sein oder nicht sein

когда пишешь на 5к, а есть только 2к :(

как это будет по-немецки?

«Гамлет» Томаса Остермайера театра Шаубюне (Берлин) — это маст си.

но, возможно, жизнь вас к такому не готовила и когнитивная карта даст трещину, а нервные клетки не восстановятся. просто держите в голове, что вы в театре и никто не пытается вас убить.

общее состояние аффекта идеально сочетается с немецким языком. хотя сначала будет казаться, что вы украли чьи-то тяжелые наркотики.

видите гроб и землю? вы хороните короля. да, этого не было. не сопротивляйтесь.

погодите, щас могильщик уронит гроб. могильщик похож на Лаэрта, который похож на наркомана? это нормально.

чел с пиджаком на голове — Гамлет. не подходите близко. да, у него пузо. и синдром Туретта.

чел рядом с Гертрудой — Полоний, а не Клавдий. скоро поймете почему.

Гертруда — в очках, Офелия — без. будьте внимательны.

Гамлет бросает землю в могилу отца, единственный — голой рукой, остальные с лопаты; Клавдий спотыкается на ровном месте; Гертруда = Офелии, Горацио = Гильденстерну, а Клавдий = убитому брату.

паззл, в финале которого — катарсис. но сначала — свадебный банкет на могиле, абсурдная и пошлая «мышеловка» и трогающие друг друга полуголые мужики. Остермайеру наплевать на очарование и вашу тонкую душевную организацию.

в России такое кажется практически невозможным. пограничные состояния интересует тех, кто соединяет Чехова с Мамлеевым I guess, но их вряд ли много.

Гамлет Остермайера — не тот, которого вы заказывали.

приготовьтесь, будет истерия и рэпчик (Айдингер ахуенно умеет в рэпчик).

если обнаружите, что солидарны с Клавдием — не удивляйтесь.

Гертруда, по мысли Гамлета, одержима.

ад здесь не метафора, а состояние. черная дыра, в которую Гамлет ввергает всех, включая себя, не понимая, что делать с грязным миром и собой как частью этого мира.

Гамлет постоянно сомневается, но это как тормоза, которые не тянут. Горацио предостерегает, но маховик уже слишком сильно раскручен.

в финале фарс достигает такого размаха, что Гамлет перестает его контролировать. происходит странное искажение реальности

«и, треснув, зеркало звенит».

а дальше — тишина.

если к этому моменту вас еще не засыпало, то поздравляю, вы — ахуенно стойкий чел.

о чем так и не было сказано.

да, я маньяк и люблю трэш, если понимаю его смысловую функцию. экстремальные драматические условия, о которых говорил Остермайер, нужны не только для героев, но и для зрителя. чтобы, ну не знаю, почувствовать себя живым, нащупать границы допустимого.

мне кажется, что это работает на подсознательном уровне. возьмем сцену из другого спектакля Шаубюне, из Ричарда III. Ричард раздевается перед Анной (а по факту — перед зрителем), которую (которого) хочет завоевать, но которую только что лишил мужа. так Ричард пытается нивелировать свое злодейство. в этом его жесте и наглость, и беззащитность, как он, преодолевая стыд, остается абсолютно открытым. Анна не верит в то, что видит. и зритель не верит. а эмоция уже пошла гулять по мозгам. это как запах.

но нельзя просто так взять и скинуть трэш в толпу. он должен быть оправдан.

Гамлет и Горацио разыгрывают мышеловку так фарсово и сально потому, что Гамлет, изображающий свою мать, видит ее именно такой — мерзкой и грязной. для него ее свадьба с Клавдием — это оверсайз поступок.

в России подход к театру такой вот физиологический, когда ту мач на ту маче и глаза из орбит — редко где.

возвращаясь к Гамлету. это, по сути, персонаж вне времени. вот Саркисов (в ермолово) это почувствовал, но решил остановиться на середине. а Остермайер наплевал и пошел до конца, поставив сейчас — про сейчас, а не про «тогда» с оговоркой, что сейчас — это то же, что и тогда, только сейчас. Бутусов делает также. и за это я их очень люблю.