Старый замок21 читатель тэги
Автор: Арабелла
Глинтвейн
Идею смешивать красное вино с фруктами, пряностями и медом подали римляне.
В Древнем Риме белые и красные вина были продуктами массового употребления, которые экспортировали во все уголки империи в амфорах и бочках. Во время трапез и многочисленных пирушек у зажиточных семейств, высоко ценилось выдержанное, старое вино.
скрытый текстСимволом варварской неумеренности считалось пить вино не разбавленным и на пустой желудок. Для придания напитку более сложного вкуса и возможности консервировать перебродивший сок на долгие годы, в вино добавляли воду и пряности.
Перед подачей, особенно зимой, вина подогревали в сосудах и пропускали через бронзовые сита, чтобы очистить от специй и примесей. Вино со специями, например, с лепестками фиалок или роз, листьями алое, можжевельником, лавровыми листьями, мятой, фенхелем, медом, ценились в древнеримской медицине.
Со временем жители северной Европы усовершенствовали рецепт горячего вина, выкристаллизовали его основу и напиток приобрел именно те узнаваемые рамки, в которых сейчас и готовят глинтвейн во всем мире.
Глинтвейн – это самый популярный коктейль из вина (горячий алкогольный напиток), имеющий простой и гениальный состав: нагретое красное вино со специями (пряностями) и медом (сахаром).
Ниже Вы можете найти реконструированный рецепт пряного вина из книги «Парижский домохозяин», XV век.
4 чашки сухого белого или красного вина
150 г сахара
1 ч. л. молотой корицы
1 ч. л. молотого имбиря или небольшой кусочек сушеного имбирного корня
1 небольшой кусочек галангового корня( используется в кулинарии как аналог имбиря).
Перетрите специи, если необходимо, и смешайте с сахаром. Влейте вино и хорошенько перемешайте. Оставьте на два часа, периодически помешивая. Процедите вино через сложенную вдвое марлю; повторяйте, пока вино не станет прозрачным. Перед употреблением поставьте на несколько дней в холодильник в закупоренной бутылке.
Отсюда
В Древнем Риме белые и красные вина были продуктами массового употребления, которые экспортировали во все уголки империи в амфорах и бочках. Во время трапез и многочисленных пирушек у зажиточных семейств, высоко ценилось выдержанное, старое вино.
скрытый текстСимволом варварской неумеренности считалось пить вино не разбавленным и на пустой желудок. Для придания напитку более сложного вкуса и возможности консервировать перебродивший сок на долгие годы, в вино добавляли воду и пряности.
Перед подачей, особенно зимой, вина подогревали в сосудах и пропускали через бронзовые сита, чтобы очистить от специй и примесей. Вино со специями, например, с лепестками фиалок или роз, листьями алое, можжевельником, лавровыми листьями, мятой, фенхелем, медом, ценились в древнеримской медицине.
Со временем жители северной Европы усовершенствовали рецепт горячего вина, выкристаллизовали его основу и напиток приобрел именно те узнаваемые рамки, в которых сейчас и готовят глинтвейн во всем мире.
Глинтвейн – это самый популярный коктейль из вина (горячий алкогольный напиток), имеющий простой и гениальный состав: нагретое красное вино со специями (пряностями) и медом (сахаром).
Ниже Вы можете найти реконструированный рецепт пряного вина из книги «Парижский домохозяин», XV век.
4 чашки сухого белого или красного вина
150 г сахара
1 ч. л. молотой корицы
1 ч. л. молотого имбиря или небольшой кусочек сушеного имбирного корня
1 небольшой кусочек галангового корня( используется в кулинарии как аналог имбиря).
Перетрите специи, если необходимо, и смешайте с сахаром. Влейте вино и хорошенько перемешайте. Оставьте на два часа, периодически помешивая. Процедите вино через сложенную вдвое марлю; повторяйте, пока вино не станет прозрачным. Перед употреблением поставьте на несколько дней в холодильник в закупоренной бутылке.
Отсюда
Жизнь средневековой женщины
Джудит Беннетт о том, как изучалась и изучается жизнь средневековых женщин (пересказ Миллы Коскинен)
Когда феминистки в конце 19-го века начали сплачивать ряды, они довольно быстро обратились к средним векам: как женщины получали образование? Какой работой они занимались? Какие законные права они имели? Занимались ли они политикой?
скрытый текстСобственно и сегодня есть сотни феминистов-средневековщиков, изучающих с этой точки зрения философию, науку, искусство, музыку, религиозные тексты. Это настоящая элита, имеющая долгое и дорогое образование, знающая старые языки и наречья. Их проблема в том, что они пытаются проникнуть в прошлое женской истории, изучая разрозненные и не всегда достоверные источники, написанные, по большей части, мужчинами. Тем не мнее, их влияние на умы тех, кто только начинает карьеру историка, нельзя недооценивать. Например, тех студентов и молодых ученых, которые убеждены в том, что сегодня женщина живет в некоем золотом веке свободы и неограниченных возможностей, которые были получены совсем недавно, ждет довольно много сюрпризов при изучении Средневековья.
Для начала, Средневековье – это невероятно долгий период длиной во множество столетий: раннее средневековье (500 – 1000 гг), среднее (1000 – 1300 гг) и позднее (1300 – 1500 гг).
Во-вторых, большое значение имеет исторический контекст условий жизни и событий изучаемого периода. В третьих, совершенно невозможно делать какие-то выводы о европейской средневековой женщине, не принимая во внимание «женский вопрос» и способы его решения в сопредельных Европе странах.
