Что почитать: свежие записи из разных блогов

Записи с тэгом #проза из разных блогов

Рассказы-мемуары.

18 апреля 2020 (12:47:31) 339

Верба

Сегодня утром иду на работу - цветочница Таня торгует вербой. Я поздоровалась, спросила, почем - я иногда покупаю цветы возле кладбища, но просто для себя, а один раз белые хризантемы, купленные там, подарила матери на день рождения, а Таня говорит - так бери. Я приятно удивилась, выбрала себе букетик. Люблю запах вербы - чуть горьковатый и свежий. А еще полынь - в детстве даже душилась полынью, то есть рвала соцветия, мяла в руке и натиралась, как духами. И вообще всякое разнотравье, лимон, грейпфрут. Парфюмеры сказали бы, что я люблю зеленые запахи, но почему-то тогда сюда примешиваются тяжелые масла - сандал, роза, мускус. Сочетание довольно любопытное. Эх, еще духи такие были бы! Недавно оценила дяди Толин одеколон, как раз такой - плотный, основательный, но с сердечной лимонной нотой. А на работе делать было нечего под конец дня, поэтому решила отвлечься и порисовать прямо на бумажках для записок.

...Я ехала домой. В руках у меня была верба. Ее серебристые пушистики выделялись на моем черном пальто, и запах... пьянящий, свежий, живой... Аромат весны, кружащий голову и путающий мысли. Я вспомнила о Маргарите перед ее встречей с Мастером... только у нее, помнится, была мимоза. Я подумала, что моя жизнь кажется такой же пустой... Аромат вербы отвлекал от грустных мыслей, мелькающие за окном старые деревянные домишки успокаивали и навевали ностальгию. Хотелось представить времена, когда они еще были новыми... Я как будто видела то время – другая одежда, другой ритм жизни... Многое из того, что есть сейчас, тогда было еще неизвестно, и многое еще не случилось, и это было хорошо. С моей точки зрения, которую жившие тогда люди могли и не разделять. Почему прошлое кажется нам лучше, чем оно было на самом деле? Потому что, уходя в тень, оно окрашивается совсем в иные цвета. Исчезают контрасты, которые режут глаз и душу в настоящем и пугают в будущем. Прошлое – оно мягкое.

Я погладила вербу, оставившую на ладони резкий аромат, выдернувший меня из моих фантазий. Оказалось, автобус уже ехал по мосту. Река с лопнувшим льдом и холмы с остатками снега выглядели солидно. Казалось, я вижу не привычный с детства пейзаж, а незнакомую, фантастическую страну. Может быть, там есть возможность любить?

Автобус ехал дальше. Река осталась позади, за окнами мелькнули купола церкви. Я снова вспомнила Маргариту. Я бы так не смогла, ради любви ли, по какой ли иной причине... Нет. А возможно, я все неправильно понимаю... Языческое единение с природой вновь захватило меня, придавая сил. Я впитывала лучи весеннего солнышка, снова уплывая в далекое прошлое... Если мои мечты обитают там, то как же они исполнятся в настоящем? Аромат вербы и кошачья мягкость ее пушистиков напоминали о близких праздниках. Близких ли для меня? Я ведь никогда не задумывалась об их истинной сути, я просто впитывала силы природы, как сейчас. И я просто ехала домой, прожив в воображении целую жизнь. Просто дорога, просто запах вербы...

Восточный базар

Вчера узнала, что у нас проходит ярмарка, на которой торгуют товарами из Индии. И сегодня последний день. После занятий я поехала на пл. Ленина. Приехала, зашла в павильон... и окунулась в атмосферу восточного базара - пахло благовониями, стучали барабаны, пели мантры... Сутолока, блеск украшений и яркость тканей... Продавали все - от чая и специй до ковров и мебели из красного дерева. Естественно, самая большая толпа была возле украшений. Я обошла ярмарку, сначала робко, потом осмелела. Приценивалась ко всему... Кое-что было неплохим - например, сарафаны из настоящего, маслянисто-гладко-скользкого шелка, украшения из слоновой кости... Но я бы разорилась на этом... Были вещи и подешевле, конечно - из тканей попроще, юбки с восточными орнаментами. Это красиво и по деньгам хватило бы, но они длинные, практически в пол, и как только я представила, что кое-кто такой моей покупкой был бы очень доволен - отказалась от идеи.

