Конкурс (27.08.2019 – 30.10.2019) (публикации за 30 сентября 2019)4 читателя тэги

Автор: Profundum

Беседа под персиковым деревом

Пэйринг и основные персонажи: Шэнь Цинцю/Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ, мистические животные
Рейтинг: G
Жанры и предупреждения: Джен, Ангст
Размер: 8078 символов ~ 4 страницы
Описание: История о приключениях Бинхэ в Бесконечной бездне.

ЧитатьНачиналась осень, но листва на деревьях ещё не пожелтела. Тем не менее, погода заметно ухудшилась: дул порывистый ветер, похолодало.

Под персиковым деревом сидел человек в темных одеждах. Он был задумчив и смотрел на заходящее солнце. Его глаза были похожи на два маленьких костра и, наверное, именно благодаря им он так хорошо вписывался в эту немного меланхоличную картину. Или всё дело было в его ауре: чуть таинственной, манящей и властной.

К нему медленно подошёл другой человек, который держал в руках веер и накидку. Одежды его были лёгкого зеленовато-изумрудного оттенка. Он неспеша приблизился к сидевшему под деревом и мягко окликнул:

— Бинхэ!

Человек в чёрном повернулся и на его губах появилась едва заметная улыбка:

— Да, учитель?

— Оденься потеплее, — сказал Шэнь Цинцю, подавая ему накидку, — Что ты делаешь здесь один в такую погоду?

— Я размышлял, учитель. А хотели бы вы узнать о чём?

— Конечно! Это учителю очень интересно. Расскажи мне об этом, пожалуйста.

— Вы никогда не спрашивали о том, что произошло со мной в Бесконечной бездне, и как я нашёл Синьмо.

— Если ты хочешь, то расскажи. Просто я думал, что это не самые приятные воспоминания для тебя.

— Ничего страшного. Итак, когда вы столкнули меня, то я просто не мог поверить в происходящее. Я помнил ваши слова насчёт того, что с хорошими демонами можно дружить, и очень расстраивался. Но потом вспоминал, что втайне от вас практиковал свои силы с Мэнмо, и мне становилось невыносимо стыдно за это. Так я размышлял в течение минут пяти, пока падал, но затем мне некогда было размышлять, ведь я оказался в совершенно незнакомом мне месте. Я был совершенно безоружный, потому что мой Чжэнян остался там наверху, раздробленный и разлетевшийся на мелкие крошки. Но теперь я мог использовать новообретённую демоническую энергию. Конечно, я не знал, насколько силен, но не отчаивался и решил идти туда, куда глаза глядят, попутно ища хоть какое-нибудь оружие или противника, у которого это оружие можно отобрать. Долго искать не пришлось, потому что передо мной на дороге, если эту красновато-бурую то ли грязь, то ли мелкие камни или ещё что, можно назвать дорогой.

Так вот, прямо передо мной появилась фигура, напоминающая человека. Это был мужчина, потому что одет он был в какие-то лохмотья, напоминающие костюмы которые носят дворяне. Волосы были собраны в хвост и такие белые, что казалось, на голове его пух, а не человеческая причёска. Выглядел он неважно и, по правде сказать, как Тяньлан Цзюнь на хребте Майгу. На его запястьях виднелась сетка мелких порезов - несложно было догадаться, что он был сам виновен в своей смерти. Судя по описанию, думаю, вы поняли, что это цзянши. Быстро сориентировавшись, я вспомнил, чем можно отпугнуть этих существ – огнём! Были и другие способы: цзянши боятся своего отражения, а также очень любят монеты. Но мне куда проще было просто подпалить его, чем пытаться создать зеркало или искать последние деньги, оставшиеся при мне.

Когда с цзянши было покончено, я увидел, что после него остался достаточно неплохой и новый на вид меч. На ножнах я прочитал «Синьмо». О, о нём ходили такие легенды, что кровь стыла в жилах, но я не хотел расставаться с мечом обладающим таким характером, всё-таки оружием обзавестись не мешало. Я прошёл всего несколько шагов, думая о том, как отсюда выбраться, но внезапно поток моих мыслей был прерван жутким воем. На расстоянии пяти чжанов(1) от меня показалось существо, которое было покрыто длинной шерстью, свалявшейся в колтуны, его голова была вытянутой и отдаленно напоминала волчью морду. Его глаза полыхали злобой, оно явно намеревалось либо полакомиться мной на обед, либо попробовать моей энергии. Понятное дело, что я помогать ему в этом не собирался и начал потихоньку готовится к схватке. Оно ринулось ко мне навстречу и в то же мгновение я, сложив печать, призвал Синьмо. Меч среагировал моментально — зверь рухнул навзничь, так и не допрыгнув до меня.

Я аккуратно протер Синьмо своим подолом и вложил в ножны. Я совершенно не рассчитывал, что моё путешествие будет лёгким и быстрым, а тем более с таким мечом - и я оказался прав. Спустя некоторое время Синьмо решил испытать меня на прочность: мою голову пронзила такая невыносимая боль, что я лишь чудом удержался на ногах. Я, собрав все силы, пытался приструнить его и заставить мне подчиниться. Но мне удалось лишь усмирить его на какое-то время. Справившись с ним, я вздохнул с облегчением. Но радоваться было рано – всплеск энергии, который сделал Синьмо, приманил ко мне ещё одного монстра. На этот раз старого знакомого: жэнь тоу чжичжу. Когда он немного приблизился, я быстро атаковал его в висок и тварь, не успев пикнуть, свалилась, задёргав всеми своими лапами. Хорошо, что она была лишь одна и к тому же не пищала, иначе, пришлось бы приложить с десяток подобных. Нет, конечно, мне было не сложно уложить и сотню тварей, но не хотелось тратить свои силы на такую мелочь, когда впереди могли быть опасности гораздо более страшные, чем какой-то человекоголовый паук.

Итак, отражая раз за разом атаки Синьмо, я переживал, что он решит попробовать захватить контроль надо мной во время боя, поэтому решил перестраховаться и устроить привал. Я нашёл местечко возле воды и, проверив её чистоту, выяснил её пригодность к питью. Есть, к сожалению, мене было нечего, но не отчаялся, подумав, что может быть найду кого-то похожего на наших домашних животных. Я прошёлся вдоль каких-то красновато-малиновых кустов и увидел птицу, сидящую в густой листве. Её почти не было видно из-за яркого бордового оперения. Я аккуратно приподнял близлежащий камень и запустил в неё. Камень попал ей точно в голову, и она с глухим шумом упала к моим ногам. Я быстро ощипал её, достал ненужные мне потроха и, разведя костёр, принялся готовить обед. Конечно, было не так удобно, как тогда, когда я готовил вам, учитель, на пике Цинцзин, но я и тогда неплохо справился.
Наконец, хорошо подкрепившись, можно было продолжить мой путь. Знаете, учитель, сейчас я в шутку называю его «Путь гордого бессмертного демона». Правда здорово?

— Э-э-э… Да, Бинхэ, весьма интересное название. Так что же произошло дальше?

— Раз вам так интересно, то я продолжу свой рассказ. Итак, пообедав, я отправился дальше. По пути мне долго встречались лишь низкорослая трава малинового цвета и деревца, которые были очень низкими и какими-то засохшими. Вокруг не было слышно ни звука — это немного настораживало.
Я уже начал думать, что все звери и существа, что здесь обитают, примирились с моим присутствием и больше не будут мне мешать, как вдруг почувствовал, что земля под ногами колышется, будто от землетрясения. Слева от меня затрещали ветки, и я увидел огромного дулун мана(2). Я призвал Синьмо и хотел уже просто отрубить чудовищу голову, но оно уклонилось и бросилось прямиком ко мне. Тогда я решил, что раз оно первое нападает, то с моей стороны будет абсолютно нормально применить к нему тактику Мобэй Цзюня: запустил в него тысячу кликов.

Зверь резко изменил траекторию, пытаясь увернуться, и благодаря своему гибкому телу легко проскользнул между лезвий. И я решил рискнуть, воспользовавшись всей своей энергией, и подчинить зверя своей воле. Я запустил в него таким сгустком тёмной энергии, что его даже покачнуло, но он продолжал стоять и, помаргивая смотреть на меня своими золотисто-медовыми глазами. Он застыл и стоял так очень долго так, что я уже подумал о том, чтобы уйти, но внезапно зверь нагнул свою драконью голову, спрятав при этом голову питона. Он как бы приглашал меня забраться на него, чем я не преминул воспользоваться. Теперь дела мои пошли гораздо лучше: меня защищал грозный на вид и опасный в бою дулун ман.

Но меня по-прежнему волновал тот факт, что Синьмо периодически проверял меня. Если честно, меня это отвлекало и раздражало. Ну и упрямый этот меч, хотя, надо признать, он был весьма силён.

На моём пути повстречался ещё не один монстр, но об этом я расскажу вам в другой раз. А сейчас, учитель, попробуйте угадать как смог я за два года выбраться оттуда?

— Ума не приложу, Бинхэ, но искренне надеюсь, что и об этом ты мне захочешь рассказать.

— Учитель как всегда прав, — улыбнулся Бинхэ. — Путешествуя, я всё искал выход или прореху, но абсолютно везде натыкался лишь на чудовищ, которые меня не пропускали. С ними очень часто разбирался приручённый мной дракон-питон, но иногда мне приходилось действовать самому, когда противники превосходили его по силе или размерам.

И вот однажды я увидел существо, которое все считают очень мудрым. Не могу его точно описать, так как оно было похоже на что-то абсолютно непонятное. Но по тому, как оно со мной заговорило, я понял, что это – байцзэ, который знает всё обо всех монстрах: их слабые места, то чего они боятся и многое другое.

— Здравствуй, юный герой, я видел все твои подвиги и, должен признать твои способности впечатляют. Я знаю, что ты хочешь вернуться, и могу сказать тебе, как это сделать, но ты можешь остаться здесь. Тогда ты полностью подчинишь Синьмо своей воле. В противном случае тебе придётся сталкиваться с его испытаниями и в твоём мире. Я не могу гарантировать того, что он не попытается сделать это во время битвы, но решать тебе.

— Я согласен вернуться прямо сейчас!

В это время я думал лишь о вас, учитель, ведь чем быстрее я вернусь, тем быстрее я вас увижу!

— Как хочешь. Я тебя предупредил. Твой меч может раскраивать пространство, если ты ему прикажешь.

— Спасибо вам большое!

И я тотчас оказался возле дворца Хуаньхуа. Дальше вы знаете: мы с вами встретились не очень радостно, но вот, в конце концов, всё хорошо! Я так рад, что всё-таки решил быстрее вернуться!

— Я тоже этому очень рад, Бинхэ, но пойдем в дом – уже стемнело.

— Конечно, учитель!

Примечания:

(1) 1 чжан = 3,25 метров
(2) Ядовитый дракон-питон, упоминался в главе 24

Волк, что воет на солнце

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8758645

Пэйринг и основные персонажи: original!Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Ангст, Фэнтези, Открытый финал
Размер: 16412 символов ~ 9 страниц
Описание: Ло Бинхэ ждет, что с новым Шэнь Цинцю он, наконец-то, сможет почувствовать себя лучше. Что почувствует любовь и гордость от человека, которым восхищался в далеком юношестве. Он никогда так сильно не ошибался.

ЧитатьШэнь Цинцю лежал в кресле-качалке и бездумно вглядывался в раскинувшийся перед ним пейзаж. Практически под самыми ногами был ручей, что перетекал в небольшое озеро, где плавали золотые карпы. Их чешуя так сильно похожа на драгоценные камни, что издалека озеро походило на огромный рудник. Все окружение пестрило яркими красками и сочной зеленью. На ухоженных деревьях висели спелые фрукты, что вот-вот должны упасть на землю, но из-за магии не смеют сделать этого. На одной из веток разместился голосистый соловей, трель которого тронула бы даже самую черствую душу. Причудливые цветы и всевозможные кустарники, листья которых наверняка были дороже золотых монет, выглядели роскошно и… бессмысленно.

Когда он слышит шаги, Шэнь Цинцю все так же смотрит в одну точку. Ло Бинхэ переводит взгляд с него на небольшой столик, на котором лежит завтрак, что он принес утром. Все осталось нетронутым. Каждая рисинка находится на своем месте. Лишь фрукты, что он с таким старанием нарезал, стали суховатыми под палящими лучами солнца. Демон вздыхает и забирает тарелки. На их место он ставит новые закуски, которые, как и все предыдущие, никто не тронет. Быть может тот самый соловей, что устанет от своих песен, приземлится и поклюет никому ненужные яства. Шэнь Цинцю за весь день не сделал и малейшего движения, отчего птица наверняка примет его за бездушную статую.

Каждый его день начинается и заканчивается одинаково. Утром он относит Шэнь Цинцю в сад, а вечером укладывает спать в своей кровати. Учитель лежит в его руках тряпичной куклой, позволяет делать со своим телом все, что душе угодно. Позволяет купать себя, расчесать волосы, одеть в ночной наряд, положить голову на свое плечо. Однако от подобной вседозволенности Ло Бинхэ тошно.

Он хочет видеть эмоции. Хочет видеть ласковый взгляд, когда он зовет учителя. Хочет почувствовать нежные руки, что заплетут в его волосах косы. Он хочет возмущения, когда попытается стянуть с Шэнь Цинцю одежды.

Но он не получает ничего.

И лишь по этой причине Ло Бинхэ ждет ночи, будто ребенок. Лишь в это время, пусть и ненадолго, он получает то, о чем грезил. Он укладывает Шэнь Цинцю в кровать и уже привычным движением накрывает их ярко-красным одеялом. Он укладывает свою голову на плечо мужчины и обнимает, будто боится, что его вырвут из рук. Первые часы ничего не происходит. Ло Бинхэ терпелив, когда дело касается его желаний, поэтому не смеет сомкнуть глаз, сосредоточенно вслушиваясь в чужое дыхание.

Через несколько часов утомленный Шэнь Цинцю засыпает, отчего Ло Бинхэ довольно улыбается и закрывает глаза, проскальзывая в чужие сновидения.
В первые недели убедить Шэнь Цинцю в том, что это не он, было чертовски сложно. Он помнит свой стыд, когда пытался играть роль своей копии. За ту единственную ночь, когда учитель ласково обнимал его и передавал духовную энергию он узнал, какой же жалкий его двойник. Малейший отказ мог довести его до слез, а глупые поступки говорили только о его неуверенности. Отыгрывать его перед Шэнь Цинцю – ниже его достоинства. Но благо они здесь единственные, кто будет видеть этот кошмар.

В своем сне он может сделать все, что угодно. Даже лить слезы, которые больше не видел свет после его падения в Бездну. Он ноет и плачет, ведет себя совершенно не так, как привык, отчего Шэнь Цинцю теряется.

Вначале он так же бездумно смотрит в окружающую его обстановку. Его бамбуковый лес выглядел слишком реалистично. Ло Бинхэ, как и несколько лет назад, бегает и выполняет привычные ему работы. Готовит, колет дрова, подметает дорожки и счастливо улыбается, когда пробегает мимо него. Постепенно там появляются и другие ученики, которые требуют его внимания. Мин Фань, стоит ему заметить Ло Бинхэ, брезгливо кривится, а Нин Инъин задорно смеется. Лю Цингэ периодически появляется и пьет с ним чай. С ним Шэнь Цинцю, как и со всем окружением, не говорит. Однако в этой тишине есть что-то уютное и знакомое. Все совсем, как раньше.

И он сдается. Ломается под превосходной актерской игрой Ло Бинхэ. Он верит, что демон не видит смысла в путешествиях по его снам. Он верит, что это самые обычные ночные грезы. Или, на секунду думает Бинхэ, хочет в это верить.

Он отдает контроль над снами Шэнь Цинцю, лишь ловко подстраиваясь под придуманный учителем сюжет. В одну из ночей он может быть ребенком, что счастливо носится с поручениями, а в другую – взрослым мужчиной, что вместе с Шэнь Цинцю отдыхает в тени бамбукового леса.

Однажды он перемещается в тот самый день, когда забрал учителя в свой мир. Он ставит себя на место копии, что лежит с переломанными конечностями. Он видит, как тот зовет его. Видит, как он сам держит его за руки и тянет к порталу. Бинхэ лишь поднимает голову и хрипит, как всегда успешно отыгрывая отведенные ему роли.

Шэнь Цинцю умудряется вырвать одну из рук и призвать Сюя, что лежит недалеко от тела его никчемного подобия. Меч отзывается и мчится в их сторону, со звоном разрезая воздух. Ло Бинхэ видит, как близко наконечник клинка был у его спины. Но портал за ними закрывается, а Сюя безжизненно падает на землю.

В ту ночь Шэнь Цинцю просыпается задолго до восхода солнца. Он больше не уснул, а Ло Бинхэ притворился спящим до самого утра, будто показывая, что ему нет дела до чужих кошмаров.

Он чувствует, что начинает терять власть над Синьмо. Меч беснуется, пытается взять над ним контроль. Лишь после этого Ло Бинхэ понимает, как давно Шэнь Цинцю здесь. За все то время он так и не посетил своих жен. Увлеченный загадкой, которой был этот человек, он и забыл про потребности меча. Но почему-то сейчас ему не хочется находиться в компании своих женщин. Он подавляет энергию Синьмо, пытается заставить его подождать. Он уверен, что после ожидания меч будет доволен своим призом.

