Будучи в поисках счастья, найти его

Пэйринг и основные персонажи: Лю Цингэ/Му Цинфан, Лю Цингэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: R
Жанры и предупреждения: AU, Hurt/Comfort, Психология, Попаданчество, ОМП
Размер: 19121 ~ 11 страниц
Описание: Говорят, родинка под глазом — символ сильной любви, проносимой из прошлой жизни в новую. Он создан для того, чтобы однажды вновь повстречаться с любимым человеком и с тех пор всегда быть рядом.

И грустно, когда оказывается, что любовь такой силы остаётся навсегда невзаимна.

Спроси кто Систему сейчас, почему всё закончилось именно так, она бы ответила очень просто: «Каждому из нас хотелось, чтобы они смогли найти счастье в друг друге».

ЧитатьЮн Ли не помнил, как и где именно он оказался. Вот совсем недавно он получил сообщение от Шэнь Юаня с очередными гневными восклицаниями на тему очередной неудачной новеллы очередного второсортного писателя с какого-то сайта. “Путь Гордого Бессмертного Демона”?.. Юн Ли честно пытался начать читать хотя бы ради поддержания диалога и потока критики, но такое редкостное исключительной несостоятельности произведение осилить было маловозможно. Впрочем, название умудрилось совершенно прочно засесть в голове: как говорится, врага надо знать в лицо.

Быстро отписавшись Шэнь Юаню, что уже скоро придёт в гости, как и планировалось, и обязательно выслушает все жалобы, он со вздохом отправился к возлюбленному, зная наверняка, что тот, вероятно, в праведном гневе не оставит поднятую тему весь вечер, сколько литров алкоголя ни будет осушено. Однако от осознания, что они проведут вместе все следующие несколько часов, пусть и болтая на подобный лад, настроение становилось лишь лучше с каждой новой минутой.

Юн Ли нравилось наблюдать за Шэнь Юанем, увлечённо рассказывающим про очередное прочитанное произведение. Будучи человеком со слабым иммунитетом, тот просто-напросто глотал огромные текста за считанные дни — по сути, делал то, что для Юн Ли и через вечность будет оставаться величайшим искусством. Однако даже при незнании обсуждаемого произведения Юн Ли получал удивительной силы удовольствие от таких встреч, и каждый раз где-то глубоко внутри разливалось уютное тепло при взгляде на то, как обычно тихий и спокойный Шэнь Юань бурно осыпает бранью неудачливых писателей. В этом было странное, необъяснимое, но до ужаса сильное очарование. Юн Ли оставалось лишь жить от субботы к субботе, дожидаясь того, как он сможет вновь без стеснения смотреть на любимого.

Вечер радовал тёплыми лучами медленно опускавшегося за линию горизонта солнца, и Юн Ли ещё больше заторопился к Шэнь Юаню, седлая мотоцикл… Но все события далее — сплошной туман и пронзительный вой сирен.

[Код активации: “Перерождение”. Автоматический запуск протокола “Системы”].

“Что?..”

[Здравствуйте, дорогой пользователь! Вас приветствует Система, созданная, чтобы подарить второй шанс. (ﾉ´ з `)ノ]

“Система?..”

[Да-да, Система! ╰(*´︶`*)╯
Уверены, Вы удивлены, но не беспокойтесь: Система призвана обеспечить максимальный комфорт своим пользователям при соблюдении ими предписанных правил. Мы рассчитываем сделать всё возможное, чтобы помочь Вам достичь поставленной цели. Ваша цель: найти своё счастье рядом с возлюбленным. Желаем успехов. ヽ(>∀<☆)ノ]

У Юн Ли в голове крутилось множество вопросов, смешанных с возмущением, но внезапно его выкинуло из этого странного пространства со странным механическим голосом в голове, и, очнувшись, он увидел лишь бесконечное голубое небо над головой.

Следующие несколько лет то тащились, едва проползая, то стремительно проносились мимо, припорашивая снегом новых и новых зим старые воспоминания о прошлой жизни. Ещё сколько-то полуистлевших в памяти лет спустя — и вот он, свыкнувшись с личиной Лю Цингэ, уже горный лорд. Пожалуй, если уж переселяться в тело кого-либо из персонажей “Пути Гордого Бессмертного Демона”, то, в целом, Лю Цингэ был вполне неплохим вариантом. Да и его личность нашла отклик в душе Юн Ли. Также будучи дерзким и горячим на решения, он без проблем вжился в роль, однако же никто не мог сказать наверняка, сколько же пота было пролито ради того, чтобы достичь уровня навыков, достойного нового лорда пика Байчжань. Каждая из ста прославленных в сказаниях людей побед давалась вовсе не с лёгкостью — скорее с кровью, смешавшейся с незаметными другим слезами и питавшей меч, исписанный ею подобно чарующе прекрасному узору, едва ли заставляя забыть, что под контролем своего мастера Чэн Луань был способен с хищностью, достойной свирепого тигра, поглотить любого.

