Конкурс (27.08.2019 – 30.10.2019) (публикации за 23 октября 2019)4 читателя тэги

Пэйринг и основные персонажи: Лю Цингэ/Му Цинфан
Рейтинг: NC-17
Жанры и предупреждения: Повседневность, Романтика
Размер: 44 412 ~ 24 страницы
Описание: Красивый и целомудренный бог войны страдает от искажения ци. Помочь ему может только появление партнера по самосовершенствованию. Однако лорд пика Байчжань – крепкий орешек. Но все становится возможным, если за дело берутся демонические свахи.

Читать– Учитель, ваш глупый ученик больше не может этого выносить. – Бинхэ поежился под недовольным прожигающим взглядом проходящего мимо Лю Цингэ. – Я смирился с тем, что шицзунь является лордом пика и не может оставить школу и своих адептов. Я согласился с тем, что учитель мне полностью не принадлежит, и даже почти не бросаюсь на ваших учеников, которые смеют присваивать себе драгоценное время МОЕГО учителя, бездарно тратя его не на тренировки, а на свои дела. Тот случай с Мин Фанем не в счет, он сам виноват. Ваш ученик готов вынести многое, но то, как на нас смотрит Лю… Лю шишу в то время, когда шицзунь готов подарить свое драгоценное внимание этому ученику, то, каким скованным становится учитель под этими взглядами. Я так больше не могу. Ваш никчемный ученик готов разорвать на куски Лю шишу и ничего не может с этим поделать.

Шэнь Цинцю тяжело вздохнул и с сожалением посмотрел на Ло Бинхэ, легко прижавшегося к его плечу. Юный полудемон был явно подавлен, всем своим видом показывая, что возвращение было плохой идеей. Действительно, Лю шиди, и так не одобрявший их отношений, словно с цепи сорвался, когда он, Цинцю, все-таки уговорил Бинхэ вернуться на пик Цинцзин.

Испепеляющие взгляды, недовольное бормотание под нос и… Шэнь видел своими глазами, как шиди исподтишка пытался применять к Бинхэ символы, изгоняющие демонов. И все это, не считая их постоянных стычек и почти ежедневных побоищ. Лорд Цинцзин не раз пытался поговорить с Лю Цингэ, но тот только отмахивался, и все начиналось снова.

Даже его ученики смирились с положением дел, хотя в самом начале пытались устраивать темную непутевому демону, но Ло Бинхэ не стал бы повелителем трех миров, если бы позволил им это сделать.

– Бинхэ, давай дадим Лю шиди шанс привыкнуть к нам. Если же не получится, то я готов вернуться в нашу хижину в лесу. – выбор был непростой, но спокойствие любимого демона того стоило.

– Ваш ученик скучает по тем сказочным временам.

– Я тоже, Бинхэ… Я тоже.

– Шицзунь, если быть откровенным до конца, я даже пробовал найти человека, который был бы готов составить пару Лю шишу, но глупые человечки тут же находили повод уйти, стоило им только услышать имя того, с кем я хочу их познакомить. Единственная, кто мог бы составить ему пару из людей, – его кровная сестра. А демониц он вообще не интересует. Я предлагал Лин-эр завести отношения с лордом Байчжань, но она рассмеялась и сказала, что ей интересен мужчина, который не только умеет махать мечом, но и способен грамотно вставить этот меч в ножны.

Ло Бинхэ тяжело вздохнул, и Цинцю физически почувствовал, как плечи придавило грузом вины: его ученик, его нежный черный лотос делал все, чтобы найти выход, в то время как сам он ограничился только попытками поговорить с шиди.

– Прости меня. – он провел рукой по черным волосам и ласково поцеловал парня в висок, вызвав очередной приступ фырканья со стороны Ло Бинхэ. – Совсем тебе не повезло с возлюбленным.

– Не нужно так говорить! Мой шицзунь самый лучший!

– Непокорный ученик смеет спорить с учителем?

– Да! Я не согласен с тем, как вы говорите о моем шицзуне! Он самый лучший и достойный человек во всех мирах!

– Значит, вечером непослушного ученика ждет наказание…

– Этот ученик со всем смирением готов принять наказание от руки учителя, – полудемон смиренно опустил ресницы и потупил взор, но глаза выдавали его жгучее нетерпение. Лорд Цинцзин на это лишь улыбнулся, мысленно обещая себе поговорить с Лю Минъянь. Уж она-то должна знать вкусы брата.
Та думала совсем недолго.

– Ему нужен человек, способный закрыть спину и поддержать в любой ситуации, готовый разделить с ним небо над головой и одеяло у костра. Он должен быть сильным и мощным, чтобы гэгэ почувствовал себя за ним, как за медными стенами и железными валами.

– Странно, не думал, что Лю шиди нравится именно это…

– Поверьте, лорд Шэнь, он будет в восторге.

Так и началась самая важная миссия в жизни Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю – найти вторую половинку для бога войны Лю Цингэ.

***

В последнее время лорд пика Байчжань совсем не высыпался. Ему не давали покоя мысли, которые он не мог выбросить из головы даже при медитации. Его шисюн приволок на хребет Цанцюн проклятого демона, который словно околдовал горного лорда.

И еще это непотребство… Цингэ вспомнил ту книжонку, которую он видел у Шэня на столе перед событиями в храме Чжаохуа и много раз в лавчонках, торгующих свитками и прочей литературой. Знать бы, кто строчит подобное… лично бы убил… воскресил – и снова убил! Но копии «Сожалений горы Чунь» множились, уже появились дополнения и отдельные произведения, а он, наставник Лю, так до сих пор и не выяснил – правда ли то, о чем там написано.

Шэнь Цинцю каждый раз, когда он поднимал тему отношений шисюна с Ло Бинхэ, предпочитал молчать или переводить разговор на что-то безопасное. Ну а разговора с этим бесстыдником избегал уже сам Цингэ – чтобы избежать откровенных подробностей, которыми сыпал полудемон, чтобы задеть своего шишу или просто поиздеваться. Демонам верить нельзя!

Самый верный способ – понаблюдать за Цинцю и Бинхэ Лю Цингэ считал недостойным горного лорда. Хотя внешне они вели себя, как раньше, – шисюн заботился о любимом ученике и делал это достойно и выдержанно, а мелкий ублюдок бегал за своим учителем, как собачка, и готов был загрызть любого, кто встанет на пути шицзуня.

Тогда откуда взялось вот это… Цингэ нахмурился, и строчки сами влетели в голову. Нет, он не читал «Сожаления…», просто память у него была фотографическая… К тому же ученики так любили все недозволенное и часто забывали свежие издания открытыми под матрасами, когда горный лорд проводил проверку и уничтожал все запрещенные на пике издания и вещи в комнатах адептов.

Снова по бедрам
Взбегаю губами
Стан твой лаская
В трепете быстрых крыл
Ласточка промелькнет.(1)

В горле лорда вдруг возник комок, его кинуло в жар, который прокатился по всему телу и начал собираться внизу живота. Нет, только не это! Лю Цингэ схватил Чэнлуань и быстрым шагом направился на тренировочную площадку, чтобы выбить из головы всякую чушь. Несмотря на раннее утро, на одной из тропок он столкнулся с Му Цинфаном.

– Лю шисюн, вы снова спешите на тренировку? – нахмурился лекарь. – Уж не забыли ли вы мои слова о том, что вашим мышцам нужен отдых. Если продолжите в подобном роде губить себя, то в какой-то момент даже я не смогу вам помочь.

– Му шиди, – в тон ему ответил Цингэ. – Я благодарен вам за заботу, но я лорд пика Байчжань и я обязан быть примером этим адептам. Я должен защищать хребет Цанцюн от демонов, иначе скоро они нам на голову сядут и будут здесь хозяйничать!

– И вновь вы противоречите себе. Как вы сможете защитить школу, если рука ваша будет неспособна держать Чэнлуань?

– А что мне остается делать? Даже после смерти я буду беречь вас… Это мой долг, Му шиди. – жар внутри понемногу спал и мужчина почувствовал облегчение, подарив собеседнику едва заметную грустную улыбку.

– Боюсь, у шисюна нет такого замечательного ученика, что достанет его даже с того света. – вернул ему улыбку Му Цинфан. – Поэтому я вам настоятельно рекомендую выполнять рекомендации этого шиди. Не заставляйте меня идти прямиком к шисюну Чжанмэню. – лекарь резко развернулся и быстрым шагом отправился в сторону своей хижины.

Напоминание об ученике – несомненно, Цинфан имел в виду только одного ученика – вывело Лю Цингэ из равновесия. Не найдя в себе сил сдержаться, он направил переполнявшее его раздражение на деревья вокруг тропки. Через несколько минут дорожку окружали одинокие пеньки, кучи веток и стволов. Немного придя в себя, горный лорд пика Байчжань уже был далеко – и тяжело пришлось в этот день ученикам на тренировочной площадке.

***

Шэнь Цинцю со вздохом поднялся из кресла. Сегодня был тяжелый день. Он закончил просмотр кандидатов на роль возлюбленного Лю Цингэ как со стороны заклинателей, так и из числа принесенных ему Ло Бинхэ вариантов демонических владык разного уровня. После нескольких дней работы выяснилось, что во всей Поднебесной выдержать характер лорда пика Байчжань могли бы двое из ныне живущих – сам лорд Шэнь и Мобэй Цзюнь. Но они были уже давно и прочно заняты. Вряд ли Брат Огурец отдаст владыку демонов, а уж про Бинхэ и говорить нечего. Этими мыслями горный лорд и поделился вечером с учеником.

– Не стоит так переживать, учитель. – Бинхэ встал позади любимого мужа и стал аккуратно массировать ему виски. – У меня есть пара кандидатур, и, если Лю шишу они не устроят, этот демон подберет еще не одну сотню кандидатов. Я переверну все три мира, но найду того, кто устроит этого капризного лорда. Ну надо же… Если бы я знал раньше. – он хищно улыбнулся. – Шицзунь, а вы сможете пригласить завтра Лю шишу на очень приватный разговор в зарослях ивы?

– Бинхэ, ты очень настойчив. – Цинцю слегка улыбнулся: руки ученика приносили облегчение. – Разговор будет со мной? Или ты найдешь замену и своему учителю?

– Учитель, никто и никогда не сможет вас заменить, вы это прекрасно знаете, но позвольте своему ученику предположить: если мы скажем Лю шишу, что в зарослях ждет претендент на его сердце, то он просто не придет.

– Ты прав, Бинхэ. Шиди не интересуется ничем, кроме сражений. Он не придет. Хорошо, этот учитель сделает, как ты просишь. Останься здесь, я отправляюсь к лорду Байчжань. – Цинцю встал, раскрыл веер и вышел из хижины, вызывая Сюя.

– Этот Лю Цингэ… – только и мог прошипеть Бинхэ, глядя вслед шицзуню. Буквально несколько мгновений назад расслабленный и беззащитный учитель был в его объятьях, а сейчас он рыбкой выскользнул, лишь бы наладить личную жизнь этого… И хоть умом он понимал, что учитель старается ради их любви, осадок на сердце остался все равно. – Что ж, вызовем Ифуцзы. Надеюсь, он будет достаточно крепок для ненавистного лорда.

***

Лю Цингэ уже готовился ко сну и даже переоделся, когда к нему в дом кто-то постучал. Пришлось накинуть верхние одежды и встретить гостя. Впрочем, увидев посетителя, Цингэ был счастлив. Сам лорд Цинцзин без его личного прилипалы! Неожиданный и очень приятный визит. Он пригласил Цинцю за стол и налил чая.

– Что привело тебя ко мне в столь поздний час, шисюн? Случилось что-то серьезное? (Или этот бесстыдник Бинхэ наконец отправился в Бездну, теперь уже навсегда…) – добавил он про себя.

– Ничего серьезного, шиди. Меня просили передать тебе приглашение от одного из культиваторов. Он пришел издалека и хочет говорить только с тобой. Шисюн Чжанмэнь хотел, чтобы ты серьезно отнесся к встрече. Возможно, это мастер боя. Я бы сам с ним встретился… Но ты же знаешь про мое проклятие.
Цингэ едва слушал, что говорит Цинцю. Он смотрел на лицо пришедшего и любовался тонкими чертами, нефритовой гожей и блеском глаз, не замечая, что делает это слишком долго, а молчание затягивается. Наконец лорд Шэнь чуть покраснел, открыл веер и закрыл лицо, смущенно покашливая. Лю Цингэ вдруг резко покраснел и отвернулся.

– Не стоит, Шэнь шисюн, позволь этому лорду уладить проблему. Тебе слишком опасно отправляться на подобные встречи. Мы не можем рисковать.
Цинцю был смущен ситуацией. И как он не замечал, что Лю шиди относится к своему коллеге по-особому. Чем он заслужил подобное отношение… Ну если только не брать ту ситуацию в пещере демониц. Мочки ушей Шэня вдруг покраснели и он поспешил закончить встречу.

– Я безмерно благодарен тебе за беспокойство об этом ничтожном шисюне. Мне жаль, что приходится подвергать тебя опасности. Но мне нужно идти…
Слова лорда пика Цанцин произвели на Цингэ впечатление сродни тому, когда тебя разрывают на части несколько демонов. Он сглотнул, но ответил:

– И тебе доброй ночи, шисюн.

***

На поляне среди ив его уже ждал высокий демон с длинными волосами, убранными в косу. Яркая алая метка четко выделялась на бледной коже, не давая забыть, с кем придется иметь дело.

– Лю Цингэ, я полагаю? Вы выглядите так, как мне и описывали. Мое имя Ифуцзы. Очень рад нашей встрече. – демон широко улыбнулся, не сводя с мужчины восхищенного взора своих почти черных глаз.

– Чему обязан? – Цингэ с первого взгляда не понравился этот парень, хотя причины он не понимал. Но ради хребта Цанцюн он будет сдержанным. – Вы тоже культиватор?

– Нет, я немного из другого учения. – незнакомец хищно улыбнулся. – Как вы относитесь к небольшой прогулке по этому прекрасному лесу?

– Прекрасному лесу? – Лю огляделся. Ноздри его расширялись, он начинал злиться. – Эти кусты вы называете прекрасным лесом? Я пришел сюда по делу. Выкладывайте, и мы разойдемся. У меня мало времени.

– Но мне сказали, что вы совсем не против составить мне компанию и показать эту прекрасную школу. – казалось, демон был непрошибаем. – Вы любите стихи?

Цингэ уже проклял себя за то, что согласился на встречу, но намерения демона нужно было выяснить, поэтому он в очередной раз сдержался, чтобы не снести ему башку, и ответил:

– Если вас интересует школа, я позову любого ученика, и он проведет вам экскурсию. Насчет стихов вам лучше обратиться к моей сестре. Она такое ценит. Если у вас больше ничего важного, я ухожу. Подождите тут, я пришлю вам сопровождающего. – мужчина вежливо поклонился и направился к тренировочной площадке.

– Тьфу, ледышка. – фыркнул демон, глядя ему вслед, но тут же отвлекся на симпатичного парнишку, который пошел по воду. – Молодой человек, а вы любите цветы?

Цингэ невольно оглянулся, чтобы увидеть, к кому обращается их гость, и тут же сбил с ног мальчишку, которого до сих пор не заметил. Паренек упал, уронив ведро. Лю растерянно смотрел на него, не узнавая.

– Дядя, почему вы тут бегаете как раненый тигр? – мальчишка обвиняюще посмотрел на мужчину. – Папочка говорит, что так можно ноги переломать.
– А кто твой папочка, что смеет указывать этому лорду, как ему ходить по хребту Цанцюн? – Цингэ был зол: сначала непонятный демон с его просьбами, теперь какая–то мелочь, которая бросается под ноги. Воистину этот день не принесет ему удачи.

– Мой папочка – самый сильный и умный человек в школе! – мальчишка гордо вскинул подбородок, хотя в глазах блеснули слезы.

– Твой папочка – Юэ Цзинъюань? – Цингэ пребывал в шоке, перебирая всех горных лордов, однако другой кандидатуры не находил. И когда глава успел жениться? Все-таки надо почаще общаться с другими пиками, а то попадешь в неловкую ситуацию, как сейчас. – Тогда не вздумай реветь! Сын главы школы не может рыдать из-за всякой глупости, позоря отца!

– Я не реву! Я же воин! И вырасту большим и сильным, как папа! А ты почему такой злой?

Слова мальчишки окончательно вывели Лю Цингэ из себя. Кажется, паренек слишком зазнался, если прячется за спиной отца.

– Как ты разговариваешь с лордом пика Байчжань, щенок? – яростно проорал он.

Забытый в кустах демон вздрогнул. Не зря повелитель предупреждал его, чтобы он ни в коем случае не раздражал Лю шишу. Пожалуй, хорошо, что тот не любит стихи.

– Никто в этой школе не смеет перечить мне или называть злым. Вставай! Ты должен отработать свое наказание на тренировочном поле! Или хочешь, чтобы все смеялись над тобой и твоим папочкой?

Мальчик недовольно насупился, но поднялся на ноги и, стараясь не морщиться от неприятной боли в отбитой попе, пошел вслед за злым духом, мысленно молясь, чтобы тот его не сильно побил. Говорил же папочка, что Гуйгуй еще пострадает за свой длинный язык. Правильно он делал, что прятался все это время от людей.

Цингэ все еще не отошел от ярости и молча шел по тропинке, когда вдруг перед ним возник знакомый силуэт в одеждах цвета цин, прикрывающий лицо веером.

– Лю шиди, как прошла встреча? – Шэнь Цинцю не мог не вмешаться в происходящее, тем более что это свидание было делом рук Ло Бинхэ с его согласия. Самого полудемона он отослал, потому что тот сейчас был бы для лорда как красная тряпка для быка. – Выяснил что-то серьезное?

Лорд пика Байчжань никогда не посмел бы орать на лорда пика Цинцзин, потому что слишком уважал и вообще… От взгляда на зеленые одежды ярость начала утихать, и он уже более спокойно произнес:

– Этот гость. Он просто хотел осмотреть школу и почитать стихи. К счастью, серьезной угрозы этот демон не несет.

– О-о-о-о-о… – Цинцю опустил веер и улыбнулся. – Я рад, что все так удачно вышло. А что это за малыш? – он обошел Лю Цингэ и наклонился над мальчиком. – Шиди, мне кажется, тащить его на тренировки – плохая идея. Не думаю, что его учитель будет благодарен за твое вмешательство. Если мальчик провинился, пусть сам его накажет. Согласен? – Шэнь погладил ребенка по голове и неожиданно достал из рукава конфету на палочке. Их так любил Бинхэ, что он привык носить с собой запас на всякий случай.

Цингэ понял, что переборщил с карательными мерами в отношении неизвестного пацаненка, поэтому только царственно кивнул и отвернулся.

– Ну вот… Лю шишу больше не сердится. Ты не виноват. – Цинцю улыбнулся малышу. – У него был серьезный разговор с демоном, он не хотел тебя обидеть. Беги!

Мальчонка опасливо покосился на лакомство и, быстро развернувшись, убежал прочь.

– Ну вот видишь, шиди, – мужчина посмотрел на лорда. – Все хорошо. В конце концов, ты его только сильно напугал, но не покалечил и не убил. Пойдем, я провожу тебя до площадки.

***

Отправив буйного бога войны тренироваться, мужчина отправился в свою хижину, огорченный, что свидание не просто провалилось, но и могло привести к неприятным последствиям.

– Учитель, ну как все прошло? – в хижине его ждал взволнованный Бинхэ.

– Плохо. Шиди как с цепи сорвался. Еще и пацаненка какого-то чуть не прибил. – Шэнь тяжело вздохнул, опустился в кресло и закрыл лицо веером, скрывая досаду на одного непонятливого лорда.

– Я всегда знал, что у него не все в порядке с головой. – тяжело вздохнул Бинхэ. – Значит, придется искать ему кого-нибудь более настойчивого и такого же бешеного, как он сам. – тут демон задумался. – Какого-то пацаненка? Разве учитель не знает всех, кто учится в школе?

– Это невозможно. Другое дело, что все, кто учатся, знают меня. А он будто видел впервые. Странные вещи творятся на хребте Цанцюн. Впрочем, он может быть слугой и не совсем осведомлен о происходящем тут. – лорд устало закрыл глаза. – Хорошо бы вернуться назад в лес и не думать о проблемах. Бинхэ, мы сегодня будем ужинать? Или я сразу пойду спать.

– Шицзунь, простите своего никчемного ученика, сейчас я все соберу. – засуетился Бинхэ, споро накрывая стол для любимого.

В доме Му Цинфана вечер был не из самых приятных. Конечно, день можно было бы счесть довольно удачным, если бы в дом не забежал заплаканный Сяогуй.

– Папочка, прости! – он бросился к отцу, заливаясь слезами. – Я просто хотел принести воды… а потом господин бежал и уронил меня, а ты всегда говоришь… что быстро бегать опасно… я сказал… а он как начал кричать, что он лорд и у папочки будут проблемы…

– Успокойся, малыш, все хорошо. – лекарь ласково поглаживал сынишку по голове, пытаясь успокоить. – Ну хочешь, я ему отварчик дам, чтобы он неделю не покидал уборную? Сразу запомнит на кого орать не следует. – Он с тихим негодованием в душе наблюдал за тем, как демоненок, помотав головой, прижался ближе. Будь его воля, он бы своими руками закопал ту тварь, что посмела обидеть его сынишку, к которому лекарь прикипел всей душой. Но такой поступок может подвергнуть опасности и его, и Сяогуя. – Гуйгуй, а ты не помнишь – этот злой лорд говорил, как его зовут?

– Другой мужчина с веером сказал, что он шиди и Лю шишу, а потом достал из рукава странную штуку, и я убежал.

– Бедный малыш. Досталось тебе сегодня. – Му Цинфан прижал ребенка покрепче. – Ты есть хочешь? Я приготовил очень вкусное мясо и рис, а еще сладкий чай. Ну что ты. Не плачь, ты же мужчина и вырастешь сильным могучим демоном.

– А если буду плакать, то опозорю папочку? И все будут над нами смеяться?

– Ты никогда не опозоришь меня, малыш. А тот, кто посмеет смеяться, будет горько плакать, когда его настигнет вражеская стрела или меч и ему срочно понадобится помощь. Запомни: теперь ты не брошенный в лесу демоненок. Ты сын уважаемого лекаря, и опозорить себя сможешь только подлостью или предательством.

Му Цинфан хмуро смотрел на спящего сына. Его личный счет к Лю Цингэ рос с огромной скоростью, и когда-нибудь он найдет способ отомстить за каждую слезинку сына.

***

Лорд пика Байчжань после тренировки отправился не домой. Его по-прежнему волновали отношения между Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю. Вчера он пристально изучил шисюна, а сегодня хотел взглянуть на повелителя демонов.

Мужчина подошел к Бамбуковой хижине и, улучив момент, когда ученик уносил посуду после трапезы, подошел к нему.

– Не ждал, ублюдок? – и усмехнулся.

– До вас мне далеко, Лю шишу. Мне бы никогда даже в голову не пришло обидеть невинное дитя из-за того, что у меня сорвалось свидание. – Бинхэ гордо вскинул подбородок. – Шишу хотел узнать что-то?

– Свидание? К-какое свидание? – Цингэ непонимающе смотрел на стоящего перед ним парня. – Грязный демон, это ты подстроил? Как ты посмел втянуть в это своего невинного учителя? Это была просто встреча… Или нет? – лорд пристально вгляделся в затуманенные алой дымкой глаза демона и пульсирующую печать на лбу.

Ло Бинхэ, бесспорно, был красавцем. Его тело с великолепной мускулатурой превосходило тела людей и даже самого Лю Цингэ, хотя тот не был слабаком. В момент в голове пронеслись строки «Сожаления…» и он нехотя мазнул взглядом по верху штанов повелителя демонов. Если все правда, что же у него там… и как похожий на фарфоровую статуэтку Шэнь справляется с этим. Он встряхнул головой, прогоняя наваждение. Сейчас важнее выяснить – что это за свидание и почему Шэнь Цинцю обманул его.

– Ваша красота и мощь свела с ума не одного демона в моем царстве. Разве не справедливо было бы дать им увидеть вашу истинную натуру и разочароваться сразу, чем увязать в таком бесперспективном занятии, как глупое поклонение богу войны, до сих пор не познавшему чувственной любви? Кстати, как вы отнесетесь к встрече с еще одним моим знакомым? Он не только смелый благородный демон, но и очень опытен в делах страсти… С ним вы позабудете о всех битвах, кроме одной… – Бинхэ явно издевался над своим шишу.

– Бесстыдник! Да ты… Как ты смеешь! О чем только думает твоя тупая голова? Как может шиди терпеть тебя рядом? Ты оскорбляешь его одним своим присутствием! Сражайся, ублюдок!

Гнев полностью поглотил Лю Цингэ, и он кинулся на полудемона.

Однако добраться до парня ему не позволил лорд Цинцзин, с трудом отразивший удар и вставший перед Бинхэ, чтобы закрыть ученика собой.
– Ло Бинхэ, Лю шиди, что с вами сегодня происходит? – строго спросил он, разглядывая разгоряченных соперников.

– Учитель…

– Быстро в дом, Бинхэ. Лю шиди, я не понимаю, что с тобой происходит? Ты все чаще пытаешься дергать тигра за усы. Какой пример ты показываешь своим адептам?

– Шэнь шисюн, это демоническое отродье провоцирует меня, а вы ему потакаете? Он заявил, что вы вчера пригласили меня на свидание с демоном… Мне горько, что такой чистый и безупречный лорд, как вы, изволит издеваться над своим коллегой и другом. Скорее, ученики будут смеяться над тем, что я вам доверился. – Цингэ с укором посмотрел на Цинцю, развернулся, вскочил на меч и отправился в сторону пика Байчжань.

– Ло Бинхэ? – Шэнь обернулся в сторону ученика. Его брови нахмурились, а глаза выглядели печальными. – Зачем ты сказал Лю шишу правду? Ты хотел выставить этого учителя дураком в его глазах? Я очень расстроен, Бинхэ. Мне нужно побыть одному, не ходи за мной.

Цинцю раскрыл веер и направился в Бамбуковую хижину. Кажется, обустройство личной жизни Лю Цингэ дорого ему обойдется. Хотя пристроить его действительно нужно – не от хорошей жизни он так кидается на людей, а ученики пика Байчжань боятся попасть своему учителю на глаза.

***

Наставник Лю был очень расстроен ссорой со своим шиди, поэтому быстро вернулся домой и прямо в одежде бросился на кровать, чтобы уснуть и чтобы этот проклятый день, наконец, поскорее закончился.

Но, видимо, провидение сегодня было не на его стороне, поэтому стоило ему заснуть, как он увидел его – проклятие всей своей жизни Ло Бинхэ. Тот стоял на коленях перед сидящим учителем и чем-то увлеченно занимался. Так как он сидел к нему спиной, то Цингэ мог видеть только его склоненную голову, рассыпанные по плечам кудри и руку Цинцю, которая лежала у демона на затылке. Зато сам горный лорд сидел к шиди лицом, закрыв лицо веером так, что были видны его скулы, едва припорошенные румянцем, и глаза, слегка расфокусированные и подернутые легкой дымкой. Если приглядеться, то голова Бинхэ все время ритмично наклонялась и поднималась.

Лю удивился, что это за странная поза и почему шисюн не обращает на него никакого внимания. Кстати, лорд пика Байчжань раньше и не знал, что его коллега умеет так краснеть. И тут Бинхэ вдруг негромко застонал и произнес:

– Учитель, вам нравится то, что я делаю? Этот ученик хочет доставить вам удовольствие.

– Бинхэ, – тихо произнес Цинцю, дыша так, словно он слегка запыхался. – Я тебя просил в такие моменты не называть меня учителем. – с его губ слетел легкий стон. – О да… Ты все делаешь правильно. Этому мужу очень приятно…

И тут до Лю Цингэ дошло, чем занимался повелитель демонов со своим шицзунем. Все же литература, попадавшаяся ему, достаточно ярко описывала подобные «уроки» лорда и его любимого ученика. Он покраснел, смутился и вдруг резко проснулся. Его лицо горело, дыхание прерывалось, тело вспотело, а в штанах стало очень тесно – организм недвусмысленно намекал, что ему немедленно нужна разрядка. Кажется, увиденное во сне задело его гораздо больше, чем он думал. Прикусив губу и кляня бесстыдного демона на чем свет стоит, Цингэ развязал пояс, распустил завязки на штанах и рукой взялся за набухший кровью член, настойчиво требующий внимания.

Мужчина закрыл глаза, сжал пальцы и тихо застонал от возбуждения. Он несколько раз с силой толкнулся в руку и не смог сдержать рвущихся изо рта постыдных вздохов, чувствуя, как все тело дрожит от возбуждения. Сердце зашлось в бешеном ритме, перед глазами стояли Ло Бинхэ и его учитель, грудь поднималась от сбившегося дыхания. Цингэ казалось, что от невыносимого удовольствия он может рассыпаться искрами, что оно сведет его с ума и заставит разбиться на хрустальные осколки.

Чтобы не кричать, он поднял вторую руку и крепко вцепился зубами в предплечье, его закрытые ресницы трепетали. Сейчас лорд пика Байчжань представлял собой очень соблазнительную картину. Жаль, на всем хребте не нашлось случайного зрителя, который смог бы ее увидеть и оценить по достоинству.

Лю Цингэ очень хочет… он хочет, наконец, кончить, ему это так нужно, что он уже не сдерживается – рваными движениями водит рукой по стволу, грубо ласкает головку, изредка задевая уретру и слегка морщась от боли. Член, зажатый в сильной, загрубевшей от постоянных упражнений с мечом руке, стоит колом и сильно сочится смазкой. Еще немного, и тело прославленного мечника пронзает молния, по нему проходит мощная судорога, из обжигающе горячего пульсирующего члена изливается семя, жидкое пламя разливается от затылка до самых пяток, вытягивая все силы, оставляя Лю Цингэ обессиленным. Отголоски оргазма понемногу затихают, заставляя мужчину мучительно размышлять о происходящем.

Хотел ли он быть с шисюном или Ло Бинхэ? Нет! Хотел ли он, чтобы его так любили? Да! От этих мыслей где-то внутри стало невыносимо одиноко и тоскливо. Кое-как победив отчаяние, лорд встал с постели, разделся и отправился принимать ванну.

После этого он уже не мог уснуть и отправился опять на место неудавшейся встречи. Или свидания, как назвал его Ло Бинхэ. Неумолимо стыдно было перед пареньком, попавшим ему под горячую руку. Он уж точно не виноват в том, что в последнее время творилось в душе Цингэ и в происках одного бесстыдника. Теперь лорд, кажется, мог понять происходящее – если Бинхэ было так же одиноко, как ему сейчас, и если он действительно испытывал чувства к учителю, а он их испытывал, пусть даже не те, что приснились мечнику в его сегодняшнем сне, то получается, что демон… ревновал своего учителя к нему, Лю Цингэ? Ведь за время отсутствия этого ученика два лорда крепко подружились и много пережили вместе. Но шицзунь всегда был особенным для Ло Бинхэ, к тому же демон был значительно младше заклинателей, хоть и выглядел здоровым детиной и мог положить на лопатки все три мира. Это не мешало ему ревновать Шэнь Цинцю глупо, наивно и совершенно по-детски.

По пути мужчина зашел к главе школы, который с удивлением посмотрел на шиди Лю, поздравившего его со свадьбой и спросившего о рождении сына. Сначала Юэ Цзинъюань не хотел отпускать его домой на пик, но после всех заверений Цингэ, что этот лорд здоров, просто Ло Бинхэ неудачно пошутил, а он попался в ловушку, все же поверил словам шиди, хотя и вызвал Му Цинфана, чтобы получить от него квалифицированные заверения в трезвости ума их коллеги. После этого он заставил лекаря проводить лорда до дома и приготовить успокаивающие отвары.

***

Цингэ бодро шел по дорожке от дома шисюна Чжанмэня, стараясь не показывать следующему за ним мужчине никаких признаков печали или беспокойства. Удивительно, но обычно разговорчивый Му шиди был необычно мрачен и шел в нескольких шагах позади лорда пика Байчжань. Неожиданно Лю обернулся к сопровождающему и вежливо попросил:

– Му шиди, тебе обязательно провожать меня до дома? Мне нужно срочно посетить одно место. Это очень важно для меня.

– Приказы главы не обсуждаются, Лю шисюн.

– Но он же не сказал идти сразу домой. Мне очень важно попасть туда… Ло Бинхэ…

– Хорошо, я сопровожу вас туда, куда вам необходимо. – Му Цинфан раздраженно поморщился. С того дня как Сяогуй встретился с горным лордом, он словно вернулся в день их первой встречи: категорически отказывался выходить на улицу, испуганно вздрагивал, когда за лекарем приходил очередной пациент… И виновник его состояния сейчас просит куда-то еще его сопроводить, из-за чего он явно задержится, и малыш будет волноваться. – Вы хотите зайти в хижину к лорду Цинцзин?

– К шисюну Шэню? – Цингэ озадаченно посмотрел на лекаря. Поведение того неуловимо изменилось, но причины он не понимал. – Нет. С горным лордом пика Цинцзин у нас сегодня вышла размолвка. Он слишком потакает одному бесстыднику. Вчера Шэнь Цинцю назначил мне встречу с одним из гостей. Тот стал говорить странные вещи, и я сорвался. А потом Ло Бинхэ сказал, что это было свидание. И шисюн знал это и сказал мне неправду! – мужчина злился, но пытался сдерживаться. – Но все это неважно. Хуже другое. Там, в кустах, я столкнулся с неизвестным мальчишкой. Я был разъярен и напугал его. А теперь не могу найти, чтобы извиниться. Он говорил мне про отца, что он самый смелый и самый главный тут. Но шисюн Чжанмэнь сказал, что у него нет сына. И как мне найти этого ребенка? Может, я встречу его на том месте и смогу извиниться. В последнее время у меня проблемы с ци… я с трудом сдерживаюсь, но не могу понять, в чем причины. Вам я могу сказать, вы лекарь, но если об этом узнает кто-то еще… Поймите, мне важно найти того ребенка.

– Чтобы сам горный лорд пика Байчжань извинялся перед каким-то учеником? Могу вас уверить, что ко мне вчера не приносили никого в полуживом состоянии, так что думаю, этот ребенок вполне сможет выжить и без ваших извинений. – ледяным тоном ответил лекарь, внутренне сгорая от злости. – К тому же я не могу позволить лорду, у которого проблемы с ци, говорить с адептами. Знаете ли, не хочу, чтобы их смерть от вашей руки была на моей совести.

– Но ведь Му шиди будет рядом. К тому же я не собираюсь никому угрожать. – Цингэ пристально посмотрел на упрямого лекаря. – Сегодня произошло… еще кое-что, перед чем мой титул – жалкое ничто. Я признаю, что был горд и излишне самоуверен. Если вы не хотите со мной идти, то давайте отправимся на пик. Ничто не помешает мне заняться поисками ребенка завтра… Обещаю, что переверну весь хребет, но найду его. Даже если мне придется ради этого помириться с шиди Шэнем и его упертым демоном. После этого я планирую уйти в гору для самосовершенствования, но перед этим мне обязательно нужно извиниться. Дети растут быстро. К моему возвращению мальчишка может озлобиться или получить какие-либо комплексы. Посмотрите на Бинхэ. Это нельзя оставлять вот так.

– Вы в своем праве, Лю шиди. Я сопровожу вас до того места, но не более. Потом вы отправитесь отдыхать и продолжите свои поиски только на завтрашний день. – сдался Му Цинфан.

Лю Цингэ кивнул и быстрым шагом направился к знакомым кустам ивы.

Но дойти до нужного места у них так и не получилось. Стоило пройти половину пути, как Цингэ услышал отчаянный крик и почувствовал резкую боль в спине.

– Не трогай папу! – сжимая в руке камень, на него смотрел с отчаянной решимостью знакомый демоненок.

Лорд Байчжань недоуменно смотрел на мальчишку.

– Папу? Малыш, но я не знаю твоего папу… Его здесь нет… Стой, не уходи, мне нужно тебе сказать…

– Отойди от папы! – громче закричал мальчишка, бросив камень в злого мужчину.

– Лю шисюн, пока вы вновь не сорвались и не наломали дров, разрешите представить вам моего приемного сына – Му Сяогуя. – решил прервать занимательный диалог лекарь, жестом подзывая ребенка к себе. – И, поверьте мне на слово, если вы хоть как-то посмеете обидеть его еще раз, искажение ци покажется вам раем.

Сяогуй подбежал к отцу и взял его руку, с опаской поглядывая на опасного лорда.

– От лица своего сына я принимаю ваши извинения, хотя мне было бы интересно понаблюдать, как вы переворачиваете реки и моря в попытках его найти. А теперь мне хотелось бы выполнить приказ главы и отвести вас домой.

Лю Цингэ на несколько мгновений замер, усваивая новую информацию, потом вежливо поклонился мальчику и произнес:

– Му Сяогуй! Прими мои извинения за вчерашнее. Я виноват перед тобой. И еще: позволь выразить восхищение твоей храбростью, с которой ты кинулся защищать отца перед противником, который превосходит тебя. Ты вырастешь настоящим воином, это тебе говорю я – бог войны с пика Байчжань. Твой отец может гордиться тобой.

После этого мечник посмотрел на лекаря и добавил:

– Му шиди, идемте. В силу сложившихся обстоятельств нужно как можно скорее отпустить вас домой. – лорд повернулся и первым пошел по тропинке.
– Этот дядя опаснее раненого тигра. – Сяогуй насупленно смотрел вслед мужчине, но руку отца не отпускал.

– Мы не боимся никаких тигров. – Му Цинфан потрепал сынишку по голове. – Никто никогда не рискнет настроить против себя главного лекаря... А теперь, когда у меня есть такой замечательный защитник, и подавно.

Возвращение домой прошло благополучно. Цингэ выпил отвары, приготовленные Цинфаном, дождался, пока они с мальчиком уйдут, упал на кровать и заснул без сновидений.

***

Наставник Шэнь вернулся домой из рощи, по-прежнему игнорируя своего непутевого ученика. Случилось немыслимое – он поссорился с шиди. И хотя тот был невыносим, невольное соучастие в подготовке свидания грызло мастера изнутри. Мало того что он помог Ло Бинхэ, так еще подал ему дурной пример. Резко сложив веер, Цинцю направился к кровати.

***

Лю Цингэ спал довольно долго. Когда же проснулся, то, открыв глаза, не понял, где находится.

– Учитель вчера сильно расстроился после ваших слов, шишу. – вкрадчиво проговорил Бинхэ, но его рассерженный тон никак не вязался с довольным лицом и красным пятном на шее. – И мне вчера пришлось о-о-очень долго успокаивать его. А теперь вернемся к вашему свиданию.

Бог войны возмущенно дернулся, но скоро понял, что упакован в очень компактный сверток из одеяла. – Лю шишу, вам нужно хотя бы попытаться пообщаться. И не срывайтесь, пожалуйста, на бедных детей. Кстати, вот и ваш собеседник на этот день. – он указал на высокого демона. – Познакомьтесь, это Сэлан. Сегодня он будет вас развлекать. Сэлан, это тот замечательный Лю шишу, о котором я тебе говорил. Не обращай внимания на его вид, он просто обнимательный маньяк, и, чтобы никого не смущал, пришлось немного поколдовать. Ладно, я вас оставлю, хорошего свидания. – он подмигнул горному лорду и вышел из комнаты.

Цингэ окинул презрительным взглядом находившегося перед ним демона и отвернулся. Он не желал общаться ни с кем. Больше всего хотелось исчезнуть, и он всерьез стал задумываться об уходе в гору для культивации.

– Господин Лю, я правильно понимаю, что причины вашего текущего… состояния далеки от тех, которые озвучил повелитель? – миролюбиво уточнил демон. – Я мог бы развязать вас, но я наслышан о нраве бога войны и беспокоюсь за свою безопасность.

– Повелитель? Ах да… – Цингэ бесстрастно посмотрел в лицо демону. – Развяжи. Я не причиню тебе вреда, если ты не будешь набрасываться на меня и болтать про стихи. Понимаю – тебя заставили, это работа. Обещаю даже пообщаться с тобой час или два, чтобы не доставлять неприятностей. Но потом мы мирно разойдемся, чтобы больше никогда не увидеться.

– Что ж, меня это вполне устраивает. – кивнул Сэлан и принялся развязывать веревки, стягивающие покрывало. – Как вы относитесь к прозе? – он хохотнул, поймав убийственный взгляд. – Ну уж тема оружия должна быть вам близка.

Лю Цингэ был рад освободиться. Правда, проклятый ублюдок доставил его в нижних одеждах, не позаботившись о последствиях, поэтому он сделал вид, что так и положено, и с царственным видом уселся напротив своего визави, чтобы продолжить общение. Выдержав положенные два часа, он поклонился, встал на меч и направился к дому.

Дома его уже ждала ненавистная парочка.

– Лю шишу, как прошло ваше свидание? – подчеркнуто невинно спросил Бинхэ.

– Бинхэ, ты посмел отправить своего шишу на свидание в нижних одеждах? – Цинцю густо покраснел и спешно закрыл лицо веером. – шиди, прости этого наставника, он не досмотрел за своим учеником.

Цингэ мрачно посмотрел на лорда и прошипел:

– Что мне ваши извинения, Шэнь шисюн. Ночная кукушка дневную все равно перекукует. – он выразительно посмотрел на красное пятно на шее демона. – Кажется, «Сожаления горы Чунь» не так уж и неправдивы…

Лорд пика Цанцюн холодно посмотрел на коллегу и высокомерно произнес:

– Вам лучше знать это, шиди. Ведь Лю Минъянь писала их явно не без вашего участия, лорд Байчжань.

Цинцю знал, куда можно ударить, чтобы ответ выглядел достойно, и этим убил коллегу наповал.

– Сестра? – Цингэ враз потерял все величие и надменность. Он растерянно смотрел на гостей. – Минъянь… пишет такое? Нет! Ты… Вы… оба… не смеете оскорблять мою сестру… Я! – и бог войны немедленно вызвал Чэнлуань. Раньше он никогда не поднял бы его против Цинцю, но сестра… и оскорбления… и эти свидания… все должно иметь границы!

– Лорд Лю Цингэ, – рядом прозвучал холодный голос Му Цинфана. – неужели память ваша так коротка, что вы уже забыли о последствиях своей горячности?

– Му шиди? – мужчина оглянулся на неизвестно откуда появившегося лекаря. Меч упал и звякнул о камни. – Я не забыл. Но и клеветать на Минъянь я не позволю. И что это за безумные идеи со свиданиями? Хотите сказать, этому бесстыжему демону позволено творить на хребте Цанцюн все, что ему заблагорассудится?

– Насчет свиданий я согласен с юным демоном. Недавно я нашел интересный трактат, в котором говорилось о взаимосвязи потоков ци с накоплением потоков ян в организме. Переизбыток ян вызывает катастрофическое искажение ци. Посему как лекарь я настоятельно предписываю вам найти партнера. А насчет «Сожалений горы Чунь» – это вполне добротная история, и не пристало автору ее стыдиться, кем бы он или она не были.

– Му шиди. – Цингэ обалдело посмотрел на мужчину. – Вы читали это непотребство? Считаете его нормальным? Я видел только мельком, но то, что там есть… Это… И моя сестра… она девушка…

– Что совсем не мешает ей по ночам заниматься этими самыми непотребствами с Ша Хуалин – совсем тихо добавил Бинхэ, но так, чтобы шишу не услышал.
От замечания ученика Цинцю покраснел, опустил глаза и закрылся веером, предварительно хлопнув им демону по губам.

– Покажите хоть одного человека на пиках, кто не читал этот труд даже мельком… – лекарь смотрел на присутствующих спокойно и уверенно.
Лю Цингэ вдруг покраснел и ответил твердо:

– Это я. Видел, когда отбирал у учеников, но не более. Увиденное позволило сделать выводы. Считаю, что адептам гораздо полезнее тренироваться с мечом.

– Му шиди, – Цинцю перебил излияния коллеги. – Вы говорите, что у Лю шиди проблемы с ци? Ему нужен партнер? Значит, интуиция не подвела моего ученика. Вот только практика и статистика показывают, что богу войны нет равных. Даже демоны не выдерживают свидания с ним. Поэтому найти для него партнера во всех трех мирах очень сложно. Кто бы мог оказать шиди подобную услугу... Ума не приложу.

– Думаю, лорду нужно на время смирить свой норов, пока это все не привело к катастрофическим последствиям.

– И как это сделать? Может, Му шиди окажет всему хребту Цанцюн неоценимую услугу и возьмется проследить за лордом Байчжань. Ну… пока не подыщется необходимый партнер. – Цинцю с интересом посмотрел на лекаря. – Вы все-таки врач. У вас золотые руки и железный характер.

– Шэнь шисюн, я предполагаю, что наставник Лю сам прекрасно может оценить последствия своего упорства и не доведет себя до летального исхода, не отрывая лекаря от его прямых обязанностей. – «и сына» смог прочитать Цингэ в его глазах.

– Мне очень приятно знать, что Му Цинфан считает меня не утратившим здравый смысл и способным противостоять собственным слабостям. Но я хотел бы попросить прекратить эти свидания. Они ни к чему хорошему не приведут. Шэнь шисюн, уймите своего ученика. Иначе я точно за себя не отвечаю. – он развернулся и направился в дом. – Му шиди, зайдите, мне нужно с вами посоветоваться.

– Что ж, спокойного вам вечера лорд Шэнь, Ло Бинхэ. – лекарь слегка поклонился и поспешил за мужчиной.

Зайдя в дом, Лю Цингэ скрылся за ширмой и, наконец, оделся. Потом вышел, подошел к шкафу и достал оттуда небольшой деревянный меч.

– Вот. – мужчина протянул его Цинфану. – Это для вашего сына. Он приносит удачу. Я сам когда-то тренировался с ним. Чтобы он и правда мог защитить отца. – лорд улыбнулся и стал по-настоящему красив, ничем не напоминая яростного бога войны. Ведь его сестрой не зря была сама Лю Минъянь. – И… если он захочет. Могу дать пару уроков. Несложных.

– Благодарю вас лорд Лю. – Му Цинфан взял меч и слегка улыбнулся. – Думаю, ваш подарок придется ко двору. Насчет уроков я поговорю с Сяогуем, но тут уж как он сам решит, все-таки от людей Гуйгуй видел мало хорошего.

Цингэ кашлянул и тихо произнес:

– Простите, Му шиди, за вопрос. Сяогуй… он… демон? Или мне так показалось? Как же вы обрели друг друга? Не думайте, я не против демонов. – поспешно добавил он. – Кроме одного известного вам бесстыдника.

– Да, он демон. Как встретился? Я нашел его в лесу, когда ходил за травами, слабого и истощенного. Его семью убили люди, а сам он долго бежал, пока не заблудился окончательно. Признаться честно, в день встречи с вами он впервые вышел на улицу прогуляться. – Лекарь помрачнел. – Лю Цингэ, я буду честен: в тот день я готов был вас убить… и если я еще раз увижу малыша в таком состоянии, я это сделаю!

– Шиди, я уже извинился, но повторю еще раз – я не хотел обидеть ребенка. В последнее время, кажется, всё против меня. Обещаю, что не обижу вашего сына. Лучше пойду снова убью пару-тройку демонов. – лорд улыбнулся и поклонился. – Спасибо за помощь и за беседу. Жду ответа Сяогуя.

***

Через несколько дней Цингэ тренировал самых младших послушников на площадке, когда краем глаза заметил в прилегающем к ней лесочке какое-то движение. Опасности не ощущалось, поэтому мужчина решил просто понаблюдать, не показывая, что заметил кого-то. Через несколько минут из-за дерева показалось личико Сяогуя. В руках он сжимал подаренный ему меч.

Лорд улыбнулся и исподволь, обучая и поправляя адептов, стал приближаться к этому месту. Когда он достаточно приблизился, то улыбнулся и мягко посмотрел на ребенка.

– Хочешь присоединиться? – лорд сделал приглашающий жест.

Мальчик в ответ медленно кивнул и вопросительно посмотрел на мужчину.

Цингэ обернулся к адептам:

– Дальше занимаетесь самостоятельно. – потом повернулся к Сяогую. – Ты знаешь, что будет сложно? Чтобы научиться защищать отца, придется терпеть усталость и даже боль… Тренироваться через «не хочу»?

Мальчик снова кивнул и, ухватив меч на манер палки, немного поежился под недовольными и насмешливыми взглядами более взрослых парней.
Наставник посмотрел на учеников многозначительным взглядом, потом тихо добавил, чтобы слышал только ребенок:

– Привыкай! Ты не такой, как все, и на тебя часто будут смотреть осуждающе, ненавидеть или смеяться. Ты должен быть сильнее их и ради отца найти в себе силы, чтобы все это преодолеть. Я и Му шиди не всегда сможем быть рядом, поэтому тебе надо уметь постоять за себя. У нас в школе уже есть пример того, как один демон поставил на место всех, кто его обижал. Ты слышал про Ло Бинхэ?

– Повелитель Ло… – глаза мальчика восхищенно заблестели. – Он самый сильный во всех мирах! Каждый мечтает стать таким, как он!

– Ну так вот. Когда он пришел к нам, то был гораздо слабее тебя. И его тоже задирали. Но ради учителя он все преодолел. Ты демон, ты сильнее людей, у тебя изначально больше преимуществ. И я научу тебя ими пользоваться! Сначала попробуем правильно держать меч! Вот так… молодец! А теперь немного физической подготовки!

Когда тренировка закончилась, лорд проводил ребенка до дома и назначил время следующего занятия. После этого он развернулся и отправился к Юэ Цзинъюаню, который назначил ему встречу.

Му Цинфан, смешивая мазь, с легкой улыбкой наблюдал, как Сяогуй активно машет мечом.

Все-таки доверить сына лорду было не самой плохой идеей.

– Гуйгуй, иди сюда, намажем мышцы, а то завтра все будет болеть.

***

Лю Цингэ уже несколько месяцев занимался с маленьким демоном. Этот малыш ему нравился. Ради него он пару-тройку раз наступил на горло своей гордости и пригласил на тренировочную площадку Ло Бинхэ. Через Шэня Цинцю, конечно. Восторгу пацаненка не было предела. После таких встреч он готов был рубить в кашу всех врагов, каких встретит. К счастью, король демонов с ребенком вел себя корректно, лишних выпадов себе не позволял. Неизвестно, что его сдерживало – то ли цыплячий возраст подопечного шишу, то ли сам лорд Шэнь, величественно возвышающийся на краю площадки.

Сяогуй с каждым днем расцветал все больше и даже иногда общался с учениками из школы. Но однажды он просто не появился дома после тренировки, даже когда наступила темнота.

Лорд Байчжань в этот день задержался с учениками. Приближались предварительные экзамены у адептов, поэтому он не смог проводить Сяогуя домой. Уже поздно вечером мужчина отпустил всех и решил отработать некоторые удары мечом.

Неожиданно его тренировку прервал Му Цинфан

– Где он? – глаза лекаря горели яростью.

– Кто? – Лю непонимающе смотрел на шиди. – Кто-то обидел Сяогуя? Скажи мне, и я его накажу! – лицо мужчины потемнело.

– Не прикидывайся. – прорычал ему в ответ лекарь. – Что ты опять сделал с моим сыном?

Яростный, с темными от нахлынувших эмоций глазами на бледном лице, Му Цинфан был очень красив. Лю Цингэ залюбовался, глядя на него.

– Шиди считает этого лорда глупым? Он полагает, что учитель может причинить вред своему ученику? – Цингэ нахмурился и сурово глянул на собеседника. – Мы позанимались, он ушел домой, только сегодня я его не смог проводить. Это все. Спроси любого, я с утра тут нахожусь и еще не отлучался. Даже не ел.

– Он ушел один?

– Да. Как обычно. Гуйгуй не особо дружит с адептами, чтобы водить их домой.

– О небеса! – Му Цинфан всплеснул руками и тут же помчался прочь.

***

Страшно... Темно и страшно... Сяогуй шел домой, когда ему на голову накинули ткань и куда-то потащили. А потом крепко связали... И он слышал, что неизвестные хотят избавиться от демонического отродья: принести в жертву в ритуале, призванном поработить повелителя Ло.

Когда шиди убежал, Лю Цингэ убрал меч в ножны и задумался. Вряд ли на территории школы появился бы кто-то чужой. Значит, это адепты. Неважно с какого пика. Вряд ли им нужен живой демон. Значит, малыша нужно срочно спасать. Он отправился по тропинке, по которой они обычно возвращались с Сяогуем. В одном месте явно чувствовалось присутствие духовной силы, а за деревьями была мятая трава. Нашлась и дорожка, по которой тащили что-то тяжелое.

В итоге она привела к пещерам, расположенным на склоне горы. Охраны снаружи не было, а внутри слышалось непонятное пение. Цингэ тихо пробрался внутрь. Фигуры в серых балахонах столпились возле алтаря, на котором лежал одурманенный чем-то Сяогуй. От вида беспомощной фигурки, лежащей на холодном камне, у лорда вдруг проснулась вся его ярость и одержимость. Последнее, что могли видеть приверженцы культа, – безумно красивое зрелище: бог войны, несущий возмездие. Правда, длилось оно недолго. За несколько минут Лю Цингэ уничтожил всех, кто был в пещере, а жрецу отрезал руки и ноги, прижег факелом, потом связал и бросил. Это для главы и тех, кто будет расследовать последствия похищения.

Не обращая внимания на то, что все тело и одежды были покрыты кровью, Лю взял мальчишку и направился в дом лекаря. Таким он и появился на пороге перед Му Цинфаном.

– Гуйгуй? – взволнованно спросил лекарь. – Ты в порядке? – мальчик ни на что не реагировал. – Шиди, что произошло?

– Его похитили и хотели принести в жертву. Чем-то накормили или напоили, но это уж Му шиди виднее. Этот лорд их убил и принес Сяогуя. Или вы по-прежнему считаете меня его обидчиком? – Цингэ усмехнулся. – А сейчас мне пора к шисюну Чжанмэню. Надо узнать, кто посмел творить подобное у нас под боком. Надеюсь, вы сумеете помочь малышу… Этот учитель волнуется за него не меньше вашего.

– Я ваш должник, лорд Лю Цингэ. – лекарь аккуратно забрал ребенка. – Как я могу выразить вам свою благодарность?

– Вылечить Сяогуя как можно быстрее и вернуть на тренировочное поле. Я тоже виноват – не проводил его. До встречи! – лорд повернулся и направился к дому Юэ Цзинъюаня.

***

На следующий день демоненок снова пришел на тренировку, удивив Цингэ.

– Шицзунь, я хотел поблагодарить вас за то, что вы спасли меня. – церемонно поклонился мальчик. – Папочка передал вам в благодарность отвар собственного приготовления, он поможет временно ста-ста... Сделать хорошей вашу ци.

– Этот лорд благодарен тебе и твоему отцу. Но разве ты уже можешь заниматься?

– Я должен стать сильнее, как учитель.

Сказанное демоненком внезапно пронзило горного лорда, как молнией. Где-то он уже слышал подобное. Во рту немедленно пересохло, но он постарался ничем не выдать своих ощущений.

– Хорошо. Тогда этот учитель постарается помочь тебе. Но смотри, сегодня не переусердствуй!

Показав мальчишке несколько упражнений, Цингэ взял меч и тоже стал заниматься, прогоняя из головы картинку с Цинцю и Ло Бинхэ. Нет, с ним такое не случится. Ни за что. Это просто совпадение.

***

Несколько лет спустя.

– Учитель!

Если бы кто-то раньше сказал лорду Байчжань, что он будет прятаться от своего цветка мейхуа(2), он бы порезал нахала на много маленьких кусочков. Но теперь невинный цветок вырос и озаботился гармонией каналов ци у своего шицзуня.

– Гуйгуй сегодня очень активен. – Му Цинфан отпил чай и насмешливо посмотрел на спрятавшегося лорда.

– Му шиди, зачем вы дали ребенку прочитать тот трактат про связь энергии ци с накоплением энергии ян в организме воина?

– А чья это вина? Вы не следуете предписаниям и уже два раза были на грани катастрофы. На текущий момент единственный, кого вы слушаете, это Гуйгуй.

– Шиди...

– Или вы думаете, что я лично буду бегать за вами с напоминанием о том, что пора обнажать меч?

– Цинфан, прости, я совсем забыл об этом. Сам понимаешь, за адептами нужен глаз да глаз.

– Что будет, если я не успею? – тяжело вздохнул лекарь.

– Хорошо, если тебе так проще, пусть за мной бегает этот будильник. Кстати, когда ты ему уже скажешь?

– С ума сошел? Я не хочу развращать своего сына.

– Ты дал ему этот глупый трактат…

– Это научная работа…

– То есть работу ему читать не рано, а узнать, что мы любим друг друга и занимаемся самосовершенствованием – так он все еще малыш?

– Он еще не готов познать ЭТУ сторону любви. – лекарь улыбнулся и отставил в сторону чашку. – Итак, больной, как поживают ваши… потоки?

– О-о-о-о… уважаемый лекарь, я безмерно страдаю… мне просто невыносимо… больно видеть тебя и не иметь возможности коснуться или поцеловать. Снизойдите до этого больного и помогите ему облегчить тяжелое состояние.

– С превеликим удовольствием… Ты же запер дверь?

– Не успел… этот цветок слишком дикий и настойчивый. Я спешил укрыться.

Му Цинфан с улыбкой посмотрел на веселящегося любовника… Нет, скорее, любимого. Когда это началось? Когда Гуйгуй, окончательно влюбленный в силу и мощь учителя, начал приводить отца на тренировки? Или когда лекарь, наплевав на опасность, помогал лорду Байчжань усмирять взбесившиеся потоки ци? Уже и неизвестно… Улыбнувшись, он аккуратно запер дверь и приблизился к мужчине.

***

Сяогуй с веселой улыбкой наблюдал за тенями в окнах. Наконец-то у него появится второй отец. Еще более сильный, чем Му Цинфан. Да, для этого ему пришлось постараться: рассказывать папе каждый день, какой лорд Лю смелый, мужественный и хороший… А сколько демонов он отвадил от будущего отца, пока догадался, что всех их посылает повелитель Ло. Но с главой демонов они тоже договорились: пара капель зелья, блокирующего выход ян, налитого в чай Ло Бинхэ, – и больше Лю Цингэ не трогали. Правда, пришлось пригрозить, что в следующий раз зелья будет столько, что нефритовый меч повелителя никогда не пойдет в бой. Слава небесам, что Ло Бинхэ лишь посмеялся и сказал, что злобный ханжа будет достаточно наказан самим наличием такого приемного сына. Демоненок хмыкнул, вспоминая об этом, и побежал на тренировку.

Примечания:

(1) танка Рубоко Шо
(2) слива мэйхуа 梅花– зимний цветок, который входит в число «четырех благородных» растений Китая. Ее цветение приходится на конец зимы – начало весны. Она символизирует такие качества благородного мужа, как стойкость, достоинство, скромность.

Пэйринг и основные персонажи: Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа
Рейтинг: R
Жанры и предупреждения: Слэш, Романтика, Драма, Повседневность
Размер: 36174 ~ 20 страниц
Описание: История об утраченном, его поисках и неожиданных возвращениях. И о Шан Цинхуа, вновь ставшим Самолётом.

ЧитатьУ каждого человека, каждого живого существа есть дорога, по которой он идёт. Пути сходятся и расходятся или же идут параллельно. Но также существует и выбор — свернуть направо или налево? Вернуться или остаться? У каждого есть своя судьба, но кто сказал, что её невозможно изменить?

Всё решает только собственный выбор. Он же определяет и то, доведётся ли двум людям встретиться вновь, или же их жизненные пути разойдутся навсегда.

Каждый сам определяет свою судьбу. И никогда нельзя сказать, что выбранный путь неверен.

Шан Цинхуа кое-как соскрёб себя с дивана, заменяющего ему кровать. Можно было бы, конечно, и ещё дольше поспать, но смысла в этом особого нет. Да и новая глава сама себя не напишет. А читатели, несомненно, жаждут узнать, что произошло дальше в его романе — этом выкидыше современной литературы.

