Предыдущая глава
Шэнь Цинцю точно знал, что у него на уме: услышав, как Нин Инъин зовёт Ло Бинхэ, Мин Фань, несомненно, должен был преисполниться пущим отвращением к этому без того намозолившему глаза
[1] шиди.
В конце концов, Нин Инъин была всего лишь ребёнком, а потому ещё не научилась считывать атмосферу.
— Что это за диковинка, шисюн? — спросила она, склонив голову набок. — Скорее, дай взглянуть!
скрытый текстВновь расплывшись в улыбке, Мин Фань снял с пояса лазурно-голубую нефритовую подвеску и поднял, чтобы продемонстировать её девочке:
— Шимэй, когда на этот раз моя семья приезжала навестить меня, они подарили мне множество ценных и любопытных вещиц. Вот эта, по-моему, особенно красивая — дарю её тебе!
Взяв подвеску, Нин Инъин внимательно осмотрела её в свете пробивающихся сквозь листву лучей солнца.
— Как тебе? — нетерпеливо спросил Мин Фань. — Нравится?
Подглядывающий за ними Шэнь Цинцю внезапно вспомнил: это же та самая сцена!
Плохо дело: ему не следовало приходить сюда — это попросту опасно!
Однако можно ли было винить Шэнь Цинцю в том, что этот эпизод напрочь выпал у него из памяти? Разве справедливо требовать от читателя, покрывающего бранью дебильную писанину тупорылого автора, чтобы он помнил содержание ранних глав романа, сюжет которого охватывает двести лет, а публикация растянулась на четыре года? Он целых двадцать дней убил на то, чтобы его прикончить! Ну да, он начисто забыл этот вводный слёзовыжимательный [2] отрывок, состоящий из череды бесчеловечных издевательств, и что с того?!
Очевидно, что Нин Инъин была неспособна судить о ценности этого подарка — небрежно осмотрев подвеску, она швырнула её обратно Мин Фаню, улыбка которого тут же застыла.
— Чему тут нравиться? — легкомысленно бросила Нин Инъин, сморщив нос. — Этот цвет ужасно некрасивый, подвеска А-Ло куда лучше!
На сей раз Мин Фань не просто помрачнел — даже Ло Бинхэ, который до сих пор предусмотрительно делал вид, что его здесь нет, слегка вздрогнул, распахнув глаза.
— …У шиди тоже есть такая подвеска? — процедил Мин Фань сквозь зубы.
Пока Ло Бинхэ колебался, не решаясь ответить, его опередила Нин Инъин:
— Конечно же, есть! Он носит её на шее, не снимая — так ею дорожит, что даже мне не даёт взглянуть!
Хотя Ло Бинхэ всё ещё сохранял присутствие духа, в этот миг выражение его лица переменилось, и он бессознательно схватился за спрятанную под одеждой фигурку Гуаньинь [3].
Какой у тебя коэффициент интеллекта и эмпатии, а, девочка?! Из-за тебя главному герою достанется по первое число без малейшего повода с его стороны [4]!
Говоря это, Нин Инъин вовсе не задумывалась о последствиях – просто подвеска, с которой Ло Бинхэ не расставался ни на миг, пробудила в ней своего рода ревность. Каждая девушка больше всего на свете мечтает заполучить то, что для её возлюбленного дороже всего — ведь это позволило бы ей добиться столь желанного «особого статуса» — а Ло Бинхэ упорно отказывался дать ей эту вещицу. Не желая смириться с этим, она воспользовалась моментом, чтобы упомянуть о подвеске в полукокетливой, полукапризной манере.
Ну разумеется, Ло Бинхэ не горел желанием её показывать!!! Ведь его матушка-прачка потратила бóльшую часть сбережений, чтобы кое-как наскрести на драгоценный амулет для своего сына. Вне всякого сомнения, он был для Ло Бинхэ единственным источником тепла в этом полном несправедливости тёмном мире. Впоследствии, когда душа главного героя почернела, именно эта подвеска помогала ему воскресить в себе остатки человечности — разве мог он позволять касаться её кому попало!
