Окделл

Название: Окделл

Автор: Бонд Пух

Беты : Thebluesky

Фэндом: Камша Вера «Отблески Этерны»

Персонажи: Ричард, все

Рейтинг: PG-13

Жанры: Юмор, POV, AUПредупреждения: OOC

Статус: закончен

Описание: У описанного ниже Окделла есть самоирония и этим все сказано.

Примечания автора:

1) Иногда хочется чего-нибудь такого этакого, вроде прилипших к потолку трусов и мира у ног идиота.

2) По сути это пересказ оригинала.

3) ВНИМАНИЕ! присутствует в виде воспоминаний Мэри Сью, вид родственный, подвид ехидно-стебущийся(подозреваю что опять моя полная копия), кодовое имя "тетушка."

4) Как это не печально, Рокэ у меня явно не получился.

5) Используются неточные цитаты оригинала, но они столь неточны, что это вообще вряд ли кто-то заметил.

6) Серия "Окделл" состоит из частей:

I Окделл

II Герцог Окделл

III В стиле Окделл

IV Последняя игра Окделла

 

========== Часть 1 ==========

 

     Стою. Уже давно стою и, если быть честным, то у меня затекла спина и чешется чуть пониже оной, и тот факт, что стою я перед цветом страны и самим королем вкупе со страшным кансильером и Первой Шпагой Талига ни капли не помогает справиться с низменным желанием почесать зад. Поэтому стою и делаю каменную мину. Мина мне явно удается, хотя, думаю, большинство засчитывают ее на счет моей гордости, мол, ах и ох, несчастного порося никто не берет в лакеи, то есть в оруженосцы, а он так умело делает каменное лицо, истинный Повелитель Скал. Дудки!

     Перспектива на три года попасть в чьи-то лапки и стать щитом или украшением этого самого щита меня не прельщала. Уж лучше якобы позор, матушка все равно не будет удивлена, а сестры никогда не позволяли себе надо мной насмехаться. Правда, мотивировали они свой поступок тем, что я и так Леворуким проигнорирован, в смысле на всю голову обиженный и издеваться надо мной вроде как грешно, что опять же не мешает им ржать каждый раз, когда я... поступаю опрометчиво. К примеру, как полгода назад, убеждая матушку и всех остальных отпустить меня в Лаик.

     Да, погорячился я с желанием обучаться в загоне, не зря любимые сестрицы провожали меня диким смехом и просьбами не убиться или же, что очевидней, не угробить кого другого. Да и матушка была права, прося меня не щелкать клювом. Время идет, а Люди Чести на то и Люди Чести, чтобы не меняться, вон как глаза отводит граф Ариго.

     Изначально нас тут было два десятка, но как-то резво всех моих знакомых разобрали, и в голове крутится лишь сравнение с горячими пирожками. Мол, поспеши, честный человек, урви что получше, а что похуже ты и так в приплату возьмешь. Из чего похуже тут оказался я один, впрочем, матушка не раз об этом говорила, мол, не выйдет из тебя толку, милый мой отпрыск. Я с ней молча соглашался, хотя и сопел обиженно.

     А зад зудеть не переставал, жутко хотелось плюнуть на этикет и почесаться, и я уже было пошевелился в нужном направлении, как ленивый баритон пронесся по округе:

     — Ричард, герцог Окделл.

     Я от этого самого голоса чуть не подпрыгнул на месте, возмущенно вскидывая голову на говорившего. И кому это моя тушка тут понадобилась? Да еще в столь щепетильный для меня момент, когда стратегически важная точка покоя не дает?

     - Я, Рокэ, герцог Алва, Первый маршал Талига, принимаю вашу службу.

     Честное слово, я обмер, удивленно вылупившись на говорившего. Вроде как герцог Алва дураком не был, к тому же имел сомнительную честь быть знакомым с моим отцом, да наверняка наслышан о том, что я на него как отражение похож, проще говоря, явно был в курсе, кто такой мой папочка, и что я недалеко от него ушел, в конце концов, именно его шпага прервала терзания родителя, а следовательно, предыдущий герцог Окделл успел-таки достать и Ворона.

     Пока поднимался по лестнице, все размышлял о низменном, в смысле, зачем Кэналлийскому Ворону столь сомнительное удовольствие в виде меня в оруженосцах, да и жизненные проблемы покоя не давали. От ходьбы участок кожи ниже копчика распоясался окончательно, словно его закатные твари всем скопом щекотали, и теперь зудел нестерпимо. Герольд что-то бубнил, где-то вдалеке я ему вторил, произнося клятву, а сам думал, как бы изловчиться и если не почесаться, то хотя бы ущипнуть себя, чтобы полегче стало.

     Тем временем мой почти что сюзерен протянул мне не сильно большую, по мужским, конечно, меркам, руку с бледной кожей и с обильным количеством перстней. У меня самого был только один перстень – родовой, его напялили на меня сразу же после смерти отца, но, несмотря на прошедшие годы, он продолжал мне мешать, ну никак я не мог привыкнуть к этой глыбе метала на своей руке, поэтому Ворона я начал уважать: таскать на себе столько ненужного барахла, который в холода еще пытается тебя же поморозить, было для меня чем-то героическим.

     Я немного полюбовался как перстнями, так и вполне изящной рукой, точно помня, что я должен делать, но тут не иначе как Леворукий вспомнил, что он меня обделил своим благословением еще при рождении и от щедрот своих отсыпал мне глупости полненький мешок, явно забыв, что Окделлы и так этим благословлены сверх меры: другой причины, по которой я, взамен того, чтобы поцеловать тонкую кожу, цапнул ее лапкой и задумчиво провел большим пальцем по тыльной стороне со словами «Хорошие у вас масла, эр, кожа как шелк», я найти не могу.

     Присутствующие замерли, те, кто поближе - от моих слов, те, кто подальше - из-за того что эти самые слова прослушали, и теперь боялись пропустить что-то интересное. Я же немного подумал и все же коснулся губами руки, от чего-то злорадно думая, что обветренные и обкусанные губы должны были хорошо царапнуть столь ухоженную кожу. Со стороны это, наверно, смотрелось как замешательство, впрочем, это почти правда.

     Кэналлийский Ворон пару секунд поизучал мою честную моську, и, не найдя причин ей не верить, усмехнулся, кивнув себе за спину. Я послушно поплелся на указанное место, наконец-то с блаженством почесав ноющую кожу, умело прикрываясь стулом теперь уже моего эра.

     Последнее не радовало, потому что попасть из деспотичных лапок матушки в руки Первого маршала, который по определению является моим врагом во всех мыслимых и немыслимых смыслах, даже мне казалось страшным, к тому же Леворукий его знает, зачем он совершил эту глупость.

     Как бы мне все это боком не вышло…

     Сюзерен повернулся к королю, о чем-то разговорившись, я же меланхолично почесывал зад и задумчиво, но исключительно украдкой смотрел по сторонам, изучая высокопоставленные рожи, невольно задержав свое внимание на единственной здесь женщине - королеве, отмечая, что она вполне мила: этакая серая мышка в богатой клетке, которая ей совершенно не идет.

     Полуулыбку Штанцлера и усталый взгляд Кардинала Сильвестра я игнорировал, о проблемах, что в скором времени посыпятся на мою многострадальную, но пока пребывавшую в блаженной неге от почесывания пятую точку, я решил не думать. Подумаю о них по мере поступления, сейчас же, утолив первое из низменных желаний, подумаю о втором столь же низменном: когда этот балаган закончится-то, а то так в туалет хочется, что даже ноющая боль в руке не мешает.

     Словно услышав мои слова, Алва встал и махнул, чтобы я следовал за ним. Выглядело это как приказ выдрессированной собаке, и я еле удержался от желания подойти поближе и тявкнуть ему в ухо, а когда он повернется ко мне лицом, завилять хвостом и клятвенно пообещать научиться приносить в зубах шпагу по первому требованию. Остановило меня не благоразумие, а что-то более эфемерное… чувство самосохранения, наверно, зародилось.

 

========== Часть 2 ==========

 

     Первый день, точнее вечер, что был проведен в доме Алва, я потратил на то, чтобы с этим самым домом познакомиться, заодно умудрился перезнакомиться практически со всеми слугами, попутно изучая кэналлийский язык, преимущественно, правда, брань, особенно часто я сводил знакомство с неким Хуаном (именно его я могу считать моим главным учителем кэналлийского), который как коршун следил за мной после того, как я в третий раз навернулся.