Примером того, как модифицировались наши представления о средневековой женщине, может служить эссэ Эйлин Пауэр о женщинах в томе «Наследие Средних Веков» (1926 г). Эта работа до сих пор является одной из самых влиятельных при формировании взглядов на место женщины в мире средних веков, но вот ведь беда: это эссэ – не совсем то, что Пауэр, историк и преподаватель в лондонской высшей экономической школе, написала изначально. Издатели просто потребовали, чтобы она его переделала, потому что оно, по их мнению, было «недостаточно уважительным к а) женщинам, б) церкви и в) правилам приличия». Это из ее письма подруге, которое она зло подписала «нянька в детском саду, во время урока вышивания».
Но даже в выхолощеном виде, эссэ Пауэр, сосредоточенное на ситуации центральних и поздних средних веков, дает хорошее представление о статусе женщины того времени по отношению к мужчине.
Пауэр утверждает, что, во-первых, здесь имеет место быть сильное расхождение теоритеческого представления о роли женщины в обществе, каким оно виделось тогдашними социологами, и практикой повседневной жизни. Как минимум, путаница и противоречия теорий делали их просто неприменимыми в быту. Во-вторых, Пауэр оценивает довольно благосклонно общий социальный статус средневековой женщины того периода. Она отмечает, что сложности, разумеется, были. Не могли даром пройти сочинения, сочащиеся ненавистью к женщине, законы, как бы подразумевающие, что женщина – существо неполноценное, сама социальная структура, во многом наделяющая мужчину правами над женской жизнью и бытом. Но, на самом деле, между мужчиной и женщиной тех времен существовал некий корявый, но прочный балланс сил, в которой позиция женщины не была ни неполноценной, ни доминирующей. В третьих, Пауэр оценивает тот период для женщин вцелом если и не «золотым», то достаточно хорошим. Всё это доказывается примерами из жизни феодальных леди, горожанок и крестьянок.
Разумеется, после Пауэр были предприняты и другие попытки проанализировать жезнь средневековой женщины, даже неколько : в 30-х, 60-х и 90-х годах. Современный взгляд на этот вопрос заключается в том, что на судьбу отдельного человека в средневековом обществе влияли три фактора: раса, класс и пол. Но даже это триединство только начинает раскрывать «женский вопрос Средневековья».
Для начала, женщины были разные: кто-то оставался одиноким на всю жизнь, отвергая замужество как таковое. Другое выходили замуж настолько рано, что их жизнь определялась ролью жены, матери и хозяйки. Третьи рано вдовели, и тогда наступала их совершенно новая жизнь с непривычным статусом. Четвертые более или менее плавно переходили из одного состояния в другое. Трудно ожидать, чтобы менталитет женщин, живущих такими разными ценностями, был идентичен.
Во-вторых, принадлежность к определенной религии формировала и менталитет, и вполне бытовую, ежедневную рутину, не говоря уже о социальном статусе женщины. Христианство, иудаизм, мусульманство, мистицизм, ортодоксальные и мистические ответвления – каждое привносило что-то свое и внутри общины, и в социуме вцелом.
В третьих, жизнь свободного человека сильно отличалась от жизни батрака, а жизнь того – от жизни раба. В четвертых, чисто культурные различия: Европа населялась различными этническими группами, каждая из которых привносила свои культурные традиции, которые в отношении к женщине далеко не всегда были «переферийными», и это тоже со временем начинало влиять на социум.
Далее, существовали различия для приличных женщин и проституток, начиная с одежды и жилья, и заканчивая манерой поведения. И, наконец, региональные различия. К поздним средним векам, если не раньше, Европа четко разделилась в плане замужеств на два региона: на севере и западе женщины, не принадлежащие к аристократии, выходили замуж позже, и за мужчин более или менее своего возраста. К тому же, некоторое количество женщин не выходило замуж, не становясь при этом монахинями. На юге и востоке девушки выходили замуж рано, как правило, за мужчин вдвое старше, и незамужние уходили в монастыри.
Какого-то единогласия по вопросу среди историков, тем не менее, не существует. Историк Клапиш-Зубер возмущается положением женщин в средневековой Италии, где среднестатистическая девушка к 18 годам была уже матерью двоих детей и замужем за человеком вдвое старше себя. Клапиш-Зубер считает, что эти бедняжки проводили лучшие годы в подчинении старым мужьям, и, овдовев, оказывались в невыносимых обстоятельствах. Историки же Стэнли Чознацки, Елена Розенберг, Томас Кун и другие возражают, утверждая, что при таком подходе к делу совершенно не учитывается инициативность и способность к социальным маневрам женщин, для которых эти условия были естественными во многих поколениях. Не лучше обстоит дело и в северном регионе: здесь мечи скрестили Марианна Ковалевская и Джереми Голдберг. Их разногласия касаются процента женщин, проживавших в средневековых городах Англии.
Случаются и откровенные ляпы. Например, одна группа историков невзначай создала некий архетип эмансипированной средневековой женщины, изучая документы по сбору налогов, листы гильдий и регистры недвижимости. То ли случайно, то ли нет, от их внимания ускользнуло, что документы говорят о «вдовах», а не о «женщинах» в целом. А вдовы были совершено отдельной историей в плане прав и обязанностей перед короной.
Были, правда, общие моменты в жизни средневековых английских женщин, независимо от того, к какому социальному слою они относились. Аристократки не заседали в парламенте, горожанки не становились мэрами, а крестьянки – бейлифами. И феодальная, и королевская, и городская, и помещичья легислационные системы ограничивали имущественные права замужних женщин, давая куда большую свободу женщинам одиноким и вдовам, и большую свободу мужчинам, чем женщинам. Социальные обычаи определяли всем женам, от крестьянки до аристократки, роль помощницы мужа и безупречное поведение. Экономически жизнь была построена таким образом, что от жены требовалось умение управлять хозяйством. Эти навыки были разными в замке лорда и в домике крестьянина, но и жена лорда не могла быть просто «драгоценным камнем в короне» своего мужа. Все они, от королев до крестьянок, работали, и работали много.
