trece, блог «Но я ведь снайпер...»
Caixa de Pandora, сообщество «And all that jazz»
Darth Juu, блог «Мурлыкать можно»
Постепенно выздоравливаю. И как обычно бывает в такие моменты, хочется чего-то приятного. Покрасила вот волосы в рыжий цвет (краска была припасена заранее), хотела воспользоваться любимыми духами... У меня наверное, лет десять уже был крошечный флакон духов "Лондон Бербери". Я пользовалась ими на выход, когда хотела торжественного и чувственного настроения. Помню, как я его купила - долго перебирала флакончики, настояла на нем (почему-то и мать, и продавщица предполагали, что мне понравятся другие духи). Так и использовала. Таскала с собой в дорогу. В последнюю поездку в Москву и Питер тоже взяла. Лилит тогда еще смеялась "задушила нас духами". В хорошем или плохом смысле, не сказала, но духи и правда я использовала по капле, а хватало надолго.
И в общем, прочитала у Хильд один пост, подумала, зачем я эти духи берегу, мне вот прямо сейчас их надо. Открыла флакон... А духи закончились. Крошечная капля на запястье и запах во флаконе. И все. То ли правда закончились, то ли Элиф втихую измазала:) Впрочем, не буду на нее грешить, а если и она, лишь бы в радость.
Сейчас стала искать описание аромата, оказывается, у этих духов очень красивая реклама. А настоящий (не поддельный и наверное, речь только про большой) флакон обшит тканью расцветки "бербери".
Burberry London for Woman создает атмосферу лондонского вечера - с теплым дождем и опьяняющей свежестью первых поцелуев. Лепестки розы, жасмина, жимолости и пиона подчеркивают женскую нерешительность, а пряный перец, мускус и сандал оплетают томительным соблазном. Чуть горьковатый грейпфрут придает объятиям влюбленных терпкую нотку предстоящей разлуки…
Теперь флакон будет стоять и напоминать об аромате, о поездках... и вспоминается одноименное стихотворение Шарля Бодлера.
Флакон
Есть запахи, чья власть над нами бесконечна:
В любое вещество въедаются навечно.
Бывает, что, ларец диковинный открыв
(Заржавленный замок упорен и визглив),
Иль где-нибудь в углу, средь рухляди чердачной
В слежавшейся пыли находим мы невзрачный
Флакон из-под духов: он тускл, и пуст, и сух,
Но память в нем жива, жив отлетевший дух.
Минувшие мечты, восторги и обиды,
Мечты увядшие — слепые хризалиды,
Из затхлой темноты, как бы набравшись сил,
Выпрастывают вдруг великолепье крыл.
В лазурном, золотом, багряном одеянье,
Нам голову кружа, парит Воспоминанье…
И вот уже душа, захваченная в плен,
Над бездной склонена и не встает с колен.
Возникнув из пелен, как Лазарь воскрешенный,
Там оживает тень любви похороненной,
Прелестный призрак, прах, струящий аромат,
Из ямы, где теперь — гниенье и распад.
Когда же и меня забвение людское
Засунет в старый шкаф небрежною рукою,
Останусь я тогда, надтреснут, запылен,
Несчастный, никому не надобный флакон,
Гробницею твоей, чумное, злое зелье,
Яд, созданный в раю, души моей веселье,
Сжигающий нутро расплавленный свинец,
О, сердца моего начало и конец!
***
А я придумаю что-нибудь другое "сейчас":) Начала с воспоминаний, сбилась на рекламу и перешла к поэзии - ничего так.
P.S. В комментариях Хильд меня поправила, что лирический герой стихотворения грезит о настойке опия. Я отметила, что когда речь о чувстве удовольствия, не столь важно, о чем грезит герой. Ну что ж... С учетом того, сколько у меня духов и как часто я их покупаю, одно недалеко от другого по крайней мере, как метафора:)
Arina Lebrun, блог «Pensées et notes»
И кто-то тебя костерит, ругает, полощет имя, как простыню.
А ты, надменно ведя бровями, ни в грош не ставишь всю их грызню.
Смешливо смотришь на лица-маски: опять, скрываясь, кого-то пнёт?
Тебе их жалко – у них есть жало, вот только осы не носят мёд.
С тобою – утро, корицы привкус, горчащий кофе и тёплый взгляд.
Ты засмотрелась опять на небо, в котором рифмы, смеясь, шалят.
Добавишь в кофе щепотку соли, добавишь в будни глоток шабли…
Пусть мир – как книга, где на страницах – излом сюжетов картин Дали –
Ты в Зазеркалье, и хрупок воздух, но кто-то держит твою ладонь.
И кто-то рядом, и всё надёжно: свеча не гаснет, горит огонь.
Взрывает время мосты и стены – и чью-то глупость развеет в прах.
Ты замираешь в Его ладонях, и бьётся сердце в Его руках.
Ирина Василенко.
Arina Lebrun, блог «Pensées et notes»
Я думала, что главное в погоне за судьбой -
Малярно-ювелирная работа над собой:
Над всеми недостатками,
Которые видны,
Над скверными задатками,
Которые даны,
Волшебными заплатками,
Железною стеной
Должны стоять достоинства,
Воспитанные мной.
Когда-то я так думала
По молодости лет.
Казалось, это главное,
А оказалось - нет.
Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь
Вот так тебя любил:
Со всеми недостатками,
Слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами
И склонностью ко лжи -
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души.
Екатерина Горбовская
Екатерина Горбовская – современная российская поэтесса, которую критики ценят за «её остроумный дамский лаконизм», а читатели за то, что она легко и непринуждённо пишет о вещах, волнующих всех и понятных каждому.
Arina Lebrun, блог «Pensées et notes»
Arina Lebrun, блог «Pensées et notes»
Arina Lebrun, блог «Pensées et notes»
После трехсуточного дежурства в госпитале врач отделения нейрохирургии Вероника Михайловна Тушнова, едва дойдя до дома, записала на клочке старой бумаги "Не отрекаются, любя..." И уснула. Ей было всего 33 года. Шел 1944-ый. Так началась история одного из самых щемящих современных романсов.
Романс "Не отрекаются, любя..." на музыку Марка Минкова впервые прозвучал в 1976-ом со сцены Московского драматического театра имени Пушкина. Тушнова его уже не услышала. Двумя годами позже Алла Пугачева, отредактировав, превратила этот романс в одну из своих самых знаменитых песен. Но сначала было слово.... И вот как звучало стихотворение в первозданном варианте:
Не отрекаются, любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам...
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.
Вероника Тушнова, 1944 год
Arina Lebrun, блог «Pensées et notes»
Борис Пастернак жил и творил в непростое для России время, когда рушились старые каноны, жестко менялась прежняя жизнь, ломались люди и судьбы. Но его стихотворение, написанное в 1931 году, которое начинается словами «никого не будет в доме», погружает читателя в особую атмосферу тишины и покоя зимнего вчера. И долго еще после прочтения стихотворения в памяти остается эта картина, наполняя душу покоем, умиротворением и сладостным ожиданием чуда.
Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проёме
Незадёрнутых гардин.
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.
И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.
И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.
Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь, —
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдёшь.
Ты появишься из двери
В чём-то белом, без причуд,
В чём-то, впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.
Борис Пастернак, 1931 г
Лучшее
Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)