Луна и цветы1 читатель тэги

Миражи

Глава 1

 

- Знаешь, как противостоять скуке? - слышу я за спиной вкрадчивый ласковый голос. Не оборачиваюсь - я точно знаю, кому этот голос принадлежит и совершенно спокойна.

- Ну и как? - мне интересно, я откладываю чтение. Беру чашку с чаем. Мне кажется, что даже спиной я чувствую улыбку - слегка насмешливую, обворожительную и ледяную. Это немного напрягает, но я не обращаю на это внимание и поддерживаю беседу: - Поделись опытом.

- Искушение.

Теплое дыхание щекочет шею. Я не оборачиваюсь, пью чай. Аромат чая со специями дарит так нужное мне чувство безопасности и покоя.

- Что ты имеешь в виду? - любопытство внутри разгорается. Вдруг я услышу что-то по-настоящему ценное?

- Искушение. Поддаться искушению, управлять им, это так чудесно! Чувство, что ты властвуешь над всеми...

Мягкий голос словно оплетал тонкими серебристыми нитями шелка, в которых так уютно спать, и казалось, что мне самой этого хотелось - расслабиться, откинуться назад и... Но тут словно сработал щелчок выключателя.

- Стоп. - я резко оборачиваюсь назад, внимательно смотрю в глаза гостя, который явно был не готов к такой реакции и замолчал на полуслове. Я смутилась под его мягким и внимательным взглядом. - Что? Объясни снова, пожалуйста.

- Искушение, - повторяет самозваный ками, - управляй своим искушением.

- И оно будет управлять тобой, - припечатываю я.

- Будет. Но если ты достаточно сильна...

- Ясно, - мой интерес пропадает. - Нет никакой гарантии, невозможно определить, ты управляешь искушением или оно тобой. - Я отворачиваюсь и снова беру чашку чая, просто чтобы чувствовать что-то реально осязаемое. Просто чтобы почувствовать руками настоящую вещь, и перестать тонуть в этом взгляде и голосе.

- Как невозможно понять, где настоящая Луна, - в голосе собеседника прорезались веселые нотки.

- Все с тобой ясно, - меня уже не беспокоит чужое дыхание на затылке и прикосновение рук к моим плечам. - Трепло. Как есть трепло. Хоть бы что толковое сказал, - резюмирую я, давая понять, что разговор окончен.

- Увидимся еще, - неожиданный гость исчезает так же внезапно, как пришел, а у меня чуть кружится голова и только сейчас я понимаю, как была напряжена. Я залпом допиваю полуостывший чай. Все-таки болтать он мастер, а по делу... думаю я.

- Скучная ты. Как Хирако.

Я вздрагиваю, но фыркаю:

- Чего? Нашел, с кем сравнить!

Не ушел все-таки. Но мне уже наплевать на это. Пусть делает, что хочет.

- Если ты тоже будешь говорить об отчетах, то точно похожи, - парировал ками.

- Если что у нас и есть общее, то это любовь к джазу, - не осталась в долгу я.

- Только при мне не включай.

- Не волнуйся, у меня для тебя особая музыка... похоронная, - не могу удержаться от сарказма и слышу смех.

- Ну ладно, не буду мешать твоей ностальгии, - смеется ками. - До встречи!

Я выдыхаю. Вроде бы ушел... на этот раз. Я ловлю себя на странном чувстве, что он единственный, с кем мы можем кусать друг друга вот в таких словесных баталиях и все-таки не причинить никакого вреда. Удар, подсечка, выпад... и клинок режет пустоту, хотя должен был убить, но проходит насквозь, легко, словно на его пути ничего нет, и нет боли, только интерес - а каким же будет следующий ход? Я выглядываю в окно - луны не видно. Но мне и не нужно ее видеть, достаточно того, что сейчас ночь. Слишком легко мираж принять за правду, и это интересно. Какой мираж следующий? Это узнаем в следующий раз. Может быть, завтра, может... это неважно. Действительно неважно, лишь бы мираж был по-настоящему интересным и помогал бороться со скукой и повседневностью.