Когда феминистки в конце 19-го века начали сплачивать ряды, они довольно быстро обратились к средним векам: как женщины получали образование? Какой работой они занимались? Какие законные права они имели? Занимались ли они политикой?
скрытый текстСобственно и сегодня есть сотни феминистов-средневековщиков, изучающих с этой точки зрения философию, науку, искусство, музыку, религиозные тексты. Это настоящая элита, имеющая долгое и дорогое образование, знающая старые языки и наречья. Их проблема в том, что они пытаются проникнуть в прошлое женской истории, изучая разрозненные и не всегда достоверные источники, написанные, по большей части, мужчинами. Тем не мнее, их влияние на умы тех, кто только начинает карьеру историка, нельзя недооценивать. Например, тех студентов и молодых ученых, которые убеждены в том, что сегодня женщина живет в некоем золотом веке свободы и неограниченных возможностей, которые были получены совсем недавно, ждет довольно много сюрпризов при изучении Средневековья.
Для начала, Средневековье – это невероятно долгий период длиной во множество столетий: раннее средневековье (500 – 1000 гг), среднее (1000 – 1300 гг) и позднее (1300 – 1500 гг).
Во-вторых, большое значение имеет исторический контекст условий жизни и событий изучаемого периода. В третьих, совершенно невозможно делать какие-то выводы о европейской средневековой женщине, не принимая во внимание «женский вопрос» и способы его решения в сопредельных Европе странах.
Примером того, как модифицировались наши представления о средневековой женщине, может служить эссэ Эйлин Пауэр о женщинах в томе «Наследие Средних Веков» (1926 г). Эта работа до сих пор является одной из самых влиятельных при формировании взглядов на место женщины в мире средних веков, но вот ведь беда: это эссэ – не совсем то, что Пауэр, историк и преподаватель в лондонской высшей экономической школе, написала изначально. Издатели просто потребовали, чтобы она его переделала, потому что оно, по их мнению, было «недостаточно уважительным к а) женщинам, б) церкви и в) правилам приличия». Это из ее письма подруге, которое она зло подписала «нянька в детском саду, во время урока вышивания».
Но даже в выхолощеном виде, эссэ Пауэр, сосредоточенное на ситуации центральних и поздних средних веков, дает хорошее представление о статусе женщины того времени по отношению к мужчине.
Пауэр утверждает, что, во-первых, здесь имеет место быть сильное расхождение теоритеческого представления о роли женщины в обществе, каким оно виделось тогдашними социологами, и практикой повседневной жизни. Как минимум, путаница и противоречия теорий делали их просто неприменимыми в быту. Во-вторых, Пауэр оценивает довольно благосклонно общий социальный статус средневековой женщины того периода. Она отмечает, что сложности, разумеется, были. Не могли даром пройти сочинения, сочащиеся ненавистью к женщине, законы, как бы подразумевающие, что женщина – существо неполноценное, сама социальная структура, во многом наделяющая мужчину правами над женской жизнью и бытом. Но, на самом деле, между мужчиной и женщиной тех времен существовал некий корявый, но прочный балланс сил, в которой позиция женщины не была ни неполноценной, ни доминирующей. В третьих, Пауэр оценивает тот период для женщин вцелом если и не «золотым», то достаточно хорошим. Всё это доказывается примерами из жизни феодальных леди, горожанок и крестьянок.
Разумеется, после Пауэр были предприняты и другие попытки проанализировать жезнь средневековой женщины, даже неколько : в 30-х, 60-х и 90-х годах. Современный взгляд на этот вопрос заключается в том, что на судьбу отдельного человека в средневековом обществе влияли три фактора: раса, класс и пол. Но даже это триединство только начинает раскрывать «женский вопрос Средневековья».
Для начала, женщины были разные: кто-то оставался одиноким на всю жизнь, отвергая замужество как таковое. Другое выходили замуж настолько рано, что их жизнь определялась ролью жены, матери и хозяйки. Третьи рано вдовели, и тогда наступала их совершенно новая жизнь с непривычным статусом. Четвертые более или менее плавно переходили из одного состояния в другое. Трудно ожидать, чтобы менталитет женщин, живущих такими разными ценностями, был идентичен.
Во-вторых, принадлежность к определенной религии формировала и менталитет, и вполне бытовую, ежедневную рутину, не говоря уже о социальном статусе женщины. Христианство, иудаизм, мусульманство, мистицизм, ортодоксальные и мистические ответвления – каждое привносило что-то свое и внутри общины, и в социуме вцелом.
В третьих, жизнь свободного человека сильно отличалась от жизни батрака, а жизнь того – от жизни раба. В четвертых, чисто культурные различия: Европа населялась различными этническими группами, каждая из которых привносила свои культурные традиции, которые в отношении к женщине далеко не всегда были «переферийными», и это тоже со временем начинало влиять на социум.
Далее, существовали различия для приличных женщин и проституток, начиная с одежды и жилья, и заканчивая манерой поведения. И, наконец, региональные различия. К поздним средним векам, если не раньше, Европа четко разделилась в плане замужеств на два региона: на севере и западе женщины, не принадлежащие к аристократии, выходили замуж позже, и за мужчин более или менее своего возраста. К тому же, некоторое количество женщин не выходило замуж, не становясь при этом монахинями. На юге и востоке девушки выходили замуж рано, как правило, за мужчин вдвое старше, и незамужние уходили в монастыри.
Какого-то единогласия по вопросу среди историков, тем не менее, не существует. Историк Клапиш-Зубер возмущается положением женщин в средневековой Италии, где среднестатистическая девушка к 18 годам была уже матерью двоих детей и замужем за человеком вдвое старше себя. Клапиш-Зубер считает, что эти бедняжки проводили лучшие годы в подчинении старым мужьям, и, овдовев, оказывались в невыносимых обстоятельствах. Историки же Стэнли Чознацки, Елена Розенберг, Томас Кун и другие возражают, утверждая, что при таком подходе к делу совершенно не учитывается инициативность и способность к социальным маневрам женщин, для которых эти условия были естественными во многих поколениях. Не лучше обстоит дело и в северном регионе: здесь мечи скрестили Марианна Ковалевская и Джереми Голдберг. Их разногласия касаются процента женщин, проживавших в средневековых городах Англии.