     Первый раз я соизволил пересчитать носом ступеньки, засмотревшись на довольно занятную картину, и почти даже это сделал, оступившись, но тот самый Хуан, появившийся как Леворукий из воздуха, успел подхватить меня до того, как у меня это вышло. Но я не отчаялся и поскользнулся в коридоре, честное слово, до сих пор не знаю, как это у меня получилось, но растянулся я знатно, приложившись моей многострадальной стратегической точкой и затылком, причем затылком я встретился не с полом, а с чьими-то худенькими и от того довольно острыми коленками, чья обладательница последовала моему примеру, умудрившись разбросать вокруг свежевыглаженное белье.

     Я потом долго извинялся перед напуганной служаночкой под возмущенным взглядом того самого Хуана и даже помог ей его собрать (белье в смысле, а не Хуана, тот прекрасно собирался сам, обычно из воздуха и исключительно у меня за спиной), хотя она все равно возмущенно стреляла в меня взглядом. В третий же раз я умудрился не заметить меленький порожек дверного проема, что вел на кухню, и, пролетев ласточкой несколько бье, нашел упокоение на чей-то большой и теплой груди, пахнущей молоком.

     Чуть позже, сведя знакомство со сковородой и ее владелицей - Кончитой, я сидел на кухне, медленно приходя в себя и слушая кэналлийскую брань, правда, ругательства она сдобрила довольно вкусными булочками и шадди, так что я был не против. Появившийся на кухне Хуан застал именно эту картину и дальше неукоснительно следовал за мной тенью, явно из вредности постоянно меня одергивая и не пуская в самые интересные места. В общем, я на него обиделся и ушел спать.

     Убедившись, что настырный Хуан, немного постояв неподалеку от выделенной мне комнаты, все же куда-то ушел, я тут же, как ночной тать, выскользнул из комнаты и продолжил изучать вверенную мне на ближайшие три года территорию. Особенно меня порадовала крыша, с нее, оказывается, очень удобно наблюдать за небом, конечно, если забраться на нее полностью, а не высунуться в чердачный лаз. Но больная рука не позволила мне этого проделать, так что звездами я любовался стоя, укачивая укушенную руку, которой по забывчивости попытался открыть дверь.

     В общем, до своей спальни повторно я добрался лишь ближе к рассвету и тут же завалился спать, успев только скинуть сапоги да камзол. Правда, поспать мне толком не дали, наверно, всего через пару часов меня разбудило лошадиное ржание. Продрав глаза, я еще немного послушал это самое ржание и, вспомнив, что вчера так и не добрался до конюшни, решил встать окончательно, по привычке приподнявшись на руках (сплю я исключительно на животе), и тут же взвыл не хуже пресловутых закатных тварей.

     Укушенная вчера рука умудрилась распухнуть и даже посинеть, сцепив зубы, я попытался пошевелить пальцами, те слушались плохо, сильно отекли, а из полукруга тонких ранок, оставленных зубами крысы, брызнула белая и довольно густая жидкость. Только нагноения мне и не хватало! Что ж, придется оставить конюшню на потом и найти врача: раз начало гноиться, само не пройдет.

     Кое-как одевшись в выделенные мне вещи и с легким возмущением отметив, что цвета мне не идут, я выскользнул из комнаты, намереваясь, не завтракая, отправиться в город на поиски пресловутого врача. Денег у меня было немного, но на неплохого врача должно было хватить, хотя и жалко отдавать последнее. Ну да ладно, разжиться деньгами не так уж и сложно, рука важней.

     Пока я думал о делах, мое тело решило, что давно уже никого не сбивало с ног, и попыталась это проделать, но, опять же, потерпело фиаско, потому что выбранная для более тесного знакомства персона успела хватануть меня за плечи, заставляя тем самым вынырнуть из размышлений.

     - Ой, - произнес я, смотря в синие глаза.

     - Вы, юноша, видимо, принадлежите к почтенному племени сов? — поинтересовался Алва, продолжая сжимать мои плечи. Язык прям зачесался сказать, что принадлежу я к не менее почетному племени вепрей, которых осталось очень мало, но я с чего-то промолчал, пожимая плечами.

     - Идемте за мной, нам надо поговорить, - произнес тем временем Алва, отпуская мои плечи и быстро шагая вглубь дома. Я вновь пожал плечами и последовал за монсеньором. Все же странно так звать малознакомого человека.

     Разговаривать Алва соизволил в своем кабинете, и, пока он говорил об отсутствующих у меня обязанностях, я задумчиво водил взглядом по стенам, раздумывая, где бы найти врача. В Олларии я ориентировался плохо и частенько плутал по улочкам и, если бы не приятели по Лаик, наверняка бы заблудился здесь еще в первый свой выход в город.

     Ворон стих, и молчание стало затягиваться, я удивленно перевел свой взгляд на него, от меня явно чего-то ждали. Я удивленно хлопнул глазами, затем подумал, что наверно что-то прослушал и смущенно улыбнулся:

     - Вы не могли бы повторить?

     Алва тоже хлопнул глазами и склонил голову набок:

     - Вы меня вообще слушали?

     - А надо было? – я удивленно выпучил глаза и еще пару раз удивленно моргнул.

     Алва фыркнул и отрицательно мотнул головой, махнув на меня рукой, мол, кыш, чадо, ты мне мешаешь. Тетка тоже так делала, когда не хотела меня видеть, я снова пожал плечами и подошел к двери, по привычке хватанувшись правой рукой за ручку, чтобы тут же зашипеть не хуже кошки.

     - Что у вас с рукой? – тут же отреагировал Алва.

     - Ничего страшного, - улыбнулся я, жаловаться на свои проблемы этому человеку я не был намерен. Матушка еще в детстве вбила в меня уверенность, что я должен все делать сам, сам же огребать за очередную свою глупость.

     - И все же? – настаивал Алва. Я, немного подумав, решил, что лимит своего благоразумия мной был исчерпан еще при алвовских совах, и, пожав плечами, ответил:

     - Моя рука всего лишь решила, что со мной ей скучно, и она хочет избавиться от меня.

     Алва удивленно вскинул бровь, он явно не привык к подобным ответам, да и ждал чего-то другого в стиле «вас это не касается» или еще чего с воплями о Талигойе, предателях и Людях Чести, все же отец действительно верил в эти идеалы. И частенько говорил об этом, мечтательно прикрывая глаза. Я во все это тоже верил, пока отец был жив. Все же он у меня знатный сказочник, тетка говорит, что у нас это семейное.

     - Покажите, – приказал он.

     - Вы решили ей в этом помочь? – спросил я, послушно шагая к сюзерену и протягивая руку.

     - Судя по всему, это вы решили ей помочь, – произнес Алва, разрезая перчатку. Гной брызнул белой струйкой, заляпав манжеты белой рубашки.

     - Я за возможность самостоятельного набивания шишек, - произнес я, прикрывая глаза и закусывая губу.

     Зрелище было противным, а боль я плохо переношу.

     - Заметно… Кто это вас так?

     - Если скажу, что Арамона, поверите? – криво улыбнулся я, открывая один глаз и тут же его закрывая. Как хорошо, что я не позавтракал.

     - Не поверю…

     - Ну тогда нет смысла говорить вам, что это крыса, – произнес я через сжатые зубы.

     - Кричите если хотите, - произнес Алва, и руку обожгла жуткая боль. Я еще сильней зажмурился и пискнул:

     - Лучше ударьте меня подсвечником… Мне требуется полная анестезия, – после чего я очень героически потерял сознание.

 

========== Часть 3 ==========

 

     В столь прекрасном состоянии как беспамятство, по словам все того же Хуана, я пребывал сутки, после чего меня все же вернули в грешный Талиг путем падения моего движимого имущества с кровати, проделано это было так же Хуаном, в чем последний никак не хотел признаваться, утверждая, что заглянул ко мне в комнату лишь для того, чтобы убедиться, что я все еще сплю, и что он не имеет никакого понятия, как одеяло, на котором я соизволил возлежать, оказалось в его руках.

