Мастер календаря (публикации за 23 июня 2021)67 читателей тэги
Автор: Psoj_i_Sysoj
Мастер календаря. Глава 34 — Фунюйцзе. Часть 2
Предыдущая глава
Выйдя из ванной, Сяо Наньчжу обнаружил, что Чуси приготовил ему завтрак. Перед ним варилась кастрюля белоснежной пшённой каши, а на тарелочках лежали обжаренные листья горчицы, солёный и маринованный коровий горох и холодная закуска из астры индийской [1] — любимые блюда Сяо Наньчжу.
Проходя на кухню, он машинально бросил взгляд на Чуси, но тот не поднял головы от плиты. Вид мужчины в красных одеждах, который с бесстрастным лицом уткнулся в кастрюлю с кашей, казался на редкость умиротворяющим, так что Сяо Наньчжу почему-то не мог отвести от него глаз.
читать дальшеПоскольку Чуси держал свирепого зверя, который целыми днями ел да спал, он не только умел готовить разнообразные блюда, но и порядком поднаторел в закусках — как-никак, прежде он нередко беседовал с Юаньсяо о кулинарии, а сестрицы-духи календаря Манчжун и Гуюй некогда очень любили его новогодние блины и соления. Всякий раз, когда приходили весенние дожди, они собирали свежие сезонные овощи и вспоенное дождями и росой просо, а потом умоляли Чуси показать, как их можно приготовить. В то время с ним было не так трудно поладить, как сейчас, и он всегда терпеливо готовил закуски, которые выпрашивали у него девушки. К тому же, Чуси не забывал вечером тридцатого числа собрать всю компанию на весёлый шумный ужин, чтобы как следует попировать на счастье в будущем году.
Глядя на то, каким Чуси стал сейчас, казалось, что такое вовсе не в его характере. Думая об этом, Сяо Наньчжу в смешанных чувствах собрался было сесть на диван, чтобы отведать стряпню духа календаря — но тут он увидел, что дуралей [2] Няньшоу, валяясь пузом кверху, забавляется, вылизывая свои жирные лапы, а под диваном обнаружилась его заначка из куриных лап, утиных шеек и тому подобных лакомств, которые он основательно погрыз.
— А этот зверь, как я посмотрю, нарывается…
Сяо Наньчжу с лёгкой улыбкой беззлобно шлёпнул Няньшоу мягким тапком, дразня прилипчивого обжору. «Наказанный» зверь ни капельки не испугался — лишь принялся тереться о ноги Сяо Наньчжу, растрепав свою золотистую гриву. Смотреть на весёлого и полного сил [3] А-Няня было одно удовольствие — Сяо Наньчжу наконец начал понимать, почему Чуси захотел вырастить этого свирепого зверя. Видя, что с ним ничего не поделаешь, мастер календаря опустил руку на макушку Няньшоу, почёсывая основания его рогов.
— А вы с твоим хозяином похожи — оба выглядите пугающе, а на самом деле сущие дурашки… — тихо проворчал он.
При этих словах Сяо Наньчжу овладело какое-то неописуемое чувство, но, вспомнив о том, каким напряжённым был Чуси этим утром, он с улыбкой отвернулся и, развалившись на диване, продолжил, покуривая, возиться с Няньшоу. Доев приготовленный Чуси завтрак, они убрали со стола и приступили к планированию дел на сегодня — поскольку был Международный женский день, Сяо Наньчжу предстояло трудиться исключительно на благо своих соотечественниц.
Госпожа Ван Ли, которая на Юаньсяо приходила к мастеру календаря посоветоваться, снова связалась с ним. Вернувшись домой, она первым делом порвала отношения со своим бесстыжим мужем и в настоящее время жила в родительском доме. Семья Ван Ли также была весьма состоятельна — хоть Сяо Наньчжу ничего не знал о её происхождении, он мог судить об этом по тому, как одевалась и держала себя его клиентка.
Чтобы разобраться в её личном деле — этом абсурдном случае развода в высшем обществе — Сяо Наньчжу не стал прибегать к помощи духов календаря. Каждый раз, когда госпожа Ван Ли звонила ему по телефону, он лишь давал ей советы, но не задавал лишних вопросов — похоже, такой подход пришёлся женщине по душе, и она прониклась к мастеру календаря ещё бóльшим доверием. Как только Ван Ли поняла, что развод будет для неё наилучшим выходом, она скрепя сердце сосредоточилась на том, чтобы разделить имущество по взаимному согласию. Невзирая на мольбы мужа и сына, она была полна решимости идти до конца.
Её муж, будучи политиком, не мог допустить скандала, касающегося его личной жизни, а потому всеми возможными способами старался уладить дело без лишнего шума [4], и это стало для его жены наилучшим козырем, позволяющим ей хорошенько общипать супруга в процессе развода.
Поскольку развод порождал множество проблем, госпожа Ван Ли пригласила Сяо Наньчжу к себе домой, чтобы проконсультироваться с ним по этому вопросу. Потому-то мастеру календаря сегодня предстояло помочь ей с самым главным: назначить благоприятную дату для развода, чтобы окончательно разделаться с несчастливым браком.
