Я потерял чувство времени.
Астры - звездочки,
упавшие с неба,
которых нигде не найти.
Я заедаю горе
Клюквой в сахаре
С тибетскими травами
И думаю, все.
Я смотрел фильм
С сухими глазами.
Но астры...
Всем сказал:
"Не поздравляйте,
Мне сорок лет".
А мудрость что?
В дыму тех трав,
Сахарный шарик
расколоть.
Клюква и сахар -
вкусно.
Но это не мудрость.
Я потерял чувство времени.
Я надеюсь на свои книги
Словно
на древние тайны.
Молчат они.
Прошли дожди,
Как я просил.
Получилось.
Значит, я не понял
И вся мудрость
Здесь и сейчас?
И просто клюква в сахаре?
В этих стихах - квинтэссенция моих эмоций за последние полгода. И на том завершаю скорбную тему.
Небо не улыбается
- Эй, как дела? - я слышу. Как ножом.
- Живу, - и покупаю сто пятьдесят чаев.
Самый горький чай - кофе, и пульс: "Успели?"
Не скажут... Не знаю... Под одеялом. Не верю.
Утро. Звонок. "Имперский марш".
- Как дела? - отвечаю. Что, уже март?
Минуты. Все надо. Все забываю. Очень устала.
Музыка на повторе по кругу, чай с масалой.
Все так внезапно. Не верьте, я правда знала.
Так сильно боялась упасть, что не спросила
Банальное - "можно ли?", в руку вцепилась.
Если все живы, если я - тоже, почему так?
Я-внутри не дарила улыбки, молча пила чай.
Переключу, чтобы мне самой не было жестко.
Еще шаг - это было так обыкновенно и просто.
Кто вы? Где вы? Сколько же вас? Все как всегда?
Музыка на повторе - Лондон, апельсины. Дождь - вода.
Оказаться слабой, сдаться... легко. Если не я, то кто?
Красивое небо не улыбается.
Истина
Только так правду узнать - хватив горстью, чтоб кожа облезла,
Только так, в глаза глядя - поймешь, верить или не верить.
Сколько стоят слова - замолчите! - говори не со зла.
Я вот здесь (прикасаясь к груди) ложь отыщу и поверю.
Говорю и такое. Возводить в абсолют - не умение ситхов.
Лишь лжецов, чья кривая усмешка выдает Тьму их души.
Я хотел мира. Любви. Звезд. И это не вышло.
Я - хотел. Лишь песок раскаленный. Сейчас, лишь дыши.
Льется лава. Вот - желание жить! Руку сунешь в огонь,
Не умрешь - знать, правдив ты, и сильный достаточно.
В тебе пламя. Умирай и живи! Не бывает свобод.
Хочешь, я покажу? Путь Силы тяжек порядочно.
Пошли!
Мне сказали "ты помолись", а что делать, если я не умею?
Сказали "с людьми помирись", я это могу, только не верю.
Сегодня странный день - темный, изломанный и пустой.
Ни свет, ни тень, густая тишина, не приносящая покой.
Я не умею молиться, скажу только "открой вино".
Простить или проститься - иного выбора не дано.
Сейчас скажу "хорош горевать, просто будь собой".
Какие правильные слова - ну, значит день такой.
Я не умею молиться, но я умею писать стихи,
Вдоволь наговориться, пожаловаться на жизнь,
Чтобы понять - хватит страдать херней, нафиг,
встань и иди.
А на улице какая-то пьяная компания поет "Катюшу". Подпел немного, чего уж там:)
Сжались в тугой
Узел дни и ночи.
Время, иди!
***
Я знаю, когда
Тьма сильнее всего -
смолкает крик.
***
Я это написал прямо в мыслевслухах на форуме:) Экспромт.
Наблюдения за природой говорят мне, что четкая сезонность есть не только в Японии. Точнее, я не могу судить, почему у них такая фишка с сезонностью - возможно, времена года и правда сменяются почти по часам, но у нас в общем-то, тоже хватает сезонных маркеров. Каждый год я любуюсь цветущими деревьями и кустарниками, и обычно у них строгая очередность: форзиция, клен, вишни, яблони, черемуха, сирень, жасмин. Цветение перекрывает друг друга незначительно. Кроме того, в японской поэзии и прозе несезонность используется как дополнительный маркер. Может быть, вам знакомо понятие сезонных слов - было бы странно в стихотворении, написанном зимой, упомянуть допустим, мальвы. Если же такое происходит - не в свой сезон или сезонные маркеры смешиваются, это обычно означает, что чувства литературного героя в раздрае. На том и основано это мое хокку. Возвращаясь из больницы, я увидел цветущую черемуху, хотя из цветущих деревьев и кустарников пока только форзиция и клены.