А в конце павильона, когда я дошла, наконец, до источника музыки, меня заловила индианка в сари. Я задержалась возле музыкантов, прислушалась и улыбнулась. Тут-то она меня и поймала, стала говорить о том, что вера выше религий и от них не зависит, предлагала книги и попросила пожертвовать на храм. Я стала перебирать ее книги, и почувствовала, что одна из них просто-таки ложится в руку, как своя. Я дала денежку и получила книгу. Посмотрела, а она о жизни после смерти. А еще там оказались правила правописания и фонетика санскрита (ох уж эти вопросы столетней давности!) Отдельное слово об улыбках... Когда я перебирала сумки, слышала, владелец лавки что-то спел, покупательница улыбнулась, и он сказал, что рад, что его песня сделала ее счастливой. Кстати, и та индианка мне сказала: если вы счастливы - подпевайте.

Я купила себе духи и упаковку сандаловых палочек. А потом, когда поняла, что благовоний для меня многовато, вышла и ломанулась в "Дом книги" разведывать насчет литературы по кельтской мифологии - собственно, ради этого я и поехала на ярмарку - потому что после могла зайти в "Дом книги". Идея оправдалась и я пол учила желаемое. Книга, правда, больше обзорного характера, чем прицельно, но это даже хорошо - в таких книгах даются ответы на простые вопросы, а без знания этих ответов трудно двигаться дальше. Потом прошла по улице Советской - люблю я эту улицу, тем более что в доме №7 когда-то жила моя бабушка. В метро я включила музыку в телефоне, а голова все еще кружилась от благовоний, и у этого сочетания - валлийской музыки и атмосферы Востока - оказался интересный привкус... можно сказать, что уникальный.

А еще я поняла, что контакт потерян - это в детстве я любила индийские фильмы, и отец их любил, даже плакал, а сейчас... Сейчас все по-другому, хотя иногда могу вспомнить, но я же помню, да и знаю это ощущение контакта...

Адам Чейз, блог «МММ»

Ангелы смерти

15 ноября 2019 (20:52:30) 231

Под светом багряной луны,

В ночи, покрываема тьмой,

Приди в мои тайные сны,

И стань моей правой рукой!

Они расплатиться должны,

За всё, что случилось с Землёй,

Приди в мои тайные сны,

И стань моей правой рукой!

Друг другу вовеки нужны,

Мы связаны кровью одной,

Приди в мои тайные сны,

И стань моей правой рукой!

Под светом багряной луны,

В ночи, что заведует тьмой,

Они поплатиться должны,

Так стань моей правдой святой!

…

Земля наполнилась болью, страдания этого мира полились через край. Люди задыхались среди сумрака, грязи и боли. Даже чистейшие из смертных душ, рано или поздно, темнели от боли и слёз.

И чудеса… чудеса не замечались.

Кончилось время чудес. Настало время смерти.

Мы создали птиц, для истребления гусениц, что губят цветы и растения — гусениц не должно быть слишком много, или мир погибнет.

И теперь мы создали ангелов, для истребления людей, губящих невинные души, ангелов, что подобно птицам, будут спасать цветы невинных человеческих душ, поглощая испорченных индивидов.

Мы создали ангелов смерти.

Смерть придёт за каждым, но, порою, её стоит поторопить. Ради света.

Ведь как одна гусеница может загубить сотню прекрасных цветов, так и одна пропащая душа способна загубить сотню чистых и невинных.

