Встретиться вновь

Пэйринг и основные персонажи: Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа
Рейтинг: R
Жанры и предупреждения: Слэш, Романтика, Драма, Повседневность
Размер: 36174 ~ 20 страниц
Описание: История об утраченном, его поисках и неожиданных возвращениях. И о Шан Цинхуа, вновь ставшим Самолётом.

ЧитатьУ каждого человека, каждого живого существа есть дорога, по которой он идёт. Пути сходятся и расходятся или же идут параллельно. Но также существует и выбор — свернуть направо или налево? Вернуться или остаться? У каждого есть своя судьба, но кто сказал, что её невозможно изменить?

Всё решает только собственный выбор. Он же определяет и то, доведётся ли двум людям встретиться вновь, или же их жизненные пути разойдутся навсегда.

Каждый сам определяет свою судьбу. И никогда нельзя сказать, что выбранный путь неверен.

Шан Цинхуа кое-как соскрёб себя с дивана, заменяющего ему кровать. Можно было бы, конечно, и ещё дольше поспать, но смысла в этом особого нет. Да и новая глава сама себя не напишет. А читатели, несомненно, жаждут узнать, что произошло дальше в его романе — этом выкидыше современной литературы.

Кое-как, запнувшись по пути за очередную упаковку лапши быстрого приготовления и снеся небольшую башню из всё тех же упаковок, Шан Цинхуа доковылял до ванной. Настроил воду на слегка прохладную — иначе он бы попросту не проснулся окончательно — а для того, чтобы включить ледяную, надо быть мазохистом. За последним точно не к Шан Цинхуа. Глаза от холода сразу же перестали слипаться, а мысли в голове пришли в порядок. Более или менее.

Шан Цинхуа поднял голову и уставился в зеркало. Из отражения на него немного сонно взирал кто-то смутно-знакомый, но забытый давным-давно за ненадобностью. Совершенно чужой человек с абсолютно другим лицом. Шан Цинхуа медленно прикрыл глаза и распахнул их снова.

Зеркало по-прежнему отражало незнакомца.

И тогда он, наконец-то, вспомнил.

Он — не Шан Цинхуа. Шан Цинхуа — это персонаж одного из его романов, «Пути гордого бессмертного демона». Шан Цинхуа — это всего лишь жалкий неудачник на побегушках у слишком идеального ледяного демона, Мобэй Цзюня.

Сян Тянь Да Фэйцзи как-то совсем жалко рассмеялся и уткнулся лицом в ладони.

Глупый автор, Самолёт, Пронзающий Небеса, совсем не Шан Цинхуа. Это так, к его огромному сожалению.

Шан Цинхуа почти перестал впадать в панику, стоило ему только оказаться рядом с Мобэй Цзюнем, далеко не сразу. И, конечно же, лорд Аньдин всё ещё боялся, что вот сейчас его точно ударят, а закрывать лицо нельзя — угроза ледяного демона в памяти отпечаталась слишком хорошо.

Мобэй Цзюнь же при всём при этом умудрялся выглядеть странно довольным, хотя в лице по-прежнему не менялся. Шан Цинхуа уже даже перестал задаваться вопросом, каким образом ему удается уловить и понять настроение своего короля. Это просто одна из тех странных вещей, случавшихся всё чаще в последнее время.

К ним же относилась и лапша. Шан Цинхуа всё же искренне полагал, что Мобэй Цзюнь если и не забудет об его просьбе, то точно заставит самого лорда Аньдин этим заняться. И он уж точно не рассчитывал, что это когда-нибудь повторится. Но Мобэй Цзюнь отчего-то упорно, из раза в раз, продолжал делать лапшу для него. Шан Цинхуа, честно, не знал, плакать ему или же смеяться. С одной стороны идеальный, совершенный демон смотрелся на кухне просто уморительно, а с другой — лорду Аньдин ещё никогда не приходилось пробовать настолько отвратительной на вкус лапши. Даже в худшие времена обеих своих жизней.

Только вот сказать об этом Мобэй Цзюню — смерти подобно. Поэтому Шан Цинхуа давился, обливался слезами и потом, но ел.

Мобэй Цзюнь пристально следил за ним каждый раз. И это было весьма пугающе. Шан Цинхуа чуть ли от ужаса не трясся под бесстрастным взглядом. Что демону нужно — непонятно. И от этого становилось гораздо, гораздо страшнее.

Сян Тянь Да Фэйцзи лениво пролистывал комментарии под очередным постом, разносящим его романы. Только вот былого удовольствия и предвкушения того, как ещё будут изгаляться и хейтеры, и фанаты в бесконечных спорах о культурной ценности его произведений, как ни бывало.

Писать тоже не хотелось. По крайней мере, очередной гаремник уж точно. Но нужда в деньгах всё ещё оставалось насущной проблемой. Поэтому Самолёт сидел и прочёсывал комментарии в поисках идей для продолжения. Как ни странно, их чаще всего можно было обнаруживать у хейтеров.

Конечно же, многие замечали, что что-то случилось с Самолётом после его внезапного исчезновения и не менее неожиданного возвращения. Хейтеров стало больше и все они дружно скандировали: «Скатился!» Хотя куда больше, казалось бы? Но нет предела совершенству.

Сян Тянь Да Фэйцзи ничего уже не чувствовал по этому поводу. Настораживало только отсутствие вездесущего Непревзойдённого Огурца. Наверное, он просто разочаровался в писанине Самолёта настолько, что предпочёл наконец-то оставить его в покое. Сян Тянь Да Фэйцзи искренне надеялся на такое развитие событий. О том, что брат Огурец в отличие от него самого остался там, Самолёт предпочитал даже не думал. Это было бы слишком обидно и нечестно.

Всё это было не так важно на самом деле. Главное, чтобы за романы продолжали платить, и денег хватало на квартиру и лапшу.

От безнадёжности своего положения и жизни в целом хотелось просто уткнуться лицом в подушку и рыдать.

Их первый поцелуй спонтанный и очень-очень странный. Шан Цинхуа, честно, и знать не знал, что до такого дошло, пока Мобэй Цзюнь внезапно не зажал его у стола. Горный лорд как раз в очередной раз похвалил приготовленную лапшу и уже собирался скорее улизнуть на Аньдин в поисках чего-нибудь, что перекрыло бы её всё ещё не слишком приятный вкус.