- А я знаю, почему тебе интересны миражи...

- В следующий раз.

- Я же трепло? - чувствую, мне еще не раз припомнят эту фразу.

- Вот и действуй... по своему профилю, - выражаюсь я как можно мягче, - а с практикой я уж разберусь.

- Да ну? Что ж, я не откажусь посмотреть на такое...

- Вот завтра и посмотришь.

Наконец-то оставшись одна, я резко выдыхаю - вот же... Кажется, мне снова нужен чай. От нервов.

 

Глава 2

- Привет!

Я оборачиваюсь, зная, кого увижу, и все верно — упираюсь в изучающий взгляд карих глаз, коротко киваю.

- Что, и двинуться не можешь? - мой собеседник кладет руки мне на плечи, взгляд из колючего становится мягким и обманчиво сочувствующим. Его руки тяжелы, словно давят меня, и не остается ничего, кроме как тонуть в медово-карих глазах гостя.

- Ну да, только не думай, что по твоей милости, - фыркаю я. Разминаю ногу и сжимаю зубы, стараясь не заорать от боли. А все моя анекдотическая неловкость.

- Да, я и забыл, что человеческое тело такое хрупкое… - ками отпускает меня.

Его вкрадчивый голос пробуждает странное желание — взять нож… Тонкий разрез, и капли крови, медленно набухающие, похожие на зерна граната, но боль… это останавливало.

- Только не говори, что никогда не хотела никого убить, - смеется владыка Уэко Мундо. Я не успеваю возразить, как он чарующе ласковым голосом добавляет:

- У тебя сердце убийцы.

- А у тебя сердце человека, желающего разрушить мир, - я напоминаю владыке о его целях.

- Значит, мы стоим друг друга, - он улыбается. - За это стоит выпить.

- У меня нет вина, - надо же, он заставляет меня чувствовать себя неловко за то, что я не готова к приходу гостя, при том, что этот «гость» может заявиться когда угодно и вообще не пользуется таким изобретением человечества, как дверь.

- Знаешь… я сам сделаю чай, но при одном условии — ты расскажешь мне о своих самых страшных кошмарах.

- Зачем это тебе?

- Разве я сам не кошмар? Чем не тема для светской беседы? - пожимает плечами ками и уходит на кухню.

Я задумываюсь… Перед мысленным взором промелькнули кровавые кадры из фильмов ужасов. Несерьезно. Крови только много. Попытавшись встать, я неловко оперлась на подлокотник дивана и осторожно наступила на больную ногу. Трудно. Пришлось снова сесть на диван. Невольно я прислушалась — непривычно, чтобы на кухне хозяйничал кто-то другой, тем более мужчина. Это было… странно, но придавало ощущение уверенности.

«Как ты можешь быть с ним уверенной в чем-то! Он же… Что?» - перебиваю я сама себя. В данный момент все выглядело до комичного мирным. Ну да, человек, который может щелчком пальцев разрушить мир, и не один, шутит с тобой и готовит чай на твоей кухне. Ну не смешно ли? Усилием воли я поднялась с дивана и стараясь осторожнее наступать на больную ногу, прошлепала на кухню.

- А у тебя неплохой выбор чаев.

- Спасибо, - я была польщена. - Я считаю, без чая и жить неинтересно.

- То есть, отсутствие чая и есть твой самый большой кошмар?

- Нет, конечно, - я смеюсь.

Какое-то время мы пьем чай и молчим. Как у него получился такой чудесный напиток из обычного чая, я даже не спрашиваю.

- Ну так что с твоими кошмарами? - глаза ками словно загораются от любопытства. - Или ты, как большинство людей, боишься умереть? Нет… это слишком скучно, согласись? А как насчет сумасшествия? Осколки зеркала и неизвестно, в котором из них настоящая ты? Отказаться от себя — ты решилась бы на такое?

- А ты прав, умереть я не боюсь. Это даже интересно, - выпалила я раньше, чем осознала сказанное.

