Как говорит господь Валерий1 читатель тэги

Переливая из пустого в порожнее, мы пытаемся себя убедить, что что-то можем. По крайней мере, на словах.

Комедианты

https://ridero.ru/books/komedianty/

Могильщик поднял руку, как старательный первоклассник на уроке, и к нам почти мгновенно подошла невзрачная официантка. Она была настолько буднично-серой, что буквально просилась на какой-нибудь натюрморт между заголовком дешевой газеты, пригоревшей яичницей и чашкой холодного жидкого кофе.

Комедианты

https://ridero.ru/books/komedianty/

Это весна. Пора любви и шизофрении.

Комедианты

https://ridero.ru/books/komedianty/

– Я как завидная невеста на выданье. Вокруг ухажеры, ухажеры, ухажеры, а в результате… Все равно со мной это сделают.

Комедианты

https://ridero.ru/books/komedianty/

https://ridero.ru/books/komedianty/

– Поехали мы как-то с братом за картошкой куда-то в Курскую губернию, – начал рассказ Второй Могильщик. – Взяли здесь машину арбузов, и туда, на картошку менять. Килограмм арбузов – два килограмма картошки. Меняли-меняли, уже и менять запарились, а арбузов все равно полно. Уже домой возвращаться надо…

Тут к нам мужик подваливает. «Я», – говорит, – «заберу у вас все арбузы, но только по цене один к одному». Мы для приличия подумали немного и согласились. Все равно уже домой надо. «Только», – говорит мужик, – «надо немного проехать».

Как завез он нас, мама! Вокруг поля. Ни дороги, ни хрена. И ни одного человека. Я уже все на свете проклял, что согласился с ним ехать. «Завезет сейчас», - думаю, - «грохнет по голове, и хрен кто когда найдет».

Заехали мы в какую-то деревню. Там мужики, значит, машину грузят, а нас в дом. Хата… Земляной пол, как была поштукатурена, так и все. Ни обоев, ничего. Тут же куры-гуси, скотина какая-то. Ужас.

«Где тут у вас туалет?», – спрашиваю. «Там», – машет рукой, – «через комнату». Заходим в комнату, а там на замызганной кровати бабка сидит. Маленькая, беззубая, морда острая, и усы. И нос… Я таких носов еще не видел. Настоящий мультяшный нос, живой, подвижный, ползающий чуть ли не по всему лицу. (Могильщик удачно продемонстрировал бабкин нос.)

«Вы, это…» – говорит бабка, – «самогонки того?» Сама спрашивает, а сама уже бутылку из-под кровати тянет. Бутыль, как в кино. Литров на несколько. Здоровенная. Внутри какое-то мутное пойло. Пить мы, естественно, отказались. Они там у себя ко всему привычные, а нам еще живыми домой добраться надо. «Тогда я сама», – сказала бабка, налила себе хозяйскую кружку и выпила.

Тут хозяева ужинать собрались, ну, и нас, значит, к столу. Пить мы отказались категорически, а поесть на дорожку – это другое дело. На обед у них была курица и борщ. Начали они почему-то с курицы. Налили себе по стакану, и кастрюлю на стол. Открыли крышку, а оттуда ноги торчат вместе с лапами. Вытаскивают курицу, а она в перьях. Потрошеная, правда. Хряпнули они по стакану, и за курицу. Тут бабка хватает ножку и вместе с перьями ее в рот. Жует своим беззубым ртом, рычит, чавкает, а изо рта во все стороны перья торчат. Не стали мы эту курицу есть. Думаем, борща по тарелке, и домой. Наливают нам борщ. Бабка тут как тут. «Вам луку поплевать?», – спрашивает. Ну, думаем, лук – это хорошо. Тогда она берет луковицу, чем-то (зубов у нее нет) начинает мелко-мелко ее грызть, а потом нам в тарелки эту кашицу. Ну, мы ей, конечно, спасибо сказали.

По дороге домой уже мне брат и говорит: «Хорошо еще, что ты не видел, как они борщ варят. (Он недалеко оттуда был на шабашке.) Представь себе. Лето, жара. Полная хата мух. На стене на веревке висит кусок старого, вонючего сала, весь черный от мух. На печке варится борщ. Она берет это сало и кидает его в кастрюлю. Прокипятила какое-то время, и снова на стенку».