Валашский Замок (публикации за 2 июля 2018)19 читателей тэги

Когда-то очень давно, когда ее отец еще был состоятельным купцом, он не поскупился на образование дочери. Конечно, Анна не могла похвастаться университетскими знаниями, однако она бегло читала, грамотно писала, отлично знала этикет, а главное – быстро считала и хорошо разбиралась в бухгалтерии. Это пошло на пользу, когда отцу пришлось сильно сократить штат работников, и Анна не раз помогала ему разбираться с конторскими бумагами.
Поэтому и сейчас, сидя у окна в маленькой гостинице на самой окраине города, Анна размышляла, привычно разделяя свою нынешнюю жизнь на дебет и кредит.
Левая графа была до обидного маленькой, хоть Анна и постаралась поместить в нее все имевшиеся жизненные плюсы. Итак, она была жива, здорова, не сошла с ума и ищет способ жить дальше. Помимо этого у нее имеется небольшой запас денег: вовремя вспомнился испробованный в прошлом способ. После смерти отца, выяснив, что они оказались почти на грани нищеты, мачеха велела спороть с камзолов мужа и платьев его первой жены все золотое шитье и все украшения. Анна тогда попыталась продать вещи целиком, но ей объяснили, что мачеха была права. Никто не станет покупать готовое платье, кроме разве что старьевщика, но галуны и позументы пристроить вполне возможно.
И сейчас Анна аккуратно спорола все украшения с одного из платьев от орешника. Оно даже осталось все еще красивым и очень приличным, хотя, конечно, выглядело уже не столь нарядно. В этом Анна видела разумный компромисс: за шитье можно получить деньги, а платье по-прежнему можно носить.
Но минусов все же оказалось гораздо больше.
Читать дальшеДо сей поры Анна и подумать не могла, как же тяжело найти работу. Особенно женщине, особенно взявшейся из ниоткуда.
В служанки ее не брали: как оказалось, сейчас спрос на слуг сильно упал, да и без рекомендаций с ней никто не хотел даже разговаривать.
В гильдиях швей и кружевниц ей отказали: своих рабочих рук хватало.
Даже улицы мести брали лишь крепких мужчин, а на нее и не взглянули!
Анна искала работу день за днем, не собираясь сдаваться, но руки у нее уже начали опускаться. Судя по всему, большинство считало, что женщина должна сидеть при муже и заниматься его хозяйством, а уж на что кормить семью – это чисто мужская проблема. Ну а если мужа нет, с отчаяньем думала Анна, то что же, лечь и помереть?
Несколько раз ей делали непристойные предложения, однажды так и вовсе не поняли отказа – пришлось отбиваться и убегать. Уже вернувшись в гостиницу и успокоившись, Анна, с присущей ей рациональностью, заставила себя обдумать и такой вариант.
Вариант был признан негодным. Даже не потому, что отдавать свое тело неведомо кому она находила тошнотворным и омерзительным. Анна держалась за слова, которые сказала королеве: она не продается. Ни душой, ни разумом, ни телом. Раз уж она не может выйти замуж за того, кого любит, то и за нелюбимого не пойдет. А раз она не продалась одному мужчине, то продаваться многим станет верхом нелепости.
Итог напрашивался неутешительный. В самое ближайшее время Анну ждала либо голодная смерть, либо вступление на противозаконный путь.
Анна в жизни не брала ничего чужого. Даже вещи мачехи или Лизбет считались ею неприкосновенными. Воровство было нарушением одной из десяти заповедей, и Анна никогда не думала, что может пасть столь низко.
Но с другой стороны, ни у кого не было таких ловких рук, как у нее. Обладая безупречным вкусом и чувством прекрасного, Анна не могла пройти мимо, чтобы не поправить то, что казалось ей покосившимся. Сперва это были шейные платки отца, оборки и складки на юбках мачехи, бантики Лизбет… А однажды Анна поймала себя на том, что при разговоре с соседкой в овощной лавке легко и ненавязчиво поправляет завязки на шляпке и выравнивает чужую бутоньерку! Анна тогда вся похолодела от ужаса за свою дерзость, но как оказалось, соседка ничего не заметила.
Обдумывая этот эпизод, Анна пришла к выводу, что от нее просто не ожидали ничего предосудительного. Она была приличной, опрятно одетой девушкой, явно из хорошей семьи. Она не уличная замарашка, при виде которой каждый здравомыслящий прохожий хватается за кошелек, а особа подобающего круга.