Однако года шли, а одно оставалось неизменным: Юн Ли не мог покинуть в памяти Шэнь Юаня. Помнится, в первое время он даже порывался спрыгнуть в бурную реку, чтобы вернуться в свой мир, пока Система не дала чёткого ответа на вопрос о том, как же он здесь оказался.

Автомобильная авария… До глупости банально. До глупости глупо.

Но теперь оставалось лишь смириться и идти дальше, теша себя надеждой, что однажды эта бессмысленная и бесперспективная влюблённость сама найдёт свой конец.

В первые годы пребывания в новом теле Юн Ли, никогда не бывший жадным до алкоголя, нередко выпивал. К слову говоря, именно в этом состоянии он несколько раз чуть не покончил с жизнью, но был вовремя остановлен Системой. Сейчас, спроси его кто, как это было, Юн Ли бы сперва разбранился, а после и сам бы вновь задался этим вопросом: как же Система смогла столько раз удержать его от необдуманного шага?.. Но попытки к суициду были не единственными последствиями вечеров в уже привычно знакомой компании спиртного. Однажды всё дошло до того, что он очнулся в чужой постели под чужим пологом с нависшим сверху взволнованным лицом в те годы ещё незнакомого шишу, Му Цинфана. Тогда он чуть не кинулся на будущего лекаря с мечом, спросонья решив, что оказался в плену врага.

С тех пор Юн Ли не пил. Вместо этого, стоило снова впасть в отчаяние, он шёл к Му Цинфану, и тот, будучи человеком добрым и неравнодушным, мог часами выслушивать его. Коря себя за сентиментальность и несдержанность, Лю Цингэ с благодарностью всё же принимал поддержку со стороны, после чего, стоило покинуть пик Циньцао, вновь становился тем же холодным и неприступным горным лордом Байчжань, с горячностью, достойной лишь его одного, вступавшим в словесные баталии с Шэнь Цинцю при каждом удобном случае.

По крайней мере, так было до той медитации, когда он едва избежал искажения ци с помощью ненавистного подлеца.

Именно тогда всё вновь покатилось в тартарары…

Почему до омерзения надменный Шэнь Цинцю внезапно стал… таким? Когда он научился так тепло улыбаться? Когда его изящество успело стать нежным, а сердце — растаять и подобреть? Когда… он стал таким похожим на тот образ, который Лю Цингэ всё не мог забыть?..

Шэнь Юань…

Сравнивать такого человека, как Шэнь Цинцю, с ним было абсурдно, но, сколько ни злился, с каждым новым днём в до недавнего времени ненавистном лорде Цанцюн Юн Ли узнавал почти забытые черты. Впервые сохранив утерянный Шэнь Цинцю веер, Лю Цингэ вновь злился на себя, но ничего не мог поделать: того требовал этикет (или же желание привлечь внимание?), игнорирование которого рядом с таким Цинцю не несло в себе должного удовлетворения. И просто раз за разом подносить веер, терявшийся вновь и вновь, стало подобием ритуала, единственным выходом для разрывающей сердце нежности.

И в наблюдениях за тем, как Шэнь Цинцю медленно, но вполне однозначно принимает сторону ненавистного Ло Бинхэ, ему, Юн Ли, оставалось лишь до последнего, подобно одержимому хвататься за полы его одежд, выскальзывавшие из подрагивающих пальцев.
Но даже это мучение, в котором у Юн Ли хотя бы было знание, что ещё есть шанс, окончилось ничем. И давно ноющая боль обрела плащ из обжигающей пустоты.

— Почему?! Как он мог после всего уйти вместе с этим!.. с этим!.. с этим Ло Бинхэ! — стремительно ворвавшись к Му Цинфану подобно штормовому ветру, Юн Ли сперва замер в дверях, после чего со всей силы ударил кулаком о стену. Уже через пару секунд он медленно осел на пол, закрывая искаженное отчаянием лицо руками и безмолвно подрагивая.