Кое-как, запнувшись по пути за очередную упаковку лапши быстрого приготовления и снеся небольшую башню из всё тех же упаковок, Шан Цинхуа доковылял до ванной. Настроил воду на слегка прохладную — иначе он бы попросту не проснулся окончательно — а для того, чтобы включить ледяную, надо быть мазохистом. За последним точно не к Шан Цинхуа. Глаза от холода сразу же перестали слипаться, а мысли в голове пришли в порядок. Более или менее.

Шан Цинхуа поднял голову и уставился в зеркало. Из отражения на него немного сонно взирал кто-то смутно-знакомый, но забытый давным-давно за ненадобностью. Совершенно чужой человек с абсолютно другим лицом. Шан Цинхуа медленно прикрыл глаза и распахнул их снова.

Зеркало по-прежнему отражало незнакомца.

И тогда он, наконец-то, вспомнил.

Он — не Шан Цинхуа. Шан Цинхуа — это персонаж одного из его романов, «Пути гордого бессмертного демона». Шан Цинхуа — это всего лишь жалкий неудачник на побегушках у слишком идеального ледяного демона, Мобэй Цзюня.

Сян Тянь Да Фэйцзи как-то совсем жалко рассмеялся и уткнулся лицом в ладони.

Глупый автор, Самолёт, Пронзающий Небеса, совсем не Шан Цинхуа. Это так, к его огромному сожалению.

Шан Цинхуа почти перестал впадать в панику, стоило ему только оказаться рядом с Мобэй Цзюнем, далеко не сразу. И, конечно же, лорд Аньдин всё ещё боялся, что вот сейчас его точно ударят, а закрывать лицо нельзя — угроза ледяного демона в памяти отпечаталась слишком хорошо.

Мобэй Цзюнь же при всём при этом умудрялся выглядеть странно довольным, хотя в лице по-прежнему не менялся. Шан Цинхуа уже даже перестал задаваться вопросом, каким образом ему удается уловить и понять настроение своего короля. Это просто одна из тех странных вещей, случавшихся всё чаще в последнее время.

К ним же относилась и лапша. Шан Цинхуа всё же искренне полагал, что Мобэй Цзюнь если и не забудет об его просьбе, то точно заставит самого лорда Аньдин этим заняться. И он уж точно не рассчитывал, что это когда-нибудь повторится. Но Мобэй Цзюнь отчего-то упорно, из раза в раз, продолжал делать лапшу для него. Шан Цинхуа, честно, не знал, плакать ему или же смеяться. С одной стороны идеальный, совершенный демон смотрелся на кухне просто уморительно, а с другой — лорду Аньдин ещё никогда не приходилось пробовать настолько отвратительной на вкус лапши. Даже в худшие времена обеих своих жизней.

Только вот сказать об этом Мобэй Цзюню — смерти подобно. Поэтому Шан Цинхуа давился, обливался слезами и потом, но ел.

Мобэй Цзюнь пристально следил за ним каждый раз. И это было весьма пугающе. Шан Цинхуа чуть ли от ужаса не трясся под бесстрастным взглядом. Что демону нужно — непонятно. И от этого становилось гораздо, гораздо страшнее.

Сян Тянь Да Фэйцзи лениво пролистывал комментарии под очередным постом, разносящим его романы. Только вот былого удовольствия и предвкушения того, как ещё будут изгаляться и хейтеры, и фанаты в бесконечных спорах о культурной ценности его произведений, как ни бывало.

Писать тоже не хотелось. По крайней мере, очередной гаремник уж точно. Но нужда в деньгах всё ещё оставалось насущной проблемой. Поэтому Самолёт сидел и прочёсывал комментарии в поисках идей для продолжения. Как ни странно, их чаще всего можно было обнаруживать у хейтеров.

Конечно же, многие замечали, что что-то случилось с Самолётом после его внезапного исчезновения и не менее неожиданного возвращения. Хейтеров стало больше и все они дружно скандировали: «Скатился!» Хотя куда больше, казалось бы? Но нет предела совершенству.

Сян Тянь Да Фэйцзи ничего уже не чувствовал по этому поводу. Настораживало только отсутствие вездесущего Непревзойдённого Огурца. Наверное, он просто разочаровался в писанине Самолёта настолько, что предпочёл наконец-то оставить его в покое. Сян Тянь Да Фэйцзи искренне надеялся на такое развитие событий. О том, что брат Огурец в отличие от него самого остался там, Самолёт предпочитал даже не думал. Это было бы слишком обидно и нечестно.

Всё это было не так важно на самом деле. Главное, чтобы за романы продолжали платить, и денег хватало на квартиру и лапшу.

От безнадёжности своего положения и жизни в целом хотелось просто уткнуться лицом в подушку и рыдать.

Их первый поцелуй спонтанный и очень-очень странный. Шан Цинхуа, честно, и знать не знал, что до такого дошло, пока Мобэй Цзюнь внезапно не зажал его у стола. Горный лорд как раз в очередной раз похвалил приготовленную лапшу и уже собирался скорее улизнуть на Аньдин в поисках чего-нибудь, что перекрыло бы её всё ещё не слишком приятный вкус.

Поцелуй стал для Шан Цинхуа полной неожиданностью. Да, он проводил при Мобэй Цзюне гораздо больше времени, чем на своём собственном пике. Да, Шан Цинхуа не раз и не два приходилось оставаться и ночевать во дворце Мобэй Цзюня. Но не значит же это, что между Мобэй Цзюнем и Шан Цинхуа что-то есть!

Так полагал Шан Цинхуа, но, похоже, не Мобэй Цзюнь.

Сейчас это также очевидно, как и то, что про поцелуи демон скорее всего узнавал у Ло Бинхэ. Братец Огурец до этого неоднократно жаловался, что его муженёк только кусаться и умеет. Шан Цинхуа, если честно, не особенно в это верил — всё-таки он сам придумывал этого идеального почти во всём главного героя. Только вот навыки поцелуев Ло Бинхэ, похоже, шли совместно с его гетеросексуальной ориентацией.

Мобэй поначалу тоже укусил губы Цинхуа, заставив того взвизгнуть. А потом лорд Аньдин пропал.

Это слишком горячо для ледяного демона. Цинхуа не знал, что делать, как реагировать. А Мобэю этого, кажется, и не нужно было. Они целовались, и целовались, и целовались. Ноги у Цинхуа подгибались, из-за чего он буквально висел в объятьях Мобэя. А потом всё закончилось.

— М-мой король? — вопросительно протянул Цинхуа, надеясь, что не слишком видно, как его всего буквально трясло.

Мобэй как всегда, впрочем, ничего не ответил. Цинхуа, кажется, в который раз хотелось ударить его прямо по идеальному лицу.

В какой момент Сян Тянь Да Фэйцзи решил, что так больше нельзя, он не знал. Как не знал и того, где были его мозги, когда он зачём-то попёрся в клуб.

В полуподвальном помещении, как и всегда в подобных местах, царили полумрак и духота. Огибая танцующие группки, Сян Тянь Да Фэйцзи направился прямо к бару. Хотелось напиться до состояния нестояния и хотя бы на немного позабыть весь тот кошмар, являющийся теперь так называемой повседневной жизнью популярного интернет-писателя Самолёта, Пронзающего Небеса.

Он пристроился у барной стойки и заказал какой-то коктейль с большим содержанием алкоголя. А потом ещё один. И ещё. Алкоголь гулял в крови, горячил её. Путал мысли. И это было приятно-приятно-приятно…

Сян Тянь Да Фэйцзи расплылся в улыбке и распластался по барной стойке. Начал зачем-то рассказывать бармену задумку для очередного своего романа.

Сбоку подсел какой-то парень, возможно, чуть менее пьяный, чем сам Самолёт. Начал к нему подкатывать. Потом полез целоваться.

И только тут Сян Тянь Да Фэйцзи пришёл в себя. Слез-свалился с высокого стула, полубезумным взглядом обвёл взглядом извивающуюся в каком-то сумасшедшем танце толпу.

Басы били, казалось, прямо по мозгам, а то и дело меняющее цвет освещение порождало только панику. Сян Тянь Да Фэйцзи практически побежал к выходу.

Свежий, чуть прохладный воздух, как будто бы помог ему немного протрезветь. Желудок скрутило в спазме, но Самолёту всё же удалось удержать выпитое в себе.

Сян Тянь Да Фэйцзи уселся прямо на не слишком-то чистые ступеньки и, уткнувшись лицом в колени, позорно разревелся, дрожа толи от казавшегося ледяным воздуха, толи от отвращения к самому себе.

Их первый раз был попросту отвратительным. Ведь несмотря на большой опыт в написании гаремников, в которых, естественно, присутствовало завались и более постельных сцен, Шан Цинхуа всё же оставался девственником. И опыт у него во всём был примерно… никакой.

Что уж говорить про Мобэй Цзюня. Крайне сомнительно, что в его графике, состоящем исключительно в выполнении своих непосредственных обязанностей, разгребании дел за Ло Бинхэ, ускакавшим совместно с братцем Огурцом в очередной медовый месяц, и вытаскивании задницы самого Шан Цинхуа из разного рода неприятностей, вряд ли имелось время для чтения литературных произведений сомнительной ценности.

Поэтому, естественно, всё пошло по тому самому месту.

Цинхуа было больно, неприятно и повторять в ближайшее время не рекомендовалось. И не то чтобы вообще хотелось.

Конечно, со временем, прорываясь через слёзы, боль и ссоры, они пришли к более или менее приемлемому варианту, когда удовольствие получали все участники процесса. И итог был очень даже неплохим, если уж на то пошло.

И именно тогда Шан Цинхуа задумался, как кого-то настолько идеального, как Мобэй Цзюнь, может привлекать кто-то вроде него самого. В теле лорда Аньдин, конечно, не было ничего отталкивающего. Вроде как. Но и привлекательным его считать было неправильным, как казалось самому Цинхуа. Он был не толстым, но и не тощим. Среднестатистическим, возможно? Посредственность, не более. И совсем не то, что нужно священному демону.

Мобэй Цзюнь был в прямом смысле этого слова, идеальным. О его внешности в целом и его теле в частности можно было бы сложить не одну хвалебную песню. По крайней мере, именно этого хотелось Шан Цинхуа, когда он смотрел на своего короля и когда его мысли не были заняты другими, гораздо более важными и существенными вещами, нежели восторженное и безмолвное созерцание.

Что-то тёмное, манящее вспыхивало в глубине глаз Мобэя каждый раз, стоило ему взглянуть на Цинхуа. Лорд Аньдин предпочитал не обращать внимания, не задумываться о том, что подобное случается каждый раз, когда его король смотрит на него самого, Самолёта. И не думать о том, что подобный взгляд заставлял его трястись отнюдь не от страха.

Впервые за долгое время Сян Тянь Да Фэйцзи писал то, что ему на самом деле хотелось. Не ради денег или отзывов, просто для себя. Ему это было нужно сейчас.

В порыве вдохновения забывалось почти всё, происходившее с ним после того, как Самолёт очнулся в больнице. Теряли значение и подорожание продуктов в магазине, и угроза выселения за неуплату. Взамен всего на белом поле документа рождалась история. Простая и сложная одновременно, как и большинство историй о любви.

Сян Тянь Да Фэйцзи не особо раздумывал, почему главные герои так похожи на Мобэя и него самого. Он просто писал то, о чём невольно мечтал, когда не получалось заснуть и приходилось просто лежать, уставившись куда-то во тьму и ежась от почти бесполезных попыток согреться — холод для Самолёта уже давно стал привычным в плане физическом. Но не душевном.

Так он потратил почти целый день, а потом сидел и перечитывал, что удалось написать. И понимал, что не сможет это выложить, хотя история, несомненно, станет популярной. Нет, это было что-то слишком личное. Что-то, что показать никому нельзя.

Сян Тянь Да Фэйцзи сохранил документ.

«Я скучаю по вам, мой король», — подумал Самолёт, Пронзающий Небеса, бывший некогда Шан Цинхуа. И, наверное, впервые эта мысль была полна только лёгкой, почти неощутимой печали, а не нестерпимой, безнадёжной тоски. Тоски о том, чего, кажется, никогда не было.

— М-мой король? — Шан Цинхуа собирался сделать, наверное, самую большую глупость в своей жизни.

Мобэй Цзюнь ничего не ответил, по его лицу так же было ничего не понятно, но лорд Аньдин понадеялся, что его всё-таки слушают.

— Я должен вам кое-что рассказать, — в ответ по-прежнему тишина.

Шан Цинхуа очень сильно сомневался, что это хорошая идея, но против Системы действовать страшновато. Да и ему самому казалось, что молчать дальше как-то совсем нехорошо. Не то чтобы хотя бы кому-то, кроме вездесущей Системы, было до этого дело, но Шан Цинхуа и сам ощущал себя не слишком комфортно. Ну и задание, конечно. Никогда не стоило забывать о штрафе за невыполнение задания.

[Будьте честны]

Что может быть сложнее? Шан Цинхуа не знал. Сначала он, конечно же, возмущался. Сейчас же пришёл страх. И непонятно, что же пугало его больше — пресловутый штраф или же то разочарование, которое, несомненно, появится в глазах у его короля.

Не действовать же было невозможно — кнопка «Нет» после текста задания отсутствовала как таковая.

Шан Цинхуа подавил нервный смешок и снова заговорил:

— М-мой король, возможно, однажды мне придётся уйти, — воздух, кажется, стал холоднее и Самолёт поспешно сменил формулировку. — Однажды я могу исчезнуть. В смысле… не то чтобы я этого не хочу… Вернее, я этого, наверное, совсем не хочу… Это как бы случится без моего на то согласия, понимаете?

— Я найду тебя и верну, — по идеально-красивому лицу Мобэй Цзюня было всё ещё совсем ничего не понятно.

Шан Цинхуа титаническим усилием подавил в себе желание опуститься на колени и, обняв чужие бёдра, молить о пощаде. Он просто понадеялся, что если его и будут бить, то не слишком сильно.

— Д-да? Хорошо, — и конечно же, он совершенно не собирался говорить, что, по сути, создал вот такого вот идеально-ледяного Мобэй Цзюня.

То, что Система, то ли специально, то ли позабыв (ха!) не обозначила границы правдивости, было Шан Цинхуа только на руку в данном случае. Главное, чтобы не пришлось расплачиваться за такое самоуправство позднее.

Никакого уведомления не было. А Мобэй Цзюнь всё продолжал смотреть на него тем самым нечитаемым взглядом. Право слово, Шан Цинхуа хотелось нервно рассмеяться. И, возможно, всё-таки бухнуться на колени.

В какой-то момент упаковок от лапши становилось слишком много, а целых, наоборот, чересчур мало или же не оставалось вовсе. А значит, наступало время выйти из квартиры.

Сян Тянь Да Фэйцзи на самом деле пытался что-то сделать со своим лицом, но ничего путного никогда не выходило. Отражение оставалось неумолимо, во всей красе демонстрируя бледную, выглядевшую ещё более нездоровой в искусственном свете, кожу и синяки, кажется, навсегда теперь обосновавшиеся под глазами.

Это странно, потому что Сян Тянь Да Фэйцзи только и занимался тем, что спал и писал новые главы, забывая иногда даже поесть в перерыве.

Кое-как собрав волосы в куцый хвостик, Самолёт, таща в руках пакеты, набитые упаковками от лапши, которые удалось впихнуть туда, вышел из квартиры. Ветер тут же неприветливо хлестанул его по лицу, стоило только открыть дверь на улицу. Дома вокруг кажутся практически незнакомыми, чужими.

Сян Тянь Да Фэйцзи набрал побольше воздуха в лёгкие, прежде чем с головой нырнуть в окружающую его жизнь. Слишком повседневную. Слишком обычную.

Впервые это случилось посреди ночи. Шан Цинхуа проснулся посреди ночи от странного механического писка. Подозрительно нездешнего писка. Слишком похожего на что-то из его прошлой, почти позабытой, жизни.

Некоторое время Цинхуа просто лежал, завернувшись в тёплое одеяло, и смотрел в темноту.

«Система?» — наконец решился спросить он, хотя странный писк уже пропал.

Система молчала. Она вообще мало говорила в последнее время на самом деле, но почему бы не попробовать. Тишина в сочетании с темнотой, к которой глаза всё ещё не приспособились, вызывала лишь дрожь, и Шан Цинхуа завозился, пытаясь поплотнее завернуться в одеяло. Он был совсем не уверен, что это поможет.

Возню прекратила тяжелая рука, опустившаяся на бок Цинхуа поверх одеяла и буквально придавившая лорда Аньдин к кровати.

Он растерянно вгляделся в идеальное лицо Мобэя. Демон открыл глаза и посмотрел в ответ. У Цинхуа как и всегда, впрочем, не получилось понять, что же скрывалось за его взглядом. Некоторое время демон и человек просто безмолвно смотрели друг на друга.

— Спи, — сказал наконец Мобэй, но сам глаза закрывать почему-то не спешил.

— Д-да, мой король, — покорно ответил Цинхуа и зажмурился.

Холодное дыхание, чуть щекочущее лицо, — вещь уже настолько привычная и успокаивающая, что лорд Аньдин вскоре на самом деле расслабился, почти тут же проваливаясь в сон.

На утро Шан Цинхуа и думать забыл о странных звуках, служащих ненужным напоминанием о том, что было когда-то.

Шан Цинхуа открыл глаза. И ощутил растерянность. Он беспомощно огляделся вокруг, пытаясь понять, где находится и отчего тело так плохо слушается.

Приборы около постели заходятся истошным писком, ставшим за последнее время кошмаром всей его жизни. И Шан Цинхуа не сомневался, что ощутил бы раздражение, если бы сознание не затопила паника.

Где он? Как он здесь оказался? И где Мобэй Цзюнь?

В поле зрения появилось женское лицо, наполовину скрытое за маской. Шан Цинхуа бы предположил, что это Лю Минъянь, если бы не знал наверняка, что она выглядела совершенно иначе. Женщина перед Самолётом казалась старше ученицы Ци Цинци.

Она улыбалась, что-то говорила. Шан Цинхуа не слышал её. Даже не пытался слушать на самом деле.

Где же Мобэй Цзюнь?

Взгляд Шан Цинхуа скользнул по обстановке. Слишком неправильной и для Царства Демонов в частности, и для того мира в целом.

Шан Цинхуа тупо пялился на светлые стены, пока в его голове выстраивалась картина произошедшего. Что последнее он помнил? Он был с Мобэем, прилетело очередное сообщение от Системы… А дальше?

Шан Цинхуа пытался сосредоточиться и вспомнить, но ничего не выходило. Что же произошло после? Он не знал. Была только тьма. А в ней…

[Протокол возврата активирован. Привязка к роли будет деактивирована через 15 секунд]

Шан Цинхуа задохнулся, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

Всё же не могло так закончиться, не правда ли?

Самолёт, Пронзающий Небеса задыхался от осознания, что, кажется, всё бывшее раньше только ему приснилось. Что Шан Цинхуа — по-прежнему оставался лишь жалким неудачником из его собственного романа. А Мобэй Цзюнь всегда был лишь плодом его фантазии и ничем более.

Сян Тянь Да Фэйцзи наконец очнулся в больнице после того, как пережил удар током.

В ушах снова зазвучал этот раздражающий писк, и Шан Цинхуа поморщился, потирая виски. Да что же это такое?!

«Система?»

В ответ опять тишина, поэтому лорд Аньдин вернулся к заполнению ведомостей и документов на поставки, пытаясь игнорировать всё ещё не смолкающий писк. В конце концов, не так уж и много у Шан Цинхуа времени, чтобы разобраться с документацией — скоро опять нужно будет вернуться к Мобэю. И заняться вещами, гораздо более интересными и полезными, чем заполнение никому не нужных бумажек.

Иероглифы внезапно начали плыть, а перед глазами замелькали белые пятна. Кисть выпала из пальцев, сведённых судорогой, а дыхание перехватило.

Шан Цинхуа со стоном вцепился в стол, который будто бы стремился убежать. Все тело лорда Аньдин прошило новой судорогой, сердце неровно и слишком громко колотилось в груди. И ужасно болели ладони, в особенности пальцы.

Шан Цинхуа весь сжался, не пытаясь понять, что происходило, просто надеясь, что скоро всё это закончится. Уведомление Системы он осознал далеко не сразу.

[Загрузка завершена]

Шан Цинхуа пришёл в себя. Он всё ещё дрожал от недавнего приступа боли, а перед глазами всё расплывалось от слёз. Сообщение Системы назойливо маячило прямо перед лицом. Лорд Аньдин тяжело выдохнул через зубы, прежде чем спросить:

— Что за загрузка, Система?

Никакого ответа. Экран с сообщением тут же пропал, как будто и не было.

Шан Цинхуа неимоверно захотел оказаться где-нибудь подальше от Аньдин. Безумно хотелось оказаться рядом с Мобэем, под его защитой. Хотелось прохладных объятий и поцелуев, чтобы скорее позабыть обо всём этом.

Врач, совершенно, к слову, не похожий на Му Цинфана, терпеливо объяснял, как самостоятельно обрабатывать ожоги, оставшиеся на ладонях и какие лекарства и как принимать. Совсем не то, что Шан Цинхуа, вернее, Сян Тянь Да Фэйцзи, было нужно. Кто бы объяснил ему, что случилось и как вернуться назад. А не говорил, что всё произошедшее — это только последствия недостатка кислорода. Галлюцинации, если быть уж совсем прямолинейным.

Сян Тянь Да Фэйцзи благополучно прослушал все рекомендации, мысленно взывая к Системе снова и снова.

Он расплатился за госпитализацию и оказание медицинской помощи, потратив при этом почти все деньги, скопившиеся на карте в результате месяцев экономии. Система по-прежнему молчала.

Пока Сян Тянь Да Фэйцзи шёл к автобусной остановке — тратить деньги на такси было попросту неразумно — порывистый ветер всего его истрепал и заморозил. Но всё это было совсем не то, что раньше, когда рядом был Мобэй Цзюнь. Система всё ещё не отвечала.

Собственная квартира, заваленная всяким мусором и кучей просто бесполезных вещей — никто, конечно же, не стал бы убираться на чужой территории — казалась совершенно незнакомой, пусть Сян Тянь Да Фэйцзи хоть сейчас мог сказать, где лежит провод от ноутбука, стоит его любимая кружка и находятся вечно находящиеся на грани исчезновения запасы кофе и чайных пакетиков. Всё это было не его.

Система так и не удостоила его ответом. Может быть потому, что её и не существовало никогда?

Сян Тянь Да Фэйцзи бессильно упал на узенький и ужасно старый диванчик, оставшийся ещё от прежнего квартиросъёмщика. Вся жизнь — прекрасная, чудесная жизнь — была жалким обманом.

И он, Самолёт, Пронзающий Небеса, был никчёмен настолько, что влюбился во второстепенного персонажа собственного романа. Что может быть отвратительнее?

Только то, что Мобэй Цзюня никогда и не существовало по-настоящему. Как и Шан Цинхуа.

Иногда Мобэй Цзюнь был… милым? Правда, случалось это очень и очень редко, как полагал Шан Цинхуа. Где-то между теми моментами, когда он был угрожающе-сексуальным и просто угрожающим — таким Мобэй Цзюнь был почти постоянно. И не то, чтобы лорд Аньдин был против — он ведь сам создал этого ледяного короля всё же! — но иногда хотелось просто отдыха для своего измученного тела. И, желательно, не испытывать при этом страха за свою жизнь, конечно. И чтобы мыслей о том, что вот сейчас-то точно тебя прибьют с особой жестокостью, не возникало.

Всё это случалось, но крайне, крайне редко. И Шан Цинхуа оставалось только мысленно вопить на несправедливость этого мира к маленькому и практически безобидному лорду Аньдин. Ну и ругаться на Систему, конечно. Это хотя бы немного, но помогало. Не то чтобы, очень сильно, на самом деле, но становилось легче.

Рядом с Мобэем оказалось очень приятно находиться летом, когда все остальные буквально умирали от жары. А у Цинхуа был собственный ледяной демон, а потому высокая температура его не слишком беспокоила. Зато она явно не слишком хорошо влияла на самого Мобэя.

Шан Цинхуа, конечно, пытался выставить его с Аньдин и отправить назад в Северные Земли Царства Демонов, где, он точно знал, всегда было достаточно холодно. Но Мобэй проявлял упорство и не уходил. Продолжать настаивать Цинхуа не решился и просто занялся вечными спутниками его редких появлений на Аньдин — документами.

Только спустя пару разобранных стопок с бумагами до него дошло, что он ощущал себя вполне неплохо не из-за того, что солнце вдруг решило побыть немного милосерднее и перестало так припекать, а потому, что в одном с ним помещении находился демон, повелевающий льдом. И естественно, что температура воздуха в присутствии Мобэя снижалась.

Шан Цинхуа покосился на своего короля. Было ли это нормально, что заклинатель из известного клана готов забросить свои обязанности ради демона? Цинхуа всерьёз задумался над, этим почти машинально заполняя договоры на поставки.

Мобэй Цзюнь продолжал выжидательно смотреть на него.

Ладно. Ладно. В конце концов, чем он хуже братца Огурца? А тот только и делает, что где-то путешествует с главным героем, совсем забросив Цинцзин. И нет, Шан Цинхуа совсем не был сентиментальным. Просто, когда о тебе кто-то заботится, это всегда приятно, не правда ли?

Сян Тянь Да Фэйцзи снова проснулся на диване от холода — одеяло опять благополучно свалилось на пол. Только вот гораздо больше Самолёта волновали его сны, а не вопрос комфорта. И почему всё чаще ему снилось то, чего никогда не было? Несуществующая Система и не думала отвечать.

Небо и земля поменялись местами, стоило Сян Тянь Да Фэйцзи сделать следующий шаг. Неуклюже взмахнув пакетами, Самолёт повалился на асфальт и пару мгновений созерцал облака над своей головой. Дольше лежать было неприлично, хотя и очень хотелось.

Сян Тянь Да Фэйцзи встал на ноги, убедился, что из пакетов ничего не выпало. Отряхнул джинсы. И только потом заметил то, чего уж никак не могло быть. Замерзшая лужа. При плюсовой температуре.

Самолёт с недоумением пялился на тонкую корочку льда, пока его сердце безумно колотилось в груди. И в душе разгоралась надежда — а вдруг?.. Неужели… неужели он и впрямь пришёл?

Сян Тянь Да Фэйцзи огляделся вокруг в поисках знакомой фигуры, пока наконец не нашёл его. Мобэй Цзюня. Своего короля.

Самолёту хотелось разрыдаться, когда он неуклюже, всё ещё держа в руках пакеты, побежал к демону, которого быть здесь не могло. Но он был. Смотрел всё тем же знакомым холодным взглядом.

— Мой Король, — выдохнул Сян Тянь Да Фэйцзи, тяжело дыша и чувствуя, как подгибаются колени.

Мобэй Цзюнь стоял посреди улицы, выглядя совсем неподходяще для этого места. Выглядя совершенно потрясающе, так же, как и всегда. Только смотрел равнодушно. Совсем так же, как когда они с Шан Цинхуа встретились впервые.

— Мой король, — отчаянно прошептал Сян Тянь Да Фэйцзи, совсем не Шан Цинхуа.

Мобэй Цзюнь снова внимательно вгляделся в него и спросил только одно:

— Ты? — в его глазах разгоралось то самое тёмное и манящее, что Самолёт, Пронзающий Небеса начал забывать.

Губы Сян Тянь Да Фэйцзи дрожали, когда он несмело улыбнулся и кивнул.

С первой их встречи человек был жалким и слабым. Никчёмным. Постоянно старался угодить всем и каждому. Мобэй Цзюня одновременно и раздражала его угодливость, и в то же время приятно тешила самолюбие. Человек был настолько жалок и слаб, что демон даже не сразу запомнил его имя — Шан Цинхуа.

Мобэй Цзюнь прекрасно видел недовольство в его глазах, когда он занял его кровать. Но так же видел, что человек боится его. Такого жалкого, его хотелось только побить, чтобы лишний раз напомнить о его месте в этом мире.

Так всегда было в Царстве Демонов — если ты слаб, умри или же, если дорожишь жизнью, подчинись. Мобэй Цзюнь не видел особых отличий и у заклинателей. Каждый должен знать своё место — сильный повелевает, слабый подчиняется.

Впрочем, как оказалось, при всей своей никчёмности, Шан Цинхуа был далеко не так бесполезен, как Мобэй Цзюнь решил сначала. Человек изворачивался как только мог, пытаясь доказать, что чего-то стоит. Все его поступки по-прежнему вызывали лишь презрение. Хотя периодически к нему и примешивалось восхищение — не каждый бы мог, преступить свою гордость ради достижения цели. Мобэй Цзюнь не доверял Шан Цинхуа ни капли.

А тот по-прежнему из кожи вон лез, чтобы доказать свою полезность. Мобэй Цзюнь не слишком-то хорошо понимал, почему Шан Цинхуа всё ещё остается рядом, преданный до невозможности. Почему он не переметнётся к тому же Ло Бинхэ, оказавшемуся гораздо сильнее любого священного демона. Шан Цинхуа был загадкой, которую уже почти не хотелось уничтожить. И Мобэй Цзюнь продолжал наблюдать за ним, и что-то непонятное, новое, разгоралось в его груди.

Шан Цинхуа был слабым. Поэтому ничего удивительного не было в том, что каждый — неважно, демон или заклинатель — спешил напасть на него, чтобы в очередной раз продемонстрировать свою силу. Мобэй Цзюнь и сам таким был. Только вот Шан Цинхуа был его слугой. И Мобэй Цзюнь не хотел, чтобы кто-нибудь, кроме самого, смел трогать то, что принадлежало ему. Немало мелких демонов встретили свою кончину в качестве ледяных осколков.

Что-то начало меняться уже давно, но переломный момент наступил, когда Ло Бинхэ спросил совета у своих подчинённых. Совета, касаемо проявления чувств. Любви.

Ша Хуалин на это лишь привычно скривилась — её всё ещё раздражало то, что Мобэй Цзюнь привёл с собой Шан Цинхуа. Впрочем, и сам ледяной демон не слишком много знал об ухаживаниях — это не слишком-то свойственно их расе. А для выражения чувств у них существовало сражение. Что Мобэй Цзюнь и предложил.

Ответ Ло Бинхэ не устроил, зато внезапно оживился Шан Цинхуа. Он принялся с уверенностью расписывать, что нужно делать, чтобы привлечь партнёра. Ша Хуалин на это закатила глаза, но Ло Бинхэ слушал внимательно.

Слушал и Мобэй Цзюнь. И, кажется, начинал что-то понимать.

Шан Цинхуа с убеждённостью доказывал, что для демонстрации привязанности надо быть прилипчивым и вести себя достаточно жалко. Мобэй Цзюнь специально ещё раз уточнил это у него позднее. Шан Цинхуа уверенно подтвердил. А Мобэй Цзюнь начал задумываться.

Как вёл себя Шан Цинхуа обыкновенно? Жалко, настойчиво демонстрировал свою слабость каждый раз. И упорно следовал за Мобэем. Что-то в голове у демона наконец сошлось.

Шан Цинхуа всё ещё вёл себя жалко, но теперь уже сам Мобэй Цзюнь смотрел на это иначе. И пытался ухаживать так, как это принято у демонов, но это почему-то не работало. Шан Цинхуа всё ещё боялся его, но оставлять и не думал.

Что-то оборвалось в груди у Мобэй Цзюня, стоило ему однажды услышать жалобный крик Цинхуа. Демон тут же выбежал в коридор и напал на заклинателя в белых одеждах. Мобэй Цзюнь, возможно, сражался слишком яростно. Но Цинхуа был его. И никто не смел трогать Цинхуа, пока он находится под его, Мобэй Цзюня, защитой.

Падая со скалы, демон почти не сомневался, что это конец. Никто не придёт на помощь. Цинхуа не придёт — ведь это для него хороший шанс наконец избавиться от Мобэй Цзюня, практически ничего для это не сделав.

Демон покорно закрыл глаза, подчиняясь своей судьбе. И почувствовал, как кто-то тянет его за одежду. Мобэй Цзюнь открыл глаза и посмотрел на того, кто так отчаянно пытается его спасти.

Шан Цинхуа парил рядом на мече и, тяжело дыша, пытался затащить на него и демона.

— Ну же, держись давай! Хватайся! — почти закричал Цинхуа, заметив взгляд Мобэя. — Мне одному тебя не вытянуть!

И что-то бесконечно тёплое и нежное распустилось в этот момент в груди у демонического короля.

Мобэй Цзюнь пытался, как умел, ухаживать за человеком, но привело это лишь к тому, что Шан Цинхуа сказал, что хочет уйти. Демон прогнал его прочь.

Правильно, Мобэй Цзюнь всё ещё никому не нужен, даже, казалось бы, самому преданному своему слуге. Сила горела в его венах, смешиваясь с яростью и глухой тоской, когда пришёл Лингуань. Вечно насмешливый, вечно ищущий выгоду. Мобэю было всё равно.

А потом откуда-то вывалился Цинхуа. И Мобэй по-настоящему удивлён, что он вернулся. Цинхуа, как и всегда, вопил что-то странное, но помогал ему держаться, отгоняя Лингуаня.

Мобэй осознал, что любит этого несуразного, слабого человека. И совершенно не готов отпускать. Но отношения их складывались всё время так, что Мобэй привык приказывать, но не просить. И Цинхуа почему-то обиделся. Высказал всё, что думает. И сбежал, очевидно, побоявшись, что Мобэй снова его побьёт.

Оказалось, что найти Цинхуа совсем не просто, когда он того не хочет. Но Мобэй и не думал сдаваться. Не сейчас, когда всё уже решил для себя.

Первым Цинхуа нашёл Лингуань, и ярость кипела в груди Мобэя, когда он отшвырнул дорого дядюшку прочь и потащил лорда Аньдин за собой. Цинхуа возмущался, сопротивлялся и не хотел идти.

А Мобэй не хотел отпускать его, а потому готов был смирить свою гордость и позаботиться о комфорте своего человека. Капризного Цинхуа, который посмел что-то потребовать, а не униженно вымаливать, ему ещё видеть не доводилось. И не сказать, что Мобэю это не нравилось.

Он учится ухаживать так, как это принято у людей. Учиться подстраивать под Цинхуа, когда иначе просто нельзя. Мобэй просто любит своего человека. И готов отдать ему всего себя.

Цинхуа, пускай и не сразу, раскрывается ему навстречу. Они как будто вместе учатся не просто существовать рядом друг с другом, но любить.

Мобэй игнорирует странности Цинхуа, покорно отпускает его к Шэнь Цинцю и не вслушивается в их разговоры, хотя они и настораживают. Как потом, не зря.

Однажды Цинхуа спрашивает, что Мобэй будет делать, если он вдруг исчезнет. Демон, не сомневаясь, отвечает, что вернет его. И знает, что да — где бы Цинхуа не был, Мобэй последует за ним и вернёт его.

[Найдите и заполучите Медальон Света]

Говорит странный голос, но Мобэй слишком растерян и зол, чтобы слушать его. Шан Цинхуа пропал. Исчез у него на глазах. И виновный должен заплатить за это, Мобэй точно знает.

[Найдите и заполучите Медальон Света, чтобы вернуть Шан Цинхуа]

Настойчиво повторяет женский голос. И на этот раз Мобэй Цзюнь слышит его.

Шэнь Цинцю лишь отрицательно качает головой, на вопрос о том, где Шан Цинхуа.
— Это не только мой секрет, — говорит он. — И не мне его выдавать. Но, я не уверен, что он не хотел бы уйти туда, где он сейчас, на самом деле.

Мобэй Цзюнь не верит ему, потому что помнит, как Шан Цинхуа говорил ему, что если и пропадёт однажды, то не по своей воле. И демон отправляется на поиски, следуя указаниям странного голоса.

Никто и ничего не знает ни про какой Медальон Света, но Мобэй Цзюнь не останавливается. Он должен вернуть Шан Цинхуа во чтобы то ни стало.

Однажды он оказывается достаточно упрям, чтобы заполучить странную вещицу с камнем посередине в свои руки.

Медальон Света на первый взгляд невзрачен и кажется бесполезной безделушкой.

[Поздравляю! °˖✧◝(⁰▿⁰)◜✧˖°]

[Ваша награда за успешное выполнение задания — бесплатная прогулка по Коридору Между Мирами в один конец. Открытие портала через пять секунд]

Перед Мобэем и в самом деле возникает круглый тоннель, с мерцающими и искрящимися голубыми краями.

[Благодарю за ожидание (ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*: ･ﾟ✧]

[Следуйте прямо по Коридору к месту встречи]

Мобэю всё равно, окажется ли это ловушкой или нет. Ничего не важно, если в итоге это поможет ему вернуть Цинхуа.

[Внимание! Ваше новое задание — найти Шан Цинхуа. В качестве вознаграждения вам будет предоставлено бесплатное возвращение. Удачи (･ω<)☆]

А затем Мобэй Цзюня ослепляет яркий солнечный свет.

Человек перед ним выглядит совершенно не знакомым, и демон почти отворачивается, чтобы уйти. Но что-то в выражении его лица, в его поведении удерживает Мобэй Цзюня от поспешных действий. Он внимательно вглядывается в человека перед собой. Тот несмело, почти отчаянно лепечет:

— Мой король.

— Ты? — спрашивает Мобэй Цзюнь, хотя уже знает, что его поиски, наконец окончены.

Шан Цинхуа, выглядящий иначе, но совершенно точно похожий на самого себя, нервно улыбается и кивает.

Мобэй Цзюнь притягивает его к себе и целует.

[Поздравляю с удачной находкой (.❛ ᴗ ❛.)]

Диван жалобно скрипит, когда Мобэй придавливает к нему Самолёта всем своим весом. Руки демона — как и всегда холодные — оглаживают тело Сян Тянь Да Фэйцзи, оставляя на месте касаний только жар и заставляя задыхаться. Мобэй снова целует его, и Самолёт теряется в буре полузабытых ощущений. Пальцы демона сжимают сильно, после них, несомненно, останутся синяки по всему телу, но это не волнует совершенно.

Сян Тянь Да Фэйцзи всё равно на боль, он не обращает на неё внимания. Слишком долго вместо Мобэя, его пальцев, его поцелуев были лишь пустота и сожаления о несбывшемся. Слишком долго Самолёт был лишён возможности ощутить всё это. Всего Мобэя, всё его тело и все его желания.

Демон утыкается в шею Сян Тянь Да Фэйцзи, будто пытается вспомнить полузабытый запах, и низко, неимоверно сексуально, выдыхает:

— Цинхуа.

И Самолёт задыхается под Мобэем. Потому что, да, он Шан Цинхуа. И пускай тело другое, он всё равно всегда будет принадлежать только одному королю. Только Мобэю.

— Мой король, — шепчет Шан Цинхуа. — Мой король!

Мобэй почему-то хмурится на это, но не останавливается. В голове у Цинхуа опять проскальзывает мысль, что он слишком горячий для ледяного демона.

— Мобэй! — стонет Цинхуа, сжимаясь от каждого толчка, и повторяет раз за разом. — Мобэй… Мобэй!.. Мобэймобэймобэй…

Спина демона под его ладонями напрягается. И их обоих настигает оргазм.

После они ютятся на узеньком диване, вжимаются друг друга. И Шан Цинхуа полусонно шепчет:

— Мой король.

— Называй меня по имени, — говорит на это Мобэй, и в его голосе, кажется, можно расслышать неудовольствие и обиду.

Цинхуа слишком сонный, чтобы отреагировать на это адекватно. Ему просто нравится обнимать Мобэя и ощущать его так близко с собой.

Цинхуа обнимает своего короля, утыкается ему в плечо и проваливается в сон.

Он просыпается от холода и с закрытыми глазами пытается дотянуться до одеяла, которое, скорее всего, опять свалилось на пол. И только потом понимает, что на диване слишком тесно для одного человека, и хотя он и раньше, конечно, не отличался широтой, но не до такой же степени!

Сян Тянь Да Фэйцзи несмело приоткрывает глаза. Взгляд тут же упирается в идеальную мужскую грудь. И Цинхуа хочется вопить от восторга, что это не очередной дурацкий сон. Что вот он, Мобэй — реальный, живой — рядом с ним.

Шан Цинхуа улыбается, разглядывая всё такое же идеальное лицо своего короля, проводит пальцами по точёной скуле. И пытается выбраться из крепких объятий — естественные нужды всё же не терпят отлагательств.

Мобэй на это крепче прижимает его к себе и, всё ещё не открывая глаз, говорит:

— Не пущу.

Шан Цинхуа снова хочет закричать — то ли от восторга, то ли от безнадёжности.

— Я-я сейчас вернусь, мой король. Честно-честно.

— Мобэй, — говорит демон и, наконец, открывает глаза.

Шан Цинхуа от этого проваливается куда-то далеко-далеко в себя и далеко не сразу вяло и по-глупому переспрашивает:

— Что?

— Называй меня Мобэй.

Шан Цинхуа поспешно кивает, мысленно проклиная свой мочевой пузырь, который грозил вот-вот лопнуть:

— Х-хорошо, м-… Мобэй. А сейчас можно я отойду? Я, правда, скоро вернусь.

Шан Цинхуа устало разваливается на диване — король совсем его вымотал. Конечно, он тоже был рад встрече, но не так сильно, пожалуйста! Задница Шан Цинхуа — это же всё же почти эксклюзивный товар, если уж на то пошло!

Сам Мобэй Цзюнь в это время осматривается в квартире. Ничего не говорит про накиданный кругом мусор, благо Цинхуа недавно немного прибрался.

Мобэй Цзюнь долго рассматривает ноутбук. Шан Цинхуа думает, что ничего ведь плохого не случится, если он покажет, как пользоваться Интернетом. Правда ведь? Параллельно он объясняет и какие-то мелочи в ноутбуке.

Как оказалось, Интернет Мобэя если и заинтересовал, то не слишком сильно, потому что вскоре Цинхуа замечает, что его король как-то умудрился отыскать его истории и теперь читал их.

Самолёт просто надеется, что это не «Путь Гордого Бессмертного Демона». Пожалуйста, пусть это будет не «Путь…», старое и больное сердце папочки не выдержит этого.

Цинхуа вглядывается в строки, написанные когда-то им самим. И чувствует, что его бросает в жар. Это не «Путь Гордого Бессмертного Демона». То, что каким-то невероятным способом умудрился отыскать Мобэй хуже. Гораздо, гораздо хуже.

— Ты писал про нас, — говорит Мобэй, и Цинхуа жалеет, что по его голосу нельзя понять, злится он или нет.

— Д-да? Но… но я никуда это не выставлял. И… и никто этого не видел! Я писал только для себя, мой король.

Взгляд Мобэя всё равно почему-то темнеет, и Цинхуа не может понять, что сделал не так. Ему же позволено было страдать вдали от своего короля, правда? Цинхуа и сам был уверен, что Мобэй и сам не раз предавался радостям самоудовлетворения. Самолёт же тоже использовал свои руки, когда писал. И эйфория от написания хорошей истории была слишком похожа на оргазм.

А потом Цинхуа вдруг понимает. Имя.

— Мобэй? — на пробу тянет он, видит, как расслабляется линия плеч у демона.

И с облегчением выдыхает. Он не хотел бы ссориться со своим королям. Не сейчас, когда им удалось встретиться вновь.

Цинхуа садится на бедра Мобэя. Демон лишь чуть приподнимает на это бровь. Цинхуа тянется за поцелуем и чувствует крепкую хватку на талии.

Да, его задница и так пострадала. Но должен же он и компенсацию получить за всё то время, что был здесь без Мобэя.

Мобэй Цзюнь отчего-то не спешит покидать этот мир. Шан Цинхуа не знает, в чём причина и не спрашивает. Просто неспеша, в своё удовольствие строчит новые и новые главы для своих рассказов. Посмеивается над новыми и новыми спорами между фанатами. Он ощущает себя почти счастливым. Ведь рядом с ним его король, а остальное не так уж и важно.

Цинхуа совсем забывает о присутствии Мобэя рядом и вспоминает только когда чувствует, что сильно замёрз. Он отводит глаза от очередной главы и натыкается на внимательный взгляд демона. Щёки обжигает, и Цинхуа поспешно возвращается к ноутбуку. Но позабыть о взгляде всё равно не получается, он ощущает его между лопаток.

Мобэй как и обычно молчит. И Цинхуа вспоминает, что так было уже не один раз раньше — он сидел и занимался документацией. А Мобэй просто… смотрел? Это было странно, но приятно.

Цинхуа улыбается и продолжает писать. Он не знает, сколько ещё всё будет так продолжаться. Он не знает, планирует ли Мобэй вообще возвращаться. Цинхуа собирается просто оставаться рядом с ним, чтобы его король не решил.

[Портал активирован]

Система снова даёт о себе знать, когда вокруг странного медальона в руках Мобэй Цзюня разгорается яркий свет. А потом из камня в его центре вырывается луч, поднимая с земли пыль и какие-то бумажки.

Ткань пространства будто искривляется, когда прямо в воздухе возникает круглое окно, внутри которого лишь тьма.

Цинхуа ёжится, видя, как пробегают по краю портала искры электричества. Он ещё слишком хорошо помнит, что было, когда его поразил «божественный гром с Девятых Небес». Мобэй крепко держит Цинхуа за руку, будто боится, что тот сейчас завопит и убежит далеко-далеко. И он на самом деле мог бы так сделать. Но не сейчас, когда их дороги с Мобэем вновь переплелись. Цинхуа предполагает это большая удача, что они встретились вновь. Что Мобэй ради него рискнул прорваться в другой мир. И другого шанса может и не быть.

Шан Цинхуа улыбается своему королю и делает шаг в черноту за порталом. Ведь с Мобэй Цзюнем ему нечего бояться.

Коридор Между Мирами всегда рябит помехами. Если долго вглядываться в них, то вполне возможно разглядеть иные реальности — существующие или всё ещё не нашедшие своего места и окончания. Ведь жизни каждого существа похожи на дорогу с множеством развилок — свернёшь не туда, и всё меняется. Не сразу, но конец всё равно будет иной.

Есть те, кто может реализовать каждую из несбывшихся возможностей. Ведь все знают, что писатели могут изменять сюжет по своему усмотрению. Могут отправить героя по тому или иному пути — и нельзя сказать заранее, окажется ли дорога верной или же приведёт к смерти.

Есть те, кто может контролировать развитие сюжета. Почти никто не знает, что Система играется пространством и временем по своему усмотрению. Она правит сюжет, меняет героев. И никто не может подчинить её — она слишком древняя, слишком сильная.

Система любит подбрасывать трудности персонажам, потому что иначе жизнь была бы слишком проста.

[Приветствуем вас на входе в Систему. Желаете активировать аккаунт?]

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, Лю Цингэ
Рейтинг: NC-17
Жанры и предупреждения: AU, Попаданчество, Юмор
Размер: 53676 ~ 30 страниц
Описание: [Приветствуем вас снова! Открыта новая сюжетная арка «В гостях хорошо, а дома лучше»! Для успешного прохождения арки вам необходимо исполнить желание главного героя. На выполнение задания вам даются ровно сутки. Обратный отсчет пошёл]
[23:59:59]
Это что, шутка такая?
Какое ещё, мать его, желание главного героя?
Система, блять, ты совсем?!
«Что за чёрт?! Ты же хотела удалить мой аккаунт!»

ЧитатьИногда Шэнь Цинцю казалось, что Система навсегда покинула его мозг и он теперь свободен.

Вот уже несколько лет он не слышал этого надоедливого механического голоса «Google Translate», уже давно не мелькали вкладки с кнопками для выбора действий, никто его не оповещал об открытии новой арки и начислении новых баллов. Ровно с того момента, как Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ совершили три поклона.

Они поженились больше трёх лет назад, и Шэнь Цинцю мог с уверенностью сказать, что он не жалел о своём выборе и был счастлив. Они много путешествовали, порой отправляясь в странствия на несколько месяцев, проводили тихие и размеренные деньки на горе Цинцзин, и Шэнь Цинцю был рад этой спокойной жизни без нервотрёпки и стресса, которые ему любезно дарила Система, без беготни и слёз Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю мог наконец-то отдохнуть.

Все жители хребта Цанцюн — впрочем, и не только они — уже давно смирились со слишком сложными отношениями между учителем и учеником и на известие о свадьбе не выказали никакого недовольства. Глава школы был искренне рад за Шэнь Цинцю и улыбался, поздравляя его, Лю Цингэ, цокая языком, всё-таки тоже бросил пренебрежительные сухие поздравительные фразы; Самолёт расплылся в шкодливой улыбке, пожимая руку Шэнь Цинцю и приговаривая:

— Братец Огурец, я безумно рад за подобное развитие сюжета.

И был отправлен пинком в полет за ехидство.

Шэнь Цинцю должен был чувствовать себя счастливо и отрадно, но в груди уже давно поселилось какое-то тревожное чувство, словно разъедающее его изнутри.

Всякий раз глядя на Ло Бинхэ, на его сияющие глаза, на его широкую и искреннюю улыбку и слыша радостное «Учитель!», Шэнь Цинцю понимал, что ещё немного и он не выдержит. С каждым днём ему было всё тяжелее скрывать тайну своего попадания в роман — с каждым днём ему было всё тяжелее скрывать правду от того, кто её заслуживал. Шэнь Цинцю много и долго размышлял, сидя в бамбуковой хижине и медленно покачивая сложенным веером. Честно говоря, ему было страшно: он не знал, как на это отреагирует Ло Бинхэ, имеющий своеобразное восприятие мира и понимание вещей, не знал, что будет дальше. Рассказать о том, что ты из другого мира тому, кто оттуда же, — это одно дело, а выложить карты на стол перед тем, кто тебе дорог и кто любит тебя больше жизни, — другое. Шэнь Цинцю мучился подобными мыслями несколько месяцев, скрывая свои переживания за привычной ему ласковой улыбкой.

В один из теплых и ясных деньков Шэнь Цинцю наконец-таки набрался мужества, собрался с силами и уже было повел Ло Бинхэ в бамбуковую хижину для важного разговора, как в друг где-то на задворках сознания промелькнул яркий свет, развернулось окно и завопила Система:

[Внимание! Раскрытие тайны своего происхождения и рассказ о Системе может стать причиной удаления аккаунта без возможности восстановления. Продолжить?]

Вы нас не ждали, а мы приперлись.

Шэнь Цинцю нервно сглотнул. Он колебался и не мигая смотрел на ослепляюще белое окно с яркими кнопками: зеленой «Да» и красной «Нет». Его рука, занесенная над вкладкой, беспомощно повисла поперек тела, сердце пропустила удар, а затем бросилось вскачь с удвоенной силой. Ну конечно. Такого исхода, наверное, и стоило ожидать, ведь вряд ли бы Система оставила без внимание действие, способное всё кардинально изменить.

Шэнь Цинцю сомневался ещё несколько минут, а после решительно и сильно нажал на кнопку «Да».

Даже несмотря на то, что за раскрытием правды последует удаление аккаунта, Шэнь Цинцю должен это сделать. Просто потому что Ло Бинхэ, его муж, должен знать правду.

Окно мгновенно свернулось, Шэнь Цинцю окутала тьма, которую, как полотно ножом, разорвал механический голос:

[Удаление аккаунта запущено. До полного отключения Системы осталось три часа. Обратный отсчёт пошёл]

[02:59:59]

— У-учитель, куда вы так торопитесь? — непонимающе спросил Ло Бинхэ, ведомый в большой спешке своим учителем, который бы ещё чуть-чуть и с ноги открыл дверь в хижину.

Шэнь Цинцю усадил Ло Бинхэ на кровать, с щелчком открыл веер, пряча за ним половину лица, на котором изобразилось явственное волнение, спрятал дрожащую ладонь — он уже давно не испытывал такого сильного беспокойства, от которого даже тряслись руки — в широкий рукав и беспристрастно произнёс:

— Бинхэ, мне нужно сказать тебе кое-что очень важное.

Для Шэнь Цинцю три часа были ничтожно малым сроком, чтобы всё рассказать, объясниться, произнести вслух правду, которую он хранил годами за семью печатями, закапывал внутри себя и боясь поведать о ней Ло Бинхэ. Но он должен попытаться это сделать.

Он рассказал Ло Бинхэ всё, что можно и нельзя: начиная издалека о том, что давным-давно прочитал ужасное чтиво под названием «Путь гордого и бессмертного демона», от которого его начало тошнить, о том, что писал гневные отзывы на этот «шедевр» и заканчивая наказанием-уроком, которое ему заботливо преподал оригинальный Ло Бинхэ за успешно потраченные баллы при провальном прохождении арки с храмом Чжаохуа. Шэнь Цинцю рассказал и о Системе, и о том, что в самом начале прибытия она мешала поступать, как того хотел Шэнь Цинцю, нет, Шэнь Юань, тыча ему в лицо надоедливым «ООС!»; он также поведал и о своём мире. И даже о том, что он не хотел сбрасывать Ло Бинхэ в Бесконечную бездну — у него просто не было выбора, потому что Система беспощадно сняла бы за непрохождение арки десять тысяч баллов, и Шэнь Юаня бы отправили в свой мир, где он давно умер.

Шэнь Цинцю украдкой поглядывал на лицо Ло Бинхэ из-под веера, и сердце его обливалось кровью: Ло Бинхэ сначала слушал учителя, постоянно кивая, затем смотрел на него с открытым ртом, отрешенно следя взглядом за Шэнь Цинцю, наворачивающим круги по комнате; его лицо то шокировано вытягивалось, то брови хмурились, ладони сжимались в кулаки, а потом он и вовсе расплакался от упоминания Бесконечной бездны и буквально выл волком от: «И теперь у меня осталось чуть меньше двух часов, а потом мой аккаунт будь удален навсегда».

[01:44:49]

— Учитель! — вскричал Ло Бинхэ, бросившись в ноги Шэнь Цинцю, крепко обхватив их и уткнувшись лицом в его живот. — Учитель, я… Я!.. У-учитель… У-у-у…

— Бинхэ… — Шэнь Цинцю растерялся, наблюдая за Ло Бинхэ, бьющимся в истерике. Да, Шэнь Цинцю много раз видел Бинхэ плачущим и очень часто успокаивал его, зная, что нужно для этого сделать, но сейчас он словно всё забыл на мгновение. Из головы вылетели все мысли — он чувствовал себя опустошённым после часового монолога, чувствовал, что оковы и бремя недосказанности спали, но пустота это была какой-то отягощающей и томительной.

Шэнь Цинцю сложил веер, за которым весь этот час скрывал свои настоящие эмоции, положил руку на голову Бинхэ и стал медленно поглаживать его вьющиеся волосы. Затем он опустился на колени рядом с ним, обнял его, начиная баюкать, как маленького ребенка. Ло Бинхэ уткнулся в его плечо, и Шэнь Цинцю почувствовал, как ткань ханьфу начала намокать от слёз, и тихо зашептал:

— Бинхэ, прошу, не плачь… Всё хорошо… Я должен сказать тебе кое-что ещё…

— Нет, учитель, это я сейчас вам должен кое-что сказать! — Ло Бинхэ поднял заплаканное лицо на учителя: его глаза были красными от слез, дорожки которых рассекали нефритовые щеки, выражение лица имело какое-то отчаяние и что-то еще, что Шэнь Цинцю с трудом мог прочесть.

— Учитель, мне все равно, из какого вы мира и по каким причинам вы сюда попали; мне неважно, сколько вам лет, какое у вас происхождение и статус были там — всё это не так важно по сравнению с тем, что вы сделали для меня! Учитель, вы научили меня жить, чувствовать, вы… Вы были благосклонны ко мне с нашей первой встречи… Не с тем учителем, которого вы называете оригинальным Шэнь Цинцю, а именно с вами… Вы с самого начала заботились обо мне и были так добры, вы… вы даже сохранили у себя мою нефритовую подвеску, а не выбросили её… — Ло Бинхэ слегка отстранился от Шэнь Цинцю, отпустив его, и одну руку положил себе на грудь — он искал на ней подвеску и, нащупав её через слои одежд, продолжил: — Вы всегда защищали меня от оскорблений и нападок и, даже несмотря на наше непонимание после моего возвращения… Вы на самом деле никогда не отрекались от меня. Я всегда оставался вашим учеником, вы позволяли оставаться им и до последнего защищали меня, как например в Священном мавзолее! Вы практически ценой своей жизни вытащили меня… Вы открыли для меня свет, вы не дали мне ожесточиться, и ваша улыбка стала для меня путеводной звездой. Учитель, я так рад, что в моей жизни появились именно вы! Я так рад, что Система отправила именно вас на место оригинального учителя, ведь если бы не вы, я… Я бы, наверное, превратился в монстра, подобного оригинальному Ло Бинхэ… Учитель, я очень сильно люблю вас, и мне правда неважно, что вы из другого мира!

— Бинхэ…

Сердце Шэнь Цинцю уже в который раз болезненно сжалось. Он знал, что Бинхэ не станет укорять в том, что он скрывал правду и не рассказывал обо всём этом так долго. Но он опасался непонимания Бинхэ и того, что он посчитает, что учитель предал его или решил рассказать всю правду лишь потому, что хочет уйти. Но опасения Шэнь Цинцю не подтвердились. Бинхэ всё понял, потому что знал, что Шэнь Цинцю уже давно выбрал его, ведь так? Бинхэ понял, но его слёзы всё никак не останавливались.

— Бинхэ, прости меня. Бинхэ, ты слышишь? — Шэнь Цинцю взял в ладони его лицо и невесомо поцеловал в нос. — Прости меня. Я правда не хочу покидать тебя. Я просто хотел рассказать правду. Ты должен был её узнать.

— Учитель, если бы не Система, вы бы остались со мной?

Шэнь Цинцю несколько обескуражил этот вопрос. Он молчал некоторое время, а потом твёрдо произнёс:

— Да. С тобой и только с тобой.

Он сам льнёт к Бинхэ, приближаясь к нему, встречается с ним взглядом и со всей нежностью и заботой стирает слёзы с его щек, берёт Ло Бинхэ за руку. Он улыбается, хотя внутри рвётся что-то важное и значимое. Будто бы струны его души кто-то ожесточенно терзал, оставляя после них лишь ошмётки и боль.

Кажется, этим садистом была Система. Счётчик показывал, что осталось полтора часа.

[01:28:37]

Это невыносимо тяжело и мучительно.

— Бинхэ, я люблю тебя.

— Я тоже люблю вас, учитель.

— У меня осталось полтора часа. Бинхэ, прости, что снова покидаю тебя.

— Это не ваша вина, учитель… Спасибо, что выбираете меня.

Шэнь Цинцю больше не может сдерживать свои чувства, теснящиеся в груди; он швыряет сложенный веер, который улетает под кровать, и маска непоколебимости и мягкого спокойствия раскалывается. Шэнь Цинцю целует в губы Бинхэ, который с остервенением и жадностью отвечает на поцелуй, опутывая учителя собой, обвивая его своими руками. Они проводят оставшиеся мгновения в объятиях друг друга, и Шэнь Цинцю все это время шепчет на ухо Бинхэ, как сильно его любит.

Он говорит, заполняя тишину между ними, перебирает пряди волос Бинхэ в своих руках и чувствует себя перед супругом открытой книгой, которую теперь он может беспрепятственно прочесть. Он справился с поставленной задачей — он рассказал Бинхэ всё, буквально всё от начала до конца, от «А» до «Я», и теперь…

[00:00:00]

Голову заполнил невыносимый и режущий слух машинный писк; от него голову прошила боль, Шэнь Цинцю закрыл руками уши, лишь бы только не слышать этот ужасный звук. Перед глазами всё начало размываться, силуэт Бинхэ, подскочившего с места и кричащего что-то невнятное, потерял четкость, и глаза начали ныть, словно их пытались вырвать. Шэнь Цинцю зажмурился. Сквозь пелену писка Шэнь Цинцю едва различил монотонный голос что-то говорящей Системы.

[Удаление аккаунта успешно завершено. Пользователь перенаправлен в…]

Резкая вспышка, и писк исчез, как, впрочем, и сам Шэнь Цинцю: он словно почувствовал, как сознание отделилось от тела, словно их отгородили друг от друга стеной. Шэнь Цинцю ощущал лишь неприятную легкость. Он словно летел по бесконечному тоннелю виртуальности.

Он снова оставил Бинхэ одного.

Он снова покинул его, предоставив ему вечное одиночество и страдание.

Это единственное, о чем жалел Шэнь Цинцю. Единственное, что он хотел бы исправить, но не мог. Ведь этот мир не знал слова «если бы».

***

[Перенаправление пользователя успешно завершено! Приветствуем вас в новом мире! Запуск Системы произведен на девяносто восемь процентов! Полное подключение произойдет через три секунды… две… одну…]

***

— Учитель! Учитель!