Убийство? Вовсе нет. Изъятые души попадают в чистилище, и их воспитанием займутся Ангелы Надежды.

А Ангелы Жизни приведут их в мир вновь, уже чистыми и светлыми.

Кончилось время чудес. Настало время ангелов смерти!

…

Он сидел и смотрел в стену. Прямая спина и блуждающий взгляд. Он не видел никого и ничего, и, в то же время, видел всё и каждого. Он сам мысленно называл себя Чейз. Именно мысленно – ведь он не говорил. Как называли его другие – он не знал, это было не важно.

Чейзу не нравился этот мир, и жить в нём он не хотел, потому и не видел особой необходимости в познании окружающей действительности, и в общении с кем бы то ни было. Он знал всё, что ему необходимо было, и он знал гораздо больше, чем все прочие люди, просто никогда и никому не раскрывал своих знаний.

— Алексей, позови брата обедать!

Четырнадцатилетний подросток нехотя оторвался от монитора, и, скорчив недовольную гримаску, передразнил мать:

— Позови брата обедать! – Потом взглянул на брата, и вздохнул. – Ну ма-а-ам, он ведь не пойдёт, ну ты же знаешь!

— Что такого интересного он опять увидел? – Миролюбиво спросила женщина.

— СТЕНУ!!! Блядь, не поверишь, стену!!! – Вдруг вспыхнул подросток. – Да какого чёрта вы вообще с ним возитесь?!!! Да ему вообще на всё плевать, плевать где он, с кем, сдали бы давно в психушку, и…

— Алексей!

— Мам, он псих!!! Чёртов псих! Овощ, не животное даже!!!

— Алексей, а ну-ка прекрати! – Прикрикнула женщина. – Садись и ешь сам!

— А ты?

— А я не буду!

Она вздохнула. Порой она и сама начинала сомневаться в том, что есть смысл ежедневно тратить столько сил на уход за старшим сыном. Уже девятнадцать лет она только и делает, что кормит его с ложки, моет, одевает, выгуливает, да бесконечно водит по врачам. А толку всё нет и нет. Ни один врач не помог ни на грамм, за девятнадцать лет парень не сказал ни слова, и даже не отзывался на своё собственное имя…

…

— Чейз!

Он вздрогнул, и обернулся на зов. Ему подумалось, что это лишь кажется, но голос повторил:

— Чейз!

Перед ним стояла девушка в красном платье. В красном платье и с тёмными большими крыльями, у неё были тёмные же волнистые волосы, и завораживающие карие глаза.

Он встал. Парень ростом два метра и пять сантиметров, широкий в плечах, а напротив – маленькая крылатая девушка. Он посмотрел ей в глаза, и тихо произнёс:

— Дария…

Произнёс так, будто был знаком с ней целую вечность. И это было первое его слово за всю жизнь в этом мире.

#проза

Томас, блог «кокое все кросивое»

* * *

23 февраля 2018 (18:36:51) 649

Я проебала сроки голосования, поэтому мой текст был снят с конкурса, ай да я.
Фантастика, ужасы, корабль колонистов и проч

Самсон

«Мы, наделенные пятью жалкими чувствами, притворяемся, что понимаем бесконечно сложный космос»
Г.Ф. Лавкрафт.