Сяо Наньчжу размышлял над этим, сидя в машине, которую прислала за ним госпожа Ван Ли, бездумно глядя в окно на раскинувшийся перед ним безумно дорогой район Фаншань [5]. Похожий на обитель богов на земле, он опоясывал зелёную гору, дома еле виднелись из-за крон деревьев; неудивительно, что при виде этого великолепия Сяо Наньчжу изумлённо вскинул брови.
Он и до этого знал, что его клиентка — состоятельная женщина, но и подумать не мог, что она живёт в подобном месте — ведь для того, чтобы в городе Y приобрести дом в районе Фаншань, помимо денег нужно обладать немалым влиянием и связями. Взять хотя бы этого выскочку Чжан Чи — владея крупной компанией, он мог позволить себе множество домов и машин, но, когда дело доходило до покупки дома в районе Фаншань, тут ему оставалось лишь исходить лютой завистью [6].
Когда Сяо Наньчжу впервые встретил Ван Ли на Праздник фонарей, то она показалась ему измученной и увядшей женщиной средних лет, так что он принял свою новую клиентку за обычную жену богача, и она тоже ни словом не обмолвилась о своём положении в обществе — ведь действительность была за гранью воображения. Не переставая думать об этом, Сяо Наньчжу оглянулся на сидящего рядом с ним хмурого мужчину, брови которого немного разгладились, и внезапно спросил, понизив голос:
— После того, как мы поднялись в гору, тебе стало лучше?
Чуси по собственной инициативе вызвался ехать с Сяо Наньчжу в своём истинном теле — в конце концов, после Цзинчжэ он не осмеливался отпускать мастера календаря одного в опасные с его точки зрения места. А поскольку им предстояло выйти из дома вместе, Чуси постарался изменить свой привычный облик, чтобы больше походить на обычного человека. Длинные красные одежды и золотые латы Чуси-цзюня сменились на одеяния эпохи Тан — не менее красивые и изящные, они, будучи традиционными, воспринимались вполне современно. Но, хотя его облик переменился, подавляющая аура никуда не делась, так что даже водитель, присланный за ними Ван Ли, не избежал её воздействия — всю дорогу он украдкой поглядывал на Чуси в зеркало заднего вида.
Когда Сяо Наньчжу первым заговорил с духом календаря, склонившись к нему, тот прямо-таки остолбенел, не ответив ни слова. Чуси никак не ожидал, что мастер заметит изменения в его состоянии, так что, смутившись, лишь еле заметно кивнул в ответ. В конце концов, сейчас он и вправду чувствовал себя на редкость легко — поскольку район Фаншань был возведён на благословенной земле, окутывающая гору аура счастья в некоторой степени умеряла мучения духа календаря.
Годами копившиеся в душе Чуси страдания, горечь, отчаяние и ненависть как будто немного отпустили его. Хотя это было неочевидно, дух календаря испытывал немалое облегчение. Сам он не обратил внимания на эти перемены, но Сяо Наньчжу уже привык подмечать малейшие колебания его настроения. Когда Чуси кивнул, мастер календаря отвернулся и, задумавшись, рассеянно бросил:
— Вот как… Когда я разбогатею, надо бы подыскать здесь участочек… Эх, говорят, что для этого придётся брать ипотеку, да ещё наверняка понадобится водитель…
Услышав такие слова от подобного нищеброда, водитель бросил на него насмешливый взгляд через зеркало заднего вида — похоже, он свысока смотрел на этого третьесортного шарлатана, которого пригласила к себе его хозяйка. Однако Сяо Наньчжу не обратил на это ровным счётом никакого внимания — задав вопрос Чуси, он вновь уставился в окно на изумительно прекрасный исполненный благодати горный пейзаж. В то же время дух календаря ещё долго не мог прийти в себя — руки в длинных рукавах подрагивали, пальцы то сжимались в кулаки, то разжимались, поджатые побелевшие губы невольно изогнулись.
Они так и проехали молча весь остаток пути. Наконец перед ними вырос дом семьи Ван, располагающийся во втором микрорайоне Фаншаня. Поскольку дома стояли далеко друг от друга, здесь царили тишина и покой. Водитель-сноб припарковался во дворе, после чего мастер календаря и Чуси вместе зашли в дом. Сяо Наньчжу окинул взглядом маленькую гостиную, отделанную в классическом стиле, и стол для маджонга — за ним элегантно одетые дамы коротали послеполуденные часы досуга за игрой и праздной беседой.
— Ах, мастер уже здесь! Скорее, Сяо Чжан, завари белый чай урожая этого года!
