О прирожденных и вампирах (Ин-Йин)
Беру себя в лапки и начинаю наконец серию постов о нескольких сюжетных линиях: это переводы Ин-Йин, размещенные на дайри. За достоверность не отвечаю, могу только сказать, что они не расходятся с тем что видела, когда смотрела сезоны уже сама. Чтобы не тормозить над постами слишком сильно, я привожу их с минимальными правками, сохраняя авторский стиль, мои комментарии в скобках отмечены "А." Конкретно эта история была распихана на отдельные посты и повествование немного плавает. Мои старые скрины погрыз фотобукет, так что пришлось делать новые и их меньше чем хотелось бы. Но между нами говоря, не то что бы марионетки нулевых были красавцами XD
Ой все.
О прирожденных и вампирах
В мире 霹靂劫之闍城血印 (s33, 2004г. - 26 серий) вампиры и прочая нежить атакуют людей. Вампиры одного из кланов приносят в жертву младенцев и девственниц для восстановления тел 阇皇西蒙 Du Huang Xi Meng Симона и 冰爵禔摩 Bing Jue Ti Mo Тимора – они партнеры-симбионты, связанные «сообществом жизни».
Вампирчиков в сезоне вообще много и не всегда про персонажа можно однозначно утверждать – кровосос он или нет. У Симона, главы сильнейшего клана, в подчинении еще целая толпа которая нам сейчас не интересна и дворецкий 维特 Weite Вертер (англизированный такой, с "Йес, сэр" )
Лидеры вампирского клана восстают из гробов в 11 серии 霹靂劫之闍城血印.
Из гроба же Симон руководит доставкой ему будущей жены 柳湘音 (Liuxiangyin, Лю Сян Инь).
Это слепая девушка, беременная от другого (уже погибшего) человека. От вампиров она в ужасе, но выбора у нее нет; ее зашвыривают в гроб к Симону, и он там ее кусает.
В замке клана праздник по случаю возвращения правящих партнеров. Симон объявляет о намерении сделать клан доминирующим и представляет собравшимся молодую жену. На его партнера Тимора новость обрушивается слишком неожиданно, поэтому на праздник он не является вообще и идет заливать горе и ревность кровью – устраивает резню в человеческом поселении («В сердце вампиров – поэтическое название 嗜血者 «Гончие крови» - любовь и ненависть живут с гораздо большей интенсивностью, чем у обычных людей») Среди прочего он высказывается: «Женщина – наиболее презренное существо в мире», – неясно, давно ли стал женоненавистником))). Отношения этой парочки – типичные виктимо-агрессорские (соционег во мне радуется) – доставляют неимоверно. "Сообщество жизни" предполагает сильную взаимосвязь и взаимозависимость,
Симон: Тимор не хочет выходить?
Дворецкий Вертер: Мастер Тимор плохо себя чувствует.
Симон: Ну да, как же не сделать сцену.
Симон возвращает жене зрение и объявляет, что примет ее ребенка как своего собственного.
Тимор возвращается из своего загула в сопровождении стайки женщин.
- Ах, кто это, кто это? – верещат женщины.
Тимор: Это – великий глава нашего клана, это дворецкий Вертер, а это – очаровательная леди Лю Сян. Тимор приветствует супругу нашего сюзерена.
Симон убирает руки за спину, Вертер делает Тимору знаки.
Тимор: Вертер, вы хотите что-то сказать? Нет необходимости гримасничать.
Симон: Тимор, вы не были на празднике, где я официально представил леди Лю Сян как свою жену.
Тимор: Тимор приветствует мадам. (Он использует обращение «жена сановника» - 夫人)
Симон: Нет, это («жена короля») принцесса-консорт.
Тимор: А-а! Симон, только вы можете так занудствовать из-за одного слова.
Симон: Это дело статуса.
Тимор: Да-да.
Симон: Вы специально?
Тимор: Я? Вы их имеете в виду? (показывает на женщин) Я всего-навсего следую вашему примеру. Слишком позднее время для спора, старый друг (друг детства), что не так?
Симон: Вы вольны делать все что вам угодно, но зачем это чрезмерно афишировать?
Тимор: Я афиширую?! Каким образом? Больше, чем ваше величество? Как же девушки из поселка могут сравниться с вашей женой – дочерью известного человека? Не провожайте меня, я откланиваюсь.
Уходит вместе с женщинами.
Вертер (про себя): Мастер Тимор на редкость красочно дал волю своему нраву. И видно, что умышленно.
Лю Сян: Его неприязнь ко мне, по-видимому, очень сильна. Ваша привязанность (взаимные чувства) друг к другу должна быть чрезвычайной, не так ли?
Симон: Леди, идите к себе. Вертер, проводи ее.
У себя Тимор проводит время с женщинами. Но, естественно, Симон (собака на сене) не может не испортить партнеру жизнь и припирается в самый разгар гулянки.
Тимор: О, наш сюзерен. Если вы надумали присоединиться к нашему веселью, следовало для начала постучаться.
Симон одним движением испаряет женщин
Тимор: Симон, что за выходки?
Симон: Это я должен спросить. А, Тимор?
И СМОТРИТ. И Тимор дрогнул.
Симон: Вы – второй по рангу в клане. Вы все еще помните, что это значит?
Тимор: Как можно забыть?.
Симон: Вы мне назло не явились на праздник. Вы ведете себя капризно и нетерпимо. Ваш сегодняшний поступок попал в цель, вы этого хотели?
Тимор: Я ничего плохого не делал.
Симон: Да? Ну, мы еще вернемся к этому.
Тимор: Верхи подают пример, низы вводят в обычай. Зачем вам последователи, которые не будут делать то же, что и вы?
Симон: Я создаю единую Империю, вы все следуете за мной. Но чем недовольны лично вы?
Тимор: Может, вашим браком с этой женщиной?
Симон: Кто осмелится контролировать мое поведение? Или вы?
Тимор: Если я ничего не значу, что вам за дело до моего поведения? Если вы меня цените, почему так самовластно распоряжаетесь?
Симон: Ха, потому что я Симон, мне нет необходимости объяснять свое поведение, вы же знаете.
Тимор: Да, Симон.
Симон дает ему поручение.
Тимор (ему вслед): Да, мой король Симон. Однако помни, как сильны в сердце нашего народа любовь и ненависть.
Симон: Ты – мой человек. Целиком и полностью мой человек, короля Симона. Ты – второй по рангу после меня, и это не изменится. Помни об этом в своем сердце и будь верен.
Тимор: Я никогда и не думал об измене.
Симон: Тогда ни к чему и много говорить. Иди и займись делом.
Тимор вздыхает.
Симон: Ты – Тимор, над тобой – один, под тобой – все.
Тимор: Да.
Симон: Люди не понимают, когда они единственны.
Тимор: Я понимаю.
Симон: Хорошо. (Уходит)
Тимор: Да, следует заняться делом, многими делами. Вот только что делать с сердцем? С ним вы можете делать все, что вам заблагорассудится, да, мой король Симон?
Прямо жалко((
Отец Лю Сян (кстати, друг даоса Цзяня) приходит в вампирский замок, требуя вернуть дочь, но она сама отказывается вернуться. (Кровь из нее пьют, зрение вернули). Симон демонстрирует уважение и взвешенность суждений: «Отец ее ребенка умер, почему вы не хотите дать ей возможность обрести другого мужа и семью?»
Тимор тут же возникает на пороге.
Симон: Что вы хотите?
Тимор: Служа вам верой и правдой как ваш заместитель, я имею право выбрать себе телохранителя.
Симон: Кого угодно только не его.
Тимор: Почему нет?
Симон: Потому что он - человек Лю Сян?
Тимор: Ха-ха-ха, Симон, когда это вы обращали внимание на человеческую мораль?
Симон: Ах, Тимор, вы судите о моей морали? Не заставляйте меня проявить к вам нерасположение.
Тимор: Вы настолько нетерпимы?
Симон: Даже самый совершенный человек пристрастен. Ха.
Среди персонажей летает маленькая летучая мышка -茶理王 Cha Li Wang с громким именем Чайный Король.
Веселый комичный персонаж, который и кровь-то не пьет, только пугает, потому что зубы у него вставные… Привязан к человеческому мальчику (金小侠 я назвала "Золотко" - А.), спит вверх ногами, как настоящий нетопырь… и как-то зрителями всерьез не воспринимается. Пока вполне себе самодостаточные персонажи не обращаются вдруг к маленькому старому дьяволенку за действенной помощью. Выясняется, что он – Старейший (血堡教父) другого клана; сам человеческую кровь не пьет по моральным соображениям (пробавляется говяжьей) и, соответственно, потерял в силе и в облике. Однако кое-какие уникальные способности у него остались.
На некоторых персонажах – кажется, только на вампирах – маски.
Наш старый знакомый – Кукольный Мастер из Хроник Императора Дракона (эта история будет потом, она хронологически идет позже, а персонажа так и зовут 人形師 - А.)
