Где-то раздавался осиплый фальцет городского сторожа, прерываемый стуком колотушки.
– Спите, жители столицы! Все споко-ойно! – Тук-тук-тук! – Все спа-кой-но-о! Спите, жители!..
«С тобой заснешь, как же…» – Адзумма усмехнулся.
Солнце почти скрылось за горизонтом, превратив улицы Середины Мира в царство теней. В одной из таких теней притаился Адзумма, внимательно изучая дом, в который ему предстояло попасть. На нем было черное одеяние ассасина, которое, сливаясь с тьмой, надежно его скрывало.
Неподалеку раздались приближающиеся шаги. Адзумма, уже приготовившийся направиться к дому, выругался про себя и плотнее прижался к стене, выжидая. Вскоре в переулке появился человек с факелом в руке, судя по всему – городской стражник. Адзумма сразу узнал его…
Меламкеш выглядел подавленным, усы его обвисли. После истории с резней на площади Мардабб с «пурпурными» вымотали из него всю душу, допрашивая насчет ассасина. А когда Меламкеш вернулся, его ждал жестокий разнос от начальника стражи. (Должно быть, самому начальнику крепко всыпали за произошедшее, и теперь он искал возможности выместить свою обиду на ком-либо нижестоящем.) На робкое замечание Меламкеша о «пурпурных» начальник разразился бранью. Он кричал, что держит «вояку из Трусливой Конницы» только лишь из сострадания; но когда-нибудь его терпение закончится, и Меламкеш будет выброшен на улицу. Бывший конник Эл-Маджи едва удержался от желания ударить начальника по лицу…
По правде говоря, подобные случаи происходили с Меламкешем регулярно. Начальник придирался к любой мелочи; а когда повода для придирки не находилось – припоминал стражнику службу под началом Эл-Маджи, известного как Трусливый. Меламкеш давно привык к приступам гнева начальника стражи; но теперь все было иначе. Когда-то, когда он был молод, мир представлялся ему в основе своей простым: наверху Бог-Светоносец, ниже солнцеподобный Шам-Марум – да хранит его Небо! – а затем идет многотелый и многоликий народ. И хоть внизу много беспорядка и несправедливости – наверху царит гармония, и ее сияние приносит в мир покой, благодать и надежду на справедливый исход…
Теперь же Меламкеш не был в этом уверен. Вельможи в царских чертогах и головорезы с Бродильни жили по одним и тем же законам – кто выше вырвался, тот и прав; при первой возможности бей в спину; упавшего додави, чтобы перестал дышать. Что же до тех законов, что когда-то были продиктованы Шам-Маруму самим Богом-Светоносцем, законов Высшей Справедливости – они на поверку оказались лишь словами, так же далекими от жизни, как трон Бога-Светоносца далёк от земли. Жизнь была темна и тяжела; и тем, кто по праву рождения оказался в самом низу, оставались лишь пустые надежды, да отчаянные молитвы – вот только слышал ли эти молитвы кто-нибудь?
– Будь прокляты они все! – бурчал под нос Меламкеш. Стоящий в нескольких шагах от него Адзумма замер. – Будь проклят жирный боров Нур-Маджир, будь проклят его шелудивый пес Мардабб, будь проклят начальник стражи, пердун, охромевший от дурной болезни! – Стражник остановился. – О Бог-Светоносец, неужто ты не слышишь молитв, что взывают к твоей справедливости ясным днем и в сумерки? Неужели ты оглох и ослеп?! А может быть… – Меламкеш перешел на сдавленный шепот, – может быть, ты… никогда не был добр к нам?.. Я понял… – Его голос исполнился отчаяния. – Ты бог зла! Ты создал нас для страданий!.. Только одно… избавит нас…
Резким движением он вынул кинжал и занес его над собой, собираясь нанести себе смертельный удар. Но не нанес – опустил руку с оружием и зарыдал.