Ван Ли выглядела куда моложе и свежее, чем в свой прошлый визит — после того, как она отведала клёцек Юаньсяо, заряженных юностью и красотой, к ней будто в одночасье вернулась былая манера держать себя. Теперь она и одевалась иначе — не так, как в те времена, когда она старалась поддерживать имидж жены политика. Сегодня Ван Ли была в прекрасном жемчужно-белом костюме, с лёгким макияжем. При виде Сяо Наньчжу она не стала вставать — вместо этого она непринуждённо помахала ему, чтобы он, не чинясь, присоединялся к ним, после чего с улыбкой указала на мастера календаря сидящим рядом женщинам:
— Я уже рассказывала вам об этом таланте — несмотря на молодость, уровень его профессионализма необычайно высок. Подумав, что это может стать неплохим развлечением, я собрала всех вас здесь… Вы ведь не знаете, какого труда мне стоит развестись с этим негодяем Лао Чжаном. Если бы не помощь мастера, то мне, одинокой женщине, пришлось бы претерпеть немалые потери.
После подобных слов её гостьи не удержались от того, чтобы обернуться и смерить Сяо Наньчжу оценивающим взглядом. Стоящий за его спиной Чуси, похоже, не привык к тому, чтобы все женщины в комнате столь беззастенчиво глазели на его мастера, а потому лицо духа календаря приняло недовольное выражение. Впрочем, сам Сяо Наньчжу как ни в чём не бывало подошёл к столу, отодвинул для Чуси стул и лишь после этого сел сам, улыбаясь с вежливой непринуждённостью.
— Простите, что помешал! Как у вас сегодня обстоит дело с везением? Что там с костяшками у старшей сестрицы Ван? Дайте-ка я посмотрю, повезёт ли вам сегодня… Ого, да вы проиграетесь в пух и прах!
Несколько женщин в ответ на его слова не удержались от смеха — в конце концов молодые привлекательные мужчины с чувством юмора всегда в цене. Они получали немалое удовольствие, даже просто глядя на него. К тому же, с ним пришёл мужчина в красном, обладающий ещё более притягательной внешностью — благодаря их присутствию атмосфера мигом оживилась. Поскольку Ван Ли успела разрекламировать Сяо Наньчжу своим подругам, те уже имели некоторое представление о том, чем занимается мастер календаря.
— Ох, неужто в наше время и правда существует такая необычная профессия, как мастер календаря? Можем ли мы спросить у вас, на что похожа ваша каждодневная работа? А то, может, старшая сестрица Ван над нами подшутила...
Этот вопрос задала женщина, курящая дамскую сигарету — из их разговора Сяо Наньчжу понял, что эта дама по фамилии Цзян также была женой крупного чиновника, а потому держалась весьма высокомерно. Молодая замужняя женщина по фамилии Ли, улыбаясь, добавила:
— И правда, это в самом деле звучит весьма необычно. Мастер, вы не расскажете нам о вашей профессии поподробнее?
Сяо Наньчжу сменил за столом Ван Ли, которая в самом деле проиграла, и принялся перебрасываться шутками с дамами. Он был немало удивлён тем, что госпожа сама взялась рекламировать его дело, однако те, кто желает обмануться, должны быть обмануты — в конце концов, от этого напрямую зависело финансовое благополучие Сяо Наньчжу. Когда выставленный из гостиной Чжан Сифэн — сын госпожи Ван Ли — вышел, мастер календаря с улыбкой принялся вещать [7]:
— Суть моей профессии состоит в том, что я могу по своему усмотрению общаться с духами календаря. Подобно тому, как даосы почитают трёх чистых божеств [8], а буддийские монахи молятся Будде Шакьямуни, я всецело полагаюсь на старый календарь, в котором обитают духи — это и Цинмин с Дуаньу, и Гуюй с Личунем, и Чуси с Данянем — если у вас возникнет какой-нибудь вопрос, я могу обратиться за помощью к этим божествам, ведь на самом деле за каждый день отвечает свой дух.
Его слова поразили дам до глубины души:
— Что? Неужели такое возможно? А что собой представляют эти духи календаря?
В этот самый момент Сяо Наньчжу выиграл партию.
— А почему бы и нет? — попивая чай и попутно поправляя макияж, заметила Ван Ли. — Верите же вы обычно всякой ерунде об уходе за собой от «гуру», якобы обладающих тайным знанием, а сегодня вы в кои-то веки встретились с настоящим мастером — и так глупо себя ведёте. В тот день в доме мастера я повстречала его ассистентку по имени Юаньсяо — она вылитая небожительница. А ведь в тот день как раз был Праздник фонарей — Юаньсяо! После того, как я съела приготовленную ею клёцку, по возвращении я заметила, что у меня и впрямь стало меньше морщин… А ваш братец-ассистент, выходит — Сань [9]…
Чуси с каменным лицом встал за спиной мастера — после того, как его приняли за Фунюйцзе, и без того мрачный дух календаря, казалось, вот-вот взорвётся, отчего Сяо Наньчжу поневоле напрягся, выпрямившись на стуле. Картины того, как древний дух расправляется с наваждениями, всё ещё ясно стояли у него перед глазами, так что Сяо Наньчжу всерьёз опасался, что сейчас доведённый до крайности Чуси перевернёт кверху дном весь район Фаншань. Однако не успел он открыть рот, чтобы объясниться, как ему дико захотелось курить — это желание донимало его всю дорогу сюда. Когда всё ещё недовольный Чуси заметил это, он мигом усмирил пламя гнева, полыхнувшее в его глазах. Достав из широкого рукава сигарету, он зажёг её и сунул в рот Сяо Наньчжу.
