Семь чудовищ Медного берега7 читателей тэги

Это не мои мысли, но как же они верны.

Как только ты сказал "я никогда..." - засекай время и жди.

Как только ты посмеялся над кем-то - засекай время и жди.

Когда во время пандемии народ сидел в изоляции, многие решили заняться изучением иностранных языков. Я никогда не понимала, зачем изучать языки просто так, если не собираешься никуда ехать. Саморазвитие ради саморазвития? Што?

Когда после начала СВО Запад рассорился с Россией (и чуток с нами) и запретил прямые рейсы, я смеялась над теми, кто переживал по этому поводу. Как хорошо, думала я, что меня все это не касается. Не представляю, зачем бы мне потребовалось лететь в ЕС.

Короче, сейчас котик изучает французский и гуглит как получить етот ваш шенген. Зачем - спросите вы.

Я сегодня гуляла и думала о том, что хочу написать фанфик по песне Кристины Прилепиной "Котенок в колодце" (можете послушать, если у вас мало причин для грусти). И что действие рассказа будет происходить в одном из крестоносных государств Ближнего Востока. А когда вернулась домой, увидела в ленте Ютуба ролик с фестиваля реконструкции, где как раз показывали гражданскую одежду рыцаря Иерусалимского королевства. Люблю такие совпадения, теперь примерно представляю, как был одет мой герой. :)

Еще не решила, хочу ли поехать на фестиваль в сентябре, хотя об отпуске уже договорилась. Московская подруга, с которой я хотела сходить, слилась, а одной мне и в Гомеле-то страшно выбраться на незнакомое мероприятие, не то что в Москве, где я знаю полтора района.

Котята, я сегодня прочитала очень милую статью о крестовых походах американского историка Томаса Мэддена, и как же мне нравится мягкий стиль его изложения - как будто писала моя душа.

Профессор Мэдден жил себе скучной профессорской жизнью до тех пор, пока не случился теракт 11 сентября. Вот тогда его стали осаждать репортеры, и крестовые походы внезапно сделались всем интересны, ибо на них ссылался бен Ладен, обвиняя Запад в войне против ислама.

В крестоносцев сейчас не плюнул только ленивый, даже европейцы как будто стремаются говорить о них что-то доброе. но автор отмечает, что это, во-первых, вина массовой культуры, где фильмы, выставляющие их алчными ушлепками, мало общего имеют с историей, зато под пиво и чипсики заходят на ура, а во-вторых, "легко рассматривать Европу в свете того, чем она стала, а не того, чем она была". Средневековая Европа - это нищебродские задворки тогдашнего мира. А вот исламская цивилизация - это мощь, передовые технологии, несчислимые богатства. И вплоть до 16 века, когда Сулейман Великолепный осаждал Вену (!), перед европейцами стояла во весь рост зримая угроза лишиться всего, что было ими создано. Посему автор рассматривает крестовые походы как отчаянные попытки отодвинуть экспансию ислама.

"Христиане XI века вовсе не были фанатичными параноиками. Мусульманская угроза была реальностью. Хотя мусульмане могут быть и миролюбивы, ислам родился в огне войны, и войною же развивался. Со времен Мухаммеда средством распространения мусульманства был меч. Исламская мысль делит мир на две сферы: Обитель ислама и Обитель войны. Христианству — равно как, собственно, и любой другой немусульманской религии — места на карте не отводится. Христиан и иудеев можно терпеть в исламском государстве под исламской властью. Но традиционный ислам учит, что христианские и иудейские государства надлежит разрушить, а земли их — завоевать".

Однако победы на поле боя были для европейцев редкостью: все крестовые походы, кроме первого, оказались, по большому счету, провальными, и христианский мир все более сокращался. Но "хотя христианская Европа и находилась на волосок от гибели, в ней назревало нечто новое, не имеющее себе прецедентов в истории человечества. Ренессанс, родившийся из странной смеси древнеримских ценностей, средневекового благочестия и уникального внимания к коммерции и предпринимательству, стал основой для таких подвижек, как появление гуманизма, научная революция и эпоха великих открытий <...> Нейтрализация исламской угрозы была достигнута экономическим путем. Чем сильнее и богаче делалась Европа, тем более отсталыми и жалкими казались ей некогда грозные, непостижимые турки".

И, конечно, не могу не процитировать послесловие, которое касается любых воинов и любой войны в каком бы то ни было веке.