в маске и без
(видно, что молоденький))))
Маски наложены Старейшим главой клана (и разработаны им же); они прорастают в мозг и их снять нельзя (соответственно, пока в масках – вампиры кровь не пьют). Чайный Король обладает силой снять эти маски (и надеть снова, кстати))
У Кукольного Мастера есть враг - 女阴阳师 Nuyinyangshi Инь-Ян
– одновременно и женщина, и мужчина – т.е. может существовать в двух ипостасях. После снятия маски Кукольный Мастер побеждает в схватке и инициирует Инь-Ян («мы предназначены друг для друга»).
Угрожая жизни человеческого мальчика, Симон затаскивает старого дьяволенка к себе в башню. Обращается уважительно, как со Старейшиной, но – все равно шантажирует, желая получить силу и доступ к Вампирским клановым артефактам. Когда на глазах Старейшего убивают его собственного партнера (сжигают под солнцем) и угрожают убить других старых друзей, Старейший сдается и открывает Симону доступ в тайную сокровищницу, где хранится легендарный артефакт – Книга темной крови (если ее перевести и прочитать, то станешь обладателем Силы, естественно)).
Далеко не все вампиры, однако, хотят возвышения симонского клана 闍城. Помимо Чайного Короля, у которого все консультируются, целая куча народа ищет способы борьбы с вампирами. Среди них:
«Прирожденные», то есть истинные представители своих религий
剑子仙迹 (Jianzi Xianji) Цзяньцзы Сяньцзи, даос, далее просто Цзянь
疏楼龙宿 (Shulou Longxiu) Шулоу Лунсю, конфуцианец
佛剑分说 (Fojian Fenshuo) Фоцзянь Фэньшо, буддист, далее просто Фо
Маленький Будда (Будда Западного Китая - Тибет, что ли?? ) 無倫天 Wú Lun Tian , сошедший на землю (ребенок необычайно мил, исцеляет людей и животных)
и Охотники на вампиров (транслятор упорно выдает «экзорцист»))
四分之三 (Si Fen Zhi San) Три Четверти (главный Экзорцист в стиле ван Хельсинга; вампиры его опасаются)
и 半分之间 (Bànfēn Zhijian), Половинка, с карабином с серебряными пулями
Экзорцисты кучкуются в американизированном баре (вампиры туда тоже заходят)) у барменши 苏安 (Su An) Суан.
Барменша симпатизирует Три Четверти
Вампиры злодействуют на Центральной Равнине, им противостоят отдельные герои, поэтому в кровососном клане не все гладко.
Тимор: Что, из-за вашего высокомерия вы не только провалили все дело, но и заставили противника быть настороже? Ах, мне следовало сделать это самому!
Симон: Тимор, раз уж вы сейчас свободны, да еще столь хорошо разбираетесь в этом, отправляйтесь-ка на Центральную Равнину истреблять смертных, или я сочту вас нахлебником. Я разрешаю вести борьбу любыми средствами, но сарказма не потерплю, запомните.
Тимор: Ох, пребывая столь долго рядом с вами, я вполне изучил вашу личность.
Симон: Следуйте за мной.
Тимор: Не смейте мне приказывать!
Симон: А то вы будете возражать? Ха!
Тимор фыркает, но идет))
Симон: Лелейте свое сердце как хотите, но по крайней мере молчите и делайте свое дело.
Тимор: Симон, я уже сказал вам, не смейте мной командовать. Я прекрасно знаю, что мне делать.
Симон: Тогда идите и сделайте, наконец.
Тимор: Ха.
Симон: Вы меня доведете до преступления!
Тимор: Вы еще замечаете меня, да?
Симон: Ну, смотреть, как вы домогаетесь моего внимания, доставляет определенный интерес.
Симон воздействует на ребенка Лю Сян, чтоб тот родился с соответствующей вампирской сущностью; приказывает дворецкому о ней заботиться.
Тимор не может, естественно, промолчать.
Тимор: Вы удивительно любвеобильны, мой король.
Симон: Она – принцесса-консорт нашего клана, так и должно быть.
Тимор: Хм.
Симон: Тимор, хотите для принцессы-консорта поймать жертву?
Тимор прикидывается непонимающим и уходит.
Вертер: Хозяин, мастер Тимор, похоже, очень раздражен?
Симон: Его сердце в моей ладони.
Итак, Симон собирается вырастить из этого ребенка «совершенное зло» - 邪之子 (Xie Zhi Zi). Это поспособствует созданию Темной Империи – «страны мрака» 黑暗国度. (Вампиры солнечного света не выносят – кроме самого Симона, который приобрел это свойство в результате проведенного обряда).
Тимор: О! Вот как! Сын зла, значит? Хм-хм-хм… Каким ветром нам надуло замашки «великого императора»?
Симон: У меня всегда были такие манеры, вам пора бы это усвоить.
Тимор (в гневе): Как вы смеете?
Симон: Ваш характер все больше портится.
Тимор: У меня всегда был такой характер, «великому императору» пора бы это усвоить.
Симон: Иди сюда.
Тимор фыркает и игнорирует. Глаза Симона загораются красным: «М-м?». Тимор подчиняется.
Симон: То, что я вам потворствую, не означает, что вы можете бесконечно меня провоцировать. У моего терпения есть границы. Разве вы не можете держать себя в руках? Ничто не повлияет на ваш статус.
Тимор: Ну да, а сердце человеческое не стоит того, чтоб о нем беспокоиться, не так ли, король?
Симон (касается его подбородка): Тимор, умерьте ваши страсти. Включите разум и поймите, наконец, что вы – мой единственный фаворит. Не забывайте свое преимущество.
Дворецкий Вертер сообщает Симону, что летучие мыши выследили местонахождение той самой жертвы для Лю Сян.
Тимор (строптиво): Тимор получил высочайшие указания. Дозвольте покинуть общество и пойти образумиться.
Симон: Зачем вам уходить? Я думал, вы собираетесь участвовать в охоте, это вообще была ваша идея.
Тимор: Загонщиков и без меня довольно, а если не хватит, имеется еще и целый великий император с непревзойденными умениями. А ничтожный подчиненный удаляется совершенствовать душу и воспитывать характер. (И исчезает))
Лю Сян тяжело переносит беременность маленьким вампирчиком, лежит у себя в комнате. Входит Тимор.
Лю Сян: Это вы!.. Вы… вы… вы не должны сюда входить!..
Тимор: В этом городе (замке?) каждый уголок – мой, я могу приходить и уходить когда хочу и куда хочу, и кто-то говорит мне, что я не должен сюда входить?
Лю Сян: Вы нарушаете приказ Симона, это неразумно.
Тимор: Хм-хм (берет ее за горло)
Лю Сян: Вы!..
Тимор: Пожалуйтесь Симону (проводит когтем по ее щеке)
Лю Сян: Ах!
Тимор: Вы не заслуживаете смерти, вы заслуживаете ада.
И спаивает ей бокал «грязной» крови, от чего ей делается плохо.
Дворецкий докладывает Симону о тяжелом состоянии жены. Симон тоже поит ее кровью из запястья.
Симон: Вертер.
Вертер: Да.
Симон: Почему леди в таком состоянии?
Вертер: Спросите у мастера Тимора.
Симон: Ох.
И идет объясняться к Тимору, который наливается алкоголем в главном зале.
Симон: Это ваша работа?
Тимор: Хм-хм.. вы докажете?
Симон: С тех самых пор, как я представил Лю Сян на празднике, вы все время недовольны, думаете, я не вижу?
Тимор: Допустим, я это сделал, и что?
Симон принимает угрожающий вампирский вид с клыками и когтями.
Тимор делает тоже самое. Несколько секунд они противостоят друг другу, потом возвращаются к обычному виду.
Симон: Сын зла использует Книгу темной крови и приобретет небывалые для нашего народа умения. Я никогда не мог понять, почему вы снова и снова препятствуете этому?
Тимор молчит и пьет))
Симон: Неужели вы не хотите наступления Империи тьмы?
Тимор: Империя тьмы, о-хо-хо!.. Благодаря вашей и моей реальной силе мы и сейчас можем захватить всю землю и установить свое царство. Зачем полагаться на древние легенды?
Симон: Вам не угодишь.
Тимор: Ну да, мне не угодишь, вы только это и поняли.
Симон: Ох.
Пойманную жертву на алтаре отдают Лю Сян, она тоже вампирствует (и отращивает клыки), ребенок в ней окончательно перерождается в вампира. Симон доволен. Цель близится.
Сад. Симон пьет вино и любуется на луну.
Приходит Тимор: В это время вы здесь? Это редкость.
Симон: Сегодня красивая луна. Выпьете со мной?
Тимор: Эй, делайте это со своей женой.
Симон: Тимор, не говорите гадостей. Я еще раз приглашаю вас выпить со мной.
Тимор: Король так любезен, что даже страшно.
Вертер наливает Тимору.
Симон: Поздравляю вас с победой в сражении. (У Тимора был тяжелый бой)
Тимор: В сердце короля, может и живет радость, но бедные подчиненные заняты только делами. А если они позволят себе быть откровенными, то не остановятся перед тем, чтобы сказать, что одинокая победа, победа одного человека, ценна в меньшей степени, чем успех пары (двоих). Одиночество всегда печально, увы.
Симон: Вы хотите, чтоб я вас обидел подозрением, что вам, с вашей силой, требуется помощь другого (постороннего) человека?
Тимор: Ах-ха-ха, смотря какой человек, смотря какие чувства!
