Бортжурнал (публикации за 18 октября 2019)33 читателя тэги

Автор: Хонор Харрингтон

* * *

Во времена моей молодости никаких мобильных телефонов не было. С одной стороны это хорошо: иначе моя маменька, одержимая бесом "я же за тебя беспокоюсь!", достала бы меня звонками даже в Оке Ужаса. А с другой стороны это плохо: будь в 1977 году мобильники, я бы не угодила в историю, которая казалась мне забавной, а оказалась довольно паршивой по сути. Дело было так. После второго курса мы, как водится, отбывали трудовую повинность на Орском мясокомбинате. И вот, значитца, выходной, мы с подругой бродим по городу Орску, идём мимо автовокзала и видим автобус. На автобусе написано: "Орск - Зилаир". Что за Зилаир такой, думаем мы себе. А давай съездим и сами посмотрим! И мы съездили... Смотреть там особенно было не на что, но не суть. Видимо, Император благоволит летописцам, пьяницам и студентам - мы вернулись раньше, чем нас хватились. Вернее, так: соседки по комнате всполошились, но до куратора дойти не успели.

И вот, вернувшись домой, я рассказала про это приключение отцу. И впервые за двадцать лет своей жизни получила от него серьёзную выволочку. Мне было спокойно и вежливо, но очень доступно объяснено, что я идиотка, и почему я идиотка.

- Вот представь себе, - говорил отец, - ты, куратор, отвечаешь за сотню человек. И вдруг двое из твоих подопечных пропадают. Где вы, что вы - никто не знает. Тревога, милиция, розыск, предстоящий разговор с родителями пропавших... Представила?

Я представила, и мне стало, мягко говоря, нехорошо. Отец знал, что говорил: в молодости он был командиром роты, и что такое иметь под началом сотню весёлых, находчивых и необременённых соображением рыл, представлял очень хорошо. Я уразумела, в чём моя вина. В том, что ради пустякового любопытства и по глубокой дури я едва не поставила другого человека в весьма и весьма скверное положение.

Вообще говоря, весь отцовский метод воспитания держался на двух принципах. Первый - человек должен быть человеком, а не свиньёй, как говорил один литературный герой. И второй - "Нельзя" значит "нельзя", а не "если очень хочется, то можно". Иногда он объяснял, почему нельзя, иногда нет. А что такое "быть человеком", становилось понятно при взгляде на него. Именно под защиту отца я "скрывалась", когда маменька включала свой любимый воспитательный момент "я с тобой не разговариваю!". На меня никогда не поднимали руки в семье, но она и без того умела размазать по стенке...

Ладно, бог ей судья, не в том дело. Матери я благодарна уже за то, что научилась, как нельзя относиться к детям. А отцу за то, что знаю, что такое мужчина в доме. Нет, не "штаны" - "штаны" оставьте феминисткам. Мужчина в доме - это спокойная сила, тепло и надёжность. Это почти божественное всемогущество - детская уверенность, что нет ничего, что папа не смог бы сделать.

Моё первое более-менее отчётливое воспоминание об отце - город Белая Церковь, парк Александрия и роскошное украинское лето. Отец шагает по аллее парка и поёт:

Путь далёк у нас с тобою,

Веселей, солдат, гляди!

Вьётся, вьётся знамя полковое,

Командиры впереди.

А я сижу у него на закорках, подпеваю и думаю - что это за почта поливая такая, что она поливает и зачем.

Последнее - стылое и ветреное зимнее кладбище, холод, пустота и ощущение сиротства в душе и солнце, внезапно вышедшее из-за туч, как раз когда отца опускали в могилу...

А причём тут мобильники? Да если бы они были, мы могли бы позвонить и предупредить, что нас понесло в Зилаир. И ничего бы не случилось. Оно и так ничего не случилось, но всё-таки.


Лучшее   Правила сайта   Вход   Регистрация   Восстановление пароля

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)