Конкурс (27.08.2019 – 30.10.2019)4 читателя тэги

Пэйринг и основные персонажи: Шэнь Юань, Шэнь Цзю, Юэ Цинъюань, Лю Цингэ, Му Цинфан, Ци Цинци, Ло Бинхэ
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: AU, Джен, Комедия
Размер: 43321 ~ 24 страницы
Описание: Шэнь Юань переселяется в новеллу «Путь гордого бессмертного демона» в неизвестного ребёнка раба, но его спасает доблестный заклинатель… вернее, главный злодей?

ЧитатьI.

Несмотря на то, что Шэнь Юань был поклонником как новелл жанров уся и сянся, так и аниме, он никогда не хотел стать попаданцем всерьёз.

То есть, да, интересно было бы стать героем, завоёвывающим всеобщую любовь и уважение, но давайте посмотрим правде в глаза: разве хоть раз всё это счастье в виде богатства, славы и милых сестричек доставалось герою без потерь? О, Шэнь Юань мог привести так много примеров трагических героев исекай [1], что надежды не осталось даже у самого оптимистичного человека.

Тем не менее, Шэнь Юань переродился в самой ненавистной им гаремной новелле «Путь гордого бессмертного демона», как сообщило ему бездушное и лишённое хоть какого-либо стыда существо, названное Системой (весьма иронично, если вспомнить, как Шэнь Юань не любил подростковые франшизы, где герои боролись с «прогнившими устоями мира», а теперь сам желал разнести эту скотину в пух и прах).

Как вообще из всех произведений человечества его занесло именно в этот мир, сотворённый по жалким выдумкам несчастного девственника, который нарёк себя «Самолётом, пронзающим небеса»! Книга без цельного сюжета и хоть одного-единственного продуманного персонажа! С бесконечными сценами папапа, написанными так ужасно, словно автор не писал ничего сложнее сочинений в школе! Сюжетные дыры, больше смахивающие на космические, и скомканный конец!

Шэнь Юань мог перечислять грехи этой новеллы вечно.

Однако, теперь Шэнь Юань был частью этой графоманского мусора (спасибо за напоминание, Система!).

Сперва он подумал: ах, как хорошо, что это не какой-то значительный персонаж! А потом он подумал лишь то, что обычно цензура не пропускает.

Несмотря на то, как плохо был описан мир в «Пути гордого бессмертного демона», сам по себе он работал функционально и походил на древний Китай большей частью своих традиций. Это означало, что жизнь обычных (или просто небогатых) людей была либо ужасно скучна, либо столь же опасна – всё же это был мир сянся. Кто бы мог подумать, как сложно будет выживать здесь ребёнку лет пяти-шести без ореола главного героя!

(можешь заткнуться со своим «все», Система, это была ирония)

Если подводить итог, то вывод неутешителен: Шэнь Юань был маленьким пушечным мясом, которому не хватило место даже для одной строчки в этом куске замаскированного под фэнтези порно и сейчас он пытался убежать от работорговцев, которых привлёк стараниями Системы.

Задыхаясь от злости и длительного бега, он пообещал себе после смерти, которая неминуемо его ждёт после этих треклятых заданий от Системы, стать злым духом и обрушить несчастья на всех, кто смел издеваться над детьми и писать это ужасные новеллы-гаремники!

Ноги Шэнь Юаня начали подводить его, когда он понял, что привычные правила вроде «беги от злоумышленников в людное место, где они побоятся полиции стражников» в этом мире не работала. Никто из встречных людей не обращал внимания на ребёнка в изношенных грязных одеждах, предпочитая не вмешиваться в чужие дела, чтобы не навлечь на себя проблем. Кто подумает о тебе кроме тебя самого? Даже если ты маленький ребёнок, неспособный понять, где найти помощь и как спрятаться от опасности.

Мир был таким жестоким и лицемерный местом.

Но это не означало, что Шэнь Юань готов был добровольно разрушить свою новообретённую жизнь, бессильно упав прямо посреди дороги. Нет уж, он убежит, даже стерев ноги в кровь! Лучше прозябать на улице, дерясь за еду с бродячими собаками, чем стать рабом и умереть по прихоти «хозяина»!

[Клиент, а сейчас поверните налево и спустя несколько метров вы достигнете своей цели]

С чего вдруг ты говоришь как навигатор, поехавшая ты механическая су…

Покрывая Систему ругательствами, Шэнь Юань не заметил людей, стоящих прямо посреди дороги с невероятной серьёзностью обсуждающих нечто запредельно важное. Поэтому, неожиданно для себя, он врезался во что-то мягкое и белое. Это самое «мягкое и белое» недовольно проворчало нелестные замечания о поведении здешних попрошаек, что заставило Шэнь Юаня тут же от него отлепиться. Ни за что он не стал бы унижаться перед теми, кто скорее охотно пнёт котёнка и съест жабу, чем поможет родившемуся под неудачной звездой!

Не поднимая взгляда от земли, Шэнь Юань поклонился и принёс извинения со всей вежливостью, на которую был способен ребёнок, пробежав половину города. Но когда он уже собирался спешно скрыться в другом направлении, позади него раздался злой хриплый голос, от которого душа Шэнь Юаня ушла в пятки.

– Вот ты где, маленькое отродье! Что, уже выдохся?

Он рванулся вперёд, морально подготовившись бежать ещё долго, когда тот человек, с которым он столкнулся, схватил его за плечо, удерживая на месте.

– Шисюн, должны ли мы…

– Этот мастер справится сам, вы можете идти.

«Мастер»? Шэнь Юань украдкой осмотрел одежды людей и заметил мечи на их поясах. Заклинатели.

Голос человека был совсем не таким, как ощущение от него. Шэнь Юань хотел бы заплакать от несправедливости, когда на дороге остались только он с заклинателем в белых одеждах.

Система на его стенания отмалчивалась, предпочитая равнодушно наблюдать за жертвой своих махинаций.

– Господин, спасибо, что поймали этого мерзавца!

Работорговец, что преследовал его всё это время, с мерзкой улыбкой принялся рассыпаться в благодарностях.

– Значит, это ваше?

Слова заклинателя были такими же холодными, как и прежде, но он всё ещё не оттолкнул Шэнь Юаня, так что, возможно… по крайней мере Шэнь Юань не слышал, чтобы праведные мастера поощряли работорговлю.

Хотя в этом идиотском романе могло быть всё, что угодно!

– Его продали недавно, тупой крысеныш ещё не понял, что от него требуется, – мужчина пренебрежительно фыркнул. – Но не волнуйтесь, мы проучим мальчишку за то, что он потревожил благородных господ совершенствующихся.

Шэнь Юань не мог не вздрогнуть, вспоминая, как на его глазах уже наказали одного ребёнка.

Человек в белых одеждах сильнее сжал его плечо.

– Вот как.

Мужчина закивал, льстиво улыбаясь.

– С вашего позволения…

Работорговец протянул руку к Шэнь Юаню, который низко опустил голову, судорожно размышляя, что же делать. Он ожидал, как его грубо потащат назад, к трущобам, попутно избивая, поэтому очень удивился, когда услышал крик боли.

Вскинув голову, Шэнь Юань увидел, как мужчина прижимает к себе руку (сломанную?.. Система ответила положительно, кто он такой, чтобы спорить), зло вперив взгляд в совершенствующегося.

– Ты!..

Из голоса работорговца исчезло всякое уважение, когда всё ещё держащий Шэнь Юаня человек презрительно хмыкнул.

– Думать, что школа Цанцюн проигнорирует подобное, как самонадеянно, – произнёс он со смесью снисходительности и пренебрежения к подобной глупости.

Работорговец, только хотевший выплюнуть нечто грубое, резко побледнел и кинулся прочь, бормоча что-то про незаслуживающий усилий товар.

Будь Шэнь Юань действительно ребёнком, он показал бы ему вслед язык. Но он был взрослым в теле ребёнка, поэтому он тайком показал более неприличный жест в спину ублюдка.

Возможно, не так уж и тайком, когда его спаситель полунасмешливо фыркнул.

– Большое спасибо господину совершенствующемуся! – спохватился Шэнь Юань, пытаясь поклониться, но рука на его плече не позволила ему сделать это.
– Мальчик, – помолчав какое-то время, произнёс совершенствующийся, – тебе есть, куда идти?

Шэнь Юань замешкался с ответом, не зная, что именно сказать, из чего человек сделал свои выводы.

– Подними голову.

Голос уже не был таким холодным, поэтому Шэнь Юань без промедления повиновался.

Первое, что он заметил – господин совершенствующийся был очень красив и, нет, холодное выражение лица его совсем не портило. Второе – радостные крики Системы, едва не оглушившей его.

[Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем!

Важные вещи нужно сказать трижды]

– Ты хочешь стать закоинателем, мальчик?

[Миссия «Стать учеником лорда пика Цинцзин» выполнена! Награда: 500 балов!]

Все, что мог сделать Шэнь Юань – закричать: когда Система дала эту миссию, безусловно, важную и неимоверно сложную! Почему его не предупредили заранее, где забота о клиентах, Система?!

И кивнуть в ответ на слова Шэнь Цинцю, одному из главных злодеев раковой опухоли на теле жанра сянся «Пути гордого бессмертного демона».


Шэнь Цинцю вёл его за собой в гостиницу, где он остановился со своими шиди; его гордо поднятая голова и холодный взгляд поверх веера способны были отпугнуть любого. В целом, весь его вид выдавал высокое положение и силу, которую совершенствующийся и не думал скрывать – настоящий горный лорд школы Цанцюн!

Настоящий злодей невероятно популярной гаремной новеллы!..

…Настоящая гордая мать-одиночка, которая каждую секунду проверяет, всё ли в порядке с её дитятком и едва сдерживается, чтобы не понести его на руках!
Шэнь Юань не мог поверить своим глазам, ушам и грёбанной Системе! Хотите сказать, таким и должен был быть тот самый гнилой злодей в этой порнушке?! Шэнь Цинцю обманули, верните ему деньги за участие в этом беспорядке! Он явно собирался участвовать в сюжете новеллы совершенно другого жанра!..
Прошло всего более часа, но Шэнь Юань уже был готов стать адвокатом этого человека на всю жизнь.

Первое, что сделал Шэнь Цинцю после того, как удостоверился, что встреченный им ребёнок действительно понимает, что такое совершенствование, – это на скорую руку подлатал его и раздражённо обругал не соглашаться так быстро с кем попало. Сказать, что Шэнь Юань удивился, всё равно, что сравнить огурец с самолётом! Дорогой главный злодей, не должен ли ты вести себя совершенно иначе? Например, согласно своему гнусному характеру? Или хотя бы перестань быть цундере! Пожалуйста!

(Шэнь Юань отказывался признавать, что безумно рад тем теориям, что годами строила женская фанбаза этой бессмысленной писанины)

Второе, что сделал его новый учитель – купил одежду.

Честно говоря, Шэнь Юань не особо этому удивился. Он скорее обрадовался: кто знал, что брезгливость этого человека достигает таких высот, что он готов тратить деньги направо и налево, лишь бы всё вокруг было чистым и опрятным! Но спустя полчаса поисков подходящих вещей, Шэнь Юань был вынужден признать, что Шэнь Цинцю с его невероятной придирчивостью не мог сделать нечто подобное так просто. Лишь измотав продавца до состояния живого мертвеца и перебрав в лавке всё, что можно и нельзя, Шэнь Цинцю, наконец, выбрал простой, но качественный и изящный наряд светло-зелёного цвета и обычные туфли ему под стать.

Честно говоря, Шэнь Юань был как минимум впечатлён подходом этого человека к любому делу, в котором требовалось его личное участие.

Итак, после они направились в гостиницу, где остановились совершенствующиеся школы Цанцюн.

Шэнь Цинцю вновь принял облик высокомерного недосягаемого бессмертного, который был совсем не похож на того, кто раскритиковал недавно в пух и прах торговца, у которого «и огрызок несчастного льна станет шёлком, созданным, по меньшей мере, с аккуратностью стаи орков!» Выдавало его лишь то, как часто он оглядывался на ребёнка, что следовал за ним попятам, да злые взгляды, отгоняющие любого, кто посмотрит на Шэнь Юаня едва ли с призрачным намёком на тень недобрых намерений в глазах.

Главный злодей, плакал в душе Шэнь Юань, вознося хвалу догадливым фанаткам из родного мира, неужто действительно у тебя была трагическая история, что сломила твой дух и разбила мечты?

(Шэнь Юань ни за что не признается, что вместе с телом и его сознание обрело детские черты, которыми родители и старшие братья немерено умилялись – кто вообще вслух скажет, что стал впечатлительным, наивным и полностью захваченным своими фанатскими мечтами дитём?)

Однако было кое-что, о чем новый ученик Цинцзина напрочь забыл.

О, эти слухи, о, чёртова репутация Шэнь Цинцю! У кого могли быть сомнения в том, о чем подумают дорогие коллеги его учителя? Точно не у Шэнь Юаня!
И когда лорд Цинцзина медленно (никто бы не стал винить его, если бы на самом деле это было неохотно) открыл дверь гостиницы, Шэнь Юань был морально подготовлен.

Итак, три-четыре…

«Он купил этого ребёнка для издевательств!»

Откуда этот коллективный разум! Господа заклинатели, не могли бы вы хотя бы сделать вид, что стараетесь скрыть выражение ваших лиц!

Конечно, слишком гордый, чтобы реагировать на подобное, Шэнь Цинцю лишь равнодушно бросил своим шиди:

– С сегодняшнего дня этот мальчик мой ученик.

И с всё той же грацией и изяществом направился к лестнице.

Шэнь Юаню оставалось лишь последовать за ним, печально вздохнув в душе. Хоть немного больше слов, учитель! Иногда можно и попробовать оправдаться!

– Шэнь-шисюн, подожди, у этого шиди есть вопрос.

К ним подошёл мужчина в одеждах земельного цвета, не слишком вычурных, но достаточно качественных, чтобы с первого взгляда можно было сказать, что он не простой совершенствующийся.

Шэнь Цинцю, бывший уже почти на вершине лестницы, остановился и оглянулся на него. Шэнь Юань замер на несколько ступенек ниже, размышляя, стоит ли ему почтительно склониться перед своим шишу.

– Му-шиди может его задать, – милостиво разрешил учитель.

О, лорд пика врачевателей! Шэнь Юань расслабился, беспечно решив, что от всегда уравновешенного и рационального заклинателя не стоит ждать ничего предосудительного.

Му Цинфан странно посмотрел на него, прежде чем перевести взгляд на Шэнь Юаня.

– Потребуется ли моему шичжи помощь целителя?

Да нихрена.

Шэнь Юань захотел провалиться сквозь землю.

Его лицо, конечно, всё ещё представляло собой весьма неприглядное зрелище, но оно пострадало исключительно из-за неловкости детского тела, первым рефлексом которого, после взаимного представления друг другу нынешних ученика и учителя запуталось в собственных ногах, стоило глазам Шэнь Цинцю потемнеть, узнав, что они однофамильцы!

Тем не менее, учитель кинулся помогать ему со скоростью ветра, колыхающего листву, изящно, но не менее грозно, чем ураган, обвиняя его в неуклюжести.
В этот же момент Шэнь Юань почти физически чувствовал, как застывает лицо учителя в подобии холодной маски.
– А-Юань, – позвал он.


Шэнь Юаню требовалось лишь на секунду взглянуть в глаза Шэнь Цинцю, чтобы понять, насколько горьким он ощущал подобное, пусть и невольное оскорбление.

– Шишу, этот шичжи в полном порядке, – ответил он, вежливо поклонившись. – Мастер уже позаботился о нуждах своего ученика.
И взбежал по лестнице к ожидающему его учителю, который скрыл свою обиду на шиди за расписанным стихами веером.

______
С того дня началось обучение Шэнь Юаня совершенствованию.

Шэнь Цинцю не стал дожидаться, пока они доберутся до хребта Цанцюн, начав объяснение основ в первый же день. Он также проверил его знания шести свободных искусств, манер и заваривания чая (Шэнь Юань сперва удивился, но потом понял, что последним навыком надо пользоваться вовсю, если строгий учитель-злодей добреет от него в мгновение ока). Обращался к ученику он исключительно «А-Юань» и если сперва некоторые недобросовестные шиди могли подумать о том, что Шэнь Цинцю нашёл себе личного слугу, то уже через день поняли, что весьма ошиблись.

Хотя тот факт, что ребёнку приходилось делить комнату со своим учителем их всё ещё нервировал.

Шэнь Юань же, поглощённый теориями о недопониманиях Шэнь Цинцю со всем миром, возмущённо фыркал каждый раз, когда кто-то спрашивал, как относиться к нему его учитель. Шэнь Цинцю, уходящий вечером на всю ночь, оставляя ему свою кровать, был тем, что заставило Шэнь Юаня рьяно требовать у Системы ответы про прошлое главного злодея (или хотя бы копию всех теорий про него!)

Увлёкшись идеей узнать учителя получше, мальчик совершенно не обратил внимание на то, как всё выглядит со стороны.

Таким образом, Шэнь Цинцю вернулся на пик Цинцзин с новым, но абсолютно преданным ему учеником, разделяющим одну фамилию с горным лордом.
Кто бы не начал задавать вопросы? Точно не эти мнительные военные братья.

Шэнь Цинцю, впрочем, был мастером не просто так: просто посмотрите, как умело он избегает Юэ Цинъюаня, главу школы! Столько изящности, величия и холодной вежливости! Что ему вопросы о младшем ученике, который всюду за ним следует!

Так что, когда учитель тонко, но доходчиво показал, что личность и состояние его учеников не являются заботой других лордов, Шэнь Юань со спокойной душой оставил всё на Шэнь Цинцю, как бы Система не грозила списать баллы, и погрузился в изучение пика Цинцзин.

В первую очередь его волновали уже произошедшие события из оригинального сюжета.

Когда учитель только привёл его на пик, Шэнь Юань ожидал увидеть тех же учеников, что были в книге, но каким-то образом никого знакомого не оказалось. Более того, Шэнь Цинцю только-только стал пиковым лордом, а Ло Бинхэ и в помине не было – главный герой, возможно, ещё даже не родился!

Как тогда Шэнь Юань должен улучшить эту дрянную новеллу, Система?!

[Потратив все свои силы на подготовку начала сюжета и восхождения Ло Бинхэ]

Ему было всего шесть лет! Шесть, Система!

[Разве клиент не утверждал, что в душе - взрослый человек?]

Не смей обращать мои же слова против меня! Мы не в суде!..

Тем не менее, Система была права в одном – с главным героем нужно было что-то делать.

Ещё при жизни в своём мире, Шэнь Юань не раз задавался вопросом: почему все злодеи этого гаремника так ненавидят Ло Бинхэ? почему, лишь для того, чтобы насолить ему, они совершают откровенные глупости? Раньше это можно было списать на отсутствие у боженьки-Самолёта даже самого мелкого опыта социальных навыков и писательского таланта, но сейчас Шэнь Юаню приходилось иметь дело с жизнью в этом мире и его персонажами, поэтому так просто отмахнуться от подобного он не мог.

К примеру, тот же Шэнь Цинцю, лорд пика Цинцзин, совершенно не походил на того безмозглого антагониста, который мог наслаждаться лишь мучениями своих учеников и вообще всех вокруг. Да, он был строгим, терпеть не мог непонятливых и шумных подопечных, а его наказания соответствовали духу Древнего Китая, но ничего откровенно плохого Шэнь Юань в нем не нашёл. Возможно, дело было в том, что его самого Шэнь Цинцю спас – но, черт возьми, это лишь доказывало, что Самолёт просто-напросто отказался от неоднозначного и интересного персонажа! Его и злодеем язык назвать не поворачивался, смотря на то, как величественный лорд учит девушек вышивать!

Сян Тянь Да Фэйцзы, небеса покарают тебя за то, что ты просто взял и безо всяких оправданий пустил его под мясорубку сюжета!

Со всеми этими размышлениями Шэнь Юань и не заметил, как согласился на миссию «Отбелить репутацию главного злодея!»

Не то, чтобы он действительно жалел об этом.

Так начался путь Шэнь Юаня к становлению главным учеником.

Как иначе ему оправдать «злодеяния» Шэнь Цинцю, если не стать вторым по важности на пике Цинцзин?


Из нынешних соучеников Шэнь Юаня большая часть была девушками.

Обычно это его не волновало бы, но в будущем именно в разврате обвинили его совершенствующиеся, так что Шэнь Юань твёрдо решил, что даже намёки на это должны быть уничтожены в корне.

Однако.

Однако!

Дорогие бессмертные, вы в своём уме, путать почти отеческую привязанность и неуместные желания по отношению к ученицам?!

– А-Юань, в чем дело?

Сяси, одна из его шицзе, с беспокойством погладила его по голове.

– Все в порядке, этот младший всего лишь задумался.

Он с двумя старшими ученицами занимались изучением разных художественных стилей. Проще говоря – учились писать картины, возвышенные и философские, как и полагает учёным. Ещё несколько учениц занимались музыкой с учителем, а трое учеников упражнялись во владении мечом на тренировочном поле.

Шэнь Юань провёл на Цинцзине уже несколько месяцев и с лёгкой руки учителя все соученики называли его не иначе как «А-Юань». Он не особенно возражал: во-первых, это напоминало ему о семье, в которой всегда царил уют и тепло; во-вторых, отношения между учителем и его учениками из-за таких мелочей тоже претерпели изменений. В образ Шэнь Цинцю добавляло немало человечности тот факт, что он так хорошо относится к рабу и сироте.

Своего неприглядного прошлого Шэнь Юань не стеснялся, едва ли не в первый же день рассказав шицзе и шисюнам трогательную историю о спасении уличного ребёнка, которого учитель принял под опеку, не желая оставлять на растерзание жестокой судьбы.

Ученицы готовы были заплакать под конец, когда как ученики явно восхитились благородностью Шэнь Цинцю. Шэнь Юань был абсолютно доволен проделанной работой, когда соученики с энтузиазмом и безмерным уважением кидались исполнять любое слово учителя.

Что же до недовольных и укоризненных взглядов Шэнь Цинцю, который в отместку завалил его заданиями, то Шэнь Юаню всё равно нужно было узнавать больше, если уж он решил стать главным учеником. Мелочность учителя сыграла против него самого, ха!

– И о чём же задумался наш вежливый шиди? – с мягкой насмешливостью спросила Тин Чжу.

Шэнь Юань не мог, конечно, честно ответить, что сетовал на то, какой запутанной вышла история с обвинениями Шэнь Цинцю на самом деле, поэтому он быстро нашёл другую причину, которая тоже заставляла его волноваться.

– Вскоре учитель пойдёт на собрание двенадцати горных лордов и… я беспокоюсь.

Он решил опустить привычную манеру речи в конце, чтобы шицзе не сомневались, насколько это действительно его волновало.

Девушки переглянулись и вздохнули, прекрасно понимая, что он имеет в виду.

Несмотря на то, что на пике Цинцзин царил мир и покой стараниями Шэнь Юаня по налаживанию отношений, другим лордам и их ученикам это было невдомёк. Шэнь Цинцю не позволил бы кому-нибудь усомниться в его учительском авторитете, а потому весь Цинцзин становился образцом послушания и манер, когда к ним наведывались шишу или глава школы Юэ. Шэнь Юань уже голову сломал, как показать настоящую натуру учителя, которая скрыта за его холодным лицом! Оттого каждое ежемесячное собрание заканчивалось исключительно тем, что Шэнь Цинцю возвращался на пик в ужасном настроении – конечно, это можно было исправить музыкой и чаем, но видеть учителя в состоянии крайней обиды на всё живое, кроме учениц и самого Шэнь Юаня, было почти больно.

Неудивительно, что он был таким злым в оригинале, если каждый его шаг осуждался и никто даже не думал как-то помочь!

И где, спрашивается, фаворитизм Юэ Цинъюаня, что он так позволяет обращаться со своим любимым шиди!

Сяси вздохнула.

– Ты же знаешь, что мы не можем ничего с этим поделать, – она задумчиво поправила заколку в волосах. – До того, как ты появился никто из нас и вовсе не рискнул бы подходить к расстроенному мастеру.

Что есть, то есть.

– Но мы можем его поддержать, – заметила Тин Чжу. – Для учеников этого вполне достаточно. Тем более, что это отлично работает.

Она улыбнулась, на что Сяси снова покачала головой. Как самой старшей и рассудительно из всех учеников, ей не нравилось происходящее. Шэнь Юань знал, что у неё с учителем и до этого были хорошие отношения, но Шэнь Цинцю никому не давал знать про неприязнь, испытываемую большинством шиди к нему. Сам Шэнь Юань знал это из новеллы, тогда как для других учеников это стало неожиданностью. Неприятной неожиданностью.

Ну, эти чувства легко перекрывались невероятными впечатлениями, когда учитель пытался заботится о них. Пусть в своей манере, но с каждым разом у него получалось всё лучше; можно было сравнить его с котом, который и хочет подойти и подлезть под руку, и в то же время слишком привык царапать и кусать.

Но ученицы в восторге. Шэнь Юань не мог не улыбаться, когда они начали лучше понимать все странные жесты учителя, которые раньше принимали с испугом.

– Лучше покажи свою работу, шицзе!

Тин Чжу подёргала за рукав старшей, словно была дитём, выпрашивающим сладости.

Сяси фыркнула, но отложила кисть.

– Только когда вы закончите со своей.

Шэнь Юань тут же подвинул свой рисунок к ученицам.

– Этот ученик уже справился.

– Я тоже! Вот!

Тин Чжу быстро нанесла несколько мазков на бумагу и продемонстрировала Сяси.

Та лишь покачала головой, сетуя на их поспешность.


Шэнь Цинцю был в неплохом расположении духа, пока, разгребая свитки и отчёты, не вспомнил, что через три дня ему придётся отправиться на Цюндин.
Чашку с чаем тут же захотелось разбить, да только было жалко: сервиз был подарком предыдущего лорда Цинцзин, а чай приготовил А-Юань – кощунством было его потратить просто так.

Лучше уж выплеснуть в чьё-то высокомерное лицо.

На ум сразу пришёл Лю Цингэ. Безмозглый варвар с Байчжаня недавно вернулся, что сдерживало его учеников от привычных вылазок на Цинцзин. На собрании он определённо снова откроет свой мерзкий рот и скажет что-то настолько тупое, что Шэнь Цинцю захочется утопить его даже в прекрасно заваренном чае А-Юаня. И, конечно, там будет Юэ Цинъюань, смотрящий на него несчастными глазами выброшенной на берег рыбы – выколоть бы их ему, да правила приличия этого не позволяют.

Такая жалость.

– Учитель.

Из нерадостных размышлений его выдернул голос младшего ученика.

Шэнь Юань, с самого первого дня своего ученичества был достаточно послушным и тихим, чтобы Шэнь Цинцю признал – будь такими все его ученики мужского пола, он бы перестал считать их неотёсанным зверьём. Знающий, что и когда следует говорить, мальчик совсем не соответствовал своему возрасту. Или же ему просто пришлось рано повзрослеть, как и уличной крысе по имени Шэнь Цзю.

– Зачем А-Юаню понадобился этот мастер?

Привычка называть его так родилась сама собой: несмотря на все свои плюсы, как ученика заклинателя, Шэнь Юань в их первую встречу был таким же несчастным и напуганным, как и брошенный на улице котёнок. Ну, первые два часа. Потом он вёл себя так, словно стать учеником пика учёных было предназначено ему с самого рождения – точно молодой мастер, не знающий невзгод и лишений.

(Шэнь Цинцю ни за что в жизни не признался бы, что отлично понимал, с кого мальчика взял подобную манеру)

– Этот ученик хотел бы узнать, когда мы отправимся в город на ярмарку.

А-Юань чуть улыбнулся, словно не сомневался, что получит точный ответ.

Такой наглый ученик, требовать что-то у своего учителя, насмешливо подумал Шэнь Цинцю.

– Этот мастер считает, что вместо того, чтобы развлекаться, его ученикам стоило бы больше времени заниматься развитием своих навыков.

Шэнь Юань на его замечание лишь склонил голову.

– Учитель, все мы внимательно слушаем вас и стараемся выполнить каждое ваше задание, а потому мы все заслуживаем отдыха.

«Мы все».

Мальчик действительно научился правильно выбирать слова.

– Этот мастер подумает над словами А-Юаня.

Мальчик поклонился в знак уважения.

– Тогда, может, учитель захочет попробовать сладости, что привезла Тин Чжу из родного города?

Шэнь Цинцю про себя возмутился тому, как открыто ученик пытается его подкупить, но взмахнул рукой, веля поторопиться.

Тихо и быстро Шэнь Юань ушёл, чтобы через несколько минут вернуться с полным подносом засахаренных фруктов, пряников и свежезаваренным чаем.
За такое можно было и простить некоторое самодовольство в улыбке, решил Шэнь Цинцю.


На самом деле, решение взять в ученики мальчика с улицы было просто импульсом, которого и сам он не совсем понимал.

Шэнь Цинцю уже привык к тому, что большая часть его решений не приносит ничего хорошего, так что ожидал, что новоиспечённого ученика придётся дрессировать, как уличного пса. Однако, мальчик был уважителен, послушен и сообразителен, что удивило Шэнь Цинцю, но и заставило задуматься.

В шесть лет всё это не могло взяться из ниоткуда – уличные дети некогда не обучались грамоте, ровно как и дети из простых семей. К тому же, мальчик был рабом, и лорду пика Цинцзин не составляло труда сложить всю эту картину воедино.

Тем не менее, прошлое ученика не волновало его особо сильно. Какие бы трагические события не произошли до их встречи, обучение на пике Цинцзин должно было перечеркнуть это всё. В своё время Шэнь Цзю с лёгкостью позволил случиться такому – ведь не имело смысла позволять всем знать о себе правду, если хочешь добиться большего, чем действительно заслуживаешь.

Кто бы сказал ему, что А-Юань при первой же возможности растреплет всем и каждому, как учитель его спас, он бы рассмеялся тому в лицо!

Шэнь Юань! Если ты действительно хотел отплатить за оказанное тебе одолжение, то перестань портить облик этого мастера в глазах старших учеников! В твоих словах лишь доля правды, утопающая во лжи!

(иногда Шэнь Цинцю жалел, что не мог выразиться более прямо – он всегда считал, что обучение без правильного примера не имеет смысла, и это сыграло злую шутку с ним здесь)

Во всем же остальном Шэнь Юань был абсолютно идеальным учеником (несмотря на то, что фамилия у них была одна, иронично подумал он). Его шисюны и шицзе, казалось, также это понимали, из-за чего ни о какой зависти и ревности и речи не шло – при том, что внимание учителя к уличному ребёнку их поначалу удивило. Шэнь Цинцю не мог их упрекнуть, но кто виноват, что большая часть его учеников не способна была чувствовать границы и следовать нужным правилам? По сравнению с ними, младший ученик казался даром, посланным небожителями.

Единственный минус – Шэнь Юань безуспешно пытался всеми силами доказать всем, каким хорошим человеком был Шэнь Цинцю.

Почему со своими умственными возможностями он до сих пор пребывал в заблуждении, что его учитель действительно был хорошим человеком, Шэнь Цинцю не знал и решил списать всё на молодой возраст.

Всё же детям свойственно облагораживать тех, кто хорошо к ним относиться, он знал это по себе (здравствуй, Юэ Ци).

Но то, что Шэнь Юаню удалось так быстро и легко убедить в этом соучеников и заставляло Шэнь Цинцю недоумевать и злиться. Пусть только попробуют выставить его «заботливым, но не умеющим проявлять свои чувства гордым бессмертным, который считал себя выше того, чтобы перед кем-либо объясняться»! По тридцать кругов вокруг пика, спать будут на улице, и ни о каких празднествах в городе не заикнуться!

Впрочем, Шэнь Цинцю не мог не признать, что жизнь на пике Цинцзин стала куда спокойнее, что избавляло его от необходимости успокаиваться другими способами.

Лишь одно продолжало беспокоить его ещё больше, чем прежде – невыносимые шиди и глава школы.

Шэнь Цинцю прекрасно знал о том, каким выглядит в глазах других, но можно было хотя бы не так прямо сомневаться в его отношениях с новым учеником? Что ещё за шепотки о «внебрачном сыне»?! Лишь Юэ Цинъюань и расцветал счастливой улыбкой, стоило ему заметить, как, не скрываясь, копирует учителя новый ученик. Шэнь Цинцю очень бы хотел стереть это выражение лица чем-то гадким, да только на А-Юаня рука не поднималась – как можно честно сказать, что «учитель может спустить пар любым удобным способом» и смотреть ожидающим взглядом? Ему стоило обучить мальчишку не так хорошо, чтобы потом не поддаваться на его манипуляции!

Радовало лишь то, что лорды с других пиков не тревожили его слишком часто – и до тех пор пик Цинцзин действительно был местом гармонии и порядка.


Итак, этот день пришёл.

Шэнь Цинцю лениво осматривал главный зал пика Цюндин и искренне хотел никогда больше не посещать эти сборища кудахтающих сплетников.

Почему вместо того, чтобы обсуждать хоть что-то важное, вроде вопросов о деньгах или прогрессе учеников, были слышны лишь шепотки о нём самом! В жизни он больше не возьмёт ни один веер, разукрашенный его учениками, если это так очевидно!

(конечено, возьмёт)

Как же тошно здесь было находиться, ощущая их любопытствующие взгляды. Только Му Цинфан, сидящий рядом, и Шан Цинхуа, боящийся и слово сказать, не участвовали во всём этом балагане – и Шэнь Цинцю испытывал слабое чувство благодарности к ним (несмотря на то, что лорд Цяньцяо был первым, кто подумал о самом худшем, да, ваш ужасный шисюн помнит).

Ему очень хотелось поскорее вернуться в бамбуковый дом и вместе с А-Юанем выслушать одну из недавно разученных мелодий Сяси или даже отругать Чан Дэфу с Мин Луаном за абсолюно одинаковые рисунки, которых отличал лишь стиль исполнения. Мальчики действительно начали исправлять свои ошибки и уже скорее смущались, чем злились, когда Шэнь Цинцю их отчитывал (или дрались не у него на глазах, хотя бы). На пике Цинцзин было особенно уютно, когда он возвращался туда после таких вот собраний – однако сейчас, кроме Шэнь Юаня и ещё двоих никого из его учеников не было. Кто-то отправился к семьям на празднества, кто-то в город – скупиться, но не имело смысла приходить раньше, чем через несколько часов.

С трудом подавив раздраженный вздох, Шэнь Цинцю обмахнулся веером, прежде чем столкнулся с пристальным взглядом Лю Цингэ.

Да что им всем от него нужно? Неужто и этот собирается упрекать его в том, что он самым бессовестным способом соблазняет учеников и даже обзавёлся собственным ублюдком [2]?!

Лорд пика Байчжань громко фыркнул, не сводя с него взгляда.

– Кто бы сомневался, – презрительно бросил он, видимо, отвечая сидящей рядом Ци Цинци.

Перебывая мыслями на своем пике в намного более приятном окружении, Шэнь Цинцю недоумённо приподнял бровь.

– Этот мастер, к своему стыду, не слышал о чём говорил Лю-шиди и Ци-шимэй. Не составит ли для него труда повторить?

Лю Цингэ сощурился.

– Все знают, что ты привел в школу ребёнка-раба.

От явного неуважения Шэнь Цинцю разозлился, но сдержался, заметив ожидающие взгляды некоторых лордов.

Му Цинфан беспокойно на него посмотрел, но не вмешался, несмотря на то, что явно хотел. По какой-то причине Шэнь Цинцю от этого немного успокоился.
– Да, это так. Лю-шиди волнуют ученики этого мастера? Возможно, мне стоило бы обратить внимание на подопечных шиди в ответ.

Насмешка была так очевидна, что даже этот варвар заметил, однако не отреагоровал. Шэнь Цинцю едва не расстроился, но следующие слова Лю Цингэ заставили его замереть.

– Только самые низкие люди способны открыто демонстрировать своё превосходство над теми, кому не повезло.

Он не сразу понял смысл этих слов. Но в слудующий миг его охватило невыносимой яростью.

Да как этот высокомерный урод смеет обвинять его... Утверждать, что он издевался над рабом! Над учеником, которого лично принял и привел в собственный дом!

– Лю-шиди! – прервал его Юэ Цинъюань.

Лю Цингэ поморщился, но продолжать не стал, только самодовольно вскинул голову, словно считал, что победил в этом споре.

Нет, подумал Шэнь Цинцю. Так это не закончиться.

Ци Цинци остро улыбнулась ему.

– Почему Шэнь-шисюн молчит? Считает ниже своего достоинства подтверждать?..

– Это всего лишь никем не доказанные слухи, – прервал её Му Цинфан.

Он выглядел весьма недовольно, несмотря на свою обычно доброжелательную личность, словно Лю Цингэ задел и его тоже подобным высказыванием (или он чувствовал себя виноватым за то, что когда-то решил также).

– Верно! – неожиданно поддакнул ему Шан Цинхуа. – Разве стоят они внимания...

Он быстро замолчал, поймав гневный взгляд Ци Цинци.

Юэ Цинъюань же мягко и незаметно взял Шэнь Цинцю за руку, словно уговаривая его не совершать ничего опрометчивого. Виноватый и молящий взгляд только разозлил Шэнь Цинцю.

Почему он должен терпеть это без попытки даже уколоть в ответ? Лишь потому, что его доказательствам никто не поверит? Потому, что все так уверены в своей правоте?

Ты ведь видел, Ци–гэ, всё видел. Почему же не позволяешь своему сяо Цзю защититься и сам защитить не можешь?..

Бесполезный ты братец, Ци–гэ, как и всегда.

Лю Цингэ с громким стуком поставил чашку на стол. Всё это время он неотрывно наблюдал за ним и, когда Шэнь Цинцю обернулся на звук, то легко прочитал в его глазах презрение.

– Перестаньте, давайте успокоимся…

Голос главы школы легко заглушали всё более распаляющиеся в спорах лорды.

Как смешно, что, даже не принимая участия в этом балагане, Шэнь Цинцю был его виновником.

Ну что ж, он с этим и покончит.

Шэнь Цинцю заставил себя опустить веер, тихо его сложив. Он улыбнулся Лю Цингэ и, взяв чашу с водой, медленно встал, не обращая внимания на Юэ Цинъюаня, умоляюще схватившего его за край рукава.

Одно плавное, изящное движение – и с тихим всплеском вода вылилась прямо в лицо лорда пика Байчжань.

Шэнь Цинцю спокойно поставил чашу на место и удалился всё с той же пустой улыбкой.

В груди что-то неприятно царапало.


– Я убъю его.

Юэ Цинъюань устало потер виски.

– Лю-шиди, это слишком серъезное заявления. Пожалуйста, не бросайся словами так просто, тебя могут неправильно понять.

– Разве Шэнь–шисюн не продемонстрировал нам, что если это не слова, то всё в порядке? – язвительно спросила Ци Цинци. – Так что, Лю-шиди может пойти и со спокойной душой швырнуть в него, к примеру, мечом.

– Шимэй, не стоит подталкивать двух лордов к ссоре, – приструнил её Вэй Цинвэй, за что Юэ Цинъюань с благодарностью на него взглянул.

– Слова Лю-шисюна действительно были слишком резки, – заметил Му Цинфан. – Я видел, как Шэнь-шисюн относится к мальчику и ничего возмутительного не заметил.

– Цинцю-шиди хорошо обращается с новым учеником, – подтвердил Юэ Цинъюань. – Он весьма горд и, конечно, чувствует себя униженным после такого обвинения… Вы же знаете, шиди, шимэй.

На его укор Ци Цинци лишь фыркнула.

– Но такое! Разве должен мастер второго по старшинству пика на оскорбление отвечать оскорблением?

– Значит, это всё же оскорбление? – спросил Шан Цинхуа.

Ци Цинци разъярённо обернулась к нему, и он поспешил отступить подальше, примирительно подняв руки.

Юэ Цинъюань только вздохнул.

Лю Цингэ не стал дожидаться, пока он снова начнёт оправдывать Шэнь Цинцю и вышел из Главного зала.

– Лю-шиди, подожди!

– Шисюн, постой!

Не обращая внимания на последовавших за ним лордов, Лю Цингэ, не медля, направился на пик Цинцзин.

Он не собирался оставлять это так просто.

Лю Цингэ знал Шэнь Цинцю достаточно долгое время, и был уверен в одном: с виду благородный и изящный пиковый лорд был ублюдком по натуре – и ничто не могло это изменить. Изворотливый и хитрый, слабый и трусливый – вот каким предстал перед ним шисюн; таким он остаётся и сейчас.

Конечно, ни одно его действие не несёт доброго умысла – вспомнить хотя бы недавнее задание, на котором он ударил Лю Цингэ в спину, не постеснявшись и другого пикового лорда! Чтобы там не бормотал Шан Цинхуа в оправдание Шэнь Цинцю, это не могло быть искренне; точно так же защищал его глава школы, не думая даже, как выглядит его готовность бегать за младшим братом подобно щенку!

Стоило ему только вспомнить, как Юэ Цинъюань взволновано взял Шэнь Цинцю за руку, Лю Цингэ стал ещё злее.

(он не хотел думать о том, что не меньше его злит то, что Шэнь Цинцю даже не отреагировал на подобное бесстыдство)

На пике ученых было на удивление пусто, когда Лю Цингэ добрался до него. Не мешкая и не дожидаясь других, он направился к бамбуковой роще.

Он не заметил учеников, которые взволновано выглянули из широкого окна библиотеки, беспокойно о чём-то перешёптываясь вместо того, чтобы переписывать свитки.

Когда Лю Цингэ уже добрался до дома Шэнь Цинцю, то Юэ Цинъюань, едва поспев за ним, преградил ему путь.

– Лю-шиди, послушай, я поговорю с ним и мы всё уладим. Сейчас ты лишь ухудшишь ситуацию…

– Я и сам могу разобраться с Шэнь Цинцю, – отрезал Лю Цингэ.

– Шиди, – вздохнул глава школы. – Ты должен кое-что…

Их прервал громкий смех.

Лю Цингэ и Юэ Цинъюань замерли. Пришедшие через минуту Му Цинфан и Ци Цинци хотели спросить, что случилось, когда хихиканье вновь повторилось.
И доносилось оно из дома.

Это удивило их настолько, что они не сразу задумались, почему слышно было так хорошо.

Первой поняла Ци Цинци.

Они кинулась к открытому окну с горящим любопытством взглядом, словно разом позабыв о том, что произошло на собрании. Му Цинфан поспешил за ней, сперва уговаривая Ци Цинци вести себя прилично, но быстро бросил эту затею, когда послышался чей-то весёлый голос.

Юэ Цинъюань застывшим взглядом смотрел на то, как его шиди – взрослые люди, бессмертные! – прячутся под окном, словно шкодливые дети, поглощённые своим интересом настолько, что готовы забыть обо всех правилах и приличиях.

Даже Лю Цингэ присоединился к ним! Что же скажет Цинцю-шиди, когда узнает…

Если, шепнул предательский голос внутри. Если узнает.

Зная, что не сможет увести шиди так, чтобы младший брат не заметил, Юэ Цинъюань со вздохом присел рядом с ними, убеждая себя, что это лишь для того, чтобы они не натворили чего-то глупого.

А внутри дома Шэнь Цинцю спокойно и неторопливо наслаждался свежезаваренным чаем вместе со своим учеником.

– А-Юань, – резко оборвал он смех мальчика. – Веди себя приличней.

– Этот ученик приносит свои извинения, мастер, – ответил ему с улыбкой ученик. – Но всё же весьма забавно узнавать так много нового об отношении учителя ко мне.

Шэнь Цинцю фыркнул, как недовольный кот.

– Этот мастер весьма расстроен, что А-Юань находит это интересным, а не возмутительным.

Мальчик склонил голову набок.

– Ученик не видит смыла обращать внимания на такие глупые вещи больше, чем они заслуживают.

Шэнь Цинцю усмехнулся.

– Этот мастер рад, что его ученик всё же следует учениям Цинцзина.

– Этот ученик хотел бы, чтобы мастер порадовался и близящемуся фестивалю, – улыбнулся мальчик той немного хитрой улыбкой, которая иногда мелькала на лице Шэнь Цинцю. – Тем более, там будет соревнование по танцам с веерами. Уверен, Сяси-шицзе обязательно выиграет его, если учитель немного подсобит.

– Этот мастер не совсем понимает, о чём толкует его ученик, – Шэнь Цинцю бесстрастно взял чашку с чаем и поднёс к лицу.

Однако он тут же закашлялся, стоило мальчику звонко произнести:

– О том, как хорошо танцует учитель, конечно! – не став дожидаться, пока лорд откашляется и не пытаясь ему помочь, он продолжил: – Каждый раз, когда этот ученик видит подобное, его сердце трепещет от восторга!

– А-Юань! – с негодованием воскликнул Шэнь Цинцю. – Это были упражнения! Просто упражнения!

– Какая жалость, – притворно расстроился ученик. – А ведь это было так красиво, что даже сомнений не оставалось!

Резко стукнув пустой чашкой по столу, лорд пика Цинцзин едва не рявкнул:

– Тридцать кругов вокруг пика!

– Конечно, учитель, – солнечно улыбнулся мальчик. – Только позвольте преподнести вам подарок от лица всех учеников.

С подозрением посмотрев на него, Шэнь Цинцю всё же милостиво кивнул.

– Шиди, я считаю, что нам уже давно пора было оставить их одних, – шёпотом в очередной раз попытался воззвать к разуму своих братьев и одной сестры Юэ Цинъюань.

– Глава школы, со всем уважением эти шиди (и шимэй) просят вас не мешать, – почти хором ответили ему.

– К тому же, отличная возможность увидеть, что Шэнь-шисюн отлично ладит с новым учеником, – заметил Му Цинфан.

Ци Цинци и Лю Цингэ кивнули (словно не они яростно настаивали на обратном!), и Юэ Цинъюань вынужден был отступить.

(прости, сяо Цзю, твой брат клянётся, что об этом никто не узнает)

Сам же ученик, тем временем, словно из ниоткуда достал продолговатой формы коробочку из дерева, украшенную интересной резьбой, которую сложно было рассмотреть из окна. Шэнь Цинцю увлечённо принялся её разглядывать, не особо обращая внимания на мальчика, который наполнил чашки чаем и подошёл к окну.

Лорды, только закончившие маленький спор, неловко замолчали.

Юэ Цинъюань действительно пожалел, что слишком мягок и не мог просто приказать шиди уйти, когда Шэнь Юань посмотрел на них нечитаемым взглядом.
Небольшой стук, раздавшийся за спиной младшего ученика заставил их всех вздрогнуть.

Резко сбледнув, Шэнь Юань обернулся к лорду Цинцзина.

– Подождите, учитель!..

Но было поздно.

Шэнь Цинцю уже достал широкий шелковый веер для танца. Он был украшен ярко-алыми узорами, напоминающими закат и пожар одновременно, яростными и буйствующими, но на удивление подходящими острому на язык и вспыльчивому человеку перед ними.

(даже несмотря на то, что его пик буквально назывался тихим)

Резко встав, лорд приблизился к своему ученику. Шэнь Юань, занервничал, гадая, как не допустить раскрытия других бессмертных мастеров, но учитель не обратил на шум за окном ни малейшего внимания.

– Этот мастер… считает подарок очень хорошим, – произнёс он.

От подобного – почти мягкого! – тона, подслушивающие их разговор лорды замерли.

Шэнь Юань же посмотрел на Шэнь Цинцю, который осторожно сжимал веер в руках, полным восторга взглядом.

Учитель так сильно напоминал кота! Кота, который наконец–то доверился человеку!

– Я рад! – искренне ответил он, широко улыбнувшись.

Шэнь Цинцю на мгновение посмотрел на него, прежде чем улыбнуться в ответ.

Слабо и немного неуверенно, но всё же искренне.

Грохот, испортивший столь трогательную картину, заставил их обоих обернуться к окну.

Нахмурившись, лорд Цинцзина хотел было посмотреть, что происходит на улице, когда Шэнь Юань преградил ему путь:

– Учитель, этот ученик не забыл о своём наказании! Он сейчас же исполнит его и заодно проверит, что это за странные звуки! Учителю незачем волноваться!

И тотчас убежал, не дав Шэнь Цинцю и слова сказать.

Простояв с минуту на месте, глядя вслед исчезнувшему ученику, он с раздражением покачал головой.

– Что за несносный мальчишка.

И, раскрыв новый веер, решил немного попрактиковаться.

Когда Шэнь Юань нашёл шиди своего учителя, то застал невероятную картину того, как взволнованный глава школы пытается привести в чувство глядящих в пустоту бессмертных, словно им только что было даровано истинное просветление.

Впрочем, его это не волновало – он собирался выдворить их, не гнушаясь ни одного грязного приёма, выученного у учителя!


С тех пор в школе Цанцюн появилось лишь больше слухов, однако те из них, что повествовали о жестокости лорда пика Цинцзин к собственным ученикам строго пресекались главами всех остальных пиков.

Шэнь Юань оставался в неведении, отчего Система начислила ему двести баллов за улучшенную репутацию ещё месяц, пока под разными предлогами к учителю не начали наведываться его братья.

Кто бы знал, как популярны будут цундере в Древнем Китае…

II.

Шэнь Юань, главный ученик пика Цинцзин, искренне уважал и любил своего учителя как человека.

Но иногда он просто хотел отвести его к психологу.

(как жаль, что таковых здесь нет, чёртов братец Самолёт!)

За столько лет жизни рядом с Шэнь Цинцю он научился понимать, когда у него плохое настроение, кто тому виной и чем это грозит.

Например, сейчас злая досада смешалась с горечью, отчего даже к своему любимому чаю учитель едва притронулся, а взгляд постоянно устремлялся вдаль. Напряжение в его руках никак не хотело уходить, как в тот день, когда Шэнь Юань впервые вместе со своими шицзе и шисюнами сделал учителю подарок.
Ничего не могло вывести Шэнь Цинцю из этого состояния, как бы Шэнь Юань не старался сделать всё, что всегда помогало – и всё попусту. У него сердце разрывалось, когда учитель погружался в своё травмирующее прошлое с головой, но что он мог сделать!

А будь здесь психологи, то можно было хоть попробовать разобраться с этими «душевными потрясениями», которые тревожат Шэнь Цинцю до сих пор!

В день приёма новых учеников подобное грозило лишь одним – началом основного сюжета!

И пока Шэнь Юань переживал и суетился, в дом бамбуковый дом Шэнь Цинцю ступил главный герой – в первый, но отнюдь не последний раз.


– Шэнь-шисюн!

Радостный крик разнёсся по бамбуковой роще, заставив Шэнь Юаня улыбнуться недовольно нахмурившемуся учителю.

Поклонившись Шэнь Цинцю, он торопливо убрал гуцинь и поспешил к знакомый звонкому голосу.

Ло Бинхэ встретил его с сияющими глазами.

– Шисюн!

Мальчик стремглав бросился к нему, заключая в крепкие объятия.

Ло Бинхэ бы на удивление липким ребёнком, даже не смотря на свой возраст – казалось бы, ему было всего тринадцать лет, но он не особо изменился в характере с их первой встречи. С тех пор, как он стал учеником пика Цинцзин, Шэнь Юань изо всех сил старался направить сюжет на более светлую стезю: какие издевательства над детьми? что за неполные методики совершенствования? Здоровое соперничество между пиками и сплочённость среди учеников одного мастера – о другом и речи быть не может!

Этого всего было на удивление легко добиться – конечно, учитывая, что его учитель помогал ему, очевидно, заглаживая вину за ту пролитую чашку чая на голову любимого ученика. Шэнь Юань понимал это и дал понять, что всё в порядке, ещё когда Шэнь Цинцю вручил ему парочку новых вееров (появившаяся привычка пользоваться ими в любой ситуации была известна всем, а уж тем более учителю, который её и взрастил).

Поэтому сейчас Ло Бинхэ не испытывал ни малейших трудностей, а Шэнь Цинцю относился к нему достаточно благосклонно, чтобы позволять ночевать вместе с Шэнь Юанем, всегда мечтавшем о милом младшем брате.

– Шисюн играл так красиво! – восторженно заявил Ло Бинхэ ему по дороге в город.

– Учитель намного превосходить меня, – улыбнулся Шэнь Юань в ответ. – Когда-нибудь я уговорю его позволить тебе послушать.

Ло Бинхэ кивнул; сияние звёзд в его глазах, казалось разгоралось с каждым сказанным шисюном словом.

Сегодня они собирались пройтись по городу – с позволения учителя, конечно, – чтобы узнать, будет ли фестиваль в этом году. С самого первого такого празднества Шэнь Юаня в качестве ученика Цинцзина, ежегодно спускаться с горы ради фейерверков и сладостей стало традицией, с которой даже учитель не смог совладать.

Шэнь Юань мягко погладил шиди по голове.

– Будет жаль, если в этом году ярмарки снова не будет. Учитель взвалил на себя в два раза больше дел лишь ради того, чтобы ни одна срочная миссия или отчёт не помешали нам – он расстроится, если и в этот раз не выйдет…

Ло Бинхэ растроганно взял его за руку:

– Конечно, выйдет, шисюн!

Его уверенный тон заставил Шэнь Юаня улыбнуться.

– Если ты так говоришь, значит, так и будет.

В конце концов, Ло Бинхэ был главным героем.

Кто посмеет ослушаться его желаний?


Ло Бинхэ не мог не чувствовать себя счастливее всех людей на свете.

Шэнь Юань, главный ученик пика Цинцзин, был очень добр и нежен с ним. Красивый и заботливый шисюн, от одного взгляда на него у Ло Бинхэ замирало сердце, а когда Шэнь Юань улыбался, то в груди что-то взрывалось, опаляя жаром всё тело в считанные мгновения – но глаз от него всё равно отвести было просто невозможно.

Честно говоря, Ло Бинхэ иногда мечтал о том, как такой Шэнь Юань – с нежной улыбкой, ласковыми руками и тёплыми взглядами, – принадлежал бы только ему, спрятанный от всего жестокого мира, способного легко растоптать и бросить его.

Но Ло Бинхэ быстро отгонял от себя такие глупые мысли – в конце концов, у шисюна были цели, семья и друзья, а порывы эти собственнические недостойны ученика пика Цинцзин! Чтобы сказал учитель, узнай он об этом…

Ох, учитель.

После Шэнь Юаня для Ло Бинхэ именно Шэнь Цинцю был вторым самым дорогим человеком на свете.

Несмотря на свою холодность, которую учитель демонстрировал всем вокруг, невозможно было упустить, как он беспокоится о главном ученике, и какая гармоничная атмосфера всегда царит между ними, словно бы они всегда друг друга понимают.

Как две части одного целого.

И когда они танцуют (упражняются, поправил бы его учитель) вместе, как сейчас, взмахивая веерами подобно крыльям, в это вериться намного больше, чем в рассказанные втихомолку слухи.

Улицы города были украшены фонарями, уличные торговцы зазывали к себе то ради изысканных сладостей, то ради невиданных безделушек, но Ло Бинхэ волновали только две фигуры, легко, почти не касаясь земли, плывущие по сцене.

Зелёные развевающиеся одежды, черные волосы, аккуратно заплетённые в простую причёску, веера, что сталкиваются друг с другом, как мечи – Ло Бинхэ поклялся бы, что видел искры.

Когда то, говорили самые старшие ученики, лорд пика Цинцзин был холоднее льда на самой высокой горе и сердце его было чёрствым, неспособным на чувства. Но потом появился ребёнок, похожий и непохожий на их учителя одновременно: словно ветер он был лёгок и неуловим, талантлив и умён не по годам. И их учитель стал меняться – словно после долгих лет на смену холодам пришло слабое тепло.

Ло Бинхэ нравилось думать, что Шэнь Юань мог одним своим существованием менять сердца и судьбы людей – кто бы услышал, посмеялся бы над ним.
Но танец уже закончился и стоило перестать предаваться размышлениям – учитель и ученик, победившие в конкурсе, заслуживали не только бурных восторгов, но и награды.

Конечно, мешочек с лучшими сладостями, которые Ло Бинхэ только мог найти, отлично справиться с этим.

Счастье с этими людьми было таким всеобъемлющим, что мальчик никогда бы не подумал, что придёт им время расстаться.

Но пока что это и не так важно, верно?

Примечания:

[1] Дословно — «другой мир»; так называют истории о попаданцах в Японии.
[2] Имеется ввиду «внебрачный сын»

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, спойлер/Шан Цинхуа, ориг!Шэнь Цинцю/Юэ Цинъюань, Тяньлан-цзюнь
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Fix-it, AU от канона, Частичный OOC, Соулмейт!AU
Размер: 58521 ~ 33 страницы
Описание: В любой момент что-то может пойти не так, особенно если ты вписал в текст чёртовых соулмейтов.

ЧитатьЦинхуа

Самолёт качался на стуле, перечитывая комментарии к новой главе. Ло Бинхэ завоевал сердце и женские прелести очередной красотки, но его глаза так и не изменили цвет. Часть читателей возмущалась — ну же, сколько можно, когда он, наконец, найдёт ту самую, окажется с ней в одной постели и породит наикрутейшего демонического наследника, или что там ему грозит. Треть читателей неистово тащилась от постельной сцены — ну, в этот раз Самолёт честно отсмотрел несколько порновидео и постарался описать подробнее, чем обычно. Всего лишь одна строка «сколько можно тянуть кота за яйца» от Несравненного Огурца, не была в его исполнении даже полноценной критикой — видно, Самолёт и правда хорошо справился.

Идею с соулмейтами он почерпнул давным-давно, на форуме, где обсуждали начало его «Пути гордого бессмертного демона». Точнее, одно из обсуждений разветвилось, набежали фанатки отношений между мужчинами, и его заинтересовало обсуждение «того, единственного» для его главного героя. Самолёт не планировал своему герою полноценной романтики, как в фильмах, до самого конца и всё такое; но «соулмейты» его привлекли. Пришлось перерыть тонны фанфикшна, чтобы понять суть идеи; он убил на это два дня, в перерыве между написанием очередной главы, обрывочным сном и походом в супермаркет за растворимой лапшой. Самолёт вводил эту идею в новеллу постепенно, скармливал по сотне слов в апдейт, и со временем, месяца через полтора, аудитория увеличилась — внезапно в комментариях начали появляться романтики, поклонники той или иной из девушек, и азартные пользователи, которые даже заключали ставки: окажется ли очередная девушка той самой, единственной и неповторимой, для наследника всея демонического мира Ло Бинхэ?

«Конечно же, нет», думал Самолёт каждый раз, читая тотализатор. Он не был готов расставаться с новеллой так быстро, пока в его онлайн-кошелёк летели денежки за неё. Жалел только, что история главного злодея, Шэнь Цинцю, так и осталась в черновиках — история о том, как его мотало по миру с малых лет, как его избивали, продали, предали, как занесло на пик Цанцюн. У читателей не было причин его поведения со своим учеником Ло Бинхэ, только следствия — те самые, за которые в итоге поплатились все двенадцать вершин Цанцюн.

В очередной раз перечитав черновик, Самолёт подумал — а ведь до того, как Шэнь Цзю встретил Юэ Ци, цвет его радужки был чёрным. На Бинхэ он уже должен был смотреть другими глазами. Он бы смог это вписать, если бы знал наверняка, что деталь понравится читателям, но...

Желудок заурчал. Самолёт вспомнил, что вчера ночью вытащил из холодильника последние продукты во имя ужина, и со вздохом, полным скорби, выпрямил ноги, едва не задев ими провод от ноутбука. До супермаркета, где он регулярно закупался, было идти всего две остановки.

Он не оглядывался по сторонам, как не оглядываются люди, идя по годами проверенному маршруту; он размышлял, стоит ли вводить концепт ложных соулмейтов, или, наоборот, усложнить текущий, но поток мыслей прервал сильный удар в бок. И ещё тонна тяжести сверху. И отдалённые, словно сквозь подушку, крики. И резко исчезнувший дневной свет.

***

Очнулся Самолёт... где-то. На кровати с задёрнутым пологом. Он осторожно сел, прислушиваясь к ощущениям, заметил ещё, что одет в ханьфу, а не рубашку и брюки. Ещё одна кровать угадывалась за пологом сбоку от него. Самолёт решил осмотреться и встал; помещение было небольшим, ещё одна кровать с открытым пологом стояла возле приоткрытого окна, откуда тянуло слабым пряным разнотравьем.

Дверь была как раз напротив его кровати. Мужчина, который зашёл внутрь, был одет в ту же форму, что и Самолёт, разве что с характерной вышивкой на рукавах пао. Он негромко спросил:

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Не помню, что случилось, — ответил Самолёт. — Мне нужно лежать, да?

— Хм, — его взяли за запястье, подержали немного руку в точке, где должна была протекать ци. — Нет, Шан-шиди, с вами уже все в порядке. Вы упали с повозки, когда возвращались с подножия горы вместе с другими учениками. Кстати, спасибо вам большое за целебные растения, они плохо приживаются в нашем саду, а вы привезли две охапки, — заклинатель с благодарностью кивнул ему.

Кусочки мозаики сложились в голове очень быстро, и ему захотелось заорать и выпрыгнуть через окно. Какого чёрта? Он попал в собственную новеллу, да ещё и в тело предателя! Насколько он помнил сюжет первой части, Шан Цинхуа сотрудничал с демонами, и впоследствии погиб ещё до главной битвы. Кажется, даже от руки своего демонического начальства, и он в упор не мог вспомнить, как же звали того демона.

— Не стоит, — нервно улыбнулся он. — Общее дело, сами понимаете. У меня ощущение, что я часто буду возвращаться на ваш пик, шисюн.

— Обычно заклинатели не стремятся сюда возвращаться...

— Да я и не в том смысле, — он махнул рукой. — Я могу идти?

— Конечно. Ли-шиди, вы спите? — негромко позвал заклинатель.

Самолёт прикрыл за собой дверь. Лекарь занялся вторым раненым — судя по низкому голосу, который проникал даже сквозь двери, он не спал и слышал их разговор. Самолёт, точнее, Шан Цинхуа, как он решил называть себя здесь, просто чтобы не сойти с ума, поплёлся искать выход из здания. Нужно было понять, в каком временном отрезке он очутился.

[ДИНГ!]

«Э?..»

[Вас приветствует система «СПАСИ-СЕБЯ-САМ». Ваша первая миссия: добиться позиции ученика на пике Аньдин.]

«Э?! Что вообще происходит?!»

[Время миссии: неограничено. Награда за миссию: 100 сюжетных очков. При достижении 1000 сюжетных очков вручается награда: доступ к тайной библиотеке.]

«Да какого хрена?! А если я откажусь?»

[Текущий баланс сюжетных очков — пять очков. В случае отказа от миссии ваши сюжетные очки спишутся в минус. Это означает автоматическое стирание профиля без возможности восстановления.]

Цинхуа потыкал пальцем в экран, появившийся перед носом, но так и не добился ничего, кроме описания первой миссии. Что это за Система такая, ещё предстояло выяснить. Пока что он пришёл к выводу, что в его оригинальном мире его сбила машина (ну ещё бы, идти по шоссе не по переходу), и волей случая его закинуло сюда.

***

Разговоры с товарищами по несчастью, учениками такого же низкого ранга, привели его к выводу, что он оказался в новелле задолго до рождения Ло Бинхэ. Цинхуа вздохнул, оставшись один: неизвестно, сколько лет придётся провести здесь в ожидании развития сюжета. Он, конечно, мог попытаться что-то подстегнуть, но... пока что миссии от Системы были более насущными.

Цинхуа был благодарен себе-прошлому за то, что многие местные обитатели были, мягко говоря, не слишком умными. Но некоторые вызывали в нём... эмоции. Взять хотя бы Ли Шэньшуня.

Цинхуа впервые услышал о нём, когда наведался на пик Цянкао. Он тащил корзины к складу, возле которого некогда очнулся, и слушал обрывки сплетен: снова нарвался на спарринг с Цингэ, бешеный, а если оставить его здесь, ты хочешь, чтобы он через окно сбежал. Цинхуа отдал корзины с травами заклинателю на входе в склад и уточнил:

— А что с этим... Шэньшунем?

— Он тогда с тобой в комнате был, Шан-шиди, если помнишь. Пару месяцев назад пришёл напрашиваться в ученики, с тех пор очень часто попадает к нам.

— Такой слабый? — невольно спросил Шан Цинхуа.

— Размечтался, — ответил ему низкий голос за спиной.

У Шан Цинхуа перехватило дыхание, когда он обернулся. Ли Шэньшунь был высоким, на голову выше его, и раза в полтора массивнее. Обмотанный бинтами по пояс, он стоял на выходе из лечебного корпуса в одних тренировочных штанах и с изящным клинком у бедра. Ярко-голубые глаза словно светились на его лице; Цинхуа сглотнул и пробормотал, привычным уже речитативом:

— Этот ученик нижайше просит про...

— В тот раз я сгрузил в твою повозку тебя и ещё двоих неудачников и тащил всех наверх, до лекарей. Слабый? — Ли Шэньшунь приподнял одну бровь, и Шан Цинхуа пропал совсем. Его хватило только на то, чтобы поклониться и сбежать за новым списком поставок, нужных пику Цянкао.

Ли Шэньшунь выглядел, как живая мечта Шан Цинхуа. Как всё, чем он мечтал когда-либо быть. Как тот демонический принц, помощник Ло Бинхэ, которого он описывал в своей новелле и имя которого не успел придумать.

Шан Цинхуа полз вверх по карьерной лестнице, не стесняясь ставить подсечки ученикам выше по рангу. Теперь другие ученики занимались поставками, а Шан Цинхуа приходилось догонять заклинателей на ночных охотах или сопровождать на заданиях — боевые поставки не поручали абы кому. Некогда было ни попросить самого слабого ученика с Байчжань о спарринге, ни зайти на пик Цянкао, чтобы узнать о Шэньшуне, но Цинхуа старался услышать всё, о чём говорили на пике Аньдин, и знал, что Шэньшунь продвигается по рангу ещё стремительнее, чем он сам. Со временем Цинхуа вошёл в первую пятёрку
учеников, стал секретарём на ежегодных собраниях — здесь он высматривал Шэньшуня, кивал ему, если они встречались взглядами, и возвращался к работе. Надо было записывать все резолюции, которые согласовывал Цинъюань, все возражения леди Цинци, все абсурдные идеи по обучению от Цинцю.

