ученики кружились вокруг лорда до тех пор, пока бамбуковый лес не закончился и они не вышли на большую поляну с обрывом и водопадом.
— Учитель! — из уст молодой девушки, которую Шэнь Цинцю нарек второй Нин Инъин, вырвался восхищенный вздох. — Учитель, позвольте мне Вас нарисовать!
Горный лорд слегка смутился от такой просьбы, он никогда не пробовал работать моделью. Обведя взглядом стоящих неподалеку учеников, он заметил, как те потянулись за своими сумками с бумагой и каллиграфическими принадлежностями. Но, если так подумать, это был бы неплохой урок выведения ровных линий, в будущем оно им наверняка пригодится.
— Этот учитель не против, — сказал он, когда все уже давно расселись и стали рисовать набросок. Шэнь Цинцю не знал, как ему лучше встать, поэтому попросту остался в той же позе, в которой его застали восхищенные ученики.
Обратив внимание на Лин Тинг, которая и была инициатором внезапного урока, Шэнь Цинцю заметил маленькие бочонки с краской. Это и неудивительно: горный лорд знал, что происхождением она обязана довольно знаменитой в кругах искусствоведов семье. Семья Тинг много поколений занималась живописью, в коллекции Шэнь Цинцю было даже несколько вееров с их росписью.
Молодая ученица рисовала с особой педантичностью, буквально каждый мазок из-под её руки выходил изящным и ровным. Рука двигалась уверенно, от напряжения она даже прикусила язычок. Остальные ученики, в отличие от своей сестры, рисовали менее умело, но со всей душой.
К концу Шэнь Цинцю совсем расслабился, только лучи заходящего солнца стали скользить по его лицу. Бинхэ, вероятно, будет волноваться: весь сегодняшний день он полностью посвятил ученикам. Его ревнивый демон этот ой как не любил.
Устало прикрыв глаза, Шэнь Цинцю медленно качнул хвостом, из-за пережитого стресса он плохо отдыхал, потому-то сейчас дико хотел спать. За бумажным веером он прятал уставшее лицо, взгляд его теперь не блуждал по ученикам, отныне он смотрел вдаль, стоя на выступе, он с высокого склона видел свой пик и бамбуковую хижину. Вероятно, Ло Бинхэ уже приготовил ужин и терпеливо его ждет.
Солнце почти село, когда ученики закончили рисовать. За всё время Шэнь Цинцю получил бурю положительных эмоций, каждый ученик показал ему свою работу, разумеется, каждая из них отличалась своей техникой и подачей.
— Учитель! Теперь это моя сама лучшая работа! — заявила Лин Тинг, и они поспешили вернуться на пик, пока в лесу окончательно не стемнело. Ученики выглядели менее энергичными, чем когда они сюда поднимались днем. Глаза их закрывались, и они с трудом могли уследить за дорогой, утята послушно шли за мамой-уткой.
К концу своего пути Шэнь Цинцю попрощался с учениками и устало поплелся к хижине, теперь у него не было острой необходимости держать гордую осанку перед учениками. Дома всё ещё горел свет: Ло Бинхэ так и не удосужился лечь спать без учителя.
Отперев дверь, лорд пика Цанцюн вошел в комнату, не успел он и шагнуть за порог, как его резким рывком чуть было не повалили обратно на ступеньки хижины. Ло Бинхэ, словно ребенок, вцепился в учителя всем чем мог. Вздохнув, Шэнь Цинцю попытался отцепить от себя ученика, но тот в упор не желал его отпускать.
— Ло Бинхэ, ну слезай, этот учитель устал, — Ло Бинхэ всё же отпустил, но его рубиновые глаза поблескивали при свете, а нижняя губа была поджата. Шэнь Цинцю сразу понял, что Император-плакса на него осерчал.
— Учитель меня снова бросил и весь день гулял с молодыми адептами, — всхлипнул юноша, лорд обреченно вздохнул и закатил глаза.
— Бинхэ, ты уже не малое дитя и не нуждаешься в наблюдении старших, а новые ученики толком ничего о пике не знают, — сложив веер, бессмертный лорд легонько стукнул им по кудрявой макушке насупившегося ученика. Бинхэ поднял на него взгляд побитого щенка, но после удара веером слегка оживился. Уголок губ Шэнь Цинцю взметнулся вверх, и он благосклонно произнес:
— Этот учитель хочет отдохнуть, пойдем спать, — обойдя ученика, лорд направился к удобной лежанке. Император демонов хотел возмутиться и сказать что-то об ужине, к которому они так и не прикоснулись, но промолчал и послушно пошел за учителем. Шэнь Цинцю заметил, как тот следует за ним в спальню.
— Бинхэ, ты собираешься ночевать в хижине этого учителя? — поинтересовался бессмертный, Ло Бинхэ широко улыбнулся и быстро закивал. Шэнь Цинцю закатил глаза и тяжело вздохнул, но прогонять назойливого ученика не было ни сил, ни желания. — Тогда будь осторожен, не ляг мне на хвост.
— Как пожелает учитель, — юноша ловко запрыгнул на лежанку и придвинулся ближе к стенке. Шэнь Цинцю даже не успел заметить, когда главный герой переоделся в нижние одежды. Ловко сбросив с себя ткань, лорд лег рядом, отвернувшись от Ло Бинхэ. Того это нисколько не обидело, и он передвинулся чуть ближе, обнимая учителя со спины. Мягкие лисьи уши несколько раз дернулись от удовольствия и тем самым защекотали нос ученика. Ло Бинхэ сморщился и уложил свой подбородок на голову учителю, вынуждая последнего прижать уши к голове.
— Спокойной ночи, учитель!
— Мгм.
***
— Просыпайся, блохастый!
Из сладкого сна Шэнь Цинцю вырвал вой Лю Цингэ. Буркнув под нос несколько ругательств, адресованных лорду пика Байчжань, Шэнь Цинцю наконец-то разлепил глаза и сладко потянулся.
— Лю шиди, что тебя привело так рано в мою обитель? — пролепетал Шэнь Цинцю, опуская голые ноги на деревянный пол. Почувствовав холодок, лорд съежился и укутался в тонкое одеяло. — И почему это я блохастый?!
Лю Цингэ фыркнул.
— Одна твоя блоха на кухне хлопочет.
— Это не блоха, это Бинхэ! — фыркнул заклинатель, прячась за ширму, дабы одеться. — Зачем ты пришел да ещё так рано?
— Шиди Му и Глава школы хотят с тобой поговорить, собирайся скорее, — благосклонно ответил Лю Цингэ. Шэнь Цинцю же решил, что Му Цинфан, скорее всего, нашел средство для его чудесного выздоровления, потому-то стал собираться в два раза быстрее.
— Я готов!
Лю Цингэ обвел взглядом вышедшего из-за бумажной ширмы шисюна и кивнул на дверь. Но Шэнь Цинцю не спешил выходить.
— Я позову Ло Бинхэ, — хотел было он развернуться и пойти на кухню за учеником, но лорд горы Байчжань ухватил его за локоть и потянул обратно.
— Это займет немного времени, а ученик твой занят! — бросил Лю Цингэ на выходе из хижины. Шэнь Цинцю про себя рассудил, что Ло Бинхэ сейчас действительно занят и потому пускай остается здесь, а сам Шэнь Цинцю вернется, уже когда завтрак будет готов.
На улице они забрались на мечи и взмыли в высь, к облакам. Из-за тяжелого пушистого хвоста у Шэнь Цинцю несколько раз нарушался баланс и он едва ли не падал обратно на землю. Лю Цингэ недовольно на него поглядывал, но хранил осуждающее молчание.
Вскоре показались вершины пика Цяньцао и оба лорда мягко приземлились, призвав мечи обратно в ножны. Лорд пика Байчжань обогнал своего брата по школе и шел чуть впереди, Шэнь Цинцю же никуда не спешил и чинно выхаживал по каменной дорожке, медленно взмахивая хвостом. Ученики пика бесстыдно озирались на лиса-заклинателя, иногда даже забывая, куда направлялись изначально. На их реакцию Шэнь Цинцю злорадно фыркал и старался выпендриваться ещё больше. На его поведение укоризненно косился Лю Цингэ, однако продолжал держать язык за зубами, считая, что это бывшие повадки Шэнь Цзю пробудились в горном лорде.
— Заходи уже, наконец, хватит хвост пушить перед всеми, лис недоделанный, — буркнул Лю Цингэ, пропуская старшего брата вперед. Шэнь Цинцю хмыкнул и с присущей лисьей гордостью и статностью вошел в дом лорда пика.
В комнате уже находился Глава школы и сам хозяин пика — Му Цинфан. Оба заклинателя поприветствовали вошедших легким поклоном, Шэнь Цинцю и Лю Цингэ сделали то же самое.
— Шисюн Шэнь, Шисюн Лю, проходите, — пригласил заклинателей за стол Му Цинфан. Шэнь Цинцю сел рядом с Юэ Цинъюанем, а Лю Цингэ с Му Цинфаном напротив. Лорд пика Цанцюн сразу же ухватился за чай и сделал небольшой глоток.
— Шиди Му, вы нашли решение этой проблемы? — взгляд целителя переместился с Шэнь Цинцю на Главу школы, тот прикусил губу и кивнул. Шэнь Цинцю это не понравилось от слова совсем, и он недовольно качнул ухом.
— Понимаешь, Шисюн, твой случай немного сложнее… — начал было лорд, но не знал, как закончить фразу, тогда Лю Цингэ сделал все за него:
— Ты Хули-цзин.
— «Хули» что?.. — вздрогнул лорд, обведя троих заклинателем тяжелым взглядом. — Это лечится?
— Шиди, ты не понял, тебя опоили зельем, которое призывает духа, — разъяснил Юэ Цинъюань, Шэнь Цинцю стало только хуже.
— Его можно выгнать из меня? — спросил Шэнь Цинцю, и вся троица разом помрачнела, тогда лис понял, что, вероятно, этот вопрос и служил чем-то плохим в его ситуации.
— Только парным совершенствованием…
«Блять».
[Задание: «Начать парное самосовершенствование с Ло Бинхэ!"].
Грохот.
— Этот ученик готов заниматься с учителем парным самосовершенствованием! — во все свои демонические зубы улыбнулся Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю посмотрел на ученика, на братьев по школе, прочитал ещё раз задание и решил:
— А мне и с духом неплохо живется…
— Но учитель!
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Романтика, Юмор, Флафф, Мифические существа
Размер: 21635 ~ 12 страниц
Описание: Шэнь Цинцю не следовало бы пить у незнакомых тетушек чай, а Ло Бинхэ нужно научиться быть не таким ревнивым собственником.
Читать— Блять! Блять! Блять!
Ближайшее окружение в районе пика Цанцюн наверняка слышало громкие ругательства своего учителя. К счастью, никому не суждено было понять их значение.
В то же время на вершине горы Цанцюн, в бамбуковой хижине, бился головой об пол бессмертный лорд Шэнь Цинцю. Изумрудные глаза с неистовой скоростью бегали по комнате, а руки крепко сжимали любимый подаренный Главой школы веер с изображением отвесных гор. Шэнь Цинцю пытался сдержать рыдания, но выходило это с большим трудом. Белоснежная накидка, которой он вытирал щеки и глаза, была уже полностью мокрая. Отбросив ткань, горный лорд легким движением пальцев распахнул веер и нервно замахал им. Легкий ветерок охладил разгоряченную кожу, через несколько десятков минут его лицо наконец-то приобрело естественный бледноватый цвет. Увы, но темные круги под глазами никуда не делись.
Впрочем, горного лорда сейчас это мало волновало.
Несколько дней назад он вернулся с очередного задания. В деревне Лу какой-то страшный монстр терроризировал местных жителей: засев на горе, он убивал каждого, кто пытался к ней подступиться. Собственно, с возможностями Шэнь Цинцю ему не потребовалось много времени, чтобы уничтожить непрошеного гостя. Гораздо больше времени он получал благословения от спасенных жителей, ему предложили кров, еду, слуг и обеспечили всем необходимым. В конце концов, он испил чай с госпожой той деревни и наконец-то смог покинуть её.
Но по возвращении домой он чувствовал ноющие боли в затылке и копчике, которые не позволяли ему согнуться и мешали сну, собственно, из-за этого темные круги надежно засели под его малахитовыми глазами. Весь день он не спускался с горы и не выходил к своим ученикам, те, конечно, испугались и столпились вокруг хижины учителя. Однако войти никто не решался, всё-таки хижина — это пристанище горного лорда, в которое войти мог далеко не каждый. Шэнь Цинцю все-таки выглянул из своей хижины и заверил учеников, что занятия вскоре возобновятся, ему просто необходим небольшой отдых. Разумеется, в подобное оправдание мало кто поверил, горный лорд пика Цанцюн никогда так долго не отдыхал после таких мелочных миссий, с чего бы ему сейчас взять и закрыться в своей хижине на столь продолжительный срок?
Не поверил и Юэ Цинъюань.
Глава школы пригласил на пик известного врачевателя, Му Цинфана, и объяснил сложившуюся ситуацию. Обитатель горы Цяньцао долго осматривал шисюна, но упорно ничего не находил. Болели два совершенно разных места, которые между собой связаны, разве что, позвоночником, но, по словам Шэнь Цинцю, спина у него не болела. Му Цинфан нанес разогревающую мазь на болевшие места и хорошенько растер, боль после этого слегка отпустила, и лорд горы Цанцюн уснул прямо за массажем.
На следующее утро Шэнь Цинцю проснулся с заметным облегчением, но с ощущением, словно проснулся с лишними конечностями.
Впрочем, так оно и оказалось.
Вот теперь бессмертный лорд сидит на полу своего дома и роняет слезы на дорогое ханьфу. Когда Шэнь Цинцю проводил водные процедуры и случайно взглянул на отражение в бочке, его охватил шок. Ещё через несколько минут пришло осознание и горный лорд упал на колени в своем доме. Из головы торчало два острых черных уха, а из копчика пушистый лисий хвост.
Не зная, что с этим делать, Шэнь Цинцю взмолился к системе с вопросами. Механический голос отвечал, как всегда, однотипно, но почему-то Шэнь Юань слышал в нем легкую усмешку:
[Нечего было есть что ни попадя].
И больше ничего, заклинатель пытался подкупить систему, разрешая забрать все баллы, но вернуть ему человеческий облик. В таком виде Шэнь Цинцю попросту не мог показаться на совете бессмертных, который должны были собрать уже совсем скоро. А, как быть, он не знал, к тому же в голову ничего из оправданий не лезло.
Но тут он услышал нескрываемые шаги, а следом стук в дверь и беспокойный голос шисюна:
— Шиди, с тобой всё в порядке? Твои ученики донесли мне, что тебе совсем нездоровится в последнее время, позволишь мне войти?
У Шэнь Цинцю земля ушла из-под ног, он тут же подскочил с деревянного пола и начал судорожно переодеваться, чтобы скрыть хвост под верхней одеждой. Что делать с ушами, он понятия не имел, но тут в голову пришла идея со шляпкой, которую он по глупости купил когда-то давно.
— Сейчас! — горный лорд понадеялся, что уши за шапочкой не видно. Выдохнув, он ещё несколько раз покрутил шляпку и направился к бамбуковой двери.
За ней, как и предполагалось, стоял взволнованный Юэ Цинъюань, краем глаза Шэнь Цинцю заметил выглядывающих из-за деревьев учеников, но виду не подал. Старший брат удивленно окинул его с ног до головы, последняя неделя выдалась весьма теплой, так почему же заклинатель напялил на себя всё содержимое своего гардероба? Но больше его внимание заострилось на странной шляпе, которую он ни разу на голове брата не видел.
— Шиди? Что-то случилось? — поинтересовался тот, переключая внимание на мимику Шэнь Цинцю. Зеленые глаза нервно забегали по образу шисюна, стараясь не смотреть в глаза, а пальцы неосознанно сжимали одежду цвета цин.
— У этого учителя всё в полном порядке, — ответил Шэнь Цинцю, возгордившись, что голос звучал спокойно и без лишних скачков.
— Тогда шиди не будет против составить мне компанию во время утренней прогулки?
«Блять».
— Конечно нет, — легко улыбнулся Шэнь Цинцю, скрывая улыбку за бумажным веером. Спустившись со ступеней, он поравнялся с Юэ Цинъюанем, тот ещё раз окинул его изучающим взглядом. Кивнув, тот направился медленным шагом к бамбуковой роще.
***
За все время прогулки Шэнь Цинцю тысячу раз успел пожалеть о том, что напялил на себя такое количество платьев. Солнце тоже его не поддерживало, отчего жарило словно безумное. К тому же не было ни одного адепта или бессмертного, кто при встрече не обратил бы внимания на внешний вид Шэнь Цинцю. И, конечно же, каждый об этом спросил. В конце концов, горный лорд уморился совсем, предложив шисюну остановиться в беседке, он рухнул на деревянную лавочку. Напротив разместился Глава школы, он беспокойно смотрел на заклинателя, который забыл про элегантность и попросту старался вздохнуть через эту толщу одежд.
— Шэнь Цинцю? Всё в порядке? — обеспокоенно спросил Юэ Цинъюань, хватая руку младшего брата по школе. Однако та тут же ослабла, глаза горного лорда закрылись, а тело стало наклоняться вбок. Глава школы с трудом успел поймать падающее тело шиди. — Шиди?
[Пользователь упал в обморок].
***
Медленно раскрыв светло-зеленые глаза, бессмертный лорд узрел перед собой мутную картину с шумом. После Шэнь Цинцю смог распознать в этих цветных пятнах свою комнату в бамбуковой хижине. Вознеся руку, лорд устало протер глаза. Болезненно сморщившись, Шэнь Цинцю обессиленно опустил руку, намереваясь вновь провалиться в мир грез.
— Можешь объяснить? — неожиданно грубый голос заставил легонько вздрогнуть, Шэнь Юань вновь раскрыл глаза, чтобы отыскать причину своего раздражения.
— Кто здесь?.. — голос осип, а в глазах всё так же мутнело. — Ай-ай!
Неизвестный ухватил его за лисье ухо и дернул в другую сторону. Ужас осознания накрыл горного лорда, он ощутил легкость: кучи одежд на нем не было, лишь нижние одежды и легкое одеяло, которым его любезно укрыли. Схватившись за чужую руку, Шэнь Цинцю специально оцарапал обидчика своими короткими ноготками.
— Шисюн Лю! Не стоит так делать! — послышался со стороны обеспокоенно-заботливый голос Му Цинфана.
— Он первый начал придуриваться! — возмутился лорд пика Байчжань, со стороны это выглядело крайне по-детски.
— Шиди, как ты себя чувствуешь? — выделился Юэ Цинъюань, заклинатель ухватил попытавшегося встать брата за запястье одной рукой, а другую занес тому за спину, чтобы помочь приобрести опору.
— Да, — большими предложениями Шэнь Цинцю был не в силах говорить. — Хорошо.
— В прошлый раз ты то же самое говорил, — скептически подметил Глава школы, поддерживая шиди по школе.
Шэнь Цинцю не стал ничего отвечать, вместо этого он несколько минут таращился в одну точку на стене, пока зрение не вернулось окончательно, благо, никто ему мешать не стал. После этого он вновь скосил изумрудные глаза на покрывало, рядом с местом, где должны были быть его ноги, виднелся ещё один бугорок. Громко сглотнув, горный лорд осторожно, словно бугорок мог его укусить, потянулся к складкам ткани. Нажав на одеяло, Шэнь Цинцю почувствовал приятную мягкость. Буквально в это же мгновение он отдернул руку и прижал обратно к груди.
— Свое не признал? — усмехнулся Лю Цингэ, неприлично сдергивая с Шэнь Цинцю тонкое одеяло. Под ним, как и ожидалось, оказались ноги, а рядом лисий аспидный хвост.
— Оно не моё!.. — как-то неуверенно пробормотал лорд, хвост дернулся, следом дернулся Шэнь Цинцю и все остальные.
— А это? — фыркнул Лю Цингэ, вновь дернув шисюна за лисье ухо.
— Лю Цингэ! Прекрати так делать, больно! — вскрикнул Шэнь Цинцю, ухватившись за руку лорда пика Байчжань. — Это все тоже не моё!
— Шэнь Цинцю, как такое могло произойти? Почему ты сразу не сказал нам? — не без упрека спросил Глава школы, Шэнь Цинцю это порядком разозлило:
— Как этот учитель мог об этом сказать? Как вы себе это представляете? — вспылил Шэнь Цинцю, сложив руки на груди. — Добрый день, не волнуйтесь, я просто случайно отрастил себе хвост?
— Да хоть так!
— Хватит, успокойтесь! — впервые за всё время Юэ Цинъюань немного повысил голос, от подобного замолкли даже птицы на улице. Обведя тяжелым взглядом замерших от удивления заклинателей, Глава школы вздохнул и спокойно произнес, возвращая себе потерянное на мгновение самообладание: — Мы взрослые люди, негоже будет подавать такой пример младшим адептам.
Шэнь Цинцю нащупал свой веер и, как всегда, спрятался за ним, лорд пика Байчжань фыркнул, один лишь Му Цинфан беспомощно стоял между двумя бессмертными.
— Я могу поискать лекарство в архивах своего пика, возможно, такие случаи когда-то встречались, — сказав это, лорд вершины Цяньцао направился к выходу из бамбуковой хижины, попрощавшись с лордами.
***
— Попробуй хотя бы им пошевелить, — посоветовал Лю Цингэ, сидя за низким деревянным столом, напротив него располагался Юэ Цинъюань, а сам хозяин хижины всё ещё продолжал потерянно сидеть на лежанке.
— Он тяжелый.
— Настолько, что ты не в состоянии его поднять?
— Спину тянет.
Шэнь Цинцю за всё время даже не пытался подняться с кровати, он попросту держал пушистый хвост у себя на коленях, медленно расчесывая его серебряным гребнем. В бамбуковую дверь кто-то постучал, поднявшись, оба бессмертных заклинателя покинули хижину, оставив Шэнь Цинцю в гордом одиночестве.
Вскоре за бамбуковой дверью послышались беспокойные шаги, дверь распахнулась и в комнату вбежал Ло Бинхэ.
— Учитель! — беспокойно вскрикнул Император демонов, даже не замечая некую странность в образе любимого учителя. — Учитель! Мне сказали, что Вы чувствуете себя плохо, и я тут же верн…
Заметил наконец-то.
— Учитель?..