Мучимый гневом и ревностью Мин Фань сделал шаг вперёд, напустив на себя грозный вид:
— Похоже, шиди Ло невероятно высокого о себе мнения, раз даже не желает дать шимэй Инъин взглянуть на свою подвеску. Если так и дальше пойдёт, сможем ли мы рассчитывать на то, что перед лицом опасного врага ты протянешь нам руку помощи?
«Молодой человек! — вознегодовал про себя Шэнь Цинцю. — Ты хоть сам понимаешь, что логическая связь между двумя этими утверждениями попросту не выдерживает критики [5]?»
Нин Инъин никак не ожидала, что события примут подобный оборот.
— Не хочет — и ладно! — заявила она, притопнув ногой от волнения. — Шисюн, не надо его заставлять!
Но разве юному Ло Бинхэ по силам было справиться с Мин Фанем? Да ещё когда с тем явилась целая свора младших учеников — верных пособников [6] своего шисюна, так что вскоре подвеска-Гуаньинь с шеи Ло Бинхэ перекочевала в руки Мин Фаня. Поднеся её к глазам, тот внезапно расхохотался.
— Над чем это ты смеёшься? — озадаченно спросила Нин Инъин.
Перебросив ей подвеску, Мин Фань самодовольно пояснил:
— Я-то думал, что это и впрямь какое-то редкостное сокровище, раз он так его оберегает. И угадай, что это, шимэй? Обычная западная ракушка [7], ха-ха-ха…
— Западная ракушка? Что это такое? — растерялась Нин Инъин.
Ло Бинхэ медленно стиснул кулаки, и в его взгляде проявились доселе не дававшие о себе знать глубинные течения.
— Верни. Её. Мне, — с расстановкой произнёс он.
Пальцы Шэнь Цинцю несколько раз сжались и разжались против воли.
Разумеется, он знал, что нефритовая Гуаньинь — фальшивка, равно как и то, что упоминание об этом пробуждало наиболее свирепые порывы ярости в сердце Ло Бинхэ.
Купившая его прачка была очень бережлива, и всё же из-за необразованности она поддалась на обман мошенника, который по неимоверно высокой цене подсунул ей подделку — это подкосило убитую горем женщину, так что с того дня её здоровье ухудшалось всё сильнее, а потому, разумеется, это происшествие стало постоянным источником страданий для Ло Бинхэ — так что Мин Фань нанёс ему единственное оскорбление, которого тот был не в состоянии снести!
В этот момент играющий роль стороннего наблюдателя Шэнь Цинцю больше всего на свете хотел протянуть руку, чтобы как следует вздуть Мин Фаня, отнять у него подвеску и вернуть её Ло Бинхэ.
Как знать — быть может, тогда Мин Фань не навлечёт на себя смертельную ненависть главного героя и тем самым сбережёт свою жалкую жизнь…
[OOC!] — тут же вмешалась Система.
«Благодарю за предупреждение, — отозвался Шэнь Цинцю. — Заткнись».
Мин Фань выхватил подвеску у Нин Инъин, скорчив презрительную гримасу:
— Отдам я её тебе, отдам. Кто знает, на каком уличном прилавке куплена эта дешёвка — боюсь, как бы она не запачкала руки шимэй. — Однако при этом он вовсе не собирался выполнять обещанное.
Лицо Ло Бинхэ напряглось — и внезапно его кулаки врезались в удерживающих его учеников.
Поддавшись гневу, он больше не контролировал удары рук и ног, подчиняясь разве что ярости, затопившей его сердце. Сперва эта внезапная вспышка ошарашила других учеников, но вскоре они убедились, что перед ними — лишь хилый мальчишка, в котором может напугать разве что сила порыва.
— Что встали? — прикрикнул на них Мин Фань. — Он посмел поднять руку на своих шисюнов — давайте-ка научим его уважать старших! — К его прихвостням тут же вернулось мужество — окружив Ло Бинхэ, они принялись жестоко избивать его.
Нин Инъин замерла в растерянности — своим жалким умишком она не способна была понять, как ситуация могла дойти до подобного.
— Шисюн! — закричала девочка. — Что ты творишь?! Как так можно? Скорее вели им прекратить, а не то… а не то я больше никогда не заговорю с тобой!