Об этом стоило помнить. Если она хочет позаботиться о хлебе насущном, начинать следовало в ближайшее время, не доводя себя до крайности. Ей нужна будет надежная крыша над головой, горячая вода для мытья и добротный сундук для платьев. Ей нельзя растерять внешний лоск и изящество манер.
Придя к такому решению, Анна устало прикрыла глаза. Что ж, значит, вот такой ей предстоит путь.

Реальность полностью подтвердила теорию.
Казалось, чужие кошельки сами выскакивают из хозяйских карманов и прилипают к рукам Анны. И все же та старалась не наглеть, помня поговорку о пресловутом кувшине. Нельзя слишком увлекаться, нельзя чересчур привлекать к себе внимание. Более того, Анна тщательно приглядывалась к тем, кого собиралась разлучить с кошельком, и обирала только состоятельных людей, для которых потеря не стала бы критичной. Очень уж хорошо она знала, почем фунт лиха, и как дорога может быть последняя монетка.
В этот прохладный, но все еще солнечный осенний день Анна пришла на рынок за покупками. Она аккуратно выбирала нужные ей товары, когда совсем рядом с нею раздался мальчишеский вопль:
– Не надо! Не надо, дяденька!
– Дяденька?! Я тебе сейчас покажу, паршивец!
Обернувшись, Анна увидела, как один из торговцев тянет вверх за ухо вихрастого пацаненка. Тот извивался и корчился, как мог, но держали его крепко. Возле грязных босых мальчишеских ног лежало крупное румяное яблоко.
– Одну минуточку, сударь! – прежде, чем успела обдумать свои действия, вмешалась Анна. – Он не виноват, отпустите его, пожалуйста.
– Как это не виноват? – свирепо зыркнул на нее торговец. – Он мой товар хотел украсть!
Анна подняла с земли яблоко и аккуратно протерла его кружевным платочком.
– Виновата я, – мягко произнесла она. – Не доглядела за братиком. Он у нас иногда сбегает из дома и шалит, но ведь детские шалости можно и простить, верно?
И Анна протянула торговцу нетронутое яблоко вместе с монеткой. Тот поколебался немного, с сомнением переводя взгляд с ее красивого платья на мальчишеские лохмотья, но все-таки выпустил покрасневшее ухо, чтобы взять предложенное.
– Следите за своим братцем получше, фройляйн, – буркнул торговец, помещая яблоко на прилавок, а монету пряча в карман.
– Обязательно, – улыбнулась ему Анна и вернулась к своим делам.
Она покидала рынок с наполненной корзинкой, когда у самого выхода столкнулась с тем самым маленьким оборванцем.
– Ты зачем за меня заступилась? – набычившись, глядя исподлобья, спросил он.
– А ты как будто не рад, – спокойно ответила Анна, не останавливаясь.
Пареньку пришлось припустить за ней, поспевая за ее легким стремительным шагом.
– Я не всегда попадаюсь! – выпалил он. – То есть, обычно вообще не попадаюсь. Это день сегодня такой невезучий.
– Бывает, – философски пожала плечами Анна.
– И че, тебя не волнует, что я ворую? – мальчишка попытался обогнуть ее, чтобы заглянуть в лицо, но у него ничего не вышло.
– Все бывает, – повторила Анна.
Ее уже стал утомлять этот разговор. Доброе дело выскочило у нее ненароком, случайно – да и не была она так уж уверена, что оно именно доброе. Но все-таки не ей, воровавшей чужие деньги, обвинять мальчугана, пытавшегося утащить яблоко.
– Но все равно, почему? – не унимался тот, следуя за ней уже по третьей улице.
Анна возвела глаза к небу.
– Ну считай, что я твоя фея-крестная! – заявила она обреченно.
– Здорово! – неожиданно обрадовался мальчишка и представился: – А меня Бруно зовут. Но ты, наверное, и так знаешь, раз ты моя фея-крестная?
Анна наконец-то остановилась и посмотрела на довольную физиономию Бруно с подозрением.
– Мальчик, ты идиот? – поинтересовалась она.
– Не-а, – покачал тот головой. – Я хотел, чтобы ты на меня посмотрела. Ты красивая.