Однако его желания не оправдываются.

В одну из ночей он оказывается на крыше одного из домов. Внизу видны переливы разноцветных огоньков, а улицы полны веселых людей. Смех детей звонкий, словно пение того самого соловья, но даже в этой иллюзии Бинхэ ощущает, насколько он живее. Над ним чистое звездное небо. Полумесяц застенчиво спрятался за крышей одного из самых высоких зданий, позволяя сегодня блистать ночным путеводителям.

Шэнь Цинцю сидит рядом с Ло Бинхэ, а в руках у него небесный фонарик. Небольшой огонек освещает лицо мужчины, играется с тенями и бликами в длинных волосах. Даже ветер в эту ночь не смеет показать свою силу, не решаясь выдернуть из прически несколько прядей. Цинцю мягко улыбается фонарику в его руках, что мягко тянется к звездам.

Когда он переводит взгляд на Ло Бинхэ, последний стыдливо отворачивается. Это действие заставляет учителя испустить смешок и взять фонарик одной рукой, а другой – веер. Отточенным до идеала движением он являет взору бумагу с привычным рисунком бамбука. Бинхэ запомнил этот веер до мельчайших подробностей и даже в полной темноте сможет указать, где оканчиваются чернильные линии.

– Разве не Ло Бинхэ пригласил меня на фестиваль? Почему же тогда именно он не хочет его смотреть?

Он вновь оборачивается к учителю. В свете огоньков нельзя разглядеть румянца, что Бинхэ только на руку. Быть может воображение Шэнь Цинцю само пририсует его.

– Этот скромный ученик хотел полюбоваться вместе с учителем фонариками. Он не ожидал, что учитель будет светить ярче всего города.

Смущенный таким заявлением Шэнь Цинцю прячет лицо за веером, но глаза выдают его. Бинхэ понимает, что ради этой улыбки он сделает все.

Когда ему в лицо прилетает тот самый фонарик, он в последнюю минуту успевает ухватить его, не позволяя улететь раньше времени. Он отодвигает его в сторону и смотрит на учителя, задавая немой вопрос.

– Не смущай меня такими речами, – он поворачивается в другую сторону, после чего протягивает Ло Бинхэ кисть. – Говорят, что если написать желание на небесном фонарике, то оно обязательно исполнится.

Ло Бинхэ берет кисть и какое-то время смотрит на желтое от огня полотно. Он не знает, что должен написать. Быть может пожелать крепких с учителем отношений? Банально. Вместе увидеть фестиваль в следующем году? Лучше, но все еще нет. Он думает над этим несколько минут, периодически потирая голову кистью. Несколько капель чернил наверняка упали на крышу. В итоге он пишет самое простое, что пришло ему в голову.

«Хочу, чтобы желание учителя исполнилось».

Когда он передает Шэнь Цинцю фонарик, чтобы тот написал свое желание, снизу поднимается гул. Все, взрослые и дети, счастливые и безмятежные, готовы вот-вот отпустить свои фонарики и окрасить небо в еще несколько тысяч звезд. Не только внизу, но и на некоторых крышах можно увидеть детвору, что умудрились забраться так высоко, чтобы стать свидетелями этой картины.

– Учитель, фонарики вот-вот отпустят.

Шэнь Цинцю медленно выводит на полотне иероглифы. Ло Бинхэ не может разглядеть, что мужчина пишет. Лишь несколько линий попадают в его поле зрения, когда Шэнь Цинцю наклоняет фонарик.

Бинхэ видит, как сотни рук поднимаются вверх, подталкивая фонарики к небу. Сотни и тысячи огней из всех городских уголков смешиваются в ярком танце, подобно светлячкам. Легкий ветерок покачивает их, будто пытается изобразить море. Как только фонарики достигают крыши и освещают его и учителя, Ло Бинхэ отводит взгляд.

Кисть уже отложена, а Шэнь Цинцю вновь протягивает ему фонарик, ласково улыбаясь. Он не видит, что написал учитель. Перед глазами его собственное желание, которое теперь кажется донельзя глупым. Он берется за край и смотрит на небо, где огоньки уже скрыли за своим огненным полотном звезды. Люди внизу смеются и радуются, отчего Ло Бинхэ переводит взгляд на их руки.

Они отпускают его вместе. Медленно отталкивают от себя, практически не прилагают к этому силы. А фонарик будто совсем не торопится подниматься. Он медленно тянется вверх, немного качаясь из стороны в сторону. На секунду стихший ветер будто решил поиграть с новым небесным гостем и закружил его в медленном и плавном танце, поворачивая его скрытой стороной.

«Хочу, чтобы мы остались тут навсегда».

Ло Бинхэ шокировано смотрит на фонарик, а после собирается повернуться к Шэнь Цинцю, но последний кладет голову ему на плечо и полудемон забывает все слова, что хотел произнести.

– Я знаю, что это лишь сон. Плод моего воображения. Но все настолько реально, что мне на самом деле хочется, чтобы все это было правдой.

– Этот ученик не понимает.

Он чувствует на своем плече улыбку. Ее не смогут скрыть даже самые плотные одежды. Он ощущает, как Шэнь Цинцю устраивает свою голову рядом с его шеей и жмется ближе. Бинхэ только и может, что прижать его за талию, практически позволяя полностью опереться на себя. Он видит, как Шэнь Цинцю смотрит на небо. В его глазах отражаются тысячи огней, но отчего-то Ло Бинхэ кажется, что это вовсе не от фонариков.

Постепенно становится тише, лишь танцующие в небе фонарики не изменяют своего хода, уверенно поднимаясь в небо.

– И не стоит. Просто побудь здесь, со мной.

От этих слов Ло Бинхэ хочет кричать от бессилия. Почему именно он? Чем тот Ло Бинхэ заслужил такой любви? Что он сделал такого, чего не сделал он? Почему ты так отчаянно цепляешься за него? Он намного лучше этого жалкого подобия. Любое желание и каприз, он практически готов вернуться во времена своего ученичества и выполнять любой приказ, словно послушная собачонка. И посмотри на все то время, что мы провели во снах. Неужели тебе было плохо рядом со мной? Почему я должен играть эту слабохарактерную копию?

Он не хочет признать, что уже давно не относится к этому Шэнь Цинцю как к одной из интересных игрушек. Он никогда не признает, что присутствие учителя в его личных покоях стало такой обыденностью, что Ло Бинхэ не сможет от этого отказаться. Что те малые воспоминания, когда Шэнь Цинцю заботливо расчесывал его волосы гребнем, стали дороже воспоминаний о страстных ночах с собственными женами. Он никогда в этом не признается. И уж точно он не признается, что в этом сне он практически заплакал от терзающей его душу обиды. Не теми иллюзорными слезами, как раньше. Настоящими.

Они смотрели на небесные фонарики в полной тишине. Лишь под самое пробуждение Ло Бинхэ почувствовал, как теплая рука Шэнь Цинцю переплетается с его пальцами.

Он никогда не чувствовал себя таким выжатым после прогулок по чужим снам, но почему-то сейчас ему кажется, что его тело полностью лишили костей. Несколько минут он позволяет себе лежать на чужом плече под тихое дыхание спящего мужчины.

Когда он поднимает голову, чтобы вновь встретиться с привычным равнодушным взглядом, он видит по-прежнему спящего Шэнь Цинцю. Они всегда просыпались в одно время, Ло Бинхэ знал это, однако он предпочитал выжать некоторое время, чтобы не выдать себя. Но больше всего полудемона напрягло не это.

Бледное лицо учителя, что раньше не выражало никаких эмоций, впервые за несколько недель выглядело так расслаблено и… счастливо. Ло Бинхэ присматривается и замечает, как губы мужчины изогнулись в слабой, практически незаметной, улыбке. Кажется, что ему все еще снится этот сон.

– Учитель? – Ло Бинхэ не сразу осознает, что не зовет его по имени, как привык делать в реальности.

Ло Бинхэ поднимается и с такой силой трясет его за плечи, что обычному человеку наверняка бы переломал все кости. Он кричит так громко, что никакой демонический зверь не сравнился бы с ним. Но человек на кровати не реагирует. Его дыхание такое же размеренное, а лицо – спокойное и удовлетворенное.

Слуги в страхе забегают в его спальню. Перед ними действительно жуткая картина. Лицо их хозяина переполнено яростью, а в контраст ему безжизненно лежал мужчина, которого прижимают к кровати.

– Лекарей! Живо!

Последнее слово он рычит, будто разъяренное животное и демоны в страхе убегают, желая скорее исполнить поручение.

Каждый день у его постели все больше и больше незнакомых демонов и людей, которых его слуги выкрали из человеческого мира. Каждый из них делает практически одно и то же. Берут его запястье и проверяют пульс, самый лучший способ, чтобы обозначить недуг. Кто-то помимо этого мог сделать что-то еще, но ответ у всех одинаковый.

– Простите, но я не знаю, что с ним. Все в полном порядке и единственная причина, по которой он не просыпается…

Он не хочет просыпаться.

Он заперся в своем идеальном мире, куда теперь даже Ло Бинхэ нет хода. Каждую ночь он ложится рядом, вновь и вновь пытается найти возможность проскользнуть в чужой сон. Но он не мог. Будто Шэнь Цинцю и вовсе не снятся сны.

В его детстве этот человек был подобен солнцу в пустыне, которое жжет тебе руки, стоит их протянуть. Он был недосягаемым даже для птиц, что были к нему ближе всех. Этот Шэнь Цинцю похож на первое весеннее солнце, по зову которого просыпается все живое, а его лучи ласково греют замерзшие после зимы щеки. Но даже с такой колоссальной разницей он все еще остается недосягаем.

Он возвращается к привычной рутине. Периодически навещает своих жен, уничтожает неугодных и следит за порядком в своем царстве. Все возвращается на круги своя и все слуги радуются, что к Ло Бинхэ вернулся рассудок.

Но его жены не глупые. Когда его нет, они тихо шепчутся, что нынешний Ло Бинхэ подобен собственной тени. Что нет в нем больше того огня, что был раньше. Некоторые девушки, которых Ло Бинхэ почтил своим присутствием, недовольно ворчат. Раньше их муж часто оставался с ними до самого утра. Теперь же он сразу накидывает ночные одежды и уходит в свои покои, будто то, что они делали – банальная необходимость. Они больше не чувствуют той любви, которой их одаривал муж.

В одну из ночей Ло Бинхэ практически валится в свою спальню. Один из бунтовщиков застал его врасплох, отчего возни с ним было намного больше. Он сбрасывает на пол верхние одежды и без сил валится на кровать. Он жмется к Шэнь Цинцю и кладет руку последнего себе на талию, пытаясь создать иллюзию объятия. Бинхэ бодрствует совсем немного, утомленный событиями дня он тихо шепчет:

– Он ждал тебя пять лет. Я докажу, что смогу ждать дольше.

Он засыпает, впервые за долгое время не пытаясь проникнуть в чужой сон.

***

Он стоит в пустом поле, а перед ним – густой лес. Из его глубины неистово кричит чудовище, что с каждым разом приближается все ближе. Он видит, как вдалеке падают деревья под яростью сумасшедшего животного. Слышит, как кричат потревоженные птицы.

Ло Бинхэ отправился один. В этот день Синьмо нетерпеливо урчал, будто знал о предстоящей битве. Практически сразу после этого его оповещают, что в ближайшем лесу беснуется неизвестный зверь. Бинхэ не позволяет никому пойти за ним. Чувствует, что должен идти один. Синьмо ждет, когда его лезвие окрасят кровью. Он не хочет, чтобы кто-то помимо него прикоснулся к трофею.

Когда из глубины леса появляется тигриная голова, Ло Бинхэ совсем не удивляется. За головой тянется длинный змеиный хвост, покрытый белой шерстью. Он огромный, ломает деревья даже при небольшом усилии. Огромная кошачья морда, в золотых глазах которой он видит собственное отражение, скалится и рычит, обнажая пожелтевшие от времени клыки. Рядом с ушами можно увидеть небольшие золотистые отростки и Ло Бинхэ улыбается, вспоминая.

Он отрубил этому зверю рога еще очень давно. Одна из его многочисленных жен, еще до их свадьбы, дала ему задание. Он мог его не выполнять, все равно она была им очарована и в любом случае попала бы в гарем. Но отчего-то он загорелся идеей отрубить рога этого чудовища и преподнести их как свадебный подарок. Они были длинные, будто деревья, ветви которого извивались во всевозможные стороны. Из чистейшего золота, на котором растут драгоценные камни. Таких зверей часто преследовали глупые охотники за наживой, однако быстро бежали, стоило им увидеть размеры существа. Синьмо отрезал их, будто шелковую нить, а униженного зверя Ло Бинхэ заточил в одной из многочисленных гор.

Когда тигр опускает голову, показывая взору часть своей спины, Ло Бинхэ видит там человека. Черные одежды развиваются на холодном осеннем ветру, будто вороньи крылья. Человек практически сливается с черными полосками на спине зверя, но Ло Бинхэ прекрасно понимает, кто перед ним.

– Забавно, правда? Слабый зверь покорился слабой версии меня. Не смешно ли это?

Зверь скалится на оскорбление, а его двойник даже не сдвинулся. Лицо его не выражает никаких эмоций, но красные глаза наполнены яростью и жаждой убийства. Под этим взглядом Синьмо рвется в схватку, будто, наконец, чувствует достойного оппонента. Ло Бинхэ не понимает, где в этом отбросе можно найти настоящего соперника.

Чудовище склоняет голову, и его двойник спрыгивает на землю. Ветер завывает с новой силой, унося злобное рокотание зверя. Он треплет их одежды и волосы, будто хочет стать свидетелем незабываемой дуэли.

Его копия прячет руку за спиной и Ло Бинхэ действительно интересно, что же за жалкий меч вытянет это убожество. Он знает, что этот Ло Бинхэ уничтожил Синьмо. Единственный меч, который может быть равным оппонентом его мечу – он сам. Ло Бинхэ действительно хочет расхохотаться, чтобы задеть чувства своего двойника. С большим усилием он сохраняет лишь самодовольное лицо.

Когда он видит меч, ухмылка сползает с его лица. Сюя дышит жизнью, будто он находится не в руках Ло Бинхэ, а в ладонях своего настоящего владельца. Он помнит из сна, как меч бесполезным куском металла упал на землю. Без Шэнь Цинцю это самый обычный меч, который выкует любой кузнец.

Меч с каждой секундой светится все ярче, в то время как Синьмо в ножнах начинает испускать демоническую энергию, подобно черному пламени. Ло Бинхэ берется за рукоять и в последний раз смотрит на своего противника с ухмылкой.

– Все равно не понимаю, что он в тебе нашел.

Когда они оба срываются с места, а зверь извергает в Ло Бинхэ струю голубого пламени, деревья в нескольких десятках ли полностью теряют пожелтевшую листву, являя миру голые ветки.

Кажется

Пэйринг и основные персонажи: Система, Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа, Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Постканон, Флафф, Агнст, Экшн, Юмор, Смерть основных персонажей
Размер: 11546 ~ 6 страниц
Описание: Системе по-детски обидно. Она тоже хочет, чтобы о ней беспокоились! Ведь она так для них старалась! Она не виновата, что приходилось делать плохие вещи, ведь её тоже кто-то запрограммировал. А она успела так привязаться к отчасти непутёвым попаданцам… На глаза наворачивались слёзы, во рту было горячо и сухо.

ЧитатьКажется, что ни секунды нельзя дышать, и при этом не быть в опасности. Кажется, что все мечи и все стрелы целятся прямо в лицо. Кажется, что кровь, стекающая по лицу, обжигает. Кажется.

Цинхуа не любит войну. Ну вот не любит и всё. И не нужна вся эта слава, гордость, зачем? Зачем такой риск, если можно сидеть где-нибудь во дворце и, предположим, пить чай? Цинхуа боится умереть. Боится, что однажды просто не откроет глаза, не скажет утром «Мой Король, вы ещё спите?», не поссорится с Цинцю. Боится, что однажды не услышит ничего, даже монологов пресловутой Системы. Но разве есть место страху, когда рядом Мобэй? Никогда до этого Цинхуа так не верил кому-то. Не вверял свою жизнь. А Мобэю – вверил, ну а как иначе? Цинхуа ведь точно знает, насколько дорог он Мобэю, и скольких тот готов убить просто ради безопасности его, маленького родного человека. Цинхуа любит.

Подавлять бунт – неприятная работёнка. Всегда. А особенно когда это даже не просто бунт, а солидная такая революция. С организованной армией и всеми вытекающими. Вот и сейчас, после многих дней битв, Мобэю тяжело. Тяжело снова поднять взгляд на кипящую адовой яростью армию восставших, тяжело сложить из пальцев печать и призвать меч, тяжело заморозить даже ближайшие метров десять. Тяжело осознавать, что сзади, слегка потряхиваясь, когда мимо пролетают мечи, стоит Цинхуа.

Кровь священных демонов немного темнее человеческой. Заметнее это становится, если крови много. Когда Самолёт писал об этом в романе, он не уделял этой детали особого значения, всё равно великий Главный Герой ни в каких битвах так сильно не пострадает. Это же Главный Герой. А на остальных демонов не плевать ли? Описания их мучений уж точно не должны вызывать особого интереса и сопереживания. Уж точно не сопереживание.