Глаза ками сузились в предвкушении… Мне стало страшно. Наблюдать за его взглядом — то теплым и ласковым, но уже через секунду жестоким и хищным — это гипнотизировало.

- И тебя засыплют землей… ты будешь чувствовать, как комья земли падают на тебя, и резкий запах дерева и плесени… пока тебе будет, чем дышать.

- Ой!

Я очнулась от ласкового мурлыканья голоса, вздрогнув и чудом не расплескав чай.

- Кажется, мы добрались до чего-то действительно интересного…

- Я боюсь… задохнуться. Я не хочу умирать, задыхаясь. Лучше вообще… не чувствовать этого.

Слезы наворачивались на глаза, но утешать меня никто не собирался:

- Боишься задохнуться? Боишься боли?

Я удивилась — откуда он узнал про боль, но меня перебили:

- Я знаю. Ты убила бы себя, если бы не боль. Это единственное, что останавливает твое любопытство. Я же сказал — у тебя сердце убийцы, а у меня сердце разрушителя миров.

- Про разрушителя миров сказала я, - пусть не думает, что у него есть преимущество.

- Как нож проникает в тело… медленно капает кровь…

- Прекрати! - мне хочется зажать уши руками, но я этого не делаю, потому что мягкий, чарующий голос обволакивает меня, тело кажется тяжелым…

- Зачем? - за такую улыбку, наверное, продавали душу, подумалось мне. - Хочешь знать мой самый страшный кошмар, да? Ты прав, это — потерять себя!

- Нет, - мягко возражает ками, - это ты так думаешь.

Он наливает еще чаю, молчит, давая мне возможность почувствовать свое присутствие рядом, и подумать над сказанным, но у меня только собственный крик звучит в ушах. Легкое прикосновение к моей руке кажется настолько ярким, что я вздрагиваю.

- А если этот мир с его надеждами и мечтами, развалится на наших глазах, что ты будешь делать?

- Пойду по дороге, куда глаза глядят. Буду одна и буду счастлива! - с вызовом говорю я.

- Хочешь скажу что-то смешное? И налей себе еще чаю.

Я послушно наполняю свою чашку, мельком смотрю на гостя, он качает головой — нет, не надо — и наливаю чай. Все-таки как у него это получается? Неважно.

- Ты уже идешь по этой дороге. Ты уже разрушила свой мир.

- С собой-то не равняй!

- И не собирался. Вот смотри: вспомни, чего ты боишься… Все эти вещи означают, что ты жива.

- Ты на что это намекаешь?

- Да так, говорю очевидные вещи за тебя. Знаешь, почему ты любишь миражи?

- Ну и почему же?

- Они позволяют тебе не жить. Ты давно уже мертва.

- Кто бы говорил! - мне становится смешно. Ну в самом деле, слышать подобные вещи от мастера иллюзий, которого к тому же нельзя назвать живым человеком, это уже слишком.

- И тем не менее. Поверь, тот, кто разбирается в иллюзиях, всегда узнает и правду. Жизнь — самый большой кошмар для тебя. И да, спасибо за чай.

Я закрываю лицо руками. Хочется плакать. Когда я опускаю руки, в кухне я уже одна. Когда он ушел, я и не заметила. Вздохнув, я допиваю чай — самый обычный, какой у меня был всегда.

Вот только у чая острый привкус обмана...

 

Глава 3

Горячее марево лета перемешивало ароматы жасмина и шиповника. Изредка в густой туман ароматов задувал свежий ветер полынного духа, заполняя и без того тяжелый, давящий аромат, придавая лету неповторимое очарование. Пушистая трава пригибалась под ветром, чуть отливая серебром — я не знала ее названия, но она была похожа на кисточки. Сорвав одну такую кисточку, я водила ей по лицу. Мягкость, сравнимая с мягкостью кошачьей шерсти, была приятна, но густой, тяжелый вечер требовал отдыха.

Я пошла к озеру, надеясь, что сегодня там не будет лодочников и любителей шашлыков. Были, конечно же, но мне повезло найти местечко, не занятое отдыхающими. Я сняла кроссовки, растянулась на траве, закрыв глаза — я получила, наконец, немного покоя.