Случаются и откровенные ляпы. Например, одна группа историков невзначай создала некий архетип эмансипированной средневековой женщины, изучая документы по сбору налогов, листы гильдий и регистры недвижимости. То ли случайно, то ли нет, от их внимания ускользнуло, что документы говорят о «вдовах», а не о «женщинах» в целом. А вдовы были совершено отдельной историей в плане прав и обязанностей перед короной.
Были, правда, общие моменты в жизни средневековых английских женщин, независимо от того, к какому социальному слою они относились. Аристократки не заседали в парламенте, горожанки не становились мэрами, а крестьянки – бейлифами. И феодальная, и королевская, и городская, и помещичья легислационные системы ограничивали имущественные права замужних женщин, давая куда большую свободу женщинам одиноким и вдовам, и большую свободу мужчинам, чем женщинам. Социальные обычаи определяли всем женам, от крестьянки до аристократки, роль помощницы мужа и безупречное поведение. Экономически жизнь была построена таким образом, что от жены требовалось умение управлять хозяйством. Эти навыки были разными в замке лорда и в домике крестьянина, но и жена лорда не могла быть просто «драгоценным камнем в короне» своего мужа. Все они, от королев до крестьянок, работали, и работали много.
Средневековая литература
О том, как Эвридику воровали английские феи
отсюда
В Средние века любили классическую литературу перерабатывать. Например, известный цикл "Ovide moralise" на старофранцузском: очень увлекательная вещь. Мало того, что доступно пересказывает сюжеты из "Метаморфоз" Овидия, так еще и предлагает разные варианты того, как их интерпретировать. Например, история Аполлона и Дафны может рассматриваться как урок для девственницам: чтобы они хранили чистоту не только тела, но и души (а дерево, в которое превращается Дафна, как раз становится символом постоянства и устойчивости против всех соблазнов). Более того - гулять так гулять - она вообще может быть символом Девы Марии.
скрытый текстА вот есть еще такое английское нарративное стихотворение, примерно тринадцатого-четырнадцатого века, называется "Сэр Орфео". Как нетрудно догадаться, оно творчески перерабатывает историю Орфея и Эвридики для английского читателя. Главный герой там, как и в источниках, живет во Фракии, но при этом он король Англии. Чтобы прояснить ситуацию, рассказчик уточняет, что Фракией (Thraciens) - назывался во времена правления Орфео город Уинчестер в Англии.
[Дался им этот Уинчестер, подумала я тут, то он Фракия, то он у Мэлори Камелот, к чему все это? Оказывается, Уинчестер во время римского правления был крупным областным центром, столицей, можно сказать, местного значения, то есть он как бы символизирует некое туманное прошлое, когда Англия была центром мира и в ней находились и Фракия и, если почитать средневековую артуриану, все остальное тоже.]
Ну и вот, английский король Орфео живет себе во Фракии, замечательно играет на лире (и у короля должно быть хобби)* и тут его жену Херодис похищают феи.
То есть сначала она опрометчиво одним майским днем засыпает в саду, видит сон, что ее похитит король фей, и немного сходит с ума, потому что она против. Муж тоже против, но что тут сделаешь. Тогда Орфео назначает заместителя и босиком, захватывая с собой только лиру, уходит в лес искать жену. И проводит там десять лет, а может и больше, шпионя за феями, которые выезжают в лес на свои дикие охоты и танцы, пока как-то раз не замечает свою жену среди фейских леди.
В общем, все кончается хорошо. Орфео одевается пилигримом, берет свою лиру, следует за охотой и уже через три мили вступает в страну фей, она же по совместительству чистилище. Там он наблюдает множество людей, которые кажутся мертвыми, но на самом деле живы и мучаются ("некоторые без головы, / а у некоторых не было рук, / у некоторых были раны по всему телу, / а некоторые лежали связанные и безумные, / некоторые сидели в доспехах на лошади, / а некоторые умирали от удушья, подавившись во время еды, / некоторые тонули в воде, / а некоторые сгорали в огне. / Замужние женщины там лежали в родовых схватках, / Некоторые мертвые, а некоторые обезумевшие"). Но некоторые, включая Херодис, просто спят.
Орфео завоевывает сердца короля и королевы фей игрой на лире, просит у них свою жену в награду и выводит ее за руку в мир людей. Там, к счастью, не прошло сто лет, и даже заместитель короля, вопреки ожиданиям, не захватил себе власть, а все еще верен своему монарху, тем более, что тот теперь прошел путь становления героя, со всех сторон очистился (сначала жизнью в лесу, потом как пилигрим, спускающийся в метафорическое чистилище) и полностью готов править.
Так что Орфео вступает обратно на трон и правит долго и счастливо, а историю его вам рассказали бретонские министрели, а кто слушал - молодец: "God graunt ous alle wele to fare! Amen!" - пусть и к нам всем Бог будет благосклонен, аминь.
Почитать это произведение можно здесь:
ссылка
отсюда
В Средние века любили классическую литературу перерабатывать. Например, известный цикл "Ovide moralise" на старофранцузском: очень увлекательная вещь. Мало того, что доступно пересказывает сюжеты из "Метаморфоз" Овидия, так еще и предлагает разные варианты того, как их интерпретировать. Например, история Аполлона и Дафны может рассматриваться как урок для девственницам: чтобы они хранили чистоту не только тела, но и души (а дерево, в которое превращается Дафна, как раз становится символом постоянства и устойчивости против всех соблазнов). Более того - гулять так гулять - она вообще может быть символом Девы Марии.
