Что почитать: свежие записи из разных блогов

Записи с тэгом #The Defective из разных блогов

Psoj_i_Sysoj, блог «Отбракованные»

Отбракованные. Глава 15

Предыдущая глава

«Я что, ненормальный? — подумал Лу Бисин. — Если бы он это увидел, ему пришлось бы меня убить».



***

Уайт очнулся первым. Ничего не соображая, он кое-как встал и прежде всего ощупал себя с головы до ног, чтобы убедиться, что все комплектующие на месте, а мозги не расплескались по кабине. Вслед за этим он выдохнул и хлопнулся навзничь, лёжа на полу животом вверх.

У него было чувство, что его собачья доля вновь нашла его.

читать дальшеУ семьи Уайта водилось немного денег, так что в детстве его взяли в тур по Седьмой галактике. Посидев в звездолёте с полмесяца, и он тут же решил, что способен путешествовать в космосе, куда душе угодно. Вот только пассажирский космический корабль под завязку [1] набит автоматическим оборудованием самообслуживания, благодаря которому пассажиры, летящие транспортом высшего класса, почти не ощущают разницы с землёй; а вот боевой мех — совсем другое дело.

Лёжа на полу, он какое-то время размышлял о том, что в этом мире на земле и небесах всё тлен [2], о жизни и смерти, и вот-вот достиг бы полного просветления [3], но тут рядом послышалось движение — Мята и Хуан Цзиншу одна за другой приходили в себя.

Лежащую на полу Хуан Цзиншу минут пять тошнило, после чего она, указывая на Мяту, заявила:

— Ну и зачем ты, негодяйка, лезешь не в своё дело?!

Великодушно признавая свою вину, Мята не стала браниться в ответ. С трудом поднявшись на ноги, она, качаясь, двинулась вперёд, выписывая кренделя.

— Где это мы?

— И кто, по-твоему, тебе ответит? — рявкнула на неё Хуан Цзиншу.

— Должна быть запись маршрута, — отозвался Уайт, который, впрочем, больше не осмеливался здесь ничего трогать — вытянув руки по швам, он встал на цыпочки, чтобы взглянуть на приборную панель. — Я… погодите, кто может разобрать космические координаты?

Девушки обменялись растерянными взглядами.

— Если вы даже в координатах ни бельмеса не смыслите, — оскалился в бессовестной [4] ухмылке Уайт, — то зачем мы вообще полезли в этот мех?

— На створке люка загорелись два зелёных индикатора, — сообщила Мята, не обращая на него внимания, после чего нетвёрдой походкой направилась туда. — Дайте-ка посмотрю… давление… а, нет — это атмосферное давление снаружи, а второй — наверно, качество воздуха. Наш главный Лу, вроде бы, говорил, что лишь продвинутые мехи обладают собственным интеллектом. Этот мех довольно примитивный, так что способен подавать сигналы лишь с помощью световых индикаторов, таких, как этот… если не считать зелёной шляпы [5], обычно зелёный означает что-то хорошее, верно?

— Может, мы всё ещё на Пекине? — спросил Уайт. — Сделали круг — да и вернулись обратно в атмосферу?

— Понятия не имею, сперва стоит найти способ выбраться отсюда — если я снова полечу, то точно сдохну в этой жестянке. — С этими словами Хуан Цзиншу поднялась на ноги — и тут ей будто пришла в голову какая-то мысль. — Погодите-ка, мне кажется или тут правда кого-то не хватает? — недоверчиво спросила она.

Вскоре они обнаружили своего однокашника Бойцового петуха — тот забился в угол кабины, пуская пену изо рта, и в целом являл собой весьма плачевное зрелище. Вытянув ногу, Хуан Цзиншу пнула его по лодыжке:

— Этот болван вообще живой?

На самом деле, в мехе имелось медицинское оборудование, но после краткого совещания трое оставшихся решили, что Бойцовый петух в конце концов всё-таки живая тварь, а потому использовать его для подобного рода экспериментов попросту негуманно. В итоге на Уайта взвалили обязанность тащить товарища на спине, пока они не найдут того, кто им поможет.

Бойцовый петух был весьма рослым и крупным парнем — если вынуть из него все внутренности, то в получившийся кожаный мешок можно было бы без труда запихнуть всего Уайта. Полуживой Бойцовый петух своей непосильной тяжестью обратил самого продвинутого в области технологий студента академии «Синхай» в какого-то осла. Натужно пыхтя и обливаясь потом покрасневший до корней волос Уайт слушал, как две его однокашницы сыплют бессмысленными словами, будто пулемёты, шумно пререкаясь по поводу того, как им выбраться наружу — и в конце концов наткнулись на самый простой способ: открыть люк силой.

— Раз он отключился, духовная сеть, должно быть, отсоединилась от пилота. Всё это время мех шёл на автопилоте. Теперь, прибыв на место назначения, мы, по идее, должны спокойно выйти в любой момент. — Рассудила Мята, осторожно ухватившись за створку люка. — Не знаю, как этот люк…

Не успело прозвучать заветное слово «открывается», как мех издал леденящий душу [6] вздох.

Трое студентов побелели от ужаса: они подумали было, что эта хлопушка с двумя зарядами вновь собралась в дорогу. Уайт уже собрался было машинально грохнуться в обморок, как тут в кабину потянуло специфическим запахом — люк наконец отворился.

Мята не знала, сколько прошло времени, прежде чем она наконец смогла с трудом повернуть голову, чтобы выдавить:

— …где это мы?

Перед ними в холодном свете огромного ангара тянулись идеально ровные ряды за рядами боевых мехов. Каждый из них щетинился устрашающего вида оружием, и чёрное дуло одного из них было как раз уставлено в сторону студентов, словно вознамерившись стереть их с лица земли.

С другого конца ангара, теряющегося вдали, задувал ветер, издающий звук, похожий на перешёптывание.

Уайт невольно содрогнулся.

Это определённо был не Пекин-ß.

Внезапно Хуан Цзиншу дёрнула Мяту за руку и затащила её обратно в мех, одновременно зажимая ей рот.

В следующее мгновение из дальнего конца ангара раздался звук приближающихся шагов. Трое подростков, уже не отваживаясь выйти, сгрудились у входа, осторожно выглядывая в щель у створки люка. Рядом с ними по рельсам медленно скользила вагонетка, её сопровождали двое вооружённых людей с татуировками ядовитых тварей на лицах. В вагонетке лежала связка из абсолютно неподвижных детей — невозможно было судить о том, живы ли они.

— Аппетиты пиратов всё растут, — бросил один из сопровождающих дрезину. — Теперь они держат здесь взаперти всех, кто сделал себе хоть какое-то имя в пределах Восьмой галактики. Неужто затеяли переворот?

— Ты что же, не слышал, что на столичной звезде они добились успеха? — отозвался второй. — Остальные уже вкусили мяса — если не поторопимся, нам даже пустой похлёбки не достанется. Если уж говорить об этом, то мы были в составе Лиги более сотни лет — и как же она заботилась о нас? Стало это местечко хоть на йоту менее мерзким? Скорее уж наоборот.

— Хоть Лига и не заботилась о нас, — помолчав, ответил первый, — они хотя бы не относились к нам так, будто мы не люди…

— Тс-с, довольно болтовни, — оборвал его второй.

Оба замолчали, и приглушённый звук шагов вскоре стих вдали вместе с удалившейся вагонеткой.

Прошло довольно много времени, прежде чем Хуан Цзиншу отпустила Мяту, отняв руку у неё ото рта, и прошептала:

— Я их уже видела.

Уайт и Мята уставились на неё, и девушка в двух словах поведала им о том, что случилось с ней в тот день, когда она направлялась в академию «Синхай», чтобы подать документы.

— Так ты… ты — пусто… пусто… — принялся испуганно запинаться Уайт.

— Это называется пневмоцефалия, — холодно взглянула на него Хуан Цзиншу. — У тебя, что, внутренняя память забилась?

Уайт втянул шею, больше не осмеливаясь произнести ни слова.

— Кажется, я начинаю что-то понимать, — поразмыслив над этим, сообщила Мята. — Предположим, что этот мех принадлежал тем самым людям, которых ты встретила — Четвёртый брат разобрался с ними, и мех передали нашей академии. Тогда я могла случайно активировать систему автоматического возвращения, и этот мех доставил нас прямиком в притон этих людей!

Несущий на себе тяжкое бремя в лице Бойцового петуха Уайт, чувствуя, что икры у него уже сводит судорогой, предложил:

— В таком случае, давайте поскорее сообщим в полицию!

На это высокое суждение Хуан Цзиншу и Мята в один голос ответили:

— Заткнись!

Уайт послушно прикусил язык.

Глянув на пребывающего в бессознательном состоянии Бойцового петуха, Мята чистосердечно призналась:

— Само собой, мы не сможем доставить эту штуковину назад. И что же нам теперь делать?

Четверо подростков оказались в положении затерянных в пустыне странников. Казалось, куда бы они ни направились, повсюду их ожидают гибельные ловушки. Теперь всё, что им оставалось — это выбрать способ гибели: либо умереть от голода, не двигаясь с места, либо играть со смертью, пытаясь вновь запустить мех… либо их обнаружат и уничтожат как нежелательных свидетелей.

— Постойте, вы слышали, о чём говорили те двое? — подумав немного, заметила Хуан Цзиншу.

— О том, чтобы свергнуть Лигу и тому подобном? — припомнил Уайт.

— Ага, и ещё один из них сказал: «…они держат здесь взаперти всех, кто сделал себе хоть какое-то имя в пределах Восьмой галактики…» — понимаете, что это значит? Ведь едва ли про Четвёртого брата можно сказать, что он не сделал себе имени?

— А нет Четвёртого брата — так есть другие, — рассудила Мята. — Учитывая, что их «держат взаперти», едва ли они находятся здесь по собственной воле — так что они вроде нас. Давайте отыщем их — даже если они не помогут нам выбраться, это всяко лучше, чем сидеть здесь.

Итак, из трёх пребывающих в сознании подростков двое достигли согласия — и Уайту волей-неволей пришлось подчиниться большинству — вернее, хватило ума держать рот на замке, со скорбью в сердце волоча на себе Бойцового петуха. Поскольку это место было битком набито ужасающими мехами, троица не осмеливалась разгуливать здесь, а потому им только и оставалось, что следовать по рельсам в том же направлении, где исчезла вагонетка — так они и брели вперёд наугад, мучимые холодом, голодом и жаждой.


***

В то же время на Пекине вызволенный полицией Лу Бисин тотчас отправился на поиски Линь Цзинхэна, но против всех ожиданий они не увенчались успехом — Пенни сообщила ему, что Четвёртый брат уже покинул планету!

Надо сказать, что Линь был чем-то вроде домоседа: за прошедшие пять лет он и шагу не делал за пределы атмосферы Пекина — и надо же было ему пуститься в столь дальний путь именно сегодня!

Это уже нельзя было свести к простому невезению. Веко Лу Бисина начало подёргиваться со страшной силой.

— Старшая сестрица Пенни, — взмолился он, — ты не одолжишь мне мех?

— Господин Лу, что вы такое говорите? — со всей серьёзностью законопослушного гражданина ответила та. — Всё-таки мехи приравнены к незаконному оружию.

Лу Бисин не знал, что и сказать на это.

Всего двадцать минут спустя члены Чёрной дыры были до глубины сердца поражены тем, что недавно отбывший с Пекина Четвёртый брат уже вернулся!

Пенни протёрла глаза, полагая, что ей мерещится, и тут же обратила внимание на лицо Четвёртого брата — тот был как в воду опущенный.

— Подготовь всё, мне нужно отлучиться, — с привычной краткостью бросил он.

Хоть Пенни по-прежнему ничегошеньки не понимала, при виде выражения лица босса она не осмелилась приставать к нему с вопросами.

— Куда направляетесь? — осведомилась она, догоняя его. — Вам понадобится космический корабль или мех… Четвёртый брат, куда же вы летите?

— Мех, — бросил тот, остановившись на миг, и тут же как ни в чём не бывало завернул за угол, толкнув дверь в ванную.

Поскольку Четвёртый брат и в обычное время являл собой идеал педантичности [7], Пенни, несмотря на все свои сомнения, не отважилась высказать их вслух — лишь развернулась, спеша выполнить его распоряжение.

Оказавшись в ванной, Лу Бисин, который с помощью загадочного чипа успешно выдал себя за Линя, обеими руками вцепился в раковину, испустив долгий вздох. Потом он поднял голову, на мгновение засмотревшись на тёмно-серые глаза в зеркале, приподнял подбородок, неторопливо поводив им в стороны, и улыбнулся сам себе.

Улыбка Линя была настоящей редкостью, так что Лу Бисин воспользовался случаем, чтобы вволю насладиться ею [8]. Немного повернувшись, он вновь уставился в зеркало, чтобы полюбоваться улыбкой с другого ракурса. Так и не удовлетворившись, он вытянул два пальца и послал своему отражению воздушный поцелуй.

Проделав всё это, он содрогнулся.

«Я что, ненормальный? — подумал Лу Бисин. — Если бы он это увидел, ему пришлось бы меня убить».

Решив, что от добра добра не ищут [9], он не осмелился крутиться здесь с лицом Линя, полагаясь лишь на технические возможности и собственное актёрское мастерство, а потому поспешил сесть в мех и отправиться в дорогу. Поскольку его маленькие проказники пустились в путь на мехе, до отказа набитом устройствами мониторинга и слежения, принадлежащими академии, отыскать его было совсем не сложно.

Вот только…

Взглянув на выданный устройством слежения пункт назначения, Лу Бисин нахмурился и севшим голосом отдал команду:

— Проверить систему обороны и запас оружия на этом мехе.


***

В это самое время гости «Ядовитого гнезда» были доставлены в «VIP-зону» космического корабля пиратов. Там высокопоставленные гости были избавлены от вида невообразимых экспериментов на людях и проводящих их бессердечных учёных — туда допускались лишь обслуживающие посетителей роботы. Небольшой бар, являющийся общей зоной, был окружён комфортабельными номерами — условия проживания были выше всяких похвал.

Однако же гости были не в настроении наслаждаться превосходным вином и бифштексами. Бар пустовал, ведь все сидели по своим комнатам, наблюдая за ходом военных действий в семи главных галактиках.

Ведь у этих пиратов имелся особый источник информации, с помощью которого можно было получить её куда быстрее, чем через какие-либо официальные источники Восьмой галактики.

Когда пираты прорвались через гарнизон Серебряного форта, их крупномасштабное вторжение в Первую галактику нанесло такой ущерб, что, согласно сообщениям, все высокопоставленные лица Лиги уже эвакуировались с Уто.

Линь Цзинхэн безостановочно мерил комнату шагами, прижав большой палец к середине ладони и постукивая по нему остальными четырьмя пальцами. Хоть его лицо не выказывало признаков волнения, он уже навернул не один десяток кругов по комнате.

Наконец Чжаньлу, который будто бы погрузился в медитацию рядом с ним, открыл глаза:

— Господин, я получил важные новости со столичной звезды.

Линь Цзинхэн резко вскинул голову.

— Генеральный секретарь был убит, когда направлялся домой после танцевального вечера вместе со своей супругой.

Линь Цзинхэн невольно затаил дыхание.

По счастью, Чжаньлу тут же добавил:

— Госпожа Голден спасена телохранителями, она не пострадала. Три часа спустя в Первой галактике было объявлено чрезвычайное положение. Все важные лица столичной звезды начали эвакуироваться в Крепость ангелов [10], госпожа Голден была в первой группе эвакуировавшихся.

После этого Линь Цзинхэн на какое-то время застыл в молчании, а потом, наклонившись, облокотился на тумбу под телевизором. Стоя на одной ноге, второй он едва касался пола, легко постукивая по нему носком ботинка.

— Удивительное дело, неужто семейство Голден прониклось к ней такой любовью? — бросил он в пространство. — И с какой стати Административный комитет Эдема перепрофилировался в ассоциацию по защите прав и интересов вдов?

На столичной звезде Уто велась сложная политическая игра представителей всех семи великих галактик, однако высшую административную власть представляли собой лишь Законодательный совет и Административный комитет Эдема. Эти две организации играли друг для друга роль противовесов, словно восточный и западный ветер [11] — поочерёдно одолевал то один, то другой. Благодаря тому, что сеть Эдема неустанно крепла и ширилась, в последние годы Административный комитет получил некоторый перевес над Законодательным советом, став уполномоченной организацией, за которой оставалось последнее слово в судьбе всей человеческой цивилизации.

Причина того, что такой человек, как генеральный секретарь, который хорош лишь снаружи, а внутри весь прогнил [12], занял столь высокое положение в парламенте, крылась в том, что его дедушка с отцовской стороны был одним из семи великих постоянных членов правления Административного комитета.

— Вот что мне удалось выяснить, — продолжил Чжаньлу. — После покушения госпожу Голден настоятельно попросили, чтобы она открыла доступ Эдему, предоставив полномочия его системе здравоохранения — с тех пор, как вы покинули тот мир, она заблокировала Эдем, и сейчас впервые его открыла. При этом выяснилось, что госпожа не только не пострадала, но к тому же ждёт ребёнка — потому-то член правления Голден забрал её с собой.

Нога Линь Цзинхэна замерла, коснувшись пола, его челюсть на мгновение поджалась, будто от изумления или гнева, однако иным образом он ничем не дал знать о своих эмоциях, тотчас вернув лицу бесстрастное выражение. Опустив взгляд, он издал одно-единственное:

— А, — и вновь умолк.

Тут кто-то постучал в дверь.

Чжаньлу даже не успел толком её отрыть, как внутрь ворвался Одноглазый ястреб.

— Добрый вечер, господин Лу, — вежливо поприветствовал его Чжаньлу.

— Какой он к чёрту добрый? — грубо ответил разноглазый господин Лу, а затем, будто заприметив что-то необычное в бледном лице молодого человека, спросил: — Постой-ка, ты… ты часом не Чжаньлу?

— Он самый, господин Лу. — Моментально интерпретировав выражение его лица, искусственный интеллект со всей серьёзностью заметил: — Мимолётные изменения вашей мимики показывают, что вы очень недовольны мною, полагая, что я «признал злодея своим отцом» [13]. Должно быть, вы неверно меня поняли. В моей нынешней идентичности я и сам не знаю, кого считать отцом.

На это Одноглазому ястребу было нечего ответить.

Он не озаботился тем, чтобы надеть верхнюю одежду, демонстрируя облачение истинного торговца оружием: на плечах — доспехи из подвижных металлических пластин, по бокам — пистолеты, за голенища сапог заткнут целый набор лазерных ножей, запястья подобно плетям охватывают корпускулярные выстреливающие плети — одним словом, когда он был во всеоружии, его самого вполне можно было признать бомбой в человеческом обличии. Не обращая внимания на Чжаньлу, он с грохотом захлопнул дверь, выпалив:

— Ты, по фамилии Линь, с какой стати ты не мёртв?

— Спасибо удаче старшего братца [14], — невозмутимо отозвался Линь Цзинхэн.

— Твою бабушку, хватит этой фигни! — Одноглазый ястреб уставился на него убийственным взором и, понизив голос, потребовал: — Что ты делаешь в Восьмой галактике?

— Скрываюсь, — развёл руками Линь Цзинхэн. — Слишком много людей нацелились на мою жизнь.

— Ха, — обнажил клыки Одноглазый ястреб. — Выходит, ты получил, что заслужил.

Решив не опускаться на его уровень, Линь Цзинхэн предложил:

— Почему бы тебе не присесть? Или это я заставляю тебя так нервничать?

С тем, что Линь Цзинхэн внезапно объявился среди живых, Одноглазый ястреб ещё мог примириться — в конце концов издавна известно, что век дурных людей долог [15] — так что подобному известию он бы лишь подивился, приняв должные меры предосторожности — и успокоился бы на этом. Да вот только вслед за этим он услышал, как того именуют Четвёртым братом — и осознал, что Линь Цзинхэн и есть тот самый таинственный Четвёртый брат с Пекина-ß.

Когда пять лет назад Одноглазый ястреб узнал, что Линь Цзинхэн наконец-то помер, он позволил сыну развлекаться в своё удовольствие, приглядывая за ним вполглаза [16] — в конце концов, у него был один-единственный сын, так что он всё же прибегал к некоторым ухищрениям — считая, что ни к чему держать Лу Бисина под неусыпным пристальным надзором, он довольствовался тем, что всегда знал, где тот находится и вполне ли он здоров.

А потому Одноглазый ястреб всё это время отлично знал, что его дорогой сынок находится на Пекине-ß!

— Я же сказал тебе пятнадцать лет назад, — шёпотом выпалил он. — Она мертва, мертва! Твою ж мать, когда я вытащил её из люка, она тут же испустила последний вздох, и ребёнок тоже! Я в том же году отдал тебе чип, так почему ты продолжаешь меня преследовать [17]?

— Я не питаю дурных намерений, — взглянул на него Линь Цзинхэн.

— Уж лучше бы это оказалось правдой! — сквозь зубы процедил Одноглазый Ястреб.

— Лу Синь — мой учитель, — спокойно отозвался Линь Цзинхэн. — Я ищу этого ребёнка лишь потому, что хочу позаботиться о нём.

— Позаботиться о нём? — горько ухмыльнулся Одноглазый ястреб. — Тогда вот что я тебе скажу: ему повезло, что он умер, не родившись.

Не проронив ни слова в ответ, Линь Цзинхэн отвернулся, чтобы налить ему бокал вина. Хрустальный бокал, наполненный прозрачной жидкостью, беззвучно скользнул по гладкому столу к Одноглазому Ястребу. Движения Линь Цзинхэна были точны и выверены, как у профессионального бармена — при этом он не пролил ни капли.

— В твоих словах есть резон, — наконец заговорил Линь Цзинхэн. — На столичной звезде и вправду небезопасно. Нынче её разнесли в клочья.

Стоило этим словам отзвучать, как из угла экрана выползла строка, где огромным шрифтом, словно кто-то больше всего на свете боялся, что её могут не заметить, значилось: «Дружественная армия вошла в Главный зал парламента Лиги!»

Надпись сопровождалась коротким видеороликом: из лесопарка планеты Уто валил густой дым, здание парламента, где всего день назад царило беспечное веселье [18], наполовину обуглилось, на «лес стел» было не взглянуть без боли [19] — от света цивилизации, воплощённого в камне, ничего не осталось [20]. По поверхности земли с грохотом катились наземные мехи, кроша обломки в пыль, с них спрыгивали неряшливо одетые пираты, с хохотом мочась на остатки «леса стел».

— …дец, — вырвалось у Одноглазого Ястреба, ёмко подытожив всё, что он думал по этому поводу. Хоть он питал стойкую неприязнь к Линь Цзинхэну и ненавидел Лигу, однако ему вовсе не улыбалось, чтобы эта банда сумасшедших верховодила в восьми галактиках. — Этот твой Серебряный форт, что, сделан из папье-маше?

— Кто-то из столичной верхушки затеял предательство, — бросил Линь Цзинхэн, выглядывая в окно. — У семи главных галактик нет военной автономии. Первая галактика была поймана врасплох, а остальные не успели отреагировать — ведь пираты не давали о себе знать в течение доброй сотни лет — их удар был точно выверен, должно быть, они долго к нему готовились… Чжаньлу, просканируй-ка для меня космическую станцию и доложи об обстановке.

— Что ты собираешься делать? — потребовал Одноглазый Ястреб.

— Прежде всего — прощупать обстановку, — понизив голос, отозвался Линь Цзинхэн. — Должно быть, этот проект «Дьявол во плоти» — не единственная карта у них в рукаве.


Примечания переводчика:

[1] Под завязку — в оригинале — на 80%, что в китайском зачастую означает «почти полностью».

[2] Всё тлен — в оригинале чэнъюй 四大皆空 (sìdàjiēkōng) — в букв. пер. с кит. «все четыре элемента (земля, вода, огонь и ветер, или же дао, небо, земля и государь) — пустота».

[3] Достичь полного просветления — в оригинале чэнъюй 修成正果 (xiūchéng zhèngguǒ) — в пер. с кит. «успешно достичь прямого воздаяния (форма, в которую следует переродиться)», иными словами — «достичь состояния Будды через последовательные усилия (и озарение)».

[4] Бессовестная ухмылка — в оригинале чэнъюй 没心没肺 (méi xīn méi fèi) — в пер. с кит. «ни ума, ни души», обр. в знач. «бессердечный, бессовестный», а также «легкомысленный, несерьёзный, небрежный, бесхитростный».

[5] Если не считать зелёной шляпы — зелёная шляпа в Китае считается атрибутом рогоносца. Эта идиома происходит от другой — «носить зелёный платок». Китайцы и в настоящее время могут надеть головной убор зелёного цвета разве что на карнавал или смешную вечеринку.

При династии Хань зелёный платок носили только люди низших сословий. Затем один из уездных начальников по имени Ли Фэн внес новый закон, согласно которому телесные наказания для военных преступников заменили на знак позора — в течение определенного времени провинившимся солдатам нужно было носить, не снимая, изумрудный платок. В конце XIII столетия был издан указ, согласно которому изумрудный платок полагалось носить мужчинам, в семье которых были певички и куртизанки (в том числе, если отец семейства продал дочь в публичный дом).
Информация с сайта.

[6] Леденящий душу — в оригинале чэнъюй 毛骨悚然 (máo gǔ sǒng rán) — в букв. пер. с кит. «волос и кость в ужасе трепещут», обр. в знач. «волосы встали дыбом», «по спине побежали мурашки».

[7] Идеал педантичности — в оригинале 幅二五八万似的德行 (fú èrwǔbā wàn shì de déxíng) — в пер. с кит. «свиток на два миллиона пятьсот восемьдесят тысяч добродетелей», образно в значении «пример наивысшей порядочности/педантичности».

[8] Чтобы вволю насладиться ею — в оригинале чэнъюй 丰衣足食 (fēng yī zú shí) — в пер. с кит. «много одежды и достаточно еды» — обр. в знач. «жить в достатке и довольстве».

[9] От добра добра не ищут — в оригинале чэнъюй 见好就收 (jiànhǎo jiù shōu) — в пер. с кит. «при получении хороших результатов остановиться на достигнутом», обр. в знач. «уметь вовремя остановиться», «за большим не гнаться, но и малое не упустить», «не жадничать».

[10] Крепость ангелов — в оригинале 天使城 (Tiānshǐchéng) — Тяньши чэн, где 天使 (Tiānshǐ) — в пер. с кит. «ангел», «посланец неба» или «императорский посол».

[11] Словно западный и восточный ветер — в оригинале идиома 不是东风压倒西风,就是西风压倒东风 (bù shì dōng fēng yā dǎo xī fēng jiù shì xī fēng yā dǎo dōng fēng) — в пер. с кит. «либо восточный ветер одолевает западный, либо западный ветер одолевает восточный» — означает устойчивое динамическое противостояние двух сил.

[12] Хорош лишь снаружи, а внутри весь прогнил — в оригинале выражение 金玉其表、败絮其中 (jīnyù qí biǎo, bàixù qízhōng) — в пер. с кит. «золото лишь снаружи (на одеянии), а под ним — лохмотья».

