Предыдущая глава
Несмотря на то, что с таким трудом спасённый им человек явно питал к нему глубокое отвращение, Шэнь Цинцю испытывал удовлетворение.
Лю Цингэ, который должен был умереть от его руки, теперь по странному стечению обстоятельств
[1] был обязан ему жизнью.
Если Шэнь Цинцю сможет с ним подружиться, тогда, даже при том, что план воспитания Ло Бинхэ как входящего в десятку самых лучших и добронравных учеников провалится, Лю Цингэ сможет заслонить товарища собой хотя бы ненадолго!
И пусть от всего этого немного тянуло холодной расчётливостью, но, когда на кону стояла его жизнь, Шэнь Цинцю было не до подобных высоких материй
[2].
В пещеру не проникали ни солнечные, ни лунные лучи, поэтому у Шэнь Цинцю было чувство, что он толком не успел ничего сделать, как уже подошло время покинуть пещеры Линси.
читать дальшеШэнь Цинцю сидел на каменной платформе, скрестив ноги. Когда последняя нить духовной энергии закончила циркулировать по органам его тела [3], он наконец открыл глаза.
После нескольких месяцев углублённых тренировок он мог свободно управлять потоком своей духовной энергии и к тому же сумел улучшить изначальные основы своего совершенствования. В этом режиме он полностью контролировал полученное им тело, не осталось ни малейшего разлада. Теперь его взгляд обрёл особое сияние — этот бессмертный порядком отличался от него прежнего.
Шэнь Цинцю спрыгнул с каменной платформы, обнаружив, что и его тело стало более пластичным, а руки и ноги двигаются с грацией свежего ветерка, исполненные и лёгкости, и силы.
Разумеется, вполне вероятно, что это были лишь его субъективные ощущения. В конце концов, уйти в подобный затвор было всё равно что прокрутить видео — если бы это был эпизод из книги эксперта-Самолёта, который он поскупился наполнить водой, всё завершилось бы за одну главу.
Перед уходом Шэнь Цинцю подумал, что надо бы окликнуть соседа, и постучал в каменную стену:
— Как ты там, шиди? Твой шисюн выйдет первым.
Его голос эхом разлетелся по просторной пещере — пусть он был и не слишком громким, однако Лю Цингэ, будучи совершенствующимся, наверняка ясно всё расслышал.
Разумеется, никакого ответа с его стороны не последовало. Однако Шэнь Цинцю не принял этого близко к сердцу — он ведь выразил своё «доброе отношение» — и будет с него. Взмахнув подолом, мужчина будто на крыльях ветра вылетел прямо на встречу назревающей буре.
Рассчитав время, он знал, что близится крайне важный для истории эпизод — его можно было счесть первой малой кульминацией сюжета «Пути гордого бессмертного демона».
Бурные события, вызванные провокационным нападением демонов.
В них появляются две главные героини, будто лебеди, вынесенные на берег волной кульминации — и впервые обращают внимание на Ло Бинхэ.
Благодаря тому, что пещеры Линси были полностью изолированы от окружающего мира, в них царили тишина и покой; однако, стоило Шэнь Цинцю покинуть их, как он обнаружил, что весь пик Цюндин будто объят пожаром [4] — всюду носились паникующие ученики, тревожно гудели колокола.
Шэнь Цинцю тут же понял: уже пожаловали!
Выходит, он подоспел в самый раз [5], чтобы принять участие в приёме гостей.
Едва завидев Шэнь Цинцю, к нему бросилось несколько незнакомых ему учеников:
— Шибо [6] Шэнь! Шибо Шэнь, наконец-то вы вышли! Тут творятся ужасные дела, демоны-чародеи пробрались на пик Цюндин и ранили немало наших собратьев!
— Успокойся, — произнёс Шэнь Цинцю, касаясь плеча одного из них. — Где глава школы?
— Глава школы спустился с хребта по какому-то важному делу, — запричитал ученик. — Если бы не это, разве эти демоны посмели бы напасть?!
— Эти демоны воистину подлы! — возмутился какой-то ученик Б. — Они не только воспользовались подвернувшейся возможностью, но и разрушили Радужный мост [7], соединяющий двенадцать пиков, а также установили какой-то неведомый барьер, так что теперь мы не сможем получить подмогу с других пиков!
Хоть Шэнь Цинцю прекрасно всё это знал, он ради проформы продолжил расспросы. Теперь, когда он приобрёл опыт совершенствования, ударил Ло Бинхэ и наподдал Лю Цингэ, он наконец мог сказать, что в этой жизни испытал немало…
— Для паники нет нужды, — возвышенно бросил он исполненным героического пафоса голосом. — Моя великая и прославленная на весь мир школа Цанцюн из поколения в поколение во множестве рождает героев — с чего бы нам бояться жалкой кучки каких-то демонов?
