Лучший ученик пика Цинцзин и его благородный учитель

Пэйринг и основные персонажи: Шэнь Юань, Шэнь Цзю, Юэ Цинъюань, Лю Цингэ, Му Цинфан, Ци Цинци, Ло Бинхэ
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: AU, Джен, Комедия
Размер: 43321 ~ 24 страницы
Описание: Шэнь Юань переселяется в новеллу «Путь гордого бессмертного демона» в неизвестного ребёнка раба, но его спасает доблестный заклинатель… вернее, главный злодей?

ЧитатьI.

Несмотря на то, что Шэнь Юань был поклонником как новелл жанров уся и сянся, так и аниме, он никогда не хотел стать попаданцем всерьёз.

То есть, да, интересно было бы стать героем, завоёвывающим всеобщую любовь и уважение, но давайте посмотрим правде в глаза: разве хоть раз всё это счастье в виде богатства, славы и милых сестричек доставалось герою без потерь? О, Шэнь Юань мог привести так много примеров трагических героев исекай [1], что надежды не осталось даже у самого оптимистичного человека.

Тем не менее, Шэнь Юань переродился в самой ненавистной им гаремной новелле «Путь гордого бессмертного демона», как сообщило ему бездушное и лишённое хоть какого-либо стыда существо, названное Системой (весьма иронично, если вспомнить, как Шэнь Юань не любил подростковые франшизы, где герои боролись с «прогнившими устоями мира», а теперь сам желал разнести эту скотину в пух и прах).

Как вообще из всех произведений человечества его занесло именно в этот мир, сотворённый по жалким выдумкам несчастного девственника, который нарёк себя «Самолётом, пронзающим небеса»! Книга без цельного сюжета и хоть одного-единственного продуманного персонажа! С бесконечными сценами папапа, написанными так ужасно, словно автор не писал ничего сложнее сочинений в школе! Сюжетные дыры, больше смахивающие на космические, и скомканный конец!

Шэнь Юань мог перечислять грехи этой новеллы вечно.

Однако, теперь Шэнь Юань был частью этой графоманского мусора (спасибо за напоминание, Система!).

Сперва он подумал: ах, как хорошо, что это не какой-то значительный персонаж! А потом он подумал лишь то, что обычно цензура не пропускает.

Несмотря на то, как плохо был описан мир в «Пути гордого бессмертного демона», сам по себе он работал функционально и походил на древний Китай большей частью своих традиций. Это означало, что жизнь обычных (или просто небогатых) людей была либо ужасно скучна, либо столь же опасна – всё же это был мир сянся. Кто бы мог подумать, как сложно будет выживать здесь ребёнку лет пяти-шести без ореола главного героя!

(можешь заткнуться со своим «все», Система, это была ирония)

Если подводить итог, то вывод неутешителен: Шэнь Юань был маленьким пушечным мясом, которому не хватило место даже для одной строчки в этом куске замаскированного под фэнтези порно и сейчас он пытался убежать от работорговцев, которых привлёк стараниями Системы.

Задыхаясь от злости и длительного бега, он пообещал себе после смерти, которая неминуемо его ждёт после этих треклятых заданий от Системы, стать злым духом и обрушить несчастья на всех, кто смел издеваться над детьми и писать это ужасные новеллы-гаремники!

Ноги Шэнь Юаня начали подводить его, когда он понял, что привычные правила вроде «беги от злоумышленников в людное место, где они побоятся полиции стражников» в этом мире не работала. Никто из встречных людей не обращал внимания на ребёнка в изношенных грязных одеждах, предпочитая не вмешиваться в чужие дела, чтобы не навлечь на себя проблем. Кто подумает о тебе кроме тебя самого? Даже если ты маленький ребёнок, неспособный понять, где найти помощь и как спрятаться от опасности.

Мир был таким жестоким и лицемерный местом.

Но это не означало, что Шэнь Юань готов был добровольно разрушить свою новообретённую жизнь, бессильно упав прямо посреди дороги. Нет уж, он убежит, даже стерев ноги в кровь! Лучше прозябать на улице, дерясь за еду с бродячими собаками, чем стать рабом и умереть по прихоти «хозяина»!

[Клиент, а сейчас поверните налево и спустя несколько метров вы достигнете своей цели]

С чего вдруг ты говоришь как навигатор, поехавшая ты механическая су…

Покрывая Систему ругательствами, Шэнь Юань не заметил людей, стоящих прямо посреди дороги с невероятной серьёзностью обсуждающих нечто запредельно важное. Поэтому, неожиданно для себя, он врезался во что-то мягкое и белое. Это самое «мягкое и белое» недовольно проворчало нелестные замечания о поведении здешних попрошаек, что заставило Шэнь Юаня тут же от него отлепиться. Ни за что он не стал бы унижаться перед теми, кто скорее охотно пнёт котёнка и съест жабу, чем поможет родившемуся под неудачной звездой!

Не поднимая взгляда от земли, Шэнь Юань поклонился и принёс извинения со всей вежливостью, на которую был способен ребёнок, пробежав половину города. Но когда он уже собирался спешно скрыться в другом направлении, позади него раздался злой хриплый голос, от которого душа Шэнь Юаня ушла в пятки.

– Вот ты где, маленькое отродье! Что, уже выдохся?

Он рванулся вперёд, морально подготовившись бежать ещё долго, когда тот человек, с которым он столкнулся, схватил его за плечо, удерживая на месте.

– Шисюн, должны ли мы…

– Этот мастер справится сам, вы можете идти.

«Мастер»? Шэнь Юань украдкой осмотрел одежды людей и заметил мечи на их поясах. Заклинатели.

Голос человека был совсем не таким, как ощущение от него. Шэнь Юань хотел бы заплакать от несправедливости, когда на дороге остались только он с заклинателем в белых одеждах.

Система на его стенания отмалчивалась, предпочитая равнодушно наблюдать за жертвой своих махинаций.

– Господин, спасибо, что поймали этого мерзавца!

Работорговец, что преследовал его всё это время, с мерзкой улыбкой принялся рассыпаться в благодарностях.

– Значит, это ваше?

Слова заклинателя были такими же холодными, как и прежде, но он всё ещё не оттолкнул Шэнь Юаня, так что, возможно… по крайней мере Шэнь Юань не слышал, чтобы праведные мастера поощряли работорговлю.

Хотя в этом идиотском романе могло быть всё, что угодно!

– Его продали недавно, тупой крысеныш ещё не понял, что от него требуется, – мужчина пренебрежительно фыркнул. – Но не волнуйтесь, мы проучим мальчишку за то, что он потревожил благородных господ совершенствующихся.

Шэнь Юань не мог не вздрогнуть, вспоминая, как на его глазах уже наказали одного ребёнка.

Человек в белых одеждах сильнее сжал его плечо.

– Вот как.

Мужчина закивал, льстиво улыбаясь.

– С вашего позволения…

Работорговец протянул руку к Шэнь Юаню, который низко опустил голову, судорожно размышляя, что же делать. Он ожидал, как его грубо потащат назад, к трущобам, попутно избивая, поэтому очень удивился, когда услышал крик боли.

Вскинув голову, Шэнь Юань увидел, как мужчина прижимает к себе руку (сломанную?.. Система ответила положительно, кто он такой, чтобы спорить), зло вперив взгляд в совершенствующегося.