Нуждается ли космос в понимании, нуждаемся ли мы сами в понимании того, что собираемся подчинить? Человек овладел огнем, не зная о его природе, не задумываясь о том, из каких газов состоит эта низкотемпературная плазма. Человек овладел временем, воткнув в землю палку, наблюдая за тенью.
Два года назад ковчег «Самсон» отправился к планете Альфа Центавра B b. Несмотря на то, что существование экзопланеты подтвердили лет семьдесят назад, она осталась при таком некрасивом, техническом имени.
скрытый текстНам сказали, что по прибытию сами назовем наш новый дом.
Мы – покорители вселенной. Это было в последнем видеосообщении с Земли.
Иногда я просыпаюсь в ужасе и поту – снова и снова мне снится, что я не помню голубую планету. Тогда я покидаю капсулу для сна и плыву в инфоцентр. Включаю Золотую Пластинку «Вояджера», чтобы убедиться – моя память на месте. На месте ли сама Земля, там, два с половиной световых года назад?
Сегодня запланирован выход в открытый космос для замены одного из насосов системы охлаждения. Делайла с инженерами подготовила новый модуль, а моя работа – демонтировать старый и установить новый. Делайла похожа на механизм – исполнительная, всегда под напряжением, всегда готова работать. Словно однажды ее сердце разбилось, и она заменила его искуственным, которое собрала сама. Мне не доводилось видеть ее спящей, возможно, уснув, она станет частью «Самсона», срастется с его кабелями своей кровеносной системой, разбавит лимфу ракетным топливом.
Это мой девяносто девятый выход в открытый космос. Следующий стоит отпраздновать. Соберу коллег. Делайлу позову, Питера, Джудит.
Все эти психотесты, проверки на совместимость и МРТ оказались бесполезны. Делайла превращается в машину. А Джудит с самого начала тащит с собой прах супруга. Вместе хотели лететь. А потом – несчастный случай во время подготовки. Джудит считает себя виноватой, а я думаю – не надо было подставляться под лопасти, технику безопасности не просто так расписали. Его голова катилась и катилась по блестящему покрытию – охранник показал мне видео с камер наблюдения. Одно можно сказать наверняка – теперь ее муж куда более удобный: не тратит кислород, не портит воздух, место, что он занимает – кубик Рубика из стеклопластика.
Питер – беглец. Пусть Центавра, пусть хоть червоточина Морриса-Торна, Питеру неважно куда, важно – откуда. Из нас всех он больше всех проводит на беговой дорожке, а толку? От себя не убежишь. Джудит тащит свое прошлое за собой, на себе, как улитка, и панцирь у нее в виде стеклопластикового кубика, а Питер – рак-отшельник, бегает от одной кучи мусора к другой, пока не поймают, не посадят в аквариум, в красивую прозрачную раковину, всем напоказ.
В космосе все говорят о тишине, говорят, уничтожая тишину. Лгут, обещая тишину. В скафандре шумно. Дыхание, шорох ткани, треск в динамиках, и, главное – стук собственного сердца, который из-за акустических особенностей шлема, словно взбесившийся назойливый метроном. Завидую Делайле и ее механическому сердцу. Оно точно не мешает.
Шлюз открыт, и я проверяю карабин на поясе – моя синтетическая пуповина, соединяющая с «Самсоном». Оборвись она, и я отправлюсь в большой мир. Некоторые звездолетчики поговаривали о спонтанно возникающем желании отцепить карабин. Вроде необъяснимых позывов спрыгнуть с высоты, «феномен высокого места». А мне хочется одного – снять шлем и услышать тишину.
Эта идея захватила меня давным-давно, еще на подготовительном этапе на Земле, во время симуляции сниженной гравитации в бассейне. Наблюдатели решили, что шлем разгерметизировался от удара о стену, но это было результатом моего спонтанного, отчаянного решения. В воде не было тишины: плеск волн на поверхности да рев фильтров, перекачивающих содержимое бассейна. Сознание вернулось ко мне быстро – из темноты вынырнули встревоженные лица коллег. Мы все тогда были под давлением. Срывы – сроков и нервные, ошибки и несчастные случае, вроде того, что случилось с мужем Джудит. Кажется, это была не запись с камер видеонаблюдения. Кажется, я был рядом, когда все произошло. В темноте под закрытыми веками, я вижу алый росчерк от прокатившейся головы, обнимаю Джудит – она пахнет землей и солью. Умирающая улитка.