— Учитель, вы слышите меня?

— Учитель, прошу, очнитесь!

Голова болела. Кто-то безустанно звал Шэнь Цинцю, и шёпот этого человека, вскоре сорвавшийся на крик, словно цеплялся за него, протягивал к нему незримую нить, пытаясь вытащить его из забытья.

— Учитель!

Воздух застрял в горле на пути к лёгким, отчего Шэнь Цинцю исторг какой-то сдавленный хрип. На мгновение он забыл, как дышать.

Не может быть.

Шэнь Цинцю не мог ошибиться: он узнал бы этот голос из тысячи, но как возможно то, что он слышал его? У Шэнь Цинцю слуховые галлюцинации? Это воспоминания из прошлого? Система решила устроить внеплановое испытание?

Исключено. Аккаунт Шэнь Цинцю удален, Система отключена. Шэнь Цинцю больше нет. Он снова стал бесплотным духом.

Шэнь Цинцю исчез.

— Учитель! — Его схватили за руку, с силой сжимая её начиная беспорядочно и яростно покрывать поцелуями. — Учитель, откройте глаза! Прошу, ответьте мне!

Веки, будто бы налившиеся свинцом, не хотели открываться. Шэнь Цинцю сделал усилие над собой, чтобы открыть их, но пришлось прищуриться от яркого света.

Ему не мерещилось.

Над ним склонился Ло Бинхэ — настоящий, теплый, живой, держащий его ладонь в своих. В уголках его глаз блестели бусинки хрустальных слез; он часто всхлипывал, но улыбался сквозь слёзы.

— Учитель, наконец-то!.. Я так волновался.

— Бинхэ…

Но не успел Шэнь Цинцю опомниться, как в голове подобно сирене завопил голос Системы:

[Приветствуем вас! Система успешно завершила подключение! Пользователь авторизован.]

Пользователь авторизован? Так значит, аккаунт не был удалён?

— Что за чертовщина… — прошептал Шэнь Цинцю, ещё раз убедившись в том, что он никогда не поймёт логики и намерений Системы.

— Учитель, что это за место? Я не понимаю. Здесь все такое странное. И фэн-шуй просто ужасен.

Только сейчас Шэнь Цинцю понял, что лежал на полу, созерцая белый потолок и люстру. Стоп, погодите, что?! Какая люстра? Какой потолок? В каноне новеллы такого просто не могло быть.

Куда из с Бинхэ занесло по доброй воле Системы?!

Шэнь Цинцю резко поднялся на ноги и пошатнулся — у него закружилась голова. Ло Бинхэ моментально подскочил с пола и поддержал его за талию.

— Учитель, вы в порядке?

Шэнь Цинцю не был в порядке — мир в его глазах все ещё вращался и покачивался, словно корабль на морских волнах во время шторма, но это было не из-за плохого самочувствия.

Он стоял посередине зала своей квартиры, какой помнил её четырнадцать лет назад.

В обстановке не изменилось ничего: вещи по-прежнему стояли на своих местах и, как ни странно, их не затронул слой многолетней пыли. Плед сполз с дивана, на журнальном столике, расположенном рядом с ним, стояла кружка из-под чая и лежали раскрытые книги — все было так, словно хозяин квартиры ненадолго отлучился и вот-вот должен был прийти.

Неужели Шэнь Цинцю попал в свой мир?

[Приветствуем вас снова! Открыта новая сюжетная арка «В гостях хорошо, а дома лучше»! Для успешного прохождения арки вам необходимо исполнить желание главного героя. На выполнение задания вам даются ровно сутки. Обратный отсчет пошёл]

[23:59:59]

Это что, шутка такая?

Какое ещё, мать его, желание главного героя?

Система, блять, ты совсем?!

«Что за чёрт?! Ты же хотела удалить мой аккаунт!» — мысленно негодовал Шэнь Цинцю, и его возмущение и злость жглись похуже раскалённого железа.
Система поспешила все разъяснить и расставить по полочкам:

[Вы должны сами догадаться, чего желает главный герой. Удаление аккаунта было испытанием вашей нервной системы на готовность к прохождению арки после раскрытия правды].

Это испытание? Всего лишь испытание? Шэнь Цинцю уже распрощался со своей жизнью и Ло Бинхэ, а для Системы это всего лишь испытание?

Это самая настоящая пытка для старика Шэнь Цинцю!

«Тогда нахрена было отправлять меня в мой мир? Неужели нельзя было исполнить желание там, в романе?».

[Условия вселенной романа не подходят для исполнения желания главного героя]

Хах, не подходят? И что же это за желание такое?

Но не успел Шэнь Цинцю додумать предложение, как Система вновь пустилась в разъяснения:

[Вы должны сами понять, чего желает главный герой]

Да с первого раза уже было понятно! Только вот легче от этих пояснений не стало.

Искать то не знаю что и, грубо говоря, идти туда не знаю куда — и на это только сутки.

«Что будет, если я не смогу исполнить желание?» — поинтересовался как бы невзначай Шэнь Цинцю.

[Аккаунт пользователя будет удалён без возможности восстановления]

Шэнь Цинцю подобное сегодня уже слышал, но сейчас что-то ему подсказывало, что теперь все серьёзно.

Отлично.

Ну и что прикажете делать?

Шэнь Цинцю посмотрел первым делом на часы: хорошо, начнем хотя бы с того, что сейчас десять утра, а это значит, что задание должно быть выполнено до десяти утра следующего дня.

Шэнь Цинцю обратил внимание на Ло Бинхэ: тот взволнованно и пристально взирал на учителя.

— Ло Бинхэ, — позвал его Шэнь Цинцю, отчего тот вздрогнул. Бинхэ всегда чувствовал напряжение и тревогу, когда учитель звал его полным именем: ему от этого всегда казалось, что он в чем-то провинился. — В твоей голове не появлялся голос Системы?

Ло Бинхэ замер тёмным обелиском посередине комнаты, сильнее стиснув в своих руках талию учителя, и глаза его расширились в изумлении.

Шэнь Цинцю нахмурился, считая такую перемену знаком, и мягко, ненавязчиво, но серьёзно повторил:

— Бинхэ, ты слышал в голове голос Системы?

Нельзя отрицать, что после якобы отключения Системы и удаления аккаунта Шэнь Цинцю та каким-то образом связалась с Ло Бинхэ и, возможно, даже спросила его о чем-нибудь. Она могла сотворить все что угодно после раскрытия правды.

Искусанные в беспокойстве губы Ло Бинхэ губы задрожали, по щекам побежали слезы.

— Учитель, прошу, только не ругайтесь! Да, я слышал голос Системы! Она спросила меня, не хочу ли я отправиться в новую арку, открытую вами, и я… согласился. Я решил, что если арку открыли вы, то вы обязательно в ней будете!

Сердце Шэнь Цинцю пропустили удар. Больше всего он боялся, что Система поселится в голове Ло Бинхэ и он тоже будет зависеть от её прихотей и из-за любой провинности и невыполненного задания может быть удалён.

Шэнь Цинцю схватил Ло Бинхэ за рукав, и тот вздрогнул, громко всхлипнув.

— Ты сейчас слышал её голос? Слышал название арки? Сроки её выполнения? Ты сейчас что-нибудь слышал?

— У-учитель, н-нет, нет, я правда ничего не слышал! Совсем ничего! Я согласился просто потому, что хотел увидеться с вами! Я больше ничего не слышал! — Плач Ло Бинхэ перешёл в настоящую истерику, и он чуть ли не начал захлебываться слезами, рвано вдыхая из-за всхлипываний. Шэнь Цинцю мысленно выругался на себя за то, что довел Бинхэ до слез, надавив на него и завалив вопросами.

— Ну-ну-ну, Бинхэ, не плачь. Не плачь, ты ни в чем не виноват. Ты правильно сделал, что согласился.

Шэнь Цинцю усадил Ло Бинхэ на диван, положив его голову к себе на грудь и начиная утешать плачущего ранимого супруга, стирая пальцами слезы и сцеловывая с лица дорожки от них уже во второй раз.

Значит ли это, что Система не поселилась в голове Бинхэ, лишь единожды спросив его о согласии на прохождение арки? Но зачем, если она и так могла преспокойно уволочь Бинхэ вслед за Шэнь Цинцю?

Все это так странно, но Шэнь Цинцю надеялся, что все обойдётся.

Ло Бинхэ вскоре более или менее успокоился, пришёл в норму и затем огляделся по сторонам.

— Учитель, что это такое? И где мы? — Ло Бинхэ жестом указал на стоящий напротив них плазменный телевизор. Шэнь Цинцю взглянул вместе с учеником на телевизор и мягко пояснил:

— Это называется телевизор. И мы оказались…

— В доме учителя?

— Да…

На минуту воцарилось неловкое молчание. Шэнь Цинцю не знал, что ещё сказать, и лишь поглаживал Бинхэ по голове, а тот все разглядывал телевизор.

— Учитель, а зачем телевизор? Он отгоняет тварей от дома?

Шэнь Цинцю спрятал смешок в широком рукаве ханьфу. Жаль, что вместе с ними двоими в этот мир не занесло и его веера, который он отбросил прочь, признаваясь Бинхэ. Без веера немного неуютно.

Шжнь Цинцю кашлянул разок-другой и со всей серьёзностью в голосе пояснил:

— Нет. По нему показывают фильмы, сериалы, новости.

Ло Бинхэ выглядел так, словно объяснение учителя ничего не дало ему, но он про молчал, состроив понимающее выражение лица. Шэнь Цинцю вздохнул: любопытство ученика не было удовлетворено, поэтому Шэнь Цинцю взял пульт и включил телевизор.

На удивление тот включился — значит, в квартире есть электричество.

Словно и не было тех четырнадцати лет отсутствия Шэнь Цинцю в этом мире.

Ло Бинхэ дернулся, когда увидел барахтающихся в море и кричащих моряков, потерпевших крушение корабля во время шторма, который утопал на фоне такого же тонущего экипажа.

— Учитель, они сейчас умрут! Им нужно помочь! Как вытащить их из этой штуки? — Ло Бинхэ подбежал к телевизору, изучая экран, осмотрев заднюю сторону телевизоры, и застыл, когда экран погасился — его выключил Шэнь Цинцю.

[21:30:42]

— Учитель, но… Как же люди? Куда они делись?

— Бинхэ, это все выдумка. На самом деле они не тонут. Пойдём. — Шэнь Цинцю поднялся с Ливана, взяв Ло Бинхэ за руку. — Нам нужно успешно пройти арку.

— Учитель, но в чем её смысл?

Шэнь Цинцю задумался на мгновения, и сам, в общем-то, не зная её смысла, но объяснил так, как знал.

— В течение суток я должен выполнить твоё желание, которое можно осуществить только в условиях моего мира. Если я его не выполню, то мой аккаунт удалит Система уже на полном серьёзе. Так что мы должны спешить. Каждая минута на счету.

Ло Бинхэ замер, оставшись на одном месте, недвижимый и словно не понимающий.

— Да. Твоё желание. Я не знаю, что это за желание, но мне придётся его выполнить. Что ты желаешь, Бинхэ?

— Я… Я не знаю, учитель… Я хотел оказаться рядом с вами, но мне это удалось, поэтому… Мне ничего больше не надо…

Шэнь Цинцю раздосадованно вздохнул. Нет, не это желание Бинхэ. Было что-то, чего хотел Бинхэ, иначе бы Система не отправила Шэнь Цинцю напрягать старый горб для его исполнения или бы давно свернула арку.

Шэнь Цинцю силился вспомнить все укромные места, в которых он хранил деньги на чёрный день. Прошло четырнадцать лет, как не забыть такую мелочь?

Но сейчас это, мать его, не мелочь, сейчас Шэнь Цинцю эти чертовы деньги нужны позарез!
Шэнь Цинцю искал под кроватью и диваном, в шкафу, в книгах — везде, где обычно прячут заначки. В кой-то веке поиски увенчались успехом: Шэнь Цинцю радостно пересчитывал купюры. Этого, к счастью, хватит не только на покупку одежды, но и на другие потребности. Нужно протянуть всего лишь день, а там уже обратно.

Если Шэнь Цинцю вообще доживет до «обратно».

— Бинхэ, мы идём в магазин.

Размер одежды Ло Бинхэ много больше, чем размер Шэнь Цинцю, поэтому в его гардеробе вряд ли найдутся вещи, которые подошли бы Бинхэ.

Вообще Шжнь Цинцю мог и не покупать одежду До Бинхэ: как видно по самому Бинхэ, ему и в ханьфу очень комфортно, но разгуливать по улицам в таком виде как-то… Необычно? Его посчитают героем новеллы жанра сянься (какая ирония), он будет привлекать много, очень много внимания и с ним обязательно кто-нибудь да захочет сфотографироваться. Для Шэнь Циецю в этом нет ничего странного, но он бы не хотел лишний раз волновать ученика спецификой этого мира.

Конечно, Шэнь Цинцю никто не спрашивал, хочет ли он попадать в другой мир и будет ли ему не комфортно перестраивать себя на новый лад, никто не заботился об этом. Но ведь… Бинхэ другое дело. У него своеобразное понимание жизни и тонкая душевная организация. Шэнь Цинцю больше не хотел его травмировать. Ему было достаточно одного раза.

— В магазин? А… Зачем? — озадаченно поинтересовался Бинхэ, стоя перед учителем, который искал в прихожей обувь.

— Мы пойдём покупать тебе одежду. — Шэнь Цинцю отыскал-таки более или менее сносные кроссовки и присел на корточки, начиная обуваться.

— Но, учитель, мне и в этой одежде хорошо. Зачем новая? Я не хочу эти странные нижние одежды! Как в этом можно ходить? Какой позор! — По одному лишь выражению лица Бинхэ было видно, что он чувствовал себя как не в своей тарелке. Шэнь Цинцю выпрямился, похлопал Бинхэ по плечу и подцепил с вешалки толстовку.

— Бинхэ, носить такое в моем мире в порядке вещей. Тебе тоже придётся. Просто помоги учителю пройти новое задание, пожалуйста.

Выходя из квартиры, Шжнь Цинцю будто бы слышал скрип зубов Бинхэ, который однако не сказал ни слова поперёк: чего не сделаешь ради любимого учителя.

Ни в квартире Шэнь Цинцю, а уж тем более в городе ничего не поменялось. Здесь все такое же, каким Шэнь Цинцю это запомнил: улицы, торговые центры, дороги, люди… Все как будто бы прежнее или даже законсервированное. Что произошло? Не могло же за четырнадцать лет ничего не измениться, а.

[Для удобного прохождения арки Система отправила пользователя на четырнадцать лет — во время, в котором он жил до недавних событий]

Твою мать, какая же Система заботливая! Ну спасибо хотя бы на этом!

Бинхэ с неподдельным любопытством озирался по сторонам, когда они ходили по торговому центру, а на него в ответ озирались прохожие. Как и ожидалось, Ло Бинхэ привлекал внимание своим внешним видом: люди удивленно поворачивали голову, перешептывались, а один ребёнок даже ткнул пальцем в лоб Ло Бинхэ со словами:

— Мама, смотри, у дяди на лбу цветочек нарисован! А почему он его не стер?

Бинхэ, хоть и стрелял злобными молниями из глаз, молча и героически выносил чрезмерное внимание, обращенное на него. Шэнь Цинцю мысленно восхищался его терпением, и, чтобы избавить от мучений, первом делом они зашли в магазин одежды и купили Ло Бинхэ несколько рубашек и брюк. Бинхэ было не комфортно в этой одежде — это было видно по тому, как он вертелся, пытаясь поправить тесную для него рубашку, как одергивал штанины брюк, но он мужественно мирился со всеми неудобствами ради любимого учителя во второй раз. И правда прелесть, а не ученик.

Спуск на эскалаторе вызвал у Ло Бинхэ крайнее потрясение.

— Учитель! Учитель, земля уходит из-под ног! Учитель, учитель, прошу сделайте что-нибудь! — вцепившись в руку учителя, будто бы он был его спасительной соломинкой, Бинхэ не смел сдвинуться с места и перешагнуть на другую ступень эскалатора.

— Тише, тише, Бинхэ, это не земля уходит из-под ног. Это называется эскалатор.

Когда они ступили на более устойчивую поверхность, Бинхэ облегченно выдохнул и наконец-то выпустил руку Шэнь Цинцю из своей стальной хватки, но его внимание привлекло нечто другое.

— Учитель, а что такое секс-шоп?

Ло Бинхэ разглядывал кричащую вывеску и товары, выставленные на первых витринах: кляпы, вибраторы, резиновые фаллосы — и его глаза блеснул как-то загадочно и таинственно, отчего по спине Шэнь Цинцю пробежал холодок.
О нет, он ни за что не позволит испытать что-либо из ассортимента этого магазина на себе.

— Бинхэ, это… Это цветочный магазин. Тут продают семена растений, горшки, инструменты для ухода за цветами.

— Учитель, вы не врете? — недоверчиво спросил Бинхэ, словно чувствовал ложь в словах учителя, поэтому Шэнь Цинцю сделал ещё более невозмутимый вид и серьёзно произнёс:

— Конечно. Неужели ты думаешь, что учитель будет лгать тебе? Бинхэ, ты сомневаешься во мне?

— П-простите… Конечно нет, учитель. Этот ученик нисколько не сомневается в правдивости слов учителя.

Шэнь Цинцю внутренне улыбнулся, облегченно выдохнув.

Шэнь Цинцю дергал ладонью, выставив под ней вторую, будто бы в чем-то хлопал по ней. Чёрт, было так непривычно без веера. Руки сами машинально искали веер, чтобы одним щелчком раскрыть его и легко взмахнуть. Но по прибытии в этот мир Шэнь Цинцю не нашёл его рядом с собой. Конечно, ведь в момент признания он закинул веер куда подальше. Скорее всего, он в том мире и остался.

— Учитель, вы ищете веер? — словно прочитав мысли Шэнь Цинцю, задал вопрос Бинхэ и достал из пакета, в котором делало ханьфу, веер. Шэнь Цинцю пришёл в неописуемый шок: так это значит веер все время был у Бинхэ?!

— Как он оказался у тебя?!

— У-учитель, п-просто когда вы исчезли, я подобрал ваш веер как единственное напоминание о вас. Я забрал его с собой в этот мир…

Шэнь Цинцю смягчился. Злиться на Ло Бинхэ за это даже не получалось. Это звучало так трогательно и в то же время больно, что весь гнев Шэнь Цинцю иссяк практически моментально.

Приняв из руки Ло Бинхэ веер, он все же стукнул им по лбу ученика, так сказать, для профилактики и чтобы не понижать учительский авторитет.

— В следующий раз отдавай человеку, потерявшему вещь, как модно скорее.

Выходя из торгового центра, Шэнь Цинцю, как и хотел, распахнул веер, закрыв им половину лица. Так намного лучшее. Так Шэнь Цинцю чувствовал себя спокойнее.

Что ж, с внешним видом более или менее разобрались, теперь нужно понять дальнейшие действия.

— Бинхэ, пойдём присядем вон на ту скамейку.

Шэнь Цинцю указывает на ближащую лавку сложенным веером и подносит его к губам.

— Да, учитель.

Ло Бинхэ поправляет пакет в руке и направляется на указанное учителем место.

Пакет с одеждой опускается на сидение и Шэнь Цинцю уже было хотел сесть на скамейку вслед за ними, как вдруг…

— Шэнь Цинцю! Немедленно иди сюда!

Шэнь Цинцю подпрыгнул на месте, услышав этот голос, а Ло Бинхэ, кажется, позеленел от удивления.

На них несся, подобно стреле, пущенной из лука, Лю Цингэ с выставленным вперёд мечом, идя широкими шагами по газону и безжалостно оставляя под сапогами примятую молодую зелёную траву.

— Шэнь Цинцю!

Но как и Лю Цингэ-то сюда занесло? Неужели Система проникла и в его разум?

— Шиди-Лю, прошу, успокойся, — мягко произнес Шэнь Цинцю, вставая со скамьи, но Лю Цимнгэ, кажется, и не собирался приходить в душевное равновесие.

— Успокойся?! Тогда объясни мне, какого черта здесь происходит?

Знал бы еще Шэнь Цинцю, что здесь происходит…

— Шиди-Лю, давай не будем кричать и мирно разберемся с этим недоразумением…

— Недоразумением?! Ты говоришь, недоразумением? Если ты говоришь про него, — Лю Цингэ указал лезкием меча на Бинхэ, — то с этим я согласен! Иначе почему он с воем, соплями и криками бросился в какой-то портал, говоря, что идет за тобой?!

Шэнь Цинцю в недоумении взглянул на ученика.

На лице Ло Бинхэ изобразилась непередаваемая гамма эмоций, лицо исказилось то ли от гнева, то ли от стыда. Он отступил на шаг назад от учителя и выглядел так, словно раскрыли то, что он хотел утаить ото всех.

— Шиди-Лю, какой портал? Что ты имеешь в виду? — настороженно спросил Шэнь Цинцю, не отрывая взгляда от Ло Бинхэ.

— Какой портал? Откуда мне знать? Я всего лишь прибыл на хребет Цанцюн, пошел в твою хижину, потому что тебя нигде не было, а тут он… Нюни распускает и прыгает не пойми куда! И пока это портал не закрылся, я шагнул в него тоже!

— Подожди, подожди, шиди-Лю, я не понимаю…

Шэнь Цинцю устало помассировал виски, прикрыл глаза, пытаясь структурировать полученную информацию и расставить все элементы мозаики недавних событий на свои места. Получается, когда Система предложила Бинхэ поучаствовать в арке, открылся в портал, через который он должен был проникнуть в новый мир, но когда портал еще не успел закрыться, в него вошел и… Лю Цингэ?

Но зачем? Хотя он упомянул, что Бинхэ говорил о том, что идет за ним, за Шэнь Цинцю… Неужели и Лю Цингэ, волнуясь, пошел тоже? Ох, шиди-Лю…

— Бинхэ, ты ничего не хочешь мне сказать?

— Учитель, я не понимаю, о чем вы… — тихо произнёс Ло Бинхэ, поступив взгляд, отчего действительно можно было подумать, что он правда ни причём, но Шэнь Цинцю так просто не проведешь.

— Не ври мне, Бинхэ. Неужели ты не знал, что шишу-Лю пошёл за тобой?

— У-учитель, я правда не знал… У-учитель… — заскулил Ло Бинхэ, и на его глазах выступили слёзы, которые вызвали бы жалость у любого. Он выглядел, словно несправедливо оклеветанный ребёнок

— Врёт он все! Если я видел, как он летит, то не мог же он не видеть меня! — закричал Лю Цингэ, беспрестанно тыча в Ло Бинхэ мечом, от которого тот каждый раз проворно и ловко уворачивался.

— Нечего было вообще идти в портал! Тебя никто не просил идти за мной! — зарычал Ло Бинхэ, сдавшись, наконец, под напором Шэнь Цинцю и криков Лю Цингэ. Он закрыл собой учителя, словно бы говоря этим жестом, что он и сам может защитить Шэнь Цинцю, и никакая помощь со стороны, а тем более от Лю Цингэ, ему не нужна.

— Бинхэ, как ты разговариваешь со старшими! Шиди-Лю, убери меч! — крикнул Шэнь Цинцю.

Между Ло Бинхэ и Лю Цингэ спустя три года после всех событий проскакивают враждебные искры и, как бы Шэнь Цинцю ни пытался их примирить, все было без толку. Даже когда Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ поженились и все точки над «i» вроде были расставлены, Ло Бинхэ и Лю Цингэ не переставали бороться за внимание Шэнь Цинцю: они всегда геройствовали, когда дело касалось него. Шэнь Цинцю уже принял безнадежность этой ситуации и устал что-либо предпринимать.

Но то, что случилось сегодня, переходило все границы.

— Значит, ты выгнал шишу-Лю из моей квартиры? — поинтересовался Шэнь Цинцю, ведь он точно помнил, что Лю Цингэ не было в его квартире. А ведь он с Бинхэ «приземлились» именно тула…

На лице Ло Бинхэ отразились ужас и шок.

— Учитель, он мне даром не сдался! Я не выгонял Лю… Я не выгонял шишу-Лю из вашей квартиры, просто потому что его там не было!

Шэнь Цинцю отказывался что-либо понимать. Как такое могло быть? Куда тогда попал Лю Цингэ?

На этот вопрос любезно ответила Система:

[Персонаж Лю Цингэ, не входящий в список основных участников арки, по прибытии в этот мир был отправлен в другую локацию]

Отлично! Просто замечательно!

***

— Так значит, ты не… Настоящий Шэнь Цинцю?

Лю Цингэ пристально смотрел на Шэнь Цинцю, подперев голову ладонью и изучая взглядом каждую черту лица Шэнь Цинцю: не изменились ли они с изменением шисюна?

— Ну… Можно и так сказать, шиди-Лю… Я не настоящий Шэнь Цинцю, — нервно посмеиваясь, подтвердил Шэнь Цинцю и снова прикрыл половину лица веером.

— Мне с самого начала не понравилась такая резкая перемена в характере… Не мог прежний Шжэнь Цинцю подобреть по взмаху руки и спасти меня! Он бы с большей вероятносью сплясал победный танец на моих костях, но никогда бы не привёл в порядок мои меридианы, — выплюнул со злом Лю Цингэ, отпивая из большого стакана молочный коктейль. — Но ты очень похож на него. Даже несмотря на мои подозрения, я бы никогда не понял, что в тело Шэнь Цинцю вселился кто-то другой.

— Да… Спасибо, шиди Лю…

Шэнь Цинцю пропустил ещё один нервный смешок и покосился на недовольного Ло Бинхэ, который потягивал из трубочки с громким хлюпаньем остатки своего коктейля. Они сидели в кафе, заняв столик у окна, и все время разговора компания сидела как на иголках.

Шэнь Цинцю было неприятно рассказывать всю историю заново, Ло Бинхэ — слушать это заново, а Лю Цингэ — узнавать о шисюне то, отчего волосы вставали дыбом.

— Значит, ты должен сейчас выполнить его желание? — тыча пальцем в Ло Бинхэ, спросил Лю Цингэ, на что Шэнь Цинцю кивнул:

— Именно так. И я должен это сделать уже меньше чем за сутки, иначе я исчезну.

— Так чего мы медлим?! А ну поднимай свой чертов зад, мы все тут собрались только из-за тебя! Говори немедленно, чего хочешь! — закричал Лю Цингэ на Бинхэ.

— Если бы я знал, чего хочу, я бы тебе точно об этом не рассказал, потому что это только наше с учителем дело! Ты здесь вообще лишний! Учитель, скажите ему, ведь я прав?

— Ну, по сути ла… Ведь даже Система назвала шиди-Лю персонажем, не входящим в список главных участников арки…

Между ними повисло неловкое молчание.

Оказывается, Система выбросила Лю Цингэ в лес и он несколько часов парил над городом, который ему был чужой и незнакомый, и чисто на интуитивном уровне опустился поблизости с Шэнь Цинцю. Повезло, что он оказался хотя бы за городом, а не в другом стране иди на другом континенте.

До прихода в кафе они заскочили домой, оставили пакеты с покупками и заставили бранящегося Лю Цингэ переодеться. К счастью, размер его одежды совпадал с размером одежды Шжэнь Цинцю. Но это лишь половина проблемы: было очень сложно убедить Лю Цингэ оставить меч дома. Пришлось приводить в качестве аргумента то, что в этом мире уже никто не занимается заклинательством.

— Помнишь, я говорил про А-Мей? Так вот вчера у нас было свидание и я нагнул её прямо в туалете ресторана. Она шикарна, — послышалось за столиком позади них, и Шэнь Цинцю, как раз в это время делая глоток коктейля, поперхнулся и закашлялся. Лю Цингэ резко хлопнул Шэнь Цинцю по спине и тот закашлялся ещё сильнее.

— Серьёзно? Вау, и что, ей понравилось? — прозвучал с весельем второй мужской голос. — Гандон хотя бы не забыл надеть?

— Не забыл, придурок! — огрызнулся первый собеседник и тяжело опустил пустой стакан на столешницу и, будто бы прочитав по лицу друга неозвученный вопрос, рыкнул: — И смазку тоже взял! Ей понравилось. Сегодня вечером мы снова встретимся…

Ло Бинхэ повернулся в сторону двух парней с многозначительным выражением лица и очень внимательно слушал.

— Ох, прими мои искренние поздравления, я так рад за вас, — тихо аплодировал другу второй собеседник, восхищаясь им, но глаза не по-доброму смеялись, словно для парня его друг — шут гороховый. — А какую смазку брал? На водной или силиконовой основе?

— Ты заебал! Зачем тебе эти подробности?

— Бинхэ, шиди-Лю, мы уходим, — резко произнёс Шэнь Цинцю и попросил счет. Затем поспешно встал из-за стола, вытащив из кармана брюк кошелёк, вынул оттуда несколько купюр, положил их в счёт и потянул Бинхэ за руку, призывая встать, но Бинхэ почему-то вошкался за столом.

Они почти бегом покинули кафе, но официант остановил Шэнь Цинцю почти в самом дверном проеме:

— Господин, вы не до конца оплатили заказ! Не хватает пятидесяти юаней!

— Как это не хватает? Я точно помню, что положил сколько нужно! — изумился Шэнь Цинцю: он точно помнил, что оставил нужную сумму, но официант в качестве доказательства показал полученные деньги, что привело Цинцю в недоумение. — Как же так… Не может быть… Неужели я обсчитался? Прошу прощения.

Шэнь Цинцю протянул ещё одну купюру офицтанту, и тот принял её с улыбкой на лице.

— Ничего, с кем не бывает. Хорошего дня!

Да уж спасибо за пожелание.

[16:32:18]

Слушать тех парней было невыносимо. От их вымоконителлектуальных разговоров вяли уши, ко всему прочему, Бинхэ так оживился, когда услышал их слова о том, что… Шэнь Цинцю стало не по себе.

И покинуть кафе захотелось как можно скорее.

Время летело незаметно, на город уже опустился вечер, а поиски так и не сдвинулись с мёртвой точки.

Они искали-искали-искали на протяжении трёх часов по всему городу то, что должно было заинтересовать Ло Бинхэ, но все было не то, не то, не то!

[13:17:41]

Сейчпс компания двигалась в абсолютном молчании. Шэнь Цинцю напряженно обмахивался веером, Лю Цингэ озирался по сторонам, а Ло Бинхэ как-то отрешенно следовал за старшими.

— Как мы должны исполнить его желание, если он сам не знает, чего хочет? — вслух рассуждал Лю Цингэ, глядя вдаль, будто бы разговаривал сам с собой.

— Вообще-то моё желание должен исполнить учитель, ты тут ни причём, — со скрытой агрессией напомнил Бинхэ, на что Шэнь Цинцю спросил:

— Бинхэ, может, ты получше подумаешь, чего хочешь?

Ло Бинхэ сморщился, словно раздумья над этим были настоящей пыткой для него.

— Учитель, я не знаю… Я правда не знаю.

— Оглянись вокруг, подумай, что тебя привлекает?

Ло Бинхэ сделал так, как сказал учитель: повертел головой влево-вправо, посмотрел на мимо проходящих людей, опустил взгляд себе на ноги, но лишь огорченно покачал головой.

— Ничего. Разве что только вы, учитель.

Шэнь Цинцю подавиля воздухом прямо как коктейлем в кафе, но Лю Цингэ на этот раз не стал хлопать его по спине, потому что поблелнел от ужаса, который вселили в него эти слова.

— Ну… Бинхэ, если я не ошибаюсь, я всегда привлекал тебя.

— Именно, учитель.

Шэнь Цинцю смущенно отвёл взгляд.

— Бинхэ, сейчас не время для комплиментов.

Романтический момент прервал Лю Цингэ, который внезапно остановился с тихим шипением и тряхнул сначала одной ногой, а затем второй.

— Что такое, шиди-Лю?

— Ничего. Терпимая боль для заклинатеоя — сущие пустяки.

— У тебя болят ноги?

Лю Цингэ скривился, будто бы не хотел говорить о том, что чувствует какой-либо дискормфорт, но скрипнув зубами, все же сознался.

— Да.
Шэнь Цинцю опустил взгляд на обувь Лю Цингэ — кроссовки, надетые на босую ногу, потому что так сделал Шэнь Цинцю (но Лю Цингэ не видел, что на Шэнь Цинцю были короткие носки). Конечно же, для человека, всю жизнь входившего в древнекитайских сапогах, было бы неудобно с не привычки пребывать в течение нескольких часов в новой обуви.

— Шиди-Лю, сними кроссовки, я посмотрю твои ноги.

Лю Цингэ послушно снял обувь, присев на лавочку и стянул кроссовки, размяв пальцы ног. Нежная кожа Лю Цингэ не вытерпела таких перемен: на стопах Лю Цингэ в нескольких расцвели мозоли, а некоторве из них даже были кровавыми.

— Ох, шиди-Лю, нам придётся сходить в аптеку за пластырями, — констатировал с сочувствием Шэнь Цинцю, разглядывая ноги Лю Цингэ.

— Пластырями? Что это?

— Учитель, у меня тоже ноги болят! — крикнул Ло Бинхэ и тут же разулся, ступив голыми ногами на асфальт. Его стопы тоже пострадали от кроссовок, правда, насенный ущерб был не так велик: кровавых мозолей, к счастью, не было, и кожа покраснела только на мизинцах.

Ло Бинхэ, кажется, нисколько не волновало то, что он стоит абсолютно босой на не слишком чистом тротуаре. Чего не сделаешь ради привлечения внимания учителя.

— И для тебя, Бинхэ, придётся идти в аптеку. Только не стой на грязном асфальте, сядь на скамейку! — скомандовал Шэнь Цинцю, и ученик моментально исполнил указание с довольным выражением лица. — И желательно обуйся. И ты, шиди-Лю, тоже.

Несмотря на плачевное состояние его компаньонов, Шэнь Цинцю не собирался идти в аптеку один и оставлять их тут на скамейке. Да, может быть, он и садист, но все это делалось лишь для их благополучия: и гадать не надо, что Лю Цингэ и Ло Бинхэ за время ожидания передерутся друг с другом, а в конечном итоге потеряются, и тогда проблем лишь прибавится.

А время между тем уходит.

Поэтому под общие недовольные стоны и мычания Шэнь Цинцю повернул в аптеку.

Даже зайдя в аптеку, Шэнь Цинцю не был намерен оставлять Лю Цингэ и Ло Бинхэ за её дверьми, поэтому те с ошарашенным видом разглядывали витрины, пока Шэнь Цинцю советовался с фармацевтом: изломив брови в недоумении, Лю Цингэ читал слово «танометр» на каждой упаковке этого аппарата, смаковал и пробовал на звучание, а Ло Бинхэ перемещался от витрины с лечебными мазями до витрин со смесями для грудных детей и чем-то ещё.

— Спасибо за покупку, приходите к нам ещё, — дружелюбно проворковала фармацевт, отдавая мелочь.

— И вам спасибо, — мягко улыбнулся в ответ Шэнь Цинцю и принял деньги и пластыри. — Шиди-Лю, Бинхэ, идемте.

Лю Цингэ оторвался от рассматривания странных для него аппаратов и вышел за Шэнь Цинцю на улицу, а Бинхэ снова копошился

— Бинхэ, где ты? Ты скоро? — открывая дверь в аптеку, протянул Шэнь Цинцю: почему он такой медлительный?

— У-учитель, у меня шнурки развязались, уже иду, — торопясь, ответил Бинхэ и спустя пару мгновений выскочил наружу. — Идемте.

Город окутали сумерки, и с их воцарением оживились ночные жители улиц: за смяли неоновые вывески, открылись ночные клубы, вышли на работу весьма интересные личности…

— Мальчики, не хотите ли провести время в приятной компании? — прощебетала девушка в обтягивающем леопардовом платье и с сигаретой в руках, огонёк которой вспыхнул через несколько секунд. Постукивая каблуками по асфальту, она подошла к компании и растянула в улыбке губы, пылающие ярко-красной помадой.

— Вы кто? — сразу же выдал Бинхэ от неожиданности, и на лице его вскоре изобразилось озарение, но Лю Цингэ не приминул ответить и с пренебрелением гаркнул:

— Как кто? Самая обычная шлюха!

— Грубиян! — возмутилась девушка и даже выронила сигарету. — Да даже если так, это не даёт вам права так отзываьься о моей профессии! Это возмутительно!

Шэнь Цинцю вздохнул, прикрыв веером лицо. Он бы извинился перед девушкой, но та уже развернулась на каблуках и ушла прочь, явно больше не горя желанием веселить эту компанию.

— Что ж за день-то такой сегодня…

Но затем Шэнь Цинцю тихо усмехнулся: что в Древнем Китае, что сейчас — женщины лёгкого поведения одинаковы, и даже Лю Цингэ, не знающий об особенностях этого мира, смог это понять.

— Что это за место? — Лю Цингэ указал в яркую вывеску заведения напротив. Шэнь Цинцю повернул голову по направлению пальца Лю Цингэ.

«Громче песни, звонче голос» — это был караоке-бар.

— Ло Бинхэ, как тебе идея зайти сюда? — задал вопрос Шэнь Цинцю с легкой улыбкой. На самом деле он сам не горел желанием проводить драгоценное время в караоке, но если того хотел главный герой, то любые его прихоти нужно было исполнять. Может быть, там и свершится, наконец, исполнение желания…

Ло Бинхэ выглядел так, словно тоже не хотел идти туда или его просто заставляли, но все же он выдохнул и с некоторым трудом выдал:

— Х-хорошо, учитель, давайте зайдем.

Он согласился, будто бы и сам пытался отыскать то, чего желает, и надеялся, что «то самое» найдется в том заведении.

***

Это было просто ужасно.

Это было просто ужасно, начиная от прихода в караоке-бар и заканчивая попаданием домой.

Они потратили почти все деньги на этот чертов караоке-бар, чуть не сломали там аппаратуру и в конечном счете друг с другом переругались.

Когда им выделили кабинку, у Лю Цингэ и Ло Бинхэ сразу возник вопрос: «Что тут вообще надо делать?». Но после слов Шэнь Цинцю о том, что караоке-бар предназначен для пения, появился новый вопрос: «Где и как петь?».

Как бы Шэнь Цинцю ни пытался объяснить предназначение микрофона и правильное обращнеие с ним, ниего не помогало.

— Шиди-Лю, вот, возьми этот, этот лучше

— Отдай сюда! — крикнул Ло Бинхэ, выхватывая из рук Лю Цингэ микрофон, который ему дал Шэнь Цинцю. — Ты мой сломал, значит, отдай мне работающий! Учитель, скажите ему!

Ло Бинхэ и Лю Цингэ постоянно нажимали не на те кнопки, то включая, то выключая микрофон, а один вдруг перестал работать, хоть и был включенным. Это напугало Шэнь Цинцю еще сильнее, но, к счастью, дело было в севших батарейках.

Когда одну из песен Шэнь Цинцю попросил спеть дуэтом для хоть какого-то зыбкого примирения, Лю Цингэ и Ло Бинхэ пытались перепеть друг друга, завывая громче компаньона, что в итоге вылилось не в обычную песню, а отчаянные крики.

Шэнь Цинцю пришлось доплачивать за сеанс, потому что Лю Цингэ и Ло Бинхэ не хотели уходить.

Возможно, у Ло Бинхэ было желание обыграть Лю Цингэ и в пении, но тут даже аура главного героя была бессильна: из боя победителем не вышел никто.

Перевалило за полночь, когда они покинули караоке-бар, но Лю Цингэ и Ло Бинхэ не переставали ругаться.

— Блять, замолчите! — Шэнь Цинцю, но потом резко затих, почувствовав неловкость и небольшой стыд. Он моментально раскрыл веер, спрятав за ним лицо. Терпение просто дало трещину. Но если он рассказал о своем происхождении, то мог же он хотя бы раз повести себя непринужденно и так, как он привык?

Хорошо, что хтя бы Лю Цингэ и Ло Бинхэ перестали ругаться, замолкнув оо неожиданности. Но через несколько минут гробового молчания Бинхэ тихо произнес:

— Блять?.. Учитель, где Блять? Он следит за нами?

За что получил веером по лбу, чтобы выбить из его головы влспоминания о нехороших словах и чтбы впредь не учился плохому.

[10:46:22]

Шэнь Цинцю не знаел, что делать. Осталось меньше половины суток, но он ничего не мог ничего придумать. Ло Бинхэ и Лю Цингэ хотели спать, но Шэнь Цинцю просто не мог уснуть — не хотел и не позволял себе этого делать. Он сидел в другой комнате с включенной настольной лампой, пока Ло Бинхэ и Лю Цингэ — один в спальне, другой на диване — мирно спали. Даже если их тело намного выносливее тела обычного человека, спать хочется каждому: как-никак, они провели на ногах весь день.

Шэнь Цинцю думал-думал-думал. Если он ничего не сделает за ночь, то утром он исчезнет навсегда.

— Эй, Система, намекни хотя бы, что это за желание: оно материальное или нет?

[Пользователь должен сам определить свойства и признаки желания, исходя из предпочтений главного героя и подсказок, данных по чистой случайности за время прохождения арки]

Подчказки? Так значит, ещё и были подсказки?!

Где, Система, покажи эти подсказки, ткни пальцем, сними баллы, только покажи, где они!

[Вы действительно хотите использовать заработанные баллы? Ваш текущий счёт: 8392 балла. Указание подсказок арки стоит 20000 баллов. Хотите обменять?]

Ну уж спасибо, блять! Уйти в минус и исчезнуть раньше положенного — это точно не решение проблемы!

Шэнь Цинцю опустил голову на стол, зарывшись пальцами в волосы и сжав их. Катастрофа. Просто катастрофа.

Неожиданно на плечи упало что-то мягкое и лёгкое. Шэнь Цинцю поднял голову — на его плечах лежал плед, а за спиной стоял Ло Бинхэ.

— Учитель, вы устали? — заботливо и в то же время взволнованно спросил Бинхэ, погладив учителя по спине.

— Бинхэ, я… Я не знаю, что делать. За весь день мы так и не нашли то, что ты желаешь. Осталось около девяти часов до конца… Кажется, этот учитель завалит арку.

Бинхэ молчал, и Шэнь Цинцю чувствовал, как напряглись ладони ученика. Шэнь Цинцю обреченно вздохнул: если честно, хотелось спать, но спать было нельзя. Нужно бороться до конца и попытаться хотя бы с достоинством провалить арку.

— Учитель, какие ещё общественные места, кроме кафе и караоке-бара существуют в вашем мире? — Вопрос Бинхэ обескуражил, но Шэнь Циню ответил без особого энтузиазма:

— Ну… Парк, но мы там уже были и он уже закрыт, аквапарки, кинотеатры, музеи, но все это тоже закрыто. Правда, есть ночной клуб…

— Что делают в ночном клубе?

— Ну… Там… Бухают и танцуют. Иногда по пьяни целуются с незнакомцами и зажимают кого-нибудь в углу и тра… — Шэнь Цинцю осекся и прокашлялся, будто бы прочищал горло. — В общем, там особо ничего интересного.

— Ясно.

Бинхэ ещё несколько минут понимающе покивал головой — Шэнь Цинцю видел, как наклоняется тень головы, отскакивающая на стену, — а потом Бинхэ застал врасплох ещё больше:

— Учитель, может быть, сходим туда?

— Зачем?

— Ну… Придем там… Моё желание… Может быть, даже по дороге найдётся.

Шжнь Цинцю как-то недоверчиво посмотрел на ученика, подперев лицо ладонью, но все-таки согласился.

По крайней мере терять уже было нечего.

В клубе было душно и многолюдно. Как Шэнь Цинцю и говорил, люди пили и танцевали. В это время — а уже доходило два часа ночи — большинство посетителей были пьяны, поэтому и неудивительно, что в воздухе витал такой стойкий запах алкоголя.

Цвето-музыка мелькала и сияла, и её «солнечные зайчики» плясали на стенах. Мерцали и прожекторы. Очень громко играла музыка.

Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ пробирались сквозь толпу, держась за руки, чтобы не потерять друг друга. Они подошли к барной стойке, которую, к счастью, люди не облепили, подобно мухам, севшим на мед. Шэнь Цинцю опустился на стул, что совершил и Ло Бинхэ, и сделал заказ:

— Два стакана виски, пожалуйста.

Немного снять напряжение перед поисками желания не помешает.

Ло Бинхэ немного вопросительно вскинул брови, не понимая, что такое виски, ведь в его мире было только вино, но лишь по выражению лица учителя обо всем догадался и не стал задавать лишних вопросов.

Бармен, словно фокусник, виртуозно крутил бутылку виски в руках, подбрасывал её вверх, будто бы жанглировал ей, а затем разлил алкоголь в стаканы под два восхищенных взгляда и раскрытый рот Бинхэ. Шэнь Цинцю поблагодарил его и начал неспешно потягивать алкоголь.

Виски заполнил рот, обжигая его, и разлился приятным огнем по горлу и пищеводу. Ло Бинхэ сделал пробный глоток, немного поморщился, оставшись недовольным алкоголем, но потом, кажется, распробовал его и даже вошёл во вкус.

В какой-то момент что-то пошло не так: то ли Бинхэ толкнули в локоть, то ли его рука дрогнул, то ли он слишком резко опрокинул стакан — но в итоге Бинхэ вылил виски прямо на новую белоснежную футболку, которую он надел перед походом в клуб.

— Чёрт, Бинхэ! — Шэнь Цинцю подскочил на месте и встал, пока ученик безучастно наблюдал, как Шэнь Цинцю колдует над ним: как начал осматривать большое пятно, растекшееся по белизне ткани, как поставил стакан, сжатый в руке Бинхэ, на барную стойку, как оплатил заказ и повёл Ло Бинхэ в туалет, чтобы хоть как-то исправить положение.

— Бинхэ, снимай футболку.

Ло Бинхэ изумленно похлопал глазами и переспросил, будто бы не понимая:

— Снимать?

— Да, Бинхэ, снимай.

Ло Бинхэ не стал возмушаться и покорно стянул с себя футболку, позволив улыбке растянуть губы, когда он вытаскивал голову из горловины, и его лица не было видно.

Шэнь Цинцю принял футболку из рук Бинхэ и включил воду в раковине, кажется, желая её состирнуть, но Бинхэ не дал ему этого сделать, впившись в губы поцелуем.

Шэнь Цинцю замер на несколько долгих мгновений, пока ученик сминал его губы, покусывал их и пропускал язык в приоткрытый рот. Опомнивгись, Шэнь Цинцю схватил Бинхэ за плечи и слегка оттолкнул, тяжело дыша:

— Бинхэ, что ты…

— Учитель, неужели мне нельзя поцеловать вас? За весь день мы ни разу не целовались. Я соскучился по вам.

— Бинхэ, сейчас не время, нам нужно…

Бинхэ приложил палец к мягким губам учителя, заставляя этим жестом замолчать и будто бы понимая, что хочет сказать учитель, тихо прошептал на ухо:

— Учитель, неужели вам так сложно подарить своему мужу поцелуй? Исполните супружеский долг хотя бы так. Я нуждаюсь в вашем внимании.

Ло Бинхэ снова приник к любимым губам, и на этот раз Шэнь Цинцю ответил, путая пальцы в чужих кудрявых волосах.

Ло Бинхэ целут с нажимом — так, как он делает всегда, так, как он привык и как по-другому не может. Он целовал напористо и немного грубо, кусаясь до крови и присваивая себе поцелуй за плцелуем

Он усадил Шэнь Цинцю на кафельную поверхность между раковинами и опустился вереницей поцелуев на белоснежную лебединую шею, рыча от удовольствия и оставляя на ней яркие отметины, будто бы горсть гранатовых зерен рассыпалась по совершенному мрамору. Ло Бинхэ забирается ладонями под одежду — непривычно не ощущать слои ткани под руками — и его горячие-горячие прикосновения как раскаленное железо, жар которого пробирается до самых костей.

Ло Бинхэ трется пахом о колено учителя, скулит почти беспомощно и произносит надломленным и дрожащим голосом:

— Учитель, я так хочу вас… Учитель, прошу, разрешите взять вас...

И Шэнь Цинцю соглашается на все-все, может быть, потому что алкоголь его расслабил, а может быть, потому, что уже наплевал на время; он сам тянется к ласкам и дарит их в ответ.

У Ло Бинхэ в штанах очень тесно, возбуждение заволокло дымкой взор и разум, и хочется лишь разорвать в клочья дурацкую одежду и оказаться ближе к желанному телу.

Ло Бинхэ резко стаскивает учителя на пол под удивленное оханье, снимает с него рывком джинсы и белье, шипя от того, что долго не мог справиться с ремнем из-за дрожи в руках, и нагибает жестко, заставляя практически лечь на холодный кафель. Ло Бинхэ сжимает пальцами бока и с трепетом гладит ягодицы — у Шэнь Цинцю они упругие, крупные, и кожа, как и на всем теле, мягкая-мягкая, эластичная, чувствительная.

По туалету пронесся неожиданный вскрик — ягодицу шлепком обожгла сильная ладонь, оставив после себя алеющий след.

— Бинхэ… Мне кажется, ты торопишься, — судорожно выдыхает Шэнь ЦИнцю, собирая остатки самообладания, но не выдерживает и глухо стонет, когда Бинхэ касается его полувставшего члена.

— Учитель, я все делаю так, как нужно. Просто доверьтесь своему мужу.

Но Бинхэ действительно нетерпелив: его хватает на несколько рваных движений рукой, и затем он отстраняется, но Шэнь Цинцю этого было ничтожно мало — Бинхэ лишь подразнил его и сильнее распалил огонь внутри.

Ло Бинхэ почему-то замешкался, и Шэнь Цинцю поднял голову, увидев через зеркало в его руках тюбик со смазкой.

— Откуда у тебя смазка? — ошарашенно произносит Шэнь Цинцю и невольно сжимается, когда холодные, обильно смазанные пальцы коснулис ануса.

— Учитель, это не так важно. Расслабьтесь, пожалуйста.

Шэнь Цинцю пытается сделать так, как ему велели, — и сразу два пальца скользнули внутрь него. Он мычит, но не от ощущения чего-то постороннего, а от понимания того, где Бинхэ взял смазку

Ло Бинхэ нежно гладит учителя изнутри, но совсем скоро вытаскивает пальцы, снова смазывает их и дразнящим движением проводит между ягодицами, наблюдает с безумным удовольствием, плескающимся в глазах, как пальцы погружаются в желанное тело, испускает восхищенный вдох, когда учитель сжимается вокруг его длинных и ловких пальцев.

— Учитель, вы хотите глубже? — с озорством произносит Ло Бинхэ, облизывая пересохшие губы. Пальцы медленно соскальзывают по внутренней стенке и касаются простаты, отчего член Шэнь Цинцю твердеет больше.

Шэнь Цинцю не отвечает и лишь невольно подаётся бедрами навстречу, сильнее насаживаясь на чужие пальцы, и для Бинхэ не нужно слов — к двум пальцам он добавляет третий и откровенно любуется, как тугие стенки обхватывают их.

Шэнь Цинцю чувствует невероятный стыд, когда его уже не растягивали, а трахали пальцами и ему это нравилось и он бесстыдго двигался навстречу и весь истекал и от каждого прикосновения к простате дергался. С губ Шэнь Цинцю все чаще срывались шумные выходи, — он готов был кончить уже сейчас, но Ло Бинхэ, будто бы все поняв, отстранился.

Ло Бинхэ снова медлил. Шэнь Цинцю было неприятно чувствовать пустоту внутри — он хотел призывающе махнуть бедрами, завыть от болезненности возбуждения, но не посмел этого сделать и тольк зашипел, с силой прикусив губу.

Ло Бинхэ обильно нанёс смазку на член и ткнулся головкой меж ягодиц, снова начал дразнить, потираясь, проскользил от мошонки и обратно, и одним мощным толчком проник внутрь, выбивая стон.

Ло Бинхэ двигался быстро и размашисто, входя в тело учителя неимоверно глубоко и не давая сконцентрироваться ни на чем другом, кроме движений и давления сильных рук на бедра, от которых потом останутся синяки. Ло Бинхэ такой большой, и ощущения заполненности от его члена были чересчур яркими.

Внезапно запястье охватил зуд, будто бы Шэнь Цинцю укусил комар, и затем этот зуд перерос в жжение на всей руке. Шэнь Цинцю сжал кулак, чтобы заглушить неприятные ощущения, но они и так ушли на второй план, когда Бинхэ начал целовать его шею.

А потом жжение внезапно исчезло, и Шэнь Цинцю окутала огромная волна тепла, распространившаяся по всему телу. Оно затопило каждую клеточку организма, захватило его целиком, и ноги вдруг подкосились, но сильные руки не давали упасть.

Ну конечно же, что кроме демонической крови, все ещё циркулирующей по телу Щэнь Цинцю могло вызвать такие ощущения.

Обычно демоническая кровь в «Пути гордого и бессмертного демона» использовалась для увеличения удовольствия во время акта и, кажется, Ло Бинхэ решил использовать её по назначению.

Кровь сконцентрировалась в мышцах, охватывающих большой член Ло Бинхэ, и от этого стало так жарко, что Шэнь Цинцю двинул бедрами навстречу и захныкал от жара сзади.

Благодаря демонической крови Шэнь Цинцю полностью открылся перед Бинхэ, и весь дискомфорт исчез, как дым, а вместо него появилось лишь наслаждение, которого было слишком много.

Шэнь Цинцю чувствовал, как плавился, покорялся Бинхэ и подстраивался под него, будто бы они всегда были частями одной картины, будто бы они были созданы друг для друга, будто бы тело Шэнь Цинцю всегда ждало Ло Бинхэ.

— Этот ученик чувствует, как учителю хорошо, — горячо шепчет Ло Бинхэ, проводя языком по всей длине шеи. Шэнь Цинцю больше не мог сдерживать голос, — но его рот и таквсегда был открыт и из него часто вырывались тяжёлые вздохи — и весь фейерверк звуков, который Шэнь Цинцю старательно пытался подавить, вылетел россыпью искр-стонов, оглушая Шэнь Цинцю и становясь усладой ушей Бинхэ.

— Бинхэ, — позвал тихо-тихо Шэнь Цинцю, и Ло Бинхэ навалился на него всем весом, приблизившись к самому лицу. — А ты закрыл дверь?

Шэнь Цинцю боялся, что его слишком громкие стоны могут услышать и застукать за весьма интересным занятием.

— Конечно нет, учитель. — Самодовольная улыбка Ло Бинхэ напоминала оскал. Шэнь Цинцю пробил холодный пот: то есть как это не закрыл? И он еще так говорит и улыбается, будто специально ждет, чтобы сюда кто-нибудь зашел… будто хочет, чтобы их увидели.

Что за стыдоба, нагнул бы тогда хотя бы в кабинке, а не посередине туалета!

Шэнь Цинцю весь напрягся как тетива, но демоническая кровь каждый раз расслабляла и даже не давала сжаться хотя бы на секунду. Он понимал, что близок к финалу и уже был готов излиться, как вдруг Бинхэ опустил руку и сжал его член у основания, не давая разрядке совершиться.

— Учитель, произнесите моё имя. Попросите меня довести вас до исступления.

Как унизительно! Бинхэ не даёт сохранить ему и капли достоинства!

Шэнь Цинцю поджал губы и уткнулся лбом в ледяную кафельную поверхность, царапая её короткими ногтями, пока Ло Бинхэ продолжал втрахивать в его в этот самый кафель, а демоническая кровь — открывать его для Бинхэ, подобно бутону цветка.

У Шэнь Цинцю ноги уже ослабли и задрожали, и он поскорее хотел закончить, но Бинхэ не давал, прося исполнить самые грязные и пошлые просьбы.

Внезапно в голове Шэнь Цинцю что-то щелкнуло от озарения и он застонал так непристойно и тягуче, как только мог:

— Бинхэ, прошу, доведи этого учителя до оргазма! Бинхэ, прошу, излейся в меня! Этот учитель так хочет ощутить твоё семя в себе…

Бинхэ эти слова будто бы снесли крышу: несколько бешеных толчков и сумасшедших движений рукой — и Шэнь Цинцю кончает в ладонь ученика, ощущая, как горячее семя Ло Бинхэ растекается в нем. Шэнь Цинцю обессиленно упал на кафель, тяжело дыша, как вдруг зазвенела уведомлениями Система:

[Поздравляем! Арка «В гостях хорошо, а дома лучше» успешно пройдена! Желание главного героя «Секс в общественном месте» исполнено! Вам начисляется 13000 баллов!]

Какого хрена?!

***

— Значит, тогда, в кафе, это не я обсчитался, а деньги действительно пропали? Бинхэ, ведь ты тогда задержался за столом: ты украл пятьдесят юаней?

— У-учитель, я не крал, точнее, я крал, то есть взял, но я делал это без злого умысла… Простите учитель, простите, — виновато опустив голову, слезно молил о прощении Бинхэ.

— И на что ты их потратил? Ты купил смазку, когда мы ходили в аптеку?

— Да… Купил.

— Потому что услышал разговор тех парней в кафе?

Ло Бинхэ тихо всхлипнул, соглашаясь. Шэнь Цинцю покачал головой.

— Бинхэ, почему ты не сказал, что твоё желание — это секс в общественном месте?

— У-учитель… Я и сам не до конца знал, что хотел именно этого… И мне было как-то… Неловко признаваться…

Шэнь Цинцю вздохнул, раскрыв веер, и со всей осторожностью присел на кровать — поясница ныла после вчерашнего нещадно. Шэнь Цинцю перевёл взгляд на окно: как хорошо было вновь оказаться в родной бамбуковой хижине.

— Так ты значит не доверяешь своему мужу? Знаешь ли ты, насколько погубил мои нервы за эти сутки?!

— У-учитель, простите, пожалуйста! — расстроенно произнёс Ло Бинхэ, сжав учителя в объятиях, и по его щекам заструились слёзы.

Шэнь Цинцю едва сдержал смешок и мягко, успокаивающе похлопал Бинхэ по плечу.

— Бинхэ, как ты вообще додумался до такого?

— Ну… Учитель… По секрету говоря, я случайно нашёл письмо, адресованное вам… Учитель, пожалуйста, не сердитесь, я не хотел его читать! Просто оно лежало смятым на видном месте… Я не знал, что там будет… Такое…

— Какое ещё письмо?

Шэнь Цинцю силился вспомнить, о каком письме шла речь, как вдруг на его лице изобразился ужас осознания: около двух недель назад ему действительно пришло письмо от Самолёта, который в красках описывал сексуальные техники, которые могли бы принести разнообразие в половую жизнь Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю, так сказать, для развития сюжета, и также упоминал о разных позах и местах. Шэнь Цинцю бесился с каждой прочитанной строчкой все больше, а потом в гневе смял письмо и отбросил с глаз долой.

Только вот не помнил куда.

«Братец Огурец, как ты относишься к сексу в общественном месте? Никогда не пробовал раньше? Ты только представь, как это здорово: возбуждение бьёт через край, и тот факт, что вас могут застукать в любой момент, лишь добавляет острых ощущений. Понимаешь, насколько охрененно? Эх, была б возможность, я бы попробовал в ночном клубе…»

Чем дальше вспоминал содержание письма Шэнь Цинцю, тем сильнее его лицо багровело от злости. И это непотребство попало в руки Ло Бинхэ?!

Так вот почему Бинхэ захотел трахнуть его именно в ночном клубе!

А там уже и Система подсуетилась, состряпав новую арку, но в Древнем Китае не было таких клубов, о которых говорил Самолёт, поэтому Система молчал до поры до времени. А когда Шэнь Цинцю в мозг ударила идея открыть Бинхэ всю правду, Система и активировалась: ведь теперь была возможность исполнить желание Бинхэ в мире, где эти клубы есть, потому что Шэнь Цинцю любезно рассказал главному герою обо всем!

И все из-за зачинщиками этого пиздеца, из-за идиота Самолёта!

— Гребанный Шан Цинхуа-а-а-а!

Пэйринг и основные персонажи: Лю Цингэ/Му Цинфан
Рейтинг: NC-17
Жанры и предупреждения: Романтика, Ангст, Драма
Размер: 38617 ~ 21 страница
Описание: Человеческое сердце – потёмки, в которых зачастую он сам не может разобраться. Но сможет ли лекарь сделать это или, может быть, для этого надо даже изменить чужие чувства?