– Господи… – бормотал он сквозь слезы. – Господи, прости… Прости мне… мое богохульство… Прости, что я так слаб… что даже не смог… лишить себя жизни… Прости… нет… Не прощай… меня… нас…
Продолжая бессвязное бормотание, стражник удалялся прочь. Адзумма подождал, пока он уйдет, и подбежал к двери черного хода. Он не особенно надеялся на то, что эта дверь поддастся – скорее всего, ею пользуются редко, и обычно она надежно заперта. Однако вопреки ожиданиям дверь оказалась закрыта лишь на один замок, который Адзумма сумел открыть отмычками в два счета. Это не могло не настораживать. Неужели там ловушка?..
Приоткрыв дверь, Адзумма прислушивался к звукам в доме. Не услышав ничего подозрительного, он просунул внутрь руку и принялся очень осторожно ею двигать. Ничего не нащупав, он начал открывать вход шире и шире, при этом внимательно следя за тем, насколько свободно дверь движется – легкое сопротивление движению могло означать, что здесь установлен механизм, срабатывающий, когда дверь будет открыта до определенного предела. Нет, здесь, похоже, ничего подобного не было…
Убедившись, что непосредственно перед ним ловушки нет, ассасин вошел внутрь. Закрыв дверь, он протянул руку и принялся осторожно обследовать пространство перед собой. Рука ощутила легкое прикосновение натянутой на пути нити. Адзумма присел, снова пошарил рукой – и снова наткнулся на нить. Похоже, впереди незваных гостей подстерегало целое сплетение. Хозяева оказались не такими беспечными, как казалось поначалу! Сняв с себя почти всю одежду и скатав ее в тугой сверток, Адзумма начал протискиваться сквозь рукотворную паутину.
Подобные вещи ему приходилось выполнять не в первый раз. В свое время Серый Ястреб заставлял своих учеников преодолевать преграды, в виде натянутых веревок. Со временем задания становились все сложнее. Сплетение веревок становилось гуще; ученикам завязывали глаза, заставляя полагаться лишь на осязание и пространственное чутье; а на проваливших задание учениках отрабатывали нанесение смертельных ударов.
Изнурительные упражнения не прошли даром – Адзумма довольно быстро миновал опасный участок. Выбравшись из переплетения нитей-ловушек, он несколько секунд лежал на полу и вслушивался в тишину. Где-то в доме храпели люди – должно быть, прислуга.
Итак, первый шаг был сделан. Теперь предстояло сделать второй…
Вновь надев свое маскировочное одеяние, Адзумма огляделся. Он находился в коридоре; слева горел приделанный к стене светильник, справа же царила тьма. Направившись в темноту, ассасин через несколько шагов наткнулся на дверь, запертую на засов. Отодвинув запор, он осторожно приоткрыл ее и заглянул внутрь.
За дверью был колодец, ведущий куда-то вниз. «Неужели подвал?» – подумал Адзумма, разматывая обмотанную вокруг талии веревку. Закрепив ее на краю при помощи особого крюка, ассасин начал спуск.
Подвал оказался довольно просторным. Возле стены стояло сооружение, похожее на рудничную клеть, только к ее платформе было приделано кресло, обитое мягкой кожей. «Хех! – усмехнулся про себя Адзумма. – Похоже, подъем собственной туши по лестнице Нур-Маджир считает трудом, недостойным главы Пурпурной гильдии…»
Что-то зудело в глубине его души, не давая покоя. Как будто некая важная мысль осталась недодуманной…
– Эй, кто там? – В скудно освещенном проходе показался человек. Адзумма быстро юркнул к стене, в тень. Человек вышел на середину помещения, поглядел в колодец.
– Хм, хм… – произнес он. – Кажется, показалось…
Ассасин уже стоял за его спиной. Нажатие на сонную артерию – и человек упал замертво. Взяв труп за подмышки, Адзумма потащил его с собой.
Проход вывел ассасина в просторный подземный зал, освещенный двумя прикрепленными к стенам факелами. Почти всю стену занимали двери, достаточно большие, чтобы пропустить паланкин (правда, рабам для этого пришлось бы присесть на корточки). Они были закрыты; никаких следов замка, кроме рычага (тянуть за который Адзумма, разумеется, не рискнул), заметно не было. «Хм, похоже на магнитный замок…» – подумал Адзумма.
