Что почитать: свежие записи из разных блогов

Меня там не было очень долго. Осень уже в зените, я скоро уеду. Я еще не знаю, надолго или навсегда. Может быть, я там и останусь. Нет, эти места мне не надоели. Они не способны надоесть. Только не они. Только не мне. Но мне нужна работа, которой там нет...
Дети уговаривают меня остаться. Как бы я хотела этого... Но кем я тогда буду в собственных глазах и в глазах Бога?.. Нет. Христианство - оно не про то, как с тобой должны обращаться люди. Оно про то, как ты должен обращаться с людьми, независимо от их отношения к тебе. И если я позволю маме умереть одной в пустом доме, как я смогу себе это простить?
Я должна быть рядом, когда она уйдёт вслед за папой. И только потом смогу позволить себе вернуться.
Вот только будет ли к кому возвращаться?
скрытый текстЯ лгу себе и другим, что не хочу иметь никаких отношений с ним, что всё давно перегорело, и у меня не осталось к нему никаких чувств. Остались. Это до сих пор единственный человек, которого я могу представить рядом с собой. Кто не вызывает отторжения. Венец действительно соединяет людей. Так, как ничто другое соединить не может. Я продолжаю его любить. И именно поэтому - не знаю...
Потому что рано или поздно услышу что-нибудь такое, что снова ударит меня. Потому что... Потому что не хочу терять то отношение к нему, которое сумела сохранить.
Тут я могу никому не лгать. Мне без него плохо. Мне его не хватает. Половины меня со мной нет, и я этой половине не нужна... Если бы была нужна - разве дошло бы то такого?
Я давно не пишу ни о чём подобном в старом дневнике. Нет, я его не забросила. Но там теперь только рукоделие, рецепты. Фото. И стихи иногда. А здесь слова сами бегут из-под пальцев, и я удивляюсь тому, как много успела накопить в себе. Пишу, и мне становится легче.
Я много думаю о любви. Когда-то мне сказали, что я умею любить как никто другой. Это неправда. Я не умею любить. Нельзя уметь любить. Можно только учиться этому - всегда. Всю жизнь. Я смотрела на своих стариков, пока папа был жив, и думала. Можно ли сказать, что они друг друга любят? Ругались без конца. Обижались. Под конец и вовсе как дети... Если смотреть на слова - так и вовсе друг друга терпеть не могли. Но ведь мама поглядывала на часы, чтобы не пропустить время его укола, и даже когда дулась на него, спрашивала, поставила ли я укол. Он беспокоился, когда она уходила к соседке. И я не представляю их порознь. Они меня часто обижали. Это неизбежно, к сожалению. У меня проблемы с нервами, у них - возраст. Но если раньше я чуть ли не ненавидела их, когда ситуация сильно обострялась, то сейчас все чаще ловлю себя на чувстве глубокой нежности к ним. Они так хотели, чтобы к ним прислушивались, чтобы с ними считались, советовались с ними. Для них это, наверное, и есть то единственное проявление любви, которое им знакомо. Они не знали другого, не умели любить по-другому, им негде и не у кого было научиться. Может быть, большинство наших проблем в отношениях основаны на том, что мы говорим "я люблю тебя" на разных языках...
Мама сегодня так обрадовалась, когда я спросила её совета для подруги, как лучше засолить грибы...

Я буду очень скучать по детям. Мне их всегда не хватает. Их присутствия, их тепла рядом. Голосов. Обнимашек много раз на дню. Не знаю, как я буду справляться с этим, когда уеду. Может быть, к тому времени я научусь любить и на расстоянии. Время покажет.
А ещё я совсем перестала мечтать. Я больше не строю планов на будущее и не чувствую себя от этого обделенной. Пусть Бог решает, каким оно будет, это будущее. Потому что Ему точно виднее, что пойдёт мне во благо.
Даже удивительно - насколько велика разница между тем дневником и этим. Там короткие заметки. Тут - большие записи. Так странно наблюдать за тем, как чувства и мысли обретают форму, вытекая из-под пальцев...
Мне снятся странные сны. Я не помню их, когда просыпаюсь. Но остается ощущение... Я не знаю, как его назвать. Но мне от него хорошо.

Нервы очень расшатаны. Услышала краем уха историю - "скорая" отказалась выезжать, потому что звонил ребенок, девочка, и её мама умерла.
Руки трясутся.

В памяти неожиданно всплыло имя. Чолмоны-Кей, Звезда Ветра. Детская история про лошадь - и это всё, что я помню. Имя. Поискать по коробкам с черновиками, если они ещё целы в деревне, может, найдётся? Не жду от этой сказки ничего существенного. Просто вдруг захотелось заглянуть в глаза себе - прежней. Ребёнку, который убегал от реальности в волшебные миры, выдуманные им самим. Я по-прежнему их придумываю. Но теперь не прячусь - я показываю их другим.

Есть зависимость от интернета. А есть ли зависимость от реальности?

О чём я хотела поговорить сегодня с самой собой? О том, как отчаянно мне не хватает людей, бывших не так давно самыми близкими. Боль прошла. А любовь осталась. Я не стану даже пытаться её задушить. Живое убивать нельзя...
Вот теперь мне действительно совершенно неважно, кем они меня считают. Важно, что мне без них очень пусто и одиноко.
Я хочу быть с тобой, эта боль у меня не пройдет...
И важно то, что я не стану даже пытаться что-то изменить. Им-то это не нужно...