– Ты!..

Из голоса работорговца исчезло всякое уважение, когда всё ещё держащий Шэнь Юаня человек презрительно хмыкнул.

– Думать, что школа Цанцюн проигнорирует подобное, как самонадеянно, – произнёс он со смесью снисходительности и пренебрежения к подобной глупости.

Работорговец, только хотевший выплюнуть нечто грубое, резко побледнел и кинулся прочь, бормоча что-то про незаслуживающий усилий товар.

Будь Шэнь Юань действительно ребёнком, он показал бы ему вслед язык. Но он был взрослым в теле ребёнка, поэтому он тайком показал более неприличный жест в спину ублюдка.

Возможно, не так уж и тайком, когда его спаситель полунасмешливо фыркнул.

– Большое спасибо господину совершенствующемуся! – спохватился Шэнь Юань, пытаясь поклониться, но рука на его плече не позволила ему сделать это.
– Мальчик, – помолчав какое-то время, произнёс совершенствующийся, – тебе есть, куда идти?

Шэнь Юань замешкался с ответом, не зная, что именно сказать, из чего человек сделал свои выводы.

– Подними голову.

Голос уже не был таким холодным, поэтому Шэнь Юань без промедления повиновался.

Первое, что он заметил – господин совершенствующийся был очень красив и, нет, холодное выражение лица его совсем не портило. Второе – радостные крики Системы, едва не оглушившей его.

[Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем!

Важные вещи нужно сказать трижды]

– Ты хочешь стать закоинателем, мальчик?

[Миссия «Стать учеником лорда пика Цинцзин» выполнена! Награда: 500 балов!]

Все, что мог сделать Шэнь Юань – закричать: когда Система дала эту миссию, безусловно, важную и неимоверно сложную! Почему его не предупредили заранее, где забота о клиентах, Система?!

И кивнуть в ответ на слова Шэнь Цинцю, одному из главных злодеев раковой опухоли на теле жанра сянся «Пути гордого бессмертного демона».


Шэнь Цинцю вёл его за собой в гостиницу, где он остановился со своими шиди; его гордо поднятая голова и холодный взгляд поверх веера способны были отпугнуть любого. В целом, весь его вид выдавал высокое положение и силу, которую совершенствующийся и не думал скрывать – настоящий горный лорд школы Цанцюн!

Настоящий злодей невероятно популярной гаремной новеллы!..

…Настоящая гордая мать-одиночка, которая каждую секунду проверяет, всё ли в порядке с её дитятком и едва сдерживается, чтобы не понести его на руках!
Шэнь Юань не мог поверить своим глазам, ушам и грёбанной Системе! Хотите сказать, таким и должен был быть тот самый гнилой злодей в этой порнушке?! Шэнь Цинцю обманули, верните ему деньги за участие в этом беспорядке! Он явно собирался участвовать в сюжете новеллы совершенно другого жанра!..
Прошло всего более часа, но Шэнь Юань уже был готов стать адвокатом этого человека на всю жизнь.

Первое, что сделал Шэнь Цинцю после того, как удостоверился, что встреченный им ребёнок действительно понимает, что такое совершенствование, – это на скорую руку подлатал его и раздражённо обругал не соглашаться так быстро с кем попало. Сказать, что Шэнь Юань удивился, всё равно, что сравнить огурец с самолётом! Дорогой главный злодей, не должен ли ты вести себя совершенно иначе? Например, согласно своему гнусному характеру? Или хотя бы перестань быть цундере! Пожалуйста!

(Шэнь Юань отказывался признавать, что безумно рад тем теориям, что годами строила женская фанбаза этой бессмысленной писанины)

Второе, что сделал его новый учитель – купил одежду.

Честно говоря, Шэнь Юань не особо этому удивился. Он скорее обрадовался: кто знал, что брезгливость этого человека достигает таких высот, что он готов тратить деньги направо и налево, лишь бы всё вокруг было чистым и опрятным! Но спустя полчаса поисков подходящих вещей, Шэнь Юань был вынужден признать, что Шэнь Цинцю с его невероятной придирчивостью не мог сделать нечто подобное так просто. Лишь измотав продавца до состояния живого мертвеца и перебрав в лавке всё, что можно и нельзя, Шэнь Цинцю, наконец, выбрал простой, но качественный и изящный наряд светло-зелёного цвета и обычные туфли ему под стать.

Честно говоря, Шэнь Юань был как минимум впечатлён подходом этого человека к любому делу, в котором требовалось его личное участие.

Итак, после они направились в гостиницу, где остановились совершенствующиеся школы Цанцюн.

Шэнь Цинцю вновь принял облик высокомерного недосягаемого бессмертного, который был совсем не похож на того, кто раскритиковал недавно в пух и прах торговца, у которого «и огрызок несчастного льна станет шёлком, созданным, по меньшей мере, с аккуратностью стаи орков!» Выдавало его лишь то, как часто он оглядывался на ребёнка, что следовал за ним попятам, да злые взгляды, отгоняющие любого, кто посмотрит на Шэнь Юаня едва ли с призрачным намёком на тень недобрых намерений в глазах.

Главный злодей, плакал в душе Шэнь Юань, вознося хвалу догадливым фанаткам из родного мира, неужто действительно у тебя была трагическая история, что сломила твой дух и разбила мечты?

(Шэнь Юань ни за что не признается, что вместе с телом и его сознание обрело детские черты, которыми родители и старшие братья немерено умилялись – кто вообще вслух скажет, что стал впечатлительным, наивным и полностью захваченным своими фанатскими мечтами дитём?)

Однако было кое-что, о чем новый ученик Цинцзина напрочь забыл.

О, эти слухи, о, чёртова репутация Шэнь Цинцю! У кого могли быть сомнения в том, о чем подумают дорогие коллеги его учителя? Точно не у Шэнь Юаня!
И когда лорд Цинцзина медленно (никто бы не стал винить его, если бы на самом деле это было неохотно) открыл дверь гостиницы, Шэнь Юань был морально подготовлен.

Итак, три-четыре…

«Он купил этого ребёнка для издевательств!»

Откуда этот коллективный разум! Господа заклинатели, не могли бы вы хотя бы сделать вид, что стараетесь скрыть выражение ваших лиц!

Конечно, слишком гордый, чтобы реагировать на подобное, Шэнь Цинцю лишь равнодушно бросил своим шиди:

– С сегодняшнего дня этот мальчик мой ученик.

И с всё той же грацией и изяществом направился к лестнице.

Шэнь Юаню оставалось лишь последовать за ним, печально вздохнув в душе. Хоть немного больше слов, учитель! Иногда можно и попробовать оправдаться!

– Шэнь-шисюн, подожди, у этого шиди есть вопрос.

К ним подошёл мужчина в одеждах земельного цвета, не слишком вычурных, но достаточно качественных, чтобы с первого взгляда можно было сказать, что он не простой совершенствующийся.

Шэнь Цинцю, бывший уже почти на вершине лестницы, остановился и оглянулся на него. Шэнь Юань замер на несколько ступенек ниже, размышляя, стоит ли ему почтительно склониться перед своим шишу.

– Му-шиди может его задать, – милостиво разрешил учитель.