Анна нахмурилась, и пристальнее всмотрелась в его лицо. А приглядевшись – вздрогнула. Под слоем грязи вблизи отчетливо были видны оспенные отметины.
– Я не заразный, ты не думай! – правильно разобрав ее взгляд, торопливо выпалил Бруно. – Это давно было, весной! Мои все померли, а вот остался…
Он досадливо ковырнул большим пальцем правой ноги мощеную улицу, словно и сам досадуя, что остался в живых – один во всем мире. А до Анны внезапно дошло, что стоять босиком на камнях в начале октябре очень и очень холодно. Понимая, что она ввязывается в одну из самых дурацких авантюр в своей жизни, она вздохнула.
– Хватит стоять посреди улицы, – строго произнесла она. – Пойдем.
Она снова зашагала вперед, и Бруно припустил за ней.
– А куда? – поинтересовался он на ходу.
– Пока ко мне, – неохотно ответила Анна. – Тебя точно никто не хватится?
– Не-а, – снова мотнул головой тот. – Некому.
Будь Бруно немного постарше, Анна не рискнула бы привести его в гостиницу – репутация была дорога. Но тот выглядел еще младше Лизбет, а значит, на ухажера не тянул никоим образом. И все же Анна постаралась провести его к себе как можно незаметнее, ибо мальчишка имел уж больно непрезентабельный вид.
С тоской поглядев на чан с водой, который запасла для себя, Анна кивнула на него Бруно.
– Раздевайся и залезай, – скомандовала она.
– Э-э? – Бруно, казалось, слегка смутился. – Я, это… Еще не могу. Не встает пока, извини, крошка.
– Что?! – Анна от шока чуть не выронила свою корзинку. – Ну ты и нахал! Мыться полезай! Я такой комок грязи у себя в комнате не потерплю!
Она разожгла очаг, возле которого стоял чан, и снова потребовала, чтобы Бруно разделся. Едва тот сделал это, как Анна бросила его лохмотья в огонь.
– Ты спятила? – взвился мальчишка. – Это все, что у меня было!
– Я тебе сейчас что-нибудь другое сошью, – пообещала Анна. – А это безобразие восстановлению не подлежало. Так ты будешь мыться добровольно или тебе спинку потереть?
Бруно, ворча что-то себе под нос, покорно полез в чан. Пока он там плескался и оттирал въевшуюся за, судя по всему, годы грязь, Анна из остатков имевшейся у нее ткани соорудила ему рубаху. Нужны были еще штаны, но их Анна дошивала, когда отмытый Бруно уже сидел за столом и с аппетитом уминал обед.

Урсулу Анна подобрала в конце ноября, пожалев вымокшую до нитки под ледяным дождем юную попрошайку. Гретхен – под Рождество, буквально откопав из сугроба, в который ее, предварительно избив, выкинул спившийся отчим. Когда же в продуваемом всеми ветрами феврале Анна забрала с улиц малолетнюю проститутку Кристу, то стало предельно ясно, что в гостинице таким табором они дальше жить не могут.
Пришлось поднапрячься и раздобыть денег на небольшой домишко на самой окраине. Оглядываясь назад, Анна и сама не понимала, как умудрилась впрячься во все это, но прогнать своих подопечных она бы уже не смогла. Вместо этого она их отмыла и приодела, научила грамотно говорить и вести себя прилично. Со временем их скромный дом перестал напоминать богадельню и стал куда больше походить на пансионат для достойных девиц.
И все же вопрос денег стоял ребром. Чтобы содержать дом и кормить с полдесятка ртов, средств требовалось немало. А Анна, хоть и обладала небольшими магическими способностями, настоящей волшебницей все же не была. Правда, с легкой руки – точнее, с легкого языка – Бруно прозвище «Фея-Крестная» к ней привязалось. Только если девочки хором звали ее «Крестной», то сам Бруно больше напирал на «Фею».
Анна вновь в который раз за этот год взялась пересматривать свою жизнь. Сейчас невозможно было поверить, сколько всего произошло за это время – и это с ней, чья жизнь долгие годы текла плавно и однообразно! Сперва она влюбилась и на короткое время стала невестой самого принца, потом, расставшись с мечтами и иллюзиями, ушла из дома и безуспешно искала работу, затем добывала на жизнь уличным воровством – и вот, в результате резкого поворота судьбы, она глава общества неблагородных девиц! А ведь год даже не закончился: до мая, о котором Анна теперь не могла думать без горечи, оставался еще целый месяц.