Му Цинфан стремительно подскочил с места и подлетел к Лю Цингэ. Сперва попытавшись поднять того с холодных половиц, Цинфан сдался и опустился рядом, нерешительно приобняв.

— Шиди Лю…

Юн Ли неосознанно прижался к нему, комкая в руках ткань чужих одежд. Му Цинфан замер, после чего слегка отстранился и заставил лорда Байчжань поднять подёрнутое гримасой боли лицо. Грустно улыбнувшись, лекарь негромко проговорил:

— Поднимайтесь же, шиди. Я сейчас принесу вашу настойку и обязательно выслушаю.

Такая картина повторялась уже в третий раз, и Лю Цингэ вновь тут же подчинился этому полному тепла и печали голосу, с помощью своего шишу проходя в глубь комнаты.

Му Цинфан никогда не заставлял ждать долго. Вернувшись, он опустился рядом на кровать и обеими руками протянул чашку тёплого отвара.

***

— Шишу Му…

— Да? Мне стоит вновь наполнить вашу чашку?

— Почему ты так заботишься обо мне?

— …

В комнате повисло неловкое молчание. Му Цинфан медленно поднялся с места, не глядя на Лю Цингэ забрал у него посуду и под опущенным взглядом лорда Байчжань покинул комнату. Спустя недолгое время он вернулся с дымящейся чашкой горячей настойки. Опустившись обратно на своё место, он ещё немного просидел молча, прежде чем самостоятельно пригубить отвар и тихо произнести:

— Каждый из нас лелеет свои сердечные раны. К сожалению, любовь слишком часто оказывается невзаимной, — немного помолчав, он поднял печальный взгляд и устало улыбнулся, смотря на замеревшего Лю Цингэ. Тот не сводил удивлённых глаз со своего шишу.

[Поздравляем, дорогой пользователь! +100 баллов!
Получено достижение: “Признание от шишу”! Продолжайте в том же духе. (╯✧▽✧)╯]

“Заткнись!”

Со стороны Му Цинфана послышался лёгкий смешок, после чего лекарь рассмеялся, отчего Юн Ли окончательно растерялся.

— Не стоит так смотреть, так уж вышло у нас обоих. Я дам тебе настойки с собой.

[+50 баллов за смеющегося шишу. (๑˃ᴗ˂)ﻭ ]

“Да иди ты нахер!”

Если бы Лю Цингэ предложили сейчас ответить Системе в её же чёртовых каомодзи, это было бы примерно так: "(凸ಠ益ಠ)凸"

— Шишу Му… — одновременно с мысленным ругательством было произнесено вслух.

Сказанное Цинфаном доходило медленно, словно застревая в странном киселе из мыслей, назойливо не покидавших головы. Юн Ли впервые попал в ситуацию, когда ответить было решительно нечего. Даже в моменты, когда ему напоминали про проигрыш Ло Бинхэ, он не терялся настолько сильно.
Му Цинфан же вновь мягко улыбнулся и нежным движением ладони коснулся щеки мужчины напротив, проводя, с какими-то потерянностью и теплом заглядывая в лицо.

— Цингэ, мои чувства к тебе искренни… Но я понимаю, что сейчас твоё сердце целиком и полностью принадлежит Шэнь Цинцю, и потому сделаю всё возможное, чтобы помочь и поддержать. Прости мне мой эгоизм… — он подался чуть вперёд, прикрыв глаза, и невесомым поцелуем коснулся губ Лю Цингэ. Тот по-прежнему не находил в себе сил даже шелохнуться. Насладившись всего парой секунд, Цинфан с теплеющей на дне улыбающихся глаз печалью отстранился на цунь, не отводя взгляда, после чего не спеша убрал руку с чужой щеки и вновь поднял, слегка склонив голову в знак уважения, проговорил: — Доброй ночи, шиди Лю.

И покинул комнату, оставив Юн Ли надине с его терзаниями.

Все следующие дни Лю Цингэ думал о произошедшем. Как назло, Шэнь Цинцю, милующийся с демоном, не исчезал с глаз, в то время как Му Цинфан словно растворился подобно воздушному утреннему туману, уютному, но не по своей воле замерзающему. Осознание чужой влюблённости и окрыляло, и давило незримым грузом.

Почему всё происходит так? Почему мы так часто дарим самые сильные чувства в глубинах наших сердец не тем?

Задумавшись, Юн Ли не заметил, как к нему внезапно подошёл Шэнь Цинцю.

— Шишу Лю?