О, лорд пика врачевателей! Шэнь Юань расслабился, беспечно решив, что от всегда уравновешенного и рационального заклинателя не стоит ждать ничего предосудительного.

Му Цинфан странно посмотрел на него, прежде чем перевести взгляд на Шэнь Юаня.

– Потребуется ли моему шичжи помощь целителя?

Да нихрена.

Шэнь Юань захотел провалиться сквозь землю.

Его лицо, конечно, всё ещё представляло собой весьма неприглядное зрелище, но оно пострадало исключительно из-за неловкости детского тела, первым рефлексом которого, после взаимного представления друг другу нынешних ученика и учителя запуталось в собственных ногах, стоило глазам Шэнь Цинцю потемнеть, узнав, что они однофамильцы!

Тем не менее, учитель кинулся помогать ему со скоростью ветра, колыхающего листву, изящно, но не менее грозно, чем ураган, обвиняя его в неуклюжести.
В этот же момент Шэнь Юань почти физически чувствовал, как застывает лицо учителя в подобии холодной маски.
– А-Юань, – позвал он.


Шэнь Юаню требовалось лишь на секунду взглянуть в глаза Шэнь Цинцю, чтобы понять, насколько горьким он ощущал подобное, пусть и невольное оскорбление.

– Шишу, этот шичжи в полном порядке, – ответил он, вежливо поклонившись. – Мастер уже позаботился о нуждах своего ученика.
И взбежал по лестнице к ожидающему его учителю, который скрыл свою обиду на шиди за расписанным стихами веером.

______
С того дня началось обучение Шэнь Юаня совершенствованию.

Шэнь Цинцю не стал дожидаться, пока они доберутся до хребта Цанцюн, начав объяснение основ в первый же день. Он также проверил его знания шести свободных искусств, манер и заваривания чая (Шэнь Юань сперва удивился, но потом понял, что последним навыком надо пользоваться вовсю, если строгий учитель-злодей добреет от него в мгновение ока). Обращался к ученику он исключительно «А-Юань» и если сперва некоторые недобросовестные шиди могли подумать о том, что Шэнь Цинцю нашёл себе личного слугу, то уже через день поняли, что весьма ошиблись.

Хотя тот факт, что ребёнку приходилось делить комнату со своим учителем их всё ещё нервировал.

Шэнь Юань же, поглощённый теориями о недопониманиях Шэнь Цинцю со всем миром, возмущённо фыркал каждый раз, когда кто-то спрашивал, как относиться к нему его учитель. Шэнь Цинцю, уходящий вечером на всю ночь, оставляя ему свою кровать, был тем, что заставило Шэнь Юаня рьяно требовать у Системы ответы про прошлое главного злодея (или хотя бы копию всех теорий про него!)

Увлёкшись идеей узнать учителя получше, мальчик совершенно не обратил внимание на то, как всё выглядит со стороны.

Таким образом, Шэнь Цинцю вернулся на пик Цинцзин с новым, но абсолютно преданным ему учеником, разделяющим одну фамилию с горным лордом.
Кто бы не начал задавать вопросы? Точно не эти мнительные военные братья.

Шэнь Цинцю, впрочем, был мастером не просто так: просто посмотрите, как умело он избегает Юэ Цинъюаня, главу школы! Столько изящности, величия и холодной вежливости! Что ему вопросы о младшем ученике, который всюду за ним следует!

Так что, когда учитель тонко, но доходчиво показал, что личность и состояние его учеников не являются заботой других лордов, Шэнь Юань со спокойной душой оставил всё на Шэнь Цинцю, как бы Система не грозила списать баллы, и погрузился в изучение пика Цинцзин.

В первую очередь его волновали уже произошедшие события из оригинального сюжета.

Когда учитель только привёл его на пик, Шэнь Юань ожидал увидеть тех же учеников, что были в книге, но каким-то образом никого знакомого не оказалось. Более того, Шэнь Цинцю только-только стал пиковым лордом, а Ло Бинхэ и в помине не было – главный герой, возможно, ещё даже не родился!

Как тогда Шэнь Юань должен улучшить эту дрянную новеллу, Система?!

[Потратив все свои силы на подготовку начала сюжета и восхождения Ло Бинхэ]

Ему было всего шесть лет! Шесть, Система!

[Разве клиент не утверждал, что в душе - взрослый человек?]

Не смей обращать мои же слова против меня! Мы не в суде!..

Тем не менее, Система была права в одном – с главным героем нужно было что-то делать.

Ещё при жизни в своём мире, Шэнь Юань не раз задавался вопросом: почему все злодеи этого гаремника так ненавидят Ло Бинхэ? почему, лишь для того, чтобы насолить ему, они совершают откровенные глупости? Раньше это можно было списать на отсутствие у боженьки-Самолёта даже самого мелкого опыта социальных навыков и писательского таланта, но сейчас Шэнь Юаню приходилось иметь дело с жизнью в этом мире и его персонажами, поэтому так просто отмахнуться от подобного он не мог.

К примеру, тот же Шэнь Цинцю, лорд пика Цинцзин, совершенно не походил на того безмозглого антагониста, который мог наслаждаться лишь мучениями своих учеников и вообще всех вокруг. Да, он был строгим, терпеть не мог непонятливых и шумных подопечных, а его наказания соответствовали духу Древнего Китая, но ничего откровенно плохого Шэнь Юань в нем не нашёл. Возможно, дело было в том, что его самого Шэнь Цинцю спас – но, черт возьми, это лишь доказывало, что Самолёт просто-напросто отказался от неоднозначного и интересного персонажа! Его и злодеем язык назвать не поворачивался, смотря на то, как величественный лорд учит девушек вышивать!

Сян Тянь Да Фэйцзы, небеса покарают тебя за то, что ты просто взял и безо всяких оправданий пустил его под мясорубку сюжета!

Со всеми этими размышлениями Шэнь Юань и не заметил, как согласился на миссию «Отбелить репутацию главного злодея!»

Не то, чтобы он действительно жалел об этом.

Так начался путь Шэнь Юаня к становлению главным учеником.

Как иначе ему оправдать «злодеяния» Шэнь Цинцю, если не стать вторым по важности на пике Цинцзин?


Из нынешних соучеников Шэнь Юаня большая часть была девушками.

Обычно это его не волновало бы, но в будущем именно в разврате обвинили его совершенствующиеся, так что Шэнь Юань твёрдо решил, что даже намёки на это должны быть уничтожены в корне.

Однако.

Однако!

Дорогие бессмертные, вы в своём уме, путать почти отеческую привязанность и неуместные желания по отношению к ученицам?!

– А-Юань, в чем дело?

Сяси, одна из его шицзе, с беспокойством погладила его по голове.

– Все в порядке, этот младший всего лишь задумался.

Он с двумя старшими ученицами занимались изучением разных художественных стилей. Проще говоря – учились писать картины, возвышенные и философские, как и полагает учёным. Ещё несколько учениц занимались музыкой с учителем, а трое учеников упражнялись во владении мечом на тренировочном поле.

Шэнь Юань провёл на Цинцзине уже несколько месяцев и с лёгкой руки учителя все соученики называли его не иначе как «А-Юань». Он не особенно возражал: во-первых, это напоминало ему о семье, в которой всегда царил уют и тепло; во-вторых, отношения между учителем и его учениками из-за таких мелочей тоже претерпели изменений. В образ Шэнь Цинцю добавляло немало человечности тот факт, что он так хорошо относится к рабу и сироте.