Тут же почувствовав, что нашли в его лице надёжную опору, ученики потянулись за Шэнь Цинцю, словно вагоны за паровозом. По пути к ним присоединялись всё новые ученики, которые до этого метались, будто безголовые мухи — как и те, которые вообще не понимали, что происходит. Так эта вереница и продолжала удлиняться, пока они не прибыли к Главному залу пика Цюндин.
У ворот Цюндин привратники тотчас окружили прокравшихся в тылы врага демонов, сдерживая их. Там же выстроились в одну линию ученики пика Цинцзин — повинуясь воле сюжета, они «по счастью» как раз прибыли на пик Цюндин, чтобы встретить выходящего из пещер учителя; в их шеренге Шэнь Цинцю тут же отыскал взглядом Ло Бинхэ — он стоял в центре, глядя на учителя с благоговейным выражением лица.
За то время, что Шэнь Цинцю его не видел, юноша успел порядком вытянуться, гибкостью и изяществом походя на росток молодого бамбука, а его прелестное по-детски округлое лицо так и притягивало взгляды. Убедившись, что главный герой прибыл на место действия, Шэнь Цинцю вздохнул с облегчением, переключив внимание на неприятеля.
Перед старинным величественным залом Цюндин собралось более сотни демонов из разных племён, при этом предводительнице вторжения вопреки ожиданиям на вид не исполнилось и шестнадцати.
При виде неё Шэнь Цинцю испытал небольшой всплеск воодушевления: появилась! Наконец-то она появилась!
Хоть все демоны любили вычурные одеяния, эта демоница выглядела неформально даже на их фоне. Длинные иссиня-чёрные волосы, заплетённые во множество тонких косичек, белоснежная кожа, густо подведённые тушью глаза и вызывающе алые губы — несмотря на юный возраст, в ней уже видны были задатки будущей одурманивающей красоты и властных манер. В жаркий день она была одета необычайно легко — её тело скрывали лишь несколько шалей из газовой ткани. Украшающие запястья и лодыжки серебряные браслеты, а также колокольчики, которыми она была увешана с головы до ног, позвякивали при малейшем движении.
Её лилейные босые ножки ступали прямо по земле — Шэнь Цинцю невольно скосил на них глаза.
На это толкнули его отнюдь не грязные помыслы — ведь демоны одолели нелёгкий путь, перейдя горы и реки [8], чтобы добраться сюда — неужто ты, барышня, и впрямь карабкалась по скалам этими босыми ножками… и как они у тебя после этого не болят?
Но нет же, суть не в этом!
Главное — что перед ним собственной персоной стояла безумно популярная главная героиня «Пути гордого бессмертного демона» (ну, или одна из…) — Непревзойдённая демоница Ша Хуалин [9].
Ша Хуалин была чистокровной демоницей, жестокой [10], коварной, избалованной и своенравной — но при этом без памяти влюблённой в Ло Бинхэ: спутавшись с ним, она не только убивала ради него, но даже пошла на величайшее прегрешение, предав свой собственный народ.
Хотя нынче подобная лишающая разума любовь девушек подвергается суровому осуждению, тут уж ничего не поделаешь, подавляющее большинство мужчин из числа читателей её единодушно одобряют, жалея только о том, что подобной огненной красоткой может насладиться лишь главный герой. При этой мысли Шэнь Цинцю невольно покосился на Ло Бинхэ — глаза юноши как раз нечаянно скользнули к нему, так что их взгляды встретились, заставив обоих замереть на месте. Юноша хотел было что-то сказать, но не решился; Шэнь Цинцю ободряюще кивнул ему.
Когда Радужный мост был уже разрушен, прочие главы пиков продолжали спокойно почивать, совершенствоваться в затворе, заниматься покупками, путешествовать по делам — так что появление Шэнь Цинцю, мастера из старшего поколения, без сомнения, немало успокоило собравшихся, помогая ученикам вновь обрести уверенность в себе.
— Эй, демоница! — первым выкрикнул Мин Фань. — Наконец-то пожаловал мой наставник, посмотрим, как ты теперь посмеешь творить бесчинства!
Тем временем перед Главным залом собиралось всё больше людей, достигнув нескольких сотен, и их негодование также росло — обступив вторженцев со всех сторон, ученики в одинаковых одеждах принялись теснить их к павильону. Несколько демонов, подгадав удобный момент, попытались было прорвать окружение, и Шэнь Цинцю воспользовался случаем попрактиковать новые умения: ловким движением подхватив демонов, он тут же поднял их в воздух, чтобы швырнуть к ногам Ша Хуалин.