ЧитатьУсталость имеет противное свойство накапливаться. И от накопившейся усталости не избавиться парой часов дополнительного сна. Её нужно лечить так же комплексно, как и хронические болезни. Было бы еще время на это.

Времени не хватало катастрофически не то что на сон, даже на важные дела. Цинфан все время уделял своему единственному призванию, делу всей своей жизни. Лекарем быть сложно. С самого утра прием пациентов со всех пиков, будь то бледные от болей в животе ученицы с пика Сяньшу или раненые адепты пика Байчжань – все проходили через Цинфана. Так же на его плечах лежала ответственность за его собственных учеников. Он по много раз объяснял одно и то же, много раз показывал, давал книги. Лекарь не может позволить себе учиться на своих ошибках, ведь зачастую одна ошибка может сделать из здорового человека калеку или вовсе лишить жизни. Поэтому Цинфан постоянно следил за работой учеников, готовый в любой момент подхватить и закончить работу, всегда проверял сделанные учениками лекарства.

Таким образом к вечеру не оставалось сил, зато оставалась мелкая работа. Цинфан сам делал бинты, пропитанные заживляющим раствором, и сложные лекарства. Усталость копилась долго и всегда давала о себе знать самым неприятным способом. Цинфан переставал контролировать свои эмоции.
На пике Цянцао была поговорка. «Если за день не было ни одного адепта Байчжань, то день прошел впустую».

В какой-то степени это было чистой правдой. Пик Байчжань был лучшей площадкой для обучения в лечении всевозможных ран, переломов, гематом и прочих механических повреждений. Причин такой плачевной ситуации было две. Тяжелые практические тренировки и метод обучения, который использовал Лю Цингэ. Если с первым пунктом все понятно, то второй стоит прояснить. Цингэ считал, что лучшее объяснение – физическое наказание. Он просто бьет учеников за ошибки и ждет, когда они все сделают правильно. И ведь такой метод работает очень даже неплохо.

Сегодня с пика Байчжань пришли несколько человек. Они очередной раз бросили вызов своему учителю. И разумеется потерпели поражение, но в этот раз кто-то все же смог достать Лю Цингэ.

Цинфан внимательно смотрел на темнеющий синяк на груди мужчины, а потом осторожно надавил на несколько ребер.

– Вот нравится тебе ходить, замотанным в бинты. – Цинфан вздохнул и взял мазь и бинты. У Лю Цингэ трещина в ребре. Это намного лучше, чем перелом, но, зная любовь Цингэ к соблюдению показаний, Цинфан принимает самые серьезные меры. – Я же много раз говорил, что такими темпами ребра станут ломкими. – Он осторожно наносит обезболивающую мазь, а потом принимается туго затягивать бинты.

– Ну, зато я показал, что им еще расти и расти до меня. – В этом был весь Лю Цингэ, который совсем не заботился о своем здоровье.

Цинфан уже привычно затянул бинты и отправил брата на его пик.

Вообще они были знакомы уже очень давно. Они примерно в одно время стали учениками своих пиков, росли вместе и очень часто ссорились. Все дело в воспитании. Цинфану с детства объясняли, что здоровье надо беречь, объясняли, чего оно порой стоит, что потом его будет просто не вернуть. А Цингэ всегда был сильным, воинственным, ценил честь и презирал поражение. Ссоры были просто на ровном месте, но даже во время ссор Цинфан не переставал восхищаться этим человеком. Силен физически, красив, горд… И уже тогда Цинфан понимал природу своих чувств к этому юноше.

Но эти чувства с самого начала были обречены, поэтому Цинфан тихонько лелеял их в своей душе. Душе, которая просто разрывалась на части, когда Цингэ приносили на пороге смерти, когда он кричал во время операций, стискивая зубами сложенный в несколько раз кусочек ткани. Но этот гордый Бог Войны снова рвался в бой, очертя голову.

Цинфан всю жизнь будет с ужасом вспоминать те пять лет, во время которых тело Шэнь Цинцю находилось во дворце Хуаньхуа. Тогда Цингэ даже не успевал нормально залечить свои раны, как тут же рвался в бой. И каждый раз возвращался с ужасными ранами. И все это время он держал при себе веер Шэнь Цинцю. Носил его за поясом сзади, собираясь лично вложить его в руки Цинцю. Наблюдать, как любимый человек получает такие увечья, стремясь заполучить лишь пустую оболочку… Врагу не пожелаешь.

И наконец это все подошло к концу. Цинцю вернулся, живой, здоровый, Тяньлан Цзюнь повержен, Бинхэ забрал Цинцю с собой. Казалось, что все должно наладиться, все должно стать так, как раньше, но этому просто не бывать. Потому что Цингэ снова хранил веер, лелея надежду вернуть его Цинцю еще раз.

Воспоминания накрыли с головой, а вместе сними пришла уже привычная тоска о своих неразделенных чувствах. Привычная… Но как же порой больно от несправедливости! Ну чем Цинфан хуже? Он ведь тоже спас жизнь Цингэ, он тоже готов все за него отдать. Но почему он так любит другого? Любит, хотя прекрасно понимает, что он проиграл Бинхэ и что Цинцю никогда не будет ему принадлежать. А Цинфану только и остается, что всю жизнь наблюдать за этим, продолжая раз за разом вытаскивать Лю Цингэ с того света.

От этих мыслей слезы навернулись на глаза. Усталость, чтоб её. Даже слезы сдержать не может, словно маленькая избалованная девочка.

– Шиди, я забыл подвеску. – Цингэ подошел к койке на которой сидел во время осмотра и взял с нее нефритовую подвеску. Цинфан принялся тереть глаза, будто они просто чешутся или их щиплет от едкого запаха. – Шиди? Ты плачешь? Кто тебя обидел? – Цинфан в ответ на это только мотнул головой и носом шмыгнул.

– Просто мазь едкая. Все хорошо. – Чуть улыбнулся и тут же отвернулся к рукописям. – Возвращайся на свой пик, пока не стемнело.
Цингэ посмотрел на стол и не увидел никаких мазей. Только рукописи.

– Я же вижу, что мазей тут нет. Только скажи – и негодяй получит по заслугам.

– Все правда хорошо… – Цинфан чуть улыбнулся, но это явно не вызвало доверия. – Не переживай.

– Если этот брат может хоть что-то сделать, то только скажи. – А вот на этих словах Цинфан повернулся и посмотрел на брата, поджимая губы.
– А ты можешь… Перестать везде носить с собой этот веер?

Тишина, что воцарилась в комнате в этот момент была просто невероятно тяжелой. И как раз она и служила ответом на вопрос Цинфана. Ну а что он хотел? Чтобы Цингэ вот так просто изменил свои чувства и отказался от чего-то ради него? Самому не смешно?

– Прости, старший брат… Я что-то лишнего сказал… – Цинфан молча встал с своего места и едва заметно улыбнулся. – Возвращайся на свой пик.
И Цингэ послушно вернулся. А что он мог сделать еще? И так ведь прекрасно понимал, что ведет себя, как влюбленный мальчишка, таскаясь с этим веером и что всем остальным это не нравится. Цинцю же сделал свой выбор, так зачем искать повод для встречи с ним? И многие уже говорили отложить этот несчастный веер, оставить его в бамбуковой хижине, чтобы Цинцю сам забрал его.

Но Цинфан говорил это иначе. Он будто чувствовал боль, когда речь заходила о Цинцю. Пусть он никогда и не показывал, что ему кто-то или что-то не нравится, но сейчас все было даже более, чем очевидно. Да и сама ситуация говорила о том, что Цинфан чувствует боль от отношения Цингэ к этому несчастному вееру.

Чувства — непозволительная роскошь для воина. Они слишком туманят рассудок, что может стать фатальной ошибкой на поле боя. Но Лю Цингэ успешно забыл это правило.

Они частенько отправлялись в различные поселения, чтобы истребить демонов, которые терроризируют простых людей. Как правило, эти демоны были не очень сильны, а еще чаще встречалось такое, что за демонов принимали другую, более слабую нечисть. Собственно, поэтому Лю Цингэ позволил себе потерять бдительность и размышлять о поведении Му Цинфана. Он вспоминал их детство, пытался сосчитать мелкие ссоры, вспоминал эмоции брата во время разговора на темы, которые касаются Цинцю. Он думал, вспоминал, искал ответы на вопросы. И совершенно не заметил, как они оказались у пещеры, которая больше всего волновала местных жителей.

– Ждите здесь. Я позову на помощь, если она, конечно, понадобится.

Цингэ один вошел в пещеру, которая уходила чуть вверх. Кое-где были просто каменные тропы, иногда встречались вырубленные ступени. Пещера, судя по всему, была сделана искусственно, так как Лю Цингэ нашел пару комнат. Они от времени потеряли свою форму, но было прекрасно видно проход по типу арки и камни, смутно напоминающие предметы интерьера. Но никаких демонов тут не было.

В самой дальней комнате тоже не было чего-то интересного. Разве что какие-то цветы, которые на удивление сильно пахли. Запах был сладкий и довольно тяжелый. От него кружилась голова и чуть темнело в глазах, поэтому Цингэ поспешил покинуть эту пещеру. Он спускался вниз по ступеням, ощущая, что с каждым шагом голова начинает кружиться все сильнее. Только это было не единственной проблемой. Низ живота начало неприятно тянуть и чувство это было похоже на сильное возбуждение. Только вот возбуждаться было не от чего. Ни мысли, ни обстановка этому не способствовали, поэтому подобное самочувствие вызывало легкую тревогу.

К моменту выхода из пещеры низ живота уже болезненно ныл, дыхание сбилось от слишком сильного возбуждения, от него же в голове была масса неприличных картин, главным героем которых был не кто иной как Шэнь Цинцю. И они абсолютно точно появились после этих странных ощущений.
Лю Цингэ сообщил, что нет там никаких демонов и вообще пещера чиста. Видимо, какие-то молодые ребята пугали друг друга байками об этой пещере. Ну или родители пугали детей, чтобы они не ходили в эту пещеру.

Путь домой занял примерно полтора часа. Лю Цингэ изо всех сил пытался скрыть возбуждение, которое почему-то не проходило. Вот стоит и все тут! К прибытию на Байчжань оно стало просто невыносимым. Ужасно сильным, болезненным, а картинки в голове только подливали масла в огонь. Цингэ спрыгнул с меча и понял, что ноги его совсем не держат. Да и сознание притупилось, ведь он просто не помнит половину дороги домой. А потом перед глазами вовсе потемнело и прояснялось короткими обрывками. Он помнил, что ученики привели его на пик Цанцао, что он оказался на кушетке, а рядом суетился Цинфан. А дальше в его памяти были лишь короткие, как вспышки света, обрывки воспоминаний.

Цинфан очень сильно испугался, когда увидел на пороге адептов Байчжань, несущих своего учителя. Он сразу же указал, куда надо его уложить, а сам подготовил все для осмотра. Крови на одеждах не было, а значит дело вовсе не в ранах.

– Рассказывайте все, что знаете. – Цинфан сначала коснулся лба. Температура имеется, пусть и незначительная.

– Учитель только осмотрел пещеру, а на пике ему стало плохо. – Цинфан заметил учащенное дыхание и чуть нахмурился.

– Что за пещера? – Он развязал пояс на одеждах мужчины и распахнул полы ханьфу, чтобы ничего не давило на грудь и не мешало дыханию. Ученики ответили, назвав гору, в которой находится та самая пещера.

От их ответа Цинфан аж побледнел немного. В этой пещере растут демонические цветы(1). Они имеют свойство сильнейшего афродизиака, который может свести с ума.

Сам цветок ничего из себя не представляет, но вот его запах и пыльца действуют, как яд. И яд этот можно вывести из тела простым до безобразия методом. Нужно просто удовлетворить желание пострадавшего. Конечно есть и другие методы, но этот считается единственно верным, ведь он полностью уничтожает яд за короткий срок и без каких-либо последствий. Можно причинить боль, но боль должна быть просто адской, даже перелом тут не поможет, а яд готовится довольно долго.

– Горный лорд Му, что с ним? – Ученики явно беспокоились, поэтому Цинфан поспешил заверить их в том, что с Лю Цингэ ничего плохого не случится.

– Он просто переутомился. Оставляйте его здесь. Он выспится, а потом я дам ему отвар для восстановления сил. К утру вернется на пик. – Он мягко выпроводил учеников и закрыл дверь, а потом ещё и печать на неё наложил, чтобы точно никто не зашёл.

Цинфан осторожно потряс Цингэ, пытаясь его разбудить, но толку в этом было мало. Он не был без сознания, это, скорее, походило на сильное опьянение. Вряд ли он будет помнить методы лечения, поэтому Цинфан приступил к делу.

Масла для подобных дел он у себя не держал, зато было масло, которое использовалось для приготовления мазей. Оно не имело каких-то свойств, просто делало кашу из трав более удобной для нанесения. Цинфан имел представление о сексе между мужчинами, но прекрасно понимал, что в такой ситуации это будет слишком… Глупым решением. Цинфан развязал пояс на штанах брата и чуть приспустил их. Он взял немного густого масла и осторожно коснулся налитого кровью члена. Он размазывал масло по члену и старался вовсе не думать о том, насколько ужасными вещами занимается сейчас. Делать подобное без согласия, да еще и самому возбудиться от этого. Только вот возбуждение как рукой сняло, когда Лю Цингэ зажмурился и едва разборчиво промычал:

– Мммх… Цинцю… – Цинфан свободной рукой надавил на грудь мужчины, чтобы он не поднялся и не натворил всякого. Он продолжал ласкать член, то сжимая его, то едва ощутимо касаясь покрасневшей головки большим пальцем. И все это время он чувствовал отвращение к самому себе. Даже общая аморальность ситуации кажется лишь неловким моментом по сравнению с тем фактом, что даже сейчас Лю Цингэ представляет рядом с собой Шэнь Цинцю. Цинфан молча поджимал губы и продолжал работать рукой. А потом Лю Цингэ глухо застонал и кончил, чуть испачкав свой живот и руку Цинфана.

Как же жестоко врут все эти книжки и рассказы людей. Нет в этом ничего красивого или будоражащего. Наоборот, есть только какое-то отвращение к самому себе. Отвращение, после которого надо еще и прибирать, чем Цинфан и занялся.

Лю Цингэ же, избавившись от болезненного возбуждения, крепко уснул. Цинфан проверил пульс, а уже потом начал приводить мужчину в порядок. Вытер семя с его живота, поправил одежду, а потом еще и заварил чай, который поможет побыстрее восстановить силы.

Лю Цингэ очнулся только спустя пару часов, после чего Цинфан еще раз проверил его пульс и заставил выпить чай.

– Почему ты не предупредил меня? Эти цветы там растут уже не первое столетие. Их невозможно вывести, поэтому в эту пещеру и запрещено ходить. – Цинфан вздохнул и сам сделал пару глотков чая.

– А как оно вообще лечится? – Лю Цингэ смотрел на свой чай, изредка делая большие и быстрые глотки.

– Прямым устранением проблемы. – Цингэ от такого заявления, кажется, побледнел.

– Так здесь был Цинцю!? – Му Цинфан нахмурился, сжимая чашку. Все же он совсем не помнит.

– Нет. Здесь были только ты и этот младший брат. – Цинфан старался держать себя в руках, а вот Цингэ, осознав всю ситуацию, тут же начал кричать.
– Брат! Как ты… Делать подобные вещи с мужчиной… Как же твоя честь!? – Цинфан тут же ответил, перебивая брата.

– Я сделал то, что должен был сделать. А что касается моей чести… – Сделал глоток чая и продолжил. – Я потерял её ещё несколько лет назад, когда влюбился в тебя. Не делай вид, будто ничего не знаешь. – И тяжело вздохнул, поставив чашку на стол. – Постарайся вообще об этом не думать. Я тебя просто вылечил. – Потер точку между бровей.

– Почему ты никогда не говорил? – Голос Цингэ звучал подавленно, от чего становилось смешно. Будто он сам не понимает причин.

– Потому что ты без ума влюблен в того, кто тебе никогда принадлежать не будет.

– Я не влюблен в него! Просто обязан ему жизнью! – Оправдания Цингэ звучали так нелепо, что Цинфан не мог понять, стоит ему смеяться или плакать.

– Скажи, а сколько раз этот брат спасал твою жизнь? – Цинфан смотрел на Цингэ, который то поджимал губы, то собирался что-то сказать. – Вот и я не могу вспомнить точное число. Его ты любишь и желаешь. Ты его звал во время… Лечения.

– Но ты ведь мог сказать обо всем этом раньше!

– Нет, не мог. Оставайся сегодня здесь, а утром возвращайся на свой пик. Нечего на ночь глядя расхаживать. – Цинфан долил чая в чашку брата. – Но сначала допей чай. Спокойной ночи.

***

Несколько недель ситуация никоим образом не располагала к развитию хоть каких-то отношений. Цинфан просто ненавидел себя за то, что сделал такое, хотя были и другие способы вывести яд демонического цветка из тела. Но потом вспоминал, что выбрал этот способ не из личных причин, а потому что он самый действенный и быстрый. Хотя с пунктом «Быстрый» Цинфан мог бы поспорить, но сейчас не об этом. Цингэ стал еще реже приходить на пик Цянцао, хотя наверняка получал раны. Совсем недавно Цинфан узнал о том, что один из младших адептов Байчжань приходил и в тайне от Цинфана позвал его ученика на Байчжань. Не надо обладать феноменальной сообразительностью, чтобы понять, что Лю Цингэ избегал своего младшего брата.

А Цингэ просто сходил с ума. Он постоянно думал, вспоминал, анализировал. И каждый раз приходил к одному и тому же выводу. Цинфан действительно его любит, а сам Цингэ частенько так эти чувства втаптывал в грязь. Пусть он не знал об этом, но факт остается фактом. А ведь, если подумать, то с Цинфаном было бы… неплохо. Он ведь на самом деле очень заботливый, просто ворчливый. Может хорошенько отругать за несоблюдение показаний к лечению, но все это не от злости, а от переживаний о чужом здоровье. Цингэ вот даже слишком часто слышал его ворчание, а потом замечал полный тоски взгляд, от которого самому почему-то становилось грустно. И сейчас, вспоминая все это, Лю Цингэ понимает, каким дураком был, раз не замечал его чувств. Он уже причинил брату достаточно боли, поэтому решил более не заставлять его волноваться. Только вот избежать ранений на пике Байчжань невозможно.

Вот таким образом они больше месяца не пересекались. Один боялся показаться на глаза, а другой винил во всем себя и не хотел навязываться.

Смена времён года – само по себе праздник, но для совершенствующихся это целый ритуал, после которого устраивалось самое настоящее празднество. В этом году лето провожали на пике Цинцзин. Сначала Му Цинфан не хотел идти, ведь там точно будет Лю Цингэ, но потом он вспомнил, что титул горного лорда обязывает присутствовать на всех подобных мероприятиях. Сначала праздник шел своим чередом. Даже Цинцю пришел, чтобы его открыть и перекинуться парой слов с братьями.

– Слушай, Цинфан… – Цинцю говорил максимально тихо, да еще и веером прикрывался. - Может, подскажешь, как от боли избавиться? – Цинфан чуть нахмурился, но все же решил уточнить.

– Какой именно боли? – Во время этого не очень приятного разговора Цинфан достал несколько баночек лекарства из пространства цянькунь в рукаве. Это лекарство, облегчающее действие неисцелимого яда. Цинцю забрал его и спрятал в своем рукаве.

– Ну ты же сам понимаешь, о чем я говорю… Бинхэ совсем меры не знает. – Цинфан только и мог, что поджать губы, удерживая себя от лекции о том, что нужно уметь приструнить партнера. Он снова запустил руку в рукав и предал Цинцю другую баночку.

– Это обезболивающая мазь. Боль уберет, но не вылечит. Так что лучше постарайся держать своего ученика в узде.

Собственно, на этом разговор Цинцю и Цинфана закончился. Они и до этого не шибко тесно общались, да и Цинцю явно спешил поскорее отсюда уйти. Поздороваться с учениками и братьями, а после вернуться к Бинхэ.

Поэтому он и пошел искать последнего в списке тех, с кем нужно встретиться. Лю Цингэ нашелся довольно быстро. Вообще, адептов Байчжань искать не сложно - они всегда держатся вместе, ровным строем, на праздниках немного разбредаются, но все равно не отходят далеко друг от друга.

Разговор с Лю Цингэ был ещё короче. Они обменялись несколькими фразами, суть которых была в том, что они оба рады друг друга видеть и у обоих все хорошо. Как бы печально это не было, говорить им больше не о чем. Ну что могут обсудить два, как оказалось, совершенно чужих человека? Как продвигаются отношения с Бинхэ? Что интересного на Байчжань случилось за последний месяц? Перемыть кости какому-нибудь заклинателю?

Цинцю, уловив эту неловкую паузу в разговоре, решил, что нет смысла пытаться продолжать этот разговор.

– Рад был встретиться с тобой, шиди, но вынужден откланяться. – Цинцю действительно поклонился и сложил печать, после чего Сюя послушно вылетел из ножен. Конечно же Лю Цингэ не хотел отпускать Цинцю, поэтому и попытался как-то продлить этот разговор. Хоть на пару минут.

– Тебе… Нужно куда-то спешить? – Он кое-как удержал себя от порыва взять рукав Цинцю, чтобы он не ушел слишком далеко.

– Ну… Не совсем… Просто меня ждет Бинхэ.

Цинцю улетел, оставив Лю Цингэ наедине со своими мыслями. Он и до этого знал, что Цинцю ему принадлежать не будет, но почему-то думал, что ему будет достаточно вот так наблюдать за ним, знать, что он счастлив и здоров. Но сейчас он, как никогда, понимает весь ужас своей ошибки. Он может бесконечно любить, радоваться каждой мелочи в жизни любимого, но какой в этом смысл, если он уже сделал выбор? Наоборот, становится только больнее от осознания, что ты не на втором и даже не на третьем плане в его жизни, да и вряд ли сдвинешься с этой позиции.

Цинцю никогда его не любил и никогда не полюбит. Но сам Лю Цингэ готов отдать жизнь за старшего брата, ведь это все, что у него осталось - сердце уже несколько лет как принадлежит Цинцю. И именно сейчас Цингэ искренне захотел что-то изменить. В частности, свои чувства. Он хотел бы любить кого-то другого, чтобы не пытаться получить внимание того, кому это просто не нужно.

И именно когда он думал об этом, он нашел в толпе Цинфана. А ведь он, в отличии от Цинцю, любит. Любит и заботится, желает быть рядом… И Цингэ может сделать его счастливым. Станет ли он сам счастлив, будет ли ему хорошо в этих отношениях - вопрос второстепенный. Его нужно будет решить, когда он появится.

Он быстрым шагом подошел к младшему брату и взял его за руку, молча уводя в бамбуковый лес.

– Лю Цингэ, куда мы идем? – Сердце Цинфана замирало от такого резкого поведения брата. И вовсе не от волнения и трепета от прикосновения, а от страха, что он все это время считал произошедшее той ночью унижением и думал, как можно было бы отомстить.

– Никуда. Просто прогуляемся. – Только вот это было сказано таким тоном, будто Цинфана ведут на казнь. Поэтому он дернул рукой, вырывая ее из чужого захвата и отошел на пару шагов.

– Не хочу я никуда идти! Тут темно уже! Пошли обратно.

– А ты боишься темноты? – Цингэ смотрел прямо на Цинфана, будто изучал. Хотя что там было изучать? Они ведь столько лет знакомы.

– Нет, просто не люблю, когда ничего не видно. Я привык доверять своим глазам. – Лекарь многое может сказать по первому взгляду, поэтому в темноте Цинфан чувствует себя просто беспомощным.

– Ясно. – А вот Цингэ в темноте чувствовал себя отлично и поэтому совершенно без стеснения подошел к Цинфану и осторожно коснулся его щеки. – Ну посмотри на меня. Я же так тебе нравлюсь. – Вся эта ситуация сама по себе была ужасно смущающей, а еще и напоминание о чувствах, словно это какой-то упрек, заставили Цинфана покраснеть и голову стыдливо опустить.

– Этот брат… сожалеет, что его чувства так мешают. – Голос стал совсем тихим, только вот Цингэ будто внимание не обратил на извинения. Положил руку на щеку Цинфана, а потом насильно поднял его голову, заставляя в глаза посмотреть. В такие моменты ожидаешь худшего. Удара, презрительного взгляда, гневной речи, но вместо всего этого Цингэ чуть наклонился и поцеловал. Просто прикосновение, без какого-либо намека на продолжение. Совершенно невинный поцелуй, от которого уже устоявшаяся мысль о том, что он противен брату, просто разбилась на мельчайшие кусочки. Никто не поцелует того, кто ему противен.

Цингэ же сам не особо понимал, что именно делает. Понимал только то, что это приятно и отстраняться совсем не хочется. Он устроил свободную руку на пояснице Цинфана и притянул его ближе к себе, не разрывая поцелуй. И тут Цинфан решил сдаться. Он обнял брата за шею и ответил на поцелуй, мягко сминая губами чужие.

Конечно это было неправильно, но кого это волнует, когда сердце просто с ума сходит, а мысли только о том, чтобы этот поцелуй не кончался. Цинфан первым разорвал поцелуй, но лишь для того, чтобы осторожно и неумело провести кончиком языка по губе Цингэ. Тот же сразу ответил на это слабым укусом, тут же снова целуя, но на этот раз более напористо. Этот поцелуй настолько отличался от первого, что появилось ощущение, что его целуют два разных человека. Первый был нежен, осторожен, а второй целовал, кусал, надавливал языком на чужой, тесно прижимал к себе. Цинфан, никак не ожидавший такого напора от вечно спокойного, если дело не касается драки, Цингэ.

– П-подожди немного. – Он оттолкнул старшего брата от себя, чтобы немного перевести дыхание, но время терять не хотелось, поэтому Цинфан подался вперед и коснулся губами шеи мужчины, а потом ещё и ещё. Он сразу понял, что Цингэ приятно, когда целуют за ухом и под ним, поэтому больше внимания уделял именно этой зоне, чуть поглаживая плечи мужчины.

– Стой, не надо спешить… Цинцю, хватит. – Вот от этого Цинфан замер, немного испуганно смотря на Цингэ.

Цингэ просто задумался, вспомнил, что Цинцю никогда бы не был столь отзывчив и никогда бы сам не пытался зайти дальше поцелуя, поэтому у него и вырвалось его имя. Цинфан же побледнел и тут же оттолкнул мужчину от себя.

– Не нужно искать замену Цинцю в моем лице. – Цингэ даже представить не мог, что голос вечно доброго Цинфана может быть таким холодным.

– Ты не так понял, я просто… Просто думал, что ты не такой, как он! – Цингэ пытался оправдаться, ведь рядом с Цинфаном было приятно, но… черт, он просто так взял и все разрушил!

– Конечно не такой… Я ведь хуже него. – Лю Цингэ тут же попытался обнять брата, успокоить, все объяснить, но его снова грубо оттолкнули. – Не трогай меня. И не появляйся на моем пике без необходимости, иначе с него же сброшу.

***

От любви до ненависти один шаг. Цинфан никогда не верил в эту пословицу, да и сейчас не верит. Просто любовь с ненавистью идут бок о бок, иногда пересекаясь. Ты любишь одного, но ненавидишь другого, иногда меняя свои взгляды, а иногда жалея о том, что ничего изменить не выходит. Цинфан все ещё любит Лю Цингэ, но ненавидит себя. Ненавидит за свою бесхребетность, за то, что столько лет лишь тешит себя какими-то пустыми надеждами, ничего не делая с этими пагубными чувствами.

В тот вечер он молча ушел и вернулся на свой пик. И пусть он видел по взгляду мужчины, что он чувствует себя виноватым, все равно не дал ему шанса оправдаться. Да и о каких оправданиях может идти речь, если он думал о Цинцю, находясь с Цинфаном. Он лишь искал замену, эгоистично пользуясь чужими чувствами. И тем не менее Цинфан не винил его, ведь сам понимает, что чувства к кому-то нельзя вот так взять и изменить.

Он почти всю ночь жалел себя. Наверное, жалость к себе стоит отнести к запретам, а лучше принять обет никогда не делать этого. Жалость сама по себе довольно мерзкое чувство, мешающее объективно смотреть на ситуацию, а вот жалость к себе… Это порок, в котором сложно остановиться. Ты придумываешь все новые и новые причины жалеть себя, начинаешь винить всех в своих неудачах, хотя сам из-за этой же жалости сдался на первых трудностях. К утру Цинфан, вытерев слезы рукавом, решил, что больше так продолжаться не может.

Лучший способ забыть о чем-то – не оставить времени на это. Поэтому Цинфан с головой ушел в работу, не оставляя времени даже на здоровый сон. Он делал больше лекарств, больше занимался с учениками, подробно разбирая каждую болезнь и приводя примеры из своей практики, начал больше времени уделять совершенствованию своего тела. Таким образом он к ночи валился с ног, но все равно садился за стол и писал свои научные работы. Например, о демоническом цветке, с которым, к сожалению, приходилось иметь дело.

Но нельзя напрочь забыть о чем-то, особенно когда приходится с этим контактировать если не каждый день, то через день.

Цингэ просил прощения в свойственной ему манере. Не словами, а поступками. Цинфан время от времени находил под дверью своего кабинета корзины с целебными травами. И их точно не собирали ученики, ведь иногда там попадались и обычные сорняки, и ядовитые растения, и редчайшие травы, которые имеют поистине волшебный эффект. Каждый пучок был перевязан нитью, чтобы травы не рассыпались и не перемешались в корзине. Цинфан конечно был рад такому, но принять такой подарок не мог, поэтому из этих трав он делал лекарства и отправлял их ка пик Байчжань в этой же корзине.

Усталость накапливается, а потом дает о себе знать вспышками эмоций. Но не в этот раз. Усталость до эмоциональных вспышек дошла где-то за неделю такого сумасшедшего графика, но Цинфан продолжал упорно ее игнорировать. Ведь без лишних мыслей так хорошо, так легко на душе, да и спит он крепко, как младенец.

Но такая идиллия не может длиться долго. У каждого человека есть предел возможностей. Цинфан достиг своего предела после двух с половиной недель такого бешеного ритма жизни. Он сам не понял, потерял он сознание или же уснул на ходу. У него просто потемнело в глазах и очень сильно закружилась голова.

И именно в этот момент в комнату залетел Цингэ и едва успел поймать бессознательное тельце Цинфана.

Пусть по нему невозможно было сказать, но очень сильно переживал. Он ведь и до этого неосознанно делал больно младшему брату, а теперь… Он ведь просто растоптал его чувства. Это была просто случайность, но кому какое дело до этого, если в ходе этой случайности они и получили то, что имеют? А имеют они одно разбитое сердце и чувство вины, которое постепенно переросло в тошнотворное чувство от осознания собственной ошибки.

Цингэ очень хотел хоть как-то оправдаться, но делать Цинфану больнее, мозоля ему глаза, было бы совсем свинским поступком. Поэтому он решил собрать трав. Вот где это видано, чтобы заклинатель, прибывший истреблять нечисть, сидел на полянке и собирал цветы, а после еще и собирал их в аккуратные пучки? Он старался собирать травы, которых не очень много, ведь, наверное, целебные растения не растут как какие-то сорняки.

А потом он принес корзинку с пучками трав под дверь Цинфана и оставил ее на земле, даже не спустившись с меча, чтобы не было лишних звуков. Но через некоторое время адепт Цянцао принес в этой же корзине несколько баночек с лекарствами. На дне корзинки были указания к применению, написанные рукой Цинфана.

Вскоре после этого Цингэ узнал, что Цинфан работает без сна и отдыха. Сказал ему это Юэ Цинюань.

– Присмотри за младшим братом. Кажется, у него что-то случилось. Не стоит лезть под кожу, просто проследи, чтобы он не навредил себе. – И как так вышло, что глава школы знает о переживаниях Цинфана, а причина этих переживаний ни сном, ни духом?

Зато теперь у Цингэ была необходимость посещать пик Цянцао, а если точнее, то приказ главы школы. И пусть он не хотел попадаться на глаза Цинфану, но выбора не было. Он увидел, что фигура, виднеющаяся в окне дома Цинфана, пошатнулась и вот-вот упадет. Он едва успел поймать его у самой земли, после чего он осторожно уложил его на койку и вышел на улицу, тут же хватая первого попавшегося адепта.

– Вы что творите!? Ваш учитель доводит себя до потери сознания от усталости, а вы тут прохлаждаетесь! – Ученик не нашел, что ответить, поэтому стыдливо опустил голову. – Принесите ему что-то для восполнения сил. А уже потом я с вами разберусь.

Ученик, как и было велено, принес отвар, но Цинфан все не просыпался, поэтому Цингэ взял его за руку, передавая духовные силы. В итоге Цинфан проснулся лишь к вечеру. Он сел на койке и принялся массировать виски, чтобы избавиться от головной боли. Все же переборщил с трудотерапией.

Цингэ в это время налил уже остывший чай в чашку и протянул ее брату, обеспокоенно смотря на него. В ответ Цинфан только на секунду перевел взгляд на Цингэ и тут же отвел его, но чашку все же взял.

– Спасибо. – Сделал небольшой глоток чая и чуть поморщился. Слишком крепкий. Ну, зато бодрит. – Зачем ты пришел? Я же сказал приходить в случае необходимости.

– Мне глава школы приказал присмотреть за тобой. Ты ведь совсем забыл о своем здоровье! Как вообще можно столько работать?

– Мое здоровье – последнее, что должно волновать тебя. Возвращайся на свой пик. – Опять этот холодный тон, от которого становится как-то тяжело в груди.

– Я не пойду. Прослежу, чтобы ты отдохнул. – Цингэ взял руку Цинфана, чтобы измерить его пульс, на что Цинфан дернул рукой, пытаясь её высвободить из хватки мужчины.

– Хватит! Тошнит уже от твоей притворной заботы! – Даже голос повысил. – Лучше заботься о Цинцю, ему это нужнее. – И тут же голову опустил. Сам вспомнил и сам пожалел об этом. Дурак.

– Успокойся, я не могу правильно пульс прочувствовать. – Цингэ упорно делал вид, что его не задели слова Цинфана.

– Все нормально. – Цингэ вздохнул и начал говорить. – Брат, послушай меня… Да, я люблю Цинцю, но… Но я не хочу его любить. За все время эти чувства были лишь в тягость, причиняли только боль… – Цинфан все еще не смотрел на Цингэ. Он только поджимал губы, не зная, что ответить. – Я хочу быть с тобой, Цинфан.

– Не неси чепухи. Я не вынесу этого… находиться рядом с тобой, зная, что ты любишь его. – В этот момент Лю Цингэ взял руку брата и положил ее на грудь, где должно находиться сердце.

– Не нужно выносить. Ты же лекарь, вылечи меня от этих проклятых небесами чувств. – Цинфан неотрывно смотрел на Лю Цингэ, а потом тихо засмеялся.

– Я и свои чувства вылечить не могу. И сердце здесь. – Чуть двинул рукой, ближе к середине груди.

– А ты попробуй. Я всеми силами буду помогать тебе в этом. – Цингэ сам неловко улыбнулся, чуть сжимая руку Цинфана в своей. – Вместе мы точно сможем.

***

Чувства нельзя изменить. Нельзя решить, кого любить, а кого ненавидеть. Только если во втором случае все зависит от поступков человека, то в первом все обстоит намного сложнее, ведь человека просто любишь. Мы любим не потому что заботимся, а заботимся потому что любим. Пусть на первый взгляд разница не велика, или же вовсе отсутствует, но на самом деле это лишь одни из множества примеров условной и безусловной любви. Безусловная любовь - любовь чистая и искренняя, так любят матери своих детей. Любят всем сердцем, что бы ни случилось. Так Цинфан любит Цингэ. А условная любовь - любовь за что-то. За внешность, за какие-то черты характера, за достижения. Так Цингэ любит Цинфана. Любит в ответ на любовь.

Два таких разных чувства и оба зовутся «любовью». Просьба Цингэ заставила Цинфана задуматься. Сможет ли он изменить природу чувств своего брата, хватит ли у него сил на это. И конечно эти мысли просто загоняли в тупик. Раздумья не помогали совсем, поэтому Цинфан решил перейти к практике, о чем сразу сообщил брату. Касательно практики мысль была только одна.

– Давай попробуем быть как можно больше времени вместе? И… Ну, вести себя, как пара… – Цингэ как-то не особо горел энтузиазмом, но все равно кивнул, соглашаясь на такой шаг.

Сначала было очень даже неловко. Постоянные тактильные контакты в виде объятий, прикосновений рук. Так же они много времени проводили вместе за работой. Цингэ просто сидел рядом с Цинфаном и наблюдал за его работой над новыми медицинскими книгами. Молчание просто давило на обоих, поэтому Цинфан прерывался и начинал беседу. При чем делал он это довольно неуклюже.

– Ты знал, что длина кишечника составляет около чжана, но после смерти она будет уже два чжана? – Лю Цингэ успешно подавился чаем, который ему до этого дал Цинфан.

– Предпочел бы не знать… – Цинфан немного смутился, ведь просто хотел как-то начать разговор. Хорошо хоть Цингэ взял все в свои руки и сам продолжил разговор уже на более приятную тему.

Неловкость отступала очень медленно. Настолько, что Му Цинфан даже не сразу заметил, как прикосновения стали более смелыми, даже иногда напористыми, как заниматься рукописями было некомфортно без чужих рук на своей талии и животе. Уж больно старший брат любил объятия, хотя по его поведению можно сделать абсолютно обратный вывод. В любом случае, они стали очень близки, что, конечно же, не укрылось от главы школы и учеников. В честь чего это Бог Войны с пика Байчжань будет проводить дни на пике врачей? Неужели у него какой-то серьёзный недуг?

Поэтому пришлось как-то выкручиваться. Цинфан занялся обучением учеников Байчжань. Он учил их первой помощи при ранениях, показывал травы, которые помогут остановить кровь, а какие при правильном применении смогут дать заживляющий эффект. Конечно им это было не особо нужно, но некоторым было даже интересно.

Цингэ же обучал учеников Цянцао самообороне. У лекарей были иглы, коими были утыканы внутренние слои рукавов, но иглы имеют свойства кончаться в самый опасный момент. Поэтому надо уметь дать отпор хоть с помощью палки. Только вот привыкшие к доброму Цинфану ученики долго еще чуть прихрамывали после кругов, намотанных вокруг пика.

Таким образом Цинфан и Цингэ на какое-то время поменялись учениками, что помогло проводить чуть больше времени вместе. И пусть это время было на людях, обоим было приятно общаться друг с другом.

Они несомненно сблизились, но достаточно ли? Этот вопрос просто не имеет ответа. Пусть оба наслаждались совместно проведенным временем, но это ведь не говорит о их чувствах. Они разве что были больше похожи на близких братьев, чем на возлюбленных.

Раз в год пик Цянцао проводил что-то вроде месяца открытых дверей. Каждый ученик школы должен был прийти на осмотр в течении этого месяца. Осмотр был общим, чтобы найти болезни, которые проявляются не сразу, осмотреть старые раны и тому подобное. Такой прием, в основном, вел Цинфан. У него уже в глазах рябило от всевозможных шрамов, а язык заплетался после многократного повторения одной и той же фразы.

– Есть какие-то жалобы на здоровье? – На сей раз пришел ученик с Аньдин. Он уже как-то приходил с переломом ребер, который очень плохо срастался.
– Нет, я чувствую себя хорошо. – Ученик сел на кушетку. – Перелом иногда дает о себе знать.

– Я, кажется, говорил, не таскать что-то слишком тяжелое, пока перелом полностью не срастется. – Цинфан тяжело вздохнул. – Снимай одежды, я посмотрю.
Ученик послушно снял верхние одежды и лег на кушетку.

– Все, как обычно. Скажи, если будет больно. – Цинфан осторожно надавливал на каждое ребро, одновременно с этим слушая пульс юноши. Все хорошо, только больно было на одном ребре. Как раз на том, которое было сломано. После этого Цинфан еще осмотрел живот юноши, мягко надавливая на него. – Все хорошо, можешь одеваться.

Ровно в это время зашел Цингэ.

– Благодарю, лорд Му. – Цинфан только улыбнулся и проводил юношу до двери. Уже стемнело, поэтому вряд ли придет кто-то еще.

– Кто это был? – Цингэ, который все это время следил за Цинфаном, сейчас сложил руки на груди, сердито смотря на него.

– Ученик. Пришел на осмотр. – Цинфан уже как-то привычно обнял Цингэ, но ответа на такие действия не подействовало.

– Перед тобой все больные по пояс раздеваются? – Тон голоса Цингэ стал таким низким, что больше походил на рычание зверя, что только загнал добычу в угол.

– Не все… – Цинфан понимает, что просто не стоит в этой ситуации рассказывать о том, что некоторые юноши приходят с очень интимными проблемами. - Но ведь это в целях осмотра.

– Да меня не волнует, в каких целях! – Ревность может вывести из себя даже самого спокойного человека, а вспыльчивый Лю Цингэ вовсе не сопротивлялся этому чувству. Он чуть толкнул Му Цинфана, от чего он сделал шаг назад, упираясь поясницей в свой рабочий стол. Склянки и баночки на столе чуть зазвенели, ударяясь друг о друга. – С какой это стати ты вот так позволяешь им обнажаться перед собой?

– Н-но ведь… Стой… Брат, ты ревнуешь? – Цинфан чуть наклонил голову, смотря в упор на злого брата, который проигнорировал этот вопрос. – Это даже мило. – Цинфан положил руку на щеку брата, легким движением убрал за ухо его челку и совсем уж нежно коснулся губами щеки. – Не переживай так. Никто из них не вызывает и десятой части того, что я чувствую с тобой.

Для Цингэ подобные действия были сродни открытому разрешению к действиям, поэтому он, словно с цепи сорвавшись, притянут Цинфана к себе, целуя его в губы. И опять этот кусачий поцелуй, от которого наверняка будут болеть губы. Конечно стоило бы оттолкнуть брата, но как можно, если он вот так прижимает к себе, словно что-то очень дорогое. И пусть они сами еще не знают, какие именно чувства между ними, и пусть любой назовет эту связь неправильной.

Поцелуй очень быстро набирал обороты, превращаясь из покусывания губ в что-то более пошлое и влажное. Цингэ водил руками по телу Цинфана, понимая, насколько у него хрупкое телосложение. Это легко объяснить тем, что его путь самосовершенствования был сконцентрирован на совершенствовании разума, а не тела, но это все равно не могло не удивлять Цингэ, который привык видеть крепких мужчин. Цингэ думал, что у Цинфана наверняка и кожа нежная. Руки едва поспевали за мыслями, развязывая пояс ханьфу и откидывая его на кушетку. Цингэ разорвал поцелуй и распахнул ханьфу вместе с нижними одеждами, в наглую рассматривая тело Цинфана.

– Ты такой бледный… – Цингэ осторожно провел рукой по телу брата от груди до живота, а потом наклонился, касаясь кожи губами. Как и ожидалось, кожа очень нежная.

От таких бесстыдных действий Му Цинфан просто потерял дар речи, но на самом деле он и не хотел ничего говорить. Это все казалось слишком ненастоящим, а во сне любая фраза может из этого сна выкинуть в суровую реальность. Но он все же рискнул нарушить это молчание.

– М-может… пойдем в мои покои? – Цингэ тут же отдернул руку, явно испугавшись. Он даже не задумывался о том, насколько его действия распутны и неприемлемы. Но ведь Цинфан не имеет ничего против, а наоборот, поддается, отвечает на такую распущенность полным согласием.

Лю Цингэ кивнул и шумно сглотнул, отпуская младшего брата от себя. Цинфан подхватил свой пояс с кушетки и пошел к своим покоям, иногда оглядываясь, чтобы убедиться в том, что Цингэ следует за ним. А он следовал, чуть кусал губы и пытался держать себя в руках. Он никогда подобного не делал, тем более с мужчиной, а ведь с ними, насколько он знает, сложнее, чем с женщиной.

– Я могу..? – Цинфан протянул руку и коснулся пояса мужчины. Дождавшись кивка, он развязал пояс и распахнул верхние одежды, осторожно снимая их. Эта ситуация с каждым движением становилась все более неловкой.

– А-Фан. – Цинфан тут же вздрогнул от такого обращения и посмотрел на Цингэ немного испуганно. Он уже успел что-то не так сделать? – Позволь мне... Все самому сделать. – Цингэ осторожно погладил плечо брата, а после сделал шаг к нему, тут же наклоняясь и целуя его шею. А потом еще раз и еще, одновременно с этим снимая верхние одежды с его плеч.

Цинфан честно старался не отставать, но Цингэ целовал так приятно, что хотелось полностью расслабиться и отдаться этим чувствам. Но он все же смог снять верх одежды с брата и тут же принялся осторожно касаться его тела, проводя руками то по бокам, то по груди и твердому рельефному прессу. И в какой-то момент он опустил руку чуть ниже, чем было дозволено, мягко поглаживая пах старшего брата, от чего он низко застонал.

– Убери… – Цингэ подтолкнул Цинфана к кровати, но он упрямо продолжал свои развратные действия.

– Почему? – Он умело строил из себя дурачка, чуть сжимая возбужденный член через ткань штанов. Чрезмерная развратность действий сейчас не волновала, ведь Цинфан прекрасно видел, что Цингэ приятно.

Только вот такое одностороннее удовольствие не радовало старшего, поэтому он перехватил руку Цинфана, а потом с легкостью подхватил его на руки, почти сразу опуская на кровать.

– Я просил остановиться. – Цингэ чуть ли не рычал, кусая шею Цинфана. – Шиди, ты такой непослушный.

Цингэ действовал напористо, смело, немного резко, от чего у Цинфана даже не появлялось мысли сопротивляться. Он просто наслаждался моментом близости, кусачими поцелуями брата и его горячими ладонями везде, где только можно. Цингэ не церемонился с одеждой, снимая ее как можно скорее, иногда замирая, чтобы получше рассмотреть Цинфана, что лежал под ним и старался как-то отвечать на все это.

И вот уже штаны Цинфана полетели куда-то на пол, заставляя его смущенно краснеть. Он прижал колени друг к другу, прикусил губу, но Лю Цингэ такой расклад не устраивал.

– Разведи. – Это был самый настоящий приказ, от которого мурашки бегут по телу. Цинфан кивнул и, прикрыв лицо рукой, послушно раздвинул ноги, стараясь не смотреть вниз, чтобы не увидеть эту пошлую картину. Но тут он почувствовал, как между ног ткнулось что-то горячее и немного влажное. И это точно был не палец.

Цинфан тут же оттолкнул Цингэ.

– Ты вообще знаешь, что надо делать? – Цинфан сам не подозревал, как эта фраза пристыдила Цингэ. Он ведь не хотел показывать, что знает о совместном совершенствовании только общие сведения.

– Представляю… – Бровь Цинфана дернулась, и он тяжело вздохнул.

– Тогда… позволь мне сделать самому. – Цинфан достал из тумбы рядом с кроватью флакончик с интимным маслом.

Он сам подготавливал себя, чуть морщась от неприятных ощущений. И все это время за ним неотрывно наблюдал Цингэ. Он смотрел, улавливая каждое движение Цинфана и каждую его эмоцию. Вот он вводит в себя два пальца почти до костяшек, от чего его член чуть дергается и, кажется, крепнет, а вот он закусил губу так, будто вот-вот прокусит до крови.

– Хватит уже смотреть… – Цинфан чуть ли не заскулил, ведь делать такие пошлые вещи, тем более прямо перед Лю-шисюном… слишком стыдно. – Л-лучше вставь его поскорее.

Лю Цингэ сглотнул, приблизился к Цинфану и потерся членом между ягодиц, а после как можно осторожнее вошел, но только наполовину. И у обоих перехватило дыхание от первого проникновения.

Это было больно, даже очень, но Цинфан стойко терпел, позволяя шисюну наращивать темп. Только вот от Цингэ подобное не скрылось, и он, не останавливая немного резких движений, начал ласкать член брата. Цингэ честно пытался как-то больше внимания уделять брату, но собственное крышесносное удовольствие и отсутствие опыта делали свое дело.

В итоге Цингэ кончил первым, толкнувшись так глубоко, как только мог, но даже после этого он не перестал ласкать член Цинфана, в итоге доведя его до оргазма.

***

После случившегося той ночью Цингэ с удивлением обнаружил, что мысль о Шэнь Цинцю вызывает только светлую тоску. Никаких чувств и уж тем более никакой боли. А вот Цинфан… Он просто расцвел, правда чуть позже, ведь на следующее утро он смачно бранил Цингэ за его резкость, от которой теперь болит все тело. Цинфан расцвел от ласки Цингэ, он стал чаще улыбаться, да и вообще стал каким-то… любимым.

Но неизменным осталось одно. Цинфан – великолепный лекарь, который может излечить что угодно, даже человечески чувства. И только сам Цинфан понимал, что чувства - не болезнь, и лечить их не нужно, да и бесполезно. Можно лишь найти замену этим чувствам. А потом все зависит только от пациента.

Примечания:

(1) Цветок взят из «благословения небожителей»

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бин-гэ/Шэнь Цинцю/Ло Бин-мэй, Юэ Цинъюань/Шэнь Цзю/Лю Цингэ
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Романтика, Ангст, Любовь/Ненависть, Тайная личность, UST
Размер: 50542 ~ 28 страниц
Описание: Ло Бин-гэ так и не смог вернуться в свой мир из-за сломанного клинка, теперь Горному Лорду пика Цанцюн приходится учиться делиться между двумя своими учениками. Но стоило ему только привыкнуть к такому образу жизни, как Система решает преподнести ему новую проблему в лице самого же себя.

ЧитатьУтро у Горного лорда пика Цанцюн началось весьма спонтанно, а именно — он почувствовал неестественную тяжесть на своей груди. На миг ему показалось, что на него случайно сел или лег Ло Бинхэ. Конечно, его ученик никогда бы себе такого не позволил из-за банальной одержимости желанием защитить своего учителя от любых невзгод. Допускать такую мысль вообще было весьма абсурдно, но ни с чем другим в данный момент Шэнь Цинцю сравнить это попросту не мог. Хотя бы потому, что у него уже был подобный опыт, так как он не единожды оказывался прижатым своим учеником к любым видам поверхностей.

Но он ушел от темы.

На нем что-то лежало, и это что-то затрудняло поступление воздуха в легкие. Сморщившись, Шэнь Цинцю наконец-то раскрыл глаза, однако в ту же секунду сощурил их: пробравшийся в бамбуковую хижину лучик света игриво лизнул малахитовую радужку глаза горного лорда, вынудив зрачок быстро сузиться. Смешно морща нос, Юань тихо чихнул, чем вызвал подозрительные копошения рядом с собой. Это заставило его насторожиться. Он точно помнил, что засыпал в гордом одиночестве! Грозно нахмурив брови, Шэнь Цинцю был готов в любую секунду призвать свой верный меч Сюя, чтобы атаковать противника. Однако, опустив взгляд на свою грудь, он понял, что этого не потребуется. По крайней мере, пока что.

Причиной его удушья стали крепкие объятия его любимого ученика. Ло Бинхэ привычно жался к его боку, не выпуская из кольца своих рук. Определение «своих» здесь было очень даже кстати, ибо рук оказалось далеко не две. Призвав к себе свои математические способности, Шэнь Цинцю посчитал, что рук было четыре. Однако информацию, откуда взялись ещё две, его мозг упорно выдавать не хотел.

Желание разгадать загадку переполнило горного лорда, и он смог победить сонливость. Оперевшись локтями о мягкую лежанку, Шэнь Юань приподнялся и оглядел свою кровать. Справа от него лежал его Ло Бинхэ и крепко обнимал, слева от него лежал… Тоже Ло Бинхэ и тоже крепко обнимал. Единственное различие между ними было лишь в том, что один спал и с его лица не сходила нежная улыбка, а второй спал… Просто спал. Роль соединяющего звена между ними играл он — Шэнь Цинцю.

Горный лорд задумался: если память, как Система, его не подводила, то вчера вечером он самолично выгнал двойников в пристройку, поскольку те не могли решить, кто будет обнимать учителя и с какой стороны. Похоже, что ночью они всё же забрались в постель к этому бедному учителю и пожелали задушить его многострадальное тело в своих демонических объятьях.

Понимая, что сон покинул его окончательно, Шэнь Цинцю поспешил выпутаться из этих тисков демонической любви. Однако на деле это оказалось куда сложнее, чем хотелось бы. Стоило ему только предпринять попытку сбросить с себя руки, как те, подобно змеям, опутали его ещё сильнее. Рядом вновь кто-то завозился, в этот раз это оказался Бин-гэ. Он медленно раскрыл свои агатовые глаза, в них не было даже намека на сон, словно тот уже давно не спал, а выжидал, когда же проснется учитель.

В подтверждение его домыслам на губах Бин-гэ зазмеилась улыбка. Рука Императора демонов нагло ворвалась под нижние одежды горного лорда, Шэнь Цинцю недобро сощурился, однако того это ничуть не смутило. Длинные пальцы стали лениво водить по впалому животу учителя, а раскосые глаза смотрели с легким прищуром, однако в их глубокой бездне можно было разглядеть детское озорство.

«Недолюбленный ребенок», — подумал про себя Шэнь Юань и закатил глаза.

Неожиданно Император демонов остановил свое домогательство, лорда пика Цанцюн удивленно взглянул на него, но сию минуту всё осознал. На пришельца из другого мира был устремлен убийственный взгляд здешнего Императора. Казалось, что между ними разразилась немая война взглядами. Шэнь Юань не побрезговал этим воспользоваться и юрко выскользнул из лап демонов. Те бросили на него недовольные взгляды, но мимика на лицах в этот момент была у них совершенно разная. Бин-мэй смотрел на своего учителя, готовый в любую секунду расплакаться, в то время как Бин-гэ, не скрывая своего недовольства, показательно хмурился.

Но Шэнь Цинцю и не думал поддаваться этим двум моськам, мужчина отвернулся, длинные волосы качнулись вслед за ним, проливаясь темным водопадом на его тонкие плечи. Подхватив свою одежду, он быстро спрятался за бумажной ширмой, сбросив с себя ночные одежды, начал переодеваться.

Он до сих пор с трудом признавал, что ему отныне придется жить не с одним Ло Бинхэ, а сразу с двумя. Как ни крути, это продолжается уже больше месяца, пора бы уже привыкнуть.

«К такому-то привыкнешь!» — мысленно фыркнул бессмертный лорд.

Совсем скоро он вышел из-за ширмы в своем привычном бело-зеленом одеянии, ткань струилась к полу, однако Шэнь Цинцю никогда об неё не запинался. Он грациозно, словно по воздуху, прошел в другой конец комнаты и подхватил с тумбочки свой любимый веер, на котором английскими буквами была написана пара неэтичных фраз, описывающих его частое состояние. Многие ошибочно думали, что это просто красивые узоры на фоне листьев бамбука, но только Шэнь Юань знал их истинное значение.

Тем временем его ученики также поспешили одеться, несколько раз они чуть не перепутали свою одежду. Со стороны сцены их ссоры выглядели весьма комично, особенно когда выяснялось, кто всё-таки прав, а кто виноват.

Медленно обмахивая себя бумажным веером, Шэнь Цинцю шел следом за своими учениками, словно за двумя непробиваемыми щитами. Выговор он решил с утра пораньше не делать хотя бы потому, что у Шэнь Цинцю сегодня было весьма располагающее настроение, несмотря на утреннюю пакость Ло Бин-гэ.

Вскоре они добрели до кухни, двое «братьев» сразу же разбрелись по разным углам, готовить ингредиенты или же искать посуду. Со стороны это выглядело забавным: каждый из них старался не пересекаться, однако оба исподтишка следили друг за другом — как бы кто-нибудь из них не попытался невзначай завладеть вниманием драгоценного учителя. К тому, что его внимание и его самого, в частности, начали весьма наглым образом делить — не спрашивая мнения Лорда — он тоже вскоре привык.

Каждый из двойников старался превзойти другого в любых аспектах жизни Шэнь Цинцю, будь то готовка или уборка. А уж в подобном его мнение очень даже имело вес, хотя именно в таких ситуациях Шэнь Цинцю предпочел бы молчать. Рассудить совершенно одинаковых людей было непосильно сложно. А ответ «вы оба молодцы» никого из братьев не устраивал.

Шэнь Юань сидел, положив подбородок на скрещенные руки, что-то подозрительно спокойно в последнее время на пике Цанцюн. Конечно, это могли быть только лишь его убеждения, поскольку в последнее время Шэнь Цинцю пришлось несладко. Ему с большим трудом удалось уверить всех лордов в «неопасности» второго Ло Бинхэ, причем последний, казалось бы, совсем не ценил его старания. Бин-гэ всюду спешил поспорить со старшими или спустить в реку учеников Байчжань, ругался с Мин Фанем, но вот Нин Инъин подозрительно обходил десятой тропой. Из-за него нагоняи получал, конечно же, Шэнь Цинцю, поскольку тот фактически являлся «его» учеником.

— Учитель, попробуйте еду этого скромного ученика! — улыбнулся Бин-мэй, подставляя горному лорду уже четвертую тарелку. Шэнь Юань выскользнул из своих мыслей и осмотрел стол, единственное оставшееся свободное место — это то, где он разместил свои локти, всё остальное было занято различными блюдами.

— Этот учитель благодарен, — кивнул мужчина в одеждах цвета цин, разъединяя палочки для еды.

Спустя всего час Шэнь Юань понял, что больше трех тарелок уже не осилит, к тому же завтракать мешали ещё и пристальный взгляд агатовых глаз обоих Императоров. Каждый из них ждал того, что учитель отреагирует на его блюда с большим восторгом, чем на блюда оппонента. Однако их недовольные моськи говорили лишь об одном — никаких изменений они так и не нашли.

— Учитель благодарит за завтрак, — лорд отложил бамбуковые палочки в сторону, показывая, что больше есть не сможет, демоны, разумеется, расстроились, но виду не подали.

Пока Бин-мэй убирал тарелки, Шэнь Цинцю почувствовал приближение Ци-гэ, этот факт его порядком удивил: чем он был необходим Главе школы в такой ранний час? Вероятно, что-то серьезное.

И действительно, когда он открыл дверь, дабы встретить шисюна, он узрел весьма обеспокоенное лицо старшего брата. Юэ Цинъюань бегло оглядывал его с ног до головы, заострив свое внимание на лице. Шэнь Юаню стало неудобно под столь пристальным взглядом, и он решил пригласить брата в дом.

Когда они оказались на кухне, Шэнь Цинцю заметил, что Бин-мэй уже разлил им чай, а Бин-гэ поспешил спрятаться в пристройке. Хотя внешне он этого не показывал, Юань был уверен, что того терзали муки совести. Глава школы относился к нему весьма положительно и не пытался уязвить или заклеймить «чужаком». В свою очередь Бин-гэ хорошо помнил, как обошелся с оригинальным Юэ Цинъюанем. Поэтому тот постоянно пытался свести их общение к минимуму. Шэнь Юань с этого только умилялся.

«Ребенку стыдно, но он не хочет это признавать, как же это мило».

— Главу школы что-то беспокоит? — поспешил поинтересоваться Шэнь Цинцю, смакуя ароматный чай. Взгляд Юэ Цинъюаня вновь устремился к нему.

— Сегодня утром меня навестил шиди Лю с просьбой, — издалека начал Ци-гэ, пока что Шэнь Цинцю не видел в этом ничего зазорного. Глава школы несколько секунд изучал его реакцию, прежде чем продолжить: — Он просил меня поговорить с тобой. С его слов, ты очень странно себя ведешь: ходишь и кричишь на каждого встречного, его попытки подступиться совсем игнорируешь, сам растрепанный и бледный.

Глаза Шэнь Юаня расширились в геометрических масштабах, а в голове крутилась лишь одна одинокая мысль: «Чего, блять?» — она же и была написана на веере. Его шисюн продолжил:

— Однако его утверждение весьма разнится с тем, что я вижу перед собой, — задумчиво произнес мужчина в аспидных одеждах, хмуря брови и внимательно разглядывая Шэнь Цинцю.

— Учитель, разве Вы… — попытался сказать Ло Бинхэ, но лорд успел его прервать грозным взглядом и резкими словами:

— Бинхэ, неприлично встревать в разговоры старших, — разумеется, Шэнь Цинцю понимал, что хочет сказать его ученик, но в таком случае это вызвало бы много вопросов, уж лучше решить все самостоятельно. Ученик пика Цанцюн, уловив взгляд учителя, понимающе кивнул и ушел в пристройку за старшим братом.