Грозный главный герой застыл на месте, словно потерянный щеночек, если бы у него были уши, они бы наверняка потерянно опустились. Шэнь Цинцю даже заумилялся видом такого потерянного взрослого мужчины, однако, вздохнув, он произнес:
— Ло Бинхэ, для начала успокойся, — но его ученик даже не услышал слов своего учителя. Император демонов медленно подошел поближе, протянув широкую ладонь к пушистому хвосту. Горный лорд не стал его останавливать попросту потому, что сам не сразу понял, чего хочет его ученик.
Шэнь Цинцю вскрикнул, почувствовав резкую боль. Как оказалось, это Ло Бинхэ ухватил его за кончик хвоста и несильно сжал, но по спине лорда прошлась судорога, а щеки покрылись пунцовым цветом, словно он только что вышел из хижины полностью нагой на всеобщее обозрение.
— Ло Бинхэ! — возмущенно воскликнул бессмертный лорд.
Император демонов дернулся, в его глазах застыли слезы.
— Простите этого бесполезного ученика!
— Ничего страшного, Бинхэ, просто не сжимай его так резко, — поспешил успокоить своего плаксивого демона Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ вновь засиял, словно солнышко, и бросился на учителя с объятьями.
— Как скажет учитель! — закивал демон, Шэнь Цинцю никогда не мог долго винить это прекрасное недолюбленное дитя. Поэтому в очередной раз расклеился и погладил ученика по кучерявым длинным волосам. Однако Ло Бинхэ вмиг посерьезнел, утратив образ невинной овечки. — Учитель, кто сделал с Вами это?
— Увы, я пока не знаю, шиди Му ищет решение этой проблемы, — выдохнул горный лорд.
— А он двигается? — ученик вновь потянулся к хвосту, совершенно не заметив, что лицо учителя недовольно скривилось.
— Ло Бинхэ, ты прекрасно знаешь, как этот учитель не любит глупые вопросы, — в эту же секунду он отдернул хвост от широкой ладони демона. Глаза Ло Бинхэ на мгновение расширились, но он тут же поймал огонек озорства и предпринял очередную попытку поймать хвост. В этот раз более удачную.
Как только темный хвост оказался в его владениях, Ло Бинхэ забрал у учителя гребень и стал самостоятельно его расчесывать. Шэнь Цинцю понравилось. Рука ученика перемещалась всё выше и выше, к основанию, но, стоило Ло Бинхэ легонько сжать хвост, Шэнь Цинцю подпрыгнул и практически свалился с кровати.
— Учитель?!
— Ло Бинхэ!
После двух выкриков в пустоту последовало молчание. Ло Бинхэ испуганно смотрел на учителя, который в одно мгновение оказался в двух метрах от него. Сам же Шэнь Цинцю не до конца понял свою реакцию, сначала это было больно и странно — ощущать ладонь ученика — а потом приятно. Вздохнув, Шэнь Цинцю недовольно пробормотал:
— Больше так не делай, — в ту же секунду выражение лица ученика сменилось с удивленного на печальное и он со слезами на глазах бросился на учителя, повалив того на кровать. — Учитель! Простите этого нерадивого ученика!
Лорд горы Цанцюн с трудом смог сдержать горестный вздох, его ученик всегда был таким ранимым? Привычно потрепав ученика по пышной гриве, Шэнь Цинцю расслабился и стал медленно водить ладонью по голове ученика, тот тем временем разомлел и всем своим весом опрокинулся на тело учителя. Позже он осторожно поднял голову и руками начал сжимать и разжимать пушистые уши учителя. Шэнь Цинцю лежал и не возражал, но ровно до того момента, пока Ло Бинхэ не начал легонько почесывать его ухо. Выдохнув, горный лорд запрокинул голову от приятных прикосновений. Ло Бинхэ увлекся и надавил чуть сильнее, однако это учителю не понравилось, и он протяжно зашипел на ученика:
— Ло Бинхэ-э-э!
***
— Учитель! Они такие красивые! — восторженно щебетали ученицы, облепив учителя со всех сторон. Юноши также были поражены видом горного лорда, но из-за девушек не могли близко подойти к учителю. Ло Бинхэ же недовольно кусал губы и наблюдал на расстоянии, вынужденный сидеть в бамбуковой хижине.
Шэнь Цинцю не мог без причины отменить урок самосовершенствования у новеньких учеников. После завершения их с Ло Бинхэ приключений Шэнь Цинцю сдался под натиском Главы школы Юэ Цинъюаня и взял новых учеников. Его взрослые ученики были только рады этому, ведь у них появились новые младшие братья и сестры. Особенно это осчастливило Нин Инъин, которая чувствовала на себе долг старшей сестры и потому окружила новичков своей неизмеримой заботой. Ло Бинхэ же был не особо рад такому повороту событий, теперь же учитель стал пропадать и уделять время учению юных адептов. А сам же Шэнь Цинцю нашел в этих детишках отдушину. Правильно говорил Юэ Цинъюань: маленькие дети заставляли его проникнуться приятной ностальгией, когда ещё его ныне взрослые ученики впервые вступили в учение на его пике. В каждом молодом адепте он нашел черты сходства со своими старшими учениками.
Но теперь он восседал в их окружении и стойко терпел чрезмерное любопытство молодых людей. Каждый из адептов считал своим долгом ухватить его за ухо или распушить хвост. Шэнь Цинцю тактично забил на все правила вежливости и не стал упрекать учеников из-за их несоблюдения. Он попросту позволял им смотреть на себя как на чудаковатую зверушку в зоопарке. Всё же это были ещё совсем дети со своими радостями.
— А вам с ними удобно? — обеспокоенно спросил юноша, чем-то напоминающий Ло Бинхэ. Взглянув на него, лорд пика Цанцюн кивнул головой, хотя это была даже не правда. Спина сильно болела, голова тоже, теперь он стал слышать в два… Нет, в четыре раза четче. В каких-то моментах это его даже спасало, например, от чрезмерно настойчивого Ло Бинхэ, которого он мог услышать ещё на подступе к вратам школы. Тот на него, к слову, обижался.
— Достаточно, время перейти к уроку, — остановил их учитель, поднимаясь на ноги, ученики обиженно насупились, но противоречить не стали. До конца занятия они пытались не отвлекаться на учителя, вышагивающего между рядами, и всецело посвятить себя каллиграфии.
Когда часы занятий истекли, к Шэнь Цинцю подлетели младшие ученицы и слезно просили прогуляться с ними по бамбуковому лесу. Горный лорд не смог отказать ученикам в такой маленькой прихоти. Дети бегали и зачарованно смотрели на грациозные движения лорда-лиса. Шэнь Цинцю неспешно шел, обмахивая лицо бумажным веером с изображением отвесных гор. Ученики кружились вокруг лорда до тех пор, пока бамбуковый лес не закончился и они не вышли на большую поляну с обрывом и водопадом.
— Учитель! — из уст молодой девушки, которую Шэнь Цинцю нарек второй Нин Инъин, вырвался восхищенный вздох. — Учитель, позвольте мне Вас нарисовать!
Горный лорд слегка смутился от такой просьбы, он никогда не пробовал работать моделью. Обведя взглядом стоящих неподалеку учеников, он заметил, как те потянулись за своими сумками с бумагой и каллиграфическими принадлежностями. Но, если так подумать, это был бы неплохой урок выведения ровных линий, в будущем оно им наверняка пригодится.
— Этот учитель не против, — сказал он, когда все уже давно расселись и стали рисовать набросок. Шэнь Цинцю не знал, как ему лучше встать, поэтому попросту остался в той же позе, в которой его застали восхищенные ученики.
Обратив внимание на Лин Тинг, которая и была инициатором внезапного урока, Шэнь Цинцю заметил маленькие бочонки с краской. Это и неудивительно: горный лорд знал, что происхождением она обязана довольно знаменитой в кругах искусствоведов семье. Семья Тинг много поколений занималась живописью, в коллекции Шэнь Цинцю было даже несколько вееров с их росписью.
Молодая ученица рисовала с особой педантичностью, буквально каждый мазок из-под её руки выходил изящным и ровным. Рука двигалась уверенно, от напряжения она даже прикусила язычок. Остальные ученики, в отличие от своей сестры, рисовали менее умело, но со всей душой.
К концу Шэнь Цинцю совсем расслабился, только лучи заходящего солнца стали скользить по его лицу. Бинхэ, вероятно, будет волноваться: весь сегодняшний день он полностью посвятил ученикам. Его ревнивый демон этот ой как не любил.
Устало прикрыв глаза, Шэнь Цинцю медленно качнул хвостом, из-за пережитого стресса он плохо отдыхал, потому-то сейчас дико хотел спать. За бумажным веером он прятал уставшее лицо, взгляд его теперь не блуждал по ученикам, отныне он смотрел вдаль, стоя на выступе, он с высокого склона видел свой пик и бамбуковую хижину. Вероятно, Ло Бинхэ уже приготовил ужин и терпеливо его ждет.
Солнце почти село, когда ученики закончили рисовать. За всё время Шэнь Цинцю получил бурю положительных эмоций, каждый ученик показал ему свою работу, разумеется, каждая из них отличалась своей техникой и подачей.
— Учитель! Теперь это моя сама лучшая работа! — заявила Лин Тинг, и они поспешили вернуться на пик, пока в лесу окончательно не стемнело. Ученики выглядели менее энергичными, чем когда они сюда поднимались днем. Глаза их закрывались, и они с трудом могли уследить за дорогой, утята послушно шли за мамой-уткой.
К концу своего пути Шэнь Цинцю попрощался с учениками и устало поплелся к хижине, теперь у него не было острой необходимости держать гордую осанку перед учениками. Дома всё ещё горел свет: Ло Бинхэ так и не удосужился лечь спать без учителя.
Отперев дверь, лорд пика Цанцюн вошел в комнату, не успел он и шагнуть за порог, как его резким рывком чуть было не повалили обратно на ступеньки хижины. Ло Бинхэ, словно ребенок, вцепился в учителя всем чем мог. Вздохнув, Шэнь Цинцю попытался отцепить от себя ученика, но тот в упор не желал его отпускать.
— Ло Бинхэ, ну слезай, этот учитель устал, — Ло Бинхэ всё же отпустил, но его рубиновые глаза поблескивали при свете, а нижняя губа была поджата. Шэнь Цинцю сразу понял, что Император-плакса на него осерчал.
— Учитель меня снова бросил и весь день гулял с молодыми адептами, — всхлипнул юноша, лорд обреченно вздохнул и закатил глаза.
— Бинхэ, ты уже не малое дитя и не нуждаешься в наблюдении старших, а новые ученики толком ничего о пике не знают, — сложив веер, бессмертный лорд легонько стукнул им по кудрявой макушке насупившегося ученика. Бинхэ поднял на него взгляд побитого щенка, но после удара веером слегка оживился. Уголок губ Шэнь Цинцю взметнулся вверх, и он благосклонно произнес:
— Этот учитель хочет отдохнуть, пойдем спать, — обойдя ученика, лорд направился к удобной лежанке. Император демонов хотел возмутиться и сказать что-то об ужине, к которому они так и не прикоснулись, но промолчал и послушно пошел за учителем. Шэнь Цинцю заметил, как тот следует за ним в спальню.
— Бинхэ, ты собираешься ночевать в хижине этого учителя? — поинтересовался бессмертный, Ло Бинхэ широко улыбнулся и быстро закивал. Шэнь Цинцю закатил глаза и тяжело вздохнул, но прогонять назойливого ученика не было ни сил, ни желания. — Тогда будь осторожен, не ляг мне на хвост.
— Как пожелает учитель, — юноша ловко запрыгнул на лежанку и придвинулся ближе к стенке. Шэнь Цинцю даже не успел заметить, когда главный герой переоделся в нижние одежды. Ловко сбросив с себя ткань, лорд лег рядом, отвернувшись от Ло Бинхэ. Того это нисколько не обидело, и он передвинулся чуть ближе, обнимая учителя со спины. Мягкие лисьи уши несколько раз дернулись от удовольствия и тем самым защекотали нос ученика. Ло Бинхэ сморщился и уложил свой подбородок на голову учителю, вынуждая последнего прижать уши к голове.
— Спокойной ночи, учитель!
— Мгм.
***
— Просыпайся, блохастый!
Из сладкого сна Шэнь Цинцю вырвал вой Лю Цингэ. Буркнув под нос несколько ругательств, адресованных лорду пика Байчжань, Шэнь Цинцю наконец-то разлепил глаза и сладко потянулся.
— Лю шиди, что тебя привело так рано в мою обитель? — пролепетал Шэнь Цинцю, опуская голые ноги на деревянный пол. Почувствовав холодок, лорд съежился и укутался в тонкое одеяло. — И почему это я блохастый?!
Лю Цингэ фыркнул.
— Одна твоя блоха на кухне хлопочет.
— Это не блоха, это Бинхэ! — фыркнул заклинатель, прячась за ширму, дабы одеться. — Зачем ты пришел да ещё так рано?
— Шиди Му и Глава школы хотят с тобой поговорить, собирайся скорее, — благосклонно ответил Лю Цингэ. Шэнь Цинцю же решил, что Му Цинфан, скорее всего, нашел средство для его чудесного выздоровления, потому-то стал собираться в два раза быстрее.
— Я готов!
Лю Цингэ обвел взглядом вышедшего из-за бумажной ширмы шисюна и кивнул на дверь. Но Шэнь Цинцю не спешил выходить.
— Я позову Ло Бинхэ, — хотел было он развернуться и пойти на кухню за учеником, но лорд горы Байчжань ухватил его за локоть и потянул обратно.
— Это займет немного времени, а ученик твой занят! — бросил Лю Цингэ на выходе из хижины. Шэнь Цинцю про себя рассудил, что Ло Бинхэ сейчас действительно занят и потому пускай остается здесь, а сам Шэнь Цинцю вернется, уже когда завтрак будет готов.
На улице они забрались на мечи и взмыли в высь, к облакам. Из-за тяжелого пушистого хвоста у Шэнь Цинцю несколько раз нарушался баланс и он едва ли не падал обратно на землю. Лю Цингэ недовольно на него поглядывал, но хранил осуждающее молчание.
Вскоре показались вершины пика Цяньцао и оба лорда мягко приземлились, призвав мечи обратно в ножны. Лорд пика Байчжань обогнал своего брата по школе и шел чуть впереди, Шэнь Цинцю же никуда не спешил и чинно выхаживал по каменной дорожке, медленно взмахивая хвостом. Ученики пика бесстыдно озирались на лиса-заклинателя, иногда даже забывая, куда направлялись изначально. На их реакцию Шэнь Цинцю злорадно фыркал и старался выпендриваться ещё больше. На его поведение укоризненно косился Лю Цингэ, однако продолжал держать язык за зубами, считая, что это бывшие повадки Шэнь Цзю пробудились в горном лорде.
— Заходи уже, наконец, хватит хвост пушить перед всеми, лис недоделанный, — буркнул Лю Цингэ, пропуская старшего брата вперед. Шэнь Цинцю хмыкнул и с присущей лисьей гордостью и статностью вошел в дом лорда пика.
В комнате уже находился Глава школы и сам хозяин пика — Му Цинфан. Оба заклинателя поприветствовали вошедших легким поклоном, Шэнь Цинцю и Лю Цингэ сделали то же самое.
— Шисюн Шэнь, Шисюн Лю, проходите, — пригласил заклинателей за стол Му Цинфан. Шэнь Цинцю сел рядом с Юэ Цинъюанем, а Лю Цингэ с Му Цинфаном напротив. Лорд пика Цанцюн сразу же ухватился за чай и сделал небольшой глоток.
— Шиди Му, вы нашли решение этой проблемы? — взгляд целителя переместился с Шэнь Цинцю на Главу школы, тот прикусил губу и кивнул. Шэнь Цинцю это не понравилось от слова совсем, и он недовольно качнул ухом.
— Понимаешь, Шисюн, твой случай немного сложнее… — начал было лорд, но не знал, как закончить фразу, тогда Лю Цингэ сделал все за него:
— Ты Хули-цзин.
— «Хули» что?.. — вздрогнул лорд, обведя троих заклинателем тяжелым взглядом. — Это лечится?
— Шиди, ты не понял, тебя опоили зельем, которое призывает духа, — разъяснил Юэ Цинъюань, Шэнь Цинцю стало только хуже.
— Его можно выгнать из меня? — спросил Шэнь Цинцю, и вся троица разом помрачнела, тогда лис понял, что, вероятно, этот вопрос и служил чем-то плохим в его ситуации.
— Только парным совершенствованием…
«Блять».
[Задание: «Начать парное самосовершенствование с Ло Бинхэ!"].
Грохот.
— Этот ученик готов заниматься с учителем парным самосовершенствованием! — во все свои демонические зубы улыбнулся Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю посмотрел на ученика, на братьев по школе, прочитал ещё раз задание и решил:
— А мне и с духом неплохо живется…
— Но учитель!
Profundum, блог «Конкурс (27.08.2019 – 30.10.2019)»
Путь к сердцу учителя
Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8759819
Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: NC-17
Жанры и предупреждения: PWP, Hurt/Comfort, Римминг, Анальный секс
Размер: 23000 ~ 13 страниц
Описание: Очередная альтернативная версия их (почти) первого папапа.
ЧитатьСердце Ло Бинхэ заходилось неровной дробью, а в голове стоял шум, похожий на стрёкот цикад жарким летним днём. Его учитель стоял перед ним совершенно обнажённый.
То есть, Бинхэ уже видел его без одежд несколькими минутами раннее, когда они вместе принимали ванну, но то было другое. При купании это смотрится естественно и не значит столь же много, как когда человек раздевается прямо у тебя на глазах, стоя перед своей — или уже вашей общей? — кроватью.
Воспоминания о том, как он омывал бездыханное тело учителя, Бинхэ и вовсе постарался утопить в глубинах памяти.
Сейчас учитель был рядом с ним, живой и согласный… стать с ним единым целым. В купальне он позволил Бинхэ позаботиться о нём, смыть с его кожи прикосновения самозванца. Правда, сам избегал даже смотреть на Бинхэ напрямую, только бросал короткие взгляды, которые казались почти кокетливыми, но тот не обманывался. Бинхэ понимал, что учитель не очень-то его хочет, а уступает его желаниям из чувства привязанности. Учитель был слишком добр.
Однако двойнику удалось вызвать у него вожделение, а значит удастся и Бинхэ. Он разожжёт в учителе ту же страсть, какую тот пробуждал в нём, когда корень Ян наливался силой при одной мысли о соитии. Пока что он гордо вздымался у одного Бинхэ, а у учителя лежал неподвижно, но скоро это исправится.
Для начала нужно было немного успокоить учителя. А он нервничал: это выдавали лёгкое подрагивание его пальцев и несколько излишне глубоких вдохов, которые он сделал, как если бы собираясь что-то сказать.
Бинхэ тоже не был спокоен, о нет! Что если он опять сделает учителю больно? Что если не сможет доставить учителю достаточно удовольствия? Да, он будет пытаться снова и снова, пока не получится. Бинхэ верил — хотел верить — что учитель предоставит ему бесконечное количество попыток, но всё же при у него невыносимо ныл шрам на груди при мысли, что тому придётся терпеть их близость, а не наслаждаться ей. Конечно, он расспрашивал суккубов о том, что следует делать, но ведь в таких делах теория и практика сильно отличаются!
А Бинхэ надо было оказаться самым лучшим. Во всех отношениях. Тогда учитель ни за что от него не уйдёт.
Шэнь Цинцю любил Ло Бинхэ, в этом тот не сомневался. Но как ученика. Того, которого всячески балуют, защищают и с гордостью представляют остальным, и всё же — всего лишь ученика. То, что он сейчас был с Бинхэ, позволял целовать себя и собирался допустить ещё ближе, — было не более чем уступками.
Хороший человек бы отступил, не требовал слишком многого, озаботился о счастье возлюбленного, забыв о собственном.
Хороший демон наплевал бы на всё, утащил учителя к себе и делал с ним, что хотел.
Ло Бинхэ не был ни тем, ни другим. Он не мог поступиться ни чувствами учителя, ни своими.
Поэтому он решил действовать иначе.
Учитель ценил комфорт. И если именно Бинхэ сделает его жизнь настолько комфортной, насколько это возможно, то именно с Бинхэ он будет счастлив. Даже если не полюбит его как супруга.
Это был несложный план: Бинхэ невольно выполнил большую его часть ещё в детстве, желая порадовать учителя. Готовка, уборка, стирка, музыка, каллиграфия, искусство меча и техники самосовершенствования — без ложной скромности Бинхэ был уверен, что хорош во всём настолько, что удовлетворит любые нужды учителя: физические, эстетические, интеллектуальные.
Оставался только один аспект, которым Бинхэ и собирался заняться сейчас.
— Учитель, — сказал он, — может, чтобы мы немного привыкли… касаться друг друга, я для начала сделаю тебе массаж ног?
Массаж — отличная прелюдия, так его научили. Он расслабляет тело любовника, разогревает его кровь и позволяет выяснить его чувствительные места.
Немного поразмышляв над предложением, учитель кивнул, однако, как только Бинхэ устроился у его ног, вдруг прервал того:
— Погоди! Возможно, мне следует вновь облачиться.
— Учитель боится, что замёрзнет? Тогда я могу достать для него одеяло. Учителю нет необходимости вновь тратить время на возню с одеждами. — прикинулся Бинхэ непонимающим, будто не заметил, как плотно тот свёл колени.
— Бинхэ, — вздохнул учитель, — Бинхэ собирается смотреть прямо на это место?
— Что же в этом такого? Не только взгляд Бинхэ собирается коснуться этой части тела.
— Насчёт этого… Бинхэ всё же очень большой… — во взгляде учителя отобразился страх.
Бинхэ его не винил, помня, что случилось с его телом в тот раз. Но в этот раз всё пройдёт по-другому! Они могут и поменяться, если учитель сочтёт, что так будет лучше.
— Этот ученик совсем не возражает почувствовать учителя в своём теле, — заверил он.
Учитель опять замялся:
— Это… я не… обсудим это после массажа, хорошо, Бинхэ?
Тот кивнул, мысленно улыбаясь. Этого он не планировал, но учитель настолько отвлёкся, что забыл, как не хотел показывать Бинхэ свои задние врата. Впрочем, пока он сидел, их было не особенно видно.