Яркий огонёк осветил безжизненные кисти рук, похожие на сухое дерево, струйка дыма проникла в лёгкие, и Сяо Наньчжу словно погрузился в транс. Его взгляд упал на эти бледные руки, и он внезапно ощутил необоримое желание коснуться их кончиком языка. Подавив необъяснимый чувственный порыв, Сяо Наньчжу подхватил сигарету пальцами. Ощущая во рту этот порочный привкус, он закусил сигарету и с улыбкой ответил:
— Это не Саньба, она сегодня взяла отгул, но обычно мои помощники появляются в свои дни — в прошлый раз, когда приходила старшая сестрица Ван, та девушка и вправду была духом Юаньсяо. Ха-ха, просто шучу.
От этого объяснения все вновь рассмеялись, решив, что Сяо Наньчжу — в самом деле очень интересный человек, поэтому, какое-то время поиграв в маджонг, все они обменялись адресами своих ВиЧатов. Благодаря богатому жизненному опыту Сяо Наньчжу чувствовал себя в их окружении как рыба в воде, и то, как он держался — скромно, но с достоинством — пришлось по нраву всем женщинам. В конце концов, у многих из них, как и у госпожи Ван Ли, было немало проблем — у кого-то со здоровьем, у кого-то — с рождением детей, а у кого-то — с мужьями. Некоторые из них не хотели предавать это огласке, а потому зачастую доверялись подобного рода специалистам, о которых узнавали через знакомых. Так для Сяо Наньчжу незаметно приоткрылась лазейка в мир великосветских дам района Фаншань.
Примечания переводчика:
[1] Коровий горох 豇豆 (jiāngdòu) — вигна китайская — Vigna sinensis Hassk.
Астра индийская 马兰 (mǎlan) — малань — в букв. пер. с кит. «лошадиная орхидея» дикорастущая трава, ростки которой идут в пищу — Kalimeris indica (L.)
[2] Дуралей — в оригинале 二百五 (èrbǎiwǔ) — в букв. пер. с кит. «двести пятьдесят», обр. в знач. «дурак, недотёпа». Существуют несколько гипотез происхождения этого каламбура, вот одна из наиболее интересных:
В эпоху Сражающихся царств стратег и дипломат Су Цинь пал от руки наёмного убийцы в Царстве Ци. Правитель Ци пришёл в ярость и, желая во что бы то ни стало поймать злодея, придумал хитроумный план. Он отрубил голову Су Циню и велел бичевать её, а потом повесить на воротах, объявив, что он был злодей и предатель, и правитель Ци не знал, как от него избавиться, а потому готов даровать убившему его герою тысячу золотых таэлей. На эту уловку и впрямь купились четверо человек. Когда они явились во дворец, правитель спросил у них, как же они поделят награду, и один из них ответил: да очень просто, по двести пятьдесят таэлей каждому. Тогда взбешённый правитель приказал выдать им деньги и тут же казнить их, а настоящий убийца благополучно скрылся в Царстве Цинь.
[3] Весёлый и полный сил — в оригинале чэнъюй 生龙活虎 (shēng lóng huó hǔ) — в пер. с кит. «живой дракон и живой тигр», обр. в знач. «ожить; воспрянуть духом; бодрый, энергичный».
[4] Без лишнего шума — в оригинале чэнъюй 息事宁人 (xīshì níngrén) — в пер. с кит. «прекратить конфликт, успокоить людей», обр. также в знач. «идти на уступки, чтобы избежать дальнейших неприятностей», «уладить дело ко всеобщему удовольствию», «замять дело».
[5] Фаншань 房山 (Fángshān) — название района в пер. с кит. «дома на горе», так называется также престижный район в Пекине.
[6] Исходить лютой завистью — в оригинале 羡慕嫉妒恨 (xiànmù jídù hèn) — в пер. с кит. «восхищаюсь, завидую, ненавижу» — популярная фраза, отмечающая, что говорящий завидует белой завистью.
[7] Вещать — в оригинале 释道 (shìdào) — в пер. с кит. «буддистское и даосское учение».
[8] Три чистых божества 三清 (sānqīng) — саньцин — три верховных божества: Тайшан Лао Цзюнь 太上老君 (tàishànglǎojūn) — Верховный достопочтенный Владыка Лао, Юаньши Тянь Цзунь 元始天尊 (yuánshǐtiānzūn) — Изначально почитаемый на Небе, Тайшан Даоцзюнь 太上道君 (tàishàng dàojūn), а также три обители даосских богов: Нефритовая Чистота 玉清 (yùqīng) — юйцин, Великая Чистота 太清 (tàiqīng) — тайцин и Высшая Чистота 上清 (shàngqīng) — шанцин. Три чистых мира (сущности) образованы от трёх стихий, которые выделились из первичной стихии.
[9] Сань — Ван Ли хотела сказать «Саньба» 三八 (sānbā) — в букв. пер. с кит. «3.8» — другое расхожее название Международного женского дня (8-й день 3-го месяца), поэтому на китайских поздравительных открытках к 8 марта часто встречаются эти цифры.