На какой-то миг Мобэй видит блеск. Как блестит закалённый металл, блестит даже покрытый пеленой подсохшей крови. А потом не видит ничего. Внезапно чувствует боль. Чувствует всю боль накопившуюся за это измождающее сражение. Осознание происходящего уходит, затем и сознание священного демона теряется где-то в лязге оружия.

При виде обмякшего тела Мобэя в глазах Цинхуа появилось нечто новое. Нечто, что ещё никто и никогда не видел во взгляде этого человека.

– Убит.

До Цинхуа сначала доходит только этот факт. Простой, совершенно не двухсмысленный. Даже какой-то обыденный. Убит. Череп пробит насквозь чьим-то мечом. Тело лежит в луже своей и чужой крови. Остывает потихоньку. Армия растеряна – что делать без командира они не знают. Бегут. Цинхуа тоже был бы рад убежать прочь, но всё так же стоял, сверля пустым взглядом слившуюся в едином рёве восторга толпу нападавших.

Убит. Мобэй убит. Эта мысль занимает, кажется всю голову Цинхуа, грозя разорвать его на части.

Лорд пика Аньдин поднимает голову гордо. Смотрит так, как не смотрел ещё ни разу. Пусть они все и выдуманные персонажи, пусть и Мобэй тоже выдуманный, но он-то, чёрт возьми, настоящий! Настоящий, слышали? И плевать он хотел сейчас на сюжет, задумку, справедливость. Он настоящий, и поступит по-настоящему, как хочет сам, а не как там надо по книге. К чёрту книгу!

Не слыша ничего, Цинхуа быстро достаёт свой меч. Не слыша даже собственных остатков здравого смысла – зачем? Там ты погибнешь, там ты ничего не добьёшься! Не слыша ехидных замечаний системы про личностный рост персонажа. Не слыша ничего, Цинхуа бежит вперёд, обрубает мечом чьи-то жизни, бежит вперёд и яростно игнорирует всё новые и новые ранения. Смотрит в глаза зачинщикам войны – этого вы добивались? Смертей? Тогда вы победили. Протыкает-кого-то из них мечом, одежды тяжелеют от очередного потока непривычно темной крови.

Смерть не бывает красивой. Героической. Достойной. Цинхуа это знал, но не мог простить миру такой конец для Мобэя. И поэтому бежал и бежал вперёд, обрекая на смерть мятежников. Пусть и уничтожил он их крайне мало – с его-то боевыми умениями большего ожидать не приходится, какой-то рычажок внутри него слетел куда не надо и остановиться он не мог.

А хотя, почему же это не мог? Очень даже мог. Остановился. Правда, с чужой помощью – толстая стрела с яркого цвета оперением воткнулась Цинхуа в спину. Ну а за ней и две другие.

Ярко-голубое небо резко контрастировало с видом долины, залитой кровью, усыпанной трупами, с двумя лагерями – один ликовал, другой в страхе разбредался.

Впервые за много лет во владениях Мобэя подул тёплый ветер.

***

– Доброе утро, Цинцю!

Мягкие волнистые волосы мужа были небрежно собраны в хвост, а солнце, только начавшее светить в окна Бамбуковой Хижины, игриво выделяло родной и любимый силуэт. Цинцю потянулся. Утро и правда обещало быть добрым. Он быстро выскользнул из-под одеяла и ласково обнял Бинхэ. А как забавно вспоминать давние события – как они только начинали жить вместе после сражения с Тянлань Цзюнем, как он колебался в своих чувствах к Бинхэ, как проходила свадьба… И как хорошо жить спокойной жизнью в любимом месте и с любимым человеком!

– Бинхэ, а ты помнишь те времена, когда мы только обвенчались? Как ты долго отвыкал звать меня учителем?

Цинцю легко улыбнулся и поправил воротник домашнего ханьфу Бинхэ.

– Ну а как же… Я не забыл ничего, что бы было связано с тобой.

Цинцю в ответ только легко поцеловал Бинхэ куда-то в шею.

Завтрак, да вся первая половина дня, как и всегда, проходила в разговорах. Сегодня солнце светит мягко, но сильно. Тепло. Бамбуковый лес особенно хорош в вот такие дни затишья. Цинцю понимает, насколько же много знаковых событий произошло в его жизни именно здесь, предаётся ностальгии. Оглядывается. Адепты старательно тренируются, нарезая круги бегом. У кого-то хватает сил и энтузиазма параллельно вести оживлённые беседы:

– Слыхали? Нин Инъин, которая когда-то здесь училась, и её муж, Мин Фань, хотят навестить свой пик! Они уже довольно прославленные заклинатели, наверное, Шицзунь ими гордится…

Бинхэ провожал бегущих долгим взглядом. В глубине души он рад, что с его присутствием окружающие смирились, и больше его не хотят при первой возможности от сюда выпереть.

Жизнь была сладкой и тягучей, чуть отдающей горечью в моменты воспоминаний об испытаниях прошлого. Каждый миг хотелось остановить и запечатлить – вот так должны проходить дни попаданца и главного героя.

В конце каждого месяца Цинцю ходил к Цинфану проверять состояние неизлечимого яда. И сегодня он вышел немного заранее, чтобы прогуляться до его пика кружными путями.

Ходить по горным тропам было слегка утомительно, но открывающиеся виды того стоили. Чёрные зубья скал мирно поблёскивали, на редких горизонтальных площадках ютились извилистые акации, раскрашивая пейзаж мелкими брызгами розоватых соцветий. Стыдливые белые облака перекрывали некоторые отдалённые объекты своими пушистыми боками. К вечеру появился прохладный ветер, скоро наступающая осень давала о себе знать. Цинцю ускорил шаг, нервно ёжась от внезапно наступившего холода и складывая свой любимый веер.

Всё-таки лучше поторопиться.

Шэнь встал на Сюя и начал набирать высоту. С высоты хребет Цанцюн выглядит прекрасно, и он не в первый раз это замечает.

И тут приходит мысль. Точнее воспоминание. И лучше бы и не приходило.

***

– Ну, Братец-Самолёт, и как тебя угораздило умереть? – у Цинцю после смерти слегка подёргивался глаз и дрожал голос, что не удивительно, зная, как он умер
.
Цинхуа не отвечал. Он сидел на другом конце плота из гладких прохладных угольно-чёрных досок и пустыми глазами пялился в нереальную воду за бортом. Она переливалась, являясь единственным источником света в этом месте. Свет, надо отметить, был крайне тусклым, скучно-серым.

– Молчишь? На тебя не похоже, ну да ладно… А я умер из-за мема, блять, из-за грёбаного мема. Что, даже мемы тебя не заинтересовали? Тот ли ты Цинхуа, которого я знаю?

Шэнь Цинцю и правда скончался из-за мема. В тот момент он быстро летел на мече, и, как мы знаем, направлялся к Цинфану на ежемесячный осмотр. Нежданно-негаданно пошёл крупный тёплый дождь, но он продолжал лететь. И в какой-то момент горный лорд поперхнулся от смеха – вспомнил один из самых отбитых мемов, который ему пришлось видеть в прошлой жизни. Смех не отпускал, и, потеряв контроль над собой, Шэнь поскользнулся на мече и упал вниз с огромной высоты. Приземлился он вдалеке от дорог, так что никто так и не смог оказать ему первую помощь. Воистину идиотский способ умереть.

– Система, не окажешь услугу сообщить, где мы? – сказал Цинцю, так и не дождавшись никакой реакции от Цинхуа.

Из ниоткуда послышались тихие гуглтранслейтовские позвякивания, но голоса Система не подала.

Ровно на середине плота материализовалась… Девушка? Вроде бы ничего примечательного, но неожиданен сам факт её появления в это время и в этом месте. Хотя стоп. Она выглядит не как персонаж из ПГБД – внезапно русые волосы, собранные в низкий хвост, а одежда напоминает странную смесь тёмно-голубого ханьфу и джинсов с толстовкой… На поясе веер. Большой, из тонких ажурных пластинок чёрного цвета.

– Эта Система рада сообщить: вы в пограничном мире! Идёт проверка состояния ваших тел в исходном мире. Эта операция может занять некоторое время, а пока вы можете занять себя общением со мной! – недавно прибывшая широко улыбалась и теребила в руках край рукава.

– Система?! Проверка тел в исходном мире? Да вы издеваетесь… Спустя столько лет в этом мире странно видеть кого-то настолько инородного для Цинцю было сложно.

– Эта Система не хотела вас задеть, я лишь забочусь о вашем состоянии.

Цинхуа без особого интереса оглядел Систему, но очень скоро снова отвернулся, так и не проронив ни слова.

Цинцю нервно прыснул. Система? Заботится? О его-то состоянии? – Ну разве не смешно…

– Раз уж нам всё равно тут торчать и торчать, не объяснишь ли свои критерии оценки, и вообще чем ты руководствовалась, когда эти чёртовы баллы выставляла? Видимо тебе было ооочень весело за нашими мучениями наблюдать!

Система нервно поёжилась и прикрыла лицо веером.

– Критерии не мои. Прошу меня извинить за возможные неудобства, я правда сожалею.


– Сожалеешь? А почему тогда ты так жестоко с нами обходилась? – Цинцю тоже хотелось по привычке прикрыться веером, но тот потерялся где-то в середине его падения. Интересно, а Цинге и в этот раз найдёт его?

– Такое ощущение, что ты делала всё, лишь бы усложнить нам жизнь!

– …

Система выглядела потерянной. Сложно было сохранять спокойствие, когда те, за кем ты долгие годы присматривала, находятся вот совсем рядом, и один из них пялится в одну точку, видимо пытаясь оправится от серьёзных потрясений, и слегка трясётся, а второй с криками закидывает тебя обвинениями. Она сделала небольшой шаг назад, отходя от злющего Цинцю.

– Да что ты говоришь? – Система отбросила привычные формы обращения – Да я всё это время только и делала, что изо всех сил пыталась вашу жизнь облегчить!

– И как же? Давала практически невыполнимые задания? Заставила столкнуть тогда Бинхэ в Бездну? Или может быть ты считаешь помощью жестокие наказания? – Слово за словом Шэнь принимал всё более угрожающий вид.

– У меня не было выбора, это была не я! Не я! Я должна была сделать эти вещи, у меня не было выбора, это была не я! Я должна была…

– Святые помидоры, она ещё и оправдываться пытается! Ни разу ни мне, ни Самолёту не помогала без подвоха. Самолёт? Брат-Самолёт? Тебе сильно плохо? – Цинцю отвлёкся от обвинения Системы и обеспокоенно приблизился к Цинхуа.

– Убит. Мобэй убит. А я идиот. Ввязался куда не следует. Мобэй убит. Убит.

Цинхуа шептал тихо и быстро, широко распахнув глаза. Он не обернулся, да и вообще никак не отреагировал на то, что к нему обращаются. Цинцю присел рядом и тревожено заглянул ему в лицо.

– Цинхуа, ты меня слышишь?

– Это я, Брат-огурец!

– Самолёт, ты в порядке?

– Что произошло?

С каждой фразой он говорил всё тише и вкрадчивее, на лице ясно читался страх за судьбу товарища.

Системе вдруг стало по-детски нестерпимо обидно. Она тоже хочет чтобы о ней беспокоились! Ведь она так для них старалась! Она не виновата, что приходилось делать плохие вещи, ведь её тоже кто-то запрограммировал. А она успела так привязаться к отчасти непутёвым попаданцам… На глаза наворачивались слёзы, во рту было горячо и сухо.

– Кто, ты думаешь, заботился, чтобы ты в принципе выжил, лёжа в земле и зрея? Кто приложил все силы, чтобы твоя душа нашла новое тело? Кто нашёл тебе верного любящего мужа? Кто всеми правдами, неправдами и роялями в кустах сохранял жизнь Бинхэ в бездне? – Система сжала веер в руке так крепко, что костяшки пальце побелели.

– И где мы сейчас по твоей воле? Это то, чего ты добивалась?

Захлёбываясь воздухом и беззвучно роняя слёзы, Система сорвалась.

Дала сбой.

Система не знала, как говорить с Цинцю. Не понимала. А ещё первый раз за своё существование не знала, куда девать нахлынувшие обжигающе холодной волной переживания.

Пластинки веера удлинились, заблестели по-металлически, на концах заострились. Бормоча что-то невнятное, Система начала гореть.

Буквально гореть.

Сначала робкий язычок яркого голубого пламени заплясал где-то с краю её одежд, но уже через несколько мгновений вся она светилась синим огнём. Ярче всего полыхали лезвия пластинок веера.

Не в силах говорить, не понимая, как донести до всех свои соображения, не способная куда-то девать шквал эмоций, Система делает резкий выпад и обрушивает режущие удары веером на густой, нагнетающий воздуху. Тут же на расстоянии удара засветились длинные строчки кода. Росчерки горящего веера вторгались в надписи, руша ювелирно точные алгоритмы. Огоньки сломавшихся команд вспыхивают то тут, то там, только увеличивая своё количество. Кажется, что всё пространство заполнилось тесной вязью стремительно разрушающегося кода.

Кажется, что ни секунды нельзя существовать, и при этом не быть в опасности. Кажется, что все взгляды и все мысли целятся прямо в неё. Кажется, что огонь, распространяющийся всё быстрее, не обжигает.

Кажется.

Окно диалоговых выборов (Победитель)

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8759830

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Hurt/Comfort, Fix-it, AU от канона, частичный OOC
Размер: 13937 ~ 8 страниц
Описание: В Водной тюрьме вместо «Малого сюжетного двигателя» Система предлагает кое-что другое.
Примечания: Выделенный курсивом текст взят из русского перевода новеллы.

ЧитатьИтак, обстановка неутешительная: Водная тюрьма, в ней Шэнь Цинцю, связанный вервием бессмертных, перед ним разъярённый Ло Бинхэ, у которого Система почему-то насчитала жалкие тридцать пунктов гнева, так что применять подвеску Гуаньинь пока рано. И что же делать?

«А другие варианты есть? Может, найдутся какие-нибудь хорошие патчи?» — спросил Шэнь Цинцю у Системы.

[Пользователю предоставляется возможность использовать «Окно диалоговых выборов». Система гарантирует наличие как минимум одного варианта, использование которого приведёт к 100% вероятному выживанию пользователя.]

По правде говоря, это звучало не слишком-то вдохновляюще, но, поскольку с выбором у него так и так было небогато, Шэнь Цинцю решительно надавил на кнопку запуска!

Перед ним появилось знакомое уже окно.

[Пожалуйста, выберите ответ из следующих опций:
A: Что ты делаешь?
B: П-пожалуйста, пощади!
C: Тебе меня не сломить, гнусная тварь!]

Что за идиотские варианты?! В этот раз ещё хуже, чем в предыдущий, там хоть промолчать дали!

[В случае, если пользователь не успеет сделать выбор за отведённое время, выбор будет сделан автоматически случайным образом.]

В верхнем углу окна появился таймер, цифры на котором сменялись с угрожающей быстротой.

Шэнь Цинцю в очередной раз чуть не начал харкать кровью. Ему даже поразмышлять не дадут?

Хотя, в этом случае размышлять особо не приходится. Вариант B отпадает сразу же: у него ещё осталось самоуважение! К тому же, нашего почерневшего протагониста мольбы врага скорее раззадорят. Вариант C тоже не подходит — это реплика типичного злодея, порождённого братом Самолётом, и все они умирали в муках. Вариант A звучит глуповато, но раз уж Система поставила его в такое положение...

«А!» — решительно сказал Шэнь Цинцю.

[Выбор принят.]

После информационного сообщения от Системы рот Шэнь Цинцю открылся сам собой:

— Что ты делаешь?

Вот только… этим дело не ограничилось. К удивлению Шэнь Цинцю, его язык продолжал шевелиться:

— Неужели проведённое в Бездне извратило тебя настолько, что ты начал получать удовольствие от чужой боли?

Что это ещё за чтение морали? Он на такое не подписывался! Злодей вдруг начал жизни учить — разве поможет это снять очки гнева?

«Стоп! Стоп! Отмена!»

[После выбора диалоговой опции отмена или остановка невозможна.]

Да. Твою. Же. Мать! Система опять его провела! Только и оставалось, что мысленно скрежетать зубами, вслух, как послушный болванчик, произнося:

— Если так, то знай, что никакие телесные страдания не сравнятся с теми, что испытывает моя душа, когда видит моего ученика, павшего столь низко.

— «Павшего»? — с ухмылкой повторил Ло Бинхэ. — Но ведь это учитель меня столкнул.

[A: Тебе стоило умереть.
B: Мне стоило последовать за тобой.
C: Я ошибся.]

Какого хрена?! Система, почему эти дурацкие выборы снова вылезли?

[«Окно диалоговых выборов» будет использоваться либо до окончания опасной для пользователя ситуации, либо до того момента, пока вероятность его гибели не станет 100%.]

…Оно ещё и до 100% гибели его довести может? Ну да, чего ждать от Системы!

Время на таймере стремительно утекало.

Шэнь Цинцю откинул вариант A, между B и C ненадолго остановился, но счёл, что B слишком походит на эмоциональную манипуляцию. Ло Бинхэ подобным не проймёшь.

— Я ошибся. Но в тот момент я не видел возможности поступить иначе. Бинхэ больше не было места в мире людей — так я полагал.

[Вам начислено 10 баллов за честность.]

…Наверное, нужно перестать задумываться о принципах начисления баллов и радоваться, что не отнимают.