Симон: Иногда и один человек, сражаясь в одиночку, способен легко остановить двоих бойцов.
Тимор: Я знаю, про что вы говорите, но что вы собираетесь делать дальше? Сейчас все люди и создания Центральной Равнины ополчатся на наш народ, и что потом?
Симон: Если они думают погубить наш клан, они только слепо и беспорядочно будут бросаться в разные стороны. И обнаружат свое бессилие.
Тимор: Вы ждете удобного случая, чтобы принять Силу.
Симон: Кто знает меня, а, Тимор?
Тимор: Вот и поговорили.
Симон: Кто умеет слушать и кто готов терпеть.
Тимор: Игра словами, да. Вернемся к основной теме.
Симон: Когда будет повержен Экзорцист, на Центральной Равнине воцарится тьма. А сейчас будем любоваться луной, ах-ха-ха!..
Тимор, однако, не теряет надежды избавиться от Лю Сян, и, пока Симон с остальными членами клана проводит Очередной СТРашный Обряд, запускает в замок ее отца.
- Вы не боитесь Симона?
- Это любовь и ненависть души.
Отец дочку выкрадывает (отбивает у дворецкого), но радости ему это не приносит, поскольку Лю Сян уже сама вампирша.
Симоновский Обряд проходит в тайной гробнице вампирских императоров, экзорцисты пытаются помешать, но безуспешно: Симон обретает Силу (поглощает многовековую императорскую власть(??)) и теперь не боится солнечного света.
Тем временем энтузиасты с Цзянем во главе нападают на вампирский замок. Тимору удается отстоять его, но с потерями.
Вернувшийся Симон не в восторге. Отдает распоряжения подчиненным.
Тимор: Симон,
Симон: Когда мне нужно было говорить кому бы то ни было о своих намерениях?
Тимор: Ох, из-за ничтожного промаха такое недоверие.
Симон: Тимор, пусть до тебя дойдет: я верю тебе, всегда тебе доверял, сколько можно уже?
Тимор: Ладно, хватит! Все равно ты каждый раз проявляешь самодурство.
Симон: Предварительные расчеты закончены, процесс идет, слышишь ты?
Тимор: Да!
Симон: Прекрати злиться!
Тимор: Я ведь не ты, по желанию чувства отключать не могу.
Симон: О! Раз уж ты в гневе, восстанови Ледяной Город! (тоже вампирское владение, возможно, лично Тимора, поскольку он – мастер льда)
Тимор: Тебе там тепленькое местечко приготовить?!
Симон: Приложи свое недовольство к делу, иди!
Тимор: Хорошо же! Я немедленно (чего-то сделаю изо льда – не поняла тут), такой результат впишется в твой предварительный расчет?
Симон: Если это принесет радость твоему сердцу, то оно стоит того.
Тимор: Хотел бы я этого.
Симон: Кто в этой жизни знает, что я за человек? Никто, ха-ха-ха!
Экзорцисты пытаются уничтожить гробницу вампирского клана, при этом Три Четверти надышался испарениями и в нем проснулись предки с отцовской стороны: на три четверти он вампир – сын Чайного Короля. Тот полюбил женщину, но после рождения ребенка она умерла, и Чайный Король теперь не пьет человеческую кровь по этическим соображениям.
Тимор возвращается из боя; Лю Сян отбить ему не удалось.
Тимор: У меня есть время, чтобы выпить бокал вина?
Симон: С какой радости, Тимор?
Тимор: Во-первых, в качестве компенсации, а во-вторых, просто хочу пить.
Симон: Мы все еще партнеры, а?
Тимор: Мы – и чувства? Я удивлен, король.
Симон: Эх, трудно дарить свои чувства женщине, всегда есть риск попасться на крючок… Убить ее в этом случае – подходящий повод.
Тимор: Симон, ваши истинные чувства изначально принадлежат только нашему клану!
Симон: Достойные рассуждения, ах, Тимор!
Тимор: О, какая сейчас разница!? Что ты хочешь, чтоб я сделал?
Симон: Продолжил.
Тимор: Я почти успел вернуть тебе ребенка. Но вмешался Ао Сяо, а днем сражаться неудобно. Мне пришлось временно отступить.
Симон: Он слишком сильный мастер меча.
Тимор: Мне нужно идти снова?
Симон: Не нужно. Я сам посещу своих родных.
На смерти Лю Сян 33й сезон заканчивается
34-й сезон 霹雳劫之末世录
Невзирая на противодействие Фо и Лунсю Симон забирает Лю Сян.
Лунсю поражен («если бы мне до сегодняшнего дня сказали, что кто-то может встретиться с моим мечом и не умереть, я бы посмеялся»)
Лю Сян умирает, чего и следовало ожидать (отец ее тоже), но ребенка Симон намерен воспитать в духе будущего Императора Кровавых Гончих.
Дворецкий Вертер: Хозяин…
Тимор: Она умерла?
Симон (вздыхает): Увы…
Тимор: (про себя) В конце концов эта комедия с принцессой-консортом закончилась. (вслух) Ах-ха-ха-ха-ха!.
Симон: Вы очень рады?
Тимор: Симон, в итоге в нашем вечном «сообществе жизни» остались только мы.
Симон: Ну хорошо. Я верю вам, что это к лучшему.
Тимор: Тогда вашей веры довольно.
Симон приказывает обеспечить кровь 12 младенцев - мальчиков и девочек - для ванны ребенка – Сына зла.
И тут до Тимора доходит))
Тимор: Симон, ты собираешься кормить ребенка своей собственной кровью!
Симон: Чтобы сохранить его природу Кровавой Гончей, это самый верный способ.
Тимор: Так она была нужна тебе только ради ребенка?
Симон: А вы что думали?
Тимор: Я рад от всей души. Мой король Симон, Император Империи Тьмы.
В ночь Красной Луны (в небе две луны при этом) в ребенка вселяются разные темные сущности, он становится воплощением зла – Сын Зла 邪之子; вампиры в массовом порядке приветствуют его.
Чтобы спасти экзорциста (и по совместительству своего сына)) Три Четверти от превращения в вампира, Чайный Король применяет тот самый «метод мастера» от противного, высасывает из него отравленную кровь и в результате сам возвращается к исходному вполне эффектному виду Старейшины (очень импозантно))
(обращаются к нему 教父 jiàofù - "крестный отец", хотя буквально я б перевела как "отец-наставник")
Половинка 半分之间 держит его на мушке в процессе обработки Три Четверти, н-но так и не решается выстрелить. В итоге барменша Суан убеждает его, что Старейший будет самым злейшим врагом Симону. (Старейший клеится к Суан :3 - А.)
Чайный Король восстанавливает из руин свой собственный замок и собирает подчиненных, чтобы объявить войну клану Симона.
Вампирская стрелка забивается в 3 серии 霹雳劫之末世录. Но в противостояние кланов вмешиваются «прирожденные» и начинается общее месилово (без особого урона для главных действующих лиц, разумеется, - поубивало только рядовых))
Немного отвлечемся на прирожденных, они сами по себе некоторое время гуляют и есть переведенные кусочки отдельных сцен, дающие представление о Лунсю и Цзяне :3 - А.
Попался мне как-то на глаза известный ролик, как Цзянь приходит под зонтиком к Лунсю и до-олго стоит под дождем, а в павильончик не заходит. И стало мне интересно, в чем там дело? Сейчас, как нарочно, ролик не найду. (Этот эпизод относится к более поздним сезонам, Лунсю с Цзянем, как мы увидим дальше, серьезно повздорят, и сценаристы будут их мирить - А.)
Зато нашла милый диалог.
Цзянь под зонтиком. Лунсю играет на цине и
Лунсю: Великолепное солнце встает – Лунсю играет; талант Дракона не уменьшился, нет!.. Айя! (唉呀 - видит приближающегося Цзяня)
Цзянь: Давно не виделись, Дракон.
Лунсю: Словно целая вечность прошла.
Цзянь: Дождь усиливается. Вы хотите продолжить разговор?
Лунсю: Цзяньцзы, только попробуй войти в беседку – и ты знаешь, какими будут последствия.
Цзянь: В моем сердце все по-прежнему, но пусть Дракон посмотрит, что на сердце у него.
Лунсю: Ха! Как всегда, золотые слова. Вы не спускаетесь в ад, вы заставляете меня сделать это!.. Цзяньцзы, пожалуйста, войдите в Павильон.
Цзянь: Лунсю…
Лунсю: Что?
Цзянь: Ты и я… Между нами изначально не было непримиримой вражды. Самое горькое – это твоя безжалостная измена, измена нашей дружбе. Только ты - ты один! - мог так пронзить мне сердце, увы!..
Лунсю:
Цзянь: На все были причины.
Лунсю: Айя! Цзяньцзы, ты разве не собираешься войти? Войди в павильон, приглашаю тебя в третий раз.
Цзянь: Это такой способ извиниться?
Лунсю: Мы же хотим поговорить? Ради меня, Цзяньцзы, входи же!
Цзянь: Учтивость требует принять приглашение. (Входит наконец))
После чего стало еще интереснее, потому как по наивности думала, что они и друзья врожденные))
Итак, краткая история Цзяня и Лунсю.