"Глядя на крестоносцев с безопасного расстояния в несколько сот лет, легко презрительно морщиться. В конце концов, теперь религия не стоит и гроша, не то что войны. Но надо помнить, что наши средневековые предки точно так же питали бы отвращение к нашим войнам — куда более разрушительным — разжигаемым во имя политических идеологий. Но все же и средневековый, и теперешний солдат сражается, в конечном счете, за свой мир и то, что это мир создает. Оба они готовы претерпеть огромные страдания, принести жертвы ради служения тому, что им дорого, тому, что больше них самих".

Сейчас тут будут рассуждения про искусство. Но не то, которое в картинных галереях, а то, которое мы обычно скачиваем в Интернете - книги, фильмы и музыку. Под раздачу попали русское, европейское и американское, потому что их я смотрела, читала и слушала больше всего. С восточным я знакома очень поверхностно и судить по паре фильмов не буду.

Скажу сразу: я не беру совсем уж проходное искусство типа песен-однодневок. И, конечно же, все, что здесь написано - ни в коем случае не объективный приговор, но исключительно мои впечатления на основе того, что я читала, смотрела и слушала, а это, как вы понимаете, капля в море.

Итак, русское искусство, безусловно, душевнее западного. Но в этой душевности как его преимущество, так и - для меня - недостаток. Помните, как у Заболоцкого: "Душа обязана трудиться!". Так вот, русское искусство хочет заставить ее трудиться, но не дает ей даже получить профессионального образования, а гонит сразу в цех. В такой ситуации душе непросто достичь трудовых успехов. Русское искусство пытается коснуться глубин человеческого сердца, но пытается с наскока, будто душа уже подготовлена к чувствам, которые оно стремится вызвать. Не знаю, как чья, но моя обычно не готова, поэтому автоматически закрывается и только разум отмечает те художественные приемы, которыми на нее пытались воздействовать. А если я замечаю, чем на меня пытаются воздействовать - это уже провал. Я бы сравнила русское искусство с двоюродным дядей, который приезжает к тебе в гости и такой: привет, я твой дядя, помнишь, виделись, когда тебе было два, я у тебя тут поживу месяцок, не стесняйся, все свои, где у тебя холодильник, почему в морозилке одни полуфабрикаты, ты что, не готовишь, а где ты тогда мужа найдешь. А ты стоишь с лицом лица и думаешь: мужик, кто ты такой, сними гостиницу.

Европейское искусство, напротив, долго ходит вокруг да около, иногда вовсе не ставит своей целью тебя тронуть, а хочет скорее показать нечто возвышенное, что коснется твоего духа, или нечто занятное, что заинтересует твой разум. Душа при этом остается спокойна, на нее никто не пытается давить, и за счет этого, не чуя опасности, она постепенно раскрывается - и когда наступает момент ей трудиться, вот тут она показывает профессиональный класс. Никакие русские и уж тем более американские фильмы и книги не доводили меня ни до слез с криками (как то случилось с "Баудолино"), ни до адских плясок в полночь (как то случилось с "Крестоносцами" 2001 года). Если приводить аналогии, европейское искусство я сравнила бы с осторожным ухажером, готовым ждать сколь угодно долго, пока его ухаживания тронут сердце возлюбленной.

С американским искусством сложно. Почему-то то, что я видела и читала у них до начала девяностых включительно, весьма напоминает европейское и мне нравится. Но с конца девяностых случается будто какой-то надлом, Америка уже не торт, может в красивую картинку и завернутый сюжет, но все на один раз, ничего не трогает, ценности надуманы, истории высосаны из пальца, все поверхностно, обращается к самым примитивным эмоциям, не в силах коснуться подлинных глубин души. Не знаю, что там произошло. Где-то слышала, что США сильно сдали после распада Союза, как будто, лишившись соперника, расслабились в худшем смысле этого слова. Возможно, доля истины в этом есть. Американское искусство я сравнила бы с ухажером, который сводил тебя в дешевую забегаловку и ждет, что ты сейчас раздвинешь ноги.

Господа котята, я могла бы тут офигительно долго рефлексировать, но это никому не интересно, поэтому просто скажу: я дописала историю о крестоносцах Четвертого похода и их заложнице. Прочитать можно на Фикбуке или на АвторТудей.

Аннотация: Константинополь, 1203 год. Юная Софья отвергла ухаживания логофета императорской канцелярии, и с тех пор он не упускал случая расстроить ее жизнь. Когда крестоносцы возвращают трон Исааку Ангелу, логофет советует ему выдать Софью за царевну и отдать латинянам в залог исполнения его обязательств.