Демоницу всегда отличали ум и изобретательность — только что она совершила дерзкое нападение, пользуясь тем, что охрана пика изрядно расслабилась — ведь хребет Цанцюн славился как самая сильная школа — и, опять же, она выведала, что Юэ Цинъюань покинул свою гору по делам, а значит, там не осталось никого из старшего поколения, чтобы навести порядок; теперь же, чувствуя, что это для неё добром не кончится, Ша Хуалин моментально сменила тон:
— На сей раз мой народ пожаловал к вам отнюдь не ради драки. Прослышав о том, что школа Цанцюн на Центральных равнинах [11] изобилует талантами [12], мы поддались любопытству и потому захотели подняться в горы, чтобы обменяться опытом и наконец увидеть всё собственными глазами.
— Благодарю за лестные слова! — отозвался Шэнь Цинцю, помахивая веером. — Однако, если вы прибыли лишь для обмена опытом, зачем же тогда выбрали время, когда глава школы в отъезде? Зачем было разрушать Радужный мост? И, опять же, зачем вы ранили стольких учеников моей школы? Где это видано, чтобы обмен опытом происходил таким образом?
Ша Хуалин закусила губу, решив прибегнуть к своим девичьим чарам. Накручивая на палец ниспадающий на щеку локон, она начала, растягивая слова:
— Несомненно, это прославившийся на весь мир [13] «Меч Сюя», старший мастер Шэнь Цинцю — воистину лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Лин-эр ещё слишком юна, а потому неспособна управлять своими подчинёнными как следует. Если она по недоразумению провинилась, прошу бессмертного наставника [14] великодушно простить её.
Однако сколько бы мёда ни было в её речах, это не могло затронуть сердце Шэнь Цинцю — уж кто-кто, а он отлично знал, как в этой истории обстоят дела [15].
Если говорить по существу, на самом деле вся эта шумиха разыгралась именно из-за того, что Ша Хуалин, которой только что было даровано звание Непревзойдённой демоницы, возгордилась настолько, что позабыла о высоте неба и толщине земли [16] — а потому замыслила учинить резню на первом по значению пике хребта Цанцюн, прихватив располагающуюся над входом в Главный зал Цюндин табличку с названием школы в качестве трофея; так она мигом повысила бы свой престиж среди демонов, заодно продемонстрировав свою силу людям.
— И каково суждение барышни о том, что ей довелось увидеть? — спросил Шэнь Цинцю.
— Хоть нынче мой народ в невыгодном положении, — улыбнулась одними уголками губ Ша Хуалин, — причиной тому лишь численный перевес, а потому Лин-эр не осмеливается вынести окончательное суждение.
— Гм, — бросил Шэнь Цинцю — напустив на себя величественную ауру старшего поколения, он чувствовал себя как рыба в воде. — И что же барышне требуется для окончательного решения?
Разомкнув алые губы, Ша Хуалин озвучила то, что и впрямь казалось единственно справедливым и беспристрастным способом:
— Лучше всего будет, если каждый из нас выберет трёх представителей своего народа для трёх поединков.
Это решение и впрямь можно было счесть превосходным — в конце концов, люди и демоны на протяжении многих лет с трудом удерживались от того, чтобы не вцепиться друг другу в глотки [17]. Если они сгоряча уничтожат Ша Хуалин и весь этот сброд у неё в подчинении, то вполне возможно, что этот инцидент тут же перерастёт в междоусобную войну, ведь демоны, разумеется, не оставят её убийство неотмщённым — так что произошедшее не стоило того, чтобы раздувать из этого крупный конфликт. Проще всего было бы попросту отпустить их восвояси — но, опять же, это породило бы недовольство другой стороны: что же, выходит, толпы чужаков могут заявляться на пик Цюндин и уходить, когда им заблагорассудится? Похоже, разобраться с этим наилучшим образом можно лишь устроив подобное состязание — тогда, померявшись силами и преподав друг другу урок, стороны разойдутся, сумев сохранить лицо.
Шэнь Цинцю хорошо запомнил этот эпизод оригинальной книги, поскольку он представлял собой малую кульминацию сюжета.
Акт первый: Шэнь Цинцю против старейшины демонов Дуби [18]. Чтобы подчеркнуть гнусность натуры злодея, само собой, он победил, используя грязные и подлые приёмы. Сравнение этого поединка с третьим, в котором Ло Бинхэ сражался благородно и честно, должно было породить впечатляющий контраст в глазах читателя.
Однако сейчас Шэнь Цинцю отнюдь не собирался попусту порочить свой образ.
Фиолетово-чёрный с головы до ног Старейшина Дуби был прост и немногословен — выслушав приказ Ша Хуалин, он молча вышел на площадку для боя.
Ученики немедленно разразились громкими возгласами поддержки в адрес своего шибо Шэня. Уважая достоинство [19] своего соперника, мужчина слегка улыбнулся ему:
— У вас лишь одна рука — даже если я одержу победу, её нельзя будет расценить как честную.
