Предыдущая глава
День Святого Валентина был международным праздником всех взаимно любящих пар.
Придя с Запада, он пополнил ряды праздников старинного календаря совсем недавно, благодаря стараниям предпринимателей, успешно обрабатывающих молодёжь с помощью средств маркетинга.
И пусть традиционные праздники в душе недолюбливали этого новичка, однако как на Дуаньуцзе
[1] обязательно едят цзунцзы
[2], а на Праздник середины осени — «лунные пряники», так и ужин при свечах со свежими цветами, шоколадом и другими недешёвыми подарками стал считаться чем-то само собой разумеющимся для всех, кто хочет выразить свои чувства возлюбленным.
И пусть этот приторно-розовый день заставлял подавляющее большинство людей, на настоящий момент не имеющих второй половинки, чувствовать себя весьма неловко, однако это не мешало сумасшедшей прыти Цинжэньцзе ранить чувства ни в чём не повинных людей своими безумными выходками.
скрытый текстПодперев голову ладонью, День всех влюблённых развалился на диване и томно зевал, источая густой аромат роз. Пусть эта поза выглядела чересчур женоподобной, в сочетании с его нежными щеками, которым могла бы позавидовать и девушка, это выглядело весьма мило.
Изначально Цинжэньцзе был не более чем обычным днём, но, получив звание Дня Святого Валентина, он сумел занять место в ряду праздников — стоит ли удивляться тому, что он был весьма доволен собой, считая, что теперь достаточно опытен и значителен, чтобы говорить с мастером календаря с позиций духа высшего разряда.
Стоило ему появиться, как стены квартиры зарумянились от испускаемого им розового свечения, а мяуканье под окном волнообразно усилилось, резанув по ушам.
Поскольку Цинжэньцзе начал общение с насмешек, у Сяо Наньчжу не было никакого желания ему отвечать — да и вообще, прежде чем тот объявился, он и подумать не мог, что в старинном календаре может обитать столь невыносимый тип. Этими тремя фразами День всех влюблённых умудрился не только походя дать понять, что считает любовь делом пустяковым, но ещё и залезть мастеру календаря в душу, пожелав снабдить его советами в столь деликатной сфере «дела всей жизни» [3].
Следует заметить, что Сяо Наньчжу, как и любого одинокого человека в этот день, изрядно раздражало давление абсолютно посторонних людей, которые считали своим долгом наседать на него, убеждая срочно найти себе пару. Поглядывая на часы, мужчина угрюмо прикинул, что до конца этого дня более десяти часов, и всей душой пожалел, что не может немедленно отослать этого дурня обратно в календарь.
При этом День всех влюблённых, напротив, отнюдь не чувствовал себя посторонним. Сразу оккупировав полдивана, он принялся беспрестанно донимать хозяина квартиры своей болтовнёй, невзирая на то, что тот испытывал растущее желание от души навалять ему за подобные разговоры.
— Хэй, Сяо Наньчжу, послушай, тебе уже тридцать стукнуло — почему ты до сих пор не нашёл себе пару?
Придав голосу игривый оттенок, День всех влюблённых уставился на мастера календаря, натянув голливудскую улыбку [4].
Однако ему не суждено было дождаться ответа: хозяин квартиры стойко продолжал листать полный сонник Чжоу-гуна [5], намереваясь пополнить запас знаний о сверхъестественном [6]. Пусть дух календаря и впрямь задел больное место завзятого холостяка, Сяо Наньчжу твёрдо решил его игнорировать.
— Жизнь одинокого человека достойна жалости, — не унимался День Святого Валентина, — ведь ночная пора для него так холодна, тосклива и пуста!
Стоит ли говорить, что отсутствие реакции лишь подзадоривало непрошибаемого духа календаря — решив во что бы то ни стало мотивировать Сяо Наньчжу, он, хлопнув в ладоши, прочистил горло и решительно заявил, вскинув голову:
— Как насчёт того, чтобы я тебя с кем-нибудь познакомил? Ведь я могу узнать, какой тип тебе нравится, а? Ты любишь высоких…
— Да заткнёшься ты наконец? — потеряв всякое терпение, перебил его Сяо Наньчжу и снова уткнулся в книгу, источая холод всем своим видом.