Поцелуй стал для Шан Цинхуа полной неожиданностью. Да, он проводил при Мобэй Цзюне гораздо больше времени, чем на своём собственном пике. Да, Шан Цинхуа не раз и не два приходилось оставаться и ночевать во дворце Мобэй Цзюня. Но не значит же это, что между Мобэй Цзюнем и Шан Цинхуа что-то есть!

Так полагал Шан Цинхуа, но, похоже, не Мобэй Цзюнь.

Сейчас это также очевидно, как и то, что про поцелуи демон скорее всего узнавал у Ло Бинхэ. Братец Огурец до этого неоднократно жаловался, что его муженёк только кусаться и умеет. Шан Цинхуа, если честно, не особенно в это верил — всё-таки он сам придумывал этого идеального почти во всём главного героя. Только вот навыки поцелуев Ло Бинхэ, похоже, шли совместно с его гетеросексуальной ориентацией.

Мобэй поначалу тоже укусил губы Цинхуа, заставив того взвизгнуть. А потом лорд Аньдин пропал.

Это слишком горячо для ледяного демона. Цинхуа не знал, что делать, как реагировать. А Мобэю этого, кажется, и не нужно было. Они целовались, и целовались, и целовались. Ноги у Цинхуа подгибались, из-за чего он буквально висел в объятьях Мобэя. А потом всё закончилось.

— М-мой король? — вопросительно протянул Цинхуа, надеясь, что не слишком видно, как его всего буквально трясло.

Мобэй как всегда, впрочем, ничего не ответил. Цинхуа, кажется, в который раз хотелось ударить его прямо по идеальному лицу.

В какой момент Сян Тянь Да Фэйцзи решил, что так больше нельзя, он не знал. Как не знал и того, где были его мозги, когда он зачём-то попёрся в клуб.

В полуподвальном помещении, как и всегда в подобных местах, царили полумрак и духота. Огибая танцующие группки, Сян Тянь Да Фэйцзи направился прямо к бару. Хотелось напиться до состояния нестояния и хотя бы на немного позабыть весь тот кошмар, являющийся теперь так называемой повседневной жизнью популярного интернет-писателя Самолёта, Пронзающего Небеса.

Он пристроился у барной стойки и заказал какой-то коктейль с большим содержанием алкоголя. А потом ещё один. И ещё. Алкоголь гулял в крови, горячил её. Путал мысли. И это было приятно-приятно-приятно…

Сян Тянь Да Фэйцзи расплылся в улыбке и распластался по барной стойке. Начал зачем-то рассказывать бармену задумку для очередного своего романа.

Сбоку подсел какой-то парень, возможно, чуть менее пьяный, чем сам Самолёт. Начал к нему подкатывать. Потом полез целоваться.

И только тут Сян Тянь Да Фэйцзи пришёл в себя. Слез-свалился с высокого стула, полубезумным взглядом обвёл взглядом извивающуюся в каком-то сумасшедшем танце толпу.

Басы били, казалось, прямо по мозгам, а то и дело меняющее цвет освещение порождало только панику. Сян Тянь Да Фэйцзи практически побежал к выходу.

Свежий, чуть прохладный воздух, как будто бы помог ему немного протрезветь. Желудок скрутило в спазме, но Самолёту всё же удалось удержать выпитое в себе.

Сян Тянь Да Фэйцзи уселся прямо на не слишком-то чистые ступеньки и, уткнувшись лицом в колени, позорно разревелся, дрожа толи от казавшегося ледяным воздуха, толи от отвращения к самому себе.

Их первый раз был попросту отвратительным. Ведь несмотря на большой опыт в написании гаремников, в которых, естественно, присутствовало завались и более постельных сцен, Шан Цинхуа всё же оставался девственником. И опыт у него во всём был примерно… никакой.

Что уж говорить про Мобэй Цзюня. Крайне сомнительно, что в его графике, состоящем исключительно в выполнении своих непосредственных обязанностей, разгребании дел за Ло Бинхэ, ускакавшим совместно с братцем Огурцом в очередной медовый месяц, и вытаскивании задницы самого Шан Цинхуа из разного рода неприятностей, вряд ли имелось время для чтения литературных произведений сомнительной ценности.

Поэтому, естественно, всё пошло по тому самому месту.

Цинхуа было больно, неприятно и повторять в ближайшее время не рекомендовалось. И не то чтобы вообще хотелось.

Конечно, со временем, прорываясь через слёзы, боль и ссоры, они пришли к более или менее приемлемому варианту, когда удовольствие получали все участники процесса. И итог был очень даже неплохим, если уж на то пошло.

И именно тогда Шан Цинхуа задумался, как кого-то настолько идеального, как Мобэй Цзюнь, может привлекать кто-то вроде него самого. В теле лорда Аньдин, конечно, не было ничего отталкивающего. Вроде как. Но и привлекательным его считать было неправильным, как казалось самому Цинхуа. Он был не толстым, но и не тощим. Среднестатистическим, возможно? Посредственность, не более. И совсем не то, что нужно священному демону.

Мобэй Цзюнь был в прямом смысле этого слова, идеальным. О его внешности в целом и его теле в частности можно было бы сложить не одну хвалебную песню. По крайней мере, именно этого хотелось Шан Цинхуа, когда он смотрел на своего короля и когда его мысли не были заняты другими, гораздо более важными и существенными вещами, нежели восторженное и безмолвное созерцание.

Что-то тёмное, манящее вспыхивало в глубине глаз Мобэя каждый раз, стоило ему взглянуть на Цинхуа. Лорд Аньдин предпочитал не обращать внимания, не задумываться о том, что подобное случается каждый раз, когда его король смотрит на него самого, Самолёта. И не думать о том, что подобный взгляд заставлял его трястись отнюдь не от страха.

Впервые за долгое время Сян Тянь Да Фэйцзи писал то, что ему на самом деле хотелось. Не ради денег или отзывов, просто для себя. Ему это было нужно сейчас.