Боль прекратилась. Ну да, Ло Бинхэ получил, что хотел. Только его ярость, похоже, не угасала, потому как сказал он:

— Вот как? Значит, я — грязный демон, и место мне среди таких же, как я?

[A: Твоё место подле меня.
B: Твоё место на вершине славы.
C: Твоё место — среди мертвецов!]

Уф, а можно убрать эти нелепые злодейские опции? На них даже глядеть стыдно… Ладно, «подле меня» — перебор, слишком высокомерно, да и фальшиво вдобавок. Вариант B хотя бы может снова добавить ему баллов честности.

— Твоё место на вершине славы. Ты умён, старателен и силён. У тебя особая кровь. Всё это может вознести тебя так, что никому не коснуться даже твоих подошв. Именно поэтому мне печально видеть, как ты растрачиваешь свои таланты на недостойные деяния.

[Начислено 20 баллов крутости.]

Засчиталось достижение «Вызови восхищение главного злодея»?

Ло Бинхэ, впрочем, довольным своими успехами не выглядел. Его челюсть заметно напряглась.

— Учитель смеётся надо мной? Упомянул мою кровь, будто не из-за неё и считает меня виновным во всех грехах.

Надо признать, его лицо даже при таком взрывоопасном настроении смотрелось завораживающе. Зря он прогнал молодую госпожу Дворца, та бы при виде подобной мужественной красоты потеряла голову окончательно и, может статься, присмирела бы немного. Хотя… скорее бы окончательно потеряла берега в попытках присвоить Ло Бинхэ себе одной.

А всё же это читерство! У нормальных людей от гнева то лицо покраснеет, то глаза выпучатся, а Ло Бинхэ всё равно невольно вызывает восхищение даже в тех, кому стоило бы дрожать от страха.

[A: (насмешливо) А ты не так глуп, как казалось.
B: (испуганно) Я бы никогда…
C: (серьёзно) Я бы никогда…]

Ладно, он раскусил Систему. Она здесь просто изобретает новые способы поиздеваться над ним. Два варианта, различающиеся только интонацией, да вы шутите! Но хотя бы выбор очевиден: уж конечно Шэнь Цинцю не намерен вести себя «испуганно», не дождётесь.

— Я бы никогда не стал над тобой смеяться. Я даю тебе ответы, и я искренен, как ты и желал.

Ло Бинхэ затрясло, на его виске вздулась вена, а зубы он стиснул так сильно, что казалось: вот-вот — и они превратятся в крошку.

— Тогда… — выдавил из себя Ло Бинхэ, — ответь мне искренне, учитель, — в его чёрных глазах плясало пламя факелов, будто это тёмный огонь его души грозил вырваться наружу, — если дело не в моей крови, то за что ты ненавидишь меня так сильно?

[A: (сказать правду)
B: (промолчать)
C: (солгать)]

Шэнь Цинцю, ни секунды не колеблясь, выбрал первый вариант. Конечно, было не вполне понятно, что скрывалось за этой «правдой», но молчание однозначно ухудшило бы эмоциональное состояние Ло Бинхэ, а под «ложью», учитывая садистские наклонности Системы, запросто могла оказаться чушь наподобие: «Ты мешаешь моему счастью с Нин Инъин!».

— Я не ненавижу тебя. Я бы никогда не смог тебя возненавидеть. Даже если ты утратил своё доброе и невинное сердце, даже если ты не считаешься с жизнями людей, даже если ты ненавидишь меня и всё, что со мной связано…

[Вам начислено 10 баллов за честность.]
И тут же новое окно:
[A: (заплакать)]

Система, почему здесь всего один вариант, да ещё и такой, что заставит его окончательно распрощаться со своим лицом?!

[Варианты ответа в последнем окне выбора выводятся на основании предыдущих выборов пользователя и набранных им баллов.]

Отлично вообще! Что за симулятор свиданий, блин? Требую гайд и сохранения!

Но вместо этого проклятая Система напомнила:

[В случае, если пользователь не успеет сделать выбор за отведённое время, выбор будет сделан автоматически случайным образом.]

Как будто тут есть из чего выбирать!

Шэнь Цинцю от души стукнул кулаком по кнопке «A». Если уж унижение неизбежно, то он будет следовать принципу «раньше начнёшь — раньше закончишь».

По его лицу медленно скатилась одинокая слеза. Но не успел он порадоваться, что всё обернулось относительно достойно, как по щеке побежала вторая, а за ней — третья, четвёртая…

Оставалось утешаться тем, что слёзы он всё-таки ронял с видом, преисполненным возвышенного страдания, а не ревел, подобно его собственным ученикам в их детстве.

Ло Бинхэ, однако, хватило и этого, чтобы на лице отразилось смятение:

— Учитель? — позвал он почти осторожно. Словно остался маленькой белой овечкой, готовой повсюду следовать за Шэнь Цинцю. Тем нежным ребёнком, который предпочёл бы умереть, чем навредить учителю или всего-навсего стеснить его в чём-либо.

Да, Шэнь Цинцю скучал по нему!

Пусть овечка превратилась в огромного злого волка, в глубине души, несмотря на страх перед грядущей участью, Шэнь Цинцю не мог не любить ученика, с которым провёл столько лет. Он сказал чистую правду.

И эти слёзы тоже не были лживыми.

Однако, глядя на них, Ло Бинхэ почему-то не стал ликовать или глумиться, а неожиданно отвернулся. Зрение Шэнь Цинцю было затуманено, так что, когда он увидел, как дрожит спина Ло Бинхэ, решил, что ему показалось.

Ло Бинхэ заторопился к дверям.

Это брезгливость? Или в его сердце всё-таки сохранилось какие-то чувства к своему учителю-предателю?

А потом до ушей Шэнь Цинцю донёсся всхлип.

— Бинхэ, всё хорошо, почему ты плачешь? — спросил он, не думая.

Тот замер, больше не пытаясь уйти, но и к Шэнь Цинцю не поворачиваясь. Последний принялся судорожно размышлять.

Что это за бредятина вообще? Да, его Ло Бинхэ мог иной раз всплакнуть, особенно когда был помладше, но уж почерневшему лотосу, прошедшему Бездну, такое поведение никак не к лицу! В оригинальном романе Ло Бинхэ и вовсе не проливал слёз никогда, даже перед Нин Инъин. Он отказывался демонстрировать свою слабость, усвоив горький урок после всех насмешек, всех издевательств, которым его подвергли ещё в детстве. И его решимость скрывать истинные чувства лишь возросла после несправедливостей, обрушившихся на его голову со стороны соучеников и оригинального Шэнь Цинцю. К каким бы трюкам он ни прибегал, обманывая соперников и завлекая жён в свои сети, слёзы — ни фальшивые, ни тем более настоящие — в ход не шли.

Может, Шэнь Цинцю не расслышал, и то был смешок? А Ло Бинхэ сейчас повернётся и, орудуя словами, изувечит его гордость так, как никогда не сумел бы изувечить тело? Выходит, несмотря на все усилия, Шэнь Цинцю сам вырыл свою могилу. Ну, вернее, с поддержкой Системы, куда же без неё.

Мгновение спустя Ло Бинхэ вновь издал тот таинственный звук, но не обернулся и ничего не сказал. Заманивал глубже в ловушку? Так, нет, мы уже выяснили, что в романе он ничего подобного не вытворял. Хотя в романе этой сюжетной линии вовсе не было… Но с чего бы характеру главного героя вдруг измениться?

Так, постойте, кажется, мелькнула у Шэнь Цинцю какая-то важная мысль. Что он там думал, ещё раз? Оригинальный Бин-гэ, отказ от слёз, неисчислимые унижения, завистливый оригинальный Шэнь Цинцю, чтоб его…

Погодите.

Погодите-ка.

Он ведь не был той сволочью из оригинала! Он обращался с Ло Бинхэ хорошо. Настолько, что при нём тот вполне себе давал волю слезам. Никаких драматических отказов от плача! Да и прочих несчастий, свалившихся на голову оригинала по милости подлеца-наставника, его Бинхэ счастливо избежал.
Выходит…

Утративший сентиментальность и большую часть человечности Ло Бинхэ из оригинала — это совсем не тот Ло Бинхэ, что сейчас перед ним? Душа его ученика вовсе не была закалена тяготами, а росла как тепличный цветок, под чуткой опекой самого Шэнь Цинцю! А теперь… он оказался злодеем, что этот цветок нещадно топчет?

Нет-нет-нет-нет-нет-нет.

Пожалуйста, пусть он ошибся.

— У тебя всё хорошо, — попытался Шэнь Цинцю снова. — Ты… ты добился высокого положения во дворце Хуаньхуа, никто не смеет тебе перечить, молодая госпожа влюблена в тебя без памяти, и твой враг, скинувший тебя в Бездну и обрекший на жестокую участь, — перед тобой, связанный и беспомощный.
Пожалуйста, Ло Бинхэ, посмейся. Уничтожь меня. Только…

«Только не дай мне уничтожить тебя».

— Учитель… если я поверил твоим словам, ты поверишь моим? — Шэнь Цинцю машинально кивнул, хотя Ло Бинхэ не смог бы этого увидеть. — Учитель никогда не был мне врагом.

— Я заслужил твою ненависть, — тихо произнёс Шэнь Цинцю. Его грудь разрывало изнутри, словно тысячи стрел, сразившие в другом мире Юэ Цинъюаня, в этом оказались направлены на него. Только выпускал эти стрелы в себя он сам. Разве не заслужил он казни за то, как обошёлся с чудесным, старательным, послушным ребёнком, который ему доверял?

— Я бы тоже никогда не смог возненавидеть учителя. — Ло Бинхэ развернулся. Его глаза распухли от плача, как полагается, но и это его не портило, а придавало трогательный вид невинно пострадавшего героя. Впрочем, им-то он и был.

— Я не хотел доводить учителя до слёз! — воскликнул он почти отчаянно.

— Бинхэ, подойди сюда… — Шэнь Цинцю шагнул вперёд и протянул руку. — Учитель всё понял. Учитель больше не злится на тебя.

— Зачем мне дворец Хуаньхуа? Зачем мне молодая госпожа и её отец? Они оба мне отвратительны! Я хотел, чтобы учитель… учитель мне верит? Правда верит? Теперь верит?

Взрослый мужчина, но заливается слезами и глотает слова. Как можно ему не поверить? Разве мог «гордый бессмертный демон» повести себя так перед отпетым негодяем Шэнь Цинцю? Нет! Это его белая овечка вернулась к своему глупому трусливому учителю.

— Я… заблуждался. Но теперь я тебе верю. Прости своего учителя, Бинхэ, я подвёл тебя.

Но от этих утешений Ло Бинхэ разревелся сильнее:

— Я хотел услышать… я… я привёл учителя сюда, потому что я хотел… это услышать. Только услышать… эти слова. Я хотел защитить его от обвинений старого хозяина Дворца и той злобной женщины. А потом… потом учитель не понимал… и я… и я… я… Учитель правда меня не ненавидит?

— Нет, Бинхэ, никогда.

И в этот момент Ло Бинхэ наконец бросился к нему в объятия, прямо как в прежние времена. Из-за вервия бессмертных Шэнь Цинцю было немного неудобно, но он изловчился погладить того по спине.

Только вот… а что же очки крутости?

[Начислено 1000 баллов крутости.]

Нифига же! Это что — достижение «Помирился с главным злодеем»?

[Разблокировано достижение «Восстановление отношений с основным любовным интересом». Открыты новые возможности для восстановления сюжетных линий и заполнения сюжетных дыр. Получено новое задание: «Разоблачение тёмных тайн хозяина Дворца». Количество очков гнева — 0.]

С кем-кем тут отношения восстановились?! Какой ещё любовный интерес? Что-то не видно тут ни Лю Минъянь, ни Ша Хуалин. Система, ты вирус поймала?!

[Никаких ошибок в работе Системы не обнаружено. Статус пользователя «Основной любовный интерес» успешно закреплён. Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! Возможно добавление квестов, связанных с развитием отношений. Желаете посмотреть?]

Да пошла ты… в Бездну!

Ну не мог же главный герой гаремника вот так взять и отрезать свой рукав? Точно какой-то баг!

Система упрямо повторила, что ошибок не обнаружено, Шэнь Цинцю от неё отмахнулся и задумался: хорошо, молодая госпожа Ло Бинхэ не нравится, он привил ему какой-то вкус, но ведь полным-полно других девушек! Конечно, на его глазах особого прогресса с ними Ло Бинхэ не добился, но… но это ничего не значило. Решительным образом ничего!

…Нет, стоит попробовать осторожно его расспросить.

— Насчёт молодой госпожи…

— Она больше не побеспокоит учителя, — теперь Ло Бинхэ снова заговорил жёстким тоном, достойным протагониста.

— Да, но я про то, что, хотя Ло Бинхэ не выказывает к ней симпатии, она довольно настойчива и ревнива в придачу. Если Ло Бинхэ испытывает сердечную привязанность к другой девушке…

— Ничего такого нет! — отрезал Ло Бинхэ.

Может, он просто смущался? Сейчас всё же не место и не время… У них тут трогательное воссоединение…

А-а-а-а, но его же разорвёт, если он не спросит!

— Бинхэ, ты… возможно… тебе больше по душе… мужчины?

Ло Бинхэ отстранился от него. Слёзы совершенно высохли, и он снова выглядел собранным и — как обычно — безупречно прекрасным.

— Почему учитель спрашивает об этом сейчас?

— Нет, я… я хочу сказать… если ты любишь кого-то — это всё неважно. Важно то, чтобы вы оба делали друг друга счастливыми. Иногда для этого придётся потрудиться, но оно того стоит. — вот! Неплохое наставление, а? Особенно из уст человека, который сам никогда не был в отношениях… — Хотя, — Шэнь Цинцю кашлянул, — ты прав. У нас есть более важные проблемы. Да и вообще… ты слишком молод. Если бы тебе было… было лет двадцать пять… — да, за такой срок можно найти себе новую любовь. Неважно какого пола. Сам Шэнь Цинцю натурал, но не филистер!

— Но, учитель, в моём возрасте многие уже женаты… — в глазах Ло Бинхэ, однако, заплясал смех. Что за перемены настроения, поглядите! Да, не так уж он отличается от оригинала. Творит с лицом, что хочет.

— Это обычные люди, им нужно обеспечивать себя наследниками, а бессмертным совершенствующимся так торопиться ни к чему.

— Но ждать до двадцати пяти… Хотя бы до двадцати?

— До двадцати одного — и не раньше! — отрезал Шэнь Цинцю, смутно ощущая некий подвох. Но раз уж он полон раскаяния, можно и уступить ученику немного. В конце концов, они не установили точно, что Ло Бинхэ в него…

— Хорошо. А до тех пор я займусь тем, что буду трудиться, чтобы сделать учителя счастливым, — ослепительно улыбнулся тот.

Эти слова… он сейчас что… нет-нет-нет…

[Начислено 100 баллов крутости.]

Ох, Шэнь Цинцю точно влип!

Розмарин

Пэйринг и основные персонажи: fem!Лю Цингэ/fem!Mу Цинфан
Рейтинг: G
Жанры и предупреждения: Элементы фемслэша, Романтика, AU, Повседневность, Нецензурная лексика, Намеки на отношения
Размер: 9106 ~ 5 страниц
Описание: Кажется, в тот момент Цинфан впервые почувствовала на себе ветерок приятных изменений, – что-то новое и грядущее открывало перед ней свои двери, и Му абсолютно не страшно было войти туда. Теперь – не страшно.

Читать«Цинфан, не забудь зайти сегодня за научными трактатами. Уверена, они тебе понравятся»

Черные невыразительные буквы на ярком дисплее старенького Huawei – безусловно, не то, что хотела увидеть китаянка после двухчасового сна на жестком кресле. Будь на то ее воля, она бы давно абстрагировалась от внешнего мира, не являя собой жалкую пародию дешевого абсорбента, впитывающего в себя все дерьмо студенческой ( якобы самостоятельной ) жизни, отборно приправленной сухими медицинскими фактами. Но, увы, Цинфан не могла этого сделать. Априори не в том положении – вот она, смысловая клеенка студенчества Цинфан, все до неприличия просто. «Быть вечно уставшей – это игра, и я в ней выиграю», как говорится.

Она давно потеряла счет времени, и ее сознание, потерявшееся среди кучи разноцветных таблеток и лекарственных трав, плыло в закатном мареве прошедшего вечера, когда она, закончив учиться, плавной походкой огибала местный пруд и вспоминала правила оказания первой помощи нерадивым утопленникам. Почти вся ее жизнь базировалась на медицине, и не сказать, что ей это было впрямь так уж и не интересно, но изучение данной дисциплины испокон веков являлось весьма трудоемким занятием, и если сама Цинфан старалась тщательно игнорировать факты подобного рода, то ее мешки под глазами не могли просто исчезнуть при первом же взмахе волшебным ртутным градусником – они жили отдельной, безмятежной и счастливой жизнью, и это иногда раздражало. Раздражало настолько, что на пластиковой скидочной карте от косметического салона за углом уже давно накопилось неплохое количество бонусных баллов – следовало сказать «спасибо» дорогому консилеру. Кстати, надо было бы сходить туда еще раз – тюбик пастельного цвета, даже весь скукожившись, уже не мог выдавить ни капли. Благо дорога до магазина занимала лишь минуты две – так она потеряет не столь много времени, а ведь надо было еще зайти за трактатами.