Впервые появляются в 50 серии 霹雳九皇座 (2003г.) и сразу – в качестве символов двух религий – воплощение конфуцианства и даосизма, причем явно друг с другом знакомы давно.
Вот несколько диалогов из их раннего общения в сезоне 霹靂劫之闍城血印 (2003г.)
Лунсю в собственном павильоне 宫灯帏 (Шелковый Фонарь) пишет стихи.
Лунсю: Подскажите мне следующую фразу, добрый друг Цзяньцзы.
Цзянь подсказывает (переводить стихи не рискую))
Лунсю: В этом и есть подлинный дух идеи трех религий?
Цзянь: Лунсю намерен участвовать в Организации трех истинных учений?
Лунсю: Цзянь, вы полагаете, в мире может быть только три учения?.. Вы всю жизнь бродите в одиночку, и мне никогда не удается залучить вас в гости… вы не цените ни аромат цветов сливы, ни красоту звуков циня, ни червонное золото курительной трубки, ни белый нефрит
Цзянь: Это за что? Не думаю, что вино будет уместно.
Лунсю: Друг мой, вы и на волос не хотите уменьшить свою сдержанность?
Цзянь: Ясность (чистота) Дао замутняется в праздности.
Лунсю: Хорошо сказано. Я немедленно прекращу предаваться праздности… Но, может быть, сегодняшний день может побыть исключением?..
Занимается каллиграфией :) Показывает Цзяню надпись.
Цзянь: Слишком изощренно. Скажите прямо, что хотели.
Лунсю: Дорогой друг Цзяньцзы («мастер меча», «даос» и т.д.), вам бы надо поменять имя; на «прямой», например. Нельзя целыми днями беспокоиться о состоянии дел (существовании) мира боевых искусств. Можно ценить свой собственный талант и не быть при этом самовлюбленным… Мы разве не договаривались, что вы прибудете в Шелковый Фонарь просто так, без дела?
Цзянь: Да, ваши слова о самолюбовании очень актуальны.
Лирический отступ: Когда Лунсю приносят письмо, посыльный спрашивает: «Вы – великолепный Истинный Дракон?» - «Нет, - отвечает наш скромник, - я – великолепный и несравненный Истинный Дракон».
Цзянь: Я не позволю погибать людям Китая.
Лунсю: Вы думаете вмешаться?
Цзянь: Я надеюсь, что лидеры трех религий… с вами… Да.
Лунсю: Если лидеры погибнут, в Китае от трех религий останется одно название. (Однако!)
Итак, Цзянь не может спокойно видеть несчастья людей Центральной Равнины – Чжунюань, Китая – и стремится сделать мир лучше. Для чего и предлагает объединить три ведущих учения.
Вмешиваться в судьбы мира как представители трех учений – «вступаться за людей» - они просто вызвались сами. Фо это и раньше делал в одиночку, а Цзянь предложил объединиться.
«Трое задир (хулиганов, изгоев)» - одно из их прозвищ. Т.е. они отнюдь не главные (и даже не самые сильные), а самые неравнодушные, что ли. По крайней мере, Фо и Цзянь.
Лунсю это пока до лампады. И вообще у него размытые критерии добра и зла.
А у Цзяня в мире друзья, и к нему постоянно за помощью прибегают разные жители. У него вообще много друзей, чего нельзя сказать о Лунсю, по крайней мере вначале.
В итоге Лунсю на вмешательство в дела мира Цзянь уломал (ну и тот его на пьянку – тоже)))
Лунсю: Цзянь, вы действительно так заботитесь о своих единомышленниках?
Цзянь: Они мои друзья. Но вы и Фо – самые близкие.
Лунсю: И на этом спасибо.
Похоже, Лунсю не до конца въезжает, как можно на равных быть с низшими (?)
Обращается он ко всем тоже нестандартно - 汝 (как к равным и низшим), в то время как все остальные персонажи говорят друг другу - 你
Лунсю рисует Цзяня, очень трогательно)) 8 серия 阇城血印
(это очень примечательная сцена, тему рисования портретиков обыгрывают и в артах и в косплее. Прицепились!
(с) - А.)
Отдает распоряжение прислуге: На вечер приготовьте банкет с самым лучшим угощением. Мы принимаем сяньшен Цзяньцзы.
Цзянь:
Лунсю: Вы принесли в мой дом опасности, связанные с Улинь (в смысле, втравили меня в жизнь, полную риска), я должен вам ответную любезность.
Цзянь: Что ж, посмотрим на результаты.
Лунсю: Выполним свой долг до конца.
Цзянь: Риск определенно стоит вашего пира.
Вот еще образчики их общения.
Цзяньцзы делает Фенечке комплимент, как, говорит, Фенечка, вы хорошо завариваете чай.
- Ах что вы, что вы, - смущается Фенечка.
- Но-но, - тут же вклинивается Дракон (Лунсю, конечно - А.), - Фенечка моя конфуцианская ученица, не сманивайте ее в ваш нищий даосизм.
- Прекрасный чай, Фенечка, - гнет свое Цзянь, - если вам в один прекрасный день вдруг наскучит это напыщенное существо(вание), добро пожаловать в реальную жизнь.
- Ох-ох-ох, - это Дракон, - я пошутил, а ты все продолжаешь!
Цзянь: - Ну да, пришел и нахамил (последовательная связка через 而;)
Дракон: До сих пор учтивость - твоя истинная природа.
Фенечка (обоим): Хозяин, сяньшен, шутка вышла за рамки.
Дракон: Да, давай перестанем, Фо смотрит на нас с презрением, как на актеров в плохом спектакле.
Цзянь: Ваш стиль – это постоянный праздник.
Лунсю: Зато ваш – аскетизм и постоянная работа. Жаль, что Фо не пришел на чай.
Цзянь: Монаху-подвижнику после общения с таким сибаритом как вы придется подавать в отставку.
Лунсю: Друг мой, я подвел баланс вашего сарказма за сегодняшний день и признаю свое поражение.
Лунсю: Даосское искусство управления государством хоть и признает всех людей равными и изначально человечными, тем не менее предпочитает пассивное созерцание, разве что дело дойдет до спасения мира. Применимо в дни мира – но не в дни войны.
Цзянь: Конфуцианское искусство управления государством характеризуется глубокой эрудированностью и литературными талантами, но строгость церемоний убивает всю полноту жизни. Применимо для ученого-книжника – но не для живых людей.
В 23 серии s33 霹靂劫之闍城血印 Лунсю завалил
魔龙祭天 Mo Long Ji Tian Демона-Дракона
– личного недруга Цзяня (отрубил ему голову и преподнес другу).
Вот как это было.
Лунсю приходит на встречу с Демон-Драконом со своими подчиненными.
Лунсю: Вы будете первой жертвой моего великолепного дебюта!
Демон-Дракон: Что вы мне можете показать?!
Лунсю (служанке): Меч.
Ему подают меч, он им спокойно взмахивает. На горле Демон-Дракона появляется кровавая полоса.
Демон-Дракон: Как такое возможно? Вы… ужасны.
Голова его отваливается)
Лунсю (спокойненько): Ужасен не я, а вся ваша жизнь. Ах-ха-ха-ха!
Так Лунсю и дебютировал в боевых искусствах))
Правда, тот как-то выжил, долго еще участвовал в действии, и его пришлось окончательно убивать Лунсю и Цзяню вдвоем в 22 серии 霹雳开疆纪 (2009г.)
Однако пока Лунсю гордится подвигом))
Цзянь (входит и видит отрубленную голову): Ах.
Лунсю: Что случилось, дорогой друг?
Цзянь: Неужели Пурпурный Дракон (это он его по шерстке гладит – пурпурный цвет был разрешен высочайшим особам) в самом деле скрестил оружие с Демон-Драконом?
Лунсю: Что вы, что вы! Уверен, для того, чтобы убить Демон-Дракона, вам или Фо достаточно было просто взмахнуть фучэнем!
Цзянь: Друг мой, чрезмерное смирение вам не идет.
Из сезона 34 霹雳劫之末世录
Цзянь: Какими тремя словами вы описали бы Фо?
Лунсю: Скучно, скучно, скучно.
Фо для него слишком правильный))
А теперь возвращаемся к сюжету.
В сезонах 33 霹雳劫之阇城血印 и 34 霹雳劫之末世录 история трёх прирожденных пересекается с вампирской аркой.
Король вампиров Симон похитил дочь друга Цзяня; нашим героям приходится бороться и против кровососов, и против встающих из могил зомбаков, и против прочей нечисти (ее в этом сезоне как-то особенно много)
В процессе симоновского нападения погибает и отец Лю Сян, и она сама, а из ее ребенка Симон намерен вырастить Сына Зла.
Троим «прирожденным» приходится вырабатывать антивампирскую стратегию.
В 33-м сезоне 霹雳劫之阇城血印 у Цзяня с Лунсю уже был разговор с Чайным Королем на тему, как противостоять вампиру; один из рецептов – «укуситься обратно», т.е. укусить вампира в тот же момент, как он инициирует жертву. Цзянь опасается, что Лунсю чрезмерно заинтересовался этим методом.
Лунсю: Я слышал про метод короля вампиров.
