Предыдущая глава
Усевшись на землю аккурат в том месте, где ещё вчера входил в ворота замка, Оскар набрал номер. На сей раз он уже не брал на себя труда переходить на английский.
– Плохие новости, Мик, – сообщил он без преамбулы.
– Что, этот твой Таффи
[1] уже сдал мой замок? – В голосе Мика звенело подлинное возмущение.
– Нет. – Оскар глубоко вдохнул, прежде чем признаться: – Замка больше нет.
читать дальшеОтветом ему была недоумённая тишина: в кои-то веки его приятель не знал, что сказать. Предугадывая развитие его мысли, Оскар добавил:
– И не спрашивай меня, как; я сам понятия не имею. Вчера он был, а сегодня его нет. У меня и свидетель есть. – Он взглянул на Риддерха, который присел рядом на корточки.
– Это тот, которого ты извлёк из гробницы? – сдержанно переспросил Мик.
– Он самый.
– Слушай, а ты уверен, что ты ничего не курил? Замки не появляются и не исчезают просто так… – В голосе его друга звучало сомнение.
– Знаю, получше некоторых! – огрызнулся Оскар. – Слушай, мне вся эта история нравится всё меньше и меньше! Я, знаешь ли, не то чтобы шибко суеверен, но достаточно, чтобы понимать: когда начинается подобная чертовщина, лучше вовремя ретироваться! И просто чтобы ты знал: никогда, ни за что на свете я больше не поддамся на твои уговоры: «поди туда, просто пофоткай, сопри что-нибудь…»
– Эй-эй, остынь! – прервал его Мик. – Может, этот замок, ну, немного в другом месте? Такое бывает сплошь и рядом: вот я зачастую уверен, что положил вещь именно туда, а потом оказывается…
– Замок-это-не-твои-вонючие-носки! – неожиданно для самого себя выпалил Оскар. – Как ты сам метко заметил, он, некоторым образом, недвижимость – а значит, не должен бы завалиться за диван или там пойти погулять на соседний холм! А если он это делает, это уже не моя забота!
– Короче, ты уверен, что место именно то, да? И вовсе не обязательно истерить по международной связи, – с упрёком отозвался Мик.
– А на что я вчера снимал координаты? Думаешь, я достаточно туп, чтобы с ними не свериться?
– Может, прибор барахлит… – По-видимому, расслышав, что Оскар набирает воздух в лёгкие для отповеди, Мик поспешил добавить: – Ладно, я понял: место то же самое. Вчера на нём был замок, а сегодня нет. Прежде я с таким не сталкивался, но что ж, всё бывает в первый раз.
– Схватываешь на лету, – вздохнул Оскар.
– Значит, ты просто пакуешь вещички и едешь домой. И постараемся забыть эту историю. В конце концов, ты прав: я слишком много надежд возлагал, по сути, на воздушный замок.
– Да. – Оскар вновь покосился на спутника. – Но ты забываешь о том, что есть ещё одно обстоятельство.
– Может, он тоже растает как замок – ведь он же оттуда явился? Окажет он нам подобную любезность?
– Пока не похоже… – Взглянув на часы, Оскар поспешил закруглить разговор: – Ладно, потом с тобой свяжусь… и положи мне денег на телефон! Уж на такую компенсацию я имею право…
Вновь переведя внимание на Риддерха, Оскар развёл руками:
– Не знаю теперь, как быть с вашим инвентарем… Надо было забрать его вчера.
– Может, этот замок является ночью? – отозвался Риддерх.
– Предположение, не лишенное смысла, – признал Оскар. – В таком разе, у меня к вам два вопроса, месье: первый – вы по-прежнему не знаете, где живёте? И где ваши документы?
Тот лишь покачал головой.
– Второй: если вы хотите вернуться сюда ночью, то следует отложить обращение в полицию или больницу… или нет? Я могу попробовать и один, тогда, обещаю, что ваше имущество вернётся к вам в целости и сохранности…
– Я хочу подняться сюда сам.
– Тогда у нас есть полдня… предлагаю пока вернуться в гостиницу. – Оскар в жизни себе бы в этом не признался, но мысль об ещё одной ночи в обществе ап Риддерха его вовсе не отвращала.
