Конкурс (27.08.2019 – 30.10.2019)4 читателя тэги

Автор: Profundum

Розмарин

Пэйринг и основные персонажи: fem!Лю Цингэ/fem!Mу Цинфан
Рейтинг: G
Жанры и предупреждения: Элементы фемслэша, Романтика, AU, Повседневность, Нецензурная лексика, Намеки на отношения
Размер: 9106 ~ 5 страниц
Описание: Кажется, в тот момент Цинфан впервые почувствовала на себе ветерок приятных изменений, – что-то новое и грядущее открывало перед ней свои двери, и Му абсолютно не страшно было войти туда. Теперь – не страшно.

Читать«Цинфан, не забудь зайти сегодня за научными трактатами. Уверена, они тебе понравятся»

Черные невыразительные буквы на ярком дисплее старенького Huawei – безусловно, не то, что хотела увидеть китаянка после двухчасового сна на жестком кресле. Будь на то ее воля, она бы давно абстрагировалась от внешнего мира, не являя собой жалкую пародию дешевого абсорбента, впитывающего в себя все дерьмо студенческой ( якобы самостоятельной ) жизни, отборно приправленной сухими медицинскими фактами. Но, увы, Цинфан не могла этого сделать. Априори не в том положении – вот она, смысловая клеенка студенчества Цинфан, все до неприличия просто. «Быть вечно уставшей – это игра, и я в ней выиграю», как говорится.

Она давно потеряла счет времени, и ее сознание, потерявшееся среди кучи разноцветных таблеток и лекарственных трав, плыло в закатном мареве прошедшего вечера, когда она, закончив учиться, плавной походкой огибала местный пруд и вспоминала правила оказания первой помощи нерадивым утопленникам. Почти вся ее жизнь базировалась на медицине, и не сказать, что ей это было впрямь так уж и не интересно, но изучение данной дисциплины испокон веков являлось весьма трудоемким занятием, и если сама Цинфан старалась тщательно игнорировать факты подобного рода, то ее мешки под глазами не могли просто исчезнуть при первом же взмахе волшебным ртутным градусником – они жили отдельной, безмятежной и счастливой жизнью, и это иногда раздражало. Раздражало настолько, что на пластиковой скидочной карте от косметического салона за углом уже давно накопилось неплохое количество бонусных баллов – следовало сказать «спасибо» дорогому консилеру. Кстати, надо было бы сходить туда еще раз – тюбик пастельного цвета, даже весь скукожившись, уже не мог выдавить ни капли. Благо дорога до магазина занимала лишь минуты две – так она потеряет не столь много времени, а ведь надо было еще зайти за трактатами.

Умывшись и наскоро поев бюджетного конджи, Цинфан направилась в сторону салона. Маленькое уютное помещение как всегда располагало к себе, ненавязчиво воздействовало на сознание покупателей сетью гирлянд с теплым свечением, красивыми баночками с ароматно пахнущими мазями, плакатами с позирующими на них прелестными девушками. Сильный, но в меру игривый голос хозяйки магазина ( кажется, ее звали Ша Хуалин ) раздавался где-то в отделе аксессуаров для волос, привлекающих своей демонической сексуальностью, и это также успокаивало и дарило привычный покой. Му прошла вдоль белоснежных полок и благополучно оказалась около ячеек с консилерами. Да, ничего не изменилось: все те же товары, все та же ненавязчивая музыка, все та же продавец-консульт…

– Ло Бинхэ, мерзавка! Если с Цинцю что-нибудь случится, я убью тебя!

Или консультант все же была … несколько другой?

Му подняла взгляд, и ее взору и вправду предстала другая девушка, не неуклюжая и робкая Цинхуа. Вместо нее на смену вышла, по всей видимости, ровесница Цинфан. Она была довольно привлекательной: смоляные волосы были завязаны в высокий хвост, глаза отливали сталью решимости, да и телосложение было весьма спортивное и на вид крепкое. Ее красота импонировала студентке медколледжа – она была величественной, перед ней так и хотелось преклонить колени. При этом лицо сотрудницы салона не теряло нежности и грациозности девичьих черт.

– Твою мать! – снова ругнулась девушка, чуть не разбив флакончик с янтарной жидкостью духов. Видимо, она еще и не отличалась особым терпением. Ее желание взорвать магазинчик вплоть до последнего кирпичика не могло похвастаться прозрачностью.

Кажется, в тот момент Цинфан впервые почувствовала на себе влияние агрессивно-милой ауры.

***

– Лю Минъянь!

Вот, что смогла напоследок крикнуть Цинфан, прежде чем, запнувшись о кочку в ботаническом саду, увидеть проплывающие мимо уставшего сознания воспоминания своей скудной жизни. Конечно, она знала правила техники безопасности ( не бегать в этом гребаном ботаническом саду! ), и даже ее маленькая корявая подпись, сделанная во всех лучших традициях представителей медицинской профессии, вот уже как четыре месяца красовалась в потрепанном журнальчике по ТБ, но она слишком спешила к Минъянь, причем небезосновательно. Те трактаты, которые накануне дала Цинфан Юэ Цинъюань, оказались с сюрпризом. Среди бумаг гиппократовского «Мохлика» кем-то был оставлен тоненький ежедневник с розовой кожаной обложкой, прозаично украшенной лепестками сакуры. Насколько могла судить Мобэй ( хоть она и была старшекурсницей патологоанатомического отделения ) – ежедневник принадлежал юной деве факультета «Сестринское дело», очаровательной Лю Минъянь. Заглядывать в чужие дневники не было в стиле Цинфан, так что она решила отдать столь личную вещь девушке сразу после основной полупотоковой пары.

И вот теперь она намеревалась встретиться с землей ботанического сада и подарить ей свой первый поцелуй. Как несправедливо …

Сильные руки обхватили тонкую талию как нельзя кстати. Запах духов из салона лишь на мгновение коснулся обонятельных рецепторов Цинфан, но этого было достаточно, чтобы перед глазами четко встал образ вчерашней консультантки.

И Цинфан даже не удивилась, когда увидела лицо своей «спасительницы». Недовольное лицо, с очаровательной родинкой. Оно немного смягчилось с прошлой их встречи, но багровые мазки кипящей ярости все же добавляли довольно мрачноватый оттенок общему холсту настроения девушки.

– Минъянь, ты забыла свою тетрадь дома, хотя черкала в ней вчера допоздна, – несколько хрипловатый голос незнакомки прозвучал с укором, однако с редкой сестринской заботой. Неужели они с Минъянь и вправду были родственниками?

– Спасибо, цзе, – поблагодарила старшую сестру Минъянь, легким и изящным движением руки поправив свою аллергическую маску, – Му Цинфан, тебе что-то было нужно? – теперь обратилась к потенциальной жертве недавнего неудачного падения юная дева, чуть сверкнув глазами в сторону своей грозной сестры.

Му, быстро и профессионально сняв с себя оцепенение неожиданного знакомства, в знак благодарности поклонилась сестре будущей медсестры, а потом обратилась к самой Лю, попутно вытаскивая из походной сумки розовый дневник:

– В тех трактатах, которые дала мне Юэ вчера, я обнаружила чей-то ежедневник. Он случайно не твой?

Да, изумленное выражение лица Минъянь стоило этой неловкой пробежки по грунту ботансада. Девушка негромко ойкнула, а потом резко ( но не менее изящно, хах ) выхватила из рук Му свое сокровище:

– Благодарю, Цинфан. Ты преодолела такой длинный путь, чтобы отдать то, что принадлежит мне, и я это глубоко ценю. Еще раз спасибо, – поблагодарила коллегу Минъянь, после чего быстро запихнула ежедневник в сумку, от греха подальше. Однако, увы, она не заметила выпавший из ежедневника листок, исписанный мелким убористым почерком. Зато его, естественно, заметила Цинфан. Ну и да – поспешила отдать выпавшее хозяйке. И право слово – ее взгляд случайно упал на содержимое листка. Абсолютно случайно.

«Ксиаолиан не могла отказать Ки, та была слишком милой и очаровательной при свете луны. Они обе были девушками, но их любовь была слишком велика, чтобы быть подогнанной под всеобщие стереотипы. А-Лиан бережно убрала с лица женственной Ки прядь вьющихся волос и медленно наклонилась за поцелуем …»

Лицо Минъянь мигом побледнело – наверное, оно бы тоже выглядело изумительно при свете луны. Цинфан сделала вид ничего не понимающего человека и, следуя принципам невинно осужденных, приняла вполне здравое решение ретироваться как можно скорее, дабы ситуация не переросла в нечто комедийное и драматичное одновременно. Все бы ничего ( она почти смогла осуществить желаемое ), да только невезучая Цинфан забыла о присутствии еще одного человека и уткнулась в грудь старшей Лю, все так же стоявшей позади нее и сверлившей ее взглядом. Эх, а она почти смогла уйти без лишних последствий …

– Извините, – быстро пробормотала Му, попутно отметив мягкость груди старшей сестры. Было бы клево, будь у нее возможность засыпать на ней после тяжелого дня медицинского студента. О господи, кажется, строки Минъянь уже начинают действовать на ее незащищенное сознание – ужас.

– Ничего страшного, – ответила незнакомка, чуть нахмурившись. Она помахала на прощание своей сестре, а затем ушла в известном только ей направлении, оставив после себя очарование родинки, благородства и сестринской заботы.

Кажется, в тот момент Цинфан впервые примерила на себя образ уж больно впечатлительной седзе-героини.

***

У Цинфан было много вредных привычек( сон за письменным столом, несколько капель валерианы, красиво исчезающие в жидкости горячего зеленого чая, ароматические лавандовые свечи в комнате ), но она никогда не ходила темными переулками. До этого дня. Она слишком засиделась в библиотеке и была слишком уставшей для того, чтобы тащиться окольными путями. Возможность добраться до дома через десять минут взамен тридцати прельщала настолько сильно, что даже врожденная интуиция благополучно отошла на второй план.