В порыве вдохновения забывалось почти всё, происходившее с ним после того, как Самолёт очнулся в больнице. Теряли значение и подорожание продуктов в магазине, и угроза выселения за неуплату. Взамен всего на белом поле документа рождалась история. Простая и сложная одновременно, как и большинство историй о любви.

Сян Тянь Да Фэйцзи не особо раздумывал, почему главные герои так похожи на Мобэя и него самого. Он просто писал то, о чём невольно мечтал, когда не получалось заснуть и приходилось просто лежать, уставившись куда-то во тьму и ежась от почти бесполезных попыток согреться — холод для Самолёта уже давно стал привычным в плане физическом. Но не душевном.

Так он потратил почти целый день, а потом сидел и перечитывал, что удалось написать. И понимал, что не сможет это выложить, хотя история, несомненно, станет популярной. Нет, это было что-то слишком личное. Что-то, что показать никому нельзя.

Сян Тянь Да Фэйцзи сохранил документ.

«Я скучаю по вам, мой король», — подумал Самолёт, Пронзающий Небеса, бывший некогда Шан Цинхуа. И, наверное, впервые эта мысль была полна только лёгкой, почти неощутимой печали, а не нестерпимой, безнадёжной тоски. Тоски о том, чего, кажется, никогда не было.

— М-мой король? — Шан Цинхуа собирался сделать, наверное, самую большую глупость в своей жизни.

Мобэй Цзюнь ничего не ответил, по его лицу так же было ничего не понятно, но лорд Аньдин понадеялся, что его всё-таки слушают.

— Я должен вам кое-что рассказать, — в ответ по-прежнему тишина.

Шан Цинхуа очень сильно сомневался, что это хорошая идея, но против Системы действовать страшновато. Да и ему самому казалось, что молчать дальше как-то совсем нехорошо. Не то чтобы хотя бы кому-то, кроме вездесущей Системы, было до этого дело, но Шан Цинхуа и сам ощущал себя не слишком комфортно. Ну и задание, конечно. Никогда не стоило забывать о штрафе за невыполнение задания.

[Будьте честны]

Что может быть сложнее? Шан Цинхуа не знал. Сначала он, конечно же, возмущался. Сейчас же пришёл страх. И непонятно, что же пугало его больше — пресловутый штраф или же то разочарование, которое, несомненно, появится в глазах у его короля.

Не действовать же было невозможно — кнопка «Нет» после текста задания отсутствовала как таковая.

Шан Цинхуа подавил нервный смешок и снова заговорил:

— М-мой король, возможно, однажды мне придётся уйти, — воздух, кажется, стал холоднее и Самолёт поспешно сменил формулировку. — Однажды я могу исчезнуть. В смысле… не то чтобы я этого не хочу… Вернее, я этого, наверное, совсем не хочу… Это как бы случится без моего на то согласия, понимаете?

— Я найду тебя и верну, — по идеально-красивому лицу Мобэй Цзюня было всё ещё совсем ничего не понятно.

Шан Цинхуа титаническим усилием подавил в себе желание опуститься на колени и, обняв чужие бёдра, молить о пощаде. Он просто понадеялся, что если его и будут бить, то не слишком сильно.

— Д-да? Хорошо, — и конечно же, он совершенно не собирался говорить, что, по сути, создал вот такого вот идеально-ледяного Мобэй Цзюня.

То, что Система, то ли специально, то ли позабыв (ха!) не обозначила границы правдивости, было Шан Цинхуа только на руку в данном случае. Главное, чтобы не пришлось расплачиваться за такое самоуправство позднее.

Никакого уведомления не было. А Мобэй Цзюнь всё продолжал смотреть на него тем самым нечитаемым взглядом. Право слово, Шан Цинхуа хотелось нервно рассмеяться. И, возможно, всё-таки бухнуться на колени.

В какой-то момент упаковок от лапши становилось слишком много, а целых, наоборот, чересчур мало или же не оставалось вовсе. А значит, наступало время выйти из квартиры.

Сян Тянь Да Фэйцзи на самом деле пытался что-то сделать со своим лицом, но ничего путного никогда не выходило. Отражение оставалось неумолимо, во всей красе демонстрируя бледную, выглядевшую ещё более нездоровой в искусственном свете, кожу и синяки, кажется, навсегда теперь обосновавшиеся под глазами.

Это странно, потому что Сян Тянь Да Фэйцзи только и занимался тем, что спал и писал новые главы, забывая иногда даже поесть в перерыве.

Кое-как собрав волосы в куцый хвостик, Самолёт, таща в руках пакеты, набитые упаковками от лапши, которые удалось впихнуть туда, вышел из квартиры. Ветер тут же неприветливо хлестанул его по лицу, стоило только открыть дверь на улицу. Дома вокруг кажутся практически незнакомыми, чужими.

Сян Тянь Да Фэйцзи набрал побольше воздуха в лёгкие, прежде чем с головой нырнуть в окружающую его жизнь. Слишком повседневную. Слишком обычную.

Впервые это случилось посреди ночи. Шан Цинхуа проснулся посреди ночи от странного механического писка. Подозрительно нездешнего писка. Слишком похожего на что-то из его прошлой, почти позабытой, жизни.

Некоторое время Цинхуа просто лежал, завернувшись в тёплое одеяло, и смотрел в темноту.

«Система?» — наконец решился спросить он, хотя странный писк уже пропал.

Система молчала. Она вообще мало говорила в последнее время на самом деле, но почему бы не попробовать. Тишина в сочетании с темнотой, к которой глаза всё ещё не приспособились, вызывала лишь дрожь, и Шан Цинхуа завозился, пытаясь поплотнее завернуться в одеяло. Он был совсем не уверен, что это поможет.

Возню прекратила тяжелая рука, опустившаяся на бок Цинхуа поверх одеяла и буквально придавившая лорда Аньдин к кровати.

Он растерянно вгляделся в идеальное лицо Мобэя. Демон открыл глаза и посмотрел в ответ. У Цинхуа как и всегда, впрочем, не получилось понять, что же скрывалось за его взглядом. Некоторое время демон и человек просто безмолвно смотрели друг на друга.

— Спи, — сказал наконец Мобэй, но сам глаза закрывать почему-то не спешил.