Однако все сантименты следовало отложить в сторону, раз уж забыть о них до сих пор не удавалось. Глупо думать о несбывшемся – куда важнее позаботиться о будущем.
А будущее их было шатким и хлипким. С работой в столице было все так же плохо, а красть одной на всех Анна находила затруднительным. Никто не ходит в город с кошельками, битком набитыми золотом, а мелькать слишком часто Анна опасалась. Требовалось найти какой-то иной путь, и если уж не честный, то достаточно масштабный.
Подсказку Анна получила неожиданно. До нее донесся разговор Кристы и Урсулы, прибиравшихся в доме. Урсула, самая младшая, но и самая ответственная из всех, размышляла, что нужно попытаться устроиться к кому-нибудь в услужение.
– Дохлый номер, – разочаровала ее Криста. – Ты что же думаешь, я просто так на панель пошла? Тоже сперва потыркалась по разным местам – но так ничего и не нашла. Небогато сейчас живут господа, даже имеющихся слуг рассчитывают, куда уж новым-то деваться?
– Жалко, – искренне вздохнула Урсула. – Я тоже пробовала, но я тогда совсем маленькой была… Ну и глупой тоже. А теперь у меня платье хорошее есть, и обращению меня Крестная обучила… Может, все-таки попытаемся? Что ж мы все у нее на шее сидим?
– На постоянную работу слуги не нужны, – вмешалась Гретхен, тщательно вытиравшая посуду.
Сделать эту работу она могла бы гораздо быстрее, но тогда пришлось бы помогать остальным, а Гретхен, хоть и умела работать хорошо и споро, никогда не упускала случая переложить часть своих обязанностей на других.
– Правда, иногда нужны слуги временные, – продолжила она, берясь за очередную тарелку.
– Это как? – не поняла Урсула.
– На время приемов, – снисходительно объяснила Гретхен. – Пока господа живут себе обычной жизнью, им пятка слуг хватает. Но когда затеваются балы, и приезжает множество гостей – вот тогда им нужен еще хотя бы десяток, а то и поболее.
Урсула с Кристой переглянулись, а Гретхен тем временем хихикнула.
– Правда, не такое уж простое дело – найти временных слуг, – заявила она. – Те, кто раньше служил, хотят опять на постоянную, их поденщина не интересует. А брать криворукую деревенщину бывает себе дороже: ну как дорогой фарфоровый сервиз разобьют или на гостей поднос с бокалами уронят?
– Может, попробуем временными служанками устраиваться? – предложила Урсула. – Нам бы это подошло! Мы и денег заработаем, и по-прежнему будем жить все вместе.
Анна хлопнула в ладоши, выходя к своим подопечным. В ее голове уже стремительно, как в калейдоскопе, складывался План.
– Девочки, это гениальная идея! – заявила она. – Вы даже не представляете, насколько гениальная! Однако мы все сделаем немного по-другому: я, кажется, придумала такое, чего еще раньше не было. Но теперь, раз уж настало такое время, будет.

Лето – глухой для столичной жизни сезон – Анна провела, натаскивая Кристу, Гретхен и Урсулу, а также еще нескольких девиц, подобранных на городских улицах. А уже осенью весь свет знал, что за временным обслуживающим персоналом обращаться следовало к фрау Майер. Та гарантировано предоставит отлично вымуштрованных, аккуратных и вежливых девушек, умеющих быть вездесущими и незаметными одновременно. Сложно было только в самый первый раз, когда Анна, приложив все силы, чтобы выглядеть постарше, доказывала, что ее девочки способны обеспечить проведение любого приема в самой безупречной форме – а затем людская молва завершила начатое.
Сиятельные господа очень быстро оценили, насколько проще договориться один раз с ответственной и исполнительной дамой, предоставляющей готовый временный штат, нежели перебирать каждую кандидатуру в отдельности. Единственным недостатком услуг фрау Майер – так представлялась клиентам Анна – был чисто женский коллектив. Мужчинам Анна не слишком-то доверяла и не желала с ними связываться, так что Бруно, которому летом миновал одиннадцатый год, оставался единственным «кавалером» для всех пригретых «дам».
Ну а то, что помимо безупречной службы расторопные девицы приглядывались к тому, чем и как можно поживиться в роскошных особняках, оставалось маленькой тайной фрау Майер.