Спустя ещё три года он сам впервые предложил новую систему доставки лекарств на поле боя. До этих пор многие ученики и заклинатели пика Аньдин попросту гибли в бою из-за недостаточных боевых навыков. Шан Цинхуа предлагал: пусть под каждую миссию составят список из самых необходимых лекарств, заговоров, кровоостанавливающих средств, противоядий и талисманов. Сложными случаями смогут заняться те же лекари.

— Ну, и чем эта система хороша?

— Наш пик сосредоточится на доставке продовольствия для Цанцюн, кроме того, мы быстрее сможем переносить тяжело раненых, и улучшится качество помощи для всех, — ответил Цинхуа. Он много думал об этом.

— Вы точно на том пике обретаетесь, молодой человек? — задумчиво спросил Му Цинфан. Цинхуа горячо закивал, сел, когда текущий глава пика откашлялся, и по привычке поискал глазами Шэньшуня. Тот смотрел в его сторону, не моргая, и, когда их взгляды пересеклись, приподнял уголки губ и немного — брови. Цинхуа быстро отвернулся.

Ли Шэньшунь раз в пару месяцев нисходил со своего дикого и ужасного пика Байчжань на презренный Аньдин. В личном домике Цинхуа, крохотном — Шэньшунь пригибался, чтобы не стукнуться лбом о дверной косяк, — его всегда ждал небольшой дымящийся чайничек. «Целебные травы, недавно собрал,» всегда говорил Цинхуа, и нервно улыбался, предлагал сесть, разливал чай. Примерная хозяюшка, всегда думал Цинхуа, и к десятому разу научился не краснеть от этой мысли. Шэньшунь терпеливо кивал, ждал, пока чай остынет, и всё это время слушал байки Цинхуа: про вылазки с горы за тканями, за чернилами и бумагой, за новостями из мира обычных людей и слухами про демонов. Он уточнял, если ему что-то было непонятно, и фыркал, когда Цинхуа совсем уже художественно преувеличивал. В ответ он пересказывал спарринги с Бинхэ, даже немного по-детски дулся, когда описывал поражения.

Поражений было много. Ещё он скупо рассказывал про ночные охоты, когда тишина истончалась в невыносимую; Цинхуа почерпнул пару идей о поставке из его рассказов, что очень способствовало его карьерному росту.

Однажды Ли Шэньшунь пришёл пить чай после долгой, на три месяца, отлучки. Обмолвился, что в прошлый раз неправильно указал путь обоза с Аньдин, из-за чего с Южной демонической границы его не выпускали дольше обычного. Цинхуа вспомнил, что три месяца назад два демона напали на ценный груз с деньгами и сильными лекарственными экстрактами, и все ещё тогда удивились, что демонов было всего двое. Он поперхнулся чаем и кашлял, пока ладонь Шэньшуня не коснулась его спины. Кашель сняло как по волшебству; Цинхуа, видя глаза Шэньшуня, взмолился:

— Шиди, я никому не расскажу!

— Я знаю, — фыркнул Шэньшунь и убрал руку. — Сам виноват, расслабился.

— А долго?..

— Лет десять. Цингэ на твоём месте уже снёс бы мне голову, Цинхуа.

— Я знаю, — эхом отозвался Цинхуа, и всё же отпил чаю. Надо же, Шэньшунь за десять лет впервые расслабился только в его присутствии... Впору было строить воздушные замки, потому что после того чаепития он продолжал приходить.

Ещё через несколько лет — когда потери на пике Аньдин сократились, и когда все старшие ученики загадочным образом очутились в опале текущего главы, а сам глава был изгнан за должностное преступление, — Шан Цинхуа предложили должность лорда пика Аньдин.

Надевая робы для церемонии, он впервые за многие годы внимательно присмотрелся к своим глазам. Он не были серыми, какими были у Самолёта в его родном мире, какими показались ему при первом появлении здесь, нет — Шан Цинхуа глядел на своё отражение с карими, тёплого оттенка глазами. И думал, что ни за что в жизни не может ему, грёбаному попаданцу, настолько повезти, чтобы встретить своего соулмейта.

Цинцю

Шэнь Юань всегда считал себя благоразумным и крайне логичным человеком. Даже читая «Путь гордого бессмертного демона», он выискивал провалы в логике и пытался хоть как-то вразумить несчастного Самолёта закрыть сюжетные дыры. Ну, хотя бы постфактум и спин-оффом. Это же несложно. Возможно, Шэнь Юань даже заплатил бы ему за, скажем, половину таких закрытых дыр.

Возможно, стоило уделять меньше внимания этой тупой новелле, иначе как объяснить тот факт, что Шэнь Юань ухитрился подавиться яблоком от возмущения, прочитав очередную главу?

Открыв глаза, он понял, что находится не дома и не в больнице. Деревянные стены и стропила на потолке, полная полок со свитками комната и сидящий недалеко от него на стуле молодой человек в чёрных одеждах не были ему знакомы.

— Как самочувствие?

— Не знаю. Неплохо? — ответил Шэнь Юань, прикрыв на секунду глаза. Чуть болело горло, как будто он долго и громко разговаривал, но в остальном он и правда чувствовал себя неплохо. — Я долго спал?

— Несколько суток. Шиди, у тебя сильно поднялась температура перед тем, как ты... заснул. Можно?

Шэнь Юань кивнул, и через секунду почувствовал тёплую ладонь на лбу. Его собеседник не спешил убирать ладонь, только нахмурился немного, словно ждал другого. Помедлив, он спросил:

— Шэнь Цзю?

Шэнь Юань замер. Руку убрали, стул придвинули ближе и сказали мягко:

— У моего Шэнь Цзю глаза уже несколько десятков лет не чёрные. Назовись, пожалуйста.

— Ого, — Шэнь Юань не удержался. Оказывается, даже у главного мудилы в этой новелле был соулмейт. Может, поэтому Шэнь Цинцю был таким злым в присутствии Цинъюаня? Шэнь Юань уже по первому вопросу понял, кто перед ним и где он, и продолжил:

— Прошу прощения... Я Шэнь Юань. Не демон. И вообще, как бы сказать, — он нахмурился подумал, — не из этого мира.

— И как же вы очутились в этом теле?

Стоило Шэнь Юаню задуматься, как в ушах послышался настойчивый звук.

[ДИНГ! Вас приветствует система «СПАСИ-СЕБЯ-САМ». Чтобы успешно закрепиться в этом мире, вам требуется набрать 1000 сюжетных очков до поворотного момента «Ущелье Цзюэди», в противном случае вашего персонажа постигнет судьба оригинальной новеллы.]

Шэнь Юань вспомнил, как неласково Ло Бинхэ обошёлся с оригинальным Шэнь Цинцю, и вздрогнул. Перед глазами плясал интерфейс чего-то очень похожего на мобильную игру.

«Как набрать сюжетные очки?»

[Выполняйте сюжетные миссии в соответствии с оригинальной новеллой. При предоставлении достаточного логического обоснования действиям, которые отличаются от оригинального характера, возможно начисление очков согласно миссиям.]

«Что, вот так просто? Вызывать интерфейс каждый раз и диктовать обоснуй своим поступкам?»

[Всё верно.]

«Но зачем?!»

— Господин Юань?

— Простите, обдумывал, как точнее ответить.

Врал он всё. Сейчас важнее было разобраться с этой дурацкой Системой, у которой как раз потух интерфейс. Шэнь Юань попробовал вызвать её ещё раз — безуспешно, — и, поморгав, встретился глазами с Цинъюанем:

— Если начистоту, в моём мире со мной произошёл несчастный случай, — ага, конечно, это лучше звучит, чем «поперхнулся яблоком», — и я потерял сознание. А очнулся здесь. К сожалению, куда делся Шэнь Цзю, я не знаю.

Цинъюань склонил голову.

— Жаль.

Шэнь Юань поспешно зажмурился:

«Система! Эй. Алло! Вопрос в техподдержку, где Шэнь Цзю?»

[Пользователь не найден. Вы можете повторить запрос, когда на вашем счету будет двести сюжетных очков.]

— Э... Шисюн? — неуверенно позвал он, открыв глаза. — Цинъюань-гэгэ.

Юэ Цинъюань неожиданно улыбнулся:

— Забавно слышать это из уст Цзю.

— Наверное... — пробормотал Шэнь Юань. — Шисюн, мне кажется, я со временем смогу выяснить, куда делся Шэнь Цзю. До этого мне нужно вести себя, как Шэнь Цинцю, иначе нас с ним ждёт... наказание. Смерть. Окончательная смерть.

— Я помогу, — пообещал Юэ Цинъюань. — Шэнь-шиди, я помогу вам. Только найдите моего Цзю.

***

Шэнь Юань не успевал радоваться тому, как быстро приходили оповещения от системы. Проверка подготовки учеников, поиск новых, попытка пообщаться с Лю Цингэ, который ещё не уединился в пещерах для медитации, — всё это давало ему сюжетные очки. Правда, его раздражала необходимость отчитываться — наверняка он со стороны выглядел, как идиот, уставившийся в одну точку, пока он надиктовывал Системе причину своего хорошего отношения к Цингэ, к ученице, даже к этому будущему ужасу всей новеллы. Веер приходился как нельзя кстати, закрывал едва шевелившиеся губы, а взгляд он вполне сносно оправдывал необходимостью подобрать подходящее к ситуации изречение.

У Юэ Цинъюаня не было так уж и много свободного времени. Они смогли встретиться больше, чем на пять минут, только через три месяца, когда Шэнь Юань уже морально подготовился к тому, что Лю Цингэ придётся спасать от искажения ци. Юань постучал в двери его личных покоев перед тем, как войти.

— Шэнь-шиди, — улыбнулся Цинъюань, когда Шэнь Юань закрыл за собой дверь. — Вы заметили?

— Что?

— Вы, кажется, нашли спутника вашей жизни.

Шэнь Юань сглотнул. Этой фразой тут кодировали пресловутых соулмейтов.

— Признаться, я не...

Цинъюань кивнул на зеркало, которое висело на стене рядом со входом. Шэнь Юань посмотрел на своё отражение. Отражение посмотрело на него яркими, нефритово-зелёными глазами.

— Да ну, — сказал Шэнь Юань, и бесцеремонно подошёл к столу Цинъюаня, и сел на край, и нахмурился. — Я же не отсюда, как такое вообще возможно? И, главное, кто?

— Возможно, кто-то из учеников? — предположил тот.

«Бля, ещё чего не хватало», подумал Шэнь Юань, а вслух сказал:

— Боюсь, в этом случае придётся долго искать того самого человека. Шисюн, позвольте нескромный вопрос.

— М?

— Все эти слухи, — осторожно начал Шэнь Юань. — Всё, что я слышу о себе. Шёпот за спиной, пересказы Ло Бинхэ, вопросы от Цинфана-шиди...

Цинъюань не отводил взгляда; его лицо напоминало прекрасную фарфоровую маску. Шэнь Юань чуть ли не наяву видел, как она осыпается кусочек за кусочком , пока он продолжает говорить:

— ...всё, что я знаю про Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюаня сейчас — что Шэнь Цинцю ведёт себя, словно зарвавшийся выскочка, а Юэ Цинъюань, во всём остальной справедливый глава двенадцати пиков, потворствует ему до определённого предела. Вы, шисюн, спутник его жизни, но при этом он вас словно ни во что не ставит. Как это произошло?

Шэнь Юань сидел на краю стола, лишь немного возвышаясь над Цинъюанем, и чувствовал себя любопытным мальчишкой, который нечаянно зацепил давнюю болезненную историю. Губы Цинъюаня дёрнулись, он моргнул, едва заметно свёл брови к переносице и тут же потянулся потереть лоб.

— Шэнь-шиди...

— Я сразу сказал, что вопрос нескромный. Вы вправе не отвечать, — он всё же слез со стола, оглянулся, поднял упавший свиток и аккуратно положил на место. — Просто это единственное, чего я не могу понять в этом мире.

— ...Я начну издалека.

Цинъюань отвёл взгляд, смотрел на полки со свитками, да так и говорил:

— Мы оба были частью уличной банды. Воровали, дома чистили... в особняке Цю не повезло: слишком шустрые хозяева, слишком сильные. Опасные. Цзю схватили и оставили мальчиком для битья. Я с ним виделся и предлагал помочь бежать, но все разы он посылал меня и повторял, что я слишком слабый. В последний раз я обещал обязательно его вытащить.

Уличный сленг падал с губ Цинъюаня так, словно перед Юанем сидел совсем не глава Двенадцати Пиков. Легко и непринужденно.

— Мне повезло — я встретил заклинателя с пиков Цанцюн и напросился к нему в ученики. Думал, быстро смогу научиться, приду и освобожу его, или выкуплю. С пика меня отпустили только через год, я торопился, как мог, и пришёл к пожарищу на месте особняка. А ещё через год Цзю пришёл на Цанцюн сам.

Цинъюань вздохнул и повернулся к Юаню:

— Он узнал меня. Но не может простить, что я не пришёл за ним тогда.

— Шисюн, — вкрадчиво начал Юань, — а вы рассказывали ему, почему не смогли вернуться?

— Он и слушать не хочет.

— И вы не пытались заставить его выслушать?

— Это же Цзю, — горько усмехнулся Цинъюань, — я начинаю с извинений, а дальше он и не слышит.

Юань нахмурился. Слишком много хотелось сказать сейчас, и о том, какие они оба идиота, да хоть как-то отвести душу, но он вспомнил просьбу Цинъюаня. Прикрывшись веером, он вызвал интерфейс Системы:

«Система, какой баланс сюжетных очков у меня сейчас?»

Он ожидал чего угодно — в конце концов, он баловал собственных учеников и Ло Бинхэ, налаживал отношения с другими пиками, да и чёртовы обоснуи диктовал каждый раз такие огромные, что...

[Четыреста пятьдесят.]

...Щедро.

«Будь добра, найди пользователя Шэнь Цзю.»

[Пользователь Шэнь Цзю обнаружен в оригинальном мире.]

Юань расширил глаза. Цинъюань, кажется, что-то спросил у него, но он не отреагировал.

«Система, возможно ли поменять наши с ним сознания?

[Действие невозможно.]

«Вытащить его сюда? Поменять наши тела?»

[Действие потребует списания 500 сюжетных очков.]

Чертовщина. «А подсказку хоть какую-то дашь?!»

[Действие потребует списания 50 сюжетных очков.]

«...Списывай.»

Перед глазами появилось что-то вроде полосы загрузки. Он посмотрел на Цинъюаня:

— Я знаю, где находится Шэнь Цзю.

[Пользователь Шэнь Цзю может быт изъят из оригинального мира при соблюдении двух условий. Первое: пользователь должен находиться в междумирье. Подсказка: время в оригинальном мире течёт медленнее. Второе условие: использование меча Синь Мо для изъятия. Мечу необходимо подношение кровью. На балансе пользователя к этому моменту должно быть не меньше пятисот очков, в противном случае аккаунт будет стёрт без возможности восстановления.]

«Пиздец», подумал Юань. Меч только Бинхэ сможет взять, и только после сбора союза Бессмертных, а до этого события ещё год.

— Придётся пожертвовать одним из учеников, чтобы вызволить его.

Взгляд Цинъюаня вмиг стал тяжёлым. Юань вздохнул: один из учеников так или иначе окажется жертвой сюжета.

— Я... оставлю вас, шисюн, — он направился к двери, и поклонился, уже открыв её. — Спасибо, что уделили время.

Цинъюань всё так же смотрел перед собой.

[Баланс сюжетных очков: четыреста пятнадцать.]

«Ты что, списала меньше?!» Юань искренне удивился.

[Пятнадцать очков начислены за возможную развилку в сюжете. Последствия непредсказуемы.]

Цинхуа

— Ты не Шэнь Цзю, — уверенно сказал Цинхуа, разливая по чашкам чай.

Они только что дошли до небольшого бамбукового домика на пике Цинцзин, и по дороге Шэнь Цинцю раздавал указания своим беспокойным ученикам, а Ло Бинхэ отправил готовить суп из некоего монстрика, которого любезно вручил спасённый от искажения ци Лю Цингэ.

Этого не было в оригинале.

— Как ты... не говори, что ты ещё один спутник жизни.

— Хм, вряд ли, спутник может быть только один. Так кто ты?

— Шэнь Юань. Так и зови. Судя по твоим словам, — Шэнь Юань прищурился, подвинул к себе чашку, — ты слишком много знаешь о спутниках жизни. Кто ты?

— Самолёт, летящий в небеса, — ответил Цинхуа. И в следующий момент хлопал по спине подавившегося чаем Юаня.

— Я тебя ненавижу, блядь, — выдал Юань, переведя дыхание. — Сюжет говно. Соулмейты говно. Родители Бинхэ вообще огромная сюжетная дырень.

— Да ладно, — Цинхуа уставился на него, приоткрыв рот. — Несравненный Огурец?

— Да. У тебя есть некая Система?

— Есть, — Цинхуа помрачнел. — Знаешь, я всё думаю, почему меня сюда занесло. Сейчас мне кажется, что кто-то перехватил мой аккаунт на Чжондяне и пишет вместо меня.

— Такое возможно?

— Если меня и правда размазало трафиком по шоссе... — Цинхуа пожал плечами. Брат Огурец посмотрел на него с ужасом. — Даже до твоего появления всё шло не так. Шпионом у демонов должен был оказаться я, а вместо этого Ли Шэньшунь поставляет им сведения. Знаешь такого? Любимый ученик Цингэ, ещё до Бинхэ начал свои налёты на Байчжань, носится там среди новичков и сеет ужас.

— Погоди, а ты откуда это знаешь?

Цинхуа торопливо отпил чай, чувствуя, как начинает гореть шея:

— Ну, он мой... друг.

— Друг, — повторил брат Огурец. — Твой друг.

— Ага.

— Настолько близкий, что ты зовёшь его по имени и знаешь про его шпионаж за демонами.

— Да у него и нет никого другого!

— И у тебя? — мягко уточнил брат Огурец. Цинхуа со стуком поставил чашку на стол:

— Сейчас важно другое! У демонов Северной пустыни объявился глава, который готовит вторжение в мир людей. Могут начать и с нашего пика, и с храма Хуаньхуа, этого Шэньшунь ещё не знает. Того демона зовут Линьгуан-цзюнь. У нас есть преимущество — мы можем найти отца Бинхэ и попросить его о помощи.

— Ты точно Самолёт? — с подозрительным видом переспросил брат Огурец. — Такой умный. Звучит слишком хорошо для твоей вшивой попытки в сюжет.

— Слышишь! — Цинхуа оскорбился. — Оригинальная задумка была отличной! С прошлым Шэнь Цзю, и грядущим одиночеством Бинхэ, и...

— Погоди, стой. Насчёт отца Бинхэ, его же и в помине не было в оригинале...

Цинхуа вскочил из-за стола и начал ходить по комнате; делал так, даже когда общался с Шэньшунем, слишком много энергии тратил на долгие рассказы.

— Здесь и сейчас совершенно новая версия сюжета! То, что ты знаешь о Шэнь Цзю, тебе ведь должен был рассказать Цинъюань, это уже новая инфа для читателей! Как и то, что они соулмейты, я планировал вписать и это, но теперь у истории другой оттенок... Брат Огурец, подумай тоже. Тяньлан-цзюнь, отец Бинхэ, заточен в темнице под горой Байлу из-за того, что на него некогда напали заклинатели храма Хуаньхуа. Можно предложить ему расправу над этой сектой и в обмен заручиться поддержкой против Линьгуан-цзюня.

— А ты жестокий.

— Тут пики могут равнинами сделать, как минимум, — Цинхуа упал обратно на стул, судорожно отпил остывший чай. — А то и совместить миры, ничего, что этот Линьгуан-цзюнь из ледяных демонов.

— Знаешь, — задумчиво протянул брат Огурец, — а ещё в теории Шэнь Цзю можно вытащить обратно.

— Ого. А тело?

— Не знаю. Это единственное, что меня беспокоит, кроме моего клятого соулмейта.

...ого. Даже у Огурца соулмейт нашёлся. Цинхуа вздохнул, вложив в это всё своё разочарование от несправедливого устройства мира.

— Думаешь, нам поможет Шэнь Цзю?

Шэнь Юань не успел ответить: в дверь приличия ради постучал Бинхэ, и тут же вошёл с подносом в руке.

— Шицзунь, я принёс вам и Шан-шиди жаркое из этих монстров, которых нам Лю-шиди подарил.

— Ответный подарок отослали?

— Сразу на месте, — Бинхэ уже ставил сковороду и две тарелки на столик. Брат Огурец сложенным веером указал на его запястье:

— А что с рукой?

Цинхуа прищурился: на коже Бинхэ краснел ожог. Сам Бинхэ тоже покраснел:

— Это... я обжёгся о сковороду, когда готовил.

— Мог бы и не спешить так, — Цинцю поманил его к себе, взял за руку и посмотрел на запястье. — До завтра ожог пройдёт.

Цинхуа обратил внимание на то, что ожог сошёл в тот момент, когда брат Огурец отпустил Бинхэ. Но скинул это на ауру главного героя и с аппетитом вгрызся в жаркое — оно и правда было вкусным.

Цинцю

Стоило только уединиться ради духовного совершенствования, и вот тебе и раз.

Цинцю с полным скорби видом наблюдал, как Ша Хуалин пыталась высмеять ребят с их пиков, цепко следил за каждым вышедшим на поединок учеником: первый, тот самый шпионистый Шэньшунь, дрался наравне с задиристым воякой-демоном, Лю Минъянь проиграла, и Ло Бинхэ выиграл на чистой удаче. Дальше времени скорбеть не было: демон, который проиграл Бинхэ, собрался нападать снова, исподтишка.

Чёрт его знает, как, но Ли Шэньшунь метнулся мимо Цинцю и успел подсечь демону ноги прежде, чем он сделал шаг в сторону учеников. Цинцю кивнул ему и вытащил из ножен звенящий от негодования клинок Си Я, готовясь снести голову демонической девице. К её счастью, она всё же успела убежать и прихватить с собой оставшихся демонов до того, как на поле боя явился Лю Цингэ.

— Ей повезло, что она успела сбежать, — мрачно сказал Цингэ, оглядывая толпу. — Что случилось?

— Некая демоница из знатных явно пришла на разведку, — ответил Цинцю. — Спасибо твоему ученику, жертв оказалось меньше, чем могло бы быть.

— Лентяй, — фыркнул Цингэ, но чуть смягчился лицом. Ни ему, ни Цинцю не нужно было уточнять, о каком ученике идёт речь. Цинцю хотел спросить, почему Цингэ так задержался, но его отвлекли.

[ДИНГ! Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! Аккаунт «Шэнь Юань» набрал тысячу сюжетных очков и официально закрепляется в новелле на постоянной основе!]

Твою мать. Твою ж мать.

«А если я сниму полтысячи очков ради Шэнь Цзю, у меня будет пенальти?»

[Никакого пенальти не последует. Система остаётся с вами в фоновом режиме.]

«А подсказки?»

[В случае крайней необходимости. Система желает вам хорошего дня.]

— Цинцю? Шиди, что с тобой?

Лицо Цингэ потемнело, как и всё вокруг него. Ну твою ж мать...

...он снова очнулся в своём домике, и снова на него смотрел Цинъюань. Цинцю покосился на него и прикрыл глаза:

— Шисюн, если бы вы так о Шэнь Цзю беспокоились, ваши недоразумения давно решились бы.

— Кто знает... — Цинъюань вздохнул. — Шэнь-шиди, после случая с демоницей ваша духовная энергия сильно упала. Вы не принимали участия в сражении?

— Нет, я... нет. Только ученики.

— На вашей робе нашли дротик с ядом «Спасу нет», и... мне жаль это говорить, но он медленно убьёт вас.

«Странно», подумал Цинцю, «я ничего не почувствовал... разве что Ли-шиди мог успеть его воткнуть. Дело дрянь, и правда придётся вытаскивать Шэнь Цзю, если Цинхуа не наврал про нападение.»

— Шисюн, дайте мне несколько минут.

Цинъюань явно поднялся со стула, судя по звуку:

— Новость тяжёлая. Понимаю вас, шиди.

Цинцю торопливо зажмурился, вызывая перед собой интерфейс Системы.

«Система, если вызвать сюда Шэнь Цзю, он займёт это тело?»

[В зависимости от способа вызова пользователь Шэнь Цзю может как занять это тело, так и материализовать новое.]

«А что будет с новым телом? Статы такие, как у этого, или выше?» Да, он сейчас говорил на сленге геймеров, но точнее описать интересующие его вещи он не мог.

[В зависимости от способа вызова пользователь Шэнь Цзю может материализовать тело согласно своему мысленному образу.]

Ага, значит, можно ждать даже лоснящегося от духовной энергии качка. Ну, хоть есть вероятность уговорить его не вытаскивать Юаня отсюда.

Цинцю откашлялся, посмотрел по сторонам — Цинъюань всё это время стоял у окна.

— Сколько у меня времени? Если Цинфан-шиди не откажется помочь.

— Вы что, конечно, не откажется! Пять лет точно будет.

— Хорошо, — Цинцю кивнул. Первую часть условия он выполнил.

***

Даже союз бессмертных пошёл не так, и ночная охота заклинателей стала охотой на заклинателей. А Цинцю всё ещё был скован по рукам и ногам сюжетной необходимостью столкнуть мальчика в Бездну. Демоны неумолимо гнали их в сторону ущелья Цзюэди. Кажется, часть леса была заморожена подчистую, но Цинцю не знал наверняка. Они с Бинхэ только и успевали, что отбиваться. Мелькали пао заклинателей с Байчжаня, с Цянкао, с Цюндина; Бинхэ убегал, сломя голову, будто потерял над собой контроль.

Отчасти так и было — Юань-читатель знал, что примерно в этом отрезке времени у Бинхэ впервые проявились демонические силы, Цинцю-шицзунь уже походил по сотканному из демонического тумана миру сновидений. Сейчас очень многое зависело от того, как именно Бинхэ попадёт в Бездну.

— Стой!

Бинхэ застыл на выступе скалы. «Чёрт побери,» подумал Цинцю, «если в дунхуа этот момент не сделают эпичным, я умру заново и буду являться режиссёру и сценаристам яростным призраком».

— Шицзунь?

Так, сколько он успел пересмотреть и перечитать дунхуа, аниме и новелл до своей первой смерти? Где были хорошие примеры?

...да и какая разница?

— Бинхэ, — мягко, насколько умел, сказал Цинцю и шагнул ближе, — держи себя в руках. Один из твоих настоящих родителей был демоном, и потому в тебе пробуждаются его силы. Это не делает тебя плохим учеником, Бинхэ. И не делает плохим человеко.

— Я... Мне страшно, шицзунь.

Цинцю кивнул и снова шагнул ближе. Бинхэ, как ни странно, выглядел более спокойным, более собранным. Это его слова действовали, что ли?

— Бинхэ, у меня есть к тебе... просьба. Очень страшная и тяжёлая просьба. Этот шицзунь не будет хуже относиться к тебе, если ты откажешься от неё.

Глаза Бинхэ были такими яркими сейчас, что Цинцю невольно захотелось ткнуть в интерфейс Системы: эй, какой у нас тут жанр? Фоновые крики раненых и звуки сражения немного не соответствуют.

— Этому шицзуню... всему нашему пику Цинцзин нужно, чтобы ты спустился в Бездну за твоей спиной и дальше, в демонический мир. Там есть зачарованный меч, который ждёт тебя, и...

— Шицзунь, — перебил его Бинхэ, в следах чужой крови на одежде, ужасно решительный, меняющий цвет лица — видно, борьба с демонической ци всё же не слишком ему давалась. Они сейчас стояли совсем рядом. — Если вам нужно, чтобы этот ученик принёс зачарованный меч из земель демонов, вам стоит только сказать об этом прямо.

— Тогда... тогда пообещай, — слова вдруг не шли, застревали в горле, — пообещай, что вернёшься ко мне, Бинхэ.

— Клянусь, — торжественно кивнул Бинхэ и сдвинулся с места.

Крепкая рука на талии, тёплое касание к губам, блеск застенчивой улыбки — вот что оставил Ло Бинхэ для Шэнь Цинцю, падая спиной вперёд в Бесконечную Бездну.

Если в дунхуа и этого не покажут настолько же душераздирающе красиво, Цинцю пойдёт с ними судиться. Прямо из книги.

Цинхуа

— Не надо меня лечить.

Низкий голос Шэньшуня потерял в уверенности, был чуть хриплым. Цинхуа открыл дверь в палату с неуверенной улыбкой на лице:

— Я и не умею, Ли-шиди.

Он лежал сразу напротив двери, как сам Цинхуа когда-то. Цинхуа притянул ближе к кровати стул и сел, рассматривая своего... друга. Шэньшунь выглядел неважно: бледная кожа, плотно обмотанное бинтами плечо и прикрытые глаза. Он дышал медленно, а ещё он так и не ответил. Цинхуа несмело положил свою руку поверх одеяла рядом с его ладонью.

— И жалеть не надо, — выдохнул Шэньшунь. — Линьгуан-цзюнь... меня раскрыл. Сам пришёл.

Он говорил медленно, с паузами. Цинхуа убрал руку с кровати:

— Наказать тебя?

— Убить. Спасибо Лю-шисюну. Помог продержаться. Ещё позорищем обозвал.

Цинхуа поджал губы: это что, вот так стоит общаться с лучшим учеником, который рисковал жизнью в мире демонов? От внутреннего монолога, в котором он проклинал это дурацкое упрямство Лю-шиди и думал, как бы так натравить на него брата Огурца, его отвлекло движение. Шэньшунь чуть подвинулся, чтобы легче было держать голову прямо, и теперь смотрел на него, держал его взгляд своими невозможными голубыми глазами:

— Эй. Ты не выстоишь в дуэли с ним.

— Я, э...

— Говорил вслух.

Цинхуа криво и неловко улыбнулся:

— Ну, извини.

— Лю-шисюн сказал, что. Я позорище потому. Что дал себя вычислить. Глава ордена сказал, я... хорошо потрудился.

— Ну... да, если бы они напали раньше, или на другой пик... — Цинхуа содрогнулся. — Я тоже так считаю.

— Угу.

Тишина была лёгкой. Цинхуа смотрел в окно и думал — как же это так сложилось, что сейчас шпион не он. Будь шпионом Цинхуа, его к этому моменту уже бы прикончили демоны либо заклинатели. Хотя он не был уверен, что поступил бы, как оригинал. С другой стороны, на пиках его удерживала не только Система...

— Цинхуа.

— М?

— Ты о чём сейчас?

Цинхуа уронил голову в ладони:

— Опять вслух?

— Опять.

Цинхуа посидел так немного, потом осторожно поднял голову, чтобы посмотреть на Шэньшуня. В ответ смотрели внимательно, с отстранённым любопытством; Шэньшунь словно всем видом говорил — не хочешь, так не говори. Проблема была в том, что Цинхуа было очень страшно. Наверное, признаваться во всём, что он чувствует, тоже было бы страшно, подумал Цинхуа и медленно начал:

— Если я скажу... если я скажу, что я не из этого мира, и когда-то знал, что должно произойти здесь, ты мне поверишь?

— Хм. Похоже на книги. С Цинцзина, — Шэньшунь отвёл взгляд в сторону, будто обдумывал, что сказать дальше. — Ты всегда был странный. Думаю, поверю, — Цинхуа оживился, открыл было рот, но Шэньшунь нахмурился и продолжил:

— Только не рассказывай. Сейчас. Я не пойму.

— Прости, ты и так ранен, а тут ещё я со своими дурацкими россказнями.

— Я просто понимать хочу, — Шэньшунь закрыл глаза. — Когда-то ещё. Ладно?

— Ладно, — пообещал Цинхуа и встал со стула. — Поправляйся скорее.

— Один вопрос, — Шэньшунь звучал задумчиво, всё ещё не открывал глаз. — В твоём мире есть... спутники жизни?

Цинхуа замер возле двери. Язык во рту казался каменным от неясного волнения, и он еле заставил себя ответить:

— Нет. Там такого нет. Никто в них не верит.

— Ясно. Мои глаза долго были серыми. Как без цвета. Тоже не верил.

Цинхуа подождал ещё, на случай, если Шэньшунь продолжит говорить, или если его, Цинхуа, сердце, всё-таки решит что бьётся недостаточно быстро, и придётся искать врача. Но Шэньшунь молчал, и Цинхуа тихонько вышел из палаты.

Цинцю

У Шэнь Цинцю было неоспоримое преимущество перед всеми его коллегами с пиков (кроме бессовестного Цинхуа) и всеми учениками: он знал, что аура главного героя не даст Бинхэ окончательно загубить себя в Бездне. Кроме того, это странное обещание, которое он вырвал у своего ученика, было словно ещё одной гарантией его возвращения. Впрочем, про обещание он решил подумать потом, в присутствии виновника его ООС-поведения.

Поговаривали, что у Шэнь Цинцю каменное сердце, и он ни капли не волнуется о пропаже любимого ученика. Поговаривали, что он сошёл с ума, являясь на тренировки всех пиков и давая советы, как противостоять тем или иным демонам.

Цинцю видел замороженный лес, помнил о предупреждении Шэньшуня — словами Цинхуа, — и не раз при встрече стучал нерадивого Самолёта веером по голове за то, что слишком мало было описаний ледяных демонов.

— А что я мог! — Цинхуа закрывал голову руками, потому что Цинцю бил его не очень сильно, но очень обидно. — Им же было интересно про Бинхэ, ты сам читал, брат Огурец!

— Да если бы я знал…

— Ты и так последний задрот новеллы, и без библиотеки Цинцю справился бы.

— Шан Цинхуа…

— Шэнь-шисюн!

Три года прошло в перепалках с Цинхуа, главами других пиков, и в попытках помочь ученикам с обучением. Цинцю искренне хотел, чтобы у Линьгуан-цзюня, где бы он ни обретался, было как можно меньше мёртвых заклинателей Цанцюн на счету. Три года прошло, и пошёл четвёртый, и была весна.

Цинцю возвращался вместе с Цингэ с миссии: некая госпожа Мэйин похищала юношей из ближайших деревень. Госпожа оказалась суккубом, нагадала ему спутника жизни, по описанию подозрительно напоминавшего Ло Бинхэ, и исчезла в пыли, которую поднял пылающий праведным гневом Цингэ.

— Зря вы так, Лю-шиди, — стоило им выбраться из обрушившейся пещеры, как Цинцю обратился к Цингэ. — Она не рассказала мне ничего нового.

— У вас… есть спутник жизни? И вы об этом молчите?

— Я просто не знаю, кто он, — пожал плечами Цинцю.

— Но я думал… Юэ-шисюн…

Они шли к проезжей дороге по узкой тропинке, которая грозила потеряться в густом подлеске. На словах Цингэ про Цинъюаня из-за деревьев сбоку от тропинки послышался тихий смешок. Оба заклинателя замедлили шаг и обнажили мечи.

— Да ладно, это так вы приветствуете заблудшую овцу? — Ло Бинхэ вышел на тропинку на пять шагов впереди них. Он выглядел старше, сильнее, Цинцю буквально чувствовал, как вокруг него бурлит аура демона. Цингэ уже шагнул навстречу, поднимая клинок, но Цинцю остановил его веером.

— Чем ты докажешь, что ты Ло Бинхэ, а не очередной суккуб?

Вопрос звучал не для него, и не для Бинхэ; вопрос звучал для этого прямолинейного солдафона сбоку от него, и Цинцю надеялся, что Бинхэ ему подыграет.
Взгляд Бинхэ изменился, словно потух на миг. Затем он ответил:

— Шицзунь, вы дали мне лекарство от простуды, когда мне было тринадцать. И уложили спать внутри своего дома. А три года назад вы потребовали, чтобы я вернулся. Я вернулся, шицзунь.

Цинцю кивнул. Цингэ с неуверенным видом опустил меч:

— Я всё ещё…

— Лю-шишу, ваш лучший ученик всё ещё не умеет летать с помощью меча?

— Тсс, — Цинцю шикнул, — это секретная информация.

Они с Бинхэ встретились взглядами. Что ни говори, а Цинцю распирала гордость: главный герой, которого он вырастил вот этими руками, и который даже мог убить его в будущем, вернулся из Бездны, и ножны на его поясе явно были от Синь Мо. Возможно, вполне возможно, они смогут защититься от нападения чёртового ледяного демона. Цинцю поспешно раскрыл веер перед собой — не мог удержать улыбку. Бинхэ улыбнулся в ответ так же, одними глазами, и сложил перед собой руки в приветственном поклоне:

— Прошу прощения, что не соблюдал этикет с начала встречи, шицзунь, Лю-шишу. Этот ученик хотел бы вернуться на пик Цинцзин.

— Мне не нравится твоя демоническая аура.

— Этот ученик, к своему глубокому прискорбию, оказался полукровкой, — Бинхэ не поднимал головы. — Этот ученик надеется на справедливое суждение своего шишу и шицзуня.

— Не помню, чтобы у нас были полудемоны, — Цингэ всё ещё хмурился, — но…

— Лю-шиди, ну, право слово. У Вэя-шиди будут способы проверить, правду ли говорит Бинхэ, и неужели Юэ-шисюн не справится с одним полукровкой? Возвращаемся.

Цингэ кивнул, всё ещё хмурясь, и уронил меч над землёй, только чтобы встать на него и умчаться ввысь. Докладывать помчался. Неплохо.

— Шицзунь, вы знали, что я полукровка.

— Угу.

Бинхэ подошёл ближе.

— Неужели вы знаете о моих родителях?

— Это долгая история.

— Путь неблизкий.

— Мы можем повторить подвиг Лю-шиди.

— Вы слишком любите комфорт, шицзунь.

— Боги, — Цинцю вздохнул. Бинхэ смотрел на него жадно, словно три года не видел никого отдалённо напоминавшего человека. Словно попал в картинную галерею любимого художника. Стоп.

— Тебе обязательно меня трогать? — недовольно осведомился Цинцю, не скидывая, впрочем, его рук. Бинхэ обнимал его впервые с подросткового возраста… и не то чтобы Цинцю был сильно против.

— Я соскучился, шицзунь. Всего пару мину… Что с вашей духовной энергией?

Бинхэ отстранился. Цинцю в очередной раз поразился тому, как быстро парень переключался из режима «заметь меня, шицзунь» в режим «я здесь главный герой».

— Яд «Спасу-нет». Ещё пару лет протяну.

— Шицзунь…

— Бинхэ, перед тем, как ты начнёшь рассказывать, что спасёшь меня, — в оригинале одну из своих жён он всё-таки спас, правда, Цинцю пока не был готов к его способу, — мне понадобится твоя помощь. Как только мы вернёмся на Цинцзин.

— Шицзунь?

— Нам нужно будет вытащить моего брата-близнеца.

***

Бинхэ пришлось пройти семь кругов бюрократии и проверок, прежде чем его признали тем самым Ло Бинхэ. Ближе к полуночи Цинцю, который держал лампу зажжённой ради него, услышал торопливый стук в дверь и тут же пошёл открывать. Бинхэ с порога накинулся на него с объятиями, и Цинцю позволил себе ровно на две минуты забыть, что совсем скоро неизвестный демон натравит на них неизвестного размера армию. Обнимать Бинхэ в ответ было… неплохо. Даже влияние яда словно гасло, давало духовной энергии легче течь по меридианам. Правда, спустя эти две минуты он положил ладони на грудь Бинхэ и сказал строго:

— Хорош. Мне нужен портал в мир сновидений.

— Шицзунь, сначала вам нужно уснуть...

— Для этого дела я должен бодрствовать и быть в сознании. Каждая секунда на счету.

Бинхэ нахмурился, но послушно вытащил меч из ножен на поясе. Цинцю уже собрался возмущаться, мол, зачем дверь портить, но вместо рассечённой двери перед ним зиял чернотой портал.

— Пообещайте, что вернётесь, шицзунь, — нервно попросил Бинхэ. Цинцю только кивнул, после чего шагнул в портал.

Мир сновидений никого не ждал, клубил только лениво туман вокруг ног Цинцю. Цинцю мысленно набрал в грудь воздуха и очень громко подумал:
«Старейшина, я пришёл договориться!»

— Не ори, — недовольно донеслось отовсюду. — И так парня баламутишь, шицзунь великий.

— Старейшина, мне очень нужна ваша помощь, — Цинцю торопливо склонился в глубоком поклоне. — Другой Цинцю сейчас спит, и мне необходимо проникнуть в его сны. Такой умудрённый годами демон, как вы, вряд ли откажет в помощи скромному заклинателю?

Он очень грубо льстил сейчас, но другого пути он не знал. После долгих вариаций запроса на это дурацкое течение времени Система выдала, что конкретно в эту полночь совпадают ночь в его мире и ночь в мире новеллы. Он не соврал Бинхэ, счёт действительно шёл на секунды, а другой подходящий день мог наступить слишком поздно. Да и не понять было, как именно отреагирует Шэнь Цзю.

— Хм… Я не могу его найти.

— Ло Бинхэ перенёс меня сюда с помощью Синь Мо. Мне кажется, этот портал позволит Старейшине заглянуть в другие миры… И если вам будет легче, для наводки можете использовать мой разум.

— Неужели ты мне доверяешь?

— Я доверяю Ло Бинхэ, — усмехнулся Цинцю. Старейшина хмыкнул.

Если что-то случится с его Шицзунем, Бинхэ и камушка на камушке не оставит.

Цинцю почувствовал лёгкую щекотку в затылке; она длилась несколько минут, и потом туман под его ногами зашевелился, съёжился, обнажая тропинку.
— Занятный у тебя мир, Шэнь Юань. Иди, тут недолго.

— Благодарю вас, Старейшина, — он снова поклонился и ступил на тропинку.

Он словно передвигался по раковине улитки: все повороты вели в одну сторону. После пятого или шестого он увидел точную копию заклинателя, которого каждый день видел в зеркале; заклинателю, пожалуй, даже шли простые чёрные джинсы и рубашка. Ах, если бы Самолёт писал современный мир, невольно подумал Юань.

— Цзю-шисюн, — осторожно позвал он.

— М?

— Цзю-шисюн, вы меня видите?

— Я же сплю? Иначе с чего бы отражение говорило со мной.

— Вы спите. Но вы можете сейчас вернуться вместе со мной на Цанцюн.

— Погоди, погоди, это ты украл мое тело? — прищурился Шэнь Цзю, подойдя ближе к нему.

— Я... Не совсем. Это несчастный случай.

— Пиздец.

У Цинцю не смог удержать от падения собственную челюсть.

— Современные ругательства прекрасны, не находишь?

— Пиздец.

Шэнь Цзю явно очень понравилось его реакция, он даже улыбнулся:

— Ну? И зачем тебе нужен этот ужасный лорд пика Цинцзин?

— У меня очень выгодное предложение.

— Да ну?

— Ага. Ты возвращаешься, миришься со своим соулмейтом и спасаешь Цанцюн от разрушения. Тебя будут чтить героем. Не веришь? — Юань замечал даже малейшие изменения его мимики. Кажется, не получалось убедить его; Юань решил рискнуть:

— К тебе прикреплялась Система «Спаси-себя-сам»?

— Чёрт побери. Ты знаешь о ней.

— Ага. Мои миссии завершились любезным разрешением занять твоё тело. Извини. Текущий лорд Аньдин тоже обладает Системой, — Юань перевёл дух, — и он знает о мире побольше моего.

— А у меня грёбаные вопросики вместо миссии и отсчёт времени, который заканчивается… сегодня… погоди.

Шэнь Цзю изумлённо глядел в пространство несколько минут, и Юань терпеливо ждал. Мало ли, какой там интерфейс.

— Способствовать игре 2.0, и за разговор с тобой начисляют баллы. Что за херня?

— Понятия не имею, — Юань содрогнулся, представив вторую такую новеллу. — Я только одно могу тебе пообещать: если ты вернёшься со мной, ты можешь выбрать тело, в котором материализуешься. Меня отравили ядом «Спасу-нет», так что этот вариант бесполезен, прости.

— Ты лох.

— Возможно. Но именно я говорю тебе, что можно выбрать тело получше. Например, — Юань подмигнул, — как ты себе представляешь мир, в котором ты начал тренироваться на заклинателя в правильном возрасте?

Глаза Шэнь Цзю на миг заволокло мечтательной дымкой, но он тут же потряс головой:

— Да быть не может.

Юань, который перед вылазкой в мир сновидений сверился с Системой, предложил:

— Задай вопрос про условия возвращения в игру 1.0.

Он подождал ещё пару минут, и, когда Шэнь Цзю снова посмотрел на него, добил контрольным:

— Знаешь, твой соулмейт, Юэ-шисюн, верит, что я тебя вытащу, и очень ждёт тебя.

Шэнь Цзю вдруг оказался совсем близко, пальцами впился в плечи Юаня:

— Да что ты знаешь…

— Только то, что его гордость мешает ему высказать всё, а твоя — выслушать его до конца. Он же за тебя умер в другой версии мира. Ты должен был услышать об этом, если не страдал фигнёй в нашем мире всё это время, — Юань вцепился в его запястья почти так же сильно.

— Чёрт, я… — Шэнь Цзю отпустил его, и Юань тут же разжал пальцы.

— Ты вернёшься в тело заклинателя, с отлично развитой духовной энергией и к своему соулмейту. Что плохого тебе предлагают?

Тот молчал. Юань подождал ещё немного и вздохнул:

— Шэнь Цзю, — он сейчас говорил искренне, — я сочувствую тебе, и неважно, о какой версии игры мы говорим. Система даёт шанс исправить хотя бы часть сделанного тобой зла. Идёшь со мной?

Он неуверенно протянул руку. И Шэнь Цзю так же неуверенно пожал её.

Цинхуа

«Скажи на милость, Система, сколько у меня сюжетных очков?»

[Вас приветствует Система «Спаси-себя-сам»! Пользователь Шан Цинхуа, баланс сюжетных очков: 900, выполнены все сюжетные миссии.]

«А как заработать недостающую сотню?»

[Выполнение тайных квестов позволяет зарабатывать сюжетные очки после прохождения основных миссий].

«Ты засчитаешь общение с отцом Бинхэ за тайную миссию?»

[данные обрабатываются, подождите]

Цинхуа в сердцах сплюнул и поспешил за процессией.

Бинхэ с братом Огурцом разыграли хорошую сценку: откуда ни возьмись, брат-близнец Шэнь Цинцю явился к ним на помощь как раз в тот момент, когда первые демоны собрались у подножия крайних пиков. Во избежание путаницы и к неудовольствию Бинхэ, брата Огурца теперь все вокруг называли Шицзунем. Впрочем, их с Цинцю только глухой бы перепутал.

— Так куда мы направляемся?

— Пока шицзунь вытаскивал шисюна, я отправил на разведку несколько демонов. Под горой Байлу пусто. Тяньлан-цзюнь, о котором говорил шицзунь, сейчас в Священном Мавзолее.

— И мы идём пешком.

— Синь Мо блокируется защитным экраном, — поспешно встрял Цинхуа. — Мы и так достаточно близко к Мавзолею.

Цинцю только смерил его взглядом, но промолчал. Цинхуа поёжился, подумал почему-то про Шэньшуня — в его молчаливой компании было уютнее. Но Шэньшунь защищал пики вместе с Цингэ и остальными. А Цинцю шёл с ними, как их защитник, если они умудрятся прогневить Тяньлан-цзюня.

— Шисюн, — сказал брат Огурец, когда они вошли внутрь Мавзолея, — вы чувствуете эту духовную энергию?

Цинцю угрюмо кивнул. Брат Огурец снял с пояса ножны и передал ему:

— Тогда вам он понадобится.

— Но шицзунь…

— А мне понадобишься ты, если я вдруг забуду слова атакующих заклинаний, — фыркнул брат Огурец и прикрыл лицо веером. Цинхуа плёлся позади всех и надеялся, что ни с чем страшным они не встретятся.

Гроб в первой же комнате, из-под крышки которого выбрался наружу мужчина лет сорока со следами гниения на коже, всё же относился к страшным. Цинхуа почему-то выбрал именно этот момент, чтобы упасть в обморок.Очнулся он в том же помещении; крови не было видно, духовная энергия не фонила на всю округу, а значит, этот бессовестный брат Огурец всё же включил свои дипломатические навыки. Так держать, брат Огурец!

— Так значит, вы заклинатели Цанцюн.

— Господин Тяньлан-цзюнь, вы не выглядите в добром здравии. Вам нужна помощь?

— Возможно, но...

— Вы уверены, что нам нужен такой союзник? — ввернул Цинцю. Ему явно было скучно.

— Союзник?

— Вы знаете Линьгуан-цзюня? — спросил брат Огурец.

— Конечно. Неужели он добился власти, которую так долго хотел?

— Что?

Будь у Тяньлан-цзюня борода, он бы её сейчас огладил с важным видом. Почудилось? Цинхуа прислушался.

— Клан ледяных демонов всегда стремился захватить власть над нашим миром. Вассальный мне клан Ша сдерживал их долгое время, но, кажется, моё уединение ослабило их…

— Господин Тяньлан-цзюнь, я открыто прошу помощи от имени всех пиков Цанцюн.

«Ах, ты такой смелый, брат Огурец».

— Линьгуан-цзюнь грозит слить воедино мир людей и мир демонов. Я знаю наверняка, что это обратится катастрофой. Прошу вас, помогите подточить их силы. С авангардом мы кое-как справимся, даже с ним самим справимся, наверное...

— Бескорыстно, по слову заклинателей, которые в грош не ставят демонов?

— Я поручусь за то, что Му Цинфан, лорд пика целителей, не откажется оценить ваше состояние и оказать хоть небольшую помощь. Ещё этот лорд пика очень высоко ценит вашего сына, господин Тяньлан-цзюнь, — брат Огурец оглянулся на Ло Бинхэ за своей спиной. Сантабарбара.

— И если вы, господин Тяньлан-цзюнь, желаете отомстить за свою спутницу жизни, этот лорд пика может показать вам короткий путь к храму Хуаньхуа, который виноват в вашем заточении и несправедливой каре для Су Сиянь.

— Э…

— Бинхэ, я расскажу позже, обещаю, — брат Огурец даже обнял его за плечи, и Бинхэ, словно так и надо было, обнял его в ответ.

Тяньлан-цзюнь смягчился лицом, видя перед собой этих двоих. Пока Цинцю маячил на заднем плане и явно рвался вернуться и заняться хоть чем-то, Цинхуа рискнул спросить:

— Господин Тяньлан-цзюнь, вы и сами поняли, что мы блефовали, вспоминая вашу жену. Но скажите, вы и правда были спутниками жизни?

— М… Интересные у тебя вопросы, лорд пика Аньдин. А ты не видишь сам?

— Не вижу что?..

— Значит, заклинатели не видят… вот почему она… хм, — Тяньлан-цзюнь задумался, но через минуту вспомнил о Цинхуа. — Ты наверняка знаешь о том, что цвет глаз меняется, как только встретишь спутника жизни.

Цинхуа кивнул.

— Но меняется и цвет ауры. Духовная энергия скапливается внутри тела и заставляет кожу сиять. У Ло Бинхэ и того, кого он зовёт шицзунем, ауры одинаковые, синие. Твоя бирюзового оттенка. У ещё одного лорда пика она алая. Я… — он запнулся, — я потерял Сиянь, поэтому моя сейчас — серая. Раз Бинхэ не видит аур, ему вряд ли передались демонические силы в полном объёме…

Цинхуа чуть не возмутился: как так, лаоцзи ведь дал сыну всё, что только можно было отдать по сюжету! Но вовремя вспомнил, что сюжет уже давно не принадлежит ему.

— Береги своего спутника, — неожиданно серьёзно сказал Тяньлан-цзюнь. — Все демоны пользуются тем, что видят ауры, и связанные судьбой всегда страдают первыми.

— Почему?..

— Потому что прикосновения спутника жизни исцеляют, — Тяньлан-цзюнь мягко улыбнулся. Словно только что рассказал великовозрастному сыну, почему земля круглая и солнце встаёт на востоке.

***

Ша Хуалин ждала их на выходе из Мавзолея; Тяньлан-цзюнь возглавлял их небольшую процессию, и благосклонно кивнул упавшей на колени демонице. Ло Бинхэ подошёл ближе, слушая её слова, то и дело вставлял что-то от себя. Цинхуа не удержался, шепнул брату Огурцу:

— Оставайся рядом с Бинхэ, так безопаснее.

— Что? Почему?

— Он твой соулмейт, у вас взаимный хил от прикосновений. Кстати… — Цинхуа задумался, проговорил медленно, — когда-то давно он обжёгся, пока готовил жаркое, но ты взял его за руку, и ожог прошёл. Старейшина Тяньлан-цзюнь не соврал.

— Бля. Нет, ну то есть, я догадывался… — брат Огурец пожевал губу, потом пакостно усмехнулся и сказал:

— Шисюн, ты знал, что твой спутник жизни пожертвовал своей жизненной силой ради охренеть какого сильного меча?

— Врёшь, — тут же отреагировал Шэнь Цинцю.

— Смысл? Шан-шиди тоже об этом знает, да, Шан-шиди?

— Любишь же ты меня втягивать в сомнительные авантюры, — пробормотал Цинхуа себе под нос, а вслух сказал:

— Я думаю, он сам захочет вам рассказать, шисюн, когда мы переживём нападение. Кстати, держитесь ближе к нему.

— Это ещё зачем?
— Хил, — бросил брат Огурец. — Но только между вами.

— А-а, хил, — кивнул Цинцю, — понятно… да что вы несёте?!

Цинхуа вздохнул. Он не знал, почему брат Огурец бросается игровым сленгом, и опешил наравне с Цинцю, когда брат Огурец решительно вытянул меч из ножен и провёл пальцем по острой кромке лезвия.

— Что ты...

— Бинхэ, — не терпящим возражений тоном позвал он. Ло Бинхэ тут же отвлёкся от их импровизированного военного совета, неестественно быстро подошёл к ним и уставился на руку брата Огурца.

— Шицзунь, что...

— Коснись пореза и держи на нём пальцы две минуты.

Когда спустя две минуты Бинхэ медленно скользнул пальцами выше, намереваясь охватить руку брата Огурца, порез выглядел так, словно был двухдневной давности. Брат Огурец всего на миг позволил себе сплести их пальцы, потом стряхнул Бинхэ:

— Демоны в первую очередь замечают спутников жизни. Из-за этого.

— Ага, хил, — кивнул Цинцю и развернулся, вытаскивая меч из ножен. — Мне нужно найти шисюна.

— Шицзунь…

Брат Огурец посмотрел на него с таким видом, будто жил уже третью жизнь, а не вторую — терпеливо и очень устало.

— Словами твоего шишу, поговорим, когда переживём Лингуань-цзюня. Этот шицзунь не против… м… последствий связи.

Бинхэ не удержался, пригнулся к нему и коротко чмокнул в щёку. Шэнь Цзю поднял челюсть с пола и даже смог изобразить отвращение, а Цинхуа только сейчас вспомнил важную деталь и быстро подошёл к Тяньлан-цзюню:

— Господин Тяньлан-цзюнь, это правда, что ледяные демоны боятся огня?

— Хм… да. Обычный огонь неприятен, а если раздобыть заклинательский…

— Премного благодарен! — Цинхуа склонился в поклоне, выхватил меч и бросил его на землю перед собой. Цинцю уже даже не было видно в небе, так быстро он летел; ну, сказал себе Цинхуа, на то у него и прекрасное, полное сил, выторгованное у Системы тело. И взмыл в воздух следом.

Он копался в ящиках на складах Аньдин: где-то должен был лежать порошок Сюаньян, о котором успел ему напомнить брат Огурец. Цинхуа не был так уверен в том, что сможет его правильно использовать; сражениями были охвачены уже несколько пиков, ученикам и заклинателям с Аньдин тоже приходилось сражаться, и ему это было совсем не по душе. Сам он тоже не рвался в битву, но при мысли о том, что где-то там Шэньшунь, возможно, тоже сражается, и ему нужна помощь, кулаки сжимались сами собой. Порошок нашёлся в увесистом мешке размером с полтора кулака Цинхуа; мало, но лучше, чем ничего. Цинхуа чертыхнулся на Систему, на свой гениальный ум, который иногда выдавал сущую ерунду (порошок Чёрного Солнца, серьёзно? столько пафоса), и снова вскочил на меч.

Белые вспышки — это ученики пика Цанцюн брали в окружение орду рогатых, дышащих морозом волков, когда Цинхуа успел таких выдумать? Вспышки алые и лиловые, звуки гуциня и флейты — Цинцзин и Сяньшу отгоняли чиангши и более опасных лютых мертвецов, сгоняли в кучку, чтобы провести очищение. Сверху ситуация выглядела тяжёлой, но у подножия пиков клубились тёмные тучи, и Цинхуа знал наверняка, что у клана Ша и у подвластных Тяньлан-цзюню кланов было что показать ледяным демонам.

Байчжань можно было узнать по бряцанию мечей и крикам. Цинхуа едва смог приземлиться — с перепугу набрал слишком много целебных свитков и средств, было трудно держать баланс. Прижав к носу рукав куртки, он переступал через обезображенные трупы демонов, окровавленные перья, переломанные копыта, ноги, конечности, со скорбью закрывал глаза, видя тела заклинателей. Пик Байчжань всегда ему нравился, сюда не так уж часто приходили ученики с учётом репутации Лю Цингэ, так что потери состава придётся восполнять долго. Ещё дышавшим заклинателям, которые были в сознании, он оставлял один из мешочков с лекарствами, над бессознательными запускал сигнальную ракету. Через час весь пик был озарён огнями, словно здесь праздновали что-то, а не убивали людей и демонов. Но Цинхуа всё ещё не нашёл того, кого искал.

— Не пущу! Ци-гэ, убери руки! — истошно завопил кто-то по ту сторону подлеска. Цинхуа поспешил туда, где Цинъюань явно собирался обнажить клинок против…

«Ну да, кто бы это ещё мог быть?»

Лингуань-цзюнь выглядел, как выточенная из белого нефрита статуя. Мягкие, почти женские черты лица оттенялись опасным взглядом тёмных глаз и нехорошей улыбкой. Цинхуа заметил, что Юэ Цинъюань тяжело дышал, но всё ещё не вытащил меч, видимо, и правда окрик Цинцю остановил его. Цинцю обнажил Си Я и стоял перед своим соулмейтом с очень мрачным видом. С другой стороны прогалины Цинхуа увидел Лю Цингэ и Шэньшуня.

— Ага, — голос у Линьгуан-цзюня оказался приятным, — пики у вас интересные, как я погляжу. Говорят, у полукровки, который не так давно взбаламутил мир демонов, тоже нашёлся спутник жизни, не из ваших ли?

— Только тронь его, — сощурился Цинцю.

— Цзю, я…

— Ты со мной позже поговоришь, без флага умирающего, понял?

Цинхуа мысленно присвистнул: Цзю-гэ так много узнал за неделю пребывания в оригинальном мире. Тем временем Цингэ ринулся на демона, только чтобы его оттолкнули в сторону сотканным из воздуха чёрным ледяным мечом.

— Скучно, — бросил Лингуань-цзюнь. — Вы же заклинатели, верно? Я думал, изящные искусства, вроде игры на флейте, более вам пристали. Я же сказал, скучно, — он даже не смотрел в сторону Шэньшуня, который очень аккуратно обошёл его со спины. Ледяной меч рассыпался на сосульки, которые полетели в сторону Шэньшуня; несколько он отбил, остальные впились в его тело.

— Интересно, покажется ли здесь спутник вот этого юноши? Уж больно необычная аура. Возможно, если его крик разнесётся по всем пикам… — Линьгуан-цзюнь размышлял вслух, подходя ближе к Шэньшуню. Сосульки заново соткались в воздухе. Цинцю явно не успевал прийти на выручку, Цингэ и подавно. Цинхуа не выдержал:

— Не смей!!!

Мешочек с порошком Сюаньян, единственный его мешочек с порошком полетел в Линьгуан-цзюня. Колдовское пламя зашипело на его коже, зашипел и демон, словно начинал таять. Цинхуа подбежал к Шэньшуню, приподнял его за плечи:

— Идти можешь? Ещё недолго, надо отсюда сваливать, скоро все…

— А, вот и ты, — прохрипел Линьгуан-цзюнь за его спиной. Цинхуа обернулся в ужасе: демон не сгорел щепкой сухого хвороста, как он втайне надеялся, но ожоги подпортили ему лицо, одежду, и тело в тех местах, где всё ещё горел попавший на него порошок. Цингэ поднимался, Цинцю отпустил Цинъюаня и подходил ближе. Цинхуа ничего этого не видел: Лингуань-цзюнь поднял его за шею, словно ощипанного гуся.

— Всё ещё скучно, — пожаловался он, чуть сжал пальцы и улыбнулся, когда Цинхуа захрипел. — Ты прервал мой поединок с главой пиков и его спутником жизни. Представляешь, как это, отвлекаться посреди интересного боя на мелкую сошку?

Я…

Он вдруг замер, разжал хватку и выплюнул сгусток крови; в следующее мгновение он вырвал из рёбер меч Шэньшуня, а его самого проткнул выросшим из земли ледяным сталагмитом.

Бинхэ

Ло Бинхэ выбрался из портала как раз вовремя, чтобы оценить ситуацию.

— Оставайтесь тут, шицзунь, — попросил он. Синь Мо отражал сигнальные огни, горевшие в небе. Демон перевёл взгляд на него, в глазах на миг вспыхнуло узнавание, и он… развернулся и помчался как можно дальше от прогалины.

— Что…

— Ублюдок! — Цинцю сориентировался первым и поднялся в воздух на Си Я, на лету проговаривая заклинания. Бинхэ последовал за тем, кто так напоминал его шицзуня, и вскоре обогнал его. Линьгуан-цзюня он заметил первым; сгусток демонической энергии оказалось легко выпустить с ладони прямо перед бегущим, за ним второй, третий. Линьгуан-цзюнь оглянулся и замедлил бег несколько минут спустя, словно понял, что его всё равно догонят.

— Может, договоримся? — предложил он, сводя руки перед собой в опалённых рукавах одеяния. — Мне оставим северные пустыни и несколько лесов заклинателей, а у тебя будут южные владения и остальной мир.

— Что ты несёшь?

— Ты — ребёнок из пророчества. Твоим мечом можно пронизывать миры, и тебе предначертано владеть несколькими измерениями. Неужели за годы странствий в мире демонов ты никогда не слышал о нём?

— Там говорилось о Ло Бинг-гэ, — сухо ответил Бинхэ, — над которым издевался его шицзунь. Это не я.

Он и правда никак не мог быть тем ужасным человеком, о котором говорило пророчество. Бесчисленные жёны? Убийства просто так? Пытки из мести? Ничему из этого не учили на пике Цинцзин, и спутник его жизни всегда обращался с ним хорошо, даже до того, как осознал это. Сам Бинхэ понял очень давно.

Цинцю подошёл к ним, продолжая бормотать заклинание. Бинхэ удивлённо распахнул глаза, слыша обрывочные фразы: то самое заклинание, которым зачаровывали порошок Сюаньян. Обычно его читало несколько заклинателей в течение суток, и их совместной магии хватало лишь на горсть порошка, именно поэтому он так ценился. «Что задумал шисюн?»

— Ты что это задумал? — Линьгуан-цзюнь сощурился, и воздух рядом с ним засверкал ото льда.

Несмотря на то, что Бинхэ плохо понимал этого шисюна, он верил, что Цинцю и его шицзунь мыслят похоже. Он с лёгкостью отбил десяток сосулек, полетевших в их сторону, стеной демонической энергии расплавил ещё несколько, и всё это время напряжённо думал, что бы сделал шицзунь с огнём и…
Цинцю перехватил его руку с мечом и коснулся рукояти, договаривая последние строки заклинания. Бинхэ кивнул и до крови закусил нижнюю губу перед тем, как бросить:

— Удержите его!

Самого Бинхэ изрядно тряхнуло от холода, когда чёртовы сосульки собрались в меч и всё-таки проткнули ему бок, но это было неважно. Он блокировал боль потоками духовной энергии и ринулся на Линьгуан-цзюня. Пламя Сюаньян ровно горело на кромке клинка, и Бинхэ от всей души понадеялся, что его шисюну удастся задержать демона хотя бы на три секунды.

Цинцю удалось.

Второй ледяной клинок проткнул плечо Цинцю, но Бинхэ нанёс удар по рукам Линьгуан-цзюня и тут же, насколько позволяли силы, провернул Синь Мо в руках и проткнул сердце демона. Ледяные клинки рассыпались в воздухе спустя несколько минут, когда Бинхэ вынул меч из раны и убедился, что Линьгуан-цзюнь не сможет регенерировать.

— Очень надеюсь, что твой темнейший отец сможет обуздать орду демонов, — криво усмехнулся за его спиной Цинцю.

— Шисюн…

— Ты молодец, Ло Бинхэ.

Он обернулся: Шэнь Цинцю смотрел на него с лёгкой усмешкой на губах. Нет, точно не его шицзунь.

— Если бы тебя учил я, возможно, ты и правда был бы легендарным Бинг-гэ. Но мы уже не узнаем этого.

— Возможно, — кивнул Бинхэ. По рукам разливалась тупая боль; даже с учётом демонической регенерации рана была серьёзной. Он с тревогой посмотрел на Цинцю, но тот отмахнулся:

— Это крепкое тело, не переживай. Единственное, о чём я тебя попрошу сейчас… Возьми с собой тело этого демона и верни нас к Юэ-шисюну.