— Д-да, мой король, — покорно ответил Цинхуа и зажмурился.

Холодное дыхание, чуть щекочущее лицо, — вещь уже настолько привычная и успокаивающая, что лорд Аньдин вскоре на самом деле расслабился, почти тут же проваливаясь в сон.

На утро Шан Цинхуа и думать забыл о странных звуках, служащих ненужным напоминанием о том, что было когда-то.

Шан Цинхуа открыл глаза. И ощутил растерянность. Он беспомощно огляделся вокруг, пытаясь понять, где находится и отчего тело так плохо слушается.

Приборы около постели заходятся истошным писком, ставшим за последнее время кошмаром всей его жизни. И Шан Цинхуа не сомневался, что ощутил бы раздражение, если бы сознание не затопила паника.

Где он? Как он здесь оказался? И где Мобэй Цзюнь?

В поле зрения появилось женское лицо, наполовину скрытое за маской. Шан Цинхуа бы предположил, что это Лю Минъянь, если бы не знал наверняка, что она выглядела совершенно иначе. Женщина перед Самолётом казалась старше ученицы Ци Цинци.

Она улыбалась, что-то говорила. Шан Цинхуа не слышал её. Даже не пытался слушать на самом деле.

Где же Мобэй Цзюнь?

Взгляд Шан Цинхуа скользнул по обстановке. Слишком неправильной и для Царства Демонов в частности, и для того мира в целом.

Шан Цинхуа тупо пялился на светлые стены, пока в его голове выстраивалась картина произошедшего. Что последнее он помнил? Он был с Мобэем, прилетело очередное сообщение от Системы… А дальше?

Шан Цинхуа пытался сосредоточиться и вспомнить, но ничего не выходило. Что же произошло после? Он не знал. Была только тьма. А в ней…

[Протокол возврата активирован. Привязка к роли будет деактивирована через 15 секунд]

Шан Цинхуа задохнулся, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

Всё же не могло так закончиться, не правда ли?

Самолёт, Пронзающий Небеса задыхался от осознания, что, кажется, всё бывшее раньше только ему приснилось. Что Шан Цинхуа — по-прежнему оставался лишь жалким неудачником из его собственного романа. А Мобэй Цзюнь всегда был лишь плодом его фантазии и ничем более.

Сян Тянь Да Фэйцзи наконец очнулся в больнице после того, как пережил удар током.

В ушах снова зазвучал этот раздражающий писк, и Шан Цинхуа поморщился, потирая виски. Да что же это такое?!

«Система?»

В ответ опять тишина, поэтому лорд Аньдин вернулся к заполнению ведомостей и документов на поставки, пытаясь игнорировать всё ещё не смолкающий писк. В конце концов, не так уж и много у Шан Цинхуа времени, чтобы разобраться с документацией — скоро опять нужно будет вернуться к Мобэю. И заняться вещами, гораздо более интересными и полезными, чем заполнение никому не нужных бумажек.

Иероглифы внезапно начали плыть, а перед глазами замелькали белые пятна. Кисть выпала из пальцев, сведённых судорогой, а дыхание перехватило.

Шан Цинхуа со стоном вцепился в стол, который будто бы стремился убежать. Все тело лорда Аньдин прошило новой судорогой, сердце неровно и слишком громко колотилось в груди. И ужасно болели ладони, в особенности пальцы.

Шан Цинхуа весь сжался, не пытаясь понять, что происходило, просто надеясь, что скоро всё это закончится. Уведомление Системы он осознал далеко не сразу.

[Загрузка завершена]

Шан Цинхуа пришёл в себя. Он всё ещё дрожал от недавнего приступа боли, а перед глазами всё расплывалось от слёз. Сообщение Системы назойливо маячило прямо перед лицом. Лорд Аньдин тяжело выдохнул через зубы, прежде чем спросить:

— Что за загрузка, Система?

Никакого ответа. Экран с сообщением тут же пропал, как будто и не было.

Шан Цинхуа неимоверно захотел оказаться где-нибудь подальше от Аньдин. Безумно хотелось оказаться рядом с Мобэем, под его защитой. Хотелось прохладных объятий и поцелуев, чтобы скорее позабыть обо всём этом.

Врач, совершенно, к слову, не похожий на Му Цинфана, терпеливо объяснял, как самостоятельно обрабатывать ожоги, оставшиеся на ладонях и какие лекарства и как принимать. Совсем не то, что Шан Цинхуа, вернее, Сян Тянь Да Фэйцзи, было нужно. Кто бы объяснил ему, что случилось и как вернуться назад. А не говорил, что всё произошедшее — это только последствия недостатка кислорода. Галлюцинации, если быть уж совсем прямолинейным.

Сян Тянь Да Фэйцзи благополучно прослушал все рекомендации, мысленно взывая к Системе снова и снова.

Он расплатился за госпитализацию и оказание медицинской помощи, потратив при этом почти все деньги, скопившиеся на карте в результате месяцев экономии. Система по-прежнему молчала.

Пока Сян Тянь Да Фэйцзи шёл к автобусной остановке — тратить деньги на такси было попросту неразумно — порывистый ветер всего его истрепал и заморозил. Но всё это было совсем не то, что раньше, когда рядом был Мобэй Цзюнь. Система всё ещё не отвечала.

Собственная квартира, заваленная всяким мусором и кучей просто бесполезных вещей — никто, конечно же, не стал бы убираться на чужой территории — казалась совершенно незнакомой, пусть Сян Тянь Да Фэйцзи хоть сейчас мог сказать, где лежит провод от ноутбука, стоит его любимая кружка и находятся вечно находящиеся на грани исчезновения запасы кофе и чайных пакетиков. Всё это было не его.

Система так и не удостоила его ответом. Может быть потому, что её и не существовало никогда?

Сян Тянь Да Фэйцзи бессильно упал на узенький и ужасно старый диванчик, оставшийся ещё от прежнего квартиросъёмщика. Вся жизнь — прекрасная, чудесная жизнь — была жалким обманом.

И он, Самолёт, Пронзающий Небеса, был никчёмен настолько, что влюбился во второстепенного персонажа собственного романа. Что может быть отвратительнее?