И да, она все-таки встряла в передрягу.

Какой-то подозрительно выглядящий человек в соответствии со своим образом принялся беззастенчиво вымогать у Цинфан ее старенький смартфон. Грабителя даже немножко стало жаль – телефон уж точно не тянул на большой куш. Что ж, как бы то ни было, Му оказалась в не самом благоприятном положении.

Вразумительные речи, естественно, не возымели должного эффекта. А когда грабитель решил прибегнуть к решительным мерам, достав нож, стало страшно. Настолько сильно, что казалось, будто разум заволокло липкой теменью, а бездушный переулок лишь стал декорацией для очередного ничего не смыслящего акта убийства.

И в ноздри снова вбился тот самый запах. Запах янтарных духов альпийских лугов и жестокой свободы на пару с еле уловимыми нотками справедливости.

Хрясь! И грабитель уже лежал на мокром асфальте, корчась от боли.

– Бежим! – крикнула девчонка с высоким хвостом и, взяв Цинфан за руку, устремилась вперед – будто летела на мече.

Они добежали до ярко освещенной витрины булочной и перевели дух. Сестра Минъянь как всегда была несколько недовольна, но в ее глазах сияли огоньки азарта, и в воздухе будто мимолетно прозвенели звуки битвы. Цинфан с ее кругами под глазами, вьющимися волосами и карманной аптечкой выглядела не так эффектно, но несколько глуповатая улыбка все же скрасила лицо: ситуация до нелепости забавляла.

– Лю Цингэ, – представилась девушка, накинув пиджак на плечи уже порядком замерзшей студентки медколледжа.

«Цингэ» – прошептала про себя Му, пробуя на вкус непривычное и удивительно сильное имя. Что ж сказать – ей понравилось.

– Му Цинфан…

Кажется, в тот момент Цинфан впервые почувствовала на себе ветерок приятных изменений, – что-то новое и грядущее открывало перед ней свои двери, и Му абсолютно не страшно было войти туда. Теперь – не страшно.

Окно диалоговых выборов (Победитель)

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8759830

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Hurt/Comfort, Fix-it, AU от канона, частичный OOC
Размер: 13937 ~ 8 страниц
Описание: В Водной тюрьме вместо «Малого сюжетного двигателя» Система предлагает кое-что другое.
Примечания: Выделенный курсивом текст взят из русского перевода новеллы.

ЧитатьИтак, обстановка неутешительная: Водная тюрьма, в ней Шэнь Цинцю, связанный вервием бессмертных, перед ним разъярённый Ло Бинхэ, у которого Система почему-то насчитала жалкие тридцать пунктов гнева, так что применять подвеску Гуаньинь пока рано. И что же делать?

«А другие варианты есть? Может, найдутся какие-нибудь хорошие патчи?» — спросил Шэнь Цинцю у Системы.

[Пользователю предоставляется возможность использовать «Окно диалоговых выборов». Система гарантирует наличие как минимум одного варианта, использование которого приведёт к 100% вероятному выживанию пользователя.]

По правде говоря, это звучало не слишком-то вдохновляюще, но, поскольку с выбором у него так и так было небогато, Шэнь Цинцю решительно надавил на кнопку запуска!

Перед ним появилось знакомое уже окно.

[Пожалуйста, выберите ответ из следующих опций:
A: Что ты делаешь?
B: П-пожалуйста, пощади!
C: Тебе меня не сломить, гнусная тварь!]

Что за идиотские варианты?! В этот раз ещё хуже, чем в предыдущий, там хоть промолчать дали!

[В случае, если пользователь не успеет сделать выбор за отведённое время, выбор будет сделан автоматически случайным образом.]

В верхнем углу окна появился таймер, цифры на котором сменялись с угрожающей быстротой.

Шэнь Цинцю в очередной раз чуть не начал харкать кровью. Ему даже поразмышлять не дадут?

Хотя, в этом случае размышлять особо не приходится. Вариант B отпадает сразу же: у него ещё осталось самоуважение! К тому же, нашего почерневшего протагониста мольбы врага скорее раззадорят. Вариант C тоже не подходит — это реплика типичного злодея, порождённого братом Самолётом, и все они умирали в муках. Вариант A звучит глуповато, но раз уж Система поставила его в такое положение...

«А!» — решительно сказал Шэнь Цинцю.

[Выбор принят.]

После информационного сообщения от Системы рот Шэнь Цинцю открылся сам собой:

— Что ты делаешь?

Вот только… этим дело не ограничилось. К удивлению Шэнь Цинцю, его язык продолжал шевелиться:

— Неужели проведённое в Бездне извратило тебя настолько, что ты начал получать удовольствие от чужой боли?

Что это ещё за чтение морали? Он на такое не подписывался! Злодей вдруг начал жизни учить — разве поможет это снять очки гнева?

«Стоп! Стоп! Отмена!»

[После выбора диалоговой опции отмена или остановка невозможна.]

Да. Твою. Же. Мать! Система опять его провела! Только и оставалось, что мысленно скрежетать зубами, вслух, как послушный болванчик, произнося:

— Если так, то знай, что никакие телесные страдания не сравнятся с теми, что испытывает моя душа, когда видит моего ученика, павшего столь низко.

— «Павшего»? — с ухмылкой повторил Ло Бинхэ. — Но ведь это учитель меня столкнул.

[A: Тебе стоило умереть.
B: Мне стоило последовать за тобой.
C: Я ошибся.]

Какого хрена?! Система, почему эти дурацкие выборы снова вылезли?

[«Окно диалоговых выборов» будет использоваться либо до окончания опасной для пользователя ситуации, либо до того момента, пока вероятность его гибели не станет 100%.]

…Оно ещё и до 100% гибели его довести может? Ну да, чего ждать от Системы!

Время на таймере стремительно утекало.

Шэнь Цинцю откинул вариант A, между B и C ненадолго остановился, но счёл, что B слишком походит на эмоциональную манипуляцию. Ло Бинхэ подобным не проймёшь.

— Я ошибся. Но в тот момент я не видел возможности поступить иначе. Бинхэ больше не было места в мире людей — так я полагал.

[Вам начислено 10 баллов за честность.]

…Наверное, нужно перестать задумываться о принципах начисления баллов и радоваться, что не отнимают.

Боль прекратилась. Ну да, Ло Бинхэ получил, что хотел. Только его ярость, похоже, не угасала, потому как сказал он:

— Вот как? Значит, я — грязный демон, и место мне среди таких же, как я?

[A: Твоё место подле меня.
B: Твоё место на вершине славы.
C: Твоё место — среди мертвецов!]

Уф, а можно убрать эти нелепые злодейские опции? На них даже глядеть стыдно… Ладно, «подле меня» — перебор, слишком высокомерно, да и фальшиво вдобавок. Вариант B хотя бы может снова добавить ему баллов честности.

— Твоё место на вершине славы. Ты умён, старателен и силён. У тебя особая кровь. Всё это может вознести тебя так, что никому не коснуться даже твоих подошв. Именно поэтому мне печально видеть, как ты растрачиваешь свои таланты на недостойные деяния.

[Начислено 20 баллов крутости.]

Засчиталось достижение «Вызови восхищение главного злодея»?

Ло Бинхэ, впрочем, довольным своими успехами не выглядел. Его челюсть заметно напряглась.

— Учитель смеётся надо мной? Упомянул мою кровь, будто не из-за неё и считает меня виновным во всех грехах.

Надо признать, его лицо даже при таком взрывоопасном настроении смотрелось завораживающе. Зря он прогнал молодую госпожу Дворца, та бы при виде подобной мужественной красоты потеряла голову окончательно и, может статься, присмирела бы немного. Хотя… скорее бы окончательно потеряла берега в попытках присвоить Ло Бинхэ себе одной.

А всё же это читерство! У нормальных людей от гнева то лицо покраснеет, то глаза выпучатся, а Ло Бинхэ всё равно невольно вызывает восхищение даже в тех, кому стоило бы дрожать от страха.

[A: (насмешливо) А ты не так глуп, как казалось.
B: (испуганно) Я бы никогда…
C: (серьёзно) Я бы никогда…]

Ладно, он раскусил Систему. Она здесь просто изобретает новые способы поиздеваться над ним. Два варианта, различающиеся только интонацией, да вы шутите! Но хотя бы выбор очевиден: уж конечно Шэнь Цинцю не намерен вести себя «испуганно», не дождётесь.

— Я бы никогда не стал над тобой смеяться. Я даю тебе ответы, и я искренен, как ты и желал.

Ло Бинхэ затрясло, на его виске вздулась вена, а зубы он стиснул так сильно, что казалось: вот-вот — и они превратятся в крошку.

— Тогда… — выдавил из себя Ло Бинхэ, — ответь мне искренне, учитель, — в его чёрных глазах плясало пламя факелов, будто это тёмный огонь его души грозил вырваться наружу, — если дело не в моей крови, то за что ты ненавидишь меня так сильно?

[A: (сказать правду)
B: (промолчать)
C: (солгать)]

Шэнь Цинцю, ни секунды не колеблясь, выбрал первый вариант. Конечно, было не вполне понятно, что скрывалось за этой «правдой», но молчание однозначно ухудшило бы эмоциональное состояние Ло Бинхэ, а под «ложью», учитывая садистские наклонности Системы, запросто могла оказаться чушь наподобие: «Ты мешаешь моему счастью с Нин Инъин!».

— Я не ненавижу тебя. Я бы никогда не смог тебя возненавидеть. Даже если ты утратил своё доброе и невинное сердце, даже если ты не считаешься с жизнями людей, даже если ты ненавидишь меня и всё, что со мной связано…

[Вам начислено 10 баллов за честность.]
И тут же новое окно:
[A: (заплакать)]

Система, почему здесь всего один вариант, да ещё и такой, что заставит его окончательно распрощаться со своим лицом?!

[Варианты ответа в последнем окне выбора выводятся на основании предыдущих выборов пользователя и набранных им баллов.]