— Демона?..

Линьгуан-цзюнь словно хотел сказать что-то, но Цинцю повёл пальцем, и демон не издал ни звука.

— Просто поверь на слово, Ло Бинхэ, и давай уже выбираться отсюда. Тебе самому станет легче возле… э, твоего шицзуня, да и его лечить тоже надо. Шевелись.

Цинхуа

Линьгуан-цзюнь лежал на земле без движения; было видно, что ему немного осталось, с этой-то пропаленной раной в груди. Проблема была в том, что Ли Шэньшуню тоже недолго оставалось.

«Система, скажи, что его можно спасти, скажи, что соулмейта как-то можно спасти, прошу тебя!»

[Пользователь Самолёт-Стреляющий-В-Небеса набрал 1100 сюжетных очков за выполнение тайных квестов «Страшная правда о соулмейтах» и «Заключение демонического союза». Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! Тайная библиотека открыта, желаете воспользоваться?]

«Бля, показывай уже!»

[Спутник жизни Ли Шэньшунь обладает потенциалом игрока. Поглощение Шэньшунем сил противника разблокирует игру 2.0, пользователь Самолёт-Стреляющий-В-Небеса потеряет все свои сюжетные очки и будет вынужден присоединиться к игре 2.0. Вы принимаете Условия о конфиденциальности использования информации и Условия игры 2.0?]

「Да」「Нет」

Цинхуа улыбнулся: выбор был одним из самых лёгких в его жизни.

Ша Хуалин заинтересованно посмотрела в их сторону, когда Цинхуа завопил:

— Дайте мне нож и подтащите Лингуань-цзюня сюда! Скорее!

— Что, — булькнул Ли Шэньшунь. Цинхуа прикусил губу, глядя в его невозможные слова, и сказал:

— Ли Шэньшунь, выпей кровь Лингуань-цзюня. Пока тёплая.

— Зачем.

— Затем, что ты так заберёшь его силы и будешь жить дальше, от твоей раны даже сто Цинфанов не спасут, — Цинхуа нервно улыбнулся и грязной рукой отёр начинавшие гореть глаза.

Ша Хуалин крикнула «Лови!», и он едва успел схватить кинжал с зазубренным лезвием и не порезаться об него. Кто-то из демонов уже подтянул предводителя восстания к ним обоим. Цинхуа не отрывал взгляда от Ли Шэньшуня, пока тащил поближе тяжёлого Лингуань-цзюня, пока примеривался к его рукам, чтобы Шэньшуню пришлось меньше тратить сил.

— Давай, родной, — попросил Цинхуа, кусая дрожащую губу, — мне всё равно, демон ты или заклинатель. Я хочу, чтобы ты жил. Я за тобой куда угодно пойду, если захочешь, ты живи только.

— Хоть сейчас честный, — криво усмехнулся Шэньшунь и чуть сжал его пальцы. — Валяй. Не брошу.

Тело Лингуань-цзюня дёргалось после первых трёх порезов, потом перестало. Цинхуа забыл, что он вообще-то слабый заклинатель, забыл про брезгливость и здравый смысл; он методично сцеживал кровь с ран демона, ждал, пока наберётся хотя бы ладонь, и спаивал её своему спутнику жизни. Вряд ли это красиво смотрелось, но красивые кадры стоит оставить героям 1.0, думал Цинхуа, и фоново беспокоился о том, что кровь всё менее охотно стекает в его руки.

А потом жухлая трава вокруг них схватилась инеем. По земле расползлись морозные узоры, и Цинхуа, словно очнувшись от транса, услышал:

— Довольно.

Прямо перед его глазами на лбу Шэньшуня расцветала синим демоническая метка, уши чуть заострились, но глаза сияли так же ярко и упрямо, как в их первую встречу. Цинхуа, не выдержав, склонился над ним и впервые поцеловал.

— Ура, война окончена.

Цинцю захлопал шагах в десяти от них, и опиравшийся на его плечо Цинъюань улыбался светло и устало. Цинхуа неохотно оторвался от своего теперь уже демона и осмотрелся: Бинхэ не было видно: скорее всего, утащил с поляны брата Огурца на принудительное лечение после всех полученных в пылу боя ранений. Хорошее, наверное, лечение, подумал Цинхуа с ухмылкой, дай боги, чтобы не забыли о смазке.

— Он пошутил? — спросил Шэньшунь.

— Э… нет.

— Тогда почему ты так улыбаешься?

Шэньшунь несильно ущипнул его за щёку и притянул поцеловать снова. Цинхуа едва успел поставить ладонь на его грудь — кажется, Цинцю сейчас обращался именно к нему:

— В версии новеллы, которую ты не знаешь, владельца Северных демонических пустынь зовут Мобэй-цзюнь. Вряд ли вы захотите называть текущего повелителя его старым именем? И так могут быть проблемы.

— Мудрость шисюна безгранична, — пробормотал Цинхуа.

— Без меча демонического отродья до Цянкао долго добираться.

Цинцю бросил это уже через плечо, становясь на меч и придерживая Цинъюаня. Цинхуа не слышал.

— Мобэй-цзюнь, — тихо повторил он. — Мобэй-цзюнь. Мобэй. Как тебе?

— М. Цинцю прав. Не думаю, что будет сложнее, чем на Байчжане, — Мобэй улыбнулся ему уголками губ и кончиками пальцев провёл по щеке. — Идёшь со мной?

— Тебе мозги отморозило, — Цинхуа хихикнул, перехватил его прохладную ладонь и сжал в своих, тёплых. — Я сказал, что пойду, ещё полчаса назад.

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8717111

Пэйринг и основные персонажи: original!Шэнь Цинцю/Лю Цингэ, Лю Цингэ/Шэнь Юань
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: АU, Драма, Романтика
Размер: 59942 ~ 33 страницы
Описание: Многие деревни охвачены искажением ци, никто не знает, почему это происходит, но Лю Цингэ не дает покоя совсем другое — странное поведение Горного Лорда Шэнь Цинцю.

ЧитатьЛю Цингэ смотрел, как женщина лет пятидесяти стремительно бежит на него, её лицо искажено ненавистью и желанием разрубить человека перед ней на куски, а черные вены, наполненные скверной, струились от шеи к лицу. Нападая, она старалась хоть как-то навредить Лю, но тот не был бы Богом Войны, если бы дал себя ранить так просто. Он, стремительным и жестким движением меча обезоружил её, и тогда, ещё более обезумев, она зарычала и, подняв руки перед собой, захотела вцепиться в прекрасное лицо противника. Ему было её жаль, но он ничего не мог сделать с обреченными. Лю направил свой меч Чэнлуань на бегущую на него женщину, и он с чавканьем вошел в чужую грудь. Мертвое тело упало на землю.

Убрав меч в ножны, он обернулся к своим ученикам и громко крикнул:

— Мы закончили.

Его ученики утвердительно кивнули и без возражений стали собираться. Это третья деревня, в которой зафиксировалась аномалия с искажением. Люди, словно одержимые, впадали в безумие. Пока что, это происходило только в ближайших к ним поселениях, в дальних всё было тихо…

— Уважаемый заклинатель, всё ли будет в порядке с нашей деревней? — Лю перевел взгляд на старика, что скрывался до этого в доме, а когда заклинатели справились с проблемой, решил подойти. Его тонкая седая бородка тянулась вниз, доставая до шеи; кожа, морщинистая и загорелая показывала, что этот человек много находится на солнце, а пара темно-карих глаза смотрели на него с безмолвным страхом и вопросом. Он топтался на месте и, кажется, очень хотел уйти отсюда. Вроде, это был староста деревни?

Лю кивнул, и старичок испустил судорожный вздох, он искоса смотрел, как другие заклинатели стаскивают трупы в одну кучу.

— Расскажите поподробнее о людях, что раздавали обереги.

Мужчина кивнул и поспешно заговорил с заклинателем:

— Они приехали утром, когда народ собирался в поле, на большой телеге. Стоило ей остановится, как оттуда выпрыгнул высокий человек в темной накидке. Он предлагал купить у него обереги, заколки и снадобья, — поглаживая бороду рукой, он продолжил. — Мы, люди простые, хотим только одного — чтобы было, что поесть, и наш дом был в безопасности. Я, как староста, полностью разделяю слова своих людей. Кто же знал, что всё так обернется?

На последних словах плечи старика затряслись, он был полон скорби и сожалений, если бы он только заподозрил или заметил что-то неладное, их деревня не подверглась бы темным силам.

Лю никогда не знал, как правильно утешать. Он был на многих сражениях, повидал толпы людей, что потеряли своих близких, но он никогда не знал, что нужно говорить. Цингэ кинул взгляд на одного из своих учеников, и тот утешающе отвел скорбящего Старосту в его дом.

Нахмурившись, он проводил взглядом пару и решил доложить об этих событиях Старшим — пусть они подумают, что можно с этим сделать. Непроизвольно перед глазами мелькнул ненавистный силуэт, кажется, он даже услышал щелчок веера, из-за чего захотелось потереть уши. Он не хотел признавать, но в последнее время его ещё кое-что беспокоило.

Лю Цингэ не мог сказать, когда стал замечать, что горный Лорд Шэнь ведет себя странно. Он всегда был отстраненным и строгим, а если говорить начистоту, то тот был мерзким человеком, смотря на которого всегда хотелось хорошенько наподдать ему, но его поведение никогда не было именно таким. Возможно, изменения, которые он увидел, остались каким-то мистическим образом, незаметны другими. Это заставляло насторожиться и сжать покрепче рукоять Чэнлуань. Может, его ци повреждена? И искажение изменяет его личность? Зараженные обычно впадали в ярость, и на их коже проступали черные вены, но это было определенно не то, что он наблюдал у Шэня. Это заставляло беспокоиться… Совсем не уловимые изменения, которые и не заметишь сразу. Он их видел и это пугало.

На следующий день, Лю Цингэ поднялся на гору Цинцзин, чтобы встретиться с главой. К его сожалению, первым, кого он увидел, был Горный Лорд школу Цанцюн — Шэнь Цинцю. Шэнь смотрел, как практикуются ученики, его холодное лицо не выдавало его крайнего недовольства. Он испустил очередной раздраженный вздох, когда ученик допустил ошибку, раздался щелчок сложившегося веера. Ученик сразу замер и с опаской взглянул на учителя, и в этот же момент на молодую макушку обрушился удар сложенного веера.

— Похоже, ты не хочешь учиться, раз допускаешь одни и те же ошибки.

Кинув холодный взгляд на притихшего ученика, он отошел от него. Зеленые одеяния трепетали на летнем ветру, как длинные ветки плакучих ив, создавая вокруг человека умиротворенную атмосферу, но холодные глаза, что цепко следили за движением рук и ног учеников, разбивали атмосферу отчужденности.

— Под твоим началом они становятся только хуже, — с нотками недовольства отозвался мужчина, смотря, как Шэнь наставляет уставших учеников, те с некой надеждой посмотрели на заклинателя, но что он мог сделать?

Пропустив издевку мимо ушей, Шэнь повернулся к нему с непроницаемым лицом.

— Если они хотят чего-то добиться, то должны работать усерднее, — Горный Лорд раскрыл веер и, слегка обмахиваясь, посмотрел на гостя. Не дождавшись хоть каких-то слов, он решил сам спросить: — Что привело Лорда Байчжань в мою скромную обитель?

Вот снова.

Что это за чувство? Лю Цингэ нахмурился, стараясь прислушаться к незнакомому чувству. Его глаза замерли на лице мужчины. Задумавшись, он не ответил на вопрос, заданный Шэнем, из-за чего тот недовольно поджал губы.

Прищурив взгляд, тихо, так чтобы его мог услышать только рядом стоящий мечник, Шэнь произнес:

— Все такой же невоспитанный.

Услышав колкость в свой адрес, Лю достал меч и направил его на мужчину.

— Ты! — его обуревала злость на этого человека. Шэнь приподнял в притворном удивлении бровь.

— Что такое? Правда в глаза попала?

Лю Цингэ занес меч, но он плавным движением веера был отведен в сторону.

— И несдержанный, — продолжая словесные нападки, Горный Лорд Шэнь отступал, пока его шиди наносил рубящие удары.

«Нет, этот засранец всё такой же подлый и невыносимый!»

***
В помещении было тихо, только легкое звучание фарфоровых чашек об мраморную столешницу создавали звук, пар из глиняного носика чайника поднимался ввысь, давая понять, что можно начинать чаепитие.

Юэ ЦинъЮань протянул руку с прихваткой к чайнику и, разлив чай, посмотрел, улыбаясь на гостя.

— А-Цю, слышал, ты снова повздорил с Лю Цингэ?

Утонченная и прямая, как лань, фигура, сидела напротив главы школы, слегка отпивая травяной отвар.

— Глава, ничего серьезно. Мы просто оттачивали наше мастерство.

— О, вот как?

Шэнь увидел его удивленное лицо и ответил легким смешком. Глава отставил чашу в сторону и, подняв руку, дотронулся до скулы собеседника.

— Твоё лицо немного бледное, да и тень поселилась под глазами. Плохо спишь? Может позвать Му Цинфана?

Отстранившись, Шэнь покачал головой.

— Я совершенствовался и медитировал прошлой ночью, наверное, просто не выспался. Нет нужды вызывать Шиди Му.

Всё ещё обеспокоенный из-за состояния А-Цю, Юэ Цинъюань встал и направился к небольшой деревянной тумбе. Немного порывшись, он достал оттуда нефритовый мешочек и передал его черноволосому мужчине.

— Сожги этот ладан перед сном. Он поможет твоему совершенствованию и сну.

Шэнь поблагодарил и, взяв, спрятал его в пояс.

— Ситуация за пределами пика не спокойна, Лю Цингэ вернулся с задания с плохими новостями. Становится всё больше зараженных людей.

— Что же хочет предпринять глава?

— Думаю, мне придется связаться со старейшинами. Этот вопрос уже не в моей власти, — ответил на вопрос тот, вздохнув.

Шэнь понимающе кивнул и налил себе ещё чаю. Всё же, толпа зараженных это не то, с чем сможет потягаться один человек.

Сумерки опустились на пик слишком быстро. Шэнь Цинцю с почтением поклонился и собирался уже уходить, когда его остановил обеспокоенный голос наставника.

— Используй мой подарок.

Шэнь посмотрел на него долгим непроницаемым взглядом и кивнул. Смотря, как покидает дом мужчина, Юэ не мог с тяжестью не вздохнуть, поставив пиалу. Глава в серых одеяниях хмуро перевел взгляд на деревянную поверхность — в чашке напротив отвар почти касался краев.

На улице было тепло, идя по тропе сквозь ночной бамбуковый лес, Шэнь закрыл глаза. Голова раскалывалась, и хотелось поскорее лечь в кровать — он был крайне раздражен.

— Учитель! Этот ученик приветствует Вас!

Мужчина приоткрыл свои глаза феникса и увидел перед собой вымазанное в саже лицо, но даже этот запачканный вид не мог скрыть миловидное лицо. Большие черные глаза не решались смотреть на него в упор, как будто боясь или нервничая, они бегали по его подолу.

«Что эта мерзость тут делает?»

Учитель внимательнее присмотрелся к юноше и заметил за его спиной внушительную ношу из хвороста. Палки разной длинны были перевязаны веревкой так, чтобы при ходьбе они не занимали руки. Этот ученик был очень сообразительным. Как его там звали? Вроде, Нин-как-то-его-там?

Шэнь мгновенно раскрыл веер и, прикрыв лицо, произнес:

— Почему ты всё ещё не в постели?

— Этот ученик выполняет приказ шиди.

Мальчишка, с благоволением, перевел взгляд на веер с рисунком, где черной тушью были нарисованы листья кипариса. Он видел перед собой только взгляд учителя и именно из-за этого он не смог понять, что за бумажной тканью скрывается злая усмешка, но неожиданно его губы дрогнули.

Ученик всё так же ожидающе смотрел на учителя. Уже долгое время Шэнь безмолвствовал, и тогда тот робко произнес:

— Учитель?

Как будто очнувшись от своих мыслей, Шэнь часто заморгал. Он ещё раз оценивающе прошелся по детской фигуре и произнес:

— Ты так стараешься, этот учитель ценит твой труд, поэтому он даст тебе кое-что.

Глаза парня в неверие распахнулись. Забыв на мгновение о страхе, он посмотрел прямо на учителя, но, опомнившись, тут же потупил взор. Легкий румянец появился на щеках радостного ученика. Шэнь поднял листок с дороги и, вложив в него немного своих сил, отпустил. Маленький зеленый листик парил в воздухе без поддержки ветра, такое чудо заставило юное сердце трепетать.

Не отнимая веер от лица, мужчина в зеленых одеяниях указал пальцем на лист.

— Следуй за ним. Он отведет тебя в тайное место, там ты увидишь монумент. Не бойся, он наполнен духовной силой. Отломи от него небольшой кусок — этот камень будет помогать тебе в твоем совершенствовании.

Юноша важно закивал и, прихватив веревки на плечах посильнее, низко поклонился Шэню. Он был так рад! Теперь он сможет, благодаря доброте учителя, подняться на следующие ступени; ещё немного, и он сможет перейти к созданию ядра! Воодушевленный ученик последовал за путеводным листиком и скрылся в темноте.

Плавным движением кисти, веер сложился в руке Шэня и скрылся в длинных рукавах его мантии. Улыбка всё также застыла на устах, и даже когда он дошел до бамбукового домика и достал ароматный мешочек, его лицо всё ещё было преисполнено легкой улыбкой, как будто кто-то отпустил смешную шутку, и она всё ещё была в голове. Занеся мешочек с благовониями в свой домик, Шэнь оставил его возле тумбы. Неожиданная боль в висках заставила его покачнуться, облокотившись на деревянную поверхность тумбы, он тупо уставился на свою комнату. Улыбка исказилась, став оскалом. Головная боль была очень сильной, казалось, что небольшие импульсы заставляли тело содрогаться. Стиснув зубы, он подошел к кровати. Обойдя её, он остановился возле сундука. Достав оттуда пару склянок с прозрачной жидкостью, он выпил одну из них.
В домике было спокойно, только тяжелое дыхание мужчины разрывало безмолвие. Шэнь чувствовал, как ноги становились ватными, а по виску пробежала маленькая капля пота, сегодня действие препарата было немного сильнее, чем в прошлый раз. Не то чтобы он был удивлен, но он ожидал, что «сюрприз» будет менее масштабным. Он знает, на что идет. Даже то, что его глаза застилает белая пелена, стоит того, чтобы достичь большей силы. Он должен быть сильнее. Лучше… Могущественнее… Чтобы больше никто. Ни одна мразь не могла усомниться в нём… Никто…

Глаза становились всё тяжелее, и рот сам открывался в зевке. Быстрым движением сняв корону, позволил волосам рассыпаться по спине черным шелком. Он скинул с себя верхнее одеяние на пол и завалился на кровать в нижнем облачении, сил уже не осталось, он займется этим после сна. Когда голова коснулась подушки, было ощущение, что Цинцю упал с меча и кружится в полете. Зажмурившись от резкой боли в висках, Шэнь постепенно погрузился в сон.

Лю Цингэ широким шагом перемещался по тренировочной площади пика Цинцзин — он хотел поговорить с главой школы насчет Цинцю. Этот мерзкий человек снова приставал к ученицам. Сколько можно терпеть, разве они не видят? Он прогнил внутри, как фрукт — только оболочка и дает впечатление о свежести. Скрипнув зубами, он со сжатыми кулаками прошел мимо практикующих учеников. Многие с книгами сидели на скамьях, но один из них находился более отдаленно ото всех. Его миловидное лицо давало ложное представление о юной деве, но крепкая мужская фигура в белом одеянии быстро развеяло это впечатление. Скрестив ноги, он медитировал. Лорд Байчжань хотел подойти и сделать замечание, у этого ученика слишком нестабильна сила, он словно не мог подобрать правильное упражнение, чтобы обуздать порывы своей энергии. Он сделал несколько шагов к нему, пока почти не заметно не запнулся. Почувствовав легкое покалывание в груди, брови Лю удивленно вздернулись вверх. Чувство мимолетной боли отступило слишком быстро, чтобы он понял, что произошло. Лю остановился и проверил свои меридианы, бурный поток всё также хорошо циркулировал по его телу, но что это было? Позабыв про чужого ученика и задумавшись, для Цингэ стало неожиданностью увидеть возле себя одеяния цвета цин. Мужчина разговаривал с учеником, указывая на его ошибки, а потом… Потом он повернулся к нему, и они столкнулись взглядом.

Всё тоже лицо, с тонкими губами и нежными чертами. Корона держит часть волос, как обычно, позволяя некоторым прядям падать на лицо. В руках неизменный веер, а на бедре меч. Но аура вокруг как будто изменилось.

— Почему шиди так смотрит на меня? — Шэнь слегка наклонил голову набок, его глаза смотрели с прищуром. — У меня что-то на лице?

Лю Цингэ поморщился и думал, что если продолжит смотреть, то его совсем не по-героически стошнит.

— Только твоё чертово лицо.

Шэнь преувеличенно вздохнул.

«И это всё?»

Такая реакция оставила его озадаченным. Он искоса взглянул на мужчину и заметил под его глазами темные тени.

— Ты плохо спишь? — слова сорвались быстрее, чем он успел их остановить. Боже, какой стыд.
Шэнь, не менее удивленный посмотрел на Бога Войны, но быстро совладав с собой, он плавно раскрыл веер. В его глазах Лю видел тень насмешки и ещё что-то…

— Беспокоишься?

Хмыкнув, он проигнорировал зазнайку и пошел в другую сторону павильона. Остановившись возле колонны, он решил понаблюдать. Ученики кидали взгляды на застывшую грозную фигуру. Что он делает? Каждый не мог сосредоточиться, думая, что Бог Войны наблюдает именно за ним и никому не хотелось ударить лицом в грязь. Сам же названный бог смотрел на мелькающую тут и там фигуру мужчины. Стройный силуэт Горного Лорда исправлял ошибки учеников, иногда, задерживаясь чуть дольше на ком-то, он давал наставления, а уже после отходил в сторону и наблюдал, как они справляются.

«Слишком старается», — мелькнула мысль у Лю.

Лорд горы Байчжань удрученно нахмурился. Неожиданно, веер, что был в руке Шэня и скрывал нижнюю часть лица, немного наклонился в сторону, и он увидел улыбку. Она мелькнула незаметно, как стрекоза на лепестках кувшинок, словно и не было. Разве Шэнь хоть когда-нибудь улыбался столь нежно и радостно, тренируя своих учеников? Увиденное заставило его растеряться. Не поверив своим глазам, он постоял ещё немного, стараясь поймать момент, но больше веер, как назло, не давал увидеть, что скрывалось за ним. Выругавшись, Лю Цингэ развернулся и ушел.

В южной стороне другие ученики занимались изучением музыкальных инструментов и письма. Он пошел туда, чтобы успокоиться и насладиться звуками мелодий в неумелых руках учеников. Всё лучше, чем общением с шиди.

Остановившись возле деревянной лавочки, Лю прикрыл глаза, но его покой снова нарушили, в этот раз разговаривающие ученики.

— Сегодня учитель похвалил меня!

Сон мужчины как рукой сняло.

— Меня тоже!

— Да не может быть! — сказал мальчик с круглым лицом. — Наш учитель такой строгий. Не верю, что он похвалил вас.

— Ты просто завидуешь нам! — с иронией заметила девушка.

— Да!

— Ничего подобного, вот пойду и поговорю с учителем, и он тоже похвалит меня!

Двое других детей засмеялись над своим другом, заставляя того покраснеть от смущения.
Лю вскочил и широким шагом направился обратно. Значит, ему не показалось, что Шэнь ведет себя странно? Что происходит? Эти ученики рассказывают совсем про другого человека, это не может быть он. Этот мерзавец никогда не будет хвалить, и поощрять своих учеников, только приказы, да и раздает, как будто они его слуги, а не ученики.

Бог войны вернулся обратно на площадь, но там не было того, кто ему нужен. Оглянувшись, он подошел к невысокому парню, что практиковался с мечом. Заметив, что к нему идет Цингэ, он остановился и вежливо поклонился.

— Ты не видел, куда пошел твой учитель?

— Он вернулся к себе, сказал, что хочет еще поспать и попросил этого ученика разбудить его через три часа.

Кивнув, Лю направился к бамбуковому домику.

Мужчина редко тут бывает, точнее, он тут был только по просьбе главы, да и то с нежеланием выполнял эту просьбу, но сейчас… Сейчас он сам пришел сюда. Небольшое строение сразу же выделялось среди высоких стволов бамбука, домик казался сказочным — с соломенной крышей, окошком и своим небольшим размером он словно был неотъемлемой частью этого места. Рядом находилась пристройка, для чего она — остается только догадываться.

Сглотнув, Лю не спрашивая разрешения, зашел через дверь, и сразу же попал в комнату, обставленную с минимальным количеством вещей. Его не интересовало ничего из них, он искал глазами того, кто не давал ему покоя.

Человек даже не снял верхнее одеяние, так и лежал на кровати в одежде, откинутое одеяло было где-то в ногах. Мужчина использовал все свое мастерство, чтобы подойти максимально тихо, словно ветер. Его глазам скользили по красивому лицу, но, бледность с легким зеленоватым оттенком портила его, а залегшие тени придавали ему прискорбное выражение. Испарина на лбу выдавала то, что владелец такого лица видел тревожный сон.

Лю нахмурился.

Он впервые видел Шэня таким… Беспомощным.

Ему хотелось помочь, дотронуться до непослушных и прилипших к лицу волос, чтобы успокаивающим жестом убрать их в сторону. От таких мыслей у него пошли мурашки по коже. Что за черт. Его рука сама потянулась к столь ненавистному лицу, хотя, хоть немного успокоить и сгладить болезненное выражение лица лежащего. Его тело не слушалось, оно уже подчинялось не разуму, а странному импульсу.

В это время, сквозь тревогу, лежащий мужчина, почувствовав вокруг себя движение, слегка приоткрыв глаза заклинатель стал пробуждаться, уловив неясную тень Шэнь резко распахнул свои глаза, и схватил за запястье нежданного гостя.

Лю успел только порывисто вздохнуть, как у его шеи оказался клинок, а запястье в плену холодных пальцев рук. У него всегда была слегка повышена температура тела, а теперь, в месте, где сцепились чужие пальцы, горело.

— Надо же, что шиди Лю забыл в моем скромном доме? — глаза опасно сузились, одно неверное слово и мужчина уверен, этот клинок непременно перережет ему горло.

Опасно. Не получалось собраться с мыслями, а взгляд напротив все так же с ожиданием смотрел на него. Он может освободиться от захвата, но…

…он не был уверен, что хотел отстраняться.

— Ты оглох? Я спросил, что ты тут забыл?

Когда тонкие губы захотели уже разомкнуться, чтобы сказать придуманное оправдание, клинок резко исчез.

Шэнь поспешно убрал его, как будто не он только что угрожал Лю. Оправив свои зеленые одеяния, он сел на кровати и принял позу для медитации.

В этот момент в комнату зашел еще один гость.

— Шэнь, мне сказали, что ты пошел вздремнуть… — голос был обеспокоенный, но заметив еще одного гостя, он удивленно произнес, — о, шиди Лю, ты тоже тут? Замечательно.

Кивнув вошедшему, Лю так же немного поклонился.

— Приветствую главу школы.

Приняв приветствие, он тут же направился к кровати, где сидел виновник всех бед.

— Глава. — Шэнь сложил руки и склонил голову.

Юэ нетерпеливо взмахнул рукой.

— Отбрось это, лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

От столь трепетной заботы Лю вопросительно поднял бровь.

«Глава что-то знает?»

— Я в порядке. — Шэнь Цинцю растянул губы в улыбке.

«Чего они тут столпились все как куры? Я всего лишь хотел немного поспать!»

Раздражение поднималось все выше, так же, как и не отступающая мигрень. Мужчина прикрыл глаза, стараясь скрыть свое скверное настроение. Юэ истолковал его состояние по-другому.

— А-Цю, ты все еще плохо себя чувствуешь?

— Нет. Я просто только что проснулся, и все еще немного в полудреме.

— Почему же ты тогда не спишь, раз так устал?

Шэнь красноречиво кинул быстрый взгляд на Лю.

— Собака гавкала.

Левый глаз Бога Войны дернулся.

— Собака? Откуда она тут?

Мужчина в зеленых одеяниях спокойно пожал плечами.

— Не знаю, наверное, ученики привели.

Лю хотел размазать это лицо по бамбуковой поверхности дома.

Что он там хотел? Обнять и утешить? Вздор! Он обнимет его только для того чтобы задушить. Вспомнив для чего, он пришел, Цингэ хотел рассказать о выходке Шэня, но кинув оценивающий взгляд, он увидел, что лицо того все еще немного бледное, а пот хоть и вытерли все равно невооруженным глазом было ясно — он проснулся только что от кошмара. Лю видел прекрасно, как тот пытался скрыть свое плохое состояние. Такое пренебрежение к своему здоровью, заставило его молча задохнуться от негодования.

Глава, похоже, что-то знал, но не говорил. Черноволосый подумал, и пришел к выводу, что тот тоже немного знает о состоянии своего дражайшего ученика. Волнение в темных глазах говорило само за себя.

— А-Цю, думаю, тебе стоит сходить в Пещеру Единства Душ.

Шэнь не стал спорить, все же небольшой отдых ему не помешает. Не успел он поблагодарить главу, как тут же от следующего предложения его чуть не вырвало кровью.

— Сегодня я вернусь в Цюн Дин, ты же восстанавливайся, а брат Лю присмотрит за тобой в это время. — Сказал Юэ Цинъюань, сжав плечо удивленного парня.

Оба одновременно посмотрели друг на друга, один холодно, другой с отвращением, и только добрая улыбка Юэ была стеной не позволяющая водам затопить город.

Прищурив свои глаза в форме феникса, Шэнь Цинцю улыбнулся.

— Как скажешь, брат.

***
Когда Горный Лорд Цинцю открыл глаза, то первое что он почувствовал это неприятный холод от воды. Присев, он обнаружил, что находится на усыпанном кругом цветами мелководье. Его выражение лица не выдавало смятения, которое творилось в его душе. Пространство представляло собой светло-серое небо и чистую воду, казалось, что розовые лепестки вишни парят в воздухе. Моргнув, он неожиданно ощутил легкий ветерок, что нежно касался его лица, а кругом вместо воды были горы, даже его одеяния были сухи. Странно. Это определенно сон, но все ощущения были такими реальными, какой демон способен так управлять чужим сознанием? Картины перед глазами мелькали как клинки во время битвы, он не успевал за ними, но каждый пейзаж заставлял его не хотеть просыпаться… Здесь, так спокойно.

Шэнь чувствовал, что, тут он всесилен, стоит только щелкнуть пальцами и гора пойдет трещинами, а потом распадется на большие булыжники. Потрясающая мощь. От нее захватывало дух! Здесь никто не был сильнее и могущественнее чем он.

Он хотел попробовать вызвать гром, но неожиданная головная боль заставила его согнуться. Шэнь вцепился в голову и зажмурился. В следующий момент, открыв глаза, мужчина увидел знакомый потолок — он был в своем доме на горе Цинцзюн. Не было гор под ногами, озера и мощи… Неожиданная вспышка заставила его поморщиться, он вцепился в голову стараясь унять боль, но казалось, что она только сильнее возрастает. Хотелось закричать, закричать во все горло до полного безмолвия.

Закончилось. Невыносимая боль отступила, Шэнь с неверием приоткрыл глаза, он даже не заметил, что прокусил губу, и теперь она саднила и ныла. Мужчина аккуратно сел и в следующий момент замер. В комнате, помимо него, был еще один человек. Его одеяние цвета цин приятно ласкали глаз, а серебряная корона держала часть волос в плотном пучке на макушке, позволяя другим свободно лежать на спине, а двум прядям по бокам возле лба, обрамлять лицо. Из-за нежной улыбки на тонких губах, глаза в форме феникса изогнулись полумесяцем. Это был он — Шэнь Цинцю.

***
— Я не женщина наседка. Почему я должен следить за ним? — зло ответил Лю, находясь в павильоне недалеко от дома Шэня.

Юэ вздохнул еще раз, сегодня он так часто вздыхал, что уже должен был выпустить весь свой дух.

— Шэнь сейчас не в очень хорошем состоянии, ему нужна поддержка близких людей.

Приподняв бровь в недоумении, мужчина скрестил руки и сказал:

— Так, я-то тут причем?

— Тебя тоже беспокоит его состояние. — Ответил тот, смотря, как Лю Цингэ исказил рот.

Юэ Цинюань знал, что попал в точку. Пускай Цингэ отрицает, сколько хочет, но он видел, что тот обеспокоен состоянием А-Цю. Глава школы посмотрел на задумчивое выражение лица Лю. Он улыбнулся так, как будто уже знал его ответ.

— Хорошо, я последую вашему приказу глава.

Попрощавшись, Лю Цингэ направился к больному, от мысли, что ему придется находиться рядом с этим человеком, вызывали приступ харкать кровью, но совладав с собой, он шел прямо туда.
Состояние Шэня было странным, точнее, оно вызывало опасения. Его также беспокоила та боль в груди. Откуда она и почему появилась? В последнее время, слишком много вопросов появляются перед ним, но, к сожалению ответы не спешат появляться. С такими тяжелыми мыслями он прошел бамбуковую тропу, пока не остановился возле двери дома. Покачав головой, стараясь отогнать тревожные мысли, он вошел.

Зрелище было странным: гордый и холодный, презирающий беспорядок и неопрятность человек, тяжело дыша, почти забился в угол кровати. Его зрачки сузились от нечто, что видел только он. Лю сам испугался его дикого вида: всегда правильная прическа была растрепана, а пот стекал по виску, очерчивая острые скулы и шел вниз к шее, где, в конце концов, впитывался в сбившейся воротник.

— Шэнь? — аккуратно позвал он Горного Лорда.

Тот резко повернул к нему голову, как будто его голос только что вырвал мужчину из выгребной ямы. Лю сжал рукоять меча, готовясь к любому странному действию. Агатовые глаза пристально всматривались в кожу лица, готовясь, когда же выступят черные лианы на белой коже. Ничего не происходило. Кожа все также белее фарфора, только, крупные бисерины пота стекали по лицу, а фиолетовые круги под глазами портили весь холодный образ.

Когда Цинцю обратил внимание, кто перед ним, его взгляд прояснился. Прочистив горло, Шэнь стал приводить себя в порядок, лицо его вмиг вернуло свою холодность и казалось спокойным, так, как будто ничего и не происходило, но Лю видел, как мужчина иногда кидал косые нервные взгляды на место возле тумбы.

— Ты еще не ушел?

«Что с тобой происходит?»

Стоя на месте, Лю Цингэ молчал. Проглотив предложение, он ничего не выражающим тоном ответил:

— Нет, глава попросил проследить за тобой.

Шэнь не спеша встал и направился прямо к тому месту, где вначале застыл его взгляд. Он поправил свои одеяния, но прежде чем тонкие пальцы успели скрыться за широким рукавом, Лю заметил, что они мелко дрожали.

— О, как мило с твоей стороны, согласиться.

Прославленный Бог Войны не стал упоминать, что он не горел особым желанием заниматься этим, скорее, им двигало любопытство. Он цепко следил за движением Шэня. Вроде, он вернулся в норму.

— Но мне не нужна нянька. — Продолжил Горный Лорд Цанцюн, но потом, немного подумав добавил, — хотя, подожди. Я принимаю твою помощь…

Недоброе предчувствие не покидало парня вплоть до утра. Шэнь решил, что если глава сам предоставил ему помощь, то, почему бы не использовать ее на свое усмотрение? С этого момента Лю стал ему «помогать». Всё начиналось совсем безобидно, например, первым заданием было помочь с практикой для учеников. Всего лишь… Когда он прибыл на площадку, половина учеников была в таком нервном состоянии, что делала ошибки почти на каждое движение. Шэнь их совсем не учит ничему? Почему они не могут подавлять свои эмоции? Что же будет, когда они останутся с демоном один на один? Потом были мелкие требования: принеси книги, убери их, сходи за листьями риса, а как закончишь, попроси простирать простыни они уже все в пыли. Он раздавал указания пока лежал и читал, иногда только хитрые глаза смотрели на Лю, как будто прикидывая, насколько еще хватит его терпения.

— Ох, как жаль, что из всего семейства Лю, именно ты тут. Уверен, твоя сестра больше знает, как ухаживать за больным.

Пиала с приготовленным соленым лотосом в сильных руках пошла трещинами. Хватит. Лю Цингэ резко поставил посудину на стол, да, так, что она чуть не сломалась пополам. Виновник всех его беспокойств смотрел, как гнев парня накрывает его. В холодных глазах читалось, что он только и ждет, когда тот выйдет из себя.

— Шиди Лю, ты хочешь что-то сказать? — колкая улыбка так и не сходила с его губ.

Бог Войны прикрыл глаза, а когда открыл, указал на стол.

— Ешь.

Развернувшись, он направился к двери. Шэнь с удивлением провожал его взглядом. Он взял в рот корешок подсоленного лотоса и прислушался.

С улицы были слышны яростные, рубящие удары по стволам бамбука. Прищурившись от удовольствия, Цинцю с наслаждением взял еще один кусочек. Ему нравилось дразнить и выводить из себя шиди, его реакция всегда была очень бурной. Когда в пиале остался только рассол, мужчина с родинкой около левого глаза вернулся, на его светлых одеждах были редкие щепки от бедного бамбука. Увидев состояние своего шиди, Шэнь в притворном волнении, воскликнул:

— Шиди Лю, что за вид!

Потушив большую часть своей злости, Лю решил просто проигнорировать его слова. Непреклонным тоном, он сказал:

— Завтра мы пойдем в Пещеру Единства Душ.

Шэнь задумчиво рассматривал вид за окном. Его лицо не выражало ничего кроме холодного спокойствия. Такое раздражающее лицо.

— Я и так собирался туда.

Лю вздохнул.

— Считай, что я просто напомнил.

Учитель ничего не ответил, только посмотрел долгим взглядом на парня так, как будто хотел что-то сказать, но промолчал.

Скрестив руки, Лю опирался бедром на стол, и произнес:

— Мне приходило письмо от главы. Ситуация становится все серьезнее, он пока не знает, когда вернется. Старейшины еще не приняли окончательное решение.

Шэнь холодно рассмеялся, но раскрыв веер, успел скрыть ироничную улыбку от удивленного взгляда.

— Что смешного?

— Эти старики будут тянуть до последнего.

— С чего ты взял? Ты что-то знаешь? — Лю с подозрением посмотрел на спокойную фигуру.

— Я? — веер сложился в свободную ладонь со щелчком. Бледное лицо с холодными глазами встретилось с обвиняющим его в чем-то взглядом. — Нет, просто предполагаю.

— Шэнь, если ты что-то знаешь или скрываешь…

— То, что? — с насмешкой ответил тот. Его взгляд прошелся по силуэту мужчины.

— Не вини меня в моих действиях.

— О, — заклинатель встал из-за стола и не спеша подошел к прямой воинской фигуре. Их разделяло всего два шага. — Шиди Лю очень грозный. Мне даже стало страшно, но к твоей неудачи, я ничего не знаю.

Отстраняясь, он подошел к кровати и сел.

Лю заметил, что лицо парня оттого, что он немного прошелся, стало еще бледнее, похоже, разговор придется отложить и отправиться в пещеру сегодня.

— Я предупредил.

Мужчина подошел к другой части кровати и, взяв одеяло, куда ранее оно было забито стараниями своего владельца, закинул его на черноволосого. На него из-под одеяла смотрели колкие как иголки глаза.

— Мы уйдем сегодня ближе к вечеру, а сейчас отдохни.

Прежде чем он скрылся за дверью, до него донося тихий шепот:

— От твоей доброты у меня мурашки по коже.

От столь капризного тона захотелось улыбнуться. Когда дверь закрылась, Шэнь укутался в одеяло и уставился взглядом в темный угол возле тумбы. Губы, что ранее улыбались в улыбке, сейчас образовывали сжатую тонкую линию.

Встав, он все же подошел к деревянной поверхности тумбы, открыв ее, он достал ароматический мешочек. Приблизив его к лицу, он сделал глубокий вдох. Шэнь уловил запах душицы и ладана, он взял щепотку трав и растер их немного на пальцах, теперь, ощущался легкий цитрусовый запах апельсиновых корок, он должен помочь наладить настроение и успокоить сознание, вроде, если он не ошибается, то тут также есть небольшие нотки мелиссы. Уголки губ от переполняющего его напряжения немного дернулись.

«А, Юэ говорил, что тут только ладан».

Аккуратно высыпав небольшое количество в каменную емкость, заклинатель щелкнул пальцами, передавая немного силы к подушечкам пальцев. Дотронувшись до кучки трав, слегка поджигая их, он с удовольствие вздохнул ароматный поднимающийся аромат. Каждая клетка тела словно
расслаблялась от скованности.

Развернувшись, его взгляд упал на сундук. Глаза, что прежде выражали хоть какой-то свет, медленно покрылись тонким слоем льда. Сглотнув, он, стучащим в легком страхе сердцем, подошел к нему. Открыв крышку, в его руках оказалась склянка с жидкостью. Сомнения сковывали движения, он не хотел снова видеть его, он был готов к любому повороту событий, но масштаб последствий оказался куда больше его храбрости. Похоже, он все еще трус…

Оттого, как он сам себя назвал, стало противно.

Рука дрожала, но он выпил содержимое. Знакомое чувство, что он куда-то падает, снова охватило его тело. Упав на кровать, Шэнь погрузился в сон.

А через мгновение, его веки снова открылись.

Протерев глаза и зевнув, он встал и оправив свое ханьфу нос защекотал запах трав, что успел распространиться по комнате из-за чего непроизвольно захотелось чихнуть. Увидев пиалу с травами, мужчина только покачал головой своим мыслям и взяв меч направился к выходу из дома.
Когда он вышел, взгляд застыл на кучке из бамбуковых стволов возле пристройки. Взгляд, с некой нежностью застыл на них. Улыбнувшись, он раскрыл веер и направился прямиком к площади, ученики, наверное, уже заждались своего учителя.

Когда он прибыл, то с удивлением увидел, как Лю Цингэ гоняет его учеников по всей тренировочной площадке.

— Держи палку прямее!

— Мин Фань! Если ты будешь отвлекаться, то следующие ночи проведешь в лесу!

Мальчик испуганно икнул и оторвав взгляд от девушки, сосредоточился на стойке на руках.
Тихо рассмеявшись, Шэнь сделал безразличное лицо и направился к Лю. Заметив приближающую фигуру, брови парня хмуро свелись к переносице.

— Почему ты тут?

Обмахиваясь веером, Шэнь холодно посмотрел на Цингэ.

— Это мои ученики. Когда хочу — тогда и прихожу.

— Ты должен сейчас спать.

Немного помолчав, он ответил:

— Мне не спится.

Лорд Байчжань заметил одну деталь — разве, цвет глаз Шэня был не черным? Из-под густого веера ресниц на него смотрели светло-карие глаза, с небольшими вкраплениями темно-зеленого. Он не так часто смотрел на него, так, что возможно, он раньше просто не придавал этому особого значения.

— Как учитель, ты ужасен. — Холодно ответил тот, указывая пальцем на группу учеников. — Они совсем ни к чему не готовы.

— О, вот как.

Шэнь задумчиво посмотрел на своих учеников, как будто его совсем не удивили слова парня. Между ними снова образовалось неловкое молчание, Лю раздраженный, что между ними такая странна и неловкая атмосфера, решил перевести тему:

— Ты выглядишь лучше. — Наблюдательно заметил Лю Цингэ. Смотря на холодную внешность, он мог сказать, что теперь мраморная кожа была более ровной, и не казалось, что она может пойти трещинами от одного лишь прикосновения.

— Со мной все нормально.

Сквозь холодное отношение, чувствовалось тепло. Цингэ искоса посмотрел на утонченный профиль.

— Раз ты тут, то пошли. Нет смысла тянуть.

В светлых глазах читался вопрос, но поборов себя, тот лишь сдержанно кивнул.

Раздав наставления, Лю покинул площадку, через какое-то время Шэнь присоединился к нему. Поход к Пещере Единства Душ занял у них три дня. Пока они шли, погода располагала к милой и спокойной беседе. Но что делать, если ранее они никогда нормально не общались, а сейчас судьба дает им вместе преодолевать не близкий путь? Правильно, каждый будет молчать, пока другой не решится разбить тишину.

После того как они оказались возле входа, каждый разошелся по разным местам, но перед этим они договорились встретиться после трех лун.

Цингэ смотрел, как тонкая фигура плавно скрылась за каменной стеной, из головы не выходили эти светлые глаза. Было чувство неправильности. Встряхнув головой, он направился туда, где обычно приводил свои силы в порядок. Сев в позу лотоса, он погрузился в медитацию.
Но собраться всё не выходило. В голове все мелькали сцены с Шэнем. Что-то не складывалось, казалось, что он упускает саму суть, в то время как смотрит прямо на задачу. Как будто он смотрит на гладь воды, в то время пока водяные демоны плавают внизу. Лю закрыл глаза и попытался вспомнить все в хронологическом порядке. Вот он вернулся после зачистки деревни, они подрались, и, он пошел к главе с отчетом. Складывая старые воспоминания по порядку, Лю пытался понять, что он упускает.

На следующий день он смотрел, как тот учит учеников. Шэнь разговаривал с ними и подходил к детям, чтобы дать наставления. Лю резко открыл глаза. Вот, оно! Разве Шэнь хоть раз, за всю свою жизнь, был так близок с учениками? Да он скорее выплюнет всю свою кровь, чем будет так усердно помогать им! В голове всплыла нежная улыбка, скрываемая веером. Потом дикий взгляд агатовых глаз и дрожь в пальцах, а когда он пошел к площадке, через некоторое время, на него с легкой насмешкой смотрели светло-карие глаза.

От осознания, что он нашел то, что выпускал из виду, дало крупную дрожь по всему телу. Тогда, кто сейчас с ним? Лю схватил свой меч, чувствуя, как странное предчувствие охватывает его, если будет бой, сможет ли он победить этого Цинцю? От переполняемого волнения боль в груди мелким толчком снова дала о себе знать, сжав ткань возле сердца, он старался успокоиться и отогнать от себя эти мысли. Взбудораженное сознание никак не хотело успокаиваться, в голове мелькали разные мысли, а руки чесались от желания подраться и выпустить ярость. Нет. Он должен успокоиться, но боль в груди становилась все сильнее и сильнее, пока не выбила пол из-под его ног. Меч со звоном упал рядом. Воздух, почему он такой горячий? Хотелось вздохнуть, но нечто сжимало все его органы. Пелена из слез мешала кругозору, но он увидел, как по его рукам идут черные вены…

Зрачки Лю сузились. Он заражен? Все же было хорошо, мужчина в изумлении пытался успокоиться, но боль и злость поднимались в нем словно ураган. Хотелось, разорвать всех на куски. Особенно Цинцю, этот… Этот мерзавец не достоин того чтобы жить… Его мысли словно запутанный клубок не давали разглядеть где правда, а где ложь. Он обвинял во всем мерзавца, из-за которого ему пришлось забросить свое совершенствование и помогать ему, да какая это была помощь! Он стал его личным рабом!

Чувствуя, как огонь разгорается все сильнее, он не заметил, как к нему подошла взволнованная шумом фигура и села на колени рядом с ним. Тонкие пальцы дотронулись до содрогающейся в судорогах спины. По пещере прошелся мелодичный вздох, как будто хозяин голоса был чем-то опечален.

Почувствовав прикосновение, Лю резко повернул голову и впился взглядом, налитых кровью глазами, на зеленые одеяния. Поток чужой передаваемой силы помогал очистить его меридианы, отчего дышать становилось легче. С каждой новой долей чистой ци, сознание Бога Войны очищалось, и он устало увидел перед собой печальное лицо Шеня.

С придыханием Лю тихо произнес:

— Ты… ты…

— Тише, тебе нужно отдохнуть. — Нежный голос обволакивал его сознание, а веки становились все тяжелее. Ласковая рука в успокаивающем жесте гладила его по спине.

Он почувствовал, как ему помогли лечь на спину, а тонкая рука еще какое-то время задержалась на груди. Он передал немного своей энергии и когда захотел убрать ее, Лю схватил его за запястье, заставляя посмотреть на себя.

— Кто ты такой?

Холодное лицо не выражало никакого удивления от странного вопроса, отцепив от себя руку, мужчина спросил:

— Шиди уже забыл меня? Я — Шэнь Цинцю. — На губах играла нежная улыбка.

— Нет… — смотря, как ласково улыбаются эти губы, Цингэ хотел проклинать все на этом свете. Слишком светлым был образ перед ним, до этого Шэня можно было дотронуться и разговаривать. Не так как обычно — перекидываться парами колкостями, а нормально. С интересом и желанием не останавливаться. Успокоенное сердце мечника снова зашлось быстрыми ударами, но уже не от ярости, это было… Что-то яркое и пламенное, исходя из груди, это нечто поднималось по плечам и горлу, а потом ярким пламенем отдало в голову.

Лю молча вглядывался в красивое лицо.

Шэнь перед ним нахмурился, а потом легонько дотронулся до лба Лю.

— Ты покраснел. Неужели жар?

Оттолкнув от себя ладонь, грубее, чем хотелось, Лю принял сидячее положение.

— Кто. Ты. Такой.

На тонких губах застыла улыбка, а когда светлые глаза столкнулись с грозным и тяжелым взглядом мечника, они и вовсе сжались в одну линию.

— Даже не поблагодаришь? Я тебя как ни как спас. — В голосе слышались нотки обиды.

«Неужели он не достоин обычных слов благодарности?»

Лю ничего не ответил. Он ждал, когда тот начнет отвечать на его вопрос. Хотя, он должен признать, ему совсем не хотелось давить на этого Шэня. Тот не сделал пока ничего опасного.
Когда молчание стало слишком долгим, Цингэ уже решил, что не дождется ответа, пока тот немного с опаской не произнес:

— Мое имя Шэнь Юань…

Что ж, Лю Цингэ не был готов к такому ответу и поэтому покрепче перехватил рукоять своего меча. Заметив движение мечника, Шэнь поднял ладони перед собой.

— Спокойно. Я не причиню тебе вреда.

— С чего это я должен тебе верить? — с прищуром спросил тот.

— Ну, я мог оставить тебя умирать от искажения ци. — резонно ответил тот.

— Хочешь сказать, что теперь я твой должник? — Лю с иронией приподнял бровь.

— Нет. Хотя мысль интересная… — тихо добавил он, смотря долгим взглядом на Лю. Прочистив горло, Юань продолжил. — Я хотел сказать, что тебе не стоит волноваться. Я не наврежу тебе.

Словам, сказанным этим голосом, было трудно поверить. Да что тут скажешь? Только дурак мог пойти ему на поводу.

— Допустим. — Кивнул Лю, слабость все еще неприятно сковывала его тело. — А теперь скажи где настоящий Шэнь и что ты за призрак?

Светлые карие глаза с задумчивость посмотрели в сторону, как будто вспоминая или наоборот, он не хотел, чтобы Лю увидел в них что-то.

Цингэ никогда не отличался терпением и именно поэтому он со злостью повторил свой вопрос, так как на большее он был не способен. Шэнь Юань перед ним осуждающе посмотрел на него, Лю даже был готов поклясться, что перед ним настоящий Шэнь.

— Я не собираюсь отвечать.

Сказав это, он встал и, отряхнув ханьфу от пыли, отошел в сторону.

— Я сказал, что не причиню тебе вреда, но это не значит, что я буду все рассказывать.

— Ты!

Лю хотел продолжить, но оборвав себя, только раздраженно выдохнул. Что происходит? Когда все пошло поэтому непонятному и тернистому пути? Такое ощущение, что он, сделав шаг, увяз в болоте и теперь пытается выбраться.

Переведя дыхание, он погрузился в свое сознание чтобы проверить меридианы — золотые нити снова размеренно и ярко пульсировали по его телу, от них исходило тепло и энергия. Открыв глаза, Лю посмотрел на незнакомца в теле Цинцю. Он не будет ничего делать, до тех пор, пока не возникнет явная угроза. Но что же произошло? Может, все же сообщить Юэ?

— Я думаю, что мы можем возвращаться.

Когда они оказались возле выхода, Лю с интересом посмотрел на Шэня, стараясь подметить изменения. Не только цвет глаз, но казалось и сама внешность другая. Более располагающая к себе. От такого Шэня было не оторвать глаз, словно добрый бог снизошел до них. От своих же слов хотелось смеяться.

— Если двинемся сейчас, то к вечеру будем уже на месте.

Лю только кивнул.

Путь обратно они преодолели на мечах, и, к сожалению, их встретили встревоженные ученики.

— Учитель, вы вернулись!

— Учитель, этот ученик заперт, сделайте что-нибудь!

Каждый взволнованно старался что-то сказать, а так как голоса перебивали друг друга, то все превратилось в полную какофонию звуков.

Лю хмуро обвел взглядом взволнованную толпу, от столь звонких детских голосов даже у него разболелась голова.

— Успокойтесь, что произошло?

Дети снова заговорили одновременно, и тогда уже Шэнь вздохнув, поднял руку, прерывая тем самым поток слов.

— Пусть кто-нибудь один из вас скажет.

— У Нин Юа искажение ци, он набросился на нас, но мы смогли его связать и запереть. — Сказала девушка слегка смущенная. Она первая успела ответить.

Лю и Шэнь переглянулись и одновременно произнесли:

— Отведи нас к нему.

Девушка низко поклонилась и не заметила, что оба мужчин немного смутились.

— Мои ученики ни на что негодны, значит? — вспомнив слова мечника, поддел тот.

— Им просто повезло.

— Да ладно, признайся, я хороший учитель.

— Как может учитель просить похвалу за столь незначительные действия?

— Знаешь, неизменная скупость в похвалах — верный признак посредственного ума.

Вздохнув так, как будто он уже устал от всего, Лю произнес:

— Иногда, ты хорошо справляешься. — Его кончики ушей от этих слов слегка покраснели.

Улыбнувшись, хоть и выпрошенной похвале, Юань отстал от своего шиди и вернулся к ученице.
Пока их вели к зараженному, Шэнь Юань спрашивал о состоянии ученика и как давно он напал на них. Оказывается, все произошло относительно недавно и почти после их ухода. Не подозрительно ли это? Как будто кто-то только и ждал, что они покинут это место, оставив его без присмотра, Пику Цинцзин повезло, что имеет столь одаренных адептов, не то пришлось бы худо.
Они остановились возле каменной пристройки возле кладовки, там, в основном лежали ведра, да другая хозяйственная утварь. Поблагодарив покрасневшую от похвалы ученицу, Шэнь открыл дверь. Внутри, в запачканной и рваной одежде сидел связанный ученик и Лю удивленно поднял бровь. Это же не тот ученик, которого он видел, перед тем как увидел потрепанного Шэня? Он еще хотел подойти и дать совет, ибо его совершенствование было слишком стремительным, но потом у него резко закололо сердце? Это как-то связано с его недавним искажением? Если это так, то… Лю бросил взгляд на хозяина Пика. Ученик, заметив их, тут же стал скалиться, он был словно дикий зверь, пойманный охотниками.

Шэнь без предупреждения быстро начертил в воздухе заклинание и запустил его точно в лоб зараженного, тот тут же отключился.

— Ты же его не убил? — решил уточнить Цингэ, из-за чего поймал обиженный и в тоже время злой взгляд мужчины.

— За кого ты меня принимаешь? Это на время успокоит его. — Пояснил он, но Лю все равно с подозрением смотрел на него.

Цингэ снова видел их различие, прошлому было бы все равно на какого-то ученика. Он не стал бы в этом разбираться сам, просто, передал бы эту проблему кому-то еще.

Пока Лю думал о том, что стал бы тот делать, что нет. Шэнь уже почти закончил осмотр ученика, но была проблема — когда он передавал свою энергию для очищения, она как будто обтекала парня, хотя все должно быть абсолютно наоборот! Нахмурившись, он еще раз окинул сгорбленную фигуру взглядом, пока не увидел выглядывающий из складок ханьфу на груди самодельный медальон. Небольшой темно-серый камушек в четыре сантиметра в длину был надежно скреплен веревочкой и висел на шее. Уловив странные колебания, Шэнь потянулся за ним, и когда его пальцы дотронулись до поверхности камня, в голове как будто раздался взрыв, все потемнело. Кто-то кричал, он даже и не понял, что это был он сам, а заваливаясь на бок, он почувствовал, как крепкие руки поймали его, не давая упасть на пол.

Тьма снова открыла свои объятия перед ним. Когда Юань открыл глаза, он увидел, что сидит на заснеженном склоне горы, но он не чувствовал холода. Крупицы снежинок поднимались вверх от легких порывов ветра, некоторые ложились на его зеленые одеяния, казалось, что эти снежные звезды зачарованы, Юань с интересов поддел одну из них кончиком указательного пальца. И вправду, шестигранная звезда не растаяла от теплого прикосновения. С дунув ее в сторону, он меланхолично проследил за ее полетом взглядом, пока не увидел, что чуть поодаль кто-то стоял. Ему не нужно было гадать, он и так знал кто это. Когда-то, каждый раз видя его, он пытался поговорить и дать о себе знать, но казалось, вселенная не хотела их встречи, пока не предстал шанс.

— Тебе нужно вернуться. — Подходя сказал Юань. Встав возле задумчивой фигуры, он проследил взглядом до того, на что смотрел Цинцю. Метель, стремительная и холодная заметала цветы и деревья, поглощая зеленую листву и оставляя после себя белый холст. Поистине, впечатляющее и пугающее зрелище. Почему-то у него возникло тревожное чувство.

— Я понял кто ты. — Сказал Цинцю, не отрывая взгляда от метели, казалось, он специально проигнорировал слова другого.

Юань на его слова только печально улыбнулся.

— Тебе нужно вернуться. — Повторил Юань.

— Скоро снег покроет тут все.

— Тебе нужно вернуться.

Тот как будто пребывал совсем в другом месте, его темные глаза были слегка затуманены обзором того, что видел только он.

— Ненавижу зиму. Когда был ребенком, меня избивали до такой степени, что когда приходила зима я даже не мог найти сил чтобы согреться, — его холодные глаза, казалось, тоже покрыла кромка льда, — потом, оказавшись на улице, мне приходилось защищать свою территорию от другого мусора, который пытался отобрать у меня тепло и еду.

С каждым словом, выражение прекрасного лица искажалось до безобразия, оно словно хотело достать всех этих людей из воспоминаний и убить, заморозить и разбить на тысячи кусочков льда.
Юань не мог винить его в этом, но, ему было так невыносимо грустно, что хотелось обнять человека рядом с собой.

— Не смей смотреть на меня так. Не смей жалеть. — Зло рыкнул тот, заметив выражение лица двойника.

— Пожалуйста, тебе нужно вернуться. — В словах слышались не пролитые слезы, но взгляд был направлен прямо и непоколебимо.

Цинцю осклабился и метель, что раньше была так далеко, накрыла их словно лавина. От бушующей силы природы он смог только зажмуриться. Когда заклинатель открыл глаза, то увидел что лежит на кровати у себя дома. Вздохнув, он сел и помассировал глаза.

— Мне нужны объяснения.

Лю, опирался на стенку из бамбука. Все это время мужчина пристально наблюдал за спящим Шэнем. Его не покидало тревожное и пугающее чувство, что если он уйдет, то лежащий на кровати человек исчезнет. Он был настолько бледным, что казалось, залегшие под глазами тени никогда не исчезнут. Когда он открыл глаза, и он увидел, что те были не черными, а светлыми то даже как-то облегченно перевел дух. Пока Юань спал, Лю проверил на нем заклинание по изгнанию чужого духа, а также повесил над кроватью талисман от демонов, но как он и предполагал, тут нечто совсем другое.

— Ты не дух, захвативший чужое тело, но и не демон контролирующий его. Так, кто же ты?

— Я — Шэнь Юань.

Вздохнув, Лю отошел от стенки и встал около кровати.

— Вот медальон что был на твоем ученике. Я проверил его и запечатал. — Передав запечатанный сверток Шэню, Лю все же сел напротив него. — В нем содержится очень много концентрации темной энергии, думаю, если мы узнаем, откуда он, то сможем, выясним также кто передал его ему.

Лицо Шэня снова стало бледным, как будто и не было тех дней, проведенных в медитации. На голове был полный беспорядок, корона, что держала волосы, была снята и покоилась на тумбе, поэтому волосы спокойно лежали на его спине, создавая резкий контраст с кожей. Тонкие пальцы задумчиво гладили грубые края бумаги, пока он без эмоционально не произнес:

— Нам не нужно выяснить, кто дал ему это.

— Что ты хочешь сказать? — с подозрением произнес тот.

— Шиди Лю, ты же не глупый. Я тот, кто дал ему его. — Шэнь вздохнул, приложил пальцы ко лбу, прикрыв глаза, а затем вновь посмотрел прямо в глаза Лю, с усталостью.

Образ светлого человека передним разбился словно зеркало.

— Зачем ты это сделал?

— Я хотел всего лишь помочь, откуда мне было знать, что это возымеет такой эффект!

— Ты… — Лю не мог подобрать слов, почему-то горло сковывало. Откуда это чувство, что его предали? Сжав пальцы в кулак, он перевел взгляд на мужчину. Болезненный, не такой устрашающий, как раньше, скорее, хрупкий и печальный, казалось, что усталость в глазах никогда не исчезнет. Хотелось увидеть его улыбку.

Улыбнись.

— Ты можешь показать то место, где твой ученик взял медальон? — почти шепотом произнес тот.

Юань кивнул. Посмотрев на Лю, он все же медленно произнес:

— Почему ты не злишься?

— Я злюсь.

— Тогда, ты очень странно злишься. — Со смешком ответил тот.

— Думаешь? — ответил Лю, смотря, как тонкие губы медленно поднимаются в улыбке.

Спасибо, что улыбаешься.

— Да.

Он и сам не знал, почему не крушит сейчас все подряд, как тогда, бедный бамбуковый лес потерпел от него много потерь. Сейчас не хотелось злиться.

— Я сходил за Му Цинфаном, он осмотрел тебя и оставил некоторые лекарства. Выпей. Он сказал, что у тебя сильное истощение, и если бы ты не был без сознания, то он бы лично тебя отправил к предкам.

Лю передал пиалу Шэню, тот с благодарностью выпил и поморщился от горького привкуса.

— Надо будет поблагодарить шиди Му.

Цингэ считал, что если Му Цинфан услышит от Шэня благодарность, то тот скорее сам от шока отправится к предкам.

— Как ученик?

— С ним все нормально, он сейчас отдыхает, что и тебе следует сделать.

Лю хмуро посмотрел на Шэня, и, оставив сверток вышел.

Оставшись один, Юань шатаясь, встал. Запахнувшись поплотнее в свое зеленое ханьфу, он открыл комод и достал оттуда оставшиеся флаконы. Взяв их, он вышел на улицу, слабость в теле была очень непривычна, но он обязан сделать то, что задумал. На улице был поздний вечер, цикады уже давно пели песни, а ночное небо было окутано молочными облаками. Оглянувшись по сторонам, мужчина вздохнул и вылил каждый флакон до капли на землю.

***
— Значит, ты обнаружил старый храм и иногда использовал его помещение для медитации?

— Да, я вычитал его из книги. — Юань достал ее из сундука и раскрыл на нужной странице,

— Он находится на северо-западе от моего пика, местность уже довольно заросла деревьями и кустами, одним словом — запущенность. Раньше там жили монахи, но потом они переехали в столицу и теперь храм пустовал, но его духовная сила, наполненная их молитвами, все еще сохранилась в его стенах.

Лю задумчиво кивнул, и взяв меч направился к выходу.

Шэнь закрыл книгу, и последовал за мужчиной.

— Ты решил сразу же отправить и покончить совсем?

Его снова удостоили лишь кивком, на что Шэнь мысленно закатил глаза.

Заклинатель задумался, как так вышло, что храм, наполненный положительной энергией вдруг ни с того ни всего, стал гнездом зла? Он сам туда ходил, когда Шэнь спал. Там не было ничего противоестественного или злого… если только кто-то не исказил это место намеренно. На красивом лице было хмурое выражение, что не укрылось от наблюдательного Бога Войны.

— Что такое?

— Боюсь, нам придется встречать гостей. — Неоднозначно ответил тот.

Лю заинтересованно приподнял бровь.

Когда они добрались до храма, все было именно так, как описывал местность Юань.
Зеленый плющ покрывал каменное строение столь густо, что вход было не сразу видно. Полуразрушенные колоннады держали часть козырька, в то время как другая половину была погружена в землю.

— Ну, дамы вперед. — Полушутя произнес Шэнь указывая на вход.

Щека Лю дернулась, он только кинул убийственный взгляд на заклинателя и широким шагом направился к входу.

Приостановившись у входа, он услышал голоса людей. Замерев у дверного проема, он пальцем указал Юаню вести себя тихо, тот лишь возвел глаза к небу и заглянул во внутрь.

Трое мужчин и четыре женщины, явно не имеющие сил заклинателей. Обычные люди? Интересно, что тут забыли люди без сил? Шэнь встал с другой стороны дверного проема, и слегка высунулся. Шесть человек встали в ряд перед пьедесталом, пока другой стоял к ним лицом, жестикулируя, и каждый свой взмах руки сопровождал выкриком. Шэнь не мог понять языка, но они явно кого-то призывали. Этот кто-то вряд ли им понравится. Его взгляд заинтересованно упал за спину призывателя. Там стояла мраморная статуя под два метра ростом. Обнаженный мужчина с маской дракона на лице, сжимал в левой руке волнистый кинжал.

— Ты знаешь, что это за божество? — тоже заметив статую, спросил Лю.

Шэнь мрачно покачал головой.

— Без понятия.

С каждой фразой голос говорящего сектанта становился все громче и агрессивнее, а головная боль Юаня все сильнее.