Только то, что Мобэй Цзюня никогда и не существовало по-настоящему. Как и Шан Цинхуа.

Иногда Мобэй Цзюнь был… милым? Правда, случалось это очень и очень редко, как полагал Шан Цинхуа. Где-то между теми моментами, когда он был угрожающе-сексуальным и просто угрожающим — таким Мобэй Цзюнь был почти постоянно. И не то, чтобы лорд Аньдин был против — он ведь сам создал этого ледяного короля всё же! — но иногда хотелось просто отдыха для своего измученного тела. И, желательно, не испытывать при этом страха за свою жизнь, конечно. И чтобы мыслей о том, что вот сейчас-то точно тебя прибьют с особой жестокостью, не возникало.

Всё это случалось, но крайне, крайне редко. И Шан Цинхуа оставалось только мысленно вопить на несправедливость этого мира к маленькому и практически безобидному лорду Аньдин. Ну и ругаться на Систему, конечно. Это хотя бы немного, но помогало. Не то чтобы, очень сильно, на самом деле, но становилось легче.

Рядом с Мобэем оказалось очень приятно находиться летом, когда все остальные буквально умирали от жары. А у Цинхуа был собственный ледяной демон, а потому высокая температура его не слишком беспокоила. Зато она явно не слишком хорошо влияла на самого Мобэя.

Шан Цинхуа, конечно, пытался выставить его с Аньдин и отправить назад в Северные Земли Царства Демонов, где, он точно знал, всегда было достаточно холодно. Но Мобэй проявлял упорство и не уходил. Продолжать настаивать Цинхуа не решился и просто занялся вечными спутниками его редких появлений на Аньдин — документами.

Только спустя пару разобранных стопок с бумагами до него дошло, что он ощущал себя вполне неплохо не из-за того, что солнце вдруг решило побыть немного милосерднее и перестало так припекать, а потому, что в одном с ним помещении находился демон, повелевающий льдом. И естественно, что температура воздуха в присутствии Мобэя снижалась.

Шан Цинхуа покосился на своего короля. Было ли это нормально, что заклинатель из известного клана готов забросить свои обязанности ради демона? Цинхуа всерьёз задумался над, этим почти машинально заполняя договоры на поставки.

Мобэй Цзюнь продолжал выжидательно смотреть на него.

Ладно. Ладно. В конце концов, чем он хуже братца Огурца? А тот только и делает, что где-то путешествует с главным героем, совсем забросив Цинцзин. И нет, Шан Цинхуа совсем не был сентиментальным. Просто, когда о тебе кто-то заботится, это всегда приятно, не правда ли?

Сян Тянь Да Фэйцзи снова проснулся на диване от холода — одеяло опять благополучно свалилось на пол. Только вот гораздо больше Самолёта волновали его сны, а не вопрос комфорта. И почему всё чаще ему снилось то, чего никогда не было? Несуществующая Система и не думала отвечать.

Небо и земля поменялись местами, стоило Сян Тянь Да Фэйцзи сделать следующий шаг. Неуклюже взмахнув пакетами, Самолёт повалился на асфальт и пару мгновений созерцал облака над своей головой. Дольше лежать было неприлично, хотя и очень хотелось.

Сян Тянь Да Фэйцзи встал на ноги, убедился, что из пакетов ничего не выпало. Отряхнул джинсы. И только потом заметил то, чего уж никак не могло быть. Замерзшая лужа. При плюсовой температуре.

Самолёт с недоумением пялился на тонкую корочку льда, пока его сердце безумно колотилось в груди. И в душе разгоралась надежда — а вдруг?.. Неужели… неужели он и впрямь пришёл?

Сян Тянь Да Фэйцзи огляделся вокруг в поисках знакомой фигуры, пока наконец не нашёл его. Мобэй Цзюня. Своего короля.

Самолёту хотелось разрыдаться, когда он неуклюже, всё ещё держа в руках пакеты, побежал к демону, которого быть здесь не могло. Но он был. Смотрел всё тем же знакомым холодным взглядом.

— Мой Король, — выдохнул Сян Тянь Да Фэйцзи, тяжело дыша и чувствуя, как подгибаются колени.

Мобэй Цзюнь стоял посреди улицы, выглядя совсем неподходяще для этого места. Выглядя совершенно потрясающе, так же, как и всегда. Только смотрел равнодушно. Совсем так же, как когда они с Шан Цинхуа встретились впервые.

— Мой король, — отчаянно прошептал Сян Тянь Да Фэйцзи, совсем не Шан Цинхуа.

Мобэй Цзюнь снова внимательно вгляделся в него и спросил только одно:

— Ты? — в его глазах разгоралось то самое тёмное и манящее, что Самолёт, Пронзающий Небеса начал забывать.

Губы Сян Тянь Да Фэйцзи дрожали, когда он несмело улыбнулся и кивнул.

С первой их встречи человек был жалким и слабым. Никчёмным. Постоянно старался угодить всем и каждому. Мобэй Цзюня одновременно и раздражала его угодливость, и в то же время приятно тешила самолюбие. Человек был настолько жалок и слаб, что демон даже не сразу запомнил его имя — Шан Цинхуа.

Мобэй Цзюнь прекрасно видел недовольство в его глазах, когда он занял его кровать. Но так же видел, что человек боится его. Такого жалкого, его хотелось только побить, чтобы лишний раз напомнить о его месте в этом мире.

Так всегда было в Царстве Демонов — если ты слаб, умри или же, если дорожишь жизнью, подчинись. Мобэй Цзюнь не видел особых отличий и у заклинателей. Каждый должен знать своё место — сильный повелевает, слабый подчиняется.

Впрочем, как оказалось, при всей своей никчёмности, Шан Цинхуа был далеко не так бесполезен, как Мобэй Цзюнь решил сначала. Человек изворачивался как только мог, пытаясь доказать, что чего-то стоит. Все его поступки по-прежнему вызывали лишь презрение. Хотя периодически к нему и примешивалось восхищение — не каждый бы мог, преступить свою гордость ради достижения цели. Мобэй Цзюнь не доверял Шан Цинхуа ни капли.