Отлично вообще! Что за симулятор свиданий, блин? Требую гайд и сохранения!

Но вместо этого проклятая Система напомнила:

[В случае, если пользователь не успеет сделать выбор за отведённое время, выбор будет сделан автоматически случайным образом.]

Как будто тут есть из чего выбирать!

Шэнь Цинцю от души стукнул кулаком по кнопке «A». Если уж унижение неизбежно, то он будет следовать принципу «раньше начнёшь — раньше закончишь».

По его лицу медленно скатилась одинокая слеза. Но не успел он порадоваться, что всё обернулось относительно достойно, как по щеке побежала вторая, а за ней — третья, четвёртая…

Оставалось утешаться тем, что слёзы он всё-таки ронял с видом, преисполненным возвышенного страдания, а не ревел, подобно его собственным ученикам в их детстве.

Ло Бинхэ, однако, хватило и этого, чтобы на лице отразилось смятение:

— Учитель? — позвал он почти осторожно. Словно остался маленькой белой овечкой, готовой повсюду следовать за Шэнь Цинцю. Тем нежным ребёнком, который предпочёл бы умереть, чем навредить учителю или всего-навсего стеснить его в чём-либо.

Да, Шэнь Цинцю скучал по нему!

Пусть овечка превратилась в огромного злого волка, в глубине души, несмотря на страх перед грядущей участью, Шэнь Цинцю не мог не любить ученика, с которым провёл столько лет. Он сказал чистую правду.

И эти слёзы тоже не были лживыми.

Однако, глядя на них, Ло Бинхэ почему-то не стал ликовать или глумиться, а неожиданно отвернулся. Зрение Шэнь Цинцю было затуманено, так что, когда он увидел, как дрожит спина Ло Бинхэ, решил, что ему показалось.

Ло Бинхэ заторопился к дверям.

Это брезгливость? Или в его сердце всё-таки сохранилось какие-то чувства к своему учителю-предателю?

А потом до ушей Шэнь Цинцю донёсся всхлип.

— Бинхэ, всё хорошо, почему ты плачешь? — спросил он, не думая.

Тот замер, больше не пытаясь уйти, но и к Шэнь Цинцю не поворачиваясь. Последний принялся судорожно размышлять.

Что это за бредятина вообще? Да, его Ло Бинхэ мог иной раз всплакнуть, особенно когда был помладше, но уж почерневшему лотосу, прошедшему Бездну, такое поведение никак не к лицу! В оригинальном романе Ло Бинхэ и вовсе не проливал слёз никогда, даже перед Нин Инъин. Он отказывался демонстрировать свою слабость, усвоив горький урок после всех насмешек, всех издевательств, которым его подвергли ещё в детстве. И его решимость скрывать истинные чувства лишь возросла после несправедливостей, обрушившихся на его голову со стороны соучеников и оригинального Шэнь Цинцю. К каким бы трюкам он ни прибегал, обманывая соперников и завлекая жён в свои сети, слёзы — ни фальшивые, ни тем более настоящие — в ход не шли.

Может, Шэнь Цинцю не расслышал, и то был смешок? А Ло Бинхэ сейчас повернётся и, орудуя словами, изувечит его гордость так, как никогда не сумел бы изувечить тело? Выходит, несмотря на все усилия, Шэнь Цинцю сам вырыл свою могилу. Ну, вернее, с поддержкой Системы, куда же без неё.

Мгновение спустя Ло Бинхэ вновь издал тот таинственный звук, но не обернулся и ничего не сказал. Заманивал глубже в ловушку? Так, нет, мы уже выяснили, что в романе он ничего подобного не вытворял. Хотя в романе этой сюжетной линии вовсе не было… Но с чего бы характеру главного героя вдруг измениться?

Так, постойте, кажется, мелькнула у Шэнь Цинцю какая-то важная мысль. Что он там думал, ещё раз? Оригинальный Бин-гэ, отказ от слёз, неисчислимые унижения, завистливый оригинальный Шэнь Цинцю, чтоб его…

Погодите.

Погодите-ка.

Он ведь не был той сволочью из оригинала! Он обращался с Ло Бинхэ хорошо. Настолько, что при нём тот вполне себе давал волю слезам. Никаких драматических отказов от плача! Да и прочих несчастий, свалившихся на голову оригинала по милости подлеца-наставника, его Бинхэ счастливо избежал.
Выходит…

Утративший сентиментальность и большую часть человечности Ло Бинхэ из оригинала — это совсем не тот Ло Бинхэ, что сейчас перед ним? Душа его ученика вовсе не была закалена тяготами, а росла как тепличный цветок, под чуткой опекой самого Шэнь Цинцю! А теперь… он оказался злодеем, что этот цветок нещадно топчет?

Нет-нет-нет-нет-нет-нет.

Пожалуйста, пусть он ошибся.

— У тебя всё хорошо, — попытался Шэнь Цинцю снова. — Ты… ты добился высокого положения во дворце Хуаньхуа, никто не смеет тебе перечить, молодая госпожа влюблена в тебя без памяти, и твой враг, скинувший тебя в Бездну и обрекший на жестокую участь, — перед тобой, связанный и беспомощный.
Пожалуйста, Ло Бинхэ, посмейся. Уничтожь меня. Только…

«Только не дай мне уничтожить тебя».

— Учитель… если я поверил твоим словам, ты поверишь моим? — Шэнь Цинцю машинально кивнул, хотя Ло Бинхэ не смог бы этого увидеть. — Учитель никогда не был мне врагом.

— Я заслужил твою ненависть, — тихо произнёс Шэнь Цинцю. Его грудь разрывало изнутри, словно тысячи стрел, сразившие в другом мире Юэ Цинъюаня, в этом оказались направлены на него. Только выпускал эти стрелы в себя он сам. Разве не заслужил он казни за то, как обошёлся с чудесным, старательным, послушным ребёнком, который ему доверял?

— Я бы тоже никогда не смог возненавидеть учителя. — Ло Бинхэ развернулся. Его глаза распухли от плача, как полагается, но и это его не портило, а придавало трогательный вид невинно пострадавшего героя. Впрочем, им-то он и был.

— Я не хотел доводить учителя до слёз! — воскликнул он почти отчаянно.

— Бинхэ, подойди сюда… — Шэнь Цинцю шагнул вперёд и протянул руку. — Учитель всё понял. Учитель больше не злится на тебя.

— Зачем мне дворец Хуаньхуа? Зачем мне молодая госпожа и её отец? Они оба мне отвратительны! Я хотел, чтобы учитель… учитель мне верит? Правда верит? Теперь верит?

Взрослый мужчина, но заливается слезами и глотает слова. Как можно ему не поверить? Разве мог «гордый бессмертный демон» повести себя так перед отпетым негодяем Шэнь Цинцю? Нет! Это его белая овечка вернулась к своему глупому трусливому учителю.

— Я… заблуждался. Но теперь я тебе верю. Прости своего учителя, Бинхэ, я подвёл тебя.

Но от этих утешений Ло Бинхэ разревелся сильнее:

— Я хотел услышать… я… я привёл учителя сюда, потому что я хотел… это услышать. Только услышать… эти слова. Я хотел защитить его от обвинений старого хозяина Дворца и той злобной женщины. А потом… потом учитель не понимал… и я… и я… я… Учитель правда меня не ненавидит?

— Нет, Бинхэ, никогда.

И в этот момент Ло Бинхэ наконец бросился к нему в объятия, прямо как в прежние времена. Из-за вервия бессмертных Шэнь Цинцю было немного неудобно, но он изловчился погладить того по спине.

Только вот… а что же очки крутости?

[Начислено 1000 баллов крутости.]

Нифига же! Это что — достижение «Помирился с главным злодеем»?

[Разблокировано достижение «Восстановление отношений с основным любовным интересом». Открыты новые возможности для восстановления сюжетных линий и заполнения сюжетных дыр. Получено новое задание: «Разоблачение тёмных тайн хозяина Дворца». Количество очков гнева — 0.]

С кем-кем тут отношения восстановились?! Какой ещё любовный интерес? Что-то не видно тут ни Лю Минъянь, ни Ша Хуалин. Система, ты вирус поймала?!

[Никаких ошибок в работе Системы не обнаружено. Статус пользователя «Основной любовный интерес» успешно закреплён. Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! Возможно добавление квестов, связанных с развитием отношений. Желаете посмотреть?]

Да пошла ты… в Бездну!

Ну не мог же главный герой гаремника вот так взять и отрезать свой рукав? Точно какой-то баг!

Система упрямо повторила, что ошибок не обнаружено, Шэнь Цинцю от неё отмахнулся и задумался: хорошо, молодая госпожа Ло Бинхэ не нравится, он привил ему какой-то вкус, но ведь полным-полно других девушек! Конечно, на его глазах особого прогресса с ними Ло Бинхэ не добился, но… но это ничего не значило. Решительным образом ничего!

…Нет, стоит попробовать осторожно его расспросить.

— Насчёт молодой госпожи…

— Она больше не побеспокоит учителя, — теперь Ло Бинхэ снова заговорил жёстким тоном, достойным протагониста.

— Да, но я про то, что, хотя Ло Бинхэ не выказывает к ней симпатии, она довольно настойчива и ревнива в придачу. Если Ло Бинхэ испытывает сердечную привязанность к другой девушке…

— Ничего такого нет! — отрезал Ло Бинхэ.

Может, он просто смущался? Сейчас всё же не место и не время… У них тут трогательное воссоединение…

А-а-а-а, но его же разорвёт, если он не спросит!

— Бинхэ, ты… возможно… тебе больше по душе… мужчины?

Ло Бинхэ отстранился от него. Слёзы совершенно высохли, и он снова выглядел собранным и — как обычно — безупречно прекрасным.

— Почему учитель спрашивает об этом сейчас?