скрытый текстА вот есть еще такое английское нарративное стихотворение, примерно тринадцатого-четырнадцатого века, называется "Сэр Орфео". Как нетрудно догадаться, оно творчески перерабатывает историю Орфея и Эвридики для английского читателя. Главный герой там, как и в источниках, живет во Фракии, но при этом он король Англии. Чтобы прояснить ситуацию, рассказчик уточняет, что Фракией (Thraciens) - назывался во времена правления Орфео город Уинчестер в Англии.
[Дался им этот Уинчестер, подумала я тут, то он Фракия, то он у Мэлори Камелот, к чему все это? Оказывается, Уинчестер во время римского правления был крупным областным центром, столицей, можно сказать, местного значения, то есть он как бы символизирует некое туманное прошлое, когда Англия была центром мира и в ней находились и Фракия и, если почитать средневековую артуриану, все остальное тоже.]
Ну и вот, английский король Орфео живет себе во Фракии, замечательно играет на лире (и у короля должно быть хобби)* и тут его жену Херодис похищают феи.
То есть сначала она опрометчиво одним майским днем засыпает в саду, видит сон, что ее похитит король фей, и немного сходит с ума, потому что она против. Муж тоже против, но что тут сделаешь. Тогда Орфео назначает заместителя и босиком, захватывая с собой только лиру, уходит в лес искать жену. И проводит там десять лет, а может и больше, шпионя за феями, которые выезжают в лес на свои дикие охоты и танцы, пока как-то раз не замечает свою жену среди фейских леди.
В общем, все кончается хорошо. Орфео одевается пилигримом, берет свою лиру, следует за охотой и уже через три мили вступает в страну фей, она же по совместительству чистилище. Там он наблюдает множество людей, которые кажутся мертвыми, но на самом деле живы и мучаются ("некоторые без головы, / а у некоторых не было рук, / у некоторых были раны по всему телу, / а некоторые лежали связанные и безумные, / некоторые сидели в доспехах на лошади, / а некоторые умирали от удушья, подавившись во время еды, / некоторые тонули в воде, / а некоторые сгорали в огне. / Замужние женщины там лежали в родовых схватках, / Некоторые мертвые, а некоторые обезумевшие"). Но некоторые, включая Херодис, просто спят.
Орфео завоевывает сердца короля и королевы фей игрой на лире, просит у них свою жену в награду и выводит ее за руку в мир людей. Там, к счастью, не прошло сто лет, и даже заместитель короля, вопреки ожиданиям, не захватил себе власть, а все еще верен своему монарху, тем более, что тот теперь прошел путь становления героя, со всех сторон очистился (сначала жизнью в лесу, потом как пилигрим, спускающийся в метафорическое чистилище) и полностью готов править.
Так что Орфео вступает обратно на трон и правит долго и счастливо, а историю его вам рассказали бретонские министрели, а кто слушал - молодец: "God graunt ous alle wele to fare! Amen!" - пусть и к нам всем Бог будет благосклонен, аминь.
Почитать это произведение можно здесь:
ссылка
Компаньонки
В ряде книг можно встретить такой интересный социальный элемент, как компаньонки. Она могла быть пожилой, или молодой, серенькой мышкой, стеснённой в средствах. И не прислуга, и не член семьи.
скрытый текстКомпаньонки были не прихотью, а, своего рода, необходимостью благородных дам викторианской Англии. Некоторые вещи были невозможны без сопровождающей - принимать у себя мужчину тет-а-тет было верхом неприличия (слуги не считались), например. Путешествия и даже посещения врача должны были совершаться в обществе компаньонки или родственницы.
Женщина могла просто-напросто вести более социальную жизнь, если у неё была компаньонка, ну и опять же — вдвоём не так одиноко.
Веселья в те времена для незамужней девушки было немного: в основном сидеть дома, бесконечно шить и читать. А вторая женщина просто разбавляла однообразные дни настольными играми да беседами. А если, к примеру, вдова, спустя приличное время после смерти мужа, хотела снова выйти замуж, то компаньонка была гарантом репутации невесты. Она практически давала своим присутствием возможность легально присутствовать в доме мужчине, чтобы хозяйка могла наладить более тесные отношения, пофлиртовать, в конце концов.
Компаньонка не была прислугой, она жила в комнате, которая была расположена в семейной части дома, сидела за столом вместе с хозяйкой и могла приказывать слугам. Она была что-то вроде родственницы, только финансовое состояние было неравным. В компаньонки шли чаще всего именно чтобы решить насущные проблемы. В силу самых разных обстоятельств женщина благородного происхождения могла оказаться без средств к существованию, а возможности заработать в те года практически не было. Да, можно было пойти в гувернантки, но это была серьёзная нагрузка, особенно если женщина была уже в возрасте. Кто-то мог возглавить частную школу для девочек, но таких вакансий было крайне немного.
А был вариант пойти в компаньонки и вести, внешне ничем не отличную от положенной, жизнь. Что требовалось от компаньонки по негласному трудовому договору: сопровождать хозяйку во время поездок и визитов, быть при ней дома, организовывать досуг — совместные занятия, помощь в организации работы слуг, вести увлекательные беседы, принимать гостей вместе с хозяйкой дома.
Можно ли считать эту жизнь счастливой? Все зависело от готовности женщины принять обстоятельства жизни. Да и от хозяйки многое зависело: кто-то спокойно жил при обеспеченной вдове, путешествуя и радуясь размеренной жизни в хорошем доме. Также им полагалась небольшая плата. А некоторые ощущали только несбывшиеся мечты, невозможность почувствовать себя полноправной хозяйкой того богатства, к которому у них вроде бы есть доступ, а в то же время и нет. Ощущение несправедливости преследовало многих компаньонок и кто знает, многое ли в романах Агаты Кристи, где компаньонки "помогали" своим благодетельницам поскорее уйти из жизни, было выдумкой.