[13] Признал злодея своим отцом — в оригинале чэнъюй 认贼作父 (rènzéizuòfù) — обр. в знач. «продаться врагу».

[14] Старший братец — в оригинале 老兄 (lǎoxiōng) — вежливое обращение к лицам одного с говорящим поколения, или же «друг», «брат» в общении между друзьями, или же «старший брат» — о себе.

[15] Век дурных людей долог — в оригинале 祸害遗千年 — это часть поговорки 好人不长寿,祸害一千年 (hǎo rén bù cháng shòu huò hài yī qiān nián) — в пер. с кит. «добрый человек долго не живёт, а тот, кто наносит ущерб — проживёт тысячу лет».

[16] Приглядывая вполглаза — в оригинале поговорка 睁一只眼闭一只眼 (zhēng yī zhī yǎn, bì yī zhī yǎn) — в пер. с кит. «один глаз открыт, а другой ― закрыт», обр. в знач. «смотреть на что-либо сквозь пальцы».

[17] Продолжаешь меня преследовать — в оригинале чэнъюй 阴魂不散 (yīn hún bù sàn) — в пер. с кит. «дух умершего всё ещё не рассеивается», обр. в знач. «дурное хоть и исчезло, но всё еще продолжает влиять», «дух чего-либо жив».

[18] Беспечное веселье — в оригинале чэнъюй 歌舞升平 (gēwǔ shēngpíng) — в пер. с кит. «песни и пляски, мир и спокойствие», обр. в знач. «радость и веселье», «тишь да гладь».

[19] Не взглянуть без боли — в оригинале чэнъюй 满目疮痍 (mǎnmùchuāngyí) — в пер. с кит. «куда ни кинешь взгляд — всюду (народные) страдания», обр. в знач. «всё в руинах».

[20] Ничего не осталось — в оригинале идиома 死无葬身之地 (sǐwúzàngshēnzhīdì) — в пер. с кит. «не осталось даже места для погребения», обр. в знач. «ни дна, ни покрышки», «встретить трагический конец».


Следующая глава

Psoj_i_Sysoj, блог «Отбракованные»

Отбракованные. Глава 14

Предыдущая глава

(Небольшой временной сбой) Восьмая галактика двести лет стонала под пятой Лиги, теперь настала наша очередь взлететь на гребне волны.



***

Главарь бандитов и космический пират с минуту созерцали друг друга в молчаливом противостоянии. Обнаружив, что ни одна из сторон не собирается уступать, оба решили, что противник не во что ни ставит чужое достоинство.

После того, как оба наградили друг друга холодными усмешками, Ноль Ноль Один поведал:

— Мы пригласили всех, кто успел сделать себе имя в Восьмой галактике. Почти все прибыли, лишь Четвёртый брат запоздал — похоже, он решил явиться под занавес.

читать дальшеОказывается, эта сомнительная шайка космических пиратов пригласила не только его одного. Это немного удивило Линь Цзинхэна: хоть в Восьмой галактике главы преступного мира и не представляли собой правительство, со слабыми официальными властями их связывали прочные незримые узы [1], так что они принимали участие в исполнении множества государственных функций. Можно сказать, что они являли собой теневое правительство этой серой зоны. Бóльшая часть мафиозных заправил ревниво стерегла свои захолустные владения [2], стараясь не связываться с космическими пиратами, которые являли собой противостоящие правительству организации.

Для того, чтобы собрать всех этих людей вместе, простого приглашения явно недостаточно — тут требуются иные чрезвычайные меры.

— Так я явился под занавес или к запертой двери? — многозначительно спросил Линь Цзинхэн, засунув руки в карманы.

От подобной бестактности уголки глаз Ноль Ноль Один дёрнулись, но он тут же улыбнулся:

— Ну разумеется, прошу, проходите! Я лишь хотел познакомиться с вами. Далеко не все столь дальновидны, как старший брат Линь. Наблюдая за ростом влияния «Чёрной дыры» последние несколько лет, я решил, что роль местного змея [3] для четвёртого брата слишком мелка, а потому вас может заинтересовать сотрудничество с нами.

— Я не заслуживаю подобной чести, — бросил Линь Цзинхэн, тыкая пальцам в борт космического корабля. — Я вовсе не местный змей, в лучшем случае местный червь. Я не в силах повлиять на то, что происходит вне Пекина, но если кто-то затевает какие-то проделки на моей территории, то мне приходится высовывать голову, чтобы взглянуть, что там творится.

Сквозящее в его глазах равнодушное высокомерие заставило Ноль Ноль Один самую малость помрачнеть.

Несмотря на неоднозначный приём [4], на слёте глав преступного мира Восьмой галактики люди из «Чёрной дыры», безусловно, были на положении особых гостей: биочипы позволяли достичь успеха в любом начинании, не говоря уже о похищении детей — даже главу администрации всей галактики можно было бы умыкнуть без малейшего труда, и всё же на планете Пекин они потеряли своего исполнителя. Паук бесследно исчез, скорее всего, эти люди от него попросту избавились. Ноль Ноль Один не мог определить, владеет ли этот оказавшийся перед ним «Линь» какими-то загадочными средствами, или же ему просто повезло.

В то же время, большинство из явившихся на эту отдалённую космическую станцию сделали это отнюдь не по доброй воле: многих запугали, были и те, кто попросту польстился на наживку в виде технических новинок — лишь «Чёрная дыра» без лишних слов приняла приглашение, причём Линь в своей самоуверенности заявился в сопровождении всего лишь какого-то сладкого мальчика, который тащил его сумку. Ноль Ноль Один никак не мог взять в толк, понимает ли Четвёртый брат скрытую подоплёку этой встречи, или ему для этого попросту не хватает мозгов.

Будучи не в силах разгадать противника, Ноль Ноль Один по здравом размышлении всё-таки подавил вспышку гнева, предложив:

— Прошу, следуйте за мной.

Указывающий носом в небо огромный космический корабль был подобен небоскрёбу. Обстановка внутри него разительно отличалась [5] от прочей станции. Желая внушить Линь Цзинхэну уважение и страх, Ноль Ноль Один провёл его прямо к лифту, и они поднялись на верхний уровень. Как только двери лифта открылись, космический пират с фальшивой улыбкой [6] жестом предложил гостю:

— Прошу, насладитесь видом с мостика.

Как оказалось, от лифта вела абсолютно прозрачная дорожка, подвешенная в воздухе на высоте десятков метров. Коэффициент преломления сделанной из неведомого материала дорожки был близок к таковому воздуха, и, поскольку на ней не было ни пылинки, ни пятнышка, дорожку было почти невозможно различить невооружённым глазом. Бортики по обоим сторонам от неё не превышали тридцати сантиметров, так что толку от них было немного. В довершение всего, концы дорожки не были закреплены — она парила в воздухе за счёт магнитного поля.

— Четвёртый брат ведь не боится высоты? — обнажил зубы в ухмылке Ноль Ноль Один. Ступив на прозрачную дорожку, он словно завис в воздухе — та едва заметно содрогнулась под его весом. — Вид отсюда очень хорош, мне он по нраву. Впрочем, не знаю, насколько он отвечает вкусам Четвёртого брата.

— Я неотёсанный человек, так что у меня вовсе нет вкуса, — бросил Линь Цзинхэн, без малейшего колебания присоединяясь к нему. — Не спеши, Чжаньлу, — добавил он, не поднимая головы.

Даже услышав подобную глупость, Чжаньлу в ответ не сказал ни слова, и всё же многолетний опыт пребывания рядом с Четвёртым братом помог ему безошибочно разгадать своеобразный жаргон Линь Цзинхэна и кроющийся в нём злонамеренный приказ. Ступив на мостик, он незаметно создал помехи магнитному полю, так что висящая в пустоте дорожка затряслась, а затем внезапно ухнула вниз.

Ноль Ноль Один был слишком поглощён попытками произвести впечатление на гостя, а потому не уделял внимание сохранению равновесия. Застигнутый врасплох, он издал пронзительный вопль и принялся судорожно размахивать руками [7], хватаясь за всё подряд. Наконец вцепившись в мостки руками и ногами, он едва не плакал от страха.

Превосходно сохраняющий равновесие Линь Цзинхэн смерил Чжаньлу притворно суровым взглядом:

— Я же велел тебе не спешить — и только посмотри, что ты наделал!

Чжаньлу вернул ему невинный взгляд.

Неторопливо приблизившись к космическому пирату, Линь Цзинхэн склонился к нему:

— Как я посмотрю, у вашего мостика есть ограничения по весу. Вам стоило предупредить нас об этом — видите, как это опасно. Позвольте мне помочь вам.

Впрочем, предлагая помощь, он по-прежнему не вынимал рук из карманов, а на его лице при виде безвыходного положения оппонента отразилось откровенное злорадство.

Лицо Ноль Ноль Один то синело, то багровело. Стиснув зубы, он кое-как поднялся на ноги, затаив убийственное намерение. Буравя Чжаньлу злобным взглядом, он нажал на крепящуюся на мочке уха гарнитуру:

— Отремонтировать воздушные мостки!

Едва он закончил говорить, с него слетел налёт фальшивого дружелюбия, сменившись мрачной невозмутимостью.

Вскоре мостки закончились, приведя их к конечной цели этой прогулки — пустому пространству, по которому разносился дикий рёв загнанного зверя.

Эта круглая площадка представляла собой что-то вроде спортивного стадиона, окружённого трибунами для зрителей — вот только сейчас на нём не было никого, кроме учёных, занятых сбором экспериментальных данных. Наружное кольцо было отведено для таких же посетителей, как Линь Цзинхэн. Выражения лиц сидящих там было сложно назвать приятными.

Когда Ноль Ноль Один ввёл Линь Цзинхэна, стоящий в углу мужчина невольно поднял голову, встретившись с ним взглядом.

Этот человек был высок и весьма хорош собой, однако его нельзя было назвать красивым в общем смысле этого слова из-за крючковатого носа, придававшего его лицу мрачное выражение — кроме того, над переносицей блестели глаза разного цвета [8]. Говорили, что в молодости этот человек был ранен в левый глаз, так что его пришлось заменить искусственным. На самом деле, уровень технологий уже тогда позволял заменить глазное яблоко на в точности такое же, но кто из нас не был молод?

Тогда этот господин страдал синдромом второклассника и, чтобы выделиться из толпы, намеренно выбрал цвет радужки, не совпадающий с его собственным — тогда он всерьёз считал, что это просто сногсшибательно. В результате он сногсшибательно превратил себя лишь в жалкое подобие персидского кота, но сожалеть об этом было уже поздно.

Это и был родной отец того самого ректора Лу с Пекина, Одноглазый Ястреб.

После того, как Лу Синь предал Лигу, госпожа Лу, прихватив мех Чжаньлу, попыталась спастись бегством. Военные силы Лиги преследовали её по пятам до Восьмой галактики, однако на полдороге столкнулись с неизвестной группировкой, которая отбила у них госпожу Лу. Поскольку к тому времени военные уже захватили Чжаньлу, она летела на небольшом космолёте. Когда в него попал управляемый снаряд, военные решили, что все находящиеся там люди поджарились, и прекратили преследование.

Пятнадцать лет спустя адмирал Линь отправился туда, чтобы уничтожить недобитых космических пиратов. Прибыв в Восьмую галактику, он тайно покинул своих людей, чтобы встретиться с Одноглазым Ястребом.

Никто не знал, зачем прославленный адмирал Лиги встречался с торговцем оружием, а также о чём они говорили.

В любом случае, когда пять лет назад Линь Цзинхэн погиб, став жертвой нападения, Одноглазый Ястреб вздохнул с облегчением.

Когда этот призрак из прошлого внезапно свалился на него как снег на голову, Одноглазый Ястреб сперва остолбенел: на сей раз Линь Цзинхэн был одет кое-как, являя разительный контраст своему образу адмирала. Вслед за этим он наградил Одноглазого Ястреба лёгкой улыбкой — то была ухмылка прямиком из кошмара.

Торговец оружием будто увидел самого чёрта — все волоски на теле встали дыбом, разноцветные глаза едва не вываливались из орбит, а рука сама собой потянулась к поясу.

— Господин Лу, сколько лет, сколько зим! — протянул ему руку Линь Цзинхэн. — В прошлый раз мы виделись больше десяти лет назад, а вы по-прежнему отлично выглядите. Последние несколько лет я безвылазно сижу на планете Пекин, всё никак не выбраться с визитами — сущий стыд. На днях я непременно явлюсь к вам на порог, дабы загладить эту оплошность.

Плечи Одноглазого Ястреба напряглись, на шее проступили вены. Линь Цзинхэн с лёгкой улыбкой продолжал держать руку на весу, в мгновение ока воздух между этими двумя будто затвердел.

— Вы двое, что… — недоверчиво воззрился на них Ноль Ноль Один.

В это мгновение с поля раздался душераздирающий крик, взлетев над трибунами. Со всех сторон поднялся шум, разорвав повисшее между ними напряжение [9].

Линь Цзинхэн как ни в чём не бывало опустил протянутую руку и, кивнув Одноглазому Ястребу, ответил:

— Ничего особенного, просто встретил старого друга и немного расчувствовался.

Сознание Ноль Ноль Один занимали по-настоящему важные дела, а потому мелкие дрязги в среде преступных группировок его нимало не интересовали. Убедившись что эти двое не собираются не сходя с места давать волю рукам, он почёл за нужное не выяснять, что они не поделили, лишь отвёл Линь Цзинхэна на место, расположенное подальше от Одноглазого Ястреба.

Остальные тем паче не обращали внимания на то, что происходит вокруг, ведь всеобщее внимание было приковано к двум мужчинам в центре круглой площадки.

Линь Цзинхэн считался высоким, но те двое на арене превосходили его по меньшей мере на голову. Их чрезмерно развитая мускулатура делала их не вполне похожими на людей. Обнажённые до пояса, они были с головы до ног облеплены датчиками, а у края площадки стоял полупрозрачный монитор, на котором постоянно сменялись строки цифровых данных.

Один из мужчин не пойми откуда извлёк ружьё и выпустил в середину груди противника три пули. Экран тут же отобразил точную скорость полёта и траекторию пуль — одной такой хватило бы, чтобы свалить быка. Однако грудь второго мужчины была будто сделана из стали — испустив крик, он кинулся прямо под выстрелы. Закрыв грудью дуло ружья, он нанёс противнику удар кулаком.

Человек с ружьём запрокинул голову, уклоняясь, и удар пришёлся по осветительному столбу сбоку — тот, отозвавшись глухим звуком, внезапно переломился, и кусок более десяти метров в длину с громоподобным грохотом рухнул прямо на трибуны, зрители принялись в панике разбегаться.

Затем заблокировавший дуло ружья боец, размахнувшись, нанёс второй удар — на сей раз его противнику не удалось уклониться, и площадку заполнил сводящий зубы жуткий звук. Там, куда пришёлся удар, шея неестественно изогнулась. После столь явного перелома позвоночника его соперника можно было смело списывать со счетов — однако тот чудесным образом остался на ногах! Ко всеобщему удивлению, он продолжал двигаться как ни в чём не бывало. С налитыми кровью глазами он схватился за пулемёт и принялся беспорядочно строчить из него, превращая противника в решето — в самом что ни на есть буквальном смысле слова.

Пули застревали в обнажённой груди мужчины, усеивая её, словно ряды зубов, вкривь и вкось растущих прямо из тела!

Кровавость этого действа настолько превосходила всё, что способен вообразить нормальный человек, что некоторые из зрителей прикрывали рты, и их тут же рвало.

И в этот момент с полупрозрачного экрана прозвучал сигнал таймера — пять минут ровно.

Звонок подействовал магическим образом: монстры в человеческом обличии замерли в тот же миг — словно две звероподобные версии Золушки, когда башенные часы пробили полночь.

Кожа мужчины со сломанной шеей тут же покраснела, будто панцирь замоченной в вине креветки, а затем из всех пор начала сочиться кровь, и он принялся съёживаться, словно наполненный плазмой пластиковый пакет. Какая-то пара мгновений — и его атлетически сложённое тело попросту растворилось, обнажив багряный скелет.

Второй мужчина, будто очнувшись ото сна, испустил истошный вопль и бросился прочь с поля, словно за ним гнался сам дьявол. Никто не пытался остановить его — в этом не было нужды.

На бегу плоть сползала с него, словно пальто, что было ему слишком велико, распадалась в полёте, шлёпаясь прямо на землю. Пробежав с пятьдесят метров, он застыл на месте — связки, прикрепляющие мышцы к костям, разом порвались, так что скелет больше ничего не удерживало. Мужчина рухнул наземь, и его выпавшие глазные яблоки откатились метра на три.

Публика застыла в потрясённом молчании, а Линь Цзинхэн нахмурился.

Мгновение спустя крупные шишки мафиозного мира взорвались:

— Это что за чертовщина?

— Тот чип, что попал вам в руки — низкоуровневый недоработанный продукт, — шепнул Ноль Ноль Один Линь Цзинхэну.

Затем, отвернувшись, он вышел на арену, где и остановился между двумя телами. Надев перчатки, он разворошил останки одного из них и извлёк чип.

— Господа! Полагаю, теперь вы всё видели собственными глазами. — Он обнажил зубы в хищном оскале. — До введения чипов экспериментальные объекты номер пять и номер шесть были около метра восьмидесяти ростом и между семидесяти пятью и восьмидесятью пятью килограммами веса — средние параметры для мужчин — и не проходили какую-либо военную или физическую подготовку. После имплантации чипа их рост, вес, содержание жира, а также прочие физиологические параметры претерпели потрясающие изменения [10]. Это — один из результатов наших исследований, — сообщил Ноль Ноль Один, воздевая руку с чипом. — Мы назвали этот проект «Сотворение бога».

— Бога? — криво усмехнулся Одноглазый Ястреб. — Простите, но как по мне, так этот проект стоило назвать «Дьявол во плоти».

— Разумеется, это лишь экспериментальные образцы, продолжительность автономной работы которых составляет всего пять минут, — поведал Ноль Ноль Один. — Но наши технологии успели шагнуть вперёд, так что мы предполагаем существенно увеличить время их автономной работы в течение ближайших двух месяцев. Только представьте, господа, каков на войне отряд подобных сверхлюдей, обладающих невероятной силой и не страшащихся смерти!

— Не думаю, что в современных войнах подобный бой врукопашную имеет хоть какое-то значение, — не преминул заметить Одноглазый ястреб.

— Вы правы, — взглянул на него Ноль Ноль Один. — Однако, помимо перспектив физической эволюции, только что открывшихся перед вами, эти киборги также являются превосходными пилотами мехов — состыковавшись с ними, они тут же интегрируются в их оборудование. Полагаю, все здесь владеют элементарными познаниями о практике ведения войны: наивысшая степень совместимости человека с духовной сетью меха составляет не более девяноста процентов — всё равно остаётся зазор, и в случае, когда степень совместимости вашего противника превышает этот порог, ему по силам захватить контроль над вашим мехом.

В своё время Линь Цзинхэн из Серебряного форта был непобедим — он всюду мог путешествовать с одним-единственным мехом именно благодаря тому, что его духовный уровень превышал этот порог.

Но если бы в самом деле в мире существовали мехи, неуязвимые для стороннего вторжения в их сеть…

Ноль Ноль Один окинул взглядом свою аудиторию, улыбнулся и, подняв руку, подтащил к подмосткам стоявший в стороне полупрозрачный экран, воспроизводя на нём несколько кадров боя двоих мужчин.

— К тому же, скорость реакции киборга в шестнадцать раз превышает таковую обыкновенного человека — все присутствующие понимают, что это означает применительно к войне мехов.

— Нынче нам неплохо живётся, — заметил Одноглазый Ястреб. — К чему же готовиться к войне?

— Уважаемый господин, — отвесил ему полупоклон Ноль Ноль Один. — Если вы сами не ищете войны, это вовсе не значит, что война не найдёт вас. Полагаю, что милостивые господа ещё не знают, что ночью двадцать девятого числа шестого месяца по космическому времени, около пятидесяти шести часов назад, тысяча пространственно-временных тяжёлых мехов разнесли Серебряный форт на мелкие кусочки, и в то же самое время кто-то вторгся на столичную звезду, убив генерального секретаря Лиги…

Линь Цзинхэн покачнулся.

Впрочем, его лёгкое движение осталось незамеченным, потому что Восьмая галактика слишком далека от остальных, чтобы новости достигали её так скоро. Застигнутые врасплох бомбардировкой подобными известиями люди какое-то время растерянно таращились друг на друга.

— Быть того не может!

— А доказательства есть?

— Прекратите наводить панику [11], чего вы, в конце концов, добиваетесь?

По щелчку пальцев космического пирата полупрозрачный экран взмыл в воздух, и глазам собравшихся предстал отрывок видеозаписи.

На ней с оглушительным грохотом обрушился высокий командный пункт форта, поднимая клубы пыли — внезапно их прорезал яркий свет, и все невольно прикрыли глаза. Куски разбитого меха упали на опалённую землю так, что стала видна половина эмблемы Лиги — восемь переплетённых лоз, образующих кольцо Мира.

— Это — наше время, — провозгласил Ноль Ноль Один, раскидывая руки в стороны. — Восьмая галактика двести лет стонала под пятой Лиги, теперь настала наша очередь взлететь на гребне волны. Присоединяйтесь к нашему походу. Все присутствующие здесь станут творцами истории!

В то самое время, когда межпланетный враг общества Ноль Ноль Один выступал с этой воодушевляющей речью, призывая всех вступать в свои ряды, неприметный одиночный мех приземлился на автопилоте. В печальной тишине проскользнув на космическую станцию, он пришвартовался, автоматически прошёл инспекцию и пристроился среди бесчисленного множества мехов, так и не привлекая ничьего внимания.

Каждый день бесчисленные одиночные мехи прибывали на космическую станцию и покидали её, а потому система безопасности была безмятежна, словно наседка в курятнике, ведь не было ни малейшего повода для беспокойства.

И никто не догадывался, что этот мех был нагружен четырьмя подростками, которых жутко укачало после их первого космического перелёта.


Примечания переводчика:

[1] Прочные незримые узы — в оригинале чэнъюй 千丝万缕 (qiānsī wànlǚ) — в пер. с кит. «тысячи шелковинок и десятки тысяч нитей», обр. в знач. «многочисленные незримые узы, тесная связь».

[2] Захолустные владения — в оригинале идиома 一亩三分地 (yī mǔ sānfēn dì) — в пер. с кит. «один му да три феня земли», обр. в знач. «крошечный участок».

[3] Местный змей 地头蛇 (dìtóushé) — обр. в знач. «местный лиходей, царёк».

[4] Неоднозначный приём — в оригинале чэнъюй 软硬兼施 (ruǎn yìng jiān shī) — в пер. с кит. «одновременно мягкое и твёрдое», обр. в знач. «то лаской, то таской; политика кнута и пряника; действовать методом угроз и посулов».

[5] Обстановка разительно отличалась — в оригинале чэнъюй 泾渭分明 (jīngwèifēnmíng) — в пер. с кит. «воды рек Цзиншуй и Вэйхэ [ясно] различаются», обр. в знач. «отчетливо видна разница».

[6] Фальшивая улыбка — в оригинале идиома 皮笑肉不笑 (pí xiào ròu bù xiào) — в пер. с кит. «внешне улыбаться (смеяться), а внутренне — нет», обр. в знач. «притворно улыбаться; притворяться весёлым; смеяться деланым смехом».

[7] Судорожно размахивать руками — в оригинале чэнъюй 手舞足蹈 (shǒuwǔ zúdǎo) — в пер. с кит. «руки пляшут, ноги притоптывают», обр. в знач. «прыгать от радости».

[8] Глаза разного цвета 鸳鸯眼 (yuānyangyǎn) — в букв. пер. с кит. «глаза утки-мандаринки» — так в китайском обозначается как разноглазие, так и гетерохромия радужки.

[9] Повисшее между ними напряжение — в оригинале чэнъюй 剑拔弩张 (jiàn bá nǔ zhāng) — в пер. с кит. «меч обнажён и натянута тетива самострела», обр. в знач. «быть готовым к бою, напряжённая обстановка».

[10] Потрясающие изменения — в оригинале идиома 翻天覆地的变化 (fāntiān fùdì de biànhuà), где 翻天覆地 (fāntiān fùdì) — в пер. с кит. «перевернуть небо и землю», обр. в знач. «потрясающий, грандиозный».

[11] Наводить панику — в оригинале чэнъюй 危言耸听 (wēi yán sǒng tīng) — в пер. с кит. «говорить смело (напрямик) неприкрашенные речи и запугивать, наводить панику», обр. в знач. «стращать, нагнетать атмосферу, пугать добрых людей».


Следующая глава

Psoj_i_Sysoj, блог «Отбракованные»

Отбракованные. Глава 13

Предыдущая глава

И он взвился в небо.

***

«Зайчатки [1], ваш ректор уже в курсе!» — усмехнулся про себя Лу Бисин.

Электронный замок ангара, где хранился мех, тут же подвергся хакерской атаке. С помощью только что обретённого дара всевидения ректор тотчас обнаружил, что этот способ взлома был ему до боли знаком — так и есть, позаимствован из расширенных материалов для внеклассного чтения, которые он разослал не далее как на прошлой неделе!

Задрав хвост от гордости, Уайт принялся хвастаться:

— Я три ночи убил на то, чтобы расколоть это, ректору стоило бы выдать мне за это стипендию!

Однако всё, что желал выдать ему этот самый ректор — это хорошую затрещину.

читать дальшеС одной стороны, его старую душу порядком утешало то, что, выходит, он не зря стёр не один слой кожи на губах в попытках запихнуть хоть что-нибудь полезное в эти трухлявые мозги; с другой же стороны он был просто вне себя от злости, потому что, стоило ему насилу заставить это хулиганьё учиться, как они тотчас обратили новообретённые знания против своего же ректора!

Все современные транспортные средства подразделялись на два типа: межпланетные и не предназначенные для подобных полётов.

Машины второй категории можно было использовать в пределах атмосферы. К ней принадлежали разнообразнейшие средства передвижения: обычный частный наземный гражданский транспорт и военные бронированные наземные мехи, летающие на малой высоте скоростные мотоциклы и быстроходный рельсовый транспорт, летающие на большой высоте самолёты и воздушная техника специального назначения — и так далее.

Межзвёздный транспорт же делился лишь на две подкатегории: космические корабли и мехи.

Космические корабли можно использовать как для военных, так и для гражданских целей — это лишь общее название для разных видов техники с весьма широкой областью применения.

Но вот мехи — совсем другое дело.

Согласно предписаниям законов Лиги, все мехи можно было использовать лишь в военных целях — начиная от рассчитанных на одного человека, столь малых, что их можно без труда разместить на хранение в лабораторном комплексе, и вплоть до тяжёлых пространственно-временных мехов, способных закрыть собою небо [2]. Все без исключения мехи оснащались двумя системами: одна — находящаяся в состоянии постоянной готовности энергетическая система полёта, а вторая — военная, сочетающая в себе интерфейс всевозможного оружия массового поражения с системой обороны. Владение мехами было строго запрещено частным лицам — везде, кроме никому не нужной Восьмой галактики.