Цзянь: Обратный укус, что ли? Кто это вам рассказал?
Лунсю: 茶理王 – Чайный Король, старейшина клана. Фо говорил то же самое. Возможно, мы с вами могли бы больше узнать про этот метод.
Цзянь: Остерегайтесь приобрести вечность слишком быстро.
Лунсю: Не думаете, что стоит попробовать?
Цзянь: В этом нет крайней необходимости. От этого метода, по-моему, вообще больше вреда, чем пользы.
Лунсю: Я по глазам вижу, что вы прикидываете баланс.
Цзянь: Об этом нельзя говорить всерьез! Вы… вы бы не начали этот разговор без оснований…
Лунсю (поощрительно): Ну, ну!
Цзянь: Перестаньте говорить таким тоном!
Лунсю: Все-все, не буду.
Цзянь: Довольно!
Лунсю: Ах, это трудно сказать…
Цзянь: Это вы с вашей наглостью (бесстыдством) еще не осмеливаетесь что-то сказать?!
Лунсю: Вы так раздражены… Так вы, пожалуй, станете опрометчиво считать меня жертвой даже если дело завершится успехом. … Ах! (Цзянь заезжает ему по физиономии; в смысле, энергией ци заезжает))
Цзянь: Поздно беспокоиться, ты уже все сказал.
Лунсю: Цзянь, вот ты и попал в мою ловушку!
Цзянь: Что ты имеешь в виду..? Просто так брякнул или это в самом деле у тебя на сердце?
Лунсю: Ах-ах, я, конечно, плохой (испорченный) друг! Тем не менее слово сказано и вы его услышали. Что вы скажете про метод выбивания клина клином?
Цзянь: Ладно! Вижу, ты упорствуешь в своем намерении.
Лунсю: Помиримся, друг. Не будем увлекаться сенсациями.
Лирическое отступление из 5 серии 霹雳劫之末世录 (а может, 霹雳劫之阇城血印, уже забыла)))
Лунсю: Увы, только и остается, что вздыхать! Эти тонкие морщинки - такая досада! Неустанная тревога – тяжелый труд: иероглифы старости написаны на лице!
Цзянь: Напрасные слова, Дракон, ты прекрасен, как раньше, и, как прежде, любишь любоваться своей красотой)
Лунсю: Вовсе нет, вовсе нет! Я стремлюсь сохранить молодость души и жизненную силу.
Цзянь: Даже если у тебя больше нет юношеской живости, в твои годы ты сохраняешь бодрый дух.
Лунсю: Ах, годы мужчины – это тайна. Сила необязательно зависит от них пропорционально.
И вот, как только появилась возможность подраться с вампирскими кланами, Лунсю начал рваться в бой (до этого тихо сидел у себя в Шелковом Фонаре и ничего не хотел).
Цзянь: Что это вы так активно закопошились (проявляете такую активность)? Подумайте хотя бы немного!
Лунсю: Получив такую информацию, просто необходимо попробовать!
Цзянь: Как вам вообще пришла в голову такая мысль?
Лунсю: Чисто интуитивно, а что?
Цзянь: Остается покориться обстоятельствам.
Лунсю: Эти последние слова – совсем не ваши.
Цзянь: Дракон, я думал, вы говорили, что я ваш лучший друг, друг до гроба, который понимает другого как самого себя..
Лунсю: Ах да!
Цзянь: Тогда у нас нет расхождений в сердцах и мыслях.
Лунсю: Само собой. Поэтому, если противник выходит на арену – то и мы должны сделать свою ставку. К тому же следует известить и Фо.
Цзянь: Если бы еще вы с ним могли оставить ваши ссоры (расхождения)!
Лунсю: Не понимаю. Вот есть вы, есть я, почему мы можем найти общий язык? (а с Фо – нет)
Цзянь: Есть ли необходимость привлекать к этому делу такого занятого человека?
Лунсю: Вы же сами говорили про необходимость совместных действий представителей трех религий? Фо не сочтет ли за обиду для себя, что его не позвали на такой масштабный бой?
Цзянь: С чего бы?
Лунсю: Ах, я чувствую твою несправедливость (пристрастность)! Для простого и несложного дела ты ищешь Фо. Для сложного и рискованного – тут же привлекаешь меня, да еще в авангарде! Цзянь Цзы, ах, Цзянь Цзы! Ты несправедливо ко мне относишься, ах-ах! Мое сердце разбито и одиноко, как заснеженная сосна на дикой горной вершине!
Цзянь: Увы, легче изменить реки и горы, чем нахальную (бесстыжую) натуру. Я учитываю, что Фо ненавидит порочного человека как врага, никто из демонов не спасется от его меча.
Лунсю: Поддерживать славу Поднебесной и бороться за истину – именно для этого и нужен такой человек как Фо. Давайте, зовите его.
На Цзяня к тому же совершено покушение – стреляли из арбалета из-за угла (из кустов))
Лунсю полагает, что это аватар Демон-Дракона хотел отомстить Лунсюу за убийство Демон-Дракона.
Не могу сказать, какой аватар: у Демон-Дракона их пачка; у них собственная жизнь, жены, дети и родственники, но большинство уже вывели из сюжета в предыдущих сезонах.
В настоящем времени в действии принимает (точнее, почти не принимает) участие
独夜人 Dú Yè Rén – Одинокий путешественник, Одиночка.
Он меланхолично ловит рыбу на берегу реки, ненавидит вампиров (один из них убил у него жену), хочет отомстить, видимо, что-то делает для этого, потому что регулярно поставляет сведения владельцу местного театра марионеток. Кукольник ездит по селениям и показывает народу представления, в которых оперативно обыгрываются события, произошедшие в цзянху как только что, так и в прошлом.
Цзянь: И чтобы отомстить вам, он стрелял в меня?
Лунсю: Цзяньцзы, ах, Цзяньцзы! Ты все еще не догадался! Он знает, что ты – самое дорогое, что у меня есть, самый близкий и верный друг до самой смерти. Удар, нанесенный тебе, причиняет мне боль, если ты погибнешь, я не захочу жить от горя, и если я покажу это, для него взять мою жизнь будет не труднее, чем перевернуть руку ладонью вверх. Самый ловкий способ для умного человека. Хорошо? Доволен?
Цзянь: Я прощаюсь. (Дубина!)
Лунсю: Почему? Чай еще не допит.
Цзянь: Потому что я на самом деле не хотел (не ожидал) узнать твои чувства (твои предпочтения) так глубоко.
Лунсю: Айя! (ой-ой!) Какие обидные слова! Я искренне считаю тебя самым близким другом и готов поклясться на крови. А? как тебе?
Цзянь: Сказать на словах – не значит держать в мыслях.
Лунсю: Говорить – это и есть главное дело. Но от долгих речей пересохло во рту. Фэнь, подавайте чай.
Лунсю: …Чтобы уменьшить ваш гнев, попробуйте этот суп из семян лотоса. Я лично кипятил в течение часа.
Цзянь: Спасибо за вашу заботу.
Лунсю: Достойно принять друга - это хороший повод, чтобы прилично набить руку и в кулинарии.
Цзянь: Для этого лучше пойти учиться в кулинарную школу.
Лунсю: Определенно нет. Жизнь, полная общения, и так позволяет узнать, видеть и слышать больше. И, к тому же, учит осмотрительности.
Цзянь (отставляя чашку): Я надеюсь, что не я буду морской свинкой.
Лунсю: Успокойтесь, Императорский Дракон (это он о себе, любимом) всесторонне образован.
Цзянь: Ты мастер восхвалять себя.
Цзянь и Фо беседуют о происходящем: есть предсказание о темных перспективах; ряд ключевых персонажей пытается изменить это пророчество, кое-что удается сделать, но
«история все еще идет по установленной траектории; хотя скорость перемен замедлилась, результат остается неизменным. Мы должны выяснить самые важные из ключей, чтобы по-настоящему изменить будущее». – Н-ну вот этим они там в сериале и занимаются *переводчик разводит ручками*
Фо регулярно консультируется (или консультирует)) у буддистов «Западного города» (подозреваю, что для Центральной Равнины Чжунъюань - окрестности Хэнань – «западный буддизм» - это Тибет))
Там такая каменная стена с отверстиями в форме свастики и голоса изнутри…
Фо опасается, что Чайный Король после своего превращения обратно в Старейшего станет новым врагом жителям Центральной Равнины. Цзянь надеется, что вампирские кланы обратятся друг против друга.
Вампиры между тем окончательно входят в силу: у короля рождается наследник.
В ходе разборок выясняется, что имеется прием (меч) против вампиров (кровососы признаны главным злом), изобретенный 傲笑红尘 Ao Xiao Hongchen Ао Сяо
(отшельник-почти-святой-однозначно-положительный-персонаж-который-искренне-не-может-понять-почему-люди-помогают-злу).
Он реальное телесное воплощение одного из небесной
Кажется, меч был очень сильным оружием, от него пострадала целая куча народа (вроде как вышел из-под контроля), и отшельник поклялся его никогда не использовать.
Способ применения меча – в книге, а книга утрачена. Отшельник доверил ее другу, а на друга напали – и народная молва (с подачи этого друга) называет агрессором Шулоу Лунсю.