     Я ему поверил, с меня станется устроить массированное нападение одеял на несчастных кэналлийцев, скажем, во имя Великой Талигойи и не менее Великого Ракана. Опыт, благо, у меня имеется, каждое утро, когда тетушка соизволила меня поднимать саморучно, всегда происходило то же самое. Стоило мне только спросонья услышать, как она чеканит шаг своими башмачками, как я тут же, не приходя в памятство, устраивал на нее засаду с одеялом, в надежде урвать еще пару драгоценных секунд сна, пока она будет выпутываться из снаряда. Правда, после этого меня ждала умопомрачительная трепка под радостный смех сестер и неодобрительные взгляды матушки. Но о них я не желаю вспоминать, потому что Хуан обошелся только недовольной гримасой и вопросом о позднем обеде, завтрак я, к сожалению, проспал.

     Сообщив домоправителю, что преспокойно поем в святая святых – на кухне у Кончиты, раз все равно есть придется в одиночестве, и тем самым отправив того по его крайне важным делам, я быстро привел себя в порядок и с восторгом отметил, что рука чувствует себя вполне прилично и даже пальцы сгибаются.

     Поход на кухню закончился знакомством с черным жутким и явно злющим жеребцом по имени Моро. Свел я с ним знакомство крайне случайно: по дороге на кухню я услышал ржание и вспомнил, что до конюшни так и не добрался. Немного подумав и решив, что я хоть и считаюсь Людём Чести, все же им не являюсь, ибо ни один Людь Чести не стал бы жить в доме кровника, а значит, я со спокойной душой могу сначала заняться делами, так сказать, низменными, а уж потом, когда живот перестанет возмущаться, можно и на лошадок посмотреть. Заодно и своего Баловника проведать, а то, наверно, эта вечно ехидно ржущая скотина уже застоялась без меня и медленно умирает от скуки.

     В это время ржание повторилось, и звучало оно уже как-то угрожающе, я не утерпел и выглянул в окно, чтобы узнать, что же это за конь такой, и тут мне удалось то, что мне так хотелось проделать с самого своего появления в этом доме: я поскользнулся и, кувыркнувшись через подоконник, полетел вниз.

     Говорят, что перед смертью перед глазами пролетает вся жизнь. Нагло врут, лично я успел вспомнить только лет до десяти, и то первые пять пришлось пропустить, в них все равно ничего интересного не было, после чего приземлился на что-то мягкое и очень знакомо ругающееся.

     - Монсеньор! – улыбнулся я черноволосому затылку. – Рад вас видеть!

     - Не разделяю вашей радости, юноша.

     - А так? – я поднялся с Алвы и на всякий случай отошел на пару шагов, предоставляя возможность худощавому пареньку-кэналлийцу помочь своему соберано.

     - Более-менее, - вздохнул Ворон, выпрямляясь и отбрасывая прядь волос за спину, после чего задумчиво уставился на меня. Я восхищенно цокнул языком: на этого человека только что свалился вепрь со второго этажа, а он выглядит так, словно на королевский прием собрался, и даже грязь на левой щеке смотрится вполне уместно.

     - Что вы пытались сделать, юноша? – осведомился он, изучая мою тушку взглядом курицы-наседки, хорошо конспирирующейся под павлина, которого не интересует собственный выводок. Впрочем, после окончания беглого осмотра своей собственности в лице оруженосца Алва удовлетворенно хмыкнул.

     Стоп. Ворон за меня что, переживает? Боится, что общество не оценит смерть последнего Повелителя Скал, или действительно переживает за целостность моей тушки? Н-да, тот еще вопросец, у кого бы толкового спросить? К Штанцлеру, что ли, заглянуть?

     - Учились летать, или эта была попытка мести? - продолжал тем временем Алва. - Если второе, то вы добились неких успехов, но вот повторять подобное я бы вам не рекомендовал.

     - Да я всего лишь на лошадь хотел посмотреть, - честно признался я, продолжая обдумывать кандидатов в толковые люди.

     Ворон удивленно вскинул бровь и очень выразительно глянул на меня, от чего все думы со страху разбежались кто куда, а у меня вновь появилось желание повилять хвостом и еще поскулить, преданно заглядывая в глаза. И я даже это себе представил, от чего на лице появилась совершенно дебильная улыбка, а глаза наверняка покрылись поволокой. Тетка часто ругала меня за то, что я, отдаваясь своему воображению на растерзание, сдаю себя с головой этой самой поволокой в глазах, но, несмотря на силу подзатыльников, поволока все так же оставалась при мне.

     Ворон это тоже заметил и, что-то для самого себя решив, махнул на меня рукой, попросив паренька отвести меня на конюшни, «раз ему так не терпится, что он поленился идти до двери». Мне действительно не терпелось, и поэтому я решил не обижаться на явную шпильку и благоразумно промолчать.

     Странно, всего ничего в этом доме, а уже такие слова, как «благоразумие» к себе применяю. Может, матушка была права в том, что мне нужна сильная мужская рука, чтобы человеком стать? Хотя обычно она это говорила, потрясая моим же ремнем над головой.

 

     Паренька звали Пако, он был конюхом, и просьбу соберано он выполнил, хотя и недоверчиво косился на меня, явно подозревая в попытке убиения любимого правителя. Я усиленно делал вид, что не замечаю эти взгляды, и вообще меня очень заинтересовало то дальнее стойло, откуда уже высунул морду мой Баловник и сейчас радостно ржал, приветствуя меня. От этой своеобразной поддержки я невольно улыбнулся и поспешил к старому другу, но тут Леворукий решил, что я слишком редко его поминаю всуе, и поставил на моем пути ведро, полное воды. Ну, если честно, то поставил его все тот же Пако, но вот то, что его дернуло поставить злосчастное ведро именно здесь, виноват не кто иной как Леворукий, мне так сам Пако сказал. Я ему поверил.

     Ведро под ногами злобно громыхнуло, а я сделал кульбит через голову с приземлением на копчик и последующей прокаткой по сырой соломе до когда-то закрытого, а ныне бездверного стойла. С испугу я закрыл глаза и даже решил помолиться, но стоило мне только вспомнить первую строку молитвы, как мое лицо обдало чьим-то жарким дыханием. От этого молитва сама всплыла в памяти и очень быстро, потому как мой кузен Наль был еще тем любителем баек, и о моем тогда еще будущем эре говорил он особо охотно и много. Именно от него я и узнал, что у Ворона есть злобный жеребец, который не признавал никого, кроме кэналлийца.

     Мне повторно дыхнули в лицо, я еще раз промямлил молитву, проглатывая как минимум половину строк, и все же открыл глаза. Черные злые глаза смотрели на меня в упор, и их обладателю явно не нравилось, что я побеспокоил его уединение. В голове привычно стало пусто, и я не нашел ничего умней, чем улыбнуться от уха до уха, и произнести:

     - Славный коник… Ты же не будешь есть неблагополучных герцогов? Мы, знаешь ли, невкусные.

     На морде моего собеседника явно отразились муки выбора, но они прошли безумно быстро, сменившись ехидным выражением черных глаз, и жеребец уж очень знакомо приподнял тот участок кожи, где у людей находится бровь. И тут я понял, что три года в лакеях у какого-нибудь замшелого навозника для меня были бы лучшими годами жизни. По крайней мере, там мне не пришлось бы бегать на всех парах от злорадного коня под ехидное ржание собственной коняги.

     … И навозник вряд ли бы стал ржать не хуже вышеупомянутого коня, выскочив на шум во двор и став свидетелем того, как меня по оному гоняет конь, явно из любви к издёвкам периодически щипавший меня за порты.

 

========== Часть 4 ==========

 

     - Как поживает ваша рука, юноша? – вполне миролюбиво осведомился Ворон, когда я в очередной раз зазевался и попытался сбить того с ног.

     Судя по всему, это уже вошло в привычку: ловить меня на каждом повороте за плечи и отпускать какую-нибудь колкость, после которой я еще пару минут раздумывал, возмущенно вызывать на поединок или же присоединиться к смеху, что плясал в глазах кэналлийца. Чаще всего выбрать я не успевал: Ворон не был домоседом, и посему после уроков остроумия он немедленно покидал меня, спеша куда-то по делам. Но сегодня хватка на плечах не исчезла, Моро же еще не успел отточить на мне свои охотничьи навыки, тем самым испортив мне настроение, и я счел возможным ответить.

     - Моя рука в полном негодовании, монсеньор, – я невольно улыбнулся в ответ. – Ей так хотелось избавиться от меня, но теперь нам, кажется, предстоит вполне долгое сосуществование на правах партнеров.

     - Прекрасно. Что ж, тогда убедите своего партнера вести себя хорошо, сегодня его, да и вас тоже ждут во дворце.

