Как говорит господь Валерий1 читатель тэги
ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА КОМЕДИАНТЫ
https://ridero.ru/books/komedianty/
В квартире было стерильно чисто. Раньше у нас никогда не было такой чистоты. Каждая вещь, каждая мелочь лежала на своем месте. Ни пылинки, ни соринки. Квартира образцового порядка. И среди этого порядка, в спальне, в еще недавно нашей спальне на застеленной чистейшим бельем кровати лежала ты в дорогом костюме и новых туфлях, подошвы которых еще не успели поцарапаться.
Ты была спокойной, с легким налетом одухотворения, и если бы не рана на шее с орхидеей кровавого пятна вокруг, можно было бы подумать, что ты примирилась со всем на свете, включая так любимого тобой бога. Все это было настолько абсурдно, что казалось экспозицией музея или панорамой в какой-нибудь комнате страха. Не хватало только таблички с разъясняющей надписью.
О ходе времени, о так любимых философами здесь и сейчас напоминал дым, поднимающийся из пепельницы, где мирно и совсем уж обыденно тлела твоя сигарета. Чтобы как-то прийти в себя, воспринять, переварить и отреагировать, замкнуть тем самым пресловутую нервную дугу, я взял твою сигарету и втянул в себя ставший отвратительным (я не курил уже целую вечность) дым. Моя затяжка была неким ритуалом, нелепой попыткой хоть что-то сделать, пусть даже обронить дурацкое прощай.
– Прощай… – прошептал я, положил сигарету на место и, пятясь, вышел из комнаты.
Нервно и совсем уже неуместно засвистел поставленный на огонь тобой или убийцами чайник, требуя безотлагательного вмешательства в свои внутренние дела. Вот кому действительно не было никакого дела… По дороге на кухню я зашел в ванную, где все тоже сияло чистотой. Умывшись и почистив зубы, я пустил изо рта белую от зубной пасты струю воды прямо в зеркало, чтобы хоть как-то избавить себя от этой довлеющей чистоты.
– Да заткнись ты! – крикнул я чайнику, но ему было наплевать на мои слова.
Войдя на кухню, я выключил газ, и чайник в последний раз недовольно свистнул и затих, немного потрескивая. Он всегда немного потрескивал, когда остывал. Я механически заварил чай и выпил чашку с сыром без хлеба, макая сыр в мед. Поев, я принял душ, словно ничего такого не произошло.
Я оделся, взял документы, деньги… Я словно бы собирался на работу, в гости или в очередной ежедневный поход, так неуместный в подобных обстоятельствах. Я чувствовал себя одновременно актером и зрителем плохого кино или, скорее, плохого спектакля с плохими актерами, по крайней мере, я был плохим актером, которого вытащили на сцену из зала и заставили что-то делать. Не зная, куда деваться, я побрел на автобусную остановку.
ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА КОМЕДИАНТЫ
https://ridero.ru/books/komedianty/
– Когда-то давно в одном городе жил судья, – услышал я вдруг шепот дамы с вуалью. – Он судил так, что не только выигравшая, но и проигравшая сторона покидала суд с благодарностью, и за многие годы службы не вынес ни одного несправедливого приговора. Казалось, что своим невидящим наш бренный мир взором, он проникал в суть вопроса, легко распутывая самые запутанные дела. Многие спрашивали его с почтением, из каких глубин черпает он мудрость. «Я ее слышу, - отвечал он. - Истина похожа на кружева», - а кружева были его страстью. Он мог дни напролет сидеть с кружевами в руках, мысленно распутывая их орнамент.
Людям свойственно жить глазами, поэтому мы с таким состраданием смотрим на слепых. «Слепой - это почти что мертвый», - думают зрячие. Судья не нуждался в зрении. Остальные его чувства были настолько тонкими, что он замечал даже то, что ускользало от других. Этим и объяснялся его успех. По дыханию, по шороху, по запаху пота, по запаху самих мыслей он определял меру вины и степень наказания. Слепой от рождения, он был более зрячим, чем многие другие.
Одно только было ему не подвластно - тишина. Его мир всегда наполняли звуки, и там, где для других была тишина, для него был стук сердца, звук движения крови, роста волос, шорох мыслей. Тишина для него была только словом, таким же неведомым, как цвет или пейзаж. Он же мечтал хоть на мгновение ее услышать. И однажды тишина предстала перед ним в виде кружева, которое плелось у него в душе. «Все есть тишина!» - словно молния сверкнула у него в сознании. С тех пор он ничего не слышал, кроме тишины. Он стал другим человеком. Его больше не заботили закон, порядок, справедливость. Только кружево тишины, в которое вплеталась вся вселенная.
Само его присутствие превратилось в суд без суда. «Нас судил сам господь», - говорили люди, и были в чем-то правы, ибо если где-то и есть бог, то имя ему тишина. Судья больше не вел процессы. Он тихо жил, практически не покидая своей комнаты, но люди постоянно ощущали его присутствие, и никто не решался на преступление.
Однажды люди не выдержали. Они пришли к нему, не сговариваясь. Весь город пришел, чтобы убить его. «Выходи!» - кричали они. Когда же он вышел из дома, наступила гробовая тишина. Еще минуту назад желавшая крови толпа превратилась в ручного зверушку. «Я вышел», - сказал он спокойно людям. Тогда они бросились перед ним на колени, умоляя его о прощении. «Глупые, это не вы… Это тишина… Так что делайте свое дело». Но люди только громче завопили о прощении. «Делайте!» - приказал он, и словно неведомая сила подняла людей с колен.
Говорят, он умер с улыбкой на лице.
Скрытое содержимое
Я подтверждаю, что мне уже 18 лет и что я могу просматривать записи с возрастным ограничением.
ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА КОМЕДИАНТЫ
ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА КОМЕДИАНТЫ
https://ridero.ru/books/komedianty/
Пока я ходил, Дима успел приготовиться к трапезе. Он бухнул хорошую порцию тяя прямо в кастрюлю с макаронами (воду он слил) и разделся до пояса, чтобы не заляпать рубашку. Адепт неаккуратности, он предпочитал есть раздетым, обильно роняя еду на покрытый густой шерстью живот, а потом, вылитая обезьяна, выбирал все руками, отправляя самые аппетитные крошки в рот.
– А это здесь зачем? – спросил я, увидев мелкий гребень, который Дима положил рядом с тарелкой.
– Это для чистки животика. Думаешь, наука стоит на месте?
– Ты вычесываешь этим?!
– А почему бы и нет? Что тебе не нравится?
Я представил себе Диму, вычесывающего макароны из растительности на животе, и мне стало вдруг весело. Теория Дарвина, фильм первый. Превращение обезьяны в человека! Наверно, это была разрядка, катарсис или истерика. Я смеялся, как ненормальный, смеялся до слез, сначала над Димой, потом над собой, над своими страхами, бедами, проблемами.