Своего неприглядного прошлого Шэнь Юань не стеснялся, едва ли не в первый же день рассказав шицзе и шисюнам трогательную историю о спасении уличного ребёнка, которого учитель принял под опеку, не желая оставлять на растерзание жестокой судьбы.

Ученицы готовы были заплакать под конец, когда как ученики явно восхитились благородностью Шэнь Цинцю. Шэнь Юань был абсолютно доволен проделанной работой, когда соученики с энтузиазмом и безмерным уважением кидались исполнять любое слово учителя.

Что же до недовольных и укоризненных взглядов Шэнь Цинцю, который в отместку завалил его заданиями, то Шэнь Юаню всё равно нужно было узнавать больше, если уж он решил стать главным учеником. Мелочность учителя сыграла против него самого, ха!

– И о чём же задумался наш вежливый шиди? – с мягкой насмешливостью спросила Тин Чжу.

Шэнь Юань не мог, конечно, честно ответить, что сетовал на то, какой запутанной вышла история с обвинениями Шэнь Цинцю на самом деле, поэтому он быстро нашёл другую причину, которая тоже заставляла его волноваться.

– Вскоре учитель пойдёт на собрание двенадцати горных лордов и… я беспокоюсь.

Он решил опустить привычную манеру речи в конце, чтобы шицзе не сомневались, насколько это действительно его волновало.

Девушки переглянулись и вздохнули, прекрасно понимая, что он имеет в виду.

Несмотря на то, что на пике Цинцзин царил мир и покой стараниями Шэнь Юаня по налаживанию отношений, другим лордам и их ученикам это было невдомёк. Шэнь Цинцю не позволил бы кому-нибудь усомниться в его учительском авторитете, а потому весь Цинцзин становился образцом послушания и манер, когда к ним наведывались шишу или глава школы Юэ. Шэнь Юань уже голову сломал, как показать настоящую натуру учителя, которая скрыта за его холодным лицом! Оттого каждое ежемесячное собрание заканчивалось исключительно тем, что Шэнь Цинцю возвращался на пик в ужасном настроении – конечно, это можно было исправить музыкой и чаем, но видеть учителя в состоянии крайней обиды на всё живое, кроме учениц и самого Шэнь Юаня, было почти больно.

Неудивительно, что он был таким злым в оригинале, если каждый его шаг осуждался и никто даже не думал как-то помочь!

И где, спрашивается, фаворитизм Юэ Цинъюаня, что он так позволяет обращаться со своим любимым шиди!

Сяси вздохнула.

– Ты же знаешь, что мы не можем ничего с этим поделать, – она задумчиво поправила заколку в волосах. – До того, как ты появился никто из нас и вовсе не рискнул бы подходить к расстроенному мастеру.

Что есть, то есть.

– Но мы можем его поддержать, – заметила Тин Чжу. – Для учеников этого вполне достаточно. Тем более, что это отлично работает.

Она улыбнулась, на что Сяси снова покачала головой. Как самой старшей и рассудительно из всех учеников, ей не нравилось происходящее. Шэнь Юань знал, что у неё с учителем и до этого были хорошие отношения, но Шэнь Цинцю никому не давал знать про неприязнь, испытываемую большинством шиди к нему. Сам Шэнь Юань знал это из новеллы, тогда как для других учеников это стало неожиданностью. Неприятной неожиданностью.

Ну, эти чувства легко перекрывались невероятными впечатлениями, когда учитель пытался заботится о них. Пусть в своей манере, но с каждым разом у него получалось всё лучше; можно было сравнить его с котом, который и хочет подойти и подлезть под руку, и в то же время слишком привык царапать и кусать.

Но ученицы в восторге. Шэнь Юань не мог не улыбаться, когда они начали лучше понимать все странные жесты учителя, которые раньше принимали с испугом.

– Лучше покажи свою работу, шицзе!

Тин Чжу подёргала за рукав старшей, словно была дитём, выпрашивающим сладости.

Сяси фыркнула, но отложила кисть.

– Только когда вы закончите со своей.

Шэнь Юань тут же подвинул свой рисунок к ученицам.

– Этот ученик уже справился.

– Я тоже! Вот!

Тин Чжу быстро нанесла несколько мазков на бумагу и продемонстрировала Сяси.

Та лишь покачала головой, сетуя на их поспешность.


Шэнь Цинцю был в неплохом расположении духа, пока, разгребая свитки и отчёты, не вспомнил, что через три дня ему придётся отправиться на Цюндин.
Чашку с чаем тут же захотелось разбить, да только было жалко: сервиз был подарком предыдущего лорда Цинцзин, а чай приготовил А-Юань – кощунством было его потратить просто так.

Лучше уж выплеснуть в чьё-то высокомерное лицо.

На ум сразу пришёл Лю Цингэ. Безмозглый варвар с Байчжаня недавно вернулся, что сдерживало его учеников от привычных вылазок на Цинцзин. На собрании он определённо снова откроет свой мерзкий рот и скажет что-то настолько тупое, что Шэнь Цинцю захочется утопить его даже в прекрасно заваренном чае А-Юаня. И, конечно, там будет Юэ Цинъюань, смотрящий на него несчастными глазами выброшенной на берег рыбы – выколоть бы их ему, да правила приличия этого не позволяют.

Такая жалость.

– Учитель.

Из нерадостных размышлений его выдернул голос младшего ученика.

Шэнь Юань, с самого первого дня своего ученичества был достаточно послушным и тихим, чтобы Шэнь Цинцю признал – будь такими все его ученики мужского пола, он бы перестал считать их неотёсанным зверьём. Знающий, что и когда следует говорить, мальчик совсем не соответствовал своему возрасту. Или же ему просто пришлось рано повзрослеть, как и уличной крысе по имени Шэнь Цзю.

– Зачем А-Юаню понадобился этот мастер?

Привычка называть его так родилась сама собой: несмотря на все свои плюсы, как ученика заклинателя, Шэнь Юань в их первую встречу был таким же несчастным и напуганным, как и брошенный на улице котёнок. Ну, первые два часа. Потом он вёл себя так, словно стать учеником пика учёных было предназначено ему с самого рождения – точно молодой мастер, не знающий невзгод и лишений.

(Шэнь Цинцю ни за что в жизни не признался бы, что отлично понимал, с кого мальчика взял подобную манеру)

– Этот ученик хотел бы узнать, когда мы отправимся в город на ярмарку.

А-Юань чуть улыбнулся, словно не сомневался, что получит точный ответ.

Такой наглый ученик, требовать что-то у своего учителя, насмешливо подумал Шэнь Цинцю.

– Этот мастер считает, что вместо того, чтобы развлекаться, его ученикам стоило бы больше времени заниматься развитием своих навыков.

Шэнь Юань на его замечание лишь склонил голову.

– Учитель, все мы внимательно слушаем вас и стараемся выполнить каждое ваше задание, а потому мы все заслуживаем отдыха.

«Мы все».

Мальчик действительно научился правильно выбирать слова.

– Этот мастер подумает над словами А-Юаня.