     - Меня? – от удивления мое лицо наверно вытянулось на целое бье, а я начал лихорадочно вспоминать, что такого успел натворить, что обо мне вспомнили великие и ужасные обитатели дворца.

     - Ну, меня, - легко пошел на попятную герцог. - Но увы, вы там тоже должны появиться. Так что переоденьтесь, я буду ждать вас внизу.

     - Хорошо, - кивнул я и поспешил в свою комнату. За те четыре дня, что я наконец-то перестал быть заложником Загона, я так толком и не прогулялся, только с Налем пересекся, и то как-то вскользь - родственнику было совершенного некогда. Он переступал с ноги на ногу, быстро вываливая на меня всю информацию, и очень старательно поправлял ворот, чтобы я не увидел красного пятна на шее. Я же усиленно пытался не расплыться в ехидной улыбке и не поздравить кузена с потерей столь дорогой его сердцу вещи. Наль это тоже понял и, покраснев так, что пятно стало практически незаметным, поспешил ретироваться.

     - Вам помочь? – Хуан как обычно появился Леворукий знает откуда и как, хотя что-то мне подсказывает, что даже тот этого не знает.

     - А? – выплыл я из раздумий, продолжая дергать ручку в комнату.

     - От себя, - спокойно произнес Хуан, смотря мимо меня.

     - А! – я улыбнулся домоправителю и побыстрей сбежал от его усталого и возмущённого взгляда, по-другому на меня этот человек не смотрел, хотя нет, вру, пару раз в его взгляде явно промелькивало желание моей скорейшей смерти, и тогда я, наплевав на свое происхождение и все те сложные взаимоотношения между родами, несся к Ворону, уверенный, что уж при нем меня точно убивать не будут. Ну, мне так хотелось думать.

     Черное парадное платье вызвало у меня бурю эмоций, начиная откровенным ужасом и заканчивая удивлением. Поизучав новый виток современной моды, я пришел к выводу, что сам его не осилю. Хуан был того же мнения, и поэтому терпеливо дожидался моей мольбы о помощи, прислонившись плечом к стене и сложив руки на груди. Я расплылся в улыбке, а кэналлиец лишь закатил глаза и закатал рукава. Я невольно сглотнул, чувствуя, что стоило самому попытаться разобраться с этим врагом. Но уже было поздно, Хуан вряд ли бы мне поверил, что меня вдруг осенило.

 

     Вскоре все застежки были застегнуты, оборки поправлены, складки разглажены, а Хуан утер пот со лба и кивнул на выход, давая понять, что он закончил, я благодарно промолчал. За последние десять минут мы с ним успели наговориться на пару дней вперед, а если учесть, какими глазами он на меня смотрел после того, как я на его тираду на кэналлийском ответил столь же длинной тирадой на том же языке и с теми же словами, но другими оборотами, то, может, и на всю неделю.

     Алва все это время провел во дворе, задумчиво гладя изящную шею своего жеребца. Тот при виде меня радостно оскалил верхние зубы и явно привычно попытался потянуться к моим портам.

     - Потом погоняешь его, - осадил Ворон своего монстра, несильно ударив того поводом между ушей.

     Я злорадно оскалился и, пока Алва вспрыгивал на коня, показал тому язык. Моро обиженно переступил с одной ноги на другую, но все же не осмелился спорить с Вороном и возмущенно фыркнул, явно давая понять, что месть его будет страшна.

     Баловник радостно заржал, то ли от встречи со мной и возможности размять косточки, то ли предвкушал будущую потеху.

* * *

     Впервые оказавшись во дворце, я вертел головой во все стороны и даже смог не отстать от Ворона. Тот, кстати, был немного не таким, как обычно. Нет, привычная расслабленность и превосходство вперемешку с легкой скукой во взгляде никуда не делись, но вот плечи были расслаблены больше, чем обычно, словно Алва ждал какого-то подвоха со всех сторон… хотя чего это я? Он его действительно ждал.

     Если верить Налю, то есть слухам, его решение взять оруженосца являлось чуть ли не главной новостью сезона. Лестно конечно, что моя персона в черно-синем взбудоражила столицу, но все же как-то не по себе. Особенно после слов некоего маркиза, которого я, признаюсь, так и не вспомнил, хотя тетушка и заставляла в свое время вызубрить все эти имена и запомнить прилагающиеся к ним рожи.

     Начала их разговора я, как это уже завелось, пропустил мимо ушей. Вот уж не знаю почему, но голос монсеньора вводит меня в крайнюю задумчивость и, что больше всего меня поражает, в молчаливость, благодаря чему я в последнее время крайне редко впутываюсь в истории.

     - Не считаю, — произнес Алва, — потому и спросил. В противном случае вы бы уже летели. Идемте, Ричард.

     - Не полетел бы, - так же задумчиво произнес я, оценивающе зыркая на маркиза. – В лучшем случае попрыгал бы.

     Ворон и маркиз одновременно уставились на меня, только первый с явным неодобрением, а второй с удивлением. От взгляда Алвы мне стало как-то стыдно, и я даже смущенно потупился и попытался слиться с полом или, на худой конец, уже привычно попытаться повилять несуществующим хвостом. Получилось или нет, я так и не понял, но Ворон поспешно пошел куда-то вглубь дворца, и мне пришлось следовать за ним.

     - Вам следует поменьше говорить, Ричард.

     - Да я и так необычайно молчалив, – честно признался я, послушно шагая за Алвой, который опять привел меня к интересным людям, но уже в комнатах королевы. Стоя в сторонке и прикидываясь тумбочкой, я сосредоточенно размышлял, о чем это они говорят. Ну не о подарке же королеве. Этот вопрос мучил меня все то время, пока шла церемония, я даже не спросил у Алвы, действительно ли вот эта моченая груша является королем, и каким же это образом он умудрился оставить аж трех наследников. Об этом я спросил лишь когда мы покинули дворец, и снова меня наградили этим взглядом, от которого я чувствовал себя виноватым.

 

========== Часть 5 ==========

 

     Эр Август был хорошим оратором, говорил он спокойно, подчас медленно, как-то вдумчиво, успокаивающе и то, что хотелось слышать, но так, что невольно задумывался совершенно о других мыслях, нежели спрашивал. Вроде я его спрашивал о наболевшем, о том, может ли Ворон испытывать ко мне некую заботу, все же я его оруженосец, а эр отчего-то вспомнил сплетню про ворона Ги и связи королевы с Алвой приплел.

     В общем, не зря прогулялся я до эра Августа. Его голос, конечно, не вводит меня в задумчивость, но хорошо выветривает все мысли из головы. Мне даже показалось, что под конец нашей беседы, больше похожей на длинный монолог городской сплетницы в исповедальной, шум ветра стал настолько сильным, что его и Штанцлер услышал, из-за чего и отправил меня восвояси. Я, признаться, этому был рад: волнующие мою голову вопросы привычно ушли на задний план и уместились где-то в дальнем ящике с пометкой «я подумаю об этом завтра».* Да и сидение в не особо удобном кресле утомляло. Поэтому я поспешил откланяться, как только эр Август начал мягко намекать о том, что пора и честь знать.

     Во дворе меня ждал заскучавший Баловник, от скуки пытавшийся проделать тот же трюк, что и Моро – погонять нерадивую челядь по двору. Как это ни странно, но у него это явно получалось и даже очень хорошо, по крайней мере, старый конюх, на чье попечение я оставил Баловника, очень радостно ругался с самой высокой ветки дерева, потрясая сухоньким кулаком.

     - Не тому ты, брат, учишься, – вздохнул я, бережно потрепав коня по гриве. Тот заржал мне в лицо, то ли не соглашаясь, то ли обещая исправиться. Я на это только печально покачал головой и поспешил покинуть гостеприимный дом, лопатками чувствуя взгляд старого друга отца.

 

     Как оказалось, молодому оболтусу, не обременённому никакими занятиями, скучно даже в столице. Дома мне такого познать никогда бы не удалось, матушка пыталась воспитать во мне Человека Чести, тетушка, громко смеясь от ее россказней, делала из меня просто человека, сестры пытались сделать из меня своего пажа, а слуги… кажется они свято верили, что слуга здесь именно я. Поэтому мой день был расписан по минутам: когда матушка не вбивала в меня старые знания и россказни о прошлом, тогда тетушка выбивала из меня последние всеми подручными средствами, не гнушаясь подзатыльниками и марш-бросками вокруг замка под радостные вопли сестриц.