Утешившись мыслью, что ещё успеет налюбоваться, Бинхэ переключил своё внимание на ноги учителя, словно выточенные из безукоризненно белого нефрита. Казалось, что даже неосторожный взгляд мог запятнать эту красоту. Такие гладкие и стройные! Ноги человека, предпочитавшего книги прогулкам и музицирование — сражениям. Ступни в меру небольшие, изогнутые плавной аркой. Ногти будто выполнены из тончайшего перламутра. Подушечки пальцев на вид мягкие, словно пух. Бинхэ едва удержался от того, чтобы потереться об эти ноги лицом. Вряд ли сейчас учителю это понравится. Лучше попробовать убедить его как-нибудь потом.
Бинхэ вытащил припрятанный флакон масла, взял совсем немного и начал растирать ноги учителя. А чтобы вернее понимать, что следовало делать, он прислушался к своей крови, спящей под кожей учителя.
Бинхэ не собирался никак влиять на его ощущения, просто хотел узнать о них. Учитель замечательно умел скрывать свои чувства, поэтому без помощи было не обойтись.
Разогрев мышц на него не слишком подействовал, но Бинхэ только начинал. Следующим шагом он на пробу провёл ребром ладони по подошве учителя. Пальцы того чуть подогнулись. Щекотно. Прежде чем учитель что-либо сказал, Бинхэ надавил кончиком пальца. Так — снова щекотно, так — чересчур сильно, а вот так — идеально. Он самодовольно улыбнулся и принялся массировать акупунктурные точки, уделяя особенное внимание тем, что были связаны с мужской силой.
— Хм… неплохо, — прокомментировал учитель.
Бинхэ поднял голову, встретившись с ним взглядом, и расплылся в улыбке. Разумеется, он уже знал, что учителю нравилось, но от того, что тот сам это признал, в груди всё равно потеплело.
Так же Бинхэ уделил внимание и тем местам, где скопилось напряжение, ощущая, словно сам испытывает распространяющееся по телу облегчение вместе с учителем.
Добавив ещё чуть-чуть масла, он погладил голени учителя, слегка помял, но это, пусть и разогнало кровь, не подарило тому столь же приятных ощущений, и тогда Бинхэ осторожно ущипнул одну из них. Это вызвало больший отклик, и Бинхэ стал двигаться вверх, щипая кожу. Бёдра оказались нежнее, и едва он дошёл до них, волна удовольствия в теле учителя прервался. Бинхэ понял свою ошибку, и дальше щипки не поднимались выше коленей.
— У Бинхэ отлично получается, — послышалась похвала, и он, не удержавшись, быстро поцеловал учителя в колено. Тот еле заметно дёрнул ногой, но промолчал. Его ощущения были странными, но не однозначно неприятными. Бинхэ мысленно отметил, что в будущем надо тщательнее исследовать это местечко, а пока сосредоточился на массаже бёдер. Он безыскусно мял их внешнюю часть — что-то иное могло снова не понравиться учителю, и рисковать Бинхэ не желал. По внутренней почти невесомо стал барабанить пальцами, двигаясь снизу-вверх. На сей раз лёгкая щекотка учителем только приветствовалась. Бинхэ добрался до самого верха. Мужской корень учителя оказался прямо перед его лицом. Теперь он явственно отвердел, хоть и не до такой степени, как у Бинхэ. Можно было продолжить изучать тело учителя, но Бинхэ устал терпеть.
— Учитель, не мог бы ты лечь? — попросил он, слегка приподнимая того.
Учитель отклонился назад, но вскочил обратно, стоило Бинхэ раздвинуть его ягодицы и коснуться дыханием того, что скрывалось между ними. К счастью, Бинхэ продолжил удерживать его на весу, так что это нисколько не помешало.
Эта часть тела оказалось столь же чудесной, как и всё в учителе. Бинхэ понял, почему её называют хризантемой: и в самом деле похоже на нежный, едва приоткрывшийся розоватый бутон цветка. Он тут же потянулся её поцеловать.
— Нет, что ты делаешь? — возмутился учитель. — Там же грязно!
— Разве? Я был уверен, что ты как следует там вымыл… — Бинхэ, нарочито недоуменно хлопая глазами, вскинул голову. От его слов учитель весь покраснел и попытался прикрыть лицо рукой.
— Бесстыдный! — он стукнул Бинхэ по макушке. Ни капли не больно. Значит, не так уж он и рассердился.
— Этот ученик думал, что учителю понравится… — протянул Бинхэ. Он ведь ощутил, как от его горячего дыхания в том месте у учителя по всему телу пробежали мириады мурашек.
Учитель просто стеснялся?
Или… боялся проявить слабость при Бинхэ? Думал, что тот начнёт пользоваться этим? Не доверял? Не хотел привязываться? Рассчитывал, что всё обойдётся несколькими разами? Собирался оставить Бинхэ, подсунув тому другого партнёра?
Глаза тут же налились влагой.
— Нет-нет, учителю очень понравилось! Если Бинхэ не испытывает отвращения, то может ласкать меня как ему угодно. — выпалил тот и улёгся на спину.
Учитель в самом деле слишком добр! Это навлечёт на него беду, если Бинхэ не будет за ним присматривать.
Но он будет. Никогда глаз не спустит.
А пока пора было вернуться к хризантеме учителя.
Губы расползались в улыбку, но Бинхэ всё же удалось сложить их трубочкой и крепко поцеловать пока сомкнутые врата. Учитель задышал тяжелее, и его вход немного расслабился, словно приветствуя Бинхэ. Тому очень хотелось этим воспользоваться, но он сдержался и принялся вылизывать его снаружи. Когда он невольно хлюпнул слюной, обнаружилось, что учителю пришёлся по нраву этот непристойный звук, и Бинхэ уже нарочно постарался шуметь как можно громче. Учитель ничего не говорил, но жилка на внутренней стороне его бедра пульсировала всё сильнее.
Наконец Бинхэ ввёл язык внутрь и, не зная точно, что делать, принялся снова имитировать лижущие движения. С губ учителя сорвался стон. Поспешно кашлянув, он ровным голосом произнёс:
— Да, продолжай, я тобой доволен.
Услышав похвалу, Бинхэ подался вперёд, стараясь проникнуть ещё глубже. Чувствовался привкус мыла, но он выкинул это из головы. Главным было то, что теперь учителя практически трясло от удовольствия, пусть он и пытался сохранять неподвижность. Зазвучали новые стоны. У самого Бинхэ заломило в висках от возбуждения, и он принялся свободной рукой ласкать себя. Он не боялся излить семя преждевременно, скорее наоборот, опасался чрезмерно утомить учителя, набросившись на него с полной мощью своего неутолённого желания. По какой-то неясной причине Бинхэ отличался не только размерами, но и так и называемой «выносливостью», которая на деле только мешала. Когда другие мужчины, что люди, что демоны, имели доступ к роскоши быстрого самоудовлетворения, Бинхэ обычно приходилось стараться не менее часа, и даже после этого, получив одну разрядку, его тело требовало ещё и ещё! Была ли подобная запредельная сладострастность результатом смешанного происхождения, или некой насмешкой судьбы — он не ведал, но, не найдя способов её исправить, был вынужден смириться.
Вот и сейчас: он слышал стоны учителя, чувствовал вкус учителя, его жар, его пульсацию, а благодаря своей крови и то, как его расслабленные ноги от удовольствия и вовсе словно размякли, превращаясь в кашу. Всего этого было более достаточно, чтобы довести до края любого другого, но Бинхэ, несмотря на то, что от внутреннего томления все его нервы словно вытянулись в струны, играющие мелодию наслаждения, всё никак не мог достигнуть пика.
Учитель… учитель, кажется, тоже был близко, но прежде чем Бинхэ успел отреагировать, его оттолкнули.
— Б-бинхэ, ах, погоди… я почти… — пробормотал учитель и, откашлявшись, сказал уже более твёрдым голосом:
— Если мы хотим продолжить вместе, то тебе стоит… дать мне небольшую передышку.
Бинхэ кивнул и приподнялся над учителем, опираясь на левую руку и продолжая толкаться в кулак правой. Перед ним открылось роскошное зрелище: учитель покраснел настолько, что вряд ли его любимый веер смог это скрыть, не говоря уже о руках. Хоть он и прикрыл нижнюю половину лица, краска отчётливо проступила и на ушах, и на лбу, и на шее. Его волосы почти не растрепались, но зрачки были широкими и расфокусированными, а когда он заговорил, стало заметно, что рот тоже слегка распух. Видимо, учитель кусал губы, но в вихре прочих ощущений Бинхэ не обратил на это внимание. Эти алеющие губы так хотелось поцеловать! Но Бинхэ остановил себя, помня, что после того, где побывал его собственный рот, прикасаться к учительскому было бы чересчур. Чтобы выместить обиду на самого себя, Бинхэ наклонился и укусил учителя за плечо. Сначала он собирался поцеловать, но в итоге не выдержал близости. Ему хотелось больше учителя, выразить свои чувства яснее, заявить права на какую-то его часть — много всего одновременно.
— Бинхэ, — учитель несколько напряжённо погладил его по шее, — не надо, лучше целуй, ты же умеешь. Только что прекрасно справлялся своим языком. Ты… практиковался?
— Я разговаривал кое с кем, но меня тошнит от одной мысли, чтобы прикасаться к кому-то, кроме учителя, — честно ответил тот.
— Ты… не зови меня учителем, — он слегка дёрнул Бинхэ за локон, — учителю и ученику нельзя заниматься… подобными вещами. Зови по имени.
— Цинцю? — попробовал Бинхэ.
— Вот так, — учитель ласково потрепал его по затылку. Что бы он ни говорил, но вёл себя как обычно. Воспринимал Бинхэ как обычно. Тот не возражал. Бинхэ делал счастливым именно такой Шэнь Цинцю: наставляющий и оберегающий. Им не нужно было переставать быть учеником и учителем, стоило лишь расширить рамки этих отношений.
Кстати о расширении…
— Мы уже можем продолжать, Цинцю? — с улыбкой спросил он, отодвигаясь, и снова взял флакон с маслом.
Учитель несколько дёргано кивнул. Кроме смущения в его крови был страх, вынуждая Бинхэ предложить:
— Если уч… Цинцю хочет, чтобы на сей раз он проникнул в меня, я с радостью подчинюсь.
— Нет, — тот резко мотнул головой. — Боюсь, я не очень опытен и… Ты уже получал… уроки, пусть и теоритические, и в некотором роде подготовил меня… Всё будет в порядке, — учитель улыбнулся.
Если бы Бинхэ не пользовался своей кровью, то непременно поверил бы этой улыбке.
Можно было предложить не доводить дело непосредственно до соития, а доставить друг другу удовольствие иными ласками. Например, Бинхэ не возражал бы опять приникнуть к хризантеме учителя губами, но чтобы на сей раз тот не лежал покорно, а толкался бёдрами навстречу и притягивал голову Бинхэ ближе, или просто-напросто сел прямо на его лицо, заставляя ублажать себя… Однажды они точно проделают это всё. Но сегодня, увидев учителя в объятиях самозванца, пусть он и успел вовремя прервать того, Бинхэ нуждался в том, чтобы по-настоящему соединиться с учителем.
К тому же, тот был настроен на то же, разве нет?
Бинхэ щедро полил маслом пальцы и осторожно ввёл два в учителя. Его врата, расслабленные от недавних ласок, спокойно приняли их, но Бинхэ осознал, что учитель всё равно был слишком узким! Пока ему всё нравилось, он даже подсказал, где ему было приятнее, однако, когда придёт время заменить пальцы на мужской корень Бинхэ...
Ну какое злобное божество так возненавидело Ло Бинхэ, что прокляло его монстроподобными размерами?!
— Всё в порядке, мне правда нравится, — поспешно сказал учитель. По-видимому, что-то отразилось на лице Бинхэ.
— Учитель такой тесный, что как бы я не старался, тебе будет больно, — признался тот.
На мгновение учитель невольно наморщил лоб, вероятно, вспомнив о муках того раза, когда… Нет, Бинхэ ни за что не причинит его телу страдания!
— Пожалуйста, пусть… — начал он, но учитель перебил:
— Что насчёт твоей крови?
— А?
— Ты ведь можешь использовать её, чтобы ослабить боль, так?
Бинхэ торопливо закивал. Подобная мысль приходила ему в голову, но он ни за что бы не стал изменять чувства учителя без его на то позволения. А если бы спросил напрямую, мог ещё сильнее испугать учителя и настроить против Бинхэ.
— Вот и хорошо, — учитель успокаивающе погладил его по руке. Его готовность всегда поддержать густым сиропом растеклась внутри Бинхэ, и он нежно помассировал ягодицы учителя, а затем продолжил его растягивать. Теперь тот стал ещё отзывчивее, хотя опять сдерживал стоны, зато спустя какое-то время сам разрешил:
— Можешь начать.
Бинхэ было очень сложно не ворваться в его тело сразу. Пришлось напоминать себе, что пусть учитель не почувствует боли, всё равно могут возникнуть травмы, и наслаждаться тем, как медленно раздвигаются внутренности учителя, чтобы принять его. Учитель сжимал его крепко, но это казалось не сопротивлением, а страстными объятиями, и Бинхэ невольно вскрикнул:
— Ах, учитель!
— Не называй меня так, — напомнил тот.
— Цинцю, — поправился Бинхэ, поглаживая его по щекам. Сейчас, когда к ним прилила кровь, кожа учителя выглядела тонкой как никогда, готовой прорваться от малейшего движения. И не только кожа, весь учитель в этой позе казался хрупким и уязвимым, поэтому Бинхэ хотел подарить ему себя, своё тело, чтобы он знал, что беспокоиться не о чем, его верный ученик всегда останется рядом, всегда придёт на помощь, укроет от любой беды, от малейшей неприятности.
Бинхэ вошёл до конца. Всё его естество отчаянно взывало к тому, чтобы продолжать двигаться, но он терпел. Только руки начали путешествие по телу учителя. Кончиками пальцев погладить шею — щекотно, чуть сдавить на груди — ничего особенного, а вот тут, когда ладонь ложится в районе пупка… Бинхэ удивился. Телесные ощущения учителя в этом месте оставались не особенно яркими, тем не менее его сердцебиение участилось, а рот чуть приоткрылся. Почему он так возбуждён, если Бинхэ ещё не нашёл, где следует дотронуться, ни снаружи, ни внутри…
Ах, так вот оно что!
— Цинцю нравится, что я так глубоко внутри него?
Учитель отвёл взгляд.
— Тебе нравится думать, что я заполняю тебя до предела? — настаивал Бинхэ. — Нравится представлять, будто меня так много, что можно почувствовать прямо тут? — он слегка надавил на живот учителя, и тот втянул воздух ртом.
— Мне тоже нравится считать, что внутри я занял всего тебя. Что я обладаю тобой… хотя бы одной частью тебя целиком, — продолжал Бинхэ.
Учитель сглотнул и велел:
— Двигайся.
Вопросы он проигнорировал, и это доказывало, что Бинхэ угадал. Отлично. Если учителю настолько нравится принадлежать ему и вбирать его в себя, то их будущие соития очень быстро перестанут быть всего лишь потворством Бинхэ.
И, повинуясь учителю, Бинхэ начал размеренные движения. Его демоническая половина требовала начать вбиваться, грубо и жёстко, чтобы заявить право собственности, но Бинхэ, стиснув зубы, твердил себе: «Потом, в следующий раз, после него, ещё будет время, учитель ещё попросит сам». Одна рука продолжала по кругу поглаживать живот учителя. Вторая обхватила его член. Бинхэ не ускорялся, пока учитель не обнял его ногами за талию и не стукнул нетерпеливо пятками по ягодицам. Это всё ещё не был тот темп, которого жаждало его тело, но учителю он подходил идеально. Бинхэ попытался толкаться как бы вверх, чтобы задеть нужную точку внутри учителя, и вскоре его старания увенчались успехом.
— Бинхэ, — простонал на выдохе тот, — иди сюда.
Он протянул руку, приглашая к себе в объятия, и когда Бинхэ наклонился, подался навстречу, целуя губы. Бинхэ поспешно отодвинулся, прежде чем он успел углубить поцелуй. Учитель усмехнулся:
— Чего ты… м-м… боишься? Ты са-ах-ам сказал, что… что там было ч-чисто.
Его рвущиеся наружу стоны почти свели Бинхэ с ума: он рванулся вперёд, накрыв рот учителя своим, и сделал несколько резких толчков. К счастью, он продолжал следить за ощущениями учителя и подавлять боль.
Бинхэ снова быстро оторвался от губ учителя и зашептал извинения ему на ухо. Это помогло обнаружить, что учителю нравится, когда облизывают внешний край его ушей, и таким образом быстрее заслужить его прощение. Повернув голову, учитель подарил ему новый поцелуй, полный нежности. Так добр к своему вечно совершающему ошибки ученику!
Бинхэ никогда-никогда не отпустит учителя. Тот сам виноват: нельзя быть таким мягкосердечным и спускать ему всё с рук. Нельзя смотреть так ласково и дарить поцелуй за поцелуем. Нельзя так стискивать внутри себя и выгибаться в ответ на толчки.
Из глаз полились слёзы.
— Что случилось? — испуганно спросил учитель, тут же замирая и принимаясь поглаживать его по голове. — Тебе где-то больно? Или…
— Я просто… так счастлив. Что мой учи… мой Цинцю со мной, что я могу доставить ему удовольствие.
— Вот глупый, — покачал головой учитель, — так меня напуга-а-а-ах-ать. — Последнее слово смазал вырвавшийся стон. На самом деле, если бы Бинхэ его не отвлёк, учитель бы уже достиг пика наслаждения. Чтобы загладить вину, Бинхэ принялся посасывать чувствительную область его уха.
— Бинхэ… такой хороший мальчик! — невнятно пробормотал учитель. Кажется, ощущения затуманили его разум настолько, что он не до конца следил за своей речью. Это было восхитительно! Бинхэ хотелось услышать больше искренних слов учителя.
Но совсем скоро учитель пришёл к финалу, излившись в руку Бинхэ.
— Не выходи, — сказал он, крепче обхватывая его талию ногами, — продолжай, сколько тебе нужно.
Бинхэ решил всё же немного подождать и получил шлепок по руке.
— Кому сказано: продолжай! — нахмурился учитель.
Возможно, учитель доверял Бинхэ убрать все неприятные ощущения? Тогда он так и поступит. Двигаться в расслабленном теле учителя тоже оказалось неплохо: он сжимал слабее, но проникать вглубь стало легче.
Учитель отвечал на поцелуи Бинхэ и невесомо, будто весенний ветерок, водил пальцами по его спине. На большее ему не хватало сил, но Бинхэ был счастлив и этим.
У него всё равно ушло около часа, чтобы излиться самому, однако, учитель не жаловался, будто ожидал, что он провозиться долго.
Когда Бинхэ выскользнул из него и попытался поднять на руки, то тот проворчал:
— Не надо меня никуда нести. Что тебе ещё в голову пришло?
— Цинцю не надо прерывать сон. Я только хочу немного… очистить его.
Учитель непонимающе приподнял бровь, и Бинхэ смущённо объяснил:
— Если моё семя останется внутри, то может… причинить неудобства.
— Забудь, — махнул тот рукой. — Тело бессмертного совершенствующегося более чем в состоянии справиться с этим. К тому же, мне кажется… — теперь засмущался уже сам учитель, — большая часть твоего семени уже… вышла.
Бинхэ перевёл взгляд: действительно, из-за его размеров учитель оказался столь растянут, что жидкость стекала без особых препятствий. Честно говоря, это сделало его хризантему ещё более привлекательной: словно бутон наконец расцвёл, источая нектар. Бинхэ с огромной охотой взял бы учителя второй раз, но тот так устал… Вздохнув про себя, Бинхэ улегся рядом и удовольствовался тем, что обнял его.
Учитель скосил глаза на его напряжённый корень Ян, но Бинхэ не дал ему шанса заговорить, а спросил сам:
— Ну как? Я был лучше него?
— Мы с… твоим двойником не зашли и вполовину так далеко, поэтому я не могу сравнивать, но, в любом случае, стыдиться тебе нечего. Я… вполне доволен.
— Но мы всё равно продолжим тренировки, верно? Такого результата недостаточно. Я хочу собой гордиться. Хочу, чтобы учитель остался не «доволен», а вне себя от восторга.
— Конечно, не будем останавливаться, — кивнул учитель. — Но помни, что и перенапрягать себя тоже не годится. Ты… правда не думаешь ни о ком другом в подобном ключе?
— В моём сердце и в моих помыслах есть место для одного учителя! Я не такой, как этот… это… это животное из другого измерения! — голос Бинхэ дрогнул. Да, его тело было сложно удовлетворить, но это не делало его таким же похотливым, как его двойник.
— Я знаю, — учитель повернулся на бок и поцеловал его в щёку. — Мой Бинхэ очень отличается от него.
— Он даже своего учителя не смог сберечь… в том дворце мне сказали, что учитель уже… — Бинхэ прижал его ближе.
— Что бы ни произошло с теми Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю, нас оно никак не касается. Не забивай себе этим голову, — твёрдо сказал учитель, глядя ему в глаза. — Но… послушай, если ты позднее вдруг захочешь взять себе кого-нибудь ещё для… совместного самосовершенствования… нет, не перебивай. Я знаю, что сейчас у тебя нет подобного желания, но если ему случится возникнуть, этот учитель не станет возражать.
Сердце Бинхэ замерло. Учитель всё-таки хочет от него отделаться? Спихнуть бремя на кого-то ещё? Не потому что считает его похожим на самозванца, а из-за самого Бинхэ? Как бы он ни старался ублажить учителя? Даже если учителю понравилось с ним в постели?
— Я хочу, чтобы ты был счастлив, — произнёс учитель увещевающим голосом. — Хочу, чтобы… чтобы были удовлетворены все твои потребности. Я не бросаю тебя, я останусь с тобой, пока ты хочешь меня видеть.
Что же, никто не тянул учителя за язык. Придётся ему оставаться с Бинхэ навсегда.
Ничего, раз он рядом, у Бинхэ ещё полно времени, чтобы завоевать его. Подумаешь, не получилось с первого раза. Нельзя же ожидать, что гордый учитель сдастся так просто.
— Однако, — продолжал тот, — у меня всё же есть одна просьба. Пожалуйста, не бери себе в… спутницы или спутники кого-либо с пика Цинцзин. Нет, лучше — со всей горы Цанцюн.
Это что же — учитель считал его таким чудовищем, что не хотел обрекать на близость с ним никого из клана? А сам терпел невыносимые муки на благо других?
«Всё равно не отпущу», — подумал Бинхэ, вжимаясь в него всем телом.
