Pensées et notes2 читателя тэги

Знаете, что меня, действительно, всегда привлекало в людях?

 

Бывает, говоришь с кем-то и мысленно восхищаешься человеком. А он даже не осознаёт этого. Нет, это вовсе не скромность, которая чаще всего бывает ложной. Это скорее душевное равновесие человека с миром, откуда вытекает полная естественность. Чем больше человек черпает сил из своей собственной души, тем больше становится его глубина, тем меньше ему хочется что-то кому-то доказывать, кому-то сопротивляться. Он просто живёт, любит, работает. Но всё это идёт от сердца. Мне очень нравятся по-настоящему глубокие люди, которые не боятся прослыть поверхностными. Им как-то не до этого. У таких, как правило, потрясающее чувство юмора, и они способны посмеяться над собой. Такие люди не только умеют быть по-настоящему счастливыми, но умеют сделать так, чтобы ты улыбнулся даже тогда, когда ну совсем не хочется улыбаться. В них всегда присутствует определённая доля несерьёзности, спонтанности, игривости и нарушения границ. Они лёгкие, ведь им не нужно повсюду таскать за собой важность собственной персоны. У них просто нет этого чувства. Рядом с такими душа отдыхает...

Ça va!

Французский художник Гюстав Моро (1826 - 1898) Странствующий ангел (Париж, музей Гюстава Моро)

Может кто знает, что такое флотация? Ладно, не важно...

Я ищу в себе рецепт этого уникального раствора, который позволит вспенить мою прошлую жизнь и поднять на поверхность все обиды, потери и разочарования. Непонятость и непринятость. Ошибки и ложные надежды. Поднимет и сольёт это всё куда- то в безопасное для людей место, а оставит на дне только самое ценное и дорогое - взгляд и руки любимой, сказанные с теплотой верные слова и поступки, добрые мысли и эмоции, молча унесённые с собой или подаренные мне (не бойтесь делиться). Я заберу всё это с собой в Новый Год. Я буду раскладывать их по коробочкам и сортировать, сваливать всё в кучу и снова разбирать, вспоминая и греясь...

 

Владимир Захаров

Всё решает послевкусие... Во всём. Всё зависит от того, что почувствуешь после. После общения, после поцелуя, после ссоры, после секса, после кофе, после взгляда. Это "после" во многом является определяющим.

 

Довольно часто послевкусие завидует предвкушению...

Последнее письмо Надежды Мандельштам своему мужу Осипу Эмильевичу Мандельштаму.

" Ося, родной, далекий друг! Милый мой, нет слов для этого письма, которое ты, может, никогда не прочтешь. Я пишу его в пространство. Может, ты вернешься, а меня уже не будет. Тогда это будет последняя память.

Далее...Осюша - наша детская с тобой жизнь - какое это было счастье. Наши ссоры, наши перебранки, наши игры и наша любовь. Теперь я даже на небо не смотрю. Кому показать, если увижу тучу?
Ты помнишь, как мы притаскивали в наши бедные дома-кибитки наши нищенские пиры? Помнишь, как хорош хлеб, когда он достался чудом и его едят вдвоем?! И последняя зима в Воронеже. Наша счастливая нищета и стихи. Я помню, мы шли из бани, купив не то яйца, не то сосиски. Ехал воз с сеном. Было еще холодно, и я мерзла в своей куртке (так ли нам предстоит мерзнуть: я знаю, как тебе холодно). И я запомнила этот день: я ясно до боли поняла, что эта зима, эти дни, эти беды - это было лучшее счастье, которое выпало на нашу долю.

Каждая мысль о тебе. Каждая слеза и каждая улыбка - тебе. Я благословляю каждый день и каждый час нашей горькой жизни, мой друг, мой спутник, мой милый слепой поводырь...
Мы как слепые щенята тыкались друг в друга, грелись друг от друга, и нам было хорошо. И твоя бедная горячешная голова и все безумие, с которым мы прожигали наши дни. Какое это было счастье - и как мы всегда знали, что именно это и есть счастье...

Жизнь долга. Как долго и трудно погибать одному - одной. Для нас ли неразлучных - эта участь? Мы ли - щенята, дети, - ее заслужили? И дальше идет все. Я не знаю ничего. Но я знаю все, и каждый день твой и час, как в бреду, - мне очевиден и ясен.

Ты приходил ко мне каждую ночь во сне, и я все спрашивала, что случилось, и ты не отвечал.
Последний сон: я покупаю в грязном буфете грязной гостиницы какую-то еду. Со мной были какие-то совсем чужие люди, и, купив, я поняла, что не знаю, куда нести все это добро, потому что не знаю, где ты...

Проснувшись, сказала Шуре: Ося умер. Не знаю, жив ли ты, но с того дня я потеряла твой след. Не знаю, где ты. Услышишь ли ты меня? Знаешь ли, как люблю? Я не успела тебе сказать, как я тебя люблю. Я не умею это сказать и сейчас. Я только говорю: тебе, тебе... Ты всегда со мной, и я - дикая и злая, которая никогда не умела просто заплакать, - я плачу, я плачу, я плачу...

Это я - Надя. Где ты? Прощай.
Надя. "

Надежда Мандельштам написала это письмо в октябре 1938 года, а в январе узнала, что Мандельштам умер.

Будь проще!» — то и дело поучают советчики, чаще всего непрошенные...

Их можно понять: чем ты проще, тем для них удобнее.

 

А для меня очень важно не растерять собственную сложность. Иногда реальность настаивает на обратном, но, теряя свою сложность в угоду окружающим, мы предаём себя и отсекаем от восприятия и поглощения огромное разнообразие этого бесконечно прекрасного мира...

От собственной сложности легко отказаться под давлением обстоятельств, от усталости, отчаяния, собственных же неумений и глупости, под раздавливающим гнётом и ядовитыми лучами чужого (да и собственного) осуждения и протеста, и большинство людей делают выбор в эту сторону ещё в глубоком детстве. Сохранить (или вернуть) себя самих - сложных, необычных, способных воспринимать этот мир в мириадах нюансов, граней, аспектов и уровней, позволять себе получать от жизни многоступенчатое, многослойное и многосоставное удовольствие - это очень важная задача человека.

 

Александр Вакуров

Майя Ковешникова. «Незабудки». 1974 г. Холст, масло. 93х107 см. Гос. художественный музей Алтайского края. Барнаул.

 

Давно у меня эта картина сохранена. Вроде простая, обычная, ничего лишнего. Фотография погибших сыновей на стене и незабудки на столе. И все. Но как пронзительно... И тишина прямо ощущается... тоже пронзительная ...

И никаких слов не надо...