Умывшись и наскоро поев бюджетного конджи, Цинфан направилась в сторону салона. Маленькое уютное помещение как всегда располагало к себе, ненавязчиво воздействовало на сознание покупателей сетью гирлянд с теплым свечением, красивыми баночками с ароматно пахнущими мазями, плакатами с позирующими на них прелестными девушками. Сильный, но в меру игривый голос хозяйки магазина ( кажется, ее звали Ша Хуалин ) раздавался где-то в отделе аксессуаров для волос, привлекающих своей демонической сексуальностью, и это также успокаивало и дарило привычный покой. Му прошла вдоль белоснежных полок и благополучно оказалась около ячеек с консилерами. Да, ничего не изменилось: все те же товары, все та же ненавязчивая музыка, все та же продавец-консульт…

– Ло Бинхэ, мерзавка! Если с Цинцю что-нибудь случится, я убью тебя!

Или консультант все же была … несколько другой?

Му подняла взгляд, и ее взору и вправду предстала другая девушка, не неуклюжая и робкая Цинхуа. Вместо нее на смену вышла, по всей видимости, ровесница Цинфан. Она была довольно привлекательной: смоляные волосы были завязаны в высокий хвост, глаза отливали сталью решимости, да и телосложение было весьма спортивное и на вид крепкое. Ее красота импонировала студентке медколледжа – она была величественной, перед ней так и хотелось преклонить колени. При этом лицо сотрудницы салона не теряло нежности и грациозности девичьих черт.

– Твою мать! – снова ругнулась девушка, чуть не разбив флакончик с янтарной жидкостью духов. Видимо, она еще и не отличалась особым терпением. Ее желание взорвать магазинчик вплоть до последнего кирпичика не могло похвастаться прозрачностью.

Кажется, в тот момент Цинфан впервые почувствовала на себе влияние агрессивно-милой ауры.

***

– Лю Минъянь!

Вот, что смогла напоследок крикнуть Цинфан, прежде чем, запнувшись о кочку в ботаническом саду, увидеть проплывающие мимо уставшего сознания воспоминания своей скудной жизни. Конечно, она знала правила техники безопасности ( не бегать в этом гребаном ботаническом саду! ), и даже ее маленькая корявая подпись, сделанная во всех лучших традициях представителей медицинской профессии, вот уже как четыре месяца красовалась в потрепанном журнальчике по ТБ, но она слишком спешила к Минъянь, причем небезосновательно. Те трактаты, которые накануне дала Цинфан Юэ Цинъюань, оказались с сюрпризом. Среди бумаг гиппократовского «Мохлика» кем-то был оставлен тоненький ежедневник с розовой кожаной обложкой, прозаично украшенной лепестками сакуры. Насколько могла судить Мобэй ( хоть она и была старшекурсницей патологоанатомического отделения ) – ежедневник принадлежал юной деве факультета «Сестринское дело», очаровательной Лю Минъянь. Заглядывать в чужие дневники не было в стиле Цинфан, так что она решила отдать столь личную вещь девушке сразу после основной полупотоковой пары.

И вот теперь она намеревалась встретиться с землей ботанического сада и подарить ей свой первый поцелуй. Как несправедливо …

Сильные руки обхватили тонкую талию как нельзя кстати. Запах духов из салона лишь на мгновение коснулся обонятельных рецепторов Цинфан, но этого было достаточно, чтобы перед глазами четко встал образ вчерашней консультантки.

И Цинфан даже не удивилась, когда увидела лицо своей «спасительницы». Недовольное лицо, с очаровательной родинкой. Оно немного смягчилось с прошлой их встречи, но багровые мазки кипящей ярости все же добавляли довольно мрачноватый оттенок общему холсту настроения девушки.

– Минъянь, ты забыла свою тетрадь дома, хотя черкала в ней вчера допоздна, – несколько хрипловатый голос незнакомки прозвучал с укором, однако с редкой сестринской заботой. Неужели они с Минъянь и вправду были родственниками?

– Спасибо, цзе, – поблагодарила старшую сестру Минъянь, легким и изящным движением руки поправив свою аллергическую маску, – Му Цинфан, тебе что-то было нужно? – теперь обратилась к потенциальной жертве недавнего неудачного падения юная дева, чуть сверкнув глазами в сторону своей грозной сестры.

Му, быстро и профессионально сняв с себя оцепенение неожиданного знакомства, в знак благодарности поклонилась сестре будущей медсестры, а потом обратилась к самой Лю, попутно вытаскивая из походной сумки розовый дневник:

– В тех трактатах, которые дала мне Юэ вчера, я обнаружила чей-то ежедневник. Он случайно не твой?

Да, изумленное выражение лица Минъянь стоило этой неловкой пробежки по грунту ботансада. Девушка негромко ойкнула, а потом резко ( но не менее изящно, хах ) выхватила из рук Му свое сокровище:

– Благодарю, Цинфан. Ты преодолела такой длинный путь, чтобы отдать то, что принадлежит мне, и я это глубоко ценю. Еще раз спасибо, – поблагодарила коллегу Минъянь, после чего быстро запихнула ежедневник в сумку, от греха подальше. Однако, увы, она не заметила выпавший из ежедневника листок, исписанный мелким убористым почерком. Зато его, естественно, заметила Цинфан. Ну и да – поспешила отдать выпавшее хозяйке. И право слово – ее взгляд случайно упал на содержимое листка. Абсолютно случайно.

«Ксиаолиан не могла отказать Ки, та была слишком милой и очаровательной при свете луны. Они обе были девушками, но их любовь была слишком велика, чтобы быть подогнанной под всеобщие стереотипы. А-Лиан бережно убрала с лица женственной Ки прядь вьющихся волос и медленно наклонилась за поцелуем …»

Лицо Минъянь мигом побледнело – наверное, оно бы тоже выглядело изумительно при свете луны. Цинфан сделала вид ничего не понимающего человека и, следуя принципам невинно осужденных, приняла вполне здравое решение ретироваться как можно скорее, дабы ситуация не переросла в нечто комедийное и драматичное одновременно. Все бы ничего ( она почти смогла осуществить желаемое ), да только невезучая Цинфан забыла о присутствии еще одного человека и уткнулась в грудь старшей Лю, все так же стоявшей позади нее и сверлившей ее взглядом. Эх, а она почти смогла уйти без лишних последствий …

– Извините, – быстро пробормотала Му, попутно отметив мягкость груди старшей сестры. Было бы клево, будь у нее возможность засыпать на ней после тяжелого дня медицинского студента. О господи, кажется, строки Минъянь уже начинают действовать на ее незащищенное сознание – ужас.

– Ничего страшного, – ответила незнакомка, чуть нахмурившись. Она помахала на прощание своей сестре, а затем ушла в известном только ей направлении, оставив после себя очарование родинки, благородства и сестринской заботы.

Кажется, в тот момент Цинфан впервые примерила на себя образ уж больно впечатлительной седзе-героини.

***

У Цинфан было много вредных привычек( сон за письменным столом, несколько капель валерианы, красиво исчезающие в жидкости горячего зеленого чая, ароматические лавандовые свечи в комнате ), но она никогда не ходила темными переулками. До этого дня. Она слишком засиделась в библиотеке и была слишком уставшей для того, чтобы тащиться окольными путями. Возможность добраться до дома через десять минут взамен тридцати прельщала настолько сильно, что даже врожденная интуиция благополучно отошла на второй план.

И да, она все-таки встряла в передрягу.

Какой-то подозрительно выглядящий человек в соответствии со своим образом принялся беззастенчиво вымогать у Цинфан ее старенький смартфон. Грабителя даже немножко стало жаль – телефон уж точно не тянул на большой куш. Что ж, как бы то ни было, Му оказалась в не самом благоприятном положении.

Вразумительные речи, естественно, не возымели должного эффекта. А когда грабитель решил прибегнуть к решительным мерам, достав нож, стало страшно. Настолько сильно, что казалось, будто разум заволокло липкой теменью, а бездушный переулок лишь стал декорацией для очередного ничего не смыслящего акта убийства.

И в ноздри снова вбился тот самый запах. Запах янтарных духов альпийских лугов и жестокой свободы на пару с еле уловимыми нотками справедливости.

Хрясь! И грабитель уже лежал на мокром асфальте, корчась от боли.

– Бежим! – крикнула девчонка с высоким хвостом и, взяв Цинфан за руку, устремилась вперед – будто летела на мече.

Они добежали до ярко освещенной витрины булочной и перевели дух. Сестра Минъянь как всегда была несколько недовольна, но в ее глазах сияли огоньки азарта, и в воздухе будто мимолетно прозвенели звуки битвы. Цинфан с ее кругами под глазами, вьющимися волосами и карманной аптечкой выглядела не так эффектно, но несколько глуповатая улыбка все же скрасила лицо: ситуация до нелепости забавляла.

– Лю Цингэ, – представилась девушка, накинув пиджак на плечи уже порядком замерзшей студентки медколледжа.

«Цингэ» – прошептала про себя Му, пробуя на вкус непривычное и удивительно сильное имя. Что ж сказать – ей понравилось.

– Му Цинфан…

Кажется, в тот момент Цинфан впервые почувствовала на себе ветерок приятных изменений, – что-то новое и грядущее открывало перед ней свои двери, и Му абсолютно не страшно было войти туда. Теперь – не страшно.

Petunia 'Grandiflora'

Пэйринг и основные персонажи: Шэнь Цинцю/Лю Цингэ
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Hurt/Comfort, Флафф, AU
Размер: 7423 ~ 4 страницы
Описание: В его груди тихо перешёптываются паразиты: «Чему быть, того не миновать».

ЧитатьНа самом деле, это даже смешно.

Смешно, что люди считают это романтичным. Смешно, что кто-то в своих молитвах называет это даром Небес. Смешно, что кто-то всерьёз решил, что в этом нет ничего отвратительного, мерзкого…

…в этих поганых цветах.

Но речь не о тех, о которых вы подумали, вовсе нет. Это не касается белоснежных пионов в императорских садах, равно как и алых лотосов, дрейфующих в тёплых водах кристально чистых озёр, не огненных кливий, нет…

Петунии. Бледные и слегка зеленоватые, словно уже остывший труп с некогда нефритовой кожей. Крупные бордовые капли на их лепестках выделяются особенно резко, придавая цветам вид поражённого в жестоком бою бессмертного, прекрасного даже в своей гибели.

О, Небеса, о чём он только думал?

Эти убогие сорняки не сравнятся с первопричиной их появления.

Его нельзя было сравнить с каким-либо определённым цветком.

Сначала он напоминал шиповник — простые, но по-своему чарующие небольшие пурпурные бутоны, способные при минимальном уходе перерасти в кисло-горькие, словно лекарство, ягоды, окружённые клеткой из разрывающих кожу острых и твёрдых отростков, — хотелось прорваться сквозь линию обороны, чтобы вкусить эти сводящие челюсти плоды, сравняв с землёй крепкие и опасные ветви.

Затем он преобразился практически до неузнаваемости, оставив от когда-то куста ягод лишь шипы. Роза — белая, чистая и словно бы невинная. Нежные лепестки, будто сотканные из лучшего шёлка самими Небесами, едва заметный сладкий аромат и обманчиво хрупкий стебель. Вот только защита всё ещё не пала — уменьшилась, но осталась, — не позволила приблизиться ещё ближе, чётко указав на его место — быть сторожем этого сада, но не тем, для кого предназначены эти цветы.

А когда произошла эта катастрофа, пришло и осознание, что перед ним была настоящая венерина мухоловка. Манящая своим восхитительным запахом, от которого кружилась голова, яркой окраской, такой неприметной с первого взгляда, но лучшей, чем у любого крошащегося от малейшего прикосновения бутона, а потом крепко привязавшая его, мелкую мошку, к себе, заставившая дышать собой и с благоговением ждать гибели в её руках, отдаться целиком, чтобы продлить существование этого хищника, слишком прекрасного и слишком опасного в каждой своей ипостаси.

Этот цветок стал его даром и проклятьем, принёс в его жизнь свет в обмен на такой пустяк — его душу и сердце.

«Кайхуа бин(1),» — с искренним состраданием тогда установил диагноз Му Цинфан. Ему было искренне жаль своего названного брата, ведь, увы, против судьбы не пойти, против этой болезни есть лишь одно лекарство, надежды на которое было чуть меньше чем нисколько.

На самом деле, это даже смешно.

Спасти от смерти, чтобы обречь на ещё одну, более жестокую и болезненную, не оставив даже веры в лучший исход.

Шэнь Цинцю, ты как был ублюдком, так им и остался. Годы идут, а что-то остаётся неизменным, верно? Лучше бы он вообще не менялся, ненавидеть всегда было проще чем… нет, назвать это «любовью» язык не поворачивается.

Привязанность? Близко, но недостаточно сильно. Одержимость? Нет, это уже перебор. Зависимость? Возможно, вернее, это наиболее подходящее слово, описывающее его чувства.

Если бы он мог, он бы вырвал эти чувства и сжёг, не оставив и следа.

Если бы он мог, он бы никогда больше не приблизился к шисюну Шэню.

Если бы он мог…

Но он не мог, а время неумолимо утекало сквозь пальцы, вместе с окровавленными бутонами бледно-зелёных петуний. Ледяное дыхание Смерти чувствовалось затылком, обжигая при малейшем взгляде на благородного убийцу, который улыбается так нежно и радостно, словно совершенно ничего не замечает, словно ничего не происходит.

— Шиди Лю, всё хорошо? — этот обеспокоенный взгляд, он на самом деле искренний, или лишь игра воображения? Очевидно, что в происходящем нет ничего хорошего. Очевидно, что состояние его, Бога Войны с пика Байчжань, даже с натяжкой нельзя считать нормальным.

— Мгм, — в ответ лишь мычание, ведь эти цветы, эти сорняки, взволнованно трепещут в груди, намереваясь вырваться наружу вместе со словами. Какими словами? Уж точно не теми, что могли бы вмиг решить судьбу бессмертного заклинателя. Если есть хоть малейшая возможность продолжать приносить пользу хребту Цанцюн, Лю Цингэ будет держаться и жить с цветами у сердца. Его шисюн спокоен, как море при штиле, несмотря на Неисцелимый яд, наполняющий его медианы, так чем хуже этот шиди? Му Цинфан может замедлить рост растений-паразитов, а большего и не надо.

— Ты ничего не хочешь рассказать этому шисюну? — шорох бумаги — и нижняя часть лица горного лорда прикрыта веером с изображением стеблей бамбука. — Не так давно на южные границы мира Людей напали демоны, и группа заклинателей отправилась на решение данной проблемы. Этот старик не был посвящён в детали, но до него дошли слухи о том, что спустя несколько дней после вторжения начали погибать не только случайные свидетели произошедшего, но также и адепты хребта Цанцюн.

Спустя мгновение Шэнь Цинцю уже стоял плечом к плечу с Богом Войны, — секунда, — тяжёлой рукой заклинатель с пика Байчжань останавливает удар веера, который едва не пришёлся на спину.

— Знаешь, разговорить шиди Му не так уж и просто, — в улыбке и прищуренных глазах бессмертного мастера читалось явное раздражение вкупе с праведным гневом. — Так значит, кайхуа бин? Позволь узнать, от кого же теперь зависит твоя жизнь, шиди Лю?

Вместо ответа — поток бутонов и лепестков, выбивающий воздух из лёгких и разрывающий горло в сухом кашле, оставляющий ощутимый металлический привкус на языке. Резким движением ломается веер и едва не валится с ног оттолкнутый в сторону горный лорд пика Цинцзин.

— Не трогай, — ещё не отойдя от приступа, предостерегает Лю Цингэ. Он помнит, что эти поганые цветы являются рассадником болезни, он не позволит своему шисюну наступить на те же грабли.

Но хриплые слова словно прошли мимо ушей того, кому они были адресованы. Маленькая петунья была растоптана светлым сапогом, оставив в напоминание о себе смазанный алый след.

И что же теперь? Сколько времени ему осталось? Счёт пошёл на минуты, старуха в чёрном балахоне ехидно усмехается, гладя на развернувшуюся трагедию.

— Шиди, тебе и вправду нечего сказать? — слова бессмертного подобны дуновению ветра в бамбуковой роще — тихие, едва ощутимые, но безжалостно срывающие слабые листья со стеблей и ворошащие уже опавшие. Что ему нужно? Правда? Этот ублюдок явно жаждет, чтобы Лю Цингэ сам подписал себе смертный приговор, самолично отправился в объятия смерти. Жизнь жестока, тут не поспоришь.

— Это всё твоя вина, Шэнь Цинцю, — выплёвывает Бог Войны. Он хотел сказать намного больше: и о том, как он ненавидит себя за проявленную слабость, и о том, как он жалеет, что позволил этим чувством расцвести, и о многом-многом другом, вот только слова застряли комом в горле — крупным бутоном петунии.

Кто бы мог подумать, что непобедимый бессмертный заклинатель с пика Байчжань погибнет столь жалкой смертью — не в бою, в грязи и крови, — в окружении цветов, от неразделённых чувств.

Смешок. Сверху вниз на младшего из названных братьев смотрит пара сияющих неопределёнными эмоциями глаз.

— В таком случае, я должен взять на себя ответственность за случившиеся, — заклинатель в одеждах цвета цин протянул руку своему шиди, чтобы помочь тому подняться на ноги. — Шиди Лю, ты дашь этому человеку шанс?

