Фанатский треп4 читателя тэги

Радость и горе давно подлежат слртировке,

Точные дозы в баллонах надежных бригад.

Сказочник - вечный чудак, несмешной и неловкий.

Тот, что швыряет в толпу конфетти наугад.

 

Или навозец в детишек под видом ватрушек,

Или сердечки в счастливцев, кто не был влюблен,

Кукол и плюшевых мишек в сварливых старушек,

Он продолжает игру от начала времен.

 

Взять бы его и уволить, не портить отчеты.

Но бюрократии... Пусть остается, где был.

Много ли миру вреда от подобной работы?

Сказочник просто привык. А к чему - позабыл.

 

Мелет и мелет, не помня, что в самом начале,

Или же попросту выгорел, будем честны.

Он достает вместо радости горстку печали

И посылает на землю такие же сны.

Пора нам с тобой на свалку в починку. Пора, малыш.

Пусть выпишут антисептик и снимут швы.

Расхожий миф, пока ты кровоточишь,

То будто бы ощущаешь себя живым.

Затянет снаружи кружево и ваниль,

Спокойствие станет крепче, сродни тюрьме.

А между тем зеленая злая гниль Проделает незаметно дыру в корме.

 

Корабли постоят и ложатся на курс,

Но они возвращаются сквозь непогоды.

Не пройдет и полгода - и я появлюсь,

Чтобы снова уйти,

чтобы снова уйти на полгода.

Возвращаются все, кроме лучших друзей,

Кроме самых любимых и преданных женщин.

Возвращаются все, - кроме тех, кто нужней.

Я не верю судьбе,

я не верю судьбе, а себе - еще меньше.

Но мне хочется думать, что это не так, -

Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.

Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах.

Я, конечно, спою,

я, конечно, спою, - не пройдет и полгода.

©

Прекрасный стиш)

Козел был силен, а бобёр был слаб,
Козел был любимцем детей и баб,
Козел бы ранний да молодой,
Размахивал хипстерской бородой.

Бобер был наивен и простоват,
Он делал старательно, что велят.
Тупить прикольно, а думать - влом.
Начальство сказало - борись с козлом!

Козел рогат и копытен,
Неистов и ненасытен.
Нам нет от него добра!
Послать на борьбу бобра!

Пошел бобер. Ну, козел, прости!
Недобрый долг не зажмешь в горсти.
Идет бобер, шелестит трава,
Бобер козлу до колен едва.
Опасна будет его игра -
Удар рогами - и нет бобра -
Лежи на ласковой мураве
Бобер с отверстием в голове...

скрытый текст- Зачем, бобер, ты идешь ко мне?
Не много смысла в твоей войне.
- Сказал начальник убить козла,
А я не лезу в его дела.

- Уйди бобер, наживешь врага.
Уйди, ты видишь мои рога?
И кто приходит ко мне с мечом -
Тот сам виноват, а я не при чем.

- Умри, козел, не противься, брат!
Я честно делаю, что велят.
Не ради денег и не со зла
Мой долг бобра победить козла.
Коль суждено мне погибнуть - пусть,
Но я от долга не отрекусь.
Во имя славы моих отцов
Изведай силу моих резцов!

Ударил вихрь, полегли луга,
Нахлынули воды на берега,
Закрыло солнце печальный лик
В великой битвы великий миг.
И тьма настала, и грянул гром...
Лежали рядом козел с бобром,
Лежали рядом бобер с козлом
И кровь их впитывал чернозем.


© Белокурая Гретхен

Время лечить устало, сказало мне:

Пару столетий спячки - такая малость.

И разлеглось в песочных часах на дне,

И шевелиться попросту отказалось.

В голову лезет всякая ерунда,

Лишь бы не слиться с тенью и быть в ударе.

Вырасти и бояться, когда, когда

Кончится воздух в синем воздушном шаре.

Когда в мозгу туман, а в парке сырость,

Питая депрессивный пароксизм,

Приходит он, осенний гнусный вирус

И травит беззащитный организм.

 

Искусство ныть отточено годами.

Кругом обиды, под запретом смех.

Везде натопчет грязными ногами,

Попеременно жалуясь на всех.

 

Он рухнет на диван, задернув шторы,

Изображая грустного кота.

Напрасны ласки, гнев и уговоры,

Назло же выйдет в ливень без зонта.

 

Катись уже... Ресурсы оскудели

Скорбеть о мрачном смысле бытия.

Ведь этот подлый враг на самом деле -

Никто иной, никто иной как я.

 

 

Воскресенье, красные гвоздики.

Стол с едой, предчувствие сквозь дрожь.

Утро, странный миг, минуты дики.

Бег в себе, стук вилок, что ж.

И стесненье, и молчанье звуков.

Дверь тиха, зато звонок захож.

Лифт шершав, плывет с прерывом стуков,

Пять, четыре, три... Что ж.

Тают откровенные надежды

Задержать блистательный нож,

Рок судьбы прекрасной, но прежде

Три, два, один... Что ж.

Воскресенье, белые гвоздики.

День особый - это когда

Сорок лет, мама, детские облики...

Наконец, все, ухожу. Да.

©

Кто виноват?

Поднять престиж воителей из ада
Не дали. Всем испортили заряд!
Чертята уплетают авокадо
И к селфи пистраститься норовят.

Князь Хастур, отомстить врагу мечтая,
В задумчивости кактус проглотил,
И Уриил, красивая такая,
Приглючилась ему среди могил.

Опять сияет солнце, как в насмешку.
В рядах разброд, растрачен даром пыл.
Но снова в белых тапках на пробежку
Выходит элегантный Гавриил.

Он презирает оскверненье плоти,
Икре с вином предпочитая бег.
И только с Вельзевул принять не против,
Ругая распустившихся коллег.

скрытый текстПристрастия иных не слишком тонки.
Для счастья им не надо лишних слов.
А был бы крепкий чай с ведром сгущенки –
И сдастся с потрохами ведьмолов.

Предав огню пророчества Агнессы,
Анафема избавилась от пут,
С бойфрендом разделяя интересы
Насчет костров, где яблоки пекут.

Кто круче: ад? Небесная обитель?
Что толку в этой взрослой ерунде!
Мороженое рулит, как хотите.
Уж Эти, право, знают толк в еде.

А те привыкли разбираться в винах,
Попутно споря, друг или не друг.
Вестимо, для оккультных и эфирных
Шесть тысяч лет – не самый долгий крюк...

И мир спасен, практически, бесшумно.
Кругом все влюблены и нет войны.
Кто виноват, что род людской придумал
Бухлишко. И, особенно, блины!