А тот по-прежнему из кожи вон лез, чтобы доказать свою полезность. Мобэй Цзюнь не слишком-то хорошо понимал, почему Шан Цинхуа всё ещё остается рядом, преданный до невозможности. Почему он не переметнётся к тому же Ло Бинхэ, оказавшемуся гораздо сильнее любого священного демона. Шан Цинхуа был загадкой, которую уже почти не хотелось уничтожить. И Мобэй Цзюнь продолжал наблюдать за ним, и что-то непонятное, новое, разгоралось в его груди.

Шан Цинхуа был слабым. Поэтому ничего удивительного не было в том, что каждый — неважно, демон или заклинатель — спешил напасть на него, чтобы в очередной раз продемонстрировать свою силу. Мобэй Цзюнь и сам таким был. Только вот Шан Цинхуа был его слугой. И Мобэй Цзюнь не хотел, чтобы кто-нибудь, кроме самого, смел трогать то, что принадлежало ему. Немало мелких демонов встретили свою кончину в качестве ледяных осколков.

Что-то начало меняться уже давно, но переломный момент наступил, когда Ло Бинхэ спросил совета у своих подчинённых. Совета, касаемо проявления чувств. Любви.

Ша Хуалин на это лишь привычно скривилась — её всё ещё раздражало то, что Мобэй Цзюнь привёл с собой Шан Цинхуа. Впрочем, и сам ледяной демон не слишком много знал об ухаживаниях — это не слишком-то свойственно их расе. А для выражения чувств у них существовало сражение. Что Мобэй Цзюнь и предложил.

Ответ Ло Бинхэ не устроил, зато внезапно оживился Шан Цинхуа. Он принялся с уверенностью расписывать, что нужно делать, чтобы привлечь партнёра. Ша Хуалин на это закатила глаза, но Ло Бинхэ слушал внимательно.

Слушал и Мобэй Цзюнь. И, кажется, начинал что-то понимать.

Шан Цинхуа с убеждённостью доказывал, что для демонстрации привязанности надо быть прилипчивым и вести себя достаточно жалко. Мобэй Цзюнь специально ещё раз уточнил это у него позднее. Шан Цинхуа уверенно подтвердил. А Мобэй Цзюнь начал задумываться.

Как вёл себя Шан Цинхуа обыкновенно? Жалко, настойчиво демонстрировал свою слабость каждый раз. И упорно следовал за Мобэем. Что-то в голове у демона наконец сошлось.

Шан Цинхуа всё ещё вёл себя жалко, но теперь уже сам Мобэй Цзюнь смотрел на это иначе. И пытался ухаживать так, как это принято у демонов, но это почему-то не работало. Шан Цинхуа всё ещё боялся его, но оставлять и не думал.

Что-то оборвалось в груди у Мобэй Цзюня, стоило ему однажды услышать жалобный крик Цинхуа. Демон тут же выбежал в коридор и напал на заклинателя в белых одеждах. Мобэй Цзюнь, возможно, сражался слишком яростно. Но Цинхуа был его. И никто не смел трогать Цинхуа, пока он находится под его, Мобэй Цзюня, защитой.

Падая со скалы, демон почти не сомневался, что это конец. Никто не придёт на помощь. Цинхуа не придёт — ведь это для него хороший шанс наконец избавиться от Мобэй Цзюня, практически ничего для это не сделав.

Демон покорно закрыл глаза, подчиняясь своей судьбе. И почувствовал, как кто-то тянет его за одежду. Мобэй Цзюнь открыл глаза и посмотрел на того, кто так отчаянно пытается его спасти.

Шан Цинхуа парил рядом на мече и, тяжело дыша, пытался затащить на него и демона.

— Ну же, держись давай! Хватайся! — почти закричал Цинхуа, заметив взгляд Мобэя. — Мне одному тебя не вытянуть!

И что-то бесконечно тёплое и нежное распустилось в этот момент в груди у демонического короля.

Мобэй Цзюнь пытался, как умел, ухаживать за человеком, но привело это лишь к тому, что Шан Цинхуа сказал, что хочет уйти. Демон прогнал его прочь.

Правильно, Мобэй Цзюнь всё ещё никому не нужен, даже, казалось бы, самому преданному своему слуге. Сила горела в его венах, смешиваясь с яростью и глухой тоской, когда пришёл Лингуань. Вечно насмешливый, вечно ищущий выгоду. Мобэю было всё равно.

А потом откуда-то вывалился Цинхуа. И Мобэй по-настоящему удивлён, что он вернулся. Цинхуа, как и всегда, вопил что-то странное, но помогал ему держаться, отгоняя Лингуаня.

Мобэй осознал, что любит этого несуразного, слабого человека. И совершенно не готов отпускать. Но отношения их складывались всё время так, что Мобэй привык приказывать, но не просить. И Цинхуа почему-то обиделся. Высказал всё, что думает. И сбежал, очевидно, побоявшись, что Мобэй снова его побьёт.

Оказалось, что найти Цинхуа совсем не просто, когда он того не хочет. Но Мобэй и не думал сдаваться. Не сейчас, когда всё уже решил для себя.

Первым Цинхуа нашёл Лингуань, и ярость кипела в груди Мобэя, когда он отшвырнул дорого дядюшку прочь и потащил лорда Аньдин за собой. Цинхуа возмущался, сопротивлялся и не хотел идти.

А Мобэй не хотел отпускать его, а потому готов был смирить свою гордость и позаботиться о комфорте своего человека. Капризного Цинхуа, который посмел что-то потребовать, а не униженно вымаливать, ему ещё видеть не доводилось. И не сказать, что Мобэю это не нравилось.

Он учится ухаживать так, как это принято у людей. Учиться подстраивать под Цинхуа, когда иначе просто нельзя. Мобэй просто любит своего человека. И готов отдать ему всего себя.

Цинхуа, пускай и не сразу, раскрывается ему навстречу. Они как будто вместе учатся не просто существовать рядом друг с другом, но любить.

Мобэй игнорирует странности Цинхуа, покорно отпускает его к Шэнь Цинцю и не вслушивается в их разговоры, хотя они и настораживают. Как потом, не зря.

Однажды Цинхуа спрашивает, что Мобэй будет делать, если он вдруг исчезнет. Демон, не сомневаясь, отвечает, что вернет его. И знает, что да — где бы Цинхуа не был, Мобэй последует за ним и вернёт его.