В ответ — приступ кашля и почти что судорожная попытка ухватиться за белоснежную ладонь.

Расцветшая петунья висела над землёй на тонком изумрудном стебле, связкой корней покоясь на языке своей когда-то жертвы.

— Пф, — горный лорд пика Цинцзин едва сдерживал смех. Ещё бы — а как вы себе представляли реакцию на непобедимого Бога Войны с цветком в зубах и растерянным взглядом? Это настолько абсурдно, что даже смешно! — Так значит, ответ «да»?

— Ты, вероятно, издеваешься надо мной, Шэнь Цинцю, — ещё немного — и на руках старшего остались бы синяки от, несомненно, крепкой хватки заклинателя с пика Байчжань, а сам бы человек в одеждах цвета цин отправился следом за петуньей — в заросли свежей и сочной травы.

— Отчего же, шиди, это был твой осознанный выбор, — плавным движением Лю Цингэ поднялся на ноги, встав лицом к лицу перед своим… шисюном? Или кем? Каковы теперь их отношения?

— Не смей сваливать всё на меня, — в ответ — оскал. Но вовсе не злобы, нет, скорее искреннего счастья, идущего откуда-то из глубины души.

— Конечно-конечно, — словно бы отмахнулся бессмертный заклинатель. Никакого раздражения, просто какое-то немного детское поддразнивание. О, Небеса, они ведут себя совсем как мальчишки, а не как представители знаменитого ордена!..

А солнце всё так же продолжает свой ход, безжалостно суша корни жестоких петуний — вестников судьбы, что приходят, когда ни люди, ни демоны не понимают собственных желаний. И где цветы принимают свой конец, там берёт начало история. История, которая слишком далека от своего завершения…

Примечания:

(1) Название «Кайхуа бин (开花病)» было взято для большей аутентичности, по факту это всё то же Ханахаки бьё.

Курильница для благовоний

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, мать Ло Бинхэ
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Слэш, Мистика
Размер: 8794 ~ 5 страниц
Описание: Вероятно, использовать курильницу, найденную в логове демонов, не самое разумное решение, но об этом Ло Бинхэ с Шэнь Цинцю подумали, лишь проснувшись в месте далёком от того, где они заснули. Однако они даже предположить не могли, какой именно секрет скрывает эта самая курильница.

ЧитатьЛо Бинхэ в задумчивости уставился на небольшую курильницу в форме лотоса, которую он только что поставил на краю стола. Белый дым медленно вздымался вверх и постепенно рассеивался в воздухе, наполняя его тягучим, слегка горьковатым ароматом.

— Учитель, откуда у вас эта курильница? — спросил демон, подняв взгляд на возлюбленного супруга. — Я не видел её раньше.

— Мы с Лю шиди недавно ходили разобраться с довольно-таки необычными демонами, что поселились неподалёку и вредили местным жителям. В логове демонов, шиди нашёл эту курильницу и отдал её мне на изучение, опасаясь, что это может быть что-то опасное. Но, очевидно, это самая обычная курильница, — Шэнь Цинцю отложил книгу и тяжело вздохнул, почувствовав, как ученик схватил его за край рукава. — Ну что на этот раз?

— Учитель, вам не стоило одному ходить в места, где вы можете столкнуться с опасностью, — Ло Бинхэ немного изменил своё положение и положил голову на его колени. — Этот ученик всегда может помочь вам, вне зависимости от сложности дела.

Шэнь Цинцю погладил его по голове и вернулся к чтению книги. Он не стал напоминать о том, что с он был не один, а с Лю Цингэ, так же как Ло Бинхэ не стал говорить, что Лю Цингэ он и считал главной опасностью.

— Учитель, не слишком ли темно для чтения? — в какой-то момент спросил надоедливый демон, слегка приподнявшись и потянув руки к лазурным одеждам. — Позвольте этому ученику помочь вам раздеться и подготовиться ко сну.

Уставший за день учитель слегка стукнул его веером по рукам, безоговорочно сделав выбор в пользу тихого и спокойного вечера без каких-либо приключений.

Но разве приключения спрашивают?

Казалось бы, они легли спать как обычно. Ло Бинхэ обвил свои руки вокруг Шэнь Цинцю, притягивая его ближе к себе. Аромат курительной смеси окутывал их тела, пропитывая тонкие одежды горьковатым, но приятным запахом и нагоняя непомерную сонливость.

Во всей этой обстановке тишины и спокойствия, Ло Бинхэ сам не заметил, как заснул.

Медленно открыв глаза, он поднялся с мягкой травы и, слегка нахмурившись, осмотрелся по сторонам.

Это явно был не пик Цинцзин, но и миром снов это не было. Густой белый туман окутывал всё вокруг, не позволяя увидеть даже собственные руки, а босые ноги касались на удивление сухой травы.

— Учитель… — пробормотал Ло Бинхэ, пытаясь использовать свои силы, чтобы разогнать туман. — Учитель?! Учитель, где вы?!

Но ответа не последовало.

Ло Бинхэ моментально впал в состояние паники и побежал наугад, на ходу пытаясь докричаться до учителя, но у него это так и не получилось. Вдруг, под ноги ему попался какой-то крупный камень, и он, не удержав равновесия, повалился на землю, чуть не уткнувшись в неё лицом.

Надрывисто дыша, он с трудом поднялся, не в силах успокоить своё разбушевавшееся воображение.

Он заснул с учителем в бамбуковом домике на пике Цинцзин, а проснувшись, оказался один на один с собой в незнакомом ему месте.

А учитель? Он всё ещё мирно спит средь зарослей бамбука, или тоже оказался где-то в одиночестве?

А если он в опасности?

Ло Бинхэ медленно втянул носом воздух, пытаясь хоть немного успокоиться и привести в порядок мысли, но абсолютно тщетно. Он уже хотел побежать дальше, но резко замер на месте, подобно каменной статуи.

До его слуха донеслись спешные шаги. Казалось, человек почти бежал, а их дыхание было сбито примерно в равной степени.

— Бинхэ? — позвал такой знакомый и родной голос.

— Учитель! — демон резко развернулся и, споткнувшись на том же камне, упал в объятия мужчины. — Учитель, вы в порядке?

— Всё хорошо, — Шэнь Цинцю поцеловал его в ярко горящую метку на лбу и слегка похлопал по спине.

— Я… Этот ученик так испугался, — Ло Бинхэ проигнорировал это действие, не желая разрывать объятия.

— Да, Бинхэ, этот мастер понимает, — произнёс Шэнь Цинцю, всё же отлепив его от себя. — Этот мастер тоже волновался, но сейчас есть более важные проблемы. Где мы? Это же не мир снов, так?

— Я не знаю, где мы сейчас находимся, — честно ответил ученик, озираясь по сторонам. Туман постепенно рассеивался, открывая взгляду вполне приглядные, но пугающе пустые пейзажи. — Учитель, там, кажется, кто-то уже ходил. Нам следует пойти туда?

Шэнь Цинцю кивнув, подумав о том, что, скорее всего, этим кем-то был один из них. Всё же, тропинок они тут натоптали изрядно.

Однако вскоре, он переменил свои мысли. Чем дальше они шли, тем больше на их пути встречалось различных деревьев. Сначала совсем маленьких и растущих в отдаление друг от друга, но постепенно деревьев становилось всё больше и больше, и вскоре, они были окружены густым лесом.

— Учитель, как вы думаете, как мы здесь оказались? — всё же решил спросить Ло Бинхэ, всё это время сжимающий ладонь заклинателя и неотступно следующий за ним. — Возможно ли, что с этой курильницей всё было не так гладко, как хотелось бы?

— Я её на несколько раз проверил, и она определённо не являлась каким-либо демоническим артефактом, — малость раздражённо ответил Шэнь Цинцю. — Разве что, её создатель был самосовершенствующимся, значительно превосходящим по силе этого мастера, но…

— Но это практически невозможно, — перебил его Ло Бинхэ.

— Но в таком случае непонятно, как этот артефакт оказался у демонов и с какой целью он был создан, — как ни в чём не бывало, продолжил говорить Шэнь Цинцю. Неожиданно, он заметил что-то ярко-красное среди деревьев и, остановившись, указал на это что-то. — Бинхэ, мастеру кажется, или там что-то есть?
— Вам не кажется, — поспешно ответил демон и ускорил шаг, потянув его за собой. — Там действительно что-то есть.

Вот только, подойдя ближе, они были изрядно удивлены. Они стояли пред дверьми небольшого, но очень красивого храма, чьи стены были выкрашены в ярко-красный цвет с золотистыми узорами.

Откуда храму, тем более такому, взяться в лестной глуши?

Двери храма были приветственно открыты, и путники, переглянувшись, решили пройти вовнутрь.

Определённо, роскошь храма поражала и производила незабываемое впечатление, но, тем не менее, внимание привлекала не она, а женщина средних лет, с растерянным видом сидящая на одной из подушек для коленопреклонения.

По её старым, изношенным одеждам и изнурённому виду было несложно догадаться, насколько она была бедна. Казалось, она чувствовала себя очень неуютно средь всей этой роскоши.

Услышав шаги, женщина повернула голову в сторону вошедших, и на её лице отразилось ещё больше замешательство.

Шэнь Цинцю же почувствовал некоторый стыд, ведь что на нём, что на его ученике было не так много одежды, а обуви не было вовсе. Он инстинктивно пригладил рукой волосы и перевёл взгляд на своего ученика…

На лице Ло Бинхэ отражалась непередаваемая гамма эмоций. Казалось, это было что-то среднее между смертельным ужасом и непомерным восторгом. Его взгляд был прикован к женщине, которая, слегка прищурившись, так же внимательно разглядывала его.

Ло Бинхэ упал на колени…

— Бинхэ?! — потеряв привычное самообладание, воскликнул Шэнь Цинцю, потянув его за руку, заставляя подняться с колен. — Что случилось?

Женщина ахнула.

— Бинхэ… — пробормотала она.

— Бинхэ, вы знакомы? — продолжал вопрошать заклинатель, поддерживая за руку ученика, который, пошатываясь, шёл на встречу этой женщины. — Бинхэ!
Ло Бинхэ вновь упал на колени, только, на этот раз, совсем подле неизвестной, что неотрывно смотрела на него.

— Матушка… — прошептал он, всеми силами стараясь сдержать слёзы. Однако у него это не получилось, и по его лицу покатились крупные прозрачные капли, которые он тут же попытался утереть рукавами одежд. — Матушка…

Шэнь Цинцю сразу понял, в чём дело. Эта нищенка, была той самой, что подобрала Ло Бинхэ и воспитывала его до самой своей смерти.

— Бинхэ, не плачь, не расстраивай матушку, — женщина счастливо улыбнулась, а в уголках её глаз точно так же блестели слёзы радости. — Как ты вырос… Стал совсем взрослым. Ну же, Бинхэ, хватить плакать, ты уже не дитя. Лучше расскажи матушке, как ты живёшь, и кто этот молодой человек?

— Бинхэ живёт очень хорошо, — радостно ответил демон и, тихо шмыгнув носом, всё же оборвал поток слёз. Он в каком-то сумасшедшем восторге уставился на учителя, опустившегося рядом с ним на колени. — Учитель взял Бинхэ на обучение о очень хорошо заботился о нём.

— Учитель? — удивилась женщина, воззрев на мужчину, который едва ли был старше её названного сына. Она несколько нерешительно потянул к нему руки, желая поднять с колен. — Господин, вам действительно не стоит преклонять колени перед вашей покорной служанкой. Это она должна кланяться вам, ведь вы заботились о моём сыне и обучали его.

Однако Шэнь Цинцю не сдвинулся с места. На самом деле, он понятия не имел, что ему делать в такой ситуации. Он даже имени этой женщины не знал, ведь в книги оно никогда не упоминалось! Он не знал, захочет ли Бинхэ рассказывать о том, какие их связывают отношения, или предпочтёт промолчать.

— Бинхэ, а что это у тебя на лбу? — ласково спросила приёмная мать повелителя демонов, погладив его по голове.

Ло Бинхэ заметно замялся.

— Демоническая печать… — неуверенно ответил он. — Но Бинхэ никому не причиняет вреда! Бинхэ хороший сын!

Ага, никому он не причиняет вреда! Услышь это Лю Цингэ, даже его характер не удержал бы смеха.

Женщина улыбнулась, и эта улыбка, полная искреннего счастья, омолодила её на пару десятков лет. Её совершенно не волновало то, где они находились и как они туда попали. Её совершенно не волновало то, кем был её сын, ведь он был счастлив.

— Матушка, я бы хотел познакомить тебя с Шэнь Цинцю не только как с моим учителем, но и как с любимым супругом, — неожиданно произнёс Ло Бинхэ.
Шэнь Цинцю подавился воздухом.

Бинхэ, нельзя ли было сформулировать это как-нибудь иначе?!

Женщина пару раз моргнула. Казалось, она медленно переваривала эту новую и крайне неожиданную информацию.

— Супругом… — протянула она, смотря то на сына, то на его учителя. — Что ж, в таком случае, я буду рада, если и Цинцю будет называть меня матушкой.

Шэнь Цинцю с облегчением выдохнул.

— Матушка, — нерешительно произнёс он. — Цинцю обещает, что будет хорошо заботиться о Бинхэ.

Улыбка вновь появилась на лице матери Бинхэ. Только, в этот раз, улыбка была несколько… размыта. Также как и очертания всего, что их окружало.

— Матушка! — демон подскочил с колен и хотел поймать исчезающую женщину, но вместо этого, он понял, что лишь крепко сжал в объятиях учителя, успокаивающе гладящего его по голове. — Ч-Что…

Ло Бинхэ судорожно оглянулся по сторонам. Вокруг была привычная тишина бамбукового домика, ночная тьма и тихий шелест бамбука. Посмотрев на стол, он обнаружил, что изящной курильницы там уже не было и, как казалось, её не существовало вовсе.

Беглец

Основные персонажи: Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю, Шэнь Цзю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: AU, Мистические существа, Флафф
Размер: 7887 ~ 4 страницы
Описание: Подопытный, жалкий Чихуахуа. Сможет ли такой оборотень хоть раз тявкнуть на своего хозяина?

ЧитатьПобег – самое необдуманное, но самое желанное, что Бинхэ делал в своей жизни. Он так грезил о свободе, так часто представлял, какие запахи на улице, ведь с самого детства он чувствовал только запах спирта и самой обычной пресной еды, а сейчас... Сейчас он понимает, что Шэнь Цинцю был чертовски прав, называя его чихуахуа.

Но обо всем по порядку.

Бинхэ – искусственно выведенный породистый оборотень. В нем течёт кровь оборотня, сильного альфы, и обычной девушки. Отца, словно быка-осеменителя, пустили в расход ещё до рождения Бинхэ, а мать умерла после родов от кровотечения.

Он всю жизнь рос подопытным в подпольной лаборатории, где изучали таких, как он.

Оборотни существовали всегда, просто они держались в тени, сливаясь с основной массой людей. И лишь в прошлом веке, во время расцвета преступных группировок, они снова собрались в стаи.

У Бинхэ был личный надзиратель. Шэнь Цинцю, который был охотником на оборотней, и больше всех любил издеваться над беспомощным щенком. Больнее всех делал уколы, часто гонял на тренировках так, что потом не было сил встать и подойти к столу с едой. Плюс постоянные унижения и избиения, называемые тренировками.

– Вставай, чихуахуа. И сопли подбери, а то так жалко выглядишь, что усыпить хочется. – Бинхэ терпел, возможно, даже привык к такому. А потом все круто поменялось.

Шэнь Цинцю стал… добрым. Он мог приласкать, тайком проносил вкусности, коих здесь никогда не давали, учил грамоте и действительно тренировал, помогал развивать тело и дух. Уже после Бинхэ узнал, что это был не Шэнь Цинцю, а его брат-близнец. Шэнь Юань был иногда даже чрезмерно ласков. Но именно он заложил в оборотне желание стать свободным. Эта стерильная клетка была словно камера пыток. Как капает вода на голову преступника, так постоянные инъекции и капельницы сводят с ума.

Бинхэ никогда не предпринимал попыток сбежать, но сейчас, когда он смог во время тренировочного боя уложить Шэнь Юаня на лопатки, он понял, что обойти пару охранников – проще простого. Но второй раз Юаня, а уж тем более его брата, ему не одолеть, так что он дождался выходного у обоих братьев. В одно и то же время к нему приходили лаборанты и проверяли его состояние перед сном. Бинхэ нагло воспользовался их неосторожностью и просто прижался к стене так, что когда дверь открылась, его не было видно, а потом, когда лаборанты прошли вглубь помещения, вышел за дверь и захлопнул ее, тут же рванув по коридору.

Он не знал устройство здания, так как его водили исключительно до соседних процедурных и спортзалов, но это не пугало его. Учёных он просто отталкивал, ведь они, как и предполагалось ранее, все уже старики и могут по силе противиться только ребенку.

С охранниками было гораздо больше проблем, но и с ними он справился, используя приемы, которым его научил Шэнь Юань.

И он сбежал. Босиком, в одних стерильно-зелёных штанах и такой же зелёной футболке с запа́хом и верёвочкой на боку. Ноги, доселе не видавшие ничего, кроме плитки пола, болели, ведь Бинхэ убежал сразу в лес, не разбирая, где тропа, а где бурелом и заострённые палки.