Вместо того чтобы угомониться при виде насупленных бровей и посуровевшего лица мастера календаря, День всех влюблённых лишь хохотнул и, понизив голос, предложил:
— Не волнуйся, мы же оба мужчины! Я всё понимаю! Но нам ещё следует обсудить вопрос моей заработной платы — я чувствую, что её неплохо бы пересмотреть...
— А?
Прищурившись, Сяо Наньчжу убедился, что День Святого Валентина вдобавок ко всему пытается всучить ему какое-то снадобье в тыкве-горлянке. Тут-то мужчина наконец встал с дивана, слегка приподняв уголки рта в улыбке — при этом его взгляд едва уловимо изменился.
Решив, что наконец-то нашёл подход к мастеру календаря, День всех влюблённых устремил на него пристальный взгляд, приготовившись выдвинуть некоторые условия, однако такой реакции уж точно не ожидал: вальяжно приблизившись к нему вплотную, Сяо Наньчжу зашептал ему на ухо хрипловатым голосом:
— Эй, разве дух календаря не должен знать, что ты как раз и относишься к моему любимому типу? Может, нам отложить все дела на сегодня и хорошенько поразвлечься?
Он ещё не закончил фразу, когда День всех влюблённых почувствовал, как ему отвесили лёгкий шлепок по заднице.
Побелев от страха за свою пошатнувшуюся честь, Цинжэньцзе мог думать лишь о том, как бы унести ноги — однако, сбеги он сейчас, это, чего доброго, сочли бы забастовкой, кроме того, он всё равно ничего не смог бы поделать с таким рослым и сильным человеком, как Сяо Наньчжу. Залившийся краской День всех влюблённых сам не отдавал себе отчёта в том, насколько невинно он выглядит.
— Даже не мечтай! У тебя… У тебя ничего не выйдет! — запинаясь, заголосил он. — Кончай с этими сумасбродными идеями! Т-ты… оставь меня в покое, а-а-а!
Выплеснув эмоции, День всех влюблённых невольно съёжился на полуслове — изначально бравируя перед Сяо Наньчжу, в результате он лишь осрамился. При виде эффекта, который произвела его выходка, Сяо Наньчжу едва удержался от того, чтобы не расхохотаться в голос — закашлявшись, чтобы скрыть это, он с лёгким сердцем вернулся к прерванному занятию, усевшись на диван с книгой.
— Будь послушным, и я тебя пощажу, только прекрати орать, — спокойно взглянул он на Цинжэньцзе. — Скоро нам с тобой надо будет выйти — мне потребуется твоя помощь в одном деле.
После этого основательно напуганный День всех влюблённых не смел открыть рта, хоть и не горел желанием куда-либо отправляться в обществе этого мужчины.
Однако, когда Сяо Наньчжу включил телевизор, найдя брачное ток-шоу, чтобы дух календаря мог немного развеяться, День всех влюблённых, сжавшись в своём уголке дивана, принялся добросовестно смотреть передачу, походя её комментируя:
— Этот гость программы очень хорошо подходит номеру десять… Эй, ты смотри, они и правда наконец взялись за руки, каково? О, этот-герой любовник [7] сильно облажался, ха-ха, вообще полный мрак [8]… Ох, а третий герой программы уже женат, зачем же он сюда пришёл? Вот урод, его ж по стенке размажут…
Будучи покровителем влюблённых, День Святого Валентина мог с лёгкостью предсказать итог отношений, а потому, не отрываясь от передачи, он самозабвенно болтал с самим собой.
Изначально Сяо Наньчжу надеялся, что этот недоумок наконец угомонится, но поняв, что тот не в состоянии вести себя тихо, мужчина попросту смирился с этим. Накануне вечером он договорился встретиться с Чжао Тяньшэном из транспортной компании, чтобы поговорить о деле — взглянув на часы, мастер календаря принялся собираться.