Этот обычай просуществовал в Англии до середины 20 века, а после Второй мировой войны многие одинокие женщины, потерявшие пассивный доход от состояния в банках, искали себе крышу над головой как раз в статусе компаньонок. Вот только нанимательницы тоже не могли себе позволить прежний образ жизни, ну разве что им не грозила нищета. Однако, принять в своём доме женщину, отчаянно нуждающуюся в средствах и доме, было хорошей платой за избавление от тотального одиночества.
Отсюда
(превью)
Сарум
Пишет Шано:
Оригинал взят у в Старый Сарум (Old Sarum)
(превью)
Увидев это фото в интернете я сразу решил, что попытаюсь узнать что это за место и останки какого замка (или не замка) тут были. Уж очень эффектное все смотрится местность и воображение живо рисует что же тут могло быть..
На самом деле оказалось, что это только часть общей картины ...
скрытый текст
Фото 2.
Практически не сохранившийся город в графстве Уилтшир - Старый Сарум, стал одним из самых известных полностью опустевших и заброшенных городов Англии. Расположение ОлдСарума именно в этом месте на самом деле не случайно. Его знаковость в том, что именно здесь сходятся четыре дороги, которые были построены еще древними римлянами. одна из дорог лежит на мистической лей-линии, которая соединяет знаменитый Стоунхедж и Клирбери. Эту линию открыл сэр Норман Локьер
Фото 3.
Старый Сарум (Old Sarum) - место, где ранее располагалось селение Солсбери, Англия. Здесь обнаружены свидетельства человеческого поселения, относящегося к 3000 году до нашей эры. Старый Сарум упоминается в некоторых самых ранних летописях страны. Он расположен на холме на расстоянии примерно две мили к северу от современного Солсбери.
Старый Сарум первоначально был крепостью на холме, стратегически расположенной на пересечении двух торговых путей и реки Эвон, Гемпшир. Крепость имеет форму широкого овала. Насчитывая 400 метров в длину и 365 метров в ширину, она обнесена валом и рвом с входом на восточной стороне. Как бы то ни было, к 19 веку деревня была официально признана необитаемой, хотя и сохранила формальное представление в парламенте, что делало ее пользующейся самой дурной славой из всех заброшенных городков, которые существовали до реформы 1832 года.
Сегодня она относится к английскому национальному наследию и открыта для доступа посетителей. Достопримечательность расположена на Кастл-роуд, в двух милях к северу от Солсбери, автострада A345.
Фото 4.
Найденные при археологических раскопках фрагменты грубых каменных инструментов позволяют предположить, что люди населяли вершину холма в Старом Саруме со времен неолита (около 3000 лет до нашей эры). Есть свидетельства того, что эту местность населяли племена древних охотников и, позже, древних земледельцев. Оборонительная крепость на холме была сооружена местными жителями в период железного века (около 500 лет до нашей эры) путем создания грандиозных валов и рвов, окружающих холм.
В этой же местности можно обнаружить множество других крепостей на холмах, относящихся к тому же периоду, например, Кольцо Фигсбери (Figsbury Ring) к востоку и Лагерь Веспасиана (Vespasian's Camp) к северу. Археолог сэр Р.С. Хоар описал это как "типичный город давно ушедших времен с несколькими курганами, расположенными рядом, характеризующийся соседством с двумя самыми крупными каменными кругами Англии, а именно Стоунхеджем и Эйвбери".
Фото 5.
Римляне, оккупировавшие Британию между 43 и 410 годами нашей эры, использовали эту местность как военное поселение, стратегически расположенное рядом с пересечением пяти важных дорог. Крепость на холме была отмечена на древнеримских картах под именем Сорвиодунум (Sorviodunum). Предполагается, что это название произошло от кельтского, означавшего 'крепость у тихой реки'.
Фото 6.
Загадочный курган состоит из оборонительной стены и двенадцатиметрового вала, поднимающегося под углом более 45 градусов. Это место было завоевано сначала саксами, потом норманнами. Вильгельм Завоеватель выбрал его, и, видимо, не случайно, чтобы распустить здесь свои войска, когда покорил страну спустя четыре года после своего вторжения в 1066 г.
Фото 7.
Замок с большим двором, окруженный деревьями, был построен около 1069 года, вскоре после периода нормандского завоевания, и город был переименован. В Книге страшного суда (земельной описи Англии, произведенной Вильгельмом Завоевателем) он именуется Сарисберия (Sarisburia), из этого названия произошли Сарум и Солсбери. В 1086 году Вильгельм Завоеватель созвал представителей духовенства, высшего дворянства, а также шерифов и рыцарей своих владений в Старый Сарум, чтобы те выплатили ему подати. Надо полагать, что вышеупомянутые страницы Книги страшного суда также были написаны в это время. Здесь были проведены и два других национальных совета: один - Вильямом Руфусом в 1096 году, другой - Генрихом I в 1116.
Строительство собора и дворца епископа велось между 1075 и 1092 годами, во времена епископа Осмунда. Как бы то ни было, всего через пять дней после освящения собора ураган разрушил крышу башни. И окончательное строительство собора произошло только при третьем епископе Старого Сарума, Роджере Солсберийском, канцлере короля Генриха I. Он также руководил строительством, в 1130-1139 годах, каменного королевского замка на склоне холма.
Представитель того времени, Питер из Блуа (1135-1203), описывал Старый Сарум как "бесплодный, засушливый и пустынный, открытый всем ветрам; а церковь, как пленница холма, на котором была построена, стоит как врата, закрытые Богом и ведущие в богохульный дом Ваала".
Упадок
Фото 8.
К 1219 году ограниченность пространства на вершине холма стала причиной беспокойства, тем более собор и замок располагались в тесном соседстве, а их главы - в постоянном противостоянии. Когда слуги епископа Пора были выгнаны за стены крепости слугами короля, Пор официально попросил о новом месте для собора.