Сколь бы примитивным ни был этот мех, это всё равно оружие, а вовсе не игрушка для малолетних недоучек.

Хоть самого Лу Бисина сложно было назвать заслуживающим доверия, однако старшие должны служить для младших примером, так что он попросту не мог позволить своим студентам по неведению творить подобный беспредел, а потому немедленно прервал эксперимент. Так как у него не было времени извлекать чип, он в два счёта сорвал с себя датчики медицинского оборудования, причём порвал три провода и сломал один датчик. Приборы протестующе завопили, в воздухе смутно запахло гарью.

Болея душой за загубленное оборудование, Лу Бисин жалел, что вместо него не пострадало его собственное тело. И всё же стоило отдать должное этому мелкому паршивцу Уайту: он не только тщательно проштудировал материалы для внеклассного чтения, но и внёс кое-какие модификации от себя. Видя, что кодовый замок ангара уже трещит по швам, Лу Бисин, не обращая внимания на творящийся в лаборатории кавардак, в спешке набросил одежду и бросился вдогонку.

Дверь в лабораторию открывалась по отпечатку пальца и рисунку радужки — чтобы сэкономить, ректор не стал устанавливать генетический замок. Не успев привыкнуть к нежданно-негаданно свалившейся на него необычайной силе, Лу Бисин, в спешке сунув палец в считыватель отпечатков, попросту проткнул в нём дыру.

Само собой, система управления доступом, с которой обошлись столь зверским образом, решила, что на лабораторию напали — а потому не стала сканировать радужку, оставив дверь на замке. Завизжали сирены, и система безопасности автоматически отрубила все сети и системы связи, имеющиеся в лаборатории, закрыв аварийную дверь против взлома — более трёх метров в толщину, она была сделана из особого материала, благодаря чему могла выдержать три выстрела в упор из средних размеров корпускулярной пушки.

Должно быть, в этой Вселенной существовали некие мистические силы, ответственные за полное невезение, которые вдобавок только что вывалили на голову Лу Бисина добрую порцию невидимого собачьего дерьма.

Нечаянно заперший сам себя в лаборатории ректор Лу уставил беспомощный взгляд [3] на взломостойкую дверь, от гнева из его ушей едва не валил пар.

За дверью ангара, где хранился мех, столпилось двое парней и двое девушек — и в настоящее время четыре пары глаз созерцали терпящий сокрушительное поражение [4] кодовый замок…

Зачинщиком, разумеется, был Уайт: чувствуя, что его навыки управления мехом явно недостаточны, он прихватил с собой двух помощниц — Мяту и её соседку по комнате Хуан Цзиншу — изначально они вовсе не хотели водить с ним компанию, но Уайт им заплатил.

Там также имелся парень по имени Витас [5], который, заняв чужое место, спровоцировал драку на торжественном открытии учебного года — этот упивающийся своей крутостью и отвязностью парень претендовал на звание князька академии «Синхай», где все, за исключением разве что самого ректора, мечтали начистить ему физиономию. Затевая по восемь драк на дню как со знакомыми, так и с незнакомыми ему учениками, он заслужил прозвище «Бойцовый Петух». Быть может, семья старшего братца-Петуха и не занималась никаким честным делом, но тот бахвалился, что некогда имел возможность порулить настоящим мехом — потому-то, не мудрствуя лукаво, выбрал специальность управления мехами.

Разделение труда в этой четвёрке было яснее ясного: Уайт отвечал за взлом двери в ангар, Мята с Хуан Цзиншу — за обслуживание оборудования: а именно, за систему полёта и оборону меха соответственно, а Бойцовый Петух — за запуск меха.

Издав характерный щелчок, замок окончательно сдался, и двери ангара медленно разъехались в стороны. Уайт от радости подпрыгнул, вскинув руку над головой. К сожалению, трое спутников не были его друзьями, а потому уставились на него с каменным выражением на лицах. Уайту только и оставалось, что похлопать самому себе, попутно проделав половину упражнений из радиогимнастики.

— Вам правда так не терпится запустить эту штуку? — испустила тяжёлый вздох Хуан Цзиншу. — Что, жить надоело?

Хоть это был всего лишь рассчитанный на одного мех, произведённый сектой с дремучей окраины галактики, он достигал целых десяти метров в высоту. Поскольку теперь он был приспособлен для учёбы, его оружейные отсеки были пусты, но даже так он казался не менее устрашающим.

Пусть Бойцовый Петух и хвалился, будто имел дело с настоящим мехом, в действительности, будучи ребёнком, он лишь игрался с имитацией настоящей модели — в сравнении с подлинным опытом это было всё равно что езда на детском автодроме. С трудом сглотнув, он впервые заподозрил, что чрезмерное хвастовство до добра не доводит.

Заточённый в лаборатории ректор Лу с помощью своего всевидящего ока, сознавая полную беспомощность, словно воочию наблюдал, как они наощупь заходят в ангар — в конце концов, диапазон действия примитивного биочипа в его теле был весьма ограниченным, сводясь к двум функциям: своего рода «маскировке» и подобной ей «невидимости». Назначением биочипа было способствовать похищению детей, так что иные функции попросту не были предусмотрены!

Лу Бисин не мог позвонить, не мог выйти в сеть, и никто не услышал бы, как он молотит в дверь. При осознании этого его прошиб холодный пот.

И тут, подняв голову, он наткнулся на установленный в лаборатории звукоусилитель.

Четверых стоящих под громадным мехом безрассудных [6] подростков изрядно пугала эта махина, и всё же куда больше, чем запуск меха, Мяту ужасала возможность вконец обнищать. Опасаясь, что Уайт не отдаст им остаток суммы, она, набравшись смелости, встала во главе операции:

— Эй, так вы идёте или как?

Глядя на неё, полный сил и энергии Бойцовый Петух не пожелал признать, что спасовал перед особой противоположного пола.

К этому времени Лу Бисин, помимо самых элементарных сведений о мехах, уже успел наглядно показать студентам, как открывается дверь люка. Собравшись с духом, Бойцовый Петух двинулся к меху, припоминая этапы запуска, о которых читал в книге, и отворил люка.

Едва они забрались внутрь, как духовная сеть машины с жужжанием активировалась, нейросеть тут же отреагировала, и кабину залил пугающий тёмно-зелёный свет. Чувствуя, что ноги под коленями будто больше ему не принадлежат, Бойцовый Петух всё никак не мог вспомнить команду связи с системой.

В то самое мгновение, когда он беспомощно уставился на интерфейс духовной сети, зазвучал усиленный громкоговорителем голос ректора Лу, который по водопроводным и канализационным трубам долетел от лабораторного корпуса до самого ангара.

— Кто позволил вам трогать этот мех? — гремел его изменённый системой голос. — А ну выметайтесь оттуда!

Заслышав гневный голос ректора, Бойцовый Петух с перепугу тут же вспомнил команду связи и машинально ввёл её. Остальные трое не успели даже отреагировать, как люк внезапно захлопнулся. Неисчислимое множество сетей слились в сознании Бойцового Петуха, и шум в кабине резко взлетел на октаву вверх.

— Оно что… сейчас взорвётся? — воскликнул Бойцовый Петух, обхватив голову руками.

— Быстро отключайся! — велела Хуан Цзиншу. — Твою дивизию [7], вы доигрались!

Бойцовый Петух уже не мог ей ответить — что и говорить, нетренированных людей нельзя допускать к управлению мехом. Полученный от первого вхождения в духовную сеть удар мог запросто вызвать сотрясение мозга, так что глаза парня закатились, съехавшись к переносице.

Мята отпихнула своих спутников:

— Тут есть и ручное управление. Посторонитесь, я введу программу прерывания.

С хладнокровием опытного полководца она разбила предохранительную панель, потом вывернула клапан безопасности, открыв дверцу — и остолбенела, обалдело глядя на функциональные клавиши, о предназначении большинства которых она даже не догадывалась.

Однако недостаток опыта [8] Мята с лихвой компенсировала дерзостью — лишь на мгновение растерявшись, она, вместо того, чтобы сдаться, решила лечить дохлую лошадь, будто живую [9], действуя наугад.

Лу Бисина чуть не хватил инсульт:

— Не трожь!

Но было слишком поздно.

Жужжание в кабине стихло, но, не успели молодые люди вздохнуть с облегчением, как мех пошевелился.

Раздался грохот, и пол ангара разъехался в стороны, открывая упрятанные под ним рельсы. Медленно убрав крылья, мех опустился на рельсы и покатился… неотвратимо [10] направляясь на пусковую площадку.

Студенты переглянулись — а потом зрелые не по годам, прекрасные в своей холодной невозмутимости прославленные возмутители спокойствия [11] мигом обратились в малолетних сорванцов, коими когда-то были — вытаращив глаза и разинув рты, они дружно завизжали.

Однако куда их крикам было остановить не знающий милосердия мех — он выкатился на середину стартовой площадки, и от него во все стороны с грохотом разошлись сокрушительные волны…

И он взвился в небо.

Не в силах поверить, что эти четверо негодников только что взмыли в поднебесье, будто запущенные в космос обезьяны [12], Лу Бисин был вне себя от гнева.

— Вот ведь негодяи, и не мечтайте, что после этого вас не исключат!

Он в гневе пнул взломостойкую дверь, оставив на ней отпечаток ноги. Оценив его глубину, Лу Бисин рассудил, что для того, чтобы освободиться таким манером, ему понадобится дня три — уж лучше подождать, пока его вызволит Чжаньлу.

Однако вымещать зло таким образом — не выход. Быстро придя в себя, Лу Бисин принялся нарезать круги по месту своего заточения — и внезапно его изобретательный ум посетила идея: он ведь мог воспользоваться функцией «маскировки»!

Мгновение спустя камеры системы безопасности лаборатории запечатлели превращение мечущего громы и молнии мужчины в мальчика с обезоруживающей щербатой улыбкой.

С минуту ребёнок просто сидел в одиночестве посреди лаборатории, а затем, подготовившись к этому с полминуты, залился отчаянным плачем.

— Уа-а-а!

Согласно принятому Лигой закону о защите несовершеннолетних, если ребёнок младше десяти, оказавшись в одиночестве, проявляет явные признаки расстройства в течение долее чем пяти минут, то ближайшая система мониторинга автоматически поднимет тревогу.

Ну а поскольку система безопасности лаборатории была установлена Чжаньлу, Лу Бисину оставалось только надеяться, что порождённый Лигой искусственный интеллект строго блюдёт её законы.

И Чжаньлу не подвёл. Вернувшемуся в детство ректору Лу пришлось, позабыв о чувстве собственного достоинства, позавывать всего пять минут, как в ближайшем полицейском участке раздался звонок, и вскоре полиция в радиусе двадцати ли [13] по неведомой причине собралась вокруг лаборатории. Полчаса спустя они извлекли оттуда расхристанного ректора академии «Синхай».

А в это время мех, подобный утлой лодчонке с четырьмя бедовыми головами на борту тихо отчалил от Пекина-ß — следуя установленному ранее маршруту, он устремился в безбрежный космос.

И в то же самое время Линь Цзинхэн покинул планету вместе с Чжаньлу, который из-за этого в назначенное время так и не появился в лаборатории. Отвечая на учтивое приглашение, он отправился на маленькую космическую базу на окраине Восьмой галактики.

Мех приземлился, и створка люка медленно распахнулась, испустив тяжёлый вздох. Из-за неё, сложив руки за спиной, вышел Линь Цзинхэн — и тут же увидел ожидающих его людей.

Все они — как мужчины, так и женщины — были облачены в длинные китайские халаты и увешаны разнообразными украшениями — при ближайшем рассмотрении в них можно было угадать живых существ: в ушах вместо серёжек висели пауки, живые скорпионы обвивали запястья подобно браслетам, а ожерелья представляли собой змей, кусающих себя за хвост.

Это и было известное на всю Восьмую галактику «Ядовитое гнездо».

Во главе них стоял человек среднего возраста — на вид ему можно было дать пару сотен лет. Вся левая сторона его лица была испещрена татуировками, изображающими всё тех же ядовитых тварей, так что черты сделались практически неразличимыми. Он на полшага приблизился к Линь Цзинхэну, протягивая ему руку:

— Я давно наслышан о громком имени четвёртого старшего брата Линя с планеты Пекин, но прежде не имел возможности нанести ему визит. Позвольте представиться, к вашим услугам Алай [14], скромный слуга нашего верховного бога Вуду [15]. Приветствую вас, друг мой, да озарит вас вечное чудесное сияние нашего божества.

Получив это странноватое благословение, Линь Цзинхэн натянуто улыбнулся. Чувствуя, как тело уже начинает чесаться, он с крайней небрежностью пожал встречающему руку, не снимая перчаток.

— Приношу свои извинения за то, что мы неумышленно причинили вред вашим людям.

— Что вы, это мои люди по ошибке вторглись на вашу территорию, — с чистосердечной улыбкой заверил его Алай. — Так что это мы провинились первыми. Это пустяки, ведь благодаря этому мы наконец познакомились [16].

Похоже, решив попросту не упоминать о Пауке и всём, что с ним связано, он жестом пригласил Линь Цзинхэна войти:

— Прошу.

Их база помещалась в заброшенной полицейской станции — размером с небольшой город, она дрейфовала на окраине Восьмой галактики, которую облюбовало «Ядовитое гнездо».

Поскольку его члены поклонялись насекомым, их эстетическое чувство порядком отличалось от общепринятого. Там можно было встретить самых гротескных представителей рода человеческого. У них считалось абсолютно нормальным держать ядовитых тварей в качестве домашних животных, а также наносить татуировки с ними — мало того, иные из здешних обитателей трансплантировали себе их органы, порождая настоящий карнавал монстров [17].

Линь Цзинхэн и глазом не моргнул [18] при виде этой фантасмагории — как благовоспитанный гость, он делал вид, что попросту не замечает этого разгула нечистой силы. Следуя за своим проводником Алаем он десять минут спустя наконец вышел к огромному космическому кораблю. Искусственный свет мягкими бликами отражался от гладкой холодной поверхности, давая понять, насколько сильно этот корабль отличается от ветхого оборудования и чудаковатых обитателей станции: будучи настоящим инопланетянином, он воистину не имел с ними ничего общего.

Бросив один взгляд на этот корабль, технологический уровень которого опережал в развитии базу «Ядовитого гнезда» как минимум на полторы сотни лет, Линь Цзинхэн понял, что за этим культом должен стоять таинственный покровитель, изготовляющий эти чипы — для него и поставляют детей.

Люк космического корабля отворился, и из него вышло несколько людей в защитных костюмах. Их предводитель снял шлем, открыв вполне заурядное мужское лицо:

— Четвёртый старший брат Линь с Пекина, не так ли? Рад встрече. Можешь называть меня Ноль Ноль Один. Прошу тебя быть моим гостем. Полагаю, с твоей точки зрения я — космический пират.

— Рад встрече, — приподнял брови Линь Цзинхэн. — Полагаю, с твоей точки зрения я — главарь бандитов.


Примечания переводчика:

[1] Зайчатки 小兔崽子 (xiǎotù zǎizi), где 兔崽子 (tùzǎizi) используется как бранное «сосунок», «сукин сын».

[2] Закрыть собою небо — в оригинале чэнъюй 遮天蔽日 (zhē tiān bì rì) — в пер. с кит. «заслонить небо и солнце», образно о колоссальной силе, огромном количестве, деле вселенской важности.

[3] Уставил беспомощный взгляд — в оригинале чэнъюй 面面相觑 (miànmiàn xiāngqù) — в пер. с кит. «обменяться беспомощными взглядами, молча уставиться друг на друга».

[4] Терпящий сокрушительное поражение — в оригинале чэнъюй 一溃千里 (yī kuì qiān lǐ) — в пер. с кит. «прорвав плотину, вода затопила округу на тысячи ли», обр. в знач. «потерпеть сокрушительное поражение», «невосполнимая потеря».

[5] Витас — в оригинале 维塔斯 (Wéitǎsī) — Вэйтасы.

[6] Безрассудных — в оригинале чэнъюй 不知轻重 (bùzhīqīngzhòng) — в букв. пер. с кит. «не понимать лёгкого и тяжёлого», обр. в знач. «не разбираться в значимости вещей, поступать необдуманно, не знать ни в чём удержу, не иметь такта».

[7] Твою дивизию — в оригинале 他娘的 (tāniángde) — в букв. пер. с кит. «твою барышню», замена более грубого 他妈的 (tā mā de).

[8] Недостаток опыта — в оригинале 二把刀 (èrbǎdāo) — в букв. пер. с кит. «второй нож», то бишь, «помощник повара», обр. в знач. «дилетант, недоучка, на вторых ролях».

[9] Лечить дохлую лошадь, будто живую — отсылка к поговорке 死马当活马医 (sǐmǎ dàng huómǎ yī) — обр. в знач. «предпринять отчаянную попытку, не сдаваться до последнего, идти на крайние меры».

[10] Неотвратимо — в оригинале чэнъюй 义无反顾 (yìwú fǎngù) — в пер. с кит. «долг не позволяет оглядываться назад», обр. в знач. «долг велит идти до конца», «безоглядно, непреклонно, без колебаний».

[11] Возмутители спокойствия — в оригинале идиома 唯恐天下不乱 (wéikǒng tiānxià bùluàn) — в букв. пер. с кит. «бояться, что где-то в мире нет хаоса».

[12] Взмыли в поднебесье, будто запущенные в космос обезьяны — в оригинале 钻天猴 (zuāntiān hóu) — в пер. с кит. «взлетающая ввысь обезьяна» — этим термином обозначается салют ракетного принципа.

[13] Двадцать ли 二十里 (èrshí lǐ) — около 0,576 км, итого — около 11,5 км.

[14] Алай 阿莱 (Ālāi).

[15] Вуду 巫毒 (wūdú) — это заимствованное слово по-китайски записывается иероглифами «шаман» 巫 (wū) и «яд» 毒 (dú).

[16] Благодаря этому мы наконец познакомились — в оригинале китайская пословица 不打不相识 (bùdǎ bù xiāngshí) — в пер. с кит. «без драки друг друга не узнаешь», «познакомиться через борьбу».

[17] Карнавал монстров — в оригинале два чэнъюя 放眼望去 群魔乱舞 (fàngyǎnwàngqù qúnmóluànwǔ) — в пер. с кит. «куда ни глянь, демоны пустились в бешеную пляску».

[18] И глазом не моргнул — в оригинале чэнъюй 目不斜视 (mùbùxiéshì) — в пер. с кит. «и глаз не скосил», обр. в знач. «держаться корректно, не смотреть куда не следует, не отвлекаться».


Следующая глава

Psoj_i_Sysoj, блог «Отбракованные»

Отбракованные. Глава 12

Предыдущая глава

Господин, я потерял контакт с корпусом.


***

— В чём дело? — Четвёртый брат протянул руку, чтобы выключить горячую воду. — Чжаньлу, доложи о неисправностях.

— Корпус меха Чжаньлу повреждён на тридцать… шестьдесят.. восемьдесят процентов… Предупреждение, повреждение продолжается…

Четвёртый брат схватил его за холодное запястье, и Чжаньлу внезапно распахнул изумрудные глаза:

— Господин, я потерял контакт с корпусом.

читать дальшеЗрачки Четвёртого брата мгновенно сократились, но он тут же опустил ресницы, скрывая за ними глаза. Приняв кипяток из рук Чжаньлу, он отлил из чашки лишнюю воду, бросил туда чайный пакетик и, отвернувшись, сел за чайный столик.

В воздухе разлилось умиротворяющее благоухание. Небо Пекина-ß наливалось студёной синевой.

— Непредвиденное происшествие. — Четвёртый брат потянулся, чтобы вытереть перелившуюся через край чашки воду, и растёр её между пальцами. Он по-прежнему излучал абсолютное спокойствие, говоря даже медленнее обычного.

— Не стоит суетиться. Сперва нам нужно выяснить, что именно случилось. Твой корпус находится на нижнем уровне Серебряного форта. По логике вещей, они бы не стали выставлять его на всеобщее обозрение.

— Защитная система моего корпуса — одна из самых совершенных во всей Лиге, она способна противостоять прямой атаке тяжёлых орудий. Судя по темпу наносимых повреждений, можно предположить, что по корпусу непрерывно бьют подобные орудия, должно быть, там несколько тяжеловооружённых межзвёздных мехов. — Говоря это, Чжаньлу безуспешно пытался подключиться к одноимённому меху, укрытому в далёком Серебряном форте. После нескольких подобных попыток он неуклюже пошевелился, будто его сочленения заржавели, и проверил каждое из них. — Прошу прощения, господин, я чувствую себя немного непривычно — похоже, жизненно важные органы отказали.

Пару мгновений Четвёртый брат хранил непривычное гробовое молчание, затем бросил:

— Чжаньлу, тебе не следует так выражаться, когда ты разговариваешь с другими.

— Есть господин, — отозвался Чжаньлу. — Итак, мой корпус, находящийся на нижнем уровне Серебряного форта, подвергся жестокой бомбардировке.

Выходит, Серебряный форт припекло до хрустящей корочки на нежной мякоти.

— Географическое положение Серебряного форта держится в строжайшем секрете, — рассудил Четвёртый брат, откидываясь на стуле. — Находясь между двух звёзд, он связан с двумя главными галактиками и окружён восемью строго охраняемыми межзвёздными маршрутами. Ко всему прочему, его окружают три военные крепости, так что он находится под столь надёжной охраной, что мимо неё и мухе не пролететь. Едва ли возможно, чтобы он подвергся вторжению подобных масштабов.

Чжаньлу поднял руку ладонью вверх, и над чайным столиком возникла трёхмерная схема межпланетных маршрутов, от обилия которых рябило в глазах; туда-сюда сновали семьдесят шесть таможенных пунктов, а кроме того, вокруг Серебряного форта, подобно спутникам, кружили три военные крепости: «Болунь», «Колибри» и «Чанбайшань» [1].

— Я оставил Первый серебряный караульный отряд на курсирующем по одному из торговых путей корабле, и если бы что-то произошло, они давно сообщили бы мне об этом. — Голографическая космическая орбита отражалась в серых глазах. — Вся система обороны и вооружение форта организованы мной лично. Там целых шесть резервных энергетических систем, а боеприпасов хватит, чтобы превратить всю Первую галактику в метеоритный дождь. Даже поручи они командование Серебряным фортом собаке, дело не могло дойти до столь бесславного поражения.

— В командовании Серебряным фортом вас сменил адмирал Арес Ли [2], — тут же подсказал Чжаньлу.

Четвёртый брат — он же Линь Цзинхэн, который, сняв военную форму, больше не пользовался своим настоящим именем — помедлив мгновение, рассудил:

— Что ж, можно сказать, они и впрямь назначили собаку.

— Вы имеете в виду, что командующий Серебряным фортом адмирал Ли совершил предательство, попросту отключив систему обороны? — спросил Чжаньлу.

— Может, он, а может, и кое-кто повыше, — холодно ухмыльнулся Линь Цзинхэн, крутя чашку в руках. — Я ещё даже не начал, а они уже передрались в своём гнёздышке [3]. Чжаньлу, найди способ установить контакт с Первым караульным отрядом и вели им не геройствовать — пускай отступают, а при этом заодно эвакуируют гражданских с торгового пути, и пусть держатся подальше от «Колибри».

Чжаньлу имел обыкновение сперва выполнять приказы, и лишь потом ставить их под вопрос. В мгновение ока отправив сообщение, он ровным голосом произнёс:

— Но ведь командующий «Колибри» генерал Елев [4] — ваш друг. Неужели господин подозревает его в измене?

— Прежде всего, чтобы превратить Серебряный форт в решето, потребуются по меньшей мере десятки сотен мехов. Такое количество тяжёлой техники не может попросту носиться по небу, будто собравшись на весенний пикничок — ведь они будут видны невооружённым глазом с любого небесного тела, мимо которого проследуют. Потому-то, какую бы мощь ни удалось накопить за пределами восьми галактик или же вблизи Сердца Розы, невозможно незаметно переправить всех мехов в Первую галактику в один приём. Транспортировка вооружения небольшими партиями — необычайно длительный процесс, к тому же требующий соблюдения строжайшей секретности. Таким образом, им нужен пункт для размещения всех этих мехов неподалёку от Серебряного форта, а местоположение и орбита «Колибри» подходят для этого лучше всего. — Сделав долгую паузу, Линь Цзинхэн продолжил: — Кроме того, Елев из «Колибри» мне не друг. Как у меня может быть столько друзей? На самом деле Елев — человек из старой гвардии учителя Лу. Он тщательно скрывает этот факт, а потому знают об этом немногие. Он на много лет погрузился в спячку, дабы сберечь силы, вынужденный довольствоваться своей участью. Во-первых, мне удалось привести его к повиновению силой оружия. Во-вторых, он не пойдёт против меня из уважения к памяти учителя. Он — волк, привязанный к моему изголовью: и ненавидит меня, и в то же время не решается наброситься на меня из тоски по былой любви [5], только и всего.

Чжаньлу, который только что претерпел смерть своего тела, терпеливо слушал о перипетиях таинственных человеческих отношений и прямо-таки чувствовал, как перегревается его центральный процессор.

— Господин, — спустя какое-то время вновь подал голос он, — а зачем вам понадобилось привязывать волка к изголовью?

Линь Цзинхэн по обыкновению не ответил, ограничившись приказом:

— Следи за развитием ситуации в оба глаза, и вели Девятому серебряному, чтобы явились ко мне из-за Предела, я встречусь с ними на границе с Восьмой галактикой.

Чжаньлу легонько щёлкнул каблуками, и в это самое мгновение раздался звонок от Пенни.

Приподняв бровь, Линь Цзинхэн подал Чжаньлу знак принять его.

Тот, незамедлительно подняв трубку, мастерски сымитировал голос хозяина:

— В чём дело?

— Четвёртый брат, — понизив голос, начала женщина, — кое-кто из-за пределов галактики горит желанием встретиться с вами. Они сказали, что, должно быть, вас заинтересовал биочип. Какой ещё чип? Вы понимаете, о чём они?

Чжаньлу поднял глаза на Четвёртого брата…

Когда они силой изъяли чип из тела Паука из «Ядовитого гнезда», тот, кто стоял за ним, несомненно, должен был отреагировать, но… почему именно сейчас?


***

С начала учебного года минуло уже два с половиной месяца, а академия «Синхай» всё ещё не набрала даже половины профессорского штата. Однако же лаборатория была успешно построена, и учебный процесс шёл без сучка без задоринки. Они даже заполучили межзвёздный мех, чтобы развлекаться, разбирая его — можно сказать, всё складывалось просто отлично.

Отпустив студентов с занятий, Лу Бисин как всегда вернулся в лабораторию.

Однако сегодня всё пошло не совсем так, как всегда. Подсоединяясь к лаборатории по сети, Чжаньлу обычно спозаранку подключался к компьютеру, чтобы поздороваться с Лу Бисином. Этот непостижимый искусственный интеллект мог заимствовать лабораторное оборудование, пользуясь им, как органами собственного тела, чтобы подсобить ректору академии, а также держать хозяина в курсе исследований в режиме реального времени.