— Нет, я… я хочу сказать… если ты любишь кого-то — это всё неважно. Важно то, чтобы вы оба делали друг друга счастливыми. Иногда для этого придётся потрудиться, но оно того стоит. — вот! Неплохое наставление, а? Особенно из уст человека, который сам никогда не был в отношениях… — Хотя, — Шэнь Цинцю кашлянул, — ты прав. У нас есть более важные проблемы. Да и вообще… ты слишком молод. Если бы тебе было… было лет двадцать пять… — да, за такой срок можно найти себе новую любовь. Неважно какого пола. Сам Шэнь Цинцю натурал, но не филистер!

— Но, учитель, в моём возрасте многие уже женаты… — в глазах Ло Бинхэ, однако, заплясал смех. Что за перемены настроения, поглядите! Да, не так уж он отличается от оригинала. Творит с лицом, что хочет.

— Это обычные люди, им нужно обеспечивать себя наследниками, а бессмертным совершенствующимся так торопиться ни к чему.

— Но ждать до двадцати пяти… Хотя бы до двадцати?

— До двадцати одного — и не раньше! — отрезал Шэнь Цинцю, смутно ощущая некий подвох. Но раз уж он полон раскаяния, можно и уступить ученику немного. В конце концов, они не установили точно, что Ло Бинхэ в него…

— Хорошо. А до тех пор я займусь тем, что буду трудиться, чтобы сделать учителя счастливым, — ослепительно улыбнулся тот.

Эти слова… он сейчас что… нет-нет-нет…

[Начислено 100 баллов крутости.]

Ох, Шэнь Цинцю точно влип!

Кажется

Пэйринг и основные персонажи: Система, Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа, Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Постканон, Флафф, Агнст, Экшн, Юмор, Смерть основных персонажей
Размер: 11546 ~ 6 страниц
Описание: Системе по-детски обидно. Она тоже хочет, чтобы о ней беспокоились! Ведь она так для них старалась! Она не виновата, что приходилось делать плохие вещи, ведь её тоже кто-то запрограммировал. А она успела так привязаться к отчасти непутёвым попаданцам… На глаза наворачивались слёзы, во рту было горячо и сухо.

ЧитатьКажется, что ни секунды нельзя дышать, и при этом не быть в опасности. Кажется, что все мечи и все стрелы целятся прямо в лицо. Кажется, что кровь, стекающая по лицу, обжигает. Кажется.

Цинхуа не любит войну. Ну вот не любит и всё. И не нужна вся эта слава, гордость, зачем? Зачем такой риск, если можно сидеть где-нибудь во дворце и, предположим, пить чай? Цинхуа боится умереть. Боится, что однажды просто не откроет глаза, не скажет утром «Мой Король, вы ещё спите?», не поссорится с Цинцю. Боится, что однажды не услышит ничего, даже монологов пресловутой Системы. Но разве есть место страху, когда рядом Мобэй? Никогда до этого Цинхуа так не верил кому-то. Не вверял свою жизнь. А Мобэю – вверил, ну а как иначе? Цинхуа ведь точно знает, насколько дорог он Мобэю, и скольких тот готов убить просто ради безопасности его, маленького родного человека. Цинхуа любит.

Подавлять бунт – неприятная работёнка. Всегда. А особенно когда это даже не просто бунт, а солидная такая революция. С организованной армией и всеми вытекающими. Вот и сейчас, после многих дней битв, Мобэю тяжело. Тяжело снова поднять взгляд на кипящую адовой яростью армию восставших, тяжело сложить из пальцев печать и призвать меч, тяжело заморозить даже ближайшие метров десять. Тяжело осознавать, что сзади, слегка потряхиваясь, когда мимо пролетают мечи, стоит Цинхуа.

Кровь священных демонов немного темнее человеческой. Заметнее это становится, если крови много. Когда Самолёт писал об этом в романе, он не уделял этой детали особого значения, всё равно великий Главный Герой ни в каких битвах так сильно не пострадает. Это же Главный Герой. А на остальных демонов не плевать ли? Описания их мучений уж точно не должны вызывать особого интереса и сопереживания. Уж точно не сопереживание.

На какой-то миг Мобэй видит блеск. Как блестит закалённый металл, блестит даже покрытый пеленой подсохшей крови. А потом не видит ничего. Внезапно чувствует боль. Чувствует всю боль накопившуюся за это измождающее сражение. Осознание происходящего уходит, затем и сознание священного демона теряется где-то в лязге оружия.

При виде обмякшего тела Мобэя в глазах Цинхуа появилось нечто новое. Нечто, что ещё никто и никогда не видел во взгляде этого человека.

– Убит.

До Цинхуа сначала доходит только этот факт. Простой, совершенно не двухсмысленный. Даже какой-то обыденный. Убит. Череп пробит насквозь чьим-то мечом. Тело лежит в луже своей и чужой крови. Остывает потихоньку. Армия растеряна – что делать без командира они не знают. Бегут. Цинхуа тоже был бы рад убежать прочь, но всё так же стоял, сверля пустым взглядом слившуюся в едином рёве восторга толпу нападавших.

Убит. Мобэй убит. Эта мысль занимает, кажется всю голову Цинхуа, грозя разорвать его на части.

Лорд пика Аньдин поднимает голову гордо. Смотрит так, как не смотрел ещё ни разу. Пусть они все и выдуманные персонажи, пусть и Мобэй тоже выдуманный, но он-то, чёрт возьми, настоящий! Настоящий, слышали? И плевать он хотел сейчас на сюжет, задумку, справедливость. Он настоящий, и поступит по-настоящему, как хочет сам, а не как там надо по книге. К чёрту книгу!

Не слыша ничего, Цинхуа быстро достаёт свой меч. Не слыша даже собственных остатков здравого смысла – зачем? Там ты погибнешь, там ты ничего не добьёшься! Не слыша ехидных замечаний системы про личностный рост персонажа. Не слыша ничего, Цинхуа бежит вперёд, обрубает мечом чьи-то жизни, бежит вперёд и яростно игнорирует всё новые и новые ранения. Смотрит в глаза зачинщикам войны – этого вы добивались? Смертей? Тогда вы победили. Протыкает-кого-то из них мечом, одежды тяжелеют от очередного потока непривычно темной крови.

Смерть не бывает красивой. Героической. Достойной. Цинхуа это знал, но не мог простить миру такой конец для Мобэя. И поэтому бежал и бежал вперёд, обрекая на смерть мятежников. Пусть и уничтожил он их крайне мало – с его-то боевыми умениями большего ожидать не приходится, какой-то рычажок внутри него слетел куда не надо и остановиться он не мог.

А хотя, почему же это не мог? Очень даже мог. Остановился. Правда, с чужой помощью – толстая стрела с яркого цвета оперением воткнулась Цинхуа в спину. Ну а за ней и две другие.

Ярко-голубое небо резко контрастировало с видом долины, залитой кровью, усыпанной трупами, с двумя лагерями – один ликовал, другой в страхе разбредался.

Впервые за много лет во владениях Мобэя подул тёплый ветер.

***

– Доброе утро, Цинцю!

Мягкие волнистые волосы мужа были небрежно собраны в хвост, а солнце, только начавшее светить в окна Бамбуковой Хижины, игриво выделяло родной и любимый силуэт. Цинцю потянулся. Утро и правда обещало быть добрым. Он быстро выскользнул из-под одеяла и ласково обнял Бинхэ. А как забавно вспоминать давние события – как они только начинали жить вместе после сражения с Тянлань Цзюнем, как он колебался в своих чувствах к Бинхэ, как проходила свадьба… И как хорошо жить спокойной жизнью в любимом месте и с любимым человеком!

– Бинхэ, а ты помнишь те времена, когда мы только обвенчались? Как ты долго отвыкал звать меня учителем?

Цинцю легко улыбнулся и поправил воротник домашнего ханьфу Бинхэ.

– Ну а как же… Я не забыл ничего, что бы было связано с тобой.

Цинцю в ответ только легко поцеловал Бинхэ куда-то в шею.

Завтрак, да вся первая половина дня, как и всегда, проходила в разговорах. Сегодня солнце светит мягко, но сильно. Тепло. Бамбуковый лес особенно хорош в вот такие дни затишья. Цинцю понимает, насколько же много знаковых событий произошло в его жизни именно здесь, предаётся ностальгии. Оглядывается. Адепты старательно тренируются, нарезая круги бегом. У кого-то хватает сил и энтузиазма параллельно вести оживлённые беседы:

– Слыхали? Нин Инъин, которая когда-то здесь училась, и её муж, Мин Фань, хотят навестить свой пик! Они уже довольно прославленные заклинатели, наверное, Шицзунь ими гордится…

Бинхэ провожал бегущих долгим взглядом. В глубине души он рад, что с его присутствием окружающие смирились, и больше его не хотят при первой возможности от сюда выпереть.

Жизнь была сладкой и тягучей, чуть отдающей горечью в моменты воспоминаний об испытаниях прошлого. Каждый миг хотелось остановить и запечатлить – вот так должны проходить дни попаданца и главного героя.

В конце каждого месяца Цинцю ходил к Цинфану проверять состояние неизлечимого яда. И сегодня он вышел немного заранее, чтобы прогуляться до его пика кружными путями.

Ходить по горным тропам было слегка утомительно, но открывающиеся виды того стоили. Чёрные зубья скал мирно поблёскивали, на редких горизонтальных площадках ютились извилистые акации, раскрашивая пейзаж мелкими брызгами розоватых соцветий. Стыдливые белые облака перекрывали некоторые отдалённые объекты своими пушистыми боками. К вечеру появился прохладный ветер, скоро наступающая осень давала о себе знать. Цинцю ускорил шаг, нервно ёжась от внезапно наступившего холода и складывая свой любимый веер.

Всё-таки лучше поторопиться.

Шэнь встал на Сюя и начал набирать высоту. С высоты хребет Цанцюн выглядит прекрасно, и он не в первый раз это замечает.

И тут приходит мысль. Точнее воспоминание. И лучше бы и не приходило.