Мальчик поклонился в знак уважения.

– Тогда, может, учитель захочет попробовать сладости, что привезла Тин Чжу из родного города?

Шэнь Цинцю про себя возмутился тому, как открыто ученик пытается его подкупить, но взмахнул рукой, веля поторопиться.

Тихо и быстро Шэнь Юань ушёл, чтобы через несколько минут вернуться с полным подносом засахаренных фруктов, пряников и свежезаваренным чаем.
За такое можно было и простить некоторое самодовольство в улыбке, решил Шэнь Цинцю.


На самом деле, решение взять в ученики мальчика с улицы было просто импульсом, которого и сам он не совсем понимал.

Шэнь Цинцю уже привык к тому, что большая часть его решений не приносит ничего хорошего, так что ожидал, что новоиспечённого ученика придётся дрессировать, как уличного пса. Однако, мальчик был уважителен, послушен и сообразителен, что удивило Шэнь Цинцю, но и заставило задуматься.

В шесть лет всё это не могло взяться из ниоткуда – уличные дети некогда не обучались грамоте, ровно как и дети из простых семей. К тому же, мальчик был рабом, и лорду пика Цинцзин не составляло труда сложить всю эту картину воедино.

Тем не менее, прошлое ученика не волновало его особо сильно. Какие бы трагические события не произошли до их встречи, обучение на пике Цинцзин должно было перечеркнуть это всё. В своё время Шэнь Цзю с лёгкостью позволил случиться такому – ведь не имело смысла позволять всем знать о себе правду, если хочешь добиться большего, чем действительно заслуживаешь.

Кто бы сказал ему, что А-Юань при первой же возможности растреплет всем и каждому, как учитель его спас, он бы рассмеялся тому в лицо!

Шэнь Юань! Если ты действительно хотел отплатить за оказанное тебе одолжение, то перестань портить облик этого мастера в глазах старших учеников! В твоих словах лишь доля правды, утопающая во лжи!

(иногда Шэнь Цинцю жалел, что не мог выразиться более прямо – он всегда считал, что обучение без правильного примера не имеет смысла, и это сыграло злую шутку с ним здесь)

Во всем же остальном Шэнь Юань был абсолютно идеальным учеником (несмотря на то, что фамилия у них была одна, иронично подумал он). Его шисюны и шицзе, казалось, также это понимали, из-за чего ни о какой зависти и ревности и речи не шло – при том, что внимание учителя к уличному ребёнку их поначалу удивило. Шэнь Цинцю не мог их упрекнуть, но кто виноват, что большая часть его учеников не способна была чувствовать границы и следовать нужным правилам? По сравнению с ними, младший ученик казался даром, посланным небожителями.

Единственный минус – Шэнь Юань безуспешно пытался всеми силами доказать всем, каким хорошим человеком был Шэнь Цинцю.

Почему со своими умственными возможностями он до сих пор пребывал в заблуждении, что его учитель действительно был хорошим человеком, Шэнь Цинцю не знал и решил списать всё на молодой возраст.

Всё же детям свойственно облагораживать тех, кто хорошо к ним относиться, он знал это по себе (здравствуй, Юэ Ци).

Но то, что Шэнь Юаню удалось так быстро и легко убедить в этом соучеников и заставляло Шэнь Цинцю недоумевать и злиться. Пусть только попробуют выставить его «заботливым, но не умеющим проявлять свои чувства гордым бессмертным, который считал себя выше того, чтобы перед кем-либо объясняться»! По тридцать кругов вокруг пика, спать будут на улице, и ни о каких празднествах в городе не заикнуться!

Впрочем, Шэнь Цинцю не мог не признать, что жизнь на пике Цинцзин стала куда спокойнее, что избавляло его от необходимости успокаиваться другими способами.

Лишь одно продолжало беспокоить его ещё больше, чем прежде – невыносимые шиди и глава школы.

Шэнь Цинцю прекрасно знал о том, каким выглядит в глазах других, но можно было хотя бы не так прямо сомневаться в его отношениях с новым учеником? Что ещё за шепотки о «внебрачном сыне»?! Лишь Юэ Цинъюань и расцветал счастливой улыбкой, стоило ему заметить, как, не скрываясь, копирует учителя новый ученик. Шэнь Цинцю очень бы хотел стереть это выражение лица чем-то гадким, да только на А-Юаня рука не поднималась – как можно честно сказать, что «учитель может спустить пар любым удобным способом» и смотреть ожидающим взглядом? Ему стоило обучить мальчишку не так хорошо, чтобы потом не поддаваться на его манипуляции!

Радовало лишь то, что лорды с других пиков не тревожили его слишком часто – и до тех пор пик Цинцзин действительно был местом гармонии и порядка.


Итак, этот день пришёл.

Шэнь Цинцю лениво осматривал главный зал пика Цюндин и искренне хотел никогда больше не посещать эти сборища кудахтающих сплетников.

Почему вместо того, чтобы обсуждать хоть что-то важное, вроде вопросов о деньгах или прогрессе учеников, были слышны лишь шепотки о нём самом! В жизни он больше не возьмёт ни один веер, разукрашенный его учениками, если это так очевидно!

(конечено, возьмёт)

Как же тошно здесь было находиться, ощущая их любопытствующие взгляды. Только Му Цинфан, сидящий рядом, и Шан Цинхуа, боящийся и слово сказать, не участвовали во всём этом балагане – и Шэнь Цинцю испытывал слабое чувство благодарности к ним (несмотря на то, что лорд Цяньцяо был первым, кто подумал о самом худшем, да, ваш ужасный шисюн помнит).

Ему очень хотелось поскорее вернуться в бамбуковый дом и вместе с А-Юанем выслушать одну из недавно разученных мелодий Сяси или даже отругать Чан Дэфу с Мин Луаном за абсолюно одинаковые рисунки, которых отличал лишь стиль исполнения. Мальчики действительно начали исправлять свои ошибки и уже скорее смущались, чем злились, когда Шэнь Цинцю их отчитывал (или дрались не у него на глазах, хотя бы). На пике Цинцзин было особенно уютно, когда он возвращался туда после таких вот собраний – однако сейчас, кроме Шэнь Юаня и ещё двоих никого из его учеников не было. Кто-то отправился к семьям на празднества, кто-то в город – скупиться, но не имело смысла приходить раньше, чем через несколько часов.

С трудом подавив раздраженный вздох, Шэнь Цинцю обмахнулся веером, прежде чем столкнулся с пристальным взглядом Лю Цингэ.

Да что им всем от него нужно? Неужто и этот собирается упрекать его в том, что он самым бессовестным способом соблазняет учеников и даже обзавёлся собственным ублюдком [2]?!

Лорд пика Байчжань громко фыркнул, не сводя с него взгляда.

– Кто бы сомневался, – презрительно бросил он, видимо, отвечая сидящей рядом Ци Цинци.

Перебывая мыслями на своем пике в намного более приятном окружении, Шэнь Цинцю недоумённо приподнял бровь.

– Этот мастер, к своему стыду, не слышал о чём говорил Лю-шиди и Ци-шимэй. Не составит ли для него труда повторить?

Лю Цингэ сощурился.

– Все знают, что ты привел в школу ребёнка-раба.

От явного неуважения Шэнь Цинцю разозлился, но сдержался, заметив ожидающие взгляды некоторых лордов.