— Ты меня раздавишь, — проворчал учитель. — Я же говорю: я никуда не ухожу. Дурной же у тебя вкус… Ты мог заполучить любую красавицу, умницу и богачку. Лю Минъянь, не обращающая внимания на свои толпы женихов, сама бы за тобой побежала! А ты вцепился в этого старого учителя.
— Уж простите своего неотёсанного ученика, но своим вкусам он изменять не собирается. Кроме того, не относится ли несравненная Лю Минъянь к горе Цанцюн, на которую учитель запретил мне обращать взор? — не сдержался Бинхэ. Он многое бы стерпел, но Лю Минъянь! Мало её братца, который всё трётся рядом с учителем, так теперь ещё и она. Учитель ведь заглядывался на неё и раньше…
— Бинхэ, — учитель поднял голову, снова встречаясь с ним взглядом. — Прости этого глупого учителя, он не хотел огорчать тебя. Я говорил необдуманно, поскольку моё высокомерие помешало сказать прямо: я боюсь, что… моих способностей недостаточно, чтобы… удовлетворить тебя. Только что… мне было хорошо, и я видел, как Бинхэ плачет из-за от счастья, но я сам… конечно, не стану ронять слёз, но буду счастлив, если смогу сделать так же хорошо Бинхэ. Я понимаю, что у тебя есть преимущество в виде твоей крови, и всё же… я должен стараться сильнее. Если кто-то другой подойдёт тебе в этом плане лучше, то я не имею права мешать.
Учитель говорил правду? Не просто утешал его?
— А зачем тогда учитель заговорил о том, чтобы я не трогал никого из его клана? — с подозрением спросил Бинхэ.
— Потому что… — учитель замялся, — было бы… неловко, нет, недостойно, если бы я… возненавидел кого-то из учениц или учеников. — Он в смущении уткнулся лицом в грудь Бинхэ.
Что за человек! Парой слов то низвергает в ад, то возносит на небеса. Но учитель всегда прощал его, поэтому и Бинхэ простил учителя, сказав:
— Я всё понял. Учителю не о чем беспокоиться. Рядом с ним Бинхэ всегда готов плакать от счастья!
И если учитель готов зайти так далеко, что признаёт свою ревность, возможно, путь к его сердцу окажется короче, чем полагал Бинхэ.
Примечание: если кого-то интересует, куда делись Нин Инъин и остальные бегающие ученики, то они успешно завершили бег, заметили дыру в крыше и ушли отдыхать, пока наши герои были в купальне.
Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: NC-17
Жанры и предупреждения: PWP, Hurt/Comfort, Римминг, Анальный секс
Размер: 23000 ~ 13 страниц
Описание: Очередная альтернативная версия их (почти) первого папапа.
ЧитатьСердце Ло Бинхэ заходилось неровной дробью, а в голове стоял шум, похожий на стрёкот цикад жарким летним днём. Его учитель стоял перед ним совершенно обнажённый.
То есть, Бинхэ уже видел его без одежд несколькими минутами раннее, когда они вместе принимали ванну, но то было другое. При купании это смотрится естественно и не значит столь же много, как когда человек раздевается прямо у тебя на глазах, стоя перед своей — или уже вашей общей? — кроватью.
Воспоминания о том, как он омывал бездыханное тело учителя, Бинхэ и вовсе постарался утопить в глубинах памяти.
Сейчас учитель был рядом с ним, живой и согласный… стать с ним единым целым. В купальне он позволил Бинхэ позаботиться о нём, смыть с его кожи прикосновения самозванца. Правда, сам избегал даже смотреть на Бинхэ напрямую, только бросал короткие взгляды, которые казались почти кокетливыми, но тот не обманывался. Бинхэ понимал, что учитель не очень-то его хочет, а уступает его желаниям из чувства привязанности. Учитель был слишком добр.
Однако двойнику удалось вызвать у него вожделение, а значит удастся и Бинхэ. Он разожжёт в учителе ту же страсть, какую тот пробуждал в нём, когда корень Ян наливался силой при одной мысли о соитии. Пока что он гордо вздымался у одного Бинхэ, а у учителя лежал неподвижно, но скоро это исправится.
Для начала нужно было немного успокоить учителя. А он нервничал: это выдавали лёгкое подрагивание его пальцев и несколько излишне глубоких вдохов, которые он сделал, как если бы собираясь что-то сказать.
Бинхэ тоже не был спокоен, о нет! Что если он опять сделает учителю больно? Что если не сможет доставить учителю достаточно удовольствия? Да, он будет пытаться снова и снова, пока не получится. Бинхэ верил — хотел верить — что учитель предоставит ему бесконечное количество попыток, но всё же при у него невыносимо ныл шрам на груди при мысли, что тому придётся терпеть их близость, а не наслаждаться ей. Конечно, он расспрашивал суккубов о том, что следует делать, но ведь в таких делах теория и практика сильно отличаются!
А Бинхэ надо было оказаться самым лучшим. Во всех отношениях. Тогда учитель ни за что от него не уйдёт.
Шэнь Цинцю любил Ло Бинхэ, в этом тот не сомневался. Но как ученика. Того, которого всячески балуют, защищают и с гордостью представляют остальным, и всё же — всего лишь ученика. То, что он сейчас был с Бинхэ, позволял целовать себя и собирался допустить ещё ближе, — было не более чем уступками.
Хороший человек бы отступил, не требовал слишком многого, озаботился о счастье возлюбленного, забыв о собственном.
Хороший демон наплевал бы на всё, утащил учителя к себе и делал с ним, что хотел.
Ло Бинхэ не был ни тем, ни другим. Он не мог поступиться ни чувствами учителя, ни своими.
Поэтому он решил действовать иначе.
Учитель ценил комфорт. И если именно Бинхэ сделает его жизнь настолько комфортной, насколько это возможно, то именно с Бинхэ он будет счастлив. Даже если не полюбит его как супруга.
Это был несложный план: Бинхэ невольно выполнил большую его часть ещё в детстве, желая порадовать учителя. Готовка, уборка, стирка, музыка, каллиграфия, искусство меча и техники самосовершенствования — без ложной скромности Бинхэ был уверен, что хорош во всём настолько, что удовлетворит любые нужды учителя: физические, эстетические, интеллектуальные.
Оставался только один аспект, которым Бинхэ и собирался заняться сейчас.
— Учитель, — сказал он, — может, чтобы мы немного привыкли… касаться друг друга, я для начала сделаю тебе массаж ног?
Массаж — отличная прелюдия, так его научили. Он расслабляет тело любовника, разогревает его кровь и позволяет выяснить его чувствительные места.
Немного поразмышляв над предложением, учитель кивнул, однако, как только Бинхэ устроился у его ног, вдруг прервал того:
— Погоди! Возможно, мне следует вновь облачиться.
— Учитель боится, что замёрзнет? Тогда я могу достать для него одеяло. Учителю нет необходимости вновь тратить время на возню с одеждами. — прикинулся Бинхэ непонимающим, будто не заметил, как плотно тот свёл колени.
— Бинхэ, — вздохнул учитель, — Бинхэ собирается смотреть прямо на это место?
— Что же в этом такого? Не только взгляд Бинхэ собирается коснуться этой части тела.
— Насчёт этого… Бинхэ всё же очень большой… — во взгляде учителя отобразился страх.
Бинхэ его не винил, помня, что случилось с его телом в тот раз. Но в этот раз всё пройдёт по-другому! Они могут и поменяться, если учитель сочтёт, что так будет лучше.
— Этот ученик совсем не возражает почувствовать учителя в своём теле, — заверил он.
Учитель опять замялся:
— Это… я не… обсудим это после массажа, хорошо, Бинхэ?
Тот кивнул, мысленно улыбаясь. Этого он не планировал, но учитель настолько отвлёкся, что забыл, как не хотел показывать Бинхэ свои задние врата. Впрочем, пока он сидел, их было не особенно видно.
Утешившись мыслью, что ещё успеет налюбоваться, Бинхэ переключил своё внимание на ноги учителя, словно выточенные из безукоризненно белого нефрита. Казалось, что даже неосторожный взгляд мог запятнать эту красоту. Такие гладкие и стройные! Ноги человека, предпочитавшего книги прогулкам и музицирование — сражениям. Ступни в меру небольшие, изогнутые плавной аркой. Ногти будто выполнены из тончайшего перламутра. Подушечки пальцев на вид мягкие, словно пух. Бинхэ едва удержался от того, чтобы потереться об эти ноги лицом. Вряд ли сейчас учителю это понравится. Лучше попробовать убедить его как-нибудь потом.
Бинхэ вытащил припрятанный флакон масла, взял совсем немного и начал растирать ноги учителя. А чтобы вернее понимать, что следовало делать, он прислушался к своей крови, спящей под кожей учителя.
Бинхэ не собирался никак влиять на его ощущения, просто хотел узнать о них. Учитель замечательно умел скрывать свои чувства, поэтому без помощи было не обойтись.
Разогрев мышц на него не слишком подействовал, но Бинхэ только начинал. Следующим шагом он на пробу провёл ребром ладони по подошве учителя. Пальцы того чуть подогнулись. Щекотно. Прежде чем учитель что-либо сказал, Бинхэ надавил кончиком пальца. Так — снова щекотно, так — чересчур сильно, а вот так — идеально. Он самодовольно улыбнулся и принялся массировать акупунктурные точки, уделяя особенное внимание тем, что были связаны с мужской силой.
— Хм… неплохо, — прокомментировал учитель.
Бинхэ поднял голову, встретившись с ним взглядом, и расплылся в улыбке. Разумеется, он уже знал, что учителю нравилось, но от того, что тот сам это признал, в груди всё равно потеплело.
Так же Бинхэ уделил внимание и тем местам, где скопилось напряжение, ощущая, словно сам испытывает распространяющееся по телу облегчение вместе с учителем.
Добавив ещё чуть-чуть масла, он погладил голени учителя, слегка помял, но это, пусть и разогнало кровь, не подарило тому столь же приятных ощущений, и тогда Бинхэ осторожно ущипнул одну из них. Это вызвало больший отклик, и Бинхэ стал двигаться вверх, щипая кожу. Бёдра оказались нежнее, и едва он дошёл до них, волна удовольствия в теле учителя прервался. Бинхэ понял свою ошибку, и дальше щипки не поднимались выше коленей.
— У Бинхэ отлично получается, — послышалась похвала, и он, не удержавшись, быстро поцеловал учителя в колено. Тот еле заметно дёрнул ногой, но промолчал. Его ощущения были странными, но не однозначно неприятными. Бинхэ мысленно отметил, что в будущем надо тщательнее исследовать это местечко, а пока сосредоточился на массаже бёдер. Он безыскусно мял их внешнюю часть — что-то иное могло снова не понравиться учителю, и рисковать Бинхэ не желал. По внутренней почти невесомо стал барабанить пальцами, двигаясь снизу-вверх. На сей раз лёгкая щекотка учителем только приветствовалась. Бинхэ добрался до самого верха. Мужской корень учителя оказался прямо перед его лицом. Теперь он явственно отвердел, хоть и не до такой степени, как у Бинхэ. Можно было продолжить изучать тело учителя, но Бинхэ устал терпеть.
— Учитель, не мог бы ты лечь? — попросил он, слегка приподнимая того.
Учитель отклонился назад, но вскочил обратно, стоило Бинхэ раздвинуть его ягодицы и коснуться дыханием того, что скрывалось между ними. К счастью, Бинхэ продолжил удерживать его на весу, так что это нисколько не помешало.
Эта часть тела оказалось столь же чудесной, как и всё в учителе. Бинхэ понял, почему её называют хризантемой: и в самом деле похоже на нежный, едва приоткрывшийся розоватый бутон цветка. Он тут же потянулся её поцеловать.
— Нет, что ты делаешь? — возмутился учитель. — Там же грязно!
— Разве? Я был уверен, что ты как следует там вымыл… — Бинхэ, нарочито недоуменно хлопая глазами, вскинул голову. От его слов учитель весь покраснел и попытался прикрыть лицо рукой.
— Бесстыдный! — он стукнул Бинхэ по макушке. Ни капли не больно. Значит, не так уж он и рассердился.
— Этот ученик думал, что учителю понравится… — протянул Бинхэ. Он ведь ощутил, как от его горячего дыхания в том месте у учителя по всему телу пробежали мириады мурашек.
Учитель просто стеснялся?
Или… боялся проявить слабость при Бинхэ? Думал, что тот начнёт пользоваться этим? Не доверял? Не хотел привязываться? Рассчитывал, что всё обойдётся несколькими разами? Собирался оставить Бинхэ, подсунув тому другого партнёра?
Глаза тут же налились влагой.
— Нет-нет, учителю очень понравилось! Если Бинхэ не испытывает отвращения, то может ласкать меня как ему угодно. — выпалил тот и улёгся на спину.
Учитель в самом деле слишком добр! Это навлечёт на него беду, если Бинхэ не будет за ним присматривать.
Но он будет. Никогда глаз не спустит.
А пока пора было вернуться к хризантеме учителя.
Губы расползались в улыбку, но Бинхэ всё же удалось сложить их трубочкой и крепко поцеловать пока сомкнутые врата. Учитель задышал тяжелее, и его вход немного расслабился, словно приветствуя Бинхэ. Тому очень хотелось этим воспользоваться, но он сдержался и принялся вылизывать его снаружи. Когда он невольно хлюпнул слюной, обнаружилось, что учителю пришёлся по нраву этот непристойный звук, и Бинхэ уже нарочно постарался шуметь как можно громче. Учитель ничего не говорил, но жилка на внутренней стороне его бедра пульсировала всё сильнее.
Наконец Бинхэ ввёл язык внутрь и, не зная точно, что делать, принялся снова имитировать лижущие движения. С губ учителя сорвался стон. Поспешно кашлянув, он ровным голосом произнёс:
— Да, продолжай, я тобой доволен.
Услышав похвалу, Бинхэ подался вперёд, стараясь проникнуть ещё глубже. Чувствовался привкус мыла, но он выкинул это из головы. Главным было то, что теперь учителя практически трясло от удовольствия, пусть он и пытался сохранять неподвижность. Зазвучали новые стоны. У самого Бинхэ заломило в висках от возбуждения, и он принялся свободной рукой ласкать себя. Он не боялся излить семя преждевременно, скорее наоборот, опасался чрезмерно утомить учителя, набросившись на него с полной мощью своего неутолённого желания. По какой-то неясной причине Бинхэ отличался не только размерами, но и так и называемой «выносливостью», которая на деле только мешала. Когда другие мужчины, что люди, что демоны, имели доступ к роскоши быстрого самоудовлетворения, Бинхэ обычно приходилось стараться не менее часа, и даже после этого, получив одну разрядку, его тело требовало ещё и ещё! Была ли подобная запредельная сладострастность результатом смешанного происхождения, или некой насмешкой судьбы — он не ведал, но, не найдя способов её исправить, был вынужден смириться.
Вот и сейчас: он слышал стоны учителя, чувствовал вкус учителя, его жар, его пульсацию, а благодаря своей крови и то, как его расслабленные ноги от удовольствия и вовсе словно размякли, превращаясь в кашу. Всего этого было более достаточно, чтобы довести до края любого другого, но Бинхэ, несмотря на то, что от внутреннего томления все его нервы словно вытянулись в струны, играющие мелодию наслаждения, всё никак не мог достигнуть пика.
Учитель… учитель, кажется, тоже был близко, но прежде чем Бинхэ успел отреагировать, его оттолкнули.
— Б-бинхэ, ах, погоди… я почти… — пробормотал учитель и, откашлявшись, сказал уже более твёрдым голосом:
— Если мы хотим продолжить вместе, то тебе стоит… дать мне небольшую передышку.
Бинхэ кивнул и приподнялся над учителем, опираясь на левую руку и продолжая толкаться в кулак правой. Перед ним открылось роскошное зрелище: учитель покраснел настолько, что вряд ли его любимый веер смог это скрыть, не говоря уже о руках. Хоть он и прикрыл нижнюю половину лица, краска отчётливо проступила и на ушах, и на лбу, и на шее. Его волосы почти не растрепались, но зрачки были широкими и расфокусированными, а когда он заговорил, стало заметно, что рот тоже слегка распух. Видимо, учитель кусал губы, но в вихре прочих ощущений Бинхэ не обратил на это внимание. Эти алеющие губы так хотелось поцеловать! Но Бинхэ остановил себя, помня, что после того, где побывал его собственный рот, прикасаться к учительскому было бы чересчур. Чтобы выместить обиду на самого себя, Бинхэ наклонился и укусил учителя за плечо. Сначала он собирался поцеловать, но в итоге не выдержал близости. Ему хотелось больше учителя, выразить свои чувства яснее, заявить права на какую-то его часть — много всего одновременно.
— Бинхэ, — учитель несколько напряжённо погладил его по шее, — не надо, лучше целуй, ты же умеешь. Только что прекрасно справлялся своим языком. Ты… практиковался?
— Я разговаривал кое с кем, но меня тошнит от одной мысли, чтобы прикасаться к кому-то, кроме учителя, — честно ответил тот.
— Ты… не зови меня учителем, — он слегка дёрнул Бинхэ за локон, — учителю и ученику нельзя заниматься… подобными вещами. Зови по имени.
— Цинцю? — попробовал Бинхэ.
— Вот так, — учитель ласково потрепал его по затылку. Что бы он ни говорил, но вёл себя как обычно. Воспринимал Бинхэ как обычно. Тот не возражал. Бинхэ делал счастливым именно такой Шэнь Цинцю: наставляющий и оберегающий. Им не нужно было переставать быть учеником и учителем, стоило лишь расширить рамки этих отношений.
Кстати о расширении…
— Мы уже можем продолжать, Цинцю? — с улыбкой спросил он, отодвигаясь, и снова взял флакон с маслом.
Учитель несколько дёргано кивнул. Кроме смущения в его крови был страх, вынуждая Бинхэ предложить:
— Если уч… Цинцю хочет, чтобы на сей раз он проникнул в меня, я с радостью подчинюсь.
— Нет, — тот резко мотнул головой. — Боюсь, я не очень опытен и… Ты уже получал… уроки, пусть и теоритические, и в некотором роде подготовил меня… Всё будет в порядке, — учитель улыбнулся.
Если бы Бинхэ не пользовался своей кровью, то непременно поверил бы этой улыбке.
Можно было предложить не доводить дело непосредственно до соития, а доставить друг другу удовольствие иными ласками. Например, Бинхэ не возражал бы опять приникнуть к хризантеме учителя губами, но чтобы на сей раз тот не лежал покорно, а толкался бёдрами навстречу и притягивал голову Бинхэ ближе, или просто-напросто сел прямо на его лицо, заставляя ублажать себя… Однажды они точно проделают это всё. Но сегодня, увидев учителя в объятиях самозванца, пусть он и успел вовремя прервать того, Бинхэ нуждался в том, чтобы по-настоящему соединиться с учителем.
К тому же, тот был настроен на то же, разве нет?
Бинхэ щедро полил маслом пальцы и осторожно ввёл два в учителя. Его врата, расслабленные от недавних ласок, спокойно приняли их, но Бинхэ осознал, что учитель всё равно был слишком узким! Пока ему всё нравилось, он даже подсказал, где ему было приятнее, однако, когда придёт время заменить пальцы на мужской корень Бинхэ...
Ну какое злобное божество так возненавидело Ло Бинхэ, что прокляло его монстроподобными размерами?!
— Всё в порядке, мне правда нравится, — поспешно сказал учитель. По-видимому, что-то отразилось на лице Бинхэ.
— Учитель такой тесный, что как бы я не старался, тебе будет больно, — признался тот.
На мгновение учитель невольно наморщил лоб, вероятно, вспомнив о муках того раза, когда… Нет, Бинхэ ни за что не причинит его телу страдания!
— Пожалуйста, пусть… — начал он, но учитель перебил:
— Что насчёт твоей крови?
— А?
— Ты ведь можешь использовать её, чтобы ослабить боль, так?
Бинхэ торопливо закивал. Подобная мысль приходила ему в голову, но он ни за что бы не стал изменять чувства учителя без его на то позволения. А если бы спросил напрямую, мог ещё сильнее испугать учителя и настроить против Бинхэ.
— Вот и хорошо, — учитель успокаивающе погладил его по руке. Его готовность всегда поддержать густым сиропом растеклась внутри Бинхэ, и он нежно помассировал ягодицы учителя, а затем продолжил его растягивать. Теперь тот стал ещё отзывчивее, хотя опять сдерживал стоны, зато спустя какое-то время сам разрешил:
— Можешь начать.
Бинхэ было очень сложно не ворваться в его тело сразу. Пришлось напоминать себе, что пусть учитель не почувствует боли, всё равно могут возникнуть травмы, и наслаждаться тем, как медленно раздвигаются внутренности учителя, чтобы принять его. Учитель сжимал его крепко, но это казалось не сопротивлением, а страстными объятиями, и Бинхэ невольно вскрикнул:
— Ах, учитель!
— Не называй меня так, — напомнил тот.
— Цинцю, — поправился Бинхэ, поглаживая его по щекам. Сейчас, когда к ним прилила кровь, кожа учителя выглядела тонкой как никогда, готовой прорваться от малейшего движения. И не только кожа, весь учитель в этой позе казался хрупким и уязвимым, поэтому Бинхэ хотел подарить ему себя, своё тело, чтобы он знал, что беспокоиться не о чем, его верный ученик всегда останется рядом, всегда придёт на помощь, укроет от любой беды, от малейшей неприятности.
Бинхэ вошёл до конца. Всё его естество отчаянно взывало к тому, чтобы продолжать двигаться, но он терпел. Только руки начали путешествие по телу учителя. Кончиками пальцев погладить шею — щекотно, чуть сдавить на груди — ничего особенного, а вот тут, когда ладонь ложится в районе пупка… Бинхэ удивился. Телесные ощущения учителя в этом месте оставались не особенно яркими, тем не менее его сердцебиение участилось, а рот чуть приоткрылся. Почему он так возбуждён, если Бинхэ ещё не нашёл, где следует дотронуться, ни снаружи, ни внутри…
Ах, так вот оно что!
— Цинцю нравится, что я так глубоко внутри него?
Учитель отвёл взгляд.
— Тебе нравится думать, что я заполняю тебя до предела? — настаивал Бинхэ. — Нравится представлять, будто меня так много, что можно почувствовать прямо тут? — он слегка надавил на живот учителя, и тот втянул воздух ртом.
