достать чернил

Правда, что любовь сильнее смерти, потому что длится, остается, никуда не девается, не дает дышать и сидит как жаба на груди.

Зато теперь больно не ему, а мне. Я когда-то думала, что свою собственную боль, ту, что его не коснется, мне будет легче пережить, наверное, я не ошиблась. Только вот легче не значит "легко", все познается в сравнении.

На месте многолетнего липкого страха, удушающего и неизбывного у меня сейчас пустота - недобрая кусачая пустота. Но мы с ней в сговоре и друг друга бережем - она меня как носителя, свою ездовую лошадку, потому грызет и напоминает о себе не ежесекундно, чтоб я не удавилась, но изредка, чтоб не хорохорилась. А я ее, потому что боюсь того, что может образоваться на ее месте.

Меньшее зло все равно остается злом.

У нас февраль, в честь этого меня лихорадит и накрывает нежеланием притворяться живой и бодрой - ну, знаете, у всех, наверное, есть такое специальное улыбчивое лицо, харя довольная, которую мы натягиваем на себя, чтобы не тревожить близких - вот оно самое опостылело мне до чертиков. Чаша терпения наполнилась не жидкостью, а какой-то жижей, меньше, чем пол волосинки осталось до краев. Надо бы ее вычерпать, но у меня для этого либо ладони, либо дуршлаг - других инструментов не выдали.

А еще можно ее пристроить к делу вместо чернил. Пытаюсь, что мне в этом смысле терять.

Не знаю, почему у демонических всяких сущностей в ходу контракты, подписанные кровью - ненужный пафос какой-то. Вот подписанные нутряной выболевшей хтонью, вот это да. Последний писк.