Почему это историческая повесть, а не псевдоисторическая, как обычно: потому что в этот раз мне хотелось описать не только атмосферу прошлого, а конкретное событие, конкретные народы и конкретных людей. Поэтому большая часть этой кулстори - реальные исторические эпизоды, а большая часть действующих лиц - реальные люди. И, конечно, я не избежала истерики на тему "как же мне писать о реальных людях свои тупые фички, это будет оскорбление их памяти, а если я шо не так скажу, как я им в глаза посмотрю на том свете". Но в итоге решила, что восьмиклассницы же пишут фанфики о своих любимых певцах и актерах, еще и похлеще моего, и им ничего не жмет, так отчего я парюсь.

Пара слов о том, почему мне нравится рыцарская культура.

Но сначала небольшое отступление.

Что больше всего раздражает меня в общении с людьми - так это поступки в духе "ей и так сойдет". Когда человек просто не парится. Когда переводчик отправляет невычитанный перевод не потому, что у него не было времени или случился форс-мажор, а потому что зачем стараться, ну потратит она три лишних часа, не перетрудится. Когда менеджер пытается вгрузить чужой заказ не потому, что больше некому его сделать, а потому что лень написать надлежащему исполнителю. Когда продают вещь с изъяном, о котором не предупредили, потому что "ничего же страшного, да?". Когда общаются явно не пытаясь подбирать слов.

Я человек довольно неприхотливый, и печалит меня в этих случаях не сам недостаток, а то, что его не попытались устранить, потому что ей и так сойдет. А это проявление неуважения.

Помню скандальный пост какого-то парня, который жаловался, что девушка пришла на первое свидание в пуховике, а не в шубе. В пуховике, мол, теплее. По словам парня, было такое чувство, будто она его оскорбила этим пуховиком. Пост сразу же попал в паблики феминисток как иллюстрация потребительского отношения к женщине. И хотя здесь я считаю, что одеться тепло куда важнее, чем произвести впечатление, парня тоже понять могу. Не пуховик его взбесил, а безразличие. Пришла на свидание как в магазин. Думаю, внимание и уважение к нему можно было проявить другим способом, тогда он и не подумал бы гнать на пуховик.

Ну, так вот, рыцари средневековой Европы - это иллюстрация высказывания "не всем обязательно знать, что ты гопник". По нашим меркам (да зачастую и по средневековым) они были лютые отморозки. Хотя, как по мне, вся средневековая Европа - лютые отморозки, не зря говорили, что если ты прошел ее из конца в конец и не сдох, тебя можно принимать на военную службу. При этом, однако, рыцари понимали, что не со всеми можно вести себя как пьяный байкер. Что с теми, кто не такой же гопник, как ты, надо общаться нормально. Хотя бы пытаться. И они пытались.

Получалось не всегда, но в этом деле главное старание. Если ты по натуре гопник, но пытаешься в вежливость, это выглядит даже милее, чем если бы ты по натуре был человеком вежливым и деликатным. И напротив, если ты ведешь себя как альфач-доминатор, гордишься тем, что настоящий мужик, правдоруб, не щадишь в своей грубости ни возраста, ни пола, это отталкивает. Ну, может, не читательниц современных любовных романов, но вообще отталкивает.

В рассказе о крестоносцах, который я надеюсь дописать к концу месяца, героине предстоит отправиться в лагерь крестоносцев заложницей в гарантию исполнения финансовых обязательств византийского императора. У девочки истерика, больужасстрадания, ведь она нежный котеночек, хрупкий цветок, тонкая чувствительная натура, будет жить долгие месяцы среди латинских варваров, с которыми ни Гомера не обсудишь, ни о шмотках не побазаришь.

Но крестоносцы относятся к ней насколько возможно бережно. Не столько даже в физическом плане, сколько щадя ее целомудрие, ее покой, ее чувствительность. Естественно, случаются проколы, все-таки разность культурных кодов берет свое. Да и военный лагерь не переделаешь в институт благородных девиц. Но это именно проколы, а не забивание болта. Она это видит, она это ценит. Поэтому даже к каким-то с ее точки зрения варварским обычаям относится снисходительно, а их ошибки скорее веселят ее, чем раздражают. В общем, обе стороны стараются друг друга по возможности не затруднить, и уж всяко никто под ее окнами не орет "Владимирский централ" в три часа ночи.