— Мне тоже нравится считать, что внутри я занял всего тебя. Что я обладаю тобой… хотя бы одной частью тебя целиком, — продолжал Бинхэ.
Учитель сглотнул и велел:
— Двигайся.
Вопросы он проигнорировал, и это доказывало, что Бинхэ угадал. Отлично. Если учителю настолько нравится принадлежать ему и вбирать его в себя, то их будущие соития очень быстро перестанут быть всего лишь потворством Бинхэ.
И, повинуясь учителю, Бинхэ начал размеренные движения. Его демоническая половина требовала начать вбиваться, грубо и жёстко, чтобы заявить право собственности, но Бинхэ, стиснув зубы, твердил себе: «Потом, в следующий раз, после него, ещё будет время, учитель ещё попросит сам». Одна рука продолжала по кругу поглаживать живот учителя. Вторая обхватила его член. Бинхэ не ускорялся, пока учитель не обнял его ногами за талию и не стукнул нетерпеливо пятками по ягодицам. Это всё ещё не был тот темп, которого жаждало его тело, но учителю он подходил идеально. Бинхэ попытался толкаться как бы вверх, чтобы задеть нужную точку внутри учителя, и вскоре его старания увенчались успехом.
— Бинхэ, — простонал на выдохе тот, — иди сюда.
Он протянул руку, приглашая к себе в объятия, и когда Бинхэ наклонился, подался навстречу, целуя губы. Бинхэ поспешно отодвинулся, прежде чем он успел углубить поцелуй. Учитель усмехнулся:
— Чего ты… м-м… боишься? Ты са-ах-ам сказал, что… что там было ч-чисто.
Его рвущиеся наружу стоны почти свели Бинхэ с ума: он рванулся вперёд, накрыв рот учителя своим, и сделал несколько резких толчков. К счастью, он продолжал следить за ощущениями учителя и подавлять боль.
Бинхэ снова быстро оторвался от губ учителя и зашептал извинения ему на ухо. Это помогло обнаружить, что учителю нравится, когда облизывают внешний край его ушей, и таким образом быстрее заслужить его прощение. Повернув голову, учитель подарил ему новый поцелуй, полный нежности. Так добр к своему вечно совершающему ошибки ученику!
Бинхэ никогда-никогда не отпустит учителя. Тот сам виноват: нельзя быть таким мягкосердечным и спускать ему всё с рук. Нельзя смотреть так ласково и дарить поцелуй за поцелуем. Нельзя так стискивать внутри себя и выгибаться в ответ на толчки.
Из глаз полились слёзы.
— Что случилось? — испуганно спросил учитель, тут же замирая и принимаясь поглаживать его по голове. — Тебе где-то больно? Или…
— Я просто… так счастлив. Что мой учи… мой Цинцю со мной, что я могу доставить ему удовольствие.
— Вот глупый, — покачал головой учитель, — так меня напуга-а-а-ах-ать. — Последнее слово смазал вырвавшийся стон. На самом деле, если бы Бинхэ его не отвлёк, учитель бы уже достиг пика наслаждения. Чтобы загладить вину, Бинхэ принялся посасывать чувствительную область его уха.
— Бинхэ… такой хороший мальчик! — невнятно пробормотал учитель. Кажется, ощущения затуманили его разум настолько, что он не до конца следил за своей речью. Это было восхитительно! Бинхэ хотелось услышать больше искренних слов учителя.
Но совсем скоро учитель пришёл к финалу, излившись в руку Бинхэ.
— Не выходи, — сказал он, крепче обхватывая его талию ногами, — продолжай, сколько тебе нужно.
Бинхэ решил всё же немного подождать и получил шлепок по руке.
— Кому сказано: продолжай! — нахмурился учитель.
Возможно, учитель доверял Бинхэ убрать все неприятные ощущения? Тогда он так и поступит. Двигаться в расслабленном теле учителя тоже оказалось неплохо: он сжимал слабее, но проникать вглубь стало легче.
Учитель отвечал на поцелуи Бинхэ и невесомо, будто весенний ветерок, водил пальцами по его спине. На большее ему не хватало сил, но Бинхэ был счастлив и этим.
У него всё равно ушло около часа, чтобы излиться самому, однако, учитель не жаловался, будто ожидал, что он провозиться долго.
Когда Бинхэ выскользнул из него и попытался поднять на руки, то тот проворчал:
— Не надо меня никуда нести. Что тебе ещё в голову пришло?
— Цинцю не надо прерывать сон. Я только хочу немного… очистить его.
Учитель непонимающе приподнял бровь, и Бинхэ смущённо объяснил:
— Если моё семя останется внутри, то может… причинить неудобства.
— Забудь, — махнул тот рукой. — Тело бессмертного совершенствующегося более чем в состоянии справиться с этим. К тому же, мне кажется… — теперь засмущался уже сам учитель, — большая часть твоего семени уже… вышла.
Бинхэ перевёл взгляд: действительно, из-за его размеров учитель оказался столь растянут, что жидкость стекала без особых препятствий. Честно говоря, это сделало его хризантему ещё более привлекательной: словно бутон наконец расцвёл, источая нектар. Бинхэ с огромной охотой взял бы учителя второй раз, но тот так устал… Вздохнув про себя, Бинхэ улегся рядом и удовольствовался тем, что обнял его.
Учитель скосил глаза на его напряжённый корень Ян, но Бинхэ не дал ему шанса заговорить, а спросил сам:
— Ну как? Я был лучше него?
— Мы с… твоим двойником не зашли и вполовину так далеко, поэтому я не могу сравнивать, но, в любом случае, стыдиться тебе нечего. Я… вполне доволен.
— Но мы всё равно продолжим тренировки, верно? Такого результата недостаточно. Я хочу собой гордиться. Хочу, чтобы учитель остался не «доволен», а вне себя от восторга.
— Конечно, не будем останавливаться, — кивнул учитель. — Но помни, что и перенапрягать себя тоже не годится. Ты… правда не думаешь ни о ком другом в подобном ключе?
— В моём сердце и в моих помыслах есть место для одного учителя! Я не такой, как этот… это… это животное из другого измерения! — голос Бинхэ дрогнул. Да, его тело было сложно удовлетворить, но это не делало его таким же похотливым, как его двойник.
— Я знаю, — учитель повернулся на бок и поцеловал его в щёку. — Мой Бинхэ очень отличается от него.
— Он даже своего учителя не смог сберечь… в том дворце мне сказали, что учитель уже… — Бинхэ прижал его ближе.
— Что бы ни произошло с теми Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю, нас оно никак не касается. Не забивай себе этим голову, — твёрдо сказал учитель, глядя ему в глаза. — Но… послушай, если ты позднее вдруг захочешь взять себе кого-нибудь ещё для… совместного самосовершенствования… нет, не перебивай. Я знаю, что сейчас у тебя нет подобного желания, но если ему случится возникнуть, этот учитель не станет возражать.
Сердце Бинхэ замерло. Учитель всё-таки хочет от него отделаться? Спихнуть бремя на кого-то ещё? Не потому что считает его похожим на самозванца, а из-за самого Бинхэ? Как бы он ни старался ублажить учителя? Даже если учителю понравилось с ним в постели?
— Я хочу, чтобы ты был счастлив, — произнёс учитель увещевающим голосом. — Хочу, чтобы… чтобы были удовлетворены все твои потребности. Я не бросаю тебя, я останусь с тобой, пока ты хочешь меня видеть.
Что же, никто не тянул учителя за язык. Придётся ему оставаться с Бинхэ навсегда.
Ничего, раз он рядом, у Бинхэ ещё полно времени, чтобы завоевать его. Подумаешь, не получилось с первого раза. Нельзя же ожидать, что гордый учитель сдастся так просто.
— Однако, — продолжал тот, — у меня всё же есть одна просьба. Пожалуйста, не бери себе в… спутницы или спутники кого-либо с пика Цинцзин. Нет, лучше — со всей горы Цанцюн.
Это что же — учитель считал его таким чудовищем, что не хотел обрекать на близость с ним никого из клана? А сам терпел невыносимые муки на благо других?
«Всё равно не отпущу», — подумал Бинхэ, вжимаясь в него всем телом.
— Ты меня раздавишь, — проворчал учитель. — Я же говорю: я никуда не ухожу. Дурной же у тебя вкус… Ты мог заполучить любую красавицу, умницу и богачку. Лю Минъянь, не обращающая внимания на свои толпы женихов, сама бы за тобой побежала! А ты вцепился в этого старого учителя.
— Уж простите своего неотёсанного ученика, но своим вкусам он изменять не собирается. Кроме того, не относится ли несравненная Лю Минъянь к горе Цанцюн, на которую учитель запретил мне обращать взор? — не сдержался Бинхэ. Он многое бы стерпел, но Лю Минъянь! Мало её братца, который всё трётся рядом с учителем, так теперь ещё и она. Учитель ведь заглядывался на неё и раньше…
— Бинхэ, — учитель поднял голову, снова встречаясь с ним взглядом. — Прости этого глупого учителя, он не хотел огорчать тебя. Я говорил необдуманно, поскольку моё высокомерие помешало сказать прямо: я боюсь, что… моих способностей недостаточно, чтобы… удовлетворить тебя. Только что… мне было хорошо, и я видел, как Бинхэ плачет из-за от счастья, но я сам… конечно, не стану ронять слёз, но буду счастлив, если смогу сделать так же хорошо Бинхэ. Я понимаю, что у тебя есть преимущество в виде твоей крови, и всё же… я должен стараться сильнее. Если кто-то другой подойдёт тебе в этом плане лучше, то я не имею права мешать.
Учитель говорил правду? Не просто утешал его?
— А зачем тогда учитель заговорил о том, чтобы я не трогал никого из его клана? — с подозрением спросил Бинхэ.
— Потому что… — учитель замялся, — было бы… неловко, нет, недостойно, если бы я… возненавидел кого-то из учениц или учеников. — Он в смущении уткнулся лицом в грудь Бинхэ.
Что за человек! Парой слов то низвергает в ад, то возносит на небеса. Но учитель всегда прощал его, поэтому и Бинхэ простил учителя, сказав:
— Я всё понял. Учителю не о чем беспокоиться. Рядом с ним Бинхэ всегда готов плакать от счастья!
И если учитель готов зайти так далеко, что признаёт свою ревность, возможно, путь к его сердцу окажется короче, чем полагал Бинхэ.
Примечание: если кого-то интересует, куда делись Нин Инъин и остальные бегающие ученики, то они успешно завершили бег, заметили дыру в крыше и ушли отдыхать, пока наши герои были в купальне.
Profundum, блог «Конкурс (27.08.2019 – 30.10.2019)»
Кошмары из пепла и холода
Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8758738
Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Драма, Романтика, Повседневность
Размер: 30284 ~ 17 страниц
Описание: Шэнь Цинцю не осознает проходящего мимо него времени. Кажется, что спустя столько лет они с Ло Бинхэ наконец-то смогли понять друг друга и рассказать обо всем, что терзало их души. Однако даже спустя столько лет между ними все еще остаются недомолвки, которые тревожат старые раны.
ЧитатьЮные ученики, пышущие энтузиазмом и энергией, заставляли Цинцю тяжело вздыхать каждый раз, стоило увидеть синяки на их молочной коже. Взяв несколько новых учеников, тем самым пытаясь вернуть свою жизнь в привычное русло, Шэнь Цинцю действительно не представлял, во что ввязался.
В первые дни было не так тяжело. Трое мальчишек вели себя тихо, с почтением обращаясь к учителю за помощью. Цинцю со спокойной душой передает начальное обучение детей старшим ученикам. И в самом начале все было действительно хорошо. Мальчишки с упоением внимали речам своих наставников, со свойственным детским упорством пытаясь познать всевозможные науки.
Однако чем дальше, тем больше от мальцов было проблем. Они часто ввязывались в драки, которые Цинцю все труднее было контролировать. И ладно бы, если они дрались с другими адептами или учениками другого пика, однако они с завидным упорством дрались только между собой. Благо они быстро мирились, а их травмы не заходили дальше синяков. Шэнь Цинцю действительно не понимал причину, по которой они так себя ведут. Однако он заметил, что дети ведут себя покладисто, стоит только ему появиться в их поле зрения. Именно поэтому, тяжело вздыхая, он полностью взял обучение маленьких чертят на себя. Его ученики благодарно смотрели ему вслед, когда он уводил детей подальше от их занятий.
Сегодня он отдыхал в беседке, позволив ребятне заниматься своими делами. Быть может он мог провести свободное время в чтении или письме, однако к нему пришел неожиданный гость.
Нин Инъин.
Он так давно ее не видел. Лишь от одного взгляда на нее Цинцю осознал, сколько времени уже прошло. Та самая девочка, в которой еще совсем недавно играли детская наивность и взбалмошность, теперь стала прекрасной девушкой. В ней все сложнее увидеть ту самую Нин Инъин, которая с завидным упорством попадала в передряги. Лишь глаза, в которых помимо умиротворения все еще можно увидеть того самого чистого ребенка, выдают ее.
Девушка вернулась из своего путешествия, решив заглянуть к своему наставнику. Они пили чай в беседке, а Нин Инъин рассказывает обо всем, что видела. Цинцю не смеет ее перебивать. Он смотрит на девушку и не может налюбоваться. Она рассказывает о встреченных ею чудовищах, а так же нескольких деревеньках, которым она помогла. Ее голос звенит, словно ручеек и Цинцю действительно счастлив, что из-за него девушка стала именно такой. Он не смог бы себе простить, если она оказалась бы в многочисленном гареме. Она достойна большего и видя, как Инъин счастлива в своей новой жизни, заставляет сердце успокоиться. Наконец-то Шэнь Цинцю понимает, что сделал все правильно.
Их отвлекает тройка учеников, которые при виде девушки смущенно кланяются.
– Учитель, эти ученики просят разрешение спуститься к реке, – говорит один из детей.
Получив разрешение, они быстро убегают, несколько раз оборачиваясь. Красота Нин Инъин действительно поразительна. Даже дети не могут не заметить этого.
– Учитель взял новых учеников? – спрашивает девушка.
– Они были очень настойчивы, – улыбается он, наливая в чашку девушки еще чаю. – Довольно сложно иметь дело с этими негодниками. Иногда мне кажется, что даже спустя столько времени я все еще плохой учитель, раз не могу за ними уследить.
– Учитель потрясающий, – перебивает его девушка. – Быть может учитель и не заметил, но благодаря вам я нашла свой путь. В самом начале обучения я не думала воспринимать его серьезно. Считала, что главное – хорошо выйти замуж и жить в угоду мужу. Но учитель показал мне иной путь, по которому я сейчас и иду. Я вижу, что могу помочь другим людям. Что я не просто девушка, которая ничего не имеет за душой. Благодаря учителю я сейчас та, кто я есть. И если учитель действительно думает, что он не очень хорош, то знайте, что ни один из ваших учеников не разделяет вашего мнения.
Шэнь Цинцю только прикрывает веером смущенную улыбку. Он действительно так сильно на нее повлиял? Прошлая Нин Инъин была лишь одной из сотни, тихая тень среди множества других красивых женщин. Сейчас же он смотрит на самостоятельного человека, который идет своим путем. Он действительно горд, что его ученики нашли свое призвание.
– А эти ученики, – говорит Нин Инъин, смотря туда, где совсем недавно скрылись дети. – Они так похожи на А-Ло. Я вижу, как сильно они уважают и любят учителя.
– Поверь, от них куда больше проблем, чем от Ло Бинхэ в юности, – говорит Цинцю, отпивая немного чая. – Он хотя-бы не дрался с первым, кто посмеет на него косо посмотреть.
Нин Инъин смеется, вспоминая прошедшие годы. Ло Бинхэ действительно был таким. Он мог подраться, но редко считал это необходимостью. Лишь тогда, когда кто-то смел оскорбить учителя, Бинхэ становился свирепее стаи собак. Воспоминания из далекого детства все еще такие четкие.
– Ты не встречала Мин Фаня? Он уже давно не появлялся на пике. Я волнуюсь за него.
Услышав это имя, щеки Нин Инъин покрываются румянцем, а сама девушка смущенно отводит глаза.
– Я слышала, что он обучает детей в городе на востоке. Но я с ним не встречалась.
Вот оно как. Шэнь Цинцю помнит, как сильно этот ученик любил боевые искусства и мечтал стать таким, как Лю Цингэ. Жизнь действительно непредсказуема. Сегодня ты мечтаешь стать воином, а завтра уже учитель, наставляющий учеников.
– Не знаешь, что именно он преподает?
– Не уверена, но мне сказали, что каллиграфию.
Это воистину иронично. Мин Фань, что скорее возьмет в руки меч, нежели кисть, обучает детей письму. Он действительно не ожидал подобного. Однако он прекрасно знает своего ученика. Он не будет заниматься тем, что ему не нравится. И если он обучает подобному детей, значит нашел в себе это призвание. Шэнь Цинцю может только порадоваться за него.
– Не хочешь встретиться с ним?
Он уже давно все понял, но это открытие все еще было для него удивительным. Он никак не ожидал, что любовный интерес Нин Инъин с Ло Бинхэ перейдет на Мин Фаня. И если раньше любовь была лишь со стороны его ученика, то розовые щечки ученицы говорят только о том, что и она осознала свои чувства. Быть может именно по этой причине Мин Фань бежал так далеко?
– Я думала об этом, – девушка перевела взгляд на чашку с чаем, не зная, куда смотреть. – Однако я не уверена, что он захочет меня видеть. Я осознала свои чувства слишком поздно.
– Если ты будешь такой-же открытой, как и перед этим учителем, то Мин Фань несомненно тебя поймет. Просто нужно быть смелее.
– Учитель, – она переводит свои глаза на него. – Любить всегда так тяжело?
Шэнь Цинцю действительно не знает, что ответить на этот вопрос. В этом случае ей лучше поговорить не с ним, а с Ло Бинхэ. Именно он долгое время страдал от неразделенной любви. Именно поэтому Бинхэ – лучший советчик в данной ситуации. Но сейчас Инъин ждет его ответа.
– В самом начале всегда будет тяжело. Это кропотливый труд, который требует усилий от обоих. Однако я видел, как вы растете. Я знаю, что чувства Мин Фаня к тебе все еще не остыли. И чтобы понять это, тебе необходимо сделать шаг. Не убегай так, как делал это я. Так вам будет только больнее.
Цинцю прекрасно знает, что Нин Инъин внимательно его слушает. Все же она действительно умна и проницательна.
Долгое время они еще сидят в беседке, разговаривая на самые разные темы. Лишь под вечер Нин Инъин ушла. Цинцю предлагал ей остаться на ночь, однако девушка отказалась.
– Не хочу обременять учителя. И мне действительно следует идти. После ваших слов я думаю, что действительно стоит встретиться с ним.
Девушка разворачивается и делает несколько шагов прежде чем остановиться. Несколько секунд проходят в молчании, однако затем она резко оборачивается и бежит к нему. Цинцю успевает только почувствовать, как тонкие девичьи руки обнимают его.
– Спасибо за все, учитель.
Дети всегда остаются детьми, даже когда их запирают в теле взрослого. От этих мыслей Шэнь Цинцю мягко улыбается, обнимая свою ученицу в ответ.
– Тебе здесь всегда рады. Возвращайся, когда найдешь его.
Они прощаются и Цинцю еще какое-то время смотрит, как девушка уходит. Он знает, что у их учеников все будет хорошо. С этими мыслями он уходит, в надеже найти трех маленьких проказников. Что-то ему подсказывает, что они все еще не вернулись с реки. Чувство его не подвело, поэтому завтра дети будут обреченно пыхтеть, пытаясь переписать некоторые из свитков.
***
Он уже собирается ложиться спать, как неожиданно возвращается Ло Бинхэ. Цинцю только успевает зажечь благовония, прежде чем его ученик практически валится в комнату. Он обнимает Бинхэ и ведет к постели, в это же время пытаясь найти на его теле травмы. Цинцю не чувствует ничего необычного, из чего можно сделать вывод, что его ученик просто устал.
– Учитель, – Бинхэ практически шепчет, когда Цинцю укладывает его на кровать.
– Не переживай. Этот учитель позаботится о тебе.
После этого Ло Бинхэ не проронил ни слова. Шэнь Цинцю стащил с него сапоги, а так же снял одежду, переодев своего ученика в ночной халат. Сделать это было действительно тяжело. Бинхэ совсем ему не помогал, уснув практически сразу, когда Цинцю коснулся пальцами его пояса. Это было действительно удивительно. Даже практически без сил Ло Бинхэ должен был воспринять этот жест как намек. Цинцю прекрасно знает, как его муж любит, когда он проявляет инициативу. Столь долгое отсутствие явно вымотало Бинхэ.
Шэнь Цинцю распускает волосы своего ученика и кладет заколку на столик. Там же он берет деревянный гребень, которым ласково расчесывает черные волосы своего ученика. В некоторых местах они спутаны, отчего они приобрели еще более волнистый вид, чем обычно. Он медленно распутывает прядь за прядью, не позволяя себе доставить Ло Бинхэ дискомфорт. Пускай его муж отдыхает.
Когда волосы расчесаны, Цинцю откладывает гребень и ложится в постель. Он накрывает их обоих одеялом и укладывает свою голову на грудь Бинхэ. Он слышит размеренное биение чужого сердца. Такого родного, что стало подобно колыбельной за столькие годы. Цинцю засыпает, ведомый усталостью от сегодняшних впечатлений. Лишь практически перед самым сном он чувствует, как сердце его мужа забилось чаще.
***
Перед глазами сожженные деревья, а под ногами – пепел. Лес после пожара похож на укрытую серым снегом долину. Такую тихую и мертвую.
Шэнь Цинцю идет дальше, в надежде понять, где он находятся. Со временем из-под пепла появляется трава. Она становится все гуще и со временем пепельная земля остается позади, наконец придавая окружению жизни. Однако деревья все так-же похожи на обгоревшие палки, что больше никогда не окрасятся в зеленую листву. Со временем он выходит из леса и замирает, когда видит других людей.
Он видит Ло Бинхэ и Лю Цингэ. Первый, со свойственным Королю Демонов величием, холодным взглядом смотрит на своего поверженного противника. Бог Войны сидит на коленях и лишь вонзенный в землю меч удерживает его от жалкого падения. Бывшие белоснежными одежды сейчас были окрашены в ярко-красный, а сама ткань уродливыми кусками висит на человеке, будто куски оторванного мяса.