     Последние, кстати, не гнушались отнимать те немногие минуты покоя, что были мне отведены, забрасывая меня всевозможными просьбами. Начиная от помощи в разборе пряжи и заканчивая прогулками под дождем до старой Нэо, что торговала очень вкусными леденцами, и отчего-то только мне продавала их за треть цены. Служанки же вообще меня игнорировали, заставляя самому прибирать в своей комнате и стирать свои вещи, а когда я пожаловался на это тетушке, та злорадно добавила пару кругов вокруг дворца «за несдержанность», как она тогда сказала.

     Ларак, заставший тогда эту картину, помнится только покачал головой и как-то вскользь заметил, что такими темпами наследников нам не видать, мол, скоро у меня появится ненависть к женщинам и полная привязанность к мужчинам. Мне тогда было всего восемь, и я не понял, о чем говорит дядя, но я понял одну главную вещь: если не хочешь бегать еще больше, стоит молчать в обществе тетушки, а еще я узнал, что Ларак в отвратительной форме - он спекся уже на седьмом кругу.

     В общем, дома я никогда не скучал, а когда понял, что с утра мне никуда не нужно бежать и что свежая одежда появляется каждый день сама, равно как и завтрак, вкупе с порядком в комнате, я радостно предался великому ничего-не-деланию. Хватило меня ровно на три дня, после чего я официально признал, что знать из меня никудышная, и срочно отправился на поиски занятия.

     Из святая святых Кончита меня выкинула, не дослушав, бурча, что, пока она жива, ни один мужчина не будет готовить на её кухне. К концу дня служанки бегали от меня с той же скоростью, что и Моро, потому как я очень сильно их достал предложениями о помощи, Хуан, словно чувствуя мой настрой, так и не показался мне на глаза, что привело меня в полное изумление, потому как обычно он от меня и на шаг не отходил… точнее, после того, как я случайно весь особняк не спалил. На конюшню я не пошел сам - воспоминания о последнем забеге по всему двору были слишком свежи. Поэтому, отчаявшись, я обосновался в библиотеке.

     Правда, и этого хватило мне ненадолго, от долгого чтения старых книг глаза безумно уставали, да и от пыли дышать становилось тяжеловато, поэтому свое пребывание в накопителе знаний пришлось ограничить, и посему я продолжал скучать большую часть дня. От скуки я даже как-то ввалился в кабинет Ворона и чуть ли не моля просил его дать мне какое-нибудь задание. Как оказалось, даже у Алвы бывает похмелье, вот уж не знаю, с кем он и где столько пил, но при виде моей выспавшейся и горящей энтузиазмом персоны он очень знатно побелел и отправил меня крутить хвосты кошкам в Закате. Я предпочел удалиться, потому как в тот самый Закат я не торопился, а в том, что Ворон и в таком состоянии сможет в меня попасть из лежащего рядом пистолета, я отчего-то не сомневался.

     В общем, я был в полном отчаянии и умирал со скуки, когда мне пришло письмо Наля с предложением посетить петушиные бои. Признаться, я их не любил, не столько из-за увещеваний матушки о том, что это развлечение навозников, или насмешливых реплик насчет моей удачливости из уст тетки, а потому что мне было банально жаль петухов. На кулачный бой я бы посмотрел с большей охотой. Но, как говорится, на безрыбье и драная подошва за еду сойдет. Поэтому я поспешил одеться и отправился на встречу с кузеном, в надежде избавиться от скуки хотя бы на пару часов.

 

     Мои надежды оправдались. Наль и его друзья оказались интересными собеседниками, по крайней мере, слушать их рассуждения насчет петушиных боев было забавно, я даже не удержался и, как говорится, подлил масла в огонь, задавая провокационные вопросы, от чего те еще больше углублялись в спор, и что-то мне подсказывало, что дело сегодня у них дойдет до драки. А вот «Острая шпора», где проводились бои, меня так не порадовала: наблюдать, как животные убивают друг друга из-за прихоти своих хозяев, было не особо интересно, но я все же решил тряхнуть кошельком и поучаствовать, поставив отчего-то на вернегероде, и, к собственному удивлению, даже выиграл.

     Вечер вполне можно было назвать удачным, если бы я не заметил в толпе зевак бывших однокорытников. Из всего своего выпуска я успел сблизиться разве что с братьями да с Сузой-Музой. С последним мы частенько пересекались по ночам, отчего-то его шалости всегда совпадали с моими набегами на кухню и другие примечательные места замка, из-за чего поборника справедливости обвиняли еще и в излишнем обжорстве и алкоголизме, от чего тот пришел в полное негодование и вполне ожидаемо подставил меня.

     Обижался я на Сузу недолго: до следующей вылазки и его подбитого глаза. После чего тот предпочел скончаться, предварительно подбив глаз и мне, хотя это не помешало нам создать некую традицию совместных набегов на кухню и последующего позднего ужина в библиотеке под прекрасное не дружеское молчание. Увы, с Эстебаном мы не смогли добиться и этого, поэтому, заметив старого недоврага, который не раз пытался отравить мне жить в Загоне, я поспешил откланяться под первым более-менее приличным предлогом. Наль не поверил, но спорить не стал, легко согласившись на мои уговоры не бросать друзей.

 

     В дом Ворона я вернулся позже, чем рассчитывал и, к собственному удивлению, столкнулся у дверей с только что вернувшимся Алвой.

     - Где ваш плащ, юноша? – спросил тот, окинув меня взглядом.

     - Одному господину он был нужней, чем мне, и я решил его отдать, - улыбнулся я, пожимая плечами. Теткина наука все еще не выветрилась из моей головы, и о нападении я решил не говорить - Ворону эти знания ни к чему, - второй же раз я бродягам не попадусь.

     - Как понимаю, ваш кошелёк ему был тоже безумно нужен, – усмехнулся Алва, вскидывая бровь.

     - Может быть, – пожал я плечами. – Но он его не просил... Хотя, может, я не расслышал его просьбу за клацаньем зубов?

     Ворон устало покачал головой и первым прошел в дом, больше не обращая на меня внимание. Мне отчего-то стало обидно.

 

____________

* Не утерпела, каюсь, но от чего-то этот Дик напоминает мне именно эту взбалмошную особу, что не раз повторила эти слова.

 

========== Часть 6 ==========

 

     - Иногда мне кажется, юноша, что у меня не оруженосец, а дитё малое, - спокойно произнес Алва, опираясь рукой на переднюю луку. Весь его вид говорил о том, что герцог недоволен моей выходкой, но насмешливые всполохи в синих глазах сдавали эра, как говорится, с потрохами.

     - Практикуйтесь, монсеньор, мне не тяжело, а вам все равно через это проходить, - радостно произнес я и снова лизнул леденец в виде петушка, совсем как тот, что принес мне победу в «Шпоре».

     - Боюсь, что после такой практики я вовсе откажусь от звания чьего-либо отца, – вздохнул Ворон. – Как вы из лагеря сбежали?

     - На телеге, забрался в нее когда возничий отвлекся, - улыбнулся я и снова лизнул леденец, уж очень он был вкусным, а детский страх, что Алва сейчас рассердится и заставит выкинуть сладость, попутно отправляя меня даже не домой, а в родовой замок отчего-то не покидал мою голову.

     Ну, если подумать, то мысль была не лишена здравого смысла: сегодня Ворон был в военном лагере неподалеку от Мерции, проверял боеготовность и все остальное, и я, как его оруженосец, должен был герцога сопровождать, но быстро заскучал выслушивать бодрые ответы толстых пузанов, потеющих под насмешливым взглядом эра, и решил осмотреться самостоятельно.

     Из-за чего пушки дали три лишних залпа, одна рота лишилась своего оружия и портков, а ко мне были приставлены четверо соглядатаев. От одного из них я и узнал, что в той самой Мерции сегодня проводилась знаменитая ярмарка, ну и, собственно говоря, я и решил дотуда прогуляться. Раз Ворону я не нужен.

     - Вас бы в тыл врага, юноша, цены бы вам не было, – вздохнул Алва и спрыгнул со своей зверюги, попутно привязывая того возле таверны.

     - Матушка так же говорила перед тем, как разрешить мне отбыть на обучение, – задумчиво произнес я, вгрызаясь в леденец. – А вы-то что тут делаете, монсеньор?

