* * *

Продолжаем копаться в именах. Едем дальше по стране подземных рудокопов.

Беллино. Имя построено по типовой модели имён положительных героев в пасторали и классицистической комедии: "итальянский" суффикс плюс корень с несложно читаемой позитивной коннотацией (в данных жанрах корень bell- "прекрасный" был столь же популярен, как bon- "хороший"). Ср. имена "Беллария" (героиня романа Р. Грина "Пандосто", послужившего источником "Зимней сказки" Шекспира) и "Бонарио" (герой "Вольпоне" Бена Джонсона).

Ортега. Шуточка для взрослой публики, у которой образование повыше рабфака :-) Гассета, наверное, он потерял по дороге к усыпляющему источнику. Это не первый случай, когда Волков использует имена деятелей культуры - у него ещё фигурирует лидер Марранов по имени Бойс (в честь австрийского художника-авангардиста).

Памелья. Переделка известного женского имени Памела в мужское псевдоиспанское имя. Логичнее было бы "Памельо", конечно, но если брать испанские фамилии, то они часто бывают на -а независимо от гендера. Возможно, оказало влияние слово "паэлья".

Тевальто. Реальное имя. Младенец Тевальто - тёзка Тибальта из "Ромео и Джульетты" с поправкой на испанизацию. (Исходное имя - Теобальд).

Пампуро. Ещё один младенец. На этот раз источник имени, похоже, английский - имя созвучно словам pamper "баловать" и pumpkin "бутуз", однако, верный системе, Волков придаёт имени романскую форму.

Вот интересная тема для диссертации - почему испанские (и итальянские) имена в русской культуре имеют репутацию романтичных и овеянных духом приключений?

Стафида. В компанию испанцев и португальцев затесалась гречанка: -ида - типичная модель греческого патронима (Данаиды - дочери царя Даная), которая, впрочем, легко перетекает в настоящие имена (как Стефанида). Про корень ничего не скажу, в греческом до фига созвучий, начинающихся на staph- (особенно ботанических обозначений). Однако отмечу, что средиземноморский колорит всё равно выдержан.

Но с английским Волков тоже поработал основательно, что мы увидим дальше.

Как же не вспомнить про заглавного персонажа первой книги - самого Волшебника Изумрудного города? У Баума он носит заковыристое имя Oscar Zoroaster Phadrig Isaac Norman Henkle Emmannuel Ambroise Diggs (придуманное исключительно ради аббревиатур - за вычетом двух первых имён, остальные складываются в pinhead "дурак"). Волков дал герою простое запоминающееся имя Джеймс Гудвин. Гудвин - не что иное, как архаичная фонетическая вариация обычного имени Godwin (там исходно было долгое "о" в компоненте God-, который значит именно то, что вы подумали). Таким образом, Волков подсвечивает то, что у Баума стыдливо спрятано между строк - Гудвин отыгрывает мифологический сюжет о спускающемся с неба божестве (не случайно он потом врёт, что улетает в гости к солнцу: солнце предстаёт как языческий бог, а кому с ним водить компанию, как не другим богам?). Очень возможно, что у Баума это получилось нечаянно, архетипы затанцевали помимо его воли - но Волков, подкованный в вопросах научного атеизма (советская научно-популярная литература на эту тему была неплохим источником сведений по сравнительной мифологии), тут же распознал в этой истории сюжет об обожествлённом царе, посланце небес.

Ну а поскольку богов в мире Волкова всё-таки не существует, то Годвин превращается в Гудвина - потому что рядовой читатель, не обременённый знанием истории языков и даже знанием самих языков, обычно всё-таки знает слово good, и это первое, что приходит на ум. Скорее "добрый", чем "божественный" (не случайно Гудвин настаивает, что он хороший человек, хотя и плохой волшебник). http://steblya-kam.livejournal.com/215072.html