Шэнь Цинцю встревожен. Его муж никогда не рассказывал об этом моменте. Он знает, что Лю Цингэ с завидным упорством вызывал его на дуэль, однако раз за разом терпел поражение. Все еще незамеченный Ло Бинхэ, Цинцю подходит ближе.
– Мерзкий ублюдок, – хрипит Лю Цингэ и склоняет голову, выплевывая вставшую в горле кровь. – Жалкий кусок демонического отродья!
Бинхэ холодным изваянием стоит над мужчиной, не предпринимая никаких действий.
– Теперь я понимаю, почему он так не хотел видеться с тобой после возвращения. Такая мерзость не достойна его внимания.
Неразговорчивый от природы Лю Цингэ сорвался. Ядовитые слова будто все это время ждали момента, чтобы слететь с языка. И вот сейчас, выглядя так жалко, он действительно жаждал высказаться.
– Я действительно не понимаю, почему он отдал свою жизнь за такого, как ты. Даже бродячая псина достойнее, нежели такая тварь.
Слова будто проносятся сквозь Бинхэ. Он принимает ядовитые удары один за одним, но его лицо такое же холодное, будто его владелец далеко от этого места. Его черные одежды развиваются на холодном ветру, будто пытаются сделать демона еще больше рядом с Лю Цингэ. Будто он жаждет, чтобы заклинатель чувствовал себя еще более жалким.
– После твоей смерти никто из нас не смог его утешить. Он все так же шутил, но в его глазах больше не было того счастья, что раньше. А после твоего возвращения ты просто позволяешь ему умереть.
Неужели это на самом деле день из прошлого? Ни Ло Бинхэ, ни уж тем более Лю Цингэ не говорили ему о подобном.
– А теперь скажи мне, ты добился того, чего хотел? Обесчестил своего учителя, как требовала твоя прогнившая душонка?
На секунду в глазах Ло Бинхэ вспыхивает ярость и Лю Цингэ, заметив это, жутко усмехнулся.
– Ну конечно. Откуда у такой твари может быть душа.
Стоящий на коленях Лю Цингэ выглядел действительно жутко. Не из-за ран или порванных одежд, совсем не из-за этого. Даже в своем плачевном положении Бог Войны выглядел победителем. Такая непривычная усмешка и пронзительный взгляд. Кажется, будто это он смотрит на демона сверху вниз. Будто именно Бинхэ уже давно проиграл в этой битве.
– Ты проиграл, Лю Цингэ, – наконец подал голос Ло Бинхэ. – Поэтому убирайся.
– Нет, – резко оборвал Лю Цингэ. – В этот раз я никуда не уйду.
Будто в подтверждение своих слов он попытается встать, опираясь на рукоять меча. Шэнь Цинцю успевает заметить огромную рану на его ноге и именно из-за нее Лю Цингэ опять падает на колени.
– Я все сказал, Лю Цингэ. Уходи домой.
– Домой? – язвит человек. – Ты отобрал у меня дом, Ло Бинхэ. Ты отобрал дом у всех нас!
– Просто уходи.
– Нет, я так просто не уйду, – он вновь пытается подняться, но и в этот раз ноги его подводят. – Я устал от этого. Мне надоело проигрывать тебе, чувствовать себя ничтожным после каждого поражения.
– У тебя недостаточно сил, чтобы одолеть меня, – холодно говорит Ло Бинхэ, однако следующую фразу практически шепчет, будто умоляя. – Прошу тебя, уходи.
Заклинатель застыл, пораженный этим тоном, однако почему-то именно эта фраза разжигает в нем ярость.
– Я не уйду, – он медленно поднимает голову и смотрит на демона, не скрывая своего презрения. – Ты можешь убить меня, я устал от всего этого.
Все трое замирают от этих слов. Ло Бинхэ все так же величественно стоит перед заклинателем, но Цинцю уже успел выучить, о чем могли говорить его глаза. Сейчас Ло Бинхэ чувствует себя действительно беспомощным.
– Я не сделаю этого.
– Что, не прикончишь меня на этом самом месте? Ты убил его, так почему же не можешь убить меня?
Бинхэ не отвечает, тем самым подстегивая Лю Цингэ продолжать.
– Ты же знаешь, что я вернусь. Я не оставлю его в твоих грязных лапах. И если мне суждено умереть, то я умру сражаясь, а не сбегая.
Лю Цингэ тихо стонет от неожиданной боли, но тем не менее вновь пытается встать. В этот раз ему удается. Его шатает, будто лист на ветру и он практически падает. Цинцю даже забывает что он лишь призрак, который является невольным зрителем. Бог Войны удерживается на ногах и гордо, не смотря на ужасные раны на всем теле, смотрит на Ло Бинхэ.
– Я верну его домой. Сегодня, завтра или через год. До тех самых пор, пока я могу дышать, я буду пытаться.
– Именно за это я тебя всегда ненавидел.
Голос демона раздается эхом по всему полю. Его преисполненный злостью голос совсем не сочетается с все еще холодным взглядом. Лишь от одних этих глаз можно было почувствовать мороз, словно самой лютой зимой. Даже будучи красными они не отражали и капли тепла.
– Каждый раз, как ты появлялся на пике, я чувствовал ярость. Считаешь, что я хуже бродячей собаки, что вьется за кормящими руками? Ты намного хуже, Лю Цингэ. Стоило учителю забыть свой веер, как ты преданной псиной тащился на пик.
Не выдержав оскорблений, Лю Цингэ вытаскивает меч из земли и нападает слишком резко, наверняка только усугубив состояние своих ран. Однако Ло Бинхэ действительно плевать. Он лишь немного отступает назад, изредка наклоняясь, позволяя мечу проскользнуть у самого лица. Но лезвие не коснулось даже его дыхания.
В очередной раз дает знать рана на боку и Лю Цингэ хватается за нее руками, а меч с громким лязгом падает на землю.
– Я предупреждаю тебя в последний раз, Лю Цингэ. Убирайся.
– Нет, я не оставлю его рядом с таким зверем.
– Ты даже не можешь держать в руках меч. Что изменится, если ты продолжишь? Хочешь унизить себя окончательно?
Заклинатель только горько усмехается, а Шэнь Цинцю впервые в своей жизни не хочет быть обычным наблюдателем.
– Я унижен еще после первого поражения, – практически шепчет он. – Мне больше нечего терять.
Даже шумевшая во время бойни природа затихает, боясь разъяренных людей. И даже если понять, что лишь два человека сражались здесь, это не уменьшает впечатлений. Кажется, что даже целая армия не способна на большие разрушения. Цинцю не хочет представлять, что было до того момента, как он появился. Почему именно этот момент всплыл в памяти Ло Бинхэ? Чаща всего его непутевый ученик предпочитал даже во снах предаваться плотским утехам и Шэнь Цинцю признавал, что иногда это было действительно тяжело. Но сейчас, когда Ло Бинхэ со всей серьезностью говорит с Лю Цингэ, а не привычными слезами уговаривает его на очередной эксперимент, становится действительно не по себе. Все это место, что раньше дышало жизнью, сейчас превратилось в выжженную огнем землю, на которой еще долго не проступят зеленые ростки.
– У тебя есть свои ученики. Позаботься хотя-бы о них.
Цингэ только усмехается, а его перепачканные в крови губы делают из прекрасного Бога Войны действительно кошмарное зрелище. И это вовсе не связано с его внешним видом. Такой Лю Цингэ был реальным воплощением Войны. Кровавый, яростный и жуткий. От него исходит поистине кошмарное ощущение. Если не знать, кто из двух присутствующих является демоном, то пальцы несомненно покажут на Цингэ.
– А ведь у него тоже есть ученики.
Бинхэ дергается, будто от пощечины. Лишь на мгновение в его глазах можно увидеть отчаяние, но Цингэ этого было достаточно.
– Ты отнял его не только у пиковых лордов. Ты отнял его у тех, кто все это время учился с тобой рядом. Лишь ты виноват во всем случившемся. Только ты виноват, что он больше не вернется.
После этих слов Бинхэ выглядит действительно неуверенно. Будто весть тот образ, который он изображал несколько минут назад, был лишь обычным наваждением. Цинцю не может понять, доволен ли такой реакцией Лю Цингэ. Даже получив то, что он так жаждал, его лицо все больше переполняется яростью. Будто пытаясь раздирать незаживающие душевные раны Ло Бинхэ, он тем самым тревожит собственные.
– Просто сразись со мной. Пускай сегодня лишь один выйдет с этого поля живым.
– Ты еле стоишь на ногах, – Ло Бинхэ будто говорит с глухим человеком. – Ты проиграешь, Цингэ. Просто признай это и иди домой. Потому что когда учитель вернется…
– Он мертв! – Лю Цингэ кричит и его голос с болью въедается в память стоящего рядом Цинцю.
– Когда он вернется, – он будто не слышит Лю Цингэ, однако каждое слово произносит так уверенно и громко, будто пытается убедить. – Я не хочу видеть грусти в его глазах, когда он узнает, что я убил тебя.
На этом Ло Бинхэ решил закончить их словесную дуэль. Он развернулся и зашагал прочь, не обращая внимания на угрозы Лю Цингэ. Цинцю стоит рядом с шиди и смотрит на удаляющуюся спину своего ученика, прежде чем Цингэ от очередной вспышки боли падает на колени. Он прижимает лицо к пожелтевшей траве, а кулак бьет землю, будто именно она виновата в его неудаче.
– Я вернусь, – Шэнь Цинцю слышит хриплый голос своего товарища. – Я обязательно вернусь, чего бы мне это ни стоило.
***
Цинцю торопливо идет за Ло Бинхэ по мрачным коридорам замка. Редкие люди почтительно кланяются его ученику, но Шэнь Цинцю не обращает на них никакого внимания, прекрасно осознавая, что не увидит знакомых лиц. Чем дальше они идут, тем холоднее становилось. Даже будучи бестелесным наблюдателем он чувствует, насколько здесь низкая температура. Он не помнит этот коридор, но прекрасно знает, куда он ведет.
Шэнь Цинцю прекрасно помнит этот зал. Именно здесь его тело провело те пять мучительных лет ожидания. Ло Бинхэ заходит и закрывает дверь, не позволяя даже краем глаза заметить то, что здесь находится случайным зрителям. Цинцю лишь чудом успевает проскользнуть за ним, прежде чем дверь с громким лязгом закрывается.
Он смотрит на огромную кровать без того шока, который испытал в первый раз. Тогда та картина выглядела действительно жутко. Сонный Ло Бинхэ и мертвый Шэнь Цинцю в его руках выглядели слишком неправильно, и Цинцю сам некоторое время считал, что Ло Бинхэ действительно ужасен в своем проявлении привязанности. Но со временем он понял, насколько мерзкими были его мысли об ученике. Ло Бинхэ никогда бы не сделал этого. Он никогда не сделает того, на что Шэнь Цинцю не дал разрешения.
У самой кровати Ло Бинхэ останавливается и Цинцю слышит печальный вздох, будто сегодня он ожидал пробуждения этого человека. Однако и в этот раз ничего не меняется. Его тело лежит так прямо, накрытое покрывалом без малейшей складки, отчего понимание, что перед ними мертвец, становится слишком очевидным.
Ло Бинхэ обходит кровать, снимая с себя верхние одежды. На них нет и малейшего изъяна, Лю Цингэ не удалось оставить даже царапины на шелковой ткани. Однако лишь сейчас Цинцю видит, насколько она пыльная. Ло Бинхэ не изменяет своей привычке. Он аккуратно складывает одежду в ровную стопку и кладет на пол у кровати. Цинцю пытался вспомнить, как давно он этого не видел. Нынешний Ло Бинхэ, дорвавшись до его тела, сбрасывал одежду в бесформенную кучу. Цинцю с трудом удавалось заставить его хотя-бы не рвать ее. Он уже и забыл, с каким усердием его ученик занимался такими вещами, будучи ребенком. От этих воспоминаний он грустно улыбается.
Когда на Ло Бинхэ только нижние одежды, он аккуратно присаживается на край кровати, тревожа этот мертвый покой. Человек на кровати ожидаемо не реагирует и Цинцю действительно жалеет, что сейчас Бинхэ не может его услышать. Он уже видел подобную картину. Видеть ее во второй раз действительно тяжело.
– Сегодня опять приходил Лю Цингэ, – Ло Бинхэ ложится рядом с его телом, укладывая голову на неподвижную грудь. – Он все так же упорен в своих попытках. Учитель может не переживать за этого человека. За эти четыре года он совсем не изменился. Все такой же язвительный и грубый.
Это действительно Лю Цингэ, и Цинцю невольно улыбается от подобной мысли. Кажется, что его ученик почувствовал это. Он тоже улыбнулся, но взгляд показывал все его мысли, которые поймет даже слепой.
– В этот раз Лю Цингэ сказал убить его, – он на секунду замирает, прокручивая события сегодняшнего дня, но потом продолжает рассказ, будто Цинцю действительно слушает. – Я никогда не смогу этого сделать. Как бы сильно я ненавидел этого человека, он важен для учителя. Лишь из своей прихоти я никогда не сделаю того, что он просил.
Цинцю действительно не думал, насколько Ло Бинхэ его любит, раз даже пытается терпеть ненавистного ему Лю Цингэ. Именно после этого момента их отношения стали такими, какими они являются и по сей день. Изменилось лишь то, что при виде друг друга они не пытаются перерезать друг другу глотки. Он действительно не понимал, на какой тонкой грани находился Ло Бинхэ, не лишив Цингэ жизни.
– Я устал учитель. Каждый раз он приходит и говорит то, что я не желаю слышать. Но самое страшное в этом то, что он действительно прав.
Он вспоминает этот диалог, который больше походил на яростные нападения Лю Цингэ, в то время как его ученик покорно принимал удары.
– Вовсе нет, – говорит Шэнь Цинцю, хотя прекрасно знает, что Бинхэ не услышит. – Лю-шиди может многое сказать под воздействием эмоций, но ты на самом деле не виноват.
Это был только его выбор и его же вина. Заботясь лишь о своем собственном благополучии, он и не заметил, как превратил персонажа Шэнь Цинцю в совершенно другого человека. Ведомый только страхом за свою собственную жизнь он и не заметил, что многие люди уже давно не видят в нем злодея. Он был слишком обеспокоен своей безопасностью, что не смог заметить. Его Ло Бинхэ – не оригинал. Даже в моменты ярости он всегда ставил благополучие Цинцю на первое место, наступая на горло собственным принципам и эгоистичным желаниям. Только сейчас Шэнь Цинцю понимает, насколько он стал эгоистичен в этой бесконечной любви.
– Я ведь действительно виноват, учитель? – хрипло спрашивает Ло Бинхэ, сильнее прижимая к себе неподвижное тело. – Это ведь моя вина. Без меня учитель бы не самоуничтожился.
– Это был мой собственный выбор, Бинхэ. Тебе не стоит просить прощение за мои действия.
– Учитель должен наказать этого ученика, – глаза его ученика краснеют, а по щекам катятся слезы, оставляя мокрые дорожки на щеках и пропадая на белом халате мертвеца. – Я вынесу любое наказание. Даже если учитель больше никогда не захочет меня видеть, я не посмею ему навязываться. Я лишь прошу о том, чтобы учитель проснулся.
Видеть слезы Ло Бинхэ было действительно тяжело. Он уже привык к тому, что его ученик ловко орудовал этим оружием, понимая, что Шэнь Цинцю не посмеет отказать. И пускай эти слезы тоже были своего рода просьбой, но от них у Цинцю разрывалось сердце. Он садится на кровать рядом с Ло Бинхэ и пытается стереть соленые капли, но его рука проходит насквозь, будто издеваясь. Будто напоминая, что именно он бросил Ло Бинхэ, тем самым являясь причиной этих слез.
Он сидит рядом, с тяжелым сердцем наблюдая, как его ученик обнимает безжизненное тело. Ло Бинхэ выше и больше, а на фоне бледного и тонкого Шэнь Цинцю выглядит и вовсе великаном. Однако именно сейчас это был обычный ребенок, что как и в детстве ищет утешения в его объятьях. Только теперь они больше не дарят тепла, а этот Шэнь Цинцю не утешит. Лишь сделает только хуже, а Ло Бинхэ примет это как данное. Будто большего он и не достоин.
– Совсем скоро наступит зима, учитель, – его глаза красные от слез и Шэнь Цинцю не понимает, почему он напомнил об этом. – Раньше я ненавидел эту пору. Она холодная, уродливая и пустая. Это всегда был одним из самых тяжелых периодов в моей жизни. Бедный ребенок, который с трудом находил еду, чтобы выжить, теперь сталкивался еще и с зимней непредсказуемостью.
Это действительно было так, Шэнь Цинцю приметил эту особенность в Ло Бинхэ еще очень давно. Пускай он и никогда не признается в этом, но Цинцю видел, насколько более приставучим был его ученик в эту пору. Будто получить тепло рядом с ним было физически необходимо. Именно в эти месяцы они любили просто находиться в объятиях друг друга, позволяя ощутить мягкое тепло.
– Когда я стал обучаться на пике Цинцзин, то стало несравненно проще. Теплые одежды и постель, а рядом всегда учитель, улыбка которого согревала лучше любой зимней накидки, – Бинхэ улыбается, вспоминая те дни. – Тогда я впервые увидел, насколько красивой может быть зима. Что даже в ней можно увидеть нечто удивительное, нечто прекрасное. А когда я оказался в Бесконечной Бездне… Я впервые в жизни захотел поскорее увидеть это время года.
– Ты никогда не говорил мне об этом.
– А сейчас лишь холод этой комнаты позволяет мне сохранить ваше тело. Это даже немного иронично, не находите? Боялся зимы в детстве, полюбил подростком, возненавидел взрослым. Этот холод напоминает мне только о том, чего я достоин.
Ло Бинхэ действительно не рассказывал ему об этом. Они условились, что между ними больше не должно быть секретов, но Цинцю не знал, что именно подобную историю его ученик даже с этим уговором не расскажет. Это несказанно злило, однако понимая, что Ло Бинхэ таким образом лишь пытался не расстраивать его, сделало эту тайну настоящей часовой бомбой. Шэнь Цинцю, ты настоящее чудовище, что бросило этого человека.
Сейчас нет смысла ругать прошлого себя. Они оба сделали слишком много ошибок, исправлением которых они сейчас и занимаются. Давиться собственной глупостью уже поздно и им приходится жить с этой тяжелой ношей. Писатели бы написали, что со временем должно стать легче. Вот только они вовсе не писатели, а написанием нескольких красивых строк они не помогут своим отношениям. Они оба действительно стараются, но Цинцю все еще боится, что облажается. Как и в тот раз, преследуемый выдуманными страхами.
– Я просто хочу, чтобы учитель вернулся.
Бинхэ не говорит, что после пробуждения учителя он хочет всегда быть рядом. Не говорит, что хочет видеть его улыбку. Не говорит, что хочет чувствовать чужие руки, что переплетаются с собственными пальцами. Ло Бинхэ не говорит ничего.
Со временем Шэнь Цинцю замечает, как измученный событиями дня Ло Бинхэ погружается в сон. Даже сейчас Цинцю видит, насколько сильно он пытается не провалиться в мир собственных сновидений, не позволяя себе потерять бдительность. Если бы он мог его слышать, то даже тихий вздох заставил бы его ученика подорваться.
Цинцю замечает, насколько его Ло Бинхэ бледен. При свете солнца она и могла выглядеть величественно, но сейчас, будучи в сумраке холодного зала, она выглядит слишком болезненно. Цинцю не видит того славного румянца на щеках, а кожа его ученика бледнее новой бумаги. Солнце всегда любило Ло Бинхэ, даруя красивый загар, при этом не позволяя обгореть. Сейчас же он выглядит так, будто лучи не касались кожи уже многие годы.
– Ты действительно так долго ждал меня?
Ему никто не отвечает. Цинцю проводит рукой по чужим волосам, пытаясь хоть таким образом выразить свою поддержку. Даже зная, что Ло Бинхэ ничего не почувствует, он не может просто так наблюдать за этим.
***
Он просыпается с тяжестью на груди и на несколько секунд замирает, не осознавая, где он сейчас. Цинцю видит знакомые потолок и стены, а из открытого окна можно разглядеть родной бамбуковый лес, укрытый покровом ночи. Звезды мягко мерцают над верхушками деревьев, даря покой и умиротворение.
Он поворачивает свою голову и встречается с встревоженным Ло Бинхэ.
– Этот ученик просит прощение у учителя, – виновато шепчет он. – Я был слишком слаб и не смог удержать собственный сон под контролем.
Одного взгляда на мужа Шэнь Цинцю хватает, чтобы прийти в себя. Понять, что ты больше не в водовороте этого кошмара, было действительно облегчением. Он прикрывает глаза и льнет к Ло Бинхэ, чем озадачивает последнего. Цинцю не был человеком, что проявлял свою привязанность. И пускай Бинхэ действительно не сомневается в его чувствах, видеть их проявление было на самом деле приятно. Он обнимает сонного мужа ближе и улыбается, скрывая улыбку в густых волосах.
– Тебе незачем простить прощение, Бинхэ.
На улице все еще ночь. Прямо сейчас лучше всего просто лечь спать, но они прекрасно знают, что не смогут. Им действительно стоит поговорить об этом. Сейчас Ло Бинхэ, будто назло, слишком молчалив.
– Почему ты не рассказал мне об этом дне?
Ло Бинхэ продолжает его обнимать, не произнеся и слова, поэтому Шэнь Цинцю выпутывается из объятий. Он не уходит, однако немного приподнимается, чтобы видеть лицо своего ученика.
– Это был один из многих дней, когда я ждал учителя. Попытайся я рассказать обо всех, то потратил бы слишком много времени.
– И тем не менее, – возмущается Цинцю. – Почему именно этот сон приснился тебе сегодня? Что произошло?
Ло Бинхэ в смущении отводит глаза и Цинцю понимает, что сейчас будет выслушивать оправдания. Бинхэ не любил ему врать, однако уходить от правды он научился мастерски.
– Этот ученик просто устал. Не знаю, почему именно сегодня я вспомнил эту историю.
– Бинхэ…
В досаде Ло Бинхэ поджимает губы, все еще не желая говорить правду.
– Я встретился с Лю Цингэ.
Шэнь Цинцю действительно удивлен. Он слышал, что Лю Цингэ отправился на охоту на какого-то демона, что утаскивает из поселений скот. Даже удивительно, что они пересеклись в таком месте. Что же там понадобилось Бинхэ?