Шэнь Цинцю не пересекался сегодня с Ли Цингэ.

Сопроводив Юэ Цинъюаня до бумажной двери, лорд Шэнь бросил в сторону Главы школы несколько успокаивающих фраз:

— Не волнуйтесь, Глава школы, шиди Лю зачастую вспыльчив и невнимателен, не стоит переживать без повода.

Юэ Цинъюань кивнул, прежде, чем взобраться на свой меч, он обернулся и со всей родительской серьезностью произнес:

— Конечно, шиди, но ты всё равно всегда можешь обратиться ко мне за помощью или спросить совета, — нежная улыбка тронула уста заклинателя, Шэнь Цинцю слегка стушевался, но быстро сориентировался и прикрылся веером.

Когда мужчина скрылся на мече в небе, превратившись в маленькую черную точку, Шэнь Юань развернулся на каблуках и собирался позвать близнецов с собой. Но стоило ему сменить расположение, как он буквально впечатался в грудь Бин-мэю. Но выработанная реакция позволила ему замереть в считанных ли от главного героя. Снова воспользовавшись своим негласным спасителем — веером — Шэнь Юань спросил:

— Слышали?

Дождавшись кивка, лорд вновь развернулся и направился изучать окрестности пика Цанцюн.

Поскольку братья-близнецы вновь начали спор о том, кто будет сопровождать учителя, Шэнь Цинцю громко повелел им следовать в разные стороны. Те хоть и с большой неохотой, но послушали лорда.

По истечении двух часов Юань не нашел никого, вздохнув, он, как и договаривались, направился обратно в бамбуковую хижину. С каждым новым шагом он все четче начинал слышать подозрительные вопли со стороны своего обиталища, ещё и Системное окно заставило его ускорить свой шаг раза в три и практически перейти на бег.

[Персонаж: Шэнь Цзю.
Психическое равновесие: загрузка окончена.
Память: очищена.
Шок: 98%]

Выбежав на поляну перед своим домом, Шэнь Юань застал двух демонов, старающихся удержать вырывающегося лорда пика Цанцюн. Тот дергал руками, пытаясь вырвать их из лап Императоров демонов, скаля зубы, словно лис. На всю округу рассыпалась отборная брань и проклятья. Шэнь Цинцю так и застыл с открытым ртом в двадцати метрах от происходящего. Приглядевшись, он понял, что один из Ло Бинхэ — Бин-мэй — плачет и что-то говорит учителю. Бин-гэ же в свою очередь быстрее понял, что здесь происходит, поэтому стиснул зубы, продолжал держать своего учителя.

— Тихо!

От громкого приказного тона замолчал даже Шэнь Цзю, его изумрудные глаза уставились на Шэнь Юаня сначала с гневом, а через секунду они опустели. Слово какой-то неведомой силой из него выбили все эмоции.

[Предупреждение! Уровень шока главного антагониста достиг критической отметки! Будьте осторожны!]

Шэнь Юань не понял, к чему было это предупреждение, ему стоит опасаться, что бедный Шэнь Цзю схлопочет инфаркт? Набрав полную грудь воздуха, Шэнь Юань шумно выдохнул, вновь раскрыв глаза. Пускай в душе он предполагал нечто подобное, на самом деле, встреча с оригинальным Шэнь Цзю вызвала у него прилив куда большего шока.

Спустя мгновение тишины Бин-гэ дернулся, так как почувствовал, что тело Шэнь Цзю расслабляется и теряет опору. Благо, учитель с близнецами успели его вовремя подхватить. Нервно обмахивая себя веером, Шэнь Юань приблизился к ученикам, подбирая из-под ног оригинального Шэнь Цзю упавший веер. Спрятав аксессуар в складках одежды, Шэнь Цинцю перевел взгляд на застывших в непонимании учеников. Сощурившись, он недовольно буркнул:

— Что смотрите? Тащите меня… Его на лежанку!

Устроив очередного пришельца из другого мира на просторной лежанке, Шэнь Юань выгнал братьев из своей комнаты. Присев на кровать рядом со спящим, лорд пощупал руки своего двойника.

— Ледяные, как у лягушки.

Отыскав в тумбочках большое шерстяное одеяло, подаренное Лю Цингэ, Шэнь Юань набросил его на замерзшего лорда и прилег рядом. То ли от усталости, то ли от стресса, но Шэнь Цинцю неожиданно для самого себя провалился в сладкую дрему.

Проснулся он от холодного металла у своей шеи, медленно раскрыв глаза, он перевел взгляд на Шэнь Цзю. Тот смотрел на него с неверием, гневом, паникой и совсем чуть-чуть со страхом. Медленно вознеся руку, Шэнь Юань, не разрывая зрительного контакта с двойником, отвел лезвие своего Сюя в сторону. Почему-то это вызвало у него чувство дежавю.

— Успокойся, — холодно бросил Шэнь Юань. Шэнь Цзю сморщился, но возвращать лезвие к горлу противника не стал. Приняв сидячее положение, Шэнь Цинцю внимательно всматривался в своего оппонента. Тот нервно дышал, зеленые глаза бегали по облику Юаня, а пальцы беспомощно сжимали и разжимали ткань.

Позволяя оригиналу себя рассмотреть, Шэнь Юань сам пытался понять, насколько Система очистила ему память? Помнит ли он, что с ним сделал Ло Бинхэ? Или он ещё даже с ним незнаком?

— Что ты помнишь перед тем, как оказался здесь?

Шэнь Цзю сузил лисьи глаза, однако с ответом не замедлил:

— Смутно.

«Помог так помог!»

— Ладно, пойдем, перекусишь.

Шэнь Юань старался говорить строго и по делу, соответствуя оригиналу, дабы у того окончательно разрыв шаблонов не произошел. Это подействовало, пусть и не до конца, но Шэнь Цзю хотя бы не отрицал, что перед ним он сам. Пусть и с явным недоверием, но Шэнь Цзю поднялся, тело его плохо слушалось, однако он умело это скрывал за маской непроницаемости. Направляясь к бумажным дверям, Шэнь Юань периферическим зрением заметил, как оригинал от чего-то отмахивается, словно рядом с ним летала назойливая муха.

На кухне он обнаружил сидящих в нагнетающей тишине Императоров, намеренно наступив на скрипучую половицу, Шэнь Цинцю привлек к себе их внимание. Те практически одновременно обернулись, внимательно разглядывая горного лорда, словно пытались понять, какой из учителей стоит перед ними? Однако немного позже они услышали вслед за Шэнь Юанем ещё шаги, те были неуверенные, словно их обладатель шел в чужом доме и старался не задеть возможную ловушку.

Усевшись за стол, Шэнь Юань принялся ждать, когда перед ним появится еда. Незаметно скосив глаза к дверному проему, лорд заметил, как в тени притаился оригинал, слегка выглядывая. Бин-гэ также несколько раз мазнул взглядом по своему учителю, но сосредоточился на том, чтобы расставить тарелки с едой для другого Шэнь Цинцю.

— Присаживайся, — пригласил Юань, жестом указывая на подушечку рядом с собой. Оригинал, словно дикая кошка, зашипел, демонстрируя свой нрав, его плечи приподнялись, а во взгляде в одно мгновение вспыхнула враждебность. На его действия горный лорд лишь пожал плечами. — Не хочешь есть — оставайся голодным, я не Юэ Цинъюань, уговаривать не стану.

Казалось, что стоящий в дверях Шэнь Цзю словам своего двойника ничуть не удивился, даже как-то довольно хмыкнул. Однако присоединяться к обеду не спешил. Тем временем оба Ло Бинхэ старались не смотреть на оригинального учителя, обхаживая всеми силами здешнего лорда. Шэнь Юань, словно желая похвастаться, хвалил учеников и в особых случаях дарил им едва заметную улыбку. Демоны сразу расцветали на глазах. Вскоре стол вновь оказался обставлен тарелками. Приятный аромат окутал бамбуковые стены хижины.

— Очень вкусно, Бин-гэ, ты хорошо постарался, — из уст учителя вновь упала похвала. Император самодовольно улыбнулся, ведь учитель начал с его блюда. На его действия Бин-мэй лишь показательно фыркнул и отвернулся.

Шэнь Цзю тем временем практически давился слюнями, он смотрел на прожаренные мягкие кусочки мяса с овощами, десерты, пирожные и вспоминал еду, которую ел на пике Цанцюн. Его душила зависть и желание присоединиться, но гордость не позволяла продасться за еду и выходить из своего укрытия.

Шэнь Юань наслаждался обедом, после беготни по лесу аппетит разыгрался не на шутку. Его периферическое зрение вновь заметило, что оригинальный лорд отчего-то отмахивается. Возможно, он пытается согнать голод?

«Боже, что ты этим хочешь доказать, Шэнь Цзю?» — мысленно усмехался мужчина, он-то прекрасно знает, чем кормят на пике Цанцюн. В подсознании возник образ пресной каши, вынуждая Шэнь Цинцю сморщиться. Вздохнув, он предпринял ещё одну попытку уговорить глупого лорда не погибать в дверном проеме голодной смертью, а то, глядишь, ведь захлебнется бедолага:

— Идешь?

Услышав приглашение, Шэнь Цзю расфыркался так, что, глядишь, легкие выплюнет, но вальяжно прошелся к столу и уселся дальше ото всех. Бин-мэй удовлетворенно улыбнулся, поднялся из-за стола и сладким голосом проворковал:

— Учитель, позвольте этому скромному ученику позаботиться о Вас!

Шэнь Цзю стрельнул в Ло Бин-мэй убийственным взглядом и по привычке вознес руку, но веера в ней не было. Он посмотрел на свою пустую ладонь глазами потерянного котенка. Шэнь Юань усмехнулся, потянулся в складки своих одежд, выуживая оттуда веер и передавая его хозяину. Оригинал вцепился в аксессуар мертвой хваткой, быстро распахнул его и стал обмахиваться.

— Держите, учитель! — Бин-мэй тем временем взял для «гостя» отдельную тарелку и разложил в ней кусочки мяса с овощами, добавил соуса и специй. Шэнь Цзю с глубоким недоверием принял из рук ученика тарелку и палочки.

Гипнотизируя еду взглядом, тот с кошачьей грацией разъединил палочки и подхватил кусочек мяса. Сердце Шэнь Юаня кольнула игла зависти, как бы он ни старался возродить в себе ту грацию, присущую оригиналу, он так и не смог. Если посмотреть со стороны, между ними едва ли можно было заметить хоть какое-нибудь отличие. Однако для Юаня это была непостижимо широкая пропасть.

***

— Учитель? — хныкал Бин-мэй, Шэнь Юань недовольно отвел взгляд от своего ученика. Позади него стоял весьма удивленный Шэнь Цзю, он смотрел на развернувшуюся картину с недовольством и открытым презрением.

— Нам сегодня снова спать отдельно? — недовольно фыркнул Бин-гэ.

«Конечно отдельно! Четверых лежанка не уместит!»

Тут голос наконец-то подал оригинал:

— Ты позволяешь этому животному спать с собой?

— Назовешь моего ученика животным — я тебе язык отрежу, — холодно бросил лорд пика Цанцюн, Бин-мэй прильнул к нему ещё ближе, а Бин-гэ невесело хмыкнул, подстраиваясь сзади. Сам же Шэнь Цзю крепко сжал в руках деревянный веер, но язык прикусил, что было удивительно.

— Всё! Бин-мэй, хватит паясничать, ложитесь спать в пристройке, а мы вместе, — приказным тоном объявил мужчина, разворачиваясь, но именно в эту секунду раздался стук в дверь.

— Кого там ещё принесло… — вымученно простонал Шэнь Юань, качнувшись, он быстро направился к двери, на ходу приказав Шэнь Цзю спрятаться.

За дверью оказался Лю Цингэ.

— Шиди Лю? Что принесло тебя сюда в столь поздний час? — удивился Шэнь Юань, приглашая гостя в дом. Шэнь Цзю вместо того, чтобы уйти в комнату, пристроился за своим излюбленным косяком и принялся внимательно наблюдать. Вероятно, он ожидал услышать крики и гам, но на это Юань только мысленно хмыкнул.

— Пришел узнать, что с тобой произошло, — нахмурился лор пика Байчжань.

— Ради этого ты проделал такой путь почти во тьме? Тебе не стоило этого делать, — покачал головой Юань, буквально каждым органом ощущая сверлящий взгляд оригинала. Он явно сейчас не понимает, что происходит и почему Цинцю не язвит лорду пика дикарей.

— Ты преувеличиваешь.

— Нисколько, — улыбнулся Шэнь Юань. — Раз уж ты пришел, то не выпьешь ли со мной чаю? — однако лорд отрицательно покачал головой.

— Я зашел лишь для того, чтобы спросить о твоем самочувствии, раз уж все в порядке, мне нужно идти обратно, пока мои ученики ничего не разгромили, — на его высказывания они оба тихо засмеялись.

Попрощавшись, Шэнь Юань сопроводил товарища по школе до дверей бамбуковой хижины.

— Что это было? — за спиной раздался недовольный голос Шэнь Цзю.

— Что конкретно?

— Воркование двух голубков! — прикрикнул на него оригинальный Шэнь, за что сразу получил шипение в ответ:

— Не кричи! — Шэнь Юань недобро сощурил глаза, намекая, что Шэнь Цзю лучше захлопнуть свой веер. — Я не знаю, в каком сарае тебя воспитывали, раз уж ты так кидаешься на всех, но я однозначно знаю нормы приличия и банальной вежливости. Мне очень стыдно за себя из другого мира!

Шэнь Цзю замолк, разговор он однозначно проиграл.

***

— Ты забираешь мое одеяло! — рыкнул оригинал, пытаясь забрать несчастную ткань у своего двойника.

— Как и ты. Верни!

— Мне холодно!

— Как и мне!

Оба горных лорда тянули на себя одеяло, не желая проигрывать. За эти несколько часов Шэнь Юань тысячу раз пожалел о том, что не пошел спать в пристройку сам, а этого лиса оставил бы с двумя Ло Бинхэ!

Цокнув, Шэнь Цзю придвинулся ближе и прижался к спине Шэнь Юаня, тот с трудом подавил в себе удивлённый вздох. Взглянув на оригинал через плечо, он невзначай поинтересовался:

— Ты чего делаешь?

— Греюсь, если не хочешь так — верни одеяло! — буркнул насупившийся лорд, пряча свой холодный нос одновременно между лопаток Шэнь Юаня и сверху накидывая на голову одеяло.

Вдруг раздался скрип половиц, оба лорда тотчас замерли, бумажные двери раскрылись, и в комнату медленно вошел Бин-мэй с закрытыми глазами. Шэнь Цзю затаился, словно лис перед прыжком на беззащитную мышку.

Император демонов медленно прошелся к лежанке, опустившись, он лег между двумя горными лордами. Затягивая их обоих в крепкие объятья. В этот момент Шэнь Цзю издал такой странный звук возмущения, что Шэнь Юань даже не рискнул бы его описать.

— Он!.. Он…

— Он лунатик.

Оригинальный горный лорд снова переместил свой взгляд с лежащего Ло Бинхэ на своего двойника, который, подперев щеку кулаком, смотрел на своего ученика.

— Точнее, усердно делает вид.

Ну, Ло Бинхэ хотя бы теплый.

***

Шэнь Цзю первое время вел себя тихо и практически не выступал, что не могло не пугать двойника, знающего его характер из оригинального произведения. Шэнь Юань, глядя на такого оригинала, даже начинал верить, что человека можно изменить внешним влиянием. Однако он глубоко ошибался в своих поспешных выводах.

Вскоре осознав, что ему здесь ничего не угрожает, Шэнь Цзю начал качать права, соответствуя оригиналу, он вел себя высокомерно и часто отпускал в адрес учеников различного рода оскорбления. Также не поощрял систему обучения Шэнь Юаня. А, когда в гости к лорду пришел Юэ Цинъюань, Шэнь Цзю готов был ядом плеваться, у бедняги в голове просто не складывался такой теплый образ общения с Ци-гэ. Сам бы он никогда не опустился до того, чтобы позволить себя обнять этой грязной лживой шавке!

Смотря на его недовольную и злую физиономию, Юань только тихо злорадствовал, нарочно ведя себя с шиди и шисюнами даже более слащаво, чем того требовала ситуация. В общем, первые дни Шэнь Цзю попросту прощупывал почву.

Но, несмотря на весь свой скверный характер, был на свете человек, которого он хоть как-то, но слушался. Неудивительно, что этим человеком оказался он сам, то есть Шэнь Юань.

— Учитель! Вы заплели ему косичку! А мне нет! Это нечестно! — в глазах Ло Бинхэ скопились слезинки, он смотрел на учителя, готовясь в любую секунду взорваться водопадом отчаяния.

— Бинхэ, этот учитель немного занят, пусть тебе заплетет другой учитель, — напряженно сказал горный лорд, внимательно изучая писанину своих учеников. Бин-мэй обернулся к вальяжно раскинувшемуся на кровати Шэнь Цзю и стал сверлить его взглядом обсидиановых глаз.

— С чего бы? — фыркнул оригинал, отвернувшись. Бин-гэ печально посмотрел на своего названого брата, за всё время он так ни разу и не попытался толком заговорить со «своим» учителем. Хотя его можно было понять, но Шэнь Юань надеялся, что вскоре он сможет подтолкнуть Бин-гэ на налаживание коммуникабельности с Шэнь Цзю.

— Неужели ты не умеешь? — наигранно удивляясь, спросил Шэнь Юань. — Странно, я часто заплетал своим ученицам косы…

В этот момент на него устремились две пары ревностных глаз, но он успешно их проигнорировал, не сводя взгляда с двойника.

— Нет на свете того, чего бы я не умел! — подорвался Шэнь Цзю, выхватывая из рук Бинхэ серебряный гребень. — Иди сюда! Живее!

Бин-мэй словно расцвел, влага мгновенно испарилась с его лица, а улыбка растянулась от уха до уха. Среагировав, он устроился в ногах учителя, обернувшись к нему спиной. Шэнь Цзю аккуратно собрал его кудрявые волосы, расчесывая каждую отдельную прядь. Держа в зубах ленту, оригинальный Шэнь Цинцю начал разделять пряди. Однако это была необычная коса, а что-то более сложное. Даже оригинальному Бинхэ стало интересно, что наворачивает там его учитель. Медленно поднявшись с подушки, он ловко переместился за спину горному лорду, из-за плеча наблюдая за его действиями.

Шэнь-паук плел свое произведение искусства аж полчаса, за это время Юань закончил проверять рукописи учеников и принялся строчить отчеты для Главы школы.

— Готово! — самодовольно бросил Шэнь Цзю, на голове Императора демонов красовалась красивая шишка, слева и справа к ней подступали косички, челка была разделена и спущена на плечи двумя волнистыми прядями. Такой прической даже невесты похвастаться не всегда могли.

— Впечатляюще, — кивнул Шэнь Юань, оригинальный лорд горделиво хмыкнул, прикрывая лицо веером, но буквально через секунду он без причины мотнул головой из стороны в сторону. Шэнь Юаню этот жест казался знакомым, но он никак не мог вспомнить, где же он его видел?

Счастливый Ло Бинхэ аж подпрыгнул от радости, прическа ему очень даже шла. Тем временем оригинальный Бин-гэ внимательно смотрел на своего учителя. Уловив взгляд своего ученика, Шэнь Цинцю недовольно спросил, вздернув подбородок:

— Тебе что, тоже заплести? — демон улыбнулся и молча спустился на деревянный пол перед Шэнь Цинцю, Шэнь Юань тем временем следил за ними исподлобья, тихо ликуя.

***

Мин Фань вместе с Нин Инъин и другими учениками дружно шагали через небольшой бамбуковый лес. На прошлом занятии учитель объявил, что следующий урок будет рядом с его бамбуковой хижиной. Что было весьма удивительно, ведь учитель практически никогда никого не пускал на свою территорию, даже своих учеников. Побывать в бамбуковой хижине учителя — все равно что заглянуть прямо в душу горного лорда. Не то чтобы ученики этому не радовались, для них было это некой неожиданностью.

На выходе из леса они дружно бросили свои взгляды на возвышающуюся фигуру в длинных зеленых одеждах. Горный лорд стоял к своим ученикам спиной, его левая рука была спрятана за спиной, а правая держала веер. Мужчина вдохновленно смотрел ввысь, на облака, ожидая прихода своих учеников.

— Учитель! — радостно завопила молодая дева, срываясь на бег. Шэнь Цинцю не спеша развернулся, но тут же был схвачен в сильные женские объятья. Пошатнувшись, лорд сделал шаг назад, дабы устоять. — Мы скучали!

— Ещё и сутки не прошли с прошлого занятия, — Шэнь Цинцю уже давно выбросил из головы вариант отругать ученицу за столь близкий контакт с мужчиной, он знал, что ничего из этого не выйдет. Однако привычка легонько стучать веером по головам учеников у него осталась. Но теперь она приобрела слегка иную форму: если раньше он стукал только за провинность, теперь это могла быть и своеобразная форма ласки, и поощрения.

— Ученики все равно скучали! — возмущенно надула щеки Нин Инъин, остальные ученики ей поддакнули и согласно закивали. Шэнь Цинцю обреченно вздохнул, обмахиваясь веером.

— Хорошо, присаживайтесь, сегодня я обучу вас особой мелодии.

Разместившись на поляне, ученики пика Цанцюн достали свои инструменты и приготовились слушать наставления учителя. На самом деле, Шэнь Юань пригласил учеников в самое сердце пика вовсе неспроста. Шэнь Цзю изъявил желание понаблюдать за уроком со стороны, притаившись на террасе, он осторожно выглядывал из-за угла.

— Вы знаете, я не повторяю дважды, слушайте внимательно.

Ласковая мелодия окутала пик Цанцюн, ученики прикрыли глаза и преклонили головы чуть ближе, наслаждаясь чарующими звуками. На лице горного лорда отображались умиротворение и полное погружение в процесс. Однако на деле все было совсем иначе: Шэнь Юань буквально физически чувствовал, как в кожу впивается чужой взгляд. Интересно, ученики это чувствуют?

Следующие несколько часов Шэнь Юань выслушивал попытки учеников повторить за ним, критикуя и делая некоторые замечания. Несколько раз Шэнь Цинцю позволил себе высказать ученикам похвалу, многие из них с большим трудом воздержались от того, чтобы не выскочить и не задушить учителя в объятьях. Не остановила себя только Нин Инъин, которая при любом удобном случае бросалась на учителя.

От такого количества счастья в глазах учеников Шэнь Юань не смог сдержать легкой улыбки. Ученики застыли, учитель редко позволял себе улыбаться, а если и улыбался — прятал свою ослепительную улыбку за бумажным треклятым веером. Как по команде, ученики улыбнулись в ответ. К концу урока они начали забалтывать учителя, стараясь украсть его внимание на чуть больше, чем три часа, а заодно и узнать, как у него дела. Шэнь Юань охотно отвечал, ему нравилось так общаться. Однако чей-то печальный взгляд неожиданно сдавил его горло. Обернувшись на то место, где должен был стоять Шэнь Цзю, он застал лишь несколько бамбуковых листочков и кусочек ткани, через мгновение скрывшийся за хижиной.

«Мне же показалось?»

Отвернувшись, горный лорд постарался убедить себя в том, что из-за наплыва усталости ему это все просто померещилось. Шэнь Цзю просто устал наблюдать за всеми этими милостями, оттого и ушел, не дождавшись завершения занятий.

***

Вернулся в хижину он только под вечер: ученики изъявили желание прогуляться с ним по бамбуковому лесу. Шэнь Юань не нашел в себе силы отказать им в столь маленькой прихоти, особенно если учесть, что он редко дозволяет такие вольности. В особенности это было из-за одной ревнивой морды, которой теперь стало вдвое больше.

Раскрыв двери хижины, Шэнь Цинцю с порога учуял нежный запах будущего ужина. Вновь улыбнувшись, он проглотил вязкую слюну и направился в столовую. По дороге он нигде не встретил Шэнь Цзю, что одновременно радовало, но в то же время напрягало.

«Что я за ним словно курица за яйцом гоняюсь?!»

Устало качнув головой, Шэнь Юань не заметил, как почувствовал на талии чьи-то властные руки. Обернувшись, он узрел лицо Бин-гэ, томная улыбка растянулась на его лице. Спереди поспешил пристроиться Ло Бинхэ, заставив Шэнь Цинцю растеряться, оказавшись в реальном кольце объятий.

«Когда это они так спелись и стали действовать сообща?!» — негодовал Шэнь Цинцю, но от поцелуя не уклонился.

Наслаждаясь редкими моментами покорности учителя, троица даже не заметила тихих шагов. Медленно приоткрыв глаза, горный лорд заметил через плечо Бинхэ стоявшего в оцепенении оригинального Шэнь Цзю. Ладони его были сжаты в кулаки, а взгляд наполнен кучей противоречивых эмоций. Развернувшись, горный лорд поспешил покинуть некогда собственную хижину.

Заметив его порывистый жест, Бин-гэ собирался остановить своего учителя, но Шэнь Юань зачем-то схватил его за длинный рукав. Обернувшись, Император демонов нахмурился, непонимающе смотря на учителя. Шэнь Юань и сам не понял, зачем так поступил, но внутренний голос подсказывал ему, что так правильно.

— Пусть идет.

Ло Бин-гэ нахмурился, но послушался, возвращаясь к учителю. Следом послышался громкий хлопок дверью и легкий холодок лизнул ноги, Шэнь Юань видел, как Шэнь Цзю быстро удаляется от хижины и скрывается где-то во мраке темноты. Прикрыв изумрудные глаза, горный лорд отпустил эту мысль, вернувшись к своим приставучим ученикам.

***

Шэнь Цзю быстро шагал, давя под своими сапогами случайно попавшиеся бамбуковые палочки. Ему было совершенно всё равно на то, что его могут услышать, и то, что после обнаружения горного лорда, прогуливающегося по лесу ночью в одиночестве, могут поползти весьма неприятные слухи в рядах заклинателей. Это был не его мир, и это проблемы здешнего лорда, коим он не являлся. Эгоистично, он знает, но Шэнь Цзю все равно. Его мучают совершенно другие мысли.

«Почему?» — простой вопрос остается без ответа с того самого момента, как он сюда попал. И множество ему подобных так же возникали в голове, стоило лорду только узреть это милое общение с окружающими. Аж воротит.

Он никогда не был таким, не был и не будет! Особенно со своими учениками и псами пика Байчжань! Однако Шэнь Цзю не мог не признать того, как к здешнему Шэнь Цинцю обращаются его же дети. Да, он помнит их детьми, лет пятнадцать-шестнадцать им было в его воспоминаниях. Сейчас же он с трудом узнавал тех глупых оборванцев, которые только вчера пришли на его пик, пропитанные надеждами стать самыми знаменитыми и искусными заклинателями. От юношеского максимализма и девичьей наивности ничего не осталось, перед ним предстали молодые сдержанные юноши и талантливые умные заклинательницы. Которых воспитал не он. Его никогда так не любили, ученицы не бросались в объятья при каждой новой встрече или похвале, а ученики не сдерживали слезы, слушая его упреки или, наоборот, слова поддержки!

Почему?

В чем разница? Да, он не был так благодушен к своим воспитанникам, никогда не говорил слова поддержки, не гладил по голове и не давал советов, но учил он их тому же. Он ведь тот же самый человек, почему его судьба сложилась иначе? Почему одному досталась всеобщая любовь, а другому презрение, ложное уважение и смерть от рук ученика?

Да, его память в какой-то степени изменили и стерли, однако Шэнь Цинцю был не настолько глуп, чтобы не сложить информацию из источников этого мира и мысленно вообразить, что могло случиться в его. И, разумеется, Бин-гэ однозначно как-то причастен к его смерти, может, и не напрямую, но косвенно точно. Шэнь Цзю пусть и был эгоистичной скотиной, глупым он не был никогда.

Однако было два экземпляра, которые поразили его намного больше, чем любовь учеников — Ло Бинхэ. Они были одержимы Шэнь Цинцю! А заодно и переключились на него, они вились вокруг него как змеи, пытаясь подлезть под руку. И эти навязчивые обхаживания! Но Шэнь Цзю не мог не признать, что еда здесь была во много раз лучше, чем та, что он ел на своем пике Цанцюн. Но он не станет продаваться за еду!

Не оглядываясь и не смотря себе под ноги, Шэнь Цзю нисколько не сбавлял шага. Вероятно, за несколько дней, проведенных в хижине, он совершенно забыл про тропу некогда родного бамбукового леса, поскольку горный лорд случайно споткнулся о камень и задел телом белоснежную нить. Бамбуковые листья взмыли в воздух, обнажая сетку, которая тотчас подняла его вверх и подвесила над землей.

— Черт! — именно в этот момент на его поясе не оказалось его верного Сюя! Проклятье!

Зарычав, Шэнь Цзю беспомощно затрепыхался, прекрасно осознавая бесполезность этой глупой затеи. Увлеченный выплескиванием своего гнева на вервии бессмертных, он не сразу услышал шуршание листвы. Кто-то шел сюда, и кто-то сейчас увидит его позор... Сердце учащенно забилось, нужно что-то с этим делать, иначе его будут высмеивать всю оставшуюся жизнь! Конечно, формально не его самого, но этот Шэнь Цинцю — он сам.

— Шиди?

Этот голос, он узнает эти беспокойные лживые нотки из тысячи различных голосов! Попадаться на глаза Юэ Цинъюаню в такой позорной ситуации было просто ужасно! Но неожиданно лезвие меча пронзил ветер, и Сюаньсу разрезало прочные нити. Шэнь Цзю готов был ко встрече с пыльной землей, но теплые руки названого брата удобно подхватили его.

Щеки Шэнь Цинцю предательски заалели. Сколько неприятностей в один-то только день!

— Ты не сломал себе ничего?

Горному лорду очень хотелось съязвить, но он понимал, что тогда вызовет слишком большое количество вопросов.

— Нет. Поставь меня.

Казалось, Глава школы удивился ответу своего шиди, присев, он аккуратно поставил брата на землю, но в ту же секунду лорд вновь упал в объятья брата, похоже, он вывихнул ногу.

— Черт!..

— Слышу знакомый лексикон, — послышался голос Лю Цингэ.

«Блять. За что?!»

Из-за спины показался горный лорд пика Байчжань, Шэнь Цзю не смог удержать себя от тяги недобро зыркнуть в сторону шиди по школе. Тот на мимику шисюна удивленно вздернул бровь:

— Как давно я не видел этого взгляда!

— Умолкни, — прошипел Шэнь Цзю не в силах наступить на больную ногу. Глава школы, не взирая на слабое сопротивление, продолжал поддерживать своего младшего брата по школе.

Стараясь не кряхтеть, Шэнь Цзю пытался подняться самостоятельно и оттолкнуть от себя шисюна, но руки того оказались крепкие, а ноги горного лорда неустойчивые. Отчаявшись в попытках опереться на больную ногу, лорд перевел взгляд на заклинателей, которые молча взирали друг на друга. Во взгляде Лю Цингэ так и читалось:

«Я же тебе говорил, что с ним что-то не так».

Хоть Юэ Цинъюань и не проронил ни слова, мысленно он был солидарен со своим шиди и искренне не понимал, как не смог заметить этого сегодня утром?

— Шиди, ты можешь шагнуть? — обратился к нему с вопросом Ци-гэ, Шэнь Цзю одарил его таким же злостным взглядом. Глава школы все понял. Юэ Цинъюань неожиданно наклонился, отчего Шэнь Цзю на мгновение потерял опору, однако в следующую секунду он оказался в горизонтальном положении и над землей. Шисюн-Юэ поднял его на руки. Его. На руки.

— Ты что делаешь? Поставь меня! — сразу среагировал горный лорд, начиная бить брата по плечам.

— Шиди, мы достаточно далеко от бамбукового дома, нам стоит пойти ко мне и перевязать тебе ногу, — проигнорировал его выпады старший заклинатель.

— Шиди Лю, ты с нами? — вместо ответа горный лорд согласно кивнул.

Так и шли они сквозь бамбуковый лес в сторону дома Юэ Цинъюаня. Шэнь Цзю сложил руки на груди, временами злобно пыхтя и щуря раскосые глаза, он буквально физически источал из себя ауру недовольства. Но в душе его кипел котел совершенно разносторонних эмоций, которые вот-вот готовы были прорваться и разбить маску невозмутимости, которая давно уже была утеряна.

Шэнь Цинцю старался незаметно посматривать на Юэ Цинъюаня, почему-то именно его персона вызывала большое количество неоднозначных эмоций у Шэнь Цзю. С одной стороны, Шэнь Цинцю казалось, что с последней их встречи прошли многие годы, а с другой — эта ситуация пробуждала не самые приятные воспоминания. Именно так братец-Ци нес его в подсобку, когда хозяева сломали ему ногу и он не мог двигаться. От сильной боли он не мог сдержать слез, тогда будущий глава самой влиятельной школы поступал неподобающе, Ци-гэ воровал целебные мази и бинты из лазарета. Тогда он ещё называл его Ци-гэ. И вот теперь он снова нес его на руках практически по той же самой причине. По какой-то причине он не чувствовал отторжения, которое преследовало его всю жизнь, стоило ему только повстречать этого подлеца, сейчас в его сознании что-то промелькнуло, желание прижаться ближе нарастало с каждой секундой. От таких мыслей по спине пробежал холодок.

Занятый борьбой со своими противоречивыми эмоциями горный лорд не сразу заметил, что они уже приблизились к дому Главы школы. Он так давно здесь не был, что даже забыл, как тот выглядит. В темноте сумерек он так и не смог разглядеть его полностью, но в голове все равно всплыли картинки, помогающие сориентироваться. Однако восторгаться архитектурой Шэнь Цинцю не позволила нога, дающая о себе знать ноющей болью.

Лю Цингэ поспешил опередить их и раскрыть перед ними бумажную дверь, Глава школы уверенно шагал по каменным ступеням, словно и не ощущал вес Шэнь Цзю на своих руках. Вскоре Шэнь Цинцю почувствовал под собой что-то мягкое, то была кровать Главы школы, на которую его любезно уложили. Свалившись на прямоугольную подушку, Шэнь Цзю только сейчас ощутил прилив давящей усталости.

Прикрыв глаза, горный лорд вслушивался в шуршание рядом с собой, в какой-то момент он попросту потерял интерес ко всему происходящему, желая наконец-то отоспаться. В своей некогда родной хижине он теперь не мог чувствовать себя до конца в безопасности, особенно когда на горизонте появлялись Ло Бинхэ, вернее сказать, с горизонта они никогда и не уходили. Теперь же Шэнь Цзю готов был стерпеть даже Лю Цингэ, лишь бы рядом не было эти демонических отродий.

— Шиди, позволь этому шисюну позаботиться тебе, — не дождавшись ответа горного лорда, Юэ Цинъюань ухватил Шэнь Цзю за щиколотку. Шэнь Цинцю с трудом поборол в себе острое желание выдернуть конечность из рук Главы школы и, собрав духовную силу в ноге, пнуть что есть мочи Ци-гэ в грудь. Горный лорд пика Цанцюн неоднократно заявлял, что ненавидит чужие касания, а нарушение его личного пространства карается весьма извращенно. Но в то же время он не являлся лекарем и самостоятельно излечить себя не мог, поэтому Шэнь Цзю ничего не мог сделать, лишь злобно щуриться.

Тем временем в комнату вернулся Лю Цингэ, в его руках был поднос. Подойдя ближе, он поставил его рядом с Юэ Цинъюанем, на нем находился небольшой коробок и чашка с горячим чаем. Коробок сразу забрал Глава школы, а ароматный чай, вероятно, предназначался для Шэнь Цзю. Сморщившись, горный лорд принял чашку из рук шиди, стараясь лишний раз не касаться его рук. Образ такого Лю Цингэ его настораживал не менее, чем образ самого себя из этого мира.

Комната пропахла мягким запахом трав, Юэ Цинъюань передавал ему духовную энергию, дабы травма заживала быстрее. Ароматный чай и обволакивающий запах трав клонили в сон. Заметив, что Шэнь Цзю начинает заваливаться обратно на подушку, горный лорд пика Байчжань забрал из его рук пустую чашку. Но при Шэнь Цзю всё ещё оставались его принципы, поэтому он не собирался засыпать в присутствии Лю Цингэ. Лежа на постели, он не прекращал сверлить лорда недоверчивым взглядом, что порядком возмутило Лю Цингэ:

— Да что с тобой такое?! У меня складывается ощущение, словно я помолодел на пятнадцать лет и мы всё ещё не изничтожили наши с тобой разногласия!

Шэнь Цзю сощурил раскосые глаза: так значит, когда-то всё было именно так, как себе представлял Шэнь Цзю? В этом мире они всё-таки были врагами, так почему же перестали? В голове возродилось слишком много вопросов, ответ на которые мог дать лишь один человек — он сам.

— Шиди Лю, давай не будем кричать, Шэнь Цинцю просто надо отдохнуть, он, как всегда, перетрудился, выполняя обязанности горного лорда, ты же его знаешь, — беззлобно начал Юэ Цинъюань, завязав на ноге Шэнь Цинцю белый бантик. Лю Цингэ фыркнул, но перечить старшему брату не стал.

— Отдохни сегодня в моем доме, шиди, завтра утром я позову шиди Му, — улыбнулся Глава школы, направляясь к бумажной двери, следом за ним пошел Лю Цингэ, предварительно не забыв накинуть на Шэнь Цзю ещё одно теплое одеяло.

Шэнь Цинцю долго сверлил закрывшуюся дверь взглядом, сжимая и разжимая в руках теплую ткань одеяла. Интересно, откуда Лю Цингэ знает, что Шэнь Цинцю постоянно замерзает по ночам? Отбросив навязчивые и глупые мысли в сторону, Шэнь Цзю накрыл себя с головой одеялом и попытался уснуть. Как назло, в голову продолжали проскальзывать воспоминания давно минувших дней.

Вот он вспоминает рынок и клетку, в которой держали его и Ци-гэ, следом всё меняется и их привозят в какое-то дорогое поместье. Теперь перед ним двое мальчишек, которые пинают и бьют его в ребра. Детское тело, в отличие от взрослого, неспособно долго терпеть боль, отчего по его щекам бегут постыдные слезы. Юношей это только раззадоривает, и они с ещё пущей жестокостью начинают колотить лежащего на полу ребёнка. Шэнь Цзю даже сейчас не вспомнит, сколько тогда прошло времени, но сыновья хозяина дома наконец-то наигрались и ушли. Сил подняться, конечно же, не было, поэтому Сяо Цзю продолжал лежать у подножья лестницы, с которой его спустили.

— Сяо Цзю? — на голову легла чужая теплая рука, Шэнь Цзю хорошо помнит эти трепетные и аккуратные прикосновения, то был молодой Юэ Цинъюань. Юноша не дождался ответа, поэтому бережно запустил руку под спину брату и поднял его над землей.

— Ци-гэ… — слабо прошептал Сяо Цзю.

— Да, я здесь, Сяо Цзю, — тихо произнес юноша, поднимая на руки избитого ребёнка. Услышав знакомые баюкающие нотки в таком родном голосе, Сяо Цзю неосознанно потянул руки, чтобы ухватиться за шею брата.

Так и нес он на себе искалеченного брата, юноша петлял по многочисленным коридорам, стараясь не попадаться на глаза слугам и тем более хозяевам поместья. Юноша на руках будущего Главы школы тихо всхлипывал, но старался заглушить их рукавом своих старых оборванных одежд.

— Всё в порядке, шиди, сейчас будет легче, — но легче не становилось, боль от сломанных костей не уходила очень долго. Неожиданно в слабую деревянную дверь кто-то громко застучал, по ту сторону слышался громкий смех этих двух уродов. Шэнь Цзю тут же пробила дрожь, он помнил, как сжал в руках ткань одежд Ци-гэ, а сам Юэ его крепко обнял, пряча за собой.

[Психологическое состояние пользователя нестабильно, Система приступает к перезапуску].

Звук, с которым это сообщение появилось перед лицом, заставил бессмертного лорда проснуться и подскочить на кровати. Тяжело дыша, он смотрел на табло, на котором быстро менялись цифры.

[Восстановление психологического состояния займет время. Пользователь желает вернуться в мир грез? Да/Нет].

Шэнь Цзю замахал руками, отгоняя табличку с надписью в сторону. Свесив ноги с кровати, Шэнь Цинцю, не взирая на больную ногу, резко поднялся. Однако в эту же секунду практически свалился на деревянный пол. От былой грации не осталось ничего. Кое-как, по стенке, Шэнь Цзю добрался до двери, с грохотом раскрыв её, он направился туда, где, по его мнению, должен был быть выход. Действия его были лишь наполовину сознательными.

Наконец-то перед глазами появилась деревянная дверь, протянув руку, Шэнь Цзю собирался её отпереть, но неожиданно кто-то перехватил его кисть. Сощурив малахитовые глаза, бессмертный лорд перевел взор на силуэт мужчины, чуть позже ему удалось разглядеть в нем Ци-гэ. Тот с нескрываемым беспокойством смотрел на него, неожиданно Шэнь Цзю отшатнулся, ибо перед глазами в очередной раз всплыло окно обновления.

[Психологическое состояние восстановлено, пользователю рекомендуется отдохнуть].

И снова слабость завладела его телом и он практически упал, но Юэ Цинъюань подхватил его под локоть. Глава школы не позволил ослабшему телу упасть, он поборол волнение и придал голосу строгости:

— Пойдем, тебе необходим сон, — подтолкнув названого младшего брата, Ци-гэ зашагал рядом. Шэнь Цинцю хотел оттолкнуть шисюна от себя, но вовремя понял, что в таком случае позорно упадет.

Ци-гэ как-то подозрительно поглядывал на брата, Шэнь Цинцю несколько раз ловил его взгляды, но долго не понимал их значения. В то же время они уже прошли комнату, в которой оставили отдыхать Шэнь Цзю, и остановились напротив покоев Главы школы.

Шэнь Цинцю было непривычно находиться в большой просторной комнате. Пускай многие горные лорды считали, что он зазнавшийся подонок и окружает себя лишь роскошью, на самом же деле Шэнь Цзю была привычна его небольшая хижина посреди бамбукового леса. В ней всегда было то, чего ему больше всего не хватало: тишина и спокойствие. Оттого он и был недоволен, узнав, что его двойник часто приглашает своих учеников посещать занятия вблизи своего дома, а также устраивает чаепития для шисюнов и шиди. Сам Шэнь Цзю с трудом держал себя в руках и не гнал всех прочь. Он уже считал себя героем, поскольку ни разу не сорвался на регулярно проживающих под боком двух демонов.

Когда мысли посетили Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю сразу вспоминал ту картину, из-за которой и сорвался посреди ночи в лес. Его вновь передернуло.

— Мы уже пришли, ложись, — видимо, Юэ Цинъюань списал этот жест на всё ещё неуравновешенное состояние брата, оттого и поспешил уложить его в постель.

Почувствовав, наконец-то, мягкую поверхность под собой, Шэнь Цинцю практически сразу же уснул, но тут он почувствовал мокрую дорожку на своей щеке. Теперь стало ясно, почему Ци-гэ так на него смотрел, всё это время Шэнь Цзю плакал! От осознания своего позора стало невероятно стыдно.

— Воды? — однако на вопрос Главы школы Шэнь Цинцю не ответил, вместо этого он развернулся к стенке и плотно закрыл глаза. Юэ Цинъюань тихо вздохнул, но отставил чашку с водой на низкий деревянный стол и принес теплое одеяло.

— Отдыхай.

[Система солидарна с Главой школы и настоятельно просит пользователя передохнуть].

Вероятно, сильный всплеск эмоций Система зачла за новую волну стресса, отчего и запустила процесс срочного усыпления главного злодея. Впрочем, это действительно помогло, и Шэнь Цзю довольно быстро заснул. Но во сне он почувствовал рядом с собой нечто теплое, к чему, собственно, сразу же прильнул.

***

— Шиди, ты уже проснулся? Шисюн тебя заждался.

Шэнь Цзю медленно приоткрыл веки, прямо напротив него, в освещении утренних лучей солнца, стоял улыбающийся Юэ Цинъюань. Вместо привычных тяжелых одежд на нем было легкое домашнее одеяние нежно-серого цвета, а темные локоны находились в легком беспорядке. Без заколки они выглядели куда длиннее. За столько лет раздора между ними Шэнь Цзю с трудом мог представить, как выглядит только что проснувшийся Ци-гэ, он всё же привык к его благородному виду и образу почтенного Главы школы.

Сладко зевнув, лорд пика потянулся, отчего позвоночник издал сладкий хруст, а мягкое одеяло сползло с плеча и упало на пояс. Случайно Шэнь Цзю положил свою руку на сторону, где спал Цинъюань, ткань была ещё теплой. Хмыкнув, Шэнь Цинцю осознал, что его шисюн — бесстыдный обманщик.

— Я убрал твою одежду, она была слегка пыльная, поэтому оденься пока в мою, — Юэ любезно указал на сложенную стопку белоснежных одеяний. Кивнув, он направился к выходу, предоставляя возможность Шэнь Цзю переодеться без лишних глаз.

Всего на долю минуты горный лорд пика Цанцюн вновь упал в постель под теплое одеяло. Поерзал ногами, он так не хотел покидать это приятное обволакивающее тепло. Но, собравшись, он накинул на плечи одеяло, дабы продлить приятное ощущение защищенности, и перебрался на сторону Юэ, та все ещё сохраняла его тепло. Свесив голые стопы, Шэнь Цинцю не вставая с кровати переоделся и отбросил свои слегка потрепанные и мятые одежды в сторону. Натянув на себя рубаху и штаны, Шэнь Цинцю лениво поднялся с кровати. Он уже догадался, что Ци-гэ дал ему одежду времен своего учения на пике Цандюн, но даже они были для него достаточно велики. Белая ткань сползала с плеч, а штаны почти полностью закрывали пятки. Вздохнув, Шэнь Цзю не посчитал нужным найти гребень и привести свои волосы в божий вид, поэтому попросту накинул верхнее домашнее платье и вышел в таком виде из комнаты.

Услышав притягательный запах цветочного чая — его любимого — Шэнь Цзю развернулся и достаточно быстро преодолел коридор. Запах чая исходил от террасы, оказавшись там, Шэнь Цинцю заметил такого же растрепанного Лю Цингэ. Выпрямив спину, горный лорд подошел ближе, обратив на себя тем самым внимание обоих братьев. Юэ Цинъюань приветливо улыбнулся, наливая ему чай, а Лю Цингэ быстро обвел его взглядом и продолжил молча пить свой чай.

Шэнь Цзю сел рядом, аккуратно беря в руки предложенную фарфоровую чашку, он смачивал губы в горячем напитке. Сладкая судорога прошлась по всему телу, а в спине приятно закололо от столь ощутимого контраста холода и тепла.

Прохладный ветер дул со стороны гор, лорд пика Цанцюн зябко ежился и старался спрятать замерзшие руки в рукавах белоснежного платья. В попытках согреться он опустошил уже вторую чашку чая. Юэ в свою очередь заметил его потуги, потому снял с себя теплую белоснежную накидку, легким движением рук набрасывая её на младшего брата. Шэнь Цинцю фыркнул, но закутался плотнее.

Чуть погодя Лю Цингэ молча поднялся из-за стола, бросил на Главу школы неоднозначный взгляд, лорд медленно стал удаляться. На непонимающий взор Шэнь Цзю Глава школы пояснил, что задолжал лорду пика Байчжань прогулку. Потому они оба покинули беседку и направились переодеться в дом Ци-гэ. Вернее, переоделся только Шэнь Цинцю, отыскав в недрах комнаты Юэ нечто похожее на его прошлые одежды. Волосы он всё так же не закалывал, но для приличия расчесал.

На выходе его уже ждали Лю Цингэ и Юэ Цинъюань, причем оба оказались одеты в свои привычные образы горных лордов. Шэнь Цинцю было несколько неприятно появляться в таком виде перед ними, всё же он привык держать четкую дистанцию между своими сотоварищами по школе и лишний раз свою самобытность не демонстрировать.

Шэнь Цзю получал искреннее наслаждение от прогулки по тихому бамбуковому лесу. Нет ни громких возгласов учеников, ни рутины горного лорда, ни тем более этих двух пиявок Ло Бинхэ и их учителя, который следит за каждым шагом Шэнь Цзю.

Юэ Цинъюань всё время норовил подойти чуть ближе и вторгнуться в личное пространство лорда, но по какой-то неизведанной причине Шэнь Цзю был совсем не против. Немного погодя их мизинцы случайно задели друг друга, Шэнь Цинцю слегка смутился, и его щеки зарумянились, но рядом не было веера, дабы скрыть свое выражения лица. Помощь пришла откуда не ждали: Лю Цингэ развернулся и резким движением отдал ему в руки веер с изображением тонких бамбуковым стеблей, тянущихся к небу. Глава школы тихо и по-доброму посмеялся над смущенным шиди Лю и над недоумевающим лицом Сяо Цзю.

Но, что интересно, Шэнь Цзю за все время больше так и не пытался скрыть лицо за бумажным веером. Что-то между ними определенно произошло.

***

Утро Шэнь Юаня можно было назвать великолепным. Учеников он с занятий отпустил, устроив им своеобразный выходной. Сам чувствовал себя в кой-то веки выспавшимся, ведь проспал он с учениками аж до восьми часов. За всю ночь братья-демоны даже ни разу не поспорили и не перетягивали его в разные стороны. Наконец-то его мальчики пришли к компромиссу, Шэнь Цинцю даже не обратил внимания на легкую боль в определенных местах. Он любовался Ло Бинхэ, улегшимся у него в ногах, и наслаждался массажем плеч от Ло Бин-гэ.

— Учитель не завтракал, — нарушил тишину Бин-мэй, но не прекратил сминать в сильных руках каждый палец на ноге учителя. Шэнь Цинцю глубоко вздохнул, поудобней устроившись на груди Бин-гэ.

— Не хочу.

Больше он ничего не сказал, на попытку ученика вновь заговорить он махнул рукой, призывая к молчанию. Ло Бинхэ послушно замолк, не желая нарушать идиллию учителя. Лучи солнца уже практически полностью заполонили комнату горного лорда. Шэнь Юань почувствовал в корне разорвавшуюся связь со сном тогда, когда с улицы донеслись голоса. Они было достаточно далеко от хижины, но натренированный годами острый слух бессмертного лорда не позволял не уловить их.

Буркнув какие-то недовольства себе под нос, Шэнь Цинцю выгнулся в спине и сладко потянулся, две пары рук замерли, вероятно, их владельцы были заворожены моментом. Замерев на несколько секунд, Шэнь Цинцю ещё раз вздохнул и, закутавшись в одеяло, поднялся. Ученики жадно следили за каждым его движением, так и не сойдя с места. На реакцию обоих Ло Бинхэ он фыркнул, укутавшись плотнее, побрел на небольшую террасу.

Открывающийся вид заставлял мурашки пробежаться по коже: солнце практически поднялось из-за высоких гор, озаряя вершины бамбука своими насыщенными лучами. Теплый свет контрастировал с прохладным горным ветром, журчание горного водопада вдали приятно ласкало слух.

Ещё раз глубоко вздохнув, Шэнь Цинцю стал искать источник голосов. Они не зря показались ему знакомыми. Вдали, меж стеблей бамбука, не спеша прогуливались три высокие фигуры. При должном рассмотрении Шэнь Цинцю узнал в них Ци-гэ, себя самого и Лю шиди. Нежно-зеленые одежды Шэнь Цзю сливались с бамбуком, но сильно выделялись на фоне темных одеяний Юэ Цинъюаня, который всё это время поддерживал младшего брата под руку и шел чуть впереди. Поразительно, но лорд вершины Цанцюн не был против, наоборот, выглядел расслабленным и совершенно точно наслаждался прогулкой. Лю Цингэ шел рядом, но старался держать дистанцию, в любом случае у него не совсем хорошо получалось и зачастую он достаточно близко подходил к Шэнь Цзю и Ци-гэ.

Шэнь Цинцю не стал пытаться подслушать разговор, однако его губы всё же тронула слабая улыбка. В ту же секунду кто-то незаметно подкрался сзади и заключил его в демонические объятья. То был Бин-гэ, его взор тоже удосужился уловить три расслабленные фигуры, маячащие относительно недалеко от местообитания горного лорда Цанцюн. На короткое мгновение в воздухе повисла нотка грусти, но она быстро скрылась, Император уткнулся носом в слегка беспорядочные волосы учителя, обнимая ещё крепче. Шэнь Цинцю миролюбиво похлопал его по рукам.

— Почему все сложилось так по-разному? — вопрос Бин-гэ не был адресован лично Шэнь Цинцю, вероятно, так Ло Бинхэ пытался спросить саму судьбу, которая хорошо потрепала их всех.

А Шэнь Цинцю знал, его и Шэнь Цзю общая красная нить тянулась совсем разными путями, в то же время они обе нашли точку конечного назначения. Неожиданно Шэнь Цинцю вспомнил гадания демонессы, которая вещала ему об оборванной нити судьбы. Почему-то сейчас он верил, что она принадлежит кому-то из тех двоих.

— Или обоим… — всё-таки его нить однозначно тянулась к двум его Ло Бинхэ, там почему же Шэнь Цзю не мог получить двойное счастье?

— Вы что-то сказали, учитель? — Ло Бинхэ наклонился к учителю, Шэнь Цинцю слабо замотал головой, мол, ничего, всё в порядке.

Он вместе с Ло Бин-гэ достаточно долго наблюдал за тремя заклинателями, умудрившись даже упустить момент, когда Ло Бин-мэй ушел готовить завтрак для брата и учителя. Шэнь Цинцю искренне радовался тому, что двое его учеников смогли найти компромисс и отныне не делили учителя, и не его ревновали друг к другу. Но вместе с этим была и другая, менее счастливая сторона — они стали действовать сообща. Теперь-то горный лорд становился самым беспомощным котенком, когда двое Императоров ловко загоняли его в пятый угол.

От воспоминаний Шэнь Цинцю передернуло, далеко не всегда такие объединения кончались приятно для его задницы. Вздохнув, Шэнь Цинцю вернул улыбку на свою лицо, он был действительно рад видеть искреннее счастье на лице Ци-гэ. Он прекрасно помнил, что сказал ему Юэ Цинъюань в тот злополучный день, когда Синьмо захватило разум его дорогого ученика. Ему и Шэнь Цзю необходимо поговорить. А что касается Ли Цингэ…

Шэнь Цинцю снова вернулся к воспоминаниям и к той — брошенной в порыве эмоций — фразе: «Я не влюблен в тебя до безумия!». Подобное заставило его тихо захихикать, прикрывая рот ладонью. Ло Бин-гэ удивленно взглянул на учителя, не понимая причину его неожиданного веселья.

— Ничего важного, Бин-гэ, идем, Бин-мэй наверняка уже нас заждался, — ловко увильнул от ответа горный лорд. Ло Бинхэ не стал спорить, он проводил скрывающуюся в бамбуковом лесе троицу задумчивым и немного грустным взглядом, а позже спросил:

— Учитель, нам же будет необходимо с ними поговорить? — Император отпустил заклинателя из своих объятий и направился следом за ним. Тем временем Шэнь Цинцю безмятежно, но с долей загадочности произнес:

— Думаю, им стоит решить этот вопрос без нашего вмешательства.

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8759832

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, Чжучжи Лан/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Романтика, Повседневность, AU: Чжучжи Лан выжил, полиамория, Присутствуют неаппетитные описания особенностей змеиной физиологии
Размер: 45384 ~ 25 страниц
Описание: Шэнь Цинцю разрешает Чжучжи Лану пожить с ними и узнаёт его получше
Примечания: Курсивом выделены тексты реально существующих стихотворений, подробнее см. примечания после текста

ЧитатьНесмотря на то, что после событий на хребте Майгу прошло довольно значительное время, Тяньлан Цзюнь до сих пор представлял собой жалкое зрелище. Финальный босс? Отец протагониста? Священный демон? Ха! Скорее уж «пятый зомби слева в третьем заднем ряду массовки». А если поговоришь с ним, то на ум приходит лишь «одинокий печальный старик».

Именно поэтому Шэнь Цинцю оказался не в силах отказать ему в просьбе позаботиться о Чжучжи Лане. Но это ведь был нормальный человеческий поступок! Никто не станет навешивать заботу о родственнике с инвалидностью на своего больного свёкра! А так как они с Ло Бинхэ были женаты, Тяньлан Цзюнь приходился Шэнь Цинцю ни кем иным как свёкром, что накладывало определённые обязательства.

Он объяснил это Ло Бинхэ, и тот неохотно согласился позволить Чжучжи Лану пожить с ними, но снова заартачился, как только речь зашла о возвращении ему человеческого облика. К счастью, Шэнь Цинцю уже научился укрощать своего супруга. Всего-то потребовалось заметить, что в своём естественном состоянии Чжучжи Лан нуждался в почти постоянном присмотре и помощи в самых простых повседневных делах вроде умывания, а доверить подобное демонам, трясущимся от омерзения при одном его виде, никак нельзя: и они не смогут выполнять работу как следует, и самому Чжучжи Лану будет неприятно. Следовательно, Шэнь Цинцю непременно обязан взяться за это лично, хоть ему и придётся пожертвовать драгоценным временем наедине с супругом.

В общем, прежде, чем Шэнь Цинцю окончил говорить, Чжучжи Лан уже стоял на двух ногах, и он опрометчиво решил, что на этом все проблемы, связанные с невезучим двоюродным братом его мужа, закончатся.

Разумеется, он ошибался.

Во дворце Ло Бинхэ Чжучжи Лану было нечем заняться. Шэнь Цинцю полагал, что тот, будучи правой рукой Тяньлан Цзюня, окажется полезным и его сыну, но Бинхэ, преисполненный юношеской гордости, наотрез отказался на него полагаться. «Я не стану подвергать опасности того, за кем обещал присмотреть учитель. Иначе как я посмотрю вам в глаза, если с ним что-то случится?» — заявил он. Они оба прекрасно понимали, что дело не в этом, и даже не в том, что он не доверял сподвижнику Тяньлан Цзюня. Ло Бинхэ лишь хотел показать учителю, что справится сам, без помощи своих родичей. Ну, учитывая, что эта самая родня его ни в грош не ставила, Шэнь Цинцю не стал настаивать. В конце концов, великий протагонист, чья мощь пронзала небеса, действительно мог спокойно обойтись без поддержки Чжучжи Лана. Поэтому Ло Бинхэ бросил тому: «Делай, что хочешь, только не причиняй неприятностей».

Следующим днём Чжучжи Лан принялся следовать за Шэнь Цинцю повсюду. Как будто ему было мало одной липучки в лице Ло Бинхэ! Который, между прочим, тоже считал, что его драгоценному учителю его вполне достаточно, и уже в обед обратился к замершему в углу Чжучжи Лану, сверкая убийственным намерением в глазах:

— Ты что такое творишь?!

Честное слово, Шэнь Цинцю был уверен, что если бы не его присутствие, Ло Бинхэ уже бы вынул меч. Он и так продержался дольше, чем следовало бы ожидать.

— Ты сказал мне делать, что хочу. Я хочу следовать за мастером Шэнем.

Подозревая, что если он не вмешается, через пару-тройку реплик дело всё-таки дойдёт до схватки, Шэнь Цинцю торопливо сказал:

— Я не против общаться с тобой, но должны же быть какие-то рамки. Мы с Бинхэ всё-таки… в некотором роде… семейная пара. Присутствие другого не всегда уместно.

— Не волнуйтесь, я не стану заглядывать в вашу спальню, — потупил взгляд Чжучжи Лан.

Вот же скромник нашёлся!

Ло Бинхэ слышимо скрипнул зубами. Шэнь Цинцю хотелось сделать то же, но из-за своего положения вынужден был ограничиться коротким вздохом и прикосновением к руке мужа.

— Дело не только в этом, — он не утратил надежды что-то объяснить. – У двух людей, которые… близки, всегда есть потребность выражать определённые чувства, не предназначенные для посторонних глаз… — Шэнь Цинцю смешался. Говорить о таких вещах вслух его смущало, поэтому он решил апеллировать к предыдущему опыту Чжучжи Лана. — Да неужели ты сам никогда не видел в любимых Тяньлан Цзюнем пьесах?