— Шимэй, не сердись! — не на шутку встревожился Мин Фань. — Я скажу, чтобы они перестали бить этого мальчишку, хорошо?.. — но не успел он договорить, как Ло Бинхэ, воспользовавшись тем, что его истязатели на миг потеряли бдительность, вырвался из кучи-малы [8] и ринулся к Мин Фаню, зарядив ему кулаком прямо в нос.
Старший ученик вскрикнул от боли, и из его ноздрей тут же брызнули два ручейка алой крови.
Глаза Нин Инъин только что застилали слёзы, грозя выплеснуться наружу, однако в этот момент она, не удержавшись, фыркнула от смеха.
«Сестричка, в конце концов, ты переживаешь за Ло Бинхэ или жаждешь его погубить?!» — взмолился про себя Шэнь Цинцю.
Если до этого момента Мин Фань ещё мог бы пощадить Ло Бинхэ, то теперь, когда из него сделали посмешище прямо на глазах его любимой девушки, он никоим образом не мог ему этого спустить!
Итак, эти двое сцепились, будто собаки [9]: хоть Ло Бинхэ был благословлённым небесами крутышом [10], он, в конце концов, был ещё слишком юн и не имел возможности учиться по правильным пособиям, а потому принимал на себя бóльшую часть ударов, но, упрямо стиснув зубы, не издавал ни звука. Шэнь Цинцю хотел было вмешаться, но в его голове тут же взвыл устрашающий сигнал тревоги:
[Грубое ООС! Грубое ООС! Грубое ООС! Важные вещи следует повторять три раза [11]! При данных обстоятельствах оригинальный «Шэнь Цинцю» расплылся бы в улыбке! Он бы не стал вмешиваться или же сам бы прибег к рукоприкладству!]
Требовать от него, чтобы он праздно глазел [12] на то, как измываются над ребёнком — это чересчур бесчеловечно… и всё же Шэнь Цинцю не мог позволить себе необдуманных действий, так что продолжал молча мучиться, не находя себе места от беспокойства — и тут внезапно ему в голову пришло компромиссное решение.
Школа Цанцюн владела своеобразной заклинательской техникой «Сорванные листья, осыпающиеся лепестки» — слишком слабая, чтобы годиться для каких-либо высоких целей, она, однако, была весьма любопытной и зрелищной — в оригинальном романе упоминалось о том, как Ло Бинхэ некогда применял её, чтобы с лёгкостью завоёвывать бесчисленные женские сердца. Поскольку попавший в этот мир Шэнь Цинцю был сумасшедшим до подобного рода читов, он также не поленился освоить эту легковесную технику.
Сорвав первый попавшийся лист, он влил в него немного духовной силы — и всё же даже этой малости оказалось слишком много: лист рассыпался в его руках. Второй опыт оказался более удачным; взяв лист кончиками пальцев, Шэнь Цинцю осторожно подул на него и отпустил — и лист, подобно метательному ножу, полетел прямиком в Мин Фаня!
Тот издал протяжный вопль ужаса — а Шэнь Цинцю, отряхнув руки, стёр каплю пота со лба.
Недаром говорят, что в руках мастера и цветок, и дерево равно могут служить оружием… Как бы не вышло, что он ненароком прибил Мин Фаня!..
Ло Бинхэ, которого только что молотили руками и ногами, внезапно почувствовал, что его соперник отпрянул. Подняв голову, он попытался взглянуть на Мин Фаня, хоть текущая со лба кровь заливала глаза; внезапно старший ученик поднял ладонь — и также вытер выступившую кровь.
— Как ты осмелился меня порезать?! — не веря своим глазам, взревел Мин Фань.
Пока они катались, сцепившись в клубок, Нин Инъин не осмеливалась к ним приблизиться, но теперь поспешила вклиниться между ними:
— Нет-нет-нет, у А-Ло не было никакого ножа, это не он тебя поранил!
Ло Бинхэ и вовсе не понимал, что тут творится. Плотно сжав губы, он попытался стереть кровь с лица. На спине Мин Фаня и впрямь алел свежий порез, будто по ней полоснули остриём меча.