***

– Ну, Братец-Самолёт, и как тебя угораздило умереть? – у Цинцю после смерти слегка подёргивался глаз и дрожал голос, что не удивительно, зная, как он умер
.
Цинхуа не отвечал. Он сидел на другом конце плота из гладких прохладных угольно-чёрных досок и пустыми глазами пялился в нереальную воду за бортом. Она переливалась, являясь единственным источником света в этом месте. Свет, надо отметить, был крайне тусклым, скучно-серым.

– Молчишь? На тебя не похоже, ну да ладно… А я умер из-за мема, блять, из-за грёбаного мема. Что, даже мемы тебя не заинтересовали? Тот ли ты Цинхуа, которого я знаю?

Шэнь Цинцю и правда скончался из-за мема. В тот момент он быстро летел на мече, и, как мы знаем, направлялся к Цинфану на ежемесячный осмотр. Нежданно-негаданно пошёл крупный тёплый дождь, но он продолжал лететь. И в какой-то момент горный лорд поперхнулся от смеха – вспомнил один из самых отбитых мемов, который ему пришлось видеть в прошлой жизни. Смех не отпускал, и, потеряв контроль над собой, Шэнь поскользнулся на мече и упал вниз с огромной высоты. Приземлился он вдалеке от дорог, так что никто так и не смог оказать ему первую помощь. Воистину идиотский способ умереть.

– Система, не окажешь услугу сообщить, где мы? – сказал Цинцю, так и не дождавшись никакой реакции от Цинхуа.

Из ниоткуда послышались тихие гуглтранслейтовские позвякивания, но голоса Система не подала.

Ровно на середине плота материализовалась… Девушка? Вроде бы ничего примечательного, но неожиданен сам факт её появления в это время и в этом месте. Хотя стоп. Она выглядит не как персонаж из ПГБД – внезапно русые волосы, собранные в низкий хвост, а одежда напоминает странную смесь тёмно-голубого ханьфу и джинсов с толстовкой… На поясе веер. Большой, из тонких ажурных пластинок чёрного цвета.

– Эта Система рада сообщить: вы в пограничном мире! Идёт проверка состояния ваших тел в исходном мире. Эта операция может занять некоторое время, а пока вы можете занять себя общением со мной! – недавно прибывшая широко улыбалась и теребила в руках край рукава.

– Система?! Проверка тел в исходном мире? Да вы издеваетесь… Спустя столько лет в этом мире странно видеть кого-то настолько инородного для Цинцю было сложно.

– Эта Система не хотела вас задеть, я лишь забочусь о вашем состоянии.

Цинхуа без особого интереса оглядел Систему, но очень скоро снова отвернулся, так и не проронив ни слова.

Цинцю нервно прыснул. Система? Заботится? О его-то состоянии? – Ну разве не смешно…

– Раз уж нам всё равно тут торчать и торчать, не объяснишь ли свои критерии оценки, и вообще чем ты руководствовалась, когда эти чёртовы баллы выставляла? Видимо тебе было ооочень весело за нашими мучениями наблюдать!

Система нервно поёжилась и прикрыла лицо веером.

– Критерии не мои. Прошу меня извинить за возможные неудобства, я правда сожалею.


– Сожалеешь? А почему тогда ты так жестоко с нами обходилась? – Цинцю тоже хотелось по привычке прикрыться веером, но тот потерялся где-то в середине его падения. Интересно, а Цинге и в этот раз найдёт его?

– Такое ощущение, что ты делала всё, лишь бы усложнить нам жизнь!

– …

Система выглядела потерянной. Сложно было сохранять спокойствие, когда те, за кем ты долгие годы присматривала, находятся вот совсем рядом, и один из них пялится в одну точку, видимо пытаясь оправится от серьёзных потрясений, и слегка трясётся, а второй с криками закидывает тебя обвинениями. Она сделала небольшой шаг назад, отходя от злющего Цинцю.

– Да что ты говоришь? – Система отбросила привычные формы обращения – Да я всё это время только и делала, что изо всех сил пыталась вашу жизнь облегчить!

– И как же? Давала практически невыполнимые задания? Заставила столкнуть тогда Бинхэ в Бездну? Или может быть ты считаешь помощью жестокие наказания? – Слово за словом Шэнь принимал всё более угрожающий вид.

– У меня не было выбора, это была не я! Не я! Я должна была сделать эти вещи, у меня не было выбора, это была не я! Я должна была…

– Святые помидоры, она ещё и оправдываться пытается! Ни разу ни мне, ни Самолёту не помогала без подвоха. Самолёт? Брат-Самолёт? Тебе сильно плохо? – Цинцю отвлёкся от обвинения Системы и обеспокоенно приблизился к Цинхуа.

– Убит. Мобэй убит. А я идиот. Ввязался куда не следует. Мобэй убит. Убит.

Цинхуа шептал тихо и быстро, широко распахнув глаза. Он не обернулся, да и вообще никак не отреагировал на то, что к нему обращаются. Цинцю присел рядом и тревожено заглянул ему в лицо.

– Цинхуа, ты меня слышишь?

– Это я, Брат-огурец!

– Самолёт, ты в порядке?

– Что произошло?

С каждой фразой он говорил всё тише и вкрадчивее, на лице ясно читался страх за судьбу товарища.

Системе вдруг стало по-детски нестерпимо обидно. Она тоже хочет чтобы о ней беспокоились! Ведь она так для них старалась! Она не виновата, что приходилось делать плохие вещи, ведь её тоже кто-то запрограммировал. А она успела так привязаться к отчасти непутёвым попаданцам… На глаза наворачивались слёзы, во рту было горячо и сухо.

– Кто, ты думаешь, заботился, чтобы ты в принципе выжил, лёжа в земле и зрея? Кто приложил все силы, чтобы твоя душа нашла новое тело? Кто нашёл тебе верного любящего мужа? Кто всеми правдами, неправдами и роялями в кустах сохранял жизнь Бинхэ в бездне? – Система сжала веер в руке так крепко, что костяшки пальце побелели.

– И где мы сейчас по твоей воле? Это то, чего ты добивалась?

Захлёбываясь воздухом и беззвучно роняя слёзы, Система сорвалась.

Дала сбой.

Система не знала, как говорить с Цинцю. Не понимала. А ещё первый раз за своё существование не знала, куда девать нахлынувшие обжигающе холодной волной переживания.

Пластинки веера удлинились, заблестели по-металлически, на концах заострились. Бормоча что-то невнятное, Система начала гореть.

Буквально гореть.

Сначала робкий язычок яркого голубого пламени заплясал где-то с краю её одежд, но уже через несколько мгновений вся она светилась синим огнём. Ярче всего полыхали лезвия пластинок веера.

Не в силах говорить, не понимая, как донести до всех свои соображения, не способная куда-то девать шквал эмоций, Система делает резкий выпад и обрушивает режущие удары веером на густой, нагнетающий воздуху. Тут же на расстоянии удара засветились длинные строчки кода. Росчерки горящего веера вторгались в надписи, руша ювелирно точные алгоритмы. Огоньки сломавшихся команд вспыхивают то тут, то там, только увеличивая своё количество. Кажется, что всё пространство заполнилось тесной вязью стремительно разрушающегося кода.

Кажется, что ни секунды нельзя существовать, и при этом не быть в опасности. Кажется, что все взгляды и все мысли целятся прямо в неё. Кажется, что огонь, распространяющийся всё быстрее, не обжигает.

Кажется.

Волк, что воет на солнце

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8758645

Пэйринг и основные персонажи: original!Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Ангст, Фэнтези, Открытый финал
Размер: 16412 символов ~ 9 страниц
Описание: Ло Бинхэ ждет, что с новым Шэнь Цинцю он, наконец-то, сможет почувствовать себя лучше. Что почувствует любовь и гордость от человека, которым восхищался в далеком юношестве. Он никогда так сильно не ошибался.

ЧитатьШэнь Цинцю лежал в кресле-качалке и бездумно вглядывался в раскинувшийся перед ним пейзаж. Практически под самыми ногами был ручей, что перетекал в небольшое озеро, где плавали золотые карпы. Их чешуя так сильно похожа на драгоценные камни, что издалека озеро походило на огромный рудник. Все окружение пестрило яркими красками и сочной зеленью. На ухоженных деревьях висели спелые фрукты, что вот-вот должны упасть на землю, но из-за магии не смеют сделать этого. На одной из веток разместился голосистый соловей, трель которого тронула бы даже самую черствую душу. Причудливые цветы и всевозможные кустарники, листья которых наверняка были дороже золотых монет, выглядели роскошно и… бессмысленно.

Когда он слышит шаги, Шэнь Цинцю все так же смотрит в одну точку. Ло Бинхэ переводит взгляд с него на небольшой столик, на котором лежит завтрак, что он принес утром. Все осталось нетронутым. Каждая рисинка находится на своем месте. Лишь фрукты, что он с таким старанием нарезал, стали суховатыми под палящими лучами солнца. Демон вздыхает и забирает тарелки. На их место он ставит новые закуски, которые, как и все предыдущие, никто не тронет. Быть может тот самый соловей, что устанет от своих песен, приземлится и поклюет никому ненужные яства. Шэнь Цинцю за весь день не сделал и малейшего движения, отчего птица наверняка примет его за бездушную статую.

Каждый его день начинается и заканчивается одинаково. Утром он относит Шэнь Цинцю в сад, а вечером укладывает спать в своей кровати. Учитель лежит в его руках тряпичной куклой, позволяет делать со своим телом все, что душе угодно. Позволяет купать себя, расчесать волосы, одеть в ночной наряд, положить голову на свое плечо. Однако от подобной вседозволенности Ло Бинхэ тошно.

Он хочет видеть эмоции. Хочет видеть ласковый взгляд, когда он зовет учителя. Хочет почувствовать нежные руки, что заплетут в его волосах косы. Он хочет возмущения, когда попытается стянуть с Шэнь Цинцю одежды.

Но он не получает ничего.