— Нам нужно остановить его. Не знаю, что или кого они призывают, но добром это не кончится.

Лю заметил, что радужка карих глаз стала темнее, почти такая же, как у настоящего Шэня.
Дух Шэня был в смятении. У него было только одно в голове. Только не сейчас. Он старался подавить головокружение прикусов язык. Металлический привкус отрезвил сознание. Именно тогда он услышал в голове голос.

«Стоило забыться, как ты уже не хочешь отдавать мне тело»

Знакомый холодный и надменный голос эхом отдавался в сознании.

«Ты вышвырнул меня. Кстати, это и мое тело тоже». — Не менее холодно парировал тот.

«Ага, конечно. Но ты всего лишь моя слабость, то, что не должно было обретать свободу». — Юань даже увидел эту ледяную усмешку.

Вздохнув, он посмотрел на сектантов.

«Раз ты тут, может, скажешь кто это?»

«Всего лишь группка фанатиков и их божок». — С презрением ответил тот.

Как информативно.

«Хм, а также тот, чьи флаконы ты опустошил»

От этих слов кареглазый мужчина вздрогнул и похолодел. Разве Цинцю не спал в тот момент? Откуда он знает, что флаконы теперь пусты? Сознание кольнуло болью, а в ушах зазвенело.

«Я пришел сказать, что засыпаю». — Спокойно ответил тот, без своей иронии.

Что? Но разве он не только что проснулся? Шэнь Юань требовал объяснений, но ответа не дождался.

В этот момент Лю обезвредил сектантов. Они не обладали ни силой, ни навыками меча. Водрузив бессознательные тела на плечи, он вынес поочередно всех на улицу и связал. Все это заняло у него минут двадцать. Пока Шэнь пытался разобраться с тем, что только что произошло в его сознании. Не дождавшись ответа, он перевел взгляд и увидел, что его сотоварищ уже все сделал.

— Чего застыл? Все уже сделано, нужно доложить главе.

Заглянул за спину утонченной фигуры, он расплылся в хитрой улыбке.

— Не зря тебя прозвали Богом Войны.

От услышанной похвалы Лю весь взъерошился, и, отведя взгляд направился к пойманным, но чуть не упал, споткнувшись об корень спрятанного в траве дерева, вовремя успев вернуть равновесие.

Шэнь хотел уже язвительно прокомментировать это, когда почувствовал, что нечто странное происходит внутри храма. Переглянувшись с Лю Цингэ, они оба обнажив меч, кинулись в здание.

Подавляющая сила поднималась ввысь огромными клубами плотного дыма, казалось, что дух мраморного божества вырвался наружу и пытался покарать всех, кто не верил в него. Лю сжал со всей силы меч, рядом стоящий Шэнь пытался собраться, его силы были не стабильны. Тревожное чувство комом застряло в горле. Лю перевел взгляд и встретился со светлыми глазами, на мгновение ему показалось, что они снова сменили цвет, но всего лишь на мгновение.

— Ты…

Шэнь Юань одарил его легкой улыбкой, но потом перевел серьезный и хмурый взгляд на разбушевавшуюся энергию. Чертовы сектанты! Они не слабо напитали чужого бога отрицательной энергией. Прикрыв глаза, он даже чувствовал, как сквозь ярость прорываются нотки печали и скорби. Это нечто разрывало от противоречивых чувств — своих и чужих. Он понимал их. Ему как никому другому легко понять это, но только его никто не отравлял, он сам довел себя до этого… Но если бы, если бы все было по-другому? Смог бы он увидеть и почувствовать все то, что не ценил другой? Раз он не ценил, то, он то будет! Он будет беречь каждый момент, проведенный в этом мире, ему не нужна сила, только, тот человек рядом и существовать. Он так хочет жить. Просто жить. Юань перевел взгляд на уже атакующего Лю, тот, не щадя сил наносил все больше и больше ударов мечом, но священный меч проходил сквозь черный смол.

Юань сжал зубы и почувствовал, как неприятно саднит рана на языке. Он опустил меч.
Печальный взгляд упал на острие меча. В мутном отражении он увидел себя: бледного и уставшего. Он усмехнулся человеку в мече. Какой из него эгоист?

Приподняв уголки губ, он сделал пару шагов назад и направился к монументу. Он знал, где он находится, он сам приходил сюда до всего этого. Пускай, пространство и наполнилось темной энергией, но у него была идея. Отпрыгнув в сторону от смола, Лю заметил, как Шэнь убегает в сторону монумента на другом стороне зала.

«Что он задумал?»

Вложив в удар больше сил, чем до этого, он ударил с правого бока по колонне храма, и потом, славировав у стены, он оттолкнулся от нее и приземлился недалеко от Шэня.

— У тебя появилась идея? Что ты задумал? — от него не скрылось легкое покраснение нижнего века на глаза Шэня.

— Я уверен, что тут еще осталась отличная доля священной силы молитв. Если я смогу выпустить ее, то она уничтожит другую, как паразита. — Объясняя на бегу ответил Юань.

— Что от меня требуется? — с готовностью произнес тот.

Отпрыгнув от щупальца тьмы на поперечную балку свода храма, заклинатель в зеленых одеждах указал на яростную силу.

— Отвлеки его!

Кивнув, Лю Цингэ с огнем в глазах повернулся спиной к Шэню, но потом через мгновение почувствовал, как кто-то обнимает его за талию, а спину греет приятное тепло. Повернув голову, он с удивлением встретился взглядом с карими глазами, в тех плескалась нежность и что-то еще, что-то знакомое, иногда он получал этот взгляд от Минъянь, но в тоже время он был другим. Почему ты так смотришь на меня? В груди зародилось тревожное чувство, если эти руки на его талии разомкнутся, они же не исчезнут навсегда, да?

— Будь осторожен, шиди Лю. — тихо произнес тот, отпуская ошарашенного мечника из объятий, но не успел он убрать руки, как тот схватил его за запястье.

— Ты… — в горле неожиданно стало сухо.

Шэнь усмехнулся, и, поддавшись порыву, преодолел разделяющее их расстояние. Теплые губы накрыли другие, немного потрескавшиеся и приоткрывшие из-за неожиданного действия другого. Хватка на запястье стала слабой. Не успел Лю опомниться, как тепло на губах исчезло, осталось только приятное трепетное чувство, которое вызвало тайфун в его грудной клетке.

— Шиди должен научится не обрывать предложения на полу фразах. — Все также с улыбкой произнес тот, и, развернувшись, бросился к монументу.

Коснувшись губ, Лю был в смятении, что сейчас произошло? Почему он остановил Шэня? Почему тот сделал это? Почему в груди вдруг стало не спокойно, как будто то, что произошло, запустило механизм чего-то неотвратимого? Он даже не заметил, как сил стало больше, встряхнув головой, он с яростным криком стал наносить череду ударов, замечая, что со временем она устает держать барьер и где-то тьмы становится меньше.

Шэнь смотрел, как тот наносит удары и не мог налюбоваться грациозным и стремительным, как порыв ветра, взмахам меча. Губы сами по себе растянулись в нежной улыбке. В душе возникло чувство тоски, может, стоило сделать поцелуй более волнующим? Усмехнувшись, он давно хотел это сделать, но кто его будет слушать? А тут такой шанс. Шэнь со стыдом прикрыл глаза, о чем он думает в такой момент? Если бы он мог, то закрылся бы веером от смущения.

Приземлившись возле монумента, Шэнь матерясь, открыл сверток, где лежал медальон, он сосредоточился и, сложив указательные пальцы, вместе направил в кусок камня свою силу. Не удивительно, что его ученик не смог совладать с силой и его ци исказилась. Золотые нити его ци оплетали медальон, подавляя в нем темную энергию. Когда изгнание темноты закончилось, Шэнь взял медальон и направил его прямо в то место, откуда этот кусок был оторван. Он встал на место, словно пазл, вначале ничего не происходило, но со временем воздух покрылся вибрацией, даже звуки сражения стихли, а темная сила и вовсе застыла на месте. Юань напряженно наблюдал за серым камнем, не вышло?

«Черт, похоже, я ошибся!»

Когда он уже испугался, что его план пошел коту под хвост. Он увидел, как золотые нити его силы стали наполнять символы монумента, каждая буква, слово, а потом и предложения стали светиться, до тех пор, пока вся молитва не была объята сиянием. В ушах Шэня зазвучали сотни голос, все они молились — детские, мужские и женские говорили вначале тихо, а потом словно певчий хор взорвали его сознание. Так громко. Почему так невыносимо громко!

Среди всех, он услышал знакомый надменный голос, говорящий с неким наслаждением:

«Спокойной ночи, Шэнь Юань»

Лю со страхом повернулся на крик и увидел, как Шэнь согнулся перед монументом, словно в поклонении, его лоб касался грязной плитки, а руки сжимали голову. Вслед за криком заклинателя, темная энергия тоже издала вой. Она обеспокоенно заклубилась, и направилась прямо на монумент с желанием разрушить то, что мешало и приносило своим светом боль. Но была откинута, прочь, Лю резко повернулся и с отчаянием вскинул пальцы рук по направлению к сгорбленной фигуре, а когда золотистая вспышка покрыла все пространство, он успел только выкрикнуть имя.

Лю открыл глаза, чувствуя себя так, как будто только что упал с меча на вышки деревьев и приземлился как минимум на камни, а максимум на землистую тропу. Привстав на локте, он почувствовал, как сильно у него раскалывается голова.

— Шэнь? — голос был тихим и сухим. Кругом пространство стало пустым, темной силы нигде не было, он с волнением перевел взгляд к монументу.

Одинокая фигура лежала на боку, корона слетела от выброса энергии и теперь валяла черт пойми где, зеленые одежды ханьфу были порваны и грязными, а черные волосы скрывали лицо их обладателя.

Встав, Лю направился к нему, держась за кровоточащий бок. Похоже, он вспорол себе его во время вспышки.

Упав на колени перед бессознательным Горным Лордом Цанцюн. Он аккуратно перевернул его на спину, и положил ладонь на грудную клетку, чтобы передать ему своих сил, но замер. Тот не дышал.

— Нет… Нет, пожалуйста…

Пальцы подрагивали то ли от потраченных на сражении сил, то ли от осознания, что произошло.

— Стой, Цин… Юань! — как бы останавливая самого себя, он дотронулся до лица безмолвного. — Я могу все исправить, Шэнь, только не уходи!

Лю Цингэ склонился перед неподвижным телом заклинателя. Глаза другого были плотно закрыты, если бы не смертельная белизна кожи, он бы подумал, что тот всего лишь спит. Лю чувствовал под пальцами холодную кожу Шэня, она обжигала его горячие пальцы. Закаленный многими сражениями и практиками Бог Войны с отчаянием в глазах аккуратно старался убрать мешающие пряди волос с безмятежного лица. Он и не помнит, когда видел его с таким спокойным лицом, но лучше бы и не видел. Давай! Злись, улыбнись, посмотри на него с той же холодностью и презрением. Хоть что-нибудь!

— Шэнь… Я все осознал и понял, только, пожалуйста, не уходи… Прошу! — он с дрожащими пальцами передавал свою духовную силу, но она как будто обтекала его, словно камень ручей.

Слезы застилали его глаза, он никогда не плакал, ни перед кем, даже его родная сестра не видела его слез. Лю притянул к себе не сопротивляющееся тело и прижал к своей груди, обнимая, он настойчиво пытался передать свою энергию, тому, кто не мог даже хоть что-то сказать. Время уходило все быстрее, от бессилия из горла парня вырвался крик. Он — чертов Бог Войны! Один из Пиковых Лордов, почему он не может сделать так, чтобы эта чертова энергия передалась дорогому ему сердцу человеку! Лю беспомощно поцеловал лоб Шэня. Его взгляд упал на монумент, и тут в его голове зародилась мысль, которую он тут же решил исполнить. Это последний шанс, если не выйдет.… Нет, все должно получиться.

Аккуратно положив Шэня на холодные камни храма, он направился к каменному изваянию, что слегка святилось от переполняющих его молитв. Лю никогда так много не ставал на колени, если вообще когда-либо вставал, он остановился возле монумента, в голове было пусто, но вот в груди… Он сжал кулак и упал на колени, так что мелкие камни под ним впились в кожу, сквозь светлую ткань, просачивалась кровь. Подняв ладонь, он стал молиться. Когда последние слова были произнесены, он с легкой улыбкой дотронулся до монумента. Вспышка, ослепившее все помещение, поглотила двух людей.

***
На горе школы Цинцзин осень была самой живописной. Зеленая листва клена окрашивалась в алый цвет и с переливами в желтый, ученики любили это время года. Это значит, что скоро будет праздник фонарей — день, когда мир живых встречает мир мертвых и преподносит им свою дань. Старшее поколение вспоминало умерших, молодое же любовалось ночью и тысячью воздушных фонариков. Юэ Цинъюань оправил свои одежды, он нес в руке не зажженный фонарик, в голове играла легкая мелодия, а на душе от сегодняшнего празднества было тоскливо. Когда он поднимался вверх по трапе, то заметил стоящую вдалеке фигуру. Зеленые одеяния развивались на ветру, было видно, что их обладатель не был рад выйти в такую погоду из своего дома.

— Я рад, что А-Цю все же согласился присутствовать на празднике. — Улыбнулся глава.

Раскрыв веер, Шэнь перевел взгляд на товарища.

— В этом году, было слишком много потерь.

Юэ печально согласился. Этот год.… Выдался особенно тяжелым.

Оба безмолвно достали свои мечи и направились на склон горы. Туда, где будет открытие и прощание с умершими.

Когда они прибыли, ученики Шэня уже стояли полукругом с еще не зажженными фонариками, а рядом были ученики горы Байчжань и других сект. Шэнь прошел вперед и кивнул другим Пиковым Лордам: слева от них был Му Цинфан он улыбнулся в ответ на приветствие, потом он повернулся к красавице Ци Цинци, она одарила его сердитым взглядом и прикрыв глаза повернулась к Му Цинфану, следующий был Шан Цинхуа он тоже сдержанно кивнул.

Увидев пустое место, Шэнь печально вздохнул.

— Слишком много людей для простого праздника. — Раздался рядом хмурый голос.

Шэнь улыбнулся уголками губ и перевел хитрый взгляд на воинскую фигуру.

— Шиди Лю, это важный праздник. Мы почитаем тех, кто ушел, чтобы их дух был спокоен и мог отправиться на перерождение.

— Что это? Неужели ты понял всю важность праздника? Мои уши меня не обманывают? — иронично рассмеялась Ци Цинци, и даже ее взгляд стал более изучающим в сторону Горного Лорда Цинцзин.

— Ну же, сестрица Цин, не нужно так гневаться на А-Цю. В этом году он присутствует, нет, нужды ссориться. — Примирительно произнес Юэ.

На его слова заклинательница грозно хмыкнула и вернулась к своим ученикам. Шэнь вздохнул и поймал успокаивающий взгляд главы.

— Пошли.

Лю дернул Шэня за кончик рукава и указал на пустое место около склона. Не слишком далеко от остальных, но и золотые листья плакучей ивы закрывают от других. Шэнь без разговоров направился за ним. Листья шуршали под ногами, а прохладный осенний ветер морозил щеки и пальцы рук. Прикрыв от ветра бумажный фонарик рукавом, они подошли к дереву. Кинув взгляд за спину, он увидел, что другие уже стали зажигать свечи.

Проследив за взглядом карих глаз, Лю произнес:

— Нам тоже пора.

Шэнь кивнул. Коснувшись пальцем фитиля свечи, он передал немного совей силы. Ему есть с кем проститься и попросить прощения. Пускай, этот человек не был образцом для подражания, но он был его частью. В груди стало тоскливо и в тоже время спокойно, казалось, холод пробирал не только тело, но и душу. Похоже, он все же эгоист. Что-то теплое коснулось его правой ладони. Шэнь удивленно перевел взгляд на смущенного и хмурого Лю Цингэ, а потом на их переплетенный пальцы.

— Шиди Лю, ты такой милый.

— Заткнись и отпусти, чертов, фонарик.

Рассмеявшись, Юань прощался с Шэнь Цинцю. С человеком отвратительного характера, но с удивительным стремлением быть сильным. Только благодаря ему, он имеет то, что держит сейчас в своих руках, хоть, тот и не ожидал такого результата.

«Доброй ночи, Шэнь Цинцю»

— Лю Цингэ? — тихо позвал Юань, смотря прямо на воинственный профиль мужчины.

— Чт-… — не успел он договорить, как чужие губы нагло оборвали его.

Ночь озарялась оранжевыми и красными фонарями словно светлячки, они поднимались ввысь к небу, к тем, кому они были подарены.

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8758806

Пэйринг и основные персонажи: original!Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: AU, Романтика, Юмор, Фэнтези, Мифические существа
Размер: 47630 ~ 26 страниц
Описание: Этот мир явно смеется над драконом. Посылает испытания, тем самым пытаясь испытать его нервы на прочность? Кто знает. Однако одно из них приносит слишком хороший приз и Ло Бинхэ даже рад, что оказался в таком плачевном и жалком состоянии.

ЧитатьНа торговой площади всегда было оживленно в это время года. После хорошего урожая и успешной охоты, здесь каждый стремится продать свой товар подороже. Год выдался на редкость удачным. В лесах полно живности, реки и озера кишат рыбой, а посевы растут с небывалой силой и скоростью. Оттого на рынке, где запахи душистых фруктов и свежего мяса смешиваются воедино, непривыкшему к такому человеку может стать плохо.

Помимо еды появлялись и рукодельники, что продают свои изделия. Бродивший по улице мужчина заинтересованно остановился у старика, что прямо перед ним расписывает веера. Сзади располагаются самые разные его работы. От обычных узоров на пожелтевшей бумаге, до дорого выглядящих картин на шелковой ткани, украшенных драгоценными камнями. Явно фальшивые, но определенно набивающие веерам цену.

– Господин заклинатель нашел что-нибудь, что ему нравится? – спрашивает старик, отвлекаясь от своей работы. – Если нет, то скажите, что вы хотите. Подождите немного и я непременно нарисую.

Мужчина отказывается, пальцем указывая на несколько вееров, привлекших его внимание.

– Господин предпочитает такие простые узоры? Как скажете.

Старик откладывает кисть и поднимается. Берет с прилавка три понравившихся мужчине веера, а затем вытягивает небольшие коробки для каждого. Все веера из обычной бумаги с черным рисунком. Лишь на одном есть две красные линии, что находятся на головах у танцующих журавлей. На других лишь обычные пейзажи.

Мужчина забирает коробочки и расплачивается со стариком, а тот садится за свой столик и возвращается к рисованию полосок на шкуре белого тигра.
Затем мужчина еще бродит между прилавками, изредка покупая понравившиеся ему безделушки. Иногда подвески из нефрита и короны, украшенные искусно выведенным узором. Любой человек, что видел это, несомненно мог назвать его транжирой, но не смел. Слишком боязно рядом с таким человеком сказать и слово.

К одному из углов, где скопилось наибольшее количество людей, мужчина шел неохотно. Он не любил подобные столпотворения где каждый, пусть и неосознанно, пытался лишить тебя личного пространства. Но любопытство съедало его изнутри. Люди весело смеялись, когда один человек довольно им что-то рассказывал.

Когда мужчина прошел ближе, а некоторые из зрителей учтиво пропустили его вперед, заклинатель понял, что так сильно привлекло их внимание. Обычный рынок демонического зверья. В небольших клетках, в которых не смог бы уместиться и сложенный человек, теснились всевозможные животные. От мелких, размером с крысу, до крупных птиц. Такие были обыденностью в этих местах, поэтому должно было быть нечто уникальное, что привлекло внимание зевак.
Когда его взор упал на одну из клеток, рядом с которой и стоял торговец, он понял. В одном из ее углов лежал самый настоящий дракон. Черный, с блестящей чешуей и красной полосой шерсти на спине, он выглядел совсем не так угрожающе, как его дикие сородичи. Слишком мелкий даже для детеныша. Он прятал морду в кольцах своего тела, но тогда торговец колол его длинной палкой, то звереныш вставал, пытаясь скрыться.

– Этого зверя я поймал у реки. Отродье появилось у самой горы и даже мать не побеспокоилась о нем, когда я закинул его в клетку. Видать, даже она отказалась от него. Но все равно это все еще настоящий дракон, поэтому отдам я его только за большие деньги.

Люди заговорили, предлагая каждый свою цену. Зачем обычному человеку дракон мужчина не понимал. Он знал, что материалы, полученные от этих зверей, очень ценили лекари. Некоторые самые дорогие лекарства делали только из их рогов или когтей, а иногда и из крови. Слишком велика их чудодейственная сила. Говорят, что из драконьего сердца можно сделать эликсир, что делает бессмертным даже обычного человека.

– Господин заклинатель! – торговец заприметил высокую фигуру мужчины и взор всех присутствующих метнулся в его сторону. – Я слышал, что многие заклинатели держат подобных зверей как охранников. Быть может господин заклинатель заинтересуется этим животным?

Мужчина смотрит на загнанного в угол зверя, в глазах которого плещутся отчаяние и безысходность. Это не тот великий монстр, которого рисуют в книгах. В данный момент это слабый и беззащитный зверь, что ждет свою судьбу.

– Я выкупаю всех зверей, что здесь есть.

Толпа восхищенно улюлюкает, а торговец довольно потирает свою лысеющую голову. Дракон смотрит на него с нескрываемой безнадежностью.

– Господин так щедр! – говорит торговец, а затем поворачивается к помощнику. – Не стой столбом! Помоги почтенному господину забрать зверей.

Мужчина расплачивается с торговцем и тот довольно причитает, когда мешочек с деньгами падает в подставленные ладони. Он уже хотел было начать распинаться о том, что господин может иногда появляться здесь, чтобы купить и других зверей, но неожиданно появляется мальчишка. Одетый в форму ученика пика Цинцзин, он почтительно поклонился мужчине.

– Учитель, карета и повозка готовы.

– Хорошо, Мин Фань. Пускай разместят в повозке животных.

Когда ученик убегает, торговец испуганно смотрит на стоящего перед ним мужчину.

– Вы… Пиковый Лорд Шэнь? – стоит этим словам покинуть его рот, как тот сразу склоняется в почтительном поклоне. – Простите, что не признал. Прошу, возьмите этих зверей, как подарок!

– Не стоит, вы ведь тратили силы на их поимку. Но… – мужчина распахивает рукой веер и прячет за ним улыбку, но последующие слова будто пронизаны холодом. – Я надеюсь, что больше не увижу вас.

Он взмахивает веером и уходит туда, куда убежал его ученик. Торговец облегченно выдыхает, когда зеленые одежды Шэнь Цинцю скрываются в цветной толпе. Когда к нему подбегает ничего не понимающий помощник, он кратко поясняет:

– Нам несказанно повезло, что лорд Шэнь сегодня в добром расположении духа.

– Неужели это был сам Шэнь Цинцю?

– Он самый, – торговец потер рукой свое вспотевшее лицо. – Он не любит охотников на магических зверей. То, что он не предал нас суду, несказанная удача.

Он еще какое-то время взволнованно смотрит на толпу, а затем вновь кричит на несчастного парнишу, чтобы тот как можно быстрее собрал все их вещи. Если в этом городе побывал Шэнь Цинцю, то им здесь лучше больше не оставаться.

***

Ло Бинхэ отчетливо помнил накинутые на себя сети, когда хотел попить воды у реки. Потеряв бдительность в этом теле, он был легкой добычей для охотников, ищущих наживы. Даже его рычание, что раньше могло напугать самое страшное чудовище, сейчас смешило людей, словно комедийная баллада. Непривыкший к клеткам он пытался выдрать ненавистные прутья или расплавить их огнем, но мерзкое железо лишь скрипело под его зубами, а слабый огонек не смог бы даже разжечь костер.

И вот сейчас он все еще находится в клетке, купленный странным человеком, словно диковинная вещица. В повозке помимо него еще несколько зверей, однако странным было то, что в их глазах совсем нет страха. Наоборот, большинство из них, наконец, расслабились. Бинхэ хмурится из-за их странного поведения.

Когда они подъезжают к небольшому бамбуковому домику, на улице уже глубокая ночь. Лишь цикады и фырчание лошадей нарушают тишину окружающего домик леса.

Незнакомый мужчина выходит из своей повозки и идет к клеткам, а за ним появляется еще один человек.

– Учитель, я распрягу лошадей. Вы здесь справитесь?

– Не беспокойся, Мин Фань. Можешь идти.

Когда подросток уводит повозку и рядом с ними остается только мужчина, все звери заинтересованно поднимают свои головы. Когда человек открывает дверь одной из клеток, даруя журавлю с ярко-красным оперением на крыльях возможность скрыться, последний просто шокирует Ло Бинхэ.
Он, словно домашний зверь, выпрыгивает из клетки и ласково трется о человека, подставляя рукам свою голову.

– Я же говорил тебе не подходить к той реке. Видишь, куда тебя это привело?

Остальные звери ведут себя точно также. Даже двухголовая змея, что раньше плевалась ядом на каждого, кто к ней приближался, заползла на плечи и подставляла обе свои головы под ласковые пальцы.

– Не создавайте мне больше проблем, – мужчина ласково улыбается и Ло Бинхэ понимает, что это первая улыбка, которую он видит на этом лице. – Возвращайтесь домой.

Звери еще какое-то время вьются рядом, а затем убегают в лес, сопровождаемые озадаченным взглядом Ло Бинхэ. Что здесь вообще происходит?

Мужчина поворачивается, будто услышав его вопрос. Он смотрит на дракона с интересом и Ло Бинхэ понимает, что в недовольстве выгнул спину, будто кошка.

– Никогда не думал, что смогу увидеть Небесного Дракона в клетке.

Ло Бинхэ замер. Откуда этот человек понял, что он не просто драконий детеныш? Будто видя вопрос в его глазах, мужчина пояснил:

– Редко встретишь драконьего детеныша с такими большими рогами. Так что это очевидно, что Небесный Дракон просто лишен большой части своей духовной силы, раз заперт в этом обличии.

Это была правда. Совсем недавно Ло Бинхэ сразился с драконом, что пытался “откусить” часть его владений. И если раньше Ло Бинхэ не сомневался в своих силах, в этот раз его соперник был намного хитрее. Они сражались почти сутки и в последнее мгновение, когда Бинхэ уже был уверен в своей победе, противник отравил его. Один из его когтей, которые не коснулись дракона в пылу битвы, в самом конце оставили небольшой парез на груди. В тот самый момент противник издал последний хрип, а его тяжелая голова упала на камни.

Ло Бинхэ понял, что что-то не так тогда, когда эта рана стала слишком медленно заживать. Его духовная сила должна была справиться с этим, но царапина заживала так, как на самом обычном существе. А со временем он начал чувствовать, что слабеет. Полеты с каждым днем давались ему все сложнее, а запас духовной энергии стремительно сокращался. Он понял, что когти были отравлены. Противоядие было далеко и долететь он бы не смог, поэтому принял единственное решение, которое мог. Принял одну из самых слабых своих форм, которая не нуждается в энергии и собирался ждать, пока действие яда не прекратится. Кто же знал, что в это время так неудачно заглянут охотники.

Он отвлекается от этих мыслей и недоверчиво смотрит на человека. Если тот знает, кто он, то Ло Бинхэ определенно в проигрышном положении. В такой форме он слишком уязвим.

– Ты можешь уйти, – говорит человек, чем удивляет Ло Бинхэ. – Тебя здесь никто не будет удерживать. Или ты можешь остаться здесь, а я помогу тебе восстановить силы.

Будто в подтверждение своих слов человек открывает замок и в образовавшийся проход тянет свою ладонь, отчего Ло Бинхэ только сильнее пятится назад. Этот человек был действительно странным. Если он таким образом пытается получить его расположение, то делает это слишком наивно, оставляя дверь открытой. Ло Бинхэ не думает в тот момент и лишь ловко проскальзывает под рукой мужчины, выпрыгивая из клетки и сбегая в лес.

Он бежит так быстро, что через несколько секунд слабое драконье тело падает на осыпанную листьями землю. Он не знает почему, но чувствует себя таким уставшим, будто бежал весь день, а не неподвижно лежал в клетке. Бинхэ прислушивается к тишине, ожидая услышать крики погони, но вокруг лишь стрекочут цикады и гуляет ветер.

Он забирается на верхушку бамбукового дерева и обвивается вокруг, пытаясь приспособиться ко сну. Сейчас в этом слабом теле он слишком лакомая добыча для ночных хищников, поэтому зеленая листва дерева становится его временным пристанищем.

***

Вернуться домой оказалось значительно труднее, чем он предполагал. Найдя одно из самых высоких деревьев и забравшись на его верхушку, Ло Бинхэ вгляделся в бескрайний зеленый горизонт. Родные места выглядели небольшой серой точкой, выступающей над древесным массивом. В этом теле он будет идти не менее нескольких месяцев. Помимо нормального тела он потерял способность к полету, а передвигаться по земле он чертовски не хотел.

Он вспоминает слова того человека, отчего к нему закрадывается мысль, чтобы принять его предложение. Даже в этом теле он довольно ловкий, чтобы выскользнуть в случае опасности.

Ло Бинхэ крадется к домику с большой настороженностью, ожидая капкан на каждом шагу. Однако добрался он без происшествий. В свете солнца бамбуковая хижина выглядела намного дружелюбнее, чем Ло Бинхэ мог ее вспомнить. Можно даже сказать, что она выглядела уютной. Вокруг домика носились подростки в белых одеждах, что яркими пятнами выделялись на фоне окружающего пейзажа. Среди них он заметил того самого мальчишку, что сопровождал мужчину. Он и другие подростки занимались чем-то своим, что Ло Бинхэ так и не смог понять.

Он увидел того человека, когда полностью обошел домик. С другой стороны, непотревоженной подростками, мужчина сидел и пил чай вместе с неизвестным человеком. Одетый в зеленые одежды, на котором вышиты узоры бамбука, этот человек больше похож на местного духа, нежели заклинателя. Слишком хорошо он вписывался в этот пейзаж.

Дракон пытается увидеть в глазах этого мужчины злость и разочарование от его побега, он должен ненавидеть себя за такую оплошность. Но тот довольно улыбается, когда умудряется вытянуть слова из своего неразговорчивого собеседника, а в глазах у него только лукаво блестят огоньки.

Ло Бинхэ слышит, о чем они говорят. О неких пиковых лордах, потерянных веерах и излишней неосторожности того самого мужчины. В этом Ло Бинхэ мог согласиться с неизвестным человеком. Что-что, а этот мужчина был действительно невнимателен. Они неторопливо пьют чай, чаще предпочитая тишину разговорам, отчего Ло Бинхэ несколько раз умудряется зевнуть, не услышав при этом ничего полезного.

Лишь в самом конце, когда мужчины попрощались и неизвестный улетел на своем мече, Ло Бинхэ наконец-то узнал имя человека.

Шэнь Цинцю.

Это имя ему незнакомо. Он не любил покидать свои горы, предпочитая уходить с них только для драки с соседними драконами, когда ему становилось недостаточно собственных территорий. Лишь в такие моменты он иногда мог услышать истории у местных, когда гулял по новым владениям.

Он сидит в зарослях до самого вечера, не смея высунуть и носа. За весь день он пытался изучить этого странного человека и понял, что тот становится все большей загадкой. Он открытый для своих учеников, умело наставляющий их на правильный путь. Ло Бинхэ даже стал свидетелем небольшой драки и надеялся увидеть справедливое наказание провинившихся, но тех отправили лишь пробежать несколько кругов. Ло Бинхэ не понимает, что в этом ужасного. Он бы на его месте избил бы их до предобморочного состояния, тем самым показав, как следует драться. Шэнь Цинцю слишком мягок для учителя. Лишь под самый вечер, когда непутевые ученики все-таки возвращаются, а их белые одежды стали серыми от пота и пыли, Ло Бинхэ понимает, что для человека это достаточно суровое наказание. Все-таки он не прогадал, когда почувствовал что-то чудовищное от этого человека. Шэнь Цинцю, ты – настоящий монстр.

Когда солнце, наконец, скрывается, а на его место приходит луна, Ло Бинхэ тихо пробирается в дом. Все уже ушли спать и дракон без проблем проник в открытое окно.

Шэнь Цинцю беспечно спал в своей постели, будто не чувствует нависшей над ним угрозы. Он одет лишь в белый ночной халат и укрыт легким покрывалом. Лишь увидев его Ло Бинхэ понимает, насколько душно в помещении. Если на улице ветер хоть немного охлаждал чешую, то здесь, проникая лишь в открытое окно, было до ужаса жарко.

Какое-то время Ло Бинхэ бродил по комнате мужчины, выискивая информацию. Кисти, свитки, книги и веера. Дракон брезгливо хмурится, понимая, что перед ним занудный ученый. Теперь понятен тот интерес, который Шэнь Цинцю так питает к демоническим зверям. Наверняка хочет написать какой-нибудь бестиарий или что-то в этом духе. Книжных зазнаек Бинхэ не любил, считая, что те бессмысленно тратят свою жизнь. И пускай человек перед ним явно достиг бессмертия, Ло Бинхэ все еще не видел ничего интересного в грудах бумаги.

Он медленно крадется к кровати и поднимает голову, вглядываясь в спящее лицо. Бинхэ признает, что Шэнь Цинцю – красивый мужчина. Аккуратные черты лица, будто вырезанные талантливым скульптором, дракон считал довольно привлекательными. Однако даже они не делали его лицо более женственным, в чем тоже был своего рода шарм. Длинные волосы разметались по всей подушке, а несколько прядей сплелись на груди в небольшой клубок. Наверняка утром мужчина столкнется с этой проблемой. Дыхание его было глубоким и размеренным, лишь изредка замирает на несколько секунд. Наверняка снится сон, Ло Бинхэ как никто другой может чувствовать чужие грезы.

Ло Бинхэ смотрит на Шэнь Цинцю и все еще надеется найти в нем подвох. Однако в безмятежно спящем человеке он не видит ничего, что так жаждет обнаружить. Тайный гнев, злость, обида. Разве не эти эмоции должны преобладать в нем после того, как Бинхэ убежал? Дракон отказывался верить в то, что человек на самом деле хотел помочь. Он знал людей слишком долгое время, и он прекрасно знает, что никто из них не поможет такому, как он.

Когда Ло Бинхэ думает об этом, Шэнь Цинцю хмурится, а затем дракон замирает, когда встречается взглядом с человеком. От неожиданности его будто парализует и он даже не успевает сообразить, что в таком случае планировал улизнуть в окно. Они некоторое время смотрят друг на друга не моргая, и Ло Бинхэ готов действительно дать деру, как только Шэнь Цинцю сделает малейшее движение.

Когда Шэнь Цинцю просто закрывает глаза и отворачивается, подтягивая сползшее покрывало на плечи, Ло Бинхэ все так же стоит на месте. Он не понимает, что только что произошло. Он отчетливо видел в глазах Шэнь Цинцю узнавание, а сейчас он просто отвернулся, будто появившегося Небесного Дракона здесь и вовсе не было.

Гордость Ло Бинхэ неистово кричала, что человек не смеет так себя вести. Не он ли сам предлагал свою помощь, а теперь отворачивается от собственных слов? Дракон недовольно фырчит и этот звук выходит до нелепого смешным. Будь здесь все его заклятые враги, то катались бы в приступе смеха по земле, кидаясь ядовитыми комментариями. Даже на это мужчина не отреагировал, отчего оскорбленный подобным к себе отношением Ло Бинхэ потерял всякий инстинкт самосохранения.

Он прыгает на кровать и встает передними лапами на бок Шэнь Цинцю, пытаясь привлечь к себе внимание. Тот, пускай и с неохотой, поднимает голову и с сонными глазами уставился на него. Какое-то время они смотрели друг на друга в неловком молчании, после чего немного охрипшим от сна голосом Цинцю сказал:

– Я не удерживаю тебя и позволил уйти домой. Так что же теперь ты делаешь в моем доме?

Дракон молчит и все еще недовольно смотрит на Шэнь Цинцю. Однако даже если бы он и смог говорить, то ничего бы не сказал. Бинхэ действительно не знает, что ему нужно делать в этой ситуации. Лишь ужаленная гордость заставила сделать его эти странные действия, а сейчас, заполучив внимание Шэнь Цинцю, он понятия не имеет, что нужно делать.

– Если хочешь, то можешь остаться.

После этих слов Шэнь Цинцю вновь устраивает голову на подушке и практически сразу засыпает. Ло Бинхэ действительно поражен его безрассудности. Да, он сейчас не в своей истинной форме, однако и у этой имеются клыки и когти. Он слишком сильно делает себя уязвимым, вот так просто подставляя спину. Дракон к такому совершенно не привык. Даже в своих владениях он не мог расслабиться. Любой дракон, желающий заполучить его территорию, мог попытаться напасть на него, пока он спит. Поэтому его сон всегда был чутким.

Ло Бинхэ понимает, что ему нужно уйти. Даже если этот человек на самом деле не желает ему зла, он не может остаться здесь. Разве будет это правильным, позволить себе так быстро сдаться под воздействием чар этого мужчины?

Будто в подтверждение его слов в лесу раздается пронзительный вой, предупреждая, что ночные хищники вышли на охоту. Бинхэ не знает, смогут ли эти звери добраться до него, если он будет на дереве, однако успеет ли он до него добежать?

Шэнь Цинцю начинает немного ворочаться, отчего дракон немного отступает в сторону. Мужчина ложится на спину и взору Ло Бинхэ предстает укрытая тканью грудь, что медленно поднимается и опускается.

Ладно, это будет лишь один единственный раз. Он лишь заботится о том, чтобы не встретиться с хищниками. Для их же блага, разумеется. И он будет спать чутко, чтобы в любой момент быть готовым убежать. Он встает на человека и сворачивает свое змеиное тело у него на груди и животе. Он крупнее кота и мужчине наверняка некомфортно, но лицо Шэнь Цинцю совершенно не изменилось. Дракон кладет свою морду прямо перед лицом человека и какое-то время рассматривает его, все еще пытаясь обнаружить изъян.

Когда луна уже достигает самой высокой точки, на Ло Бинхэ валится усталость. Он и не знал, как сильно истощены его силы. Медленное дыхание человека убаюкивало лучше любой колыбельной, а стрекот цикад плавно вмешивался в эту песню. Он медленно закрывает глаза и клянется, что это лишь на несколько минут. Когда он засыпает, он не чувствует, как теплая ладонь легла на его спину, медленно передавая духовную энергию.

***

Ло Бинхэ недовольно сидит на дереве и смотрит на то, как ученики выводят иероглифы на бумаге. Благо скрывают листья, ибо он не вынесет позора, если на него укажут пальцем и скажут, что некая черная змея с такой злобой смотрит на них.

В это утро Ло Бинхэ выскочил из дома, будто за ним гонится целая стая бешеных собак. Ощущение руки на своем теле было таким непривычным, что он в первые несколько секунд считал, что Шэнь Цинцю все-таки решил показать свою натуру и держит его, чтобы вновь закинуть в клетку. То, что в этот момент человек спал, его совершенно не волновало.

Лишь убежав в глубину леса Ло Бинхэ понял, что тот ничего плохого с ним не сотворил. Даже наоборот. Дракон впервые за долгое время чувствует себя таким отдохнувшим, а в теле отчетливо ощущает прилив духовной энергии. Он был слишком малым, но даже это без помощи он бы накапливал около недели. Человек действительно помог ему, по крайней мере сегодня.

И вот теперь Ло Бинхэ действительно встревожен. Он пытается выяснить, почему его тело так неоднозначно реагирует на Шэнь Цинцю. С одной стороны он не хотел даже приближаться к нему, однако человек был его единственным шансом на быстрое возвращение. Разрываясь между двумя вариантами, Ло Бинхэ с трудом выбрал последний.

Когда один из учеников после занятий принес Шэнь Цинцю еду в его комнату, Ло Бинхэ обреченно застонал. Он и забыл, что это тело нуждается в еде. Есть животных, как обычный зверь, было ниже его достоинства. Дракон смотрит, как мужчина медленно ест приготовленные блюда и ему хочется удавиться собственной слюной. Небеса, за эти дни он почувствовал себя настолько жалким, что после возвращения будет биться головой о скалы.

Тот же ученик забирает тарелки, а Шэнь Цинцю еще какое-то время разбирает древние свитки. Ло Бинхэ практически засыпает от скуки, когда замечает, что взор мужчины направлен в лес. Дракон видит через окно, как тот поднялся на ноги и ушел. Некоторое время Бинхэ всматривался в пустую комнату, однако вскоре Шэнь Цинцю вернулся, а в его руках была тарелка с жареным мясом. Ло Бинхэ действительно ему поражался. Неужели Цинцю было мало того обеда? Разве бессмертным, как и Небесным Драконам, нужна еда?

Он какое-то время проклинает Шэнь Цинцю, но замолкает, когда тот ставит тарелку на столик, забирает те самые фолианты и уходит. Бинхэ видит, что он вышел в дворик, где они с неизвестным заклинателем пили чай. Там он разложил бумагу и вернулся к чтению, оставляя Ло Бинхэ в смешанных чувствах.
Это могла быть ловушка. Быть может прошлой ночью он пытался усыпить его бдительность, а сейчас отравил мясо. Ло Бинхэ думал, что в этом случае он может воспользоваться тем небольшим количеством духовной энергии, что успел накопить. Придется вновь начать с самого начала, однако тогда он будет знать, что человеку нельзя доверять.

Дракон выжидает момент, когда между домом и лесом не будет учеников и быстро юркнул в окно. В комнате стоял приятный запах и Ло Бинхэ без промедления подошел к столу, поднимая на него передние лапы. Пускай и за столом, но ему пришлось есть, как животное. Однако он делал это с таким изяществом, что язык бы не повернулся сказать об этом. Мясо было на самом деле вкусным. Лишь немного поджаренное на огне, оно было действительно великолепно. Теперь он понимает Шэнь Цинцю, что даже без нужды в еде предпочитает не лишать себя этой привычки. Когда он вернет силы, то непременно попробует себя в готовке.

Он так же ловко возвращается в лес, не позволяя себя обнаружить. Свидетельством его присутствия остается лишь чистая миска.

***

Нин Инъин была не самой аккуратной и внимательной из учеников Шэнь Цинцю. Девчонка задорно подпрыгивала, когда шла по лесной тропинке. В руках у нее была корзинка, наполненная ароматными яблоками. Их запах был слишком чуждым для привыкшего к ароматам бамбука Ло Бинхэ.

Дракон все еще восседал на одном из самых близких к домику деревьев. Девушка пробежала практически под ним и если бы она подняла свои глаза вверх, то непременно увидела его. Все же бамбук не славился густой и сильной листвой. Именно из-за этого Бинхэ без труда увидел, как одно из яблок выпало из корзинки и покатилось вниз. Девушка этого даже не заметила.

Когда она скрылась, Ло Бинхэ быстро соскользнул с дерева и побежал за яблоком. Оно вот-вот должно было покатиться с крутого утеса, но дракон поймал его практически перед самым падением. С яблоком в зубах он вернулся на дерево.

Даже несмотря на то, что яблоко катилось по земле, оно блестело в солнечных лучах. Блики на ярко-красной шкурке играли, создавая впечатление некой драгоценности в драконьих лапах. Обтерев яблоко хвостом, Ло Бинхэ надкусил его.

Действительно вкусно. Сладкое и сочное яблоко было для него в новинку, однако он отчетливо понимал, что этот вкус ему нравится. Он откусывает кусок за куском, пока в его лапах не остается лишь небольшая часть того самого фрукта.

Тем временем Шэнь Цинцю устроился рядом со своими учениками и играл им на флейте. Музыка, что лилась из инструмента, была наполнена мягкостью и спокойствием, отчего многие из детей уже практически засыпали. Лишь некоторые, которые слишком серьезно воспринимали это действие, внимательно следили за своим учителем.

Ло Бинхэ не знает, почему ему это не понравилось. Мин Фань, которого он запомнил, был ближе всего к Шэнь Цинцю. В его глазах отчетливо можно было увидеть восхищение и это так взбесило Ло Бинхэ, что тот подхватил остаток яблока хвостом и бросил его прямо в человека. Чего Бинхэ не ожидал, так это того, что яблоко достигнет цели. Мин Фань вскакивает от удивления, нарушая спокойную обстановку. Цинцю даже прекращает играть, с волнением рассматривая встрепенувшегося ученика.

Когда Мин Фань видит яблоко, он злобно кричит на сидящих учеников.

– Кто это сделал? Быстро признавайтесь!

Разумеется, никто не признался. Некоторые убаюканные музыкой ученики вздрогнули от крика, однако сонная дымка все еще не слетела с их глаз. Бедняги даже не понимают, что происходит.

В это время Ло Бинхэ, удобно скрутившись на дереве, довольно усмехается. Небольшая шалость наполняет его радостью. Сидеть здесь, просто наблюдая за детьми, слишком скучно.

Мин Фань еще какое-то время пытается узнать, кто посмел бросить в него яблоко. Лишь Цинцю его успокаивает, утверждая, что никто из учеников не мог этого сделать. После этих слов Мин Фань порывался узнать, кто еще мог сделать подобное, но был быстро остановлен. Цинцю не любил лишней возни и шума. Ученик лишь покорно сел на место, ожидая конца занятия, чтобы приступить к поиску нарушителя.

Какое-то время Ло Бинхэ еще усмехается, но быстро прекращает, стоит ему заметить чужой взгляд, направленный прямо на его укрытие. В глаза нет злости или упрека, лишь недовольство прерванного спокойствия.

Когда Шэнь Цинцю возвращается к флейте, Ло Бинхэ быстро спрыгивает с дерева, в надежде найти другое укрытие. Это оказалось слишком плохим.

***

На улице бушевал ветер, а грозовые тучи будто предупреждали, что вот-вот пойдет ужаснейший ливень. Ученики торопливо убирали с улицы все, что только моли, оставляя лужайку у дома абсолютно пустой. Со временем и они пропадают, оставляя бамбуковый дом совсем уж одиноким.

Когда первые капли падают на землю, Ло Бинхэ понимает, что нужно искать укрытие. Густота бамбукового леса совершенно не спасет от дождя, а никаких пещер во время своего пребывания здесь Ло Бинхэ не нашел. Его слабое тело не сможет выдержать подобной погоды, поэтому ему пришлось вновь наступить на горло своей гордости. Когда он дошел до дома, дождь уже давно превратился в ливень.

Его мокрая шерсть выглядела ужасно, а лапы и живот перепачканы грязью. Практически у самого дома он подскользнулся, вымазывая при этом еще и большую часть тела. Таким ничтожным он не чувствовал себя даже в клетке. Будто насмехаясь над ним в небе промелькнула молния, а сразу за ней послышались громкие раскаты грома. Если вспомнить, то в тот день тоже был ливень.

Шэнь Цинцю, как и в первую ночь, не закрыл окно. О чем думал этот человек, в такую непогоду оставляя его открытым? Если сейчас ветер поменяет свое направление, то Цинцю наверняка может попрощаться с уютом в своей комнате. Однако Ло Бинхэ это только на руку.

Он прыгает на подоконник, оставляя за собой грязную линию. Наверняка Шэнь Цинцю будет зол, когда увидит это. Комната пуста и дракон быстро спрыгивает с окна, выискивая полотенце. Все же чувствовать себя грязным и мокрым он не хотел. Разочаровавшись в своих поисках, Ло Бинхэ вытащил из шкафа кусок белой ткани и залез в него, быстро вытираясь. Ткань приятно пахла мылом и благовониями, отчего Бинхэ только сильнее укутывался в нее, ощущая окружающий его аромат.

Ветер перестает так сильно завывать, однако дождь и гроза становятся только сильнее. Черное небо не позволяет понять, когда вечер переходит в ночь, заставляя ориентироваться лишь на собственное чутье. Сейчас ученики наверняка должны отходить ко сну. Почему же Шэнь Цинцю еще не пришел?
Будто услышав его вопрос, дверь открывается и Ло Бинхэ видит человека. Лишь в банном халате с мокрым полотенцем на плечах, Шэнь Цинцю выглядел слишком непривычно. Румяные щеки и мокрые волосы, придающие ему немного вызывающий вид. Мужчина совсем не похож на того холодного и отстраненного ученого, за которым он наблюдает уже несколько дней. От этих мыслей сердце Ло Бинхэ предательски пропускает удар.

Цинцю выискивает гребень и расчесывает влажные волосы. Ло Бинхэ, высунув только голову из своего импровизированного укрытия рад, что шкаф оказался довольно далеко и его все еще не заметили. Зубья гребня медленно движутся по прядям, выравнивая их и распутывая небольшие колтуны. Цинцю же при это выглядит таким умиротворенным, что Ло Бинхэ невольно и сам хочет, чтобы его шерсть причесали.

Когда мужчина разобрался с волосами, Ло Бинхэ только и успел сообразить, что нужно спрятаться. Однако как только Шэнь Цинцю его заметил, дракон не нашел ничего лучше, кроме как сильнее укутаться в злосчастную ткань.

Он слышит медленные шаги в свою сторону, а затем край ткани приподнимают, отчего Ло Бинхэ может увидеть чужое лицо.

– Я рад, что ты решил переждать непогоду здесь, однако ты не мог бы вернуть мою одежду?

Когда до Ло Бинхэ доходит смысл слов, не будь его шкура черной, то он бы, несомненно, покраснел. Он только и успевает выскочить и скрыться под кроватью, чтобы не чувствовать себя еще более неловко. Он видит, как Цинцю поднимает перепачканный халат и тяжело вздыхает. Мужчина бросает его в угол, а затем ищет в шкафу новый.

Ло Бинхэ не смотрит, преследуемый своими собственными мыслями. Он никогда не был в подобной ситуации и не знает, что следует сделать. Остаться здесь до самого утра или убежать? И плевать на дождь, его гордость намного важнее.

– Я закрою окно. Если ты захочешь уйти, то не выбивай его. Замок довольно легко открыть.

В обычное время он наверняка бы бросился бежать. Открытое окно было единственным способом бегства и без него дракон действительно должен был почувствовать себя в клетке. Однако то, с какой интонацией говорил Шэнь Цинцю, заставили его немного успокоиться. Что за чары применяет этот человек? Почему его слова всегда действуют так расслабляюще?

Ло Бинхэ следит, как Шэнь Цинцю зажигает благовония и направляется к постели. Когда человек ложится в постель, до Ло Бинхэ доносится его сонный голос:
– Если хочешь, то можешь лечь рядом. На полу будет холодно ночью.

Ло Бинхэ не собирается этого делать. Он лишь переждет здесь непогоду и сразу, стоит дождю закончиться, уйдет. Ему нет нужды оставаться здесь дольше обычного.

Он немного высовывает голову и видит то самое окно. С крыши вода лилась непрерывным водопадом, предупреждая, что дождь и не намерен утихать в ближайшие часы. Сверкающие молнии на несколько секунд окрашивают все в ярко-голубой, позволяя различить силуэты деревьев.

Дракон вспоминает, что в той последней битве так же шел дождь. Противник, грязный и убогий, все норовил вцепиться губами в его глотку. Его собственная шкура была чистой и блестела каждый раз, когда очередная молния разрезала небо. Лишь шерсть под тяжестью воды больше не была такой пышной. В тот самый момент, когда его противник последний раз взмахнул лапой, ранив его, раскаты грома заставили дрожать всю гору.

От неприятных воспоминаний Ло Бинхэ съеживается, не сразу понимая, что это из-за холода. Шэнь Цинцю действительно хорошо знает свой дом. Дракон пытается свернуться клубком, чтобы стало немного теплее, но даже эти действия не приносят облегчения.

Он выныривает из-под кровати и крадется ближе к Шэнь Цинцю, внимательно прислушиваясь к чужому дыханию. Человек спит и в этот раз почему-то Ло Бинхэ уверен, что это не ловушка. Этот странный человек… Дракон никогда не встречал таких занимательных людей.

Шэнь Цинцю спит к нему спиной и Ло Бинхэ тихо заползает на кровать, прислоняясь к чужому телу в надежде согреться. Становится легче, однако его слабое тело по-прежнему трясет. Он в очередной раз пытается свернуться, чтобы сохранить тепло, но и сейчас это не помогает.

Он поднимает голову и смотрит на спящего Шэнь Цинцю, будто ожидает от него действий. Не встретив никакой реакции Ло Бинхэ тихо встает, после чего переползает через мужчину на другую строну. Человек спит действительно забавно. Будто маленький ребенок, что прижимает к груди игрушку, Цинцю прижимает кусок одеяла. Выглядел он при всем этом так мило и невинно, что Ло Бинхэ делал следующие действия с тяжелым сердцем.

Дракон хватает зубами часть одеяла, а затем вытаскивает его из чужих рук. Шэнь Цинцю, почувствовав изменения, невольно заворочался и Ло Бинхэ быстро проскользнул в чужие руки, заставляя обнять себя. Замерев на несколько долгих секунд, дракон действительно ожидал, что человек проснется. Однако его только сильнее прижимают к себе и Бинхэ чувствует, что наконец-то ощущает тепло. Он максимально крепко обвивает свое тело вокруг Цинцю, стараясь как можно быстрее согреться.

За окном бушует ливень, а Ло Бинхэ зажат в теплых руках и чувствует долгожданное умиротворение. Шэнь Цинцю спит безмятежно, изредка хмурясь и сдвигаясь, но все так же не выпуская дракона из своих рук. И от этих новых ощущений Ло Бинхэ чувствует, как пропадает. Эти теплые объятия, способные согреть в холодные ночи, заставляли чувствовать себя в безопасности. И даже если он все еще плохо знает этого человека, это не отнимает того, что Шэнь Цинцю был действительно потрясающим.

Когда Ло Бинхэ уже собирается заснуть, мягкое тепло будто окутывает его с головой. Он резко поднимает голову и смотрит на все еще спящего Шэнь Цинцю, что во сне передает ему духовную энергию. На его лице нет и намека на то, что он не спит. Неужели даже пребывая во снах он чувствует, где и какая помощь нужна? Если это действительно так, то Ло Бинхэ готов признать Цинцю хорошим учителем.

Бинхэ кладет свою голову на подушку, медленно засыпая под звуки дождя и излучаемое Шэнь Цинцю тепло. Благовония уже давно догорели, заполняя комнату легким ароматом сандала. Это была последняя мысль, которую Ло Бинхэ запомнил прежде, чем провалиться в мир сноведений.

***

Это продолжается уже больше недели. Каждую ночь Ло Бинхэ крадется в постель Шэнь Цинцю и засыпает, не чувствуя, когда на него ложатся теплые руки. Он был благодарен, что человек пытался изобразить спящего, тем самым не унижая достоинство дракона. Затем каждый день он оставлял окно открытым, а на столе вновь лежит тарелка с мясом. Бинхэ нравилось, что Цинцю не считал его жалкой собакой, а ставил тарелку на стол, будто равному себе.

Разморенный такой жизнью Ло Бинхэ ощущает, как в его теле с каждым днем все больше духовной силы. С такими темпами ему понадобится около двух недель, чтобы полностью прийти в норму.

Он все так же сидит в зарослях бамбука, наблюдая за тем, как Шэнь Цинцю направляет своих учеников. И если раньше он не чувствовал ничего, кроме брезгливости, то сейчас отчетливо чувствовал одиночество. Ученики, будто неразумные утята, вьются вокруг Цинцю и купаются в его внимании и ласке, отчего Бинхэ становится тоскливо. Мужчина выглядит в окружении других еще более красивым, чем во сне. Его мягкая улыбка, что чаще всего скрывалась за веером, вызывала в глубине драконьей души только восторг.

Со временем Ло Бинхэ осмелел окончательно, считая себя хозяином положения. Он осмелел настолько, что даже днем, когда Шэнь Цинцю сидит в своей комнате за свитками, дракон может появиться и потребовать внимания.

– Разве не ты убегал сразу, стоило мне коснуться тебя? – ласково спрашивает Шэнь Цинцю.

Ло Бинхэ только фыркает и устраивается у коленей, позволяя теплой ладони гладить шерсть. Дракон не понимает причины, почему он сейчас здесь. Днем Шэнь Цинцю не передает ему сил, позволяя накопиться затраченной за ночь энергии. Именно поэтому Ло Бинхэ не понимал, почему просто не ждет ночи, а позволяет даже сейчас тонуть в заботе этого человека.

Дракон всегда считал себя невероятно осторожным. Будучи одним из самых сильных существ и нажив себе кучу врагов, нужно иметь достаточно хладнокровия, чтобы не реагировать на их жалкое тявканье. Но то, что случилось сегодня, выбило Ло Бинхэ из колеи.

К Шэнь Цинцю вновь пришел тот незнакомец. Из-за него Ло Бинхэ потерял ласковые руки, отчего недовольно зарычал.

– Лю-шиди не задержится надолго. Подожди меня здесь.

В какой-то момент он на самом деле собирался дождаться Шэнь Цинцю в комнате, но как только мужчина вышел, дракон подскочил на лапы и быстро юркнул за ним. Тот самый человек уже ждет Цинцю во дворе. Они вежливо поклонились друг другу, после чего Шэнь Цинцю предложил ему чаю.

Большую часть времени они проводили в молчании. Лишь изредка Цинцю пытался вывести своего гостя на диалог, но тот отвечал резко и немногословно. Ло Бинхэ недовольно скалится. Этот человек ему определенно не нравится.

Когда ученик уносит чашки, а тот самый мужчина уже собирается подниматься, он на секунду замирает. Он достает из рукава веер и протягивает его Шэнь Цинцю.

– Лю-шиди как всегда внимателен. Прости этого старика за то, что утруждаю тебя.

Человек собирается что-то сказать, однако запинается, а дракон видит, как быстро краснеют его щеки. В это самое мгновение Ло Бинхэ переполняет такая ярость, что он даже не может вспомнить, почему выбежал из своего укрытия. Он был прямо за спиной Шэнь Цинцю и поэтому чужак не мог увидеть, как нечто черное с красным хребтом проскользнуло под стол. Лишь чувствует, как чьи-то зубы впиваются ему в ногу.

Тот крик Ло Бинхэ запомнит на всю жизнь. Человек завопил, словно девица, и подорвался на ноги, из-за чего стол резко полетел в сторону. Дракон только успел увидеть, как поднялся встревоженный Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ сделал единственное, что пришло ему в голову. Он быстро нырнул под длинные одежды мужчины, овиваясь вокруг ноги.

– Что это, черт возьми, было? – кричит чужак.

– Лю-шиди, – Цинцю явно хотел подойти к своему знакомому, но обвивший ногу дракон не позволял сделать это. – Прошу тебя, успокойся.

– Ты завел себе псину?

От этого предположения шерсть на спине Ло Бинхэ встает дыбом, а из пасти раздается рычание, что явно слышат люди.

– Извини, что не предупредил. Он не очень любит незнакомцев.

Что-то подсказывает дракону, что сейчас мужчина явно смотрит на то место, где он скрывается. Отчего-то ему вновь хочется наброситься на него.

– Научи его манерам.

Если судить по звукам, то незнакомец достал свой меч и улетел, потому Ло Бинхэ высунул голову и посмотрел на Шэнь Цинцю. Мужчина закрыл глаза и сжал пальцами переносицу, отчего весь его вид выражал крайнюю степень усталости. Ло Бинхэ на секунду почувствовал укол совести, однако быстро пришел себя, довольно улыбаясь. Даже в этой форме он способен задать заклинателям. Он уже предвкушает, когда вернется к своему нормальному обличию.

Шэнь Цинцю разворачивается к дому и Ло Бинхэ с трудом успевает выскочить из-под одежд человека. Лишь потом до него доходит, насколько его действия были постыдными, но Цинцю не придавал им значения, отчего Ло Бинхэ выдохнул.

Они вернулись в дом. Дракон ждал, что сейчас ему сделают выговор, что Шэнь Цинцю сорвется и накричит. Он даже успел заскочить на кровать, чтобы выглядеть более величественным, когда начнет принимать удары.

Но мужчина не сказал и слова. Он занялся своими делами, будто до ожидающего дракона ему и вовсе нет дела. Недовольный таким отношением Бинхэ, вновь проявив чудеса скорости, подбежал к мужчине и вцепился зубами в зеленую ткань. Цинцю должен отреагировать на это. Дракон вел себя слишком уж активно, будто позабыв, что неделю назад убегал от этого человека, словно от чудовища.

– Ведешь себя, будто ребенок, – Ло Бинхэ не успевает отреагировать, как его подхватывают чужие руки и дракон оказывается перед самым лицом мужчины. – И что мне с тобой делать?

В тот самый момент Бинхэ очень жалел, что не может говорить. Быть может оставил едкий комментарий о недальновидности Цинцю? И слепой бы увидел, что тот мужчина был смущен. Но, будучи на руках этого человека, Ло Бинхэ смог только непонятно курлыкнуть. Даже на рык не похоже, отчего Шэнь Цинцю вновь улыбнулся этой своей яркой улыбкой.

– Давай ложиться спать.

Он подходит к кровати и Ло Бинхэ на несколько секунд завис, не желая спрыгивать с чужих рук. Лишь затем он замечает, что солнце уже практически скрылось за верхушками бамбука. Небо окрашено в темно-розовый цвет, а в некоторых местах уже можно увидеть маленькие звезды.

Когда в кровати оказывается Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ впервые не хочет ждать, пока тот уснет. Стоит мужчине только лечь на спину, как дракон вскакивает ему на грудь, удобно устраиваясь на ней. Судя по взгляду Шэнь Цинцю, ему удалось застать человека врасплох. От этой мысли Ло Бинхэ довольно улыбается.
– Раньше шипел, будто змея. А сейчас словно ласковый щенок.

От такого сравнения Ло Бинхэ немного рычит, что вызывает еще одну улыбку у Шэнь Цинцю.

– Хорошо, ты не щенок, а Великий Небесный Дракон.

Бинхэ гордо приподнимает голову, на которую ложится рука. Она нежно перебирает красную шерсть и дракон не сразу замечает, как наклоняется к чужой ладони, выпрашивая больше ласки.

Мужчина засыпает практически перед самым появлением луны в открытом окне. Ло Бинхэ какое-то время лежит и смотрит на темное небо, на котором неравномерно разбросаны звезды. Он не может понять, какие чувства вызывает в нем этот человек. Он понимает, что уже давно не чувствует в нем угрозы. Его ласковый взгляд и нежные руки, которые Ло Бинхэ ждал на своей коже, стали такими привычными и родными. Он не знает, почему Цинцю так важен для него. Быть может из-за того, что это первый в его жизни человек, что помог ему?

Дракон кладет свою голову у шеи Шэнь Цинцю и засыпает лишь под самое утро, преследуемый непонятными чувствами.

***

Днем, когда Шэнь Цинцю занимался с учениками, Ло Бинхэ исследовал бамбуковый лес. Родные горы в большинстве случаев представляли собой безжизненные скалы, где даже сорняки не дадут побегов. Именно поэтому пребывание в этом зеленом раю пробуждали драконье любопытство.

На самом деле здесь не так уж много интересного. Он нашел несколько зарастающих тропинок, а так же небольшую канаву, где была кристально чистая вода. Искупавшись и приведя себя в порядок, Ло Бинхэ продолжил свои поиски, иногда передвигаясь по бамбуку. Все же такие густые заросли позволяли без особого труда прыгать с одного дерева на другое.

Совсем недалеко от домика он нашел маленький тайник, где росли белые цветы. Длинные тонкие стебли, увитые множеством мелких цветков, пахли довольно приятно. Оказавшись в самом центре этого цветочного круга, Ло Бинхэ стал извиваться и кататься, будто маленький ребенок. Запах был слишком приятным и ему хотелось, чтобы собственная кожа насытилась манящим ароматом.

Устав от этой возни, Ло Бинхэ скрутил свое тело и задумался, вновь пытаясь понять собственные чувства. Прошло уже несколько недель, как он спит в постели Шэнь Цинцю. Несколько недель, как он получает духовную энергию, постепенно заполняя свой запас. И он действительно благодарен, однако почему-то Бинхэ кажется, что это вовсе не благодарность заставляет его желать находиться рядом с человеком. Он ненавидит день, потому что ему приходится расстаться с Шэнь Цинцю, который вынужден выполнять свои обязанности. И если раньше это можно было списать на банальное желание и дальше питаться духовной энергией человека, то сейчас это оправдание слишком смешное.

Он хочет быть рядом с Шэнь Цинцю и без подобных причин. Хочет лежать на теплой груди и чувствовать, как ласковые пальцы перебирают шерсть, заставляя кожу покрыться мурашками. Чтобы человек был рядом не только внутри бамбукового дома, но и там, далеко за его пределами. Чтобы Шэнь Цинцю улыбался только ему, смотрел только на него, думал только о нем.

Ло Бинхэ хочет, чтобы Шэнь Цинцю позвал его по имени.

Осознание собственных чувств приходит неожиданно и Ло Бинхэ практически вскакивает, когда его пронзает подобная мысль. Неужели он действительно влюбился? Владея целой горой, встречая лишь желающих убить его драконов и охотников, Бинхэ действительно чувствовал себя одиноким. Быть может он путает влюбленность с банальным желанием находиться рядом с человеком, который впервые за долгие века проявил к нему сострадание?

Однако Ло Бинхэ никогда не был глупцом, чтобы не отличить эти два разных чувства. Он вспоминает, как бешено бьется его сердце, стоит только Цинцю посмотреть на него. Как он с проглоченной гордостью раз за разом идет к мужчине в постель, чтобы насладиться обнимающими руками. Что каждый раз, стоит рядом с этим человеком появиться другим, как в венах закипает кровь от ревности и обиды. Ему действительно не нравится, что другие смеют находиться рядом с Шэнь Цинцю, в то время как он сам не должен высовывать носа.