— Вы видели, как это случилось? — потребовал он у других учеников. — У него был нож?
Те растерянно переглянулись, после чего одни покачали головами, другие закивали — словом, толку от них не было никакого.
Такому изнеженному высокородному молодому господину, как Мин Фань, прежде никогда не доводилось страдать от боли, а потому, глядя на свежую кровь на своих руках, он поневоле впал в панику. Как ни странно, ни на земле, ни на тощем теле Ло Бинхэ и впрямь не было видно никакого оружия — не могло же оно попросту испариться [13]?
Шэнь Цинцю продолжал следить за ними, затаив дыхание. Внезапно перед глазами всё побагровело, вслед за чем в воздухе всплыл текст леденящего душу кроваво-красного цвета:
[Нарушение: ООС. С вас снято 10 баллов притворства. Текущее количество баллов притворства: 90.]
Шэнь Цинцю вздохнул с облегчением: он-то думал, что Система штрафанёт его на полсотни баллов разом, а то и вовсе снимет всё, а она отняла лишь десять — в сравнении с его опасениями это было даже слишком хорошо, к тому же, в будущем ему наверняка представится шанс отработать эти баллы! Однако его радости не суждено было продлиться долго: указывая на Ло Бинхэ, Мин Фань завопил:
— А ну-ка, всыпьте ему за меня!
Шэнь Цинцю чуть не исторг из груди целый глоток своей старой крови.
Несколько учеников бросились выполнять команду своего главаря; бездумно сорвав горсть листьев, Шэнь Цинцю со свистом отправил их в полёт.
И тут же пожалел об этом.
«На кой я вообще это делаю? — возопил он про себя. — Ло Бинхэ, как-никак, неподражаемый главный герой. Ему уже случалось попадать в подобные переделки — ну не помрёт же он от этого?
Чего ради так напрягать своё никчёмное сердце всякой ерундой?!
Если с первым листом ему каким-то чудом удалось провернуть всё незаметно, то на сей раз любой понял бы, что тут что-то не так!
Покрытые порезами ученики больше не осмеливались приближаться к Ло Бинхэ, а вместо этого растерянно столпились возле Мин Фаня:
— Шисюн, что происходит?
— Шисюн, меня тоже будто бы полоснули ножом!
Лицо Мин Фаня позеленело. После продолжительного молчания он наконец велел им:
— Уходим! — и во главе кучки своих клевретов, которые хватались кто за зад, кто за руку, произвёл масштабное отступление. В самом деле, будто ветром принесло — и ветром же сдуло. Ошарашенно застывшая на месте Нин Инъин какое-то время спустя воскликнула:
— А-Ло, это ты только что прогнал их?
Ло Бинхэ лишь мрачно покачал головой.
С трудом поднявшись на ноги, он с сосредоточенным выражением склонился к земле и принялся судорожно шарить в опавшей листве, снова и снова переворачивая сухие ветки и копаясь в жидкой глине.
Разумеется, Шэнь Цинцю знал, что он ищет: ту самую подвеску, сгинувшую в драке.
Мужчина ясно видел, что перед тем, как завязалась потасовка, Мин Фань взмахнул рукой, закинув подвеску на верхушку дерева, где она и повисла на красном шнурке — но сейчас Шэнь Цинцю, разумеется, не мог даже заикнуться об этом. Вдобавок ко всему, как только из его руки вылетел последний лист, в ушах тут же зазвучал душераздирающий голос Системы:
[Нарушение: ООС. За каждое нарушение с вас снято 10 баллов притворства, итого: — 60 баллов. Текущее количество баллов притворства: 30.]
За одно мгновение ухнул ниже плинтуса!
По десять баллов за каждый листик? Что за примитивная и грубая арифметика!
Нин Инъин больше не осмеливалась открыть рот — в конце концов, эта каша заварилась именно из-за её бездумной болтовни — если бы не она, то Ло Бинхэ не потерял бы свою подвеску и к тому же его не побили бы ни за что, ни про что — так что девочка молча принялась шарить по земле рядом с ним.
Тем временем, уже сгущались сумерки. Ло Бинхэ стоял на месте, будто в оцепенении, глядя на разворошённую землю — хоть они и перерыли всё вокруг, их поиски остались безрезультатными.
