###

Это страшно, когда очень старый, очень несчастный человек кричит, запертый в четырёх стенах.

В четырёх стенах своего одиночества.

Он ужасен, ужасен в своей безысходности, глубокие морщины прорезают кожу, собираются в гримасу боли и страха, нееет, не страха, отчаяния и ужаса, дикого и животного.

Он закрывает лицо большими сухими ладонями, рот оскален, натянуты сухие бескровные губы, и зубы, сточенные от времени — бессильный оскал.

И он кричит, и маска крика делает морщины глубже, лицо уродливее, уродливее, потому — что безысходная боль некрасива, и старше, он словно становится старше, с каждым звуком, с каждым мимическим движением.

Он сгорблен и бессилен, он сжимается и прячется, но спрятаться невозможно, да и не за чем, не от кого — весь его ад, он внутри. Очень старый, очень потерявшийся, очень сломанный, очень...

Наверное, это страшно, когда очень старый, очень одинокий человек кричит, запертый в четырёх стенах.

Ему никто уже помочь… не захочет.