Когда он понимает, что ученики уже наверняка разбрелись, а Шэнь Цинцю готовится ко сну, Ло Бинхэ встает со своего временного пристанища. Он окидывает взглядом помятые цветы и на какое-то мгновение ему стало совестно, что он разрушил это место. Однако увидев несколько цветов, что все так же гордо тянулись к небу, Ло Бинхэ радостно улыбнулся. Ухватившись зубами почти под самый корень и выдернув цветы вместе с землей, Ло Бинхэ довольно потрусил к дому. Несколько песчинок попали ему в нос и он с минутной периодичностью чихал, но это стоило того удивления, которое Ло Бинхэ увидел в глазах Шэнь Цинцю, когда он положил импровизированный букет тому на колени. Быть может это был шок из-за того, что дракон в очередной раз запачкал его белоснежный халат, но Бинхэ был невероятно горд собой. Пускай он и не может выразить глубину своих совсем недавно осознанных чувств словами, однако это не помешает выразить их действиями.

В этот раз они засыпают практически одновременно, и Ло Бинхэ впервые за долгие ночи не думает, прежде чем провалиться в мир сновидений. К мягкому запаху благовоний примешался легкий цветочный аромат, а на столике светлым веером в фарфоровой вазе расположились те самые цветы. Бинхэ клянется, что это далеко не последний подарок, который он хочет вручить этому человеку.

***

Шэнь Цинцю неторопливо поднимался на вершину своего пика, а Ло Бинхэ довольно трусил рядом. Он чувствует, что его духовная энергия полностью восстановилась. Сегодня утром он чувствовал, как силы будто проливаются между чешуйками, пытаясь найти долгожданный выход. Лишь просьба Шэнь Цинцю заставила его сдержаться. Ло Бинхэ и сам понимал, что принимать настоящий облик в спальне, разрушив при этом бамбуковый дом – не лучшая идея.

Они уши на вершину, где Ло Бинхэ сможет без свидетелей взлететь. От нетерпения дракон иногда срывался на бег, однако останавливался и терпеливо ждал Цинцю, будто ему важно, чтобы тот пошел за ним. Что было правдой. В самом начале он действительно думал сбежать, однако хотелось сделать что-то для этого необыкновенного человека, что помог ему. Увидеть Небесного Дракона было бы достаточной платой за помощь?

Однако в глубине души дракон понимал, что вовсе не из-за этого он пытается вести Цинцю за собой. Ло Бинхэ осознал свои чувства к этому человеку еще на той самой цветочной поляне и долгое время думал, как он мог бы выразить их. Именно поэтому Ло Бинхэ решил сделать самое банальное, на что был способен. Все же в плане романтики он был полным профаном, поэтому приходилось рассчитывать лишь на собственную удачу.

Когда они оказались на самой вершине, Шэнь Цинцю остановился у бамбука, не выходя на утес. Дракон же, всматриваясь в чистое голубое небо и танцующих в нем птиц, наконец, чувствовал себя дома. Он так скучал по этому, что будь помладше, непременно бы заплакал.

Он чувствует, как кипит в нем энергия. Вокруг его тела разгорается черное пламя, с каждой секундой разрастаясь в настоящий пожар. Драконы рождены из огня, поэтому их возвращение также дарует пламя. Он чувствует, как становится больше, а выпущенная сила бурлит в венах, будто в котелке. Из пламени доносится грозное рычание, что распугивает птиц в нескольких ли, ознаменовав возвращение Небесного Дракона.

Первое, что видит Шэнь Цинцю, это огромное змеевидное тело, которое все еще поглощено черным пламенем. Красная шерсть из небольшой полосы стала длинной лоснящейся гривой, что так сильно контрастировала с черной драконьей чешуей. Длинные рога, которые будто тянутся к небу, походили на величественную корону, что носят императоры. В красных глазах Шэнь Цинцю видит радостное ожидание, а потом дракон поднимается и яркой лентой взвивается в небо.

Шэнь Цинцю улыбается, когда смотрит на небесный танец черного дракона. Будто ребенок, что нашел новую забаву, зверь летает меж облаков. Иногда позволяет себе практически упасть, но перед самой землей вновь взвивается в небо. Слишком красив был этот небесный танец и в душе Цинцю наконец наступило спокойствие за дракона, поэтому он отвернулся и зашагал прочь.

Ло Бинхэ, испытывающий небывалое счастье, не сразу заметил отсутствие человека. Лишь вдоволь наигравшись он увидел, что пара внимательных глаз больше не следит за ним. Он срывается с места и вьется над бамбуковым лесом, выискивая пропажу. Цинцю находится быстро и Ло Бинхэ приземляется прямо перед ним, заставляя остановиться.

Они смотрят друг на друга слишком долго по меркам Ло Бинхэ и дракон смущенно отводит глаза, подставляя человеку свою шею. Непонимающий намека Цинцю хмурится, отчего дракон недовольно фырчит, прежде чем подтолкнуть мужчину своим хвостом ближе, уже практически не намекая, а говоря прямо.

– Ты серьезно?

Да, он никогда не был так серьезен. Ло Бинхэ терпеливо ждет, когда человек неуверенно подходит и хватается за его шерсть руками. Сейчас, даже ляг дракон полностью на землю, Цинцю будет трудно забраться ему на шею, оттого он опять помогает ему хвостом. От неожиданности мужчина чуть не упал, лишь чудом успев прижаться ногами к шее. В своих мыслях Ло Бинхэ довольно улыбнулся. Никто наверняка не видел Шэнь Цинцю таким взволнованным и неуверенным. Дракон был счастлив, что стал свидетелем этой картины.

Он поднимается в небо резко, будто и вовсе не заботясь о благополучии Шэнь Цинцю, отчего до его ушей доносится испуганный вздох. Дракон так быстро мчится вверх, к белым и пушистым облакам, что порывам ветра практически удалось сорвать Цинцю. Однако практически перед самым этим моментом Ло Бинхэ замедлился. Он остановился, а затем медленно, словно змея по воде, полетел.

Поняв, что он все еще живой, Шэнь Цинцю немного расслабился и посмотрел вниз. Там зеленым ковром простирается его бамбуковый лес. Лишь несколько темных линий можно разглядеть между высокими зелеными деревьями. Где-то вдалеке можно заметить бамбуковый дом, а иногда Цинцю видел белые двигающиеся точки, в которых можно было узнать учеников. Он видит другие пики которые, подобно острым зубам, стремятся к небу. С такой высоты их величие уже не казалось настолько впечатляющим, но почему-то именно это и захватывало дух.

Ло Бинхэ немного поворачивает голову и видит счастливое лицо мужчины, на котором красуется все та же мягкая улыбка. Он не понимает, что в полете может так удивить Цинцю. Тот, будучи пиковым лордом и имея в своем расположении меч, наверняка мог летать и сам на этой высоте. Но почему-то сейчас Ло Бинхэ казалось, будто человек действительно восхищен тому, что видит. Дракон довольно урчит от раздирающей грудь гордости, понимая, что именно он является причиной этой улыбки.

Именно сейчас он осознает, насколько же он влюблен. В эту ласковую улыбку, теплые и нежные руки, мягкий взгляд и мелодичный голос. В эту доброту, любовь ко всему живому и излишнюю невнимательность, когда дело касалось самого человека. За те несколько недель дракон действительно понял, насколько же он пропал в этих зеленых глазах. Быть может их встреча была запланирована с самого начала? Если это действительно так, то Ло Бинхэ действительно счастлив. Счастлив настолько, что даже не убьет тех охотников, из-за которых он смог почувствовать свою ничтожность. Лишь припугнет, этого должно быть достаточно.

Они летят вокруг других пиков, пока солнце не начинает склоняться за горизонт. Ло Бинхэ не хочет терять эти прекрасные ощущения, однако осознает, что пришло время спускаться. Он понимает, что не может просто позволить Цинцю слезть с него. Если это произойдет, то они лишь неловко попрощаются и дракону придется вернуться домой. Его здесь больше ничто не будет держать. Именно поэтому он делает рывок, резко летя в сторону уже ставшего родным пика.

Шэнь Цинцю сильнее вцепляется в его шерсть, не понимая намерений дракона. Они летят слишком быстро и практически перед самой землей Цинцю окружает черная дымка, а ощущение драконьего тела под ним пропадает и он практически падает на землю. Однако чьи-то руки прижимают его к себе, не позволяя столкнуться с твердой поверхностью. Они падают в полной темноте и Шэнь Цинцю интуитивно обхватывает незнакомца за шею, когда чувствует, как тот ударяется о землю.

Дымка уходит на удивление быстро и к Цинцю возвращается зрение, как и понимание, что он прижимается к мужчине. Прижав к себе его за шею и спрятав там же свое лицо, Шэнь Цинцю понял, насколько их поза была смущающей. Незнакомец только сильнее прижимает его к себе за талию, плотно удерживая на месте.

Цинцю поднимает голову и его зеленые глаза встречаются с красными, такими знакомыми, но в то же время совершенно иными. Мужчина с темными, чуть волнистыми, волосами, довольно улыбается. Будто не он только что упал на землю, принимая на себя еще и вес Цинцю. Он выглядит при этом таким довольным, что заклинатель невольно смущается. Он хочет подняться, однако чужие руки не позволяют, лишь плотнее прижимая к себе.

Он замечает на лбу человека метку и к нему приходит осознание, что перед ним тот самый дракон. Тот самый негодник, который перевернул за те недели его мирную и спокойную жизнь.

– Ло Бинхэ, – говорит его дракон немного хриплым голосом.

На секунду Цинцю замирает, услышав его и чувствует, как тело под ним напряглось. Видит, как сползает улыбка с лица другого человека. Неужели подумал, что своим голосом он напугал Цинцю? От этой мысли он улыбается, тем самым успокаивая дракона. Ну что за ребенок?

– Здравствуй, Ло Бинхэ.

Услышав свое имя, произнесенное этими губами, Ло Бинхэ не выдержал. Он схватит лицо Шэнь Цинцю и поцеловал его, вкладывая в этот поцелуй весь тот голод и ожидание, которые незаметно скопились в нем за эти недели. Не ожидавший этого Цинцю замер, будто кролик перед волком, не зная, как отреагировать.

Он и сам не заметил, как дракон незаметно прошмыгнул в его сердце, нарушая духовное спокойствие. Что каждый день, проведенный с ним, уже были значительно важнее большинства других. Помнит, как дракон добивался его улыбки, когда делал что-то забавное. Неужели в такого нельзя не влюбиться?
Когда Шэнь Цинцю прикрывает глаза и несмело отвечает, сильнее сжимая чужую шею, Ло Бинхэ готов завыть от восторга. Они целуются под чистым вечерним небом, будто показывая всему миру, насколько два человека счастливы в это волшебное мгновение.

Ло Бинхэ понимает, что потом им предстоит поговорить об этом, но сейчас ему совершенно не до этого. Если судьба прописала вместе дракона и ученого, то кто он такой, чтобы с ней спорить? Он довольно улыбается в поцелуй, искренне надеясь, что в этот самый момент их долгая история только начинается.

Пэйринг и основные персонажи: Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа, Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, Система, Лю Цингэ, Лю Минъянь, Юэ Цинъюань/ Шэнь Цзю, госпожа Мэйинь, Сяо Гунчжу, Гуньи Сяо
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Постканон, Юмор, Романтика, ER, Попаданчество
Размер: 55857 ~ 31 страница
Описание: Миссии, награда за выполнение которых столь велика, по определению не могут быть лёгкими. Стоило бы дважды подумать, прежде чем дать добро и приняться за выполнение. Только вот никто не захотел дать Шан Цинхуа время на размышления.

ЧитатьСолнце палило нещадно уже третий день подряд. На хребте Цанцюн наступили те редкие летние дни, в которые всё живое стремилось спрятаться в тени, найти любое мало-мальски прохладное место, чтобы не расплавиться на этом убийственном зное.

Всё живое, кроме адептов пика Аньдин. Хотя нельзя сказать, что они чувствовали себя таковыми на этой жаре. Долг обязывал их нести службу при любых погодных условиях.

Восстановленный в должности лорда Аньдин, Шан Цинхуа уже не был этому так рад. Он безуспешно пытался хоть немного охладиться с помощью веера, но лишь нагонял им горячий воздух. Прервав это бесплодное занятие, он объявил перерыв, и адепты, ранее медленно и неохотно разгружавшие продовольствие, обнаружили неожиданную прыть, толпой устремившись к ближайшему колодцу. Шан Цинхуа подумал, что неплохо было бы сейчас оказаться где-то, где он не чувствовал бы себя куском теста на раскаленной сковороде. Решив, что группа деревьев неподалёку должна удовлетворить эти требования, он двинулся к ней. Едва он достиг желанной тени, перед ним неожиданно открылось диалоговое окно, и над ухом зазвучал механический голос Системы:

[Назначена новая миссия. Задание: спасти ключевого персонажа. Награда за выполнение: 40000 баллов.]

Самолёт застыл, не до конца уверенный в том, что слух его не обманул. Сорок тысяч баллов?! Такие цифры Система даже вычесть никогда не грозилась, не то что подарить за выполнение какой-то миссии. В сердце Шан Цинхуа закралось подозрение. С таким баснословным гонораром это задание не может быть легко выполнимым. Присев прямо на траву под деревом, он уже собрался было хорошенько поразмыслить, стоит ли браться за такое дело, как вдруг Система выдала ещё одно оповещение.

[Вы будете отправлены на место выполнения через 10… 9…]

«Эй, погоди! Я ведь ещё даже не принял миссию, какого черта ты творишь?!»

Система никак не реагировала на бурные протесты Самолёта, лишь продолжая неумолимо отсчитывать секунды. В панике Шан Цинхуа осознал, что выбора ему не оставили. На предпоследней секунде у него промелькнула мысль, что было бы неплохо, если бы в том месте, в которое его закинет Система на этот раз, было не так жарко, как здесь.

Когда отсчёт закончился, перед глазами у него потемнело, земля перестала быть надёжной опорой, и он начал проваливаться куда-то в пустоту.

***

Сян Тянь Да Фэйцзи был готов тысячу раз проклясть себя за неосторожное желание. Хотел попасть туда, где прохладно? Получи! После непродолжительного падения в никуда он приземлился во что-то мягкое, и посадка могла бы быть вполне приятной, если бы это что-то не оказалось ещё и чертовски холодным.

Отплевываясь и совершенно не ориентируясь в пространстве, Шан Цинхуа попытался вылезти из самого настоящего сугроба. Когда же он, наконец, выкатился оттуда, то обнаружил себя в небольшом тёмном тупике. С трех сторон возвышались стены двух-трех этажных зданий, с четвёртой был проход, и виднелась спокойная городская улица. Судя по положению солнца на небе, с полудня минуло около часа. Ругаясь себе под нос, глава Аньдин наконец встал и, начав отряхиваться, с удивлением обнаружил, что на нем уже не летние заклинательские одеяния, а утеплённые. Система расщедрилась на зимний комплект специально для него? Впрочем, это не спасло искупавшегося в сугробе Шан Цинхуа от того, что снег забился в рукава и за ворот.

То и дело фыркая, он смотрел на выход на улицу и думал, что делать дальше. В тупике ничего не происходило. Не решаясь пока выйти, он попытался вытянуть из Системы хоть какую-то информацию:

«И что мне нужно сделать?»

[Задание: спасти ключевого персонажа.]

«Какого персонажа и от чего именно я должен спасти?»

В ответ лишь молчание. И снова Сян Тянь Да Фэйцзи должен сам во всем разобраться. Понятия не имея, что от него требуется, он справедливо рассудил, что в этом месте подсказки вряд ли найдут его. Значит, нужно самостоятельно отправиться на их поиски. Приняв окончательное решение, он вышел на улицу.

Яркий свет холодного зимнего солнца ударил в глаза, отражаясь от бесчисленного множества кристалликов снега и льда. На несколько секунд Шан Цинхуа пришлось остановиться и проморгаться. Наконец осмотревшись, он обнаружил, что стоит на довольно широкой, но пустынной улице, по краям которой теснились невысокие домики. Мимо проходила лишь пара человек, и те имели вид людей, стремящихся как можно скорее попасть в место своего назначения. Типичный тихий квартал небольшого городка.

Приблизительно в полусотне метров от того места, где стоял Самолёт, улица выходила на круглую площадь, в центре которой находился фонтан. Он выглядел так, будто зимний холод застал его врасплох не больше десяти минут назад. Замёрзшие струи воды сверкали на солнце, и казалось, что они никогда не вернутся в прежнее текучее состояние. Зрелище завораживающее и немного пугающее.

Но даже не это приковало взгляд Шан Цинхуа. Он мог поклясться, что видел, как перед фонтаном только что промелькнул знакомый силуэт. Ни секунды более не мешкая, он бросился следом за ним.

Добежав до площади, Самолёт уже испугался, что потерял человека из виду, как вдруг снова заметил одеяния цвета цин и их обладателя, скрывающегося в одном из зданий, и тут же бросился следом. Оказавшись на невысоком крыльце он, не раздумывая, толкнул дверь, и та без скрипа отворилась, пропуская заклинателя внутрь.

Осмотреть достаточно скудную обстановку дома он не успел, так как в горло ему уперлось сверкающее лезвие меча. Шан Цинхуа поднял руки в примирительном жесте:

– Вечно ты так со мной, Шэнь-дада.

Тот уже сам понял, кто перед ним, и тут же вернул меч в ножны. Как только холодное оружие перестало ему угрожать, Шан Цинхуа не преминул спросить:

– А ты что тут делаешь?

– То же, что и ты, — недовольно буркнул Шэнь Цинцю, меряя шагами небольшое помещение, в котором они находились, — С чего-то я должен помогать тебе. Но не обольщайся, все только ради баллов. Система обещала мне хорошую компенсацию. Где мы?

– Такой же вопрос я хотел задать тебе. — Самолёт был немало удивлён. Что за миссия такая, если ему нужен помощник в лице братца-Огурца?

Оба заклинателя застыли на месте, думая, что же предпринять дальше. Шан Цинхуа первым выдвинул предложение:

– Думаю, стоит попытаться узнать что-то у местных.

– Я уже пытался.

– И как?

Шэнь Цинцю неопределённо повёл плечами.

– Убегают, едва поймут, что я направляюсь к ним. - сказал он немного оскорбленным тоном.

Самолёт нахмурился, а потом вдруг кое-что вспомнил.

– Что это вообще за здание? - спросил он, окидывая взглядом помещение.

Собственно, разглядывать было особо нечего. Узкий коридор длиной в несколько метров заканчивался деревянной лестницей. В ответ на вопрос Шэнь Цинцю снова пожал плечами, и заклинатели, не сговариваясь, направились к лестнице.

Судя по всему, дом был жилой, но в данный момент его обитатели отсутствовали. На втором этаже они обнаружили две спальни и ещё одну лестницу, на этот раз упирающуюся в люк на потолке. Решив, что не будет лишним осмотреть город сверху, они выбрались на крышу.

Хотя с полудня минуло не больше двух часов, на улице уже начало темнеть. Небо стремительно затягивали свинцовые тучи. Увы, здание, на котором стояли горные лорды, было не настолько высоким, чтобы позволить им увидеть что-то за остальными домами, и они решили взлететь на мечах.

Но их попытку пресекло новое уведомление от Системы:

[Использование духовных сил на время выполнения миссии в этом мире невозможно.]

Заклинатели переглянулись и поняли, что сообщение получили оба. Шан Цинхуа мысленно возопил:

«Так где мы и чего ты от нас хочешь?!»

Ответ последовал незамедлительно, но исчерпывающим его назвать было нельзя.

[Текущее местоположение: неизвестно. Задание: спасти ключевого персонажа.]

«Ключевого персонажа? С Бинхэ что-то случилось?» - спросил Шэнь Цинцю.

Сян Тянь Да Фэйцзи немало удивился, услышав наполненный искренним беспокойством голос лорда Цинцзин в своей голове. Неужели, раз они в одной лодке, Система потрудилась создать для них общий сервер?

[Местоположение персонажей, не являющихся ключевыми, временно засекречено.]

Шэнь Цинцю облегчённо вздохнул. Значит, с его учеником все в порядке, и главный герой здесь не он. Но кто тогда? Шан Цинхуа ответ Системы навёл на мысль, и он поспешил её озвучить:

«Но ты можешь сказать нам, где сейчас находится ключевой персонаж?»

[Местоположение ключевого персонажа на данный момент времени: 478 метров к северо-востоку.]

Самолёт был вне себя от радости. Выходит, все не так уж и сложно. Он взглянул на Шэнь Цинцю, тот кивнул, и они отправились в указанном направлении. К сожалению, пешком.

***

Примерно через десять минут заклинатели добрались до приблизительного места встречи с таинственным ключевым персонажем. По пути оба пытались вытащить из Системы необходимую информацию, но все безуспешно. Шэнь Цинцю удалось лишь выведать название миссии, но и это им ничего не дало. «Снежная королева» звучало больше как шутка, хоть такой юмор и не был в характере Системы. Она была либо сама плохо проинформирована, что представлялось невозможным, либо что-то скрывала, что тоже казалось довольно необычным.

Как бы то ни было, плутая по заснеженным улочкам, они пришли к ещё одной площади, вероятно, центральной, потому что она была гораздо больше предыдущей. На ней было достаточно людей, но среди всех прохожих сразу выделялась группа детей, столпившихся вокруг одной плачущей девочки лет десяти и, кажется, утешающих её.

Только Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа посмотрели на них, как Система возвестила :

[Внимание! Сознание всех геров временно перестроено под данную историю, настоящая память на текущий момент заблокирована. При выходе на прямой контакт просим учесть эти факторы.]

Горные лорды переглянулись, и, решив, что ничему уже не стоит удивляться, направились к детям. Но когда Шэнь Цинцю разглядел лицо девочки, его собственное исказилось, выражая глубочайший шок. Не успел Шан Цинхуа спросить, в чем дело, как с губ товарища слетело:

– Сяо Гунчжу…

Несмотря на теперешний её юный возраст, бессмертный мастер Шэнь не мог забыть это лицо. Но она его, как и предупредила Система, не узнала. Было странно смотреть на юную госпожу дворца в таком виде. А она все продолжала всхлипывать. Самолёт уж было подумал, что она и есть та, кого они ищут, но сразу отмел эту мысль. Что-то тут не сходится. Спасать её вроде ни от чего не надо, но не просто так же они её встретили? Шан Цинхуа подтолкнул Шэнь Цинцю к девочке.

– Попробуй что-нибудь узнать.

– Почему я, а не ты? — тут же возмутился лорд Цинцзин.

– У тебя больше опыт общения с детьми. — после этой фразы Самолёту пришлось уворачиваться от пинка.

Но в конце концов Шэнь Цинцю поддался на уговоры, и заклинатели узнали кое-что полезное. Как выяснилось, её лучший друг, как и все местные ребятишки, развлекался, привязывая свои салазки к саням, и в один момент его таким образом похитили. Буквально увезли у них из-под носа взрослых. Это все, что им удалось разобрать, помимо ненужной информации о том, что этот мальчик начал вести себя странно после того, как ему что-то попало в глаз.

Более важным было то, что звали его Гуньи Сяо. При звуках этого имени тень пробежала по лицу Шэнь Цинцю, и даже Шан Цинхуа почувствовал укол сожаления. Но все сходилось, и направления, указанные Сяо Гунчжу и Системой, совпадали. Значит, Гуньи Сяо и есть ключевой персонаж этой истории. И горным лордам осталась лишь пара мелочей, таких как преодоление теперь огромного, по данным матушки-Системы, расстояния, и вызволение Гуньи Сяо неведомо от кого без использования духовных сил. Пустяки.

***

Стемнело окончательно около получаса назад. Заклинатели уже довольно давно покинули город и двигались согласно указанному Системой направлению, на север. Благо, дорога, по которой они шли через лес, вела именно туда, и им не приходилось протаранивать собственную через сугробы. Но с заходом солнца все явственнее ощущалось, как понижается температура, и даже утеплённых зимних одеяний уже было недостаточно, чтобы чувствовать себя комфортно.

– Нам необходимо остановиться где-то на ночлег, - простучал зубами Шан Цинхуа.

– Полностью согласен. Но какие у нас есть варианты? Что-то я не вижу поблизости ни одной гостиницы.

– А я вижу! - радостно воскликнул Самолёт, глядя вперёд.

И правда, немного дальше, слева от дороги, виднелась небольшая усадьба. Она и осталась бы незамеченной за деревьями, если бы не фонарики, зажженные по всему периметру.

– Не факт, что нам там будут рады, - заметил Шэнь Цинцю.

Шан Цинхуа в ответ на это лишь беспечно махнул рукой, да и на лице самого мастера Шэня читалось желание поскорее очутиться в тепле, и было решено попытать счастья.

Когда они постучались в двери, им открыла средних лет женщина прекрасной наружности. Госпожа Мэйинь!

Но что было удивительнее всего, так это то, что на ней было простое платье, не выставляющее на всеобщее обозрение все её прелести, а лишь слегка их подчёркивающее. Никто из заклинателей не успел и рта раскрыть, как она сама заговорила:

– Ах, вы, должно быть, путники, ищущие, где бы остановиться на ночлег?

Даже зная коварную натуру демоницы, Шан Цинхуа предпочёл бы погибнуть от её рук, чем замёрзнуть ночью в неизвестном лесу. К тому же, никто не мог с уверенностью утверждать, что здесь она все та же коварная искусительница, что и в их мире заклинателей. А ещё, раз уж они остались без духовных сил, то, вероятно, она тоже не была способна нанести им большой вред. Обо всем этом Самолёт не преминул сообщить товарищу в их новой сети общения, и тот едва заметно кивнул, очевидно, подумав о том же самом.

– Вы правы, госпожа. И если вы будете столь добры, что приютите нас на ночь, мы будем вам бесконечно благодарны, - со всей возможной учтивостью промолвил Шэнь Цинцю.

– Разумеется, прошу пожаловать, - шёлковым голоском пропела госпожа Мэйинь.

Она посторонилась, пропуская заклинателей внутрь, и с сочувствием добавила, запирая дверь:

– Холода настали столь внезапно. Вы, конечно, замёрзли и проголодались.

Демоница провела их за собой через прихожую в зал, где посадила перед камином в мягкие кресла, и удалилась куда-то, а через несколько минут вернулась уже с подносом со всякой снедью и горячим чаем.

Горные лорды с осторожностью, но не без удовольствия расправились с едой, попутно сочиняя ответы на вопросы хозяйки о себе и их путешествии. К счастью, она задавала их не слишком много. После трапезы Шан Цинхуа предоставил Шэнь Цинцю поддержание светской беседы, пока в его голове крутилась одна назойливая мысль. Можно сказать, предположение или догадка. Неожиданно госпожа Мэйинь предложила сыграть для них на флейте, и, следуя правилам этикета, заклинатели не могли ей отказать. Ненавязчивая мелодия инструмента уносила далеко-далеко, оставляя позади все тяготы и заботы, медленно погружая в сон.

Когда они проснулись утром, завтрак уже был готов. Никуда не спеша, горные лорды отведали предложенные кушания, а хозяйка лишь смотрела на них и тепло улыбалась. После еды она предложила посетить её оранжерею, и они, недолго думая, согласились. По пути в сад обоих мужчин мучала мысль, что они забыли о чем-то чрезвычайно важном, но ни один не мог вспомнить и поделиться сомнениями.

Так, следуя за госпожой Мэйинь через дом, который изнутри был больше, чем казался снаружи, они попали в оранжерею демоницы. Она оказалась очень светлой и просторной. Множество диковинных растений цвели и благоухали со всех сторон, запахи смешивались, создавая одну дурманящую смесь. Благодаря ей последние сомнения заклинателей улетучивались,а воспоминания заволакивало туманной пеленой. Они бродили по аккуратным, вымощенным камнем дорожкам, рассеянно глядя на цветы, и желание никогда не покидать это место все глубже пускало в них свои корни.

Шан Цинхуа, ни о чем не думая, смотрел, как красиво и изящно свешиваются с тонких стебельков головки колокольчиков, как рядом с ними из земли величественно поднимаются хризантемы, а чуть дальше, в тени шиповника, цветут снежные лилии. Их нежные, светло-голубые лепестки всегда слабо трепетали, даже при отсутствии ветра.

Мобэй Цзюнь однажды показывал ему эти прекрасные цветы. Это были единственные растения, способные благополучно произрастать и даже цвести на северных окраинах Царства Демонов. Тогда его король будто бы случайно провел своего подчинённого через поляну, сплошь усеянную бутонами цвета льда и холодного зимнего неба. И он тогда ещё….

Вынырнув из воспоминания, Шан Цинхуа ещё некоторое время не мог прийти в себя. Потом он начал лихорадочно искать глазами Шэнь Цинцю, и вздохнул облегчённо, когда увидел его в нескольких шагах от себя, задумчиво разглядывающего маленький росточек бамбука у самой дорожки. Госпожи Мэйинь не было поблизости, и действовать нужно было быстро.

Предположение о том, что она так же не опасна, как они без духовных сил, с оглушительным треском провалилось. Демоница однозначно пыталась сделать так, чтобы они остались в её обители, и глава Аньдин не хотел даже предполагать, зачем ей это нужно. Самолёт также понятия не имел, что ещё она может задействовать против них, и понимал только, что нужно убираться оттуда как можно скорее.

Сян Тянь Да Фэйцзи схватил за рукав не сопротивляющегося товарища и рванул по дорожке вглубь оранжереи в надежде найти запасной выход. Всё происходящее подтверждало его вчерашние мысли, и он не знал, порадоваться этому или все-таки заплакать. Но если его предположения верны, то выход должен быть.

Они бежали, пока петляющая между клумбами дорожка внезапно не уперлась в стену. При наличии духовных сил она не стала бы серьёзным препятствием для заклинателей, но в нынешней ситуации у них были большие проблемы. Шан Цинхуа лихорадочно соображал, что делать дальше. Шэнь Цинцю растормошить пока не удалось, но после пробежки он, кажется, начал потихоньку приходить в себя. И как назло, именно сейчас госпожа Мэйинь вдруг спохватилась и начала искать их. Её ласковый голос звучал пока далеко, но с каждой секундой неумолимо приближался.

Остался один выход. Самолёт стиснул зубы, запихал подальше остатки собственного достоинства и бухнулся на колени перед близжайшим деревом. Если он правильно все понял, то это должно сработать. А если нет… Об это не хотелось думать.

– Деревце, пожалуйста, помоги нам выбраться, - Шан Цинхуа чувствовал, что большего унижения за две жизни он ещё, кажется, не испытывал.

Но жить ему хотелось больше, чем сохранить то, что осталось от его гордости. В успехе он не был уверен, но это был, кажется, последний шанс на спасение.

Сначала ничего не произошло. Самолёт чуть не заплакал от отчаяния. Но буквально через несколько секунд то самое дерево, перед которым он сидел, начало приходить в движение, от листиков на самой верхушке и до самых толстых ветвей внизу. Растение немного развернулось и внезапно рухнуло всей своей тяжестью на стену. В ней образовалась солидная брешь, через которую заклинатели вполне могли выбраться.

Сян Тянь Да Фэйцзи не мог поверить, что это сработало, но все приближающийся голос демонессы вернул его к реальности. Переборов желание оставить товарища госпоже Мэйинь, он вновь схватил Шэнь Цинцю и буквально выволок его наружу. К счастью, тот сохранял способность двигаться самостоятельно, и, ведомый товарищем, со всех ног удирал подальше от сада и его хозяйки.

***

Благодаря свежему воздуху и марш-броску на пару километров сознание Шэнь Цинцю вскоре окончательно прояснилось. Как только заклинатели удалились по заснеженной дороге достаточно далеко от странной оранжереи и её хозяйки, он остановился и потребовал объяснений. К счастью или сожалению, память его нисколько не пострадала.

– Как ты вообще додумался попросить помощи у дерева? И, главное, почему это сработало?

Шан Цинхуа ещё никогда не видел горного лорда Шэня с таким нелепым выражением лица. Но он переборол в себе желание засмеяться, потому что то, что он должен был сказать дальше, было вполне серьёзно.

– Я, кажется, понял, где мы, - медленно, с трудом подбирая слова начал Самолёт.

Шэнь Цинцю уставился на него с выражением нетерпеливого ожидания.

– Как бы тебе сказать… В общем, я думаю, что "Путь гордого бессмертного демона" временно смешался с другой книгой, - Сян Тянь Да Фэйцзи глубоко вдохнул, - если быть точным, со "Снежной королевой".

– ….

Шэнь Цинцю в данный момент олицетворял собой понятие скептицизма, и сам Самолёт понимал, что звучит это малость неправдоподобно, но других вариантов не было, и он принялся объяснять:

– Не знаю, каким образом, но мои персонажи наложились на сюжет этой сказки. Помнишь, Сяо Гунчжу говорила, что Гуньи Сяо стал странным после того, как что-то попало ему в глаз? И обстоятельства его похищения… С того самого момента я не мог избавиться от ассоциации с Каем, но не придавал этому значения.

– Тебе не кажется, что это просто совпадение?

– Сейчас я уже так не думаю. Я точно помню, что в "Снежной королеве" был эпизод со старушкой и её волшебной оранжереей, - вряд ли бы госпожа Мэйинь обрадовалась такому сравнению, но её рядом не было, и язык у Шан Цинхуа был развязан. - Не ощущаешь его сходства с тем, что сейчас произошло с нами?

Кажется, ему почти удалось убедить Шэнь Цинцю в правильности своих выводов. Закрепляя успех, Самолёт произнес:

– Ну и в конце концов, вспомни название миссии.

[Вам начислено 200 дополнительных баллов за прояснение ситуации. Поздравляем!]

Гуглтранслейтовский голос Системы прозвучал как гром среди ясного неба, и, по всей видимости, не только для Шан Цинхуа. Он практически услышал, как братец Огурец мысленно осыпает её отборнейшей бранью, и был с ним почти что согласен, но начисление баллов чуть смягчило его сердце. И, увы, все, чего можно было добиться руганью, это отвести душу. Покончив с этим, бессмертный мастер Шэнь бросил вслух:

– А на первый вопрос ты так и не ответил.

Смысла притворяться, что он не понимает, о чем идет речь, не было, и Шан Цинхуа произнес:

– Законы жанра. - Цинцю состроил мину, и писателю пришлось пояснить. - В сказке всё, что открыто тебе не противодействует, вроде как должно стать твоим помощником. И из самой дерьмовой ситуации найдётся самый идиотский выход. Ежу понятно, что растеньица у неё в садике были не простые.

Некоторое время Шэнь Цинцю просто стоял, пытаясь уложить все услышанное в голове. Потом он снова поднял взгляд на товарища и медленно заговорил:

– То есть, всё, что не даёт нам по яйцам, будет нам помогать? - он сделал паузу, а затем спросил: - Ты помнишь, что там в оригинале было после старушки-ботанички?

Шан Цинхуа замялся. По правде говоря, он смог воскресить в памяти лишь уже пройденный эпизод, но о том, что было дальше, имел весьма смутное представление.

– Кажется, там было что-то не то о короле, не то о…

– Точно! - воскликнул воодушевленно Огурец, - Принц и принцесса! У них тогда Герда раздобыла транспорт и все прочее.

Теперь Самолёт и сам вспомнил. Цинцю тем временем продолжал:

– Если все правильно, то они должны и нам предоставить все необходимое для дальнейших поисков, так? - Цинхуа кивнул. - Тогда нам нужно как можно скорее добраться до их замка, желательно до темноты, иначе мы тут околеем.

Сян Тянь Да Фэйцзи не мог не согласиться, но кое-что не давало ему покоя. Шэнь Цинцю это заметил и тоже призадумался. Они сошлись на том, что в оригинальной сказке кто-то взял на себя труд отвести главную героиню к замку, в котором жили царственные особы. Но сейчас заклинатели не ощущали поблизости ни одной живой души. Птицы и те исчезли из виду.

Ещё немного пораскинув мозгами, мужчины пришли к выводу, что такого сюжетного момента им не миновать, и они так и так должны попасть в замок. Утешая себя этой мыслью, они двинулись дальше по дороге. Никто не знал, как долго им снова придётся идти, но остаться на месте не имело никакого смысла, так что они решили самостоятельно разыскать тех, кто должен им помочь, не надеясь на посредников.

***

Пройдя полдня по занесенной снегом дороге, Шан Цинхуа почувствовал, что больше не в силах двигаться дальше, и потребовал остановиться на привал.

– Мы останавливались час назад, - возмутился Шэнь Цинцю.

Хоть по нему и было видно, что он тоже устал, но ни за что не хотел в этом признаваться.

Впрочем, это не помешало ему игнорировать нытье Самолёта ещё ближайшие полчаса. Только когда в отдалении показалось некое поселение, он все же сдался.

– Найти бы тут ещё, чем подкрепиться, - мечтательно произнес Шан Цинхуа.

– И на какие средства, интересно знать? - отозвался Цинцю, но в душе не мог не согласиться, - Мы ведь даже не в курсе местной валюты.

Сян Тянь Да Фэйцзи разочарованная вздохнул. Возразить было нечего. Они принялись за осмотр местечка, в котором оказались. Это была тихая маленькая деревушка в пару десятков дворов, попрошайничать в которых остатки гордости горного лорда Шэня не позволяли. Благодаря пустому желудку мозг Самолёта работал в аварийном режиме, и был не в состоянии генерировать хорошие идеи.

– Нет, это абсолютный бред! Лучше уж голодать, чем опускаться до такого! - воскликнул брат-Огурец в ответ на его предложение, и тут у Шан Цинхуа кончилось терпение.

– А ты можешь предложить что-нибудь получше? - взвился он.

Шэнь Цинцю не смог придумать ничего другого, и, смирившись с поражением, уже через десять минут ворчал, что совершенно точно пожалеет об этом, тайно проникая на территорию самого богатого на вид поместья. Сторожевых собак и охранников заклинатели не обнаружили, и, миновав высокий каменный забор, они старались как можно незаметнее пробраться к большой деревянной постройке неподалёку от основного здания. Они не были точно уверены, что это продовольственный склад, но Шан Цинхуа клятвенно заверял, что, пробыв лордом пика Аньдин столько лет, он кое-что все-таки в этом понимает. В чем конкретно, Шэнь Цинцю так и не понял.

Их продвижение к цели значительно затрудняло то, что участок был довольно открытым. Все постройки располагались ближе к центру, и пространство от ограждения до ближайшего здания пришлось преодолеть бегом, полагаясь лишь на удачу. Шан Цинхуа и Шэнь Цинцю прижались к стене, осторожно оглядываясь по сторонам, и последний поймал себя на мысли, что просто не может придумать ситуацию более нелепую. Да и не хочет, к слову. Подумать только, они пытаются совершить кражу средь бела дня! И увещевания Самолёта о факторе внезапности звучали крайне неубедительно.

Чудом избежав столкновение нос к носу с двумя девушками с корзина в руках, пиковые лорды чуть ли не ползком добрались до нужной им постройки. К счастью, дверь была не заперта, и они без труда проскользнули внутрь.

Шэнь Цинцю знал, что это самый идиотский поступок в его жизни. Знал, что он обязательно пожалеет об этом. И очень хотел сейчас от души наподдать братцу Самолёту, но не имел никакой возможности осуществить справедливую кару, потому что лежал спиной к нему, связанный по рукам и ногам, на дне телеги. К счастью, горе-воришкам не заткнули ничем рты, великодушно оставив возможность тихо переругиваться, чем они с упоением пользовались.

– Ну откуда я мог знать, что мы попадём не в сарай с продовольствием, а прямиком в казарму к охране? - причитал Шан Цинхуа.

– И тебя не смутило её отсутствие по периметру? - горячился Шэнь Цинцю, раздосадованный тем, что и сам не подумал о том, что у них, быть может, просто обеденный перерыв. - И угораздило же заявиться именно туда! Кто утверждал, что то, что нам нужно, находится в той постройке?

Так они провели около часа, пока их везли в неизвестном направлении, и только окончательно перемыв друг другу косточки, решили поинтересоваться, что с ними будет. Юноша, правивший повозкой, отозвался не сразу:

– Предстанете пред королевским судом, а там на все воля принца и принцессы.

Пиковые лорды одновременно подавились воздухом. После минутного молчания Шан Цинхуа все же решился озвучить общую мысль:

– Не так я себе представлял наше появление при королевском дворе. - нервно усмехнулся он.

– Зато не на своих двоих, - мрачно отозвался Шэнь Цинцю. - Законы этого жанра для главных героев все ещё действуют, если они вдруг становятся мелкими воришками?

По правде говоря, Самолёт понятия не имел, чего им теперь ожидать и как действовать, так что оставалось лишь смотреть по ситуации.

Ближе к вечеру их привезли к замку. Это было бы поистине завораживающее зрелище, если бы у заклинателей осталась возможность полюбоваться издалека. Когда телега остановилась у крыльца, к ней приблизились двое мужчин, судя по виду, стражников. Они развязали пленным ноги и хотели было вести ко входу, но возникли непредвиденные осложнения. Дело в том, что они при всем желании не могли встать самостоятельно. После нескольких часов езды в одном положении их связанные конечности не просто затекли так, что на разминку потребовалось бы немало времени, но ещё и замёрзли настолько, что почти не чувствовались. Нести их на себе в тронный зал было за пределами разумного, так что пришлось дать преступникам время на то, чтобы привести кровообращение в норму.

Когда они покончили с нехитрыми физическими упражнениями, их под конвоем ввели во дворец. Шэнь Цинцю казалось малость нелогичным то, что из-за двоих несостоявшихся воров кто-то посчитал необходимым тревожить королевский суд. Шан Цинхуа это тоже казалось весьма подозрительным. Но полностью оценили масштаб трагедии они только представ непосредственно перед троном, на котором собственной персоной сидел Лю Цингэ.

Удивления никто из них двоих не выказал. И оба испытали стойкое ощущение, что вряд ли им тут предоставят уютную карету и меховую муфту. Принц же времени не терял и сразу принялся расспрашивать о произошедшем того юношу, что их привёз. Тот рассказал все, как было, и было видно, что он до полусмерти боится сидящего на троне человека. Шан Цинхуа и Шэнь Цинцю решили до поры до времени хранить молчание, и вскоре Лю Цингэ обратился непосредственно к ним:

– Вам есть, что сказать в свое оправдание?

Шэнь Цинцю, кажется, не мог в сложившейся ситуации что-либо возразить своему шиди и стоял, вперив взгляд в пол, поэтому Самолёт несмело начал:

– Мы ничего не украли…

– Но все же собирались, ведь так?

Шан Цинхуа хотел было, как обычно, начать изворачиваться, но не смог быстро найти весомые аргументы, поэтому лишь опустил глаза. Казалось, что принц прожег его взглядом насквозь.

– Заточить в тюрьму на месяц. - провозгласил он наконец.

– Брат, не слишком ли это сурово? - послышался вдруг от дверей чистый девичий голос. - Они ведь действительно ещё не совершили ничего плохого и раскаиваются.

Все присутствующие в зале перевели взгляды на вход, у которого появилась изящная юная девушка с закрытым вуалью лицом. Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа уж было совсем упали духом, но с появлением Лю Минъянь в них шевельнулась надежда на лучший исход. Они никак не могли провести столько времени, сидя в темнице, ведь миссия сама себя не закончит. Тем временем взгляд принца, устремленный на сестру, действительно смягчился.

– Это пока, - отрезал он, но добавил: - Хорошо, на неделю.

Большей милости ожидать от Лю Цингэ не стоило. Но заклинатели все ещё не могли себе позволить потерять где-то целую неделю. С каждым часом, проведённым в этом мире, у Шэнь Цинцю накапливалось все больше мыслей о Ло Бинхэ, что он пытался безуспешно скрыть, но от внимательного Шан Цинхуа было не так легко отгородиться. Да и сам он не мог не думать об одной конкретной персоне.

Система лишь подливала масла в огонь, не утруждая себя начислением или снятием баллов, за исключением одного раза. С тех пор она хранила подозрительное молчание, и всем, чего они могли от неё добиться, была информация о местоположении ключевого персонажа, которое не менялось. И вот, после вынесения приговора, она вдруг вновь заговорила:

[При внеплановой задержке будет назначен штраф в 1000 баллов. Миссия автоматически будет считаться проваленной.]

Казалось неуместным спрашивать, с каждого штраф или в расчёте на двоих, и что могло считаться соответствующим планам, ведь в последнее время никто не считал необходимым отвечать на подобные вопросы. Ситуация сложилась крайне неблагоприятная. У Шэнь Цинцю уже даже не было сил проклинать Шан Цинхуа, и он просто смотрел на товарища в немом отчаянии. Тот отвечал таким же взглядом, убежденный, что спасти их может лишь чудо. Но его не произошло, пока их под конвоем выводили из зала. И в бесконечных запутанных коридорах замка им не встретилось того, кто бы мог им помочь. Шан Цинхуа начал обдумывать возможность сбежать, не дойдя до места заключения, но вскоре отмёл этот вариант. Шансы заклинателей без духовных сил вырваться и скрыться от хорошо вооружённых стражников, гораздо лучше знающих местность, были крайне малы.

Когда заклинателей довели до отведённой им камеры и втолкнули внутрь, солнце уже почти зашло. Его последние лучи проникали в маленькое зарешёченное окошко под самым потолком, прямо напротив двери, заставляя тени плясать на холодных каменных стенах и бледных лицах заключенных. Две кровати, располагающиеся по обе стороны от окна, однозначно не выглядели как перины, хоть и были на удивление чистыми. В любом случае, тюремные нары остаются нарами. Шан Цинхуа решил присесть, в то время как Шэнь Цинцю принялся беспокойно мерить шагами помещение, и шёпотом оценивать ситуацию:

– Окно сразу исключается. Ножовки у нас нет, а если бы и была, оно все равно слишком высоко.

Самолёт согласно кивнул.

– Остаётся дверь, но тогда нам нужен ключ.

– Я видел, что охранник брал его из связки на поясе. - подал голос Шан Цинхуа.

– Только вот как нам достать его отсюда? - Шэнь Цинцю перевёл взгляд на дверь.

Темное дерево выглядело очень массивным. Чуть ниже уровня глаз находилось небольшое окошко, закрытое железной дверцей. Вероятно, через неё заключённым подавалась еда. Звукоизоляции почти что не было, и заклинатели прекрасно слышали, как их конвоиры, заперев дверь, удалились по коридору в ту же сторону, откуда они пришли. Задача казалась невыполнимой, но необходимо было действовать. Около четверти часа заклинатели думали, как именно, как вдруг услышали звук приближающихся шагов. Не до конца уверенные, что человек идёт именно к ним, Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа всё же насторожились и решили встать по обе стороны от двери. Идущий остановился совсем близко, и окошко на двери приоткрылось. Внутрь упала записка, а следом за ней две широкие шелковые ленты.

Не теряя времени, Самолёт схватил клочок бумаги и развернул. Шэнь Цинцю нетерпеливо дёрнул его за рукав.

– Нас обещают вывести, но просят завязать глаза, чтобы оставить свою личность в тайне, - прошептал Шан Цинхуа, протягивая руку за лентой.

– Ты думаешь, этому человеку можно доверять?

– Да, - не раздумывая, ответил Сян Тянь Да Фэйцзи, и пояснил, увидев крайнее изумление на лице товарища, - Законы жанра. Мы все ещё в сказке. Думаю, ничего ужасного не случится.

Лорд Цинцзин проворчал что-то о том, что не подозревал о наличии способности к мыслительной деятельности у своего коллеги, но глаза всё же завязал. Шан Цинхуа постучал по двери в знак того, что они готовы, и тут же раздался звук открывающегося замка. Самолёт почувствовал, как чья-то рука аккуратно, но крепко взяла его за рукав, и сам схватил братца Огурца. Так они, стараясь ступать как можно тише, выбрались из камеры и пошли по коридору. Стражников слышно не было, и на всем пути через замок они не встретили ни души. Поступь их таинственного спутника была легка и уверена, не было слышно шороха тканей платья, так что, вероятнее всего, это был юноша. Когда под ногами заскрипел снег, он провел их ещё некоторое время и остановился. Скрипнула дверь, и они вошли внутрь некоего здания. Заклинатели поняли, что тут они прощаются со своим спасителем. Они поблагодарили его, дверь снова скрипнула, и они остались одни.

***

Шан Цинхуа снял с глаз повязку и оглядел помещение. Они оказались в небольшом деревянном домике. На улице уже стемнело, и внутри угадывались лишь очертания некоторых предметов. Чувствуя, что температура в комнате слишком низкая, он сумел разглядеть камин и связку дров перед ним. В таком деле помощи от лорда Цинцзин ждать не приходилось, и Шан Цинхуа сам принялся разжигать огонь. Благо, огниво нашлось рядом с сухими поленьями, и уже очень скоро они весело трещали в камине, даря желанное тепло. Заклинатели устроились прямо на полу, не желая отходить от огня. Неожиданно Самолёт вспомнил, что записка, которую передал им таинственный спаситель, все ещё при нем. Он снова развернул её, вглядываясь в иероглифы, и заметил, что с другой стороны листка тоже что-то написано. Шэнь Цинцю увидел, как тот немедленно перевернул записку, и как округлились его глаза. Огурец уже хотел спросить, что там такого написано, как вдруг Самолёт молниеносным движением кинул бумагу в огонь. После получасовых расспросов ему удалось выведать, что их спасительницей была сама дева Лю, и что она, очевидно, по ошибке, оставила им послание на черновике своего рассказа. Знать больше Шэнь Цинцю уже не хотел.

Уже второе утро заклинатели проводили в непривычной для себя манере, но, в отличие от предыдущего, в относительной безопасности. В хижине, куда их вчера привели, нашлось всё самое необходимое для ночлега, но только по меркам Шан Цинхуа. Шэнь Цинцю остался страшно недоволен тем, что спать пришлось на соломе, и долго потирал спину, причитая, что не для его старческой поясницы такая постель. Язвительные комментарии относительно этой части тела лорд Аньдин решил оставить при себе. Он видел, что товарищ не на шутку обеспокоен, и лишь пытается скрыть за маской недовольства то, как ему не хватает одного прилипчивого ученика.

Быстро позавтракав найденными внутри хлебом и сыром, заклинатели вновь выдвинулись в путь по той же дороге на Север, и Шан Цинхуа никак не мог избавиться от ассоциации с жёлтым кирпичом. Впрочем, не эта мысль волновала его больше всего. По дороге вспоминая с Огурцом оригинальную сказку, они сумели восстановить основные моменты истории. Они уже прошли эпизод, в котором главная героиня попала во дворец к принцу и принцессе, и следующим сюжетным поворотом должна была стать встреча с разбойниками. Но слишком многое уже не складывалось. Герду однозначно никто не бросал в темницу! Только когда Шан Цинхуа высказал эту мысль, Шэнь Цинцю ядовито напомнил, что и воровством она не занималась. На это Самолёту возразить было нечего.

– Тебе не кажется, что, раз в замке нам оказали не такой тёплый приём, как ожидалось, то и с разбойниками все может пройти не так гладко? - осторожно поинтересовался Шэнь Цинцю некоторое время спустя.

– Я не уверен, встретим ли мы их вообще, - беспечно отозвался Шан Цинхуа, - В сказке их привлекла королевская карета, а у нас сейчас при себе ничего, кроме пары мечей.

В хижине, где они ночевали, было предусмотрительно оставлено оружие. Два не отличающихся изяществом клинка в подметки не годились прежним мечам заклинателей, но были все же лучше, чем ничего, и они решили взять их с собой, не зная, с чем ещё придётся столкнуться.

По правде говоря, Шан Цинхуа тоже опасался встречи с бандитами, но полагал, что они уже достаточно изменили сюжет. Как стало понятно на примере "Пути гордого бессмертного демона", ход любой истории можно корректировать изнутри, чем они уже не намеренно и не совсем удачно, но воспользовались.

– Мало ли, что может быть на уме у головорезов… - пробормотал Шэнь Цинцю.

Словно в подтверждение его словам, на дороге перед ними, выйдя из-за деревьев, возникли два вооружённых человека, явно не настроенных на дружескую беседу. Лорд Цинцзин ошалело подумал:

«Серьёзно? Стоило сказать, и они материализовались из воздуха?!»

Во взгляде Шан Цинхуа отразилась паника:

«Твою мать, даже если мы все-таки должны были на них наткнуться, почему так скоро?! Куда гонит сюжет?! »

– Деньги или жизнь! - послышалось откуда-то из-за спины требование.

– У нас ничего нет, - бросил Шэнь Цинцю, молниеносно разворачиваясь.

Сзади стояло ещё трое мужчин.

«У них численный перевес.» - мысленно прокомментировал Цинцю, обнажая меч.

«Да уж вижу! На меня не надейся, я всего лишь глава пика Аньдин и не профи в сражениях!» - отозвался Цинхуа, стоя к нему спиной.

Как и ожидалось, заявление мастера Шэня не настроило разбойников на миролюбивый лад.

– Все так говорят, - осклабился говорящий. Он выделялся среди остальных шрамом, пересекающим его лицо наискосок от левого глаза до переносицы.

Остальные могли бы сойти за обычных небогатых горожан, если бы не обнажённое оружие и не блеск в глазах, предвкушающих лёгкую добычу. Когда разбойники разглядели лицо Шэнь Цинцю, они внезапно застыли в удивлении, но тот не придал этому большого значения.

«Дело плохо. Я не уверен, что без духовных сил справлюсь со всеми...» - он не успел закончить мысль, как вдруг за спинами бандитов выросла ещё одна мужская фигура с лицом, почти полностью скрытым маской, лишь с прорезями для глаз. При его приближении человек со шрамом развернулся, и, поймав взгляд, полный угрозы, в страхе отступил в сторону.

Его появление насторожило заклинателя. Вряд ли это друг, который придёт им на помощь. И точно, поглядев несколько секунд на Шэнь Цинцю чуть расширенными глазами, он, не тратя времени на разговоры, бросился в атаку. Первый удар был точным и сильным, но мастер Шэнь отбил его, готовясь ответить. После обмена ещё несколькими ударами он стал замечать, что движения противника ему до странности знакомы. Тот будто предугадывал его намерения и блокировал все атаки, успешно нападая в ответ. В другое время Цинцю восхитился бы мастерством противника, но тот явно не был настроен принимать комплименты и отвечать взаимной вежливостью. Краем глаза он успел заметить, что на Шан Цинхуа нападать пока никто не спешил, как и вмешиваться в их схватку. Увидев, что Шэнь Цинцю отвлёкся, человек в маске использовал необычный и явно не честный приём. Заклинатель потерял равновесие и едва не выронил из рук меч. Секунды замешательства его противнику оказалось достаточно для того, чтобы нанести решающий удар. Перед тем, как потерять сознание, лорд Цинцзин даже не успел удивиться тому, что его, кажется, не собираются убивать.

Первым, что он увидел перед собой, когда очнулся, было взволнованное лицо Шан Цинхуа. Тот явно обрадовался, обнаружив, что товарищ наконец-то пришёл в себя, но ничего не сказал. При всем желании он не смог бы заговорить с кляпом во рту. Самолёт сидел со связанными руками, как и сам Цинцю.

Борясь с головокружением и лёгким звоном в ушах, Шэнь Цинцю осторожно сел, оперевшись о стену. Каменная и холодная, она вызывала ассоциации с тюремной камерой, которую они покинули не так давно. Но сейчас они находились в более просторном помещении с большими заколоченными окнами и широкой деревянной дверью. Перед ней на единственном стуле сидел тот самый человек, с которым сражался Шэнь Цинцю. Он смотрел на пленников с самым подозрительным и сосредоточенным выражением, и лицо его являлось зеркальной копией лица горного мастера Шэня.

Увидев, что тот пришёл в себя, разбойник встал и подошёл к связанным. Он присел перед Шень Цинцю и извлёк из ножен на поясе тонкий кинжал. Кончик лезвия остановился у самого горла пленника, и человек задал вопрос:

– Кто ты такой?

Так как Шан Цинхуа временно был лишён возможности говорить, вопрос определённо был адресован Шэнь Цинцю. Голос был такой же, как у него, но при этом неуловимо отличался интонацией и сквозил холодом.
Заклинателям не составило труда понять, кто перед ними.

– Мы.. просто странники.

Шэнь Юаню уже приходилось сталкиваться с персонажем оригинального "Пути гордого бессмертного демона" в лице Ло Бинхэ, но это было одно, а человек, к телу которого ты привык настолько, что уже считаешь его своим - это совершенно другое. Внезапно дверь чуть приоткрылась, и из-за неё послышался ещё один знакомый голос:

– Сяо Цзю..

Шэнь Цзю едва заметно скривился, но встал и вышел к говорящему. Когда он выскользнул из комнаты, дверь осталась приоткрытой, и пленники отчётливо слышали каждое слово.

– Зачем ты схватил этих людей? У них ведь даже ничего при себе нет. - спросил Юэ Цинъюань.

– Захотелось, - со злостью бросил Шэнь Цзю, - не всем же отлавливать толстосумов и раздавать их деньги отребью, когда у самих ни гроша за душой.

– Будь благоразумен, - терпеливо продолжал Ци-гэ, - для чего тебе им вредить, если у них даже нечего отнять?

– О, да они тебе приглянулись? Тот, что так скулил, что ему пришлось заткнуть рот, или тот, что так похож на меня? Хочешь освободить его или оставить при себе, как ручную зверушку? Наверное, он будет ласковее и податливее меня? - речь оригинального мастера Шэня сочилась ядом.

Последние его слова заставили Шэнь Юаня почувствовать укол вины. В "Пути гордого бессмертного демона" он занял место настоящего Шэнь Цинцю, буквально украл его жизнь, и понятия не имел, что с ним стало. Наверное, этого он никогда не узнает.

Внезапно внимание заклинателя привлек Шан Цинхуа, пребольно тыкаясь головой ему в спину, и он уже не слышал, о чем дальше говорили за дверью. Убедившись, что товарищ перевёл взгляд на него, Самолёт начал энергично кивать в сторону тёмного угла слева от них.

Придя в сознание, Шэнь Юань не успел как следует разглядеть комнату, в которой они находились. Это был почти что зал с высоким потолком, но с голыми каменными стенами и почти полным отсутствием мебели. Окна изнутри были заколочены досками, и освещали помещение факелы, размещённые по периметру. Рядом с углом, на который указал Шан Цинхуа, их не было, но даже в полутьме можно было разглядеть шевеление. Там, на ворохе соломы, прикрытом старой циновкой, сидел грязный юноша в лохмотьях и исподлобья смотрел на заклинателей. Шэнь Цинцю сперва никого не заметил, но когда пригляделся, сердце его содрогнулось, а с губ едва не слетело имя ученика. Увидев, с каким ужасом тот смотрит на него, он не смог выдавить из себя ни звука. В голове крутились миллионы непрошенных мыслей о том, чего этот юный Ло Бинхэ мог здесь натерпеться от человека с тем же лицом, что и у него,порожденные следами побоев на открытых участках его тела.

Никто не заметил, как разговор снаружи прервался и Шэнь Цзю вновь возник перед заклинателями. Кажется, он уже некоторое время наблюдал за Цинцю и Бинхэ, и недобрая ухмылка расплылась по его лицу. Он подошёл к последнему, и тот прижался к стене, дрожа. Разбойник, не спеша, вновь извлёк кинжал из ножен, и Шэнь Юань было рванулся в их сторону, но был неуклюже остановлен Шан Цинхуа, который навалился на него всем своим весом, не давая сдвинуться с места. Взгляд его говорил не рисковать лишний раз и не провоцировать Шэнь Цзю.

Тот же, поигрывая клинком, легко провел им по оголенной шее Бинхэ, и, хоть это не приносило ему ощутимого вреда, юноша затрясся ещё сильнее.

– Хватит! - вырвалось у Цинцю. - Зачем ты это делаешь?

– А какое тебе дело до этой шавки? - осклабился Шэнь Цзю, и добавил с угрозой - Не пытайтесь бежать, все равно не выйдет. И не пытайтесь спеться с маленьким ублюдком. Теперь вы будете жить здесь с ним, пока кто-то из вас троих мне не надоест. Или пока он не проявит свою истинную сущность зверя и не сожрёт вас.

С этими словами он вышел. Послышался щелчок ключа в замочной скважине, и шаги затихли в отдалении. Шэнь Цинцю наконец скинул с себя Шан Цинхуа и хотел тотчас же рвануть к ученику, чтобы проверить его состояние, но в последний момент передумал. Вряд ли Ло Бинхэ хотел, чтобы кто-то, столь похожий на его мучителя, так резко к нему приближался. Он настороженно наблюдал за заклинателями из своего угла, продолжая подрагивать всем телом. Шэнь Юань вдруг понял, что того трясёт уже не столько от страха, сколько от холода. В комнате с заколоченными окнами было трудно определить время суток, но, судя по быстро понижающейся температуре воздуха, дело было к ночи. Помещение никак не отапливалось, и холодный ветер спокойно просачивался сквозь щели в досках.

Со связанными руками и затекшими ногами встать было довольно сложно, но, если вспомнить Водную тюрьму, у Шэнь Цинцю был некоторый опыт в этом деле. Поднявшись, он начал медленно и осторожно двигаться к Ло Бинхэ. Юноша заметил это и встретил его настороженным взглядом, но слиться со стеной, как при появлении Шэнь Цзю, не пытался. Шэнь Юань приблизился почти вплотную, опустился на циновку перед ним и тихо спросил:

– Ты замёрз?

В глазах Бинхэ плескались недоверие и настороженность. Он ответил так же тихо и осторожно:

– Да.

Без лишних слов Шэнь Цинцю попытался накинуть на него свой тёплый плащ, но юноша с неожиданной решимостью отстранился.

– Не нужно. Он был прав, я… - Бинхэ пытался выглядеть сильным, тут его голос предательски дрогнул, - я зверь. Я могу вам навредить.

Шэнь Цинцю непонимающе уставился на юношу. Тот сейчас выглядел таким измученным и слабым, что сердце заклинателя болезненно сжималось, и в голове не укладывалось, как он мог причинить кому-то вред. И тут он заметил кое-что странное. Запястья Ло Бинхэ обхватывали стальные наручи с очень сложным узором, которые никак не вязались с его потрепанными одеяниями и словно излучали какую-то необычайную силу. Проследив за взглядом мужчины, юноша сделал глубокий вдох и нехотя, настолько обречённо, словно подписывал себе смертный приговор, сказал:

– Я не хочу скрывать это… от вас. Я оборотень.

Взгляд Шэнь Цинцю выражал недоверие.

– Лучше вам держаться подальше от такого чудовища… - совсем убито закончил Ло Бинхэ.

«Кто? Откуда вообще в "Снежной королеве" такие существа?»

«Это же сказка. Мало ли кого тут ещё можно найти.» - послышался голос Шан Цинхуа в голове Цинцю.

«Но почему Бинхэ?»

Шэнь Юань повернулся к товарищу, и тот, сидя у стены, лишь пожал плечами. Поймав взгляд Цинцю, он замычал. Тот понял намёк, и, подойдя к нему, вытащил у него изо рта тряпку, служившую кляпом. Отплевавшись, Самолёт послал многозначительный взгляд в сторону юноши, и мастер Шэнь, поборов желание дать ему пинка, вернулся к ученику.

В его глазах промелькнул слабый проблеск надежды, но тут же утонул в отчаянии. Он понимал, что, хоть они и выглядят почти одинаково, разбойник и его новый пленник - совершенно разные люди. Первый никогда не смотрел на него с такой теплотой и сочувствием, и уж тем более не стремился помочь. Ло Бинхэ чувствовал необъяснимую тягу к этому человеку, но не мог позволить себе забыть о своём проклятии. Насколько помнил Бинхэ, любой, кто узнавал о его природе, стремился держаться как можно дальше от юноши, но этот мужчина без всякого страха вновь подошёл к нему и протянул руку, чтобы погладить по голове. Бинхэ невольно сжался и… едва не заурчал от удовольствия. Шэнь Цинцю же, не принимая никаких возражений, отцепил зубами застежку и перекинул верхние одеяния на зардевшегося юношу.

– Сколько времени ты здесь, в плену? - мягко спросил заклинатель.

– Почти три месяца.

Казалось, что братец Огурец, обнаружив наконец ученика, забыл о том, где они и для чего. Впрочем, Шан Цинхуа не пришлось ему напоминать.

– Нужно выбираться отсюда. - произнес Шэнь Цинцю.

– Я пытался, - опустив голову, отозвался Бинхэ, - но тут лишь один выход, и слишком трудно пробраться незамеченным.

Мужчины переглянулись. Кажется, на эту историю аура непревзойденного главного героя Ло Бинхэ не распространяется. Но зато теперь, кажется, какое-то её подобие есть у них. Было решено попытаться, так как юноша скорее предпочёл бы смерть дальнейшему заточению.

Время приближалось к полуночи, когда Бинхэ, наконец, за неимением лучшего инструмента, сумел разрезать острым камнем верёвки на руках и ногах пленников. Потирая запястья, Шан Цинхуа тихо подошёл к двери. Он давно сделал вывод, что за ней никто не дежурит, потому что если бы там кто-то был, они бы явно услышали. С замком он возился недолго. Вскоре послышался щелчок. Выглянув, он обнаружил тёмный коридор, освещаемый несколькими факелами. Со слов Бинхэ, слева он уходил вглубь заброшенного замка, в котором обитали разбойники, а справа был нужный им выход.

Основным препятствием на пути к свободе должен был стать главный зал, в котором разбойники собирались по вечерам, чтобы выпить и поиграть в кости. Вариант просто выбить доски, закрывающие окна, сразу был сброшен со счетов. На шум, вероятно, сбежались бы все обитатели пустынной с виду цитадели. Оставался единственный выход. Шан Цинхуа утверждал, что этот замок гораздо меньше того, в котором их бросили в темницу, следовательно, они не должны были так долго блуждать по коридорам, но все равно рисковали наткнуться на кого-нибудь. После первого же поворота они услышали шаги. Времени на раздумья было мало, поэтому беглецы нырнули за первую попавшуюся дверь, молясь, чтобы за ней никого не оказалось. Тут им повезло: они попали в темное помещение, в котором только у входа удалось разглядеть какие-то мешки и ящики. Ло Бинхэ явно испугался, но при этом все равно встал перед Шэнь Цинцю, как бы прикрывая его. Видимо, подсознательную привязанность такой глубины не может запечатать даже Система.