Выйдя из ванной, Сяо Наньчжу обнаружил, что Чуси приготовил ему завтрак. Перед ним варилась кастрюля белоснежной пшённой каши, а на тарелочках лежали обжаренные листья горчицы, солёный и маринованный коровий горох и холодная закуска из астры индийской [1] — любимые блюда Сяо Наньчжу.
Проходя на кухню, он машинально бросил взгляд на Чуси, но тот не поднял головы от плиты. Вид мужчины в красных одеждах, который с бесстрастным лицом уткнулся в кастрюлю с кашей, казался на редкость умиротворяющим, так что Сяо Наньчжу почему-то не мог отвести от него глаз.
читать дальшеПоскольку Чуси держал свирепого зверя, который целыми днями ел да спал, он не только умел готовить разнообразные блюда, но и порядком поднаторел в закусках — как-никак, прежде он нередко беседовал с Юаньсяо о кулинарии, а сестрицы-духи календаря Манчжун и Гуюй некогда очень любили его новогодние блины и соления. Всякий раз, когда приходили весенние дожди, они собирали свежие сезонные овощи и вспоенное дождями и росой просо, а потом умоляли Чуси показать, как их можно приготовить. В то время с ним было не так трудно поладить, как сейчас, и он всегда терпеливо готовил закуски, которые выпрашивали у него девушки. К тому же, Чуси не забывал вечером тридцатого числа собрать всю компанию на весёлый шумный ужин, чтобы как следует попировать на счастье в будущем году.
Глядя на то, каким Чуси стал сейчас, казалось, что такое вовсе не в его характере. Думая об этом, Сяо Наньчжу в смешанных чувствах собрался было сесть на диван, чтобы отведать стряпню духа календаря — но тут он увидел, что дуралей [2] Няньшоу, валяясь пузом кверху, забавляется, вылизывая свои жирные лапы, а под диваном обнаружилась его заначка из куриных лап, утиных шеек и тому подобных лакомств, которые он основательно погрыз.
— А этот зверь, как я посмотрю, нарывается…
Сяо Наньчжу с лёгкой улыбкой беззлобно шлёпнул Няньшоу мягким тапком, дразня прилипчивого обжору. «Наказанный» зверь ни капельки не испугался — лишь принялся тереться о ноги Сяо Наньчжу, растрепав свою золотистую гриву. Смотреть на весёлого и полного сил [3] А-Няня было одно удовольствие — Сяо Наньчжу наконец начал понимать, почему Чуси захотел вырастить этого свирепого зверя. Видя, что с ним ничего не поделаешь, мастер календаря опустил руку на макушку Няньшоу, почёсывая основания его рогов.
— А вы с твоим хозяином похожи — оба выглядите пугающе, а на самом деле сущие дурашки… — тихо проворчал он.
При этих словах Сяо Наньчжу овладело какое-то неописуемое чувство, но, вспомнив о том, каким напряжённым был Чуси этим утром, он с улыбкой отвернулся и, развалившись на диване, продолжил, покуривая, возиться с Няньшоу. Доев приготовленный Чуси завтрак, они убрали со стола и приступили к планированию дел на сегодня — поскольку был Международный женский день, Сяо Наньчжу предстояло трудиться исключительно на благо своих соотечественниц.
Госпожа Ван Ли, которая на Юаньсяо приходила к мастеру календаря посоветоваться, снова связалась с ним. Вернувшись домой, она первым делом порвала отношения со своим бесстыжим мужем и в настоящее время жила в родительском доме. Семья Ван Ли также была весьма состоятельна — хоть Сяо Наньчжу ничего не знал о её происхождении, он мог судить об этом по тому, как одевалась и держала себя его клиентка.
Чтобы разобраться в её личном деле — этом абсурдном случае развода в высшем обществе — Сяо Наньчжу не стал прибегать к помощи духов календаря. Каждый раз, когда госпожа Ван Ли звонила ему по телефону, он лишь давал ей советы, но не задавал лишних вопросов — похоже, такой подход пришёлся женщине по душе, и она прониклась к мастеру календаря ещё бóльшим доверием. Как только Ван Ли поняла, что развод будет для неё наилучшим выходом, она скрепя сердце сосредоточилась на том, чтобы разделить имущество по взаимному согласию. Невзирая на мольбы мужа и сына, она была полна решимости идти до конца.
Её муж, будучи политиком, не мог допустить скандала, касающегося его личной жизни, а потому всеми возможными способами старался уладить дело без лишнего шума [4], и это стало для его жены наилучшим козырем, позволяющим ей хорошенько общипать супруга в процессе развода.
Поскольку развод порождал множество проблем, госпожа Ван Ли пригласила Сяо Наньчжу к себе домой, чтобы проконсультироваться с ним по этому вопросу. Потому-то мастеру календаря сегодня предстояло помочь ей с самым главным: назначить благоприятную дату для развода, чтобы окончательно разделаться с несчастливым браком.