***
В гостинице он первым делом совершил паломничество к хозяину.
– Герр Адлер, – покаянно начал он, – я понимаю, что создаю сложности… Месье ап Риддерх считал, что всё вспомнит, если вернётся на то же самое место – однако это не помогло. Теперь он говорит, что, возможно, дело во времени суток: мы должны прибыть туда ночью. Если и это не поможет, я сразу сообщу в полицию!
– Кажется, вы берёте на себя ненужные хлопоты, мсье Ле Мюэ, – покачал головой хозяин, однако в его голосе больше не было враждебности.
Вернувшись в номер, Оскар включил ноутбук; Риддерх на удивление спокойно воспринял возникающие на тёмном экране картины, лишь заглянул за него, потрогал экран спереди и сзади, затем присел на стул рядом и нажал пару кнопок; дальше он не пошёл, чтобы не мешать хозяину компьютера приняться за дело. Оскар открыл поисковик: он хотел выяснить, если не кем является его незваный гость, то хотя бы кем себя представляет.
– Эти надписи всегда такие мелкие? – спросил Риддерх, щурясь.
– Да, – соврал Оскар: он рассудил, что на первых этапах, быть может, даже хорошо, что его гость не может разобрать текст.
Ему потребовалось несколько попыток на то, чтобы хотя бы выяснить, как правильно пишется это имя: Aneirin ap Rhydderch, никак иначе. Дальше линия поисков раздвоилось: много упоминаний пришлось как на первую часть имени, так и на вторую, но вместе они не встречались. Анейрином звали известного средневекового поэта, но он был, строго говоря, ap Caw. Имелось несколько королей с фамильным именем ap Rhydderch, но всех их звали иначе. Впрочем, учитывая, что подопечный Оскара назвался рыцарем, его имя вполне могло не попасть в анналы истории, а могло и вовсе принадлежать несуществующему персонажу. Так или иначе, эта ветвь поисков зашла в тупик.
Тогда Оскар решил попытать счастья – чем чёрт не шутит? Где вы, будучи современным человеком, будете в первую очередь искать кого-то, о ком вам толком ничего, кроме имени, не известно? Конечно же, в Фейсбуке!
Полное имя также не дало результата. Совпадений на Rhydderch выпало на удивление немного – всего шесть штук, причём у пятерых из них оно фигурировало как имя [2]. Оскар выбрал последнего – Amaury Rhydderch, и доселе не вмешивающийся Анейрин вдруг склонился вперёд, указывая на фотографию молодого человека с умопомрачительной гривой чёрных волос до пояса – он стоял спиной к фотографу, оглядываясь через плечо.
– Это мой сын, Амори!
Оскар не торопился радоваться: слишком уж часто за последние сутки он преждевременно трубил в фанфары. Внимательнее вглядевшись в тонкие черты лица молодого человека и его гибкую фигуру, он был вынужден признать, что между ним и его отцом общего немного – разве что смоляной цвет волос да тёмные глаза. Но и это сходство оказалось обманчивым: почти уткнувшись носом в экран, Риддерх воскликнул:
– Только его волосы и глаза… они были светлые!
– Дети порой меняются, – осторожно заметил Оскар. Возможно, он имел дело с амнезией, которая стёрла последние года из жизни Риддерха, а может, тот просто давненько не видел сына. Или тот ему вовсе не сын – но эту возможность Оскару пока рассматривать не хотелось: уж больно много тупиков за один день. – Я напишу ему? – предложил он.
– Будь любезен, – кивнул мужчина, не отрывая взгляда от фотографии. Оскар же поспешно просмотрел данные: место проживания, к немалому его облегчению – Германия, не столь уж далеко отсюда; видимо, они с отцом живут поблизости от мест боевых развлечений последнего. В графе «семейное положение» значится – холост. В числе мест учёбы – несколько университетов, относительно работы он не менее ненасытен – три компании разом. В фотоальбомах среди путешествий, вечеринок, известных людей, которых узнавал даже тёмный Оскар, затесалось немало, казалось бы, обыденных снимков – без показной роскоши, они говорили об утончённом вкусе хозяина страницы. Всё это в совокупности твердило о том, что молодой человек произрос отнюдь не в обычной немецкой семье – недаром Анейрин ап Риддерх даже в бессознательном состоянии причисляет себя к дворянам.