– Этот ученик возвращался к учителю после нескольких недель пребывания в Царстве Демонов, – отвечает Бинхэ, будто услышав его вопрос. – Но встретив этого человека… Мы с ним немного повздорили.
– Что же там произошло? Что в этот раз послужило причиной этой перепалки?
– Учитель зря спрашивает причину. Разумеется, это был он.
Сказать, что Шэнь Цинцю был в шоке от ответа – ничего не сказать. Нет, серьезно? Его там даже не было, а в итоге бросают обвинение в том, к чему он и вовсе не причастен? Просто великолепно! Бинхэ, ты действительно удивительный. Совсем скоро ты со своими слезами и обвинениями сделаешь этого учителя виноватым во всех грехах, что он совершил. Если таким образом ты пытаешься заставить его чувствовать себя неловко, то тебя можно поздравить. У тебя это чертовски хорошо получается.
– Я не обвиняю учителя, однако даже он должен признать, что из-за ваших непонятных отношений мучаюсь не только я, но и сам Лю Цингэ. Я его все еще не уважаю, но даже по моим меркам это довольно жестоко.
– Подожди минуту! – вскрикивает Цинцю. – Какие отношения с Лю Цингэ?
На него смотрят так, как хищник на слабую раненую жертву. Этот хищный взгляд, где страсть и ярость смешались в чудовищный коктейль, не сулил ничего хорошего Шэнь Цинцю. Будто в подтверждение его мыслям его опрокидывают на спину, а Ло Бинхэ нависает, как грозовые тучи.
– Неужели учитель все еще не понял?
Что он должен понять, объясните ему! Да, он может признать, что считать его мудрым человеком – неправильно. Он довольно легко может понять, что и когда от него хотят, однако прямо сейчас Ло Бинхэ задал ему действительно непосильную задачу. И при чем тут Лю Цингэ? Если Бинхэ не нравится их дружба, то придется смириться. Просто перестать говорить с шиди он не может.
– Учитель, ты действительно жесток.
В разрез его обвиняющим словам, лицо Ло Бинхэ смягчается. Он ложится прямо на него, будто и вовсе плевал на чужой комфорт. Бинхэ, пощади этого старика! Ты далеко не тот маленький невинный лотос, которого он мог носить на руках. Но Шэнь Цинцю молчит, лишь кладет руки на чужую спину, медленно поглаживая.
– И все же, что не так с Лю Цингэ?
Цинцю слышит короткий смешок и это единственный ответ, которым Бинхэ его одарил. Ладно, он подумает над этим завтра. Он слишком устал, чтобы думать об этом.
– Учитель, – практически шепчет Ло Бинхэ.
– Мм?
– Учитель ведь больше не уйдет?
Боже, этот ребенок… Цинцю уже действительно устал доказывать, что больше никогда его не покинет. Но практически постоянно ему приходилось говорить это вновь и вновь, будто напоминая. Иногда ему кажется, что Ло Бинхэ ему действительно не верит. Однако понимает, что лишь он виноват в этой неуверенности своего ученика. Что из-за него Ло Бинхэ по ночам так сильно прижимается. Он вспоминает тот сон, когда Бинхэ просыпался от малейшего шороха, ожидая, что кто-то таки добрался до зала. Даже сейчас, когда вся их тяжелая история позади, он не смог отказаться от этой привычки.
– Не переживай, Бинхэ, – он поднимает своими руками лицо ученика, вынуждая посмотреть в глаза. – Этот учитель никуда не уйдет. А если что-то и случится, то он обязательно вернется.
Он не обещает, что будет рядом с Ло Бинхэ всегда. Их жизнь слишком непостоянна для того, чтобы бросаться вечными клятвами. Однако его слова действуют на Ло Бинхэ успокаивающе. Они улыбаются друг другу и Шэнь Цинцю думает, что со стороны они похожи на влюбленных идиотов. В своей голове он даже посмеялся, понимая, что они и есть идиоты.
– А еще я слышал, что учитель взял новых учеников.
– Боже, Бинхэ, – стонет Шэнь Цинцю. – Прошу, не напоминай мне про этих негодников в постели.
– Почему, они досаждают учителю? Если они доставляют вам проблемы, то я готов взять их обучение на себя.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Почему?
Следующие действия Шэнь Цинцю заставляют Ло Бинхэ замереть. Учитель берет его лицо в свои руки и резко наклоняет, мягко целуя чужие губы. Поцелуй длится лишь несколько секунд, но Ло Бинхэ этого вполне достаточно. Он так же мягко отвечает, не желая сегодня набрасываться с привычной страстью.
– Потому что если Бинхэ возьмет учеников, – Цинцю шепчет эти слова прямо ему в губы. – То этот учитель будет чувствовать себя одиноко.
Они целуются так же мягко, как и до этого. Цинцю действительно скучал по Ло Бинхэ, поэтому пытался показать в этом действии всю свою тоску. Но он знает, что его муж и без этого все прекрасно понимает. Ло Бинхэ невероятно проницательный, когда дело касается его. От этих мыслей он улыбается в поцелуй, обхватывая чужую шею руками.
Когда солнце окрашивает небо в оранжевый, скрывая за своим светом звезды, первые соловьи уже скачут по крыше бамбукового дома. Их голоса вместе с щебетанием проснувшихся учеников сливаются в причудливый хор, от которого хочет петь душа. Лишь в небольшой комнате, где все еще царит ночной покой, два человека спят спокойным сном без сновидений.
Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Драма, Романтика, Повседневность
Размер: 30284 ~ 17 страниц
Описание: Шэнь Цинцю не осознает проходящего мимо него времени. Кажется, что спустя столько лет они с Ло Бинхэ наконец-то смогли понять друг друга и рассказать обо всем, что терзало их души. Однако даже спустя столько лет между ними все еще остаются недомолвки, которые тревожат старые раны.
ЧитатьЮные ученики, пышущие энтузиазмом и энергией, заставляли Цинцю тяжело вздыхать каждый раз, стоило увидеть синяки на их молочной коже. Взяв несколько новых учеников, тем самым пытаясь вернуть свою жизнь в привычное русло, Шэнь Цинцю действительно не представлял, во что ввязался.
В первые дни было не так тяжело. Трое мальчишек вели себя тихо, с почтением обращаясь к учителю за помощью. Цинцю со спокойной душой передает начальное обучение детей старшим ученикам. И в самом начале все было действительно хорошо. Мальчишки с упоением внимали речам своих наставников, со свойственным детским упорством пытаясь познать всевозможные науки.
Однако чем дальше, тем больше от мальцов было проблем. Они часто ввязывались в драки, которые Цинцю все труднее было контролировать. И ладно бы, если они дрались с другими адептами или учениками другого пика, однако они с завидным упорством дрались только между собой. Благо они быстро мирились, а их травмы не заходили дальше синяков. Шэнь Цинцю действительно не понимал причину, по которой они так себя ведут. Однако он заметил, что дети ведут себя покладисто, стоит только ему появиться в их поле зрения. Именно поэтому, тяжело вздыхая, он полностью взял обучение маленьких чертят на себя. Его ученики благодарно смотрели ему вслед, когда он уводил детей подальше от их занятий.
Сегодня он отдыхал в беседке, позволив ребятне заниматься своими делами. Быть может он мог провести свободное время в чтении или письме, однако к нему пришел неожиданный гость.
Нин Инъин.
Он так давно ее не видел. Лишь от одного взгляда на нее Цинцю осознал, сколько времени уже прошло. Та самая девочка, в которой еще совсем недавно играли детская наивность и взбалмошность, теперь стала прекрасной девушкой. В ней все сложнее увидеть ту самую Нин Инъин, которая с завидным упорством попадала в передряги. Лишь глаза, в которых помимо умиротворения все еще можно увидеть того самого чистого ребенка, выдают ее.
Девушка вернулась из своего путешествия, решив заглянуть к своему наставнику. Они пили чай в беседке, а Нин Инъин рассказывает обо всем, что видела. Цинцю не смеет ее перебивать. Он смотрит на девушку и не может налюбоваться. Она рассказывает о встреченных ею чудовищах, а так же нескольких деревеньках, которым она помогла. Ее голос звенит, словно ручеек и Цинцю действительно счастлив, что из-за него девушка стала именно такой. Он не смог бы себе простить, если она оказалась бы в многочисленном гареме. Она достойна большего и видя, как Инъин счастлива в своей новой жизни, заставляет сердце успокоиться. Наконец-то Шэнь Цинцю понимает, что сделал все правильно.
Их отвлекает тройка учеников, которые при виде девушки смущенно кланяются.
– Учитель, эти ученики просят разрешение спуститься к реке, – говорит один из детей.
Получив разрешение, они быстро убегают, несколько раз оборачиваясь. Красота Нин Инъин действительно поразительна. Даже дети не могут не заметить этого.
– Учитель взял новых учеников? – спрашивает девушка.
– Они были очень настойчивы, – улыбается он, наливая в чашку девушки еще чаю. – Довольно сложно иметь дело с этими негодниками. Иногда мне кажется, что даже спустя столько времени я все еще плохой учитель, раз не могу за ними уследить.
– Учитель потрясающий, – перебивает его девушка. – Быть может учитель и не заметил, но благодаря вам я нашла свой путь. В самом начале обучения я не думала воспринимать его серьезно. Считала, что главное – хорошо выйти замуж и жить в угоду мужу. Но учитель показал мне иной путь, по которому я сейчас и иду. Я вижу, что могу помочь другим людям. Что я не просто девушка, которая ничего не имеет за душой. Благодаря учителю я сейчас та, кто я есть. И если учитель действительно думает, что он не очень хорош, то знайте, что ни один из ваших учеников не разделяет вашего мнения.
Шэнь Цинцю только прикрывает веером смущенную улыбку. Он действительно так сильно на нее повлиял? Прошлая Нин Инъин была лишь одной из сотни, тихая тень среди множества других красивых женщин. Сейчас же он смотрит на самостоятельного человека, который идет своим путем. Он действительно горд, что его ученики нашли свое призвание.
– А эти ученики, – говорит Нин Инъин, смотря туда, где совсем недавно скрылись дети. – Они так похожи на А-Ло. Я вижу, как сильно они уважают и любят учителя.
– Поверь, от них куда больше проблем, чем от Ло Бинхэ в юности, – говорит Цинцю, отпивая немного чая. – Он хотя-бы не дрался с первым, кто посмеет на него косо посмотреть.
Нин Инъин смеется, вспоминая прошедшие годы. Ло Бинхэ действительно был таким. Он мог подраться, но редко считал это необходимостью. Лишь тогда, когда кто-то смел оскорбить учителя, Бинхэ становился свирепее стаи собак. Воспоминания из далекого детства все еще такие четкие.
– Ты не встречала Мин Фаня? Он уже давно не появлялся на пике. Я волнуюсь за него.
Услышав это имя, щеки Нин Инъин покрываются румянцем, а сама девушка смущенно отводит глаза.
– Я слышала, что он обучает детей в городе на востоке. Но я с ним не встречалась.
Вот оно как. Шэнь Цинцю помнит, как сильно этот ученик любил боевые искусства и мечтал стать таким, как Лю Цингэ. Жизнь действительно непредсказуема. Сегодня ты мечтаешь стать воином, а завтра уже учитель, наставляющий учеников.
– Не знаешь, что именно он преподает?
– Не уверена, но мне сказали, что каллиграфию.
Это воистину иронично. Мин Фань, что скорее возьмет в руки меч, нежели кисть, обучает детей письму. Он действительно не ожидал подобного. Однако он прекрасно знает своего ученика. Он не будет заниматься тем, что ему не нравится. И если он обучает подобному детей, значит нашел в себе это призвание. Шэнь Цинцю может только порадоваться за него.
– Не хочешь встретиться с ним?
Он уже давно все понял, но это открытие все еще было для него удивительным. Он никак не ожидал, что любовный интерес Нин Инъин с Ло Бинхэ перейдет на Мин Фаня. И если раньше любовь была лишь со стороны его ученика, то розовые щечки ученицы говорят только о том, что и она осознала свои чувства. Быть может именно по этой причине Мин Фань бежал так далеко?
– Я думала об этом, – девушка перевела взгляд на чашку с чаем, не зная, куда смотреть. – Однако я не уверена, что он захочет меня видеть. Я осознала свои чувства слишком поздно.
– Если ты будешь такой-же открытой, как и перед этим учителем, то Мин Фань несомненно тебя поймет. Просто нужно быть смелее.
– Учитель, – она переводит свои глаза на него. – Любить всегда так тяжело?
Шэнь Цинцю действительно не знает, что ответить на этот вопрос. В этом случае ей лучше поговорить не с ним, а с Ло Бинхэ. Именно он долгое время страдал от неразделенной любви. Именно поэтому Бинхэ – лучший советчик в данной ситуации. Но сейчас Инъин ждет его ответа.
– В самом начале всегда будет тяжело. Это кропотливый труд, который требует усилий от обоих. Однако я видел, как вы растете. Я знаю, что чувства Мин Фаня к тебе все еще не остыли. И чтобы понять это, тебе необходимо сделать шаг. Не убегай так, как делал это я. Так вам будет только больнее.
Цинцю прекрасно знает, что Нин Инъин внимательно его слушает. Все же она действительно умна и проницательна.
Долгое время они еще сидят в беседке, разговаривая на самые разные темы. Лишь под вечер Нин Инъин ушла. Цинцю предлагал ей остаться на ночь, однако девушка отказалась.
– Не хочу обременять учителя. И мне действительно следует идти. После ваших слов я думаю, что действительно стоит встретиться с ним.
Девушка разворачивается и делает несколько шагов прежде чем остановиться. Несколько секунд проходят в молчании, однако затем она резко оборачивается и бежит к нему. Цинцю успевает только почувствовать, как тонкие девичьи руки обнимают его.
– Спасибо за все, учитель.
Дети всегда остаются детьми, даже когда их запирают в теле взрослого. От этих мыслей Шэнь Цинцю мягко улыбается, обнимая свою ученицу в ответ.
– Тебе здесь всегда рады. Возвращайся, когда найдешь его.
Они прощаются и Цинцю еще какое-то время смотрит, как девушка уходит. Он знает, что у их учеников все будет хорошо. С этими мыслями он уходит, в надеже найти трех маленьких проказников. Что-то ему подсказывает, что они все еще не вернулись с реки. Чувство его не подвело, поэтому завтра дети будут обреченно пыхтеть, пытаясь переписать некоторые из свитков.
***
Он уже собирается ложиться спать, как неожиданно возвращается Ло Бинхэ. Цинцю только успевает зажечь благовония, прежде чем его ученик практически валится в комнату. Он обнимает Бинхэ и ведет к постели, в это же время пытаясь найти на его теле травмы. Цинцю не чувствует ничего необычного, из чего можно сделать вывод, что его ученик просто устал.
– Учитель, – Бинхэ практически шепчет, когда Цинцю укладывает его на кровать.
– Не переживай. Этот учитель позаботится о тебе.
После этого Ло Бинхэ не проронил ни слова. Шэнь Цинцю стащил с него сапоги, а так же снял одежду, переодев своего ученика в ночной халат. Сделать это было действительно тяжело. Бинхэ совсем ему не помогал, уснув практически сразу, когда Цинцю коснулся пальцами его пояса. Это было действительно удивительно. Даже практически без сил Ло Бинхэ должен был воспринять этот жест как намек. Цинцю прекрасно знает, как его муж любит, когда он проявляет инициативу. Столь долгое отсутствие явно вымотало Бинхэ.
Шэнь Цинцю распускает волосы своего ученика и кладет заколку на столик. Там же он берет деревянный гребень, которым ласково расчесывает черные волосы своего ученика. В некоторых местах они спутаны, отчего они приобрели еще более волнистый вид, чем обычно. Он медленно распутывает прядь за прядью, не позволяя себе доставить Ло Бинхэ дискомфорт. Пускай его муж отдыхает.
Когда волосы расчесаны, Цинцю откладывает гребень и ложится в постель. Он накрывает их обоих одеялом и укладывает свою голову на грудь Бинхэ. Он слышит размеренное биение чужого сердца. Такого родного, что стало подобно колыбельной за столькие годы. Цинцю засыпает, ведомый усталостью от сегодняшних впечатлений. Лишь практически перед самым сном он чувствует, как сердце его мужа забилось чаще.
***
Перед глазами сожженные деревья, а под ногами – пепел. Лес после пожара похож на укрытую серым снегом долину. Такую тихую и мертвую.
Шэнь Цинцю идет дальше, в надежде понять, где он находятся. Со временем из-под пепла появляется трава. Она становится все гуще и со временем пепельная земля остается позади, наконец придавая окружению жизни. Однако деревья все так-же похожи на обгоревшие палки, что больше никогда не окрасятся в зеленую листву. Со временем он выходит из леса и замирает, когда видит других людей.
Он видит Ло Бинхэ и Лю Цингэ. Первый, со свойственным Королю Демонов величием, холодным взглядом смотрит на своего поверженного противника. Бог Войны сидит на коленях и лишь вонзенный в землю меч удерживает его от жалкого падения. Бывшие белоснежными одежды сейчас были окрашены в ярко-красный, а сама ткань уродливыми кусками висит на человеке, будто куски оторванного мяса.
Шэнь Цинцю встревожен. Его муж никогда не рассказывал об этом моменте. Он знает, что Лю Цингэ с завидным упорством вызывал его на дуэль, однако раз за разом терпел поражение. Все еще незамеченный Ло Бинхэ, Цинцю подходит ближе.
– Мерзкий ублюдок, – хрипит Лю Цингэ и склоняет голову, выплевывая вставшую в горле кровь. – Жалкий кусок демонического отродья!
Бинхэ холодным изваянием стоит над мужчиной, не предпринимая никаких действий.
– Теперь я понимаю, почему он так не хотел видеться с тобой после возвращения. Такая мерзость не достойна его внимания.
Неразговорчивый от природы Лю Цингэ сорвался. Ядовитые слова будто все это время ждали момента, чтобы слететь с языка. И вот сейчас, выглядя так жалко, он действительно жаждал высказаться.
– Я действительно не понимаю, почему он отдал свою жизнь за такого, как ты. Даже бродячая псина достойнее, нежели такая тварь.
Слова будто проносятся сквозь Бинхэ. Он принимает ядовитые удары один за одним, но его лицо такое же холодное, будто его владелец далеко от этого места. Его черные одежды развиваются на холодном ветру, будто пытаются сделать демона еще больше рядом с Лю Цингэ. Будто он жаждет, чтобы заклинатель чувствовал себя еще более жалким.
– После твоей смерти никто из нас не смог его утешить. Он все так же шутил, но в его глазах больше не было того счастья, что раньше. А после твоего возвращения ты просто позволяешь ему умереть.
Неужели это на самом деле день из прошлого? Ни Ло Бинхэ, ни уж тем более Лю Цингэ не говорили ему о подобном.
– А теперь скажи мне, ты добился того, чего хотел? Обесчестил своего учителя, как требовала твоя прогнившая душонка?
На секунду в глазах Ло Бинхэ вспыхивает ярость и Лю Цингэ, заметив это, жутко усмехнулся.
– Ну конечно. Откуда у такой твари может быть душа.
Стоящий на коленях Лю Цингэ выглядел действительно жутко. Не из-за ран или порванных одежд, совсем не из-за этого. Даже в своем плачевном положении Бог Войны выглядел победителем. Такая непривычная усмешка и пронзительный взгляд. Кажется, будто это он смотрит на демона сверху вниз. Будто именно Бинхэ уже давно проиграл в этой битве.
– Ты проиграл, Лю Цингэ, – наконец подал голос Ло Бинхэ. – Поэтому убирайся.
– Нет, – резко оборвал Лю Цингэ. – В этот раз я никуда не уйду.
Будто в подтверждение своих слов он попытается встать, опираясь на рукоять меча. Шэнь Цинцю успевает заметить огромную рану на его ноге и именно из-за нее Лю Цингэ опять падает на колени.
– Я все сказал, Лю Цингэ. Уходи домой.
– Домой? – язвит человек. – Ты отобрал у меня дом, Ло Бинхэ. Ты отобрал дом у всех нас!
– Просто уходи.
– Нет, я так просто не уйду, – он вновь пытается подняться, но и в этот раз ноги его подводят. – Я устал от этого. Мне надоело проигрывать тебе, чувствовать себя ничтожным после каждого поражения.
– У тебя недостаточно сил, чтобы одолеть меня, – холодно говорит Ло Бинхэ, однако следующую фразу практически шепчет, будто умоляя. – Прошу тебя, уходи.
Заклинатель застыл, пораженный этим тоном, однако почему-то именно эта фраза разжигает в нем ярость.
– Я не уйду, – он медленно поднимает голову и смотрит на демона, не скрывая своего презрения. – Ты можешь убить меня, я устал от всего этого.
Все трое замирают от этих слов. Ло Бинхэ все так же величественно стоит перед заклинателем, но Цинцю уже успел выучить, о чем могли говорить его глаза. Сейчас Ло Бинхэ чувствует себя действительно беспомощным.
– Я не сделаю этого.
– Что, не прикончишь меня на этом самом месте? Ты убил его, так почему же не можешь убить меня?
Бинхэ не отвечает, тем самым подстегивая Лю Цингэ продолжать.
– Ты же знаешь, что я вернусь. Я не оставлю его в твоих грязных лапах. И если мне суждено умереть, то я умру сражаясь, а не сбегая.
Лю Цингэ тихо стонет от неожиданной боли, но тем не менее вновь пытается встать. В этот раз ему удается. Его шатает, будто лист на ветру и он практически падает. Цинцю даже забывает что он лишь призрак, который является невольным зрителем. Бог Войны удерживается на ногах и гордо, не смотря на ужасные раны на всем теле, смотрит на Ло Бинхэ.
– Я верну его домой. Сегодня, завтра или через год. До тех самых пор, пока я могу дышать, я буду пытаться.
– Именно за это я тебя всегда ненавидел.
Голос демона раздается эхом по всему полю. Его преисполненный злостью голос совсем не сочетается с все еще холодным взглядом. Лишь от одних этих глаз можно было почувствовать мороз, словно самой лютой зимой. Даже будучи красными они не отражали и капли тепла.
– Каждый раз, как ты появлялся на пике, я чувствовал ярость. Считаешь, что я хуже бродячей собаки, что вьется за кормящими руками? Ты намного хуже, Лю Цингэ. Стоило учителю забыть свой веер, как ты преданной псиной тащился на пик.