Его потерянный вид не на шутку напугал Нин Инъин — схватив мальчика за руку, она принялась уговаривать:
— А-Ло, не смогли найти — ничего страшного! Я подарю тебе другую, чтобы загладить свою вину, хорошо?
Не обращая на неё внимания, Ло Бинхэ медленно высвободил руку и, свесив голову, двинулся к опушке леса. Нин Инъин тут же поспешила следом.
Шэнь Цинцю мог гордиться собой: пока эти двое полдня искали подвеску, он просто наблюдал за ними со стороны… Какая ещё этому могла быть причина, кроме того, что он попросту сходил с ума со скуки [14]?
Дождавшись, когда дети уйдут подальше, Шэнь Цинцю наконец вышел из своего укрытия. Задрав голову, он легонько топнул по земле и, испытав на собственном опыте, что значит «лёгкий, будто ласточка [15]», в одно мгновение достиг верхушки дерева, сорвал с него подвеску и вернулся на землю.
Разумеется, Шэнь Цинцю хотел тайком вернуть её Ло Бинхэ, но он уже слишком хорошо знал эту твердолобую Систему — наверняка она и это сочтёт за нарушение, а у него больше не было лишних баллов притворства, чтобы разбрасываться ими подобным образом.
Так что по здравом размышлении мужчина решил пока придержать подвеску.
Быть может, эта вещица ещё сослужит ему неплохую службу — скажем, когда его жизнь будет висеть на волоске, он сможет выторговать её в обмен на этот козырь? Если подумать, такое вполне возможно.
В этот момент перед глазами вспыхнули зелёные символы с сильным трёхмерным эффектом:
[Поздравляем! Вы получили ключевой артефакт: поддельную нефритовую подвеску Гуаньинь — 1 шт. Достигнуто изменение сюжетной линии «Шэнь Цинцю», IQ повышается на 100 баллов. Текущее количество баллов притворства: 130. Пожалуйста, продолжайте стараться!]
Итак, отнятые у него баллы не только вернулись, но и пополнились новыми!
К тому же, эта нефритовая Гуаньинь, обладающая таким влиянием на Ло Бинхэ, и впрямь является первосортным артефактом, который когда-нибудь спасёт ему жизнь!
Вот так радость откуда не ждали!
Шэнь Цинцю ощутил, как по телу разливается тепло — унылое настроение, овладевшее им после того, как он полдня просидел на корточках в потёмках, мигом испарилось, а выводящий из себя гугл-транслейтовский голос Системы внезапно зазвучал, словно райская музыка!
А за опушкой леса уже покинувший задний склон горы Ло Бинхэ медленно разжал кулак.
В его ладони лежало несколько невредимых зелёных листочков, острые края которых были обагрены кровью.
Примечания переводчиков:
[1] Намозолившему глаза — в оригинале 刺眼 (cìyǎn) — в пер. с кит. «режущий глаз» (о ярком свете), обр. в знач. «бросающийся в глаза».
[2] Слёзовыжимательный эпизод — в оригинале 苦情戏 (kǔqíng xì) — печальная драма (жанр китайского кинематографа).
[3] Гуаньинь 观音 (guānyīn) — будд. бодхисаттва милосердия Авалокитешвара.
[4] Достанется по первое число без малейшего повода с его стороны — в оригинале 躺枪 (tǎngqiāng), отсылающее к выражению 躺着也中枪 (tǎng zhe yě zhòngqiāng) — в пер. с кит. «получить пулю даже лёжа», обр. в знач. «быть атакованным без причины», в интернетном сленге — «быть безвинно высмеянным/обвинённым/атакованным просто за то, что попался под руку».
[5] Не выдерживает критики — в оригинале 毛线 (máoxiàn) — в букв. пер. с кит. «шесть, пряжа», в интернетном сленге — мягкое ругательство — «фигня, ерунда». Происходит из Хунаньского диалекта, где 毛线 означает «не признавать чью-то правоту».