Магнитный замок – штука дорогая и редкая. В нем используется черный магнитный камень, что добывается в Серых горах. Несколько камней высочайшего качества крепятся к рычагам; чтобы подействовать на них, нужно поднести к двери ключ, к которому в определенном порядке прикреплены такие же магниты-камни. Многие невежественные люди все еще верили, что здесь работает какое-то волшебство. Тем не менее умелые взломщики (а хороший ассасин обязан знать их приемы) вскрывали и такие замки.
Из набедренной сумы Адзумма извлек костяную коробочку. Внутри коробочки находилось кольцо, на вид довольно простое; однако в действительности это было весьма тонкое устройство для взлома «неуязвимых» замков. Внутри утолщения на кольце находился резервуар, частично наполненный маслом, с окошком, закрытым кварцевой пластинкой. В масле плавал маленький поплавок с прикрепленной к нему иглой. Игла та была обработана магнитным камнем, и потому сама стала магнитной.
Ассасин поднес кольцо к двери. Игла тотчас же колыхнулась и развернулась острием вперед, почуяв скрытый магнит. Потом, вздрогнув, развернулась острием назад…
Водя кольцом возле двери, Адзумма сумел примерно восстановить расположение магнитов в замке. Достав из той же набедренной сумы несколько магнитных камней, с одного конца покрытых вязкой земляной смолой, он принялся крепить их к дощечке. С пятой попытки замок удалось открыть – внутри двери что-то щелкнуло. Потянув за рычаг, Адзумма сумел без труда открыть дверь. Победа!..
Победа? Или, может быть, он идет прямо в ловушку?
Додумать мысль Адзумма не успел. Раздались шаги – в подвал спустились люди в одежде охранников Пурпурной гильдии. Один из них заметил лежащий у двери труп слуги.
– Глядите! – крикнул он, выхватывая саблю.
Адзумма едва успел юркнуть за дверь и закрыть замок.
И в этот момент он все понял. Ну конечно! Рука! Он был слеп, как крот! С самого начала он шел прямо навстречу своей гибели! Он сам привел себя в ловушку, не сумев увидеть того, что для хорошего ассасина должно было бросаться в глаза. Теперь ему остался только один путь – идти навстречу своей смерти…
…Или, может, не все еще потеряно?
У ворот дворца Нур-Маджира стоял человек. Ежась от прохладного сумеречного ветра и кутаясь в плащ, он кого-то ждал. Наконец его слух различил приближающийся стук копыт.
К воротам направлялся всадник с факелом в руке. Сблизившись с человеком в плаще, он кинул ему деревянную дощечку, развернулся и, не говоря ни слова, ускакал прочь.
Откинув капюшон плаща, Мардабб (а это был именно он) поднес дощечку к глазам. На ней можно было прочитать слова: «крыса в норе». Охотник за ассасинами улыбнулся – он ждал этого послания.
Двери открылись, и целая толпа «пурпурных» ворвалась в подземелье.
– Стойте! Я хочу вам сказать… нечто важное!.. – крикнул ассасин, сжимая в руке стилет.
«Пурпурные» окружили ассасина. Ему оставался только один выход – заколоть себя; однако он не спешил это делать. Неужели он и впрямь рассчитывал купить себе пощаду? Или же просто тянул время?
– Не трогать его! – приказал один из «пурпурных», выходя вперед. Адзумма сразу узнал в нем глашатая с площади. – Пусть он выскажется – вреда не будет.
…После резни на площади десятник охранников гильдии Ирдукаш едва сумел оправдаться перед Нур-Маджиром. Самым обидным для него было то, что Мардабб, не сделавший для предотвращения трагедии ровным счетом ничего, удостоился похвалы от главы гильдии; а Ирдукаш, утихомиривавший опьяневших от крови подчиненных, в итоге оказался едва не главным виновником трагедии. Теперь он увидел шанс реабилитироваться в глазах Нур-Маджира, а заодно и утереть нос заносчивому охотнику на ассасинов. Нужно только взять этого парня живым…
– Говори, что хотел! – произнес Ирдукаш требовательным тоном.
– Светлый и сильный! Пока твои люди пытаются поймать перепела – ястреб уже наточил когти и вот-вот вонзит их в вашего фазана! Сокол может остановить ястреба, но ему придется принять помощь перепела!
