Пообещай мне...жить. Я изменю твой мир. СТРОГО 18+.

Часть 4.

 

Pov. Егор

 

- Чёрт... - Мы снова сидели на кухне. Моя рука была забинтована, одет я был в узкие чёрные джинсы Ефима, и его розовую футболку. Мы пили крепкий кофе с коньяком. - Чёрт! Мне не верится, что это всё произошло на самом деле...

 

Ефим пожал плечами, и отхлебнул из чашки.

 

- Прости, от меня одни проблемы.

- Вовсе нет. Мне было приятно... - Он криво усмехнулся. - Помочь тебе.

 

Я поморщился. От осознания случившегося, меня подташнивало. Там, в душевой, это было классно, а вот теперь, на трезвую голову, интим между двумя парнями казался мне отвратительным. И в то же время, меня по-прежнему тянуло к этому человеку.

Ефим рассмеялся.

 

- Что?

- Тебе и правда нужно всё до мелочей осмыслить и разложить по полочкам? Так и вижу всплывающие у тебя в голове фразы: "То, что было - это отвратительно", "Это неправильно", "Но приятно", "Я-гей?", "Как теперь быть?" - Ефим подошёл и потрепал меня по волосам.

 

Я покраснел и отвёл взгляд.

 

- Меня бесит, что ты видишь меня насквозь!

- Не-а, не бесит. - Он отхлебнул кофе. - Тебе неловко и стыдно. Проще будь. Не нужно постоянно копаться в себе до полного умопомрачения. Тебе что-то нравится - делай, не нравится - не делай, и не нужно ни перед кем отчитываться. Понимаешь, никто просто не в праве требовать от тебя отчёта, по крайней мере, пока ты жив. А вот после смерти уже, когда предстанешь перед Господом, будешь вспоминать кто и когда тебе отсасывал, и думать - а не пидарас ли ты?

 

Я поперхнулся кофе.

 

- Ты мне определённо нравишься! - Я рассмеялся.

 

Ефим посмотрел на меня очень внимательно, буквально изучил с ног до головы.

 

- А ты мне нет!

- Чего?!

- Да выглядишь ты стрёмно. - Он почесал указательным пальцем кончик носа.

- Ну, знаешь...

- Нет-нет! - Он дружелюбно улыбнулся, и я невольно облизал губы - его улыбка была просто восхитительной. - Я не хотел тебя обидеть. Просто, тебя бы не помешало привести в порядок. Я тебя подстригу, для начала.

- А ты умеешь?

- Справлюсь. Хуже уж не будет точно. Пойдём!

 

Мы пошли в его комнату, он усадил меня на табурет, лицом к зеркалу, достал какие-то ножницы, расчёски, машинку для стрижки, и ещё кучу всяких щипчиков-баночек-флакончиков.

 

- И так, как тебя стричь?

- Доверюсь твоему вкусу.

 

Ефим задумчиво походил вокруг меня.

 

- Давай так - Чёлку делаю удлинённой, прядями, сзади длину до плеч, а с боков коротко, буквально сантиметр длинны. Укладывать особо не придётся.

 

- Ок, стриги.

 

Ефим включил какую-то музыку, и начал меня стричь, довольно ловко, умело, как настоящий профи, а я сидел, прикрыв глаза и наслаждаясь спокойной и негромкой мелодией. Я полностью расслабился, и почти уже было задремал, когда Ефим вдруг остановился, отошёл на шаг, и, внимательно оглядев меня, улыбнулся.

 

- Неплохо! - Он снова подошёл. Так, сейчас не дёргайся.

- А что ты будешь... Ай!!! Вот же чёрт! Ты проколол мне ухо?!

- Угу. Тебе правда идёт. Хочешь, могу покрасить тебе волосы, или проколоть что-то ещё?

- Да не хочу я! Хватит.

 

Я встал, и замер от удивления: из зеркала на меня смотрел совсем другой человек. Стрижка просто идеальна, и колечко в ухе смотрится очень здорово.

 

-Знаешь... Бровь ещё проколи. Правую.

- Хорошо, садись, но будет больно.