Существует гипотеза, что такое значение возникло из-за созвучия 毛线 (máoxiàn) и 毛钱 (máoqián) — в пер. с кит. «мелкая серебряная (никелевая) монета достоинством в 10 фэнь», а в диалекте южных провинций существует явление 尖团 (jiāntuán) (в букв. пер. с кит. — «самец и самка краба»), при котором звуки j, q, x и z, c, s временами путаются.
Другая гипотеза — наличие в 毛线 иероглифа 毛 (máo), который во многих диалектах передаёт эмоциональное отрицание типа «Ещё чего!» — 给你条毛！ В таких восклицаниях он передаёт гневный выдох, а дополнение 线 (xiàn) делает это восклицание более изысканным: 给你毛线! — из него убирается фрикция, уменьшается ненужная агрессивность, а потому оно звучит не столь оскорбительно, и всё больше людей стало употреблять 毛线 вместо 毛.
[6] Пособники 狗腿子 (gǒutuǐzi) — в букв. пер. с кит. «собачья нога», обр. также в знач. «приспешник, холуй, предатель».
[7] Западная ракушка 西贝 (xībèi) — сибэй — в букв. пер. с кит. «западная раковина-монета»; вместе эти ключи составляют иероглиф 贾, который в одном из чтений является омофоном иероглифа 假 (jiǎ) — в пер. с кит. «ложный, фальшивый, поддельный». В современных новеллах «сибэй» часто употребляют для обозначения переодевания девушки в мужскую одежду, а также когда дух переселяется в другое тело. В некоторых художественных произведениях также используется по отношению к подделкам и имитациям антикварных изделий, очень качественным подделкам иных товаров. Также этот термин является своего рода профессиональным жаргоном антикваров, позволяющим распознать подделку.
[8] Куча-мала — в оригинале чэнъюй 七手八脚 (qī shǒu bā jiǎo) — в букв. пер. с кит. «семь рук, восемь ног», обр. в знач. «суматошно, поспешно, торопливо».
[9] Будто собаки — в оригинале 打成一团 (dǎ chéng yī tuán) — в пер. с кит. «в драке сцепились в клубок».
[10] Крутыш — в оригинале 牛B — от китайского 牛逼 или 牛屄 (niúbī) — в пер. с кит. вульг. «обалденный, впечатляющий; круто, заебись».
[11] Важные вещи следует повторять три раза 重要的事情说三遍 (Zhòngyào de shìqíng shuō sān biàn) — интернет-мем, образно в значении «что-то крайне важное». 31-го мая 2016 года Государственный комитет по языковой политике и реформе опубликовал отчёт, согласно которому этот мем был признан самым популярным в 2015 году.
Считается, что этот мем происходит из японской сети, а породил его японский телевизионный ведущий Мино Монта (по прозвищу «распускающий руки Монта»), но возможны и другие версии происхождения.
Например, в дунхуа «Ползучий хаос! Няруко-сан» Няруко говорит: «Не забудь повторить три раза, три раза, три раза, и тогда магия подействует».
Гусыня в «Паутине Шарлотты» (1952, автор — Элвин Брукс Уайт) повторяет важные вещи по три раза. Слоган «важные вещи нужно повторять по два раза» был популярен в рекламе ACG.
[12] Праздно глазел — в оригинале 强势围观 (qiángshì wéiguān) — в пер. с кит. «сильные обступают вокруг и смотрят», обр. в знач. «насмехающаяся толпа».
[13] Испариться — в оригинале чэнъюй 不翼而飞 (bù yì ér fēi) — в пер. с кит. «без крыльев, а улетело», обр. в знач. «запропаститься, потеряться, исчезнуть», а также «молниеносно распространиться», «отрастить ноги».
[14] Сходит с ума со скуки — в оригинале 蛋疼 (dànténg) — в букв. пер. с кит. «боль в яйцах», обр. в знач. «надоевший, хлопотный, тягостный; событие, явление, доставляющее неудобства или душевный дискомфорт; событие или случай не соответствующее здравому смыслу (возникшее от скуки)».
[15] Лёгкий, будто ласточка — в оригинале чэнъюй 身轻如燕 (shēn qīng rú yàn) — употребляется по отношению к красивым девушкам и спортсменам, обр. в знач. «легко и проворно».
Следующая глава
Комментарии