[Найдите и заполучите Медальон Света]

Говорит странный голос, но Мобэй слишком растерян и зол, чтобы слушать его. Шан Цинхуа пропал. Исчез у него на глазах. И виновный должен заплатить за это, Мобэй точно знает.

[Найдите и заполучите Медальон Света, чтобы вернуть Шан Цинхуа]

Настойчиво повторяет женский голос. И на этот раз Мобэй Цзюнь слышит его.

Шэнь Цинцю лишь отрицательно качает головой, на вопрос о том, где Шан Цинхуа.
— Это не только мой секрет, — говорит он. — И не мне его выдавать. Но, я не уверен, что он не хотел бы уйти туда, где он сейчас, на самом деле.

Мобэй Цзюнь не верит ему, потому что помнит, как Шан Цинхуа говорил ему, что если и пропадёт однажды, то не по своей воле. И демон отправляется на поиски, следуя указаниям странного голоса.

Никто и ничего не знает ни про какой Медальон Света, но Мобэй Цзюнь не останавливается. Он должен вернуть Шан Цинхуа во чтобы то ни стало.

Однажды он оказывается достаточно упрям, чтобы заполучить странную вещицу с камнем посередине в свои руки.

Медальон Света на первый взгляд невзрачен и кажется бесполезной безделушкой.

[Поздравляю! °˖✧◝(⁰▿⁰)◜✧˖°]

[Ваша награда за успешное выполнение задания — бесплатная прогулка по Коридору Между Мирами в один конец. Открытие портала через пять секунд]

Перед Мобэем и в самом деле возникает круглый тоннель, с мерцающими и искрящимися голубыми краями.

[Благодарю за ожидание (ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*: ･ﾟ✧]

[Следуйте прямо по Коридору к месту встречи]

Мобэю всё равно, окажется ли это ловушкой или нет. Ничего не важно, если в итоге это поможет ему вернуть Цинхуа.

[Внимание! Ваше новое задание — найти Шан Цинхуа. В качестве вознаграждения вам будет предоставлено бесплатное возвращение. Удачи (･ω<)☆]

А затем Мобэй Цзюня ослепляет яркий солнечный свет.

Человек перед ним выглядит совершенно не знакомым, и демон почти отворачивается, чтобы уйти. Но что-то в выражении его лица, в его поведении удерживает Мобэй Цзюня от поспешных действий. Он внимательно вглядывается в человека перед собой. Тот несмело, почти отчаянно лепечет:

— Мой король.

— Ты? — спрашивает Мобэй Цзюнь, хотя уже знает, что его поиски, наконец окончены.

Шан Цинхуа, выглядящий иначе, но совершенно точно похожий на самого себя, нервно улыбается и кивает.

Мобэй Цзюнь притягивает его к себе и целует.

[Поздравляю с удачной находкой (.❛ ᴗ ❛.)]

Диван жалобно скрипит, когда Мобэй придавливает к нему Самолёта всем своим весом. Руки демона — как и всегда холодные — оглаживают тело Сян Тянь Да Фэйцзи, оставляя на месте касаний только жар и заставляя задыхаться. Мобэй снова целует его, и Самолёт теряется в буре полузабытых ощущений. Пальцы демона сжимают сильно, после них, несомненно, останутся синяки по всему телу, но это не волнует совершенно.

Сян Тянь Да Фэйцзи всё равно на боль, он не обращает на неё внимания. Слишком долго вместо Мобэя, его пальцев, его поцелуев были лишь пустота и сожаления о несбывшемся. Слишком долго Самолёт был лишён возможности ощутить всё это. Всего Мобэя, всё его тело и все его желания.

Демон утыкается в шею Сян Тянь Да Фэйцзи, будто пытается вспомнить полузабытый запах, и низко, неимоверно сексуально, выдыхает:

— Цинхуа.

И Самолёт задыхается под Мобэем. Потому что, да, он Шан Цинхуа. И пускай тело другое, он всё равно всегда будет принадлежать только одному королю. Только Мобэю.

— Мой король, — шепчет Шан Цинхуа. — Мой король!

Мобэй почему-то хмурится на это, но не останавливается. В голове у Цинхуа опять проскальзывает мысль, что он слишком горячий для ледяного демона.

— Мобэй! — стонет Цинхуа, сжимаясь от каждого толчка, и повторяет раз за разом. — Мобэй… Мобэй!.. Мобэймобэймобэй…

Спина демона под его ладонями напрягается. И их обоих настигает оргазм.

После они ютятся на узеньком диване, вжимаются друг друга. И Шан Цинхуа полусонно шепчет:

— Мой король.

— Называй меня по имени, — говорит на это Мобэй, и в его голосе, кажется, можно расслышать неудовольствие и обиду.

Цинхуа слишком сонный, чтобы отреагировать на это адекватно. Ему просто нравится обнимать Мобэя и ощущать его так близко с собой.

Цинхуа обнимает своего короля, утыкается ему в плечо и проваливается в сон.

Он просыпается от холода и с закрытыми глазами пытается дотянуться до одеяла, которое, скорее всего, опять свалилось на пол. И только потом понимает, что на диване слишком тесно для одного человека, и хотя он и раньше, конечно, не отличался широтой, но не до такой же степени!

Сян Тянь Да Фэйцзи несмело приоткрывает глаза. Взгляд тут же упирается в идеальную мужскую грудь. И Цинхуа хочется вопить от восторга, что это не очередной дурацкий сон. Что вот он, Мобэй — реальный, живой — рядом с ним.

Шан Цинхуа улыбается, разглядывая всё такое же идеальное лицо своего короля, проводит пальцами по точёной скуле. И пытается выбраться из крепких объятий — естественные нужды всё же не терпят отлагательств.

Мобэй на это крепче прижимает его к себе и, всё ещё не открывая глаз, говорит:

— Не пущу.

Шан Цинхуа снова хочет закричать — то ли от восторга, то ли от безнадёжности.

— Я-я сейчас вернусь, мой король. Честно-честно.

— Мобэй, — говорит демон и, наконец, открывает глаза.

