Muon torus2 читателя тэги

О многих путях к просветлению

Читать дальшеОднажды, когда его подруга долго не могла уснуть, Рапапидакотль спросил её:
"Давным-давно, один пытливый юноша брёл по просёлочной дороге, желая встретиться с известным мудрецом, дабы постичь мудрость истинного Дао. Вдруг он увидел человека вдалеке, тот был сгорблен и шёл медленно, опираясь на посох. Каково же было удивление юноши, когда, поравнявшись с ним, он узнал в путнике того самого мудреца, к которому направлялся! Он пал перед ним на колени и взмолился:

– Великий мастер, прошу, возьмите меня в ученики!

Старец был слеп и внезапный крик привёл его в сильное замешательство. Он оказался настолько встревожен внезапным шумом, что огрел юношу посохом по голове и продолжал избивать, пока мышцы его не заныли от усталости. Затем продолжил свой путь, оставив парня лежать на дороге в неестественной позе.

Через некоторое время юноша очнулся. Его руки и ноги были сломаны в нескольких местах, а зубы выбиты. С трудом он дополз до ближайшей деревни, где получил необходимую помощь. Оправляясь от травм, он размышлял о Дао и об уроке, что преподал ему мудрец.

«Избив меня и сломав мои кости, – думал он, – мастер показал, сколь самонадеян и тщеславен может быть человеческий дух. Он показал мне, что сперва надлежит искалеченным проползти долгий путь по каменистой дороге, подобно ему, согбенному и старому, устало шагающему мимо меня. Он научил меня смирению и тому, что я должен сам пройти свой путь». Поняв это, юноша достиг просветления.

Так постиг ли он Дао, или мудрец наставил его на путь? Сам ли он прошёл свой путь или мудрец провёл его?

Чего не знал юноша, так этого того, что старик, которого он принял за великого учителя, был нищим маразматиком, забывшим, где он живёт и много лет скитавшимся по дорогам Китая. Этот юноша был не первым, кто пал жертвой его тяжёлого посоха, поскольку старик был чрезвычайно похож на известного мудреца и, к тому же, склонным к истерическим припадкам, всякий раз впадая в буйное неистовство, когда внезапно слышал рядом чей-то вопль. Но каждый юноша, что выжил после встречи с ним, достиг просветления и основал свою школу.

Был ли он мудрецом, учившим истинному Дао?"

А.В. ЗАЛИЗНЯК ОБ ИЗУЧЕНИИ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ
Интервью 1963 г., будущему академику на тот момент всего 28 лет и он знает более 40 языков.
Выпускник филологического факультета МГУ, сотрудник Института славяноведения,
составитель русско-французского словаря, преподает санскрит, классический арабский и
занимается вопросами русской морфологии.
На вопрос стандартной анкеты отдела кадров того времени
Какими иностранными языками и языками народов СССР владеете?
отвечает: латынь, древнегреческий, санскрит, древнеперсидский, древнееврейский,
арамейский, аккадский, арабский. старославянский, готский, древневерхненемецкий,
древнеанглийский, древнесаксонский, древнеисландский, древнепрусский, хеттский,
английский, французский, голландский, немецкий, шведский, датский, норвежский,
польский, чешский, болгарский, сербский, албанский, новогреческий, румынский,
итальянский, провансальский, испанский, португальский, украинский, белорусский,
литовский, латышский, венгерский, эстонский.

Разговоры об особых способностях к языкам, о врожденном языковом даре кажутся мне преувеличенными. То, что мы вкладываем в понятие «способности к языкам», встречается гораздо чаще, чем, скажем, музыкальная одаренность. Часто человек внушает сам себе, вслед за окружающими, что он не сможет одолеть ни одного языка. Пример из моей жизни: родители отдали меня в раннем детстве в немецкую группу. Очень скоро преподавательница попросила мать забрать меня из группы, так как ребенок, по ее мнению, был лишен всяких способностей...
скрытый текстПервое мое знакомство с языками началось, как у многих мальчишек, с марок. Я обожал марки всяких экзотических стран, разглядывал диковинных птиц и зверей и не мог понять ни слова. Это было непереносимо. Я стал заглядывать в словари и вскоре так наловчился, что ко мне приходили ребята со всей улицы, чтобы я «перевел». Я до сих пор помню то изумительное ощущение, которое охватило меня, когда я впервые открыл учебник латинского языка: мне открылся мир иных языковых закономерностей, я понял, что можно не уметь хорошо произнести «хау ду ю ду», которому так яростно учат в школе, но самостоятельно узнать множество интереснейших вещей о самом языке. Заканчивая школу, я знал древнегреческий, латынь, немецкий, английский, французский, итальянский, испанский, португальский, польский, албанский.
Впрочем, что такое знал? Не скрою, когда лингвиста спрашивают: «Сколько языков вы знаете?» — этот вопрос всегда немного раздражает. Активное, утилитарное знание — одно, чтение и перевод — совсем другое. У каждого так называемого полиглота существует масса степеней знакомства с языками. Знать в утилитарном смысле мертвые языки не имеет смысла: все равно не найдешь собеседника. (Вряд ли во всем мире насчитаешь десяток лингвистов, говорящих на санскрите.) Стопроцентное же знание живого чужого языка также встречается чрезвычайно редко и чаще всего, если человек долго жил в другой стране. Такое абсолютное знание нужно людям определенных профессий — дипломатам, переводчикам. И все-таки в любом случае родной язык остается ведущим. Я часто предлагаю знакомым такой тест: пишу на бумаге шестизначное число и заставляю кого-нибудь из знатоков быстро произнести его вслух; первая, непроизвольная реакция — прочитать цифры на родном языке. То же происходит с номерами телефонов.
Каждый может с помощью нехитрой операции определить, насколько он владеет тем или иным языком. Из словаря, предположим, в 60 тысяч слов, выделить один процент — 600 слов, взятых через определенное количество страниц в строго определенных местах (например, только первые слова сверху страницы). Подряд брать слова нельзя, так как часто на нескольких страницах идут слова только одного корня. Затем при переводе на русский возле каждого слова ставятся баллы, обозначающие степень знакомства с этим словом.
Подсчитав количество баллов, и проделав несложную арифметическую выкладку, устанавливаешь, какой процент общего словаря усвоен. Этот опыт я часто провожу на самом себе, и, мне кажется, он приносит пользу.
Часто упоминают о языках простых и трудных, интересных и неинтересных. Все это очень субъективно, и у каждого человека зависит от предыдущего языкового опыта. Если я уже знаю, скажем, французский и итальянский, то родственный им провансальский для меня уже прост и неинтересен, так как я не узнаю ничего нового. У лингвиста свои профессиональные понятия «интересно — неинтересно». Если он занимается, предположим, образованием множественного числа, то самым захватывающим воображение языком ему кажется тот, где множественное число образуется каким-нибудь особенно оригинальным (с точки зрения русского языка) способом.
У каждого свои методы изучения языков. В этом смысле я случай не показательный, я «книжный червь». Я учу языки только по книгам, чаще всего просто по словарям: внимательно, медленно перелистываю словарь, думаю над словами, ищу аналогии, затем составляю себе свой маленький словарик, потом начинаю читать и говорить.

Рассказывают полиглоты