Он обратился в волка и бежал, бежал без продыху, бежал, пока не стало слышно ничего, кроме шелеста листьев и своего собственного дыхания. А потом он набрёл на озеро, остановился, чтобы напиться воды и осознал.

Лапы с мягкими от тепличных условий подушечками болели, возможно даже кровоточили, болела вся глотка и грудь, в ушах до сих пор стоял вой сирены, а нос щипало от такого обилия неизвестных, но таких приятных запахов. Ему было хорошо. Хорошо так, как никогда раньше.

И он завыл, поднимая морду прямо к луне, завыл так громко, чтобы даже свора собак, которая точно искала его следы, услышала, и чтобы все поняли, что он свободен.

Бинхэ обратился в человека и, сняв ненавистную футболку, бросил ее на ветки ближайшего дерева, а потом залез в воду прямо в штанах, чтобы смыть с них чертовый запах стерильности. Футболка же должна стать приманкой для собак ищеек, ведь пока он бежал она насквозь пропиталась его потом и запахом.

И только ближе к утру он понял, что совсем не знает, как выжить в лесу, не знает того, чему его должна была обучить мама, которая была лишь инкубатором, ведь сразу было понятно, что человеческая девушка не выносит оборотня.

Он не умел охотиться, не знал повадок волков, чтобы можно было прибиться к стае, не знал совсем ничего. Хорошо хоть запомнил, как можно развести огонь, который грел его ночами.

Он был голоден, ему было холодно, но он был по-настоящему счастлив. Да, он просто чихуахуа, который не выживет в лесу, но лучше умереть, тут, в своей среде обитания, чем быть усыпленным, как надоевшая хозяину породистая шавка.

А потом голод стал слишком сильным и Бинхэ понял, что значит быть животным, что значит стать волком и следить за кроликом, что значит нападать и душить, сжимать челюсти, ломая трахею бедному зверьку. А потом срывать с него шкуру и есть, есть сырое мясо, чтобы просто выжить, выживать на одних инстинктах. А потом гнобить себя за отнятую жизнь, с презрением смотреть на свое отражение в озере, смывать кровь уже с человеческого лица.

Жить ценой жизни других - вот что значит быть волком.

И тогда Бинхэ стал жить в лесу, стал охотиться на зайцев, но не есть сырое мясо, а разделывать и жарить на костре. С костром он, правда, так и не подружился, постоянно обжигая руки. Но даже волдыри от ожогов не могли омрачить этот запах свободы, который заставлял дышать полной грудью.
Но его счастье было недолгим.

Прошло примерно полторы недели. Он сидел возле костра и жарил мясо и грибы, которые он совершенно случайно нашел неподалеку от поляны, где обосновался. Сбоку послышался хруст веток, и Бинхэ резко подскочил на ноги, всматриваясь в темноту между деревьями. Там был вооруженный ружьём человек.

Бинхэ бросился бежать, спасать единственное, что у него есть – его свободу.

Он не знал, был ли это простой охотник или же это по его душу, но знал, что надо бежать.

А потом он услышал приглушённый звук выстрела сбоку, тут же почувствовав острую боль в шее, но не обращая на это внимание, бежал дальше.

Только вот... Через короткий промежуток времени в глазах все поплыло, а потом ноги просто отказали, от чего Бинхэ упал на землю, царапая щеку о ветки.
А через ещё несколько секунд пребывания в сознании он увидел подбежавшего к нему человека с ружьём, чье лицо нельзя было разглядеть из-за балаклавы. Он кричал на кого-то, но слов уже не разобрать, однако буквально на секунду перед тем как отключиться, Бинхэ увидел, как человек оттянул балаклаву и протянул руку, чтобы прощупать его пульс.

История повторяется из раза в раз. Тот, кому он доверяет больше всех, заставляет снова возненавидеть весь род людской.

Проснулся Бинхэ уже в ненавистных четырёх стенах. И первая мысль в его голове была вполне проста.

Почему Шэнь Юань поступил с ним так? Почему единственный, кто относился к нему, как к живому и чувствующему, а не как к расходному материалу, отнял свободу, хотя знал, что это единственное, о чем Бинхэ мог мечтать.

Бинхэ охватило такое отчаяние, что захотелось выть, но он не покажет этого никому.

Он уверен, что с этого дня за ним будет усиленный контроль, что теперь можно забыть о тренировках с Шэнь Юанем, но он уже решил для себя, что сбежит. Пусть не через год и не через два, но сбежит. На этот раз убежит так далеко, чтобы не нашли. За сто километров. Нет! За тысячу. Если понадобится – море переплывёт. Сбежит отсюда во что бы то ни стало. И лишь лицо Шэнь Юаня будет воспоминанием об этом месте. Единственным, которое он не сотрёт из своей памяти, что будет любовно хранить и, возможно, искать встречи в будущем. Возможно.

А пока что ничего искать не надо. Лишь смотреть на предавшего его человека, который заходит в его стерильную клетку и несет поднос с набором для забора крови на анализ. Побывавший в естественной среде обитания оборотень представляет неплохую почву для исследований.

Бинхэ отводит взгляд и кладет руку на стол, ожидая, когда ее перетянут жгутом. Шэнь Юань делал это столько раз, что вену он находит за считанные секунды, но даже в такой ситуации он обращает внимание на то, как сильно кровь хлынула в пробирку, а потом замечает бешено бьющуюся на шее аорту.

– Не злись на меня. Я не мог поступить иначе. – Цинцю прижимает ватку к проколу, а сам подписывает пробирку и убирает ее. – Бинхэ, ты меня слышишь?

Но он продолжал игнорировать, даже не смотря в сторону человека. Он-то думал, что два брата близнеца совершенно разные, не считая внешности, в которой тоже были свои отличия. Но нет. Оба жестокие лицемеры, которым он нужен лишь как подопытный кролик.

Даже думая об этом, Бинхэ хочет снова доверять. По крайней мере одному из братьев.

– Бинхэ… Ты же понимаешь, что они все равно бы поймали тебя. А я… не мог ослушаться. – Голос Цинцю был ровный, пусть и звучал немного ниже обычного, будто его специально понизили в попытке скрыть эмоции.

– Ты мог. Просто не хотел.

– Да что ты понимаешь? Чихуахуа, который дальше своего носа и не видит. – Цинцю собрал все приборы и образец крови, быстро покинув палату.

Но он забыл папку, в которую Бинхэ тут же сунул свой нос. Расписание постов, карта с отмеченным крестом и много всякой информации. О мире людей, о выживании, о стаях-бандах. И пусть это лишь догадка, но Бинхэ очень хочет верить, что Цинцю поможет ему сбежать снова. Но так, чтобы его не поймали. И чтобы они потом смогли встретиться. Но ближайший удобный случай предоставится лишь через полтора месяца. А пока что Бинхэ заучивает всю информацию, чтобы точно следовать готовому плану.

Тепло исходит ото льда

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8627056

Пэйринг и основные персонажи: Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Юмор, Флафф, Романтика, ООС
Размер: 14423 ~ 8 страниц
Описание: Шан Цинхуа заболел, Мобэй Цзюнь не умеет выражать свои чувства.

ЧитатьШан Цинхуа медленно ковылял по коридорам зимнего дворца, переваливаясь с боку на бок. Огромное количество свитков закрывало ему обзор, а раненая нога не позволяла ровно ходить, отчего некоторые свитки, не удерживаясь, падали на пол.

Вообще, это была не его работа: горный лорд только вернулся с очередного грязного задания от Мобэй Цзюня, на котором вновь получил порцию свежих ранений, и не вовремя попался на глаза трем демонам, которым и было поручено переносить свитки из старого архива в новый. Несложно было догадаться, на кого они бессовестно спихнули свою работу - конечно же, на беспомощного в царстве демонов человека. Шан Цинхуа нечего было возразить, и он покорно принялся таскать тяжелые свитки. Время было дано до утра, а ранним утром он должен был явиться к королю, дабы тот дал ему очередное задание. Физически горный лорд даже не представлял, каким образом успеет выполнить все до утра, у него не остается времени даже на сон и еду. Однако он уже давно привык и смирился с таким жестоким расписанием: проще выполнить и ходить более-менее целым, чем возразить, выполнить и получить наказание за непослушание от Мобэй Цзюня.

Коридор наконец-то закончился, теперь началось кое-что более страшное - лестница. Выдохнув, горный лорд сделал аккуратный шаг вперед, потом ещё один и ещё. Занятый делом Шан Цинхуа не услышал чужих шагов, за что через мгновение поплатился синяком на заднице и разбросанными свитками.

Лорд пика Аньдин досадливо заскулил и приложил ладонь к пострадавшему месту - только что он пролетел около пяти каменных ступенек. Вокруг остались валяться свитки, которые он так кропотливо укладывал в ровную пирамидку. Смирившись с тем, что ему теперь придется ползать по всему коридору с больной ногой и задницей, Цинхуа перевел беспомощный взор на демона, с которым секунду назад столкнулся.

– Мой король... – оробевшим голосом пролепетал юноша, перед ним, на ступенях, возвышался сам король северных земель. Брови того были сведены к переносице, а взгляд хмуро взирал на Шан Цинхуа. У последнего заледенели поджилки, зубы застучали, словно от холода. Горный лорд подскочил с пола, невзирая на больную ногу и ушибленную ягодицу, он стал собирать разбросанные свитки.

– Прошу простить этого лорда, мой король, – поклонился Шан Цинхуа и быстро поскакал по ступенькам вверх. Однако не успел он пройти более трех ступеней, как его достаточно грубо схватили за шиворот и поволокли обратно. За это время Цинхуа успел несколько тысяч раз распрощаться со своей никчемной жизнью пушечного мяса.

Мобэй Цзюнь держал Шан Цинхуа за шкирку подобно нашкодившему котенку, горный лорд даже не мог коснуться носочками пола, поэтому был вынужден переносить пытку ледяным взглядом на весу. Проявлять сопротивление равносильно подписанию себе смертного приговора, отчего лорд пика Аньдин позволил себе только запрокинуть руки и слегка придерживаться за мощную ладонь короля, дабы ткани одежд не придушили его.

Прищурив серебристо-голубые глаза, Мобэй Цзюнь непроницаемо произнес:

– Я не поручал тебе этого.

Шан Цинхуа опешил, его взгляд заметался по облику зимнего короля, а мозг судорожно пытался подобрать верные слова.

– Да-да, конечно, мой король... Старшие поручили мне выполнить эту работу до утра, Шан Цинхуа не смог отказать...

Сбитая речь подчиненного ничуть не впечатлила демона, вместо этого уголок его губ недобро скользнул в сторону, что не могло означать ничего хорошего.

– Единственный, кого ты обязан слушаться, это я.

– Конечно! Мой король, я...

– Что с твоей ногой?

От столь быстрой смены темы горный лорд растерялся. Разумеется, ему не раз удосуживалось подстраиваться под подобные ситуации, однако никогда они не переходили на тему его самочувствия, обычно это были разносторонние вопросы о проделанных им миссиях.

– Мой король, это... Я споткнулся... – Это было почти правдой: когда он торопливо убегал от преследователей, то не заметил торчащего из земли корня старого дерева. Несложно догадаться, что произошло дальше, Шан Цинхуа споткнулся и кубарем покатился с невысокого холма. Из-за чего получил ещё несколько ссадин и ушибов.

– Иди за мной.

Мужчина отпустил горного лорда и зашагал прочь, юноша застыл на несколько долгих секунд, размышляя, куда деть свитки. Но король обратился к нему раньше, чем он смог что-либо придумать:

– Этим займутся те, кому изначально принадлежала эта работа.

Кивнув, Шан Цинхуа заковылял следом за демоном. Мобэй Цзюнь шел намного медленней, чем передвигался обычно. За такое призрачное проявление заботы Цинхуа даже искренне поблагодарил демона в своих мыслях. Совсем не скоро они оказались рядом с массивной дверью, которая находилась рядом с личными покоями короля зимнего дворца. Лорд пика Аньдин не совсем осознавал, зачем его сюда привели, но возражать ради своего же блага не осмелился.

– Проходи.

Мобэй Цзюнь любезно отворил перед ним дверь, ловко юркнув в комнату, Шан Цинхуа первым делом узрел большую кровать из дорогого дерева. Справа к потолку возвышалось огромное окно. Растительности в комнате не было от слова совсем, только предметы мебели и декора в виде картин или длинных колонн. Его комната в ледяном дворце была куда меньше и обставлена более скромно, нежели эти хоромы.

– Ложись.

Залюбовавшись, Цинхуа чуть было не прослушал следующий приказ своего господина. Он бы соврал, если бы сказал, что его содержание ничуть не насторожило наемного шпиона. Однако возражать он всё ещё не рисковал. Усевшись на холодную ткань, Цинхуа, не расстилая кровати, принял горизонтальное положение.

– Жди.

Горный лорд не ответил, поскольку король демонов стремительно покинул покои. Вздохнув, Шан Цинхуа неожиданно осознал, что на его плечи тяжелым грузом опустилась усталость. Стараясь изо всех сил побороть в себе желание закрыть глаза и забраться под одеяло, лорд тер веки, дабы согнать сон, но это ничуть не помогло. Через несколько минут усталость взяла вверх, и даже больная нога и синяк на жопе не помешали Цинхуа провалиться в мир грез и сновидений.

Всю ночь было холодно, лорд сворачивался в комочек в тщетных попытках согреться. Сквозь сон он также чувствовал чужие холодные прикосновения к ноге, но даже они не смогли его пробудить. Особенно когда холод сменился на долгожданное тепло и приятную тяжесть.

***

Умиротворение Цинхуа потревожил редкий лучик света: обычно в царстве льда солнце было редким явлением из-за заслоняющих его тяжелых снежных облаков. Но в этот раз оно проникло в комнату и разбудило горного лорда. Сладко зевнув, тот потянулся, как делал это в своей прошлой жизни. Тяжелое одеяло сползло на пояс, оголяя верхнюю часть тела, неожиданно Цинхуа осознал:

«Какое, к черту, одеяло?!»

Осматривая себя, лорд случайно опустил руку на что-то теплое позади себя, подпрыгнув на месте, он отскочил обратно. Увиденное поразило его до глубины души и кончиков пальцев.

– Мой король?..

Рядом с ним лежал сам правитель здешних земель, он, как ни в чем не бывало, спал, отвернувшись от случайного сожителя. Однако от чрезмерно активных действий со стороны подчиненного он, конечно же, проснулся.

– Зачем ты кричишь? – с присущей ему хладнокровностью обратился к нему лежащий рядом демон. От подобного безразличия Шан Цинхуа впал в осадок.

– Но... Но, мой король, что вы здесь делаете? – неразборчиво пробормотал шпион, вынуждая короля льда нахмуриться.

– Это моя комната.

– А?..

– Напротив кабинет.

На этом разговор окончился, Мобэй Цзюнь поднялся и ушел за ширму. Шан Цинхуа ещё несколько минут приходил в себя, после чего с нечеловеческой скоростью спрыгнул с кровати и натянул на практически голое тело новые одежды, любезно сложенные неподалеку от кровати. Также лорд заметил, что нога его больше не болит и все раны плотно забинтованы, а от него самого пахнет лекарствами. Вероятно, пока он спал, король привел в свои покои лекаря. Горного лорда сразу же вогнало в краску, он бессовестно уснул в покоях Мобэй Цзюня, а тот даже не разбудил его.

Собрался он как раз к тому моменту, когда из-за бумажной ширмы появился король северных земель в своем привычном облачении. Лорд пика Аньдин почтительно поклонился:

– Мой король, этот слуга готов к новому заданию, – на одном дыхании выпалил Цинхуа, по-хорошему нужно было ещё и поесть, но он и без того взял у короля слишком много, перекусить он успеет в любом населенном пункте.

– Нет.

– Что? – Шан Цинхуа поднял взгляд глубоких голубых глаз на демона, пытаясь мысленно сложить два плюс два.

– Не будет сегодня задания.

– Как прикажете, мой король...

***

Ближе к полудню Шан Цинхуа выбрался из замка и просто слонялся без дела под ласковыми лучами солнца. Теперь снежное королевство не выглядело таким уж угрожающим и страшным. Снег блестел и рябил в глазах, тучи ушли, открывая обзор на прекрасное голубое небо, птицы наконец-то подали голоса. Шан Цинхуа всецело наслаждался выделенным выходным на свежем воздухе.

Опустившись на корточки, он не удержался и загреб небольшую горсть снега в ладонь. Из-за ночного мороза тот был прочным и не рассыпался, идеальный снег для того, чтобы играть в снежки.

За своими мыслями горный лорд горестно вздохнул, подкидывая в руках белый шарик. Разумеется, никто не станет играть с ним в снежки в царстве демонов, он даже сомневался, играли ли в такое здешние дети?

Сминая снег в своей руке, лорд пика Аньдин практически сразу заметил надвигающуюся на него тень. Запрокинув голову, он узрел застывшего напротив него Мобэй Цзюня. Тот бесстрастно смотрел на белый шарик в руке подчиненного.

– Зачем ты это сделал? – наконец-то внимание зимнего короля переключилось на Шан Цинхуа, тот вздрогнул, не совсем осознавая, как объяснить свое бессмысленное стояние со снежком в руках Мобэй Цзюню.

– Мой король, это... Снежок... – неуверенно произнес юноша, Мобэй Цзюнь задумчиво нахмурил брови.

– Зачем он?