Мы не могли подвести планету, ждавшую нашего Исхода, пусть все шло не по плану. Делайла сказала, что нас вышвырнут в космос, даже если мы не переживем тренировок. Для этого записывали радостные видео с приветствиями для Земли. Зараннее. А они говорили – на случай, если сигнал будет плохо идти.
- У нас тут отклонение из-за крена паруса. Можем попасть под поток звездного ветра, так что не задерживайся. Ты ведь не хочешь получить дозу гамма-излучения? – динамики внутри шлема размазывают чужие слова по стеклу. Связь так себе, не могу разобрать даже, кто из операторов со мной разговаривает. Имя так и не прозвучало.
- Разве скафандр не должен меня защитить? – спрашиваю я, и подхватываю ключ, пытающийся ускользнуть в бездну.
- Ты не хочешь это проверять, дружище. Потарапливайся.
Я не могу. Я двигаюсь медленно, точно сквозь кисель. Я двигаюсь быстро – скорость Самсона близка к световой, и мы оба несемся свозь океан звезд. Разве может быть в таких условиях «быстрее»?
- Сколько у меня времени?
- Сейчас уточню. А, знаешь, все еще бу...
В динамиках хруст и писк, до противного похожий на искаженные человеческие крики. Кажется, начинается. Соединяю последние кабеля, и тут же что-то щелкает у меня в голове. Нелепая, страшная мысль.
«Этот голос похож на мой».
«Этот голос – мой».
Миллион теорий одна ужаснее другой вспыхивают в моей голове под колючими звездами.
То, что в космосе нет никаких монстров, стало ясно в первый месяц полета, когда кончились шутки про «Чужих», вирусы и мутантов. Но если мы что-то упустили?
Межзвездная среда, в которой я нахожусь, расцветает переливами всех цветов радуги. Вспыхивают невидимые человеческому глазу частички материи. Рушатся связи между частицами – и формируются новые. «Самсон» словно вошел в русло перламутровой реки, а я, точно якорь, болтаюсь на веревке за бортом, погружаясь в эти смертоносные не-воды. Очень жарко.
Как мало мы способны увидеть. Ранее считалось, что в космосе ничего нет, вакуум, но теперь мы знаем что он заполнен темной материей, электромагнитным излучением и космическими лучами. Здесь все еще гремит эхо Большого Взрыва. Здесь нет пустоты, кроме меня.
Шлюзовая едва закончила заполняться воздухом, я пытаюсь отдышаться , стаскиваю шлем и касаюсь лица. Все горит. Срываю скафандр, точно кожу или кокон. Словно пытается освободиться нечто большее, чем я. Нечто, во что космический ветер вдохнул жизнь, а поток фотонов – пробудил ото сна, заставил проломить скорлупу уродливым острым клювом.
Питеру хватило одного взгляда на мое превращение, чтобы его сердце остановилось прямо на беговой дорожке. Внезапная коронарная смерть способна настигнуть и в космосе, но не бег его убил, а ужас, ужас перед пустотой в человеческом обличьи. Перед безымянным, невиданным и не объяснимым.
Иду мыть руки. Они чистые, но разлетающиеся в стороны шарики воды розовые. Возможно, это игра света. Света слишком много, поэтому закончив с Питером, перемещаюсь к электрораспределительному блоку. Хватит и звездного света.
Остальные сами все поняли. Мне почти не пришлось помогать им стать настоящими, сбросить их поддельные личины. Делайла стала частью корабля и сменила курс «Самсона». Так что я не знаю даже, куда теперь мы держим путь.
Перед моим сотым, юбилейным выходом в космос все в сборе, а даже супруг Джудит стоит на стуле, пусть он и единственный, без кого можно было обойтись. Мы смотрим Золотую Пластинку Вояджера. В полумраке золотой диск похож не то на выключенное Солнце, не то на нимбы святых.
Операторы сидят отдельно. Найти двойника, если он и был, мне не удалось. Возможно, тварь все еще на корабле, тварь, которую принесло космическим течением, которая украла мой голос и мое лицо. Неделями блуждая по «Самсону» в полной темноте, я все больше убеждаюсь в ее присутствии. Но, по крайней мере, экипажу больше ничего не грозит.