Сяо Наньчжу уже переобувался, когда его настигло осознание: он, совершенно свободный привлекательный молодой парень, в День всех влюблённых вынужден идти на обед с каким-то неприятным мужиком средних лет — от одной мысли об этом на сердце сгущались тучи.
Сегодня Чжао Тяньшэн наверняка хотел поговорить о вещах, связанных с работой и личной жизнью: после того, как вчера вечером Няньу разоблачил его неблаговидные поступки, мужчина, само собой, желал, чтобы наделённый неординарными способностями мастер календаря посоветовал ему, как быть дальше.
Безусловно, такого рода помощь можно было счесть безнравственной, так что Сяо Наньчжу отправлялся на эту встречу лишь потому, что мог извлечь из неё некоторую выгоду, решив вставший ребром вопрос: где достать деньги на Новый год?
Цинжэньцзе вовсе не обращал внимание на овладевшее Сяо Наньчжу угрюмое настроение: едва глазам духа календаря предстал кипящий жизнью город, как праздничная суета мигом его увлекла. Словно привлечённые праздничной атмосферой, им навстречу то и дело попадались влюблённые парочки и молодые супруги в тёплой зимней одежде. Сяо Наньчжу шёл размашистым шагом, на ходу смоля сигарету, а за ним по пятам спешил Цинжэньцзе, то и дело оглядываясь по сторонам и держа ушки на макушке. Стоило ему услышать, как люди наперебой желают друг другу счастливого Дня Святого Валентина, он поневоле расплылся в самодовольной улыбке:
— Ты это слышал? Они все желают мне счастья! — шёпотом похвалялся он мастеру календаря.
При этом у него был такой гордый вид, что Сяо Наньчжу поневоле прыснул со смеху, подивившись, до чего же легко снискать расположение этого духа. Подходя ко входу в ресторан, где была назначена встреча, мужчина велел Дню всех влюблённых скрыть свою физическую оболочку, после чего он в одиночестве прошествовал в зал, где условился о встрече, и замер, не в силах удержаться от кислой гримасы [9].
Из десятка столов небольшого зала девять были заняты влюблёнными парочками.
Оказавшийся в столь смущающем окружении Чжао Тяньшэн немного нервничал. Заметив застывшего у входа Сяо Наньчжу, он вскочил с места и с облегчением громко его окликнул:
— Дружище Сяо, скорее сюда! Сюда! Я так долго тебя жду, ужасно волновался!!!
В подобной обстановке эта вполне обычная фраза прозвучала, мягко сказать, странно, и тот же миг все посетители ресторана во все глаза уставились на двух мужиков, которые встретились, чтобы пообедать вместе в День всех влюблённых. Сяо Наньчжу с каменным лицом приблизился к Чжао Тяньшэну и, тут же закурив сигарету, скривил губы в усмешке:
— Братец Чжао, к чему такая срочность? Что, спешишь к сестрице [10], чтобы отметить с ней праздник?
— А, нет, просто чуть погодя у меня есть другие планы… Мне надо будет сделать несколько звонков...
Эта двусмысленная фраза Чжао Тяньшэна заставила Сяо Наньчжу окинуть его выразительным взглядом. Разумеется, он понимал, что такой человек, как его клиент не будет составлять компанию законной жене в подобный день, а потому не стал вдаваться в расспросы. Как и следовало ожидать, Чжао Тяньшэн с места в карьер заговорил о том, что его беспокоит больше всего, между делом заверив, что, если мастер календаря сможет решить его проблему, то за благодарностью дело не станет. Кивая, Сяо Наньчжу приготовился делать заметки, но в это мгновение из-за его спины раздался истерический крик женщины средних лет.