Му Цинфан беспокойно на него посмотрел, но не вмешался, несмотря на то, что явно хотел. По какой-то причине Шэнь Цинцю от этого немного успокоился.
– Да, это так. Лю-шиди волнуют ученики этого мастера? Возможно, мне стоило бы обратить внимание на подопечных шиди в ответ.

Насмешка была так очевидна, что даже этот варвар заметил, однако не отреагоровал. Шэнь Цинцю едва не расстроился, но следующие слова Лю Цингэ заставили его замереть.

– Только самые низкие люди способны открыто демонстрировать своё превосходство над теми, кому не повезло.

Он не сразу понял смысл этих слов. Но в слудующий миг его охватило невыносимой яростью.

Да как этот высокомерный урод смеет обвинять его... Утверждать, что он издевался над рабом! Над учеником, которого лично принял и привел в собственный дом!

– Лю-шиди! – прервал его Юэ Цинъюань.

Лю Цингэ поморщился, но продолжать не стал, только самодовольно вскинул голову, словно считал, что победил в этом споре.

Нет, подумал Шэнь Цинцю. Так это не закончиться.

Ци Цинци остро улыбнулась ему.

– Почему Шэнь-шисюн молчит? Считает ниже своего достоинства подтверждать?..

– Это всего лишь никем не доказанные слухи, – прервал её Му Цинфан.

Он выглядел весьма недовольно, несмотря на свою обычно доброжелательную личность, словно Лю Цингэ задел и его тоже подобным высказыванием (или он чувствовал себя виноватым за то, что когда-то решил также).

– Верно! – неожиданно поддакнул ему Шан Цинхуа. – Разве стоят они внимания...

Он быстро замолчал, поймав гневный взгляд Ци Цинци.

Юэ Цинъюань же мягко и незаметно взял Шэнь Цинцю за руку, словно уговаривая его не совершать ничего опрометчивого. Виноватый и молящий взгляд только разозлил Шэнь Цинцю.

Почему он должен терпеть это без попытки даже уколоть в ответ? Лишь потому, что его доказательствам никто не поверит? Потому, что все так уверены в своей правоте?

Ты ведь видел, Ци–гэ, всё видел. Почему же не позволяешь своему сяо Цзю защититься и сам защитить не можешь?..

Бесполезный ты братец, Ци–гэ, как и всегда.

Лю Цингэ с громким стуком поставил чашку на стол. Всё это время он неотрывно наблюдал за ним и, когда Шэнь Цинцю обернулся на звук, то легко прочитал в его глазах презрение.

– Перестаньте, давайте успокоимся…

Голос главы школы легко заглушали всё более распаляющиеся в спорах лорды.

Как смешно, что, даже не принимая участия в этом балагане, Шэнь Цинцю был его виновником.

Ну что ж, он с этим и покончит.

Шэнь Цинцю заставил себя опустить веер, тихо его сложив. Он улыбнулся Лю Цингэ и, взяв чашу с водой, медленно встал, не обращая внимания на Юэ Цинъюаня, умоляюще схватившего его за край рукава.

Одно плавное, изящное движение – и с тихим всплеском вода вылилась прямо в лицо лорда пика Байчжань.

Шэнь Цинцю спокойно поставил чашу на место и удалился всё с той же пустой улыбкой.

В груди что-то неприятно царапало.


– Я убъю его.

Юэ Цинъюань устало потер виски.

– Лю-шиди, это слишком серъезное заявления. Пожалуйста, не бросайся словами так просто, тебя могут неправильно понять.

– Разве Шэнь–шисюн не продемонстрировал нам, что если это не слова, то всё в порядке? – язвительно спросила Ци Цинци. – Так что, Лю-шиди может пойти и со спокойной душой швырнуть в него, к примеру, мечом.

– Шимэй, не стоит подталкивать двух лордов к ссоре, – приструнил её Вэй Цинвэй, за что Юэ Цинъюань с благодарностью на него взглянул.

– Слова Лю-шисюна действительно были слишком резки, – заметил Му Цинфан. – Я видел, как Шэнь-шисюн относится к мальчику и ничего возмутительного не заметил.

– Цинцю-шиди хорошо обращается с новым учеником, – подтвердил Юэ Цинъюань. – Он весьма горд и, конечно, чувствует себя униженным после такого обвинения… Вы же знаете, шиди, шимэй.

На его укор Ци Цинци лишь фыркнула.

– Но такое! Разве должен мастер второго по старшинству пика на оскорбление отвечать оскорблением?

– Значит, это всё же оскорбление? – спросил Шан Цинхуа.

Ци Цинци разъярённо обернулась к нему, и он поспешил отступить подальше, примирительно подняв руки.

Юэ Цинъюань только вздохнул.

Лю Цингэ не стал дожидаться, пока он снова начнёт оправдывать Шэнь Цинцю и вышел из Главного зала.

– Лю-шиди, подожди!

– Шисюн, постой!

Не обращая внимания на последовавших за ним лордов, Лю Цингэ, не медля, направился на пик Цинцзин.

Он не собирался оставлять это так просто.

Лю Цингэ знал Шэнь Цинцю достаточно долгое время, и был уверен в одном: с виду благородный и изящный пиковый лорд был ублюдком по натуре – и ничто не могло это изменить. Изворотливый и хитрый, слабый и трусливый – вот каким предстал перед ним шисюн; таким он остаётся и сейчас.

Конечно, ни одно его действие не несёт доброго умысла – вспомнить хотя бы недавнее задание, на котором он ударил Лю Цингэ в спину, не постеснявшись и другого пикового лорда! Чтобы там не бормотал Шан Цинхуа в оправдание Шэнь Цинцю, это не могло быть искренне; точно так же защищал его глава школы, не думая даже, как выглядит его готовность бегать за младшим братом подобно щенку!

Стоило ему только вспомнить, как Юэ Цинъюань взволновано взял Шэнь Цинцю за руку, Лю Цингэ стал ещё злее.

(он не хотел думать о том, что не меньше его злит то, что Шэнь Цинцю даже не отреагировал на подобное бесстыдство)

На пике ученых было на удивление пусто, когда Лю Цингэ добрался до него. Не мешкая и не дожидаясь других, он направился к бамбуковой роще.

Он не заметил учеников, которые взволновано выглянули из широкого окна библиотеки, беспокойно о чём-то перешёптываясь вместо того, чтобы переписывать свитки.

Когда Лю Цингэ уже добрался до дома Шэнь Цинцю, то Юэ Цинъюань, едва поспев за ним, преградил ему путь.

– Лю-шиди, послушай, я поговорю с ним и мы всё уладим. Сейчас ты лишь ухудшишь ситуацию…

– Я и сам могу разобраться с Шэнь Цинцю, – отрезал Лю Цингэ.

– Шиди, – вздохнул глава школы. – Ты должен кое-что…

Их прервал громкий смех.

Лю Цингэ и Юэ Цинъюань замерли. Пришедшие через минуту Му Цинфан и Ци Цинци хотели спросить, что случилось, когда хихиканье вновь повторилось.
И доносилось оно из дома.

Это удивило их настолько, что они не сразу задумались, почему слышно было так хорошо.

Первой поняла Ци Цинци.