Больше никаких шлемов.

rits, блог «мальчик по имени Хоуп»

Кесарю кесарево

7 февраля 2018 (12:26:24) 12

Парк в вечерних осенних сумерках потихоньку замирал, словно насекомое, попавшее в каплю смолы. Прозрачный, как это бывает только в октябре, воздух еще вздрагивал от городского движения, но скоро парк покинут последние прохожие и прогуливающиеся, и этот тенистый, еще укрытый изрядно полетевшей листвой островок тишины окончательно застынет до утра.
Мужчина средних лет присел на низкую лавочку с коваными ножками. Рядом с собой он положил средний во всех отношениях портфель, поправил свое среднее по виду пальто и закинул ногу на ногу, сцепив пальцы на колене в замок. Мужчина был очень похож на свой портфель и свое пальто: средний, не примечательный. Лицо его было обычным: нос не крупный и не мелкий, глаза обычного цвета и размера, средний по величине и подвижности рот, окруженный средней по длине и жесткости щетиной. Даже роста он был — среднего.
Продолжение...
Мужчина, переставший быть для парка прохожим, замер на лавке, устремив взгляд на водную гладь. В середине пруда он видел лебединый домик, но птиц уже не было: их, по всей видимости, уже забрали из парка, опасаясь холодов. Мужчина глядел на пруд, на тихую, ленивую рябь, а парк смотрел на мужчину, словно сомневаясь — был ли он тут раньше?
Некоторое время мужчина сидел неподвижно, и в какой-то момент мир вокруг решил было, что эта ничем не примечательная, самая обыкновенная фигура и впрямь — часть здешнего пейзажа. Торопливо поднялся ветер, переговариваясь с деревьями. Своими воздушными пальцами он стряхивал с ветвей сомневающиеся листья, и те, кружа, летели вниз, чтобы укрыть пожухлую траву цветастой шалью.
Мужчина вздохнул и повел плечами — не очень широкими и не очень узкими. Он огляделся. Парк стремительно опустел. Темнота, подсвеченная неверным светом фонарей и оттого делавшаяся еще более густой, рыхлым брюхом навалилась на парк. Там, за пределами зеленой зоны, еще кипел мир, гудели и рычали авто, по брусчатке стучали набойками каблуки туфель, в окнах многоэтажек зажигались сонные, добродушные лампочки. Но здесь все было иначе, и мужчина казался уже не частью этого места, а чем-то, что может нарушить тишину и покой, в который с такой охотой погружалось это место с наступлением вечера.
Мужчина подался вперед, подтянул одной рукой полу пальто так, чтобы ловчее запустить пятерню в карман. В тусклом фонарном свете глянцево блеснула пленка на сигаретной пачке, а черед мгновение красный уголек осветил нижнюю половину лица мужчины.
Словно расслабившись, он откинулся на лавку, размашисто раскинул руки по ее спинке и глубоко затянулся. Он запрокинул голову, выпустил вверх струйку сероватого дыма, который во влажном холодном воздухе некоторое время сохранял свои причудливые шелковистые очертания. Мужчина замер, прикрыв глаза. На его лице отразилось истинное наслаждение.
Он просидел неподвижно еще минуту, но потом резко выпрямился. Теперь мужчина прислушивался к парку. Он настороженно медленно поводил головой, оглядывая окружившие его деревья. Никого. Ничего. В тишине, куполом нависшей над парком, только ветер теребил верхушки деревьев. Те словно шептали своему ночному гостю: «Все в порядке, в порядке, в порядке…». Но он почему-то не верил этому шепотку.
— Черт знает что.