— Шэнь Цинцю…

Шэнь Цинцю внимательно посмотрел на младшего брата по клану и со вздохом поднял руку, касаясь его головы. Мягко, не без скрытого беспокойства похлопав, он негромко проговорил:

— Если твоё сердце ищет его, то не стоит выводить себя на противоречие. Прислушайся к нему.

Этот жест оказался столь внезапным и знакомым, что Юн Ли против воли негромко позвал:

— Шэнь Юань…

Глаза Шэнь Цинцю расширились, но он не успел ответить.

— Учитель, почему вы так внезапно оставили меня? — объявившийся из ниоткуда Ло Бинхэ по-собственнически обнял Шэнь Юаня со спины, за что тут же получил веером по лбу, недовольно сверкая глазами в сторону Лю Цингэ.

Момент канул в Лету. Юн Ли лишь фыркнул в ответ на подобный жест чужого ученика и, развернувшись, собирался поскорее удалиться, чтобы в глаза не видеть эту парочку, как из-за спины донеслось:

— А-Ли… — он застыл. — А-Ли, если это ты, то я прошу лишь об одном: не отталкивай своё счастье. Оставь привычку противиться… там, в прошлом.

— ...Я приму ваш совет к сведению, Шэнь Цинцю.


[Пользователь, что вы теперь планируете делать? Похоже, ваш близкий друг из прошлого мира поддерживает кандидатуру вашего шишу Му Цинфана. (*￣▽￣)b ]

"..."

[...]

"...Я не знаю".

[... — на секунду Система будто бы нерешительно замялась, прежде чем спросить Дорогой Пользователь, вы помните время, когда не раз пытались покончить с жизнью? (っ´ω`)ﾉ(╥ω╥) ]

"К чему поднимать подобную тему сейчас?! — мгновенно взорвался Лю Цингэ. — Это не имеет никакого отношения к происходящему!"

Не обратив внимания на его слова, но дав договорить, Система спросила снова:

[Вы помните, почему каждый раз останавливались, не доводя дело до конца? (￣ ￣|||) ]

"..."

Нет. Юн Ли не помнил. Думая об этом не первый год, он не находил тому объяснения, приходя к выводу, что попросту трус, не способный даже с достоинством уйти из жизни.

"Я не помню".

[...]

Похоже, последний апгрейд был слишком человеческим. Сейчас, как бы глупо то ни звучало, Юн Ли казалось, что он разговаривает не с бездушной коробкой, призванной потешиться над его состоянием, а с самым близким другом, видевшим и знавшим лучше кого угодно, через что он прошёл. Казалось, Система больше не произнесёт ни слова, вот так просто умолчав то, что Юн Ли требовалось знать так мучительно долго.

[Каждый раз, когда вы собирались совершить роковую ошибку, я говорила, что уже скоро вы встретите того, с кем будете счастливы. Так было в первые 3 года. После чего вы действительно встретились… с ним. (⇀‸↼‶) ]

"После первых трёх лет в этом мире?.. — осознание сверкнуло в глазах Юн Ли. — Может ли быть… Му Цинфан?.."

Как он мог сам до сих пор не осознать, что после появления шишу пусть боль никуда и не исчезла, но стыдливо ослабла, а мысли о смерти напрочь выветрились из головы? Что лишь рядом с ним Юн Ли мог в конце концов расслабленно улыбнуться и обрести покой в объятиях?

[Дорогой Пользователь, прошу простить последний вопрос. Вы ещё помните цель вашего пребывания в этом мире? (´,,•ω•,,)♡ ]

Найти своё счастье рядом с возлюбленным…

Прикрыв глаза, Юн Ли медленно выдохнул, после чего тихо проговорил:

"Спасибо".

За окном давно стемнело, но время — последнее, о чём беспокоился Лю Цингэ сейчас, на мече устремляясь всё выше в небеса — прямиком к облакам, среди которых скрывался пик Циньцао, теряясь в гористых лесах. Он должен был как можно скорее добраться до Му Цинфана! Поговорить, объясниться… и просто обнять и прижать к себе.

Преодолев последний барьер, защищавший горный пик, и снизившись, Лю Цингэ на ходу спрыгнул с меча и с трудом не навернулся во время приземления. Вокруг стояли тьма и тишина. Не став обращать внимания на что-либо, Юн Ли бросился вперёд, прекрасно помня дорогу до нужного ему скромного домика. Но стоило остановиться у двери, как вся недавняя смелость пропала.

Что он скажет? Как начнёт разговор? Способен ли будет Му Цинфан простить Юн Ли его глупость?