Нажав на «Написать сообщение», Оскар отстучал на английском – на своё знание немецкого он до такой степени не полагался:
Герр Риддерх,
Я по случайности встретил Анейрина ап Риддерха, он страдает амнезией, но помнит о том, что вы – его родственник. Если это ошибка, прошу простить за беспокойство.
С уважением,
Оскар Ле Мюэ
– Я послал ему сообщение, – прокомментировал свои действия Оскар и вернулся к просмотру фотографий. Благодаря им он узнал, что увлечение отца не чуждо и сыну: на нескольких снимках тот представал в средневековых одеяниях, которые на удивление ему шли.
– Я думал, что у него ваши волосы и глаза, – вновь обратился он к Риддерху, который молча созерцал смену кадров.
– Он мне не родной сын, – пояснил тот. – Приёмный.
– Понятно, – отозвался Оскар, хотя на деле ему было ничего не понятно – но он решил, что дела чужой семьи его не касаются. У него сам собой родился новый вопрос, но он не решался его озвучить: женат ли Риддерх-старший? И какое значение он вкладывал в поцелуй – тогда, в замке? Или этой загадке суждено кануть в небытие вслед за самим сооружением?
Тут на экране с треньканьем всплыло уведомление о новом сообщении – Оскар поспешил его открыть, гадая, то ли так удачно совпало, что Амори Риддерх как раз в этот момент вышел в Фейсбук, то ли он там целыми днями просиживает?
Ответ, также на английском, гласил:
Слава Богу, вы его нашли! Где вы сейчас?
– Он вас уже искал, – прокомментировал это Оскар; Анейрин в ответ послал ему загадочный взгляд. Отправив адрес гостиницы, номер комнаты и своего мобильника, Оскар добавил: – Скоро он за вами приедет, надо думать.
Однако Риддерх почему-то не спешил радоваться – лишь кивнул, устремив взгляд куда-то за окно. Оскар также против всякой логики ощутил грусть: вот и заканчивается эта история, сумасшедшая и таинственная, будоражащая и невероятная… Но и тут он не позабыл навестить хозяина, сообщив ему, что объявился сын таинственного незнакомца. Вернувшись в номер, он увидел ещё одно сообщение:
Благодарю вас, скоро буду!
Амори Риддерх
– Он написал, что скоро приедет.
Это известие отчего-то повергло Риддерха в пущее беспокойство: он принялся мерить комнату шагами, не обращая внимания даже на диковины, которые недавно его занимали.
– Вы по-прежнему не можете вспомнить? – сочувственно предположил Оскар.
– Если бы ты мог поверить мне, Ле Мюэ… – Риддерх испустил тяжкий вздох. – Но что толку желать несбыточного…
Оскар поневоле задумался над этими словами: даже если история мужчины фантастична от начала и до конца, для самого-то Риддерха это самая что ни на есть реальность; получается, что, упорно принимая его слова за бредни, он отказывает ему не в доверии, а в обычной человеческой потребности поделиться и быть понятым. Порой, пробудившись от кошмара, Оскар несколько минут не мог отдышаться и убедить себя, что тени развеялись, а страхи бесплотны; однако очнувшемуся во мраке гробницы Риддерху и в этом было отказано.
Прежде, случалось, Оскар и сам перекидывался шуточками, что в этом мире счастливы лишь сумасшедшие; теперь же, глядя на омрачённое неясными тревогами лицо Риддерха, он как никогда отчётливо понял, что в безумии нет ровным счетом ничего жизнерадостного. Впервые с момента встречи его посетила мысль: а что будет с ним дальше? Раньше его волновало лишь одно: как бы наконец разобраться с этим непредвиденным обстоятельством, теперь же в уме назойливо теснились картины психушки… Хотя прежде Оскар зарёкся задавать лишние вопросы, теперь он понял, что не успокоится, пока не убедится, что Риддерху и правда помогут.
– Расскажите мне, – произнёс он, прерывая затянувшееся молчание.
Мужчина помедлил, словно решал, с чего начать.
