Что почитать: свежие записи из разных блогов

Armide, микроблог «опилки»

Вижу в ленте флешмоб про девяностые и лишний раз убеждаюсь, насколько успешно я тогда ушла во внутреннюю эмиграцию. Это время мне категорически не нравилось эстетически, если можно так выразиться, потому что особых ужасов я не испытала. Родители были бюджетники, им хотя бы платили, и вовремя, их очень небольшую зарплату, папа пахал на трех таких работах, поэтому я не голодала и не холодала. Даже были карманные деньги на шоколадки, книги и что там мне еще могло захотеться. На магнитофон, правда, пришлось зарабатывать самой. Из одежды у меня были одни джинсы и два свитера, и мне не приходило в голову, что ее нужно больше, пока одна одноклассница не поинтересовалась, почему так. Я пришла к маме с этим вопросом, она ругнулась на некоторых бестактных, мы сходили в секонд и купили еще одни джинсы и свитер К счастью для моих родителей, тряпок мне захотелось только ближе к окончанию школы, когда финансово было уже полегче.
Так вот, о большей части упомянутого я, конечно, имею представление, но коснулось оно меня по минимуму. Не любила, не смотрела, не коллекционировала, не играла (ну кроме Тетриса, Тетрис долго оставался единственной компьютерной игрой, которую я признавала, потом его потеснил Сапер, а чуть позже Пасьянс). Разве что радио слушала, музыка это святое. Хотя моим любимым периодом тогда были шестидесятые, девяностые так, по остаточному принципу. А так в основном пребывала в других временах и мирах.
Хотя, если подумать, это мое обычное состояние. Я относительно совпала со временем и пространством во время учебы в универе, а потом мы снова разошлись

Armide, микроблог «опилки»

Новый флешмоб слишком длинный и не лезет в опилки, но некоторые вопросы в нем интересные. Например, у меня всплыло детское воспоминание о странном приятеле. Познакомились мы в больнице, мне было три года, ему восемь. Его травили мальчишки, а жаловаться взрослым ему было стыдно, как это часто бывает. Зато мне в силу возраста эти условности были чужды, а инстинкт восстановления справедливости силен (ХЗ как это назвать, но я с ним родилась, это потом укатали сивку), я поперла на обидчиков буром с ВОПЛЕМ. Тут же примчалась ближайшая медсестра и раскатала идиотов, вздумавших обидеть такого мелкого ребенка. Оправдаться тем, что обидеть они хотели не меня, они не смогли. Мальчик тоже понял свою выгоду и с тех пор ходил за мной хвостом. Потом мы разъехались по домам и другим больницам, он продолжал писать мне через мою маму (она его тоже жалела), а с шести лет я уже отвечала сама. Мы переписывались еще в моей младшей школе, тогда я уже удивлялась, что такой взрослый мальчик делает столько ошибок, я-то больше не делала и думала, что и все взрослые не должны]. В какой-то момент я перестала отвечать. Совесть мучила, но он был совсем простой пацан и книжек особо не читал, о чем мне с ним было говорить? В наше излишне озабоченное время на такую дружбу смотрят косо, но мне сложно сказать, кто из нас был бОльшим ребенком. В письмах мы были на равных, а потом я повзрослела. Возможно, у него были особенности развития и поэтому его и травили, а моя мама, возможно, была особенно ласкова с ним, потому что он напоминал ей брата.
Где ты, Мисюсь А.З.? Надеюсь, у тебя все хорошо.

Armide, микроблог «опилки»

Ничоси повальный флешмоб
1. возраст: 44
2. рост: 162
3. знак зодиака: Козерог
4. религия: христианка восточного толка
5. политические взгляды: левые второй половины 20в., после маоистов и до зеленогендерастов
6. попа или грудь: красивая попа встречается реже груди, так что она
7. работа мечты: составитель сносок
8. ориентация: не ориентируюсь
9. мак или винда: винда, мак не для пиратов
10. любимый сайт: сейчас, наверное, anna's archive
11. сколько раз состоял в отношениях?
чтоб прям в отношенческих отношениях? один
12. первый поцелуй: в процессе первого секса, ближе к началу :)
13. последнее сообщение в лс: Масе Кольцовой про открытки
14. у тебя есть странные фетиши? ХЗ, что сейчас считается странными фетишами, нужна отдельная анкета, как католический исповедальник ))
15. любимое аниме: не смотрела ни одного
16. ваш псевдоним: барочный
17. какую машину ты водишь/хочешь водить?
не хочу, мне об этом кошмары снились
18. как ты одеваешься? люблю юбки до пола и штаны до колен
19. ты хочешь детей? хочу, но не настолько сильно, чтобы их завести
20. если бы ты мог вернуться в прошлое, то куда бы ты отправился?
в 2003/4, когда окончательно отпустила юношеская депра и каждый день казался откровением
21. последняя вещь, что заставила тебя плакать?
писала здесь, осознание, что родители умрут очень скоро
22. как ты представляешь себя в этом возрасте 10 лет назад: никак, я живу одним днем
23. странные страхи: боюсь телефонных звонков
24. идеальная фигура или здоровье? здоровье, конечно
25. как бы ты хотел умереть? во сне

Armide, микроблог «опилки»

Флешмоб от Миро. Окончание моего любимого рассказа во всей мировой литературе, что я прочла, ага. Это вестерн Дороти Джонсон, буквально несколько страниц, называется "Человек по имени Лошадь". Люблю эпатировать тем, что привожу его в пример настоящей христианской литературы

Сморщенный, запавший рот старухи дрогнул. Она произнесла одно слово, робко, вопросительно:

— Ээроошай?

— Сын?

И вдруг он вспомнил: если жена умирает, муж свободен, но ее мать может просить его остаться. Она обращается к нему, называя: «Сын», а он, соглашаясь, отвечает: «Мать».

Старуха стояла перед ним, согнутая годами, высушенная непосильным трудом, лишенная любви и детей, изуродованная и убитая своим горем. И все-таки она любила жизнь настолько, что просила эту жизнь у него, единственного человека, к которому имела право обратиться. Она лишала себя последнего — гордости.

Он посмотрел на восток, через прерии. Там, за две тысячи миль отсюда, был его дом. Старуха ведь не будет жить вечно. Он еще молод и может подождать. Может позволить себе быть великодушным. Он дал ей нужный ответ. «Ээгийя», — сказал он. Мать.

Он вернулся домой через три года. Ничего не объясняя, сказал: «Я прожил несколько лет с индейцами кроу. Мне не сразу удалось уйти. Они звали меня „Человек-Лошадь“.

Он не считал нужным ни оправдываться, ни хвастать, потому что был теперь равен любому человеку на земле.