Сяо Наньчжу размышлял над этим, сидя в машине, которую прислала за ним госпожа Ван Ли, бездумно глядя в окно на раскинувшийся перед ним безумно дорогой район Фаншань [5]. Похожий на обитель богов на земле, он опоясывал зелёную гору, дома еле виднелись из-за крон деревьев; неудивительно, что при виде этого великолепия Сяо Наньчжу изумлённо вскинул брови.
Он и до этого знал, что его клиентка — состоятельная женщина, но и подумать не мог, что она живёт в подобном месте — ведь для того, чтобы в городе Y приобрести дом в районе Фаншань, помимо денег нужно обладать немалым влиянием и связями. Взять хотя бы этого выскочку Чжан Чи — владея крупной компанией, он мог позволить себе множество домов и машин, но, когда дело доходило до покупки дома в районе Фаншань, тут ему оставалось лишь исходить лютой завистью [6].
Когда Сяо Наньчжу впервые встретил Ван Ли на Праздник фонарей, то она показалась ему измученной и увядшей женщиной средних лет, так что он принял свою новую клиентку за обычную жену богача, и она тоже ни словом не обмолвилась о своём положении в обществе — ведь действительность была за гранью воображения. Не переставая думать об этом, Сяо Наньчжу оглянулся на сидящего рядом с ним хмурого мужчину, брови которого немного разгладились, и внезапно спросил, понизив голос:
— После того, как мы поднялись в гору, тебе стало лучше?
Чуси по собственной инициативе вызвался ехать с Сяо Наньчжу в своём истинном теле — в конце концов, после Цзинчжэ он не осмеливался отпускать мастера календаря одного в опасные с его точки зрения места. А поскольку им предстояло выйти из дома вместе, Чуси постарался изменить свой привычный облик, чтобы больше походить на обычного человека. Длинные красные одежды и золотые латы Чуси-цзюня сменились на одеяния эпохи Тан — не менее красивые и изящные, они, будучи традиционными, воспринимались вполне современно. Но, хотя его облик переменился, подавляющая аура никуда не делась, так что даже водитель, присланный за ними Ван Ли, не избежал её воздействия — всю дорогу он украдкой поглядывал на Чуси в зеркало заднего вида.
Когда Сяо Наньчжу первым заговорил с духом календаря, склонившись к нему, тот прямо-таки остолбенел, не ответив ни слова. Чуси никак не ожидал, что мастер заметит изменения в его состоянии, так что, смутившись, лишь еле заметно кивнул в ответ. В конце концов, сейчас он и вправду чувствовал себя на редкость легко — поскольку район Фаншань был возведён на благословенной земле, окутывающая гору аура счастья в некоторой степени умеряла мучения духа календаря.
Годами копившиеся в душе Чуси страдания, горечь, отчаяние и ненависть как будто немного отпустили его. Хотя это было неочевидно, дух календаря испытывал немалое облегчение. Сам он не обратил внимания на эти перемены, но Сяо Наньчжу уже привык подмечать малейшие колебания его настроения. Когда Чуси кивнул, мастер календаря отвернулся и, задумавшись, рассеянно бросил:
— Вот как… Когда я разбогатею, надо бы подыскать здесь участочек… Эх, говорят, что для этого придётся брать ипотеку, да ещё наверняка понадобится водитель…
Услышав такие слова от подобного нищеброда, водитель бросил на него насмешливый взгляд через зеркало заднего вида — похоже, он свысока смотрел на этого третьесортного шарлатана, которого пригласила к себе его хозяйка. Однако Сяо Наньчжу не обратил на это ровным счётом никакого внимания — задав вопрос Чуси, он вновь уставился в окно на изумительно прекрасный исполненный благодати горный пейзаж. В то же время дух календаря ещё долго не мог прийти в себя — руки в длинных рукавах подрагивали, пальцы то сжимались в кулаки, то разжимались, поджатые побелевшие губы невольно изогнулись.
Они так и проехали молча весь остаток пути. Наконец перед ними вырос дом семьи Ван, располагающийся во втором микрорайоне Фаншаня. Поскольку дома стояли далеко друг от друга, здесь царили тишина и покой. Водитель-сноб припарковался во дворе, после чего мастер календаря и Чуси вместе зашли в дом. Сяо Наньчжу окинул взглядом маленькую гостиную, отделанную в классическом стиле, и стол для маджонга — за ним элегантно одетые дамы коротали послеполуденные часы досуга за игрой и праздной беседой.
— Ах, мастер уже здесь! Скорее, Сяо Чжан, завари белый чай урожая этого года!
Ван Ли выглядела куда моложе и свежее, чем в свой прошлый визит — после того, как она отведала клёцек Юаньсяо, заряженных юностью и красотой, к ней будто в одночасье вернулась былая манера держать себя. Теперь она и одевалась иначе — не так, как в те времена, когда она старалась поддерживать имидж жены политика. Сегодня Ван Ли была в прекрасном жемчужно-белом костюме, с лёгким макияжем. При виде Сяо Наньчжу она не стала вставать — вместо этого она непринуждённо помахала ему, чтобы он, не чинясь, присоединялся к ним, после чего с улыбкой указала на мастера календаря сидящим рядом женщинам:
— Я уже рассказывала вам об этом таланте — несмотря на молодость, уровень его профессионализма необычайно высок. Подумав, что это может стать неплохим развлечением, я собрала всех вас здесь… Вы ведь не знаете, какого труда мне стоит развестись с этим негодяем Лао Чжаном. Если бы не помощь мастера, то мне, одинокой женщине, пришлось бы претерпеть немалые потери.