– Хм! Ассасин, твои загадки занятны, но не так уж и сложны. Я догадываюсь, кто здесь перепел, кто сокол… и кто фазан. Непонятно только, кто ястреб…
– Ястреб – это Ястреб, – ответил ассасин. – Серый Ястреб.
Серый Ястреб?! Трон Светоносца, не может такого быть! Серого Ястреба пытались поймать многие; то и дело проходили слухи, что неуловимый ассасин наконец схвачен и казнен. Однако всякий раз оказывалось, что Серый Ястреб жив и продолжает свое дело. И вдруг какой-то мальчишка утверждает, что может помочь поймать того, перед кем спасовал сам Мардабб! Неужели он говорит это серьезно, совсем не блефуя?
– Серый Ястреб, говоришь? Если так, то ему недолго осталось летать. Сторожевой пес, что охраняет фазана, давно уже мечтает обломать этому ястребу когти…
– Сторожевой пес и ястреб действуют заодно!
– Ты хочешь сказать… – медленно произнес десятник.
– Я хочу сказать именно то, что говорю. Мардабб и Серый Ястреб – сообщники! Нур-Маджир верит Мардаббу, как самому себе, а тот впускает в дом Серого Ястреба, чтобы тот нанес удар, пока вы будете праздновать расправу надо мной! Да, Серый Ястреб предал меня, отправив прямо в лапы своего сообщника – но он не учел, что перепел сам может сыграть в его игру по своим правилам!
Нет, он точно блефует, и блефует до невероятия нагло. Впрочем… что, если это не блеф? Тогда он, Ирдукаш, получит шанс не просто обойти Мардабба, а повергнуть его в прах! Если это правда…
А если подумать, так ли уж важно, чтобы рассказ этого ассасина был правдой? Главное – убедить в его правдивости Нур-Маджира.
– Твои обвинения серьезны… Но чем ты можешь их подтвердить?
– Скажи, где был Мардабб три дня назад?
– Не знаю… – Ирдукаш опустил голову. – Знаю только, что он явился как раз вовремя. Ассасин – один из тех, что были казнены тогда, на площади – проник в особняк под видом одного из рабов; и если бы не выследивший его Мардабб…
– Да, он явился вовремя… Тебе не кажется, что это совпадение слишком подозрительно? Вспомни, сколько раз он появлялся ровно тогда, когда ассасины подбирались к жертве слишком близко? Сколько раз он действовал так, будто знал вражеские планы лучше, чем сами враги?
Ирдукаш чувствовал, как по лбу его текут струйки пота. Неужели этот малый не блефует, и Мардабб действительно оказался предателем? При всей своей дикости – это предположение слишком многое объясняет!
– Но как могли съякшаться заклятые враги?
– Для тебя такое новость? Если союз выгоден – даже собака помогает кошке! Этот союз был выгоден обоим – Серый Ястреб мог избавляться от всех, кого считал своими соперниками, а Мардабб – ловить тех ассасинов, которых ему выдал Ястреб, подтверждая славу лучшего охотника.
– Хм… что-то концы с концами не сходятся… Если Нур-Маджир погибнет, то и Мардаббу придет конец… Он должен понимать, что рубит сук, на котором…
– Мардабб всего лишь наемник на службе гильдии. Если он потерпит неудачу, никто не скажет: «Он плохой охотник»; напротив, все будут говорить: «Даже Мардабб не смог справиться с Серым Ястребом». Репутация Мардабба особенно не пострадает; репутация же Серого Ястреба укрепится. Вы Мардабба тихо ненавидите, желая ему стать жертвой хозяйского гнева, – при этих словах Ирдукаш на мгновение закрыл глаза рукой, словно ему напомнили о чем-то, что он не хотел обсуждать при всех, – но когда сам хозяин погибнет, вы тоже очутитесь ни с чем!
– Тогда нам не стоит мешкать! Но прежде, чем мы отправимся в путь, не мог ли бы ты открыть мне свое имя… конечно, если оно у тебя есть? Неудобно все время звать тебя «ассасином»…
– Ты знаешь, у ассасинов нет имен; а те, что есть, мы меняем, словно змея кожу. Впрочем… – Адзумма стянул маскировочный капюшон, – ассасином мне после всего этого точно не быть, так что зовите меня Адзумма…