Шан Цинхуа от этого проваливается куда-то далеко-далеко в себя и далеко не сразу вяло и по-глупому переспрашивает:

— Что?

— Называй меня Мобэй.

Шан Цинхуа поспешно кивает, мысленно проклиная свой мочевой пузырь, который грозил вот-вот лопнуть:

— Х-хорошо, м-… Мобэй. А сейчас можно я отойду? Я, правда, скоро вернусь.

Шан Цинхуа устало разваливается на диване — король совсем его вымотал. Конечно, он тоже был рад встрече, но не так сильно, пожалуйста! Задница Шан Цинхуа — это же всё же почти эксклюзивный товар, если уж на то пошло!

Сам Мобэй Цзюнь в это время осматривается в квартире. Ничего не говорит про накиданный кругом мусор, благо Цинхуа недавно немного прибрался.

Мобэй Цзюнь долго рассматривает ноутбук. Шан Цинхуа думает, что ничего ведь плохого не случится, если он покажет, как пользоваться Интернетом. Правда ведь? Параллельно он объясняет и какие-то мелочи в ноутбуке.

Как оказалось, Интернет Мобэя если и заинтересовал, то не слишком сильно, потому что вскоре Цинхуа замечает, что его король как-то умудрился отыскать его истории и теперь читал их.

Самолёт просто надеется, что это не «Путь Гордого Бессмертного Демона». Пожалуйста, пусть это будет не «Путь…», старое и больное сердце папочки не выдержит этого.

Цинхуа вглядывается в строки, написанные когда-то им самим. И чувствует, что его бросает в жар. Это не «Путь Гордого Бессмертного Демона». То, что каким-то невероятным способом умудрился отыскать Мобэй хуже. Гораздо, гораздо хуже.

— Ты писал про нас, — говорит Мобэй, и Цинхуа жалеет, что по его голосу нельзя понять, злится он или нет.

— Д-да? Но… но я никуда это не выставлял. И… и никто этого не видел! Я писал только для себя, мой король.

Взгляд Мобэя всё равно почему-то темнеет, и Цинхуа не может понять, что сделал не так. Ему же позволено было страдать вдали от своего короля, правда? Цинхуа и сам был уверен, что Мобэй и сам не раз предавался радостям самоудовлетворения. Самолёт же тоже использовал свои руки, когда писал. И эйфория от написания хорошей истории была слишком похожа на оргазм.

А потом Цинхуа вдруг понимает. Имя.

— Мобэй? — на пробу тянет он, видит, как расслабляется линия плеч у демона.

И с облегчением выдыхает. Он не хотел бы ссориться со своим королям. Не сейчас, когда им удалось встретиться вновь.

Цинхуа садится на бедра Мобэя. Демон лишь чуть приподнимает на это бровь. Цинхуа тянется за поцелуем и чувствует крепкую хватку на талии.

Да, его задница и так пострадала. Но должен же он и компенсацию получить за всё то время, что был здесь без Мобэя.

Мобэй Цзюнь отчего-то не спешит покидать этот мир. Шан Цинхуа не знает, в чём причина и не спрашивает. Просто неспеша, в своё удовольствие строчит новые и новые главы для своих рассказов. Посмеивается над новыми и новыми спорами между фанатами. Он ощущает себя почти счастливым. Ведь рядом с ним его король, а остальное не так уж и важно.

Цинхуа совсем забывает о присутствии Мобэя рядом и вспоминает только когда чувствует, что сильно замёрз. Он отводит глаза от очередной главы и натыкается на внимательный взгляд демона. Щёки обжигает, и Цинхуа поспешно возвращается к ноутбуку. Но позабыть о взгляде всё равно не получается, он ощущает его между лопаток.

Мобэй как и обычно молчит. И Цинхуа вспоминает, что так было уже не один раз раньше — он сидел и занимался документацией. А Мобэй просто… смотрел? Это было странно, но приятно.

Цинхуа улыбается и продолжает писать. Он не знает, сколько ещё всё будет так продолжаться. Он не знает, планирует ли Мобэй вообще возвращаться. Цинхуа собирается просто оставаться рядом с ним, чтобы его король не решил.

[Портал активирован]

Система снова даёт о себе знать, когда вокруг странного медальона в руках Мобэй Цзюня разгорается яркий свет. А потом из камня в его центре вырывается луч, поднимая с земли пыль и какие-то бумажки.

Ткань пространства будто искривляется, когда прямо в воздухе возникает круглое окно, внутри которого лишь тьма.

Цинхуа ёжится, видя, как пробегают по краю портала искры электричества. Он ещё слишком хорошо помнит, что было, когда его поразил «божественный гром с Девятых Небес». Мобэй крепко держит Цинхуа за руку, будто боится, что тот сейчас завопит и убежит далеко-далеко. И он на самом деле мог бы так сделать. Но не сейчас, когда их дороги с Мобэем вновь переплелись. Цинхуа предполагает это большая удача, что они встретились вновь. Что Мобэй ради него рискнул прорваться в другой мир. И другого шанса может и не быть.

Шан Цинхуа улыбается своему королю и делает шаг в черноту за порталом. Ведь с Мобэй Цзюнем ему нечего бояться.

Коридор Между Мирами всегда рябит помехами. Если долго вглядываться в них, то вполне возможно разглядеть иные реальности — существующие или всё ещё не нашедшие своего места и окончания. Ведь жизни каждого существа похожи на дорогу с множеством развилок — свернёшь не туда, и всё меняется. Не сразу, но конец всё равно будет иной.

Есть те, кто может реализовать каждую из несбывшихся возможностей. Ведь все знают, что писатели могут изменять сюжет по своему усмотрению. Могут отправить героя по тому или иному пути — и нельзя сказать заранее, окажется ли дорога верной или же приведёт к смерти.

Есть те, кто может контролировать развитие сюжета. Почти никто не знает, что Система играется пространством и временем по своему усмотрению. Она правит сюжет, меняет героев. И никто не может подчинить её — она слишком древняя, слишком сильная.

Система любит подбрасывать трудности персонажам, потому что иначе жизнь была бы слишком проста.

[Приветствуем вас на входе в Систему. Желаете активировать аккаунт?]