— Но ведь в театре чувства всегда отображаются с некоторой долей недостоверности. Сами Тяньлан Цзюнь и Су Сиянь никогда не возражали против моего присутствия на их свиданиях.

И что же, пронаблюдав их историю любви, решил ещё и за их сыном проследить? Сичжи Лан, что за наклонности вуайериста в тебе взрастили?!

— У них был… крайне необычный взгляд на отношения. В любом случае, твоё постоянное присутствие создаёт нам некоторые неудобства. Неужели у тебя в самом деле других дел не найдётся? — ладно, это был риторический вопрос. Тяньлан Цзюнь не раз упоминал, что у его племянника специфичный образ мышления. О! А если… — Вот, например, ты мог написать биографию Тянлань Цзюня. Хроники его деяний. Вы в прошлом должны были пережить немало приключений, так? Получилось бы не только занимательное чтение, но и ценный исторический документ. Ты — лицо, наиболее приближённое к нему, и твоей честности я доверяю, — Шэнь Цинцю сдобрил свою речь порцией лести, но в целом сказал правду. К тому же, он соскучился по старым-добрым похождениям неуязвимых героев по мирам демонов и самосовершенствующихся. В этом мире существовали более чем достойные образцы литературы, но вот один из любимейших его жанров пока находился в зачаточном состоянии. И вряд ли в ближайшее время он разовьётся до приемлемого уровня, учитывая, что на пике моды оставались фанфики про них с Бинхэ и, с лёгкой руки Шан Цинхуа, про других известных заклинателей.

У Чжучжи Лана, благодаря пристрастиям его дяди, должно было выработаться какое-никакое понимание азов литературного мастерства, да и написать что-то хуже «Пути гордого бессмертного демона» — это надо приложить немало усилий, так что в любом случае выйдет вполне удобоваримое чтиво.

— Мастер Шэнь, это неплохая идея, но… я не умею правильно писать. Боюсь, мой почерк не подойдёт для глаз многоуважаемого мастера.

— Не беспокойся об этом, — отмахнулся он, — поверь, некоторые мои знакомые тоже отнюдь не знатоки каллиграфии.

— Лю Цингэ каждый раз пишет так, словно впервые взял в руки кисть, — фыркнул Ло Бинхэ. Ну да, как же ему удержаться и не плюнуть в сторону Лю шиди? — К тому же, мы в состоянии нанять переписчиков. Ничто не мешает тебе приняться за работу.

— И всё же, — Чжучжи Лан опустил взгляд, — если бы я сам овладел искусством каллиграфии…

— Ну, если дело только в этом, этот мастер не возражает преподать тебе несколько уроков, — кивнул Шэнь Цинцю.

Ло Бинхэ насупился.

— Мы всё равно собирались вскоре вернуться на пик Цинцзин, — напомнил ему Шэнь Цинцю. — Я взял новых учеников, которые тоже начнут с основ, так что Чжучжи Лан сможет заниматься с ними.

— Учитель, ты уверен, что его стоит приводить на пик?

— Чжучжи Лан не будет никому причинять вреда, — твёрдо сказал Шэнь Цинцю, глядя тому в глаза. — И мы в любом случае не можем его оставить: он нуждается в твоей энергии для поддержания нынешней формы.

«Поползал бы и так», — отчётливо написалось на лице Ло Бинхэ, но хотя бы вслух он этого не произнёс.

— Благодарю мастера Шэня, — улыбнувшись, поклонился Чжучжи Лан.

Итак, уже на следующий день ноги Шэнь Цинцю вновь ступили на территорию родного клана, где он кратко представил ученикам Чжучжи Лана и начал урок.
Новичков прибавилось изрядно: Юэ Цинъюань, неожиданно объявив набор, мягко попросил Шэнь Цинцю попытаться «вести себя немного серьёзнее». Подтекст был ясен: захаживай на гору почаще, не пропадай и не ввязывайся в неприятности. Но Шэнь Цинцю и в самом деле было немного стыдно: его учительские способности превосходили таковые у оригинала, однако, тот не оставлял свой дом на несколько лет. Конечно, Шэнь Цинцю сделал это не по своей воле, но что случилось, то случилось. Так что он отобрал всех хоть сколько-нибудь талантливых юнцов и решил подойти к их воспитанию со всей возможной ответственностью. Ключевое слово — «возможной», поскольку Ло Бинхэ изо всех немеряных своих сил старался оттянуть всё внимание мужа на себя.

Вот и сейчас, стоило объявить о занятии по каллиграфии, его щеки окрасились розоватой краской, и Ло Бинхэ пробормотал словно бы тихо, но так, что услышали абсолютно все:

— Этот ученик пренебрегал тренировками и растерял большую часть навыков. Недостойный ученик осмеливается просить о наставлении.

Вот уж наглое враньё! Живя вместе с ним, Шэнь Цинцю каждый день имел удовольствие любоваться почерком мужа на передаваемых записках и приказах. А любоваться там было чем! Ло Бинхэ развил свою манеру, изящную, похожую на манеру самого Цинцю, но легче, более подходящую для быстрого письма.
Бинхэ, твой муж любит тебя баловать, но всему есть свои пределы.

— Какая жалость! А я ведь хотел, чтобы ты помог мне поправить ошибки старших учеников. Что же, тогда присоединишься к ним, пока я займусь младшими. А вас проверять будут Нин Инъин и Вэй Мяо.

— Да, учитель! — решительно кивнула Нин Инъин. Вэй Мяо молча повторила жест.

Честно говоря, сама Нин Инъин тоже не блистала такими уже выдающимися навыками, но у неё была лидерская жилка. А Вэй Мяо, несмотря на то, что прекрасно обращалась с кистью, была настолько стеснительной, что без чужой поддержки не смогла бы выдавить и слова.

В оригинальной версии Вэй Мяо вовсе не попала ни в чьи ученицы, а угодила в лапы Ло Бинхэ во время очередного его бессмысленного шатания по миру. От прочих дандере в гареме, исчислявшихся десятками, она отличалась питомцем: чрезвычайно умным говорящим вороном, который время от времени отпускал ироничные ремарки, но в своей мудрости узрел чёрное нутро Бин-гэ, попытался оградить от него хозяйку и по законам жанра бесславно окончил жизнь через пару глав. Бин-гэ подарил ей нового птенца, та упала в его объятия и растворилась среди сотен других невыразительных жён.

Здесь же её принял к себе Шэнь Цинцю во время обучения Ло Бинхэ, надеясь помочь тому сблизиться с будущей женой и спасти птицу, чего уж греха таить. Так что уже много лет Вэй Мяо успешно постигала искусства и не столь успешно — науки, а ворон пребывал с ней на пике Цинцзин в полном здравии и даже ладил с Ло Бинхэ, так что ничего ему не грозило.

— Но… — Ло Бинхэ жалобно посмотрел на него. Прежде чем он успел изобрести новую ложь, Шэнь Цинцю похлопал его по плечу и сказал:

— Я доверяю навыкам твоих шицзе и шимэй, они тебе непременно помогут. Или ты считаешь, им пока нельзя поручать такое ответственное задание?

— Шицзе и шимэй очень юны, и им не сравниться с мудростью учителя.

— Тогда учителю придётся лично поработать с каждым из учеников, — картинно вздохнул Шэнь Цинцю. — Конечно, я рассчитывал закончить занятие раньше, однако…

— Этот ученик не договорил. Шицзе и шимэй юны, но учитель несомненно воспитал их так, что им не составит труда справиться с его заданием.

— Тогда не трать больше время учителя, А-Ло! — потянула его прочь Нин Инъин, явно утомлённая этими играми.

Что поделать, управление липучкой-протагонистом — та ещё задачка.

Дальше урок пошёл как по маслу. К счастью, все ученики, включая самых младших, уже более-менее умели писать иероглифы и знали, как правильно держать кисть, и Шэнь Цинцю оставалось лишь направить их развитие в нужное русло.

А вот у Чжучжи Лана положение руки было совершенно неверным.

— Что же, Тяньлан Цзюнь тебя совсем не учил? — удивился Шэнь Цинцю, помогая ему правильно разместить пальцы.

— Разве годится Цзюнь-шану лично обучать такого, как я? Он и так помог мне выучиться читать, а потом дал учебники. Ах! Разумеется, я не имею в виду, что считаю себя достойным личного обучения и от мастера Шэня. Я безмерно благодарен…

— Раз я тебя обучаю — значит, ты достоин, — поспешно перебил Шэнь Цинцю. — А теперь возьми кисточку так, как я показывал.

Положение пальцев оставалось неловким, но со временем Чжучжи Лан привыкнет, будет держать увереннее. У Шэнь Цинцю по прибытии в этот мир была похожая проблема, но ему помогала память оригинала, в том числе и мышечная.

— Теперь попрактикуйся в написании черт, сохраняя такую позицию руки, а я проверю, как идут дела у других.

По итогу занятия Шэнь Цинцю остался доволен: все ученики старались как могли, и многие продемонстрировали успехи. Всё-таки ему повезло, что в этом мире такие усердные дети! Никто из его одноклассников, включая его самого, подобной усидчивостью не отличался.

Следующим был урок музыки. Ещё один навык, доставшийся от оригинала. Но Шэнь Цинцю за прошедшие годы и сам развивал все эти умения. Он не был каким-то там неудачником, выезжавшим исключительно за счёт чужих достижений!

К тому же, при игре на музыкальных инструментах никуда без врождённых талантов. Вот тот же Фэн Ян — пришёл раньше Мин Фаня, потел над гуцинем ничуть не меньше, но, хоть создаваемые им звуки вполне сносные, он и в подмётки своему шиди не годится. И ведь не подскажешь ничего, технически у него всё безукоризненно. Шэнь Цинцю оставалось лишь суховато кивнуть тому: «Больше практики».

На этот раз он позволил Ло Бинхэ возиться с начинающими. Конечно, он не бросил их окончательно! Быстро разобравшись со старшими учениками, Шэнь Цинцю тут же направился к младшим. Благодаря удобному мироустройству, которое не позволило бы стать заклинателями совсем уж бесталанным, какие-никакие задатки были у всех, так что его слух не осквернили.

На самом деле, ни работать один-на-один со младшими, ни подходить к старшим от него никто не требовал, однако, Шэнь Цинцю хотелось пообщаться немного с детьми. Как-никак, у него имелся учительский долг, который он долгое время не исполнял как следовало.

В конце ученики, с подачи Нин Инъин, разумеется, попросили его «исполнить образец для лучшего понимания того, к чему стремиться». То есть просто-напросто сыграть им. Прежний Шэнь Цинцю за такую наглость назначил бы им с десяток ударов палкой. Вот и Ло Бинхэ тоже возмутился:

— Учитель сам решит, когда ваш слух окажется достойным, чтобы его коснулась музыка учителя!

А дома ведь не гнушался канючить «Учитель, сыграй». Ревнивец…

— Всё в порядке, — урезонил его Шэнь Цинцю и достал свой гуцинь.

Опять же, да, способность к музицированию досталась от оригинала, но что же теперь — не использовать её?

Он выбрал мелодию о жарком летнем дне на берегу неторопливой реки: успокаивающую и очищающую разум. Ученики завороженно внимали, а Бинхэ смотрел так влюблённо, что его зрачки, казалось, приняли форму сердечек, как в мультиках. У Чжучжи Лана же на лице появилось отсутствующее выражение, и он всем телом стал слегка покачиваться в такт. Странно. Хоть он и был змеёй, но раньше так на музыку не реагировал. Шэнь Цинцю решил обязательно спросить об этом.

Потом наступило свободное время для учеников. Чжучжи Лан взял бумагу и отправился практиковаться в одной из классных комнат.

— Учитель даже не пожелал узнать, чего достиг этот ученик… — снова надулся Ло Бинхэ.

Пожалуй, Шэнь Цинцю в самом деле сегодня обходился с ним суровее, чем обычно.

— Учитель не пожелал делать этого в душной комнате посреди толпы. Учителю угодно послушать ученика в прохладе леса, где никто их не отвлечёт.
Бинхэ расцвёл и чуть ли не бегом помчался искать подходящее место, и уже через несколько минут они расстелили там покрывало.

Безупречно исполнив одну из классических мелодий, Ло Бинхэ сказал:

— Недавно я услышал интересную песню… Боюсь, она не слишком подходит для гуциня, но если учитель не возражает, я мог бы спеть её без аккомпанемента. Пока мне не достаёт мастерства, чтобы подобрать для неё инструмент.

Шэнь Цинцю кивнул. С голосом Ло Бинхэ можно было спеть хоть что-нибудь авторства пьяных старшеклассников, пытающихся покорить интернет, — и никто бы не усомнился, что слушает шедевр.

— Только отложи гуцинь в сторону. Твой супруг хочет прилечь.

Когда Шэнь Цинцю положил голову к нему на колени, по лицу Ло Бинхэ расплылась блаженная улыбка.

— Эта песня не вполне годится для отдыха, но… — извиняющимся тоном начал Ло Бинхэ, пропуская пряди волос Шэнь Цинцю сквозь пальцы.

— Ничего, начинай.

Песня и в самом деле оказалась необычной, очень бодрой. «Народная?» — подумал Шэнь Цинцю, а потом отчётливо разобрал «мобильный телефон», на который «звонили».

— Где ты это услышал?! — воскликнул он.

Ло Бинхэ захлопал глазами:

— От Мобэй Цзюня, а ему напел Шан Цинхуа. Учителю не нравится? Это «теле…» — бранное слово?

— Нет, это просто… устройство связи из далёких земель. Тебе не стоит об этом задумываться. Всё в порядке. Я лишь удивился. Продолжай, — велел он, возвращая руку Бинхэ в свои волосы.

Атмосфера, разрушенная Шан Цинхуа и его фирменным идиотизмом, быстро вернулась, и готовить ужин Ло Бинхэ пошёл в прекрасном настроении.

Тем временем Шэнь Цинцю проверил результаты трудов Чжучжи Лана. Тот продвигался вперёд огромными шагами: уже перешёл практиковать простые иероглифы из двух-трёх черт.

— Мне помогла госпожа Нин, — признался он после похвалы, но глаза довольно блеснули.

— Продолжай в том же духе, — Шэнь Цинцю по привычке потрепал его по голове. Возможно, он пересёк черту: это ведь не ребёнок, заглядывающий ему в рот, а генерал демонов как-никак! Однако, судя по обычному поведению Чжучжи Лана с ним, оскорбляться тот не станет.

И действительно: на его губах расцвела удивлённая, но радостная улыбка, усилившая сходство с Ло Бинхэ.

За ужином пришлось уговаривать Бинхэ разделить еду на три порции, пока тот разыгрывал карту «Учителю не хватит», будто бы не готовил всегда с запасом. Чжучжи Лан тоже не помогал, заявив, что способен обойтись сырыми яйцами или отправиться на охоту самостоятельно. В итоге, отвоевав у Ло Бинхэ еду для него, Шэнь Цинцю всё равно не удержался и полюбопытствовал:

— А ты глотаешь яйца целиком и в своей человеческой форме?

Не самый тактичный вопрос, но про змеиную расу было так мало информации! Когда ещё случай представится?

— Да. Правда, это не очень эстетичное зрелище. Цзюнь-шан запрещал мне в его присутствии питаться в этой манере.

— Хорошо, рот, допустим, ты откроешь, но как насчёт горла? Неужели проходит?

— Оно у меня растягивается при глотании, хотя обычно этого не видно, и я не могу управлять им по своей воли.

Шэнь Цинцю покивал и вернулся к еде, но вскоре его исследовательский интерес вновь начал зудеть:

— А что насчёт скорлупы? Отрыгиваешь, как змеи?

Чжучжи Лан замотал головой:

— Полагаю, она переваривается, поскольку у меня никогда не было нужды избавляться от неё как-нибудь отдельно.

— Лучше бы ты избавился от подобных тем для разговора во время пищи, — метнул Ло Бинхэ в него убийственный взгляд. — Как ты смеешь обсуждать такие мерзости и отбивать учителю аппетит? Он должен лечь спать голодным из-за тебя?

— Бинхэ, всё в порядке, это твой муж первый поднял тему. А теперь он замолкает и отдаёт должное твоей готовке, — Шэнь Цинцю постарался быстрее двигать палочками.

Из-за этого спросить у Чжучжи Лана, как на него влияет музыка, получилось лишь после ужина, когда Ло Бинхэ ушёл мыть посуду.

— Иногда мне хочется двигаться под музыку, но я способен это контролировать. Сегодня я… позволил себе немного расслабиться.

Шэнь Цинцю покивал, и Чжучжи Лан неожиданно добавил:

— У меня тоже есть вопрос. Сегодня я пошёл осмотреться в лесу и услышал обрывок вашего разговора, за что безмерно извиняюсь, но… Тяньлан Цзюнь живёт на свете дольше вас, у него был доступ к самым редким книгам, и он обошёл почти все уголки мира. Однако я никогда не слышал, чтобы он упоминал о вещи под названием «телефон». Разумеется, я не всегда сопровождал его, и всё же различные способы связи — это важные тактические сведения, которые он непременно сообщает мне.

Да уж, он застал Шэнь Цинцю врасплох! К счастью, у того за спиной были годы спешно придумываемых отмазок:

— Это… архаичное слово, для старой штуковины, которая оказалась неэффективной, и от неё давно отказались. Так что не забивай себе голову. Шан Цинхуа, скорее всего, просто сунул его в свою песенку, потому что в размер больше ничего не укладывалось. Он любит копаться в старых текстах, вот и подхватил где-то.

— Значит, где-то в клане хранится текст с применением этого редкого слова. Понятно, — в глазах Чжучжи Лана не отразилось ни капли веры в его слова, и Шэнь Цинцю приготовился насочинять чего-нибудь ещё, но неожиданно тот произнёс:

— Я не умею играть, это верно, но голос у меня есть. Не откажется ли мастер Шэнь оценить мои скромные умения?

Отказаться? Да он приветствует перевод разговора в другое русло!

Чжучжи Лан спел о девушке, обманом взятой в жёны змеем и тоже ставшей змеёй.

— Мой народ нечасто упоминают в стихах и песнях, поэтому я собираю и заучиваю каждый такой случай, — пояснил он.

— И что, вы в самом деле любите проворачивать подобное? — холодно спросил подошедший Ло Бинхэ.

— Ну что ты! Нельзя сменить кому-то расу.

— Я про кражу чужих жён.

— Это свойственно всем демонам, разве нет? У нас принято забирать понравившееся, не считаясь ни с кем.

На мгновение воцарилась тишина, натянутая, как тетива. Чтобы ослабить её, Шэнь Цинцю с отчётливым шорохом распахнул веер. Как и ожидалось, обе пары глаз сразу переместились на него.

— Ах, но Цзюнь-шан привил мне возвышенные идеалы взаимной любви, так что я не лучший представитель расы, — невинно улыбнулся Чжучжи Лан.
И зачем ты дёргал тигра за усы, спрашивается?!

— Понятно, — Шэнь Цинцю прикрыл лицо веером, посылая строгий взгляд поверх него. — В таком случае, если больше вопросов нет, можешь возвращаться в свою комнату.

— Прошу прощения, а где моя комната?

— Я не упоминал? Тут, в пристройке.

— Но учитель! — Ло Бинхэ шумно втянул воздух грудью. — Там же моя комната.

— Ты что же, решил оставить нашу спальню? — приподнял бровь Шэнь Цинцю. — В любом случае, было бы неуместно размещать Чжучжи Лана среди учеников.

— Есть сарай. Я тоже там спал когда-то. Вполне подходит для ночёвок.

Бинхэ, учитель уже убрал твой меч в ножны, так чего ты им до сих пор размахиваешь?

— В змеином обличии я могу переночевать и на улице, — влез Чжучжи Лан.

Теперь вот значит он покорность изображает! Шэнь Цинцю с этими двумя точно свихнётся…

— Если ты, Сичжи Лан, предпочитаешь спать под открытым небом, я не стану тебе препятствовать. Но если захочешь провести ночь в постели – комната в твоём в полном распоряжении, — он захлопнул веер, давая понять, что ставит точку.

Чжучжи Лан отвесил благодарный поклон и удалился.

Ло Бинхэ уставился на Шэнь Цинцю печальными глазами:

— Учитель играет с моим сердцем, как котёнок с клубком: то тянет к себе, то толкает прочь, и всё время запускает внутрь когти.

Откуда ты почерпнул эту пошлую фразочку? Из очередной графомании брата Самолёта и его последовательниц? Ну уж прости, что твой муж не выставляет гостей на улицу!

Видя отсутствие реакции, Бинхэ с грустным лицом продолжил:

— Другим он даёт ласковые прозвища, а меня зовёт по имени, словно ничего не значащего ученика.

Небеса, да в одном этом предложении столько абсурда! Это прозвище не «ласковое», оно насмешливое. И если ты не хочешь быть учеником, то прекращай твердить «учитель, учитель». Да и с каких пор ученики для него «ничего не значат»? Что за внезапная критика его преподавательских навыков? И самое главное…

— Я зову тебя мужем, разве этого недостаточно? К тому же, ты ведь сам продолжаешь называть меня «учитель», сколько бы раз я не просил об обратном.

— Но ты зовёшь меня так только наедине.

— Я назвал себя твоим мужем сегодня. Просто… это немного… муж хочет слышать это слово чаще?

— Я счастлив, когда муж признаёт наш брак перед остальными, — Ло Бинхэ посмотрел на него большими глазами, в которых читалась мольба.

— Я… постараюсь.

— Муж! — Бинхэ восторженно заключил его в объятия. От него до сих пор пахло специями и жареным мясом. Уютный, домашний запах.

— Муж, — отозвался Шэнь Цинцю, устраивая голову у него на плече и вдыхая поглубже.

***

На следующий день он снова провёл занятие по каллиграфии. Не ради одного Чжучжи Лана. В этом мире для образованного человека умение красиво писать было одним из самых важных. На сей раз Ло Бинхэ всё-таки взял на себя роль его помощника, сказав: «Муж может быть спокоен. Муж научил шицзе и шимэй так хорошо, что под их руководством твой супруг сразу вспомнил все наставления мужа!». Так что всё прошло отлично, разве что Ло Бинхэ вставлял в каждую свою фразу не меньше трёх «мужей», при этом обводя всех собравшихся триумфальным взглядом, словно заполучить Шэнь Цинцю было неслыханным достижением. Особенно выразительно он посмотрел на зашедшего с дружеским визитом Лю Цингэ.

Успокойся, дева Ло, уж этому парню твой старый учитель вовсе не сдался!

Чтобы отвлечь их от очередного «дружеского» поединка, Шэнь Цинцю предложил Лю шиди помериться силами с Чжучжи Ланом, раз уж эти двое не сталкивались в бою раньше, ученикам будет полезно посмотреть на их боевые приёмы, да и самому Цинцю «ужасно любопытно, ты ведь знаешь, как я люблю узнавать новое, шиди».

Чжучжи Лан больше полагался на скорость, нежели на силу, и часто использовал обманные выпады. Этого оказалось недостаточно, чтобы превзойти Лю Цингэ, но всё же изрядно того вымотало, и Шэнь Цинцю снова мастерски отвлёк его внимание от своего мужа, затолкав в купальню, где слуги по его распоряжению уже приготовили освежающую ванну, «ты ведь выпьешь со мной чаю, шиди? Но садиться за стол в таком виде — какой был бы дурной пример моим ученикам!».

— Я бы победил в змеиной форме, — сказал ему Чжучжи Лан, пока Ло Бинхэ готовил угощение.

— Яд — значительное преимущество, — ответил Шэнь Цинцю.

— Несомненно. Но я бы ни за что не стал использовать его на тренировке. Как ни скромны некоторые мои способности, моя прочная чешуя справилась бы даже с ударами главы пика Байчжань. Или, по крайней мере, дала бы мне возможность продержаться достаточно времени, чтобы вынудить его потерять сознание.

— Чжучжи Лан так в себе уверен?

Тот вдруг улыбнулся:

— Лорд пика Байчжань силён, но у меня больше опыта. И хранятся в памяти наставления от Цзюнь-шана.

— Но на тренировочной площадке и Лю шиди будет сдерживаться. — скорее всего. Во всяком случае, не станет пытаться намеренно убить.

— Определённо, — кивнул Чжучжи Лан всё с тем же уверенным видом.

— Мне бы хотелось посмотреть, как ты сражаешься всерьёз, но, от души надеюсь, что в таком случае твоим противником окажется не Лю шиди. — сказал Шэнь Цинцю. В конце концов, он был мужчиной, и наблюдение за сражениями горячило его кровь. Вот принимать участие в них он находил не слишком приятным, но это уже вопрос личных предпочтений. Наука — занятие не менее благородное, чем война. Даже в этом опасном мире. А вокруг него и так полно людей, обожающих устраивать стычки.

За одним таким он был замужем, и во время чаепития с Лю Цингэ, его пришлось отослать помочь одному из шиди в самосовершенствовании. Чжучжи Ланг остался рядом, но вёл себя по отношению к Лю шиди куда терпимее, словно поражение его ничуть не огорчило.

Потом наступило время урока живописи.

Ну, как наступило.

Вечные зачинщики, Мин Фань и Нин Инъин, стали просить показать «особую манеру учителя» новичкам. Этой манерой выступало обычное рисование в реалистичном стиле. В свой прежней жизни Шэнь Юань едва ли был великим художником, но в этом у него появилось тело с читерскими навыками, и, тоскуя по Ло Бинхэ, он втайне создал небольшой портрет, который попался тому на глаза незадолго до их свадьбы…

В общем, ему следовало быть осторожнее, но, с другой стороны, отвлечься от строгих канонов, которым подчинялось местное изобразительное искусство, тоже было полезно.

Так что Шэнь Цинцю время от времени писал портреты своих учеников, за что получал их преисполненные восхищения взгляды. А от Ло Бинхэ дома — ещё и поцелуи.

— Среди демонов такой стиль тоже в ходу, но чаще он используется в практических целях. Когда нужно в деталях показать чью-то внешность. Обычно врага, — поведал Чжучжи Лан.

— Это неплохое применение, — кивнул Шэнь Цинцю.

— Но мне больше нравится вариант с памятными дарами от мастера Шэня.

— Просто некоторые люди готовы принять что угодно из рук моего мужа, не задумываясь о смысле, — фыркнул Ло Бинхэ.

Ты понимаешь, что кинул камень в свой же огород?

— Смысл в том, чтобы однажды вспомнить этот день, этот пик, этого учителя — и самого себя в это время. Приятно иметь маленькие напоминания о прошлом.
— Если это прошлое было счастливым… — отстранённо заметил Чжучжи Лан и осёкся:

— Конечно, воспоминания учеников о мастере Шэне такими и будут!

— Однажды я могу изобразить что-нибудь и для Чжучжи Лана, если ты сочтёшь, что пребывание на пике Цинцзин стоит того, чтобы о нём вспоминать.

— Мне бы очень хотелось, но… не моё лицо.

— Боюсь, кроме лиц, я мало что умею рисовать, — признался Шэнь Цинцю.

— Ничего, — сладко улыбнулся Бинхэ, — я могу изобразить нашу с мужем бамбуковую хижину, где ты временно остановился. Тогда ты сможешь вспоминать обо мне и моём муже сколько захочешь.

— Разумеется. И не волнуйся: я буду хранить твою картину рядом с работой мастера Шэня.

Ох, змейка-желейка способна ужалить.

— Муж чаще всего изображает меня, так что именно в этом он набил руку.

— Я понимаю. В таком случае, постараюсь отвлечь мастера Шэня от избитой темы.

— Как насчёт Тяньлан Цзюня? — вмешался Шэнь Цинцю, пока это не зашло слишком далеко.

— Он опять примется надо мной насмехаться… Хотя Цзюнь-шан сделает это в любом случае. Да, хороший выбор. По крайней мере, мысли о нём смогут приободрить меня. — на лице Чжучжи Лана промелькнула меланхолия.

Почему он считал, что будет нуждаться в ободрении?

Прежде чем Шэнь Цинцю успел спросить, он ощутил, как хватка Ло Бинхэ усилилась, и тот практически повис на его руке.

— Раз с этим решено, мы с Бин… мужем займёмся делами: уже должны были доставить почту. А ты можешь дальше практиковаться в каллиграфии.

В письмах для Шэнь Цинцю не содержалось ничего особенного: очередные возмущения его браком; очередные слова в поддержку его брака; родители учеников осведомлялись о своих чадах; парочка брачных предложений для старших учеников. Рутина.

А вот Ло Бинхэ над своими нахмурился, и Шэнь Цинцю подошёл к нему, погладил по голове:

— Тебя что-то тревожит?

— Не то чтобы у меня возникли проблемы, но… Туоба Цзюнь и Цзыжань Цзюнь заключили тайный союз, и с ними следует расправиться быстро, чтобы не успели устроить беспорядок. Кроме того, госпожа Лин Сяоли вызывает меня на поединок. Песенный поединок.

У Шэнь Цинцю в голове щёлкнуло. Да, была такая арка в оригинальном романе. Лин Сяоли обладала голосом сирены, зачаровывавшим всех, кто её слышал, и сначала планировала убить Ло Бинхэ. Но поскольку на поединке тот выступил первым, она сочла, что его гены достаточно хороши, чтобы родить от него ребёнка, который сможет унаследовать её дар. Дальнейшие события предсказуемы: после первого же па-па-па Сяоли потеряла голову, начала навещать Бин-гэ слишком часто, а петь ему — слишком редко, дав возможность полностью преодолеть её чары, а потом изыскать способ избавиться от них навсегда. Разумеется, потеря уникальных способностей её ничуть не огорчила, ведь Бин-гэ успел завладеть её душой и телом, и она охотно передала ему все свои территории и вошла в гарем, чтобы время от времени развлекать мужа «лучшим на свете» пением.

Шэнь Цинцю предупредил Ло Бинхэ о её голосе, и тот ответил:

— Благодарю мужа. В таком случае, она умрёт прежде, чем раскроет рот.

— В убийстве нет необходимости. Её голос лишится силы, если дать ей эликсир…

Но едва он начал расписывать процесс приготовления напитка, Ло Бинхэ ответил:

— Это займёт много времени. Муж хочет, чтобы я странствовал подольше?

— Муж предпочёл бы, чтобы ты никуда не уходил, но… есть возможность бескровной победы. Все её владения отойдут к тебе честным путём, и волнений будет меньше.

— Разве госпожа Лин не разозлится, если лишить её такой силы?

Нет, она скажет, что всегда мечтала о возможности просто спеть любимому, чтобы он искренне насладился её голосом.

Но как объяснишь это Ло Бинхэ?

К тому же… что, если она отреагировала так только из-за любви к Бин-гэ?

— Пожалуй, оставлять в тылу врага действительно может быть небезопасно, — задумчиво произнёс Шэнь Цинцю. — Я говорил необдуманно.

— Просто мой добросердечный муж всегда пытается избежать кровопролития. Я исполню его желание, если появится возможность.

— Не рискуй собой зря, — строго велел Шэнь Цинцю. — И… не заставляй меня ждать слишком долго.

— Тогда лучше выдвигаться прямо сейчас. Чтобы вернуться быстрее.

Ло Бинхэ мужался, но сейчас печаль на его прекрасном лице, будучи неподдельной, читалась особенно выразительно.

— Может, сначала… попрощаемся? — Шэнь Цинцю шагнул к нему. Они поцеловались, и губы Бинхэ слегка дрожали. Совершенно несдержанный, как всегда. Он попытался отойти, но Шэнь Цинцю взял его руку и положил на свою талию. Тот понял намёк, и попрощались они, как и было положено супругам.

***

Потом Шэнь Цинцю пожалел о своей сентиментальности: Ло Бинхэ отправился в путь не сразу, а сначала приготовил им ужин и дал Чжучжи Лану напитанный его энергией талисман для сохранения формы. Лицо Чжучжи Лана покрывал румянец, дававший понять: он всё слышал. Пожалуй, Ло Бинхэ того и добивался. Но у Шэнь Цинцю не нашлось сил бранить мужа перед опасным путешествием. Они обнялись, поцеловались, и Шэнь Цинцю остался ждать.

Он вернулся в дом, вытащил сборник поэзии малоизвестного автора, недавно подаренный Юэ Цинъюанем, и попытался погрузиться в чтение. Не хватало чьего-то присутствия рядом, задерживающихся на нём взглядов, осторожных прикосновений к волосам, возможности прочесть что-то вслух и узнать чужое мнение.

Шэнь Цинцю не тосковал по мужу с первых же минут, он просто был человеком привычки! Скоро сосредоточенность к нему вернётся.

Скоро вернётся…

— Он скоро вернётся, — послышался голос. — А пока не позволите ли мне составить вам компанию?

На пороге стоял Чжучжи Лан. Шэнь Цинцю махнул ему рукой: проходи.

— Почитаете этому недостойному вслух? — спросил Чжучжи Лан.

Ну да, живя с ними, он слышал, как Шэнь Цинцю часто читал Ло Бинхэ. Но почему бы и нет? Всё равно Цинцю маялся от скуки:

— ты конечно можешь сказать: «что мнить о себе человеку? для змеи
дорога – везде. разве птице, что в небе парит, потребна дорога?
и рыбе, что в море». [1]

Чжучжи Лан дослушал до конца и осторожно высказался:

— Кажется, мастер Шэнь предпочитает новаторство во всех видах искусств.

— Отнюдь. Я равно ценю и новое, и классику. Однако признанные произведения и так получают достаточно внимания, а я считаю, что неплохо время от времени расширять горизонты. А у тебя есть любимое стихотворение?

— Например… Стужею ветер повеял.
Выпал сверкающий иней. [2]

— Сичжи Лан! — перебил его Шэнь Цинцю. — Откуда в тебе это нахальство? То Бинхэ дразнил, теперь за меня принялся… Этот мастер тебя чем-то задел?

— Я прошу прощения. Цзюнь-шану это стихотворение весьма по душе... Что касается Ло Бинхэ, по моему скромному мнению, ему не мешало бы поучиться сдержанности. Я думал, Цзюнь-шан потерял голову от девы Су, но его сын в этом с лёгкостью его обставил. А я один из немногих, кто не боится его гнева. Поэтому… я пытаюсь напомнить Ло Бинхэ, что есть вещи, в том числе связанные с вами, которые находятся за пределами его контроля, и ему надо с этим смириться.

Прозвучало это всё не очень-то убедительно, но Шэнь Цинцю не видел смысла давить: раз не захотел объяснять по-человечески, то ничего из него уже не выбьешь. Вероятно, это Тяньлан Цзюнь внушил племяннику какие-то странные идеи.

— Хочешь послушать ещё? — спросил он вслух.

— Если вы будете так любезны, — улыбнулся Чжучжи Лан.

***

В общем и целом, с повседневными делами Шэнь Цинцю прекрасно справлялся в отсутствие мужа. Вернуться к еде пика Цинцзин было выше его сил, но он умел готовить и сам. На роль помощников в уроках назначались Нин Инъин с Мин Фанем и другими учениками, преуспевавшими в той или иной области. Уборку он успешно переложил на слуг. А уж в помощи с мытьём, одеванием и расчёсыванием волос он, как взрослый человек, подавно не нуждался.

И всё-таки тишина, не разбавляемая вечными «учитель-учитель-учитель» и «муж-муж-муж», глодала ему уши, подобно озлобленному зверьку. А кто лучше справляется с поеданием назойливых грызунов, чем змеи?

Он занимался с Чжучжи Ланом каллиграфией едва ли не каждую свободную минуту. А ещё продолжал читать ему поэзию и играть на гуцине, слушал его пение, обсуждал знакомых, устроил тренировочный поединок и нарисовал обещанный портрет Тяньлан Цзюня.

Получив его, Чжучжи Лан смешался, а потом вдруг метнулся в свою комнату, попросив подождать, и принёс оттуда… деревянную куклу, чьи черты лица копировали Ло Бинхэ.

— Я сделал это в свободное время. Моя работа не идеальна, но…

Да, сходство не стопроцентное, руки исполнены грубовато, раскрашено не на уровне мастера, а одежда — наспех подшитые тряпки, однако, Шэнь Цинцю видел на миниатюрном личике сияющие любовью глаза своего мужа.

— Спасибо, — он невольно прижал куклу к груди, копируя жест, с которым его сестра когда-то укачивала свои игрушки. — Ты очень быстро её создал.
— У меня была основа, — уши Чжучжи Лана тронула краска, — это… был я, но я немного изменил лицо.

Да, они с Ло Бинхэ и впрямь были похожи. Разве что красота того была немного тоньше, нежнее. Или так казалось из-за выражения, которое его лицо принимало при Шэнь Цинцю? К слову, и Ло Бинхэ, и Чжучжи Лан умели придавать себе вид как стеснительного юнца, так и могущественного демона, и в обоих случаях смотрелись совершенно естественно.

Объективно, Ло Бинхэ был всё же красивее, но Чжучжи Лан мог разделить второе место с Лю Цингэ.

— А из чего сделаны волосы? — Шэнь Цинцю провёл по ним рукой. Мягкие, прямо как у настоящего Бинхэ.

— Они тоже мои, — Чжучжи Лан подёргал себя за прядь. — Я отрезал чуть-чуть, они быстро отрастают.

— Ты раньше не говорил, что увлекаешься подобным.

— Я не кукольник, но… создаю портреты, как и мастер Шэнь. Только не из красок, а из дерева. Тогда мне показалось неловким упоминать об этом. Я и сделал-то себя, и Цзюнь-шана, и… — он замолчал, снова затеребив волосы.

— Меня? — догадался Шэнь Цинцю. Ох уж этот Сичжи Лан с его представлениями о благодарности… — Хм. Что же. Лучше бы не рассказывать об этом Бинхэ, да?

«А то сломает или украдёт», — осталось невысказанным вслух.

— В любом случае, я рад, если мои ничтожные умения порадовали вас.

— Они вовсе не такие уж ничтожные. У тебя верный глаз и твёрдая рука. Ты и каллиграфии учишься в разы быстрее, чем обычные люди.
Впрочем, священные демоны — имбы этой вселенной, так что нечему удивляться.

Чжучжи Лан зарделся от похвалы:

— На самом деле я даже… я понимаю, это преждевременно, но я всё же осмелился сложить одно стихотворение. Оно может показаться странным, но эта манера свойственна тем представителям змеиной расы, кому удалось принять человеческий облик. Мастер Шэнь ценит новое, и я хотел написать что-то, способное его заинтересовать.

Шэнь Цинцю поглядел на лист бумаги. Стиль начертания Чжучжи Лан выбрал достаточно простой, с мягкими изгибами, без спешки и излишеств. Прочесть мог любой, и любой, вероятно, нашёл бы его приятным глазу. Что касалось содержания…

«Всегда безлюдна
Эта тропка.
Осень в бамбуке.» [3]

Брат Самолёт, почему раса, которая способна стать людьми в исключительных случаях, у тебя традиционно пишет хайку?! Ты в своё убогое творение политическую сатиру ввернуть хотел, или что?

Ладно, идиотизмом Шан Цинхуа можно возмущаться вечность, а он всё равно не поумнеет. Если глядеть на стихотворение в отрыве от всего этого — Шэнь Цинцю оно пришлось по душе. Он не разбирался в канонах иностранной поэзии, но в этих трёх коротких строках нашлось место и пейзажу снаружи, и переживаниям внутри.

— На мой взгляд, получилось… изящно. Я словно наяву увидел наш бамбуковый лес. Этого автора я бы почитал ещё.

— Мастер Шэнь мне льстит, — Чжучжи Лан старался удержать счастливую улыбку, но она победила.

Шэнь Цинцю вернул ему листок и спросил:

— Тебе здесь одиноко?

— Я лишь размышлял о чувствах того, кто не может оказаться рядом со своим возлюбленным. А затем… как бы сделал шаг в сторону.

— Мне нравится твой взгляд, — кивнул Шэнь Цинцю, про себя причитая: «Как может вся семья быть настолько талантливой? Это несправедливо ко всему остальному миру! Люди годами корпят, а эти просто приходят, прикладывают каплю усилий — и вот вам шедевры!».

— А мастер Шэнь когда-нибудь пробовал себя в поэзии?

Тот покачал головой:

— Боюсь, этим даром я обделён.

— Говорят, когда-то вы всё же писали, и ваши работы хранятся в архивах клана.

То была оригинальная версия, не путай! Этот Шэнь Цинцю неспособен и двух строчек сложить. Да и тот, честно признать, особо не блистал.

— Можешь поискать их, если хочешь, но я давно оставил попытки развить в себя поэта. Мне хватает наслаждения плодами чужих трудов.

— Поделитесь со мной вашими любимыми?

Шэнь Цинцю без раздумий согласился. Чжучжи Лан обладал своей перспективой, отличной от его и Ло Бинхэ. Кроме того, он приводил и мнение Тяньлан Цзюня, предоставляя больше возможных интерпретаций. Видение самого Чжучжи Лана обычно было достаточно прямолинейно, но в этом Шэнь Цинцю, уставший от того, как ученики соревновались в «кто кого перещеголяет по мудрёности толкования», находил свою прелесть. А Ло Бинхэ изощрялся по-своему: во всём находил отражение их совместной истории. Он делал это не совсем всерьёз, а, скорее, убеждая Шэнь Цинцю, что думал о нём постоянно. Порой мелькало на его лице и откровенное озорство. Шэнь Цинцю возражал для вида, но втайне его это развлекало не меньше, чем самого Ло Бинхэ. Однако искренность Чжучжи Лана тоже подкупала. То, как часто он связывал сильные чувства именно с родственными отношениями, говорило о многом. Демоны не слишком привязаны к своей кровной семье, но для Чжучжи Лана, с рождения полагавшегося лишь на себя, Тяньлан Цзюнь, его дядя, единственный, проявивший к нему какую-то заботу, был всем. Каково ему было сейчас вдали от смысла своей жизни? Вероятно, с этим и была связана тоска, выраженная в его хайку.

Новые Чжучжи Лан пока не складывал, но Шэнь Цинцю его не торопил: пусть пока оттачивает каллиграфию. Однако он спросил:

— Ты не поддерживаешь связь с Тяньлан Цзюнем?

— Цзюнь-шан нуждается в покое, не хочу ему мешать.

— Мне кажется, твои успехи могли бы его порадовать.

— Боюсь, мастер Шэнь оценивает меня слишком высоко. А вкусам Цзюнь-шана угодить не столь легко. — Чжучжи Лан улыбнулся кончиками губ.

— Ни за что бы не подумал, учитывая его любовь к… той песне.

— Вы предвзяты к «Сожалениям горы Чунь» из-за её тематики. Впрочем, Цзюнь-шан испытывает к ней слабость по той же причине, так что у меня есть шанс ему угодить…

Да, вперёд, Сичжи Лан, присоединяйся к клике местных РПСников! Посылай родному дяде порнушку про его сына! Уничтожь последние остатки достоинства этого учителя!

— Не забывай, что ты сначала обещал мне записать историю самого Тяньлан Цзюня.

— Ну что вы, мастер Шэнь! Однако вы натолкнули меня на мысль о дальнейших произведениях...

— Но можно ли писать о любовных приключениях, не пережив их самому? — Шэнь Цинцю не хотел становиться жестоким с Чжучжи Ланом, но нельзя же позволять тому переходить черту! Тем более, что он не унимался:

— Полагаю, находясь подле Цзюнь-шана, а потом здесь, мне удалось собрать достаточно материала.

— И всё же нельзя до конца постичь любовные томления, не испытав их самому.

Улыбка пропала с лица Чжучжи Лана:

— Если так, то мне придётся отказаться от отображения взаимной любви, но я всё ещё смогу описать любовь неразделённую.

Ох. Теперь сам Шэнь Цинцю зашёл слишком далеко. Конечно, он должен был заметить. Знал ведь, что демонам не чуждо кровосмешение. Шан Цинхуа, в очередной раз завлекая аудиторию, выписал пару близняшек, которым никто в мире был не нужен, кроме них двоих. Само собой, до появления Ло Бинхэ, приведшему к серии тройничков, от которых целевая аудитория захлёбывалась слюной.

Но Чжучжи Лан изначально создавался трагической фигурой, а не фансервисным элементом.

— Прошу прощения, мне не стоило затрагивать эту тему, — проговорил Шэнь Цинцю.

— Ничего страшного. Я первый заговорил о вашей личной жизни. Не устаю поражаться, что из всех вы выбрали Ло Бинхэ.

Э-э-э, ты не перепутал за кем из них двоих тут очередь желающих стояла?

— Не вижу в нём изъянов столь значительных, чтобы это вызывало подобную реакцию, — ответил он. — После уничтожения Синьмо он вёл себя безукоризненно.

— Вы лукавите. Я неоднократно слышал, как вы делали ему замечания.

— Это мелочи, — сжал губы Шэнь Цинцю и послал Чжучжи Лану ледяной взгляд.

— …По крайней мере, он очень красив, — пожал плечами Чжучжи Лан.

Он буквально самый красивый мужчина в мире! Это тебе не «по крайней мере», даже если ты сам почти не уступаешь ему.

— Готовит отменно, умён, старателен, силён — поэтому я с лёгкой душой отпустил его в Царство Демонов. Ему никто не ровня. Особенно мелкая сошка, о которой я не могу припомнить ничего значительного.

— У Туоба Цзюня и Цзыжань Цзюня хранится один любопытный артефакт, разделённый на две половины. Если их соединить, он способен доставить определённые неприятности, но вы правы: ничего по-настоящему опасного для Ло Бинхэ. Возможно, он даже успеет выкрасть одну из половин, прежде чем артефакт решат использовать. Волноваться не о чем.

Кого ты утешаешь? Шэнь Цинцю и не волнуется, он прямо так и сказал! Недо-боссам и третьестепенной героине нечего противопоставить главному герою. Он пока не вернулся, потому что послушал опрометчивые слова своего мужа и варит эликсир для Лин Сяоли, не более. С Ло Бинхэ ничего не случится, на нём мир держится — и это не метафора!

— Да, я знаю, что он вот-вот вернётся, и вы опять приметесь спорить, добавляя мне головной боли, — Шэнь Цинцю устало взмахнул веером. — Пойду, подготовлюсь к завтрашнему уроку в спокойствии, пока этого не произошло.

— А завтра вы хотите?..

— Поговорить о разнообразных опасных созданиях. Проверю знания старших, обучу младших. Возможно, расскажу всем кое-что интересное. Недавно я прочёл о существе с головой карпа и телом кабана. Обычно уязвимыми местами считаются глаза или, в случае с водными обитателями, жабры, но если ударить туда этого зверя, то его кожа начнёт источать ядовитые испарения, а быстро одолеть его можно, если срежешь спинной плавник… — увлёкшись, начал Шэнь Цинцю лекцию, но Чжучжи Лан его перебил:

— Задние.

— А?

— Простите, но мастер Шэнь оговорился: карпу-кабану нужно отрезать задние плавники, а не спинной.

— В трактате было написано «спинной». И если задняя часть тела от кабана, откуда там плавники? — Шэнь Цинцю задумчиво приложил веер к подбородку.

— В таком случае, в трактате содержится ошибка. Поверьте, я видел эту тварь, и у неё на теле несколько пар плавников, а уязвимы те, что на задних лапах. Остальные не причинят ей большого вреда, разве что разозлят.

— Ах, да, ты же родился на южных рубежах... и видел там множество существ, которых не встретишь в иных местах, так? Может, ты сможешь рассказать что-нибудь завтра? Мне и самому будет такое полезно! — Шэнь Цинцю спрятал половину лица за веером, скрывая, насколько неприлично он воодушевился. В этом мире, особенно на окраинах Царства Демонов, водилось такое, чего не видели заклинатели и не выдумывал Шан Цинхуа. Значит, у Шэнь Цинцю тоже не было способа разузнать о редких созданиях. Раньше.

Чжучжи Лан, ты больше не змейка-желейка, ты повышен до змейки-копилки полезных фактов!

— Если вы так пожелаете, — поклонился Чжучжи Лан. — Правда, я не уверен в практической пользе этого… вряд ли кто-то из ваших учеников наткнётся на обитателей южных рубежей.

Нет, ты разжалован обратно за непонимание важности научного знания.

…Или коей-чьей страсти к местному бестиарию.

Проехали.

— Тогда можешь рассказать мне, а я сам решу, что донести до их ушей.

— Да, — лукаво улыбнулся Чжучжи Лан, — я заметил, что вас увлекают сведения о всяческих созданиях. Вы задали мне столько вопросов, включая обстоятельства моего рождения…

Уф, да, Шэнь Цинцю повёл себя вразрез с правилами хорошего тона, но Чжучжи Лан был уникален! К тому же, по его поведению и некоторым оговоркам Шэнь Цинцю уже подозревал, что тот вылупился из яйца и начал жизнь в полном одиночестве, так что Чжучжи Лан просто подтвердил его догадки.
Шэнь Цинцю, обмахиваясь веером, сказал:

— Что же, если ты готов поделиться информацией, буду рад тебя выслушать.

Ло Бинхэ отсутствовал третью неделю, и Шэнь Цинцю занервничал. От сидения на одном месте, естественно. Он собирался дождаться мужа, прежде чем выйти развеяться, но если тот не желал приходить — он пойдёт с Чжучжи Ланом. Тот заслужил награду за свои рассказы об обитателях далёких мест. В ближайшем театре теней как раз давали спектакль, посвящённый борьбе с гигантским змеем, что соответствовало вкусу последнего. А Шэнь Цинцю завораживал именно этот вид искусства, практически исчезнувший в его мире. Просвечивающие сквозь полотно фигуры казались ему чем-то иллюзорным. Волшебство, подвластное простым, не умеющим управлять ци, людям. Поэтому он посещал его не так часто, чтобы не развеять магию.

Они с Ло Бинхэ как-то сходили в кукольный, а тот, вернувшись в свой дворец, собрал подручных демонов и создал собственный театр на дому. Специально для любимого мужа. Пьесы Бинхэ писал сам, и они, как и всё, за что он брался, выходили выше всяких похвал. Хотя, казалось бы, сколько историй об отношениях между учеником и учителем вообще можно написать? Когда он вернётся, Шэнь Цинцю, пожалуй, велит ему разнообразить репертуар и показать что-то свежее. А главным героем пусть сделает змея — Чжучжи Лана тоже надо развлечь. А подходящую куклу тот же Чжучжи Лан и попробует вырезать.

Но это всё позже. Сейчас Шэнь Цинцю и Чжучжи Лан отправились в театр теней, не марионеток.

Спектакль оказался скучноват: предсказуемый сюжет и недоигрывающие актёры. Большую часть внимания Шэнь Цинцю, однако, как обычно приковали фигуры, так что он остался доволен. В отличие от Чжучжи Лана, который на обратном пути произнёс:

— Кажется, я понимаю, почему госпожа Су Сиянь обходила этот театр стороной.

— А вы тут бывали?

— Да, но в этом городе они с Цзюнь-шаном обычно захаживали в оперу. Что, впрочем, также не мой вид искусства.

— Как насчёт традиционного театра? Или театра кукол?

Чжучжи Лан покачал головой:

— Как-то мы видели красочное представление водного театра, но, наверное, я предпочитаю читать истории, а не наблюдать за ними. Или… слушать, как их читают мне.

В этом он оказался схож с Ло Бинхэ. Хотя, когда тот просил: «Учитель, почитай мне!», вероятнее всего хотел послушать его голос. А вот читать самому любил по-настоящему.

— Ладно, тогда, раз я не угодил тебе со спектаклем, почитаю тебе что-нибудь по твоему выбору, как только вернёмся.

— Благодарю, — просиял Чжучжи Лан.

У Ло Бинхэ тоже была похожая улыбка, но более лучистая. У Чжучжи Лана же выходила теплее. Они с Ло Бинхэ вообще были схожи ровно до той степени, чтобы напоминать друг о друге — и только.

Оба следовали за Шэнь Цинцю: Ло Бинхэ — ближе, Чжучжи Лан — менее навязчиво. Оба вели себя то покорно, то почти нахально: Ло Бинхэ — заметнее, Чжучжи Лан — естественнее. Оба отличались завидным упрямством: Ло Бинхэ своё до поры до времени скрывал, Чжучжи Лан сразу проявлял открыто. Оба стремились угодить: Ло Бинхэ — предвосхищая желания, Чжучжи Лан — осведомляясь о них.

Оба, когда он читал, поглядывали на него из-под ресниц.

Они сидели на одной скамье, но Чжучжи Лан устроился дальше, чем сделал бы это Ло Бинхэ даже в бытность учеником, а не законным мужем. Шэнь Цинцю выбрал ярко освещённое место. Ло Бинхэ предпочёл бы тенистый уголок, но холоднокровному Чжучжи Лану нравилось греться на солнце.

Один из них никак не мог быть заменой другому.

Стал бы Ло Бинхэ в подробностях излагать ему всё, что знал о встреченных им причудливых существах?

Стал бы Чжучжи Лан, невзирая на ворчание и фальшивые протесты, срывать с его губ один поцелуй за другим?

Нет.

Глупо всё это.

Шэнь Цинцю был полным глупцом в области чувств.

Чжучжи Лан сказал:

— Если Ло Бинхэ не вернётся…

— С чего бы это?

— Простите. Если Ло Бинхэ отдаст своё сердце кому-то ещё… — он замолчал, метнув на Шэнь Цинцю осторожный взгляд. На сей раз тот не стал его прерывать. — в таком случае, я смогу о вас позаботится. Цзюнь-шан приготовил для меня кое-что, что поможет мне сохранить нынешний облик, даже если он… — Чжучжи Лан сглотнул, — …на крайний случай.

Шэнь Цинцю закрыл книгу.

Чжучжи Лан накрыл его ладонь своей:

— Случись что угодно — я сделаю для вас всё.

— Зачем ты мне сейчас об этом говоришь?

— Мастер Шэнь сегодня особенно задумчив. Он назвал меня «Бинхэ», пока читал. Но вы можете звать меня как угодно, я не возражаю, — его губы улыбнулись, но брови горестно свелись.

— Вы не так уж и похожи. Я действительно всего лишь задумался, что он бы подумал об этой истории. Он… не очень жалует эти истории про ловких бедняков, дурящих богачей.

— По-моему, они забавные, — с отсутствующим видом ответил Чжучжи Лан.

Шэнь Цинцю кивнул.

Ах, Сичжи Лан, Сичжи Лан. Ну что ты творишь? А как же твой Тяньлан Цзюнь? Сколько он для тебя сделал, не в пример этому мастеру? Там у тебя больше шансов. Его жена давно умерла, да и при жизни особенно не возражала против твоего присутствия. Кто знает, что бы получилось?

А Ло Бинхэ…

Глупая, нелепая ты змейка, Чжучжи Лан. Держал бы за зубами свой раздвоённый язык. Что Шэнь Цинцю может для тебя сделать?

В агатовых глазах Чжучжи Лана горела самоотверженность, которую Шэнь Цинцю не мог принять. Он нежно-нежно поцеловал Чжучжи Лана в губы, а потом сказал:

— Когда Ло Бинхэ вернётся, тебе придётся уйти. Я не хочу причинять ему боль. Ты… Чжучжи Лан, ты тоже не заслуживаешь этой боли, и если бы я мог, я бы постарался… ответить на твою просьбу. Но для меня мой муж навсегда останется на первом месте. В моей жизни и в моём сердце.

— Я принял бы и второе.

— Знаю.

— Если муж так сильно желает себе этого наложника, я не в силах ему перечить, — неожиданно послышался голос. Из зарослей бамбука вышла высокая фигура, и через мгновение Ло Бинхэ подхватил Шэнь Цинцю на руки.

— Ты… но ведь ты… Бинхэ, если тебе тяжело, то не надо, — путаясь в словах, проговорил тот.

— Мне тяжело, но не настолько, чтобы я этого не вынес. Конечно, я предпочёл бы прогнать этого змея, но я вижу, что разлука с ним причинит мужу страдания. Так что, если хочешь наложника — бери. Всё в порядке, пока ты любишь меня больше всех.

Повторять это при Чжучжи Лане было несправедливым, но не повторить — разбило бы Ло Бинхэ сердце, а Шэнь Цинцю уже выбрал:

— Всегда. Всегда буду.

Вдруг его руку поймали.

— Я тоже всегда буду любить мастера Шэня, — в словах Чжучжи Лана зазвучал вызов.

Шэнь Цинцю переплёл пальцы с его и эхом повторил:

— Тоже.

Какого чёрта произошло? Почему он влюбился в двоюродного брата собственного мужа? Как он собирается строить отношения с ними обоими, едва справляясь с одним Ло Бинхэ?

Это всё не имело никакого смысла; смысл вообще испарился из жизни Шэнь Цинцю давным-давно.

Но… он попробует. В конце концов, теперь у Шэнь Цинцю есть целых два невероятно талантливых священных демона, готовых помогать ему во всём.

Примечания:

[1] Автор Ланьлань, перевод Ю. Дрейзис, полный текст стихотворения на сайте: https://versevagrant.com/2018/11/06/
[2] Автор Чжао Фэйянь, перевод М. Басманова, полный текст стихотворения:
Стужею ветер повеял.
Выпал сверкающий иней.
Мысли мои о любимом —
В дали далекой он ныне…
О, как болит мое сердце,
И замирает, и стынет!
(Теперь понимаете, почему Шэнь Цинцю разозлился?)
[3] Автор Хосино Тэцуко, перевод А.Замилова

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: AU: Reverse, Частичный ООС, Открытый финал
Размер: 41901 ~ 23 страницы
Описание: Вместо Ло Бинхэ, полу демоном оказался главный злодей.
Примечания: Курсивом выделены фразы демонической половины ГЗ. Присутствуют отдельно взятые фразы из русского перевода. Время действия – собрание Союза Бессмертных.

ЧитатьСказать, что настроение Шэнь Цинцю этим днем было откровенно отвратительным, значит сильно преуменьшить. И причин этому дурному состоянию было несколько. Одной из них стало оживление со стороны Системы.

[Внимание! Пользователь оповещён о скором начале арки: "Бесконечная бездна и Бесконечная ненависть". Персонаж "Шэнь Цинцю" должен быть сброшен в Бесконечную бездну персонажем "Ло Бинхе". При успешном выполнении миссии на счёт пользователя будет зачислено 1000 баллов. Уровень крутости главного героя возрастет на 1000 баллов].

Стоило мужчине дочитать это сообщение до конца, как в его пальцах жалобно и отчаянно затрещал веер, а по аккуратной рукояти пошла уродливая трещина.

"Какого. Черта. Система?"

Глубоко вздохнув, чувствуя, как в глубине него волной возмущения поднимается тёмная энергия, мужчина отшвырнул испорченную вещь и вцепился в собственные колени, поспешно обдумывая варианты того, как уйти от этого задания.

"Система! Во сколько баллов мне обойдется невыполнение этого сюжетного участка?"

[При невыполнении миссии с вашего счета будет снято 10 000 баллов].

"Чего?! Опять твои козни! Отчего снимается столько, когда даётся лишь худая тысяча?"

Ответа от системы конечно же не последовало, и всё, что мог делать Цинцю, так это выть в глубине души от того, что жизнь в этом мире до абсурдного не справедлива. И лишь через несколько часов, придя в себя, мужчина вновь разочаровался в этом мире.

Шэнь Цинцю с минуту раздраженно сверлил взглядом металлическое блюдо, размышляя, что ему делать. А после несчастная посуда одним точным движением была отправлена в сторону Мин Фаня, тут же поспешившего увернуться.

"Я непередаваемо сильно скучаю по этому липучем протагонисту и его еде!"

Живот неприятно потянуло, а всё от того, что пища, приготовленная не его учеником, была, мягко говоря, отвратительной. Этот мастер страдал, в то время как сам Ло Бинхе пропадал на очередном задании. И не сказать, что это было плохо. Подросший и похорошевший за несколько лет юноша был приятным в общении и всегда преданно выполнял прихоти наставника. Да только вот воспитанный трансмигрировавшим Шэнь Юанем, этот молодой человек с утра до ночи лип к учителю с различными предлогами. Конечно же, единственными, кто против подобной привязанности не возражал, были его желудок и чертова припрятанная на задворках души демоническая сущность.

И именно последняя, даже будучи усмиренной и спокойно уживающейся с человеческой личиной, не переставала изводить полу демона каждый божий день, проявляя свою ревностность и властность по отношению к главному герою.