 

А потом я снова стоял у зеркала, и не верил, что это не сон. Что есть я, и есть этот человек, который смог заставить меня вновь улыбнуться, и снова ощутить вкус жизни.

 

- За сутки ты перевернул весь мой мир с ног на голову. - Тихо шепнул я, стоявшему позади Ефиму. - И, знаешь, мне нравится это.

 

Pov. Крысёныш

 

Я лежал и смотрел в потолок. Мне казалось, что я уже умер. Умер. Тим ушёл, оставив мне какую-то еду и воду. Дверь в комнату он запер на ключ, но я всё равно бы не стал убегать - ведь бежать мне было некуда. В комнате не было ничего, кроме дивана, она была абсолютно пуста - стены, потолок, окно и диван. Пища стояла на подоконнике, но сейчас она меня совсем не привлекала, мне не хотелось вставать, не хотелось даже шевелиться. Болит голова, ноет всё тело, и так тяжело...дышать. И действительно, зачем я выжил? Почему?

 

Шаги. Ключ в замочной скважине. Он вернулся. Тим вошёл в комнату, остановился в её центре, и внимательно посмотрел на меня.

 

- Ты фигово выглядишь, Крысёныш. Что с тобою?

 

Я пожал плечами. Он подошёл, и коснулся рукой моего лба. Его рука была мягкой, прохладной, и такой приятной...

 

- Да у тебя температура. И, судя по всему, не маленькая. Что болит?

 

Болело всё. Я молча посмотрел ему в глаза, он хмурился.

 

- Снимай футболку. Ну же! О, вот это да... Твой шов выглядит кошмарно, и плечо распухло. Мне казалось, что ты уже здоров, но, на самом деле, ты вот-вот подохнешь. Да уж... Нужно что-то делать. Может, просто застрелить тебя, наконец, чтобы ты не мучился хоть...

 

Я кивнул, и закрыл глаза.

 

- Только дай мне сначала руку, пожалуйста...

- А?

- Руку. Я хочу хоть немного... тепла.

 

Я начал проваливаться в сон, или просто терять сознание, но сквозь эту пелену я ощутил прикосновение, и вдруг будто кто-то обнял меня. Может, мне показалось, но я изо всех сил прижался к этому теплу, пусть и не настоящему, и улыбнулся, окончательно улетая в тёмное никуда.

 

"Я бегу по своему двору, мне пять лет, и деревья такие большие, а трава такая зелёная, яркая, словно изумруд в лучах весеннего солнца. Я бегу по грязной и вонючей лестнице подъезда, толкаю обшарпанную дверь в квартиру. Дверь не закрыта, мама, как всегда пьяная, сидит в окружении пустых бутылок. Я бегу к ней, но она всё отдаляется, расстояние растёт, я будто бегу назад, и вот появляются какие-то люди, они поднимают маму с пола, и кладут в гроб, я кричу, и продолжаю удаляться. И вот я уже в детском доме, лежу сжавшись на холодном кафеле, и чьи-то ботинки бьют меня в живот, по голове, плечам, ботинок много, много, в ту ночь я решил убежать. И я бегу, и меня душит холод, и пальцы замерзают до боли, и кожа лопается в кровь, и я прошу хлеба у мужчины, а тот плюёт мне в лицо, и нож в моей руке вонзается в его живот, и тёплая кровь течёт по моим рукам, и я смеюсь, а кто-то где-то плачет. Я вижу гроб, и в нём тот полицейский, и Тим стоит у гроба на коленях, и руки у меня в крови до самых плеч... Я не хотел, я не хотел, я..."

 

- Я не хотел!!! - Кричу и открываю глаза, оглушённый собственным криком.

 

За окном уже темно, в комнате горит свет, слишком яркий, слишком резкий, и от него болят глаза. Сидя на полу, и прислонившись спиной к дивану, дремлет Тим. Выходит, я жив?

 

- Тим... Тим!

- А? - Он открыл глаза, посмотрел на меня, и тут же отвёл взгляд. - Я не смог. Понимаешь, Крысёныш, не смог! Понимаешь?! Что ты сделал со мной, что сделал ты с моей жизнью?!

 

Я сел, и осторожно положил руку ему на плечо.