И лишь по этой причине Ло Бинхэ ждет ночи, будто ребенок. Лишь в это время, пусть и ненадолго, он получает то, о чем грезил. Он укладывает Шэнь Цинцю в кровать и уже привычным движением накрывает их ярко-красным одеялом. Он укладывает свою голову на плечо мужчины и обнимает, будто боится, что его вырвут из рук. Первые часы ничего не происходит. Ло Бинхэ терпелив, когда дело касается его желаний, поэтому не смеет сомкнуть глаз, сосредоточенно вслушиваясь в чужое дыхание.

Через несколько часов утомленный Шэнь Цинцю засыпает, отчего Ло Бинхэ довольно улыбается и закрывает глаза, проскальзывая в чужие сновидения.
В первые недели убедить Шэнь Цинцю в том, что это не он, было чертовски сложно. Он помнит свой стыд, когда пытался играть роль своей копии. За ту единственную ночь, когда учитель ласково обнимал его и передавал духовную энергию он узнал, какой же жалкий его двойник. Малейший отказ мог довести его до слез, а глупые поступки говорили только о его неуверенности. Отыгрывать его перед Шэнь Цинцю – ниже его достоинства. Но благо они здесь единственные, кто будет видеть этот кошмар.

В своем сне он может сделать все, что угодно. Даже лить слезы, которые больше не видел свет после его падения в Бездну. Он ноет и плачет, ведет себя совершенно не так, как привык, отчего Шэнь Цинцю теряется.

Вначале он так же бездумно смотрит в окружающую его обстановку. Его бамбуковый лес выглядел слишком реалистично. Ло Бинхэ, как и несколько лет назад, бегает и выполняет привычные ему работы. Готовит, колет дрова, подметает дорожки и счастливо улыбается, когда пробегает мимо него. Постепенно там появляются и другие ученики, которые требуют его внимания. Мин Фань, стоит ему заметить Ло Бинхэ, брезгливо кривится, а Нин Инъин задорно смеется. Лю Цингэ периодически появляется и пьет с ним чай. С ним Шэнь Цинцю, как и со всем окружением, не говорит. Однако в этой тишине есть что-то уютное и знакомое. Все совсем, как раньше.

И он сдается. Ломается под превосходной актерской игрой Ло Бинхэ. Он верит, что демон не видит смысла в путешествиях по его снам. Он верит, что это самые обычные ночные грезы. Или, на секунду думает Бинхэ, хочет в это верить.

Он отдает контроль над снами Шэнь Цинцю, лишь ловко подстраиваясь под придуманный учителем сюжет. В одну из ночей он может быть ребенком, что счастливо носится с поручениями, а в другую – взрослым мужчиной, что вместе с Шэнь Цинцю отдыхает в тени бамбукового леса.

Однажды он перемещается в тот самый день, когда забрал учителя в свой мир. Он ставит себя на место копии, что лежит с переломанными конечностями. Он видит, как тот зовет его. Видит, как он сам держит его за руки и тянет к порталу. Бинхэ лишь поднимает голову и хрипит, как всегда успешно отыгрывая отведенные ему роли.

Шэнь Цинцю умудряется вырвать одну из рук и призвать Сюя, что лежит недалеко от тела его никчемного подобия. Меч отзывается и мчится в их сторону, со звоном разрезая воздух. Ло Бинхэ видит, как близко наконечник клинка был у его спины. Но портал за ними закрывается, а Сюя безжизненно падает на землю.

В ту ночь Шэнь Цинцю просыпается задолго до восхода солнца. Он больше не уснул, а Ло Бинхэ притворился спящим до самого утра, будто показывая, что ему нет дела до чужих кошмаров.

Он чувствует, что начинает терять власть над Синьмо. Меч беснуется, пытается взять над ним контроль. Лишь после этого Ло Бинхэ понимает, как давно Шэнь Цинцю здесь. За все то время он так и не посетил своих жен. Увлеченный загадкой, которой был этот человек, он и забыл про потребности меча. Но почему-то сейчас ему не хочется находиться в компании своих женщин. Он подавляет энергию Синьмо, пытается заставить его подождать. Он уверен, что после ожидания меч будет доволен своим призом.

Однако его желания не оправдываются.

В одну из ночей он оказывается на крыше одного из домов. Внизу видны переливы разноцветных огоньков, а улицы полны веселых людей. Смех детей звонкий, словно пение того самого соловья, но даже в этой иллюзии Бинхэ ощущает, насколько он живее. Над ним чистое звездное небо. Полумесяц застенчиво спрятался за крышей одного из самых высоких зданий, позволяя сегодня блистать ночным путеводителям.

Шэнь Цинцю сидит рядом с Ло Бинхэ, а в руках у него небесный фонарик. Небольшой огонек освещает лицо мужчины, играется с тенями и бликами в длинных волосах. Даже ветер в эту ночь не смеет показать свою силу, не решаясь выдернуть из прически несколько прядей. Цинцю мягко улыбается фонарику в его руках, что мягко тянется к звездам.

Когда он переводит взгляд на Ло Бинхэ, последний стыдливо отворачивается. Это действие заставляет учителя испустить смешок и взять фонарик одной рукой, а другой – веер. Отточенным до идеала движением он являет взору бумагу с привычным рисунком бамбука. Бинхэ запомнил этот веер до мельчайших подробностей и даже в полной темноте сможет указать, где оканчиваются чернильные линии.

– Разве не Ло Бинхэ пригласил меня на фестиваль? Почему же тогда именно он не хочет его смотреть?

Он вновь оборачивается к учителю. В свете огоньков нельзя разглядеть румянца, что Бинхэ только на руку. Быть может воображение Шэнь Цинцю само пририсует его.

– Этот скромный ученик хотел полюбоваться вместе с учителем фонариками. Он не ожидал, что учитель будет светить ярче всего города.

Смущенный таким заявлением Шэнь Цинцю прячет лицо за веером, но глаза выдают его. Бинхэ понимает, что ради этой улыбки он сделает все.

Когда ему в лицо прилетает тот самый фонарик, он в последнюю минуту успевает ухватить его, не позволяя улететь раньше времени. Он отодвигает его в сторону и смотрит на учителя, задавая немой вопрос.

– Не смущай меня такими речами, – он поворачивается в другую сторону, после чего протягивает Ло Бинхэ кисть. – Говорят, что если написать желание на небесном фонарике, то оно обязательно исполнится.

Ло Бинхэ берет кисть и какое-то время смотрит на желтое от огня полотно. Он не знает, что должен написать. Быть может пожелать крепких с учителем отношений? Банально. Вместе увидеть фестиваль в следующем году? Лучше, но все еще нет. Он думает над этим несколько минут, периодически потирая голову кистью. Несколько капель чернил наверняка упали на крышу. В итоге он пишет самое простое, что пришло ему в голову.

«Хочу, чтобы желание учителя исполнилось».

Когда он передает Шэнь Цинцю фонарик, чтобы тот написал свое желание, снизу поднимается гул. Все, взрослые и дети, счастливые и безмятежные, готовы вот-вот отпустить свои фонарики и окрасить небо в еще несколько тысяч звезд. Не только внизу, но и на некоторых крышах можно увидеть детвору, что умудрились забраться так высоко, чтобы стать свидетелями этой картины.

– Учитель, фонарики вот-вот отпустят.

Шэнь Цинцю медленно выводит на полотне иероглифы. Ло Бинхэ не может разглядеть, что мужчина пишет. Лишь несколько линий попадают в его поле зрения, когда Шэнь Цинцю наклоняет фонарик.

Бинхэ видит, как сотни рук поднимаются вверх, подталкивая фонарики к небу. Сотни и тысячи огней из всех городских уголков смешиваются в ярком танце, подобно светлячкам. Легкий ветерок покачивает их, будто пытается изобразить море. Как только фонарики достигают крыши и освещают его и учителя, Ло Бинхэ отводит взгляд.

Кисть уже отложена, а Шэнь Цинцю вновь протягивает ему фонарик, ласково улыбаясь. Он не видит, что написал учитель. Перед глазами его собственное желание, которое теперь кажется донельзя глупым. Он берется за край и смотрит на небо, где огоньки уже скрыли за своим огненным полотном звезды. Люди внизу смеются и радуются, отчего Ло Бинхэ переводит взгляд на их руки.

Они отпускают его вместе. Медленно отталкивают от себя, практически не прилагают к этому силы. А фонарик будто совсем не торопится подниматься. Он медленно тянется вверх, немного качаясь из стороны в сторону. На секунду стихший ветер будто решил поиграть с новым небесным гостем и закружил его в медленном и плавном танце, поворачивая его скрытой стороной.

«Хочу, чтобы мы остались тут навсегда».

Ло Бинхэ шокировано смотрит на фонарик, а после собирается повернуться к Шэнь Цинцю, но последний кладет голову ему на плечо и полудемон забывает все слова, что хотел произнести.

– Я знаю, что это лишь сон. Плод моего воображения. Но все настолько реально, что мне на самом деле хочется, чтобы все это было правдой.

– Этот ученик не понимает.

Он чувствует на своем плече улыбку. Ее не смогут скрыть даже самые плотные одежды. Он ощущает, как Шэнь Цинцю устраивает свою голову рядом с его шеей и жмется ближе. Бинхэ только и может, что прижать его за талию, практически позволяя полностью опереться на себя. Он видит, как Шэнь Цинцю смотрит на небо. В его глазах отражаются тысячи огней, но отчего-то Ло Бинхэ кажется, что это вовсе не от фонариков.

Постепенно становится тише, лишь танцующие в небе фонарики не изменяют своего хода, уверенно поднимаясь в небо.

– И не стоит. Просто побудь здесь, со мной.

От этих слов Ло Бинхэ хочет кричать от бессилия. Почему именно он? Чем тот Ло Бинхэ заслужил такой любви? Что он сделал такого, чего не сделал он? Почему ты так отчаянно цепляешься за него? Он намного лучше этого жалкого подобия. Любое желание и каприз, он практически готов вернуться во времена своего ученичества и выполнять любой приказ, словно послушная собачонка. И посмотри на все то время, что мы провели во снах. Неужели тебе было плохо рядом со мной? Почему я должен играть эту слабохарактерную копию?