Человек, чьи шаги они услышали, остановился у закрытой двери. На полоску света, просачивающуюся под дверью, легла его тень. Их однозначно заметили.

– Сяо Цзю, это ты?

Ло Бинхэ решительно нахмурился, готовясь к худшему, Шан Цинхуа в панике перевёл взгляд на Шэнь Цинцю, и тот решился на отчаянный шаг. Стараясь подражать холодному тону Шэнь Цзю, он ворчливо отозвался:

– Чего тебе?

Из-за двери послышался лёгкий смешок, и Юэ Цинъюань ответил:

– Следи за своими пленниками. У северной башни не убрана веревочная лестница, и там сейчас почти никого.

Сказав это, он сразу ушёл. Когда его шаги окончательно стихли в отдалении, пленники с опаской вышли из тёмного помещения. Успевшие отвыкнуть от света глаза Шан Цинхуа уловили какой-то блеск на полу, и он было подумал, что ему показалось, но решил удостовериться. И не зря. В паре метров от двери, из которой они только что вышли, лежал маленький серебряный ключик с такими же странными узорами, как на наручах Ло Бинхэ, и Самолёт решил передать его сразу в руки Шэнь Цинцю. Он несколько секунд смотрел на предмет в своих руках, после чего перевёл взгляд в ту сторону, куда удалился Юэ Ци. Оба заклинателя поняли, что такая вещь не могла появиться у них под носом сама собой. Значит, он понял, кто спрятался в той комнате, но не стал поднимать тревогу и вместо этого решил помочь им сбежать? На более долгие размышления о причинах этого поступка у беглецов не было времени, и им оставалось лишь мысленно его поблагодарить и воспользоваться столь прекрасной возможностью скрыться. Когда Ло Бинхэ показывал мужчинам дорогу к северной башне, где бывал пару раз, Юэ Ци уже вошёл в главный зал, в котором вся разбойничья банда предавалась пьянству и азартным играм в качестве отдыха. Заметив главаря, многие шумно пригласили его присоединиться, но он подсел к Шэнь Цзю, сидящему в стороне.

– Они на месте? Ты выставил часового? - почти сразу спросил тот.

– Да, все в порядке, - улыбнулся Юэ Ци.

***

Практически без приключений пленники выбрались из разбойничьей цитадели, если не считать того, что им пришлось с большим риском для жизни спускаться по веревочной лестнице с башни около тридцати метров в высоту. Почувствовав наконец твердую землю под ногами, Шан Цинхуа хотел сразу же максимально быстро удалиться от гнезда преступников, но был остановлен Шэнь Цинцю. Тот подошёл к Ло Бинхэ и наконец снял с него сковывающие артефакты, про себя задаваясь вопросом, где вообще Шэнь Цзю сумел их раздобыть. После этого юноша преисполнился уверенности в себе и решимости помочь заклинателям в чем угодно.

– Я должен отблагодарить вас! - отвечал он упорно на возражения Шэнь Цинцю и его слова об опасностях, даже не глядя в сторону Шан Цинхуа.

Сян Тянь Да Фэйцзи закатил глаза и мысленно воззвал к товарищу:

«Вреда нам от него точно не будет, и тебе же будет спокойнее, когда он рядом, а не черт знает где.» - последний довод попал в самую точку, и Шэнь Юань, не переставая ворчать о том, что лучше было бы найти для юнца безопасное место, сдался.

Глаза Ло Бинхэ радостно сверкнули, и он спросил, куда они отправятся. Путники уже вышли на прежнюю дорогу, освещаемую луной и многочисленными звездами. Благо, ночь выдалась ясная. Когда Шэнь Цинцю махнул рукой на Север, юноша вдруг отстал. Повернувшись посмотреть, в чем дело, мужчина не смог сдержать удивлённый возглас. Позади него на снегу сидел огромный чёрный волк. Действительно огромный, в холке достигающий человеческого роста, со знакомой демонической меткой на лбу, он застенчиво смотрел на заклинателя совершенно щенячьими глазами. Тот не смог удержаться и протянул руку, чтобы погладить зверя, который сразу доверчиво подставил мохнатую голову под ласки. Шан Цинхуа предпочёл бы держаться в отдалении, но когда Бинхэ опустился на снег, приглашая Шэнь Цинцю забраться на себя в качестве седока, у него не осталось выбора. Волк помчался по заснеженной дороге, покрывая одним прыжком сразу несколько метров. Хоть Цинхуа и предпочёл бы любой другой вид транспорта, это все же было лучше, чем идти пешком.

По данным Системы, путь предстоял не близкий, но заклинатели знали, что эта история уже не далека от финала. Самолёт был особенно задумчив. Он долго размышлял над тем, что ждёт их в конце пути. Он был уверен, что все не будет так просто, как по дороге к цели. Как писатель, он понимал произведение, но когда в деле Система, все не может быть так легко. Если в пути все их проблемы разрешались практически сами собой, в финале их явно ждёт сюрприз, и, вероятно, не из приятных.

Вновь погрузившись в размышления, Шан Цинхуа едва не слетел со спины оборотня. При скорости, с которой они неслись, падение было бы фатальным. Он крепче вцепился в шерсть, но стремительно замерзающие руки грозили скоро отказать в повиновении своему хозяину. Он не знал, сколько Бинхэ уже бежал, но больно хлещущие по лицу волосы сидящего впереди Шэнь Цинцю порядком надоели. Кажется, прошло уже больше двух часов, и волк начал сбавлять скорость, что было вполне ожидаемо. Никто не сможет так быстро бежать по сугробам три часа кряду. Лес давно сменился степью. Наверное, именно так и выглядела арктическая пустыня. Невероятно сложно было представить кого- то, кто мог бы жить в таких условиях. Сколько хватало глаз, кругом расстилались заснеженные поля, где ничего не было, кроме снега. Но некоторое время спустя где-то на горизонте замаячила ледяная глыба. Пока очень маленькая и далекая, она, по мере приближения, увеличивалась с каждой минутой. Вскоре стало понятно, что это не просто огромная льдина, а целый замок. Девять стройных башен, искрящихся в лунном свете, могли бы проткнуть небо своими острыми шпилями.

Незаметно подобраться к ледяному дворцу у них бы не получилось. Он был островом в этом океане ничем не запятнанного снега. Казалось, лишь пустое пространство встретило путников перед самым входом. Но первое впечатление обманчиво. Ещё на подступах к замку заклинатели решили, что даже до схватки с финальным боссом дело вряд ли обойдётся без драки. Нельзя забывать, что в каждой истории у главного злодея есть приспешники. Перед огромными резными воротами дворца при приближении незваных гостей начали вырастать существа из льда и снега, по форме напоминающие людей, но без признаков лица на круглых головах, что выглядело по-настоящему жутко. Ло Бинхэ при виде них не только не испугался, но как будто ещё яростнее ринулся вперёд, в то время как Шан Цинхуа порядком струхнул. Оборотень быстрыми ударами сильных лап расшвыривал сразу по несколько этих существ, не обращая внимания на ледяные панцири, и те рассыпались, как неудачно слепленные снеговики. Заклинателям оставалось лишь крепче держаться, чтобы не соскользнуть со спины волка. Тот настолько вошёл в раж, что забыл об усталости, и не успокоился, пока не перебил почти всех големов.

Чёрным вихрем оборотень ворвался внутрь замка, и мужчины спустились с его спины. Если так можно было сказать о Шан Цинхуа, который буквально скатился с неё, едва устояв на ногах после такой поездки.

Они оказались в просторном и абсолютно пустом зале с потолком, теряющимся где-то в вышине. Как и ожидалось от дворца Снежной королевы, всё было сделано из чистейшего льда. Внутри было едва ли не холоднее, чем на улице. От стен исходил лишь пробирающий до костей холод. Ло Бинхэ вернулся в человеческую форму, очевидно, обессиленный, и рухнул бы на ледяной пол, если бы его вовремя не подхватил Шэнь Цинцю. Он вновь накинул на юношу свои тёплые верхние одеяния и поднял взгляд на Шан Цинхуа. Внезапно перед его глазами всплыло уведомление, а над ухом зазвучал голос Системы:

[Миссия завершена: +25000 баллов. Примите наши поздравления! Вы отправитесь в исходный мир через 10… 9…]

До Шэнь Цинцю не сразу дошло, что происходит. А когда он опомнился, то успел лишь сказать:

– Меня отправляют обратно..

Шан Цинхуа и сам уже все понял. Он сдержанно кивнул и быстрым шагом направился к проходу в следующее помещение. Но, дойдя до самых дверей, он не удержался и обернулся. Сзади уже никого не было. Он остался один.

Сян Тянь Да Фэйцзи шёл по пустынным коридорам и просторным залам, постепенно замедляясь. Он перебирал в голове события последних дней. В пути они с Огурцом строили всевозможные теории и планы действий по прибытию на место. По сюжету сказки Снежная королева должна была отлучиться на время и предоставить им блестящую возможность завершить свою миссию, но никто не мог гарантировать, что тут все будет точно так же. По факту, всё, что нужно было сделать - это сложить слово из льдин и вынуть метафорические осколки треклятого зеркала из глаза и сердца Гуньи Сяо. На словах это представлялость гораздо проще, чем на деле, но остановиться и продумать все детали у заклинателей не было никакой возможности. Они надеялись лишь на законы жанра, которые пока работали на них, ведь на благосклонность и помощь Системы рассчитывать не стоило.

Но Шан Цинхуа умолчал об одной вещи.

Он долго над этим размышлял, с того самого момента, когда понял, во что они влипли. Не хотелось в это верить. Было бы просто прекрасно, если бы его предположение провалилось, но в таких случаях интуиция редко его подводила.

Самолёту казалось, что он уже целую вечность блуждает под ледяными сводами, как неприкаянный призрак, хотя прошло от силы четверть часа. Наконец, он остановился перед дверьми, которые выделялись среди всех пройденных ранее. Размером они могли бы сравниться с теми, что преграждали вход во дворец, и узоры на них, переливающиеся всеми цветами радуги, казались живыми. Шан Цинхуа поглядел на них и обречённо вздохнул. Изо рта вырвалось облачко пара.

«Чему быть, того не миновать» - решил заклинатель и толкнул на удивление легко поддавшиеся огромные створки.

***

Сян Тянь Да Фэйцзи догадывался, что его ждёт в этом зале. Точнее, не просто догадывался, а знал. Перед ним открылось огромное помещение, сверкающее белизной, от которой резало глаза. Такое зрелище заставило бы застыть неподвижно кого угодно, но взгляд Шан Цинхуа приковало не это, а трон, возвышающийся посреди зала. На нем сидел человек, до боли знакомый, тот, кого он хотел бы видеть тут меньше всего.

Впрочем, это было закономерно и в какой-то степени даже иронично. Кто ещё мог лучше сгодиться на роль Снежной королевы, чем лорд Северных земель Царства демонов?

– Кто ты такой и как посмел вторгнуться в мои владения?

Голос был холоднее, чем весь ледяной замок. Синие глаза сверкнули вспышкой ярости, чего Шан Цинхуа уже давно не приходилось наблюдать. От этого он испытал почти физическую боль. Он готов был обратить в прах все микросхемы этой убогой Системы, что не иначе как ради забавы решила по-настоящему стравить его с Мобэй Цзюнем, сделав того главным злодеем, и отправив его самого спасать протагониста.

[В корне неверно. Вечно вы во всём вините меня, а не собственную глупость.]

Возмущение Системы прозвучало как гром среди ясного неба. Самолёт даже не сразу понял, что произошло.

«Что ты имеешь в виду?» - ошалело спросил Шан Цинхуа.

[В мои обязанности не входит объяснение ситуации на пальцах. Просто внимательнее оглядитесь.]

Отогнав мысль о том, что пальцев у Системы, вероятно, и нет, он воспользовался советом и быстро окинул взглядом зал. И правда, чего-то не хватало. Спустя пару секунд на Шан Цинхуа снизошло озарение. Ведь тут должен быть тот, за кем он пришёл.

«А где же Гуньи Сяо?»

[Данный персонаж не имеет к миссии никакого отношения. Задание: спасти ключевого персонажа.]

Только сейчас для Самолёта всё встало на свои места. Как же они были слепы!

С самого начала заклинатели ошибались. Ведь никто не подтвердил, что именно Гуньи Сяо - ключевой персонаж этой истории. Как бы не было печально, в их истории он уже был мёртв. Вряд ли Система могла что-то с этим сделать.

Они строили свою версию, почти не отходя от канонов оригинальной сказки, и забыли, кто был виновником резко наступивших перед их прибытием холодов. Отсюда и информация о местоположении ключевого персонажа. Снежная королева и правда была не так далека от них в самом начале.

Но сейчас было не время для подобных рассуждений. Волновали более насущные вопросы, такие как "От чего спасать Мобэй Цзюня" и "как это сделать". Ответ на первый нашёлся почти сразу.

Не дождавшись ответа от незваного гостя, лорд демонов поднялся и с неизменной грацией прошествовал к нему. Лорд Аньдин слишком хорошо знал, что следует за этими движениями, но увернуться не успел. Получив удар под ребра, Шан Цинхуа успел заметить некоторую скованность движений демона, а приглядевшись ещё внимательнее, увидел тонкую корочку льда на его руках. Как никто, Самолёт знал, что даже для повелителя Северных земель это не было нормой. Кажется, его сила в этом мире почему-то выходила из-под контроля.

Но второй вопрос пока оставался неразрешённым. Даже привыкшему к побоям Шан Цинхуа было трудно думать об этом, попутно пытаясь уклоняться от ударов. Последний пришёлся в живот. Из-за пазухи упавшего к ногам демона заклинателя выпал цветок. Нежные, ещё не засохшие лепестки разметались по полу. В глазах Мобэй Цзюня промелькнуло что-то, не поддающееся описанию. Он поднял снежную лилию и внимательно всмотрелся в неё, будто в руках у него было не цветок, а нечто большее. Лёд отступил с кончиков его пальцев.

Самолёт понял. Кажется, нужно вернуть ему память. Растопить этот лёд. Система говорила, что у всех персонажей "Пути гордого бессмертного демона" она временно запечатана, но что-то было на лице Ло Бинхэ, когда он смотрел на Шэнь Цинцю. Его привязанность к учителю все ещё была при нем, а значит, можно и воспоминания другого демона вытащить наружу.

– Твоё лицо мне знакомо. Кто…

Мобэй Цзюнь не успел закончить вопрос. Шан Цинхуа, из последних сил поднявшись, решил действовать в лучших традициях сказки, надеясь, что это сработает.

Ему недоставало роста, чтобы смотреть прямо в глаза своего короля, поэтому он бесцеремонно схватил его обеими руками за ворот одеяний и притянул его к себе. Лишь накрыв губы демона своими, он понял, как ему не хватало этого холодка последние несколько дней. Изумление и гнев в глазах лорда Северных земель постепенно сменились на умиротворение, и он, наконец, ответил на поцелуй.

[Миссия завершена успешно: +40000 баллов. Примите наши поздравления!]

Шан Цинхуа лишь отмахнулся от назойливого уведомления. Не до этого сейчас.

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: AU: Reverse, Частичный ООС, Открытый финал
Размер: 41901 ~ 23 страницы
Описание: Вместо Ло Бинхэ, полу демоном оказался главный злодей.
Примечания: Курсивом выделены фразы демонической половины ГЗ. Присутствуют отдельно взятые фразы из русского перевода. Время действия – собрание Союза Бессмертных.

ЧитатьСказать, что настроение Шэнь Цинцю этим днем было откровенно отвратительным, значит сильно преуменьшить. И причин этому дурному состоянию было несколько. Одной из них стало оживление со стороны Системы.

[Внимание! Пользователь оповещён о скором начале арки: "Бесконечная бездна и Бесконечная ненависть". Персонаж "Шэнь Цинцю" должен быть сброшен в Бесконечную бездну персонажем "Ло Бинхе". При успешном выполнении миссии на счёт пользователя будет зачислено 1000 баллов. Уровень крутости главного героя возрастет на 1000 баллов].

Стоило мужчине дочитать это сообщение до конца, как в его пальцах жалобно и отчаянно затрещал веер, а по аккуратной рукояти пошла уродливая трещина.

"Какого. Черта. Система?"

Глубоко вздохнув, чувствуя, как в глубине него волной возмущения поднимается тёмная энергия, мужчина отшвырнул испорченную вещь и вцепился в собственные колени, поспешно обдумывая варианты того, как уйти от этого задания.

"Система! Во сколько баллов мне обойдется невыполнение этого сюжетного участка?"

[При невыполнении миссии с вашего счета будет снято 10 000 баллов].

"Чего?! Опять твои козни! Отчего снимается столько, когда даётся лишь худая тысяча?"

Ответа от системы конечно же не последовало, и всё, что мог делать Цинцю, так это выть в глубине души от того, что жизнь в этом мире до абсурдного не справедлива. И лишь через несколько часов, придя в себя, мужчина вновь разочаровался в этом мире.

Шэнь Цинцю с минуту раздраженно сверлил взглядом металлическое блюдо, размышляя, что ему делать. А после несчастная посуда одним точным движением была отправлена в сторону Мин Фаня, тут же поспешившего увернуться.

"Я непередаваемо сильно скучаю по этому липучем протагонисту и его еде!"

Живот неприятно потянуло, а всё от того, что пища, приготовленная не его учеником, была, мягко говоря, отвратительной. Этот мастер страдал, в то время как сам Ло Бинхе пропадал на очередном задании. И не сказать, что это было плохо. Подросший и похорошевший за несколько лет юноша был приятным в общении и всегда преданно выполнял прихоти наставника. Да только вот воспитанный трансмигрировавшим Шэнь Юанем, этот молодой человек с утра до ночи лип к учителю с различными предлогами. Конечно же, единственными, кто против подобной привязанности не возражал, были его желудок и чертова припрятанная на задворках души демоническая сущность.

И именно последняя, даже будучи усмиренной и спокойно уживающейся с человеческой личиной, не переставала изводить полу демона каждый божий день, проявляя свою ревностность и властность по отношению к главному герою.

А потому, когда юноши рядом не наблюдалось довольно продолжительное время, Цинцю не мог не чувствовать, как раздражение и неестественная злость наполняют его до краев. А ведь только попав в тело этого несчастного демона-злодея, Шэнь Юань надеялся устроиться с удобством и спокойствием и воспитывать ученика, который никогда не сбросит своего наставника в проклятую Бесконечную бездну, кем бы мужчина на самом деле ни оказался.

Ага, как же! Демоническая кровь не давала мирно жить так же, как и еда с общей кухни сейчас не могла спасти бессмертного от голода.

Увы, окромя Бинхэ, никто из учеников горного лорда страданий и намеков не понимал, а потому так и приходилось Цинцю терпеть безвкусную пищу, раздражаясь на младшеньких, демонической составляющей на радость.

И при этом надо было ещё находить в себе силы и желание заниматься работой и подготовкой к приближающемуся собранию Союза Бессмертных, и отбирать тех учеников, которые примут участие в данном событии.

— Учитель, дозволите этому ученику подать вам закуски? — осторожно спорил Мин Фань, внимательно следя за окружающими их предметами, отчетлива понимая, что учитель его не в духе.

Мужчина смерил его взглядом и качнул головой:

— Не нужно, можешь идти, — красивые брови хмуро изогнулись, и заклинатель уставился в изучаемые ранее списки, не обращая внимания на удаляющиеся шаги ученика.

Разумеется, в данной ситуации Мин Фань ни разу не посмел бы возразить учителю, но в душе ничто не мешало обливаться слезами разочарования. Мелкий паршивец, Ло Бинхе, умудрился отнять у всех учеников первое место в сердце учителя, который теперь и несчастную ложку конги не примет из других рук! Ох, как же это било по гордости каждого из учеников, вынужденных с глухой завистью наблюдать за шиди. И, конечно же, ни одному из них не приходило на ум, что всё дело вовсе не в "руках", а в той самой чертой каше.

Через какое-то время, за дверью вновь послышались осторожные шаги, заставившие Шэнь Цинцю поджать губы и тихо пробормотать под нос несколько нелестных фраз, и уже после громко и раздраженно добавить:

— Разве этот мастер не сказал, что ныне ни в чём не нуждается?

— Этот ученики преодолел тысячи ли, чтобы прибыть сюда, — крайне разочарованно протянул знакомый голос, от которого радостно и очень даже счастливо заурчала в глубине демоническая сущность, — Неужто вы так и отошлете его, учитель, не позволив повидать вас?

Цинцю чудом не свалился со стула, грозя утащить за собой и сам стул, и стол, за которым сидел. Торопливо обернувшись, мужчина оглядел вошедшего Ло Бинхе.

Сияющий и радостный, Бинхэ широко улыбался, почтительно смотря на наставника. За спиной вытянувшегося юноши поблескивал драгоценный Чжэнъян, переполненный духовной энергией. Всей своей сутью юноша излучал чистоту и простое счастье от этой встречи.

Вернувший самообладание Шэнь Цинцю ответил юноше такой же улыбкой:

— Быстро, быстро вернулся. Всё успел сделать?

Бинхэ поспешно сел рядом и незамедлительно налил наставнику чая, подпихивая чашку.

— Сложностей не возникло. К тому же, этот ученик так спешил, что провел в пути сутки без остановки.

Всё поведанное юношей не давало сомнений в том, что задание действительно оказалось очень легким. Впрочем, существует ли такие опасности и невзгоды, с которыми не справится главный герой? Пожалуй, великолепная это вещь — аура главного героя.

Отпив превосходного чая, вкус которого, казалось, никогда ни приестся, мужчина обратился к ученику:

— Близится собрание Союза Бессмертных. Необходимо составить свитки и отправить их Главе школы. Этот учитель уже набросал список тех, кто подойдет для участия, осталось лишь привести всё в законченный вид, — и нет, Шэнь Цинцю, обычно сваливавший всю работу на Бинхе, не собирался признавать, что просто пытался отвлечься от назойливого желания видеть своего ученика рядом с собой. Воистину, противостояние человеческой и демонической крови было той ещё головной болью.

— Учитель, можете не волноваться, этот ученик сделает всё в лучшем виде, — кивнул Бинхэ. У него на языке крутилось несколько слов, но он должен был придержать свое желание попросить учителя кое о чём, поскольку отчетливо чувствовал, что тот уделят особое внимание его персоне, а потому, юноша не смог удержаться от улыбки:

— Учитель, отчего вы так на меня смотрите? Неужели, тоже соскучились по этому ученику?

— Я не имею права смотреть на своего воспитанника? — сухо поинтересовался Шэнь Цинцю.

— Имеете, учитель. Вам ведь нравится то, что вы видите? — юноша задорно рассмеялся.

"Разумеется, нравится, черт побери! Всё же мой вклад в твоё обучение был весомым".

Не сдержав тихого и довольного смешка, Цинцю на мгновение помедлил.

— Бинхэ, этот учитель хочет задать тебе несколько вопросов.

— Да? — юноша тут же весь обратился в слух, не отводя взгляда.

— Насколько сильна твоя верность школе и тому, чем нам приходится заниматься? — веселье покинул голос мужчины, оставляя лишь серьёзность и долю отрешенности.

— Я предан вам, учитель, и никому более, и сделаю всё, чтобы не опорочить ваше имя и честь школы. Каким бы ни было задание, этот ученик его выполнит.

— Даже если это будет тебе стоить расставания с чем-то, что ты ценишь?

— Если на то будет воля учителя, — юноша уверенно и твердо кивнул, — Я не пожалею ни о чём, что потеряю.

— Хорошо, — мужчина в задумчивости кивнул.

Шансы на провал и на выполнение текущей миссии поделились поровну. Отношения между ними сейчас были очень теплыми и доверительными, но и преданность делу не отсутствовала. Цинцю не сомневался, прикажи он уничтожить любого из демонов, Ло Бинхэ сделает это, не раздумывая. Но насчет того, чтобы подвергнуть подобному самого Шэнь Цинцю... Были свои сомнения. Как вариант, Шэнь Цинцю мог и отыграть злодея, готового на всё, лишь бы его секрет не раскрыли. Но выйдет ли это правдоподобным?

— Учитель? — голос ученика отвлек мужчину от размышлений.

— Да, Бинхэ?

— Этот ученик тоже будет участвовать в собрании Союза Бессмертных?

— Конечно. А что, ты против?

— Нет, — Ло Бинхе мотнул головой, — У этого ученика есть просьба.

— Какая же?

— Если этот ученик одержит победу, может ли он просить учителя об исполнении одного желания?

Цинцю удивленно вскинул брови, оглядывая опустившего взгляд ученика, нервно теребящего в руках края одежды.

— Ло Бинхэ, ты так уверен, что сумеет выиграть?

— Если учитель этого захочет, этот ученик не посмеет подвести его, — Цинцю вздрогнул, когда юноша поднял на него сияющий и полный уверенности взгляд.

— Хм, — Цинцю ненадолго задумался. Некоторая неопределённость пугала. После собрания Бессмертных, заклинатель должен был оказаться в Бесконечной бездне, что препятствовало возможности выполнить то желание, которое мог загадать его ученик. Но и при невыполнении мужчина так же не сможет держать ответ перед учеником, потому что из-за интриг безжалостной системы он потеряет все свои баллы и умрет. Что одно, что другое, результат был один, а потому, мужчина улыбнулся юноше, — Раз этот ученик обещает, то учитель согласен.

Пожалуй, ради этого счастливого сияющего взгляда, коим одарил его ученик, оно того стоило.

* * *

Через три дня, полный тревоги, Цинцю рассеяно следил за адептами хребта Цацнюн, покидающих школу. Всё естество мужчины медленно изводилось до тех пор, пока они не отправились в путь. И хотя бы в дороге мужчина смог немного отвлечься, благо ему выпала удача ехать со своей шимэй - госпожой горы Сяньшу, Ци Цинци. В оригинале, Шэнь Цинцю и эта женщина почти не контактировали, и это всех устраивало. Однако, нынешний Цинцю стремился установить хорошие отношения со всеми лордами, а потому, даже наличие весьма острого языка, его не отпугнуло от этой леди, что всю поездку упрекала его в бездельничестве. И при этом, в дороге он умудрялся поглазеть на то, как сходится одна из главных пар - Ло Бинхэ и Лю Минъянь, и ему всё казалось, что происходящее вполне закономерно. Должен же главный герой поухаживать за своей будущей женой.

А ведь учитель и не догадывался, что всю дорогу его дорогой ученик старательно уводил девушку подальше, лишь бы мужчина не обращал внимания на неё, при этом ревностно думая о том, что не мог же его наставник посчитать Лю Минъянь куда более красивой, нежели самого Ло Бинхе.

Конечной точкой их путешествия было ущелье Цзюэди, в котором и было решено проводить собрание Союза бессмертных. Покрытое густыми лесами, ущелье так же изобиловало различными водоёмами, сокрытыми от глаз долинами, причудливыми скалами и пиками, чередующихся острыми зубьями в произвольном порядке. Место было идеальным для большой ночной охоты, в которой и состояла суть соревнований.

Принимали участие в собрании лишь молодые адепты, а потому те, кто уже сделал себе имя, спешили занять места зрителей, устроенные в высоких башнях, и даже делали ставки на то, кто выйдет в этот раз победителем. Среди заклинателей преобладали четыре школы: главенствующая ныне школа Цанцюн, считающаяся самой разносторонней; наступающие ей на хвост храм Чжаохуа и вершина Тяньи - обители монахов и даосов; и, наконец, дворец Хуаньхуа, наиболее приближенный к миру простых людей, а оттого и более состоятельный из всех и постоянно вкладывающий кругленькие суммы в различные мероприятия по типу этого.

Помимо этих четырех организаций участие принимали мелкие кланы и школы, и бродячие заклинатели, отчего число участников перевалило за десяток тысяч. И ныне все эти люди представляли собой яркое и шумное море разноцветных одежд, оживленное и ни на мгновение не затихающее.

Цинцю, как один из представителей наиболее влиятельных слоёв, поднимался к местам, устроенным на самой вершине башни. Мужчина занял место в заднем ряду, нервно обмахиваясь веером. Рядом с ним устроился статный величественный старик с белыми, как перья журавля, волосами.

— Приветствую господина Шэня, — обращение старейшины было учтиво и не лишено благородство.

— Бессмертный мастер, — Цинцю признательно кивнул в ответ. Старейшиной был старый глава дворца Хуаньхуа. Оглядев его, заклинатель поежился. Человеческая часть Цинцю была пропитана искренними уважением к старику, ведь тот был наставником матери Ло Бинхэ. А вот демонической что-то в этом старом господине не нравилось, словно во всей его сути было что-то неправильное, гнетущее и омерзительное. Не зная, как справится со своими противоречивыми чувствами, Шэнь Цинцю отвернулся, оглядывая платформы, на которых толпились участники.

Вскоре на специальной платформе показались представители дворца Хуаньхуа, которым отводилась задача открыть собрание Союза Б6ессмертных. Пока зачитывались правила и положения, Шэнь Цинцю взглядом скользил по толпе, ища своего ученика. Это не потребовало много времени. Ло Бинхэ выделялся посреди других участников статной фигурой и белоснежными одеждами.

До начал Цинцю даже успел услышать разговор двух заклинательниц, сидящих рядом и сравнивающих его ученика со старшим адептом дворца Хуаньхуа, Гуньи Сяо. От такого внутренний демон довольно заворчал, обрадованный такой реакцией окружающих на его воспитанника.

"Бинхэ воспитан не демоном, а человеком, не забывайся!"

Заклинатель довольно громко фыркнул, хотя и был решительно согласен со своим вторым я.

— Господа, леди, мы все прибыли из разных мест. Каковы ваши мысли об участниках, как вы думаете, кто на этот раз отличится от всех? — проговорил кто-то из присутствующих, чем привлек внимание Цинцю. Что-что, а подобное заклинатель любил, да и способ скрасить время был неплохой. К тому же, это ведь была не просто проверка интуиции, а самые настоящие серьёзные ставки! Да, именно так. Любой желающий мог поставить на того, кого считал своим "выигрышным билетом", а уж упускать возможность получить что-то ценное никто не собирался.

И зная, что если главный герой поставил себе целью победу, то он её точно достигнет, Шэнь Цинцю, не колеблясь, поставил тысячу духовных камней на своего ученика, чем вызвал нешуточное потрясение среди заклинателей, гадающих, кто же такой это юноша. И всё от того, что сам Ло Бинхэ славы не искал, предпочитая возвращаться на пик, даже не дав людям понять, кто сделал всю работу.

К этому времени, закончилась вступительная речь, чтобы участники, дав обеты соблюдения правил собрания, могли приступить к самим соревнованиям.

Первые адепты мялись, прежде чем ступить на территорию ущелья, но вот, миг настал. Участники прошли по двенадцати проходам, и барьер, окружающий ущелье Цзюэди, опустился, не оставляя ни одной бреши.

На установленных хрустальных экранах одно за другим вспыхивали изображения, передаваемые сотнями духовных орлов, парящих в небе. Цинцю удовлетворенно отметил сходство с прямыми трансляциями в родном мире и устроился поудобнее, лениво вслушиваясь в разговоры своих соседей.

Примерно через час мелодичный звон оповестил наблюдателей об открытии счета. Первым в строке стояло имя старшего ученика дворца Хуаньхуа, против имени которого значилось число двенадцать.

"Значит, всего за час юноша, сумел убить двенадцать монстров? Недурно. Наверное, он очень талантлив".

За ним с числом вдвое меньшим, шла Лю Минъянь.

Цинцю с долей сдержанности улыбался, смотря через экраны на то, как ученик дворца Хуаньхуа расправляется с очередным монстром, пока имя его ученика болталось где-то в середине списка. Но ни волнения от этого, ни беспокойства не было. Куда уж Гуньи Сяо будет угнаться до Ло Бинхэ, когда сюжет вновь склонится в милости к главному герою, чтобы после обрушиться на него жестокой правдой, оборвав триумф.

Время тянулось скоротечной вереницей сражений учеников, разговоров заклинателей, шума и споров и вот перевалило уже за Третью Стражу. Цинцю сидел на своем месте, прикрыв глаза и сосредотачивался на течении энергии внутри своего тела, распределяя всё, что у него было. С стороны это было похоже на медитацию, но зная, насколько в ближайшем обозримом будущем силы могут понадобится, мужчина решил не рисковать и подготовится заранее.

Самую малость расслабленный взгляд мазнул по экранам, ища Ло Бинхэ.

Юноша с мечом за спиной медленно продвигался сквозь лес, неутомимый и непобедимый. Но был он не один. За ним следовала небольшая группа адептов, большей частью которых били девушки, числом восьми или девяти, что то и дело заговаривали с ним.

Ближе всех, с мерцающей Ночной жемчужиной в руках, шла прелестная девушка в золотых шелках, благодарящая его за спасение и извиняющаяся за то, что задерживает его. Впрочем, в том и был весь Ло Бинхэ, который сражаясь, умудряется защищать тех, кто попал в беду, как бы сильно это его не тормозило.

"Посмотрел бы я на вас, если бы не его милосердие, коим вы беззастенчиво пользуетесь. Давно бы остались позади!" — не удержался от мстительной мысли мужчина.

— Шиди Шэнь, у твоего ученика доброе сердце, это стоит признать, — раздался со стороны мягкий голос Юэ Цинъюаня.

Не успел Шэнь Цинцю обрадоваться поддержки со стороны шисюна, как прозвучала довольно грубая фраза Ци Цинци:

— Что особенно странно, зная кто... — женщина выразительно взглянула на милостиво улыбнувшегося шисюна, — ... его учитель.

Впрочем, что толку от слов. На собрании всё решали сила и умения, а потому, многим казалось, что ничего ученику лорда Шэня не светит.

С соседнего места послышался удивленный вздох — это старый глава дворца рассмотрел Ло Бинхе, и наверняка узнал знакомые черты своей ученицы. Шэнь Цинцю коротко на него покосился и вздрогнул, когда подозрительная к старику демоническая сущность снова забила необъяснимую тревогу по отношению к заклинателю.

"Да что ж такое-то?"

Цинцю внимательнее пригляделся, оглядывая бессмертного мастера, что даже приподнялся в кресле, не отрываясь от созерцания экранов и словно не обращая внимания ни на что вокруг. Шэнь Цинцю метнул взгляд обратно на экран, и почувствовал, как по позвоночнику прошла дрожь.

Ло Бинхэ, мирно разговаривающий с девушками и медленно продвигающийся вперед.

Вот к кому был прикован взгляд старого главы Дворца.

"И это точно не взгляд, которым стоило бы смотреть на сына лучшей ученицы, — прошептала демоническая кровь, болезненной щекоткой прокатываясь по венам и отрезвляя разум, — И совершенно точно, Ло Бинхэ, каким бы он не был похожим на свою мать, не должен был сломать ту холодность, с которой с самого начала мог похвастаться старик".

Поспешно отвернувшись и прикрыв лицо веером, Цинцю зажмурился, удерживаясь от того, чтобы не затрясти головой в желании избавится от спутавшихся в одно мгновение.

"Нет, нет, бред! Полнейший и чистейший бред!"

В желании отвлечься, горный лорд вновь взглянул на ученика. Бинхэ шел вперед, отшвыривая появляющихся на пути слабых монстров, не вынимая из-за спины меча. Однако, его темпа не могли, или не хотели, придерживаться другие. Одна из девушек в золотых одеждах дворца Хуаньхуа жалостливо простонала:

— Шицзэ Ваньюэ, у меня ноги болят!

Невольная полная сострадания усмешка коснулась губ заклинателя, когда его ученик, подавив тяжелый вздох, нервно потер виски. Девушка, что прежде шла рядом с ним, поспешила к сестре по ордену:

— Шимэй Ваньжун, можешь потерпеть? Нам нельзя останавливаться, и лучше бы ускориться.

— Не могу больше и шагу ступить, шицзэ! Мы шли весь день и устали, а тут даже искупаться негде! — некоторые девушки приглушенно и согласно промычали.

Наверное, будь у Ваньюэ право, она давно бы отправила всех этих изнеженных дев по домам, - весело подумал Цинцю, чьи тревожные размышления отошли на задний план, - И как вообще их всех допустили до собрания, если они уже стонут от усталости? Да они совсем слабые, вон, в сравнении с той же Лю Минъянь. Кто-кто, а она и мужчинам может дать сто очков вперёд.

Впрочем, отделаться от Ваньжун Бинхэ было не суждено, ведь в будущем она должна быть очаровательным цветком, одним из многих в этом "цветнике". Что вызывало необъяснимое раздражение у Шэнь Цинцю, объясняющего это тем, что главный герой, наверное, принимал в гарем любую хорошенькую девицу.

Цинь Ваньюэ бросила на юношу беспокойный и осторожный взгляд и мягко потянула соученицу:

— Шимэй, мы и так причинили кучу неудобств шисюну Ло...

— Но ведь шисюн Ло очень добрый. Он ведь не будет против? — умоляющий взгляд был брошен юноше, — Ведь правда, шисюн Ло?

Улыбка медленно обернувшегося юноши была безмятежной, но Шэнь Цинцю отчетливо увидел во взгляде ученика красноречивый посыл. Это же увидела и Цинь Ваньюэ, по спине которой стек холодный пот, настолько не по себе ей стало. Впрочем, посыл не был принят к сведению той, кому он предназначался. Да и ка, если в голове вместо мозгов одна солома?

Ло Бинхэ оставалось лишь наблюдать весело удаляющуюся спину напевающей девушки, идущей к ближайшей речушке, где стянула сапоги и с облегчением опустила ноги в воду. Это заставило Шэнь Цинцю поставить в душе свечку за тех, кто ниже по течению захочет напиться.

Остальные девушки, осмелев, торопливо присоединились к сестрице, начиная мокрую возню, сопровождающуюся попытками зазвать в свою компанию Бинхэ.

Цинцю честно хотел закрыть лицо ладонью, глядя на вытянувшиеся лица других глав орденов и их неодобрительные взгляды, и не знал от чего его посетило это желание: бесстыдности молодых дев, или медлительности главного героя, что отошел подальше и пропускал такую сцену, на данный момент молча выслушивая извинения Цинь Ваньюэ за её сестёр. А вокруг горного лорда тем временем зазвучали тихие разговоры о том, с каким пренебрежением относятся ученики Дворца Хуаньхуа к собранию.

Но не успели споры разгореться как следует, как всё перекрыл оглушительный, полный ужаса визг, донесшийся с берега.

Ло Бинхэ мигом переменился. Усталое раздражение на лице сменила серьёзность, и он кинулся к берегу, среагировав быстрее перепуганной Цинь Ваньюэ, что так и застыла там.

Лица всех наблюдателей исказились в испуге, и всё окутало напряженное тяжелое молчание.

— Что произошло? — на ходу вытаскивая Чжэнъян, спросил Ло Бинхэ, у сбившихся у берега девушек, трясущихся от страха, коих было всего четыре из шести, плескавшихся в воде.

"Зашибись, — мысль в голове текла медлительно и раздраженно, — Главный герой, ты только что прохлопал свою жену!"

— Вода! Она только что почернела, и… И сёстры! их засосало! — взвизгнула одна из девушек.

— Быстро, все вон оттуда! — крикнул Ло Бинхэ, помогая девицам выбраться на берег.

Когда он вытаскивал из воды последнюю, та умудрилась поскользнуться на камне и с громким шумом ушла под воду. В это же мгновение посреди речушки возник темный круговорот, и, стоило приглядеться, как Цинцю понял - почернела вода из-за черных женских волос.

— Это нюй юань чань! — в ужасе воскликнул Юэ Цинъюань.

В это время и Ло Бинхэ узнал водяную тварь:

— Все, не приближайтесь к воде, это нюй юань чань! — поток ци, направленный на поверхность воды, лишь слегка задел монстра и тот, гулко заворчав, вздыбил вод, выплевывая на поверхность неясный ком. Лишь спустя несколько секунд все разглядели, что это были кожа и кости — останки трех девушек, сожранных монстром.

Пока бледные от ужаса девушки за его спиной застыли, Ло Бинхэ не медлил, концентрируя энергию на кончиках пальцев, складывая печать. Поверхность воды вспыхнула огнем, выжигая черные нити под громкий болезненный рёв. Опалённый и обожженный монстр скрылся в водной толщине, скрываясь прочь.

Секундой позже над рекой взорвался сигнальный фейерверк, выпущенный Ло Бинхэ.

Но он не был единственным. Небо расцвело морем огня от сигналов, то и дело вспыхивающих тут и там. На хрустальных экранах творился хаос, ряды наблюдателей наполнились криками, среди которых то и дело всплывали наименования различных чудищ.

В один миг, экраны пошли рябью и помехами. Цинцю почувствовал вспышки тёмной ци прежде, чем изображения сменились чернотой, а в небе раздался громкий пробирающий до костей вопль. Тело полу демона онемело от затылка до кончиков пальцев.

Должно быть, это были демонический костяной орел — чудовище из Царства Демонов, кровожадной и беспощадное, такому не составляло труда расправиться с духовными орлами.

"Воздух, земля, вода. Они везде, и их множество, слабых и чудовищно опасных. Не просто нападение. Самое настоящее вторжение".

Погаснувшие экраны и появление костяных орлов возымело эффект бомбы, и на платформе раздались крики с требованиями снять заклятие, наложенное монахами храма Чжаохуа. Их настоятель уже хотел отправить сообщение при помощи заклинания, но его оборвал Юэ Циньюань:

— Нельзя снимать заклятие.

— Глава Юэ, что вы хотите этим сказать?

— Почему нельзя? Там же наши адепты! — толпа мгновенно взвилась.

— Потому что они именно адепты, — Цинцю, стискивающий пальцами распахнутый веер, — В отличии от простых людей, не обладающих боевой ци. Насколько этому мастеру известно, уже в паре ли от ущелья встречаются людские поселения, и вы думаете, демоны не способны этого учуять? Что случится, когда тьма этих тварей кинется к простым людям? В то время как адепты хотя бы способны постоять за себя, — холодный голос мужчины протрезвил большинство присутствующих.

— Но наши ученики всё равно заперты там внутри, и что нам с этим делать?

— Разве не очевидно? — Цинцю свернул веер, — Если ученики не могут выйти, значит войдем мы, — мужчина позволил себе слабую кривую усмешку.

— Сегодняшние события, попытка пошатнуть один из важнейших столпов общества, путем уничтожения наших адептов при содействии Царства Демонов. Кем бы ни было подстроено это нападения, он не оставил нам выбора. Кто желает последовать за нами в ущелье Цзюэди, ради спасения участников состязания? — Юэ Циньюань решительно оглядел присутствующих.

Первым отозвался дворец Хуаньхуа, всё же именно они вложились в проведение собрания больше всего. За ними, ободренные речью Главы школы Цанцюн, потянулись и другие заклинатели.

Прежде чем войти в ущелье, Цинцю был ненадолго остановлен Юэ Цинъюанем, мягко прихватившем его за рукав:

— Шиди Шэнь, ты...

— Этот мастер будет аккуратен, шисюн, — не дослушав, перебил его Цинцю, и, увидев лишь ещё более обеспокоенный взгляд главы, вздохнул, ответив уже не так резко, — Шисюн Юэ, тебе действительно не нужно волноваться. Я полностью здоров и могу за себя постоять. Тем более, будь я проклят трижды, если буду отсиживаться, пока где-то в этом треклятом ущелье находятся в смертельной опасности мои ученики.

— Будь осторожен. И постарайся держаться шиди Лю, либо меня.

— Конечно, шисюн, — Цинцю кивнул и уверенно шагнул на территорию ущелья, убеждая себя в том, что у него вовсе не дрожат руки от мучительного ожидания того, что грядёт впереди.

* * *

Человеческие оторванные головы не должны обрастать ногами, бегать за адептами и высасывать их мозги, — мрачно думал Ло Бинхэ безмолвно и морально устало глядя на то, как упало тело бедняги, которому не повезло убежать. Другие адепты рассеяли по поляне, отчаянно вопя от ужаса, пока отвратительное существо ползало по телу мертвого юноши, — И вообще, они должны просто тихо и мирно лежать в земле!

За те несколько часов, что он вел за собой обезумевших от страха юношей и девушек, Ло Бинхэ успел собраться и хоть мало-мальски понял, как управляться с большой, но неопытной группой. Но что поделать? Когда они наткнулись на валяющуюся на земле голову, никто и подумать не мог, что та может оказаться очередным монстром. Да и сам Ло не знал, что это за чудовище, а потому сейчас впал в ступор, не зная, как расправиться с ним. Монстр тем временем начал мерзко вопить, словно маленький капризно плачущий младенец.

Бинхэ поднял меч, готовясь к атаке и собирая в клинке духовную энергию. Но тут монстр неожиданно замолк и затаился, чтобы следом сорваться с места, в попытке сбежать.

В безрезультатной попытке. Наполненная духовной энергией стрела пронзила его голову насквозь, разнеся чуть ли не половину черепушки. Бинхэ сглотнул горечь в горле от этого зрелища.

— Подумать только, сколько шума от такой мелкой твари! — знакомый голос прозвучал от линии деревьев, и в круг адептов вышел Шэнь Цинцю, потирая ноющие уши подрагивающей рукой.

— Учитель! — облегченный и восторженный вздох вырвался сам собой, и Бинхэ поспешил приблизится к наставнику вместе с другими адептами, поспешившими собраться вокруг него как цыплята вокруг наседки.

— Никто не пострадал? — спросил его мужчина, внимательно обводя взглядом.

— Три сестры на берегу и этот брат, — взгляд юноши метнулся к трупу.

— Тебе пришлось не легко, как я посмотрю, — в голосе наставника слышалось почти не прикрытое беспокойство.

— Этот ученик лишь выполнял свой долг, учитель.

Цинцю вздохнул и ещё раз обвел адептов взглядом, и у него возникло ощущение, что он не гордый бессмертный, а мамаша, приглядывающая за своими детьми, потому что ученики сгрудились вокруг и едва не висли на шее.

— Ну всё, всё, не время предаваться панике. Нужно скорее возвращаться назад и уйти из ущелья, - постарался успокоить их Шэнь Цинцю, — У нас нет времени на слёзы, — и, подтверждая свою серьёзность, строго потряс веером. Заклинатели лишь покорно кивали, жадно впитывая в себя каждое его слово.

— Наставник, может ли этот ученик спросить? Что это была за тварь? - помогая собрать адептов, поинтересовался Ло Бинхэ, — Никогда не встречал их раньше.

— Эти существа обитают лишь в Царстве Демонов, потому нет ничего удивительного в том, что ты о ни ничего не знаешь. Этот монстр называется "жэнь тоу чжичжу". Иначе говоря, человекоголовый паук. Весьма мерзкая тварь, свирепая и неистовая. Заманивает жертву при помощи воплей, похожих на плачь ребенка, прикрепляется на голову и высасывает жизненные соки своей жертвы. Впрочем, ты и сам это видел, - конечно же, большая часть монолога была беззастенчиво слизана с оригинала.

Бинхэ потрясенно качал головой:

— Воистину, Царство Демонов полнится всевозможными чудовищами.

— Эти монстры не должны появляться на человеческих землях, потому многие не знают, что делать при встрече с ними. Если они снова нападут, в первую очередь, бей их по вискам. Вам несказанно повезло, потому что это была мужская особь. Самки обычно куда свирепее, — а ещё, они приходят на зов самцов, причем целой гурьбой. Шэнь Цинцю метнул взгляд в гущу леса. Животные, но даже эти монстры не глупы.

Все демоны чуют друг друга, и если они находят противника в разы сильнее, то не спешат кидаться в бой.

— Этот монстр издавал зов, потому, нам стоит поторопиться, — он ещё раз оглядел заклинателей, — Не хотелось бы сталкиваться с целой стаей. Ло Бинхэ, идёшь впереди.

Когда они двинулись, адепты колонной оказались между учеником и учителем. И все слышали, как в темноте крон шуршали быстрые паучьи лапки, нагнетая атмосферу и беспощадно давя на нервы. Некоторые из них пробовали нападать, оставляя позади страх перед куда более сильным противником, но их убивал либо Шэнь Цинцю, откидывая веером, либо Бинхэ, чей меч давным-давно потемнел от крови.

Молчаливой цепочкой процессия добралась до места, на котором Шэнь Цинцю дал отмашку к отдыху, чему были рады все ученики, а монстры не смели приблизиться, лишь глухо шипя где-то позади. Конечно же, подвергать заклинателей опасности мужчина не хотел, и в простом не защищённом месте не остановился бы.

А найти это, по его мнению, оказалось довольно просто — всего лишь нужно идти туда, где меньше всего темной энергии и вот, пока что они в безопасности.

А всё спасибо невероятному цветочку, который произрастал в этих краях. Цинцю даже не помнил его названия, но знал, что это растение многие века втягивало в себя духовную энергию, что обеспечивало ему надёжную защиту от демонических существ.

"Неприятно".

Ну, конечно, и самому горному лорду было тяжеловато здесь находится. Впрочем, его не спрашивали.

— Учитель, — тонкий голос Цинь Ваньюэ привлек внимание мужчины, — Почему эти чудовища больше не нападают на нас?

— Неужели ты не помнишь, какой цветок растёт в долине ущелья Цзюэди? — Цинцю состроил как можно более уверенное и отрешенное лицо.

— Это же тысячелетний снежный лотос чистоты, так, учитель? — выручил его Ло Бинхэ, быстро понявший, какое редкое растение имеет в виду его наставник.

— Верно, Бинхэ. Это растение сейчас — наше укрытие. За долгие тысячелетия впитав в себя множество духовной энергии, этот цветок обладает невиданной мощью, отпугивающей демонических тварей. Так что, пока что мы находимся в безопа... — кусты рядом с ними громко зашелестели и всё ещё нервные заклинатели поспешили оказаться подальше. сбившись в плотную кучку. И облегченно вздохнувших, когда из кустов вывалился мужчина, весь окровавленный, но, слава небесам, живой. только вот, если подопечные расслабились, то Шэнь Цинцю почувствовал, что его будто по голове ударили.

Человек, увидев их, громко и радостно вздохнул, а заметив Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ, и вовсе расплылся в улыбке:

— Старейшина Шэнь, эта счастливая встреча только что вселила в моё сердце надежду!

"Засунул бы ты её себе куда подальше, шиди! Молчал бы, трус продажный!"

Уж кому как не Шэнь Цинцю знать, что горный лорд пика Аньдин был повинен во всём происходящем кавардаке, являясь шпионом Царства Демонов!

Руки так и чесались отвесить "товарищу" знатную оплеуху, но Цинцю лишь через силу выдавил из себя смешок.

— Шиди Шан, должно быть хотел укрыться здесь от какого-то огромного монстров?

— Огромного монстра? Шэнь шисюн, этот лорд таких не видел, — Шан Цинхуа покачал головой.

"Стоп. В смысле нет?"

В сюжете четко было прописано появление черного лунного носорога-питона, чья кровь стала активатором демонической сущности Шэнь Цинцю, желавшего уйти от боя. После чего, новоявленный демон был сброшен протагонистом в Бесконечную бездну, ради безопасности мира заклинателей. И вот тут уже появлялась проблема — если не было причины скидывать мастера Шэня в пропасть, не может же сам мужчина туда сигануть! Мужчина мельком взглянул на преданного ученика, вслушивающегося в каждое слово, произнесённое наставником.

— Те, кто впустил демонов в ущелье, навеки покоя и прощения не найдут за жизни погубленных заклинателей, — с горечью произнес Шан Цинхуа, ещё больше раздражая Шэнь Цинцю, знающего "кто" за этим стоял и про себя называя шиди непроходимым лицемером, глубоко дыша и пытаясь сдерживать праведный гнев, как землю под ногами сотрясли медленные сильные толчки.

Закричали вновь перепуганные ученики, хватаясь друг за друга, заревела земля под ногами, взбугрившись и пойдя уродливыми комьями. А Цинцю застыл, затаив дыхания.

Только открытие Бесконечной бездны могло сопровождаться таким землетрясением.

Эта прослойка, переходная граница между Царствами людей и демонов была пространством непостоянным, а порою и совершенно невозможным. Жуткая и тёмная, с потоками лавы, различными завихрениями она представляла из себя поистине ужасное место, при виде которого все заклинатели, не считая Ло Бинхэ, Шан Цинхуа и Шэнь Цинцю потеряли сознание, не выдержав. Трое оставшихся мужчин ждали, едва ли смея дышать.

И вот, из тьмы вышла высокая фигура, от которой пахнуло холодом. Лицо безэмоциональное, неподвижное, как лёд, величественная фигура, осанистая и широкая.
Узнать труда его не составило. Это был демон, который в будущем должен был стать подручным Шэнь Цинцю, чтобы после его смерти преклонить колени перед Ло Бинхэ, несмотря на то, что юноша был человеком. Но до того ещё не близко.

Но до того ещё не близко. Сейчас Шэнь Цинцю мог лишь шумно выдохнуть, ощущая, как нервно дрожит его тело, а демоническая сущность старается забиться как можно дальше.

"Сильный. Очень сильный, и нам с ним не тягаться".

Мобэй Цзюнь — чистокровный демон, получивший по наследству северные земли, немало преуспел и по праву заслужил титул Лорда-демона, который на короткое время приберет себе главный злодей. Вольный и независимый он по-настоящему был верен лишь человеку, что заслужил право называться сильнейшим.

Только вот, до встречи с этим демоном оставалось сотен эдак пять глав. Так почему он объявился вдруг сейчас?

"А, чёрт! Весь сюжет летит коту под хвост!"

Глядя на то, как его шиди, набравшись смелости, выступает вперед, Цинцю не сводит глаз с демона. И ничуть не удивляется, когда невидимая сила вздёргивает его соученика и откидывает прочь, словно тот ничего не весит.

"Вот так тебе и надо. Что посеешь, то и пожмешь", — не удержался он от мстительной мысли. И тут же пришло огорчение — с напрочь запоренным эпизодом разбираться ему одному.

Цинцю встал прямо напротив демона, предупредительно положив ладонь на рукоятку Сюя, говоря ровно и высокомерно:

— Этот господин представляет Царство демонов, я полагаю?

"Неимоверно тупой вопрос", — желание цыкнуть лорд задавил с трудом.

Сбоку мелькнула золотая вышивка, и мужчина среагировал почти мгновенно. Ло Бинхэ был беззастенчиво схвачен за шкирку и поставлен наставнику за спину, что стальным голосом обронил:

— Не лезь, непослушный мальчишка.

Молчавший до этого момента Мобэй хмыкнул:

— Так ты с пика Цинцзин?

— Горный лорд пика Цинцзин. Этот мастер приветствует лорда демонов, — поле этих слов презрительно изогнутые губы демона тронула улыбка.

— Бессмертный, да не вполне; демон, да не совсем. Занятно.

Будто молния, сверкнула мысль в голове Цинцю: "Может ли быть такое... Что Мобэй Цзюнь здесь, чтобы заменить носорога-питона, сдвинув тем самым чертов сюжет?"

Качнув головой, мужчина немного повернулся к ученику:

— Убирайся отсюда и найди глав школ, приведи их сюда. Живо.

— Но, учитель, боюсь, этот демон нас не отпустит. Лучше будет объединить силы.

— Противишься приказу? Только жизнь под угрозу своим упрямством ставишь.

— Умереть за учителя или умереть с учителем — что в том плохого? Для у этого ученика это было бы радостью, - от этих слов в голове мужчины пронеслось лишь одно — "глупый осленок".

— Говоришь, "объединить силы"? — донесся до них презрительный голос Мобэй Цзюня, которому явно надоело следить за спором ученика и учителя, — Впрочем, меня это устраивает. посмотрим, что весят твои слова.

Всё в его образе порождало ощущение угрозы, нависшей над заклинателями.

Шэнь Цинцю медлить не стал, решив, что неожиданность будет преимуществом и, слегка оттолкнув Бинхэ, извлек из ножен Сюя, резко вскидывая руку и блокируя удар открытой ладони противника. Земля под ногами просела от пришедшейся по клинку силе.

Духовная сила забурлила, разрывая каналы, а в душе вспыхнул на мгновение огонек зависти. Золотое ядро любого заклинателя — ничто, в сравнении той мощи, что ощутил Цинцю. И не удивительно, всё же демоны наследовали силу, что накопили их предки, приумножая и ревностно охраняя. Но он должен был сделать хоть что-то.

Почувствовав со стороны ещё один поток светлой ци, заклинатель отпрыгнул как раз в тот момент, когда в бок Мобэй Цзюня нацелился меч Бинхэ. Несколько секунд, клинок мог ранить противника, но был перехвачен пальцами демона и, окутанный темным туманом, треснул, с громким лязгом рассыпаясь на осколки. Сам же юноша был отброшен назад, приземляясь в густую траву.

Цинцю поспешил отвлечь противника, встречая ещё один удар ладонью, и некоторое время, обернувшееся молчаливо-мучительной вечностью, лорд и демон вели борьбу, в которой явно одолевал Мобэй Цзюнь. Шэнь Цинцю сглотнул соленую от сочащейся во рту крови слюну, и они разошлись, чтобы через несколько мгновений вновь сойтись в обмене ударами.

Краем глаза мужчина заметил силящегося подняться Ло Бинхэ, и сердце стиснуло. Юноша пошатывался, опираясь о землю сбитыми в кровь руками.

"Никто не смеет. Он только наш".

Жар демонической крови ударил в голову, и удары наполнились убийственной силой, что не укрылось от Мобэй Цзюня.

— Так из-за этого мальчишки ты готов на всё? - холодный азарт звучал в глубоком голосе, заставив горного лорда настороженно напрячься.

В воздухе, наполненном темной энергии с треском образовался черный ледяной меч, начиная дробиться и преумножаться, до тех пор, пока сотни острых лезвий не блестели в алом зареве Бесконечной бездны — и все они были нацелены лишь на одну фигуру.

Душа похолодела, и Цинцю ринулся вперед.

"Да чёрт вас раздери!"

Сюя и потоки духовной энергии схлестнулись, размытыми линиями мелькая то тут, то там, разбивая смертельные ледяные снаряды. Сам же мужчина загородил собой ученика.

— Учитель... — сипло и хрипло донеслось до него.

— Назад, Бинхэ, — Шэнь Цинцю бросил на ученика строгий, но не лишенный строгости взгляд. Ло Бинхэ потрепало, но тот должен был прийти в себя через пару минут.

Гулкий щелчок заставил Цинцю резко развернуться обратно к Мобэй Цзюню, но не успел горный лорд сделать хоть что-то, как алая вспышка ударила прямо в лоб.

Такой, казалось, незначительный удар, но вложенной в него силы было хоть отбавляй. Тело скрутило судорогой, заставляя выпустить из пальцев меч. В голову ударила боль, пока по мышцам и жилам словно прошелся импульс, не находящий выхода. Тут то демоническая энергия, годами накапливаемая в теле вырвалась на свободу, чудовищной волной ударив по лорду-демону, с легкостью её отбившего.

В глазах Мобэй Цзюня вспыхнул интерес. Ещё при первых ударах он отчетливо ощутил, что что-то не так с этим заклинателем. То, как тот кинулся на защиту ученика почти не оставило сомнений:

— Не плохо, — и, не заботясь о том, что противник не мог сейчас воспринимать его речь, продолжил, — Такая сила, но находится в мире людей. Как же ты оторвался от корней, оставшись здесь и не имея возможности раскрыть себя?

Была бы воля Цинцю, он бы признал, что Мобэй Цзюнь раскрыл личность главного злодея куда изящнее грубого оригинала с его не менее грубым появлением монстра.

Но сейчас бессмертный отчаянно пытался справиться с затопившей разум тьмой. А когда демоническая энергия отступила, увидел, что Мобэй Цзюнь просто... исчез, не оставив и следа.

Дрожащий от прокатывающейся по венам силы, мужчина с трудом поднял голову.

Чтобы тут же встретиться с наполненными ужасом глазами ученика и остриём Сюя, направленным прямо в грудь.

— У-учитель, вы... Вы...

[Предупреждение! Открыта важная миссия: Бесконечная бездна и Бесконечная ненависть! Если главный герой не сможет её завершить, он потеряет 20 000 баллов крутости!]

Постой-ка, — почти истерично проскользнула мысль, — Не ты ли вещала о десяти тысячах? Когда они успели удвоиться? Система, чтоб тебя закоротило!

— Ло Бинхэ... — Собственный голос казался хриплым и надломленным, по телу растекался невозможный жар, почти сводящий с ума.

— Почему? Почему вы?.. — юноша сглотнул, прерывисто дыша, и сильнее стиснул рукоятку чужого меча, шагая вперед, отчего острие уперлось в грудь мужчины, — Вы демон...

— Да, Бинхэ, демон, — Цинцю криво усмехнулся, — Что теперь будет делать этот ученик?

— Все... Все демоны должны быть уничтожены.

— Значит, и колебаться ты не станешь. Да, хороша ситуация. Ни капли благодарности учителю, но при этом способность сохранить лицо перед трудностями и не отступить от правил. Этот учитель даже не знает, гордится ему или разочароваться, — ядовитые слова сорвались с язык, подгоняемые демонической кровью. Скрепя сердце, Шэнь Цинцю перемести темную энергию под самую кожу, зная какой неприятной и жуткой была эта аура.

Рука, держащая его меч, дрогнула от жестоких слов, и юноша явно намеревался отдернуть оружие назад. Только поднявшаяся ладонь горного лорда удержала лезвие на месте. Тонкая кожа была вспорота острым лезвием, а светлую кожу запачкали алые капли, неповторим узором растекаясь по руке и капая на землю.

Испуг в глазах Ло Бинхэ стал больше.

— Учитель, почему вы ничего мне не сказали? Почему скрыли?

То, с какой жестокой наивностью были произнесены эти слова, заставило мужчину глухо рассмеяться:

— Рассказать? После того, чему я тебя учил? Ты должно быть насмехаешься надо мной, — губы тронула кривая с толикой грусти улыбка, — Ладно, не это сейчас важно. Важно то, что ты теперь будешь делать?

— Демонам... Не место в человеческом мире, — на мгновение, мужчине показалось, что в тихом ответе прозвучали неуверенность и сомнение.

— Хм, как и думал, — Цинцю выпрямился, расправив плечи, — Раз этот мастер тебя обучал, то ему и пожинать плоды своих трудов. Делай, что должно, Ло Бинхэ. И... Не промахнись. Не опозорь школу.

Мужчина надеялся этой речью подтолкнуть ученика к действию, но совсем не ожидал, что рука юноши начнет бессильно опускаться, а ясные глаза наполнятся слезами.

"Это плохо. Очень и очень плохо".

Не давая юноше отвести руку с мечом и игнорируя жгучую боль в ладони, мужчина что было силы дернул клинок на себя, отчего Бинхэ влетел в него, уткнувшись в грудь и, вцепившись в одежды, чтобы в следующее мгновение попытаться отстраниться. Цинцю шагнул назад, оказываясь вместе со своим учеником прямо на краю пышущей жаром пропасти.

— Учитель, не надо! — крик Ло Бинхэ почти что оглушил его, звонко прозвучав в густом воздухе.

Шэнь Цинцю опустил глаза и встретился с чужим взглядом, осознавая в этот момент одну простою истину, о которой ему несколько последних лет талдычили другие горные лорды:

"А мальчишка и впрямь ко мне привязался. Он не сделает этого, а я не смогу его заставить".

[Внимание! Если сюжетная арка "Бесконечная бездна и бесконечная ненависть" не будет начата, будет снято 20 000 тысяч баллов! Так же будет увеличен уровень угрозы к главному герою и снижение его репутации!].

"И без тебя знаю! Но как я могу это?.."

Черные глаза, смотрящие снизу-вверх, сияли от слез.

Может не может, а придется, понял Цинцю. Если этого не произойдет, будет плохо. Плохо будет Бинхэ. Плохо будет школе. Плохо будет самому Шэнь Цинцю. Он не успеет скрыть метку и плещущуюся в теле высвобожденную темную энергию. Его точно не пощадят. Учеников будут презирать всю жизнь. Школу покроют позором. А озлобленной толпе, разъяренной правдой, не будет дела до доводов и фактов.

"Судьбу воистину не перепишешь".

Цинцю мрачно усмехнулся, на мгновение стиснув всё ещё держащегося за него ученика.

— Ло Бинхэ, ты же понимаешь, что выбора ни у одного из нас нет, — он сильнее сжал юношу, пресекая любые слова, — Считай, это последний урок, устроенный этим мастером. Чтобы не случилось в будущем, твоя рука всегда должна оставаться твердой, ради тех кого ты должен защищать. И теперь, ты сам определяешь свою судьбу, — мужчина на несколько секунд замолчал, ища что-то в рукаве, — Единственное, этот мастер просит — не приказывает, Бинхэ, а просит, — не покидай школу Цанцюн. Потому что лишь Бинхэ этот учитель может доверить заботу о пике Цинцзин и остальных учениках, — на мгновение прикрыв глаза и уткнувшись в пушистую макушку, мужчина коснулся чужой ладони, вкладывая в неё маленький холодный камушек на алой истертой веревке.

Поддельный кулон, некогда потерянный в лесу, холодил ладонь, контрастируя с чужими горячими пальцами. Глаза Ло Бинхэ расширились, но прежде чем он успел хоть что сказать, ему с силой надавили на грудь, отталкивая от края.

И всё, что мог сделать юноша, это просто в ужасе наблюдать за тем, как Сюя, подчиняясь воле хозяина, обрушивает мощный удар на некрепкий выступ. Юное сердце, казалось, рухнуло вниз вслед за фигурой в светлых одеждах. В траву с громким лязгом отлетел Сюя, на глазах пойдя трещинами.

"Ударить по земле было проще, чем шагнуть самому".

Когда Бесконечная бездна пахнула ему в лицо смрадом и жаром, Шэнь Цинцю лишь покорно закрыл глаза, принимая свою судьбу.