На дом Лунсю в его отсутствие совершается нападение (ранят приближенного, что украли – не уловила). Лунсю полагает (не знаю, насколько справедливо), что за нападением стоит Ао Сяо. Видимо, ищут у Лунсю в доме ту самую книгу. Лунсю думает, что если о книге узнает Ао Сяо (а также Цзянь и Фо), то «будет плохо».
Видимо, решая пойти навстречу судьбе, Лунсю заказывает на дом (в свою усадьбу) театр марионеток (мне вообще страшно нравится идея театра марионеток внутри сериала марионеток)) и приглашает Цзяня, Фо и Ао Сяо на пьесу, в которой (4 серия 霹雳劫之末世录 ) прямо говорится, что гад Лунсю нагло отобрал эту книгу и убил владельца.
гифка
Лунсю аплодирует («Вот и до меня дело дошло!») и приказывает слуге отдать кукольнику кошелек за спектакль, в котором его облили грязью – очень эффектная сцена
После этого отшельник не хочет иметь с Лунсю никакого дела.
Лунсю: Вы же не верите этому фарсу.
Ао Сяо: Мне надо знать точно (уходит)
Лунсю: Да, сомнения у Ао Сяо остались.
Цзянь: Нельзя игнорировать его подозрения.
Лунсю: А что скажет мой друг?
Цзянь: Я вам верю, просто...
Лунсю: Это радует (и на том спасибо)
Цзянь: Но вы должны оправдаться.
Лунсю затевает свою игру.
Фенечка о своем хозяине: Хозяин любит проверять дурные склонности других людей.
Лунсю: Простые действия не для меня. Цзяню и Фо придется подождать и увидеть (сквозь) мои действия.
Фенечка: И сяньшен Цзяню?
Лунсю: Фенечка (букв. «птенчик феникса» -凤儿 fèngér ), ты всегда пристрастна к сяньшен Цзяню, помни, кто твой хозяин, я могу заревновать, ха-ха.
Фенечка: Хозяин шутит, Фенечка всегда предана интересам хозяина. Сяньшен Цзянь - друг хозяина, его позиция очень «деликатна» (возм., «уязвима»).
Лунсю: Ему придется выбирать – присоединиться к моим взглядам или соблюдать нейтралитет. Он достаточно умен, чтобы не оказаться на проигравшей стороне.
В очередной заход Цзяня Лунсю врет, что лично пошел доваривать ценный лотосовый супчик для дорогого друга (еще час надо кипятить!), Фенечка остается развлекать Цзяня (они в шахматы играют, а не то, что вы подумали), а сам Лунсю нападает на Ао Сяо (который, кстати, только что бился с Симоном, был ранен и чудом спасся: чудо зовут Фо) – очень пижонски нападает, покуривая трубку, но до конца не добивает.
Ао Сяо (удивленно): вы!
Лунсю: Мне назваться по имени?
Ао Сяо: Ах, почему люди так несовершенны (в смысле: и ты, Брут!)?
Лунсю: Кто в нашем мире непорочен?
Лунсю возвращается домой (с супчиком из лотоса), где Цзянь с Фенечкой доигрывают в шахматы, перемывая отсутствующему хозяину кости.
В последующем разговоре о том, что делать с усиливающимися вампирскими кланами и явлением Сына Зла (об этом же и Фо постоянно дискутирует с западными буддистами), Цзянь высказывает уверенность, что он, Лунсю и Фо будут защищать людей Центральной Равнины («потому что мы должны»).
Лунсю: Ты уверен?
Цзянь: Я знаю тебя и Фо не первый день, да, я уверен.
Наивный Цзянь!
Отшельник Ао Сяо лежит в коме, народ обвиняет нашего блистательного Дракона, достойный доверия свидетель предоставляет Фо неопровержимые доказательства.
Фо требует от Лунсю предъявить меч для досмотра (следы, видимо, должны остаться??).
Жемчужный меч чист, Цзянь утверждает, что у Лунсю физически не было возможности отлучиться в тот момент (он же ж супчик кипятил!!!), но напрасно, клевета расползается. Цзянь, пытаясь спасти положение, предлагает Лунсю - как специалисту по всему, видимо, - вылечить раненого. Лунсю берется исцелить Ао Сяо (за травками в горы лазит), но тот, очнувшись, заявляет, что ранил его действительно Лунсю.
Лунсю: Вы будете жить, но останетесь парализованным; дайте инвалидную коляску.
Ао Сяо: Убийце виднее.
Фо такого не выдерживает, вызывает Лунсю на бой.
Лунсю: Это недоразумение, Дракон докажет свою невиновность!
Цзянь вмешивается посреди боя.
Цзянь: Стойте! (букв. 住手 zhù shǒu – руки опустить!)
Фо (Лунсю): Вы убийца!
Цзянь: Ради нас всех, остановитесь!
Лунсю: Цзянь, ничего нельзя сделать.
Фо: Меч Будды оборвет твою карму!
Лунсю: Дракон готов рискнуть.
Цзянь: Фо, пожалуйста, остановись!
Фо: Нет.
Цзянь: Он мой лучший друг, я убью его своей рукой. (Фо отступает) Благодарю тебя.
Лунсю: Цзянь, зачем ты это делаешь?
Цзянь: Это единственное, что тебя волнует?
Далее следует красочный бой лучших друзей и сильнейших соперников (по-моему, Цзянь его всерьез дубасит аж до магмы))
И вот они останавливаются друг напротив друга.
Нарратор: Последний шаг, один последний взгляд в прошлое. Такая давняя дружба, такой доверенный друг. Сегодня изменяются реки и озера, люди непредсказуемы, реальность беспомощна, а власть жестока; беспомощность и жестокость переплетаются, остается только дуэль жизни и смерти.
Цзянь: мастеру не нужно много приемов. Дракон, последний довод.
Лунсю: Цзянь, надеюсь, не придется повторять.
Цзянь: Внимание!
И оба вспоминают прошлое. Долго.
Нарратор: Ни знака, ни звука, ни мысли, - чистый момент жизни и смерти
Цзянь наносит удар, Лунсю сбегает.
Фо: Цзянь!
Цзянь: Ах, он ушел! Я сожалею.
Фо: Все предопределено. Но вы победили.
Цзянь: Какая разница…
Фо: Я понимаю, вам очень горько.
Цзянь: Он выбрал этот путь, я не могу остановить его.
Фо: Лунсю не сложит оружия.
Цзянь: Я знаю.
Приближенные Лунсю – Фенечка 穆仙鳳 и 默言歆 чувствуют себя бесполезными. Цзянь забирает их из осиротевшей драконовой усадьбы к себе под листик (((
После боя раненый Лунсю приползает в свое тайное убежище исцеляться; рявкает на подчиненного «Ничего не случилось.
Лунсю (сам с собой): А? Надо же! Каков Цзянь Цзы! И я после стольких лет дружбы так просчитался в нем! Ни грамма хитрости и коварства, но его мастерство меча настолько превышает мое! Теперь не только Пурпурный Дракон проявил свое настоящее лицо, но и правота Ао Сяо нашла свое подтверждение. Он и Фо – сильные противники, они зажмут меня между молотом и наковальней, придется быстро реагировать. Но Цзянь, Цзянь! Ты и я – кто останется в живых до конца? Ха-ха-ха-ха!..
После этого Лунсю пустился во все тяжкие.
Надо сказать, что логики особой тут нет, потому что по первоначальному сценарию Лунсю был отрицательным персонажем (несмотря на то, что «прирожденный») и его намеревались всерьез столкнуть с бывшими друзьями. Потом концепция поменялась, но некоторые прошлые косяки в виде необъяснимых поступков великолепного Дракона время от времени вылезают.
Тем временем на вампирском фронте
Три Четверти тяжело переживает свое неудавшееся перерождение в вампира, требует от Чайного Короля, чтобы тот сделал его вампиром (чтобы сойтись в бою с Симоном на равных). Тот жестко выкидывает его за ворота вампирского замка, с насмешкой возвращая оружие. Слишком дорого самому Старейшему далось спасение этого сопляка, чтоб еще выслушивать его бредни.
Три Четверти чувствует себя неуютно, поскольку цель его жизни – борьба с вампирами, а вот конкретно Старейшего он убивать не хочет. Поэтому продолжает искать себе на ж... проблем в разных древних вампирьих захоронениях. Ловится в очередную ловушку в склепе отца Симона.
Чайный Король собирается применить к Симону пресловутую маску (не убьет, так ослабит). Маску делают из дворецкого Вертера; но Симон пользуется своей способностью переносить солнечный свет, делает набег на резиденцию Старейшего и сжигает всех его приближенных в их собственных гробах, пока они там пережидают день.
Чайный Король сражается с Симоном, но в итоге сам спасается чудом, потому что 紅寅 Hungyin Хун Инь (говорящее имечко) в очередной раз перебежал на сторону Симона.
Тимор между тем добыл Симону главного экзорциста – Три Четверти (в упакованном состоянии – в гробу).
Тимор: Симон, вот то, что ты хотел.
Симон: Хорошо сделано. Ха-ха-ха!
Думаете, Тимор получил благодарность? Щазз.
