///

я не готовил абсолютно все две недели. я не ел дома, а приходил и сразу ложился. голод был ниже моих чувств.

сегодня утром я приготовил греческий салат, а на работу пожарил рыбные котлеты и отварил макароны. я даже подготовил контейнер для матери на завтра. заранее спросив, будет ли она, конечно же.

говоря о матери, сейчас я пытаюсь избавиться от чувства, что все кончено и всячески пытаюсь заговорить. обида прошла, гордость немного успокоилась и я решил немного наладить контакт. я решил, что начать говорить с ней, касаясь быта - хорошее решение. все чувства по отношению к ней - я не могу их игнорировать.

я пол дня отсыпался перед ночной. на самом деле, мне просто нужно отоспаться. желательно, без ночных. но так нельзя и не получится еще две недели.

я начинаю ощущать последний год связь моего эпизодического уныния и тлена с пирсингом. я будто закалываю на время что-то, что рвётся из меня фонтаном. в моем случае, это будто ненависть к себе и к миру. я не хотел бы, что бы это было действительно так, но пирсинг уже становится чем-то сдерживающим в моей жизни.

я могу вновь перекатывать по языку имя Лины и говорить его, пока не потеряю его смысл. я люблю полное имя этой девицы и всегда думал:"ну, какое же оно красивое, господи". я всегда любил все те имена, которые имеют парочку вариаций. мое таким не обладает.

на самом деле, я долго не высказывался о ней здесь, хотя мы начали вновь общаться с начала мая где-то. в моем случае, общаться это громко связано: мы поговорили и я подписался на нее заново везде, где мне бы этого хотелось. наверное, из-за того, что мой эмоциональный диапазон как у зубочистки сейчас, я не чувствую чего-то вау от этой ситуации. но я думаю о том, что это хорошо. где-то есть старый друг и это хорошо.

я очень боюсь называть людей друзьями, потому что от чего-то уверен - они так не считают.

я устал.