— Ах, верно. — Прикрыв рот рукой, Ша Хуалин предложила: — Пожалуй, Лин-эр знает решение. Мне кажется… бессмертный наставник мог бы отрубить себе одну руку? Тогда никто не сочтёт, что вы выиграли нечестно.
Её слова породили бурю гневных возгласов, но Шэнь Цинцю, казалось, вовсе не придал им значения — неторопливо раскрыв веер, он с лёгкой улыбкой ответил:
— Как насчёт того, что я обойдусь вовсе без рук?
Примечания переводчиков:
[1] По странному стечению обстоятельств — в оригинале чэнъюй 阴差阳错 (yīn chā yáng cuò) — в пер. с кит. «то инь по ошибке, то янь по ошибке», обр. в знач. «то одно, то другое», «неудачное стечение обстоятельств».
[2] Не до подобных высоких материй — в оригинале 枉谈节气 (wǎng tán jiéqi) — в пер. с кит. «нет смысла беседовать о сельскохозяйственных сезонах».
[3] Органы тела — в оригинале чэнъюй 四肢百骸 (sìzhī bǎihái) — в пер. с кит. «четыре конечности и сотня костей».
[4] Объят пожаром — в оригинале чэнъюй 狼烟四起 (lángyān sìqǐ) — в пер. с кит. «сигнальные костры со всех сторон», обр. в знач. «смута, окружение врагов».
[5] Поспел в самый раз — в оригинале поговорка 来得早不如来得巧 (laí de zǎo bù rú laí de qiǎo) — в пер. с кит. «чем прийти слишком рано, лучше уж явиться вовремя».
[6] Шибо 师伯 (shībó) — «дядюшка-наставник», вежливое обращение к шисюну своего учителя.
[7] Радужный мост — в оригинале 虹桥 (hóngqiáo) — в пер. с кит. «арочный мост», образно — «радуга».
[8] Перейдя горы и реки — в оригинале чэнъюй 跋山涉水 (báshānshèshuǐ) — в пер. с кит. «исходить горы, переходить реки», обр. в знач. «испытывать все тяготы пути, преодолевать испытания дальних дорог».
[9] Непревзойдённая демоница — в оригинале 魔族圣女 (mózú shèngnǚ), где 圣 (shèn) означает «гениальный, совершенный, святой, талантливый, непревзойдённый, совершенный, чудодейственный, монарший, величайший».
Ша Хуалин 纱华铃 (Shā huálíng) — в пер. с кит. имя означает «пёстрая кисея и колокольчики».
[10] Жестокой — в оригинале чэнъюй 心狠手辣 (xīnhěn shǒulà) — в букв. пер. с кит. «жестокое сердце и злые руки», обр. в знач. «жестокосердный и беспощадный».
[11] Центральные равнины 中原 (zhōngyuán) — Чжунъюань, часть Великой Китайской равнины, также образное название Китая.
[12] Изобилует талантами — в оригинале чэнъюй 人才辈出 (rén cái bèi chū) — в пер. с кит. «таланты появляются из поколения в поколение».
[13] Прославившийся на весь мир — в оригинале чэнъюй 名动天下 — в пер. с кит. «имя потрясает поднебесный мир».
[14] Бессмертный наставник — в оригинале 仙师 (Xiānshī) — почётное звание даосов, титул бессмертных.
[15] Как в этой истории обстоят дела — в оригинале чэнъюй 来龙去脉 (láilóng qùmài) — в букв. пер. с кит. «рельеф местности и куда идут сосуды», обр. в знач. «история вопроса и его развитие», «порядок вещей», «причинно-следственные связи». При этом первая часть 来龙 (láilóng) в букв. пер. с кит. значит «к дракону», означая высшую точку группы холмов (в геомантии), а также рельеф в целом, образно — «откуда растут уши», причину происходящего.
[16] Позабыла о высоте неба и толщине земли — в оригинале поговорка 不知天高地厚 (bùzhī tiāngāo dìhòu) — в пер. с кит. «не знать высоту неба и толщину земли», обр. в знач. «заноситься, зазнаваться, быть невежественным».
[17] Вцепиться друг другу в глотки — в оригинале чэнъюй 撕破脸皮 (sīpò liǎnpí) — в пер. с кит. «разодрать кожу лица», обр. в знач. «публично разорвать отношения», «рассориться».
[18] Дуби 独臂 (Dúbì) — в пер. с кит. имя означает «однорукий».
[19] Уважая достоинство — в оригинале чэнъюй 几斤几两 (jǐ jīn jǐ liǎng) — в букв. пер. с кит. «несколько цзиней, несколько пар», обр. в знач. «ценность, достоинство, стоить чего-то».
Комментарии