И, что уж говорить, подчас этот проклятый искусственный интеллект был слишком уж предупредительным — ведь из-за него Лу Бисин мог общаться со своим спонсором не выходя из дома, так что он уже три месяца кряду не видал даже волоска Линя.

Таинственная фигура Линя, а также имеющиеся у него технологии, которые по меньшей мере на сто лет обошли Восьмую галактику, притягивали Лу Бисина к этому чужаку словно магнитом. Не то чтобы ему жизненно необходимо было видеть его каждый день, дабы мысли о нём не преследовали его неотвязно — просто молодой ректор, едва возникал подходящий повод [6], спешил повидаться с Линь Цзинхэном. Хоть тот неизменно оказывал Лу Бисину холодный приём, лишь от случая к случаю удостаивая его расплывчатым ответом, так что каждое слово приходилось изучать под микроскопом, молодому человеку почему-то казалось, что, какую бы чушь ни нёс он сам, Линь всё понимает.

Не так-то просто найти на просторах [7] Восьмой галактики человека, который не считает его выжившим из ума.

— Чжаньлу? — на пробу окликнул Лу Бисин, но никто не ответил — видимо, тот ещё не подключился.

Не мог же искусственный интеллект самовольно покинуть рабочее место без какой-либо причины?

Сперва Лу Бисин принялся бормотать под нос, затем, воспользовавшись тем, что на него никто не смотрит, почесал в затылке, нанеся непоправимый ущерб [8] безупречно зачёсанным назад волосам, которые теперь торчали во все стороны [9], а потом, вытянув ноги, как следует потянулся, подумав про себя: «Ну не пришёл так не пришёл, зато смогу вздохнуть свободно».

Переодеваясь, он просматривал свои предыдущие записи. За истекшие несколько месяцев они с Чжаньлу тщательно обследовали содержимое биочипа, который можно было назвать чем-то вроде грубой версии «Эдема». Разница заключалась в том, что «Эдем» представлял собой сеть, интерактивную платформу, в то время как этот чип скорее служил некоей зловещей сигнальной башней, из сердцевины которой распространяется сигнал, и чем больше его мощность, тем шире площадь охвата. Этот сигнал, будто вирус, непроизвольно вторгался в органы чувств людей, а через них — и в разум. Метод доступа оставался абсолютно таким же, как в «Эдеме», но этот чип не предоставлял возможности общаться с людьми или машинами — он мог лишь влиять на них определённым образом. Виды воздействия были заранее предустановлены в биочипе, так что его носитель был вынужден ограничиваться ими, не имея возможности делать всё, что ему заблагорассудится.

И всё же, сколько бы они ни ломали голову, кое-что оставалось загадкой [10] — а именно… как этому чипу удалось сотворить из Паука неуязвимого супермена?

Когда они попытались внедрять биочип подопытным крысам, ничего подобного не случалось.

Раздражённо листая данные по лабораторным крысам, Лу Бисин то и дело бросал беспомощные взгляды [11] на биочип, при этом у него в голове внезапно зародилась одна дурацкая идея.

— Чжаньлу, тебя ведь тут нет? — вновь бросил он в пустоту безлюдного помещения.

Вновь ни звука.

Лу Бисин тут же приступил к делу. В два счёта [12] зарядив медицинскую аппаратуру, он под властью нервного возбуждения продезинфицировал своё тело с ног до головы, задал все надлежащие этапы операции и улёгся в стерильную камеру.

Реконструированное Чжаньлу медицинское оборудование лаборатории было столь совершенным, что о подобном Лу Бисин раньше и мечтать не мог. Прежде они использовали его лишь при чрезвычайных ситуациях — кто бы мог подумать, что однажды ректор академии применит его для экспериментов над человеком.

Один миг — и абсолютно безболезненная имплантация завершена.

Не желающий дожидаться ночи, чтобы играть со смертью, ректор Лу принялся добросовестно записывать значения различных жизненных показателей, при этом с улыбкой насвистывая — эта песенка носила название «Любопытство сгубило кошку». Покончив с этим, он попытался запустить чип.

Что же случится?

Его тотчас прошило ощущение, будто в сердце ударил электрический разряд — впрочем, оно было вполне терпимым, лишь сердце бешено заколотилось в груди.

Затем его охватило невыразимое чувство расслабленности, по телу разлилось покалывание, и перед его внутренним взором поплыли коды всех машин вокруг него — сознание самого Лу Бисина также подключилось к чипу.

Его словно подхватила огромная волна, чужеродная сила против воли вторглась в его мозг, тут же породив приступ дурноты. Внезапное ускорение пульса вызвало слабый писк медицинского оборудования, а в сознании из ниоткуда возникла мысль: «Я всесилен».

Поражённый Лу Бисин бессознательно схватился за железный барьер — и к его изумлению металл согнулся под его руками.

Пару секунд молодой человек потрясённо таращился на искорёженный прут, и только что переполнявший его геройский дух в одночасье испарился.

— Твою мать, я за эту штуку кучу денег отвалил! — в ужасе воскликнул он.

В это мгновение уши Лу Бисина шевельнулись — похоже, теперь его органы чувств напрямую присоединялись ко всему электронному оборудованию в здании лаборатории, включая систему наблюдения — он был словно огромный паук, все шесть чувств которого были настороже [13].

И этот огромный паук уловил звук из ангара, где стоял мех — его хулиганистые студенты пробрались туда, взломав замок!

— Всего один круг, ведь я ещё ни разу не покидал пределов атмосферы! — подговаривал остальных Уайт. — Мы просто сделаем кружок по орбите — если не оторвёмся от Пекина и тут же вернёмся, то ректор ничего не узнает.


Примечания переводчика:

[1] «Болунь» 伯伦 (Bólún) — неофициальное имя поэта и философа династии Западная Цзинь Лю Лина, или же 刘伶 (liú líng) (221-300 гг.), одного из «семи мудрецов Бамбуковой рощи». Будучи последователем идеологического течения «ветер и поток», он удалился в сельскую местность, чтобы вести простую, близкую к природе жизнь. Известен любовью к вину, а также необычайно высоким ростом — почти два метра. Популярный персонаж анекдотов о «славных мужах». В них говорится, что за ним всё время ходил слуга с кувшином вина и лопатой — чтобы похоронить его вместе с вином, если тот свалится замертво. Также писали, что он имел обыкновение ходить по дому обнаженным, потому что считал вселенную своим домом, а комнаты — одеждой.

«Колибри» — кит. 小蜂鸟 (Xiǎofēngniǎo).

«Чанбайшань» 长白山 (Chángbáishān) — гора на границе Китая и Кореи (кор. Пэктусан, Чанбэксан).

[2] Арес Ли — в оригинале 阿瑞斯•李 (Āruìsī Lǐ) — Ажуйсы Ли, Арес — древнегреческий бог войны.

[3] Передрались в своём гнёздышке — в оригинале 窝里反 — сокр. от чэнъюя 窝儿里反 (wōrlǐfǎn) — в букв. пер. с кит. «переворот в логове», обр. в знач. «смута в стране», «раздоры среди друзей».

[4] Елев — в оригинале 叶里夫 (Yèlǐfū) — Елифу.

[5] Тоска по былой любви — в оригинале 念旧情 (niàn jiùqíng) — в пер. с кит. «тосковать по прошлым отношениям»; «тосковать по бывшему парню/бывшей девушке».

[6] Едва возникал подходящий повод — в оригинале чэнъюй 有事没事 (yǒu shì méi shì) — в букв. пер. с кит. «есть ли дело, нет дела», обр. в знач. «в зависимости от обстоятельств».

[7] На просторах — в оригинале 广袤 (guǎngmào) — в пер. с кит. «широкий и долгий» в знач. «с востока на запад, с юга на север», образно об обширном пространстве.

[8] Непоправимый ущерб — в оригинале чэнъюй 死无全尸 (sǐ wú quánshī) — в пер. с кит. «умереть без целого трупа».

[9] Во все стороны — в оригинале чэнъюй 里出外进 (lǐchū wàijìn) — в букв. пер. с кит. «внутрь выходят, вон входят», обр. в знач. «вкривь и вкось», «сновать туда-сюда».

[10] Сколько они ни ломали голову, кое-что оставалось загадкой — в оригинале поговорка 百思不得其解 (bǎi sī bù dé qí jiě) — в пер. с кит. «сто раз обдумать и всё равно не понять».

[11] Беспомощные взгляды — в оригинале 大眼瞪小眼 (dǎyǎn dèng xiǎoyǎn) — в букв. пер. с кит. «большой глаз пристально смотрит на маленький глаз», обр. в знач. «обмениваться растерянными взглядами», «беспомощно глядеть друг на друга».

[12] В два счёта — в оригинале 三下五除二 (sān xià wǔ chú èr) — в пер. с кит. «чтобы получить три, надо сначала положить пять [косточек], а затем скинуть две» — происходит от операции на китайских счётах, обр. в знач. «тяп-ляп».

[13] Все шесть чувств настороже — в оригинале 耳听六路 (ěrtīngliùlù) — в пер. с кит. «слушать с шести сторон», что является перефразированным чэнъюем 耳听八方 (ěr tīng bā fāng) — в пер. с кит. «слушать восемь сторон света», обр. в знач. «ушки на макушке, бдительный, насторожённый».


Следующая глава

Psoj_i_Sysoj, блог «Отбракованные»

Отбракованные. Глава 11

Предыдущая глава

Надвигалась буря [1]


***

— Это — Лу Синь.

На Алмазной площади столичной звезды Уто Линь Цзиншу удивлённо обернулась, обнаружив, что с ней заговорил старый верховный главнокомандующий Вульф, и поспешно встала, поприветствовав его:

— Господин Вульф, добрый вечер!

Алмазная площадь представляла собой переходную зону между Центральным залом Парламента Лиги и лесопарком. В настоящий момент в Центральном зале как раз проводился бал, так что свет фонарей, пересекая наполовину закрытую Алмазную площадь, исчезал в зелёных волнах парка. Сверкающий зал полнился благоуханными нарядами и пышными причёсками [2], смеющиеся голоса звенели подобно песне.

Это и есть цивилизованный мир.

скрытый текстДнём Административный комитет Уто и Законодательный совет занимали позицию сторонних наблюдателей, пока представители семи галактик в Парламенте орали друг на друга, при этом совершенно теряя лицо и едва не давая волю рукам. Вечером же они предоставляли Эдему возможность отрегулировать уровень гормонов, переодеть себя и умыть, после чего всей семьёй в своё удовольствие веселились в кругу друзей.

Разумеется, Линь Цзиншу как супруга генерального секретаря непременно принимала участие в увеселениях — и слишком многие желали вступить с ней в разговор и потанцевать, так что, если бы госпожа Линь угождала каждому, то превратилась бы в подобие раскрученной юлы, а потому обычно она, лишь показавшись на глаза, тут же скрывалась и, когда генеральный секретарь наконец выполнял свою дневную норму светского общения, она выныривала из никому не ведомого уголка, чтобы пойти с ним домой.

В тот день она как раз пряталась в «лесу стел» [3] у входа в парк.

С самого основания Межзвёздной лиги каждый из героев, внёсший выдающийся вклад в развитие цивилизации, удостаивался здесь каменной стелы, на поверхности которой были описаны все его заслуги, а вершина — увенчана бюстом. Управлявший союзной армией Лиги в течение двухсот лет главнокомандующий Вульф, разумеется, заслужил такую стелу — как и адмирал Линь Цзинхэн ввиду его трагической кончины в самом расцвете сил; хоть своей смертью он учинил знатный переполох, ему тоже нашлось здесь местечко.

Среди этих стел была одна непохожая на прочие: лишь квадратное основание около тридцати сантиметров в высоту, на котором не было ни надписи, ни бюста. Расположенное посреди ровного «леса стел», оно напоминало дыру на месте отсутствующего зуба.

Линь Цзиншу как раз собиралась присесть на него, чтобы дать ногам отдохнуть.

Старый главнокомандующий прожил более трёх веков, за свою жизнь он видел две календарных эпохи, так что он больше не видел смысла в чрезмерных условностях, лишь кивнув Линь Цзиншу в ответ. Не отрывая взгляда от одиноко стоящего каменного основания, он бросил:

— Эта каменная стела некогда принадлежала Лу Синю.

Тут же отступив на шаг, Линь Цзиншу поспешила извиниться:

— Прошу прощения, я не…

— Вы знали Лу Синя? — перебил её старый главнокомандующий.

Застыв от неожиданности, Линь Цзиншу осторожно ответила:

— Нет, а также не слишком много о нём слышала.

— Никто не смеет упоминать о нём — кто ещё на всей столичной планете, кроме таких старых хрычей, как я, которым уже нет дела до всех этих запретов, потому как они уже одной ногой в могиле, осмелится заговорить о Лу Сине вслух? — Старый главнокомандующий пнул носком сапога растущие у основания камня сорняки и, горько усмехнувшись, продолжил: — В те годы он установил в академии «Улань» немало рекордов, которые не удалось превзойти по сей день. Я сам помогал ему добиться этого вопреки установленным правилам. Впоследствии он воспротивился приказу, бежав в Восьмую галактику. После Первой межгалактической войны он числился в первой десятке наиболее выдающихся генералов, к тридцати шести годам совершив небывалые [4] подвиги, и прославился на весь свет… как дикий и необузданный. Слава обрушилась на него в слишком молодом возрасте, в конце концов она его и сгубила. — Челюсть старого главнокомандующего поджалась, так что стало заметно, как сильно жизненные передряги [5] заострили черты его лица. — В итоге дело дошло до государственной измены и объявления об аресте, так что от него даже могилы не осталось, ни единой статуи.

Линь Цзиншу молча выслушала его, терпеливо, но без малейшей заинтересованности — она превосходно играла роль неразумного дупла, в которое мог выговориться старый главнокомандующий.

Он надолго погрузился в свои воспоминания, пока лёгкий вечерний ветерок не повеял на него ароматом духов Линь Цзиншу. Слизистая оболочка носа старого главнокомандующего была весьма чувствительна, так что он, согнувшись, поневоле чихнул — и благодаря этому тотчас пришёл в себя.

— Прошу прощения, слишком много разговоров о прошлом. Просто, видя вас, я вспоминаю Цзинхэна. Лу Синь славился своим упрямым и вздорным характером, однако он всегда болел за него душой, даже оставил ему Чжаньлу… Возможно, он предчувствовал, что все эти ничтожные людишки [6] из военного комитета недостойны того, чтобы коснуться его меха.

— Это честь для меня, — слегка склонила голову Линь Цзиншу.

Старый главнокомандующий смерил её взглядом. Все говорили, что брат и сестра Линь были будто близнецы — с первого взгляда и впрямь так казалось, ведь в их фигурах и чертах лица в самом деле виднелось поразительное сходство. И всё же, приглядевшись как следует, можно было обнаружить обратное [7]: между ними не ощущалось истинного кровного родства — их манера вести себя, производимое впечатление и склад характера были настолько различны, что они казались незнакомцами, волею случая немного похожими друг на друга.

Отбрасываемые залом огни сменили цвет — это означало, что бал вот-вот закончится. Учтивым жестом предложив Линь Цзиншу опереться на его руку, старый главнокомандующий заметил:

— Ваш старший брат был необычайно одарённым, не уступая своему учителю Лу Синю в его лучшие годы — он просто не прилагал должных стараний. В годы учёбы в академии «Улань» Цзинхэн проявлял ровно столько усердия, чтобы раз за разом получать стипендию, не желая расходовать силы ни на что большее. Если не давить на него, он вечно витал в облаках. Хоть я учил его и наставлял, я никогда не мог понять, к чему он стремится.

Лёгкая улыбка на лице Линь Цзиншу казалась нарисованной — настолько безукоризненно-фальшивой она выглядела.

— Он в самом деле был легкомысленным, и это порождало отчуждение — всякий раз, когда нам доводилось встретиться, мы обменивались от силы парой слов, справляясь о самочувствии друг друга, и больше говорить было не о чем — с ним невозможно было просто поболтать в своё удовольствие.

— А я-то думал, что связь между близнецами должна быть очень тесной, — заметил старый главнокомандующий.

— Возможно, но нас очень рано разлучили. Все эти годы мы почти не встречались. — Голос Линь Цзиншу тихо журчал подобно весеннему ручейку. В нём не ощущалось ни волнения, ни досады, будто у неё вовсе не было чувств. — Наверное, ближе всего мы были, когда ещё не покинули утробу матери. Полагаю, я знаю его куда хуже, чем вы.

— И это к лучшему. Когда чувства неглубоки, они не приносят столько скорби, — горько улыбнулся Вульф, и по его морщинам будто прошла рябь. После этого один из основателей Лиги еле слышно бросил: — Не то, что мне — никуда не годному старому хрычу, который вынужден весь год напролёт сидеть взаперти на Уто, глядя на то, как его ученики один за другим уходят на поле боя, чтобы не вернуться обратно — и даже когда кто-то из них ненадолго стяжает славу своими заслугами, вскоре забывают и о нём.

В Лиге не было значительных войн на протяжении целого века, за последние десятилетия лишь немногочисленные космические пираты мутили воду, устроив несколько террористических актов. В ходе сокращения военных расходов и разоружения Серебряный форт Линь Цзинхэна должен был обратиться в подобие военного лагеря состоятельных молодых господ, который, оставаясь в стороне от политики, больше никому не доставит беспокойства. Людям нередко доводилось слышать о том, что космические пираты вновь учинили беспорядки, но тут же выяснялось, что с дебоширами уже покончено, так что все мало-помалу убедились, что знаменитые разбойники, некогда представлявшие собою грозный шторм, теперь являют собой не более чем мелкие дождевые брызги — или же последнюю слабенькую волну недобитков, которая не в состоянии толком подняться.

А раз с ними так просто совладать, то это, без сомнения, нельзя считать каким бы то ни было достижением.

Потому-то никого не волновало, сколько сражений провёл Серебряный форт и скольких пиратов одолел. Зато все помнили, как межпланетная богиня Евгения [8] в проникновенной речи призналась в своих чувствах к генералу Линю — её агенты потратили на Эдем немало денег, чтобы каждый из наблюдавших её явление мог благодаря всплескам гормонов пережить целую бурю чувств — эти непередаваемые взлёты и падения при виде прекрасной богини чуть не обрушили духовную сеть.

Вот только, к сожалению, адмирал Линь духовную сеть отключил, так что богиня понапрасну расточала кокетливые взгляды на слепца. Он даже не показался ей на глаза, ограничившись сухим официальным коммюнике от имени Серебряного форта, главный смысл которого, если убрать высокий стиль и высокопарные выражения, сводился к следующему: «Ты кто такая? Я тебя не знаю, и у меня нет на тебя времени, так что катись отсюда».

В результате этого, не будь Линь Цзинхэн знаменитым покойником, которого необходимо чествовать ради умиротворения армии и почтения к духам его предков, он бы прославился на весь свет как первостатейный отброс общества, импотент [9] и безжалостный дикий террорист.

Раз уж так обстояло дело с находящимся на передовой адмиралом, то что уж было говорить о «Военном совете по битью баклуш», где влачили бесцельное существование сливки золотой молодёжи, для которых самым важным в их работе было поддержание имиджа — дело доходило до того, что, если в средства массовой информации просачивалось малейшее упоминание о чьей-то сутулой спине, брюшке или небрежности в одежде, то виновнику приходилось понуро приносить публичные извинения за свой внешний вид.

После гибели Линь Цзинхэна вылазки космических пиратов становились всё более дерзкими, так что представители семи великих галактик и Уто принялись спорить до хрипоты, неустанно отстаивая право военной автономии, и всё же парламент Лиги по-прежнему не принимал во внимание мнение старого главнокомандующего.

Даже академия «Улань» потеряла своё значение — от «Первого военного училища» осталось одно название, поскольку восемьдесят процентов её выпускников предпочли военной карьере гражданскую.

Как супруга генерального секретаря Линь Цзиншу, само собой, знала об этом не понаслышке, однако ей было не с руки высказывать свои суждения — а потому только и оставалось, что молча улыбаться.

Они уже приблизились к залу, где продолжался бал, так что старый главнокомандующий и Линь Цзиншу синхронно замолчали.

— Вас с Цзинхэном с детских лет разлучили по политическим причинам, — внезапно сказал главнокомандующий Вульф. — В этом нет его вины.

— Конечно, — благоразумно отозвалась Линь Цзиншу.

— В конце концов, он ведь ваш брат, мисс Линь. — Должно быть, главнокомандующий Вульф всё же выжил из ума, позабыв, что она больше не мисс Линь, а госпожа Голден. Вслед за этим он тихо пробормотал: — Не забывайте его. Я не знаю, сколько мне ещё осталось, и боюсь, что после того, как мои глаза закроются, о нём больше не вспомнит ни единая душа.

Руки Линь Цзиншу задрожали — ей еле удалось удержать на лице маску вежливого равнодушия.

— Пребывающие на внешних рубежах командиры обычно для удобства избирают контактное лицо из числа адъютантов, секретарей или личной охраны, — не глядя на неё, шёпотом продолжил старый главнокомандующий, будто обращаясь к самому себе. — И всё же за все годы службы в Серебряном форте его контактным лицом на случай чрезвычайной ситуации были вы, и он никогда не менял этого решения… Это значит, что он не мог быть к вам равнодушным.

Линь Цзиншу замерла в нескольких шагах от него. В тусклом свете бальных огней её лицо было едва различимо, но глаза сверкали в лучах, будто полные слёз.

— Простите меня, дедушка Вульф, — неразборчиво бросила она сдавленным голосом.

— Что вы сказали? — недоумённо прислушался туговатый на ухо главнокомандующий.

Ярко-красные губы Линь Цзиншу дрогнули, и ей понадобилось некоторое время, чтобы вернуть лицу прежнюю невозмутимость.

— Нет, ничего, — бросила она с непринуждённой улыбкой. — Позвольте пожелать вам доброго вечера! Я была очень рада поговорить с вами. Простите, там Голден, так что позвольте откланяться!

После этого она в полупоклоне качнулась к старику, словно изящное облачко, и неспешно поплыла прочь.

29 июня 275 г. по НЗК в 22:00 по универсальному времени главный зал Парламента всё ещё был ярко освещён, но танцы уже близились к концу. Дамы и господа прощались друг с другом, в лесопарке тихо перешёптывались деревья, в «лесу стел» царило прежнее безмолвие.

Глубоко под молчаливой громадой Серебряного форта крепко спал мех Чжаньлу, одинокий в своём секретном укрытии — никто, кроме главы форта, не имел права приблизиться к нему. Потому-то никто не заметил крохотный чип, который украдкой [10] сунули в разъём пропускного пункта — и он без помех проник в энергетическую систему Чжаньлу.

Пискнул тихий сигнал.

Но и это не потревожило погружённого в глубокий сон Чжаньлу.

Все тяжёлые орудия разом издали вздох, и лампы погасли; пространство тут же пронзил резкий сигнал тревоги:

— Нетипичный источник энергии!

— Не удаётся активировать первую резервную энергетическую систему…

— Нет возможности запустить вторую резервную энергетическую систему!

— Третья резервная энергетическая система вышла из-под контроля…

— Энергетическая сеть подверглась атаке!

— За пределами искусственной атмосферы обнаружен неопознанный летающий объект!

— Первая ступень защиты активирована… Система обороны отключена… Тревога… Отключение… Система обороны расстроена, сбой подключения, сбой подключения…

Адмирал Ли подскочил, чуть не обделавшись со страху — он никогда не бывал в подобных переделках. Сперва происходящее сбило его с толку, затем все волосы на его теле мигом встали дыбом — на Серебряный форт напали!

Серебряный форт был ключевым военным объектом, неприступной крепостью, последним грозным мечом Военного комитета Лиги. Стоило в других галактиках случиться чрезвычайному происшествию, с которым не могли совладать иными силами, как тотчас призывали Серебряный форт на помощь. Кто же осмелился играть с огнём [11]?

Просто немыслимо.

Однако в следующее мгновение к нему подлетел начальник охраны:

— Командир, в системе обороны царит полный хаос. По меньшей мере тысяча межпланетных тяжёлых мехов проникла в пределы искусственной атмосферы.

— Что…

Раздался оглушительный удар, и пол под ногами всколыхнулся. Адмирала Ли отбросило к стене, и в небо устремился столп огня.

Тем временем на столичной звезде генеральный секретарь Голден, попрощавшись с коллегами, отправился домой на машине вместе с супругой. Его неброская ездовая лошадка представляла собой бронированный мех, однако благодаря необычайной лёгкости конструкции его ход был таким гладким, что пассажиров не беспокоили ни малейший шум, ни тряска.

Будучи подвыпившим, Голден боялся, что это не понравится его жене, а потому, прежде чем сесть в машину, велел Эдему отрегулировать содержание алкоголя в крови. Держа нежную миниатюрную руку жены, генеральный секретарь не мог не сиять от самодовольства, радостно разливаясь:

— Они заполучили на бал Евгению, ты видела, как она пела? Подобного рода пакет услуг в самом деле не стоит рассматривать вблизи — в сравнении с тобой она, прямо скажем, ха-ха… Так как, ты довольна сегодняшним вечером?

— Довольна, — легонько пожала его руку в ответ Линь Цзиншу. — Сегодня мне…

Внезапно машина остановилась, и приборная доска загорелась необычным светом. Искусственный интеллект не издал ни звука, между тем машина просто парила на полупустой орбите, будто частицы пыли в луче света.

— В чём дело? — удивлённо спросил Голден.

Линь Цзиншу подняла голову.

Телохранитель тотчас встал с переднего сидения, чтобы проверить, что случилось.

— Система атакована неизвестным противником, — раздался сбивчивый голос искусственного интеллекта машины. — Система безопасности автоматически переводится… приносим извинения…

— Что? — нахмурился Голден.

В тот же миг из темноты внезапно вылетел целый ряд маленьких бронированных мехов, а система безопасности даже не отозвалась! Телохранители генерального секретаря, напротив, среагировали мгновенно — это покушение!

Сопровождающие машины тотчас ринулись к нападающим и открыли огонь, отовсюду раздавался звук выстрелов. Голден, чертыхаясь, схватил за руку Линь Цзиншу и заорал на телохранителя:

— Ты что, заснул? Болван, немедленно запускай пространственный портал и переправляй нас первыми!

Отозвавшись: «Есть!», — телохранитель тут же открыл люк безопасности под сидением машины — там скрывался пространственный портал. По-прежнему досадуя на его медлительность, Голден отпихнул телохранителя и сам молниеносно ввёл команду.

— Переход через пространственный портал не слишком приятен, так что ты… — повернулся он к Линь Цзиншу.

Не успел он закончить: «…уж потерпи», как его оборвал окончательно спятивший искусственный интеллект машины: из пространственного портала пулей вылетел лазерный нож и в мгновение ока рассёк генерального секретаря Голдена на две идеальные половинки.

Телохранитель и Линь Цзиншу на миг оцепенели. В глазах по-прежнему смотревшего на жену Голдена, казалось, застыло потрясение.