Тревога всё сильнее захватывала сердце, но, со злостью раздавив её, Юн Ли постучался.

Тишина.

— Шишу Му, нам нужно поговорить…

Тишина…

— Му Цинфан, я понимаю, что причинил тебе много боли, но, прошу, открой дверь.

Тишина. Всё это начало казаться настораживающе подозрительным, и Лю Цингэ не выдержал, в волнении громко выкрикнув имя и с силой забарабанив в дверь.

Однако ничего не изменилось, и стоило замереть и прислушаться, как всепоглощающая тишина тут же принялась будоражить глубоко запрятанные страхи.
Куда он мог пропасть? Возможно ли, что что-то случилось? Или он ушёл? А если… а что, если… вдруг Му Цинфан решил справиться с разбитым сердцем тем же способом, который когда-то всё хотел довести до конца Юн Ли?.. Нет!

Позади послышался хруст ломающейся под обувью ветки, до оглушительного громкий в окружающей ночи, и Лю Цингэ резко обернулся, на одних рефлексах ринувшись вперёд, со спины захватывая незваного гостя и приставляя холодное остриё меча прямиком к его шее.

— Кто ты? Где Му Цинфан?! — встряхнув свою жертву, Лю Цингэ наконец пригляделся к схваченному и с удивлением опознал одного из учеников своего шишу. Отпустив опешившего от такого захвата парнишку, он сконфуженно, но по-прежнему требовательно повторил вопрос: — Где сейчас твой учитель?

Немного придя в себя и признав в мужчине лорда Байчжань, бедняжка перепугался окончательно, вытянулся по струнке и ответствовал:

— Сегодня ночь пятого полнолуния, потому учитель, вероятно, должен быть в северной части леса и собирать лекарственные травы…

Не успел он договорить, как Юн Ли, только услышав, куда следует направляться, тут же сорвался с места. Беспокойство не покидало его ни на мгновение, и страшнее всего было не успеть, не спасти, не рассказать о том, каким дураком он себя считает.

Мучительные семь минут пути — и он на месте. Затаив сбившееся от напряжённого бега дыхание, Юн Ли застыл при виде представшей его глазам картины.
Тишина. Слышен лишь редкий шорох листьев в высоких макушках деревьев, но темнота расступилась, растаяв в свете тысяч маленьких светлячков. И он. Му Цинфан.

Лекарь обнаружился сидящим в самом центре небольшой полянки среди мириадов парящих огоньков, мягко улыбающийся далёким звёздам в свете луны. Ветер лишь слегка трепал его длинные волосы, заботливо пробегаясь по ним потоками потеплевшего воздуха. Чуть в стороне была покинута полная трав плетёная корзинка.

Красиво… красивый.

И в груди Юн Ли всё замерло. Он сделал непроизвольный шаг вперёд и, подобно безымянному ученику, умудрился так же до безобразного неловко наступить прямиком на сухую ветвь. Послышался хруст, и Лю Цингэ замер, тогда как Му Цинфан резко на него обернулся, смотря загнанно и… испуганно? Неужели после того вечера шишу так переживал?

Медлить и дальше было нельзя, и Юн Ли, поддавшись наваждению, стремительно прошёл вперёд и упал на колени прямиком перед Му Цинфаном, подаваясь вперёд и, не рассчитав силы, опрокидывая лекаря на спину, располагая руки по обе стороны от чужого лица. Замерев, Лю Цингэ не мог оторвать глаз от своего шишу. Волосы струящимися волнами разметались по земле, изящные губы замерли слегка приоткрытыми, а сияние светлячков лишь добавило волшебства всему облику лекаря, так внезапно оказавшегося в подобной ситуации. Румянец начал медленно проступать на лице мужчины, и больше Юн Ли был вынести не в силах, приникая к желанным устам и проникновенно целуя.

Осторожно, девственно нежно сминая податливые губы, Юн Ли отдавал поцелую всего себя, успокаивающе поглаживая чужое подрагивающее в его руках тело. Слегка отстранившись, лорд Байчжань приоткрыл глаза и встретился с взглядом чужих, затуманенных, после чего невольно посмотрел на припухшие и заалевшие от ласк губы, и его щёки тут же засверкали предательским румянцем, отчего он забормотал:

— Прости, я… мне не стоило… просто… — уже порываясь прервать начатое, он оказался остановлен сжавшейся на его запястье рукой Му Цинфана.