     - Ищу своего оруженосца, - усмехнулся тот и все же реализовал мой страх: выхватил из моего кармана второй леденец и махом откусил сахарному медведю голову. Я еле сдержал стон вселенского горя.

     - Ты все уже осмотрел? – спросил тем временем Ворон, как-то задумчиво и с легким интересом смотря на ярмарочные лотки и зазывал.

     - Там еще не был, - усмехнулся я. – А как же смотр?

     - Там справятся и без меня, – отмахнулся Алва и бодро зашагал в указанную мной сторону, попутно сгрызая леденец. Я не удержался от улыбки и, нагнав мужчину, произнес:

     - Иногда мне кажется, что у меня не монсеньор, а дитя малое.

     Ворон добродушно фыркнул и взъерошил мои волосы, то ли подтверждая мои слова, то ли принимая шпильку и делая пометку в памяти о ее возвращении мне.

 

     Возвращение в столицу перенеслось на вечер и было каким-то ленивым, я все еще был под впечатлением от ярмарки, вспоминая, как ловко эр обыграл того жулика с камушками и как было весело танцевать с сельскими девушками. Алва же явно думал о чем-то своем, также не желая нарушать тишину ни разговором, ни поучениями. Мне даже показалось, что он дремлет в седле с открытыми глазами, как вдруг Ворон произнес:

     - Не твой ли это родственник, Дикон?

     Я послушно проследил за его взглядом и действительно наткнулся на Наля. Сразу вспомнилось, что с кузеном я не виделся с того злосчастного происшествия, и я, быстро отпросившись у Алвы и получив от того предупреждение о том, что завтра я снова буду ему нужен для очередного скучного похода, который он явно собирается разбавить за мой счет, отправился нагонять Наля.

     Кузен же решил побаловать меня кагетским мясом и затащил в очередную таверну, где, как это ни странно, я опять нашел веселье на свою многострадальную… э-э-э, голову.

 

     – Ричард Окделл, – Эстебан с любезной улыбкой стоял около стола, – какая встреча! Мне кажется, я недавно видел вас в «Острой шпоре», но, видимо, ошибся.

     - Все может быть, - улыбнулся я, пригубив вино. Настроение все еще было хорошим, и холеная морда однокорытника никак его не могла испортить, и даже приглашение сыграть в кости было мной принято с воодушевлением, хотя Наль моего веселья не разделял.

     - Дик! Кости не самая лучшая игра, к тому же она не достойна Человека Чести и…

     - Да брось, - усмехнулся я, вгрызаясь в мясо, которое и правда оказалось очень хорошим. – Это всего лишь кости, к тому же у меня все еще есть те восемь таллов, что я выиграл в «Шпоре».

     - Но… - начал Наль, но я сунул тому в рот припасенного петушка, а взамен благодарности получил взгляд, полный негодования и упрека.

     - Это всего лишь игра, - улыбнулся я и поднялся из-за стола. – А ты кушай леденец, он вкусный. Для себя припас, но для тебя ничего не жалко.

     - Хансееа, эа не поараиться, – вздохнул кузен, но послушно поднялся.

     - Всего восемь таллов и домой, - пообещал я.

 

     На второй сотне таллов я понял, что пора завязывать, Наль был полностью со мной не согласен, его взгляд явно говорил мне, что число таллов нужно увеличить как минимум вдвое, но кислые рожи однокорытников говорили совершенно о другом, а если быть точней, что, если я обыграю их еще хотя бы раз, то мне устроят темную в светлом коридоре, хотя, думается мне, что то же самое произойдет, если я сейчас не дам им отыграться.

     Признаться, драться после сегодняшних плясок и столь сытного ужина не хотелось, и посему я послушно взял стаканчик и, не глядя, кинул кости на стол, в третий раз за сегодня проигрывая. Колиньяр просиял и поспешил принять мою ставку, случайно задевая мои кости рукавом. Наль огорченно вздохнул и перевел взгляд на соседний стол - там как раз назревала драка.

     Эстебан бодро выиграл еще пару конов и начал привычно злобствовать, я привычно молчал. Тетушка еще до отъезда взяла с меня клятву, что я буду трижды думать, прежде чем открывать рот перед теми, кто разделят со мной обучение в загоне. Хоть обучение уже и окончено, но клятву тетушка назад не забирала, и посему я послушно трижды думал, прежде чем ответить, а пока я думал, Эстебан успевал отвесить очередную колкость, и мне приходилось вновь продумывать ответ.

     - Кажется, удача покинула меня, - произнес я через десяток конов, когда расстался не только с выигранными таллами, но и обещанными восемью собственными.

     - Неужели герцоги Надора столь бедны? – фыркнул Эстебан и многозначительно глянул на мою руку.

     Наль отвлекся от мордобоя за соседним столом и, оценив ситуацию, устало закатил глаза, отчего-то начиная ныть о том, что поздно и что эр меня ждет. Этим тут же воспользовались друзья Эстебана, и я, не задумываясь, сорвал перстень с руки, кидая его к остальным ставкам.

     Колиньяр победно улыбнулся.

 

========== Часть 7 ==========

 

В назначенное Вороном время я послушно носился по всему двору от его жеребца, уже прилично вписываясь в повороты и ловко избегая столкновения с бредущей по своим делам прислугой, что в прошлые мои забеги удавалось крайне редко. Но и Моро явно зря время не терял и продумывал хитроумные планы по моей поимке, другой причины почему я оказался зажатым им в угол я не знаю.

- Только не рви ничего, - взмолился я, съёживаясь под злорадным взглядом жеребца, что явно прикидывал куда бы куснуть на этот раз.

- Моро, - прикрикнул Алва с крыльца.

Жеребец раздосадовано ударил левым копытом и обдав меня дыханием, словно говоря, что в следующий раз получу и за сегодня, потрусил к хозяину, и я не сомневался, что мориск делал это с лицом ангела во плоти, умей он нимб зажигать над головой, то тот бы уже сиял.

Я облегченно выдохнул, но как оказалось напрасно. Ворон смерил меня задумчивым взглядом, явно по привычке проверяя все ли со мной в порядке и удивленно вздернул бровь когда взглянул на мою руку.

- Вы вчера имели глупость играть в карты, юноша? – спросил он, теряя все свою благодушие.

- В кости, монсеньер, - вздохнул я, подходя к Баловнику, что так же стоял у крыльца.

- И вы не нашли ничего умней как поставить на кон отцовский перстень?

- Ну, не Баловника же мне ставить! – возмутился уже я – Проигрывать друзей в кости - это низко.

- Лучше память об отце!

Я уже открыл рот, чтобы сказать, что никакую память я не проигрывал и что у эра нет никаких причин так на меня кричать, в конце концов это всего лишь перстень, дорогой конечно, но не более того. Но Алва заткнул меня всего одним жестом руки, после чего с нее же снял перстень схожий с тем что я носил раньше и заставил надеть, утверждая, что это мое наказание.

Я обиженно еле слышно рыкнул, из-за чего Баловник удивленно на меня покосился и бочком от меня отошел.

- Кому вы проиграли перстень, юноша?

- Зачем вам?

- Кому?!

- Эстебан Колиньяр. – обреченно произнес я.

- Что никого лучше найти не могли для игры? – искренне удивился Ворон.

- Те, кто получше, со мной не играют, - еле слышно буркнул я себе под нос и вспрыгнул в седло, следуя за Вороном – Уже не играют…

     

 

Алва сел играть в карты, бросив мне еле слышно «учитесь, юноша», я послушно встал поблизости от него и не менее послушно начал учиться. Правда, учение не шло впрок, хотя бы потому, что я не знал, чему учиться. Если дело шло о жульничестве, то из Килеана учитель оказался плохим, передергивал он из рук вон плохо, Ворон же не оправдывал слухи о себе и играл честно, хотя оба этих факта не мешали последнему выигрывать. Учиться выдержке с налетом ленивой скуки, которую проявлял Алва, неспешно перетасовывая карты, я, увы, не мог, слишком разные были у нас с ним статусы. И попытайся проделать такое я, то лишь вызвал бы заслуженный смех. Поэтому я, как мне и приказали, учился всему и сразу, понимая, что ничего из этого не получится.

     - Герцог, - Придд, как всегда, появился из ниоткуда и застыл ледяным изваянием справа от меня, словно всегда там стоял.

     - Давно не виделись, - вымученно улыбнулся я, все же радуясь появлению однокорытника. С этой учебой я успел заскучать, а редкие разговоры с юной ледышкой были хоть каким-то развлечением.