Симон притащил с собой из разгромленного клана старейшины дважды предателя Хун Ина. Тимор его терпеть не может и, похоже, это взаимно.
Тимор: Это предатель!
Хун Ин: Я не предатель. А вернулся на сторону Симона.
Тимор: Симон, что это значит?
Симон: Это наш человек, он не менял стороны. Гончая крови предать не может.
Хун Ин: Тимор, а вы и не знали? Смотрю, ваше влияние здесь совсем слабое… совсем-совсем слабенькое… хи-хи-хи..
Т.е. он еще и издевается!
Тимор: Симон, скажи свое слово!
Симон: Вы переходите границы.
Тимор: Я хочу, чтоб она ушла! (это в адрес Хун Ина! не знаю, почему иероглиф «она» – и нет, я не путаю, их невозможно перепутать)) - ну, у него там что-то сомнительное в профайле, но с сериале никак не отражено
Симон: Тимор, это мое решение.
Тимор: Я не могу вечно гнаться за тобой (догонять?)
Симон: Тогда ты не получишь ничего.
Тимор: Для клана гончих крови любовь и ненависть одинаково сильны (ценны). Таков ли этот человек?
Однако смириться ему приходится :(
В общем, у Тимора одни расстройства. Этот Хун Ин без мыла в доверие королю вотрется). Хун Ина, впрочем, достаточно быстро выводят из строя буддисты. Однако Симон отправляется его выручать (опять Тимору одни переживания!).
Из-за массового вливания сил (и крови)) Сын Зла сразу становится восьмилетним, т.е. вполне способным действовать активно.
Маленький Будда 梵刹伽蓝 долго беседует с Сыном Зла, пытаясь вернуть его к свету и добру, но тщетно: тот упирается «Мой отец – Симон» и намерен стать величайшим вампирским Императором (воплотить симоновскую мечту). Противостояние света и тьмы – начиная с 6 серии 霹雳劫之末世录. Общаются два ребенка долго, на протяжении ряда серий, то в подземельях у вампиров, то в буддийском Западном храме.
Между тем Чайному Королю и оставшимся охотникам за вампирами (Половинке и Суан) удается выкрасть Сына Зла.. но вот убить ребенка рука не поднимается, хотя Половинка и пробует.
Лунсю явно решает, что терять нечего, репутация все равно испорчена, а меч хочется (кто потерялся - антивампирский клинок, хозяин которого Ао Сяо - А.)
Посылает приближенного договориться о встрече с Симоном, мол, «хочу сотрудничать», в знак дружбы предлагает нейтрализовать злейшего Симонова врага (выясняют, это либо Ао Сяо, либо Старейший – на выбор).
Симон заинтересован, однако на рандеву посылает вместо себя Тимора (и нет, я ничего не увидела в его ЦУ типа «пойди и заешь его!»).
Лунсю: Ах, мир вампиров так загадочен.
Тимор: Любопытство убило кошку.
Тимор и Лунсю кидаются друг на друга, долго бьются шпагой (Тимор) против меча, пока, наконец, Тимор не впивается отросшими клыками в шею Лунсюа – страшно эротишно)
Тимор: Ха-ха-ха, ты реагируешь!
Лунсю: Мм.. (уж-жасно двусмысленные звуки)
Однако Лунсю «управляет внутренней силой, чтобы направить ток крови обратно» в вампира. В результате «ха-ха» говорит уже Лунсю. Между тем потихоньку встает солнце, а Тимор, занятый важным делом, поздно замечает, что уже не он держит, а его держат.
Тимор: Ты… ты притворялся!..
Лунсю: Как тебе чувство самому увидеть рассвет, а?
Тимор: Ах, ах, ах!
В результате «весь поток крови Тимора попадает в тело Лунсю».
Тем временем Симон смотрит в окно на всходящее солнце: Тимор… Вот так Лунсю!
Лунсю: Симон, ты вряд ли ждешь такого результата!
Тимор: Симон.. ах!
Тело Тимора рассыпается серой пылью.
Лунсю: Вся цена бессмертия под лучом солнца. Симон, ты не боишься, а?
Симон: Увы… (и на этом закончилась эпитафия его ближайшего сподвижника) Умные люди стоят того, чтоб с ними сотрудничать. Стремиться использовать гончих крови в своих целях – это сильно. Получить способность сохранить бессмертное тело под светом солнца… Хм, это исключительно Лунсю, да? Лунсю, ты слишком много хотел получить очень легко. Взяв жизнь Тимора, ты вовек не получишь ничего, кроме тьмы.
Итак, Лунсю стал «Гончей крови» 嗜血破晓, правда, способным жить при солнечном свете («Да, Цзянь, вы были правы, это не так просто») и теперь нарисовался у Симона в замке.
Симон: Итак, каково оно – получить бессмертное тело без боязни солнечного света, а?
Лунсю: Симон, твои способности в этом плане высоки. Думается, у тебя есть и другие таланты.
Симон: Ты полагаешь?
Лунсю: Все сущее взаимосвязано. Ты не монополизируешь лидерское положение.
Симон: Ха-ха-ха! Лунсю, ты легко увлекаешься сенсациями, однако получив подлинные знания (умения), сожалеть будет поздно.
Лунсю: Мм..
Симон: Ты можешь стать моим самым сильным помощником. Как тебе это?
Лунсю: У меня нет причины помогать тебе.
Симон: Тимор – мой самый ценный дар для твоего перерождения. Он может позволить тебе возродиться. Он же может позволить тебе умереть.
Лунсю: Если я откажусь, ты собираешься убить меня?
Симон: В сердце Гончих крови сильнее всего любовь и ненависть. Тимор был моим самым ближайшим сподвижником, поэтому у тебя может быть маленький шанс заменить его.
Лунсю: Хорошо звучит, однако жертва Тимора убила в твоем сердце все чувства («любовь и ненависть») окончательно. Не в этом ли был истинный смысл этой жертвы? – Ликвидировать слабость сердца.
Симон: Твое предположение верно.
Лунсю: Симон, ты снова бесстрастный правитель, да?
Симон: Ты сам можешь решить, принадлежать ли к армии моего клана или остаться одинокий воином.
Лунсю: Я пока ничего не слышал о твоей армии.
Симон: Демонстрировать свою мощь тому, кто не является твоим сторонником, – это глупость.
Лунсю: Хм.
Симон: Ты не признаешь и свои притязания на 邪兵卫 ? («источник зла, источник ликвидации мира без какого-либо физического воплощения»)
Лунсю: Твой интерес понятен.
Симон: Вернуть 邪兵卫 – главная задача.
Лунсю: Сейчас самое время для этого. Однако мне нужно срочно закончить одно личное дело.
Симон: Я могу подождать, пока ты разделаешься со своими частными делами.
Лунсю: Хм. (про себя) Этот человек хитрый и безжалостный. Трудно представить, кто победит в конце концов…
Симон знакомит Лунсю с основами вампирского существования (солнечного света Лунсю не боится, как и сам Симон) – и с сыном (Сыном Зла) тоже («Он – зло, которым я горжусь»).
Сын Зла: Как ваше имя?
Лунсю: Ваш покорный слуга Шулоу Лунсю (о какой вежливый стал!))
Сын Зла: Твой тон мне нравится, но в то же время противен.
Лунсю: Ха-ха-а, почитаю за честь.
И, кстати они замечают, что «Северный наследный принц 北皇太子 завтра вечером поедет охотиться» - параллельно началась арка Северной династии Бэйчэнь.
Однако про себя Лунсю думает: «Императорский Город будет против меня, а наследник не преминет добить. Фо не умрет (или не умер? – у меня плохо с будущим временем), если последует за Цзяньцзы. Я теперь между молотом и наковальней, мне необходимо придумать новую лазейку для отступления».
Чайный Король сообщает своим сторонникам, что единственное средство борьбы с усилением Симона и Сына Зла - 邪兵卫 – «источник зла, источник ликвидации мира без какого-либо физического воплощения». Цзянь сильно сомневается в том, что развязывание одного зла поможет от другого. Однако Старейший убежден, что это зло можно держать под контролем. Симон, собственно, тоже хочет руками своего сына овладеть этой силой; вопрос – кто первым успеет.
В 13 серии 霹雳劫之末世录 Симон и Лунсю прорываются к месту, где это 邪兵卫 хранится в статуе, Сын Зла прикасается к ней, чтоб впитать силу, однако Маленький Будда успевает сделать то же самое (Цзянь с буддистами его прикрывают). Общий взрыв. Все живы. Теперь сила 邪兵卫 напополам в Маленьком Будде и в Сыне Зла, и у них есть 10 дней, чтоб полностью с ней освоиться.
Маленький Будда совместно с Фо находят путь решения – но он Фо сильно не нравится: Маленького Будду надо принести в жертву. И, умирая, он заберет с собой и воплощенное в другом ребенке зло.
В оставшееся время Цзянь, Старейший и оставшиеся охотники – Половинка и Суан (Три Четверти, напоминаю, в гробу-ловушке где-то спрятан) – приходят к замку Симона навести порядок. Бой в 13-14 сериях 霹雳劫之末世录. У Симона, собственно, никого больше не осталось, но Сын Зла силен за пятерых: он убивает Половинку и смертельно ранит Суан.