В следующее мгновение его тело распалось надвое, и фонтан крови с ног до головы окатил Линь Цзиншу.

— Госпожа, отойдите! — завопил телохранитель.

Её тут же подхватили и вынесли прочь из машины. Оказавшись вне поля зрения других людей, она украдкой слизнула кровь с уголков рта.

«Горячая, — подумала она. — И довольно сладкая».

Затем, словно очнувшись [12], она издала подобающий ситуации звонкий крик.

Пребывающий в далёкой Восьмой галактике Чжаньлу, казалось, наконец что-то почувствовал. Он будто завис с чашкой в руке, не замечая, как льётся на пальцы кипяток.

Четвёртый брат внезапно поднял голову.

Надвигалась буря…


Примечания переводчика:

[1] Надвигалась буря — в оригинале чэнъюй 山雨欲来 (shān yǔ yù lái) — в пер. с кит. «надвигается ливень в горах», обр. в знач. «напряжённая обстановка, сложная ситуация».

[2] Благоуханные наряды и пышные причёски — в оригинале чэнъюй 衣香鬓影 (yīxiāngbìnyǐng) — в пер. с кит. «аромат одежды и тень от локонов на висках», образно об изысканной внешности богатой женщины.

[3] «Лес стел» 碑林 (bēilín) — собрание памятников и каменных стел.

[4] Небывалые — в оригинале чэнъюй 前无古人 (qiánwúgǔrén) — в пер. с кит. «то, что не делали предки в древности», обр. в знач. «не имеющий равных, непревзойдённый».

[5] Жизненные передряги — в оригинале 沧桑 (cāngsāng) — в букв. пер. с кит. «синее [море] — тутовые [рощи]», отсылка к чэнъюю 沧桑变化 (cāng sāng biàn huà) — в пер. с кит. «где было синее море, там ныне тутовые рощи», обр. в знач. «огромные перемены; житейские бури, невзгоды, превратности судьбы».

[6] Ничтожные людишки — в оригинале чэнъюй 酒囊饭袋 (jiǔnáng fàndài) — в пер. с кит. «бурдюк для вина и мешок для рисовой каши», обр. в знач. «никчёмный человек, дармоед».

[7] Обратное — в оригинале чэнъюй 南辕北辙 (nányuán běizhé) — в пер. с кит. «повернуть оглобли на юг, чтобы ехать на север», обр. в знач. «делать наоборот», «двигаться по ложному пути», «желания и действия не совпадают».

[8] Евгения 叶芙根妮娅 (yèfúgēnnīyà) — Ефугеньния, так записывается это имя по-китайски.

[9] Импотент — в оригинале 阳/痿 (yáng/wěi) — где 阳 (yáng) — мужское начало в даосизме, а 痿 (wěi) в пер. с кит. «неметь, сводить судорогой, атрофироваться».

[10] Украдкой — в оригинале идиома 神不知鬼不觉地 (shénbùzhíguǐbùjiǎode) — в пер. с кит. «даже духи не знали и демоны не почуяли», обр. в знач. «совершенно незаметно, в глубочайшей тайне; потихоньку, тайком».

[11] Играть с огнём — в оригинале идиома 敢在太岁头上动土 (gǎn zài tàisuì tóushang dòngtǔ) — в пер. с кит. «посметь разбить землю над головой бога Тайсуя», или «ворошить землю, когда Юпитер над головой» обр. в знач. «провоцировать гораздо более сильного», аналог поговорки «не буди лихо, пока оно тихо».

Тайсуй 太岁 (tàisuì) — планета Юпитер, считалось, что он постоянно меняет положение, а потому под его влиянием нельзя ничего строить. Тайсуем также именуют мелкого тирана, самого сильного в данной местности князька.

[12] Очнувшись — в оригинале 三魂七魄 (sānhúnqīpò) — даос. «три духовных начла и семь нечистых духов».


Следующая глава

Psoj_i_Sysoj, блог «Отбракованные»

Отбракованные. Глава 10

Предыдущая глава

А ведь если, будучи паршивой овцой, ты не сделаешься бессердечным, то как ты сможешь выжить?


***

Лу Бисин поспешно прибег к антикризисным мероприятиям, поочерёдно переговорив с отказавшимися от должности деканами и каждым из преподавателей. Увы, после только что отгремевшей церемонии открытия учебного года, поразившей своим оригинальным подходом, все попытки воздействовать на их чувства или растрогать — и даже завлечь щедрыми предложениями — не оказали на них ни малейшего воздействия.

Составивший черновик выступления старый декан выразился яснее ясного: люди, над головой которых простирается бескрайнее звёздное небо, даже в погоне за выгодой должны помнить о том, что есть черта, ниже которой падать не следует: нельзя допускать, чтобы жажда наживы попирала мечты и чувство собственного достоинства.

Даже когда эти самые мечты и чувство собственного достоинства доживают последние дни [1].

скрытый текстПробегав весь день напролёт без маковой росинки во рту, пока живот не прилип к спине, Лу Бисин был вынужден, признав бесплодность своих усилий, в полном одиночестве вернуться в административный корпус.

Тот встретил его бесприютной пустотой: не было ни единого человека, чтобы занять расставленные в идеальном порядке стулья. Обладающие изрядной выучкой преподаватели перед уходом собрали все свои вещи, так что в помещении царила первозданная чистота, будто здесь никто сроду не появлялся.

Покрутившись, Лу Бисин почувствовал, что здесь стало как-то чересчур тихо, и запустил систему автоматической уборки офиса, чтобы жужжание приборов хоть немного оживило царящее тут безмолвие, после чего подкрепился упаковкой спрессованной пищи.

Она представляла собой кусочки квадратной формы, весьма неприглядные на вид и настолько твёрдые, что желе боярышника было не отличить от камня, и всё же в них содержались все разнообразные питательные вещества и витамины, необходимые человеческому организму. Так что они отлично подходили, чтобы в экстренном случае по-быстрому заморить червячка, и к тому же стоили недорого — вот только ощущения от подобного перекуса были так себе; в конце концов, даже породистым собакам и кошкам требуется пища естественного происхождения.

Не то чтобы Лу Бисин из принципа не ел вкусной еды или не мог себе её позволить — всё дело в том, что, не будучи особенно склонным к чревоугодию, обычно он попросту не желал тратить на это усилия.

Наскоро разобравшись с ужином [2], Лу Бисин почувствовал, как мало-помалу поднимается уровень сахара в крови, вызывая ощущение усталости, вместе с которой на него накатила волна одиночества.

На пару мгновений он погрузился в оцепенение, пока на интерфейсе письменного стола не выскочил список имён — раздел персонала почти полностью подёрнулся пепельно-серым, за исключением одинокого имени ректора. В прошлом году ему удалось заманить в академию более ста студентов, в этом же из них не осталось и трёх десятков. За время перекуса Лу Бисина половина имён из этой тридцатки также выцвела на глазах — должно быть, получив табель с оценками, они окончательно покорились судьбе.

В этом году заявление на поступление в общей сложности подали сто пять человек — из них о себе дали знать девяносто, по большей части уроженцы Пекина, привлечённые возможностью поглазеть на прославленного Четвёртого брата — ну а после этого их поминай как звали. В первый же день академию покинули сорок человек, и это число то и дело менялось, будто в насмешку.

— До чего же трудно даются первые шаги [3], — тяжело вздохнул молодой ректор.

Объём лёгких Лу Бисина был так велик, что лишь спустя полминуты он завершил свой горестный вздох, тут же решив выкинуть эту мелкую неприятность из головы.

В конце концов, время не стоит на месте, цивилизация движется вперёд, прежние «паршивые овцы» путём непрерывной борьбы наконец добиваются равноправия, превращаясь в обыкновенных людей, однако новая эпоха плодит новых отщепенцев.

Сам Лу Бисин гордо величал себя гением, однако при этом понимал, что его гениальность с общепринятой точки зрения — не более чем иная разновидность ошибки природы.

А ведь если, будучи паршивой овцой, ты не сделаешься бессердечным, то как ты сможешь выжить?

Лу Бисин велел центральному компьютеру запустить электронную танцевальную музыку, от которой напрочь срывало крышу многоэтажных домов — прежде, принимая во внимание чувства почтенных профессоров, в стенах административного корпуса звучала лишь негромкая, нежная классическая музыка.

Однако нынче всё здание осталось в его распоряжении. Лу Бисин велел центральному компьютеру заблокировать все парадные и служебные входы и, убедившись, что никто его не увидит, наконец позволил себе полностью расслабиться, скинув пиджак. Что-то всё-таки продолжало его стеснять, и тогда он стащил обувь вместе с носками, выпустив на свободу томившиеся в долгом заточении пальцы ног. Стоящие на столе чашки позвякивали от басов, а ректор, словно заправский бандит, поставил ногу на стул и молниеносно разослал новые объявления о найме на работу, попутно эффективно разрабатывая «План Б»…

Не страшно, если он не сможет найти новых преподавателей — количество его студентов скоро весьма кстати сократится до такого числа, что на худой конец он сможет обучать их сам. С таким процентом отсева учащихся пройдёт не так уж много времени, как от академии «Синхай» останется один небольшой класс. Первый и второй курсы, а также все три факультета полностью сольются — так или иначе, табель успеваемости прошлого года показал, что для этой толпы выдающихся личностей разделение на курсы — чистая формальность.

Три крохотных шага просто составили в сумме один маленький шаг — Лу Бисин по-прежнему считал, что всё это имеет смысл. Если подытожить причины его неудач, то, делая слишком большие шаги, он просто-напросто зажал себе яйца. Уразумев это, Лу Бисин быстро разобрался с проблемой, не мудрствуя лукаво отбросив её в сторону. Фальшиво подпевая под оглушительный грохот музыки, он, пользуясь той аппаратурой, что была у него под рукой, принялся возиться с полученным от Линя чипом, решив хотя бы в общих чертах прикинуть, каково положение дел, прежде чем составить смету и вновь отправиться к Чжаньлу за деньгами.

При воспоминании о Чжаньлу мысли Лу Бисина непроизвольно перескочили от этого чудесного искусственного интеллекта к его владельцу — в то время как часть разума продолжала анализировать биочип, другая непостижимым образом — и без каких-либо на то оснований — переключилась на тот мимолётный взгляд, который Линь бросил на стоявшего посреди актового зала ректора.

Быть может, всё дело было в фантастических световых эффектах актового зала, а может, в том, насколько эпатажно выглядела появившаяся там преступная группировка; так или иначе, всплыв в памяти Лу Бисина, эта сцена так и продолжала неотвязно вертеться у него в голове.

Когда он наливал себе кофе, когда садился, чтобы составить исследовательскую программу, когда, вновь поднявшись на ноги, принялся завывать под музыку, дёргая руками и ногами в такт… глаза Линя неотвязно впивались ему в затылок, будто следующая за ним по пятам тень. Из-за этого пристального взгляда Лу Бисин смутился, что разгуливает полуголым в общественном месте, и, устыдившись, вновь натянул одежду, приведя себя в приличный вид, пусть здесь никто не мог его увидеть.

Планируя создание лаборатории, Лу Бисин загодя подумал о том, как использовать её для учебной практики, попутно прикидывая, как бы обманом заставить Чжаньлу наставлять студентов вместо себя.

Также неплохо было бы воспользоваться этой лабораторией, чтобы в свободное время почаще наведываться к своему великому покровителю [4], чтобы сообщать ему о ходе исследований — при мысли об этом ректор Лу почувствовал, что наконец как следует распланировал свою работу, вновь преисполнившись революционного оптимизма и пламенного боевого задора.

Однако прежде, чем Лу Бисин сам отправился к нему, какую-то пару дней спустя ставший гвоздём духовного мира ректора Лу «великий покровитель» заявился к нему собственной персоной.

Когда Четвёртый брат велел Чжаньлу починить транспортное средство Паука, то, поскольку самому главе преступной группировки не было смысла держать этот мех у себя, он подумал о том, что мог бы подарить его академии Синхай в виде пожертвования.

Прихватив несколько человек, Пенни препроводила подарок в академию Синхай, поставив его перед учебным корпусом. Поговаривали, что она была любовницей прежнего босса «Чёрной дыры», однако на самом деле это не соответствовало действительности. Прежний глава был известным завсегдатаем весёлых домов [5], а потому у него было столько любовниц, что он не всех их узнавал в лицо, так что, попав в их число, Пенни не извлекла бы из этого ни малейшей пользы для себя. Вместо этого она сделалась «старшей сестрицей Пенни», работая в поте лица, дабы взять в свои руки арсенал своего босса, сделавшись ближайшим доверенным лицом старого главы.

К сожалению, этот самый прежний глава мыслил слишком узко — как только ему на глаза попадался миловидный член его банды, так тот мигом становился объектом его заигрываний [6]. Ну что за ненасытное животное? Стоит ли удивляться, что в конце концов его сердце было разбито?

В те времена, когда Линь явился с другой планеты, бывшего главу со всех сторон обложили вражеские мехи и бронемашины, так что он чувствовал приближение конца. Прибыв на Пекин, Линь в поисках средств к существованию устроился работать дворником. Производя осмотр чистящей машины, он по счастливому стечению обстоятельств оказался рядом с местом стычки. По сети своей колымаги Линь сумел вторгнуться в системы управления мехов, превратив их из огромных боевых монстров в грозного вида [7] модельки.

После этого прежний босс признал его своим побратимом, даровав ему звание Четвёртого брата — тем временем второй и третий успели благополучно отправиться к праотцам [8] — их старший братец избавился от обоих, когда эти ослы больше не пожелали тянуть на него лямку.

Тогда «Чёрная дыра» ещё не занимала главенствующего положения на Пекине — она достигла его благодаря тому, что именно её выбрал Линь. Когда старый глава осознал, что его младший братец чересчур талантлив, у него сделалось неспокойно на душе, так что он вновь принялся точить нож на осла, который того и гляди сбросит с себя жернов — но неожиданно его доверенное лицо затеяло бунт, и благодаря совместным усилиям Пенни и Четвёртого брата направленный против рабочего ослика нож прошёлся по шее хозяина.

Под вой ледяного зимнего ветра женщина натянула капюшон куртки пониже и, задрав голову, спросила у Четвёртого брата:

— Я слышала, что все здешние учителя разбежались, так к чему передавать им что-либо?

В те дни, когда Четвёртому брату не приходилось исполнять представительские функции, поднимаясь поутру, он одевался кое-как, не обращая внимания на свой внешний вид. Заметив, что Пенни замёрзла, он немедленно отвёл её в закрытое от ветра место, по пути бросив:

— Раз он желает играться, просто не мешайте ему это делать, и всё тут.

Пенни по-прежнему не оставляли сомнения [9]: хотя Четвёртый брат казался равнодушным и бесстрастным, рядом с ним всё время крутился этот смазливый мальчишка Чжаньлу, то и дело «проявляя любезность» — где гарантия, что не найдётся иных юных любезников, готовых во всём ему подражать? Потому Пенни бросила, прощупывая почву:

— Похоже, вы и впрямь симпатизируете господину Лу.

— Я кое-чем обязан его отцу, — отозвался Четвёртый брат.

— Правда? — ошеломлённо переспросила Пенни. За те пять лет, что она знала Четвёртого брата, она ни разу не видела, чтобы тот покидал пределы планеты. Ей было известно лишь, что он и Лу Бисин, тот сбежавший из дому чудаковатый молодой барчук, связаны крепкими узами давнего знакомства, но никто прежде не слышал, что её босс знаком с его отцом. — Так наша «Чёрная дыра» поддерживает связь с Одноглазым ястребом?

— Вовсе нет, он даже не знает, что я здесь. — Помедлив, Четвёртый брат добавил: — Много лет назад, после одного несчастного случая, он помог мне вернуть памятную вещь моего старого друга.

Молча идущий рядом с ним Чжаньлу при этих словах поднял голову, но Четвёртый брат лишь улыбнулся ему, больше не добавив ни слова.

В это мгновение рядом послышались голоса — оглянувшись, Пенни обнаружила, что они укрылись от ветра позади учебного корпуса.

Лу Бисин собрал в большой аудитории всех своих студентов, более всего походящих на стаю обезьян — они даже могли, подобно им, принять любую позу. В противоположность своим ученикам безупречно элегантный ректор Лу, чинно восседая за учительским столом, самолично читал им лекцию — по доносящимся из окна фразам было ясно, что основной темой занятия была межзвёздная контрабанда.

Лу Бисин излагал материал легко и просто, и при этом столь убедительно, что его подопечные мартышки, которые никак не ожидали, что первый день занятий будет столь захватывающим, и впрямь слушали его со всем вниманием.

— Контрабанда в Восьмой галактике стара как мир. Наибольшим спросом на рынке обычно пользуются оружие, боеприпасы и электронная аппаратура; от случая к случаю кто-то перевозит по мелочи еду и бытовые товары. — Лу Бисин показал студентам на карте за своей спиной маршрут: — Этот путь столь извилист главным образом потому, что контрабандистам приходится укрываться от пограничных патрулей Седьмой галактики. Наша же галактика не станет вмешиваться в процесс, пока вы не попытаетесь отбить путь и товары у местных воротил.

Казались, студенты прямо-таки опьянели от обилия полученных знаний [10]. Взломавший систему актового зала в первый день Уайт продолжал проявлять не меньшую активность.

— Ректор, а сколько денег я смогу зашибить на этом за один заход? — перебил он Лу Бисина. — И какая в среднем разница цен на контрабандные товары?

— В межпланетной контрабанде нет такого понятия как «разница цен», золотце [11], это тебе не оптовая торговля мелким товаром, — ответил ему лектор. — На той стороне не принимают валюту Восьмой галактики, ведь там от неё никакого проку. Опять же, они не явятся в Восьмую галактику, чтобы вывозить отсюда товары — потому-то самым простым способом оплаты является бартерный обмен. Что же касается меновой торговли конкретными товарами, то продавец и покупатель должны всякий раз отдельно обсуждать условия сделки, ведь они всегда различны, так что размер твоей прибыли будет всецело зависеть от твоей же сноровки.

Уайт превосходно разбирался в компьютерах. По меркам Восьмой галактики он, можно сказать, происходил из зажиточной семьи — он также принадлежал к тем немногим учащимся, что обладали настоящим аттестатом о законченном начальном образовании. Поговаривали, что его семья собиралась эмигрировать в Седьмую галактику, так что он поступил в академию Синхай лишь ради того, чтобы утолить любопытство, убивая время. Будучи несколько избалованным и при этом сохранившим детскую непосредственность, он не удержался от нового вопроса:

— Ректор, вот ты только что сказал, что они не импортируют товары из Восьмой галактики. Что же в таком случае можно им предложить в обмен?

Вместо ответа Лу Бисин смерил его пристальным взглядом и задал встречный вопрос:

— Кто-нибудь знает?

В этот момент из угла раздался голос мрачной девушки — той самой, которая соорудила самодельную лазерную пушку.

— Людей, долбоёб. В Восьмой галактике имеется предостаточно таких никудышных болванов, как ты, которых можно продать инопланетянам, чтобы те ставили над ними эксперименты — или для любых других незаконных дел.

Выражение лица Уайта мигом переменилось.

— Как тебя зовут? — спросил у неё Лу Бисин.

— Мята, — ответила девушка, бросив на него быстрый взгляд. Хотя для здешних представителей низших классов такое имя, пожалуй, не лезло ни в какие ворота [12], её манеры казались не по возрасту зрелыми — словом, глядя на неё, невозможно было представить, что она при малейшем поводе для раздражения тут же наставит на тебя пушку.

— Правильно, торговля людьми — важнейшая статья контрабандного промысла, составляющая свыше семидесяти процентов сделок. Мята получает один балл за активность в классе — всего же их потребуется шестьдесят. Надеюсь, что все присутствующие к концу семестра наберут необходимое количество баллов — тогда вам легче будет сдать итоговый экзамен. — Лу Бисин умудрялся с необычайной лёгкостью переключаться с торговли людьми на экзамены, с контрабанды на потогонное производство. — Помимо вышесказанного, также имеет значение торговля запрещёнными товарами — например, в Восьмой галактике это частные арсеналы оружия и боеприпасов, товары пиратов из открытого космоса и некоторые вещи, торговля которыми запрещена в цивилизованных регионах.

— И что же там запрещено? — вновь пожелал докопаться до сути Уайт.

— Многое, например, некоторые искусственные существа, — ответил Лу Бисин. — Тебе когда-нибудь доводилось видеть существо с человеческой головой и телом змеи [13]? Когда большой человеческий мозг насильно сращивают с телом змеи, это порождает некоторые проблемы с интеллектом — IQ такого существа не превышает аналогичный для человека лет пяти-шести. Хоть они малость глуповаты, однако мыслят и чувствуют как обычные люди, а также обладают роскошным блестящим хвостом, а потому некоторые богачи ценят их как экзотических домашних питомцев.

— Ректор, а ты это видел? — ошеломлённо спросил Уайт.

— Встречал одну в детстве, — помедлив, ответил Лу Бисин. — Кто-то подарил её моему отцу, и я, прокравшись в подвал, нашёл её. Обычно это девушки — ведь они красивее — хотя говорят, что и мальчики, случается, недурно выглядят.

— А что потом? — не унимался студент.

— Я её застрелил, — ответил Лу Бисин.

В классе повисла тишина.

Спустя какое-то время раздался приглушённый голос Уайта:

— Ты… вы не выпустили её на волю?

— Таких вот красавиц-змей, а также некоторых русалок даже генетически ущербными не назовёшь — они сотворены в полном соответствии с извращёнными эстетическими вкусами богачей, так что не в состоянии выжить вне строго регулируемых условий террариума и системы доставки питания. Если человеку, не имея выбора, приходится жить подобно скоту, то, по крайней мере, он должен быть свободным. — Обычно озаряющая лицо Лу Бисина тёплая дружелюбная улыбка в какой-то момент исчезла, слегка насмешливое выражение лица застыло, будто подёрнулось изморозью. Высказавшись, ректор больше не пожелал углубляться в эту тему — подняв руку, он оборвал вопросы любопытных студентов: — Переходим к следующей теме.

Решив не отвлекать его, Четвёртый брат велел Пенни задержаться с несколькими людьми, чтобы передать мех Лу Бисину, а сам бесшумно удалился, прихватив с собой Чжаньлу.

Садясь в машину, он внезапно попросил своего помощника:

— Можешь ещё раз проверить гены Лу Бисина?

Стоило отзвучать его словам, как Чжаньлу тут же взялся за дело. Вскоре бесстрастный механический голос огласил результат:

— Третий тест, результат сканирования генов не соответствует заданному.

Четвёртый брат вздохнул, откидываясь на спинку сидения.

— Господин, с тех пор, как генерал Лу Синь погиб в результате катастрофы, а его жена пропала, прошло тридцать три года. Судя по состоянию скелета ректора Лу, ему лишь двадцать восемь лет, так что возраст не сходится. В течение этих пяти лет вы уже в третий раз поддаётесь сомнениям. При этом я всякий раз проводил для вас сканирование генетического кода ректора Лу, и вот уже в третий раз получаю отрицательный результат, — промолвил Чжаньлу. — Генерал Лу до самой смерти поддерживал добрые отношения с Одноглазым ястребом, потому-то тот тридцать три года назад сменил фамилию, дабы почтить его память. Если именно из-за фамилии вы подозреваете, что ректор Лу и есть тот, кого вы ищете, то поверьте, для этого нет никаких оснований. То, что Одноглазый ястреб вернул вам одну реликвию, вовсе не значит, что и другая также у него.

— Но он сумел взломать мою систему шифрования, — прошептал Четвёртый брат. — Кроме меня самого сделать это может только…

— Технический уровень ректора Лу необычайно высок, — ответил на это Чжаньлу. — Так что при должном везении он был вполне способен вскрыть электронный замок — я бы не сказал, что вероятность этого совсем ничтожна…

Не желая продолжать этот спор, Четвёртый брат ограничился простым:

— Ага.

Какое-то время Чжаньлу тоже хранил молчание, но внезапно вновь задал вопрос:

— Когда вы в прошлый раз сказали: «Если поиски и окажутся безрезультатными, оставим эту затею», вы ведь на самом деле кривили душой [14], верно?

Однако Четвёртый брат вновь сделал вид, что не слышал, подумав при этом, что интеллект Чжаньлу и впрямь всецело заслуживает называться таковым, вот только подчас он чересчур много говорит.


Примечания переводчика:

[1] Доживали последние дни — в оригинале чэнъюй 穷途末路 (qióngtú mòlù) — в пер. с кит. «безвыходное положение, конец путешествия (гибельный тупик), обр. в знач. «зайти в тупик».

[2] Наскоро разобравшись с ужином — в оригинале чэнъюй 三口两口 (sān kǒu liǎng kǒu) — в букв. пер. с кит. «три глотка, два глотка» — обр. в знач. «перекусить по-быстрому».

[3] До чего же трудно даются первые шаги — в оригинале чэнъюй 举步维艰 (jǔbù wéijiān) — в пер. с кит. «тяжело пуститься в путь», обр. в знач. «трудно сделать даже шаг», «преодолевать трудности».

[4] Великий покровитель — в оригинале 大金主 (dàjīnzhǔ) — дацзиньчжу — в букв. пер. с кит. «большой золотой хозяин (распорядитель)».

[5] Весёлые дома — в оригинале 花丛 (huācóng) — в пер. с кит. «куртина», обр. в знач. «букет красавиц», «бордель».

[6] Заигрывания — в оригинале чэнъюй 动手动脚 (dòngshǒudòngjiǎo) — в пер. с кит. «пустить в ход руки и ноги», обр. в знач. «шутить, баловаться», «заигрывать с женщинами».

[7] Грозного вида — в оригинале чэнъюй 张牙舞爪 (zhāngyá wǔzhǎo) — в пер. с кит. «оскаливать зубы и выпускать когти», обр. в знач. «со свирепым и коварным видом, в лютой ярости, в диком бешенстве».

[8] Отправиться к праотцам — в оригинале 成了牌位 (chéngle páiwèi) — «благополучно достигнуть (завершиться) таблички предков (ритуальной табличкой).

[9] Не оставляли сомнения — в оригинале чэнъюй 疑神疑鬼 (yí shén yí guǐ) — в пер. с кит. «сомневаться и в духах, и в демонах», обр. в знач. «сомневаться решительно во всём, подозревать всех и вся», «бояться собственной тени».

[10] Опьянели от обилия полученных знаний — в оригинале чэнъюй 如痴如醉 (rúchī rúzuì) — в пер. с кит. «словно пьяный и глупый», обр. в знач. «обезуметь от счастья, опьянеть от впечатлений».

[11] Золотце — в оригинале 宝贝儿 (bǎobèi-r) — в пер. с кит. «дорогой, любимый», а также «ценность, сокровище», в т. ч. в ироническом значении слова, и «товар» на жаргоне Таобао.

[12] Не лезло ни в какие ворота — в оригинале чэнъюй 不成体统 (bùchéng tǐtǒng) — в пер. с кит. «не годится, ни приличия, ни достоинства», «грубое нарушение правил приличия».