А потому, когда юноши рядом не наблюдалось довольно продолжительное время, Цинцю не мог не чувствовать, как раздражение и неестественная злость наполняют его до краев. А ведь только попав в тело этого несчастного демона-злодея, Шэнь Юань надеялся устроиться с удобством и спокойствием и воспитывать ученика, который никогда не сбросит своего наставника в проклятую Бесконечную бездну, кем бы мужчина на самом деле ни оказался.

Ага, как же! Демоническая кровь не давала мирно жить так же, как и еда с общей кухни сейчас не могла спасти бессмертного от голода.

Увы, окромя Бинхэ, никто из учеников горного лорда страданий и намеков не понимал, а потому так и приходилось Цинцю терпеть безвкусную пищу, раздражаясь на младшеньких, демонической составляющей на радость.

И при этом надо было ещё находить в себе силы и желание заниматься работой и подготовкой к приближающемуся собранию Союза Бессмертных, и отбирать тех учеников, которые примут участие в данном событии.

— Учитель, дозволите этому ученику подать вам закуски? — осторожно спорил Мин Фань, внимательно следя за окружающими их предметами, отчетлива понимая, что учитель его не в духе.

Мужчина смерил его взглядом и качнул головой:

— Не нужно, можешь идти, — красивые брови хмуро изогнулись, и заклинатель уставился в изучаемые ранее списки, не обращая внимания на удаляющиеся шаги ученика.

Разумеется, в данной ситуации Мин Фань ни разу не посмел бы возразить учителю, но в душе ничто не мешало обливаться слезами разочарования. Мелкий паршивец, Ло Бинхе, умудрился отнять у всех учеников первое место в сердце учителя, который теперь и несчастную ложку конги не примет из других рук! Ох, как же это било по гордости каждого из учеников, вынужденных с глухой завистью наблюдать за шиди. И, конечно же, ни одному из них не приходило на ум, что всё дело вовсе не в "руках", а в той самой чертой каше.

Через какое-то время, за дверью вновь послышались осторожные шаги, заставившие Шэнь Цинцю поджать губы и тихо пробормотать под нос несколько нелестных фраз, и уже после громко и раздраженно добавить:

— Разве этот мастер не сказал, что ныне ни в чём не нуждается?

— Этот ученики преодолел тысячи ли, чтобы прибыть сюда, — крайне разочарованно протянул знакомый голос, от которого радостно и очень даже счастливо заурчала в глубине демоническая сущность, — Неужто вы так и отошлете его, учитель, не позволив повидать вас?

Цинцю чудом не свалился со стула, грозя утащить за собой и сам стул, и стол, за которым сидел. Торопливо обернувшись, мужчина оглядел вошедшего Ло Бинхе.

Сияющий и радостный, Бинхэ широко улыбался, почтительно смотря на наставника. За спиной вытянувшегося юноши поблескивал драгоценный Чжэнъян, переполненный духовной энергией. Всей своей сутью юноша излучал чистоту и простое счастье от этой встречи.

Вернувший самообладание Шэнь Цинцю ответил юноше такой же улыбкой:

— Быстро, быстро вернулся. Всё успел сделать?

Бинхэ поспешно сел рядом и незамедлительно налил наставнику чая, подпихивая чашку.

— Сложностей не возникло. К тому же, этот ученик так спешил, что провел в пути сутки без остановки.

Всё поведанное юношей не давало сомнений в том, что задание действительно оказалось очень легким. Впрочем, существует ли такие опасности и невзгоды, с которыми не справится главный герой? Пожалуй, великолепная это вещь — аура главного героя.

Отпив превосходного чая, вкус которого, казалось, никогда ни приестся, мужчина обратился к ученику:

— Близится собрание Союза Бессмертных. Необходимо составить свитки и отправить их Главе школы. Этот учитель уже набросал список тех, кто подойдет для участия, осталось лишь привести всё в законченный вид, — и нет, Шэнь Цинцю, обычно сваливавший всю работу на Бинхе, не собирался признавать, что просто пытался отвлечься от назойливого желания видеть своего ученика рядом с собой. Воистину, противостояние человеческой и демонической крови было той ещё головной болью.

— Учитель, можете не волноваться, этот ученик сделает всё в лучшем виде, — кивнул Бинхэ. У него на языке крутилось несколько слов, но он должен был придержать свое желание попросить учителя кое о чём, поскольку отчетливо чувствовал, что тот уделят особое внимание его персоне, а потому, юноша не смог удержаться от улыбки:

— Учитель, отчего вы так на меня смотрите? Неужели, тоже соскучились по этому ученику?

— Я не имею права смотреть на своего воспитанника? — сухо поинтересовался Шэнь Цинцю.

— Имеете, учитель. Вам ведь нравится то, что вы видите? — юноша задорно рассмеялся.

"Разумеется, нравится, черт побери! Всё же мой вклад в твоё обучение был весомым".

Не сдержав тихого и довольного смешка, Цинцю на мгновение помедлил.

— Бинхэ, этот учитель хочет задать тебе несколько вопросов.

— Да? — юноша тут же весь обратился в слух, не отводя взгляда.

— Насколько сильна твоя верность школе и тому, чем нам приходится заниматься? — веселье покинул голос мужчины, оставляя лишь серьёзность и долю отрешенности.

— Я предан вам, учитель, и никому более, и сделаю всё, чтобы не опорочить ваше имя и честь школы. Каким бы ни было задание, этот ученик его выполнит.

— Даже если это будет тебе стоить расставания с чем-то, что ты ценишь?

— Если на то будет воля учителя, — юноша уверенно и твердо кивнул, — Я не пожалею ни о чём, что потеряю.

— Хорошо, — мужчина в задумчивости кивнул.

Шансы на провал и на выполнение текущей миссии поделились поровну. Отношения между ними сейчас были очень теплыми и доверительными, но и преданность делу не отсутствовала. Цинцю не сомневался, прикажи он уничтожить любого из демонов, Ло Бинхэ сделает это, не раздумывая. Но насчет того, чтобы подвергнуть подобному самого Шэнь Цинцю... Были свои сомнения. Как вариант, Шэнь Цинцю мог и отыграть злодея, готового на всё, лишь бы его секрет не раскрыли. Но выйдет ли это правдоподобным?

— Учитель? — голос ученика отвлек мужчину от размышлений.

— Да, Бинхэ?

— Этот ученик тоже будет участвовать в собрании Союза Бессмертных?

— Конечно. А что, ты против?

— Нет, — Ло Бинхе мотнул головой, — У этого ученика есть просьба.

— Какая же?

— Если этот ученик одержит победу, может ли он просить учителя об исполнении одного желания?

Цинцю удивленно вскинул брови, оглядывая опустившего взгляд ученика, нервно теребящего в руках края одежды.

— Ло Бинхэ, ты так уверен, что сумеет выиграть?

— Если учитель этого захочет, этот ученик не посмеет подвести его, — Цинцю вздрогнул, когда юноша поднял на него сияющий и полный уверенности взгляд.

— Хм, — Цинцю ненадолго задумался. Некоторая неопределённость пугала. После собрания Бессмертных, заклинатель должен был оказаться в Бесконечной бездне, что препятствовало возможности выполнить то желание, которое мог загадать его ученик. Но и при невыполнении мужчина так же не сможет держать ответ перед учеником, потому что из-за интриг безжалостной системы он потеряет все свои баллы и умрет. Что одно, что другое, результат был один, а потому, мужчина улыбнулся юноше, — Раз этот ученик обещает, то учитель согласен.

Пожалуй, ради этого счастливого сияющего взгляда, коим одарил его ученик, оно того стоило.

* * *

Через три дня, полный тревоги, Цинцю рассеяно следил за адептами хребта Цацнюн, покидающих школу. Всё естество мужчины медленно изводилось до тех пор, пока они не отправились в путь. И хотя бы в дороге мужчина смог немного отвлечься, благо ему выпала удача ехать со своей шимэй - госпожой горы Сяньшу, Ци Цинци. В оригинале, Шэнь Цинцю и эта женщина почти не контактировали, и это всех устраивало. Однако, нынешний Цинцю стремился установить хорошие отношения со всеми лордами, а потому, даже наличие весьма острого языка, его не отпугнуло от этой леди, что всю поездку упрекала его в бездельничестве. И при этом, в дороге он умудрялся поглазеть на то, как сходится одна из главных пар - Ло Бинхэ и Лю Минъянь, и ему всё казалось, что происходящее вполне закономерно. Должен же главный герой поухаживать за своей будущей женой.

А ведь учитель и не догадывался, что всю дорогу его дорогой ученик старательно уводил девушку подальше, лишь бы мужчина не обращал внимания на неё, при этом ревностно думая о том, что не мог же его наставник посчитать Лю Минъянь куда более красивой, нежели самого Ло Бинхе.

Конечной точкой их путешествия было ущелье Цзюэди, в котором и было решено проводить собрание Союза бессмертных. Покрытое густыми лесами, ущелье так же изобиловало различными водоёмами, сокрытыми от глаз долинами, причудливыми скалами и пиками, чередующихся острыми зубьями в произвольном порядке. Место было идеальным для большой ночной охоты, в которой и состояла суть соревнований.

Принимали участие в собрании лишь молодые адепты, а потому те, кто уже сделал себе имя, спешили занять места зрителей, устроенные в высоких башнях, и даже делали ставки на то, кто выйдет в этот раз победителем. Среди заклинателей преобладали четыре школы: главенствующая ныне школа Цанцюн, считающаяся самой разносторонней; наступающие ей на хвост храм Чжаохуа и вершина Тяньи - обители монахов и даосов; и, наконец, дворец Хуаньхуа, наиболее приближенный к миру простых людей, а оттого и более состоятельный из всех и постоянно вкладывающий кругленькие суммы в различные мероприятия по типу этого.

Помимо этих четырех организаций участие принимали мелкие кланы и школы, и бродячие заклинатели, отчего число участников перевалило за десяток тысяч. И ныне все эти люди представляли собой яркое и шумное море разноцветных одежд, оживленное и ни на мгновение не затихающее.

Цинцю, как один из представителей наиболее влиятельных слоёв, поднимался к местам, устроенным на самой вершине башни. Мужчина занял место в заднем ряду, нервно обмахиваясь веером. Рядом с ним устроился статный величественный старик с белыми, как перья журавля, волосами.

— Приветствую господина Шэня, — обращение старейшины было учтиво и не лишено благородство.

— Бессмертный мастер, — Цинцю признательно кивнул в ответ. Старейшиной был старый глава дворца Хуаньхуа. Оглядев его, заклинатель поежился. Человеческая часть Цинцю была пропитана искренними уважением к старику, ведь тот был наставником матери Ло Бинхэ. А вот демонической что-то в этом старом господине не нравилось, словно во всей его сути было что-то неправильное, гнетущее и омерзительное. Не зная, как справится со своими противоречивыми чувствами, Шэнь Цинцю отвернулся, оглядывая платформы, на которых толпились участники.

Вскоре на специальной платформе показались представители дворца Хуаньхуа, которым отводилась задача открыть собрание Союза Б6ессмертных. Пока зачитывались правила и положения, Шэнь Цинцю взглядом скользил по толпе, ища своего ученика. Это не потребовало много времени. Ло Бинхэ выделялся посреди других участников статной фигурой и белоснежными одеждами.

До начал Цинцю даже успел услышать разговор двух заклинательниц, сидящих рядом и сравнивающих его ученика со старшим адептом дворца Хуаньхуа, Гуньи Сяо. От такого внутренний демон довольно заворчал, обрадованный такой реакцией окружающих на его воспитанника.

"Бинхэ воспитан не демоном, а человеком, не забывайся!"

Заклинатель довольно громко фыркнул, хотя и был решительно согласен со своим вторым я.

— Господа, леди, мы все прибыли из разных мест. Каковы ваши мысли об участниках, как вы думаете, кто на этот раз отличится от всех? — проговорил кто-то из присутствующих, чем привлек внимание Цинцю. Что-что, а подобное заклинатель любил, да и способ скрасить время был неплохой. К тому же, это ведь была не просто проверка интуиции, а самые настоящие серьёзные ставки! Да, именно так. Любой желающий мог поставить на того, кого считал своим "выигрышным билетом", а уж упускать возможность получить что-то ценное никто не собирался.

И зная, что если главный герой поставил себе целью победу, то он её точно достигнет, Шэнь Цинцю, не колеблясь, поставил тысячу духовных камней на своего ученика, чем вызвал нешуточное потрясение среди заклинателей, гадающих, кто же такой это юноша. И всё от того, что сам Ло Бинхэ славы не искал, предпочитая возвращаться на пик, даже не дав людям понять, кто сделал всю работу.

К этому времени, закончилась вступительная речь, чтобы участники, дав обеты соблюдения правил собрания, могли приступить к самим соревнованиям.

Первые адепты мялись, прежде чем ступить на территорию ущелья, но вот, миг настал. Участники прошли по двенадцати проходам, и барьер, окружающий ущелье Цзюэди, опустился, не оставляя ни одной бреши.

На установленных хрустальных экранах одно за другим вспыхивали изображения, передаваемые сотнями духовных орлов, парящих в небе. Цинцю удовлетворенно отметил сходство с прямыми трансляциями в родном мире и устроился поудобнее, лениво вслушиваясь в разговоры своих соседей.

Примерно через час мелодичный звон оповестил наблюдателей об открытии счета. Первым в строке стояло имя старшего ученика дворца Хуаньхуа, против имени которого значилось число двенадцать.

"Значит, всего за час юноша, сумел убить двенадцать монстров? Недурно. Наверное, он очень талантлив".

За ним с числом вдвое меньшим, шла Лю Минъянь.

Цинцю с долей сдержанности улыбался, смотря через экраны на то, как ученик дворца Хуаньхуа расправляется с очередным монстром, пока имя его ученика болталось где-то в середине списка. Но ни волнения от этого, ни беспокойства не было. Куда уж Гуньи Сяо будет угнаться до Ло Бинхэ, когда сюжет вновь склонится в милости к главному герою, чтобы после обрушиться на него жестокой правдой, оборвав триумф.

Время тянулось скоротечной вереницей сражений учеников, разговоров заклинателей, шума и споров и вот перевалило уже за Третью Стражу. Цинцю сидел на своем месте, прикрыв глаза и сосредотачивался на течении энергии внутри своего тела, распределяя всё, что у него было. С стороны это было похоже на медитацию, но зная, насколько в ближайшем обозримом будущем силы могут понадобится, мужчина решил не рисковать и подготовится заранее.

Самую малость расслабленный взгляд мазнул по экранам, ища Ло Бинхэ.

Юноша с мечом за спиной медленно продвигался сквозь лес, неутомимый и непобедимый. Но был он не один. За ним следовала небольшая группа адептов, большей частью которых били девушки, числом восьми или девяти, что то и дело заговаривали с ним.

Ближе всех, с мерцающей Ночной жемчужиной в руках, шла прелестная девушка в золотых шелках, благодарящая его за спасение и извиняющаяся за то, что задерживает его. Впрочем, в том и был весь Ло Бинхэ, который сражаясь, умудряется защищать тех, кто попал в беду, как бы сильно это его не тормозило.

"Посмотрел бы я на вас, если бы не его милосердие, коим вы беззастенчиво пользуетесь. Давно бы остались позади!" — не удержался от мстительной мысли мужчина.

— Шиди Шэнь, у твоего ученика доброе сердце, это стоит признать, — раздался со стороны мягкий голос Юэ Цинъюаня.

Не успел Шэнь Цинцю обрадоваться поддержки со стороны шисюна, как прозвучала довольно грубая фраза Ци Цинци:

— Что особенно странно, зная кто... — женщина выразительно взглянула на милостиво улыбнувшегося шисюна, — ... его учитель.

Впрочем, что толку от слов. На собрании всё решали сила и умения, а потому, многим казалось, что ничего ученику лорда Шэня не светит.

С соседнего места послышался удивленный вздох — это старый глава дворца рассмотрел Ло Бинхе, и наверняка узнал знакомые черты своей ученицы. Шэнь Цинцю коротко на него покосился и вздрогнул, когда подозрительная к старику демоническая сущность снова забила необъяснимую тревогу по отношению к заклинателю.

"Да что ж такое-то?"

Цинцю внимательнее пригляделся, оглядывая бессмертного мастера, что даже приподнялся в кресле, не отрываясь от созерцания экранов и словно не обращая внимания ни на что вокруг. Шэнь Цинцю метнул взгляд обратно на экран, и почувствовал, как по позвоночнику прошла дрожь.

Ло Бинхэ, мирно разговаривающий с девушками и медленно продвигающийся вперед.

Вот к кому был прикован взгляд старого главы Дворца.

"И это точно не взгляд, которым стоило бы смотреть на сына лучшей ученицы, — прошептала демоническая кровь, болезненной щекоткой прокатываясь по венам и отрезвляя разум, — И совершенно точно, Ло Бинхэ, каким бы он не был похожим на свою мать, не должен был сломать ту холодность, с которой с самого начала мог похвастаться старик".

Поспешно отвернувшись и прикрыв лицо веером, Цинцю зажмурился, удерживаясь от того, чтобы не затрясти головой в желании избавится от спутавшихся в одно мгновение.

"Нет, нет, бред! Полнейший и чистейший бред!"

В желании отвлечься, горный лорд вновь взглянул на ученика. Бинхэ шел вперед, отшвыривая появляющихся на пути слабых монстров, не вынимая из-за спины меча. Однако, его темпа не могли, или не хотели, придерживаться другие. Одна из девушек в золотых одеждах дворца Хуаньхуа жалостливо простонала:

— Шицзэ Ваньюэ, у меня ноги болят!

Невольная полная сострадания усмешка коснулась губ заклинателя, когда его ученик, подавив тяжелый вздох, нервно потер виски. Девушка, что прежде шла рядом с ним, поспешила к сестре по ордену:

— Шимэй Ваньжун, можешь потерпеть? Нам нельзя останавливаться, и лучше бы ускориться.

— Не могу больше и шагу ступить, шицзэ! Мы шли весь день и устали, а тут даже искупаться негде! — некоторые девушки приглушенно и согласно промычали.

Наверное, будь у Ваньюэ право, она давно бы отправила всех этих изнеженных дев по домам, - весело подумал Цинцю, чьи тревожные размышления отошли на задний план, - И как вообще их всех допустили до собрания, если они уже стонут от усталости? Да они совсем слабые, вон, в сравнении с той же Лю Минъянь. Кто-кто, а она и мужчинам может дать сто очков вперёд.

Впрочем, отделаться от Ваньжун Бинхэ было не суждено, ведь в будущем она должна быть очаровательным цветком, одним из многих в этом "цветнике". Что вызывало необъяснимое раздражение у Шэнь Цинцю, объясняющего это тем, что главный герой, наверное, принимал в гарем любую хорошенькую девицу.

Цинь Ваньюэ бросила на юношу беспокойный и осторожный взгляд и мягко потянула соученицу:

— Шимэй, мы и так причинили кучу неудобств шисюну Ло...

— Но ведь шисюн Ло очень добрый. Он ведь не будет против? — умоляющий взгляд был брошен юноше, — Ведь правда, шисюн Ло?

Улыбка медленно обернувшегося юноши была безмятежной, но Шэнь Цинцю отчетливо увидел во взгляде ученика красноречивый посыл. Это же увидела и Цинь Ваньюэ, по спине которой стек холодный пот, настолько не по себе ей стало. Впрочем, посыл не был принят к сведению той, кому он предназначался. Да и ка, если в голове вместо мозгов одна солома?

Ло Бинхэ оставалось лишь наблюдать весело удаляющуюся спину напевающей девушки, идущей к ближайшей речушке, где стянула сапоги и с облегчением опустила ноги в воду. Это заставило Шэнь Цинцю поставить в душе свечку за тех, кто ниже по течению захочет напиться.

Остальные девушки, осмелев, торопливо присоединились к сестрице, начиная мокрую возню, сопровождающуюся попытками зазвать в свою компанию Бинхэ.

Цинцю честно хотел закрыть лицо ладонью, глядя на вытянувшиеся лица других глав орденов и их неодобрительные взгляды, и не знал от чего его посетило это желание: бесстыдности молодых дев, или медлительности главного героя, что отошел подальше и пропускал такую сцену, на данный момент молча выслушивая извинения Цинь Ваньюэ за её сестёр. А вокруг горного лорда тем временем зазвучали тихие разговоры о том, с каким пренебрежением относятся ученики Дворца Хуаньхуа к собранию.

Но не успели споры разгореться как следует, как всё перекрыл оглушительный, полный ужаса визг, донесшийся с берега.

Ло Бинхэ мигом переменился. Усталое раздражение на лице сменила серьёзность, и он кинулся к берегу, среагировав быстрее перепуганной Цинь Ваньюэ, что так и застыла там.

Лица всех наблюдателей исказились в испуге, и всё окутало напряженное тяжелое молчание.

— Что произошло? — на ходу вытаскивая Чжэнъян, спросил Ло Бинхэ, у сбившихся у берега девушек, трясущихся от страха, коих было всего четыре из шести, плескавшихся в воде.

"Зашибись, — мысль в голове текла медлительно и раздраженно, — Главный герой, ты только что прохлопал свою жену!"

— Вода! Она только что почернела, и… И сёстры! их засосало! — взвизгнула одна из девушек.

— Быстро, все вон оттуда! — крикнул Ло Бинхэ, помогая девицам выбраться на берег.

Когда он вытаскивал из воды последнюю, та умудрилась поскользнуться на камне и с громким шумом ушла под воду. В это же мгновение посреди речушки возник темный круговорот, и, стоило приглядеться, как Цинцю понял - почернела вода из-за черных женских волос.

— Это нюй юань чань! — в ужасе воскликнул Юэ Цинъюань.

В это время и Ло Бинхэ узнал водяную тварь:

— Все, не приближайтесь к воде, это нюй юань чань! — поток ци, направленный на поверхность воды, лишь слегка задел монстра и тот, гулко заворчав, вздыбил вод, выплевывая на поверхность неясный ком. Лишь спустя несколько секунд все разглядели, что это были кожа и кости — останки трех девушек, сожранных монстром.

Пока бледные от ужаса девушки за его спиной застыли, Ло Бинхэ не медлил, концентрируя энергию на кончиках пальцев, складывая печать. Поверхность воды вспыхнула огнем, выжигая черные нити под громкий болезненный рёв. Опалённый и обожженный монстр скрылся в водной толщине, скрываясь прочь.

Секундой позже над рекой взорвался сигнальный фейерверк, выпущенный Ло Бинхэ.

Но он не был единственным. Небо расцвело морем огня от сигналов, то и дело вспыхивающих тут и там. На хрустальных экранах творился хаос, ряды наблюдателей наполнились криками, среди которых то и дело всплывали наименования различных чудищ.

В один миг, экраны пошли рябью и помехами. Цинцю почувствовал вспышки тёмной ци прежде, чем изображения сменились чернотой, а в небе раздался громкий пробирающий до костей вопль. Тело полу демона онемело от затылка до кончиков пальцев.

Должно быть, это были демонический костяной орел — чудовище из Царства Демонов, кровожадной и беспощадное, такому не составляло труда расправиться с духовными орлами.

"Воздух, земля, вода. Они везде, и их множество, слабых и чудовищно опасных. Не просто нападение. Самое настоящее вторжение".

Погаснувшие экраны и появление костяных орлов возымело эффект бомбы, и на платформе раздались крики с требованиями снять заклятие, наложенное монахами храма Чжаохуа. Их настоятель уже хотел отправить сообщение при помощи заклинания, но его оборвал Юэ Циньюань:

— Нельзя снимать заклятие.

— Глава Юэ, что вы хотите этим сказать?

— Почему нельзя? Там же наши адепты! — толпа мгновенно взвилась.

— Потому что они именно адепты, — Цинцю, стискивающий пальцами распахнутый веер, — В отличии от простых людей, не обладающих боевой ци. Насколько этому мастеру известно, уже в паре ли от ущелья встречаются людские поселения, и вы думаете, демоны не способны этого учуять? Что случится, когда тьма этих тварей кинется к простым людям? В то время как адепты хотя бы способны постоять за себя, — холодный голос мужчины протрезвил большинство присутствующих.

— Но наши ученики всё равно заперты там внутри, и что нам с этим делать?

— Разве не очевидно? — Цинцю свернул веер, — Если ученики не могут выйти, значит войдем мы, — мужчина позволил себе слабую кривую усмешку.

— Сегодняшние события, попытка пошатнуть один из важнейших столпов общества, путем уничтожения наших адептов при содействии Царства Демонов. Кем бы ни было подстроено это нападения, он не оставил нам выбора. Кто желает последовать за нами в ущелье Цзюэди, ради спасения участников состязания? — Юэ Циньюань решительно оглядел присутствующих.

Первым отозвался дворец Хуаньхуа, всё же именно они вложились в проведение собрания больше всего. За ними, ободренные речью Главы школы Цанцюн, потянулись и другие заклинатели.

Прежде чем войти в ущелье, Цинцю был ненадолго остановлен Юэ Цинъюанем, мягко прихватившем его за рукав:

— Шиди Шэнь, ты...

— Этот мастер будет аккуратен, шисюн, — не дослушав, перебил его Цинцю, и, увидев лишь ещё более обеспокоенный взгляд главы, вздохнул, ответив уже не так резко, — Шисюн Юэ, тебе действительно не нужно волноваться. Я полностью здоров и могу за себя постоять. Тем более, будь я проклят трижды, если буду отсиживаться, пока где-то в этом треклятом ущелье находятся в смертельной опасности мои ученики.

— Будь осторожен. И постарайся держаться шиди Лю, либо меня.

— Конечно, шисюн, — Цинцю кивнул и уверенно шагнул на территорию ущелья, убеждая себя в том, что у него вовсе не дрожат руки от мучительного ожидания того, что грядёт впереди.

* * *

Человеческие оторванные головы не должны обрастать ногами, бегать за адептами и высасывать их мозги, — мрачно думал Ло Бинхэ безмолвно и морально устало глядя на то, как упало тело бедняги, которому не повезло убежать. Другие адепты рассеяли по поляне, отчаянно вопя от ужаса, пока отвратительное существо ползало по телу мертвого юноши, — И вообще, они должны просто тихо и мирно лежать в земле!

За те несколько часов, что он вел за собой обезумевших от страха юношей и девушек, Ло Бинхэ успел собраться и хоть мало-мальски понял, как управляться с большой, но неопытной группой. Но что поделать? Когда они наткнулись на валяющуюся на земле голову, никто и подумать не мог, что та может оказаться очередным монстром. Да и сам Ло не знал, что это за чудовище, а потому сейчас впал в ступор, не зная, как расправиться с ним. Монстр тем временем начал мерзко вопить, словно маленький капризно плачущий младенец.

Бинхэ поднял меч, готовясь к атаке и собирая в клинке духовную энергию. Но тут монстр неожиданно замолк и затаился, чтобы следом сорваться с места, в попытке сбежать.

В безрезультатной попытке. Наполненная духовной энергией стрела пронзила его голову насквозь, разнеся чуть ли не половину черепушки. Бинхэ сглотнул горечь в горле от этого зрелища.

— Подумать только, сколько шума от такой мелкой твари! — знакомый голос прозвучал от линии деревьев, и в круг адептов вышел Шэнь Цинцю, потирая ноющие уши подрагивающей рукой.

— Учитель! — облегченный и восторженный вздох вырвался сам собой, и Бинхэ поспешил приблизится к наставнику вместе с другими адептами, поспешившими собраться вокруг него как цыплята вокруг наседки.

— Никто не пострадал? — спросил его мужчина, внимательно обводя взглядом.

— Три сестры на берегу и этот брат, — взгляд юноши метнулся к трупу.

— Тебе пришлось не легко, как я посмотрю, — в голосе наставника слышалось почти не прикрытое беспокойство.

— Этот ученик лишь выполнял свой долг, учитель.

Цинцю вздохнул и ещё раз обвел адептов взглядом, и у него возникло ощущение, что он не гордый бессмертный, а мамаша, приглядывающая за своими детьми, потому что ученики сгрудились вокруг и едва не висли на шее.

— Ну всё, всё, не время предаваться панике. Нужно скорее возвращаться назад и уйти из ущелья, - постарался успокоить их Шэнь Цинцю, — У нас нет времени на слёзы, — и, подтверждая свою серьёзность, строго потряс веером. Заклинатели лишь покорно кивали, жадно впитывая в себя каждое его слово.

— Наставник, может ли этот ученик спросить? Что это была за тварь? - помогая собрать адептов, поинтересовался Ло Бинхэ, — Никогда не встречал их раньше.

— Эти существа обитают лишь в Царстве Демонов, потому нет ничего удивительного в том, что ты о ни ничего не знаешь. Этот монстр называется "жэнь тоу чжичжу". Иначе говоря, человекоголовый паук. Весьма мерзкая тварь, свирепая и неистовая. Заманивает жертву при помощи воплей, похожих на плачь ребенка, прикрепляется на голову и высасывает жизненные соки своей жертвы. Впрочем, ты и сам это видел, - конечно же, большая часть монолога была беззастенчиво слизана с оригинала.

Бинхэ потрясенно качал головой:

— Воистину, Царство Демонов полнится всевозможными чудовищами.

— Эти монстры не должны появляться на человеческих землях, потому многие не знают, что делать при встрече с ними. Если они снова нападут, в первую очередь, бей их по вискам. Вам несказанно повезло, потому что это была мужская особь. Самки обычно куда свирепее, — а ещё, они приходят на зов самцов, причем целой гурьбой. Шэнь Цинцю метнул взгляд в гущу леса. Животные, но даже эти монстры не глупы.

Все демоны чуют друг друга, и если они находят противника в разы сильнее, то не спешат кидаться в бой.

— Этот монстр издавал зов, потому, нам стоит поторопиться, — он ещё раз оглядел заклинателей, — Не хотелось бы сталкиваться с целой стаей. Ло Бинхэ, идёшь впереди.

Когда они двинулись, адепты колонной оказались между учеником и учителем. И все слышали, как в темноте крон шуршали быстрые паучьи лапки, нагнетая атмосферу и беспощадно давя на нервы. Некоторые из них пробовали нападать, оставляя позади страх перед куда более сильным противником, но их убивал либо Шэнь Цинцю, откидывая веером, либо Бинхэ, чей меч давным-давно потемнел от крови.

Молчаливой цепочкой процессия добралась до места, на котором Шэнь Цинцю дал отмашку к отдыху, чему были рады все ученики, а монстры не смели приблизиться, лишь глухо шипя где-то позади. Конечно же, подвергать заклинателей опасности мужчина не хотел, и в простом не защищённом месте не остановился бы.

А найти это, по его мнению, оказалось довольно просто — всего лишь нужно идти туда, где меньше всего темной энергии и вот, пока что они в безопасности.

А всё спасибо невероятному цветочку, который произрастал в этих краях. Цинцю даже не помнил его названия, но знал, что это растение многие века втягивало в себя духовную энергию, что обеспечивало ему надёжную защиту от демонических существ.

"Неприятно".

Ну, конечно, и самому горному лорду было тяжеловато здесь находится. Впрочем, его не спрашивали.

— Учитель, — тонкий голос Цинь Ваньюэ привлек внимание мужчины, — Почему эти чудовища больше не нападают на нас?

— Неужели ты не помнишь, какой цветок растёт в долине ущелья Цзюэди? — Цинцю состроил как можно более уверенное и отрешенное лицо.

— Это же тысячелетний снежный лотос чистоты, так, учитель? — выручил его Ло Бинхэ, быстро понявший, какое редкое растение имеет в виду его наставник.

— Верно, Бинхэ. Это растение сейчас — наше укрытие. За долгие тысячелетия впитав в себя множество духовной энергии, этот цветок обладает невиданной мощью, отпугивающей демонических тварей. Так что, пока что мы находимся в безопа... — кусты рядом с ними громко зашелестели и всё ещё нервные заклинатели поспешили оказаться подальше. сбившись в плотную кучку. И облегченно вздохнувших, когда из кустов вывалился мужчина, весь окровавленный, но, слава небесам, живой. только вот, если подопечные расслабились, то Шэнь Цинцю почувствовал, что его будто по голове ударили.

Человек, увидев их, громко и радостно вздохнул, а заметив Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ, и вовсе расплылся в улыбке:

— Старейшина Шэнь, эта счастливая встреча только что вселила в моё сердце надежду!

"Засунул бы ты её себе куда подальше, шиди! Молчал бы, трус продажный!"

Уж кому как не Шэнь Цинцю знать, что горный лорд пика Аньдин был повинен во всём происходящем кавардаке, являясь шпионом Царства Демонов!

Руки так и чесались отвесить "товарищу" знатную оплеуху, но Цинцю лишь через силу выдавил из себя смешок.

— Шиди Шан, должно быть хотел укрыться здесь от какого-то огромного монстров?

— Огромного монстра? Шэнь шисюн, этот лорд таких не видел, — Шан Цинхуа покачал головой.

"Стоп. В смысле нет?"

В сюжете четко было прописано появление черного лунного носорога-питона, чья кровь стала активатором демонической сущности Шэнь Цинцю, желавшего уйти от боя. После чего, новоявленный демон был сброшен протагонистом в Бесконечную бездну, ради безопасности мира заклинателей. И вот тут уже появлялась проблема — если не было причины скидывать мастера Шэня в пропасть, не может же сам мужчина туда сигануть! Мужчина мельком взглянул на преданного ученика, вслушивающегося в каждое слово, произнесённое наставником.

— Те, кто впустил демонов в ущелье, навеки покоя и прощения не найдут за жизни погубленных заклинателей, — с горечью произнес Шан Цинхуа, ещё больше раздражая Шэнь Цинцю, знающего "кто" за этим стоял и про себя называя шиди непроходимым лицемером, глубоко дыша и пытаясь сдерживать праведный гнев, как землю под ногами сотрясли медленные сильные толчки.

Закричали вновь перепуганные ученики, хватаясь друг за друга, заревела земля под ногами, взбугрившись и пойдя уродливыми комьями. А Цинцю застыл, затаив дыхания.

Только открытие Бесконечной бездны могло сопровождаться таким землетрясением.

Эта прослойка, переходная граница между Царствами людей и демонов была пространством непостоянным, а порою и совершенно невозможным. Жуткая и тёмная, с потоками лавы, различными завихрениями она представляла из себя поистине ужасное место, при виде которого все заклинатели, не считая Ло Бинхэ, Шан Цинхуа и Шэнь Цинцю потеряли сознание, не выдержав. Трое оставшихся мужчин ждали, едва ли смея дышать.

И вот, из тьмы вышла высокая фигура, от которой пахнуло холодом. Лицо безэмоциональное, неподвижное, как лёд, величественная фигура, осанистая и широкая.
Узнать труда его не составило. Это был демон, который в будущем должен был стать подручным Шэнь Цинцю, чтобы после его смерти преклонить колени перед Ло Бинхэ, несмотря на то, что юноша был человеком. Но до того ещё не близко.

Но до того ещё не близко. Сейчас Шэнь Цинцю мог лишь шумно выдохнуть, ощущая, как нервно дрожит его тело, а демоническая сущность старается забиться как можно дальше.

"Сильный. Очень сильный, и нам с ним не тягаться".

Мобэй Цзюнь — чистокровный демон, получивший по наследству северные земли, немало преуспел и по праву заслужил титул Лорда-демона, который на короткое время приберет себе главный злодей. Вольный и независимый он по-настоящему был верен лишь человеку, что заслужил право называться сильнейшим.

Только вот, до встречи с этим демоном оставалось сотен эдак пять глав. Так почему он объявился вдруг сейчас?

"А, чёрт! Весь сюжет летит коту под хвост!"

Глядя на то, как его шиди, набравшись смелости, выступает вперед, Цинцю не сводит глаз с демона. И ничуть не удивляется, когда невидимая сила вздёргивает его соученика и откидывает прочь, словно тот ничего не весит.

"Вот так тебе и надо. Что посеешь, то и пожмешь", — не удержался он от мстительной мысли. И тут же пришло огорчение — с напрочь запоренным эпизодом разбираться ему одному.

Цинцю встал прямо напротив демона, предупредительно положив ладонь на рукоятку Сюя, говоря ровно и высокомерно:

— Этот господин представляет Царство демонов, я полагаю?

"Неимоверно тупой вопрос", — желание цыкнуть лорд задавил с трудом.

Сбоку мелькнула золотая вышивка, и мужчина среагировал почти мгновенно. Ло Бинхэ был беззастенчиво схвачен за шкирку и поставлен наставнику за спину, что стальным голосом обронил:

— Не лезь, непослушный мальчишка.

Молчавший до этого момента Мобэй хмыкнул:

— Так ты с пика Цинцзин?

— Горный лорд пика Цинцзин. Этот мастер приветствует лорда демонов, — поле этих слов презрительно изогнутые губы демона тронула улыбка.

— Бессмертный, да не вполне; демон, да не совсем. Занятно.

Будто молния, сверкнула мысль в голове Цинцю: "Может ли быть такое... Что Мобэй Цзюнь здесь, чтобы заменить носорога-питона, сдвинув тем самым чертов сюжет?"

Качнув головой, мужчина немного повернулся к ученику:

— Убирайся отсюда и найди глав школ, приведи их сюда. Живо.

— Но, учитель, боюсь, этот демон нас не отпустит. Лучше будет объединить силы.

— Противишься приказу? Только жизнь под угрозу своим упрямством ставишь.

— Умереть за учителя или умереть с учителем — что в том плохого? Для у этого ученика это было бы радостью, - от этих слов в голове мужчины пронеслось лишь одно — "глупый осленок".

— Говоришь, "объединить силы"? — донесся до них презрительный голос Мобэй Цзюня, которому явно надоело следить за спором ученика и учителя, — Впрочем, меня это устраивает. посмотрим, что весят твои слова.

Всё в его образе порождало ощущение угрозы, нависшей над заклинателями.

Шэнь Цинцю медлить не стал, решив, что неожиданность будет преимуществом и, слегка оттолкнув Бинхэ, извлек из ножен Сюя, резко вскидывая руку и блокируя удар открытой ладони противника. Земля под ногами просела от пришедшейся по клинку силе.

Духовная сила забурлила, разрывая каналы, а в душе вспыхнул на мгновение огонек зависти. Золотое ядро любого заклинателя — ничто, в сравнении той мощи, что ощутил Цинцю. И не удивительно, всё же демоны наследовали силу, что накопили их предки, приумножая и ревностно охраняя. Но он должен был сделать хоть что-то.

Почувствовав со стороны ещё один поток светлой ци, заклинатель отпрыгнул как раз в тот момент, когда в бок Мобэй Цзюня нацелился меч Бинхэ. Несколько секунд, клинок мог ранить противника, но был перехвачен пальцами демона и, окутанный темным туманом, треснул, с громким лязгом рассыпаясь на осколки. Сам же юноша был отброшен назад, приземляясь в густую траву.

Цинцю поспешил отвлечь противника, встречая ещё один удар ладонью, и некоторое время, обернувшееся молчаливо-мучительной вечностью, лорд и демон вели борьбу, в которой явно одолевал Мобэй Цзюнь. Шэнь Цинцю сглотнул соленую от сочащейся во рту крови слюну, и они разошлись, чтобы через несколько мгновений вновь сойтись в обмене ударами.

Краем глаза мужчина заметил силящегося подняться Ло Бинхэ, и сердце стиснуло. Юноша пошатывался, опираясь о землю сбитыми в кровь руками.

"Никто не смеет. Он только наш".

Жар демонической крови ударил в голову, и удары наполнились убийственной силой, что не укрылось от Мобэй Цзюня.

— Так из-за этого мальчишки ты готов на всё? - холодный азарт звучал в глубоком голосе, заставив горного лорда настороженно напрячься.

В воздухе, наполненном темной энергии с треском образовался черный ледяной меч, начиная дробиться и преумножаться, до тех пор, пока сотни острых лезвий не блестели в алом зареве Бесконечной бездны — и все они были нацелены лишь на одну фигуру.

Душа похолодела, и Цинцю ринулся вперед.

"Да чёрт вас раздери!"

Сюя и потоки духовной энергии схлестнулись, размытыми линиями мелькая то тут, то там, разбивая смертельные ледяные снаряды. Сам же мужчина загородил собой ученика.

— Учитель... — сипло и хрипло донеслось до него.

— Назад, Бинхэ, — Шэнь Цинцю бросил на ученика строгий, но не лишенный строгости взгляд. Ло Бинхэ потрепало, но тот должен был прийти в себя через пару минут.

Гулкий щелчок заставил Цинцю резко развернуться обратно к Мобэй Цзюню, но не успел горный лорд сделать хоть что-то, как алая вспышка ударила прямо в лоб.

Такой, казалось, незначительный удар, но вложенной в него силы было хоть отбавляй. Тело скрутило судорогой, заставляя выпустить из пальцев меч. В голову ударила боль, пока по мышцам и жилам словно прошелся импульс, не находящий выхода. Тут то демоническая энергия, годами накапливаемая в теле вырвалась на свободу, чудовищной волной ударив по лорду-демону, с легкостью её отбившего.

В глазах Мобэй Цзюня вспыхнул интерес. Ещё при первых ударах он отчетливо ощутил, что что-то не так с этим заклинателем. То, как тот кинулся на защиту ученика почти не оставило сомнений:

— Не плохо, — и, не заботясь о том, что противник не мог сейчас воспринимать его речь, продолжил, — Такая сила, но находится в мире людей. Как же ты оторвался от корней, оставшись здесь и не имея возможности раскрыть себя?

Была бы воля Цинцю, он бы признал, что Мобэй Цзюнь раскрыл личность главного злодея куда изящнее грубого оригинала с его не менее грубым появлением монстра.

Но сейчас бессмертный отчаянно пытался справиться с затопившей разум тьмой. А когда демоническая энергия отступила, увидел, что Мобэй Цзюнь просто... исчез, не оставив и следа.

Дрожащий от прокатывающейся по венам силы, мужчина с трудом поднял голову.

Чтобы тут же встретиться с наполненными ужасом глазами ученика и остриём Сюя, направленным прямо в грудь.

— У-учитель, вы... Вы...

[Предупреждение! Открыта важная миссия: Бесконечная бездна и Бесконечная ненависть! Если главный герой не сможет её завершить, он потеряет 20 000 баллов крутости!]

Постой-ка, — почти истерично проскользнула мысль, — Не ты ли вещала о десяти тысячах? Когда они успели удвоиться? Система, чтоб тебя закоротило!

— Ло Бинхэ... — Собственный голос казался хриплым и надломленным, по телу растекался невозможный жар, почти сводящий с ума.

— Почему? Почему вы?.. — юноша сглотнул, прерывисто дыша, и сильнее стиснул рукоятку чужого меча, шагая вперед, отчего острие уперлось в грудь мужчины, — Вы демон...

— Да, Бинхэ, демон, — Цинцю криво усмехнулся, — Что теперь будет делать этот ученик?

— Все... Все демоны должны быть уничтожены.

— Значит, и колебаться ты не станешь. Да, хороша ситуация. Ни капли благодарности учителю, но при этом способность сохранить лицо перед трудностями и не отступить от правил. Этот учитель даже не знает, гордится ему или разочароваться, — ядовитые слова сорвались с язык, подгоняемые демонической кровью. Скрепя сердце, Шэнь Цинцю перемести темную энергию под самую кожу, зная какой неприятной и жуткой была эта аура.

Рука, держащая его меч, дрогнула от жестоких слов, и юноша явно намеревался отдернуть оружие назад. Только поднявшаяся ладонь горного лорда удержала лезвие на месте. Тонкая кожа была вспорота острым лезвием, а светлую кожу запачкали алые капли, неповторим узором растекаясь по руке и капая на землю.

Испуг в глазах Ло Бинхэ стал больше.

— Учитель, почему вы ничего мне не сказали? Почему скрыли?

То, с какой жестокой наивностью были произнесены эти слова, заставило мужчину глухо рассмеяться:

— Рассказать? После того, чему я тебя учил? Ты должно быть насмехаешься надо мной, — губы тронула кривая с толикой грусти улыбка, — Ладно, не это сейчас важно. Важно то, что ты теперь будешь делать?

— Демонам... Не место в человеческом мире, — на мгновение, мужчине показалось, что в тихом ответе прозвучали неуверенность и сомнение.

— Хм, как и думал, — Цинцю выпрямился, расправив плечи, — Раз этот мастер тебя обучал, то ему и пожинать плоды своих трудов. Делай, что должно, Ло Бинхэ. И... Не промахнись. Не опозорь школу.

Мужчина надеялся этой речью подтолкнуть ученика к действию, но совсем не ожидал, что рука юноши начнет бессильно опускаться, а ясные глаза наполнятся слезами.

"Это плохо. Очень и очень плохо".

Не давая юноше отвести руку с мечом и игнорируя жгучую боль в ладони, мужчина что было силы дернул клинок на себя, отчего Бинхэ влетел в него, уткнувшись в грудь и, вцепившись в одежды, чтобы в следующее мгновение попытаться отстраниться. Цинцю шагнул назад, оказываясь вместе со своим учеником прямо на краю пышущей жаром пропасти.

— Учитель, не надо! — крик Ло Бинхэ почти что оглушил его, звонко прозвучав в густом воздухе.

Шэнь Цинцю опустил глаза и встретился с чужим взглядом, осознавая в этот момент одну простою истину, о которой ему несколько последних лет талдычили другие горные лорды:

"А мальчишка и впрямь ко мне привязался. Он не сделает этого, а я не смогу его заставить".

[Внимание! Если сюжетная арка "Бесконечная бездна и бесконечная ненависть" не будет начата, будет снято 20 000 тысяч баллов! Так же будет увеличен уровень угрозы к главному герою и снижение его репутации!].

"И без тебя знаю! Но как я могу это?.."

Черные глаза, смотрящие снизу-вверх, сияли от слез.

Может не может, а придется, понял Цинцю. Если этого не произойдет, будет плохо. Плохо будет Бинхэ. Плохо будет школе. Плохо будет самому Шэнь Цинцю. Он не успеет скрыть метку и плещущуюся в теле высвобожденную темную энергию. Его точно не пощадят. Учеников будут презирать всю жизнь. Школу покроют позором. А озлобленной толпе, разъяренной правдой, не будет дела до доводов и фактов.

"Судьбу воистину не перепишешь".

Цинцю мрачно усмехнулся, на мгновение стиснув всё ещё держащегося за него ученика.

— Ло Бинхэ, ты же понимаешь, что выбора ни у одного из нас нет, — он сильнее сжал юношу, пресекая любые слова, — Считай, это последний урок, устроенный этим мастером. Чтобы не случилось в будущем, твоя рука всегда должна оставаться твердой, ради тех кого ты должен защищать. И теперь, ты сам определяешь свою судьбу, — мужчина на несколько секунд замолчал, ища что-то в рукаве, — Единственное, этот мастер просит — не приказывает, Бинхэ, а просит, — не покидай школу Цанцюн. Потому что лишь Бинхэ этот учитель может доверить заботу о пике Цинцзин и остальных учениках, — на мгновение прикрыв глаза и уткнувшись в пушистую макушку, мужчина коснулся чужой ладони, вкладывая в неё маленький холодный камушек на алой истертой веревке.

Поддельный кулон, некогда потерянный в лесу, холодил ладонь, контрастируя с чужими горячими пальцами. Глаза Ло Бинхэ расширились, но прежде чем он успел хоть что сказать, ему с силой надавили на грудь, отталкивая от края.

И всё, что мог сделать юноша, это просто в ужасе наблюдать за тем, как Сюя, подчиняясь воле хозяина, обрушивает мощный удар на некрепкий выступ. Юное сердце, казалось, рухнуло вниз вслед за фигурой в светлых одеждах. В траву с громким лязгом отлетел Сюя, на глазах пойдя трещинами.

"Ударить по земле было проще, чем шагнуть самому".

Когда Бесконечная бездна пахнула ему в лицо смрадом и жаром, Шэнь Цинцю лишь покорно закрыл глаза, принимая свою судьбу.

* * *

Среди густых зарослей бамбука потерялась небольшая тихая полянка. Ни люди, ни звери, ни резкий горный ветер не проникали сюда, сохраняя безмятежное спокойствие.

Посреди поляны скромно возвышалась стелла из белого камня, с бережно высеченными иероглифами: " Шэнь Цинцю, Меч Сюя, горный лорд пика Цинцзин, школы Цанцюн". Ло Бинхэ с шумом опустился в траву, сильно подросшую с его прошлого визита.

— Учитель, — тихо прошелестел благоговейный шепот, постепенно набирая силу, — Этот ученик вернулся. Задание, принесенное шисюном, оказалось запутанным по началу, но в итоге было довольно простым. Простой спор между двумя духами и заклинательскими домами. А ещё, этот ученик посетил по пути известного мастера, расписывающего веера и купил один, - пальцы юноши сжали гравированные деревянные грани, скрывающие укушенный узорами шелк, — Учителю он бы понравился. И... Это подарок.

В конце голос Ло Бинхэ стих, и юноша замолчал, не смея больше заговорить, будто последующие слова могли оскорбить покойного наставника. И также происходило каждый раз, когда он приходил сюда, вот уже три года, казавшихся вечностью.

После того, как Шэнь Цинцю был признан погибшим во время собрания Союза Бессмертных, школа Цанцюн пребывала в долгом трауре, а вершина Цинцзин до сих пор оставалась без лорда. Никто из клана не смел и говорить о том, чтобы выбрать нового хозяина. Все считали это оскорблением памяти мастера Шэня, которого даже не смогли похоронить как следует, ведь тело его не было найдено. Всё, что сумели сделать — это устроить могилу меча в отдаленном месте пика Цинцзин, в надежде что душа заклинателя хотя бы благодаря этому найдет долгожданный покой.

И как бы не била по душам эта смерть, тяжелее всего было стоящему ныне на коленях у могилы юноше, уже почти мужчины, что знал, как именно погиб горный лорд и который не смог предотвратить это.

— Учитель... Этот ученик, к сожалению, не сможет надолго остаться. Шибо Юэ отправляет меня с шишу Лю и шишу Му в город ... чтобы разобраться с возникшей там жуткой чумой. Но я обещаю, учитель, после того, как всё закончится, этот учение сразу же вернётся, чтобы защищать ваше имя и нашу школу.

Поднявшись, Ло Бинхэ поднял взгляд к небу. Утренние сумерки только-только рассеивались, и по-черному нему постепенно расплывались золотистые лучи встающего солнца. Юноша не знал, что ждет его впереди, но с горькой благодарностью сжав висящий на шее кулон Гуань Инь, он твердо верил, что вернется, чтобы исполнить последнюю волю наставник — ни приказ, ни обещание, но просьбу. Он обязательно сможет защитить то, что оставил ему наставник.

Пэйринг и основные персонажи: Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа, Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, Система, Лю Цингэ, Лю Минъянь, Юэ Цинъюань/ Шэнь Цзю, госпожа Мэйинь, Сяо Гунчжу, Гуньи Сяо
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Постканон, Юмор, Романтика, ER, Попаданчество
Размер: 55857 ~ 31 страница
Описание: Миссии, награда за выполнение которых столь велика, по определению не могут быть лёгкими. Стоило бы дважды подумать, прежде чем дать добро и приняться за выполнение. Только вот никто не захотел дать Шан Цинхуа время на размышления.

ЧитатьСолнце палило нещадно уже третий день подряд. На хребте Цанцюн наступили те редкие летние дни, в которые всё живое стремилось спрятаться в тени, найти любое мало-мальски прохладное место, чтобы не расплавиться на этом убийственном зное.

Всё живое, кроме адептов пика Аньдин. Хотя нельзя сказать, что они чувствовали себя таковыми на этой жаре. Долг обязывал их нести службу при любых погодных условиях.

Восстановленный в должности лорда Аньдин, Шан Цинхуа уже не был этому так рад. Он безуспешно пытался хоть немного охладиться с помощью веера, но лишь нагонял им горячий воздух. Прервав это бесплодное занятие, он объявил перерыв, и адепты, ранее медленно и неохотно разгружавшие продовольствие, обнаружили неожиданную прыть, толпой устремившись к ближайшему колодцу. Шан Цинхуа подумал, что неплохо было бы сейчас оказаться где-то, где он не чувствовал бы себя куском теста на раскаленной сковороде. Решив, что группа деревьев неподалёку должна удовлетворить эти требования, он двинулся к ней. Едва он достиг желанной тени, перед ним неожиданно открылось диалоговое окно, и над ухом зазвучал механический голос Системы:

[Назначена новая миссия. Задание: спасти ключевого персонажа. Награда за выполнение: 40000 баллов.]

Самолёт застыл, не до конца уверенный в том, что слух его не обманул. Сорок тысяч баллов?! Такие цифры Система даже вычесть никогда не грозилась, не то что подарить за выполнение какой-то миссии. В сердце Шан Цинхуа закралось подозрение. С таким баснословным гонораром это задание не может быть легко выполнимым. Присев прямо на траву под деревом, он уже собрался было хорошенько поразмыслить, стоит ли браться за такое дело, как вдруг Система выдала ещё одно оповещение.

[Вы будете отправлены на место выполнения через 10… 9…]

«Эй, погоди! Я ведь ещё даже не принял миссию, какого черта ты творишь?!»

Система никак не реагировала на бурные протесты Самолёта, лишь продолжая неумолимо отсчитывать секунды. В панике Шан Цинхуа осознал, что выбора ему не оставили. На предпоследней секунде у него промелькнула мысль, что было бы неплохо, если бы в том месте, в которое его закинет Система на этот раз, было не так жарко, как здесь.

Когда отсчёт закончился, перед глазами у него потемнело, земля перестала быть надёжной опорой, и он начал проваливаться куда-то в пустоту.

***

Сян Тянь Да Фэйцзи был готов тысячу раз проклясть себя за неосторожное желание. Хотел попасть туда, где прохладно? Получи! После непродолжительного падения в никуда он приземлился во что-то мягкое, и посадка могла бы быть вполне приятной, если бы это что-то не оказалось ещё и чертовски холодным.

Отплевываясь и совершенно не ориентируясь в пространстве, Шан Цинхуа попытался вылезти из самого настоящего сугроба. Когда же он, наконец, выкатился оттуда, то обнаружил себя в небольшом тёмном тупике. С трех сторон возвышались стены двух-трех этажных зданий, с четвёртой был проход, и виднелась спокойная городская улица. Судя по положению солнца на небе, с полудня минуло около часа. Ругаясь себе под нос, глава Аньдин наконец встал и, начав отряхиваться, с удивлением обнаружил, что на нем уже не летние заклинательские одеяния, а утеплённые. Система расщедрилась на зимний комплект специально для него? Впрочем, это не спасло искупавшегося в сугробе Шан Цинхуа от того, что снег забился в рукава и за ворот.

То и дело фыркая, он смотрел на выход на улицу и думал, что делать дальше. В тупике ничего не происходило. Не решаясь пока выйти, он попытался вытянуть из Системы хоть какую-то информацию:

«И что мне нужно сделать?»

[Задание: спасти ключевого персонажа.]

«Какого персонажа и от чего именно я должен спасти?»

В ответ лишь молчание. И снова Сян Тянь Да Фэйцзи должен сам во всем разобраться. Понятия не имея, что от него требуется, он справедливо рассудил, что в этом месте подсказки вряд ли найдут его. Значит, нужно самостоятельно отправиться на их поиски. Приняв окончательное решение, он вышел на улицу.

Яркий свет холодного зимнего солнца ударил в глаза, отражаясь от бесчисленного множества кристалликов снега и льда. На несколько секунд Шан Цинхуа пришлось остановиться и проморгаться. Наконец осмотревшись, он обнаружил, что стоит на довольно широкой, но пустынной улице, по краям которой теснились невысокие домики. Мимо проходила лишь пара человек, и те имели вид людей, стремящихся как можно скорее попасть в место своего назначения. Типичный тихий квартал небольшого городка.

Приблизительно в полусотне метров от того места, где стоял Самолёт, улица выходила на круглую площадь, в центре которой находился фонтан. Он выглядел так, будто зимний холод застал его врасплох не больше десяти минут назад. Замёрзшие струи воды сверкали на солнце, и казалось, что они никогда не вернутся в прежнее текучее состояние. Зрелище завораживающее и немного пугающее.

Но даже не это приковало взгляд Шан Цинхуа. Он мог поклясться, что видел, как перед фонтаном только что промелькнул знакомый силуэт. Ни секунды более не мешкая, он бросился следом за ним.

Добежав до площади, Самолёт уже испугался, что потерял человека из виду, как вдруг снова заметил одеяния цвета цин и их обладателя, скрывающегося в одном из зданий, и тут же бросился следом. Оказавшись на невысоком крыльце он, не раздумывая, толкнул дверь, и та без скрипа отворилась, пропуская заклинателя внутрь.

Осмотреть достаточно скудную обстановку дома он не успел, так как в горло ему уперлось сверкающее лезвие меча. Шан Цинхуа поднял руки в примирительном жесте:

– Вечно ты так со мной, Шэнь-дада.

Тот уже сам понял, кто перед ним, и тут же вернул меч в ножны. Как только холодное оружие перестало ему угрожать, Шан Цинхуа не преминул спросить:

– А ты что тут делаешь?

– То же, что и ты, — недовольно буркнул Шэнь Цинцю, меряя шагами небольшое помещение, в котором они находились, — С чего-то я должен помогать тебе. Но не обольщайся, все только ради баллов. Система обещала мне хорошую компенсацию. Где мы?

– Такой же вопрос я хотел задать тебе. — Самолёт был немало удивлён. Что за миссия такая, если ему нужен помощник в лице братца-Огурца?

Оба заклинателя застыли на месте, думая, что же предпринять дальше. Шан Цинхуа первым выдвинул предложение:

– Думаю, стоит попытаться узнать что-то у местных.

– Я уже пытался.

– И как?

Шэнь Цинцю неопределённо повёл плечами.

– Убегают, едва поймут, что я направляюсь к ним. - сказал он немного оскорбленным тоном.

Самолёт нахмурился, а потом вдруг кое-что вспомнил.

– Что это вообще за здание? - спросил он, окидывая взглядом помещение.

Собственно, разглядывать было особо нечего. Узкий коридор длиной в несколько метров заканчивался деревянной лестницей. В ответ на вопрос Шэнь Цинцю снова пожал плечами, и заклинатели, не сговариваясь, направились к лестнице.

Судя по всему, дом был жилой, но в данный момент его обитатели отсутствовали. На втором этаже они обнаружили две спальни и ещё одну лестницу, на этот раз упирающуюся в люк на потолке. Решив, что не будет лишним осмотреть город сверху, они выбрались на крышу.

Хотя с полудня минуло не больше двух часов, на улице уже начало темнеть. Небо стремительно затягивали свинцовые тучи. Увы, здание, на котором стояли горные лорды, было не настолько высоким, чтобы позволить им увидеть что-то за остальными домами, и они решили взлететь на мечах.

Но их попытку пресекло новое уведомление от Системы:

[Использование духовных сил на время выполнения миссии в этом мире невозможно.]

Заклинатели переглянулись и поняли, что сообщение получили оба. Шан Цинхуа мысленно возопил:

«Так где мы и чего ты от нас хочешь?!»

Ответ последовал незамедлительно, но исчерпывающим его назвать было нельзя.

[Текущее местоположение: неизвестно. Задание: спасти ключевого персонажа.]

«Ключевого персонажа? С Бинхэ что-то случилось?» - спросил Шэнь Цинцю.

Сян Тянь Да Фэйцзи немало удивился, услышав наполненный искренним беспокойством голос лорда Цинцзин в своей голове. Неужели, раз они в одной лодке, Система потрудилась создать для них общий сервер?

[Местоположение персонажей, не являющихся ключевыми, временно засекречено.]

Шэнь Цинцю облегчённо вздохнул. Значит, с его учеником все в порядке, и главный герой здесь не он. Но кто тогда? Шан Цинхуа ответ Системы навёл на мысль, и он поспешил её озвучить:

«Но ты можешь сказать нам, где сейчас находится ключевой персонаж?»

[Местоположение ключевого персонажа на данный момент времени: 478 метров к северо-востоку.]

Самолёт был вне себя от радости. Выходит, все не так уж и сложно. Он взглянул на Шэнь Цинцю, тот кивнул, и они отправились в указанном направлении. К сожалению, пешком.

***

Примерно через десять минут заклинатели добрались до приблизительного места встречи с таинственным ключевым персонажем. По пути оба пытались вытащить из Системы необходимую информацию, но все безуспешно. Шэнь Цинцю удалось лишь выведать название миссии, но и это им ничего не дало. «Снежная королева» звучало больше как шутка, хоть такой юмор и не был в характере Системы. Она была либо сама плохо проинформирована, что представлялось невозможным, либо что-то скрывала, что тоже казалось довольно необычным.