После подобных слов её гостьи не удержались от того, чтобы обернуться и смерить Сяо Наньчжу оценивающим взглядом. Стоящий за его спиной Чуси, похоже, не привык к тому, чтобы все женщины в комнате столь беззастенчиво глазели на его мастера, а потому лицо духа календаря приняло недовольное выражение. Впрочем, сам Сяо Наньчжу как ни в чём не бывало подошёл к столу, отодвинул для Чуси стул и лишь после этого сел сам, улыбаясь с вежливой непринуждённостью.
— Простите, что помешал! Как у вас сегодня обстоит дело с везением? Что там с костяшками у старшей сестрицы Ван? Дайте-ка я посмотрю, повезёт ли вам сегодня… Ого, да вы проиграетесь в пух и прах!
Несколько женщин в ответ на его слова не удержались от смеха — в конце концов молодые привлекательные мужчины с чувством юмора всегда в цене. Они получали немалое удовольствие, даже просто глядя на него. К тому же, с ним пришёл мужчина в красном, обладающий ещё более притягательной внешностью — благодаря их присутствию атмосфера мигом оживилась. Поскольку Ван Ли успела разрекламировать Сяо Наньчжу своим подругам, те уже имели некоторое представление о том, чем занимается мастер календаря.
— Ох, неужто в наше время и правда существует такая необычная профессия, как мастер календаря? Можем ли мы спросить у вас, на что похожа ваша каждодневная работа? А то, может, старшая сестрица Ван над нами подшутила...
Этот вопрос задала женщина, курящая дамскую сигарету — из их разговора Сяо Наньчжу понял, что эта дама по фамилии Цзян также была женой крупного чиновника, а потому держалась весьма высокомерно. Молодая замужняя женщина по фамилии Ли, улыбаясь, добавила:
— И правда, это в самом деле звучит весьма необычно. Мастер, вы не расскажете нам о вашей профессии поподробнее?
Сяо Наньчжу сменил за столом Ван Ли, которая в самом деле проиграла, и принялся перебрасываться шутками с дамами. Он был немало удивлён тем, что госпожа сама взялась рекламировать его дело, однако те, кто желает обмануться, должны быть обмануты — в конце концов, от этого напрямую зависело финансовое благополучие Сяо Наньчжу. Когда выставленный из гостиной Чжан Сифэн — сын госпожи Ван Ли — вышел, мастер календаря с улыбкой принялся вещать [7]:
— Суть моей профессии состоит в том, что я могу по своему усмотрению общаться с духами календаря. Подобно тому, как даосы почитают трёх чистых божеств [8], а буддийские монахи молятся Будде Шакьямуни, я всецело полагаюсь на старый календарь, в котором обитают духи — это и Цинмин с Дуаньу, и Гуюй с Личунем, и Чуси с Данянем — если у вас возникнет какой-нибудь вопрос, я могу обратиться за помощью к этим божествам, ведь на самом деле за каждый день отвечает свой дух.
Его слова поразили дам до глубины души:
— Что? Неужели такое возможно? А что собой представляют эти духи календаря?
В этот самый момент Сяо Наньчжу выиграл партию.
— А почему бы и нет? — попивая чай и попутно поправляя макияж, заметила Ван Ли. — Верите же вы обычно всякой ерунде об уходе за собой от «гуру», якобы обладающих тайным знанием, а сегодня вы в кои-то веки встретились с настоящим мастером — и так глупо себя ведёте. В тот день в доме мастера я повстречала его ассистентку по имени Юаньсяо — она вылитая небожительница. А ведь в тот день как раз был Праздник фонарей — Юаньсяо! После того, как я съела приготовленную ею клёцку, по возвращении я заметила, что у меня и впрямь стало меньше морщин… А ваш братец-ассистент, выходит — Сань [9]…
Чуси с каменным лицом встал за спиной мастера — после того, как его приняли за Фунюйцзе, и без того мрачный дух календаря, казалось, вот-вот взорвётся, отчего Сяо Наньчжу поневоле напрягся, выпрямившись на стуле. Картины того, как древний дух расправляется с наваждениями, всё ещё ясно стояли у него перед глазами, так что Сяо Наньчжу всерьёз опасался, что сейчас доведённый до крайности Чуси перевернёт кверху дном весь район Фаншань. Однако не успел он открыть рот, чтобы объясниться, как ему дико захотелось курить — это желание донимало его всю дорогу сюда. Когда всё ещё недовольный Чуси заметил это, он мигом усмирил пламя гнева, полыхнувшее в его глазах. Достав из широкого рукава сигарету, он зажёг её и сунул в рот Сяо Наньчжу.