* * *

Среди густых зарослей бамбука потерялась небольшая тихая полянка. Ни люди, ни звери, ни резкий горный ветер не проникали сюда, сохраняя безмятежное спокойствие.

Посреди поляны скромно возвышалась стелла из белого камня, с бережно высеченными иероглифами: " Шэнь Цинцю, Меч Сюя, горный лорд пика Цинцзин, школы Цанцюн". Ло Бинхэ с шумом опустился в траву, сильно подросшую с его прошлого визита.

— Учитель, — тихо прошелестел благоговейный шепот, постепенно набирая силу, — Этот ученик вернулся. Задание, принесенное шисюном, оказалось запутанным по началу, но в итоге было довольно простым. Простой спор между двумя духами и заклинательскими домами. А ещё, этот ученик посетил по пути известного мастера, расписывающего веера и купил один, - пальцы юноши сжали гравированные деревянные грани, скрывающие укушенный узорами шелк, — Учителю он бы понравился. И... Это подарок.

В конце голос Ло Бинхэ стих, и юноша замолчал, не смея больше заговорить, будто последующие слова могли оскорбить покойного наставника. И также происходило каждый раз, когда он приходил сюда, вот уже три года, казавшихся вечностью.

После того, как Шэнь Цинцю был признан погибшим во время собрания Союза Бессмертных, школа Цанцюн пребывала в долгом трауре, а вершина Цинцзин до сих пор оставалась без лорда. Никто из клана не смел и говорить о том, чтобы выбрать нового хозяина. Все считали это оскорблением памяти мастера Шэня, которого даже не смогли похоронить как следует, ведь тело его не было найдено. Всё, что сумели сделать — это устроить могилу меча в отдаленном месте пика Цинцзин, в надежде что душа заклинателя хотя бы благодаря этому найдет долгожданный покой.

И как бы не била по душам эта смерть, тяжелее всего было стоящему ныне на коленях у могилы юноше, уже почти мужчины, что знал, как именно погиб горный лорд и который не смог предотвратить это.

— Учитель... Этот ученик, к сожалению, не сможет надолго остаться. Шибо Юэ отправляет меня с шишу Лю и шишу Му в город ... чтобы разобраться с возникшей там жуткой чумой. Но я обещаю, учитель, после того, как всё закончится, этот учение сразу же вернётся, чтобы защищать ваше имя и нашу школу.

Поднявшись, Ло Бинхэ поднял взгляд к небу. Утренние сумерки только-только рассеивались, и по-черному нему постепенно расплывались золотистые лучи встающего солнца. Юноша не знал, что ждет его впереди, но с горькой благодарностью сжав висящий на шее кулон Гуань Инь, он твердо верил, что вернется, чтобы исполнить последнюю волю наставник — ни приказ, ни обещание, но просьбу. Он обязательно сможет защитить то, что оставил ему наставник.

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8759832

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, Чжучжи Лан/Шэнь Цинцю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Романтика, Повседневность, AU: Чжучжи Лан выжил, полиамория, Присутствуют неаппетитные описания особенностей змеиной физиологии
Размер: 45384 ~ 25 страниц
Описание: Шэнь Цинцю разрешает Чжучжи Лану пожить с ними и узнаёт его получше
Примечания: Курсивом выделены тексты реально существующих стихотворений, подробнее см. примечания после текста

ЧитатьНесмотря на то, что после событий на хребте Майгу прошло довольно значительное время, Тяньлан Цзюнь до сих пор представлял собой жалкое зрелище. Финальный босс? Отец протагониста? Священный демон? Ха! Скорее уж «пятый зомби слева в третьем заднем ряду массовки». А если поговоришь с ним, то на ум приходит лишь «одинокий печальный старик».

Именно поэтому Шэнь Цинцю оказался не в силах отказать ему в просьбе позаботиться о Чжучжи Лане. Но это ведь был нормальный человеческий поступок! Никто не станет навешивать заботу о родственнике с инвалидностью на своего больного свёкра! А так как они с Ло Бинхэ были женаты, Тяньлан Цзюнь приходился Шэнь Цинцю ни кем иным как свёкром, что накладывало определённые обязательства.

Он объяснил это Ло Бинхэ, и тот неохотно согласился позволить Чжучжи Лану пожить с ними, но снова заартачился, как только речь зашла о возвращении ему человеческого облика. К счастью, Шэнь Цинцю уже научился укрощать своего супруга. Всего-то потребовалось заметить, что в своём естественном состоянии Чжучжи Лан нуждался в почти постоянном присмотре и помощи в самых простых повседневных делах вроде умывания, а доверить подобное демонам, трясущимся от омерзения при одном его виде, никак нельзя: и они не смогут выполнять работу как следует, и самому Чжучжи Лану будет неприятно. Следовательно, Шэнь Цинцю непременно обязан взяться за это лично, хоть ему и придётся пожертвовать драгоценным временем наедине с супругом.

В общем, прежде, чем Шэнь Цинцю окончил говорить, Чжучжи Лан уже стоял на двух ногах, и он опрометчиво решил, что на этом все проблемы, связанные с невезучим двоюродным братом его мужа, закончатся.

Разумеется, он ошибался.

Во дворце Ло Бинхэ Чжучжи Лану было нечем заняться. Шэнь Цинцю полагал, что тот, будучи правой рукой Тяньлан Цзюня, окажется полезным и его сыну, но Бинхэ, преисполненный юношеской гордости, наотрез отказался на него полагаться. «Я не стану подвергать опасности того, за кем обещал присмотреть учитель. Иначе как я посмотрю вам в глаза, если с ним что-то случится?» — заявил он. Они оба прекрасно понимали, что дело не в этом, и даже не в том, что он не доверял сподвижнику Тяньлан Цзюня. Ло Бинхэ лишь хотел показать учителю, что справится сам, без помощи своих родичей. Ну, учитывая, что эта самая родня его ни в грош не ставила, Шэнь Цинцю не стал настаивать. В конце концов, великий протагонист, чья мощь пронзала небеса, действительно мог спокойно обойтись без поддержки Чжучжи Лана. Поэтому Ло Бинхэ бросил тому: «Делай, что хочешь, только не причиняй неприятностей».

Следующим днём Чжучжи Лан принялся следовать за Шэнь Цинцю повсюду. Как будто ему было мало одной липучки в лице Ло Бинхэ! Который, между прочим, тоже считал, что его драгоценному учителю его вполне достаточно, и уже в обед обратился к замершему в углу Чжучжи Лану, сверкая убийственным намерением в глазах:

— Ты что такое творишь?!

Честное слово, Шэнь Цинцю был уверен, что если бы не его присутствие, Ло Бинхэ уже бы вынул меч. Он и так продержался дольше, чем следовало бы ожидать.

— Ты сказал мне делать, что хочу. Я хочу следовать за мастером Шэнем.

Подозревая, что если он не вмешается, через пару-тройку реплик дело всё-таки дойдёт до схватки, Шэнь Цинцю торопливо сказал:

— Я не против общаться с тобой, но должны же быть какие-то рамки. Мы с Бинхэ всё-таки… в некотором роде… семейная пара. Присутствие другого не всегда уместно.

— Не волнуйтесь, я не стану заглядывать в вашу спальню, — потупил взгляд Чжучжи Лан.

Вот же скромник нашёлся!

Ло Бинхэ слышимо скрипнул зубами. Шэнь Цинцю хотелось сделать то же, но из-за своего положения вынужден был ограничиться коротким вздохом и прикосновением к руке мужа.

— Дело не только в этом, — он не утратил надежды что-то объяснить. – У двух людей, которые… близки, всегда есть потребность выражать определённые чувства, не предназначенные для посторонних глаз… — Шэнь Цинцю смешался. Говорить о таких вещах вслух его смущало, поэтому он решил апеллировать к предыдущему опыту Чжучжи Лана. — Да неужели ты сам никогда не видел в любимых Тяньлан Цзюнем пьесах?

— Но ведь в театре чувства всегда отображаются с некоторой долей недостоверности. Сами Тяньлан Цзюнь и Су Сиянь никогда не возражали против моего присутствия на их свиданиях.

И что же, пронаблюдав их историю любви, решил ещё и за их сыном проследить? Сичжи Лан, что за наклонности вуайериста в тебе взрастили?!

— У них был… крайне необычный взгляд на отношения. В любом случае, твоё постоянное присутствие создаёт нам некоторые неудобства. Неужели у тебя в самом деле других дел не найдётся? — ладно, это был риторический вопрос. Тяньлан Цзюнь не раз упоминал, что у его племянника специфичный образ мышления. О! А если… — Вот, например, ты мог написать биографию Тянлань Цзюня. Хроники его деяний. Вы в прошлом должны были пережить немало приключений, так? Получилось бы не только занимательное чтение, но и ценный исторический документ. Ты — лицо, наиболее приближённое к нему, и твоей честности я доверяю, — Шэнь Цинцю сдобрил свою речь порцией лести, но в целом сказал правду. К тому же, он соскучился по старым-добрым похождениям неуязвимых героев по мирам демонов и самосовершенствующихся. В этом мире существовали более чем достойные образцы литературы, но вот один из любимейших его жанров пока находился в зачаточном состоянии. И вряд ли в ближайшее время он разовьётся до приемлемого уровня, учитывая, что на пике моды оставались фанфики про них с Бинхэ и, с лёгкой руки Шан Цинхуа, про других известных заклинателей.

У Чжучжи Лана, благодаря пристрастиям его дяди, должно было выработаться какое-никакое понимание азов литературного мастерства, да и написать что-то хуже «Пути гордого бессмертного демона» — это надо приложить немало усилий, так что в любом случае выйдет вполне удобоваримое чтиво.

— Мастер Шэнь, это неплохая идея, но… я не умею правильно писать. Боюсь, мой почерк не подойдёт для глаз многоуважаемого мастера.

— Не беспокойся об этом, — отмахнулся он, — поверь, некоторые мои знакомые тоже отнюдь не знатоки каллиграфии.

— Лю Цингэ каждый раз пишет так, словно впервые взял в руки кисть, — фыркнул Ло Бинхэ. Ну да, как же ему удержаться и не плюнуть в сторону Лю шиди? — К тому же, мы в состоянии нанять переписчиков. Ничто не мешает тебе приняться за работу.

— И всё же, — Чжучжи Лан опустил взгляд, — если бы я сам овладел искусством каллиграфии…

— Ну, если дело только в этом, этот мастер не возражает преподать тебе несколько уроков, — кивнул Шэнь Цинцю.

Ло Бинхэ насупился.

— Мы всё равно собирались вскоре вернуться на пик Цинцзин, — напомнил ему Шэнь Цинцю. — Я взял новых учеников, которые тоже начнут с основ, так что Чжучжи Лан сможет заниматься с ними.

— Учитель, ты уверен, что его стоит приводить на пик?

— Чжучжи Лан не будет никому причинять вреда, — твёрдо сказал Шэнь Цинцю, глядя тому в глаза. — И мы в любом случае не можем его оставить: он нуждается в твоей энергии для поддержания нынешней формы.

«Поползал бы и так», — отчётливо написалось на лице Ло Бинхэ, но хотя бы вслух он этого не произнёс.

— Благодарю мастера Шэня, — улыбнувшись, поклонился Чжучжи Лан.

Итак, уже на следующий день ноги Шэнь Цинцю вновь ступили на территорию родного клана, где он кратко представил ученикам Чжучжи Лана и начал урок.
Новичков прибавилось изрядно: Юэ Цинъюань, неожиданно объявив набор, мягко попросил Шэнь Цинцю попытаться «вести себя немного серьёзнее». Подтекст был ясен: захаживай на гору почаще, не пропадай и не ввязывайся в неприятности. Но Шэнь Цинцю и в самом деле было немного стыдно: его учительские способности превосходили таковые у оригинала, однако, тот не оставлял свой дом на несколько лет. Конечно, Шэнь Цинцю сделал это не по своей воле, но что случилось, то случилось. Так что он отобрал всех хоть сколько-нибудь талантливых юнцов и решил подойти к их воспитанию со всей возможной ответственностью. Ключевое слово — «возможной», поскольку Ло Бинхэ изо всех немеряных своих сил старался оттянуть всё внимание мужа на себя.

Вот и сейчас, стоило объявить о занятии по каллиграфии, его щеки окрасились розоватой краской, и Ло Бинхэ пробормотал словно бы тихо, но так, что услышали абсолютно все:

— Этот ученик пренебрегал тренировками и растерял большую часть навыков. Недостойный ученик осмеливается просить о наставлении.

Вот уж наглое враньё! Живя вместе с ним, Шэнь Цинцю каждый день имел удовольствие любоваться почерком мужа на передаваемых записках и приказах. А любоваться там было чем! Ло Бинхэ развил свою манеру, изящную, похожую на манеру самого Цинцю, но легче, более подходящую для быстрого письма.
Бинхэ, твой муж любит тебя баловать, но всему есть свои пределы.

— Какая жалость! А я ведь хотел, чтобы ты помог мне поправить ошибки старших учеников. Что же, тогда присоединишься к ним, пока я займусь младшими. А вас проверять будут Нин Инъин и Вэй Мяо.

— Да, учитель! — решительно кивнула Нин Инъин. Вэй Мяо молча повторила жест.

Честно говоря, сама Нин Инъин тоже не блистала такими уже выдающимися навыками, но у неё была лидерская жилка. А Вэй Мяо, несмотря на то, что прекрасно обращалась с кистью, была настолько стеснительной, что без чужой поддержки не смогла бы выдавить и слова.

В оригинальной версии Вэй Мяо вовсе не попала ни в чьи ученицы, а угодила в лапы Ло Бинхэ во время очередного его бессмысленного шатания по миру. От прочих дандере в гареме, исчислявшихся десятками, она отличалась питомцем: чрезвычайно умным говорящим вороном, который время от времени отпускал ироничные ремарки, но в своей мудрости узрел чёрное нутро Бин-гэ, попытался оградить от него хозяйку и по законам жанра бесславно окончил жизнь через пару глав. Бин-гэ подарил ей нового птенца, та упала в его объятия и растворилась среди сотен других невыразительных жён.

Здесь же её принял к себе Шэнь Цинцю во время обучения Ло Бинхэ, надеясь помочь тому сблизиться с будущей женой и спасти птицу, чего уж греха таить. Так что уже много лет Вэй Мяо успешно постигала искусства и не столь успешно — науки, а ворон пребывал с ней на пике Цинцзин в полном здравии и даже ладил с Ло Бинхэ, так что ничего ему не грозило.

— Но… — Ло Бинхэ жалобно посмотрел на него. Прежде чем он успел изобрести новую ложь, Шэнь Цинцю похлопал его по плечу и сказал:

— Я доверяю навыкам твоих шицзе и шимэй, они тебе непременно помогут. Или ты считаешь, им пока нельзя поручать такое ответственное задание?

— Шицзе и шимэй очень юны, и им не сравниться с мудростью учителя.

— Тогда учителю придётся лично поработать с каждым из учеников, — картинно вздохнул Шэнь Цинцю. — Конечно, я рассчитывал закончить занятие раньше, однако…

— Этот ученик не договорил. Шицзе и шимэй юны, но учитель несомненно воспитал их так, что им не составит труда справиться с его заданием.

— Тогда не трать больше время учителя, А-Ло! — потянула его прочь Нин Инъин, явно утомлённая этими играми.

Что поделать, управление липучкой-протагонистом — та ещё задачка.

Дальше урок пошёл как по маслу. К счастью, все ученики, включая самых младших, уже более-менее умели писать иероглифы и знали, как правильно держать кисть, и Шэнь Цинцю оставалось лишь направить их развитие в нужное русло.

А вот у Чжучжи Лана положение руки было совершенно неверным.

— Что же, Тяньлан Цзюнь тебя совсем не учил? — удивился Шэнь Цинцю, помогая ему правильно разместить пальцы.

— Разве годится Цзюнь-шану лично обучать такого, как я? Он и так помог мне выучиться читать, а потом дал учебники. Ах! Разумеется, я не имею в виду, что считаю себя достойным личного обучения и от мастера Шэня. Я безмерно благодарен…

— Раз я тебя обучаю — значит, ты достоин, — поспешно перебил Шэнь Цинцю. — А теперь возьми кисточку так, как я показывал.

Положение пальцев оставалось неловким, но со временем Чжучжи Лан привыкнет, будет держать увереннее. У Шэнь Цинцю по прибытии в этот мир была похожая проблема, но ему помогала память оригинала, в том числе и мышечная.

— Теперь попрактикуйся в написании черт, сохраняя такую позицию руки, а я проверю, как идут дела у других.

По итогу занятия Шэнь Цинцю остался доволен: все ученики старались как могли, и многие продемонстрировали успехи. Всё-таки ему повезло, что в этом мире такие усердные дети! Никто из его одноклассников, включая его самого, подобной усидчивостью не отличался.

Следующим был урок музыки. Ещё один навык, доставшийся от оригинала. Но Шэнь Цинцю за прошедшие годы и сам развивал все эти умения. Он не был каким-то там неудачником, выезжавшим исключительно за счёт чужих достижений!

К тому же, при игре на музыкальных инструментах никуда без врождённых талантов. Вот тот же Фэн Ян — пришёл раньше Мин Фаня, потел над гуцинем ничуть не меньше, но, хоть создаваемые им звуки вполне сносные, он и в подмётки своему шиди не годится. И ведь не подскажешь ничего, технически у него всё безукоризненно. Шэнь Цинцю оставалось лишь суховато кивнуть тому: «Больше практики».

На этот раз он позволил Ло Бинхэ возиться с начинающими. Конечно, он не бросил их окончательно! Быстро разобравшись со старшими учениками, Шэнь Цинцю тут же направился к младшим. Благодаря удобному мироустройству, которое не позволило бы стать заклинателями совсем уж бесталанным, какие-никакие задатки были у всех, так что его слух не осквернили.

На самом деле, ни работать один-на-один со младшими, ни подходить к старшим от него никто не требовал, однако, Шэнь Цинцю хотелось пообщаться немного с детьми. Как-никак, у него имелся учительский долг, который он долгое время не исполнял как следовало.

В конце ученики, с подачи Нин Инъин, разумеется, попросили его «исполнить образец для лучшего понимания того, к чему стремиться». То есть просто-напросто сыграть им. Прежний Шэнь Цинцю за такую наглость назначил бы им с десяток ударов палкой. Вот и Ло Бинхэ тоже возмутился:

— Учитель сам решит, когда ваш слух окажется достойным, чтобы его коснулась музыка учителя!

А дома ведь не гнушался канючить «Учитель, сыграй». Ревнивец…

— Всё в порядке, — урезонил его Шэнь Цинцю и достал свой гуцинь.

Опять же, да, способность к музицированию досталась от оригинала, но что же теперь — не использовать её?

Он выбрал мелодию о жарком летнем дне на берегу неторопливой реки: успокаивающую и очищающую разум. Ученики завороженно внимали, а Бинхэ смотрел так влюблённо, что его зрачки, казалось, приняли форму сердечек, как в мультиках. У Чжучжи Лана же на лице появилось отсутствующее выражение, и он всем телом стал слегка покачиваться в такт. Странно. Хоть он и был змеёй, но раньше так на музыку не реагировал. Шэнь Цинцю решил обязательно спросить об этом.

Потом наступило свободное время для учеников. Чжучжи Лан взял бумагу и отправился практиковаться в одной из классных комнат.

— Учитель даже не пожелал узнать, чего достиг этот ученик… — снова надулся Ло Бинхэ.

Пожалуй, Шэнь Цинцю в самом деле сегодня обходился с ним суровее, чем обычно.

— Учитель не пожелал делать этого в душной комнате посреди толпы. Учителю угодно послушать ученика в прохладе леса, где никто их не отвлечёт.
Бинхэ расцвёл и чуть ли не бегом помчался искать подходящее место, и уже через несколько минут они расстелили там покрывало.

Безупречно исполнив одну из классических мелодий, Ло Бинхэ сказал:

— Недавно я услышал интересную песню… Боюсь, она не слишком подходит для гуциня, но если учитель не возражает, я мог бы спеть её без аккомпанемента. Пока мне не достаёт мастерства, чтобы подобрать для неё инструмент.

Шэнь Цинцю кивнул. С голосом Ло Бинхэ можно было спеть хоть что-нибудь авторства пьяных старшеклассников, пытающихся покорить интернет, — и никто бы не усомнился, что слушает шедевр.

— Только отложи гуцинь в сторону. Твой супруг хочет прилечь.

Когда Шэнь Цинцю положил голову к нему на колени, по лицу Ло Бинхэ расплылась блаженная улыбка.

— Эта песня не вполне годится для отдыха, но… — извиняющимся тоном начал Ло Бинхэ, пропуская пряди волос Шэнь Цинцю сквозь пальцы.

— Ничего, начинай.

Песня и в самом деле оказалась необычной, очень бодрой. «Народная?» — подумал Шэнь Цинцю, а потом отчётливо разобрал «мобильный телефон», на который «звонили».

— Где ты это услышал?! — воскликнул он.

Ло Бинхэ захлопал глазами:

— От Мобэй Цзюня, а ему напел Шан Цинхуа. Учителю не нравится? Это «теле…» — бранное слово?

— Нет, это просто… устройство связи из далёких земель. Тебе не стоит об этом задумываться. Всё в порядке. Я лишь удивился. Продолжай, — велел он, возвращая руку Бинхэ в свои волосы.

Атмосфера, разрушенная Шан Цинхуа и его фирменным идиотизмом, быстро вернулась, и готовить ужин Ло Бинхэ пошёл в прекрасном настроении.

Тем временем Шэнь Цинцю проверил результаты трудов Чжучжи Лана. Тот продвигался вперёд огромными шагами: уже перешёл практиковать простые иероглифы из двух-трёх черт.

— Мне помогла госпожа Нин, — признался он после похвалы, но глаза довольно блеснули.

— Продолжай в том же духе, — Шэнь Цинцю по привычке потрепал его по голове. Возможно, он пересёк черту: это ведь не ребёнок, заглядывающий ему в рот, а генерал демонов как-никак! Однако, судя по обычному поведению Чжучжи Лана с ним, оскорбляться тот не станет.

И действительно: на его губах расцвела удивлённая, но радостная улыбка, усилившая сходство с Ло Бинхэ.

За ужином пришлось уговаривать Бинхэ разделить еду на три порции, пока тот разыгрывал карту «Учителю не хватит», будто бы не готовил всегда с запасом. Чжучжи Лан тоже не помогал, заявив, что способен обойтись сырыми яйцами или отправиться на охоту самостоятельно. В итоге, отвоевав у Ло Бинхэ еду для него, Шэнь Цинцю всё равно не удержался и полюбопытствовал:

— А ты глотаешь яйца целиком и в своей человеческой форме?

Не самый тактичный вопрос, но про змеиную расу было так мало информации! Когда ещё случай представится?

— Да. Правда, это не очень эстетичное зрелище. Цзюнь-шан запрещал мне в его присутствии питаться в этой манере.

— Хорошо, рот, допустим, ты откроешь, но как насчёт горла? Неужели проходит?

— Оно у меня растягивается при глотании, хотя обычно этого не видно, и я не могу управлять им по своей воли.

Шэнь Цинцю покивал и вернулся к еде, но вскоре его исследовательский интерес вновь начал зудеть:

— А что насчёт скорлупы? Отрыгиваешь, как змеи?

Чжучжи Лан замотал головой:

— Полагаю, она переваривается, поскольку у меня никогда не было нужды избавляться от неё как-нибудь отдельно.

— Лучше бы ты избавился от подобных тем для разговора во время пищи, — метнул Ло Бинхэ в него убийственный взгляд. — Как ты смеешь обсуждать такие мерзости и отбивать учителю аппетит? Он должен лечь спать голодным из-за тебя?

— Бинхэ, всё в порядке, это твой муж первый поднял тему. А теперь он замолкает и отдаёт должное твоей готовке, — Шэнь Цинцю постарался быстрее двигать палочками.

Из-за этого спросить у Чжучжи Лана, как на него влияет музыка, получилось лишь после ужина, когда Ло Бинхэ ушёл мыть посуду.

— Иногда мне хочется двигаться под музыку, но я способен это контролировать. Сегодня я… позволил себе немного расслабиться.

Шэнь Цинцю покивал, и Чжучжи Лан неожиданно добавил:

— У меня тоже есть вопрос. Сегодня я пошёл осмотреться в лесу и услышал обрывок вашего разговора, за что безмерно извиняюсь, но… Тяньлан Цзюнь живёт на свете дольше вас, у него был доступ к самым редким книгам, и он обошёл почти все уголки мира. Однако я никогда не слышал, чтобы он упоминал о вещи под названием «телефон». Разумеется, я не всегда сопровождал его, и всё же различные способы связи — это важные тактические сведения, которые он непременно сообщает мне.

Да уж, он застал Шэнь Цинцю врасплох! К счастью, у того за спиной были годы спешно придумываемых отмазок:

— Это… архаичное слово, для старой штуковины, которая оказалась неэффективной, и от неё давно отказались. Так что не забивай себе голову. Шан Цинхуа, скорее всего, просто сунул его в свою песенку, потому что в размер больше ничего не укладывалось. Он любит копаться в старых текстах, вот и подхватил где-то.

— Значит, где-то в клане хранится текст с применением этого редкого слова. Понятно, — в глазах Чжучжи Лана не отразилось ни капли веры в его слова, и Шэнь Цинцю приготовился насочинять чего-нибудь ещё, но неожиданно тот произнёс:

— Я не умею играть, это верно, но голос у меня есть. Не откажется ли мастер Шэнь оценить мои скромные умения?

Отказаться? Да он приветствует перевод разговора в другое русло!

Чжучжи Лан спел о девушке, обманом взятой в жёны змеем и тоже ставшей змеёй.

— Мой народ нечасто упоминают в стихах и песнях, поэтому я собираю и заучиваю каждый такой случай, — пояснил он.

— И что, вы в самом деле любите проворачивать подобное? — холодно спросил подошедший Ло Бинхэ.

— Ну что ты! Нельзя сменить кому-то расу.

— Я про кражу чужих жён.

— Это свойственно всем демонам, разве нет? У нас принято забирать понравившееся, не считаясь ни с кем.

На мгновение воцарилась тишина, натянутая, как тетива. Чтобы ослабить её, Шэнь Цинцю с отчётливым шорохом распахнул веер. Как и ожидалось, обе пары глаз сразу переместились на него.

— Ах, но Цзюнь-шан привил мне возвышенные идеалы взаимной любви, так что я не лучший представитель расы, — невинно улыбнулся Чжучжи Лан.
И зачем ты дёргал тигра за усы, спрашивается?!

— Понятно, — Шэнь Цинцю прикрыл лицо веером, посылая строгий взгляд поверх него. — В таком случае, если больше вопросов нет, можешь возвращаться в свою комнату.

— Прошу прощения, а где моя комната?

— Я не упоминал? Тут, в пристройке.

— Но учитель! — Ло Бинхэ шумно втянул воздух грудью. — Там же моя комната.

— Ты что же, решил оставить нашу спальню? — приподнял бровь Шэнь Цинцю. — В любом случае, было бы неуместно размещать Чжучжи Лана среди учеников.

— Есть сарай. Я тоже там спал когда-то. Вполне подходит для ночёвок.

Бинхэ, учитель уже убрал твой меч в ножны, так чего ты им до сих пор размахиваешь?

— В змеином обличии я могу переночевать и на улице, — влез Чжучжи Лан.

Теперь вот значит он покорность изображает! Шэнь Цинцю с этими двумя точно свихнётся…

— Если ты, Сичжи Лан, предпочитаешь спать под открытым небом, я не стану тебе препятствовать. Но если захочешь провести ночь в постели – комната в твоём в полном распоряжении, — он захлопнул веер, давая понять, что ставит точку.

Чжучжи Лан отвесил благодарный поклон и удалился.

Ло Бинхэ уставился на Шэнь Цинцю печальными глазами:

— Учитель играет с моим сердцем, как котёнок с клубком: то тянет к себе, то толкает прочь, и всё время запускает внутрь когти.

Откуда ты почерпнул эту пошлую фразочку? Из очередной графомании брата Самолёта и его последовательниц? Ну уж прости, что твой муж не выставляет гостей на улицу!

Видя отсутствие реакции, Бинхэ с грустным лицом продолжил:

— Другим он даёт ласковые прозвища, а меня зовёт по имени, словно ничего не значащего ученика.

Небеса, да в одном этом предложении столько абсурда! Это прозвище не «ласковое», оно насмешливое. И если ты не хочешь быть учеником, то прекращай твердить «учитель, учитель». Да и с каких пор ученики для него «ничего не значат»? Что за внезапная критика его преподавательских навыков? И самое главное…

— Я зову тебя мужем, разве этого недостаточно? К тому же, ты ведь сам продолжаешь называть меня «учитель», сколько бы раз я не просил об обратном.

— Но ты зовёшь меня так только наедине.

— Я назвал себя твоим мужем сегодня. Просто… это немного… муж хочет слышать это слово чаще?

— Я счастлив, когда муж признаёт наш брак перед остальными, — Ло Бинхэ посмотрел на него большими глазами, в которых читалась мольба.

— Я… постараюсь.

— Муж! — Бинхэ восторженно заключил его в объятия. От него до сих пор пахло специями и жареным мясом. Уютный, домашний запах.

— Муж, — отозвался Шэнь Цинцю, устраивая голову у него на плече и вдыхая поглубже.

***

На следующий день он снова провёл занятие по каллиграфии. Не ради одного Чжучжи Лана. В этом мире для образованного человека умение красиво писать было одним из самых важных. На сей раз Ло Бинхэ всё-таки взял на себя роль его помощника, сказав: «Муж может быть спокоен. Муж научил шицзе и шимэй так хорошо, что под их руководством твой супруг сразу вспомнил все наставления мужа!». Так что всё прошло отлично, разве что Ло Бинхэ вставлял в каждую свою фразу не меньше трёх «мужей», при этом обводя всех собравшихся триумфальным взглядом, словно заполучить Шэнь Цинцю было неслыханным достижением. Особенно выразительно он посмотрел на зашедшего с дружеским визитом Лю Цингэ.

Успокойся, дева Ло, уж этому парню твой старый учитель вовсе не сдался!

Чтобы отвлечь их от очередного «дружеского» поединка, Шэнь Цинцю предложил Лю шиди помериться силами с Чжучжи Ланом, раз уж эти двое не сталкивались в бою раньше, ученикам будет полезно посмотреть на их боевые приёмы, да и самому Цинцю «ужасно любопытно, ты ведь знаешь, как я люблю узнавать новое, шиди».

Чжучжи Лан больше полагался на скорость, нежели на силу, и часто использовал обманные выпады. Этого оказалось недостаточно, чтобы превзойти Лю Цингэ, но всё же изрядно того вымотало, и Шэнь Цинцю снова мастерски отвлёк его внимание от своего мужа, затолкав в купальню, где слуги по его распоряжению уже приготовили освежающую ванну, «ты ведь выпьешь со мной чаю, шиди? Но садиться за стол в таком виде — какой был бы дурной пример моим ученикам!».

— Я бы победил в змеиной форме, — сказал ему Чжучжи Лан, пока Ло Бинхэ готовил угощение.

— Яд — значительное преимущество, — ответил Шэнь Цинцю.

— Несомненно. Но я бы ни за что не стал использовать его на тренировке. Как ни скромны некоторые мои способности, моя прочная чешуя справилась бы даже с ударами главы пика Байчжань. Или, по крайней мере, дала бы мне возможность продержаться достаточно времени, чтобы вынудить его потерять сознание.

— Чжучжи Лан так в себе уверен?

Тот вдруг улыбнулся:

— Лорд пика Байчжань силён, но у меня больше опыта. И хранятся в памяти наставления от Цзюнь-шана.

— Но на тренировочной площадке и Лю шиди будет сдерживаться. — скорее всего. Во всяком случае, не станет пытаться намеренно убить.

— Определённо, — кивнул Чжучжи Лан всё с тем же уверенным видом.

— Мне бы хотелось посмотреть, как ты сражаешься всерьёз, но, от души надеюсь, что в таком случае твоим противником окажется не Лю шиди. — сказал Шэнь Цинцю. В конце концов, он был мужчиной, и наблюдение за сражениями горячило его кровь. Вот принимать участие в них он находил не слишком приятным, но это уже вопрос личных предпочтений. Наука — занятие не менее благородное, чем война. Даже в этом опасном мире. А вокруг него и так полно людей, обожающих устраивать стычки.

За одним таким он был замужем, и во время чаепития с Лю Цингэ, его пришлось отослать помочь одному из шиди в самосовершенствовании. Чжучжи Ланг остался рядом, но вёл себя по отношению к Лю шиди куда терпимее, словно поражение его ничуть не огорчило.

Потом наступило время урока живописи.

Ну, как наступило.

Вечные зачинщики, Мин Фань и Нин Инъин, стали просить показать «особую манеру учителя» новичкам. Этой манерой выступало обычное рисование в реалистичном стиле. В свой прежней жизни Шэнь Юань едва ли был великим художником, но в этом у него появилось тело с читерскими навыками, и, тоскуя по Ло Бинхэ, он втайне создал небольшой портрет, который попался тому на глаза незадолго до их свадьбы…

В общем, ему следовало быть осторожнее, но, с другой стороны, отвлечься от строгих канонов, которым подчинялось местное изобразительное искусство, тоже было полезно.

Так что Шэнь Цинцю время от времени писал портреты своих учеников, за что получал их преисполненные восхищения взгляды. А от Ло Бинхэ дома — ещё и поцелуи.

— Среди демонов такой стиль тоже в ходу, но чаще он используется в практических целях. Когда нужно в деталях показать чью-то внешность. Обычно врага, — поведал Чжучжи Лан.

— Это неплохое применение, — кивнул Шэнь Цинцю.

— Но мне больше нравится вариант с памятными дарами от мастера Шэня.

— Просто некоторые люди готовы принять что угодно из рук моего мужа, не задумываясь о смысле, — фыркнул Ло Бинхэ.

Ты понимаешь, что кинул камень в свой же огород?

— Смысл в том, чтобы однажды вспомнить этот день, этот пик, этого учителя — и самого себя в это время. Приятно иметь маленькие напоминания о прошлом.
— Если это прошлое было счастливым… — отстранённо заметил Чжучжи Лан и осёкся:

— Конечно, воспоминания учеников о мастере Шэне такими и будут!

— Однажды я могу изобразить что-нибудь и для Чжучжи Лана, если ты сочтёшь, что пребывание на пике Цинцзин стоит того, чтобы о нём вспоминать.

— Мне бы очень хотелось, но… не моё лицо.

— Боюсь, кроме лиц, я мало что умею рисовать, — признался Шэнь Цинцю.

— Ничего, — сладко улыбнулся Бинхэ, — я могу изобразить нашу с мужем бамбуковую хижину, где ты временно остановился. Тогда ты сможешь вспоминать обо мне и моём муже сколько захочешь.

— Разумеется. И не волнуйся: я буду хранить твою картину рядом с работой мастера Шэня.

Ох, змейка-желейка способна ужалить.

— Муж чаще всего изображает меня, так что именно в этом он набил руку.

— Я понимаю. В таком случае, постараюсь отвлечь мастера Шэня от избитой темы.

— Как насчёт Тяньлан Цзюня? — вмешался Шэнь Цинцю, пока это не зашло слишком далеко.

— Он опять примется надо мной насмехаться… Хотя Цзюнь-шан сделает это в любом случае. Да, хороший выбор. По крайней мере, мысли о нём смогут приободрить меня. — на лице Чжучжи Лана промелькнула меланхолия.

Почему он считал, что будет нуждаться в ободрении?

Прежде чем Шэнь Цинцю успел спросить, он ощутил, как хватка Ло Бинхэ усилилась, и тот практически повис на его руке.

— Раз с этим решено, мы с Бин… мужем займёмся делами: уже должны были доставить почту. А ты можешь дальше практиковаться в каллиграфии.

В письмах для Шэнь Цинцю не содержалось ничего особенного: очередные возмущения его браком; очередные слова в поддержку его брака; родители учеников осведомлялись о своих чадах; парочка брачных предложений для старших учеников. Рутина.

А вот Ло Бинхэ над своими нахмурился, и Шэнь Цинцю подошёл к нему, погладил по голове:

— Тебя что-то тревожит?

— Не то чтобы у меня возникли проблемы, но… Туоба Цзюнь и Цзыжань Цзюнь заключили тайный союз, и с ними следует расправиться быстро, чтобы не успели устроить беспорядок. Кроме того, госпожа Лин Сяоли вызывает меня на поединок. Песенный поединок.

У Шэнь Цинцю в голове щёлкнуло. Да, была такая арка в оригинальном романе. Лин Сяоли обладала голосом сирены, зачаровывавшим всех, кто её слышал, и сначала планировала убить Ло Бинхэ. Но поскольку на поединке тот выступил первым, она сочла, что его гены достаточно хороши, чтобы родить от него ребёнка, который сможет унаследовать её дар. Дальнейшие события предсказуемы: после первого же па-па-па Сяоли потеряла голову, начала навещать Бин-гэ слишком часто, а петь ему — слишком редко, дав возможность полностью преодолеть её чары, а потом изыскать способ избавиться от них навсегда. Разумеется, потеря уникальных способностей её ничуть не огорчила, ведь Бин-гэ успел завладеть её душой и телом, и она охотно передала ему все свои территории и вошла в гарем, чтобы время от времени развлекать мужа «лучшим на свете» пением.

Шэнь Цинцю предупредил Ло Бинхэ о её голосе, и тот ответил:

— Благодарю мужа. В таком случае, она умрёт прежде, чем раскроет рот.

— В убийстве нет необходимости. Её голос лишится силы, если дать ей эликсир…

Но едва он начал расписывать процесс приготовления напитка, Ло Бинхэ ответил:

— Это займёт много времени. Муж хочет, чтобы я странствовал подольше?

— Муж предпочёл бы, чтобы ты никуда не уходил, но… есть возможность бескровной победы. Все её владения отойдут к тебе честным путём, и волнений будет меньше.

— Разве госпожа Лин не разозлится, если лишить её такой силы?

Нет, она скажет, что всегда мечтала о возможности просто спеть любимому, чтобы он искренне насладился её голосом.

Но как объяснишь это Ло Бинхэ?

К тому же… что, если она отреагировала так только из-за любви к Бин-гэ?

— Пожалуй, оставлять в тылу врага действительно может быть небезопасно, — задумчиво произнёс Шэнь Цинцю. — Я говорил необдуманно.

— Просто мой добросердечный муж всегда пытается избежать кровопролития. Я исполню его желание, если появится возможность.

— Не рискуй собой зря, — строго велел Шэнь Цинцю. — И… не заставляй меня ждать слишком долго.

— Тогда лучше выдвигаться прямо сейчас. Чтобы вернуться быстрее.

Ло Бинхэ мужался, но сейчас печаль на его прекрасном лице, будучи неподдельной, читалась особенно выразительно.

— Может, сначала… попрощаемся? — Шэнь Цинцю шагнул к нему. Они поцеловались, и губы Бинхэ слегка дрожали. Совершенно несдержанный, как всегда. Он попытался отойти, но Шэнь Цинцю взял его руку и положил на свою талию. Тот понял намёк, и попрощались они, как и было положено супругам.

***

Потом Шэнь Цинцю пожалел о своей сентиментальности: Ло Бинхэ отправился в путь не сразу, а сначала приготовил им ужин и дал Чжучжи Лану напитанный его энергией талисман для сохранения формы. Лицо Чжучжи Лана покрывал румянец, дававший понять: он всё слышал. Пожалуй, Ло Бинхэ того и добивался. Но у Шэнь Цинцю не нашлось сил бранить мужа перед опасным путешествием. Они обнялись, поцеловались, и Шэнь Цинцю остался ждать.

Он вернулся в дом, вытащил сборник поэзии малоизвестного автора, недавно подаренный Юэ Цинъюанем, и попытался погрузиться в чтение. Не хватало чьего-то присутствия рядом, задерживающихся на нём взглядов, осторожных прикосновений к волосам, возможности прочесть что-то вслух и узнать чужое мнение.

Шэнь Цинцю не тосковал по мужу с первых же минут, он просто был человеком привычки! Скоро сосредоточенность к нему вернётся.

Скоро вернётся…

— Он скоро вернётся, — послышался голос. — А пока не позволите ли мне составить вам компанию?

На пороге стоял Чжучжи Лан. Шэнь Цинцю махнул ему рукой: проходи.

— Почитаете этому недостойному вслух? — спросил Чжучжи Лан.

Ну да, живя с ними, он слышал, как Шэнь Цинцю часто читал Ло Бинхэ. Но почему бы и нет? Всё равно Цинцю маялся от скуки:

— ты конечно можешь сказать: «что мнить о себе человеку? для змеи
дорога – везде. разве птице, что в небе парит, потребна дорога?
и рыбе, что в море». [1]

Чжучжи Лан дослушал до конца и осторожно высказался:

— Кажется, мастер Шэнь предпочитает новаторство во всех видах искусств.

— Отнюдь. Я равно ценю и новое, и классику. Однако признанные произведения и так получают достаточно внимания, а я считаю, что неплохо время от времени расширять горизонты. А у тебя есть любимое стихотворение?

— Например… Стужею ветер повеял.
Выпал сверкающий иней. [2]

— Сичжи Лан! — перебил его Шэнь Цинцю. — Откуда в тебе это нахальство? То Бинхэ дразнил, теперь за меня принялся… Этот мастер тебя чем-то задел?

— Я прошу прощения. Цзюнь-шану это стихотворение весьма по душе... Что касается Ло Бинхэ, по моему скромному мнению, ему не мешало бы поучиться сдержанности. Я думал, Цзюнь-шан потерял голову от девы Су, но его сын в этом с лёгкостью его обставил. А я один из немногих, кто не боится его гнева. Поэтому… я пытаюсь напомнить Ло Бинхэ, что есть вещи, в том числе связанные с вами, которые находятся за пределами его контроля, и ему надо с этим смириться.

Прозвучало это всё не очень-то убедительно, но Шэнь Цинцю не видел смысла давить: раз не захотел объяснять по-человечески, то ничего из него уже не выбьешь. Вероятно, это Тяньлан Цзюнь внушил племяннику какие-то странные идеи.

— Хочешь послушать ещё? — спросил он вслух.

— Если вы будете так любезны, — улыбнулся Чжучжи Лан.

***

В общем и целом, с повседневными делами Шэнь Цинцю прекрасно справлялся в отсутствие мужа. Вернуться к еде пика Цинцзин было выше его сил, но он умел готовить и сам. На роль помощников в уроках назначались Нин Инъин с Мин Фанем и другими учениками, преуспевавшими в той или иной области. Уборку он успешно переложил на слуг. А уж в помощи с мытьём, одеванием и расчёсыванием волос он, как взрослый человек, подавно не нуждался.

И всё-таки тишина, не разбавляемая вечными «учитель-учитель-учитель» и «муж-муж-муж», глодала ему уши, подобно озлобленному зверьку. А кто лучше справляется с поеданием назойливых грызунов, чем змеи?

Он занимался с Чжучжи Ланом каллиграфией едва ли не каждую свободную минуту. А ещё продолжал читать ему поэзию и играть на гуцине, слушал его пение, обсуждал знакомых, устроил тренировочный поединок и нарисовал обещанный портрет Тяньлан Цзюня.

Получив его, Чжучжи Лан смешался, а потом вдруг метнулся в свою комнату, попросив подождать, и принёс оттуда… деревянную куклу, чьи черты лица копировали Ло Бинхэ.

— Я сделал это в свободное время. Моя работа не идеальна, но…

Да, сходство не стопроцентное, руки исполнены грубовато, раскрашено не на уровне мастера, а одежда — наспех подшитые тряпки, однако, Шэнь Цинцю видел на миниатюрном личике сияющие любовью глаза своего мужа.

— Спасибо, — он невольно прижал куклу к груди, копируя жест, с которым его сестра когда-то укачивала свои игрушки. — Ты очень быстро её создал.
— У меня была основа, — уши Чжучжи Лана тронула краска, — это… был я, но я немного изменил лицо.

Да, они с Ло Бинхэ и впрямь были похожи. Разве что красота того была немного тоньше, нежнее. Или так казалось из-за выражения, которое его лицо принимало при Шэнь Цинцю? К слову, и Ло Бинхэ, и Чжучжи Лан умели придавать себе вид как стеснительного юнца, так и могущественного демона, и в обоих случаях смотрелись совершенно естественно.

Объективно, Ло Бинхэ был всё же красивее, но Чжучжи Лан мог разделить второе место с Лю Цингэ.

— А из чего сделаны волосы? — Шэнь Цинцю провёл по ним рукой. Мягкие, прямо как у настоящего Бинхэ.

— Они тоже мои, — Чжучжи Лан подёргал себя за прядь. — Я отрезал чуть-чуть, они быстро отрастают.

— Ты раньше не говорил, что увлекаешься подобным.

— Я не кукольник, но… создаю портреты, как и мастер Шэнь. Только не из красок, а из дерева. Тогда мне показалось неловким упоминать об этом. Я и сделал-то себя, и Цзюнь-шана, и… — он замолчал, снова затеребив волосы.

— Меня? — догадался Шэнь Цинцю. Ох уж этот Сичжи Лан с его представлениями о благодарности… — Хм. Что же. Лучше бы не рассказывать об этом Бинхэ, да?

«А то сломает или украдёт», — осталось невысказанным вслух.

— В любом случае, я рад, если мои ничтожные умения порадовали вас.

— Они вовсе не такие уж ничтожные. У тебя верный глаз и твёрдая рука. Ты и каллиграфии учишься в разы быстрее, чем обычные люди.
Впрочем, священные демоны — имбы этой вселенной, так что нечему удивляться.

Чжучжи Лан зарделся от похвалы:

— На самом деле я даже… я понимаю, это преждевременно, но я всё же осмелился сложить одно стихотворение. Оно может показаться странным, но эта манера свойственна тем представителям змеиной расы, кому удалось принять человеческий облик. Мастер Шэнь ценит новое, и я хотел написать что-то, способное его заинтересовать.

Шэнь Цинцю поглядел на лист бумаги. Стиль начертания Чжучжи Лан выбрал достаточно простой, с мягкими изгибами, без спешки и излишеств. Прочесть мог любой, и любой, вероятно, нашёл бы его приятным глазу. Что касалось содержания…

«Всегда безлюдна
Эта тропка.
Осень в бамбуке.» [3]

Брат Самолёт, почему раса, которая способна стать людьми в исключительных случаях, у тебя традиционно пишет хайку?! Ты в своё убогое творение политическую сатиру ввернуть хотел, или что?

Ладно, идиотизмом Шан Цинхуа можно возмущаться вечность, а он всё равно не поумнеет. Если глядеть на стихотворение в отрыве от всего этого — Шэнь Цинцю оно пришлось по душе. Он не разбирался в канонах иностранной поэзии, но в этих трёх коротких строках нашлось место и пейзажу снаружи, и переживаниям внутри.

— На мой взгляд, получилось… изящно. Я словно наяву увидел наш бамбуковый лес. Этого автора я бы почитал ещё.

— Мастер Шэнь мне льстит, — Чжучжи Лан старался удержать счастливую улыбку, но она победила.

Шэнь Цинцю вернул ему листок и спросил:

— Тебе здесь одиноко?

— Я лишь размышлял о чувствах того, кто не может оказаться рядом со своим возлюбленным. А затем… как бы сделал шаг в сторону.

— Мне нравится твой взгляд, — кивнул Шэнь Цинцю, про себя причитая: «Как может вся семья быть настолько талантливой? Это несправедливо ко всему остальному миру! Люди годами корпят, а эти просто приходят, прикладывают каплю усилий — и вот вам шедевры!».

— А мастер Шэнь когда-нибудь пробовал себя в поэзии?

Тот покачал головой:

— Боюсь, этим даром я обделён.

— Говорят, когда-то вы всё же писали, и ваши работы хранятся в архивах клана.

То была оригинальная версия, не путай! Этот Шэнь Цинцю неспособен и двух строчек сложить. Да и тот, честно признать, особо не блистал.

— Можешь поискать их, если хочешь, но я давно оставил попытки развить в себя поэта. Мне хватает наслаждения плодами чужих трудов.

— Поделитесь со мной вашими любимыми?

Шэнь Цинцю без раздумий согласился. Чжучжи Лан обладал своей перспективой, отличной от его и Ло Бинхэ. Кроме того, он приводил и мнение Тяньлан Цзюня, предоставляя больше возможных интерпретаций. Видение самого Чжучжи Лана обычно было достаточно прямолинейно, но в этом Шэнь Цинцю, уставший от того, как ученики соревновались в «кто кого перещеголяет по мудрёности толкования», находил свою прелесть. А Ло Бинхэ изощрялся по-своему: во всём находил отражение их совместной истории. Он делал это не совсем всерьёз, а, скорее, убеждая Шэнь Цинцю, что думал о нём постоянно. Порой мелькало на его лице и откровенное озорство. Шэнь Цинцю возражал для вида, но втайне его это развлекало не меньше, чем самого Ло Бинхэ. Однако искренность Чжучжи Лана тоже подкупала. То, как часто он связывал сильные чувства именно с родственными отношениями, говорило о многом. Демоны не слишком привязаны к своей кровной семье, но для Чжучжи Лана, с рождения полагавшегося лишь на себя, Тяньлан Цзюнь, его дядя, единственный, проявивший к нему какую-то заботу, был всем. Каково ему было сейчас вдали от смысла своей жизни? Вероятно, с этим и была связана тоска, выраженная в его хайку.

Новые Чжучжи Лан пока не складывал, но Шэнь Цинцю его не торопил: пусть пока оттачивает каллиграфию. Однако он спросил:

— Ты не поддерживаешь связь с Тяньлан Цзюнем?

— Цзюнь-шан нуждается в покое, не хочу ему мешать.

— Мне кажется, твои успехи могли бы его порадовать.

— Боюсь, мастер Шэнь оценивает меня слишком высоко. А вкусам Цзюнь-шана угодить не столь легко. — Чжучжи Лан улыбнулся кончиками губ.

— Ни за что бы не подумал, учитывая его любовь к… той песне.

— Вы предвзяты к «Сожалениям горы Чунь» из-за её тематики. Впрочем, Цзюнь-шан испытывает к ней слабость по той же причине, так что у меня есть шанс ему угодить…

Да, вперёд, Сичжи Лан, присоединяйся к клике местных РПСников! Посылай родному дяде порнушку про его сына! Уничтожь последние остатки достоинства этого учителя!

— Не забывай, что ты сначала обещал мне записать историю самого Тяньлан Цзюня.

— Ну что вы, мастер Шэнь! Однако вы натолкнули меня на мысль о дальнейших произведениях...

— Но можно ли писать о любовных приключениях, не пережив их самому? — Шэнь Цинцю не хотел становиться жестоким с Чжучжи Ланом, но нельзя же позволять тому переходить черту! Тем более, что он не унимался:

— Полагаю, находясь подле Цзюнь-шана, а потом здесь, мне удалось собрать достаточно материала.

— И всё же нельзя до конца постичь любовные томления, не испытав их самому.

Улыбка пропала с лица Чжучжи Лана:

— Если так, то мне придётся отказаться от отображения взаимной любви, но я всё ещё смогу описать любовь неразделённую.

Ох. Теперь сам Шэнь Цинцю зашёл слишком далеко. Конечно, он должен был заметить. Знал ведь, что демонам не чуждо кровосмешение. Шан Цинхуа, в очередной раз завлекая аудиторию, выписал пару близняшек, которым никто в мире был не нужен, кроме них двоих. Само собой, до появления Ло Бинхэ, приведшему к серии тройничков, от которых целевая аудитория захлёбывалась слюной.

Но Чжучжи Лан изначально создавался трагической фигурой, а не фансервисным элементом.

— Прошу прощения, мне не стоило затрагивать эту тему, — проговорил Шэнь Цинцю.

— Ничего страшного. Я первый заговорил о вашей личной жизни. Не устаю поражаться, что из всех вы выбрали Ло Бинхэ.

Э-э-э, ты не перепутал за кем из них двоих тут очередь желающих стояла?

— Не вижу в нём изъянов столь значительных, чтобы это вызывало подобную реакцию, — ответил он. — После уничтожения Синьмо он вёл себя безукоризненно.

— Вы лукавите. Я неоднократно слышал, как вы делали ему замечания.

— Это мелочи, — сжал губы Шэнь Цинцю и послал Чжучжи Лану ледяной взгляд.

— …По крайней мере, он очень красив, — пожал плечами Чжучжи Лан.

Он буквально самый красивый мужчина в мире! Это тебе не «по крайней мере», даже если ты сам почти не уступаешь ему.

— Готовит отменно, умён, старателен, силён — поэтому я с лёгкой душой отпустил его в Царство Демонов. Ему никто не ровня. Особенно мелкая сошка, о которой я не могу припомнить ничего значительного.

— У Туоба Цзюня и Цзыжань Цзюня хранится один любопытный артефакт, разделённый на две половины. Если их соединить, он способен доставить определённые неприятности, но вы правы: ничего по-настоящему опасного для Ло Бинхэ. Возможно, он даже успеет выкрасть одну из половин, прежде чем артефакт решат использовать. Волноваться не о чем.

Кого ты утешаешь? Шэнь Цинцю и не волнуется, он прямо так и сказал! Недо-боссам и третьестепенной героине нечего противопоставить главному герою. Он пока не вернулся, потому что послушал опрометчивые слова своего мужа и варит эликсир для Лин Сяоли, не более. С Ло Бинхэ ничего не случится, на нём мир держится — и это не метафора!

— Да, я знаю, что он вот-вот вернётся, и вы опять приметесь спорить, добавляя мне головной боли, — Шэнь Цинцю устало взмахнул веером. — Пойду, подготовлюсь к завтрашнему уроку в спокойствии, пока этого не произошло.

— А завтра вы хотите?..

— Поговорить о разнообразных опасных созданиях. Проверю знания старших, обучу младших. Возможно, расскажу всем кое-что интересное. Недавно я прочёл о существе с головой карпа и телом кабана. Обычно уязвимыми местами считаются глаза или, в случае с водными обитателями, жабры, но если ударить туда этого зверя, то его кожа начнёт источать ядовитые испарения, а быстро одолеть его можно, если срежешь спинной плавник… — увлёкшись, начал Шэнь Цинцю лекцию, но Чжучжи Лан его перебил:

— Задние.

— А?

— Простите, но мастер Шэнь оговорился: карпу-кабану нужно отрезать задние плавники, а не спинной.

— В трактате было написано «спинной». И если задняя часть тела от кабана, откуда там плавники? — Шэнь Цинцю задумчиво приложил веер к подбородку.

— В таком случае, в трактате содержится ошибка. Поверьте, я видел эту тварь, и у неё на теле несколько пар плавников, а уязвимы те, что на задних лапах. Остальные не причинят ей большого вреда, разве что разозлят.

— Ах, да, ты же родился на южных рубежах... и видел там множество существ, которых не встретишь в иных местах, так? Может, ты сможешь рассказать что-нибудь завтра? Мне и самому будет такое полезно! — Шэнь Цинцю спрятал половину лица за веером, скрывая, насколько неприлично он воодушевился. В этом мире, особенно на окраинах Царства Демонов, водилось такое, чего не видели заклинатели и не выдумывал Шан Цинхуа. Значит, у Шэнь Цинцю тоже не было способа разузнать о редких созданиях. Раньше.

Чжучжи Лан, ты больше не змейка-желейка, ты повышен до змейки-копилки полезных фактов!

— Если вы так пожелаете, — поклонился Чжучжи Лан. — Правда, я не уверен в практической пользе этого… вряд ли кто-то из ваших учеников наткнётся на обитателей южных рубежей.

Нет, ты разжалован обратно за непонимание важности научного знания.

…Или коей-чьей страсти к местному бестиарию.

Проехали.

— Тогда можешь рассказать мне, а я сам решу, что донести до их ушей.

— Да, — лукаво улыбнулся Чжучжи Лан, — я заметил, что вас увлекают сведения о всяческих созданиях. Вы задали мне столько вопросов, включая обстоятельства моего рождения…

Уф, да, Шэнь Цинцю повёл себя вразрез с правилами хорошего тона, но Чжучжи Лан был уникален! К тому же, по его поведению и некоторым оговоркам Шэнь Цинцю уже подозревал, что тот вылупился из яйца и начал жизнь в полном одиночестве, так что Чжучжи Лан просто подтвердил его догадки.
Шэнь Цинцю, обмахиваясь веером, сказал:

— Что же, если ты готов поделиться информацией, буду рад тебя выслушать.

Ло Бинхэ отсутствовал третью неделю, и Шэнь Цинцю занервничал. От сидения на одном месте, естественно. Он собирался дождаться мужа, прежде чем выйти развеяться, но если тот не желал приходить — он пойдёт с Чжучжи Ланом. Тот заслужил награду за свои рассказы об обитателях далёких мест. В ближайшем театре теней как раз давали спектакль, посвящённый борьбе с гигантским змеем, что соответствовало вкусу последнего. А Шэнь Цинцю завораживал именно этот вид искусства, практически исчезнувший в его мире. Просвечивающие сквозь полотно фигуры казались ему чем-то иллюзорным. Волшебство, подвластное простым, не умеющим управлять ци, людям. Поэтому он посещал его не так часто, чтобы не развеять магию.

Они с Ло Бинхэ как-то сходили в кукольный, а тот, вернувшись в свой дворец, собрал подручных демонов и создал собственный театр на дому. Специально для любимого мужа. Пьесы Бинхэ писал сам, и они, как и всё, за что он брался, выходили выше всяких похвал. Хотя, казалось бы, сколько историй об отношениях между учеником и учителем вообще можно написать? Когда он вернётся, Шэнь Цинцю, пожалуй, велит ему разнообразить репертуар и показать что-то свежее. А главным героем пусть сделает змея — Чжучжи Лана тоже надо развлечь. А подходящую куклу тот же Чжучжи Лан и попробует вырезать.

Но это всё позже. Сейчас Шэнь Цинцю и Чжучжи Лан отправились в театр теней, не марионеток.

Спектакль оказался скучноват: предсказуемый сюжет и недоигрывающие актёры. Большую часть внимания Шэнь Цинцю, однако, как обычно приковали фигуры, так что он остался доволен. В отличие от Чжучжи Лана, который на обратном пути произнёс:

— Кажется, я понимаю, почему госпожа Су Сиянь обходила этот театр стороной.

— А вы тут бывали?

— Да, но в этом городе они с Цзюнь-шаном обычно захаживали в оперу. Что, впрочем, также не мой вид искусства.

— Как насчёт традиционного театра? Или театра кукол?

Чжучжи Лан покачал головой:

— Как-то мы видели красочное представление водного театра, но, наверное, я предпочитаю читать истории, а не наблюдать за ними. Или… слушать, как их читают мне.

В этом он оказался схож с Ло Бинхэ. Хотя, когда тот просил: «Учитель, почитай мне!», вероятнее всего хотел послушать его голос. А вот читать самому любил по-настоящему.

— Ладно, тогда, раз я не угодил тебе со спектаклем, почитаю тебе что-нибудь по твоему выбору, как только вернёмся.

— Благодарю, — просиял Чжучжи Лан.

У Ло Бинхэ тоже была похожая улыбка, но более лучистая. У Чжучжи Лана же выходила теплее. Они с Ло Бинхэ вообще были схожи ровно до той степени, чтобы напоминать друг о друге — и только.

Оба следовали за Шэнь Цинцю: Ло Бинхэ — ближе, Чжучжи Лан — менее навязчиво. Оба вели себя то покорно, то почти нахально: Ло Бинхэ — заметнее, Чжучжи Лан — естественнее. Оба отличались завидным упрямством: Ло Бинхэ своё до поры до времени скрывал, Чжучжи Лан сразу проявлял открыто. Оба стремились угодить: Ло Бинхэ — предвосхищая желания, Чжучжи Лан — осведомляясь о них.

Оба, когда он читал, поглядывали на него из-под ресниц.

Они сидели на одной скамье, но Чжучжи Лан устроился дальше, чем сделал бы это Ло Бинхэ даже в бытность учеником, а не законным мужем. Шэнь Цинцю выбрал ярко освещённое место. Ло Бинхэ предпочёл бы тенистый уголок, но холоднокровному Чжучжи Лану нравилось греться на солнце.

Один из них никак не мог быть заменой другому.

Стал бы Ло Бинхэ в подробностях излагать ему всё, что знал о встреченных им причудливых существах?

Стал бы Чжучжи Лан, невзирая на ворчание и фальшивые протесты, срывать с его губ один поцелуй за другим?

Нет.

Глупо всё это.

Шэнь Цинцю был полным глупцом в области чувств.

Чжучжи Лан сказал:

— Если Ло Бинхэ не вернётся…

— С чего бы это?

— Простите. Если Ло Бинхэ отдаст своё сердце кому-то ещё… — он замолчал, метнув на Шэнь Цинцю осторожный взгляд. На сей раз тот не стал его прерывать. — в таком случае, я смогу о вас позаботится. Цзюнь-шан приготовил для меня кое-что, что поможет мне сохранить нынешний облик, даже если он… — Чжучжи Лан сглотнул, — …на крайний случай.

Шэнь Цинцю закрыл книгу.

Чжучжи Лан накрыл его ладонь своей:

— Случись что угодно — я сделаю для вас всё.

— Зачем ты мне сейчас об этом говоришь?

— Мастер Шэнь сегодня особенно задумчив. Он назвал меня «Бинхэ», пока читал. Но вы можете звать меня как угодно, я не возражаю, — его губы улыбнулись, но брови горестно свелись.

— Вы не так уж и похожи. Я действительно всего лишь задумался, что он бы подумал об этой истории. Он… не очень жалует эти истории про ловких бедняков, дурящих богачей.

— По-моему, они забавные, — с отсутствующим видом ответил Чжучжи Лан.

Шэнь Цинцю кивнул.

Ах, Сичжи Лан, Сичжи Лан. Ну что ты творишь? А как же твой Тяньлан Цзюнь? Сколько он для тебя сделал, не в пример этому мастеру? Там у тебя больше шансов. Его жена давно умерла, да и при жизни особенно не возражала против твоего присутствия. Кто знает, что бы получилось?

А Ло Бинхэ…

Глупая, нелепая ты змейка, Чжучжи Лан. Держал бы за зубами свой раздвоённый язык. Что Шэнь Цинцю может для тебя сделать?

В агатовых глазах Чжучжи Лана горела самоотверженность, которую Шэнь Цинцю не мог принять. Он нежно-нежно поцеловал Чжучжи Лана в губы, а потом сказал:

— Когда Ло Бинхэ вернётся, тебе придётся уйти. Я не хочу причинять ему боль. Ты… Чжучжи Лан, ты тоже не заслуживаешь этой боли, и если бы я мог, я бы постарался… ответить на твою просьбу. Но для меня мой муж навсегда останется на первом месте. В моей жизни и в моём сердце.

— Я принял бы и второе.

— Знаю.

— Если муж так сильно желает себе этого наложника, я не в силах ему перечить, — неожиданно послышался голос. Из зарослей бамбука вышла высокая фигура, и через мгновение Ло Бинхэ подхватил Шэнь Цинцю на руки.

— Ты… но ведь ты… Бинхэ, если тебе тяжело, то не надо, — путаясь в словах, проговорил тот.

— Мне тяжело, но не настолько, чтобы я этого не вынес. Конечно, я предпочёл бы прогнать этого змея, но я вижу, что разлука с ним причинит мужу страдания. Так что, если хочешь наложника — бери. Всё в порядке, пока ты любишь меня больше всех.

Повторять это при Чжучжи Лане было несправедливым, но не повторить — разбило бы Ло Бинхэ сердце, а Шэнь Цинцю уже выбрал:

— Всегда. Всегда буду.

Вдруг его руку поймали.

— Я тоже всегда буду любить мастера Шэня, — в словах Чжучжи Лана зазвучал вызов.

Шэнь Цинцю переплёл пальцы с его и эхом повторил:

— Тоже.

Какого чёрта произошло? Почему он влюбился в двоюродного брата собственного мужа? Как он собирается строить отношения с ними обоими, едва справляясь с одним Ло Бинхэ?

Это всё не имело никакого смысла; смысл вообще испарился из жизни Шэнь Цинцю давным-давно.

Но… он попробует. В конце концов, теперь у Шэнь Цинцю есть целых два невероятно талантливых священных демона, готовых помогать ему во всём.

Примечания:

[1] Автор Ланьлань, перевод Ю. Дрейзис, полный текст стихотворения на сайте: https://versevagrant.com/2018/11/06/
[2] Автор Чжао Фэйянь, перевод М. Басманова, полный текст стихотворения:
Стужею ветер повеял.
Выпал сверкающий иней.
Мысли мои о любимом —
В дали далекой он ныне…
О, как болит мое сердце,
И замирает, и стынет!
(Теперь понимаете, почему Шэнь Цинцю разозлился?)
[3] Автор Хосино Тэцуко, перевод А.Замилова

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бин-гэ/Шэнь Цинцю/Ло Бин-мэй, Юэ Цинъюань/Шэнь Цзю/Лю Цингэ
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Романтика, Ангст, Любовь/Ненависть, Тайная личность, UST
Размер: 50542 ~ 28 страниц
Описание: Ло Бин-гэ так и не смог вернуться в свой мир из-за сломанного клинка, теперь Горному Лорду пика Цанцюн приходится учиться делиться между двумя своими учениками. Но стоило ему только привыкнуть к такому образу жизни, как Система решает преподнести ему новую проблему в лице самого же себя.

ЧитатьУтро у Горного лорда пика Цанцюн началось весьма спонтанно, а именно — он почувствовал неестественную тяжесть на своей груди. На миг ему показалось, что на него случайно сел или лег Ло Бинхэ. Конечно, его ученик никогда бы себе такого не позволил из-за банальной одержимости желанием защитить своего учителя от любых невзгод. Допускать такую мысль вообще было весьма абсурдно, но ни с чем другим в данный момент Шэнь Цинцю сравнить это попросту не мог. Хотя бы потому, что у него уже был подобный опыт, так как он не единожды оказывался прижатым своим учеником к любым видам поверхностей.