Цзянь тем временем раздолбал в ноль замок Симона.
Старейший тяжело переживает ранение Суан (у него к ней давно явное неравнодушие) и, чтобы не дать ей умереть, делает ее вампиром, сам при этом вновь теряя все свои возможности и превращаясь опять в карлика Чайного Короля. Оба они лежат без сил после превращения, такими их и находит после битвы Цзянь и замуровывает в пещере, написав на камушке: «Внутри хищники, не приближаться».
В 15 серии 霹雳劫之末世录 Сын Зла при поддержке папы Симона пришел к святилищу, где тысячи буддистов пребывают в молитвенном бдении о недопущении всеобщей катастрофы, причинять зло: разнес им святилище, - однако Маленький Будда выдержал это противостояние и выбросил Сына Зла (визуально) куда-то на луну))
Сын Зла наконец получил костюмчик – тоже в европейско-семнадцативековом стиле.
Вообще, смотрю, ненавязчиво педалируется мысль – «все европейцы – вампиры» или даже «все европейцы – зло». И не возразишь ведь!
Суан, например, зла на Чайного Короля за свое превращение в вампиршу, он пытается ее утешить (и ухаживает тоже, да)) – в пещерке все еще)
Тем не менее Сын Зла обращается к некоему специалисту, чтоб «укрепить организм» (побочный эффект – взросление и старение и еще что-то), попутно мочит боевую старушку и добывает у нее очередную книгу-артефакт. Доволен: «Теперь Поднебесная – моя».
Пока он видоизменяет свою сущность, к Симону в замок (который уже пару раз вроде как развалили(?)) вновь приходит Цзянь, видимо, окончательно выяснить отношения. Однако неясным для меня образом Три Четверти, давно уловленный Тимором в гроб старого вампира и запущенный куда-то на хранение в портал, освобождается оттуда и эффектно является к Симону же. Мстить.
В ходе боя Симон теряет меч и взрывает собственный замок, оставаясь под развалинами. Три Четверти, впрочем, говорит, что сам Симон уцелел благодаря «семейной магии», но это ненадолго.
Сын Зла возвращается к умирающему Симону (тот меланхолично сидит в кресле посреди руин). Завещает сыну месть «стать господином всего» - «теперь – единственный шанс»; «гончие крови не должны любить», говорит о необходимости найти того, с кем можно заключить союз – «сообщество жизни», как у него с Тимором, и шепотом на ухо сообщает «способ не умереть» (для этого надо кого-то как-то там убить – видимо, что-то типа как Лунсю с Тимором). Злое дитя с готовностью восклицает: - я замочу этого Лунсю!
Симон благословляет его на создание Темного Мира, вливает в него свою сущность (или силы??) и умирает. Сын становится взрослой копией Симона.
И все еще недобитые вампиры в своих гробах по всей земле плачут по нему.
И бывшая любовница Юэ Иньхэ (月吟荷) тоже. Сын Симона собирается мстить Цзяню (ну а кому ж еще! Ничего, что папу убил Три Четверти?)
И все – и Маленький Будда с Фо – чувствуют, что появился сильнейший из вампиров.
Последние серии 霹雳劫之末世录
Через несколько дней Лунсю средь бела дня встречает у восстановленного замка Сына Зла в обновленном виде.
Лунсю: Симон!.. Нет, ты не Симон, ты Сын Зла.
Сын Зла: Я Сын Зла, я также и Симон. Я император, ха-ха-ха! (вообще мальчик достаточно истеричен и так и ходит с клыками и когтями)
Лунсю: Симон действительно передал тебе силу, создав еще более ужасную личность.
Лунсю сдал страшненькому наследнику Симона местоположение Маленького Будды.
Они нападают на Маленького Будду и Фо, возвращающихся домой через лес. К счастью, вовремя вмешивается Цзянь и с помощью меча Симона (который тот потерял при взрыве замка) останавливает Сына Зла. Противники в очередной раз расходятся по домам.
В замке раненый Сын Зла лютует на Цзяня и требует от Лунсю, чтоб тот достал ему этот меч и меч Фо 佛牒. Иначе Зло не воцарится и Мир Мрака не наступит.
Лунсю: Хорошо, я добуду меч. (не знаю, который из)
Буддисты и К все еще пытаются изменить будущее и не допустить Зла.
Цзянь и Фо говорят о способе прекращения Зла – убийстве Маленького Будды (который, умирая, заберет Зло с собой). Цзянь напоминает, что решившегося на такое ждут пытки и наказания.
Меч Фо два буддиста приносят к Цзяню под листик (я не уловила, почему Фо его решил туда пристроить), а там только Фенечка. Она-то и потащила, радостная, меч своему хозяину. Лунсю страшно обрадовался – и убил одного буддиста, кстати. После чего Лунсю и Фенечка утопили меч Фо в вулкане.
Цзянь и Фо добыли меч обратно – именно этот меч нужен, чтоб принести в жертву Маленького Будду. Фо берет на себя эту тяжелую задачу. Множество простых людей просят Фо не убивать Маленького Будду, но он непреклонен - это жестокая необходимость. И чтобы искупить свое грядущее преступление, ему надо пройти тысячу шагов в сапогах с иглами. (ну и еще там всякие пытки типа стигматов в виде свастики).
Сын Зла накапливает силу и готовится поработить мир, но в это же время Фо в своих пыточных сапогах приходит к Маленькому Будде.
Тот готов к смерти и готов унести с собой зло Сына Зла из этого мира.
Фо: Я пришел убить тебя.
Маленький Будда: Смерти нет, есть нирвана.
Маленький Будда говорит, что он (или они с Сыном Зла оба – тут не очень поняла) должны умереть за «нарушение отрицательной кармы», и что путь этого воплощения Будды в этом мире подошел к концу.
Фо одним ударом меча сносит ему голову. Тело Маленького Будды растворяется в сиянии.
Звучит похоронный колокол, все в печали, а Фо проходит свой крестный путь сквозь толпу народа, осыпающего его ударами дубин и лопат.
(Там один из главбуддистов трепыхнулся было что-то сделать – типа: они же убьют Фо! – н-но Цзянь печально сказал, что Фо, мол, сам выбрал, а «мы можем только смотреть»((
В общем, простой народ его дубасит, а все значимые персонажи наблюдают со стороны.
Сын Зла тем временем полностью реструктуризировался в Симона (то бишь и ребенок для него тоже был средством?) – и судя по муз. теме это действительно Симон. Однако судя по голосам, их там двое.
Симон убивает практически всех главных буддистов, желая узнать, где Фо с мечом и голова Маленького Будды (Фо с собой унес). Однако Фо сам приходит на встречу с Симоном. Потому как части силы 邪兵卫 по-прежнему напополам в Сыне Зла-Симоне и в голове Маленького Будды. Фо и Симон падают в «пространственно-временной вихрь». И сражаются «у границ будущего».
Симон между тем почти побеждает (во всяком случае ранит) Фо, а тот и так-то не в лучшей форме (и все еще в железных сапогах), добирается до головы Будды, однако она (голова) «поглощает оставшееся зло», Симона оставляют заемные силы, ну а с ним самим Фо справляется. После смерти Симона Фо возвращается из «пространственно-временного континуума» обратно в цзянху и падает без сознания.
На Цзяня нападает Демон-Дракон, который, оказывается, скрывался под личиной Одиночки, с приближенными. Цзянь окружен, но отбивается очень бодро. Однако арбалетчик из кустов ранит его достаточно серьезно (стрела «потребления внутренней силы»), и Цзянь затыкает рану собственным кинжалом, застывая на месте в потоках энергии. Демон-Дракон какое-то время злорадствует, потом уходит, зная, что Цзянь теперь теряет энергию ци и рано или поздно либо умрет, либо «разрушится тело».
Его находит Ао Сяо и вместе с ним отправляется куда-то исцеляться.
Ао Сяо: Не падайте духом!
Цзянь: Падать духом – это мой стиль? Ха!
Буддисты (с помощью Чайного Короля) пытаются вернуть Фо в этот мир и избавить от остатков того самого 邪兵卫, которое частично попало и в Фо, когда взаимноуничтожились Симон и голова Будды, однако Лунсю имеет на него свои виды. Он, кстати, сотрудничает с Демон-Драконом, они обмениваются информацией (и обсуждают печальные перспективы Цзяня).
Лунсю отбивает у буддистов тело Фо («Ты, наконец, в моих руках») и собирается провести ритуал извлечения 邪兵卫 :
- Фо, в сознании или нет, - от тебя одни расстройства!
Однако ничего не выходит – и даже укусить по-вампирски не получается. Это самое зло 邪兵卫 накрепко засело в теле Фо, который лежит в коме. Лунсю решает подождать и посмотреть, может быть, оно рассеется или дух Фо справится с этим злом.
Демон-Дракон предлагает Лунсю «безопасное место» - возводит башню-пагоду. И полагает, что «два умных человека всегда смогут договориться о взаимовыгодном сотрудничестве». Тело Фо Лунсю забирает с собой. В башне Лунсю удается-таки разбудить Фо, но тот находится под воздействием этой самой силы зла.
Однако новый Будда все-таки является буддистам – возрождается в цветке лотоса.
Конец 34-го сезона
Комментарии