Черемуха расцвела
В этом году раньше яблони.
Что же будет?
Надо сказать, что я так привык к сезонности - у нас тоже есть свои маркеры, на самом деле, просто обычно мы о них не думаем - что увидеть, допустим, в паблике картинку с осенними листьями и кружкой какао весной или с цветущими деревьями посреди зимы вызывает у меня ощущение диссонанса. Моя сезонность:
Весной - холод и горячее солнце, бодрая почти танцевальная музыка, пушистики на деревьях, мать-и-мачеха, листочки на березах, цветущие деревья.
Летом - ландыши и жасминовые вечера, золотые рассветы, джаз, этника, пионы, теплый густой ветер, горячее солнце, открытое окно, запах полыни, золотые шары, флоксы, астры и гладиолусы.
Осенью - синее небо, желтые листья, бардовская музыка, запах земли и корицы, кофе и какао, тыквы, кошки, стук дождя по зонту, серый цвет, голые ветви и небо.
Зимой - снежные хлопья, скрипичная музыка, свечи, елочные игрушки и гирлянды, шерсть, все пушистое, жемчужные рассветы.
Мартовским снегом, по грязным сугробам, Сьюзен пачкает черное платье, спешит на работу. Под сумрачным фонарем, на лету остановит снег, идет к цели. Она хочет помочь - у Сьюзен доброе сердце - только не знает покоя и счастья. "Песок течет быстро, пошевелись, нужен работник умелый" - шепчет она себе. "Если бы знала, что делать - тут не поможет какао с печеньем".
Дедушка где-то занят, как и помощник его, и лошадь устала. "Возьми яблочко, прости, утруждаю" - смотрит, как хрумкает яблоком Бинки. Есть постоянство. И если не выйдет - дом есть тоже. Она не собьется со счета - сколько тарелок, куда ведет дверь. За дверью покой и черный сад - он правда весь черный, не хочешь - не верь.
Сьюзен читает книгу, выдумывая часть от себя - так больше нравится детям, ведь правда так притягательна и груба. Сьюзен наяву видит кошмары, может их обуздать. Пусть дети верят, что ее оружие - кочерга. На самом деле - улыбка Смерти. Радуйся, если ты ее не встречал.
Мартовским снегом, по грязным сугробам Сьюзен пыталась помочь. Грязное платье - мелочь, впереди целая ночь. Ворон клюет на балконе орех. Из мира в мир - лишь бы по делу, лишь бы успех. Времени столько, сколько песка в часах. Сьюзен не признается, если чувствует страх. Улыбка леди, чай с шоколадом и точный расчет. Поможет ли, нет - не просто же так повезет? Ведь даже Солнце делает то, что скажет Смерть - чья это воля - умереть? В вихре метели, среди первоцвета или по палым листьям - и что же теперь, не прийти, полениться? Сьюзен не вправе, она знает цену неточности песочных часов. Сьюзен знает: не поможет ни один засов.
Но хочет помочь. Выслушать. Что-то понять. Просто жить - этого бы хотели и отец, и мать. Жить - хочет она сама, вести уроки, засиживаться допоздна. Спорить о мелочах, что говорят - ты такая как все, а потом... бьет набат. Это ворон стучит клювом в стекло. "Вот же опять тебя принесло!" Нечего делать, это не жизнь - где книги, уроки и шоколад. Сьюзен вновь ждет иномирный черный сад. И книги - совсем другие, что не прочесть чужим, часы и дороги - но не бывает на картах их.
Мартовским снегом, по грязным сугробам, Сьюзен все еще хочет помочь...
(по мотивам одного моего сна год назад)
Дайте мне лекарство в вену,
Чтобы я наконец уснул,
И проснулся бы там, где нету
Отчаяния и виноватых взглядов.
Дайте мне безмятежности покоя,
Чтобы не думать, что будет завтра,
Чтобы клен шумел листвою
И краснела в траве земляника.
Дайте мне уже выключить свет -
Не хочу я видеть даже звезды,
Гимн невозможных побед
Пусть остается где-то в сказках.
Дайте мне зеркало - не вижу лица.
Ну и не надо, есть буквы и голос.
Как банально - идти до конца,
Но кому он нужен, этот ваш пафос?
Дайте мне... вы все сами знаете.
Когда я рассуждаю
О чаях, я словно становлюсь собой.
Нет, Чайный Змей не умер.
А казалось.
Лучшее
Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)