В темноте его голос повис так же, как недавно — сигаретный дым. Мужчина щелчком пальцев отбросил сигарету и вновь огляделся, словно хотел убедиться, что он здесь один. Его фигура, укрытая плащом, больше не демонстрировала расслабленной удовлетворенности. Он был напряжен, собран, как хищник, готовящийся к прыжку. Внезапно вся его обыкновенность сошла на нет. Черты лица отвердели, застыли, как каменное изваяние. Обозначился тяжелый подбородок, высокие, резкие скулы. Глаза нехорошо и цепко вглядывались в темноту парка из-под козырька кепки.
Когда он понял, что заставило его тело напрячься от неясной тревоги, когда осознал, что вглядываться в чернильный мрак между деревьев бесполезно — они ничего не увидит в нем, — было уже слишком поздно.
Мужчина успел вскочить на ноги и сделать шаг. Кирпичная крошка скрипнула под подошвой его ботинка, и на мгновение вновь повисла та неестественная тишина, какой не может быть в мире живых.
Клубившийся у самой земли мрак вдруг обрел очертания. Из его глубины, струясь, невесомо проскальзывая по листьям и траве, к ногам мужчины устремились извивающиеся, подрагивающие корни, белесые и скользкие, как пальцы покойника. Тонкими плетями они обвили лодыжки мужчины, сминая и пачкая ткань дорогих, идеально сидящих брюк. Мужчина зарычал и рванулся, но лишь потерял равновесие и рухнули лицом на дорожку. Крошка исцарапала его щеку, пыль бросилась в сощуренные глаза. Он забился, пытаясь лягнуть опутанными ногами невидимого противника, сбросить с себя сжимающиеся путы. Сквозь плотно стиснутые зубы раздевалось глухое рычание загнанного в угол.
— А ты думал…
— …мы позволим тебе уйти?
Эти женские голоса, раздавшиеся над его головой, множились, сплетались и вибрировали, словно пропущенные через сотни фонящих динамиков. Он тотчас узнал эту манеру тянуть гласные. Горящий паникой разум четко выделил все оттенки равнодушия в прозвучавшем вопросе. Мужчина запрокинул голову. Шляпа упала с его затылка в красную пыль.
Над ним склонились две девушки. Их нагие тела отсвечивали холодным мерцающим светом. Волосы обеих — длинные, чуть влажные — свободно лежали на плечах и груди, обрамляя бледные, пустые лица. Две пары одинаково круглых, по-рыбьи распахнутых во всю ширь глаз были устремлены на него. И он не мог отвести взгляд.
Одна из них наклонилась к нему, чуть повернув голову. Теперь один ее глаз смотрел ему в лицо. Ее рот открылся. Челюсть скосило вниз, к земле. На его лицо капнула вода. Мужчина невольно зажмурился.
— Мы бы никогда…
— …не смогли…
— …расстаться…
— …с тобой.
— Чертовы суки! Отпу…
Он закричал, когда удерживающие его ноги корни вдруг подались назад, утягивая его за собой.
Две тонкие бледные фигуры на мгновение замерли, а затем раздался пронзительный визг, сверлом врезавшийся в темноту. Этот высокий, тонкий звук взлетел вверх, пропорол темноту, и та осыпалась вниз на парк, обнажая высокое звездное небо. В парк ворвался шум машин. Гудки клаксонов, стрекот каблуков, взрывы смеха.
На ветку дерева опустился ворон. Его черный, внимательный глаз словно с пониманием уставился на покрытую красной пылью и каплями воды шляпу, лежащую посреди парковой дорожки.

etheroneph, блог «Противодействие энтропии»

Неизвестное письмо Лавкрафта

9 декабря 2017 (22:11:42) 755

Несколько лет назад (точную дату мне установить не удалось, ориентировочно это 2013-2014 г.) исследователь Джеймс Мачин (James Machin) случайно обнаружил ранее неизвестное письмо Г. Ф. Лавкрафта, проливающее свет на некоторые аспекты его биографии, что мне показалось очень интересным, поэтому я решил организовать перевод и выложить у себя на сайте.

Узнать подробности о находке и прочитать перевод самого письма

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)