Они кинулась к открытому окну с горящим любопытством взглядом, словно разом позабыв о том, что произошло на собрании. Му Цинфан поспешил за ней, сперва уговаривая Ци Цинци вести себя прилично, но быстро бросил эту затею, когда послышался чей-то весёлый голос.

Юэ Цинъюань застывшим взглядом смотрел на то, как его шиди – взрослые люди, бессмертные! – прячутся под окном, словно шкодливые дети, поглощённые своим интересом настолько, что готовы забыть обо всех правилах и приличиях.

Даже Лю Цингэ присоединился к ним! Что же скажет Цинцю-шиди, когда узнает…

Если, шепнул предательский голос внутри. Если узнает.

Зная, что не сможет увести шиди так, чтобы младший брат не заметил, Юэ Цинъюань со вздохом присел рядом с ними, убеждая себя, что это лишь для того, чтобы они не натворили чего-то глупого.

А внутри дома Шэнь Цинцю спокойно и неторопливо наслаждался свежезаваренным чаем вместе со своим учеником.

– А-Юань, – резко оборвал он смех мальчика. – Веди себя приличней.

– Этот ученик приносит свои извинения, мастер, – ответил ему с улыбкой ученик. – Но всё же весьма забавно узнавать так много нового об отношении учителя ко мне.

Шэнь Цинцю фыркнул, как недовольный кот.

– Этот мастер весьма расстроен, что А-Юань находит это интересным, а не возмутительным.

Мальчик склонил голову набок.

– Ученик не видит смыла обращать внимания на такие глупые вещи больше, чем они заслуживают.

Шэнь Цинцю усмехнулся.

– Этот мастер рад, что его ученик всё же следует учениям Цинцзина.

– Этот ученик хотел бы, чтобы мастер порадовался и близящемуся фестивалю, – улыбнулся мальчик той немного хитрой улыбкой, которая иногда мелькала на лице Шэнь Цинцю. – Тем более, там будет соревнование по танцам с веерами. Уверен, Сяси-шицзе обязательно выиграет его, если учитель немного подсобит.

– Этот мастер не совсем понимает, о чём толкует его ученик, – Шэнь Цинцю бесстрастно взял чашку с чаем и поднёс к лицу.

Однако он тут же закашлялся, стоило мальчику звонко произнести:

– О том, как хорошо танцует учитель, конечно! – не став дожидаться, пока лорд откашляется и не пытаясь ему помочь, он продолжил: – Каждый раз, когда этот ученик видит подобное, его сердце трепещет от восторга!

– А-Юань! – с негодованием воскликнул Шэнь Цинцю. – Это были упражнения! Просто упражнения!

– Какая жалость, – притворно расстроился ученик. – А ведь это было так красиво, что даже сомнений не оставалось!

Резко стукнув пустой чашкой по столу, лорд пика Цинцзин едва не рявкнул:

– Тридцать кругов вокруг пика!

– Конечно, учитель, – солнечно улыбнулся мальчик. – Только позвольте преподнести вам подарок от лица всех учеников.

С подозрением посмотрев на него, Шэнь Цинцю всё же милостиво кивнул.

– Шиди, я считаю, что нам уже давно пора было оставить их одних, – шёпотом в очередной раз попытался воззвать к разуму своих братьев и одной сестры Юэ Цинъюань.

– Глава школы, со всем уважением эти шиди (и шимэй) просят вас не мешать, – почти хором ответили ему.

– К тому же, отличная возможность увидеть, что Шэнь-шисюн отлично ладит с новым учеником, – заметил Му Цинфан.

Ци Цинци и Лю Цингэ кивнули (словно не они яростно настаивали на обратном!), и Юэ Цинъюань вынужден был отступить.

(прости, сяо Цзю, твой брат клянётся, что об этом никто не узнает)

Сам же ученик, тем временем, словно из ниоткуда достал продолговатой формы коробочку из дерева, украшенную интересной резьбой, которую сложно было рассмотреть из окна. Шэнь Цинцю увлечённо принялся её разглядывать, не особо обращая внимания на мальчика, который наполнил чашки чаем и подошёл к окну.

Лорды, только закончившие маленький спор, неловко замолчали.

Юэ Цинъюань действительно пожалел, что слишком мягок и не мог просто приказать шиди уйти, когда Шэнь Юань посмотрел на них нечитаемым взглядом.
Небольшой стук, раздавшийся за спиной младшего ученика заставил их всех вздрогнуть.

Резко сбледнув, Шэнь Юань обернулся к лорду Цинцзина.

– Подождите, учитель!..

Но было поздно.

Шэнь Цинцю уже достал широкий шелковый веер для танца. Он был украшен ярко-алыми узорами, напоминающими закат и пожар одновременно, яростными и буйствующими, но на удивление подходящими острому на язык и вспыльчивому человеку перед ними.

(даже несмотря на то, что его пик буквально назывался тихим)

Резко встав, лорд приблизился к своему ученику. Шэнь Юань, занервничал, гадая, как не допустить раскрытия других бессмертных мастеров, но учитель не обратил на шум за окном ни малейшего внимания.

– Этот мастер… считает подарок очень хорошим, – произнёс он.

От подобного – почти мягкого! – тона, подслушивающие их разговор лорды замерли.

Шэнь Юань же посмотрел на Шэнь Цинцю, который осторожно сжимал веер в руках, полным восторга взглядом.

Учитель так сильно напоминал кота! Кота, который наконец–то доверился человеку!

– Я рад! – искренне ответил он, широко улыбнувшись.

Шэнь Цинцю на мгновение посмотрел на него, прежде чем улыбнуться в ответ.

Слабо и немного неуверенно, но всё же искренне.

Грохот, испортивший столь трогательную картину, заставил их обоих обернуться к окну.

Нахмурившись, лорд Цинцзина хотел было посмотреть, что происходит на улице, когда Шэнь Юань преградил ему путь:

– Учитель, этот ученик не забыл о своём наказании! Он сейчас же исполнит его и заодно проверит, что это за странные звуки! Учителю незачем волноваться!

И тотчас убежал, не дав Шэнь Цинцю и слова сказать.

Простояв с минуту на месте, глядя вслед исчезнувшему ученику, он с раздражением покачал головой.

– Что за несносный мальчишка.

И, раскрыв новый веер, решил немного попрактиковаться.

Когда Шэнь Юань нашёл шиди своего учителя, то застал невероятную картину того, как взволнованный глава школы пытается привести в чувство глядящих в пустоту бессмертных, словно им только что было даровано истинное просветление.

Впрочем, его это не волновало – он собирался выдворить их, не гнушаясь ни одного грязного приёма, выученного у учителя!


С тех пор в школе Цанцюн появилось лишь больше слухов, однако те из них, что повествовали о жестокости лорда пика Цинцзин к собственным ученикам строго пресекались главами всех остальных пиков.

Шэнь Юань оставался в неведении, отчего Система начислила ему двести баллов за улучшенную репутацию ещё месяц, пока под разными предлогами к учителю не начали наведываться его братья.

Кто бы знал, как популярны будут цундере в Древнем Китае…

II.

Шэнь Юань, главный ученик пика Цинцзин, искренне уважал и любил своего учителя как человека.

Но иногда он просто хотел отвести его к психологу.