Но он ушел от темы.

На нем что-то лежало, и это что-то затрудняло поступление воздуха в легкие. Сморщившись, Шэнь Цинцю наконец-то раскрыл глаза, однако в ту же секунду сощурил их: пробравшийся в бамбуковую хижину лучик света игриво лизнул малахитовую радужку глаза горного лорда, вынудив зрачок быстро сузиться. Смешно морща нос, Юань тихо чихнул, чем вызвал подозрительные копошения рядом с собой. Это заставило его насторожиться. Он точно помнил, что засыпал в гордом одиночестве! Грозно нахмурив брови, Шэнь Цинцю был готов в любую секунду призвать свой верный меч Сюя, чтобы атаковать противника. Однако, опустив взгляд на свою грудь, он понял, что этого не потребуется. По крайней мере, пока что.

Причиной его удушья стали крепкие объятия его любимого ученика. Ло Бинхэ привычно жался к его боку, не выпуская из кольца своих рук. Определение «своих» здесь было очень даже кстати, ибо рук оказалось далеко не две. Призвав к себе свои математические способности, Шэнь Цинцю посчитал, что рук было четыре. Однако информацию, откуда взялись ещё две, его мозг упорно выдавать не хотел.

Желание разгадать загадку переполнило горного лорда, и он смог победить сонливость. Оперевшись локтями о мягкую лежанку, Шэнь Юань приподнялся и оглядел свою кровать. Справа от него лежал его Ло Бинхэ и крепко обнимал, слева от него лежал… Тоже Ло Бинхэ и тоже крепко обнимал. Единственное различие между ними было лишь в том, что один спал и с его лица не сходила нежная улыбка, а второй спал… Просто спал. Роль соединяющего звена между ними играл он — Шэнь Цинцю.

Горный лорд задумался: если память, как Система, его не подводила, то вчера вечером он самолично выгнал двойников в пристройку, поскольку те не могли решить, кто будет обнимать учителя и с какой стороны. Похоже, что ночью они всё же забрались в постель к этому бедному учителю и пожелали задушить его многострадальное тело в своих демонических объятьях.

Понимая, что сон покинул его окончательно, Шэнь Цинцю поспешил выпутаться из этих тисков демонической любви. Однако на деле это оказалось куда сложнее, чем хотелось бы. Стоило ему только предпринять попытку сбросить с себя руки, как те, подобно змеям, опутали его ещё сильнее. Рядом вновь кто-то завозился, в этот раз это оказался Бин-гэ. Он медленно раскрыл свои агатовые глаза, в них не было даже намека на сон, словно тот уже давно не спал, а выжидал, когда же проснется учитель.

В подтверждение его домыслам на губах Бин-гэ зазмеилась улыбка. Рука Императора демонов нагло ворвалась под нижние одежды горного лорда, Шэнь Цинцю недобро сощурился, однако того это ничуть не смутило. Длинные пальцы стали лениво водить по впалому животу учителя, а раскосые глаза смотрели с легким прищуром, однако в их глубокой бездне можно было разглядеть детское озорство.

«Недолюбленный ребенок», — подумал про себя Шэнь Юань и закатил глаза.

Неожиданно Император демонов остановил свое домогательство, лорда пика Цанцюн удивленно взглянул на него, но сию минуту всё осознал. На пришельца из другого мира был устремлен убийственный взгляд здешнего Императора. Казалось, что между ними разразилась немая война взглядами. Шэнь Юань не побрезговал этим воспользоваться и юрко выскользнул из лап демонов. Те бросили на него недовольные взгляды, но мимика на лицах в этот момент была у них совершенно разная. Бин-мэй смотрел на своего учителя, готовый в любую секунду расплакаться, в то время как Бин-гэ, не скрывая своего недовольства, показательно хмурился.

Но Шэнь Цинцю и не думал поддаваться этим двум моськам, мужчина отвернулся, длинные волосы качнулись вслед за ним, проливаясь темным водопадом на его тонкие плечи. Подхватив свою одежду, он быстро спрятался за бумажной ширмой, сбросив с себя ночные одежды, начал переодеваться.

Он до сих пор с трудом признавал, что ему отныне придется жить не с одним Ло Бинхэ, а сразу с двумя. Как ни крути, это продолжается уже больше месяца, пора бы уже привыкнуть.

«К такому-то привыкнешь!» — мысленно фыркнул бессмертный лорд.

Совсем скоро он вышел из-за ширмы в своем привычном бело-зеленом одеянии, ткань струилась к полу, однако Шэнь Цинцю никогда об неё не запинался. Он грациозно, словно по воздуху, прошел в другой конец комнаты и подхватил с тумбочки свой любимый веер, на котором английскими буквами была написана пара неэтичных фраз, описывающих его частое состояние. Многие ошибочно думали, что это просто красивые узоры на фоне листьев бамбука, но только Шэнь Юань знал их истинное значение.

Тем временем его ученики также поспешили одеться, несколько раз они чуть не перепутали свою одежду. Со стороны сцены их ссоры выглядели весьма комично, особенно когда выяснялось, кто всё-таки прав, а кто виноват.

Медленно обмахивая себя бумажным веером, Шэнь Цинцю шел следом за своими учениками, словно за двумя непробиваемыми щитами. Выговор он решил с утра пораньше не делать хотя бы потому, что у Шэнь Цинцю сегодня было весьма располагающее настроение, несмотря на утреннюю пакость Ло Бин-гэ.

Вскоре они добрели до кухни, двое «братьев» сразу же разбрелись по разным углам, готовить ингредиенты или же искать посуду. Со стороны это выглядело забавным: каждый из них старался не пересекаться, однако оба исподтишка следили друг за другом — как бы кто-нибудь из них не попытался невзначай завладеть вниманием драгоценного учителя. К тому, что его внимание и его самого, в частности, начали весьма наглым образом делить — не спрашивая мнения Лорда — он тоже вскоре привык.

Каждый из двойников старался превзойти другого в любых аспектах жизни Шэнь Цинцю, будь то готовка или уборка. А уж в подобном его мнение очень даже имело вес, хотя именно в таких ситуациях Шэнь Цинцю предпочел бы молчать. Рассудить совершенно одинаковых людей было непосильно сложно. А ответ «вы оба молодцы» никого из братьев не устраивал.

Шэнь Юань сидел, положив подбородок на скрещенные руки, что-то подозрительно спокойно в последнее время на пике Цанцюн. Конечно, это могли быть только лишь его убеждения, поскольку в последнее время Шэнь Цинцю пришлось несладко. Ему с большим трудом удалось уверить всех лордов в «неопасности» второго Ло Бинхэ, причем последний, казалось бы, совсем не ценил его старания. Бин-гэ всюду спешил поспорить со старшими или спустить в реку учеников Байчжань, ругался с Мин Фанем, но вот Нин Инъин подозрительно обходил десятой тропой. Из-за него нагоняи получал, конечно же, Шэнь Цинцю, поскольку тот фактически являлся «его» учеником.

— Учитель, попробуйте еду этого скромного ученика! — улыбнулся Бин-мэй, подставляя горному лорду уже четвертую тарелку. Шэнь Юань выскользнул из своих мыслей и осмотрел стол, единственное оставшееся свободное место — это то, где он разместил свои локти, всё остальное было занято различными блюдами.

— Этот учитель благодарен, — кивнул мужчина в одеждах цвета цин, разъединяя палочки для еды.

Спустя всего час Шэнь Юань понял, что больше трех тарелок уже не осилит, к тому же завтракать мешали ещё и пристальный взгляд агатовых глаз обоих Императоров. Каждый из них ждал того, что учитель отреагирует на его блюда с большим восторгом, чем на блюда оппонента. Однако их недовольные моськи говорили лишь об одном — никаких изменений они так и не нашли.

— Учитель благодарит за завтрак, — лорд отложил бамбуковые палочки в сторону, показывая, что больше есть не сможет, демоны, разумеется, расстроились, но виду не подали.

Пока Бин-мэй убирал тарелки, Шэнь Цинцю почувствовал приближение Ци-гэ, этот факт его порядком удивил: чем он был необходим Главе школы в такой ранний час? Вероятно, что-то серьезное.

И действительно, когда он открыл дверь, дабы встретить шисюна, он узрел весьма обеспокоенное лицо старшего брата. Юэ Цинъюань бегло оглядывал его с ног до головы, заострив свое внимание на лице. Шэнь Юаню стало неудобно под столь пристальным взглядом, и он решил пригласить брата в дом.

Когда они оказались на кухне, Шэнь Цинцю заметил, что Бин-мэй уже разлил им чай, а Бин-гэ поспешил спрятаться в пристройке. Хотя внешне он этого не показывал, Юань был уверен, что того терзали муки совести. Глава школы относился к нему весьма положительно и не пытался уязвить или заклеймить «чужаком». В свою очередь Бин-гэ хорошо помнил, как обошелся с оригинальным Юэ Цинъюанем. Поэтому тот постоянно пытался свести их общение к минимуму. Шэнь Юань с этого только умилялся.

«Ребенку стыдно, но он не хочет это признавать, как же это мило».

— Главу школы что-то беспокоит? — поспешил поинтересоваться Шэнь Цинцю, смакуя ароматный чай. Взгляд Юэ Цинъюаня вновь устремился к нему.

— Сегодня утром меня навестил шиди Лю с просьбой, — издалека начал Ци-гэ, пока что Шэнь Цинцю не видел в этом ничего зазорного. Глава школы несколько секунд изучал его реакцию, прежде чем продолжить: — Он просил меня поговорить с тобой. С его слов, ты очень странно себя ведешь: ходишь и кричишь на каждого встречного, его попытки подступиться совсем игнорируешь, сам растрепанный и бледный.

Глаза Шэнь Юаня расширились в геометрических масштабах, а в голове крутилась лишь одна одинокая мысль: «Чего, блять?» — она же и была написана на веере. Его шисюн продолжил:

— Однако его утверждение весьма разнится с тем, что я вижу перед собой, — задумчиво произнес мужчина в аспидных одеждах, хмуря брови и внимательно разглядывая Шэнь Цинцю.

— Учитель, разве Вы… — попытался сказать Ло Бинхэ, но лорд успел его прервать грозным взглядом и резкими словами:

— Бинхэ, неприлично встревать в разговоры старших, — разумеется, Шэнь Цинцю понимал, что хочет сказать его ученик, но в таком случае это вызвало бы много вопросов, уж лучше решить все самостоятельно. Ученик пика Цанцюн, уловив взгляд учителя, понимающе кивнул и ушел в пристройку за старшим братом.

Шэнь Цинцю не пересекался сегодня с Ли Цингэ.

Сопроводив Юэ Цинъюаня до бумажной двери, лорд Шэнь бросил в сторону Главы школы несколько успокаивающих фраз:

— Не волнуйтесь, Глава школы, шиди Лю зачастую вспыльчив и невнимателен, не стоит переживать без повода.

Юэ Цинъюань кивнул, прежде, чем взобраться на свой меч, он обернулся и со всей родительской серьезностью произнес:

— Конечно, шиди, но ты всё равно всегда можешь обратиться ко мне за помощью или спросить совета, — нежная улыбка тронула уста заклинателя, Шэнь Цинцю слегка стушевался, но быстро сориентировался и прикрылся веером.

Когда мужчина скрылся на мече в небе, превратившись в маленькую черную точку, Шэнь Юань развернулся на каблуках и собирался позвать близнецов с собой. Но стоило ему сменить расположение, как он буквально впечатался в грудь Бин-мэю. Но выработанная реакция позволила ему замереть в считанных ли от главного героя. Снова воспользовавшись своим негласным спасителем — веером — Шэнь Юань спросил:

— Слышали?

Дождавшись кивка, лорд вновь развернулся и направился изучать окрестности пика Цанцюн.

Поскольку братья-близнецы вновь начали спор о том, кто будет сопровождать учителя, Шэнь Цинцю громко повелел им следовать в разные стороны. Те хоть и с большой неохотой, но послушали лорда.

По истечении двух часов Юань не нашел никого, вздохнув, он, как и договаривались, направился обратно в бамбуковую хижину. С каждым новым шагом он все четче начинал слышать подозрительные вопли со стороны своего обиталища, ещё и Системное окно заставило его ускорить свой шаг раза в три и практически перейти на бег.

[Персонаж: Шэнь Цзю.
Психическое равновесие: загрузка окончена.
Память: очищена.
Шок: 98%]

Выбежав на поляну перед своим домом, Шэнь Юань застал двух демонов, старающихся удержать вырывающегося лорда пика Цанцюн. Тот дергал руками, пытаясь вырвать их из лап Императоров демонов, скаля зубы, словно лис. На всю округу рассыпалась отборная брань и проклятья. Шэнь Цинцю так и застыл с открытым ртом в двадцати метрах от происходящего. Приглядевшись, он понял, что один из Ло Бинхэ — Бин-мэй — плачет и что-то говорит учителю. Бин-гэ же в свою очередь быстрее понял, что здесь происходит, поэтому стиснул зубы, продолжал держать своего учителя.

— Тихо!

От громкого приказного тона замолчал даже Шэнь Цзю, его изумрудные глаза уставились на Шэнь Юаня сначала с гневом, а через секунду они опустели. Слово какой-то неведомой силой из него выбили все эмоции.

[Предупреждение! Уровень шока главного антагониста достиг критической отметки! Будьте осторожны!]

Шэнь Юань не понял, к чему было это предупреждение, ему стоит опасаться, что бедный Шэнь Цзю схлопочет инфаркт? Набрав полную грудь воздуха, Шэнь Юань шумно выдохнул, вновь раскрыв глаза. Пускай в душе он предполагал нечто подобное, на самом деле, встреча с оригинальным Шэнь Цзю вызвала у него прилив куда большего шока.

Спустя мгновение тишины Бин-гэ дернулся, так как почувствовал, что тело Шэнь Цзю расслабляется и теряет опору. Благо, учитель с близнецами успели его вовремя подхватить. Нервно обмахивая себя веером, Шэнь Юань приблизился к ученикам, подбирая из-под ног оригинального Шэнь Цзю упавший веер. Спрятав аксессуар в складках одежды, Шэнь Цинцю перевел взгляд на застывших в непонимании учеников. Сощурившись, он недовольно буркнул:

— Что смотрите? Тащите меня… Его на лежанку!

Устроив очередного пришельца из другого мира на просторной лежанке, Шэнь Юань выгнал братьев из своей комнаты. Присев на кровать рядом со спящим, лорд пощупал руки своего двойника.

— Ледяные, как у лягушки.

Отыскав в тумбочках большое шерстяное одеяло, подаренное Лю Цингэ, Шэнь Юань набросил его на замерзшего лорда и прилег рядом. То ли от усталости, то ли от стресса, но Шэнь Цинцю неожиданно для самого себя провалился в сладкую дрему.

Проснулся он от холодного металла у своей шеи, медленно раскрыв глаза, он перевел взгляд на Шэнь Цзю. Тот смотрел на него с неверием, гневом, паникой и совсем чуть-чуть со страхом. Медленно вознеся руку, Шэнь Юань, не разрывая зрительного контакта с двойником, отвел лезвие своего Сюя в сторону. Почему-то это вызвало у него чувство дежавю.

— Успокойся, — холодно бросил Шэнь Юань. Шэнь Цзю сморщился, но возвращать лезвие к горлу противника не стал. Приняв сидячее положение, Шэнь Цинцю внимательно всматривался в своего оппонента. Тот нервно дышал, зеленые глаза бегали по облику Юаня, а пальцы беспомощно сжимали и разжимали ткань.

Позволяя оригиналу себя рассмотреть, Шэнь Юань сам пытался понять, насколько Система очистила ему память? Помнит ли он, что с ним сделал Ло Бинхэ? Или он ещё даже с ним незнаком?

— Что ты помнишь перед тем, как оказался здесь?

Шэнь Цзю сузил лисьи глаза, однако с ответом не замедлил:

— Смутно.

«Помог так помог!»

— Ладно, пойдем, перекусишь.

Шэнь Юань старался говорить строго и по делу, соответствуя оригиналу, дабы у того окончательно разрыв шаблонов не произошел. Это подействовало, пусть и не до конца, но Шэнь Цзю хотя бы не отрицал, что перед ним он сам. Пусть и с явным недоверием, но Шэнь Цзю поднялся, тело его плохо слушалось, однако он умело это скрывал за маской непроницаемости. Направляясь к бумажным дверям, Шэнь Юань периферическим зрением заметил, как оригинал от чего-то отмахивается, словно рядом с ним летала назойливая муха.

На кухне он обнаружил сидящих в нагнетающей тишине Императоров, намеренно наступив на скрипучую половицу, Шэнь Цинцю привлек к себе их внимание. Те практически одновременно обернулись, внимательно разглядывая горного лорда, словно пытались понять, какой из учителей стоит перед ними? Однако немного позже они услышали вслед за Шэнь Юанем ещё шаги, те были неуверенные, словно их обладатель шел в чужом доме и старался не задеть возможную ловушку.

Усевшись за стол, Шэнь Юань принялся ждать, когда перед ним появится еда. Незаметно скосив глаза к дверному проему, лорд заметил, как в тени притаился оригинал, слегка выглядывая. Бин-гэ также несколько раз мазнул взглядом по своему учителю, но сосредоточился на том, чтобы расставить тарелки с едой для другого Шэнь Цинцю.

— Присаживайся, — пригласил Юань, жестом указывая на подушечку рядом с собой. Оригинал, словно дикая кошка, зашипел, демонстрируя свой нрав, его плечи приподнялись, а во взгляде в одно мгновение вспыхнула враждебность. На его действия горный лорд лишь пожал плечами. — Не хочешь есть — оставайся голодным, я не Юэ Цинъюань, уговаривать не стану.

Казалось, что стоящий в дверях Шэнь Цзю словам своего двойника ничуть не удивился, даже как-то довольно хмыкнул. Однако присоединяться к обеду не спешил. Тем временем оба Ло Бинхэ старались не смотреть на оригинального учителя, обхаживая всеми силами здешнего лорда. Шэнь Юань, словно желая похвастаться, хвалил учеников и в особых случаях дарил им едва заметную улыбку. Демоны сразу расцветали на глазах. Вскоре стол вновь оказался обставлен тарелками. Приятный аромат окутал бамбуковые стены хижины.

— Очень вкусно, Бин-гэ, ты хорошо постарался, — из уст учителя вновь упала похвала. Император самодовольно улыбнулся, ведь учитель начал с его блюда. На его действия Бин-мэй лишь показательно фыркнул и отвернулся.

Шэнь Цзю тем временем практически давился слюнями, он смотрел на прожаренные мягкие кусочки мяса с овощами, десерты, пирожные и вспоминал еду, которую ел на пике Цанцюн. Его душила зависть и желание присоединиться, но гордость не позволяла продасться за еду и выходить из своего укрытия.

Шэнь Юань наслаждался обедом, после беготни по лесу аппетит разыгрался не на шутку. Его периферическое зрение вновь заметило, что оригинальный лорд отчего-то отмахивается. Возможно, он пытается согнать голод?

«Боже, что ты этим хочешь доказать, Шэнь Цзю?» — мысленно усмехался мужчина, он-то прекрасно знает, чем кормят на пике Цанцюн. В подсознании возник образ пресной каши, вынуждая Шэнь Цинцю сморщиться. Вздохнув, он предпринял ещё одну попытку уговорить глупого лорда не погибать в дверном проеме голодной смертью, а то, глядишь, ведь захлебнется бедолага:

— Идешь?

Услышав приглашение, Шэнь Цзю расфыркался так, что, глядишь, легкие выплюнет, но вальяжно прошелся к столу и уселся дальше ото всех. Бин-мэй удовлетворенно улыбнулся, поднялся из-за стола и сладким голосом проворковал:

— Учитель, позвольте этому скромному ученику позаботиться о Вас!

Шэнь Цзю стрельнул в Ло Бин-мэй убийственным взглядом и по привычке вознес руку, но веера в ней не было. Он посмотрел на свою пустую ладонь глазами потерянного котенка. Шэнь Юань усмехнулся, потянулся в складки своих одежд, выуживая оттуда веер и передавая его хозяину. Оригинал вцепился в аксессуар мертвой хваткой, быстро распахнул его и стал обмахиваться.

— Держите, учитель! — Бин-мэй тем временем взял для «гостя» отдельную тарелку и разложил в ней кусочки мяса с овощами, добавил соуса и специй. Шэнь Цзю с глубоким недоверием принял из рук ученика тарелку и палочки.

Гипнотизируя еду взглядом, тот с кошачьей грацией разъединил палочки и подхватил кусочек мяса. Сердце Шэнь Юаня кольнула игла зависти, как бы он ни старался возродить в себе ту грацию, присущую оригиналу, он так и не смог. Если посмотреть со стороны, между ними едва ли можно было заметить хоть какое-нибудь отличие. Однако для Юаня это была непостижимо широкая пропасть.

***

— Учитель? — хныкал Бин-мэй, Шэнь Юань недовольно отвел взгляд от своего ученика. Позади него стоял весьма удивленный Шэнь Цзю, он смотрел на развернувшуюся картину с недовольством и открытым презрением.

— Нам сегодня снова спать отдельно? — недовольно фыркнул Бин-гэ.

«Конечно отдельно! Четверых лежанка не уместит!»

Тут голос наконец-то подал оригинал:

— Ты позволяешь этому животному спать с собой?

— Назовешь моего ученика животным — я тебе язык отрежу, — холодно бросил лорд пика Цанцюн, Бин-мэй прильнул к нему ещё ближе, а Бин-гэ невесело хмыкнул, подстраиваясь сзади. Сам же Шэнь Цзю крепко сжал в руках деревянный веер, но язык прикусил, что было удивительно.

— Всё! Бин-мэй, хватит паясничать, ложитесь спать в пристройке, а мы вместе, — приказным тоном объявил мужчина, разворачиваясь, но именно в эту секунду раздался стук в дверь.

— Кого там ещё принесло… — вымученно простонал Шэнь Юань, качнувшись, он быстро направился к двери, на ходу приказав Шэнь Цзю спрятаться.

За дверью оказался Лю Цингэ.

— Шиди Лю? Что принесло тебя сюда в столь поздний час? — удивился Шэнь Юань, приглашая гостя в дом. Шэнь Цзю вместо того, чтобы уйти в комнату, пристроился за своим излюбленным косяком и принялся внимательно наблюдать. Вероятно, он ожидал услышать крики и гам, но на это Юань только мысленно хмыкнул.

— Пришел узнать, что с тобой произошло, — нахмурился лор пика Байчжань.

— Ради этого ты проделал такой путь почти во тьме? Тебе не стоило этого делать, — покачал головой Юань, буквально каждым органом ощущая сверлящий взгляд оригинала. Он явно сейчас не понимает, что происходит и почему Цинцю не язвит лорду пика дикарей.

— Ты преувеличиваешь.

— Нисколько, — улыбнулся Шэнь Юань. — Раз уж ты пришел, то не выпьешь ли со мной чаю? — однако лорд отрицательно покачал головой.

— Я зашел лишь для того, чтобы спросить о твоем самочувствии, раз уж все в порядке, мне нужно идти обратно, пока мои ученики ничего не разгромили, — на его высказывания они оба тихо засмеялись.

Попрощавшись, Шэнь Юань сопроводил товарища по школе до дверей бамбуковой хижины.

— Что это было? — за спиной раздался недовольный голос Шэнь Цзю.

— Что конкретно?

— Воркование двух голубков! — прикрикнул на него оригинальный Шэнь, за что сразу получил шипение в ответ:

— Не кричи! — Шэнь Юань недобро сощурил глаза, намекая, что Шэнь Цзю лучше захлопнуть свой веер. — Я не знаю, в каком сарае тебя воспитывали, раз уж ты так кидаешься на всех, но я однозначно знаю нормы приличия и банальной вежливости. Мне очень стыдно за себя из другого мира!

Шэнь Цзю замолк, разговор он однозначно проиграл.

***

— Ты забираешь мое одеяло! — рыкнул оригинал, пытаясь забрать несчастную ткань у своего двойника.

— Как и ты. Верни!

— Мне холодно!

— Как и мне!

Оба горных лорда тянули на себя одеяло, не желая проигрывать. За эти несколько часов Шэнь Юань тысячу раз пожалел о том, что не пошел спать в пристройку сам, а этого лиса оставил бы с двумя Ло Бинхэ!

Цокнув, Шэнь Цзю придвинулся ближе и прижался к спине Шэнь Юаня, тот с трудом подавил в себе удивлённый вздох. Взглянув на оригинал через плечо, он невзначай поинтересовался:

— Ты чего делаешь?

— Греюсь, если не хочешь так — верни одеяло! — буркнул насупившийся лорд, пряча свой холодный нос одновременно между лопаток Шэнь Юаня и сверху накидывая на голову одеяло.

Вдруг раздался скрип половиц, оба лорда тотчас замерли, бумажные двери раскрылись, и в комнату медленно вошел Бин-мэй с закрытыми глазами. Шэнь Цзю затаился, словно лис перед прыжком на беззащитную мышку.

Император демонов медленно прошелся к лежанке, опустившись, он лег между двумя горными лордами. Затягивая их обоих в крепкие объятья. В этот момент Шэнь Цзю издал такой странный звук возмущения, что Шэнь Юань даже не рискнул бы его описать.

— Он!.. Он…

— Он лунатик.

Оригинальный горный лорд снова переместил свой взгляд с лежащего Ло Бинхэ на своего двойника, который, подперев щеку кулаком, смотрел на своего ученика.

— Точнее, усердно делает вид.

Ну, Ло Бинхэ хотя бы теплый.

***

Шэнь Цзю первое время вел себя тихо и практически не выступал, что не могло не пугать двойника, знающего его характер из оригинального произведения. Шэнь Юань, глядя на такого оригинала, даже начинал верить, что человека можно изменить внешним влиянием. Однако он глубоко ошибался в своих поспешных выводах.

Вскоре осознав, что ему здесь ничего не угрожает, Шэнь Цзю начал качать права, соответствуя оригиналу, он вел себя высокомерно и часто отпускал в адрес учеников различного рода оскорбления. Также не поощрял систему обучения Шэнь Юаня. А, когда в гости к лорду пришел Юэ Цинъюань, Шэнь Цзю готов был ядом плеваться, у бедняги в голове просто не складывался такой теплый образ общения с Ци-гэ. Сам бы он никогда не опустился до того, чтобы позволить себя обнять этой грязной лживой шавке!

Смотря на его недовольную и злую физиономию, Юань только тихо злорадствовал, нарочно ведя себя с шиди и шисюнами даже более слащаво, чем того требовала ситуация. В общем, первые дни Шэнь Цзю попросту прощупывал почву.

Но, несмотря на весь свой скверный характер, был на свете человек, которого он хоть как-то, но слушался. Неудивительно, что этим человеком оказался он сам, то есть Шэнь Юань.

— Учитель! Вы заплели ему косичку! А мне нет! Это нечестно! — в глазах Ло Бинхэ скопились слезинки, он смотрел на учителя, готовясь в любую секунду взорваться водопадом отчаяния.

— Бинхэ, этот учитель немного занят, пусть тебе заплетет другой учитель, — напряженно сказал горный лорд, внимательно изучая писанину своих учеников. Бин-мэй обернулся к вальяжно раскинувшемуся на кровати Шэнь Цзю и стал сверлить его взглядом обсидиановых глаз.

— С чего бы? — фыркнул оригинал, отвернувшись. Бин-гэ печально посмотрел на своего названого брата, за всё время он так ни разу и не попытался толком заговорить со «своим» учителем. Хотя его можно было понять, но Шэнь Юань надеялся, что вскоре он сможет подтолкнуть Бин-гэ на налаживание коммуникабельности с Шэнь Цзю.

— Неужели ты не умеешь? — наигранно удивляясь, спросил Шэнь Юань. — Странно, я часто заплетал своим ученицам косы…

В этот момент на него устремились две пары ревностных глаз, но он успешно их проигнорировал, не сводя взгляда с двойника.

— Нет на свете того, чего бы я не умел! — подорвался Шэнь Цзю, выхватывая из рук Бинхэ серебряный гребень. — Иди сюда! Живее!

Бин-мэй словно расцвел, влага мгновенно испарилась с его лица, а улыбка растянулась от уха до уха. Среагировав, он устроился в ногах учителя, обернувшись к нему спиной. Шэнь Цзю аккуратно собрал его кудрявые волосы, расчесывая каждую отдельную прядь. Держа в зубах ленту, оригинальный Шэнь Цинцю начал разделять пряди. Однако это была необычная коса, а что-то более сложное. Даже оригинальному Бинхэ стало интересно, что наворачивает там его учитель. Медленно поднявшись с подушки, он ловко переместился за спину горному лорду, из-за плеча наблюдая за его действиями.

Шэнь-паук плел свое произведение искусства аж полчаса, за это время Юань закончил проверять рукописи учеников и принялся строчить отчеты для Главы школы.

— Готово! — самодовольно бросил Шэнь Цзю, на голове Императора демонов красовалась красивая шишка, слева и справа к ней подступали косички, челка была разделена и спущена на плечи двумя волнистыми прядями. Такой прической даже невесты похвастаться не всегда могли.

— Впечатляюще, — кивнул Шэнь Юань, оригинальный лорд горделиво хмыкнул, прикрывая лицо веером, но буквально через секунду он без причины мотнул головой из стороны в сторону. Шэнь Юаню этот жест казался знакомым, но он никак не мог вспомнить, где же он его видел?

Счастливый Ло Бинхэ аж подпрыгнул от радости, прическа ему очень даже шла. Тем временем оригинальный Бин-гэ внимательно смотрел на своего учителя. Уловив взгляд своего ученика, Шэнь Цинцю недовольно спросил, вздернув подбородок:

— Тебе что, тоже заплести? — демон улыбнулся и молча спустился на деревянный пол перед Шэнь Цинцю, Шэнь Юань тем временем следил за ними исподлобья, тихо ликуя.

***

Мин Фань вместе с Нин Инъин и другими учениками дружно шагали через небольшой бамбуковый лес. На прошлом занятии учитель объявил, что следующий урок будет рядом с его бамбуковой хижиной. Что было весьма удивительно, ведь учитель практически никогда никого не пускал на свою территорию, даже своих учеников. Побывать в бамбуковой хижине учителя — все равно что заглянуть прямо в душу горного лорда. Не то чтобы ученики этому не радовались, для них было это некой неожиданностью.

На выходе из леса они дружно бросили свои взгляды на возвышающуюся фигуру в длинных зеленых одеждах. Горный лорд стоял к своим ученикам спиной, его левая рука была спрятана за спиной, а правая держала веер. Мужчина вдохновленно смотрел ввысь, на облака, ожидая прихода своих учеников.

— Учитель! — радостно завопила молодая дева, срываясь на бег. Шэнь Цинцю не спеша развернулся, но тут же был схвачен в сильные женские объятья. Пошатнувшись, лорд сделал шаг назад, дабы устоять. — Мы скучали!

— Ещё и сутки не прошли с прошлого занятия, — Шэнь Цинцю уже давно выбросил из головы вариант отругать ученицу за столь близкий контакт с мужчиной, он знал, что ничего из этого не выйдет. Однако привычка легонько стучать веером по головам учеников у него осталась. Но теперь она приобрела слегка иную форму: если раньше он стукал только за провинность, теперь это могла быть и своеобразная форма ласки, и поощрения.

— Ученики все равно скучали! — возмущенно надула щеки Нин Инъин, остальные ученики ей поддакнули и согласно закивали. Шэнь Цинцю обреченно вздохнул, обмахиваясь веером.

— Хорошо, присаживайтесь, сегодня я обучу вас особой мелодии.

Разместившись на поляне, ученики пика Цанцюн достали свои инструменты и приготовились слушать наставления учителя. На самом деле, Шэнь Юань пригласил учеников в самое сердце пика вовсе неспроста. Шэнь Цзю изъявил желание понаблюдать за уроком со стороны, притаившись на террасе, он осторожно выглядывал из-за угла.

— Вы знаете, я не повторяю дважды, слушайте внимательно.

Ласковая мелодия окутала пик Цанцюн, ученики прикрыли глаза и преклонили головы чуть ближе, наслаждаясь чарующими звуками. На лице горного лорда отображались умиротворение и полное погружение в процесс. Однако на деле все было совсем иначе: Шэнь Юань буквально физически чувствовал, как в кожу впивается чужой взгляд. Интересно, ученики это чувствуют?

Следующие несколько часов Шэнь Юань выслушивал попытки учеников повторить за ним, критикуя и делая некоторые замечания. Несколько раз Шэнь Цинцю позволил себе высказать ученикам похвалу, многие из них с большим трудом воздержались от того, чтобы не выскочить и не задушить учителя в объятьях. Не остановила себя только Нин Инъин, которая при любом удобном случае бросалась на учителя.

От такого количества счастья в глазах учеников Шэнь Юань не смог сдержать легкой улыбки. Ученики застыли, учитель редко позволял себе улыбаться, а если и улыбался — прятал свою ослепительную улыбку за бумажным треклятым веером. Как по команде, ученики улыбнулись в ответ. К концу урока они начали забалтывать учителя, стараясь украсть его внимание на чуть больше, чем три часа, а заодно и узнать, как у него дела. Шэнь Юань охотно отвечал, ему нравилось так общаться. Однако чей-то печальный взгляд неожиданно сдавил его горло. Обернувшись на то место, где должен был стоять Шэнь Цзю, он застал лишь несколько бамбуковых листочков и кусочек ткани, через мгновение скрывшийся за хижиной.

«Мне же показалось?»

Отвернувшись, горный лорд постарался убедить себя в том, что из-за наплыва усталости ему это все просто померещилось. Шэнь Цзю просто устал наблюдать за всеми этими милостями, оттого и ушел, не дождавшись завершения занятий.

***

Вернулся в хижину он только под вечер: ученики изъявили желание прогуляться с ним по бамбуковому лесу. Шэнь Юань не нашел в себе силы отказать им в столь маленькой прихоти, особенно если учесть, что он редко дозволяет такие вольности. В особенности это было из-за одной ревнивой морды, которой теперь стало вдвое больше.

Раскрыв двери хижины, Шэнь Цинцю с порога учуял нежный запах будущего ужина. Вновь улыбнувшись, он проглотил вязкую слюну и направился в столовую. По дороге он нигде не встретил Шэнь Цзю, что одновременно радовало, но в то же время напрягало.

«Что я за ним словно курица за яйцом гоняюсь?!»

Устало качнув головой, Шэнь Юань не заметил, как почувствовал на талии чьи-то властные руки. Обернувшись, он узрел лицо Бин-гэ, томная улыбка растянулась на его лице. Спереди поспешил пристроиться Ло Бинхэ, заставив Шэнь Цинцю растеряться, оказавшись в реальном кольце объятий.

«Когда это они так спелись и стали действовать сообща?!» — негодовал Шэнь Цинцю, но от поцелуя не уклонился.

Наслаждаясь редкими моментами покорности учителя, троица даже не заметила тихих шагов. Медленно приоткрыв глаза, горный лорд заметил через плечо Бинхэ стоявшего в оцепенении оригинального Шэнь Цзю. Ладони его были сжаты в кулаки, а взгляд наполнен кучей противоречивых эмоций. Развернувшись, горный лорд поспешил покинуть некогда собственную хижину.

Заметив его порывистый жест, Бин-гэ собирался остановить своего учителя, но Шэнь Юань зачем-то схватил его за длинный рукав. Обернувшись, Император демонов нахмурился, непонимающе смотря на учителя. Шэнь Юань и сам не понял, зачем так поступил, но внутренний голос подсказывал ему, что так правильно.

— Пусть идет.

Ло Бин-гэ нахмурился, но послушался, возвращаясь к учителю. Следом послышался громкий хлопок дверью и легкий холодок лизнул ноги, Шэнь Юань видел, как Шэнь Цзю быстро удаляется от хижины и скрывается где-то во мраке темноты. Прикрыв изумрудные глаза, горный лорд отпустил эту мысль, вернувшись к своим приставучим ученикам.

***

Шэнь Цзю быстро шагал, давя под своими сапогами случайно попавшиеся бамбуковые палочки. Ему было совершенно всё равно на то, что его могут услышать, и то, что после обнаружения горного лорда, прогуливающегося по лесу ночью в одиночестве, могут поползти весьма неприятные слухи в рядах заклинателей. Это был не его мир, и это проблемы здешнего лорда, коим он не являлся. Эгоистично, он знает, но Шэнь Цзю все равно. Его мучают совершенно другие мысли.

«Почему?» — простой вопрос остается без ответа с того самого момента, как он сюда попал. И множество ему подобных так же возникали в голове, стоило лорду только узреть это милое общение с окружающими. Аж воротит.

Он никогда не был таким, не был и не будет! Особенно со своими учениками и псами пика Байчжань! Однако Шэнь Цзю не мог не признать того, как к здешнему Шэнь Цинцю обращаются его же дети. Да, он помнит их детьми, лет пятнадцать-шестнадцать им было в его воспоминаниях. Сейчас же он с трудом узнавал тех глупых оборванцев, которые только вчера пришли на его пик, пропитанные надеждами стать самыми знаменитыми и искусными заклинателями. От юношеского максимализма и девичьей наивности ничего не осталось, перед ним предстали молодые сдержанные юноши и талантливые умные заклинательницы. Которых воспитал не он. Его никогда так не любили, ученицы не бросались в объятья при каждой новой встрече или похвале, а ученики не сдерживали слезы, слушая его упреки или, наоборот, слова поддержки!

Почему?

В чем разница? Да, он не был так благодушен к своим воспитанникам, никогда не говорил слова поддержки, не гладил по голове и не давал советов, но учил он их тому же. Он ведь тот же самый человек, почему его судьба сложилась иначе? Почему одному досталась всеобщая любовь, а другому презрение, ложное уважение и смерть от рук ученика?

Да, его память в какой-то степени изменили и стерли, однако Шэнь Цинцю был не настолько глуп, чтобы не сложить информацию из источников этого мира и мысленно вообразить, что могло случиться в его. И, разумеется, Бин-гэ однозначно как-то причастен к его смерти, может, и не напрямую, но косвенно точно. Шэнь Цзю пусть и был эгоистичной скотиной, глупым он не был никогда.

Однако было два экземпляра, которые поразили его намного больше, чем любовь учеников — Ло Бинхэ. Они были одержимы Шэнь Цинцю! А заодно и переключились на него, они вились вокруг него как змеи, пытаясь подлезть под руку. И эти навязчивые обхаживания! Но Шэнь Цзю не мог не признать, что еда здесь была во много раз лучше, чем та, что он ел на своем пике Цанцюн. Но он не станет продаваться за еду!

Не оглядываясь и не смотря себе под ноги, Шэнь Цзю нисколько не сбавлял шага. Вероятно, за несколько дней, проведенных в хижине, он совершенно забыл про тропу некогда родного бамбукового леса, поскольку горный лорд случайно споткнулся о камень и задел телом белоснежную нить. Бамбуковые листья взмыли в воздух, обнажая сетку, которая тотчас подняла его вверх и подвесила над землей.

— Черт! — именно в этот момент на его поясе не оказалось его верного Сюя! Проклятье!

Зарычав, Шэнь Цзю беспомощно затрепыхался, прекрасно осознавая бесполезность этой глупой затеи. Увлеченный выплескиванием своего гнева на вервии бессмертных, он не сразу услышал шуршание листвы. Кто-то шел сюда, и кто-то сейчас увидит его позор... Сердце учащенно забилось, нужно что-то с этим делать, иначе его будут высмеивать всю оставшуюся жизнь! Конечно, формально не его самого, но этот Шэнь Цинцю — он сам.

— Шиди?

Этот голос, он узнает эти беспокойные лживые нотки из тысячи различных голосов! Попадаться на глаза Юэ Цинъюаню в такой позорной ситуации было просто ужасно! Но неожиданно лезвие меча пронзил ветер, и Сюаньсу разрезало прочные нити. Шэнь Цзю готов был ко встрече с пыльной землей, но теплые руки названого брата удобно подхватили его.

Щеки Шэнь Цинцю предательски заалели. Сколько неприятностей в один-то только день!

— Ты не сломал себе ничего?

Горному лорду очень хотелось съязвить, но он понимал, что тогда вызовет слишком большое количество вопросов.

— Нет. Поставь меня.

Казалось, Глава школы удивился ответу своего шиди, присев, он аккуратно поставил брата на землю, но в ту же секунду лорд вновь упал в объятья брата, похоже, он вывихнул ногу.

— Черт!..

— Слышу знакомый лексикон, — послышался голос Лю Цингэ.

«Блять. За что?!»

Из-за спины показался горный лорд пика Байчжань, Шэнь Цзю не смог удержать себя от тяги недобро зыркнуть в сторону шиди по школе. Тот на мимику шисюна удивленно вздернул бровь:

— Как давно я не видел этого взгляда!

— Умолкни, — прошипел Шэнь Цзю не в силах наступить на больную ногу. Глава школы, не взирая на слабое сопротивление, продолжал поддерживать своего младшего брата по школе.

Стараясь не кряхтеть, Шэнь Цзю пытался подняться самостоятельно и оттолкнуть от себя шисюна, но руки того оказались крепкие, а ноги горного лорда неустойчивые. Отчаявшись в попытках опереться на больную ногу, лорд перевел взгляд на заклинателей, которые молча взирали друг на друга. Во взгляде Лю Цингэ так и читалось:

«Я же тебе говорил, что с ним что-то не так».

Хоть Юэ Цинъюань и не проронил ни слова, мысленно он был солидарен со своим шиди и искренне не понимал, как не смог заметить этого сегодня утром?

— Шиди, ты можешь шагнуть? — обратился к нему с вопросом Ци-гэ, Шэнь Цзю одарил его таким же злостным взглядом. Глава школы все понял. Юэ Цинъюань неожиданно наклонился, отчего Шэнь Цзю на мгновение потерял опору, однако в следующую секунду он оказался в горизонтальном положении и над землей. Шисюн-Юэ поднял его на руки. Его. На руки.

— Ты что делаешь? Поставь меня! — сразу среагировал горный лорд, начиная бить брата по плечам.

— Шиди, мы достаточно далеко от бамбукового дома, нам стоит пойти ко мне и перевязать тебе ногу, — проигнорировал его выпады старший заклинатель.

— Шиди Лю, ты с нами? — вместо ответа горный лорд согласно кивнул.

Так и шли они сквозь бамбуковый лес в сторону дома Юэ Цинъюаня. Шэнь Цзю сложил руки на груди, временами злобно пыхтя и щуря раскосые глаза, он буквально физически источал из себя ауру недовольства. Но в душе его кипел котел совершенно разносторонних эмоций, которые вот-вот готовы были прорваться и разбить маску невозмутимости, которая давно уже была утеряна.

Шэнь Цинцю старался незаметно посматривать на Юэ Цинъюаня, почему-то именно его персона вызывала большое количество неоднозначных эмоций у Шэнь Цзю. С одной стороны, Шэнь Цинцю казалось, что с последней их встречи прошли многие годы, а с другой — эта ситуация пробуждала не самые приятные воспоминания. Именно так братец-Ци нес его в подсобку, когда хозяева сломали ему ногу и он не мог двигаться. От сильной боли он не мог сдержать слез, тогда будущий глава самой влиятельной школы поступал неподобающе, Ци-гэ воровал целебные мази и бинты из лазарета. Тогда он ещё называл его Ци-гэ. И вот теперь он снова нес его на руках практически по той же самой причине. По какой-то причине он не чувствовал отторжения, которое преследовало его всю жизнь, стоило ему только повстречать этого подлеца, сейчас в его сознании что-то промелькнуло, желание прижаться ближе нарастало с каждой секундой. От таких мыслей по спине пробежал холодок.

Занятый борьбой со своими противоречивыми эмоциями горный лорд не сразу заметил, что они уже приблизились к дому Главы школы. Он так давно здесь не был, что даже забыл, как тот выглядит. В темноте сумерек он так и не смог разглядеть его полностью, но в голове все равно всплыли картинки, помогающие сориентироваться. Однако восторгаться архитектурой Шэнь Цинцю не позволила нога, дающая о себе знать ноющей болью.

Лю Цингэ поспешил опередить их и раскрыть перед ними бумажную дверь, Глава школы уверенно шагал по каменным ступеням, словно и не ощущал вес Шэнь Цзю на своих руках. Вскоре Шэнь Цинцю почувствовал под собой что-то мягкое, то была кровать Главы школы, на которую его любезно уложили. Свалившись на прямоугольную подушку, Шэнь Цзю только сейчас ощутил прилив давящей усталости.

Прикрыв глаза, горный лорд вслушивался в шуршание рядом с собой, в какой-то момент он попросту потерял интерес ко всему происходящему, желая наконец-то отоспаться. В своей некогда родной хижине он теперь не мог чувствовать себя до конца в безопасности, особенно когда на горизонте появлялись Ло Бинхэ, вернее сказать, с горизонта они никогда и не уходили. Теперь же Шэнь Цзю готов был стерпеть даже Лю Цингэ, лишь бы рядом не было эти демонических отродий.

— Шиди, позволь этому шисюну позаботиться тебе, — не дождавшись ответа горного лорда, Юэ Цинъюань ухватил Шэнь Цзю за щиколотку. Шэнь Цинцю с трудом поборол в себе острое желание выдернуть конечность из рук Главы школы и, собрав духовную силу в ноге, пнуть что есть мочи Ци-гэ в грудь. Горный лорд пика Цанцюн неоднократно заявлял, что ненавидит чужие касания, а нарушение его личного пространства карается весьма извращенно. Но в то же время он не являлся лекарем и самостоятельно излечить себя не мог, поэтому Шэнь Цзю ничего не мог сделать, лишь злобно щуриться.

Тем временем в комнату вернулся Лю Цингэ, в его руках был поднос. Подойдя ближе, он поставил его рядом с Юэ Цинъюанем, на нем находился небольшой коробок и чашка с горячим чаем. Коробок сразу забрал Глава школы, а ароматный чай, вероятно, предназначался для Шэнь Цзю. Сморщившись, горный лорд принял чашку из рук шиди, стараясь лишний раз не касаться его рук. Образ такого Лю Цингэ его настораживал не менее, чем образ самого себя из этого мира.

Комната пропахла мягким запахом трав, Юэ Цинъюань передавал ему духовную энергию, дабы травма заживала быстрее. Ароматный чай и обволакивающий запах трав клонили в сон. Заметив, что Шэнь Цзю начинает заваливаться обратно на подушку, горный лорд пика Байчжань забрал из его рук пустую чашку. Но при Шэнь Цзю всё ещё оставались его принципы, поэтому он не собирался засыпать в присутствии Лю Цингэ. Лежа на постели, он не прекращал сверлить лорда недоверчивым взглядом, что порядком возмутило Лю Цингэ:

— Да что с тобой такое?! У меня складывается ощущение, словно я помолодел на пятнадцать лет и мы всё ещё не изничтожили наши с тобой разногласия!

Шэнь Цзю сощурил раскосые глаза: так значит, когда-то всё было именно так, как себе представлял Шэнь Цзю? В этом мире они всё-таки были врагами, так почему же перестали? В голове возродилось слишком много вопросов, ответ на которые мог дать лишь один человек — он сам.

— Шиди Лю, давай не будем кричать, Шэнь Цинцю просто надо отдохнуть, он, как всегда, перетрудился, выполняя обязанности горного лорда, ты же его знаешь, — беззлобно начал Юэ Цинъюань, завязав на ноге Шэнь Цинцю белый бантик. Лю Цингэ фыркнул, но перечить старшему брату не стал.

— Отдохни сегодня в моем доме, шиди, завтра утром я позову шиди Му, — улыбнулся Глава школы, направляясь к бумажной двери, следом за ним пошел Лю Цингэ, предварительно не забыв накинуть на Шэнь Цзю ещё одно теплое одеяло.

Шэнь Цинцю долго сверлил закрывшуюся дверь взглядом, сжимая и разжимая в руках теплую ткань одеяла. Интересно, откуда Лю Цингэ знает, что Шэнь Цинцю постоянно замерзает по ночам? Отбросив навязчивые и глупые мысли в сторону, Шэнь Цзю накрыл себя с головой одеялом и попытался уснуть. Как назло, в голову продолжали проскальзывать воспоминания давно минувших дней.

Вот он вспоминает рынок и клетку, в которой держали его и Ци-гэ, следом всё меняется и их привозят в какое-то дорогое поместье. Теперь перед ним двое мальчишек, которые пинают и бьют его в ребра. Детское тело, в отличие от взрослого, неспособно долго терпеть боль, отчего по его щекам бегут постыдные слезы. Юношей это только раззадоривает, и они с ещё пущей жестокостью начинают колотить лежащего на полу ребёнка. Шэнь Цзю даже сейчас не вспомнит, сколько тогда прошло времени, но сыновья хозяина дома наконец-то наигрались и ушли. Сил подняться, конечно же, не было, поэтому Сяо Цзю продолжал лежать у подножья лестницы, с которой его спустили.

— Сяо Цзю? — на голову легла чужая теплая рука, Шэнь Цзю хорошо помнит эти трепетные и аккуратные прикосновения, то был молодой Юэ Цинъюань. Юноша не дождался ответа, поэтому бережно запустил руку под спину брату и поднял его над землей.

— Ци-гэ… — слабо прошептал Сяо Цзю.

— Да, я здесь, Сяо Цзю, — тихо произнес юноша, поднимая на руки избитого ребёнка. Услышав знакомые баюкающие нотки в таком родном голосе, Сяо Цзю неосознанно потянул руки, чтобы ухватиться за шею брата.

Так и нес он на себе искалеченного брата, юноша петлял по многочисленным коридорам, стараясь не попадаться на глаза слугам и тем более хозяевам поместья. Юноша на руках будущего Главы школы тихо всхлипывал, но старался заглушить их рукавом своих старых оборванных одежд.

— Всё в порядке, шиди, сейчас будет легче, — но легче не становилось, боль от сломанных костей не уходила очень долго. Неожиданно в слабую деревянную дверь кто-то громко застучал, по ту сторону слышался громкий смех этих двух уродов. Шэнь Цзю тут же пробила дрожь, он помнил, как сжал в руках ткань одежд Ци-гэ, а сам Юэ его крепко обнял, пряча за собой.

[Психологическое состояние пользователя нестабильно, Система приступает к перезапуску].

Звук, с которым это сообщение появилось перед лицом, заставил бессмертного лорда проснуться и подскочить на кровати. Тяжело дыша, он смотрел на табло, на котором быстро менялись цифры.

[Восстановление психологического состояния займет время. Пользователь желает вернуться в мир грез? Да/Нет].

Шэнь Цзю замахал руками, отгоняя табличку с надписью в сторону. Свесив ноги с кровати, Шэнь Цинцю, не взирая на больную ногу, резко поднялся. Однако в эту же секунду практически свалился на деревянный пол. От былой грации не осталось ничего. Кое-как, по стенке, Шэнь Цзю добрался до двери, с грохотом раскрыв её, он направился туда, где, по его мнению, должен был быть выход. Действия его были лишь наполовину сознательными.

Наконец-то перед глазами появилась деревянная дверь, протянув руку, Шэнь Цзю собирался её отпереть, но неожиданно кто-то перехватил его кисть. Сощурив малахитовые глаза, бессмертный лорд перевел взор на силуэт мужчины, чуть позже ему удалось разглядеть в нем Ци-гэ. Тот с нескрываемым беспокойством смотрел на него, неожиданно Шэнь Цзю отшатнулся, ибо перед глазами в очередной раз всплыло окно обновления.

[Психологическое состояние восстановлено, пользователю рекомендуется отдохнуть].

И снова слабость завладела его телом и он практически упал, но Юэ Цинъюань подхватил его под локоть. Глава школы не позволил ослабшему телу упасть, он поборол волнение и придал голосу строгости:

— Пойдем, тебе необходим сон, — подтолкнув названого младшего брата, Ци-гэ зашагал рядом. Шэнь Цинцю хотел оттолкнуть шисюна от себя, но вовремя понял, что в таком случае позорно упадет.

Ци-гэ как-то подозрительно поглядывал на брата, Шэнь Цинцю несколько раз ловил его взгляды, но долго не понимал их значения. В то же время они уже прошли комнату, в которой оставили отдыхать Шэнь Цзю, и остановились напротив покоев Главы школы.

Шэнь Цинцю было непривычно находиться в большой просторной комнате. Пускай многие горные лорды считали, что он зазнавшийся подонок и окружает себя лишь роскошью, на самом же деле Шэнь Цзю была привычна его небольшая хижина посреди бамбукового леса. В ней всегда было то, чего ему больше всего не хватало: тишина и спокойствие. Оттого он и был недоволен, узнав, что его двойник часто приглашает своих учеников посещать занятия вблизи своего дома, а также устраивает чаепития для шисюнов и шиди. Сам Шэнь Цзю с трудом держал себя в руках и не гнал всех прочь. Он уже считал себя героем, поскольку ни разу не сорвался на регулярно проживающих под боком двух демонов.

Когда мысли посетили Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю сразу вспоминал ту картину, из-за которой и сорвался посреди ночи в лес. Его вновь передернуло.

— Мы уже пришли, ложись, — видимо, Юэ Цинъюань списал этот жест на всё ещё неуравновешенное состояние брата, оттого и поспешил уложить его в постель.

Почувствовав, наконец-то, мягкую поверхность под собой, Шэнь Цинцю практически сразу же уснул, но тут он почувствовал мокрую дорожку на своей щеке. Теперь стало ясно, почему Ци-гэ так на него смотрел, всё это время Шэнь Цзю плакал! От осознания своего позора стало невероятно стыдно.

— Воды? — однако на вопрос Главы школы Шэнь Цинцю не ответил, вместо этого он развернулся к стенке и плотно закрыл глаза. Юэ Цинъюань тихо вздохнул, но отставил чашку с водой на низкий деревянный стол и принес теплое одеяло.

— Отдыхай.

[Система солидарна с Главой школы и настоятельно просит пользователя передохнуть].

Вероятно, сильный всплеск эмоций Система зачла за новую волну стресса, отчего и запустила процесс срочного усыпления главного злодея. Впрочем, это действительно помогло, и Шэнь Цзю довольно быстро заснул. Но во сне он почувствовал рядом с собой нечто теплое, к чему, собственно, сразу же прильнул.

***

— Шиди, ты уже проснулся? Шисюн тебя заждался.

Шэнь Цзю медленно приоткрыл веки, прямо напротив него, в освещении утренних лучей солнца, стоял улыбающийся Юэ Цинъюань. Вместо привычных тяжелых одежд на нем было легкое домашнее одеяние нежно-серого цвета, а темные локоны находились в легком беспорядке. Без заколки они выглядели куда длиннее. За столько лет раздора между ними Шэнь Цзю с трудом мог представить, как выглядит только что проснувшийся Ци-гэ, он всё же привык к его благородному виду и образу почтенного Главы школы.

Сладко зевнув, лорд пика потянулся, отчего позвоночник издал сладкий хруст, а мягкое одеяло сползло с плеча и упало на пояс. Случайно Шэнь Цзю положил свою руку на сторону, где спал Цинъюань, ткань была ещё теплой. Хмыкнув, Шэнь Цинцю осознал, что его шисюн — бесстыдный обманщик.

— Я убрал твою одежду, она была слегка пыльная, поэтому оденься пока в мою, — Юэ любезно указал на сложенную стопку белоснежных одеяний. Кивнув, он направился к выходу, предоставляя возможность Шэнь Цзю переодеться без лишних глаз.

Всего на долю минуты горный лорд пика Цанцюн вновь упал в постель под теплое одеяло. Поерзал ногами, он так не хотел покидать это приятное обволакивающее тепло. Но, собравшись, он накинул на плечи одеяло, дабы продлить приятное ощущение защищенности, и перебрался на сторону Юэ, та все ещё сохраняла его тепло. Свесив голые стопы, Шэнь Цинцю не вставая с кровати переоделся и отбросил свои слегка потрепанные и мятые одежды в сторону. Натянув на себя рубаху и штаны, Шэнь Цинцю лениво поднялся с кровати. Он уже догадался, что Ци-гэ дал ему одежду времен своего учения на пике Цандюн, но даже они были для него достаточно велики. Белая ткань сползала с плеч, а штаны почти полностью закрывали пятки. Вздохнув, Шэнь Цзю не посчитал нужным найти гребень и привести свои волосы в божий вид, поэтому попросту накинул верхнее домашнее платье и вышел в таком виде из комнаты.

Услышав притягательный запах цветочного чая — его любимого — Шэнь Цзю развернулся и достаточно быстро преодолел коридор. Запах чая исходил от террасы, оказавшись там, Шэнь Цинцю заметил такого же растрепанного Лю Цингэ. Выпрямив спину, горный лорд подошел ближе, обратив на себя тем самым внимание обоих братьев. Юэ Цинъюань приветливо улыбнулся, наливая ему чай, а Лю Цингэ быстро обвел его взглядом и продолжил молча пить свой чай.

Шэнь Цзю сел рядом, аккуратно беря в руки предложенную фарфоровую чашку, он смачивал губы в горячем напитке. Сладкая судорога прошлась по всему телу, а в спине приятно закололо от столь ощутимого контраста холода и тепла.

Прохладный ветер дул со стороны гор, лорд пика Цанцюн зябко ежился и старался спрятать замерзшие руки в рукавах белоснежного платья. В попытках согреться он опустошил уже вторую чашку чая. Юэ в свою очередь заметил его потуги, потому снял с себя теплую белоснежную накидку, легким движением рук набрасывая её на младшего брата. Шэнь Цинцю фыркнул, но закутался плотнее.

Чуть погодя Лю Цингэ молча поднялся из-за стола, бросил на Главу школы неоднозначный взгляд, лорд медленно стал удаляться. На непонимающий взор Шэнь Цзю Глава школы пояснил, что задолжал лорду пика Байчжань прогулку. Потому они оба покинули беседку и направились переодеться в дом Ци-гэ. Вернее, переоделся только Шэнь Цинцю, отыскав в недрах комнаты Юэ нечто похожее на его прошлые одежды. Волосы он всё так же не закалывал, но для приличия расчесал.

На выходе его уже ждали Лю Цингэ и Юэ Цинъюань, причем оба оказались одеты в свои привычные образы горных лордов. Шэнь Цинцю было несколько неприятно появляться в таком виде перед ними, всё же он привык держать четкую дистанцию между своими сотоварищами по школе и лишний раз свою самобытность не демонстрировать.

Шэнь Цзю получал искреннее наслаждение от прогулки по тихому бамбуковому лесу. Нет ни громких возгласов учеников, ни рутины горного лорда, ни тем более этих двух пиявок Ло Бинхэ и их учителя, который следит за каждым шагом Шэнь Цзю.

Юэ Цинъюань всё время норовил подойти чуть ближе и вторгнуться в личное пространство лорда, но по какой-то неизведанной причине Шэнь Цзю был совсем не против. Немного погодя их мизинцы случайно задели друг друга, Шэнь Цинцю слегка смутился, и его щеки зарумянились, но рядом не было веера, дабы скрыть свое выражения лица. Помощь пришла откуда не ждали: Лю Цингэ развернулся и резким движением отдал ему в руки веер с изображением тонких бамбуковым стеблей, тянущихся к небу. Глава школы тихо и по-доброму посмеялся над смущенным шиди Лю и над недоумевающим лицом Сяо Цзю.

Но, что интересно, Шэнь Цзю за все время больше так и не пытался скрыть лицо за бумажным веером. Что-то между ними определенно произошло.

***

Утро Шэнь Юаня можно было назвать великолепным. Учеников он с занятий отпустил, устроив им своеобразный выходной. Сам чувствовал себя в кой-то веки выспавшимся, ведь проспал он с учениками аж до восьми часов. За всю ночь братья-демоны даже ни разу не поспорили и не перетягивали его в разные стороны. Наконец-то его мальчики пришли к компромиссу, Шэнь Цинцю даже не обратил внимания на легкую боль в определенных местах. Он любовался Ло Бинхэ, улегшимся у него в ногах, и наслаждался массажем плеч от Ло Бин-гэ.

— Учитель не завтракал, — нарушил тишину Бин-мэй, но не прекратил сминать в сильных руках каждый палец на ноге учителя. Шэнь Цинцю глубоко вздохнул, поудобней устроившись на груди Бин-гэ.

— Не хочу.

Больше он ничего не сказал, на попытку ученика вновь заговорить он махнул рукой, призывая к молчанию. Ло Бинхэ послушно замолк, не желая нарушать идиллию учителя. Лучи солнца уже практически полностью заполонили комнату горного лорда. Шэнь Юань почувствовал в корне разорвавшуюся связь со сном тогда, когда с улицы донеслись голоса. Они было достаточно далеко от хижины, но натренированный годами острый слух бессмертного лорда не позволял не уловить их.

Буркнув какие-то недовольства себе под нос, Шэнь Цинцю выгнулся в спине и сладко потянулся, две пары рук замерли, вероятно, их владельцы были заворожены моментом. Замерев на несколько секунд, Шэнь Цинцю ещё раз вздохнул и, закутавшись в одеяло, поднялся. Ученики жадно следили за каждым его движением, так и не сойдя с места. На реакцию обоих Ло Бинхэ он фыркнул, укутавшись плотнее, побрел на небольшую террасу.

Открывающийся вид заставлял мурашки пробежаться по коже: солнце практически поднялось из-за высоких гор, озаряя вершины бамбука своими насыщенными лучами. Теплый свет контрастировал с прохладным горным ветром, журчание горного водопада вдали приятно ласкало слух.

Ещё раз глубоко вздохнув, Шэнь Цинцю стал искать источник голосов. Они не зря показались ему знакомыми. Вдали, меж стеблей бамбука, не спеша прогуливались три высокие фигуры. При должном рассмотрении Шэнь Цинцю узнал в них Ци-гэ, себя самого и Лю шиди. Нежно-зеленые одежды Шэнь Цзю сливались с бамбуком, но сильно выделялись на фоне темных одеяний Юэ Цинъюаня, который всё это время поддерживал младшего брата под руку и шел чуть впереди. Поразительно, но лорд вершины Цанцюн не был против, наоборот, выглядел расслабленным и совершенно точно наслаждался прогулкой. Лю Цингэ шел рядом, но старался держать дистанцию, в любом случае у него не совсем хорошо получалось и зачастую он достаточно близко подходил к Шэнь Цзю и Ци-гэ.

Шэнь Цинцю не стал пытаться подслушать разговор, однако его губы всё же тронула слабая улыбка. В ту же секунду кто-то незаметно подкрался сзади и заключил его в демонические объятья. То был Бин-гэ, его взор тоже удосужился уловить три расслабленные фигуры, маячащие относительно недалеко от местообитания горного лорда Цанцюн. На короткое мгновение в воздухе повисла нотка грусти, но она быстро скрылась, Император уткнулся носом в слегка беспорядочные волосы учителя, обнимая ещё крепче. Шэнь Цинцю миролюбиво похлопал его по рукам.

— Почему все сложилось так по-разному? — вопрос Бин-гэ не был адресован лично Шэнь Цинцю, вероятно, так Ло Бинхэ пытался спросить саму судьбу, которая хорошо потрепала их всех.

А Шэнь Цинцю знал, его и Шэнь Цзю общая красная нить тянулась совсем разными путями, в то же время они обе нашли точку конечного назначения. Неожиданно Шэнь Цинцю вспомнил гадания демонессы, которая вещала ему об оборванной нити судьбы. Почему-то сейчас он верил, что она принадлежит кому-то из тех двоих.

— Или обоим… — всё-таки его нить однозначно тянулась к двум его Ло Бинхэ, там почему же Шэнь Цзю не мог получить двойное счастье?

— Вы что-то сказали, учитель? — Ло Бинхэ наклонился к учителю, Шэнь Цинцю слабо замотал головой, мол, ничего, всё в порядке.

Он вместе с Ло Бин-гэ достаточно долго наблюдал за тремя заклинателями, умудрившись даже упустить момент, когда Ло Бин-мэй ушел готовить завтрак для брата и учителя. Шэнь Цинцю искренне радовался тому, что двое его учеников смогли найти компромисс и отныне не делили учителя, и не его ревновали друг к другу. Но вместе с этим была и другая, менее счастливая сторона — они стали действовать сообща. Теперь-то горный лорд становился самым беспомощным котенком, когда двое Императоров ловко загоняли его в пятый угол.

От воспоминаний Шэнь Цинцю передернуло, далеко не всегда такие объединения кончались приятно для его задницы. Вздохнув, Шэнь Цинцю вернул улыбку на свою лицо, он был действительно рад видеть искреннее счастье на лице Ци-гэ. Он прекрасно помнил, что сказал ему Юэ Цинъюань в тот злополучный день, когда Синьмо захватило разум его дорогого ученика. Ему и Шэнь Цзю необходимо поговорить. А что касается Ли Цингэ…

Шэнь Цинцю снова вернулся к воспоминаниям и к той — брошенной в порыве эмоций — фразе: «Я не влюблен в тебя до безумия!». Подобное заставило его тихо захихикать, прикрывая рот ладонью. Ло Бин-гэ удивленно взглянул на учителя, не понимая причину его неожиданного веселья.

— Ничего важного, Бин-гэ, идем, Бин-мэй наверняка уже нас заждался, — ловко увильнул от ответа горный лорд. Ло Бинхэ не стал спорить, он проводил скрывающуюся в бамбуковом лесе троицу задумчивым и немного грустным взглядом, а позже спросил:

— Учитель, нам же будет необходимо с ними поговорить? — Император отпустил заклинателя из своих объятий и направился следом за ним. Тем временем Шэнь Цинцю безмятежно, но с долей загадочности произнес:

— Думаю, им стоит решить этот вопрос без нашего вмешательства.