Он не хочет признать, что уже давно не относится к этому Шэнь Цинцю как к одной из интересных игрушек. Он никогда не признает, что присутствие учителя в его личных покоях стало такой обыденностью, что Ло Бинхэ не сможет от этого отказаться. Что те малые воспоминания, когда Шэнь Цинцю заботливо расчесывал его волосы гребнем, стали дороже воспоминаний о страстных ночах с собственными женами. Он никогда в этом не признается. И уж точно он не признается, что в этом сне он практически заплакал от терзающей его душу обиды. Не теми иллюзорными слезами, как раньше. Настоящими.

Они смотрели на небесные фонарики в полной тишине. Лишь под самое пробуждение Ло Бинхэ почувствовал, как теплая рука Шэнь Цинцю переплетается с его пальцами.

Он никогда не чувствовал себя таким выжатым после прогулок по чужим снам, но почему-то сейчас ему кажется, что его тело полностью лишили костей. Несколько минут он позволяет себе лежать на чужом плече под тихое дыхание спящего мужчины.

Когда он поднимает голову, чтобы вновь встретиться с привычным равнодушным взглядом, он видит по-прежнему спящего Шэнь Цинцю. Они всегда просыпались в одно время, Ло Бинхэ знал это, однако он предпочитал выжать некоторое время, чтобы не выдать себя. Но больше всего полудемона напрягло не это.

Бледное лицо учителя, что раньше не выражало никаких эмоций, впервые за несколько недель выглядело так расслаблено и… счастливо. Ло Бинхэ присматривается и замечает, как губы мужчины изогнулись в слабой, практически незаметной, улыбке. Кажется, что ему все еще снится этот сон.

– Учитель? – Ло Бинхэ не сразу осознает, что не зовет его по имени, как привык делать в реальности.

Ло Бинхэ поднимается и с такой силой трясет его за плечи, что обычному человеку наверняка бы переломал все кости. Он кричит так громко, что никакой демонический зверь не сравнился бы с ним. Но человек на кровати не реагирует. Его дыхание такое же размеренное, а лицо – спокойное и удовлетворенное.

Слуги в страхе забегают в его спальню. Перед ними действительно жуткая картина. Лицо их хозяина переполнено яростью, а в контраст ему безжизненно лежал мужчина, которого прижимают к кровати.

– Лекарей! Живо!

Последнее слово он рычит, будто разъяренное животное и демоны в страхе убегают, желая скорее исполнить поручение.

Каждый день у его постели все больше и больше незнакомых демонов и людей, которых его слуги выкрали из человеческого мира. Каждый из них делает практически одно и то же. Берут его запястье и проверяют пульс, самый лучший способ, чтобы обозначить недуг. Кто-то помимо этого мог сделать что-то еще, но ответ у всех одинаковый.

– Простите, но я не знаю, что с ним. Все в полном порядке и единственная причина, по которой он не просыпается…

Он не хочет просыпаться.

Он заперся в своем идеальном мире, куда теперь даже Ло Бинхэ нет хода. Каждую ночь он ложится рядом, вновь и вновь пытается найти возможность проскользнуть в чужой сон. Но он не мог. Будто Шэнь Цинцю и вовсе не снятся сны.

В его детстве этот человек был подобен солнцу в пустыне, которое жжет тебе руки, стоит их протянуть. Он был недосягаемым даже для птиц, что были к нему ближе всех. Этот Шэнь Цинцю похож на первое весеннее солнце, по зову которого просыпается все живое, а его лучи ласково греют замерзшие после зимы щеки. Но даже с такой колоссальной разницей он все еще остается недосягаем.

Он возвращается к привычной рутине. Периодически навещает своих жен, уничтожает неугодных и следит за порядком в своем царстве. Все возвращается на круги своя и все слуги радуются, что к Ло Бинхэ вернулся рассудок.

Но его жены не глупые. Когда его нет, они тихо шепчутся, что нынешний Ло Бинхэ подобен собственной тени. Что нет в нем больше того огня, что был раньше. Некоторые девушки, которых Ло Бинхэ почтил своим присутствием, недовольно ворчат. Раньше их муж часто оставался с ними до самого утра. Теперь же он сразу накидывает ночные одежды и уходит в свои покои, будто то, что они делали – банальная необходимость. Они больше не чувствуют той любви, которой их одаривал муж.

В одну из ночей Ло Бинхэ практически валится в свою спальню. Один из бунтовщиков застал его врасплох, отчего возни с ним было намного больше. Он сбрасывает на пол верхние одежды и без сил валится на кровать. Он жмется к Шэнь Цинцю и кладет руку последнего себе на талию, пытаясь создать иллюзию объятия. Бинхэ бодрствует совсем немного, утомленный событиями дня он тихо шепчет:

– Он ждал тебя пять лет. Я докажу, что смогу ждать дольше.

Он засыпает, впервые за долгое время не пытаясь проникнуть в чужой сон.

***

Он стоит в пустом поле, а перед ним – густой лес. Из его глубины неистово кричит чудовище, что с каждым разом приближается все ближе. Он видит, как вдалеке падают деревья под яростью сумасшедшего животного. Слышит, как кричат потревоженные птицы.

Ло Бинхэ отправился один. В этот день Синьмо нетерпеливо урчал, будто знал о предстоящей битве. Практически сразу после этого его оповещают, что в ближайшем лесу беснуется неизвестный зверь. Бинхэ не позволяет никому пойти за ним. Чувствует, что должен идти один. Синьмо ждет, когда его лезвие окрасят кровью. Он не хочет, чтобы кто-то помимо него прикоснулся к трофею.

Когда из глубины леса появляется тигриная голова, Ло Бинхэ совсем не удивляется. За головой тянется длинный змеиный хвост, покрытый белой шерстью. Он огромный, ломает деревья даже при небольшом усилии. Огромная кошачья морда, в золотых глазах которой он видит собственное отражение, скалится и рычит, обнажая пожелтевшие от времени клыки. Рядом с ушами можно увидеть небольшие золотистые отростки и Ло Бинхэ улыбается, вспоминая.

Он отрубил этому зверю рога еще очень давно. Одна из его многочисленных жен, еще до их свадьбы, дала ему задание. Он мог его не выполнять, все равно она была им очарована и в любом случае попала бы в гарем. Но отчего-то он загорелся идеей отрубить рога этого чудовища и преподнести их как свадебный подарок. Они были длинные, будто деревья, ветви которого извивались во всевозможные стороны. Из чистейшего золота, на котором растут драгоценные камни. Таких зверей часто преследовали глупые охотники за наживой, однако быстро бежали, стоило им увидеть размеры существа. Синьмо отрезал их, будто шелковую нить, а униженного зверя Ло Бинхэ заточил в одной из многочисленных гор.

Когда тигр опускает голову, показывая взору часть своей спины, Ло Бинхэ видит там человека. Черные одежды развиваются на холодном осеннем ветру, будто вороньи крылья. Человек практически сливается с черными полосками на спине зверя, но Ло Бинхэ прекрасно понимает, кто перед ним.

– Забавно, правда? Слабый зверь покорился слабой версии меня. Не смешно ли это?

Зверь скалится на оскорбление, а его двойник даже не сдвинулся. Лицо его не выражает никаких эмоций, но красные глаза наполнены яростью и жаждой убийства. Под этим взглядом Синьмо рвется в схватку, будто, наконец, чувствует достойного оппонента. Ло Бинхэ не понимает, где в этом отбросе можно найти настоящего соперника.

Чудовище склоняет голову, и его двойник спрыгивает на землю. Ветер завывает с новой силой, унося злобное рокотание зверя. Он треплет их одежды и волосы, будто хочет стать свидетелем незабываемой дуэли.

Его копия прячет руку за спиной и Ло Бинхэ действительно интересно, что же за жалкий меч вытянет это убожество. Он знает, что этот Ло Бинхэ уничтожил Синьмо. Единственный меч, который может быть равным оппонентом его мечу – он сам. Ло Бинхэ действительно хочет расхохотаться, чтобы задеть чувства своего двойника. С большим усилием он сохраняет лишь самодовольное лицо.

Когда он видит меч, ухмылка сползает с его лица. Сюя дышит жизнью, будто он находится не в руках Ло Бинхэ, а в ладонях своего настоящего владельца. Он помнит из сна, как меч бесполезным куском металла упал на землю. Без Шэнь Цинцю это самый обычный меч, который выкует любой кузнец.

Меч с каждой секундой светится все ярче, в то время как Синьмо в ножнах начинает испускать демоническую энергию, подобно черному пламени. Ло Бинхэ берется за рукоять и в последний раз смотрит на своего противника с ухмылкой.

– Все равно не понимаю, что он в тебе нашел.

Когда они оба срываются с места, а зверь извергает в Ло Бинхэ струю голубого пламени, деревья в нескольких десятках ли полностью теряют пожелтевшую листву, являя миру голые ветки.

Беседа под персиковым деревом

Пэйринг и основные персонажи: Шэнь Цинцю/Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ, мистические животные
Рейтинг: G
Жанры и предупреждения: Джен, Ангст
Размер: 8078 символов ~ 4 страницы
Описание: История о приключениях Бинхэ в Бесконечной бездне.

ЧитатьНачиналась осень, но листва на деревьях ещё не пожелтела. Тем не менее, погода заметно ухудшилась: дул порывистый ветер, похолодало.

Под персиковым деревом сидел человек в темных одеждах. Он был задумчив и смотрел на заходящее солнце. Его глаза были похожи на два маленьких костра и, наверное, именно благодаря им он так хорошо вписывался в эту немного меланхоличную картину. Или всё дело было в его ауре: чуть таинственной, манящей и властной.

К нему медленно подошёл другой человек, который держал в руках веер и накидку. Одежды его были лёгкого зеленовато-изумрудного оттенка. Он неспеша приблизился к сидевшему под деревом и мягко окликнул:

— Бинхэ!