— Шиди Лю… если это будешь ты, то всё в порядке…

Сердце совершило виртуозное сальто, тогда как откуда-то изнутри стремительно поднялось волнующее тепло, наполнив собой каждую клеточку тела, а внизу всё естество заныло от этой трогательной откровенности.

Система тактично молчала. Юн Ли придвинулся ближе к Му Цинфану, оглаживая его бёдра и забираясь руками под сбившуюся, откровенно распахнувшуюся одежду. Губами Цингэ прижимался к подставленной шее, изредка прикусывая тонкую белую кожу. Цинфан выгибался под настойчивыми прикосновениями, руками и ногами обвивая нависшего мужчину и горячо выдыхая ему на ухо, пуская по спине Юн Ли армию мурашек. Лорд Байчжань непроизвольно рыкнул и опустил руку на пах лекаря, вынуждая того откровенно застонать от накрывавшей истомы и тут же смутиться. Всё происходящее было так непривычно непристойно для обоих мужчин, что неизбежно будоражило до крайности, а трава, щекочущая каждый сантиметр в скорости оголявшейся кожи, заставляла лишь трепетнее касаться друг друга.

Всё новое движение полнилось не столько животной страстью, сколько с головой накрывшей обоих любовью, вынуждавшей дарить всего себя и ни частичкой меньше. И больше всего Юн Ли страшился причинить боль Цинфану, так доверчиво и преданно подающемуся ему навстречу при каждом толчке. Ритмы дыханий смешались, а стоны полнились наслаждением, сильнее которого была лишь связь, что установилась между Цинфаном и Цингэ сейчас. Уже вскоре, слившись в чувственном поцелуе и всем своим телом ощущая чужое, они сотряслись в объятиях один одного, изливаясь и пытаясь прийти в себя.

В голове прояснялось расслабляюще медленно, и сейчас, мягко обнимая разомлевшего Му Цинфана, Юн Ли ощущал потрясающей силы эйфорию. О Шэнь Юане не было и мысли, ведь сейчас дороже всего на свете оказался один лишь человек, чьи чувства Лю Цингэ не замечал столь долго.

Му Цинфан зашевелился, и Юн Ли нехотя позволил ему отстраниться. В противовес счастью Лю Цингэ его шишу хранил молчание, убито отведя взгляд, после чего поднял полные скрытой боли глаза на своего шиди и спросил:

— Тебе срочно потребовалось более сильное утешение из-за новой выходки Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю?.. Или почему?..

До Юн Ли с трудом дошло, что именно имел в виду Цинфан и почему его голос был пронизан нотками отчаяния, но стоило озарению прийти, как всё внутри сковали холод и страх, заставив приятную негу в мгновение отступить. Он тут же подскочил к Цинфану, хватая за плечи и прижимая к себе.

— Прости… Прошу, прости, я забыл сказать самое главное, — он слегка отстранился и заглянул в чужие глаза, с трудом перебаривая смущение, прошептав: — Я люблю тебя…

Произнеся всего три слова, он невесомо приник к чужим губам, и прямо на его глазах по щекам Му Цинфана заструились слёзы. Испугавшись, Юн Ли невольно растерялся, но лекарь тут же начал сам утирать влагу, счастливо улыбаясь, опустив глаза. Лю Цингэ не знал, что делать, но Му Цинфан заговорил первее:

— Прости, я… Я так счастлив… Слёзы… Они текут сами собой… — по мере того, как он говорил слёзы лишь усиливались, и Юн Ли, вновь ощутив переполнявшую нежность, осторожно прижал Цинфана к себе, принимаясь поглаживать по волосам, ловя каждое слово. — Я не думал, что однажды… Ты, я… Мы… Я всегда смотрел на тебя издалека… И любил, и ненавидел те моменты, когда ты приходил ко мне. Тогда я мог утешать тебя, быть рядом, но в то же время было так невыносимо больно от того, что твои мысли были заняты лишь Шэнь Цинцю, и что сердце рядом с ним полнится вовсе не счастьем. И я хотел помочь всеми силами, чтобы хотя бы рядом с ним, но ты улыбался… А сейчас… Сейчас ты… я...

Чем больше Юн Ли слушал, тем сильнее в невыносимой муке сжималось его сердце. Сколько всего он заставил Му Цинфана вынести?

Лекарь замолк, и Лю Цингэ бережно отстранил его от себя, тихо шепча:

— Теперь я всегда буду рядом.

Смотря на возлюбленного полными чистого счастья глазами, Му Цинфан лишь покрасил и тихо, трогательно доверчиво ответил:

— Да.