Участок для строительства нового собора был освящен в этом же году, а в 1220 году епископ начал строительство на берегу Эвона. Вокруг этого места росло новое поселение, названное Новый Сарум - в настоящий момент оно носит название Солсбери (Salisberie). В 1217 году обитатели Старого Сарума разобрали свои дома и построили себе новые жилища из этих материалов. Итак, один город становился все более крупным и популярным, в то время как другой быстро приходил в упадок.
Фото 9.
Со времени правления Эдуарда II (14 век) Старый Сарум выбирал двух членов в Палату общин, несмотря на то, что уже к 17 веку там совсем не осталось жителей, обладающим правом голоса. Одним из членов Палаты общин в 18 веке был Вильям Питт старший. В 1831 году здесь числилось 11 жителей с правом голоса, причем все они были землевладельцами и не жили в городе. И это сделало Старый Сарум самым известным из всех заброшенных городишек. Реформа 1832 года окончательно лишила Старый Сарум избирательных прав.
Фото 10.
Сейчас курган входит в историческое наследие Англии и находится в свободном доступе для всех желающих.
Фото 11.
В 2014 году Ученые из Университета Саутгемптона, не производя раскопок, сумели составить подробный план города XI века. Для этого они использовали современные технологии сканирования почвы, которые включают магнитометрию, измерение электрического сопротивления почвы и использование георадара.
Археологические исследования на территории города ведутся давно, но лишь сейчас археологи получил масштабный план существовавших когда-то строений. Они увидели, где находились городские укрепления, а где городские площади, получили схему застройки жилых кварталов, узнали расположение имевшихся в Старом Саруме гончарных и кузнечных горнов.
Environment Agency/University of Southampton 2014
Фото 12.
Фото 13.
Фото 14.
Фото 15.
Фото 16.
Фото 17.
Фото 18.
Фото 19.
Фото 20.
Фото 21.
Фото 22.
Фото 23.
Фото 24.
Фото 25.
Фото 26.
источники
http://dostoyanieplaneti.ru/4496-taryj-arum-Old-Sarum
http://geolines.ru/research/research_896.html
http://netpulse.ru/info/890.html
http://miroved.com/countries/velikobritaniia/-uiltshir/places/staryi-sarum
http://polit.ru/news/2014/12/04/ps_sarum/
Еще некоторые интересные древности: вспомните, что это за Лалибела (Lalibela) - Храмы в земле и вот еще, то, что вы могли не знать о Сфинксе. Посмотрите зачем нужны Кяриз - отверстия в земле, а еще говорят, что воины с колонны Траяна: древняя фальсификация истории?
отсюда
Средневековый сад
Средневековый сад де Буа-Рише (Jardin Medieval de Bois Richeux)
Одна из старейших ферм во Франции.
Основанная во времена кельтов, посреди леса Карнут, она упоминалась в записях на протяжении всего средневековья, начиная с 12 века.
скрытый текстВ 1178 г. Хью де Бутиньи, лорд де Галлардон, отдал часть своих земель в Буа-Рише капитулу Шартрского собора.
Это была одна из первых укрепленных ферм с голубятней, которая сохранилась до сих пор.
Колодец в центре двора глубиной 68 м. был закрыт густым кустарником из соображений безопасности.
Во времена Каролингов на ферме работало ок. 500 крестьян. В средние века лорды Галлардон и Монфор л'Амори по возвращении из первого крестового похода возвели в Буа-Рише часовню. Позднее часовня была разрушена, сейчас на ее месте находится крытая аллея.
В 1679 г. ферму приобрела мадам де Ментенон, тайная вторая жена Людовика 14, бумаги были подписаны Лувуа от имени короля. В 1689 племянница мдам де Ментенон (у которой не было собственных детей), получила ферму в качестве приданого по случаю брака с герцогом де Ноай, и более трех столетий ферма оставалась юридически присоединенной к Шато де Ментенон.
Сегодня ферма является частной собственностью. Средневековый сад был восстановлен в 1996 г. по описаниям в архивах, датируемых 13 веком. Он разделен на три части. Собственно сад - с подстриженными живыми изгородями, также состоящими из растений, которые использовались в лекарственных целях. Ароматический сад - где выращивают растения, идущие на изготовление духов Bois Richeux 1178, и также есть огород, где можно найти съедобные овощи и травы.
источник
Одна из старейших ферм во Франции.
Основанная во времена кельтов, посреди леса Карнут, она упоминалась в записях на протяжении всего средневековья, начиная с 12 века.
скрытый текстВ 1178 г. Хью де Бутиньи, лорд де Галлардон, отдал часть своих земель в Буа-Рише капитулу Шартрского собора.
Это была одна из первых укрепленных ферм с голубятней, которая сохранилась до сих пор.
Колодец в центре двора глубиной 68 м. был закрыт густым кустарником из соображений безопасности.
Во времена Каролингов на ферме работало ок. 500 крестьян. В средние века лорды Галлардон и Монфор л'Амори по возвращении из первого крестового похода возвели в Буа-Рише часовню. Позднее часовня была разрушена, сейчас на ее месте находится крытая аллея.
В 1679 г. ферму приобрела мадам де Ментенон, тайная вторая жена Людовика 14, бумаги были подписаны Лувуа от имени короля. В 1689 племянница мдам де Ментенон (у которой не было собственных детей), получила ферму в качестве приданого по случаю брака с герцогом де Ноай, и более трех столетий ферма оставалась юридически присоединенной к Шато де Ментенон.
Сегодня ферма является частной собственностью. Средневековый сад был восстановлен в 1996 г. по описаниям в архивах, датируемых 13 веком. Он разделен на три части. Собственно сад - с подстриженными живыми изгородями, также состоящими из растений, которые использовались в лекарственных целях. Ароматический сад - где выращивают растения, идущие на изготовление духов Bois Richeux 1178, и также есть огород, где можно найти съедобные овощи и травы.