Как бы то ни было, плутая по заснеженным улочкам, они пришли к ещё одной площади, вероятно, центральной, потому что она была гораздо больше предыдущей. На ней было достаточно людей, но среди всех прохожих сразу выделялась группа детей, столпившихся вокруг одной плачущей девочки лет десяти и, кажется, утешающих её.

Только Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа посмотрели на них, как Система возвестила :

[Внимание! Сознание всех геров временно перестроено под данную историю, настоящая память на текущий момент заблокирована. При выходе на прямой контакт просим учесть эти факторы.]

Горные лорды переглянулись, и, решив, что ничему уже не стоит удивляться, направились к детям. Но когда Шэнь Цинцю разглядел лицо девочки, его собственное исказилось, выражая глубочайший шок. Не успел Шан Цинхуа спросить, в чем дело, как с губ товарища слетело:

– Сяо Гунчжу…

Несмотря на теперешний её юный возраст, бессмертный мастер Шэнь не мог забыть это лицо. Но она его, как и предупредила Система, не узнала. Было странно смотреть на юную госпожу дворца в таком виде. А она все продолжала всхлипывать. Самолёт уж было подумал, что она и есть та, кого они ищут, но сразу отмел эту мысль. Что-то тут не сходится. Спасать её вроде ни от чего не надо, но не просто так же они её встретили? Шан Цинхуа подтолкнул Шэнь Цинцю к девочке.

– Попробуй что-нибудь узнать.

– Почему я, а не ты? — тут же возмутился лорд Цинцзин.

– У тебя больше опыт общения с детьми. — после этой фразы Самолёту пришлось уворачиваться от пинка.

Но в конце концов Шэнь Цинцю поддался на уговоры, и заклинатели узнали кое-что полезное. Как выяснилось, её лучший друг, как и все местные ребятишки, развлекался, привязывая свои салазки к саням, и в один момент его таким образом похитили. Буквально увезли у них из-под носа взрослых. Это все, что им удалось разобрать, помимо ненужной информации о том, что этот мальчик начал вести себя странно после того, как ему что-то попало в глаз.

Более важным было то, что звали его Гуньи Сяо. При звуках этого имени тень пробежала по лицу Шэнь Цинцю, и даже Шан Цинхуа почувствовал укол сожаления. Но все сходилось, и направления, указанные Сяо Гунчжу и Системой, совпадали. Значит, Гуньи Сяо и есть ключевой персонаж этой истории. И горным лордам осталась лишь пара мелочей, таких как преодоление теперь огромного, по данным матушки-Системы, расстояния, и вызволение Гуньи Сяо неведомо от кого без использования духовных сил. Пустяки.

***

Стемнело окончательно около получаса назад. Заклинатели уже довольно давно покинули город и двигались согласно указанному Системой направлению, на север. Благо, дорога, по которой они шли через лес, вела именно туда, и им не приходилось протаранивать собственную через сугробы. Но с заходом солнца все явственнее ощущалось, как понижается температура, и даже утеплённых зимних одеяний уже было недостаточно, чтобы чувствовать себя комфортно.

– Нам необходимо остановиться где-то на ночлег, - простучал зубами Шан Цинхуа.

– Полностью согласен. Но какие у нас есть варианты? Что-то я не вижу поблизости ни одной гостиницы.

– А я вижу! - радостно воскликнул Самолёт, глядя вперёд.

И правда, немного дальше, слева от дороги, виднелась небольшая усадьба. Она и осталась бы незамеченной за деревьями, если бы не фонарики, зажженные по всему периметру.

– Не факт, что нам там будут рады, - заметил Шэнь Цинцю.

Шан Цинхуа в ответ на это лишь беспечно махнул рукой, да и на лице самого мастера Шэня читалось желание поскорее очутиться в тепле, и было решено попытать счастья.

Когда они постучались в двери, им открыла средних лет женщина прекрасной наружности. Госпожа Мэйинь!

Но что было удивительнее всего, так это то, что на ней было простое платье, не выставляющее на всеобщее обозрение все её прелести, а лишь слегка их подчёркивающее. Никто из заклинателей не успел и рта раскрыть, как она сама заговорила:

– Ах, вы, должно быть, путники, ищущие, где бы остановиться на ночлег?

Даже зная коварную натуру демоницы, Шан Цинхуа предпочёл бы погибнуть от её рук, чем замёрзнуть ночью в неизвестном лесу. К тому же, никто не мог с уверенностью утверждать, что здесь она все та же коварная искусительница, что и в их мире заклинателей. А ещё, раз уж они остались без духовных сил, то, вероятно, она тоже не была способна нанести им большой вред. Обо всем этом Самолёт не преминул сообщить товарищу в их новой сети общения, и тот едва заметно кивнул, очевидно, подумав о том же самом.

– Вы правы, госпожа. И если вы будете столь добры, что приютите нас на ночь, мы будем вам бесконечно благодарны, - со всей возможной учтивостью промолвил Шэнь Цинцю.

– Разумеется, прошу пожаловать, - шёлковым голоском пропела госпожа Мэйинь.

Она посторонилась, пропуская заклинателей внутрь, и с сочувствием добавила, запирая дверь:

– Холода настали столь внезапно. Вы, конечно, замёрзли и проголодались.

Демоница провела их за собой через прихожую в зал, где посадила перед камином в мягкие кресла, и удалилась куда-то, а через несколько минут вернулась уже с подносом со всякой снедью и горячим чаем.

Горные лорды с осторожностью, но не без удовольствия расправились с едой, попутно сочиняя ответы на вопросы хозяйки о себе и их путешествии. К счастью, она задавала их не слишком много. После трапезы Шан Цинхуа предоставил Шэнь Цинцю поддержание светской беседы, пока в его голове крутилась одна назойливая мысль. Можно сказать, предположение или догадка. Неожиданно госпожа Мэйинь предложила сыграть для них на флейте, и, следуя правилам этикета, заклинатели не могли ей отказать. Ненавязчивая мелодия инструмента уносила далеко-далеко, оставляя позади все тяготы и заботы, медленно погружая в сон.

Когда они проснулись утром, завтрак уже был готов. Никуда не спеша, горные лорды отведали предложенные кушания, а хозяйка лишь смотрела на них и тепло улыбалась. После еды она предложила посетить её оранжерею, и они, недолго думая, согласились. По пути в сад обоих мужчин мучала мысль, что они забыли о чем-то чрезвычайно важном, но ни один не мог вспомнить и поделиться сомнениями.

Так, следуя за госпожой Мэйинь через дом, который изнутри был больше, чем казался снаружи, они попали в оранжерею демоницы. Она оказалась очень светлой и просторной. Множество диковинных растений цвели и благоухали со всех сторон, запахи смешивались, создавая одну дурманящую смесь. Благодаря ей последние сомнения заклинателей улетучивались,а воспоминания заволакивало туманной пеленой. Они бродили по аккуратным, вымощенным камнем дорожкам, рассеянно глядя на цветы, и желание никогда не покидать это место все глубже пускало в них свои корни.

Шан Цинхуа, ни о чем не думая, смотрел, как красиво и изящно свешиваются с тонких стебельков головки колокольчиков, как рядом с ними из земли величественно поднимаются хризантемы, а чуть дальше, в тени шиповника, цветут снежные лилии. Их нежные, светло-голубые лепестки всегда слабо трепетали, даже при отсутствии ветра.

Мобэй Цзюнь однажды показывал ему эти прекрасные цветы. Это были единственные растения, способные благополучно произрастать и даже цвести на северных окраинах Царства Демонов. Тогда его король будто бы случайно провел своего подчинённого через поляну, сплошь усеянную бутонами цвета льда и холодного зимнего неба. И он тогда ещё….

Вынырнув из воспоминания, Шан Цинхуа ещё некоторое время не мог прийти в себя. Потом он начал лихорадочно искать глазами Шэнь Цинцю, и вздохнул облегчённо, когда увидел его в нескольких шагах от себя, задумчиво разглядывающего маленький росточек бамбука у самой дорожки. Госпожи Мэйинь не было поблизости, и действовать нужно было быстро.

Предположение о том, что она так же не опасна, как они без духовных сил, с оглушительным треском провалилось. Демоница однозначно пыталась сделать так, чтобы они остались в её обители, и глава Аньдин не хотел даже предполагать, зачем ей это нужно. Самолёт также понятия не имел, что ещё она может задействовать против них, и понимал только, что нужно убираться оттуда как можно скорее.

Сян Тянь Да Фэйцзи схватил за рукав не сопротивляющегося товарища и рванул по дорожке вглубь оранжереи в надежде найти запасной выход. Всё происходящее подтверждало его вчерашние мысли, и он не знал, порадоваться этому или все-таки заплакать. Но если его предположения верны, то выход должен быть.

Они бежали, пока петляющая между клумбами дорожка внезапно не уперлась в стену. При наличии духовных сил она не стала бы серьёзным препятствием для заклинателей, но в нынешней ситуации у них были большие проблемы. Шан Цинхуа лихорадочно соображал, что делать дальше. Шэнь Цинцю растормошить пока не удалось, но после пробежки он, кажется, начал потихоньку приходить в себя. И как назло, именно сейчас госпожа Мэйинь вдруг спохватилась и начала искать их. Её ласковый голос звучал пока далеко, но с каждой секундой неумолимо приближался.

Остался один выход. Самолёт стиснул зубы, запихал подальше остатки собственного достоинства и бухнулся на колени перед близжайшим деревом. Если он правильно все понял, то это должно сработать. А если нет… Об это не хотелось думать.

– Деревце, пожалуйста, помоги нам выбраться, - Шан Цинхуа чувствовал, что большего унижения за две жизни он ещё, кажется, не испытывал.

Но жить ему хотелось больше, чем сохранить то, что осталось от его гордости. В успехе он не был уверен, но это был, кажется, последний шанс на спасение.

Сначала ничего не произошло. Самолёт чуть не заплакал от отчаяния. Но буквально через несколько секунд то самое дерево, перед которым он сидел, начало приходить в движение, от листиков на самой верхушке и до самых толстых ветвей внизу. Растение немного развернулось и внезапно рухнуло всей своей тяжестью на стену. В ней образовалась солидная брешь, через которую заклинатели вполне могли выбраться.

Сян Тянь Да Фэйцзи не мог поверить, что это сработало, но все приближающийся голос демонессы вернул его к реальности. Переборов желание оставить товарища госпоже Мэйинь, он вновь схватил Шэнь Цинцю и буквально выволок его наружу. К счастью, тот сохранял способность двигаться самостоятельно, и, ведомый товарищем, со всех ног удирал подальше от сада и его хозяйки.

***

Благодаря свежему воздуху и марш-броску на пару километров сознание Шэнь Цинцю вскоре окончательно прояснилось. Как только заклинатели удалились по заснеженной дороге достаточно далеко от странной оранжереи и её хозяйки, он остановился и потребовал объяснений. К счастью или сожалению, память его нисколько не пострадала.

– Как ты вообще додумался попросить помощи у дерева? И, главное, почему это сработало?

Шан Цинхуа ещё никогда не видел горного лорда Шэня с таким нелепым выражением лица. Но он переборол в себе желание засмеяться, потому что то, что он должен был сказать дальше, было вполне серьёзно.

– Я, кажется, понял, где мы, - медленно, с трудом подбирая слова начал Самолёт.

Шэнь Цинцю уставился на него с выражением нетерпеливого ожидания.

– Как бы тебе сказать… В общем, я думаю, что "Путь гордого бессмертного демона" временно смешался с другой книгой, - Сян Тянь Да Фэйцзи глубоко вдохнул, - если быть точным, со "Снежной королевой".

– ….

Шэнь Цинцю в данный момент олицетворял собой понятие скептицизма, и сам Самолёт понимал, что звучит это малость неправдоподобно, но других вариантов не было, и он принялся объяснять:

– Не знаю, каким образом, но мои персонажи наложились на сюжет этой сказки. Помнишь, Сяо Гунчжу говорила, что Гуньи Сяо стал странным после того, как что-то попало ему в глаз? И обстоятельства его похищения… С того самого момента я не мог избавиться от ассоциации с Каем, но не придавал этому значения.

– Тебе не кажется, что это просто совпадение?

– Сейчас я уже так не думаю. Я точно помню, что в "Снежной королеве" был эпизод со старушкой и её волшебной оранжереей, - вряд ли бы госпожа Мэйинь обрадовалась такому сравнению, но её рядом не было, и язык у Шан Цинхуа был развязан. - Не ощущаешь его сходства с тем, что сейчас произошло с нами?

Кажется, ему почти удалось убедить Шэнь Цинцю в правильности своих выводов. Закрепляя успех, Самолёт произнес:

– Ну и в конце концов, вспомни название миссии.

[Вам начислено 200 дополнительных баллов за прояснение ситуации. Поздравляем!]

Гуглтранслейтовский голос Системы прозвучал как гром среди ясного неба, и, по всей видимости, не только для Шан Цинхуа. Он практически услышал, как братец Огурец мысленно осыпает её отборнейшей бранью, и был с ним почти что согласен, но начисление баллов чуть смягчило его сердце. И, увы, все, чего можно было добиться руганью, это отвести душу. Покончив с этим, бессмертный мастер Шэнь бросил вслух:

– А на первый вопрос ты так и не ответил.

Смысла притворяться, что он не понимает, о чем идет речь, не было, и Шан Цинхуа произнес:

– Законы жанра. - Цинцю состроил мину, и писателю пришлось пояснить. - В сказке всё, что открыто тебе не противодействует, вроде как должно стать твоим помощником. И из самой дерьмовой ситуации найдётся самый идиотский выход. Ежу понятно, что растеньица у неё в садике были не простые.

Некоторое время Шэнь Цинцю просто стоял, пытаясь уложить все услышанное в голове. Потом он снова поднял взгляд на товарища и медленно заговорил:

– То есть, всё, что не даёт нам по яйцам, будет нам помогать? - он сделал паузу, а затем спросил: - Ты помнишь, что там в оригинале было после старушки-ботанички?

Шан Цинхуа замялся. По правде говоря, он смог воскресить в памяти лишь уже пройденный эпизод, но о том, что было дальше, имел весьма смутное представление.

– Кажется, там было что-то не то о короле, не то о…

– Точно! - воскликнул воодушевленно Огурец, - Принц и принцесса! У них тогда Герда раздобыла транспорт и все прочее.

Теперь Самолёт и сам вспомнил. Цинцю тем временем продолжал:

– Если все правильно, то они должны и нам предоставить все необходимое для дальнейших поисков, так? - Цинхуа кивнул. - Тогда нам нужно как можно скорее добраться до их замка, желательно до темноты, иначе мы тут околеем.

Сян Тянь Да Фэйцзи не мог не согласиться, но кое-что не давало ему покоя. Шэнь Цинцю это заметил и тоже призадумался. Они сошлись на том, что в оригинальной сказке кто-то взял на себя труд отвести главную героиню к замку, в котором жили царственные особы. Но сейчас заклинатели не ощущали поблизости ни одной живой души. Птицы и те исчезли из виду.

Ещё немного пораскинув мозгами, мужчины пришли к выводу, что такого сюжетного момента им не миновать, и они так и так должны попасть в замок. Утешая себя этой мыслью, они двинулись дальше по дороге. Никто не знал, как долго им снова придётся идти, но остаться на месте не имело никакого смысла, так что они решили самостоятельно разыскать тех, кто должен им помочь, не надеясь на посредников.

***

Пройдя полдня по занесенной снегом дороге, Шан Цинхуа почувствовал, что больше не в силах двигаться дальше, и потребовал остановиться на привал.

– Мы останавливались час назад, - возмутился Шэнь Цинцю.

Хоть по нему и было видно, что он тоже устал, но ни за что не хотел в этом признаваться.

Впрочем, это не помешало ему игнорировать нытье Самолёта ещё ближайшие полчаса. Только когда в отдалении показалось некое поселение, он все же сдался.

– Найти бы тут ещё, чем подкрепиться, - мечтательно произнес Шан Цинхуа.

– И на какие средства, интересно знать? - отозвался Цинцю, но в душе не мог не согласиться, - Мы ведь даже не в курсе местной валюты.

Сян Тянь Да Фэйцзи разочарованная вздохнул. Возразить было нечего. Они принялись за осмотр местечка, в котором оказались. Это была тихая маленькая деревушка в пару десятков дворов, попрошайничать в которых остатки гордости горного лорда Шэня не позволяли. Благодаря пустому желудку мозг Самолёта работал в аварийном режиме, и был не в состоянии генерировать хорошие идеи.

– Нет, это абсолютный бред! Лучше уж голодать, чем опускаться до такого! - воскликнул брат-Огурец в ответ на его предложение, и тут у Шан Цинхуа кончилось терпение.

– А ты можешь предложить что-нибудь получше? - взвился он.

Шэнь Цинцю не смог придумать ничего другого, и, смирившись с поражением, уже через десять минут ворчал, что совершенно точно пожалеет об этом, тайно проникая на территорию самого богатого на вид поместья. Сторожевых собак и охранников заклинатели не обнаружили, и, миновав высокий каменный забор, они старались как можно незаметнее пробраться к большой деревянной постройке неподалёку от основного здания. Они не были точно уверены, что это продовольственный склад, но Шан Цинхуа клятвенно заверял, что, пробыв лордом пика Аньдин столько лет, он кое-что все-таки в этом понимает. В чем конкретно, Шэнь Цинцю так и не понял.

Их продвижение к цели значительно затрудняло то, что участок был довольно открытым. Все постройки располагались ближе к центру, и пространство от ограждения до ближайшего здания пришлось преодолеть бегом, полагаясь лишь на удачу. Шан Цинхуа и Шэнь Цинцю прижались к стене, осторожно оглядываясь по сторонам, и последний поймал себя на мысли, что просто не может придумать ситуацию более нелепую. Да и не хочет, к слову. Подумать только, они пытаются совершить кражу средь бела дня! И увещевания Самолёта о факторе внезапности звучали крайне неубедительно.

Чудом избежав столкновение нос к носу с двумя девушками с корзина в руках, пиковые лорды чуть ли не ползком добрались до нужной им постройки. К счастью, дверь была не заперта, и они без труда проскользнули внутрь.

Шэнь Цинцю знал, что это самый идиотский поступок в его жизни. Знал, что он обязательно пожалеет об этом. И очень хотел сейчас от души наподдать братцу Самолёту, но не имел никакой возможности осуществить справедливую кару, потому что лежал спиной к нему, связанный по рукам и ногам, на дне телеги. К счастью, горе-воришкам не заткнули ничем рты, великодушно оставив возможность тихо переругиваться, чем они с упоением пользовались.

– Ну откуда я мог знать, что мы попадём не в сарай с продовольствием, а прямиком в казарму к охране? - причитал Шан Цинхуа.

– И тебя не смутило её отсутствие по периметру? - горячился Шэнь Цинцю, раздосадованный тем, что и сам не подумал о том, что у них, быть может, просто обеденный перерыв. - И угораздило же заявиться именно туда! Кто утверждал, что то, что нам нужно, находится в той постройке?

Так они провели около часа, пока их везли в неизвестном направлении, и только окончательно перемыв друг другу косточки, решили поинтересоваться, что с ними будет. Юноша, правивший повозкой, отозвался не сразу:

– Предстанете пред королевским судом, а там на все воля принца и принцессы.

Пиковые лорды одновременно подавились воздухом. После минутного молчания Шан Цинхуа все же решился озвучить общую мысль:

– Не так я себе представлял наше появление при королевском дворе. - нервно усмехнулся он.

– Зато не на своих двоих, - мрачно отозвался Шэнь Цинцю. - Законы этого жанра для главных героев все ещё действуют, если они вдруг становятся мелкими воришками?

По правде говоря, Самолёт понятия не имел, чего им теперь ожидать и как действовать, так что оставалось лишь смотреть по ситуации.

Ближе к вечеру их привезли к замку. Это было бы поистине завораживающее зрелище, если бы у заклинателей осталась возможность полюбоваться издалека. Когда телега остановилась у крыльца, к ней приблизились двое мужчин, судя по виду, стражников. Они развязали пленным ноги и хотели было вести ко входу, но возникли непредвиденные осложнения. Дело в том, что они при всем желании не могли встать самостоятельно. После нескольких часов езды в одном положении их связанные конечности не просто затекли так, что на разминку потребовалось бы немало времени, но ещё и замёрзли настолько, что почти не чувствовались. Нести их на себе в тронный зал было за пределами разумного, так что пришлось дать преступникам время на то, чтобы привести кровообращение в норму.

Когда они покончили с нехитрыми физическими упражнениями, их под конвоем ввели во дворец. Шэнь Цинцю казалось малость нелогичным то, что из-за двоих несостоявшихся воров кто-то посчитал необходимым тревожить королевский суд. Шан Цинхуа это тоже казалось весьма подозрительным. Но полностью оценили масштаб трагедии они только представ непосредственно перед троном, на котором собственной персоной сидел Лю Цингэ.

Удивления никто из них двоих не выказал. И оба испытали стойкое ощущение, что вряд ли им тут предоставят уютную карету и меховую муфту. Принц же времени не терял и сразу принялся расспрашивать о произошедшем того юношу, что их привёз. Тот рассказал все, как было, и было видно, что он до полусмерти боится сидящего на троне человека. Шан Цинхуа и Шэнь Цинцю решили до поры до времени хранить молчание, и вскоре Лю Цингэ обратился непосредственно к ним:

– Вам есть, что сказать в свое оправдание?

Шэнь Цинцю, кажется, не мог в сложившейся ситуации что-либо возразить своему шиди и стоял, вперив взгляд в пол, поэтому Самолёт несмело начал:

– Мы ничего не украли…

– Но все же собирались, ведь так?

Шан Цинхуа хотел было, как обычно, начать изворачиваться, но не смог быстро найти весомые аргументы, поэтому лишь опустил глаза. Казалось, что принц прожег его взглядом насквозь.

– Заточить в тюрьму на месяц. - провозгласил он наконец.

– Брат, не слишком ли это сурово? - послышался вдруг от дверей чистый девичий голос. - Они ведь действительно ещё не совершили ничего плохого и раскаиваются.

Все присутствующие в зале перевели взгляды на вход, у которого появилась изящная юная девушка с закрытым вуалью лицом. Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа уж было совсем упали духом, но с появлением Лю Минъянь в них шевельнулась надежда на лучший исход. Они никак не могли провести столько времени, сидя в темнице, ведь миссия сама себя не закончит. Тем временем взгляд принца, устремленный на сестру, действительно смягчился.

– Это пока, - отрезал он, но добавил: - Хорошо, на неделю.

Большей милости ожидать от Лю Цингэ не стоило. Но заклинатели все ещё не могли себе позволить потерять где-то целую неделю. С каждым часом, проведённым в этом мире, у Шэнь Цинцю накапливалось все больше мыслей о Ло Бинхэ, что он пытался безуспешно скрыть, но от внимательного Шан Цинхуа было не так легко отгородиться. Да и сам он не мог не думать об одной конкретной персоне.

Система лишь подливала масла в огонь, не утруждая себя начислением или снятием баллов, за исключением одного раза. С тех пор она хранила подозрительное молчание, и всем, чего они могли от неё добиться, была информация о местоположении ключевого персонажа, которое не менялось. И вот, после вынесения приговора, она вдруг вновь заговорила:

[При внеплановой задержке будет назначен штраф в 1000 баллов. Миссия автоматически будет считаться проваленной.]

Казалось неуместным спрашивать, с каждого штраф или в расчёте на двоих, и что могло считаться соответствующим планам, ведь в последнее время никто не считал необходимым отвечать на подобные вопросы. Ситуация сложилась крайне неблагоприятная. У Шэнь Цинцю уже даже не было сил проклинать Шан Цинхуа, и он просто смотрел на товарища в немом отчаянии. Тот отвечал таким же взглядом, убежденный, что спасти их может лишь чудо. Но его не произошло, пока их под конвоем выводили из зала. И в бесконечных запутанных коридорах замка им не встретилось того, кто бы мог им помочь. Шан Цинхуа начал обдумывать возможность сбежать, не дойдя до места заключения, но вскоре отмёл этот вариант. Шансы заклинателей без духовных сил вырваться и скрыться от хорошо вооружённых стражников, гораздо лучше знающих местность, были крайне малы.

Когда заклинателей довели до отведённой им камеры и втолкнули внутрь, солнце уже почти зашло. Его последние лучи проникали в маленькое зарешёченное окошко под самым потолком, прямо напротив двери, заставляя тени плясать на холодных каменных стенах и бледных лицах заключенных. Две кровати, располагающиеся по обе стороны от окна, однозначно не выглядели как перины, хоть и были на удивление чистыми. В любом случае, тюремные нары остаются нарами. Шан Цинхуа решил присесть, в то время как Шэнь Цинцю принялся беспокойно мерить шагами помещение, и шёпотом оценивать ситуацию:

– Окно сразу исключается. Ножовки у нас нет, а если бы и была, оно все равно слишком высоко.

Самолёт согласно кивнул.

– Остаётся дверь, но тогда нам нужен ключ.

– Я видел, что охранник брал его из связки на поясе. - подал голос Шан Цинхуа.

– Только вот как нам достать его отсюда? - Шэнь Цинцю перевёл взгляд на дверь.

Темное дерево выглядело очень массивным. Чуть ниже уровня глаз находилось небольшое окошко, закрытое железной дверцей. Вероятно, через неё заключённым подавалась еда. Звукоизоляции почти что не было, и заклинатели прекрасно слышали, как их конвоиры, заперев дверь, удалились по коридору в ту же сторону, откуда они пришли. Задача казалась невыполнимой, но необходимо было действовать. Около четверти часа заклинатели думали, как именно, как вдруг услышали звук приближающихся шагов. Не до конца уверенные, что человек идёт именно к ним, Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа всё же насторожились и решили встать по обе стороны от двери. Идущий остановился совсем близко, и окошко на двери приоткрылось. Внутрь упала записка, а следом за ней две широкие шелковые ленты.

Не теряя времени, Самолёт схватил клочок бумаги и развернул. Шэнь Цинцю нетерпеливо дёрнул его за рукав.

– Нас обещают вывести, но просят завязать глаза, чтобы оставить свою личность в тайне, - прошептал Шан Цинхуа, протягивая руку за лентой.

– Ты думаешь, этому человеку можно доверять?

– Да, - не раздумывая, ответил Сян Тянь Да Фэйцзи, и пояснил, увидев крайнее изумление на лице товарища, - Законы жанра. Мы все ещё в сказке. Думаю, ничего ужасного не случится.

Лорд Цинцзин проворчал что-то о том, что не подозревал о наличии способности к мыслительной деятельности у своего коллеги, но глаза всё же завязал. Шан Цинхуа постучал по двери в знак того, что они готовы, и тут же раздался звук открывающегося замка. Самолёт почувствовал, как чья-то рука аккуратно, но крепко взяла его за рукав, и сам схватил братца Огурца. Так они, стараясь ступать как можно тише, выбрались из камеры и пошли по коридору. Стражников слышно не было, и на всем пути через замок они не встретили ни души. Поступь их таинственного спутника была легка и уверена, не было слышно шороха тканей платья, так что, вероятнее всего, это был юноша. Когда под ногами заскрипел снег, он провел их ещё некоторое время и остановился. Скрипнула дверь, и они вошли внутрь некоего здания. Заклинатели поняли, что тут они прощаются со своим спасителем. Они поблагодарили его, дверь снова скрипнула, и они остались одни.

***

Шан Цинхуа снял с глаз повязку и оглядел помещение. Они оказались в небольшом деревянном домике. На улице уже стемнело, и внутри угадывались лишь очертания некоторых предметов. Чувствуя, что температура в комнате слишком низкая, он сумел разглядеть камин и связку дров перед ним. В таком деле помощи от лорда Цинцзин ждать не приходилось, и Шан Цинхуа сам принялся разжигать огонь. Благо, огниво нашлось рядом с сухими поленьями, и уже очень скоро они весело трещали в камине, даря желанное тепло. Заклинатели устроились прямо на полу, не желая отходить от огня. Неожиданно Самолёт вспомнил, что записка, которую передал им таинственный спаситель, все ещё при нем. Он снова развернул её, вглядываясь в иероглифы, и заметил, что с другой стороны листка тоже что-то написано. Шэнь Цинцю увидел, как тот немедленно перевернул записку, и как округлились его глаза. Огурец уже хотел спросить, что там такого написано, как вдруг Самолёт молниеносным движением кинул бумагу в огонь. После получасовых расспросов ему удалось выведать, что их спасительницей была сама дева Лю, и что она, очевидно, по ошибке, оставила им послание на черновике своего рассказа. Знать больше Шэнь Цинцю уже не хотел.

Уже второе утро заклинатели проводили в непривычной для себя манере, но, в отличие от предыдущего, в относительной безопасности. В хижине, куда их вчера привели, нашлось всё самое необходимое для ночлега, но только по меркам Шан Цинхуа. Шэнь Цинцю остался страшно недоволен тем, что спать пришлось на соломе, и долго потирал спину, причитая, что не для его старческой поясницы такая постель. Язвительные комментарии относительно этой части тела лорд Аньдин решил оставить при себе. Он видел, что товарищ не на шутку обеспокоен, и лишь пытается скрыть за маской недовольства то, как ему не хватает одного прилипчивого ученика.

Быстро позавтракав найденными внутри хлебом и сыром, заклинатели вновь выдвинулись в путь по той же дороге на Север, и Шан Цинхуа никак не мог избавиться от ассоциации с жёлтым кирпичом. Впрочем, не эта мысль волновала его больше всего. По дороге вспоминая с Огурцом оригинальную сказку, они сумели восстановить основные моменты истории. Они уже прошли эпизод, в котором главная героиня попала во дворец к принцу и принцессе, и следующим сюжетным поворотом должна была стать встреча с разбойниками. Но слишком многое уже не складывалось. Герду однозначно никто не бросал в темницу! Только когда Шан Цинхуа высказал эту мысль, Шэнь Цинцю ядовито напомнил, что и воровством она не занималась. На это Самолёту возразить было нечего.

– Тебе не кажется, что, раз в замке нам оказали не такой тёплый приём, как ожидалось, то и с разбойниками все может пройти не так гладко? - осторожно поинтересовался Шэнь Цинцю некоторое время спустя.

– Я не уверен, встретим ли мы их вообще, - беспечно отозвался Шан Цинхуа, - В сказке их привлекла королевская карета, а у нас сейчас при себе ничего, кроме пары мечей.

В хижине, где они ночевали, было предусмотрительно оставлено оружие. Два не отличающихся изяществом клинка в подметки не годились прежним мечам заклинателей, но были все же лучше, чем ничего, и они решили взять их с собой, не зная, с чем ещё придётся столкнуться.

По правде говоря, Шан Цинхуа тоже опасался встречи с бандитами, но полагал, что они уже достаточно изменили сюжет. Как стало понятно на примере "Пути гордого бессмертного демона", ход любой истории можно корректировать изнутри, чем они уже не намеренно и не совсем удачно, но воспользовались.

– Мало ли, что может быть на уме у головорезов… - пробормотал Шэнь Цинцю.

Словно в подтверждение его словам, на дороге перед ними, выйдя из-за деревьев, возникли два вооружённых человека, явно не настроенных на дружескую беседу. Лорд Цинцзин ошалело подумал:

«Серьёзно? Стоило сказать, и они материализовались из воздуха?!»

Во взгляде Шан Цинхуа отразилась паника:

«Твою мать, даже если мы все-таки должны были на них наткнуться, почему так скоро?! Куда гонит сюжет?! »

– Деньги или жизнь! - послышалось откуда-то из-за спины требование.

– У нас ничего нет, - бросил Шэнь Цинцю, молниеносно разворачиваясь.

Сзади стояло ещё трое мужчин.

«У них численный перевес.» - мысленно прокомментировал Цинцю, обнажая меч.

«Да уж вижу! На меня не надейся, я всего лишь глава пика Аньдин и не профи в сражениях!» - отозвался Цинхуа, стоя к нему спиной.

Как и ожидалось, заявление мастера Шэня не настроило разбойников на миролюбивый лад.

– Все так говорят, - осклабился говорящий. Он выделялся среди остальных шрамом, пересекающим его лицо наискосок от левого глаза до переносицы.

Остальные могли бы сойти за обычных небогатых горожан, если бы не обнажённое оружие и не блеск в глазах, предвкушающих лёгкую добычу. Когда разбойники разглядели лицо Шэнь Цинцю, они внезапно застыли в удивлении, но тот не придал этому большого значения.

«Дело плохо. Я не уверен, что без духовных сил справлюсь со всеми...» - он не успел закончить мысль, как вдруг за спинами бандитов выросла ещё одна мужская фигура с лицом, почти полностью скрытым маской, лишь с прорезями для глаз. При его приближении человек со шрамом развернулся, и, поймав взгляд, полный угрозы, в страхе отступил в сторону.

Его появление насторожило заклинателя. Вряд ли это друг, который придёт им на помощь. И точно, поглядев несколько секунд на Шэнь Цинцю чуть расширенными глазами, он, не тратя времени на разговоры, бросился в атаку. Первый удар был точным и сильным, но мастер Шэнь отбил его, готовясь ответить. После обмена ещё несколькими ударами он стал замечать, что движения противника ему до странности знакомы. Тот будто предугадывал его намерения и блокировал все атаки, успешно нападая в ответ. В другое время Цинцю восхитился бы мастерством противника, но тот явно не был настроен принимать комплименты и отвечать взаимной вежливостью. Краем глаза он успел заметить, что на Шан Цинхуа нападать пока никто не спешил, как и вмешиваться в их схватку. Увидев, что Шэнь Цинцю отвлёкся, человек в маске использовал необычный и явно не честный приём. Заклинатель потерял равновесие и едва не выронил из рук меч. Секунды замешательства его противнику оказалось достаточно для того, чтобы нанести решающий удар. Перед тем, как потерять сознание, лорд Цинцзин даже не успел удивиться тому, что его, кажется, не собираются убивать.

Первым, что он увидел перед собой, когда очнулся, было взволнованное лицо Шан Цинхуа. Тот явно обрадовался, обнаружив, что товарищ наконец-то пришёл в себя, но ничего не сказал. При всем желании он не смог бы заговорить с кляпом во рту. Самолёт сидел со связанными руками, как и сам Цинцю.

Борясь с головокружением и лёгким звоном в ушах, Шэнь Цинцю осторожно сел, оперевшись о стену. Каменная и холодная, она вызывала ассоциации с тюремной камерой, которую они покинули не так давно. Но сейчас они находились в более просторном помещении с большими заколоченными окнами и широкой деревянной дверью. Перед ней на единственном стуле сидел тот самый человек, с которым сражался Шэнь Цинцю. Он смотрел на пленников с самым подозрительным и сосредоточенным выражением, и лицо его являлось зеркальной копией лица горного мастера Шэня.

Увидев, что тот пришёл в себя, разбойник встал и подошёл к связанным. Он присел перед Шень Цинцю и извлёк из ножен на поясе тонкий кинжал. Кончик лезвия остановился у самого горла пленника, и человек задал вопрос:

– Кто ты такой?

Так как Шан Цинхуа временно был лишён возможности говорить, вопрос определённо был адресован Шэнь Цинцю. Голос был такой же, как у него, но при этом неуловимо отличался интонацией и сквозил холодом.
Заклинателям не составило труда понять, кто перед ними.

– Мы.. просто странники.

Шэнь Юаню уже приходилось сталкиваться с персонажем оригинального "Пути гордого бессмертного демона" в лице Ло Бинхэ, но это было одно, а человек, к телу которого ты привык настолько, что уже считаешь его своим - это совершенно другое. Внезапно дверь чуть приоткрылась, и из-за неё послышался ещё один знакомый голос:

– Сяо Цзю..

Шэнь Цзю едва заметно скривился, но встал и вышел к говорящему. Когда он выскользнул из комнаты, дверь осталась приоткрытой, и пленники отчётливо слышали каждое слово.

– Зачем ты схватил этих людей? У них ведь даже ничего при себе нет. - спросил Юэ Цинъюань.

– Захотелось, - со злостью бросил Шэнь Цзю, - не всем же отлавливать толстосумов и раздавать их деньги отребью, когда у самих ни гроша за душой.

– Будь благоразумен, - терпеливо продолжал Ци-гэ, - для чего тебе им вредить, если у них даже нечего отнять?

– О, да они тебе приглянулись? Тот, что так скулил, что ему пришлось заткнуть рот, или тот, что так похож на меня? Хочешь освободить его или оставить при себе, как ручную зверушку? Наверное, он будет ласковее и податливее меня? - речь оригинального мастера Шэня сочилась ядом.

Последние его слова заставили Шэнь Юаня почувствовать укол вины. В "Пути гордого бессмертного демона" он занял место настоящего Шэнь Цинцю, буквально украл его жизнь, и понятия не имел, что с ним стало. Наверное, этого он никогда не узнает.

Внезапно внимание заклинателя привлек Шан Цинхуа, пребольно тыкаясь головой ему в спину, и он уже не слышал, о чем дальше говорили за дверью. Убедившись, что товарищ перевёл взгляд на него, Самолёт начал энергично кивать в сторону тёмного угла слева от них.

Придя в сознание, Шэнь Юань не успел как следует разглядеть комнату, в которой они находились. Это был почти что зал с высоким потолком, но с голыми каменными стенами и почти полным отсутствием мебели. Окна изнутри были заколочены досками, и освещали помещение факелы, размещённые по периметру. Рядом с углом, на который указал Шан Цинхуа, их не было, но даже в полутьме можно было разглядеть шевеление. Там, на ворохе соломы, прикрытом старой циновкой, сидел грязный юноша в лохмотьях и исподлобья смотрел на заклинателей. Шэнь Цинцю сперва никого не заметил, но когда пригляделся, сердце его содрогнулось, а с губ едва не слетело имя ученика. Увидев, с каким ужасом тот смотрит на него, он не смог выдавить из себя ни звука. В голове крутились миллионы непрошенных мыслей о том, чего этот юный Ло Бинхэ мог здесь натерпеться от человека с тем же лицом, что и у него,порожденные следами побоев на открытых участках его тела.

Никто не заметил, как разговор снаружи прервался и Шэнь Цзю вновь возник перед заклинателями. Кажется, он уже некоторое время наблюдал за Цинцю и Бинхэ, и недобрая ухмылка расплылась по его лицу. Он подошёл к последнему, и тот прижался к стене, дрожа. Разбойник, не спеша, вновь извлёк кинжал из ножен, и Шэнь Юань было рванулся в их сторону, но был неуклюже остановлен Шан Цинхуа, который навалился на него всем своим весом, не давая сдвинуться с места. Взгляд его говорил не рисковать лишний раз и не провоцировать Шэнь Цзю.

Тот же, поигрывая клинком, легко провел им по оголенной шее Бинхэ, и, хоть это не приносило ему ощутимого вреда, юноша затрясся ещё сильнее.

– Хватит! - вырвалось у Цинцю. - Зачем ты это делаешь?

– А какое тебе дело до этой шавки? - осклабился Шэнь Цзю, и добавил с угрозой - Не пытайтесь бежать, все равно не выйдет. И не пытайтесь спеться с маленьким ублюдком. Теперь вы будете жить здесь с ним, пока кто-то из вас троих мне не надоест. Или пока он не проявит свою истинную сущность зверя и не сожрёт вас.

С этими словами он вышел. Послышался щелчок ключа в замочной скважине, и шаги затихли в отдалении. Шэнь Цинцю наконец скинул с себя Шан Цинхуа и хотел тотчас же рвануть к ученику, чтобы проверить его состояние, но в последний момент передумал. Вряд ли Ло Бинхэ хотел, чтобы кто-то, столь похожий на его мучителя, так резко к нему приближался. Он настороженно наблюдал за заклинателями из своего угла, продолжая подрагивать всем телом. Шэнь Юань вдруг понял, что того трясёт уже не столько от страха, сколько от холода. В комнате с заколоченными окнами было трудно определить время суток, но, судя по быстро понижающейся температуре воздуха, дело было к ночи. Помещение никак не отапливалось, и холодный ветер спокойно просачивался сквозь щели в досках.

Со связанными руками и затекшими ногами встать было довольно сложно, но, если вспомнить Водную тюрьму, у Шэнь Цинцю был некоторый опыт в этом деле. Поднявшись, он начал медленно и осторожно двигаться к Ло Бинхэ. Юноша заметил это и встретил его настороженным взглядом, но слиться со стеной, как при появлении Шэнь Цзю, не пытался. Шэнь Юань приблизился почти вплотную, опустился на циновку перед ним и тихо спросил:

– Ты замёрз?

В глазах Бинхэ плескались недоверие и настороженность. Он ответил так же тихо и осторожно:

– Да.

Без лишних слов Шэнь Цинцю попытался накинуть на него свой тёплый плащ, но юноша с неожиданной решимостью отстранился.

– Не нужно. Он был прав, я… - Бинхэ пытался выглядеть сильным, тут его голос предательски дрогнул, - я зверь. Я могу вам навредить.

Шэнь Цинцю непонимающе уставился на юношу. Тот сейчас выглядел таким измученным и слабым, что сердце заклинателя болезненно сжималось, и в голове не укладывалось, как он мог причинить кому-то вред. И тут он заметил кое-что странное. Запястья Ло Бинхэ обхватывали стальные наручи с очень сложным узором, которые никак не вязались с его потрепанными одеяниями и словно излучали какую-то необычайную силу. Проследив за взглядом мужчины, юноша сделал глубокий вдох и нехотя, настолько обречённо, словно подписывал себе смертный приговор, сказал:

– Я не хочу скрывать это… от вас. Я оборотень.

Взгляд Шэнь Цинцю выражал недоверие.

– Лучше вам держаться подальше от такого чудовища… - совсем убито закончил Ло Бинхэ.

«Кто? Откуда вообще в "Снежной королеве" такие существа?»

«Это же сказка. Мало ли кого тут ещё можно найти.» - послышался голос Шан Цинхуа в голове Цинцю.

«Но почему Бинхэ?»

Шэнь Юань повернулся к товарищу, и тот, сидя у стены, лишь пожал плечами. Поймав взгляд Цинцю, он замычал. Тот понял намёк, и, подойдя к нему, вытащил у него изо рта тряпку, служившую кляпом. Отплевавшись, Самолёт послал многозначительный взгляд в сторону юноши, и мастер Шэнь, поборов желание дать ему пинка, вернулся к ученику.

В его глазах промелькнул слабый проблеск надежды, но тут же утонул в отчаянии. Он понимал, что, хоть они и выглядят почти одинаково, разбойник и его новый пленник - совершенно разные люди. Первый никогда не смотрел на него с такой теплотой и сочувствием, и уж тем более не стремился помочь. Ло Бинхэ чувствовал необъяснимую тягу к этому человеку, но не мог позволить себе забыть о своём проклятии. Насколько помнил Бинхэ, любой, кто узнавал о его природе, стремился держаться как можно дальше от юноши, но этот мужчина без всякого страха вновь подошёл к нему и протянул руку, чтобы погладить по голове. Бинхэ невольно сжался и… едва не заурчал от удовольствия. Шэнь Цинцю же, не принимая никаких возражений, отцепил зубами застежку и перекинул верхние одеяния на зардевшегося юношу.

– Сколько времени ты здесь, в плену? - мягко спросил заклинатель.

– Почти три месяца.

Казалось, что братец Огурец, обнаружив наконец ученика, забыл о том, где они и для чего. Впрочем, Шан Цинхуа не пришлось ему напоминать.

– Нужно выбираться отсюда. - произнес Шэнь Цинцю.

– Я пытался, - опустив голову, отозвался Бинхэ, - но тут лишь один выход, и слишком трудно пробраться незамеченным.

Мужчины переглянулись. Кажется, на эту историю аура непревзойденного главного героя Ло Бинхэ не распространяется. Но зато теперь, кажется, какое-то её подобие есть у них. Было решено попытаться, так как юноша скорее предпочёл бы смерть дальнейшему заточению.

Время приближалось к полуночи, когда Бинхэ, наконец, за неимением лучшего инструмента, сумел разрезать острым камнем верёвки на руках и ногах пленников. Потирая запястья, Шан Цинхуа тихо подошёл к двери. Он давно сделал вывод, что за ней никто не дежурит, потому что если бы там кто-то был, они бы явно услышали. С замком он возился недолго. Вскоре послышался щелчок. Выглянув, он обнаружил тёмный коридор, освещаемый несколькими факелами. Со слов Бинхэ, слева он уходил вглубь заброшенного замка, в котором обитали разбойники, а справа был нужный им выход.

Основным препятствием на пути к свободе должен был стать главный зал, в котором разбойники собирались по вечерам, чтобы выпить и поиграть в кости. Вариант просто выбить доски, закрывающие окна, сразу был сброшен со счетов. На шум, вероятно, сбежались бы все обитатели пустынной с виду цитадели. Оставался единственный выход. Шан Цинхуа утверждал, что этот замок гораздо меньше того, в котором их бросили в темницу, следовательно, они не должны были так долго блуждать по коридорам, но все равно рисковали наткнуться на кого-нибудь. После первого же поворота они услышали шаги. Времени на раздумья было мало, поэтому беглецы нырнули за первую попавшуюся дверь, молясь, чтобы за ней никого не оказалось. Тут им повезло: они попали в темное помещение, в котором только у входа удалось разглядеть какие-то мешки и ящики. Ло Бинхэ явно испугался, но при этом все равно встал перед Шэнь Цинцю, как бы прикрывая его. Видимо, подсознательную привязанность такой глубины не может запечатать даже Система.

Человек, чьи шаги они услышали, остановился у закрытой двери. На полоску света, просачивающуюся под дверью, легла его тень. Их однозначно заметили.

– Сяо Цзю, это ты?

Ло Бинхэ решительно нахмурился, готовясь к худшему, Шан Цинхуа в панике перевёл взгляд на Шэнь Цинцю, и тот решился на отчаянный шаг. Стараясь подражать холодному тону Шэнь Цзю, он ворчливо отозвался:

– Чего тебе?

Из-за двери послышался лёгкий смешок, и Юэ Цинъюань ответил:

– Следи за своими пленниками. У северной башни не убрана веревочная лестница, и там сейчас почти никого.

Сказав это, он сразу ушёл. Когда его шаги окончательно стихли в отдалении, пленники с опаской вышли из тёмного помещения. Успевшие отвыкнуть от света глаза Шан Цинхуа уловили какой-то блеск на полу, и он было подумал, что ему показалось, но решил удостовериться. И не зря. В паре метров от двери, из которой они только что вышли, лежал маленький серебряный ключик с такими же странными узорами, как на наручах Ло Бинхэ, и Самолёт решил передать его сразу в руки Шэнь Цинцю. Он несколько секунд смотрел на предмет в своих руках, после чего перевёл взгляд в ту сторону, куда удалился Юэ Ци. Оба заклинателя поняли, что такая вещь не могла появиться у них под носом сама собой. Значит, он понял, кто спрятался в той комнате, но не стал поднимать тревогу и вместо этого решил помочь им сбежать? На более долгие размышления о причинах этого поступка у беглецов не было времени, и им оставалось лишь мысленно его поблагодарить и воспользоваться столь прекрасной возможностью скрыться. Когда Ло Бинхэ показывал мужчинам дорогу к северной башне, где бывал пару раз, Юэ Ци уже вошёл в главный зал, в котором вся разбойничья банда предавалась пьянству и азартным играм в качестве отдыха. Заметив главаря, многие шумно пригласили его присоединиться, но он подсел к Шэнь Цзю, сидящему в стороне.

– Они на месте? Ты выставил часового? - почти сразу спросил тот.

– Да, все в порядке, - улыбнулся Юэ Ци.

***

Практически без приключений пленники выбрались из разбойничьей цитадели, если не считать того, что им пришлось с большим риском для жизни спускаться по веревочной лестнице с башни около тридцати метров в высоту. Почувствовав наконец твердую землю под ногами, Шан Цинхуа хотел сразу же максимально быстро удалиться от гнезда преступников, но был остановлен Шэнь Цинцю. Тот подошёл к Ло Бинхэ и наконец снял с него сковывающие артефакты, про себя задаваясь вопросом, где вообще Шэнь Цзю сумел их раздобыть. После этого юноша преисполнился уверенности в себе и решимости помочь заклинателям в чем угодно.

– Я должен отблагодарить вас! - отвечал он упорно на возражения Шэнь Цинцю и его слова об опасностях, даже не глядя в сторону Шан Цинхуа.

Сян Тянь Да Фэйцзи закатил глаза и мысленно воззвал к товарищу:

«Вреда нам от него точно не будет, и тебе же будет спокойнее, когда он рядом, а не черт знает где.» - последний довод попал в самую точку, и Шэнь Юань, не переставая ворчать о том, что лучше было бы найти для юнца безопасное место, сдался.

Глаза Ло Бинхэ радостно сверкнули, и он спросил, куда они отправятся. Путники уже вышли на прежнюю дорогу, освещаемую луной и многочисленными звездами. Благо, ночь выдалась ясная. Когда Шэнь Цинцю махнул рукой на Север, юноша вдруг отстал. Повернувшись посмотреть, в чем дело, мужчина не смог сдержать удивлённый возглас. Позади него на снегу сидел огромный чёрный волк. Действительно огромный, в холке достигающий человеческого роста, со знакомой демонической меткой на лбу, он застенчиво смотрел на заклинателя совершенно щенячьими глазами. Тот не смог удержаться и протянул руку, чтобы погладить зверя, который сразу доверчиво подставил мохнатую голову под ласки. Шан Цинхуа предпочёл бы держаться в отдалении, но когда Бинхэ опустился на снег, приглашая Шэнь Цинцю забраться на себя в качестве седока, у него не осталось выбора. Волк помчался по заснеженной дороге, покрывая одним прыжком сразу несколько метров. Хоть Цинхуа и предпочёл бы любой другой вид транспорта, это все же было лучше, чем идти пешком.

По данным Системы, путь предстоял не близкий, но заклинатели знали, что эта история уже не далека от финала. Самолёт был особенно задумчив. Он долго размышлял над тем, что ждёт их в конце пути. Он был уверен, что все не будет так просто, как по дороге к цели. Как писатель, он понимал произведение, но когда в деле Система, все не может быть так легко. Если в пути все их проблемы разрешались практически сами собой, в финале их явно ждёт сюрприз, и, вероятно, не из приятных.

Вновь погрузившись в размышления, Шан Цинхуа едва не слетел со спины оборотня. При скорости, с которой они неслись, падение было бы фатальным. Он крепче вцепился в шерсть, но стремительно замерзающие руки грозили скоро отказать в повиновении своему хозяину. Он не знал, сколько Бинхэ уже бежал, но больно хлещущие по лицу волосы сидящего впереди Шэнь Цинцю порядком надоели. Кажется, прошло уже больше двух часов, и волк начал сбавлять скорость, что было вполне ожидаемо. Никто не сможет так быстро бежать по сугробам три часа кряду. Лес давно сменился степью. Наверное, именно так и выглядела арктическая пустыня. Невероятно сложно было представить кого- то, кто мог бы жить в таких условиях. Сколько хватало глаз, кругом расстилались заснеженные поля, где ничего не было, кроме снега. Но некоторое время спустя где-то на горизонте замаячила ледяная глыба. Пока очень маленькая и далекая, она, по мере приближения, увеличивалась с каждой минутой. Вскоре стало понятно, что это не просто огромная льдина, а целый замок. Девять стройных башен, искрящихся в лунном свете, могли бы проткнуть небо своими острыми шпилями.

Незаметно подобраться к ледяному дворцу у них бы не получилось. Он был островом в этом океане ничем не запятнанного снега. Казалось, лишь пустое пространство встретило путников перед самым входом. Но первое впечатление обманчиво. Ещё на подступах к замку заклинатели решили, что даже до схватки с финальным боссом дело вряд ли обойдётся без драки. Нельзя забывать, что в каждой истории у главного злодея есть приспешники. Перед огромными резными воротами дворца при приближении незваных гостей начали вырастать существа из льда и снега, по форме напоминающие людей, но без признаков лица на круглых головах, что выглядело по-настоящему жутко. Ло Бинхэ при виде них не только не испугался, но как будто ещё яростнее ринулся вперёд, в то время как Шан Цинхуа порядком струхнул. Оборотень быстрыми ударами сильных лап расшвыривал сразу по несколько этих существ, не обращая внимания на ледяные панцири, и те рассыпались, как неудачно слепленные снеговики. Заклинателям оставалось лишь крепче держаться, чтобы не соскользнуть со спины волка. Тот настолько вошёл в раж, что забыл об усталости, и не успокоился, пока не перебил почти всех големов.

Чёрным вихрем оборотень ворвался внутрь замка, и мужчины спустились с его спины. Если так можно было сказать о Шан Цинхуа, который буквально скатился с неё, едва устояв на ногах после такой поездки.

Они оказались в просторном и абсолютно пустом зале с потолком, теряющимся где-то в вышине. Как и ожидалось от дворца Снежной королевы, всё было сделано из чистейшего льда. Внутри было едва ли не холоднее, чем на улице. От стен исходил лишь пробирающий до костей холод. Ло Бинхэ вернулся в человеческую форму, очевидно, обессиленный, и рухнул бы на ледяной пол, если бы его вовремя не подхватил Шэнь Цинцю. Он вновь накинул на юношу свои тёплые верхние одеяния и поднял взгляд на Шан Цинхуа. Внезапно перед его глазами всплыло уведомление, а над ухом зазвучал голос Системы:

[Миссия завершена: +25000 баллов. Примите наши поздравления! Вы отправитесь в исходный мир через 10… 9…]

До Шэнь Цинцю не сразу дошло, что происходит. А когда он опомнился, то успел лишь сказать:

– Меня отправляют обратно..

Шан Цинхуа и сам уже все понял. Он сдержанно кивнул и быстрым шагом направился к проходу в следующее помещение. Но, дойдя до самых дверей, он не удержался и обернулся. Сзади уже никого не было. Он остался один.

Сян Тянь Да Фэйцзи шёл по пустынным коридорам и просторным залам, постепенно замедляясь. Он перебирал в голове события последних дней. В пути они с Огурцом строили всевозможные теории и планы действий по прибытию на место. По сюжету сказки Снежная королева должна была отлучиться на время и предоставить им блестящую возможность завершить свою миссию, но никто не мог гарантировать, что тут все будет точно так же. По факту, всё, что нужно было сделать - это сложить слово из льдин и вынуть метафорические осколки треклятого зеркала из глаза и сердца Гуньи Сяо. На словах это представлялость гораздо проще, чем на деле, но остановиться и продумать все детали у заклинателей не было никакой возможности. Они надеялись лишь на законы жанра, которые пока работали на них, ведь на благосклонность и помощь Системы рассчитывать не стоило.

Но Шан Цинхуа умолчал об одной вещи.

Он долго над этим размышлял, с того самого момента, когда понял, во что они влипли. Не хотелось в это верить. Было бы просто прекрасно, если бы его предположение провалилось, но в таких случаях интуиция редко его подводила.

Самолёту казалось, что он уже целую вечность блуждает под ледяными сводами, как неприкаянный призрак, хотя прошло от силы четверть часа. Наконец, он остановился перед дверьми, которые выделялись среди всех пройденных ранее. Размером они могли бы сравниться с теми, что преграждали вход во дворец, и узоры на них, переливающиеся всеми цветами радуги, казались живыми. Шан Цинхуа поглядел на них и обречённо вздохнул. Изо рта вырвалось облачко пара.

«Чему быть, того не миновать» - решил заклинатель и толкнул на удивление легко поддавшиеся огромные створки.

***

Сян Тянь Да Фэйцзи догадывался, что его ждёт в этом зале. Точнее, не просто догадывался, а знал. Перед ним открылось огромное помещение, сверкающее белизной, от которой резало глаза. Такое зрелище заставило бы застыть неподвижно кого угодно, но взгляд Шан Цинхуа приковало не это, а трон, возвышающийся посреди зала. На нем сидел человек, до боли знакомый, тот, кого он хотел бы видеть тут меньше всего.

Впрочем, это было закономерно и в какой-то степени даже иронично. Кто ещё мог лучше сгодиться на роль Снежной королевы, чем лорд Северных земель Царства демонов?

– Кто ты такой и как посмел вторгнуться в мои владения?

Голос был холоднее, чем весь ледяной замок. Синие глаза сверкнули вспышкой ярости, чего Шан Цинхуа уже давно не приходилось наблюдать. От этого он испытал почти физическую боль. Он готов был обратить в прах все микросхемы этой убогой Системы, что не иначе как ради забавы решила по-настоящему стравить его с Мобэй Цзюнем, сделав того главным злодеем, и отправив его самого спасать протагониста.

[В корне неверно. Вечно вы во всём вините меня, а не собственную глупость.]

Возмущение Системы прозвучало как гром среди ясного неба. Самолёт даже не сразу понял, что произошло.

«Что ты имеешь в виду?» - ошалело спросил Шан Цинхуа.

[В мои обязанности не входит объяснение ситуации на пальцах. Просто внимательнее оглядитесь.]

Отогнав мысль о том, что пальцев у Системы, вероятно, и нет, он воспользовался советом и быстро окинул взглядом зал. И правда, чего-то не хватало. Спустя пару секунд на Шан Цинхуа снизошло озарение. Ведь тут должен быть тот, за кем он пришёл.

«А где же Гуньи Сяо?»

[Данный персонаж не имеет к миссии никакого отношения. Задание: спасти ключевого персонажа.]

Только сейчас для Самолёта всё встало на свои места. Как же они были слепы!

С самого начала заклинатели ошибались. Ведь никто не подтвердил, что именно Гуньи Сяо - ключевой персонаж этой истории. Как бы не было печально, в их истории он уже был мёртв. Вряд ли Система могла что-то с этим сделать.

Они строили свою версию, почти не отходя от канонов оригинальной сказки, и забыли, кто был виновником резко наступивших перед их прибытием холодов. Отсюда и информация о местоположении ключевого персонажа. Снежная королева и правда была не так далека от них в самом начале.

Но сейчас было не время для подобных рассуждений. Волновали более насущные вопросы, такие как "От чего спасать Мобэй Цзюня" и "как это сделать". Ответ на первый нашёлся почти сразу.

Не дождавшись ответа от незваного гостя, лорд демонов поднялся и с неизменной грацией прошествовал к нему. Лорд Аньдин слишком хорошо знал, что следует за этими движениями, но увернуться не успел. Получив удар под ребра, Шан Цинхуа успел заметить некоторую скованность движений демона, а приглядевшись ещё внимательнее, увидел тонкую корочку льда на его руках. Как никто, Самолёт знал, что даже для повелителя Северных земель это не было нормой. Кажется, его сила в этом мире почему-то выходила из-под контроля.

Но второй вопрос пока оставался неразрешённым. Даже привыкшему к побоям Шан Цинхуа было трудно думать об этом, попутно пытаясь уклоняться от ударов. Последний пришёлся в живот. Из-за пазухи упавшего к ногам демона заклинателя выпал цветок. Нежные, ещё не засохшие лепестки разметались по полу. В глазах Мобэй Цзюня промелькнуло что-то, не поддающееся описанию. Он поднял снежную лилию и внимательно всмотрелся в неё, будто в руках у него было не цветок, а нечто большее. Лёд отступил с кончиков его пальцев.

Самолёт понял. Кажется, нужно вернуть ему память. Растопить этот лёд. Система говорила, что у всех персонажей "Пути гордого бессмертного демона" она временно запечатана, но что-то было на лице Ло Бинхэ, когда он смотрел на Шэнь Цинцю. Его привязанность к учителю все ещё была при нем, а значит, можно и воспоминания другого демона вытащить наружу.

– Твоё лицо мне знакомо. Кто…

Мобэй Цзюнь не успел закончить вопрос. Шан Цинхуа, из последних сил поднявшись, решил действовать в лучших традициях сказки, надеясь, что это сработает.

Ему недоставало роста, чтобы смотреть прямо в глаза своего короля, поэтому он бесцеремонно схватил его обеими руками за ворот одеяний и притянул его к себе. Лишь накрыв губы демона своими, он понял, как ему не хватало этого холодка последние несколько дней. Изумление и гнев в глазах лорда Северных земель постепенно сменились на умиротворение, и он, наконец, ответил на поцелуй.

[Миссия завершена успешно: +40000 баллов. Примите наши поздравления!]

Шан Цинхуа лишь отмахнулся от назойливого уведомления. Не до этого сейчас.