– Перед тем, как проснуться в том замке, я смежил веки в 1215 году от Рождества Христова.
– Вы помните, что было прежде? Где родились, как протекала ваша жизнь? – подсказал Оскар.
– Каждый божий день, – кивнул Анейрин, остановив на нём свой взгляд, и Оскару показалось, что он не очень-то хочет об этом говорить. Тогда, вместо того, чтобы задавать куда более существенные вопросы: к примеру, когда и где он родился – Оскар почему-то спросил:
– Тогда, при пробуждении, вы приняли меня за другого… кто этот Оскар?
– Оскар Штумм – так его звали. Ты мог бы быть его братом-близнецом. – Риддерх вновь умолк, и, чтобы вернуть его с небес на землю, Оскару пришлось спросить:
– Он тоже рыцарь?
– Нет, он был садовником. – Риддерх явно хотел что-то добавить, но вместо этого лишь мотнул головой: – Его уж нет на свете. – Его голос зазвучал сдавленно. – Все они ушли.
– А как же ваш сын? – спросил Оскар, гадая, как мужчина выпутается из подобного противоречия. Однако его ожиданиям не суждено было оправдаться.
– А он – нет, – скупо отозвался Риддерх и добавил ещё более загадочно: – Я и вправду хочу от тебя слишком многого.
Оскару осталось лишь диву даваться, что речи этого человека порой звучат как бормотание лунатика, а порой – как глас разума. Изобрести ответ он не успел, ибо в этот момент доселе молчаливый телефон в номере зазвонил.
– Да? – отозвался Оскар, недоумевая, кто мог позвонить ему в номер – а мобильник на что же? В старомодной пластмассовой трубке зазвучал голос герра Адлера, непривычно напряжённый и серьёзный.
– Вас спрашивает герр Риддерх, не соблаговолите ли спуститься?
– Да, конечно, – торопливо ответил Оскар и повернулся к собеседнику: – Сейчас приведу вашего сына!
***
По лицу ожидающего в холле молодого человека при виде Оскара расползлась медленная, осторожная улыбка, напомнившая ему таяние сосульки. В движениях Риддерха-младшего ощущалось ещё большее изящество, чем у его отца – он был грациозным – впервые такой эпитет пришёл Оскару на ум применительно к мужчине. Не колеблясь ни секунды, молодой человек захватил ладонь Оскара в свою тонкую кисть и, доверительно глядя в глаза бархатисто-чёрным взглядом, сообщил:
– Я счастлив нашим знакомством, месье Ле Мюэ.
Подобное приветствие настолько сбило Оскара с толку, что он сообразил, что молодой человек говорит на чистейшем французском, лишь когда сбивчиво ответил:
– И мне тоже очень приятно, герр Риддерх.
– Для вас – просто Амори. – В голосе Риддерха-младшего, мягком и вкрадчивом, проступала некая непреклонность, из-за которой у собеседника и мысли не возникало ему возразить.
Молодой человек был невысок – на полголовы пониже Оскара, но это ничуть не вредило его представительности: глядя на него, легко было вообразить его на ведущих ролях на церемониях самого высокого уровня. Убранные в хвост смоляные волосы выгодно оттеняли тонкие черты лица, и Оскар отметил, что фотографии не передают и сотой доли обаяния, присущего этому молодому аристократу.
Отпустив руку Оскара, Амори развернулся к хозяину гостиницы и заговорил на немецком:
– Герр Адлер, примите мою искреннюю благодарность за то, что предоставили кров моему отцу.
Оскар вгляделся в лицо герра Адлера, предвкушая, что тот покраснеет – он бы на его месте точно покраснел – однако же тому удалось сохранить лицо: вытянувшись ещё сильнее, хоть это казалось невозможным, он церемонно указал на Оскара:
– Заслуга всецело принадлежит герру Ле Мюэ, самоотверженному и находчивому молодому человеку; я же лишь оказал ему посильное содействие.
«По крайней мере, доплаты за номер можно не опасаться…» – пронеслось в голове у Оскара.