     - Сегодня вы не играете? – слегка раздосадовано спросил он.

     - Увы, я проштрафился.

     - Да ну? – Придд явно не поверил, скептически осматривая меня с ног до головы, словно пытаясь понять, тот ли Окделл перед ним стоит.

     - Их было пятеро, а я так сытно поел…

     - Свинья…

     - Беспозвоночное, - не остался я в долгу. Придд привычно усмехнулся, промолчал и начал наблюдать за игрой эра.

     – …Только дурак продолжает игру, когда фортуна повернулась крупом и лягается, – вполголоса заметил некто, стоящий рядом с нами.

     – Дурак и продолжает, – прошипел Валме, жаждавший поражения своего победителя. Придд согласно улыбнулся уголками рта.

     – Видите, Ричард, как один молодой человек выглядел прошлой ночью? – пробормотал, не отрываясь от карт, Ворон, протягивая мне опустевший кубок. – Налейте.

     Я послушно подлил вина и встал поближе к Алве, точно зная, что это все было предлогом, и не прогадал.

     - О чем вы говорили с юным Приддом? – спросил Ворон, скидывая пару карт.

     - О моей глупости, монсеньор.

     - Неисчерпаемая тема.

     - Придд того же мнения, монсеньор…

     Алва глянул сначала на меня, потом на Придда и отчего-то отрицательно помотал головой, возвращаясь к игре, больше не обращая на меня никого внимания.

     - Так значит, Колиньяр говорил правду о победе над вами? – произнес Придд через пару кругов игры.

     - Ну да. Я выиграл несколько сотен, а потом спустил все, что у меня было.

     - В том числе и тот булыжник, который вы выдаете за отцовский перстень? – хмыкнул Придд.

     - Неужели наш товарищ по корыту разучился держать язык за зубами? Мне казалось, что он умней…

     - Такие слухи до меня не доходили, - покачал головой однокорытник. – Но на вашем пальце другой перстень… неужели булыжники кончились?

     - Да, нет, - смутился я, глядя на свою руку. – Забыл достать новый, а Алва выдал этот…

     Придд хмыкнул, тем самым высказав все свои соображения насчет моих умственных способностей. Признаться, я был с ним солидарен.

 

     После ужина игра возобновилась и длилась достаточно долго, чтобы наблюдать за ней остались самые стойкие. Я в их число не входил, разумно решив, что, если я не научился ничему за предыдущую игру, то эта меня точно ничему не научит, и все же позволил Придду сманить себя к другому столу.

     Помимо совместных возлияний и ночных перекусов, мы с Сузой-Музой иногда еще и в карты играли. Должен сказать, что уже на первом круге мы уличили друг друга в жульничестве и с тех пор… нет, мы не перестали играть, мы начали отрабатывать друг на друге ловкость рук и делились особо интересными приемами. В отличие от меня, Придд не гнушался применять их на однокорытниках, мне же приходилось завистливо смотреть со стороны. Запрет на карты тоже был дан.

     Но сегодня я его проигнорировал, оправдав себя тем, что мы уже не в Лаик и ставки были чисто символические, да и игра прекращалась каждый раз, когда нам удавалось подловить оппонента на передергивании карт. Так что за весь вечер я стал богаче всего на пару таллов. Но доиграть мы не смогли, Розе сегодняшнего вечера стало плохо, и от игры отвлеклись абсолютно все, даже Ворон. Пока все носились с обмороком баронессы, Придд несильно толкнул меня плечом и указал на стол, за которым играл Ворон.

     - Ловкость рук… - произнес он, слегка усмехаясь.

     - Вот этому действительно стоит поучиться, - согласился я.

     - Возьми у своего эра пару уроков.

     Я согласно кивнул.

 

     ***

 

     На мой взгляд, комендант Оларии пришел очень вовремя, Алва как раз третий час кряду распекал меня за то, что я вчера сел играть с Приддом, и злорадно допытывался, что же я проиграл тому. Желание рассказать о проигранном родовом поместье, двух сестрах и Баловнике было столь велико, что я даже рот открыл, но тут появился Килеан, и я поспешно прикинулся колонной.

     Комендант был явно взволнован, хотя кольцо принес, и я поспешил его сцапать до того, как оно попадет в руки к Алве. В том, что однокорытник не смог распознать древнюю вещь, я не сомневался, а вот его эр, впрочем, как и мой, вполне мог, поэтому я поспешил обследовать кольцо и, радостно кивнув, напялить его на руку, предварительно свинтив чужое.

     Килиан был истинным Человеком Чести и, увидев, что я полностью признал в кольце свое наследство, расслабился и поспешил откланяться, как только получил свой бриллиант. Увы, Ворон все же Человеком Чести не был и после ухода коменданта затребовал свой выигрыш. Пришлось подчиниться.

     - Та-а-ак, - протянул он, хмуро смотря на меня и вертя в руках кольцо.

     Я стушевался под этим взглядом, неуклюже сел напротив и начал говорить:

     - Понимаете, монсеньор… родовой перстень не рассчитан на, как выражается моя тетка, неумного задохлика, и поэтому я его вечно теряю. В прошлый раз я его на охоте потерял, всем замком искали две недели, после этого матушка приказала выковать несколько подобных колец и в руки мне настоящий запретила давать… Запрет все еще не снят, а копии каждый месяц куют, мне их матушка по почте пересылает.

     Алва провел рукой по глазам, открыл ящичек стола и достал оттуда туго набитый кошелек.

     - Чтоб на глаза мне больше не попадался, – произнес он и кинул мне кошелек. Я за счастье посчитал возможность уйти и спрятаться в каком-нибудь укромном местечке.

 

========== Часть 8 ==========

 

     Вправка сознательности в стиле эра Августа закончилась для меня весьма плачевно. Правда, не в плане того, что сознание ко мне не вернулось, а того, что на обратном пути, после того, как я отметил с Налем данную вправку в ближайшем кабаке, я попал под дождь. Прогулка под вполне себе теплым дождиком кончилась кашлем, головными болями и прекрасным акцентом с невыговариванием половины букв.

     В связи с чем Ворон был переименован в «эра», а я сослан в библиотеку на поиски древней макулатуры о старой столице. Признаться, чтиво оказалось весьма интересным, и я даже простил Алве все подначки, впрочем, их в последнее время было безумно мало, кажется, он все еще злился за ту выходку с кольцом. Да и я старался не попадаться лишний раз на глаза.

     Так мы прожили целую неделю, а потом… что ж, неделя для меня и так длинный срок.

 

     Королеву не зря звали Гиацинтом, ей очень подходило это прозвище, больше него только… впрочем, такие слова в присутствии дамы говорить не стоит, а мне, как Человеку Чести, не стоит и думать. Хотя мне сейчас вообще думать не стоит, как там тетушка говорила?

     «Улыбайся и кивай в паузах».

     Вот я и улыбался, как дурак, и кивал невпопад. Правда, не всегда это у меня получалось, к примеру, когда королева повела речь о том, что хочет быть мне другом, улыбка вышла крайне косой и больше походила на оскал. Единственный, кто в моем окружении подходил под это описание, являлся Приддом, а при таких друзьях и врагов, пожалуй, не нужно. Но я нашел в себе силы и вымученно улыбнулся, желая поскорее покинуть эту обитель Бога и скрыться в месте, куда тот не заявится принципиально.

     И как только мне выдалась такая возможность, я, не спрашивая разрешения и не слушая протестов Наля, посетил подобное заведение, носящее гордое имя «Весенний цветок». Настроение отчего-то было препаршивейшее, хотелось буянить и взывать к совести или к любому другому мифическому зверю вроде раканского, после чего с чистой совестью и в полном беспамятстве идти буянить в более крупных масштабах, скажем, устроить налет на дворец или разнести древние крепостные стены.

     Именно поэтому я заказал всю "Черную Кровь", что была в наличии, и первым же делом ополовинил первую бутылку всего за пару глотков.

     – Смотрите-ка, – раздался смутно знакомый голос откуда-то из-за спины, – уж не Окделл ли это?

     - Слышишь? – спросил я кузена. – Пищит что-то… Нудно так и смутно знакомо… ну, как навозная муха, которая нашла выгребную яму…

     Я задумчиво обвел взглядом всю таверну и неспешно повернулся назад, где и увидел удивленных навозников.

     - Ба! Да это же мой старый друг Эстебан!