[13] Существо с человеческой головой и телом змеи — в оригинале 人头蛇身 (rén tóu shé shēn) — в китайской мифологии — Нюйва, в некоторых версиях — также её брат Фуси. Согласно мифу, Нюйва вылепила из глины первых людей.

[14] Кривили душой — в оригинале 口是心非 (kǒu shì xīn fēi) — в пер. с кит. «на устах одобрять, а в душе отвергать», обр. в знач. «лицемерить».


Следующая глава

Psoj_i_Sysoj, блог «Отбракованные»

Отбракованные. Глава 9

Предыдущая глава

Есть то, что ценнее знаний — это безграничное любопытство, дороже которого лишь звёздное небо над нашими головами.


***

Актовый зал поистине поражал грандиозностью — его безбрежный купол представлял собой небесный свод, неотличимый от настоящего [1]. По желанию он мог преображаться как в безоблачную голубую лазурь, так и в звёздное море. Прибывающие сюда гости следовали за флюоресцирующими интеллектуальными указателями, которые, со свистом носясь туда-сюда, напоминали потоки метеоритов.

Однако какой бы роскошной ни была кожура, наполняющая её «мякоть» почти ничего не стоила.

читать дальшеЦеремония должна была вот-вот начаться, и студенты уже заняли свои места. Каждый из них был своего рода выдающейся личностью, обладающей непревзойдённым талантом к созданию неприятностей — казалось, они явились сюда за ними, а вовсе не за знаниями.

Забияка [2] к забияке — непременно будет драка…

В юго-восточной части зала один рослый и крепкий парень, не желая пробираться через толпу к своему месту, уселся с самого краю, и это тут же вызвало потасовку. При виде этого остальные тоже принялись бесчинствовать, так что подогреваемая ими свалка стремительно ширилась, пока хаос не охватил весь зал.

В северо-западном углу девушка, которую хлыщ-одноклассник прихватил за зад, без лишних слов вынула лазерный пистолет прямо из сумки и выстрелила, проделав в сидении зияющую дыру. Все в ужасе шарахнулись от неё, чуть не затоптав друг друга, но по счастью тут подоспел робот-охранник, который наконец навёл порядок — тут-то выяснилось, что лазерная пушка была самодельной.

Где-то посередине зала обнаружился и вовсе не знающий себе равных герой, который придерживался принципа: «сражать словом, а не кулаком». Пронеся с собой миниатюрный мегафон, он взломал 360° стереосистему зала, наполнив его разносящимся во всех направлениях сокрушительным [3] рёвом:

— Джон У [4], я *** тебя до смерти!

Кем бы ни был этот самый Джон У, во всяком случае, именно его имя ознаменовало начало учебного года, превратив его в откровенный балаган. Отовсюду раздавался дикий хохот, чинно сидящие на первых рядах трое деканов и горстка преподавателей-педантов походили на заточённого в Паутинную пещеру Танского монаха [5].

Что до Лу Бисина, то творящийся у него на глазах бедлам [6] лишь упрочил его уверенность в себе, ведь ректор был твёрдо убеждён, что в обучении таких гениев, как он сам, толку немного — они и сами без труда всё освоят — так что лишь обучение тех, кого почитают безнадёжными, по-настоящему стоит затраченных усилий.

И всё же…

Взглянув на пустующее VIP-место, он украдкой вздохнул: Четвёртый брат так и не пришёл.

Однако ректор Лу открыл эту академию, дабы удержать юных хулиганов от беды — и одно то, что они до сих пор не довели его до инфаркта, свидетельствовало о том, что его взгляды широки, будто безбрежный окоём, так что он мигом примирился с разочарованием. Разумеется, если бы Четвёртый брат почтил их своим присутствием, это стало бы и впрямь поразительным сюрпризом, ну а то, что он не явился — как раз в порядке вещей, так что Лу Бисин в любом случае ничего не терял.

Быстро настроившись на выступление, он, не меняясь в лице [7], взошёл на трибуну. В этом сносящем крышу галдеже его появление и впрямь произвело ослепительный фурор.

Свет в зале внезапно померк, остался лишь луч, освещающий медленно воспарившую в воздух трибуну. На куполе проявилось изображение Млечного пути с медленно вращающимися звёздами — взгляд тонул в бездонных глубинах.

Лу Бисин продолжал сохранять полное спокойствие, стоя на трибуне, хоть никто не обращал на него ровным счётом никакого внимания.

— Дорогие студенты… — начал он.

«Ба-бах!» — с самого близкого к трибуне места столкнули одного из студентов, чья брань мигом заглушила все прочие звуки в аудитории, и нижние ряды мигом обратились в театр военных действий.

Раздражительный декан факультета управления мехами внезапно поднялся с сидения, чтобы уйти.

Лу Бисин на время замолчал, затем не торопясь нащупал гарнитуру, надел её на голову и несколько раз притопнул — зал тотчас наполнило низкое гудение, от которого и преподавателей, и студентов, затрясло, будто игральные кости в чаше, и все, кто не остался послушно сидеть на местах, попадали ничком.

На какое-то время воцарилась полная тишина.

Сняв гарнитуру, Лу Бисин, не меняясь в лице, продолжил:

— Рад приветствовать вас в стенах академии «Синхай». Я знаю, что сейчас вы думаете лишь о том, чтобы избить меня, но, как это ни прискорбно, это не в ваших силах. Я также понимаю, что сейчас вы прикидываете, как бы дать волю рукам, как только я спущусь… Моя речь продлится около четверти часа, в течение которой я предлагаю милостивым господам хорошенько поразмыслить над тем, стоит ли, в конце концов, избивать ректора академии, крупнейшим спонсором которой со вчерашнего дня является «Чёрная дыра».

При этих словах сидевшие на первых рядах преподаватели все как один горестно склонили головы, словно оплакивая свою заработную плату, запятнанную вонючими бандитскими руками.

Сам же ректор Лу отнюдь не считал это постыдным, полагая способность тянуть деньги из преступного элемента за добродетель.

— Мы вместе с моими коллегами будем сопровождать вас в течение следующих нескольких лет вашей жизни, — уверенно продолжил он, — которым, возможно, суждено стать определяющими, милостивые господа…

Взломавший звуковую систему парень внезапно снова встрял:

— Ректор, а здесь нас научат, как цеплять девчонок и парней?

Ни один мускул не дрогнул на лице Лу Бисина:

— По всей видимости, мы имеем дело с господином, который склонен играть за обе команды, подставляя свой парус всем ветрам [8], прошу милостивых господ хорошенько запомнить этот голос, дабы в дальнейшем принять необходимые меры предосторожности. Впрочем, признаю, что вы внесли дельное предложение — пожалуй, в будущем мы организуем соответствующий факультатив, где вас обучат, каким образом уклониться от связи с подонком.

Студент не отставал, гаркнув в мегафон:

— А мы узнаем здесь, как заколачивать бабки?

— Естественно, — не задумываясь ответил Лу Бисин. — В противном случае откуда, как вы думаете, взялись деньги на строительство этого зала?

Толпа бандерлогов [9] на мгновение потрясённо притихла — никто не ожидал от него подобных откровений.

— Превосходного проектировщика мехов непросто заполучить даже за большие деньги, — пояснил ректор. — Так что и мафия, и власти будут тщетно ползать перед вами на коленях, осыпая милостями; а если вам вздумается пойти в армию или заняться высокоприбыльной контрабандой, или же сделаться межпланетным воротилой, то вам не обойтись без экспертных знаний по эксплуатации мехов, не говоря уже об информационных технологиях. Как тебя зовут? — неожиданно обратился он к перебившему его ранее студенту.

— Уайт [10].

— Так вот, Уайт, если сидящие рядом с тобой одноклассники располагают деньгами, они, безусловно, будут не прочь расстаться с ними за ту штучку, с помощью которой ты взломал оборудование актового зала, вот только… — С этими словами Лу Бисин легонько топнул по сцене, и в воздухе тотчас возник прозрачный дисплей. Ректор стремительно ввёл набор каких-то кодов, и звук в мегафоне мигом пропал.

— Прошу прощения, но ты и так наговорил слишком много, нужно дать и другим возможность высказаться. — Голос Лу Бисина затих, и неожиданно во всех направлениях от трибуны разбежались флуоресцентные дорожки. Ректор пижонски прищёлкнул пальцами, и флюоресцирующее сияние замерло, а затем скользнуло в угол зала, где обратилось в указывающую на одно из сидений стрелку.

Все как один обернулись в том направлении, и Лу Бисин кивнул:

— Пусть этот студент попробует что-нибудь сказать.

Попавшая под прицел указателя девушка шепотом бросила:

— Охренеть [11]! — подхваченные громкоговорителем, её слова мигом разнеслись по актовому залу, породив взрыв смеха.

— Заебись как смешно [12]! — грубо выругалась девушка. Видя, что ей и впрямь предоставили слово, она не стала ломаться, во весь голос заявив:

— Ректор, вы ведь книжные черви, у которых денег куры не клюют, отчего же твои слова совсем не походят на речь чистоплюя?

— Всё предельно просто — нищета убивает куда больше людей, чем невежество, — чистосердечно заявил ректор Лу, который сам только что продался с потрохами. — Следующий!

Новый вопрос оказался весьма острым: студент, на которого пал случайный выбор, тотчас выпалил:

— За этой академией и впрямь стоит «Чёрная дыра»? Почему же я, оттрубив здесь целый год, так ни разу и не видал Четвёртого брата?

Разбрасывающийся словами, словно воздушный мех — снарядами ректор Лу, не краснея, принялся вешать ему лапшу на уши:

— Это зависит от того, как сложится…

Стоило ему вымолвить это, как задняя дверь актового зала внезапно распахнулась, и по VIP-проходу проследовала группа людей, источающих прямо-таки убийственное высокомерие.

Во главе группы шествовал человек в пальто, столь плотном и жёстком на вид, что немыслимо было представить, как его полы «полоскаются на ветру». Доходя до лодыжек, оно создавало впечатление, что у этого мужчины нет ни талии, ни ног — быть может, этот эффект порождал его необычайно высокий рост, а может, прямая спина и столь свободно расправленные плечи, что казалось, эта броня не доставляет ему ни малейшего неудобства, будто он в ней родился.

Он на ходу сжимал в зубах сигарету, не поднимая головы, словно вокруг него не было ни души; идущие за ним мужчины и женщины предупредительно держались на несколько шагов позади.

Со всех сторон поползли шёпотки, когда студенты узнали некоторых «сопровождающих»:

— Разве это не старшая сестрица Пенни?

— Пенни? А кто это?

— Эх ты, деревня, она… обалдеть, она посмотрела на меня!

— А кто там впереди?

— Не может быть, чтобы…

— Тс-с-с!

Это «тс-с-с» прошелестело по залу, словно приливная волна, мигом пригасив все звуки.

По VIP-проходу тотчас побежали огни, и с потолка зала спустился луч ослепительного света, нагнав поднимающихся людей. Он осветил сперва обувь идущего впереди мужчины, затем, взлетев по его пальто, достиг тёмно-серых глаз, и тут он поднял голову, поймав взгляд Лу Бисина — можно сказать, новоприбывший окликнул его, не издав ни звука, после чего опустился на сидение.

На мгновение соприкоснувшись взглядом с Линем, Лу Бисин почувствовал, как его длинный скорый на болтовню язык будто вмиг утратил бойкость, так что насилу закончил фразу:

— …судьба.

Преследующий людей по пятам свет внезапно рассыпался подобно огням фейерверка, и силуэт Четвёртого брата растворился во мраке. Повисла полная тишина, и вслед за мимолётной радостью Лу Бисина постигло расстройство [13]: он напрочь забыл текст.

Однако он не мог позволить себе сконфуженно молчать после того, как уже привлёк всеобщее внимание. Воспользовавшись моментом, он незаметно нажал на запонку, и перед глазами тут же возникла невидимая для других плёнка, на которую его подчинённый из числа преподавателей заблаговременно нанёс черновик выступления.

— Пусть академия «Синхай» не гарантирует каждому из милостивых государей выдающихся научных достижений, и, возможно, у многих из вас из-за неглубоких познаний или обычного невезения не выйдет обратить полученные здесь знания в наличность — что же тогда может дать вам академия, если не деньги и славу? В нашу эпоху средняя продолжительность жизни достигла трёхсот лет, причём первые двести считаются за молодость — это граничит с бессмертием, в то время как статистические данные говорят, что каждые десять лет, а порой и пять, условия жизни претерпевают кардинальные перемены, переворачивающие всё с ног на голову [14]. В нашу эру создаётся впечатление, что способности и старания отдельно взятого человека значат ничтожно мало — добьёшься ли ты успеха или потерпишь неудачу, во многом зависит от того, куда вынесет тебя прилив эпохи. На протяжении жизни можно пережить как бесчисленные головокружительные взлёты [15], так и остаться ни с чем…

Четвёртый брат сжал сигарету, раздумывая, куда бы стряхнуть пепел. Чжаньлу протянул было ладонь, но Пенни уже передала пепельницу, которую она держала наготове.

Не зная, что Чжаньлу — не настоящий человек, женщина всегда относилась к нему с подозрением. При виде того, как этот тип, будучи здоровым и рослым мужчиной, изо дня в день липнет к Четвёртому брату, она пришла к выводу, что Чжаньлу является его мальчиком для утех [16] — это ещё ладно, но вот так протягивать руку, чтобы в неё стряхивали пепел — это всё равно что отсасывать на глазах у всего честного народа — совсем стыд потерял! При одном взгляде на подобное непотребство глаза Пенни едва ли не кровоточили.

Дабы не дать подчинённой уронить лицо, Четвёртый брат кивнул ей в знак благодарности.

— Откуда молодой господин Лу взял эту речь? — между делом завела разговор Пенни.

— А? — вежливо повернулся к ней внимательно слушавший мужчина.

— Кардинальные изменения каждые пять лет? Да это чёртово место с самого моего рождения влачит всё то же отвратное полудохлое существование. Он ещё и про триста лет загнул — надо понимать, везде, кроме Восьмой галактики? Мне из года в год приходится хоронить родных и близких, а та шпана, что росла вместе со мной, по большей части на том свете. Лишь благодаря Четвёртому брату я имела счастье вплотную подойти к средней продолжительности этой самой жизни.

— Ты вовсе не старая, — отозвался тот, не поднимая век. Спустя мгновение, почувствовав, что его ответ был чересчур небрежным и равнодушным, он добавил: — По меркам столичной звезды ты ещё не достигла возраста, когда девушкам полагается выходить замуж.

Пенни прыснула со смеху, её глаза насмешливо прищурились.

— Пусть я уже не девочка, я и впрямь пока не замужем. Быть может, рядом с Четвёртым братом найдётся местечко для женщины?

Глаза мужчины блеснули в темноте, но он так ничего и не ответил — потому что нечего было отвечать. Опустив голову, он затянулся тем, что осталось от сигареты, с такой силой, что она совсем сплющилась — так, заняв рот, он избавил себя от необходимости что-либо говорить.

Четвёртый брат отнюдь не был человеком настроения — его даже можно было назвать благоразумным и уравновешенным… ведь в противном случае он давным-давно прибил бы Лу Бисина. Казалось, он придерживал эмоции для наиболее важных случаев, не растрачивая их на пустяки. Если ему не хотелось что-то слышать — он попросту делал вид, что не слышит. Если ему о чём-то не хотелось говорить — он хранил молчание.

Это само по себе было ответом — поняв это, Пенни через силу натянула улыбку, заставив себя отвернуться к трибуне, где ректор Лу изливал куриный бульон своей премудрости прямиком в уши слушателей.

Тем временем его речь подходила к концу:

— Я надеюсь, что милостивые государи, пустившись в плавание по бурным волнам будущего, не потеряют голову от самодовольства, но, памятуя об академии, поймут, что ученью нет предела, и, погружаясь в подводные течения, не пожелают опуститься на дно [17], помня о краеугольном камне, который был заложен в вас здесь.

Лу Бисин сделал паузу, читая последнее предложение черновика. Он в самом деле не хотел его озвучивать, боясь, что тем самым поднимет себя на смех, однако тут он поймал взгляд старого декана информационных технологий — тот выжидающе смотрел на него, вытянув шею — и тут же понял, кто породил этот низкопробный слог, до отказа пропитанный притворством и завистью.

Пару мгновений они молча играли в гляделки, затем, признав поражение, Лу Бисин примирился с судьбой, с чувством произнося слова старика:

— Дорогие студенты, надеюсь, что, начиная с сегодняшнего дня, вы всегда будете помнить, что есть то, что ценнее знаний — это безграничное любопытство, дороже которого лишь звёздное небо над нашими головами.

Студенты, делившиеся на две категории: «прогнившие до основания» и «попросту безнадёжные» [18] — после этих слов пару мгновений помолчали, после чего разразились дружным хохотом — все сочли, что он в своей назидательности переборщил с набором клише.

У самого Лу Бисина не было иного выбора, кроме как посмеяться вместе с ними. Возвращаясь к речи, он заметил:

— Этот звёздный купол обошёлся мне в шесть миллионов — до завершения Лаборатории мехов это была самая дорогая постройка в нашей школе, так что попрошу вас проявить уважение, впредь соблюдая правила школьного распорядка, согласно которым в актовый зал запрещается проносить оружие поражающего действия!

Под трибуной седовласый декан поднялся на ноги, чтобы, сгорбившись, прошаркать вдоль рядов по направлению к выходу.

После церемонии начала учебного года Лу Бисину не удалось поймать Четвёртого брата: он со свитой словно явился, чтобы навести порядок, и, выполнив задачу, беззвучно исчез. Немного разочарованный этим ректор Лу, ещё не успев толком это осознать, столкнулся с самым масштабным кризисом со времён основания школы — все три бывших в его подчинении декана и шестнадцать сотрудников превосходного педагогического штата коллективно заявили, что они — обычные люди, которые более не в силах нести на своих плечах ответственность, возложенную на них ректором — так что ему следует найти кого-то более квалифицированного.

Итак, в первый же день учёбы ректору Лу дал отставку [19] его собственный преподавательский состав, бросив своего начальника на произвол судьбы.


Примечания переводчика:

[1] Неотличимый от настоящего — в оригинале чэнъюй 以假乱真 (yǐ jiǎ luàn zhēn) — в пер. с кит. «выдать фальшивое за настоящее».

[2] Забияка — в оригинале 刺头 (cìtóu) — сокр. от 刺儿头 (cìrtóu) — в букв. пер. с кит. «голова-колючка», образно — «неуживчивая личность, задира, заноза».

[3] Сокрушительный — в оригинале чэнъюй 石破天惊 (shípò tiānjīng) — в пер. с кит. «камни раскалываются и небеса содрогаются», обр. в знач. «потрясающий; изумительный», а также «трогательный».

[4] Джон 约翰 (yuēhàn) — произносится как Юэхань, может означать также Йохан, Иоанн и т.д.

[5] Заточённый в Паутинную пещеру Танский монах — эпизод из классического романа У Чэнъэня «Путешествие на Запад» о паломничестве монаха Сюаньцзана в Индию за священными сутрами, в котором его сопровождали сверхъестественные спутники, в том числе Царь обезьян Сунь Укун. В эпизоде, о котором говорится здесь, Сюаньцзан попал в грот демониц пауков-оборотней.

Образно «Паутинная пещера» 盘丝洞 (pánsīdòng) — пещера Пансы — означает безвыходную западню.

[6] Бедлам — в оригинале чэнъюй 鸡飞狗跳 (jī fēi gǒu tiào) — в букв. пер. с кит. «куры летают, собаки прыгают», обр. в знач. «суматоха, переполох, сумятица».

[7] Не меняясь в лице — в оригинале 面不改色 (miàn bù gǎi sè) — в букв. пер. с кит. «лицо не сменило цвет», обр. в знач. «сохранять полное хладнокровие».

[8] Играть за обе команды — в оригинале 两边开花 (liǎngbiān kāihuā) — в букв. пер. с кит. «цвести на обе стороны» или «разорваться надвое».

Подставляя свой парус всем ветрам — в оригинале 八脚踩船 (bā jiǎocǎi chuán) — в букв. пер. с кит. «ступать на восемь судов».

[9] Бандерлоги — в оригинале 猢狲 (húsūn) — в пер. с кит. «китайская макака», а также «обезьяна» в более широком смысле слова.

[10] Уайт — в оригинале 怀特 (Huáitè) — Хуайтэ.

[11] Охренеть — в оригинале 我操 — в букв. пер. с кит. «я действую», омоним китайского ругательства 我肏 (wǒcào) — «я имел», «пиздец», «ни хрена себе».

[12] Заебись как смешно — в оригинале 笑屁 (xiàopì) — в букв. пер. с кит. «смешной пердёж», употребляется как разговорное «что смешного?».

[13] Вслед за мимолётной радостью Лу Бисина постигло расстройство — в оригинале чэнъюй 乐极生悲 (lè jí shēng bēi) — в пер. с кит. «чрезмерная радость рождает печаль», в обр. знач. «радоваться раньше времени».

[14] Переворачивающие всё с ног на голову — в оригинале чэнъюй 翻天覆地 (fāntiān fùdì) — в пер. с кит. «перевернуть небо и землю», обр. в знач. «потрясающий, грандиозный».

[15] Пережить как головокружительные взлёты — в оригинале чэнъюй 飞黄腾达 (Fēihuáng téngdá) — в пер. с кит. «Фэйхуан доскакал», обр. в знач. «сделать стремительную карьеру», «быстро пойти в гору».

Фэйхуан 飞黄 (Fēihuáng) — чудесный конь с рогами на спине, живущий тысячу лет, обр. в знач. «богатырь, храбрец».

[16] Мальчик для утех — в оригинале 小白脸 (xiǎobáiliǎn) — в букв. пер. с кит. «белое личико».
Белая маска 白脸 (báiliǎn) в китайской опере используется для амплуа злодеев.

[17] Опуститься на дно — в оригинале чэнъюй 泥沙俱下 (ní shā jù xià) — в пер. с кит. «глина и песок катятся вниз (по течению реки», обр. в знач. «перемешалось хорошее и плохое», «может быть всякое».

[18] Прогнившие до основания — в оригинале 朽木 (xiǔmù) — в пер. с кит. «гнилое дерево, труха», обр. в знач. «безнадёжно испорченный человек».

Попросту безнадёжные — в оригинале чэнъюй 粪土之墙 (fèntǔzhīqiáng) — в пер. с кит. «стена [слепленная] из нечистот (к которой и штукатурка не пристанет)»; обр. о негоднике, учить которого бесполезно; по «Луньюй», V, 9.

[19] Дал отставку — в оригинале 炒鱿鱼 (chǎo yóuyú) — в букв. пер. с кит. «поджаривать кальмара», обр. в знач. «уволить».


Следующая глава

Psoj_i_Sysoj, блог «Отбракованные»

Отбракованные. Глава 8

Предыдущая глава

Он провёл более трёх месяцев в бескрайней тьме космоса, неразлучно с пребывающим в состоянии полной неподвижности Линем — так и зародилась эта, если можно так сказать… дружба.


***

Торжественное открытие академии ректора Лу, которое Чжаньлу предусмотрительно внёс в расписание Четвёртого брата, столкнулось с некоторыми проблемами, ещё не успев начаться.

читать дальшеПеред запланированной на утро церемонией должно было состояться собрание преподавательского состава.

Недавно созданная академия «Синхай» включала в себя три профильных факультета, а именно: проектирование мехов, управление мехами и информатика, при этом учебные материалы ректор писал сам… ну и собирал с миру по нитке.

Согласно грандиозной концепции ректора Лу, академии Синхай предстояло стать вечным храмом человеческой мудрости, оснащённым сверхсовременными лабораториями и всеохватными библиотеками, с самым авторитетным в этой вселенной издательством; его исследовательским институтам суждено было распространиться по всем восьми галактикам, собрав наиболее выдающихся людей, и в сотрудничестве с академией Улань и другими известными военными и культурными институтами далёкой планеты Уто славное имя «Синхай» воссияет ослепительной звездой в истории человечества.

Может, у Лу Бисина и не было ни гроша за душой, но это не мешало ему дерзать.

Ведь путь в тысячу ли начинается с одного шага — так и ректор Лу твёрдо верил в то, что эти три задрипанных факультета — первый этап в осуществлении его великого дела.

Однако же на заре открытия нового учебного года три декана этих «первых шагов» смотрели на него уныло и мрачно, возвращая своего воспарившего в мечтаниях ректора к холодной бесприютной реальности.

Декан факультета управления мехами отличался на редкость раздражительным характером. Не дожидаясь, пока начальник закончит излагать свои радужные планы на новый семестр, он поднялся с места, перебив его:

— Ректор Лу, я не в силах вести обучение: в прошлом семестре девяносто процентов учащихся моего факультета завалили сессию, притом что это — результаты итогового экзамена, где квадратный корень от конечного балла по всем дисциплинам умножается на десять, и что вы прикажете мне с этим делать!

— На нашем факультете экзамены провалило сто процентов студентов, — бесстрастно нанёс новый удар декан факультета проектирования мехов.

— Проектирование мехов и впрямь выдвигает весьма высокие требования к знанию основ, так что это не показатель, — примирительно бросил Лу Бисин, выслушав эти шокирующие цифры. — Нам стоит всего лишь немного удлинить наш учебный процесс — как вы смотрите на то, чтобы не предъявлять чересчур высоких требований к первокурсникам? Просто накиньте некоторым немного баллов — и пусть себе проходят.

— Боюсь, что этим тут делу не поможешь [1], — с убийственным равнодушием [2] бросил декан факультета проектирования мехов. — Если считать по стобалльной системе, то с моего факультета один-единственный студент набирает хотя бы двузначное число среднего балла.

Лу Бисин не знал, что и сказать на это.

— Про наш факультет ничего сказать не могу, потому что у меня нет данных, — неторопливо произнёс седовласый пожилой декан факультета информатики с простыми и бесхитростными чертами лица. — Ректор, я не могу знать, как вы составляете объявления о наборе учащихся, но большинство приходящих к нам студентов считает, что мы учим технике разведывания секретных сведений, а когда я объясняю им, что мой факультет — отнюдь не шпионское заведение, то из сорока девяти записавшихся пятьдесят бросают учёбу. Иными словами, у меня есть лишь студенты первого курса и ни одного — на втором.

— …Как же так получается, что уходит больше студентов, чем поступало? — поспешил прервать старого декана Лу Бисин.

— Один из студентов, так и не завершив процедуру поступления, обнаружил, что в академии учится шайка хулиганов, с которой он враждует, и тотчас забрал документы, опасаясь их нападения, — пояснил тот.

Чтобы найти преподавателей для своей академии, Лу Бисин был вынужден исколесить все укромные уголки Восьмой галактики в поисках учёных, которые нынче во всех отношениях принадлежали к вымирающему виду.

Приходя к нему, они полагали, что будут наставлять на путь великих свершений [3] выдающиеся таланты, всеми силами стремящиеся к знаниям и истинам; откуда им было знать, что им придётся выполнять обязанности надсмотрщиков в зверинце — воистину прямое оскорбление их образованности.