Отведя хозяина гостиницы на пару шагов в сторону, Амори вполголоса добавил:
– Разумеется, оплату номера герра Ле Мюэ я беру на себя. Кстати говоря, не заинтересует ли вас сотрудничество с нашим сайтом? Прошу вас, обратитесь ко мне, когда обдумаете эту возможность. – Оставив Адлеру визитку, он вернулся к Оскару:
– Так ведите меня к нему, наш добрый гений.
***
При виде отца Амори тут же опустился на одно колено и поцеловал ему руку:
– Господин отец мой.
«Ну и ну», – пронеслось в голове у Оскара. Конечно, он знал, что в некоторых семьях с традициями принято весьма церемонное обращение родителей с детьми, но такое ему доводилось видеть впервые. Риддерх отреагировал куда как более сдержанно – лишь кивнул в ответ:
– Сын мой.
Далее они заговорили по-немецки с такой скоростью, что Оскар разбирал от силы отдельные слова: по-видимому, Риддерх брал реванш за разговоры на английском.
– Ведомо ли тебе о том, что со мной случилось? – спросил Риддерх без предисловий. – Сколько на самом деле я провел в беспамятстве?
– Семьсот девяносто девять лет и один день, – ответил Амори, глядя ему прямо в глаза. – И каждый из этих дней тяжким грузом ложился мне на сердце. Вы были смертельно ранены, отец, потому я вынужден был пойти на подобные меры.
Устремив глаза к потолку, Риддерх усмехнулся:
– А не подумал ли ты, что мне лучше было умереть?
– Я был не в силах смириться с подобной потерей.
Риддерх лишь качнул головой:
– Потери – твой удел и таких, как ты; тем, кому Господь посылает подобные испытания, он даёт и силы их превозмочь – так говорил Оскар. К чему вынуждать меня к испытаниям, к коим я не предназначен? – Амори выслушал его с покаянно опущенной головой. Переведя дух, Риддерх уже спокойнее произнес: – На что я годен теперь, когда весь мир извратился? Моё стареющее тело должно было давным-давно обратиться во тлен.
– Я уверен в одном, отец, – во взгляде Амори в равных долях смешались вина и робость, и всё же они были не в силах подавить сияние радостного упования, – что мир изменился не настолько сильно, чтобы вы не могли его превозмочь.
Риддерх вздохнул, словно устал спорить с молодым оппонентом.
– Надо думать, Белл также ещё топчет эту землю? Я должен его видеть.
– Это так, – смешался Амори, – но я не знаю, где его искать… Мы потеряли связь долгие годы назад.
Риддерх взглянул на него с удивлением:
– Отчего же?
– Это давняя история, отец… Не настолько, как твоя, но всё же слишком долгая… – Амори потёр переносицу, переменив тему: – Полагаю, вы ещё не обедали?
Последний вопрос, на французском, был обращён и к Оскару, и тот к своему стыду понял, что и вправду совершенно упустил этот существенный аспект гостеприимства – за пережитыми волнениями он сам о еде и думать забыл, в то время как его гость, быть может, умирал с голода.
– В таком случае, не соблаговолите ли разделить с нами скромную домашнюю трапезу? Отец будет также рад пригласить вас, – добавил Амори без тени сомнения.
Оскар принялся старательно отнекиваться:
– От всей души благодарю за предложение, однако не хочу доставлять вам лишних хлопот: вашему отцу нужен покой, да и вам после пережитых тревог отдых не повредит.
Судя по лицу Амори, тот готов был возразить, однако Риддерх-старший опередил его:
– Хлопоты ты доставишь, если будешь упорствовать в отказе, ибо я его не принимаю, – отрубил он. Подтверждая свои слова, он ухватил Оскара за плечо и легонько подтолкнул к выходу – и тому вспомнилось, как, выбравшись из гробницы, мужчина вцепился в его руку жестом, исполненным угрозы и отчаяния.
Примечания:
[1] Таффи – пренебрежительное прозвище валлийцев, производное от валлийского варианта имени Дэвид – Dafydd (Дафидд), очень популярного в Уэльсе, поскольку Святой Дэвид Валлийский – покровитель Уэльса.
[2] Здесь описаны реальные результаты поисков на имя и фамилию нашего героя в Фейсбуке на 2014 г., когда и разворачивается действие истории.
Следующая глава
Комментарии