Яркий огонёк осветил безжизненные кисти рук, похожие на сухое дерево, струйка дыма проникла в лёгкие, и Сяо Наньчжу словно погрузился в транс. Его взгляд упал на эти бледные руки, и он внезапно ощутил необоримое желание коснуться их кончиком языка. Подавив необъяснимый чувственный порыв, Сяо Наньчжу подхватил сигарету пальцами. Ощущая во рту этот порочный привкус, он закусил сигарету и с улыбкой ответил:
— Это не Саньба, она сегодня взяла отгул, но обычно мои помощники появляются в свои дни — в прошлый раз, когда приходила старшая сестрица Ван, та девушка и вправду была духом Юаньсяо. Ха-ха, просто шучу.
От этого объяснения все вновь рассмеялись, решив, что Сяо Наньчжу — в самом деле очень интересный человек, поэтому, какое-то время поиграв в маджонг, все они обменялись адресами своих ВиЧатов. Благодаря богатому жизненному опыту Сяо Наньчжу чувствовал себя в их окружении как рыба в воде, и то, как он держался — скромно, но с достоинством — пришлось по нраву всем женщинам. В конце концов, у многих из них, как и у госпожи Ван Ли, было немало проблем — у кого-то со здоровьем, у кого-то — с рождением детей, а у кого-то — с мужьями. Некоторые из них не хотели предавать это огласке, а потому зачастую доверялись подобного рода специалистам, о которых узнавали через знакомых. Так для Сяо Наньчжу незаметно приоткрылась лазейка в мир великосветских дам района Фаншань.
Примечания переводчика:
[1] Коровий горох 豇豆 (jiāngdòu) — вигна китайская — Vigna sinensis Hassk.
Астра индийская 马兰 (mǎlan) — малань — в букв. пер. с кит. «лошадиная орхидея» дикорастущая трава, ростки которой идут в пищу — Kalimeris indica (L.)
[2] Дуралей — в оригинале 二百五 (èrbǎiwǔ) — в букв. пер. с кит. «двести пятьдесят», обр. в знач. «дурак, недотёпа». Существуют несколько гипотез происхождения этого каламбура, вот одна из наиболее интересных:
В эпоху Сражающихся царств стратег и дипломат Су Цинь пал от руки наёмного убийцы в Царстве Ци. Правитель Ци пришёл в ярость и, желая во что бы то ни стало поймать злодея, придумал хитроумный план. Он отрубил голову Су Циню и велел бичевать её, а потом повесить на воротах, объявив, что он был злодей и предатель, и правитель Ци не знал, как от него избавиться, а потому готов даровать убившему его герою тысячу золотых таэлей. На эту уловку и впрямь купились четверо человек. Когда они явились во дворец, правитель спросил у них, как же они поделят награду, и один из них ответил: да очень просто, по двести пятьдесят таэлей каждому. Тогда взбешённый правитель приказал выдать им деньги и тут же казнить их, а настоящий убийца благополучно скрылся в Царстве Цинь.
[3] Весёлый и полный сил — в оригинале чэнъюй 生龙活虎 (shēng lóng huó hǔ) — в пер. с кит. «живой дракон и живой тигр», обр. в знач. «ожить; воспрянуть духом; бодрый, энергичный».
[4] Без лишнего шума — в оригинале чэнъюй 息事宁人 (xīshì níngrén) — в пер. с кит. «прекратить конфликт, успокоить людей», обр. также в знач. «идти на уступки, чтобы избежать дальнейших неприятностей», «уладить дело ко всеобщему удовольствию», «замять дело».
[5] Фаншань 房山 (Fángshān) — название района в пер. с кит. «дома на горе», так называется также престижный район в Пекине.
[6] Исходить лютой завистью — в оригинале 羡慕嫉妒恨 (xiànmù jídù hèn) — в пер. с кит. «восхищаюсь, завидую, ненавижу» — популярная фраза, отмечающая, что говорящий завидует белой завистью.
[7] Вещать — в оригинале 释道 (shìdào) — в пер. с кит. «буддистское и даосское учение».
[8] Три чистых божества 三清 (sānqīng) — саньцин — три верховных божества: Тайшан Лао Цзюнь 太上老君 (tàishànglǎojūn) — Верховный достопочтенный Владыка Лао, Юаньши Тянь Цзунь 元始天尊 (yuánshǐtiānzūn) — Изначально почитаемый на Небе, Тайшан Даоцзюнь 太上道君 (tàishàng dàojūn), а также три обители даосских богов: Нефритовая Чистота 玉清 (yùqīng) — юйцин, Великая Чистота 太清 (tàiqīng) — тайцин и Высшая Чистота 上清 (shàngqīng) — шанцин. Три чистых мира (сущности) образованы от трёх стихий, которые выделились из первичной стихии.
[9] Сань — Ван Ли хотела сказать «Саньба» 三八 (sānbā) — в букв. пер. с кит. «3.8» — другое расхожее название Международного женского дня (8-й день 3-го месяца), поэтому на китайских поздравительных открытках к 8 марта часто встречаются эти цифры.
Следующая глава