Бруг-на-Бойне26 читателей тэги

Это достойно поста. За крышесносно пронзительный финал.

 

Юджин Шумейкер был геологом и основателем современной планетологии. Шумейкер был также хорошо известен своими исследованиями земных кратеров, таких как метеоритный кратер Баррингер в Аризоне. Он был первым ученым, который пришел к выводу, что эти кратеры были вызваны воздействием метеоров.

Шумейкер был также первым директором Программы исследований астрогеологии Геологической службы США. Он издалека изучал луну, но часто мечтал залезть в скафандр и ходить по ее поверхности. К сожалению, он не мог этого сделать; болезнь Аддисона разрушила его надежды стать космонавтом.

Его жизнь оборвалась внезапно 18 июля 1997 года. Он попал в автомобильную аварию, когда занимался исследованием метеоритного кратера в Австралии. Но на этом его путешествие не закончилось. 6 января 1998 года к южному полюсу Луны отправился Lunar Prospector. Основной задачей миссии был поиск льда. Но на борту была и небольшая поликарбонатная капсула с прахом Шумейкера. Капсула была обернута в медную фольгу с именем и датами жизни ученого на фоне кометы Хейла — Боппа, метеоритного кратера в Аризоне (где Шумейкер тренировал астронавтов) и цитатой из "Ромео и Джульетты".

Когда же он умрет,

Изрежь его на маленькие звезды,

И все так влюбятся в ночную твердь,

Что бросят без вниманья день и солнце.

 

Он единственный человек, похороненный на небесном теле за пределами Земли. После его смерти он наконец-то отправился туда, где всегда хотел быть.

Бэтмен, который смеется

Я как всегда в своем репертуаре - врываюсь читать лимитированную серию где-то посреди бескрайнего канона и пытаюсь понять что здесь вообще происходит. Судя по ремаркам, пред прочтением "Бэтмен, который смеется" следовало бы припасть к большому тому "Темные ночи. Металл", но мы ж легких путей не ищем?

Готэм мрачный город, но его ночи станут еще темнее, когда на его улицы из параллельного измерения явится настоящий ночной кошмар - Смеющийся Бэтмен, объединяющий в себе опыт и гений Брюса с безумием Джокера. Привычные методы не дают результатов и Бэтмен терпит поражение за поражением, проигрывая темнейшему себе. Вот только в его мире тоже есть Джокер и пришел час бросить вызов двойному безумию. И, возможно, Готэм еще увидит новый рассвет.

а теперь слайды






Это история о том, что есть счастье. О том, что быть самим собой - это мучительно больно. О том, что в день, когда Брюс Уэйн станет счастливым - умрет Бэтмен. О том, что сильнее: счастье или долг? Так ли были правы те Брюсы из других реальностей, что изменили Готэм, продавив его своей силой, решив за людей то, каким должен быть город? И не смотря на все эти тягостные вопросы - история весьма жизнеутверждающая. История о том, что город построенный ради тьмы, может и должен идти к свету.


Для усиления эффекта одну и ту же тему обращения к тьме в себе, признание себя и поиск пути к свету Снайдер повторяет сразу на нескольких уровнях. Арка комиссара Гордона, вынужденного во всем этом ужасе вновь столкнуться лицом к лицу со своим самым постыдным секретом и найти в себе силы на правду и веру, хоть и является куда более камерной, но не менее драматичной, чем терзания Бэтмена.



Семья не всегда может дать нам все, чтобы чувствовать себя счастливыми, но она может сделать нас сильными. Да, у Брюса Уэйна в отличие от своих копий из других миров не получилось обрасти счастье, но у него получилось обрести семью. И это не только Бэтсемья (оставшаяся, кстати, за кадром этой истории), это и Альфред, и Гордон, и Джокер.






Все мы немного летучие мыши...

Это-таки прекрасно от первой и до последней ноты.

Мне вроде грех жаловаться, но я бы тоже не отказалась от мальчика с лютней и легкой ебанцой, чтобы мелькал где-то на периферии хотя бы просто ради умножения прекрасного

Эпических женщин в ленту.

by paul dainton

 

by Jaime Martinez

- Я думала, у тебя нет друзей, - поддразнила инквизитора Биквин.

- Больше нет.

- Видишь, теперь тебя ничего не держит, - сказала она, - Можешь пройти последние несколько километров, не чувствуя обузы. Теперь для тебя ничто не имеет значения. Не используешь ли эту свободу для меня?

- Чтобы спасти тебя? - спросил Эйзенхорн.

Биквин покачала головой.

- Для меня уже слишком поздно, - улыбнулась она. - Часть меня. У меня есть... У меня будет... Сложно объяснить. Дочь, наверное. Это самое простое слово, но не совсем точное. Она - от меня, но в тоже время - я. И тоже неприкасаемая. Ты уже сделал достаточно Грегор. Забудь о Чейс и Короле. Если ты продолжишь пытаться их остановить, то проиграешь. У тебя не хватит воли, несмотря на все то, что, я знаю, у тебя есть... У тебя никогда не хватит воли, чтобы закончить это в одиночку. Поэтому сделай кое-что попроще ради меня. Спаси ее от Короля до того, как он заберет ее к себя. Дай мне посмертие в ее форме. <...>

- Если это окажется моим последним делом.

- Так тому и быть. Прекрати гоняться за Великим Врагом. Ты сделал достаточно. Ты изменил судьбу Империума. Закончи свою историю чем-то меньшим. Спасением одной жизни.

- И тогда терзания прекратятся? - спросил он. - Тогда огонь угаснет?

- Между нами говоря, он никогда не угаснет. Но боль уйдет. Помнишь Саметерский Девятый? <...>

- Я помню, - кивнул Эйзенхорн. - Одна из самых печальных вещей, которые я видел. Одно из сложнейших дел в моей жизни. Остановить людей, которых двигала вперед преданность.

- Теперь ты понимаешь, как я себя чувствую? - просила Биквин.

- В отношении меня?

- Да.

Все эти годы в его памяти жила ее улыбка.

- Вот. Единственный раз я смогла тебе это сказать.

- Я тоже, - прошептал он.

- Ты уже сделал достаточно больших дел в своей жизни, - сказала Биквин. Она встала напротив Эйзенхорна и смахнула пепел и грязь со старого плаща. - Хватит. Сделай теперь что-то маленькое.

- Не уходи, - опросил он.

- Я никуда не уйду. Я останусь здесь. А ты пойдешь вперед. Как всегда. В последний раз.