скрытый текстПоймала себя на мыслях о монашестве. Пока только мыслях. Смотрела мусульманскую одежду - очень нравится. Посоветовали купить или сшить хиджаб, очень хорошо шерстяной зимой и осенью носить. Мне вдруг пришло в голову, что он похож немного на монашеский куколь.
Я уже думала о монастыре. Давно, тридцать лет назад. Не сложилось. И правильно не сложилось. Какая бы я тогда была монахиня? Ничего не зная о жизни, о людях... "Замуж, дура!" - это и про меня тоже. Монах всех людей любить должен. А я и любить-то не умела тогда... Только вот теперь, чуть-чуть, краешком, начала понимать, что же это такое на самом деле - любовь... Может быть, теперь - можно?
В монастырь не уходят, туда приходят. Собственно, а почему нет? Вот дети выросли, скоро, глядишь, заведут свои семьи... Что я буду делать одна? Ветер по комнатам гонять? Но загадывать не буду наперед. Как Бог даст, так и ладно.
Это непривычно, но я успокоилась, кажется. Однажды я ненадолго испытала вот это чувство полного, совершенного покоя, когда после молитвы с православными туристами засыпала в палатке. Пришел фронт, была сильная гроза с ливнем, небо горело над пологом палатки, а я лежала в спальнике и засыпала, совершенно спокойная, в полной уверенности, что вот сейчас я на своем месте, и всё, что происходит - правильно. Словно Бог накрыл ладонью...
А теперь я с ним живу.

Младший опять приходил ко мне ночью. Сказал, грустно. Вот который раз ловлю себя на том, что стоит просто обнять этого человечка, и все проблемы сразу перестают быть важными. Сразу становится спокойно и легко. И очень тепло на сердце.
Старшего тоже, но он уже такой большой, что не вдруг обнимешь. Хотя любит, чтобы его приласкали, не меньше мелкого. Сегодня обняла, сказала, какой он у меня молодец, как много мне помогает. Он проворчал, что это ничего особенного. Потом сказал спасибо. Видно было, насколько это ему приятно. Чижик-чижик...
Будет очень трудно оторваться от них и уехать. Но иначе - никак...
Один человек как-то назвал меня курицей. Сейчас думаю - а это ведь замечательно. Ну курица. Что в этом плохого? Каждого обогреть, каждому найти зёрнышко, за каждого - хоть на коршуна, хоть на овчарку. Это же похвала высшей пробы, а не оскорбление.
Ко-ко-ко...

А сегодня день рождения моего папы.

Ему исполняется 70 лет.

Сегодня у моей мамы день рождения!

 

А вчера я не пошла на работу, потому что резко подскочило давление. Где-то за полчаса до выхода.

Даже и не знаю, с чего начать, чтобы написать о том, что заканчивается. Вообще, такие границы всегда трудно определять. Когда закончились эти отношения? Когда мне приснился сон о том, что мы расстанемся, я позвонила Д. и спросила, не расстанемся ли мы, а он впервые засомневался? Или когда он приехал, сказал, что ему в тягость моя болезнь и мы расстаемся, а потом ушел гулять по обледеневшим Нижегородским улицам? А может, все произошло в ту ночь, почти 3 года назад, когда к моему анонимному посту оставил комментарий С., и завязался тот роман по переписке, о котором никто так и не узнал? Но зато я четко поняла, кого люблю, а с кем просто разделяю жилье. Или еще раньше, из-за потери всякого интереса и к жизни, и к этим отношениям... Есть и 4-й вариант: мы изначально не любили друг друга, были слишком разными и не сумели стать достаточно близки.

 

Сегодня мама с отчимом привезли из Мск 2 чемодана с моими самыми основными вещами. Я не смогла их сама забрать, потому что боюсь ездить на поезде из-за панических атак. Мама не особенно со мной советовалась: выкидывала то, что хотела выкинуть, активно предлагала Д. какие-то из моих вещей, которые он мне оставил. Исходя из представления о том, что раз он больше вкладывался в квартиру, значит должен и больше забрать: его или мое мнение интересовало ее мало. Чувствую себя беспомощным ребенком, человеком, у которого отняли взрослую жизнь. Очень больно от этого насилия, прикрытого гиперопекой. Хотя если бы мама в полной мере осознавала, как неуважительно поступает по отношению ко мне, это был бы прямой садизм и так, конечно же, было бы еще хуже.

 

Планы на жизнь самые безрадостные. Я давно смирилась с тем, что никогда не найду нормальную работу; благо, у семьи есть недвижимость, с которой позднее я смогу получать доход. Жить уеду к бабуле в соседний район: она тоже не сахар, но с моей любимой мамой вряд ли сравнится. В последний месяц замечаю у себя симптомы СДВГ и сомневаюсь, что смогу развиваться в рамках своих хобби.

 

А парня искать нет никакого желания. В Москве я делала это из страха остаться жить в картонной коробке, потому что на семью не хотела рассчитывать. Теперь уже я не чувствую этой опасности, как и одиночества благодаря большому количеству родственников вокруг, для общения мне хватает друзей по переписке. Кроме того, после этого расставания я в полной мере оценила, какой тяжелый отпечаток ставит на человека болезнь. Я специально выбрала достаточно инертного мужчину с тем рассчетом, что если случится то, что случилось в итоге, он не бросит меня, потому что к тому времени привыкнет. Но он все равно не выдержал.

 

Единственная мысль, которая меня греет, это то, что когда-нибудь мы с С. встретимся и переспим, наконец. Разумеется, он не уйдет от своей жены: ни ко мне, ни к какой-то другой женщине. Но тогда я хотя бы буду знать, что получила от этой жизни максимум, потому что таких сильных чувств, как к нему, я, наверное, никогда ни к кому не испытывала. Жалко, наверное, звучит... Но болезнь, любая, вообще, дело не очень приглядное.

Как крыски к искусству приобщались.