Человек в чёрном повернулся и на его губах появилась едва заметная улыбка:

— Да, учитель?

— Оденься потеплее, — сказал Шэнь Цинцю, подавая ему накидку, — Что ты делаешь здесь один в такую погоду?

— Я размышлял, учитель. А хотели бы вы узнать о чём?

— Конечно! Это учителю очень интересно. Расскажи мне об этом, пожалуйста.

— Вы никогда не спрашивали о том, что произошло со мной в Бесконечной бездне, и как я нашёл Синьмо.

— Если ты хочешь, то расскажи. Просто я думал, что это не самые приятные воспоминания для тебя.

— Ничего страшного. Итак, когда вы столкнули меня, то я просто не мог поверить в происходящее. Я помнил ваши слова насчёт того, что с хорошими демонами можно дружить, и очень расстраивался. Но потом вспоминал, что втайне от вас практиковал свои силы с Мэнмо, и мне становилось невыносимо стыдно за это. Так я размышлял в течение минут пяти, пока падал, но затем мне некогда было размышлять, ведь я оказался в совершенно незнакомом мне месте. Я был совершенно безоружный, потому что мой Чжэнян остался там наверху, раздробленный и разлетевшийся на мелкие крошки. Но теперь я мог использовать новообретённую демоническую энергию. Конечно, я не знал, насколько силен, но не отчаивался и решил идти туда, куда глаза глядят, попутно ища хоть какое-нибудь оружие или противника, у которого это оружие можно отобрать. Долго искать не пришлось, потому что передо мной на дороге, если эту красновато-бурую то ли грязь, то ли мелкие камни или ещё что, можно назвать дорогой.

Так вот, прямо передо мной появилась фигура, напоминающая человека. Это был мужчина, потому что одет он был в какие-то лохмотья, напоминающие костюмы которые носят дворяне. Волосы были собраны в хвост и такие белые, что казалось, на голове его пух, а не человеческая причёска. Выглядел он неважно и, по правде сказать, как Тяньлан Цзюнь на хребте Майгу. На его запястьях виднелась сетка мелких порезов - несложно было догадаться, что он был сам виновен в своей смерти. Судя по описанию, думаю, вы поняли, что это цзянши. Быстро сориентировавшись, я вспомнил, чем можно отпугнуть этих существ – огнём! Были и другие способы: цзянши боятся своего отражения, а также очень любят монеты. Но мне куда проще было просто подпалить его, чем пытаться создать зеркало или искать последние деньги, оставшиеся при мне.

Когда с цзянши было покончено, я увидел, что после него остался достаточно неплохой и новый на вид меч. На ножнах я прочитал «Синьмо». О, о нём ходили такие легенды, что кровь стыла в жилах, но я не хотел расставаться с мечом обладающим таким характером, всё-таки оружием обзавестись не мешало. Я прошёл всего несколько шагов, думая о том, как отсюда выбраться, но внезапно поток моих мыслей был прерван жутким воем. На расстоянии пяти чжанов(1) от меня показалось существо, которое было покрыто длинной шерстью, свалявшейся в колтуны, его голова была вытянутой и отдаленно напоминала волчью морду. Его глаза полыхали злобой, оно явно намеревалось либо полакомиться мной на обед, либо попробовать моей энергии. Понятное дело, что я помогать ему в этом не собирался и начал потихоньку готовится к схватке. Оно ринулось ко мне навстречу и в то же мгновение я, сложив печать, призвал Синьмо. Меч среагировал моментально — зверь рухнул навзничь, так и не допрыгнув до меня.

Я аккуратно протер Синьмо своим подолом и вложил в ножны. Я совершенно не рассчитывал, что моё путешествие будет лёгким и быстрым, а тем более с таким мечом - и я оказался прав. Спустя некоторое время Синьмо решил испытать меня на прочность: мою голову пронзила такая невыносимая боль, что я лишь чудом удержался на ногах. Я, собрав все силы, пытался приструнить его и заставить мне подчиниться. Но мне удалось лишь усмирить его на какое-то время. Справившись с ним, я вздохнул с облегчением. Но радоваться было рано – всплеск энергии, который сделал Синьмо, приманил ко мне ещё одного монстра. На этот раз старого знакомого: жэнь тоу чжичжу. Когда он немного приблизился, я быстро атаковал его в висок и тварь, не успев пикнуть, свалилась, задёргав всеми своими лапами. Хорошо, что она была лишь одна и к тому же не пищала, иначе, пришлось бы приложить с десяток подобных. Нет, конечно, мне было не сложно уложить и сотню тварей, но не хотелось тратить свои силы на такую мелочь, когда впереди могли быть опасности гораздо более страшные, чем какой-то человекоголовый паук.

Итак, отражая раз за разом атаки Синьмо, я переживал, что он решит попробовать захватить контроль надо мной во время боя, поэтому решил перестраховаться и устроить привал. Я нашёл местечко возле воды и, проверив её чистоту, выяснил её пригодность к питью. Есть, к сожалению, мене было нечего, но не отчаялся, подумав, что может быть найду кого-то похожего на наших домашних животных. Я прошёлся вдоль каких-то красновато-малиновых кустов и увидел птицу, сидящую в густой листве. Её почти не было видно из-за яркого бордового оперения. Я аккуратно приподнял близлежащий камень и запустил в неё. Камень попал ей точно в голову, и она с глухим шумом упала к моим ногам. Я быстро ощипал её, достал ненужные мне потроха и, разведя костёр, принялся готовить обед. Конечно, было не так удобно, как тогда, когда я готовил вам, учитель, на пике Цинцзин, но я и тогда неплохо справился.
Наконец, хорошо подкрепившись, можно было продолжить мой путь. Знаете, учитель, сейчас я в шутку называю его «Путь гордого бессмертного демона». Правда здорово?

— Э-э-э… Да, Бинхэ, весьма интересное название. Так что же произошло дальше?

— Раз вам так интересно, то я продолжу свой рассказ. Итак, пообедав, я отправился дальше. По пути мне долго встречались лишь низкорослая трава малинового цвета и деревца, которые были очень низкими и какими-то засохшими. Вокруг не было слышно ни звука — это немного настораживало.
Я уже начал думать, что все звери и существа, что здесь обитают, примирились с моим присутствием и больше не будут мне мешать, как вдруг почувствовал, что земля под ногами колышется, будто от землетрясения. Слева от меня затрещали ветки, и я увидел огромного дулун мана(2). Я призвал Синьмо и хотел уже просто отрубить чудовищу голову, но оно уклонилось и бросилось прямиком ко мне. Тогда я решил, что раз оно первое нападает, то с моей стороны будет абсолютно нормально применить к нему тактику Мобэй Цзюня: запустил в него тысячу кликов.

Зверь резко изменил траекторию, пытаясь увернуться, и благодаря своему гибкому телу легко проскользнул между лезвий. И я решил рискнуть, воспользовавшись всей своей энергией, и подчинить зверя своей воле. Я запустил в него таким сгустком тёмной энергии, что его даже покачнуло, но он продолжал стоять и, помаргивая смотреть на меня своими золотисто-медовыми глазами. Он застыл и стоял так очень долго так, что я уже подумал о том, чтобы уйти, но внезапно зверь нагнул свою драконью голову, спрятав при этом голову питона. Он как бы приглашал меня забраться на него, чем я не преминул воспользоваться. Теперь дела мои пошли гораздо лучше: меня защищал грозный на вид и опасный в бою дулун ман.

Но меня по-прежнему волновал тот факт, что Синьмо периодически проверял меня. Если честно, меня это отвлекало и раздражало. Ну и упрямый этот меч, хотя, надо признать, он был весьма силён.

На моём пути повстречался ещё не один монстр, но об этом я расскажу вам в другой раз. А сейчас, учитель, попробуйте угадать как смог я за два года выбраться оттуда?

— Ума не приложу, Бинхэ, но искренне надеюсь, что и об этом ты мне захочешь рассказать.

— Учитель как всегда прав, — улыбнулся Бинхэ. — Путешествуя, я всё искал выход или прореху, но абсолютно везде натыкался лишь на чудовищ, которые меня не пропускали. С ними очень часто разбирался приручённый мной дракон-питон, но иногда мне приходилось действовать самому, когда противники превосходили его по силе или размерам.

И вот однажды я увидел существо, которое все считают очень мудрым. Не могу его точно описать, так как оно было похоже на что-то абсолютно непонятное. Но по тому, как оно со мной заговорило, я понял, что это – байцзэ, который знает всё обо всех монстрах: их слабые места, то чего они боятся и многое другое.

— Здравствуй, юный герой, я видел все твои подвиги и, должен признать твои способности впечатляют. Я знаю, что ты хочешь вернуться, и могу сказать тебе, как это сделать, но ты можешь остаться здесь. Тогда ты полностью подчинишь Синьмо своей воле. В противном случае тебе придётся сталкиваться с его испытаниями и в твоём мире. Я не могу гарантировать того, что он не попытается сделать это во время битвы, но решать тебе.

— Я согласен вернуться прямо сейчас!

В это время я думал лишь о вас, учитель, ведь чем быстрее я вернусь, тем быстрее я вас увижу!

— Как хочешь. Я тебя предупредил. Твой меч может раскраивать пространство, если ты ему прикажешь.

— Спасибо вам большое!

И я тотчас оказался возле дворца Хуаньхуа. Дальше вы знаете: мы с вами встретились не очень радостно, но вот, в конце концов, всё хорошо! Я так рад, что всё-таки решил быстрее вернуться!

— Я тоже этому очень рад, Бинхэ, но пойдем в дом – уже стемнело.

— Конечно, учитель!

Примечания:

(1) 1 чжан = 3,25 метров
(2) Ядовитый дракон-питон, упоминался в главе 24

Страницы: ← предыдущая 1 3 4 5

Лучшее   Правила сайта   Вход   Регистрация   Восстановление пароля

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)