— Чжао Тяньшэн!!! Я так и знала, что твоя помощь приятелю с перевозкой грузов — чистой воды выдумки!!! А ты в самом деле потащился в ресторан с какой-то вертихвосткой в День всех влюблённых!!! Дай-ка мне взглянуть на её бесстыжую физиономию!!! А-а-а, это что, мужчина?!!
Сяо Наньчжу онемел от неожиданности.
Примечание Шитоу Ян (автора):
Вечная благодарность моим чудесным спонсорам (^o^)/ А наш А-Нань-гэ и вправду именно таков: ниже Единственного, но выше тьмы [11].
Примечания переводчика:
[1] Дуаньуцзе 端午节 (duānwǔjié) — Праздник «двойной пятёрки», (также известен как Праздник драконьих лодок (Лунчжоуцзе), Праздник солнечного начала (Дуаньянцзе), Праздник поэта (Шижэньцзе) и т.д.) — один из трёх важнейших праздников в Китае. Отмечается 5-го числа 5-го месяца по китайскому лунному календарю, обычно приходится на июнь. По наиболее распространенному мнению, возникновение этого праздника связано с памятью о древнем китайском поэте-патриоте Цюй Юане эпохи Сражающихся царств, который утопился в реке, узнав, что враги захватили столицу его страны. Люди долго искали его тело на лодках, а не найдя его, бросали в воду еду и лили вино, чтобы рыбы и драконы не трогали тело поэта.
[2] Цзунцзы 粽子 (zòngzi) — традиционно подающееся на Дуаньуцзе кушанье из клейкого риса с разнообразными начинками в бамбуковых или других листьях. Происходят из традиционных подношений, бросаемых в реку на Праздник двойной пятёрки.
[3] Дело всей жизни — букв. перевод чэнъюя 终身大事 (zhōngshēn dàshì) — чаще всего образно о супружестве.
[4] Натянув голливудскую улыбку — в оригинале чэнъюй 似笑非笑 (sì xiào fēi xiào) — в пер. с кит. «не то улыбается, не то нет», обр. в знач. «натянутая улыбка, незаметная улыбка, вымученная улыбка, фальшивая улыбка».
[5] Чжоу Гун 周公 (Zhōu gōng ) — сын чжоусского Вэнь-Вана, один из основателей Чжоусской династии (XI век до н.э.), автор китайского сонника. Большой авторитет в области традиционных гадательных систем, он стал одним из четырёх авторов «Циклических Превращений», или «Чжоу-И», главной гадательной и философской книги китайской культуры. Китайский сонник обычно печатается в календарных альманахах и пользуется огромной популярностью в Юго-Восточной Азии.
[6] Сверхъестественное — в оригинале 玄学 (xuánxué) — в букв. пер. с кит. «тайное учение», «учение о таинственном», так именуют буддийское учение и неодаосизм (учение III-IV вв.), а также метафизику, мистику.
[7] Герой-любовник — в оригинале 桃花运 (táohuāyùn ) — в пер. с кит. «судьба персикового цветка», в образном значении — «успешный в отношениях с противоположным полом».
[8] Полный мрак — в оригинале 全都灭灯了 (quándōu mièdēng le) — в пер. с кит. «полностью погасла лампа».
[9] Кислая гримаса — в оригинале 囧 (jiǒng) — в пер. с кит. “светлый, озарённый”, благодаря сходству этого смайлика с расстроенной рожицей этот иероглиф в интернете используется как смущённый, огорчённый или раздражённый смайлик.
[10] Сестрица — здесь подразумевается жена Чжао Тяньшэна, в оригинале — 嫂子 (sǎozi) — саоцзы — «жена старшего брата; невестка», а также дружеское обращение к замужней женщине.
[11] Ниже Единственного, но выше тьмы 一人之下，万人之上 (yī rén zhi xià, wàn rén zhi shàng) — кит. поговорка, под Единственным понимается Император, так образно говорят о первом министре. Говоря так, автор подразумевает, что Сяо Наньчжу устрашает всех, кроме Единственного и Неповторимого :D
Следующая глава
Комментарии