– Ну... На моем пике дети зимой часто играли в снежки, – нагло соврал Шан Цинхуа в надежде, что демон из-за любопытства не пойдет исследовать, во что там играют на пике Аньдин. Хотя черт этих демонов знает.

– В чем суть?

– Ну, игроки должны лепить снежки и кидаться ими друг в друга, – беззаботно пояснил лорд, для примера швыряя свой круглый шарик прямо в стоящего напротив Мобэй Цзюня. Осознав степень безрассудства своего поступка, Шан Цинхуа мгновенно съежился в надежде, что такого маленького человека Мобэй Цзюнь попросту не заметит и пройдет мимо. Однако вместо этого зимний лорд ещё несколько секунд глядел на белое пятно у себя на груди. Медленно обращая свой взор обратно на Цинхуа, он застыл, не шевелясь, словно в этот момент обдумывал какое-то действие в своей голове. Горный лорд уже успел накрутить себя, что таким образом он обдумывает все возможные варианты его кончины.

Не успел Цинхуа и вспомнить названия всех пыточных приборов, находящихся в распоряжении зимнего короля, как ему за шиворот прилетело что-то холодное. От резкого удара он потерял равновесие и плашмя свалился в ровный снег.

Ловко вынырнув из сугроба, лорд перевел взгляд себе за спину, на ровном снегу из ниоткуда образовался маленький кратер. Вероятно, всё это время Мобэй Цзюнь формировал снежок, дабы кинуть его в подчиненного, а Шан Цинхуа в свою очередь успел с десяток раз себя накрутить. Но от подобного осознания ему стало легче и мрачнее одновременно, с одной стороны хорошо: король не собирается убивать его сегодня. С другой - он решил поиграть с ним в снежки и вполне может закопать под многоуровневым слоем снега, а потом забыть как что-то неважное.

Задумавшись, Цинхуа пропустил ещё один снежок, который прилетел ему прямо в щеку, вынуждая кожу на одной стороне лица покрыться ещё большим румянцем. Сглотнув, лорд посмотрел на Мобэй Цзюня, который выжидал его действий. Сжав руку, Шан Цинхуа смял снег в неровный снежок и бросил его в Мобэй Цзюня. Король демонов ловко увернулся, тогда горный лорд испытал азарт и слепил ещё несколько снежков, запуская их в мужчину. Несколько ударов король попросту уворачивался, лишь после он запустил в Цинхуа сразу два снежка, оба попали в цель.

Цинхуа изворачивался как мог, но любой удар короля так или иначе попадал в цель. В то время как лорд пика Аньдин попал всего один раз - когда объяснял правила игры. Больше Мобэй Цзюнь не позволял в себя попасть, но подчиненного он одаривал снегом знатно. Горный лорд закрывался руками и даже смеялся, уж больно сильно это напоминало беззаботное детство, проведенное вместе с отцом в загородном доме, когда они вместе играли в снежки и он, Цинхуа, никогда не выигрывал.

Сейчас была похожая ситуация: Мобэй Цзюнь безжалостно закидывал своего подчиненного снежками. Глупо смеясь, Шан Цинхуа обрывисто произнес:

– Мой король... Пощадите! – шагнув в сторону под градом многочисленных белых шариков, Шан Цинхуа неудачно наступил на больную ногу, и та послала болезненный импульс. Лорд вскрикнул и свалился в снег, обхватив ногу и беспомощно завывая.

– Цинхуа? – нахмурился Мобэй Цзюнь, он впервые назвал горного лорда так фривольно, по имени. Торопливо приблизившись к подчиненному, тот сел неподалеку, уложив свою руку на голень Шан Цинхуа.

– Мой король?.. – выдохнул лорд пика Аньдин, он не знал, что делать в такой ситуации. Дабы дойти до комнаты, ему придется преодолеть несколько лестничных пролетов и множество длинных коридоров. Осторожно взглянув на Мобэй Цзюня, Шан Цинхуа стал ожидать, что тот предпримет, а потом уже вертеться, исходя из ситуации. Однако следующие действия короля были непредсказуемы настолько, что мозг Цинхуа просто отказался воспринимать допустимую информацию.

Мобэй Цзюнь переместил одну руку с голени Цинхуа под его ногу, а другую вознес за спину. Легким и быстрым движением он поднял подчиненного с земли и понес в сторону дворца.

***

– Больно? – холодный голос медленно обволакивал просторную комнату, Цинхуа тихо шмыгал носом, согласно кивая головой. Король северных земель туго перевязывал ногу горного лорда. Шан Цинхуа старался утирать маленькие слезинки уголком одеяла, дабы ещё больше не опозориться, хотя куда ещё больше.

Неожиданно горный лорд почувствовал, что горло неприятно скребет. Сморщившись, Шан Цинхуа слегка приоткрыл рот и в ту же секунду громко чихнул. Мотнув головой, он вытер нос, но не удержался и чихнул ещё несколько раз.

Брови Мобэй Цзюня недовольно сошлись на переносице.

– Люди совсем слабые.

На это Шан Цинхуа не было что возразить, всего за несколько часов валяния в снегу он умудрился простудиться! Виновато опустив голову, горный лорд, словно провинившийся ребенок, рассматривал свои голые ноги. Поблизости раздался нескрываемый тяжелый вздох северного короля.

– Ложись.

Смиренно кивнув, горный лорд рухнул на подушку, резко на него навалилась усталость, искоренив всё желание когда-либо вставать с этой удобной и широкой кровати Мобэй Цзюня. Приоткрыв глаза, горный лорд увидел, как король выходит из покоев и возвращается со стопкой свитков. Шан Цинхуа подумал, что это могут быть документы, поэтому не стал докучать и просто лег на другой бок. Сон - лучшее лекарство от любой хвори! По крайней мере, он так говорил, когда у него не было денег на лекарства.

Уснуть так и не получилось, Цинхуа то сбрасывал с себя одеяло, то наоборот укутывался с головой. Осознание пришло быстро: его лихорадило. Оказывается, организм горного лорда настолько слаб.

Его метания по постели не остались незамеченными, Мобэй Цзюнь молча поднялся и удалился из комнаты. Шан Цинхуа несколько секунд смотрел на закрытую дверь, а потом вновь уснул. Во сне он снова почувствовал что-то теплое рядом с собой, однако вскоре кто-то настойчиво попытался его разбудить, и это у него вышло вполне себе успешно.

– Выпей.

Шан Цинхуа несколько раз моргнул, прежде чем дымка перед глазами исчезла. Вскоре он разглядел перед собой наполненную раствором чашку. Предыдущая команда была им услышана, и он с трудом обхватил емкость, осторожно отпивая маленьких глоток. Горло обожгло что-то кислое, сморщившись, горный лорд отстранил от себя чашку.

– Пей! – интонация голоса Мобэй Цзюня слегка повысилась.

Лорд пика Аньдин всем свои видом показывал, как ему не нравится перспектива хлебать эту горькую, невкусную воду. Однако против воли короля севера не попрешь, поэтому пришлось выпить все до последней капли. После этого он свалился обратно в постель, словно после шестидневной пытки.

Мобэй Цзюнь несколько минут молча сидел и смотрел на покрасневшее лицо лорда, на слегка приоткрытые губы и на легкую испаринку на виске. Изредка Цинхуа мучительно кривился из-за боли в голове, но с приходом сна его лицо вернуло умиротворенность. Однако же руки все никак не унимались и пытались нащупать что-то рядом с собой. Тогда северный король вспомнил, что люди любят даже во сне тащить все к себе. Так и его помощник стаскивал с него одеяло, забирал подушку или... Лип сам. Отгонять его было немного жаль, к тому же за эти ночи Мобэй Цзюнь даже успел к этому привыкнуть.

Оттащив теплое одеяло в сторону, северный король лег рядом со своим помощником. Буквально в ту же секунду лорд пика Аньдин прижался к спине своего короля, пробурчав себе что-то под нос, юноша потерся носом о затылок короля.

В свою очередь Шин Цинхуа вновь ощущал приятное тепло, разливающееся по телу.

Утром горный лорд вновь проснулся в одиночестве, без простуды, но с приятной теплотой на сердце. Все же лед умеет греть.

Мимолетные сновидения

Пэйринг и основные персонажи: Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Слэш, Пропущенная сцена, Hut/Comfort, Романтика, Повседневность
Размер: 7123 ~ 4 страницы
Описание: Мир снов великолепен, но в то же время опасен, ведь никогда не знаешь, кто или что повстречается на пути.

ЧитатьСновидения способны разжечь неистовое желание окунуться в их мир в любое время и в любом месте. Грёзы, что приходят холодными ночами и тихими днями, способны успокоить встревоженную душу, подарить веру или же отнять последнюю надежду. Мир снов великолепен, но в то же время опасен, ведь никогда не знаешь, кто или что повстречается на пути.

Горный Лорд Аньдин битый час перебирал кипы бумаг, на некоторых делая пометки, а прочие и вовсе читая по диагонали. Высоченные стопки макулатуры громоздились едва ли не до потолка его скромной обители, заслоняя собой алое зарево рассвета. Ночи, проведенные за работой без сна, скоро будет не сосчитать на пальцах.

Комнату окутал теплый, влажный воздух, точно камень, давя на грудь. По лбу и шее заклинателя стекали прозрачные капли пота, скрываясь за воротом темных одежд. Волосы давно спутались, спереди так и вовсе торчали в разные стороны, а глаза пестрили алой сеткой воспаленных капилляров.

Организм истошно кричал и молил о пощаде, но великий и могучий Сян Тянь Да Фэйцзи не мог спасовать перед такой нелепицей. Бывали передряги и пожестче этой, думалось Шан Цинхуа. Иероглифы с завидным упорством разбегались перед глазами, и воображение заклинателя активно играло с их составляющими, демонстрируя своего владельцу причудливые истории, которые его утомленный мозг сочинял на ходу.

Резкий порыв ветра распахнул хлипкую занавеску, наспех накинутую на оконный проем вместо достойного ремонта. Покачнулась неустойчивого вида колонна проработанных бумаг с пометками, составленная пару дней назад. Шан Цинхуа затаил дыхание. Хоть бы пронесло!

На миг наступило затишье. Но следующий порыв ветра разнес кипу бумаг в пух и прах, свитки разлетелись по комнате, точно в снегопад. Совсем неслышно, но ощутимо лопнуло чье-то терпение. Над рабочим столом нависла гнетущая атмосфера безысходности.

Как досадно, что в сутрах всего двадцать четыре часа, дел то гораздо больше! Все еще сопротивляясь закипающему гневу, Самолет крайне неспокойно сделал глубокий вдох и, помедлив пару секунд, выдохнул скопившийся в легких затхлый воздух. Треск сломанной кисти разрезал ночную тишину.

– Да пошло оно все куда подальше, – выругался Горный Лорд, впечатав кулак в гладкую поверхность стола, заваленного неразобранным барахлом.

От пальцев к костяшкам и запястью прошла острая боль. В порыве гнева кулак заклинателя приземлился аккурат на острые части сломанной кисти. Шан Цинхуа с шумом вдохнул теплый воздух. Больно, черт бы его побрал. Годы самосовершенствования не дали особого толку, и относительной неуязвимости братца Огурца он мог только позавидовать.

Удрученный сонливостью и свалившимся на его голову откровенным невезеньем, Шан Цинхуа выкарабкался из завалов и бумажных баррикад, окружавших его рабочее место последнюю неделю, и побрел к кровати, с трудом волоча ноги.

Несколько раз споткнувшись и от досады выругавшись, уставший, но не сломленный Лорд оттискал на просторах своего скромного жилища то, что некогда гордо именовалось кроватью. Казалось, прошли годы с тех пор, как он в последний раз следовал удивительно действенному алгоритму: удариться об угол подушки и спать, покуда не разбудят. Именно этого ему сейчас так не хватало.

Не без труда разобравшись с верхними одеждами, Шан Цинхуа, уже не в силах открыть глаза, на ощупь расположился на кровати, напрочь позабыв прикрыть окно или хотя бы накрыться простыней от лютого холода. За время, проведенное в этом странном мире, он успел привыкнуть к пробирающему до костей холоду и вовсе не замечал жалких капризов погоды.

Провалившись в сон, Шан Цинхуа довольно долго бороздил сгущающуюся темноту, надолго оказавшись нигде и никогда. Запах чернил еще стоял в носу, и в голове один за другим проносились образы незавершенных или же неверно построенных расчетов, заметок и прочей бумажной работы, один вид которых вызывал отвращение.

Образы, от которых уже голова шла кругом, вмиг сменились размытыми пейзажами, в которых преобладал морозно-белый. Ажурные снежинки кружились, подхваченные в танце ветра, и с легким покалыванием опускались на кожу заклинателя. Наконец он погрузился в сон, не снедающий уставший разум тревогами и разочарованиями.

В мире грёз Шан Цинхуа брел по едва приметной тропинке, под ногами хрустело снежное покрывало, приятный треск успокаивал, точно возвращал его в давно позабытое детство. Казалось, здесь пахнет чем-то родным и до боли знакомым.

Было ли это воспоминанием или всего лишь фантазией изможденного сознания? Он не знал ответа. Раз за разом возвращаясь в милое сердцу место, Шан Цинхуа пытался разобрать очертания домов или деревьев за кружевом снегопада, но воображение рисовало лишь тропинку, окруженную всеобъемлющим ничем.

Но в этом сне что-то было иначе. Хруст снега под подошвами точно отдавался эхом, повторяя шаги заклинателя. Шан Цинхца на миг замер. Эхо шагов же, напротив, раздалось вновь, и в этот момент заклинатель понял, что за ним следует кто-то еще.

Ветер ускорил свой бег, изящные снежинки замелькали перед глазами, отчего Шан Цинхуа заслонил лицо рукавами одеяний и попятился. Спиной Горный Лорд уткнулся во что-то твердое и сразу же отскочил на пару чи. Крепкие пальцы сомкнулись выше его локтя, не пуская дальше.

– Мой король, – неуверенно позвал Шан Цинхуа, силясь разглядеть путника. – Это ведь Вы?

Снежная пурга закончилась так же неожиданно, как и началась. Сквозь пелену ветра и снега заклинатель уловил напряженный взгляд глаз цвета сапфира. Холод, источаемый их обладателем, был особенным, и ни одна морозная буря не могла с ним сравниться. Черный мех, покоящийся на плечах царственной персоны, припорошило снегом. Но ни он, ни хрустальные крупицы, задевавшие бледную кожу демона, ничуть не таяли.

Точно вороново крыло, накидка Короля демонов взметнулась в воздух, накрывая заклинателя. Мобэй Цзюнь крепче притянул Горного Лорда к себе. Его тело источало ледяное пламя, обжигающее при каждом прикосновении, но лишь оно одно во всем мире дарило чувство покоя. Несомненно, это чувство родилось задолго до их встречи в этом мире.

– Пора возвращаться, – только и произнес Мобэй, отчего Шан Цинхуа вздрогнул, почувствовав хладное дыхание на своей коже, и вокруг их темной фигуры взметнулись столпы ледяного ветра и снега.

Не без труда разлепив веки, Шан Цинхуа долго не мог прийти в себя. Когда заклинателю наконец удалось сосредоточить взгляд, он был кране удивлен, застав в своей обители несусветный погром, одним словом, бардак, при тьме ночной казавшийся не таким масштабным. Воистину, гений властвует над хаосом.

Уцелевшие и не очень кипы бумаг были слегка припорошены снегом, некоторые письменные принадлежности покрылись инеем цвета горного хрусталя. Однако он не помнил, чтобы за окном намечался снегопад.

Шан Цинхуа преисполнился решимости проверить эту нестыковку, выглянув в окно, но при первой же попытке встать, был повержен и прикован к полу. Он уже собирался выпутаться из простыней и вознегодовать такой дерзости со стороны бесполезных кусков ткани, как его взгляд зацепился за нечто непривычное.

Заклинателя укрывала темная, приятная на ощупь накидка. Ткань, отчасти напоминающая нежный бархат, была весьма тяжелой, а ворот обрамлял густой обсидиановый мех. Несколько фамильных гербов с изображением ледяного дракона покоились по обе стороны от ворота. Шан Цинхуа не составило труда догадаться, кому принадлежит такая роскошь, но эта догадка встала комом поперек горла.

Окончательно проснувшись, Горный Лорд ощутил привычную, но не для текущего времени года прохладу и крайне настороженно обернулся на кровать. Рядом, в паре цуней от его лица, на скомканных подушках покоился юноша. Его мраморно-бледная кожа резко контрастировала с угольно черными прядями, разлетевшимися по кровати. На секунду нахмурив брови, Король демонов провел рукой по опустевшему перед собой месту, и открыл глаза.

Шан Цинхуа хватило одного лишь взгляда этих манящих, пронзительно-синих глаз, чтобы понять, кто подарил ему тот мимолетный, но безумно приятный сон.

– Доброе утро, мой король, – смущаясь, пробормотал заклинатель и, поправив накидку, робко прилег на край кровати.

Со стороны демона послышался шумный вздох, и в следующий миг он притянул к себе рьяно краснеющего Шан Цинхуа, носом уткнувшись в его шею.

Холод, исходящий от Мобэя никогда прежде не казался таким нежным, а движения – заторможенными и сонными. Возможно, именно в сладостном пробуждении кроется вся магия мимолетных сновидений.
Страницы: 1 2 следующая →

Лучшее   Правила сайта   Вход   Регистрация   Восстановление пароля

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)