Не выдержав оскорблений, Лю Цингэ вытаскивает меч из земли и нападает слишком резко, наверняка только усугубив состояние своих ран. Однако Ло Бинхэ действительно плевать. Он лишь немного отступает назад, изредка наклоняясь, позволяя мечу проскользнуть у самого лица. Но лезвие не коснулось даже его дыхания.
В очередной раз дает знать рана на боку и Лю Цингэ хватается за нее руками, а меч с громким лязгом падает на землю.
– Я предупреждаю тебя в последний раз, Лю Цингэ. Убирайся.
– Нет, я не оставлю его рядом с таким зверем.
– Ты даже не можешь держать в руках меч. Что изменится, если ты продолжишь? Хочешь унизить себя окончательно?
Заклинатель только горько усмехается, а Шэнь Цинцю впервые в своей жизни не хочет быть обычным наблюдателем.
– Я унижен еще после первого поражения, – практически шепчет он. – Мне больше нечего терять.
Даже шумевшая во время бойни природа затихает, боясь разъяренных людей. И даже если понять, что лишь два человека сражались здесь, это не уменьшает впечатлений. Кажется, что даже целая армия не способна на большие разрушения. Цинцю не хочет представлять, что было до того момента, как он появился. Почему именно этот момент всплыл в памяти Ло Бинхэ? Чаща всего его непутевый ученик предпочитал даже во снах предаваться плотским утехам и Шэнь Цинцю признавал, что иногда это было действительно тяжело. Но сейчас, когда Ло Бинхэ со всей серьезностью говорит с Лю Цингэ, а не привычными слезами уговаривает его на очередной эксперимент, становится действительно не по себе. Все это место, что раньше дышало жизнью, сейчас превратилось в выжженную огнем землю, на которой еще долго не проступят зеленые ростки.
– У тебя есть свои ученики. Позаботься хотя-бы о них.
Цингэ только усмехается, а его перепачканные в крови губы делают из прекрасного Бога Войны действительно кошмарное зрелище. И это вовсе не связано с его внешним видом. Такой Лю Цингэ был реальным воплощением Войны. Кровавый, яростный и жуткий. От него исходит поистине кошмарное ощущение. Если не знать, кто из двух присутствующих является демоном, то пальцы несомненно покажут на Цингэ.
– А ведь у него тоже есть ученики.
Бинхэ дергается, будто от пощечины. Лишь на мгновение в его глазах можно увидеть отчаяние, но Цингэ этого было достаточно.
– Ты отнял его не только у пиковых лордов. Ты отнял его у тех, кто все это время учился с тобой рядом. Лишь ты виноват во всем случившемся. Только ты виноват, что он больше не вернется.
После этих слов Бинхэ выглядит действительно неуверенно. Будто весть тот образ, который он изображал несколько минут назад, был лишь обычным наваждением. Цинцю не может понять, доволен ли такой реакцией Лю Цингэ. Даже получив то, что он так жаждал, его лицо все больше переполняется яростью. Будто пытаясь раздирать незаживающие душевные раны Ло Бинхэ, он тем самым тревожит собственные.
– Просто сразись со мной. Пускай сегодня лишь один выйдет с этого поля живым.
– Ты еле стоишь на ногах, – Ло Бинхэ будто говорит с глухим человеком. – Ты проиграешь, Цингэ. Просто признай это и иди домой. Потому что когда учитель вернется…
– Он мертв! – Лю Цингэ кричит и его голос с болью въедается в память стоящего рядом Цинцю.
– Когда он вернется, – он будто не слышит Лю Цингэ, однако каждое слово произносит так уверенно и громко, будто пытается убедить. – Я не хочу видеть грусти в его глазах, когда он узнает, что я убил тебя.
На этом Ло Бинхэ решил закончить их словесную дуэль. Он развернулся и зашагал прочь, не обращая внимания на угрозы Лю Цингэ. Цинцю стоит рядом с шиди и смотрит на удаляющуюся спину своего ученика, прежде чем Цингэ от очередной вспышки боли падает на колени. Он прижимает лицо к пожелтевшей траве, а кулак бьет землю, будто именно она виновата в его неудаче.
– Я вернусь, – Шэнь Цинцю слышит хриплый голос своего товарища. – Я обязательно вернусь, чего бы мне это ни стоило.
***
Цинцю торопливо идет за Ло Бинхэ по мрачным коридорам замка. Редкие люди почтительно кланяются его ученику, но Шэнь Цинцю не обращает на них никакого внимания, прекрасно осознавая, что не увидит знакомых лиц. Чем дальше они идут, тем холоднее становилось. Даже будучи бестелесным наблюдателем он чувствует, насколько здесь низкая температура. Он не помнит этот коридор, но прекрасно знает, куда он ведет.
Шэнь Цинцю прекрасно помнит этот зал. Именно здесь его тело провело те пять мучительных лет ожидания. Ло Бинхэ заходит и закрывает дверь, не позволяя даже краем глаза заметить то, что здесь находится случайным зрителям. Цинцю лишь чудом успевает проскользнуть за ним, прежде чем дверь с громким лязгом закрывается.
Он смотрит на огромную кровать без того шока, который испытал в первый раз. Тогда та картина выглядела действительно жутко. Сонный Ло Бинхэ и мертвый Шэнь Цинцю в его руках выглядели слишком неправильно, и Цинцю сам некоторое время считал, что Ло Бинхэ действительно ужасен в своем проявлении привязанности. Но со временем он понял, насколько мерзкими были его мысли об ученике. Ло Бинхэ никогда бы не сделал этого. Он никогда не сделает того, на что Шэнь Цинцю не дал разрешения.
У самой кровати Ло Бинхэ останавливается и Цинцю слышит печальный вздох, будто сегодня он ожидал пробуждения этого человека. Однако и в этот раз ничего не меняется. Его тело лежит так прямо, накрытое покрывалом без малейшей складки, отчего понимание, что перед ними мертвец, становится слишком очевидным.
Ло Бинхэ обходит кровать, снимая с себя верхние одежды. На них нет и малейшего изъяна, Лю Цингэ не удалось оставить даже царапины на шелковой ткани. Однако лишь сейчас Цинцю видит, насколько она пыльная. Ло Бинхэ не изменяет своей привычке. Он аккуратно складывает одежду в ровную стопку и кладет на пол у кровати. Цинцю пытался вспомнить, как давно он этого не видел. Нынешний Ло Бинхэ, дорвавшись до его тела, сбрасывал одежду в бесформенную кучу. Цинцю с трудом удавалось заставить его хотя-бы не рвать ее. Он уже и забыл, с каким усердием его ученик занимался такими вещами, будучи ребенком. От этих воспоминаний он грустно улыбается.
Когда на Ло Бинхэ только нижние одежды, он аккуратно присаживается на край кровати, тревожа этот мертвый покой. Человек на кровати ожидаемо не реагирует и Цинцю действительно жалеет, что сейчас Бинхэ не может его услышать. Он уже видел подобную картину. Видеть ее во второй раз действительно тяжело.
– Сегодня опять приходил Лю Цингэ, – Ло Бинхэ ложится рядом с его телом, укладывая голову на неподвижную грудь. – Он все так же упорен в своих попытках. Учитель может не переживать за этого человека. За эти четыре года он совсем не изменился. Все такой же язвительный и грубый.
Это действительно Лю Цингэ, и Цинцю невольно улыбается от подобной мысли. Кажется, что его ученик почувствовал это. Он тоже улыбнулся, но взгляд показывал все его мысли, которые поймет даже слепой.
– В этот раз Лю Цингэ сказал убить его, – он на секунду замирает, прокручивая события сегодняшнего дня, но потом продолжает рассказ, будто Цинцю действительно слушает. – Я никогда не смогу этого сделать. Как бы сильно я ненавидел этого человека, он важен для учителя. Лишь из своей прихоти я никогда не сделаю того, что он просил.
Цинцю действительно не думал, насколько Ло Бинхэ его любит, раз даже пытается терпеть ненавистного ему Лю Цингэ. Именно после этого момента их отношения стали такими, какими они являются и по сей день. Изменилось лишь то, что при виде друг друга они не пытаются перерезать друг другу глотки. Он действительно не понимал, на какой тонкой грани находился Ло Бинхэ, не лишив Цингэ жизни.
– Я устал учитель. Каждый раз он приходит и говорит то, что я не желаю слышать. Но самое страшное в этом то, что он действительно прав.
Он вспоминает этот диалог, который больше походил на яростные нападения Лю Цингэ, в то время как его ученик покорно принимал удары.
– Вовсе нет, – говорит Шэнь Цинцю, хотя прекрасно знает, что Бинхэ не услышит. – Лю-шиди может многое сказать под воздействием эмоций, но ты на самом деле не виноват.
Это был только его выбор и его же вина. Заботясь лишь о своем собственном благополучии, он и не заметил, как превратил персонажа Шэнь Цинцю в совершенно другого человека. Ведомый только страхом за свою собственную жизнь он и не заметил, что многие люди уже давно не видят в нем злодея. Он был слишком обеспокоен своей безопасностью, что не смог заметить. Его Ло Бинхэ – не оригинал. Даже в моменты ярости он всегда ставил благополучие Цинцю на первое место, наступая на горло собственным принципам и эгоистичным желаниям. Только сейчас Шэнь Цинцю понимает, насколько он стал эгоистичен в этой бесконечной любви.
– Я ведь действительно виноват, учитель? – хрипло спрашивает Ло Бинхэ, сильнее прижимая к себе неподвижное тело. – Это ведь моя вина. Без меня учитель бы не самоуничтожился.
– Это был мой собственный выбор, Бинхэ. Тебе не стоит просить прощение за мои действия.
– Учитель должен наказать этого ученика, – глаза его ученика краснеют, а по щекам катятся слезы, оставляя мокрые дорожки на щеках и пропадая на белом халате мертвеца. – Я вынесу любое наказание. Даже если учитель больше никогда не захочет меня видеть, я не посмею ему навязываться. Я лишь прошу о том, чтобы учитель проснулся.
Видеть слезы Ло Бинхэ было действительно тяжело. Он уже привык к тому, что его ученик ловко орудовал этим оружием, понимая, что Шэнь Цинцю не посмеет отказать. И пускай эти слезы тоже были своего рода просьбой, но от них у Цинцю разрывалось сердце. Он садится на кровать рядом с Ло Бинхэ и пытается стереть соленые капли, но его рука проходит насквозь, будто издеваясь. Будто напоминая, что именно он бросил Ло Бинхэ, тем самым являясь причиной этих слез.
Он сидит рядом, с тяжелым сердцем наблюдая, как его ученик обнимает безжизненное тело. Ло Бинхэ выше и больше, а на фоне бледного и тонкого Шэнь Цинцю выглядит и вовсе великаном. Однако именно сейчас это был обычный ребенок, что как и в детстве ищет утешения в его объятьях. Только теперь они больше не дарят тепла, а этот Шэнь Цинцю не утешит. Лишь сделает только хуже, а Ло Бинхэ примет это как данное. Будто большего он и не достоин.
– Совсем скоро наступит зима, учитель, – его глаза красные от слез и Шэнь Цинцю не понимает, почему он напомнил об этом. – Раньше я ненавидел эту пору. Она холодная, уродливая и пустая. Это всегда был одним из самых тяжелых периодов в моей жизни. Бедный ребенок, который с трудом находил еду, чтобы выжить, теперь сталкивался еще и с зимней непредсказуемостью.
Это действительно было так, Шэнь Цинцю приметил эту особенность в Ло Бинхэ еще очень давно. Пускай он и никогда не признается в этом, но Цинцю видел, насколько более приставучим был его ученик в эту пору. Будто получить тепло рядом с ним было физически необходимо. Именно в эти месяцы они любили просто находиться в объятиях друг друга, позволяя ощутить мягкое тепло.
– Когда я стал обучаться на пике Цинцзин, то стало несравненно проще. Теплые одежды и постель, а рядом всегда учитель, улыбка которого согревала лучше любой зимней накидки, – Бинхэ улыбается, вспоминая те дни. – Тогда я впервые увидел, насколько красивой может быть зима. Что даже в ней можно увидеть нечто удивительное, нечто прекрасное. А когда я оказался в Бесконечной Бездне… Я впервые в жизни захотел поскорее увидеть это время года.
– Ты никогда не говорил мне об этом.
– А сейчас лишь холод этой комнаты позволяет мне сохранить ваше тело. Это даже немного иронично, не находите? Боялся зимы в детстве, полюбил подростком, возненавидел взрослым. Этот холод напоминает мне только о том, чего я достоин.
Ло Бинхэ действительно не рассказывал ему об этом. Они условились, что между ними больше не должно быть секретов, но Цинцю не знал, что именно подобную историю его ученик даже с этим уговором не расскажет. Это несказанно злило, однако понимая, что Ло Бинхэ таким образом лишь пытался не расстраивать его, сделало эту тайну настоящей часовой бомбой. Шэнь Цинцю, ты настоящее чудовище, что бросило этого человека.
Сейчас нет смысла ругать прошлого себя. Они оба сделали слишком много ошибок, исправлением которых они сейчас и занимаются. Давиться собственной глупостью уже поздно и им приходится жить с этой тяжелой ношей. Писатели бы написали, что со временем должно стать легче. Вот только они вовсе не писатели, а написанием нескольких красивых строк они не помогут своим отношениям. Они оба действительно стараются, но Цинцю все еще боится, что облажается. Как и в тот раз, преследуемый выдуманными страхами.
– Я просто хочу, чтобы учитель вернулся.
Бинхэ не говорит, что после пробуждения учителя он хочет всегда быть рядом. Не говорит, что хочет видеть его улыбку. Не говорит, что хочет чувствовать чужие руки, что переплетаются с собственными пальцами. Ло Бинхэ не говорит ничего.
Со временем Шэнь Цинцю замечает, как измученный событиями дня Ло Бинхэ погружается в сон. Даже сейчас Цинцю видит, насколько сильно он пытается не провалиться в мир собственных сновидений, не позволяя себе потерять бдительность. Если бы он мог его слышать, то даже тихий вздох заставил бы его ученика подорваться.
Цинцю замечает, насколько его Ло Бинхэ бледен. При свете солнца она и могла выглядеть величественно, но сейчас, будучи в сумраке холодного зала, она выглядит слишком болезненно. Цинцю не видит того славного румянца на щеках, а кожа его ученика бледнее новой бумаги. Солнце всегда любило Ло Бинхэ, даруя красивый загар, при этом не позволяя обгореть. Сейчас же он выглядит так, будто лучи не касались кожи уже многие годы.
– Ты действительно так долго ждал меня?
Ему никто не отвечает. Цинцю проводит рукой по чужим волосам, пытаясь хоть таким образом выразить свою поддержку. Даже зная, что Ло Бинхэ ничего не почувствует, он не может просто так наблюдать за этим.
***
Он просыпается с тяжестью на груди и на несколько секунд замирает, не осознавая, где он сейчас. Цинцю видит знакомые потолок и стены, а из открытого окна можно разглядеть родной бамбуковый лес, укрытый покровом ночи. Звезды мягко мерцают над верхушками деревьев, даря покой и умиротворение.
Он поворачивает свою голову и встречается с встревоженным Ло Бинхэ.
– Этот ученик просит прощение у учителя, – виновато шепчет он. – Я был слишком слаб и не смог удержать собственный сон под контролем.
Одного взгляда на мужа Шэнь Цинцю хватает, чтобы прийти в себя. Понять, что ты больше не в водовороте этого кошмара, было действительно облегчением. Он прикрывает глаза и льнет к Ло Бинхэ, чем озадачивает последнего. Цинцю не был человеком, что проявлял свою привязанность. И пускай Бинхэ действительно не сомневается в его чувствах, видеть их проявление было на самом деле приятно. Он обнимает сонного мужа ближе и улыбается, скрывая улыбку в густых волосах.
– Тебе незачем простить прощение, Бинхэ.
На улице все еще ночь. Прямо сейчас лучше всего просто лечь спать, но они прекрасно знают, что не смогут. Им действительно стоит поговорить об этом. Сейчас Ло Бинхэ, будто назло, слишком молчалив.
– Почему ты не рассказал мне об этом дне?
Ло Бинхэ продолжает его обнимать, не произнеся и слова, поэтому Шэнь Цинцю выпутывается из объятий. Он не уходит, однако немного приподнимается, чтобы видеть лицо своего ученика.
– Это был один из многих дней, когда я ждал учителя. Попытайся я рассказать обо всех, то потратил бы слишком много времени.
– И тем не менее, – возмущается Цинцю. – Почему именно этот сон приснился тебе сегодня? Что произошло?
Ло Бинхэ в смущении отводит глаза и Цинцю понимает, что сейчас будет выслушивать оправдания. Бинхэ не любил ему врать, однако уходить от правды он научился мастерски.
– Этот ученик просто устал. Не знаю, почему именно сегодня я вспомнил эту историю.
– Бинхэ…
В досаде Ло Бинхэ поджимает губы, все еще не желая говорить правду.
– Я встретился с Лю Цингэ.
Шэнь Цинцю действительно удивлен. Он слышал, что Лю Цингэ отправился на охоту на какого-то демона, что утаскивает из поселений скот. Даже удивительно, что они пересеклись в таком месте. Что же там понадобилось Бинхэ?
– Этот ученик возвращался к учителю после нескольких недель пребывания в Царстве Демонов, – отвечает Бинхэ, будто услышав его вопрос. – Но встретив этого человека… Мы с ним немного повздорили.
– Что же там произошло? Что в этот раз послужило причиной этой перепалки?
– Учитель зря спрашивает причину. Разумеется, это был он.
Сказать, что Шэнь Цинцю был в шоке от ответа – ничего не сказать. Нет, серьезно? Его там даже не было, а в итоге бросают обвинение в том, к чему он и вовсе не причастен? Просто великолепно! Бинхэ, ты действительно удивительный. Совсем скоро ты со своими слезами и обвинениями сделаешь этого учителя виноватым во всех грехах, что он совершил. Если таким образом ты пытаешься заставить его чувствовать себя неловко, то тебя можно поздравить. У тебя это чертовски хорошо получается.
– Я не обвиняю учителя, однако даже он должен признать, что из-за ваших непонятных отношений мучаюсь не только я, но и сам Лю Цингэ. Я его все еще не уважаю, но даже по моим меркам это довольно жестоко.
– Подожди минуту! – вскрикивает Цинцю. – Какие отношения с Лю Цингэ?
На него смотрят так, как хищник на слабую раненую жертву. Этот хищный взгляд, где страсть и ярость смешались в чудовищный коктейль, не сулил ничего хорошего Шэнь Цинцю. Будто в подтверждение его мыслям его опрокидывают на спину, а Ло Бинхэ нависает, как грозовые тучи.
– Неужели учитель все еще не понял?
Что он должен понять, объясните ему! Да, он может признать, что считать его мудрым человеком – неправильно. Он довольно легко может понять, что и когда от него хотят, однако прямо сейчас Ло Бинхэ задал ему действительно непосильную задачу. И при чем тут Лю Цингэ? Если Бинхэ не нравится их дружба, то придется смириться. Просто перестать говорить с шиди он не может.
– Учитель, ты действительно жесток.
В разрез его обвиняющим словам, лицо Ло Бинхэ смягчается. Он ложится прямо на него, будто и вовсе плевал на чужой комфорт. Бинхэ, пощади этого старика! Ты далеко не тот маленький невинный лотос, которого он мог носить на руках. Но Шэнь Цинцю молчит, лишь кладет руки на чужую спину, медленно поглаживая.
– И все же, что не так с Лю Цингэ?
Цинцю слышит короткий смешок и это единственный ответ, которым Бинхэ его одарил. Ладно, он подумает над этим завтра. Он слишком устал, чтобы думать об этом.
– Учитель, – практически шепчет Ло Бинхэ.
– Мм?
– Учитель ведь больше не уйдет?
Боже, этот ребенок… Цинцю уже действительно устал доказывать, что больше никогда его не покинет. Но практически постоянно ему приходилось говорить это вновь и вновь, будто напоминая. Иногда ему кажется, что Ло Бинхэ ему действительно не верит. Однако понимает, что лишь он виноват в этой неуверенности своего ученика. Что из-за него Ло Бинхэ по ночам так сильно прижимается. Он вспоминает тот сон, когда Бинхэ просыпался от малейшего шороха, ожидая, что кто-то таки добрался до зала. Даже сейчас, когда вся их тяжелая история позади, он не смог отказаться от этой привычки.
– Не переживай, Бинхэ, – он поднимает своими руками лицо ученика, вынуждая посмотреть в глаза. – Этот учитель никуда не уйдет. А если что-то и случится, то он обязательно вернется.
Он не обещает, что будет рядом с Ло Бинхэ всегда. Их жизнь слишком непостоянна для того, чтобы бросаться вечными клятвами. Однако его слова действуют на Ло Бинхэ успокаивающе. Они улыбаются друг другу и Шэнь Цинцю думает, что со стороны они похожи на влюбленных идиотов. В своей голове он даже посмеялся, понимая, что они и есть идиоты.
– А еще я слышал, что учитель взял новых учеников.
– Боже, Бинхэ, – стонет Шэнь Цинцю. – Прошу, не напоминай мне про этих негодников в постели.
– Почему, они досаждают учителю? Если они доставляют вам проблемы, то я готов взять их обучение на себя.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Почему?
Следующие действия Шэнь Цинцю заставляют Ло Бинхэ замереть. Учитель берет его лицо в свои руки и резко наклоняет, мягко целуя чужие губы. Поцелуй длится лишь несколько секунд, но Ло Бинхэ этого вполне достаточно. Он так же мягко отвечает, не желая сегодня набрасываться с привычной страстью.
– Потому что если Бинхэ возьмет учеников, – Цинцю шепчет эти слова прямо ему в губы. – То этот учитель будет чувствовать себя одиноко.
Они целуются так же мягко, как и до этого. Цинцю действительно скучал по Ло Бинхэ, поэтому пытался показать в этом действии всю свою тоску. Но он знает, что его муж и без этого все прекрасно понимает. Ло Бинхэ невероятно проницательный, когда дело касается его. От этих мыслей он улыбается в поцелуй, обхватывая чужую шею руками.
Когда солнце окрашивает небо в оранжевый, скрывая за своим светом звезды, первые соловьи уже скачут по крыше бамбукового дома. Их голоса вместе с щебетанием проснувшихся учеников сливаются в причудливый хор, от которого хочет петь душа. Лишь в небольшой комнате, где все еще царит ночной покой, два человека спят спокойным сном без сновидений.