И вот теперь три декана со всех сторон наседали на своего пустобрёха-ректора, возмущённо сверкая тремя парами глаз.

— Вся проблема, должно быть, заключается в негодных учебниках и ошибочной учебной программе, — не сдавал позиций нимало не тронутый [4] потоком критики Лу Бисин. — Прежде мне доводилось лишь частным образом заниматься с несколькими студентами, а учебным процессом в академии я руковожу всего год — признаю, что мне покамест недостаёт квалификации. В следующий раз, столкнувшись с подобной ситуацией, мы сможем своевременно собраться, чтобы обсудить возникшее затруднение и внести все необходимые коррективы.

— Ректор Лу, — бросил декан факультета управления мехами. — Вы хоть понимаете, чего стоит сертификат о начальном образовании?

Учебная система Восьмой галактики порядком отличалась от таковой других мест — она была весьма примитивна, состоя лишь из «начальной» и «высшей» ступени. Начальная ступень была базовым образованием, которое можно было своим порядком получать в государственном учебном заведении в течение пятнадцати лет — или же посредством самообразования. Сдавшие правительственный экзамен в назначенном месте получали свидетельство о начальном образовании и могли пройти профессиональную подготовку, чтобы впоследствии устроиться на работу — или же углубить обучение, чтобы получить высшее образование.

Разумеется, оно было доступно далеко не каждому: в Восьмой галактике имелось восемнадцать населённых планет и всего одиннадцать высших учебных заведений, шесть из которых на настоящий момент закрылись из-за банкротства, так что в пустых стенах остались лишь два-три охранника, чтобы гонять бездомных и преступников, вознамерившихся превратить их здания в свой притон.

Подавляющее большинство здешних жителей, скорее всего, знать не знало, что собой представляет институт.

Да и какой толк от этого высшего образования — такое мнение бытовало в Восьмой галактике.

Когда при подобных обстоятельствах открылась академия Синхай, тут же явилось около сотни абитуриентов, желающих поступить в неё. На второй год поступающих было уже более трёхсот — так что дошло до того, что пришлось ввести «проходной ценз» — для Восьмой галактики это было подлинным чудом. При этом причина подобного феномена крылась отнюдь не в выдающихся талантах и свободомыслии ректора Лу, а в том, что, по слухам, за кулисами академии стояла таинственная фигура Четвёртого брата.

В конце концов, в такие времена всякое высшее учебное заведение нуждалось в покровителе из криминальной среды [5].

— Тридцать юаней [6] — за ложное свидетельство и гарантию качества; сверх того ещё за сто восемь можно заказать полный набор документов и их подачу, — ответил декан факультета информатики. — Хотите увидеться с Четвёртым братом? Желаете вступить в «Чёрную дыру»? И за всё это — всего-то сто тридцать восемь юаней! Не скупитесь, чтобы не попасть впросак! Ах да, всё это делают ребята, которые ушли с моего факультета.

У Лу Бисина не было слов.

Кончики бровей декана факультета проектирования мехов от природы опускались, складываясь «домиком», но сейчас они перекосились особенно скорбным образом:

— Ректор Лу, студенты, которых вы набрали, в большинстве своём пришли лишь для того, чтобы поглазеть на этого господина. Ладно ещё, что мы еле перебиваемся и нам приходится работать с безграмотными и необучаемыми студентами; если уж наше призвание — взращивать новые побеги, то хотя бы не заставляйте засевать наш цветник крысами — это, право, уже чересчур.

Живо прикинув в уме, сколько он сможет заработать, если сломя голову бросится торговать собой, Лу Бисин послал им лучезарную улыбку небожителя:

— Не стоит так говорить — любая дорога к величию усеяна терниями, и каждый из известных мудрецов некогда считался не более чем Юй-гуном, вздумавшим двигать горы [7] — как гласит древняя мудрость, «лишь дорога в преисподнюю сплошь и рядом усыпана благостными цветами», так разве можно прийти к мечте, избежав трудностей на пути?

Головы деканов, подобные трём побитым морозом баклажанам, понуро опустились: изрядно прокисший куриный бульон перлов премудрости, который столь старательно пытался скормить им Лу Бисин, комом застревал у них в горле.

— Я знаю, что все вы работаете не покладая рук, — продолжил тот, — а потому решил повысить зарплату всему преподавательскому составу на двадцать процентов!

Поникшие баклажаны тотчас пустили новые ростки, немного оживившись.

На этих словах отыгрывавший две роли в одном лице [8] Лу Бисин сменил амплуа добряка на образ злодея, принимая холодный и суровый вид:

— Согласно неполной статистике, уровень убыли учащихся из начальных учебных заведений достигает девяноста процентов. Подавляющее большинство не завершает даже начального образования, получая поддельные аттестаты. Не все из них бросают обучение по доброй воле — отчего же вы считаете, будто у нас не сыскать студентов, готовых всеми правдами и неправдами ухватиться за единственный лучик надежды? Коллеги, вы ведь знаете, что в этом мире в не столь далёких от нас галактиках и вовсе нет нужды в начальном образовании?

— Эдем… — эхом отозвался кто-то из присутствующих.

— «Сад Эдема». — Лу Бисин встал, спрятав руки за спиной, и уверенным голосом продолжил: — Всем подключённым к «Саду Эдема» детям основы знаний имплантируются посредством духовной сети прямо в память до десяти лет — это именуется «безболезненным обучением». Поспи в питающей камере в течение месяца — и обретёшь просветление, получив всевозможные знания, можете себе такое представить? Им не нужно бесконечно зубрить и декламировать вслух, забывать и повторять, как нам, метаться взад-вперёд, избирая неверные пути, мучительно разыскивая и не находя тех, кто наставил бы нас на путь истинный. Вы гнушаетесь своих бросающих учёбу студентов, однако с этой точки зрения мы все находимся в невыгодном положении: уже при рождении мы проигрываем на старте — и что с того? В наших силах изменить учебные материалы и мало-помалу наставлять наших студентов, позволяя им учиться в своём темпе. И если вы всякий раз будете отказываться от тех, что кажутся вам неподходящими, то разве вы тем самым не оскорбите самих себя — неужто вам никогда не доводилось быть такими же растерянными, зашедшими в тупик студентами?

На конференц-зал опустилась мёртвая тишина [9] — то ли подействовали назидательные [10] речи ректора, то ли известие об увеличении зарплаты способствовало пробуждению совести собравшихся.

Оглянувшись, Лу Бисин удостоверился, что ему удалось так или иначе убедить коллег, после чего, сохраняя всё тот же назидательный тон, он распустил собрание, чтобы подготовиться к церемонии открытия. Отыскав уединённый уголок, он по-быстрому оглядел себя в угловом зеркале — широкие плечи и тонкая талия, строгий костюм, тщательно зачёсанные назад волосы, чистый лоб, который можно было смело номинировать на звание «красивейший лоб Галактики», приятные черты — вот вам портрет элегантного и культурного молодого красавца.

Этот самый красавец попытался изобразить сдержанную улыбку «не показывая зубы, лишь приподнять уголки губ», затем — стандартную улыбку «в восемь зубов», а между ними — сдержанную «в краешек зуба».

Каждая из этих улыбок имела свои сильные стороны, и каждая была по-своему совершенна, а потому красавец-мужчина Лу продолжал колебаться, не решаясь выбрать. После придирчивого сопоставления всех трёх разновидностей он пришёл к выводу, что, хоть он был бы не прочь лишний раз выставить свои белоснежные зубы на всеобщее обозрение, образу ректора подобает бóльшая сдержанность, так что в итоге он остановился на третьей разновидности улыбки.

Приведя себя в боевую готовность, он с небрежным видом направился в актовый зал, завернув за учебный корпус.

Переступив его порог, Лу Бисин, держа руку в кармане брюк, кивал всем, кто приветствовал его, но у самого в голове билась одна мысль: «Придёт ли он?»

На этой прекрасной планете, населённой простофилями, возможно, один только Лу Бисин был достаточно проницателен, чтобы понимать, что Чжаньлу — не человек; а поскольку IQ среднего местного жителя не превышал восьмидесяти, ему было в самом деле непросто рассматривать этот великолепный искусственный интеллект как представителя одного с этими недотёпами вида.

Также Лу Бисин знал, что Линь родом не из Восьмой галактики и уж определённо не космический пират: с малолетства находясь при Одноглазом Ястребе, молодой ректор успел их навидаться, так что мог с уверенностью сказать, что Линь — не один из этих кровожадных кочующих стервятников [11]: он был совершенно на них не похож.

Вчера, когда речь зашла про «Сад Эдема», Чжаньлу дважды попытался подкорректировать представления собеседника о Первой галактике, однако Линь всякий раз тотчас обрывал его — тогда Лу Бисин сделал вид, будто не обратил на это внимания. На самом деле они с Линем смогли стать друзьями именно благодаря тому, что он знал, когда стоит попросту закрыть глаза на подобные вещи.

Лу Бисин повстречался с Линем после побега из дома — тогда он как раз оказался неподалёку от Пекина-β и решал, стоит ли ему приземляться на эту планету — тут-то он и наткнулся на дрейфующую в космосе бутылку с посланием… вернее, эко-капсулу.

Эта капсула без какой-либо маркировки бесшумно вращалась в безжизненной искусственной атмосфере Пекина-β, изящная, словно созданная в ином измерении представителями иной расы. Минималистичного дизайна её оболочки было достаточно, чтобы превратить любого учёного в одержимого сталкера. Само собой, у Лу Бисина при едином взгляде на неё потекли слюнки, так что он бросился в погоню за таинственной капсулой, три раза обогнув Пекин-β. Он отлично знал, что вылавливание подобных неопознанных объектов из космоса подчас приравнивалось к не самому удачному способу самоубийства, и однако не смог удержаться от подобной игры со смертью.

Сам процесс «ловли» занял почти три часа, после чего Лу Бисин обнаружил, что капсула защищена весьма мудрёной системой шифрования — причём попытка взломать её силой тут же запустила бы детонацию ядерного взрыва, уничтожающего всё и вся [12].

Эта совершенная во всех отношениях эко-капсула могла скрывать в себе как грандиозные секреты, так и смертельный вирус — и что бы там ни было, это явно таило в себе опасность. Любой нормальный человек поспешил бы поскорее избавиться от подобной штуковины, убравшись от неё как можно дальше.

Однако молодой господин Лу отнюдь не принадлежал к числу нормальных людей.

Хоть Лу Бисин и обладал загребущими руками истинного учёного, его интересовало отнюдь не содержимое эко-капсулы — не желая даже взглянуть на него, он буквально с первого взгляда влюбился в бросившую ему вызов систему шифрования. Мигом позабыв своё поэтическое увлечение дальними краями, он с головой ударился в это состязание в смекалке и мужестве, потратив более двух месяцев на то, чтобы, постоянно рискуя жизнью, наконец-то одержать победу над этим «сфинксом».

Будучи вне себя от счастья, Лу Бисин, прихватив пару бутылок виски, пространно расписал свой беспримерный подвиг в космическом судовом журнале, хорошенько наклюкавшись в процессе. Само собой, после этого его знатно штормило, из-за чего он по неосторожности налетел прямиком на створку люка эко-капсулы. «Ящик Пандоры» с глухим грохотом распахнулся — и хмель тотчас испарился из головы Лу Бисина вместе с удальством.

Молодой человек потёр глаза раз, другой и уселся на пол, выждав пять минут, чтобы убедиться, что ему не мерещится…

В эко-капсуле находился… живой человек.

Лу Бисин по-быстрому выхлебал порядочное количество дрожжевой закваски от похмелья, после чего отправился проверить состояние человека в капсуле — и обнаружил, что его жизненные показатели снижены до абсолютного минимума. Одну его руку от плеча до запястья охватывало устройство, похожее на манипулятор — видимо, какое-то оборудование с искусственным интеллектом, которому недостаток энергии не давал прийти в действие.

Столь низкий уровень физиологических показателей даёт возможность поддерживать жизнь даже в экстремальных условиях, однако длительное нахождение в подобном состоянии может нанести организму непоправимый ущерб. Лу Бисин понятия не имел, сколько времени может пробыть в анабиозе этот «спящий красавец» — боясь, что его сон может оказаться смертельным, молодой господин Лу перевернул содержимое своего медицинского отсека вверх дном. Однако же этот «гость из космоса» использовал для снижения своих жизненных показателей какие-то весьма необычные средства, которые лечебная аппаратура была не в силах распознать. Определённо не являвшийся доктором Лу Бисин боялся ошибиться, наобум применяя тонизирующие препараты, а потому всё, что ему оставалось — это день за днём закачивать в найдёныша питательный раствор, надеясь, что его микроциркуляция вернёт спящего к жизни.

На третий день веки «спящего красавца» наконец дрогнули — и молодой человек тут же попытался заговорить с ним, впрочем, безрезультатно.

От нечего делать Лу Бисин взял дюжину книг и принялся жужжать над ухом неподвижного мужчины, зачитывая вслух «Теорию проектирования высокотехнологичных мехов», затем «Беседы об истории Земли» и наконец дошёл до откровенно бульварных [13] книжонок о битвах с десятками демониц-обольстительниц. Не в силах этого вынести, невольный слушатель наконец открыл глаза.

Лу Бисин как раз подходил к одному из наиболее горячих эпизодов, а воздух в кабине космического меха был слишком сухим, так что первым, что увидел Линь, открыв глаза, были две струйки крови, стекающие из чужого носа.

Средство, способное вернуть Линя к жизни, хранилось в Чжаньлу, а тот не мог активироваться из-за низкого уровня энергии. Лу Бисин своим вмешательством непреднамеренно пробудил мужчину прежде срока, из-за чего нарушенный процесс возвращения к жизни вышел весьма болезненным. Поначалу очнувшийся человек был подобен мумии: двигались лишь его глазные яблоки. Потребовалось несколько месяцев, чтобы питательный раствор наконец вернул его конечностям подвижность. Осознавший свою ошибку виновник подобного положения всё это время вынужден был со всем усердием [14] исполнять при нём обязанности сиделки.

Он провёл более трех месяцев в бескрайней тьме космоса, неразлучный с пребывающим в состоянии полной неподвижности Линем — так и зародилась эта, если можно так сказать… дружба.


Примечания переводчика:

[1] Этим делу не поможешь — в оригинале 提不起来 (tíbùqǐlái) — в пер. с кит. «уже не вытащить», обр. в знач. «уже не спасти», «всё бесполезно».

[2] Убийственное равнодушие — в оригинале поговорка 哀莫大于心死 (āi mò dàyú xīnsǐ) — в пер. с кит. «нет ничего печальнее, чем отчаявшееся сердце» (выражение, приписываемое Конфуцию), обр. в знач. «ничто не может быть хуже духовной смерти».

[3] На путь великих свершений — в оригинале 得天下 (dé tiānxià) — в пер. с кит. «объединить страну и взойти на престол».

[4] Нимало не тронутый — в оригинале 八风不动 (bāfēng bùdòng) — в пер. с кит. «не сдвинутый с места/не поколебленный ветрами с восьми направлений». 八风 (bāfēng) — роза ветров, образно — силы, которые влияют на людей и движут ими (похвала, насмешка, честь, позор, выгода, потеря, удовольствие и страдание).

[5] Нуждалось в покровителе из криминальной среды — в оригинале 要抱流氓大腿 (yào bào liúmáng dàtuǐ) — в букв. пер. с кит. «желало обнимать бёдра (ляжки) хулиганов (шпаны)».

Обнимать бёдра 抱大腿 (bàodàtuǐ) — обр. в знач. «цепляться за влиятельных людей», «льнуть к сильным мира сего».

[6] Юань — в оригинале 块钱 (kuài qián) — означает денежный знак страны, в которой происходит действие (юань, доллар, рубль, крону и т. д.). Поскольку мы не знаем, какая единица принята в этом будущем и действие происходит на планете Пекин, мы решили переводить их как юани.

[7] Юй-гун, вздумавший двигать горы 移山的愚公 (yíshān de Yú-gōng) — герой притчи Ле-цзы.

Некогда в Северном Китае жил старик по имени Юй-гун 愚公 (Yú Gōng) (в пер. с кит. «глупый старик»). Перед входом в его дом находились две огромные горы. Однажды он объявил своему семейству, что с завтрашнего дня они будут двигать горы. Соседи также принялись помогать. Однажды там появился старик по имени Чжи-соу (в пер. с кит. «мудрый старик»), который посмеялся над затеей Юй-гуна, сказав, что тот слишком стар. Юй-гун ответил, что чем дальше, тем больше будет у него потомков, а камней, из которых состоят горы, всё меньше. Услышав эти слова, небесный император Шан-ди прислал двух небожителей, и они перенесли горы на плечах.

[8] Две роли в одном лице — в оригинале 红脸又唱黑脸 (hóngliǎn yòu chàng hēiliǎn) — в букв. пер. с кит. «петь в красной или чёрной маске» — здесь речь идёт о масках пекинской оперы.

Красная маска 红脸 (hóngliǎn) — символизирует верность и отвагу, «петь в красной маске» значит изображать положительного героя, прикидываться добрым человеком.

Чёрная маска 唱黑脸 (chàng hēiliǎn) цвет суровых и жёстких героев, которые проводят жёсткую линию или выступают в роли злодея.

[9] Мёртвая тишина — в оригинале чэнъюй 鸦雀无声 (yāquèwúshēng) — в пер. с кит. «не слышно ни вороны, ни воробья», обр. в знач. «гробовое молчание».

[10] Назидательные — в оригинале чэнъюй 忧国忧民 (yōuguó yōumín) — в пер. с кит. «думать о судьбах страны и народа».

[11] Стервятник — в оригинале 秃鹫 (tūjiù) — в пер. с кит. чёрный (или бурый) гриф (Aegypius monachus).

[12] Уничтожающий всё и вся — в оригинале чэнъюй 玉石俱焚 (yùshí jùfén) — в пер. с кит. «огонь уничтожает и яшму и камни», обр. в знач. «истребить и правых и виноватых; уничтожить всё до основания; не оставить камня на камне».

[13] Откровенно бульварный — в оригинале 三俗(sānsú) — в пер. с кит. «трое вульгарных» — это выражение было использовано в мае 2010 г., когда группа артистов в жанре сяншэн (жанр традиционного китайского комедийного представления с преобладанием разговорных форм; как правило, построен на диалоге двух артистов, однако встречается также монолог или полилог) выступила с заявлением, осуждающим вульгаризмы в выступлениях Го Дэгана (郭德纲 (Guō Dégāng, р. в 1973 г. в г. Тяньцзин, который называют родиной жанра «Сяншэн». Начав обучаться этому искусству с 8 лет, в настоящее время он создал свой собственный стиль и в последнее время вместе с помощниками занимается популяризацией своего искусства в Пекине).

[14] Со всем усердием — в оригинале 任劳任怨 (rènláo rènyuàn) — в пер. с кит. «не уклоняться от трудностей и не страшиться обид», обр. в знач. «отдавать все силы работе».


Следующая глава

Psoj_i_Sysoj, блог «Отбракованные»

Отбракованные. Глава 7

Предыдущая глава

Линь Цзинхэн при управлении Серебряным фортом не полагался на мехов.


***

Первая галактика, Серебряный форт.

Подвесные двери разъехались в стороны, и из машины один за другим вышли старый верховный главнокомандующий Объединённой армии Лиги Вульф [1] и генеральный секретарь Голден. Почтительно пропустив главнокомандующего вперёд, Голден, как и надлежит джентльмену, поддержал дверь, учтиво предлагая руку своей супруге, Линь Цзиншу, чтобы помочь ей выйти из машины.

читать дальше— Тебе всё ещё нехорошо? – склонившись к её уху, шепнул он.

Та кивнула в ответ. Цвет её лица и впрямь был не очень: если не желаете добираться от столичной планеты до Серебряного форта в течение тринадцати дней, как адмирал Линь, то приходится прибегнуть к пространственному скачку. Люди испокон веков страдали от морской болезни, их укачивало на машине и в самолёте, так что сложно было обвинить госпожу Линь в том, что и она поддалась этому недугу из-за скачка.

— Разблокируй ограничения «Эдема» и позволь ему помочь тебе восстановить баланс вестибулярного аппарата, — предложил ей Голден.

Однако Линь Цзиншу лишь молча покачала головой.

С тех пор, как погиб адмирал Линь, она, как и её брат, по собственной воле заблокировала бóльшую часть функций «Эдема».

Разумеется, «Эдем» был создан не за один день. Сперва его опробовали в узкой сфере, доверив ему управление бытовой техникой, голографические игры и тому подобное. На протяжении века технология постепенно вызревала, мало-помалу делая повседневную жизнь людей всё комфортнее, в точности как мобильные телефоны древних землян, в которые те устанавливали всевозможные программные приложения, наделяя их всё более широкими полномочиями.

«Закон о защите духовной сети» гласит, что каждое из приложений «Эдема» обязано в полной мере проинформировать гражданина о вероятности обнародования его личной информации, на что он должен дать своё согласие, чтобы подсоединиться к приложению. Однако же текст всех без исключения подобных соглашений содержал по нескольку десятков тысяч иероглифов, так что обычному человеку не с руки было его просматривать. Как бы то ни было, при возникновении «Эдема» связанное с ним законодательство и надзор были крайне строги, благодаря чему не случалось скандалов, вызванных утечкой личной информации пользователей.

Ныне же, когда открытость, толерантность, откровенность и свобода выражения бесспорно признаны политически корректными, никто, за исключением меньшинства религиозных подвижников, свято верящих в важность аскетизма для самосовершенствования, да Линь Цзинхэна с его десятью Серебряными эскадрами не блокировал функции «Эдема» по доброй воле. На самом деле, именно это и считалось основным «преступлением» командующего Линя при жизни: его винили в том, что тем самым он скрывает коварные замыслы, которые вынашивает в лживом сердце, и эти толки настраивали общественное мнение против него. После его смерти это «преступление» тотчас обратилось в «подвиг»: по заказу правительства Лиги была издана статья, в которой говорилось: «Ради воспитания железной воли своего войска сражающийся в первых рядах командир добровольно принял страдания и муки».

Так что, можно сказать, Линь Цзиншу подобным образом чтила память своего почившего старшего брата, что было сопоставимо с переходом на строгое вегетарианство, и Голден против этого не возражал. Опираясь на предупредительно протянутую руку мужа, она немного передохнула. Хоть в пределах Серебряного форта его нежная забота была чуть наигранной, в ней была и доля искреннего чувства: какие бы противоречия ни вставали между адмиралом Линем и генеральным секретарём, он в самом деле любил свою жену.

Впрочем, при такой красоте, даже будь она не живой, а просто стоящей в доме безделушкой, к ней невозможно было не привязаться.

Адмирал Ли, новый командир гарнизона Серебряного форта, давно поджидал главнокомандующего и генерального секретаря с супругой на дороге, чтобы поприветствовать их со всем почтением. За ним в два ряда выстроился караул. Выправка юных красивых солдат, длинноногих и стройных, была безупречной, однако, тщательно присмотревшись к ним, можно было почувствовать дурноту: уж слишком похожими они были в своей безупречной красоте. За исключением номеров на обмундировании, солдаты были практически неотличимы друг от друга, будто вылупились из одного яйца, и потому, пробежавшись взглядом по ряду этих идеальных манекенов, любой бы ощутил приступ трипофобии [2].

Верховный главнокомандующий, человек консервативных взглядов, тотчас неодобрительно нахмурился при виде этого почётного караула.

— От десяти Серебряных эскадр нынче почти ничего не осталось, — шёпотом пояснил ему адмирал Ли. А остальные… Остальные — сплошь золотая молодёжь, необузданная и неуправляемая, так что, ради безопасности Первой галактики, мне пришлось доставить сюда партию киборгов — как по-вашему, эта модель…

— А это выход, — перебив его, неопределённо [3] бросил старый главнокомандующий. — Пожалуй, немного погодя я направлю запрос в парламент Лиги и запрошу партию солдат с искусственным интеллектом, чтобы те приняли на себя командование Серебряным фортом. Отныне роботы будут вести в бой роботов — столь цивилизованный метод позволит немало сэкономить, избавив нас от излишних хлопот и тех, кто днями и ночами напролёт строит козни, подсиживая других.

Адмирал Ли специально вывел им навстречу отряд роботов, желая продемонстрировать свою гибкость, однако против ожиданий старый главнокомандующий лишь высмеял его у всех на глазах — адмиралу только и оставалось, что со смущённым видом двинуться вперёд, показывая дорогу — открыть рот он уже не решался.

Войдя в Серебряный форт, группа людей тотчас погрузилась в систему глубоких подземелий. Достигнув нижнего уровня, верховный главнокомандующий разблокировал семь массивных ворот, доступ к которым был лишь у высшего командования вооружённых сил Лиги. Наконец металлические двери медленно разъехались, открыв их взглядам громадный мех.

Почти совершенный корпус переливался холодным блеском, будто огромный спящий дракон.

— Так это и есть «Чжаньлу»! — запрокинув голову, воскликнул генеральный секретарь Голден.

— Верно, — адмирал Ли невольно понизил голос, будто боясь разбудить кого-то. — После того, как Цзинхэн… никто не способен пробудить Чжаньлу. Он отвергает любые попытки связаться с ним по духовной сети, в том числе и через «Эдем». Чжаньлу — драгоценное достояние человечества, символ Серебряного форта, потому-то мы не желаем повредить его, присоединив к связям силой. Однако космические пираты в последние годы разбушевались не на шутку, так что Лига нуждается в Чжаньлу. У нас не осталось иного выхода, кроме как побеспокоить госпожу Голден, обратившись к ней за помощью. — Согнувшись в полупоклоне, он повернулся к женщине: — Вы являетесь единственной кровной родственницей Цзинхэна, разделяете его превосходные гены, быть может, это вызовет отклик Чжаньлу.

Линь Цзиншу отступила на полшага, словно не желая принимать оказанные ей почести, при этом на её лице появилась лёгкая подобающая случаю улыбка.

Старый верховный главнокомандующий вышел вперёд и, протянув руку к корпусу Чжаньлу, коснулся металлической двери.

— Запрашиваю связь, — на пробу бросил он.

Сперва поверхность подземелья огласилась глухим гулом, который быстро вышел за пределы слышимости, гуляя волной по помещению подобно беззвучному рыку, отзвуки которого, казалось, раздавались повсюду. В тот же миг старый главнокомандующий почувствовал обрушившийся на голову гнёт мощного давления, способный играючи раздавить его череп; теперь спавший крепким сном мех казался загнанным зверем, который, едва открыв глаза, распахнёт пасть, чтобы вцепиться в обступивших его людей.

Старый военачальник испуганно отдёрнул руку. Лишь отступив на несколько шагов, он сумел вернуть самообладание.

— Верховный главнокомандующий!

Он отмахнулся от услужливо протянутой руки адмирала Ли, вперив в него пасмурный взгляд:

— В двести шестидесятом году новой звёздной эры, когда группировки пиратов заключили тайный союз, Линь Цзинхэн получил приказ вступить с ними в бой, — размеренно произнёс старый главнокомандующий, — и прославился тем, что в одиночку атаковал пятнадцать соединений вражеских мехов, подчинив их своей власти — и всё это одним махом.