- Отдыхаем? Или скучаем? - раздался голос.

Я вздрогнула, резко подскочила, одергивая платье. Давний знакомый только посмеялся над моей неловкостью.

- Да садись уже, Юри, я не кусаюсь, - рассмеялся он.

- Ага, «не кусаюсь», - пробурчала я, но скорее шутливо, чем всерьез, чем вызвала улыбку ками, но послушно села. - Какими судьбами?

- Твоими, все твоими. Не заскучала со своей жаждой смерти?

- А тебе-то что до того? - конечно, так отвечать не стоило, но ведь не первый день общаемся. - Как ты вообще оказался в нашем мире?

Ками вздохнул, взял мою руку в свои. Я вздрогнула — его руки оказались неожиданно горячими и грубыми, но последнее было естественно. Чувствовать его руки было слишком непривычно. И снова взгляд глаза в глаза. Ветер чуть шевелил его волосы, бросая пряди ему в лицо. Я протянула руку и поправила его волосы, невольно вызвав улыбку ками, и улыбнулась в ответ.

- Вот так лучше.

- Что?

- Хочешь, покажу тебе твою суть? - его глаза сузились от предвкушения.

- Вот только без ваших штучек, Айзен-сан, - фыркнула я. Правда, где была гарантия, что он эти «штучки» уже не применил? Я этого не знала, и мое чувство опасности предательски молчало. Только солнечные блики на озерной глади немного резали глаза.

- Курои Юри. Не смей, - отчеканил ками.

Что? Он опять назвал меня этим именем, которое когда-то придумал мне сам. Черная лилия, видите ли! Однажды он спросил меня, какие цветы я люблю, я брякнула «белые лилии», и теперь иначе, чем «черной лилией», он меня не называл. И каждый раз, когда он произносил это имя, я знала, что будет что-то интересное. Поэтому я только покачала головой, понимая, что спорить с ним — бесполезное дело.

- Ты так любишь потрошить свою душу, опустошать ее, затем наполнять снова. Я могу тебе в этом помочь, - улыбка, однако, не предвещала ничего хорошего. В моей руке оказался кинжал. Когда он его успел достать? Я посмотрела на оружие — богато украшенная рукоять выдавала, что это памятная вещь, не менее.

- Ты сама мне его вручила, - ответил ками на незаданный вопрос. Тяжесть металла в руке была вполне настоящей, холод лезвия, по которому я провела пальцем — тоже. Я только удивленно смотрела.

- Ну так что?

- Ничего! - я с размаху вонзила лезвие в землю. - Что за провокации?

- Чьи, Юри?

С ним определенно было невозможно находиться рядом без того, чтобы он не спровоцировал меня. Но при этом — невозможно было и отказаться от него. Странный. Я посмотрела на него — и чуть не утонула в его глазах. Снова. Чувствуя, как краснеют щеки, я отвела взгляд, предпочитая смотреть на иву, склонившуюся над озером. Ее узкие, чуть посеребренные листья напоминали кинжалы. Кинжалы, с которых капает кровь, и капли создают узор на земле. Что-то, что я не могу прочесть, но очень важное. Что-то…

Я вздрогнула. Ветви ивы тихонько колыхались под ветром, а мне хотелось плакать.

- Что ты увидела?

- Твоих рук дело?

Мой собеседник только пожал плечами, словно говоря «я-то здесь при чем?», но я ему не верила. Просто потому, что верить было нельзя, хотя чего уж там, очень хотелось. Много чего хотелось, но разве нужно все говорить? Сам узнает. Это точно, сам узнает, и непонятно, как. Точнее — мне не хотелось об этом знать.

- А что если ты всего лишь голос в моей голове?

- Ты сама-то думаешь, о чем говоришь? - рука, что легла мне на плечи, была вполне осязаемой, и взгляд карих глаз успокаивал.

- Думаю. Ты так и не ответил на мой вопрос — как ты здесь… продолжение следует…