источник
Женские монастыри Средневековой Англии: куда податься?
Пишет MirrinMinttu:
Продолжая тему монастырей, того, кто туда шел и почему, и, главное, зачем? Тема длинноватая и не на один пост.
Начать следует с того, что история и дела женских монастырей очень долго игнорировались историками (мужчинами), потому что они как-то не соответствовали той шкале ценностей, которые установили мужчины. По-настоящему средневековые женские монастыри начала изучать, разумеется, женщина, Роберта Джилкрист.
Пути женского и мужского монашества начали расходиться в Англии только после 12-го века. До завоевания Англии норманнами, абедиссы ангосаксонских религиозных центров в Вессексе (Вилтон, Рамсей, Шафтесбери), были личностями очень высокого статуса, благодаря чему эти монастыри сохранили свое влияние через все Средние века.
скрытый текстВ Вилтонское аббатство была сослана на время жена Эдуарда Проповедника, Эдит, с которой он позднее помирился, поняв, очевидно, что ее семья – это ее семья, а Эдит ему не враг. В Вилтон была отправлена и другая Эдит, будущая жена Генриха I. В статье о Вилтоне определенно говорится, что ее заставила тетка-абедисса принять монашество, но позднее архиепископ Ансельм, расследовав случай и узнав, что девушка срывала с себя монашескую накидку и топтала ее всякий раз, когда рядом не было тетки, аннулировал монашеский обет Эдит, и она стала женой короля под именем Матильда Шотландская. Насильно в монахини было обращать запрещено. Возникает, конечно, обоснованное подозрение, сколько случаев остались неизвестными.
Аббатство в Шафтсбери вообще было основано самим Альфредом Великим, и в нем был похоронен его сводный брат, Эдвард Мученик (который на самом деле измучал страну, за что и был отравлен, чтобы освободил трон более способному брату, но короли понимали значение красивых жестов). Говорят, при переноске его останков в аббатство исцелилось несколько человек, да и потом происходили всяческие чудеса. Только покойник-целитель попался аббатству беспокойный.
Через некоторое время королю Альфреду сообщили, что тень его брата каждую ночь блуждает по аббатству, на что тот велел останки перезахоронить в «святое место». Их нашли только в 1931-м году. А само аббатство было полностью разрушено по приказу Генриха VIII. Сейчас его вид можно представить только по печати аббатства.
В аббатстве Рамсей были школа, больница, библиотека.
Для меня явилось новостью, что практически до самого 13-го века монастыри не делились четко на мужские и женские. Они были смешанными. Вернее, монахи и монахини работали вместе и над общими делами. Известна теснейшая дружба между Кристиной Меркуэйт, о которой я писала в предыдущем посте, и аббатом Олбени Джеффри де Горхамом. Заодно выяснилось, как Кристине удалось в таких сложных обстоятельствах постоять за себя и настоять на своем. Ее спрятал некий Роджер, дьякон из аббатства Олбени. В тот период у Кристины начались ее видения о Святой Деве и Иисусе. Можно почти не сомневаться, что Кристина и Джеффри были знакомы еще до того, как она стала монахиней, и очень вероятно, что ее решение стать монахиней объяснялось тем, что она хотела быть рядом с человеком, которого любила. Но это все романтические домыслы. На самом деле известно лишь то, что для Кристины в Меркуэйте было основано небольшое аббатство, которое финансировалось из аббатства в Олбени. Кстати, Джеффри де Горхам открыл при своем аббатстве первый в Англии лепрозорий.
Еще более необычным кажется то, что монахам вовсе не возбранялось искать в сестрах по вере источники вдохновения и божественной любви. Да и сами сестры зачастую жили в городах просто полурелигиозными сообществами. Было бы наивным утверждать, что все отношения всегда оставались безгрешными. При самом горячем стремлении управлять своими плотскими желаниями, кому-то это удается, а кому-то нет. Довольно много средневековых миниатюр гривуазного содержания изображают монаха и монахиню, и слишком много сохранилось о них средневековых анекдотов.
В 13-м веке ситуация с женскими монастырями резко изменилась, и в этом оказался виноват не кто иной, как Франциск Ассизский.
Около 1209-го, Св. Клара, тогда еще Чиара Оффредучио, примкнула к его движению (он сам ее постриг в монахини), при обстоятельствах, которые очень напоминают историю Кристины Меркуэйт, но если в Англии норманны с первых дней ввели железную дисциплину и порядок и для своих, и для саксонов, то в Италии дело обстояло по-другому. Франциск устроил Клару, ее сестру и еще несколько женщин в Сен Дамиано за высокие стены, и там они остались навсегда, в безопасности, но совершенно изолированными от мира.
Очевидно, в Европе религиозные организации и их вожди к тому времени достаточно дозрели до мысли, что женщин безопаснее благотворить на расстоянии, потому что повсюду прокатилась волна, в результате которой монахини и полумонахини оказались за оградой, одетыми в черное.
До норманнов в Англии было всего около девяти женских монастырей. В следующие 50 лет было основано еще семь. Но вот за один только 12-й век монастырей появилось, как грибов в сезон: клюнийские, цистерианские, джилбертинские, августинские, госпитальерские, премонстрантские, фонтевральдинские, аррузианские, бенедиктинские.... Причем, единственно английскими из них были джилбертинские, а единственными, поддерживающими связь с Орденом, были только два клюнийских. Остальные представляли собой самые невообразимые женские комунны, организованные иногда экзотированными барышнями, иногда – амбициозными девами, кем угодно, одним словом, кто хотел организовать «сестринство», и умел найти для него источник материальной поддержки и покровителей. Например, группа женщин в Халивелле называла себя то грегорианками, то августинками – в зависимости от вкусов покровителей.
Отсюда