(как жаль, что таковых здесь нет, чёртов братец Самолёт!)

За столько лет жизни рядом с Шэнь Цинцю он научился понимать, когда у него плохое настроение, кто тому виной и чем это грозит.

Например, сейчас злая досада смешалась с горечью, отчего даже к своему любимому чаю учитель едва притронулся, а взгляд постоянно устремлялся вдаль. Напряжение в его руках никак не хотело уходить, как в тот день, когда Шэнь Юань впервые вместе со своими шицзе и шисюнами сделал учителю подарок.
Ничего не могло вывести Шэнь Цинцю из этого состояния, как бы Шэнь Юань не старался сделать всё, что всегда помогало – и всё попусту. У него сердце разрывалось, когда учитель погружался в своё травмирующее прошлое с головой, но что он мог сделать!

А будь здесь психологи, то можно было хоть попробовать разобраться с этими «душевными потрясениями», которые тревожат Шэнь Цинцю до сих пор!

В день приёма новых учеников подобное грозило лишь одним – началом основного сюжета!

И пока Шэнь Юань переживал и суетился, в дом бамбуковый дом Шэнь Цинцю ступил главный герой – в первый, но отнюдь не последний раз.


– Шэнь-шисюн!

Радостный крик разнёсся по бамбуковой роще, заставив Шэнь Юаня улыбнуться недовольно нахмурившемуся учителю.

Поклонившись Шэнь Цинцю, он торопливо убрал гуцинь и поспешил к знакомый звонкому голосу.

Ло Бинхэ встретил его с сияющими глазами.

– Шисюн!

Мальчик стремглав бросился к нему, заключая в крепкие объятия.

Ло Бинхэ бы на удивление липким ребёнком, даже не смотря на свой возраст – казалось бы, ему было всего тринадцать лет, но он не особо изменился в характере с их первой встречи. С тех пор, как он стал учеником пика Цинцзин, Шэнь Юань изо всех сил старался направить сюжет на более светлую стезю: какие издевательства над детьми? что за неполные методики совершенствования? Здоровое соперничество между пиками и сплочённость среди учеников одного мастера – о другом и речи быть не может!

Этого всего было на удивление легко добиться – конечно, учитывая, что его учитель помогал ему, очевидно, заглаживая вину за ту пролитую чашку чая на голову любимого ученика. Шэнь Юань понимал это и дал понять, что всё в порядке, ещё когда Шэнь Цинцю вручил ему парочку новых вееров (появившаяся привычка пользоваться ими в любой ситуации была известна всем, а уж тем более учителю, который её и взрастил).

Поэтому сейчас Ло Бинхэ не испытывал ни малейших трудностей, а Шэнь Цинцю относился к нему достаточно благосклонно, чтобы позволять ночевать вместе с Шэнь Юанем, всегда мечтавшем о милом младшем брате.

– Шисюн играл так красиво! – восторженно заявил Ло Бинхэ ему по дороге в город.

– Учитель намного превосходить меня, – улыбнулся Шэнь Юань в ответ. – Когда-нибудь я уговорю его позволить тебе послушать.

Ло Бинхэ кивнул; сияние звёзд в его глазах, казалось разгоралось с каждым сказанным шисюном словом.

Сегодня они собирались пройтись по городу – с позволения учителя, конечно, – чтобы узнать, будет ли фестиваль в этом году. С самого первого такого празднества Шэнь Юаня в качестве ученика Цинцзина, ежегодно спускаться с горы ради фейерверков и сладостей стало традицией, с которой даже учитель не смог совладать.

Шэнь Юань мягко погладил шиди по голове.

– Будет жаль, если в этом году ярмарки снова не будет. Учитель взвалил на себя в два раза больше дел лишь ради того, чтобы ни одна срочная миссия или отчёт не помешали нам – он расстроится, если и в этот раз не выйдет…

Ло Бинхэ растроганно взял его за руку:

– Конечно, выйдет, шисюн!

Его уверенный тон заставил Шэнь Юаня улыбнуться.

– Если ты так говоришь, значит, так и будет.

В конце концов, Ло Бинхэ был главным героем.

Кто посмеет ослушаться его желаний?


Ло Бинхэ не мог не чувствовать себя счастливее всех людей на свете.

Шэнь Юань, главный ученик пика Цинцзин, был очень добр и нежен с ним. Красивый и заботливый шисюн, от одного взгляда на него у Ло Бинхэ замирало сердце, а когда Шэнь Юань улыбался, то в груди что-то взрывалось, опаляя жаром всё тело в считанные мгновения – но глаз от него всё равно отвести было просто невозможно.

Честно говоря, Ло Бинхэ иногда мечтал о том, как такой Шэнь Юань – с нежной улыбкой, ласковыми руками и тёплыми взглядами, – принадлежал бы только ему, спрятанный от всего жестокого мира, способного легко растоптать и бросить его.

Но Ло Бинхэ быстро отгонял от себя такие глупые мысли – в конце концов, у шисюна были цели, семья и друзья, а порывы эти собственнические недостойны ученика пика Цинцзин! Чтобы сказал учитель, узнай он об этом…

Ох, учитель.

После Шэнь Юаня для Ло Бинхэ именно Шэнь Цинцю был вторым самым дорогим человеком на свете.

Несмотря на свою холодность, которую учитель демонстрировал всем вокруг, невозможно было упустить, как он беспокоится о главном ученике, и какая гармоничная атмосфера всегда царит между ними, словно бы они всегда друг друга понимают.

Как две части одного целого.

И когда они танцуют (упражняются, поправил бы его учитель) вместе, как сейчас, взмахивая веерами подобно крыльям, в это вериться намного больше, чем в рассказанные втихомолку слухи.

Улицы города были украшены фонарями, уличные торговцы зазывали к себе то ради изысканных сладостей, то ради невиданных безделушек, но Ло Бинхэ волновали только две фигуры, легко, почти не касаясь земли, плывущие по сцене.

Зелёные развевающиеся одежды, черные волосы, аккуратно заплетённые в простую причёску, веера, что сталкиваются друг с другом, как мечи – Ло Бинхэ поклялся бы, что видел искры.

Когда то, говорили самые старшие ученики, лорд пика Цинцзин был холоднее льда на самой высокой горе и сердце его было чёрствым, неспособным на чувства. Но потом появился ребёнок, похожий и непохожий на их учителя одновременно: словно ветер он был лёгок и неуловим, талантлив и умён не по годам. И их учитель стал меняться – словно после долгих лет на смену холодам пришло слабое тепло.

Ло Бинхэ нравилось думать, что Шэнь Юань мог одним своим существованием менять сердца и судьбы людей – кто бы услышал, посмеялся бы над ним.
Но танец уже закончился и стоило перестать предаваться размышлениям – учитель и ученик, победившие в конкурсе, заслуживали не только бурных восторгов, но и награды.

Конечно, мешочек с лучшими сладостями, которые Ло Бинхэ только мог найти, отлично справиться с этим.

Счастье с этими людьми было таким всеобъемлющим, что мальчик никогда бы не подумал, что придёт им время расстаться.

Но пока что это и не так важно, верно?

Примечания:

[1] Дословно — «другой мир»; так называют истории о попаданцах в Японии.
[2] Имеется ввиду «внебрачный сын»