От его слов лицо адмирала Ли пошло красными и белыми пятнами.

— А всё потому, что Линь Цзинхэн при командовании Серебряным фортом не полагался на мехов, — продолжил военачальник. — Можно понять, почему Чжаньлу отвергает попытки связаться с ним: вступить в связь с такими отбросами, как ты — настоящее унижение даже для меха. Говоришь, что для этого тебе не хватает кровного родства с Цзинхэном? И как только у тебя хватает стыда списывать на это свой провал! — припечатал старый главнокомандующий, после чего почтительно обратился к госпоже Линь:

— Госпоже Голден нет нужды пытаться: она слаба здоровьем и не проходила военную подготовку, так что Чжаньлу может легко навредить нашей прекрасной госпоже, а это станет невосполнимой утратой для столицы. Сожалею, что пришлось вынудить вас понапрасну предпринять подобное путешествие. Прошу!

Генеральный секретарь изначально прибыл сюда исключительно для вида: он и не думал помогать военным, в глубине души радуясь тому, что их планы сорвались. Он без лишних слов потянул за собой госпожу Линь, следуя за старым главнокомандующим, который размашистыми шагами покидал Серебряный форт.

Он и не заметил, как его «слабая здоровьем» жена оглянулась на Чжаньлу, причём её чёрные как вороново крыло ресницы опустились, пряча странную улыбку.


***

То же космическое время, Восьмая галактика, планета Пекин-ß.

Едва забрезжил рассвет, Четвёртый брат тщательно вымыл руки три раза. Подумав, он заодно протёр и лицо.

Пока манипулятор был погружён в сон, он успел побриться, переодеться, затем открыл окна фасада и задний вход «Ветхого паба».

По залу бара пронесся ледяной ветер — планета Пекин медленно пробуждалась от зимней ночи, содрогаясь от мороза.

Четвёртый брат налил себе сваренный накануне кофе, а потом вынул из холодильника сохраняющий свежесть контейнер с сэндвичем — чем-то вроде визитной карточки Восьмой галактики. Поднеся его к носу, мужчина придирчиво осмотрел сэндвич. Он так и не сумел понять, что за штука зажата между кусками хлеба, но принялся жевать его, не обращая внимания на гуляющий по залу ветер, заодно покормив ящера личинками мучного хрущака.¶

Снаружи постепенно нарастал гул человеческих голосов, слышались торопливые шаги прохожих, вопли суетливых [4] домохозяек, детей, которые, не желая учиться ничему хорошему, на лету схватывали грубую брань взрослых, а также раздающиеся каждые пять минут тревожные гудки «Первосортной мути» — характерные звуки жизни Восьмой галактики.

Зал «Ветхого паба» вновь сверкал чистотой — Паук исчез.

Даже когда Четвёртый брат был полон энергии, его едва ли можно было назвать оживлённым — сейчас же, после бессонной ночи, он, вместо того, чтобы являть собой картину упадка духа, сохранял всё тот же безупречный вид, словно сосна, неизменная в ненастье и ясную погоду [5].

Твёрдый, будто железо, он, казалось, был вовсе не подвержен никаким переменам.

— Вам не стоит завтракать на холодном ветру, у вас начнутся проблемы с пищеварением. — Ровно три часа спустя висящий на стене Чжаньлу вновь обратился в красивого мужчину.

Четвёртый брат уставился в окно, будто что-то привлекло его внимание, и, не оборачиваясь, бросил:

— Не начнутся.

Стоило ему подать голос, как двери и окна тут же захлопнулись, и температура в помещении быстро поднялась — бар словно отгородился неприступной стеной [6] от лютых утренних холодов Пекина.

— Начнутся: употребление холодной еды и проблемы с пищеварением выказывают значительную позитивную корреляцию, — серьёзно возразил Чжаньлу.

На это Четвёртый брат предпочёл не отвечать.

Чжаньлу унёс остатки завтрака, вылил вчерашний кофе и смолол новый, а затем, разогревая сэндвич, обратился к хозяину:

— Вы допросили Паука?

Тот не стал ходить вокруг да около:

— Что ж, три месяца назад «Ядовитое гнездо» за пределами Восьмой галактики повстречалось с какой-то неизвестной шайкой — они уверяли, будто владеют доброй сотней мехов, а также двумя военными космическими крейсерами, и желали потолковать о приобретении оружия и боеприпасов. Этот чип достался «Ядовитому гнезду» от той самой шайки: имплантированный прямо в сердце, он не только позволяет по своему произволу влиять на восприятие людей и техники в радиусе двухсот метров, но и делает носителя неуязвимым — иначе говоря, сверхчеловеком — насколько мне известно, «Эдем» ни на что подобное не способен.

...Что же означали эти сто мехов?

Когда пять лет назад правительство Лиги тайно выслало войска, чтобы окружить Серебряный форт, они смогли направить туда лишь пять сотен мехов.

— Это не какая-то местная банда из Восьмой галактики, — рассудил Чжаньлу.

— Надо думать, нет, — согласился Четвёртый брат. — Причём цены этих загадочных типов подозрительно низки: первую партию оружия они отдали практически задаром, а взамен адепты «Ядовитого гнезда» должны были поставлять им детей двух-четырёхлетнего возраста: по сто детей в партии, и они уже поставили две. Должно быть, они производят эксперименты на людях. Эти загадочные личности не велят похищать детей из одного и того же места — быть может, боятся, что из-за частых похищений их раскроют, а может, попросту желают протестировать свои биочипы на этом стаде олухов из «Ядовитого гнезда», которые нынче рыщут по всей галактике.

Чжаньлу молча ждал выводов Четвёртого брата.

Тот, погрузившись в раздумья, доел разогретый завтрак и наконец заключил:

— Торопиться нет нужды. Если те внешние пираты и впрямь что-то задумали, то, должно быть, протянув свои щупальца к «Ядовитому гнезду», они лишь прощупывают почву — рано или поздно они объявятся сами. К этому времени нам лучше бы выяснить, что представляет собой этот чип.

— Я помогу ректору Лу всем, что в моих силах. — Помедлив, Чжаньлу добавил: — Кстати, вы ведь приглашены на церемонию торжественного открытия нового учебного года?

— Мне что, больше нечем заняться [7]? — отозвался Четвёртый брат, залпом допив кофе.

— Но я заметил, что вы переоделись, — возразил Чжаньлу.

— Вчерашняя одежда сплошь заляпана кровью, — бездумно бросил мужчина. — Пришлось её выбросить.

— А-а. — Чжаньлу принялся убирать грязную посуду. — Так значит, я могу вычеркнуть это из вашего расписания?

Молча сидящий на том же месте Четвёртый брат спустя какое-то время бросил:

— А кто разрешал тебе включать это в моё расписание?


Примечания переводчика:

[1] Вульф – в оригинале 伍尔夫 (wǔěrfū) – Уэрфу.

[2] Трипофобия 密集恐惧症 (mìjí kǒngjùzhèng) – боязнь скоплений отверстий, например, на сухом плоде лотоса.

[3] Неопределённо – в оригинале 不阴不阳 (bùyīnbùyáng) – в пер. с кит. «ни инь, ни ян», или «ни тьма, ни свет», в образном значении – «неясно, невнятно».

[4] Суетливые – в оригинале 手忙脚乱 (shǒumáng jiǎoluàn) – в пер. с кит. «руки заняты и ноги путаются», обр. в знач. «действовать бессистемно, суетиться, торопиться».

[5] Ненастье – в оригинале 风霜雨雪 (fēng shuāng xuě yǔ) – в пер. с кит. «ветер и иней, дождь и снег», обр. в знач. «пройти через многие испытания», «пройти огонь, воду и медные трубы».

Ясная погода – в оригинале 春和景明 (chūn hé jǐng míng) – в пер. с кит. «тёплая весна и прекрасный пейзаж».

[6] Неприступная стена – в оригинале 铜墙铁壁 (tóngqiáng tiěbì) – в пер. с кит. «медные стены, железные валы», обр. в знач. «неприступная крепость, непреодолимая преграда».

[7] Мне что, больше нечем заняться? – в оригинале 吃饱 (chībǎo) в пер. с кит. означает как «наесться до отвала», так и «пострадать, хлебнуть вдоволь», «сыт по горло».


Следующая глава

Psoj_i_Sysoj, блог «Отбракованные»

Отбракованные. Глава 6

Предыдущая глава

Дорогие читатели! Поздравляем вас с Днём космонавтики и дарим вам тематическую главу :-)

То, что способно осчастливить тебя, может с той же лёгкостью запутать.


***

Пять минут спустя в «Ветхом пабе» вновь зазвучал еле живой джаз. Пребывающего в глубоком забытьи Паука привязали к ножке стола металлическим тросом, функционирующим как шокер, а ректор академии Лу вместо того, чтобы отправиться вкушать освежающий сон [1], вновь вернулся за стойку бара.

Зелёный ящер возлежал на плечах Чжаньлу, бездвижный, словно украшение из пластика.

Пальцы Лу Бисина пробежались по его спине — никакой реакции.

— Кто мне скажет, что за радость — держать при себе такую игрушку? — бросил он, чувствуя, как рука покрывается гусиной кожей от прикосновения.

читать дальше— Рептилии обладают необычайно интересной историей, берущей начало в древности и покрытой завесой тайны, — прозвучал взвешенный ответ Чжаньлу. — Это связано с тем, что, начиная с Земной эры, бесчисленное множество человеческих цивилизаций, представляя себе богов и демонов, брали за основу их образов рептилий. Видите, он абсолютно неподвижен, но тем не менее в его теле не прекращаются колебания температуры и циркуляция магнитного поля — это воистину прекрасное зрелище. Потрясающе противоречивое и причудливое создание, полное обаяния ожившего антиквариата.

Романтические сентенции искусственного интеллекта лишь привели Лу Бисина в замешательство [2].

— Он имеет в виду, что эта штуковина идеальна для создания образа, — развил его мысль Четвёртый брат.

Прозревший Лу Бисин со скоростью света сменил своё мнение, признав, что в ящере есть своего рода очарование.

Четвёртый брат привлёк его внимание, легонько постучав пальцем по барной стойке:

— Ты только что упомянул «Эдем» — как много тебе о нём известно?

— Будь у меня достаточно людей и средств, — беззастенчиво заявил господин Лу, — я бы создал такой здесь, в Восьмой галактике!

Терпеливо выслушивая его бахвальство, Четвёртый брат подумал, что даже всей коры планеты Пекин мало, чтобы вместить в себе все амбиции молодого господина Лу.

— Ведь об «Эдеме» говорится на первом же занятии факультета информационных технологий, а я, как-никак, самолично составляю для него научно-популярные учебные пособия. — Он промочил горло, залпом осушив бокал с прохладительным напитком, и приготовился к пространной лекции: — Итак, товарищи студенты, известно ли вам, какое событие стало рубежом, отделившим Новый звёздный календарь от Календаря старой эпохи?

Четвёртый брат не удостоил его ответом, однако Чжаньлу добросовестно поведал:

— В политическом плане — основание правящей Лиги, а в технологическом — создание «Эдема».

— Исключительно точный ответ. — Щёлкнув пальцами, Лу Бисин понизил голос: — А теперь я попрошу своих студентов закрыть глаза и послать воображение в полёт, чтобы отправиться вместе со мною в столицу нашей Лиги — представьте себе, что вы — обычные обитатели планеты Уто, причём условия вашей жизни почти не отличаются от пекинских: вы по-прежнему живёте в однокомнатных квартирах многоэтажек с длинными и узкими, будто карандаш, коридорами.

— Но… — не удержался Чжаньлу.

«На Уто нет такого явления, как “многоэтажные дома коридорного типа [3]”», — хотел было сказать он.

— Тс-с-с, — остановил его Лу Бисин, приняв таинственный вид [4]. — Не перебивай! Так вот, под воздействием «Эдема» ваш дом выглядел бы так: ранним утром, открыв глаза на заре, вы обнаруживаете себя лежащим на мягкой травке; вас окутывает аромат буйной растительности, вокруг резвятся ваши любимые животные — само собой, они все как один бодры, чисты и милы, и проблем с их естественными отправлениями не возникает. А если вам больше по душе море, то вы проснётесь на дне морском, плавая туда-сюда в окружении кораллов и пёстрых рыбок, и вода будет качать вас подобно колыбели — при этом, оставаясь млекопитающим, вы не испытаете ни малейших затруднений с дыханием и давлением. — Вдохновенный голос Лу Бисина идеально подошёл бы проповеднику какого-нибудь культа — он очаровывал, увлекая за собой. — И это — лишь одно из чудодейственных свойств «Эдема», — с улыбкой закончил он.

Однако Чжаньлу никак не мог перестать ломать голову над всё тем же вопросом:

— Ваша речь необычайно впечатляет, но всё же в Первой галактике нет многоэтажных домов коридорного…

— Довольно, — оборвал их обоих Четвёртый брат. — Хватит чепухи, переходи к сути.

Вещающего с такой страстью перед маленьким полуночным классом ректора академии словно окатили ушатом холодной воды.

— Что ж, будь по-твоему, — только и оставалось суховато бросить ему. — «Эдем» — связывающая человека и машину широкомасштабная «духовная сеть», в высшей степени искусно совмещённая с реальным миром, чтобы приносить максимальную пользу человечеству.

— Я не просил тебя цитировать нам учебник, — нетерпеливо бросил Четвёртый брат.

Долгая работа с полным классом неотёсанных студентов успела как следует закалить нервы Лу Бисина, так что он, вняв требованию, вновь переключился на иной тон повествования:

— Под колпаком «Эдема» твой мозг способен мигом связаться с любым устройством и подключиться к любому искусственному интеллекту. К примеру, сидишь ты себе за барной стойкой, и у тебя внезапно возникает желание что-то выпить — с помощью этой технологии твой бар в мгновение ока преподнесёт тебе этот напиток. В то же время «Эдем» соединяется с человеческим мозгом, воздействуя на органы чувств — взять хотя бы этот самый напиток. Скажем, человеку, сидящему на диете, захотелось молочного коктейля — распознав противоречие в этом запросе, «Эдем» поставит ему из бара стакан кипячёной воды, но при этом таким образом простимулирует вкусовые окончания, что ему покажется, что он выпил тот самый желанный коктейль — но при этом он не потребит ни единой запретной калории.

— Ты сам видел «Эдем» своими глазами? — тут же спросил Четвёртый брат.

— Будь у меня возможность, я бы с радостью совершил тур по галактикам — но, к сожалению, отец отобрал мой паспорт, — пожал плечами Лу Бисин. — Я слышал, что в семи главных галактиках Лиги каждый младенец, рождённый в большом городе, после регистрации подключается к сети «Эдема» — так что закон гарантирует каждому их гражданину первоклассный уровень жизни с рождения до самой смерти. А «духовная сеть» стирает все границы реального мира, поэтому таких понятий, как одиночество, депрессия, беспокойство для них попросту не существует — ведь «Эдем», едва уловив подобную склонность, тотчас искореняет отрицательные эмоции посредством стимуляции органов чувств и контроля уровня гормонов. Ещё в Древнюю земную эру многие религии исповедовали концепцию идеального места, избавленного от печалей и забот, называя его «землёй блаженства», «Раем» или же «Эдемом». В их преданиях говорится о том, что боги изгнали людей из Эдема, и вот теперь смертные создали себе новый Рай — но, разумеется, к обитателям Восьмой галактики он не имеет никакого отношения — быть может, потому, что некоторым суждено отправиться в ад.

Однако Четвёртый брат не собирался обсуждать с ним проблемы национальной экономики и благосостояния населения галактики, ни на йоту [5] не отклоняясь от основного вопроса:

— Почему ты считаешь, что этот торговец живым товаром использовал технологию, схожую с «Эдемом»?

— Из-за иллюзии, Линь — при встрече с технологией, способной влиять как на человеческое сознание, так и на искусственный интеллект, мне в голову приходит только «Эдем». — Коснувшись виска, Лу Бисин продолжил: — У любой вещи есть две стороны, и то, что способно осчастливить тебя, может с той же лёгкостью запутать. В том же году, когда был создан «Эдем», семь передовых галактик издали свод законов, строго запрещающий системе «Эдема» любое вмешательство в нормальное восприятие и посягательство на свободу человеческого сознания. Хоть сама по себе сеть создана во имя благих целей, она являет собой обоюдоострый меч: она может как служить на благо людям, так и подорвать сами основы человеческого бытия — кстати говоря, я полагаю, что у той моей студентки пневмоцефалия.

Около одного процента человеческого населения вследствие генетических дефектов или умственной отсталости неспособны подключиться к сети «Эдем» из-за нестабильного контакта с мозгом.

Если же всё-таки насильно подключить их к «Эдему» на достаточно длительное время, это может вызвать психическое расстройство и даже создать угрозу жизни: этот синдром и получил наименование пневмоцефалии — «болезни пустого мозга».

В первые десятилетия Нового звёздного календаря, пока «Эдем» не обрёл окончательную форму, эти люди ещё могли жить наравне с прочими, однако по мере того, как система «Эдем» всё сильнее внедрялась в жизнь людей, «отбракованные» представители человечества постепенно вытеснялись на периферию, поскольку к пневмоцефалии существовала явная генетическая предрасположенность, она постоянно проявлялась в разных поколениях одной семьи.

После того, как генерал Лу Синь установил контроль над Восьмой галактикой, большое количество страдающих пневмоцефалией людей, подвергшись дискриминации [6], переселились в пустынное отсталое место, где смешались с местными кочевыми жителями «пустошей». В результате этого, даже если бы в Восьмой галактике провели голосование по вопросу внедрения системы «Эдем», это решение всё равно бы не прошло… но даже пройди оно, никто не стал бы вкладывать средства в каких-то там горилл из Восьмой галактики.

Четвёртый брат поднял глаза на Чжаньлу.

Тот, поняв его без слов, раскрыл ладони, невозмутимо продемонстрировав ректору Лу биочип, который он извлёк из сердца Паука:

— Должно быть, это и есть тот самый «обоюдоострый меч». Ректор Лу, я не знал, что вы также являетесь знатоком в области информационных технологий…

— Что ты имеешь в виду? — ошарашенно переспросил Лу Бисин. Наконец он с трудом отвёл глаза от биочипа, кое-как восстановив самообладание. — Желаете нанять меня в качестве эксперта? Это не так-то просто, ведь нынче в моём распоряжении нет собственной лаборатории.

— При том, что ты, прикрываясь моим именем, мошенничаешь напропалую, наскрёб с миру по нитке на свою несчастную школу — и при этом у тебя даже лаборатории нет? — приподнял брови Четвёртый брат.

— Древний Рим тоже отстроили не за один день, — картинно вздохнул Лу Бисин. — Академия Синхай всё ещё очень молода и нуждается в постепенном развитии.

— Хватит нести чушь, — отмахнулся от него Четвёртый брат.

— У нас имеются небольшие проблемы с финансированием, — признал ректор Лу, свесив голову.

Академия Синхай была вовсе не такой, какой казалась со стороны — забавой, на которую безалаберный отпрыск спустил полученные от богатого батюшки карманные деньги. Ни один отец в мире не станет давать родному сыну денег на побег из дома. Пока Лу Бисин, реконструировав свой мех, бороздил космические просторы, Одноглазый ястреб заморозил все его счета.

В то же время молодой господин Лу вновь выкинул фокус: мошенническим образом всучив свой реконструированный мех одному простаку, он тем самым заполучил деньги на основание школы.

Академия Синхай только-только открылась, а всё в ней уже требовало ремонта, обманом нанятые сотрудники — зарплаты, кроме того, нужны были средства на поддержание оборудования, а плата за учёбу была всё равно что чашка воды на пожаре [7], ведь по большей части академию посещали «бедные студенты», которые не только были не в силах оплачивать обучение — им самим требовалась стипендия.

Так что образ богатенького сынка был обманчивым [8] — он так обнищал, что ему было впору торговать собой.

И всё же его Четвёртый брат не спешил принимать близко к сердцу нависшую над ним гибельную угрозу — опустив голову, он засмолил сигарету и, смерив гостя взглядом, подытожил:

— Ясно, вот, значит, как. Ступай с Чжаньлу — он посчитает и выделит, сколько требуется.

При этих словах Лу Бисин чуть не хлопнулся перед ним на колени, величая его отцом. Одолев эту непосильную задачу [9], он едва избежал опасности потерять лицо, приличествующее главе учебного заведения — но, вовремя совладав с собой, лишь слегка кивнул в ответ:

— Позвольте поблагодарить вас за поддержку образования, а также даровать вам звание почётного доктора наук нашей академии от имени нашего попечительского совета.

Пропустив его слова мимо ушей, Четвёртый брат сделал лёгкое движение подбородком в сторону двери, веля гостю немедленно убираться восвояси.

Однако ректор не желал останавливаться на этом: окончательно обнаглев, он схватил Четвёртого брата за руку, тряся её со словами:

— Для вас как для самого крупного спонсора школы у нас есть один сюрприз: завтра утром в нашей академии состоится церемония торжественного открытия учебного года для поступивших студентов, второго в нашей истории — и для вас, доктор Линь, на нём будет зарезервировано VIP-место! От всей души приглашаю вас удостоить наше празднество своим посещением!

— Катись отсюда, — ответил на это свежеиспечённый доктор наук.

Приняв биочип из рук Чжаньлу, Лу Бисин поднёс его к губам и порывисто поцеловал, не обращая внимания на пятна крови — и наконец удалился без оглядки.

Звяканье колокольчиков над дверью вторило отзвуку его беспечных шагов. Дождавшись, чтобы тот удалился достаточно далеко, Четвёртый брат позволил себе еле заметно улыбнуться.

— Налей-ка мне ещё бокал, — велел он Чжаньлу.

Тот и сам во многом походил на описанный Лу Бисином «Эдем»: без каких-либо дополнительных распоряжений налил бокал вина в полном соответствии со вкусом хозяина, добавив два кубика льда.

— Господин, ректор Лу вам очень по душе, — заметил он, ставя бокал перед Четвёртым братом.

Бросив взгляд на край бокала, мужчина тотчас поднял глаза на Чжаньлу.

— Вы очень терпеливы по отношению к нему. Вы редко проявляете подобное терпение. — Поместив ящера обратно в аквариум, Чжаньлу принялся наводить барную стойку в порядок.

— Разве я всегда столь уж нетерпелив в твоих глазах? — уклонился от прямого ответа [10] Четвёртый брат. — Когда прежде те работавшие со мной нищие исследователи несли бесконечную нудную чушь — разве я сказал им хоть слово?

Изумрудные глаза Чжаньлу запрыгали, анализируя цифровые данные, которыми он рассчитывал подкрепить свою точку зрения, однако мужчина не дал ему такого шанса:

Подняв бокал, Линь допил вино, и его расслабленное выражение испарилось вместе с ним.

— Чжаньлу, усни, — велел он с прежним равнодушием.

Тот мигом замер, поинтересовавшись:

— Господин, вы желаете, чтобы я впал в полную спячку, или же усыпить лишь главное устройство, поддерживая базовые функции наблюдения?

— Полная спячка в течение трёх часов, проснись на рассвете, — пояснил Четвёртый брат.

— Есть, идёт подготовка ко сну. Режим полной спячки запустится через минуту. — Чеканя слова приказа, Чжаньлу «растворялся», сливаясь с поверхностью барной стойки, и вскоре остался лишь механический манипулятор, висящий сбоку от бара.

Внезапно из него раздались слова:

— Господин, я служу вам, безусловно подчиняясь вашим приказам за исключением случаев, когда это ставит вашу жизнь под угрозу. Для меня не имеет значения, насколько вы благородны или подлы и жестоки. В моей программе не заложена функция моральной оценки владельца.

Четвёртый брат продолжал молча следить за тем, как растворяется лёд в пустом стакане, будто не слыша этих слов.

Спустя минуту манипулятор безжизненно повис, не издав больше ни звука.

Тогда мужчина поднялся на ноги, вымыл бокал, насухо вытер руки и двинулся туда, где лежал привязанный к ножке стола Паук.


Примечания автора:
Этот текст представляет собой «космическую оперу» [11], так что вся чушь по части устройства мира — на совести одного автора и не имеет под собой научной основы =w=


Примечания переводчика:

[1] Вкушать освежающий сон — в оригинале 睡美容觉 (shuìměiróngjiào) — в пер. с кит. «ложиться спать до полуночи в целях сохранения молодости и красоты».

[2] Привели в замешательство — в оригинале чэнъюй 找不着北 (zhǎobùzháoběi) — в пер. с кит. «быть не в состоянии найти Север», обр. в знач. «потерять голову, быть в замешательстве (растерянности).

[3] Многоэтажный дом коридорного типа 筒子楼 (tǒngzilóu) — это дом, в котором на одном этаже большое количество квартир расположено вдоль одного коридора. Отличительная особенность такого дома — малое количество подъездов, либо — единственный и запасной вход. Из-за планировки зачастую ассоциируется с коммунальной квартирой или секционными комнатами.

[4] Приняв таинственный вид — в оригинале чэнъюй 装神弄鬼 (zhuāng shén nòng guǐ) — в пер. с кит. «притворяться духом (демоном), обр. в знач. «дурачить, обманывать, морочить, мистифицировать; заклинать духов».

[5] Ни на йоту — в оригинале 标点符号 (biāodiǎn fúhào) — в пер. с кит. «знаки препинания», т.е., «ни на точку».

[6] Подвергшись дискриминации — в оригинале 饱受 (bǎoshòu) — в пер. с кит. «испить (горькую чашу)», «хлебнуть (горя)».

[7] Чашка воды на пожаре — в оригинале чэнъюй 杯水车薪 (bēi shuǐ chē xīn) — в пер. с кит. «чашкой воды тушить загоревшийся воз дров», обр. в знач. «мизерная помощь; попытка с негодными средствами, тщетная попытка; капля в море».

[8] Образ был обманчивым — в оригинале 人模狗样 (rén mú gǒu yàng) — в пер. с кит. «человек, а ведёт себя, как собака», обр. в знач. «внешний облик или поведение не соответствует реальности, выдавать себя за кого-либо, притворяться».

[9] Непосильная задача — в оригинале 九牛二虎之力 (jiǔ niú èr hǔ zhī lì) — в пер. с кит. «сила как у девяти быков и двух тигров», обр. в знач. «нечеловеческая сила, огромные усилия; неимоверный труд».

[10] Уклонился от прямого ответа — в оригинале 不置可否 (bù zhì kě fǒu) — в пер. с кит. «не сказать ни да, ни нет, отмолчаться».

[11] «Космическая опера» — в оригинале “太空二人转” (tàikōng èrrén zhuàn). 太空 (tàikōng) — в пер. с кит. «космос».

二人转 (èrrén zhuàn) — в пер. с кит. «космический танцевально-песенный дуэт» — сценки, исполняемые двумя актерами (фольклорный жанр, популярный на Северо-Востоке Китая), разг. «спеться, без слов понимать друг друга».


Следующая глава

Лучшее   Правила сайта   Вход   Регистрация   Восстановление пароля

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)