     - Ты так быстро напился? – удивленно спросил Наль, задумчиво смотря на бутылку, а потом и сам прикладываясь к ее горлышку. – Да нет… не такое уж и крепкое…

     - Реджинальд, ты только посмотри, он не один! – веселился я вовсю. – Он в сопровождении своих закадычных друзей! Надеюсь, не побрезгуете? Хотя чего это я? Это же не я зовусь навозником…

     - А-а, все-таки напился, - протянул кузен и подпёр щеку рукой, явно собираясь насладиться всем происходящим.

     - Что ты сказал? – у сокорытника зло сузились глаза, а мне стало совсем весело, я слышал, как трещали старые стены несуществующего дворца.

     - Ой, - глупо улыбнулся я. – Позволь мне загладить свою вину, вина? Да вы садитесь, не зря же вы проделали весь этот путь в поисках меня.

     - Ричард, - одернул меня Наль.

     - А?

     - Боюсь, за наш стол столько народу не поместится…

     - А мы оккупируем соседний, кто ж нам откажет? Милейший! Нам нужен еще один стол!

     - С ума сошел, Окделл, - прошипел незнакомый мне парень, и я непроизвольно улыбнулся особо ласково.

     - Было бы неплохо, друг мой, но пока, увы, нет. Ну так как? Садитесь или у вас свои дела?

     Колиньяр замер на долю секунды, а потом, отогнав от себя мысли, быстро, словно боясь передумать, сел за стол напротив моего и жестом приказал проделать всем остальным то же самое.

     - Прекрасно, - несло меня. – Какими ветрами, господа? Хотя ветра - это все же про меня.

     - Мне кажется, или ты нарываешься на драку? – задумчиво спросил Наль, косясь на вынужденного соседа.

     - Тш-ш-ш, не стоит раньше времени открывать мои карты, – прошептал я кузену в лицо.

     - Пф, пьяный Окделл - отвратительное зрелище.

     - Отчего же? Поверь, друг мой Эстебан, ты еще не видел пьяного Окделла, но мы сейчас это исправим, – после чего я взял початую бутылку и выпил ее залпом.

     А дальше - спасительная темнота и грохот рухнувших стен, и мне почему-то показалось, что они рухнули на меня.

 

     Пробуждение, к моему собственному восторгу, было вполне себе сносным, у меня болело все, но, к счастью, в меру. Хотя тот факт, что проснулся я в незнакомой мне комнате и полуголый, слегка подпортил мне настроение, но тут в дверном проеме комнаты появился Наль, и все снова стало вполне замечательно. Кузен, заметив мое пробуждение, довольно улыбнулся и на пару минут пропал из комнаты, но вернулся с целым кувшином холодной воды, который тут же был отнят.

     - Хорошо, что ты проснулся, - произнес Наль, - а то я уже хотел тебя будить.

     - Зачем? – просипел я, отрываясь от кувшина.

     - Ты не помнишь?

     - Ничего после первой бутылки.

     - О-о, ну тогда слушай. Сначала ты усадил их всех за наш стол, затем назвал их завистливыми мужеложцами и даже схематично прорисовал их роли в постели, после чего припомнил им Джастина Придда и сам же на это смертельно обиделся, но тут нам принесли еще выпивки, и ты их благоразумно простил. После чего отплясал ритуальные танцы закийцев на соседнем столе.

     - Кого? – удивился я.

     - Закийцев, - охотно пояснил кузен. – Ну, это те, которые эти, и еще вот с такими… носами… Ну, ты так вчера говорил.

     - А-а-а, – на большее меня банально не хватило.

     - После чего Эстебан что-то сказал про твою координацию, и ты смертельно на него обиделся, разбил ему нос и вызвал всех навозников на дуэль. Кстати, ты где так научился носы разбивать?

     - Ворон научил, - произнес я, откидываясь на подушку и тут же с нее подскакивая. – Я что сделал?!

     - Ты вызвал на дуэль Колиньяра, – охотно повторил Наль. - И она, кстати, через час, так что нам пора собираться.

     - Я больше ничего не натворил?

     - О, ты признался в любви королеве и графу Штанцлеру.

     - Лучше бы Алву на дуэль вызвал, – простонал я, накрываясь одеялом.

 

     Время до дуэли я провел вполне плодотворно: под диктовку Наля написал три письма. Первое, адресованное матушке, было скупое и даже как-то чересчур обыденное: коротко и по существу, я посыпал голову пеплом и признавал свою никчемность, попросив похоронить меня где-нибудь в лесу, чтобы никто не смог меня найти и плюнуть на мою могилу. Второе письмо было Алве и содержало оно примерно то же самое, правда, на похороны его я не звал. Последнее письмо было переписано трижды, но все равно получилось не особо хорошим и больше всего напоминало короткую записку.

     «Дорогая тетушка, вы снова оказались правы, и я действительно помер раньше вас, не беспокойтесь, я там пригрею для вас местечко, и я помню про кошек».

     После чего со спокойной душой отправился на дуэль.

 

     - Кажется, у меня в глазах двоится… – задумчиво произнес я, когда мы с кузеном добрались до Нохи.

     - Я бы на это не рассчитывал, – похлопал меня по плечу кузен и поспешил отойти, всем своим видом давая понять, что он тут исключительно в ознакомительных целях.

     - Что ж, - вздохнул я, расплываясь в приветливой улыбке ызырга. – Господа, надеюсь вы не скучали без меня?

     Шпаги обнажали одновременно, все семеро, говорить они явно не хотели, кажется, я все же переборщил вчера. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ними и принять стойку. В том, что они подарят мне пару лишних дырок я не сомневался, но я все же собирался продать свою шкуру подороже, и посему продолжал обворожительно улыбаться, тем самым заставляя брови самых впечатлительных дергаться.

     - Роскошно, - голос Ворона сочился ядом. Я как-то затравленно втянул голову в плечи и поспешил спрятать шпагу за спину.

     - Что на этот раз, юноша? – продолжал тем временем Алва. – Ваше тело решило, что устало от вас и таким вот занятным способом пытается от вас избавиться?

     - Как вы догадались, монсеньор? – радостно произнес я.

     - Знаете, юноша, если вы переживете эту так называемую дуэль, я, пожалуй, сам вас вызову и не откажу себе в удовольствии убить вас.

     - Но для этого вам стоит оградить меня от общества этих господ.

     - Тогда в позицию, господа…

 

     - Ты сдал? – спросил я кузена, когда все уже закончилось.

     - У меня только один кузен, - пожал тот плечами. – Да и следующим Повелителем мне становиться как-то не хочется.

     - Меня окружают эгоисты, – вздохнул я, - один сам убить хочет, второму седалище лень поднять.

     - Какой Повелитель, такое и окружение… Что это было, Дик? - шепотом добавил Наль. – Зачем ты полез к Колиньяру?

     - Алва бы его убил, а так, может, и выживет, - еле слышно произнес я, убирая шпагу. – Прости, мне пора.

     Наль понимающе кивнул и, пообещав как-нибудь заглянуть, скрылся из виду.

     - Вы, юноша… - устало произнес Алва.

     - Я помню приказ, монсеньор, и больше не буду попадаться вам на глаза, - пообещал я Ворону.

     - Нет уж, когда вы маячите у меня перед глазами, вас проще контролировать… к тому же, у меня нет желания прославиться детоубийцей, и посему мне стоит начать вас тренировать. С завтрашнего утра, в семь. Смотрите не опаздывайте.

- Я буду, монсеньор.

 

========== Часть 9 ==========

 

     Как оказалось, баронесса прекрасно играет в шахматы и разделяет мою любовь к поэзии, имеет свое мнение на каждого более-менее значимого для государства мужчину и на дух не переносит подобных дам, из-за чего прекрасно сквернословит на талиг, кэналлийском и дриксен. Также она оказалась довольно остра на язык после второй бутылки вина и, как это ни странно, очень уважала своего тихого, полностью влюблённого в своих птиц мужа. Тот, в свою очередь, оказался неплохим собеседником, разбирающемся как в политике, так и в истории, да и рассказчик из него был прекрасным, так что я неплохо увеличил свой багаж знаний старинных легенд-страшилок.

     В общем, те два дня, которые я провел в доме Марианны, я еще долго вспоминал с теплотой и даже подумывал о повторении, благо, и барон, и баронесса очень настаивали, обещая мне новых птичек и, как выразилась баронесса, «выкидышей разума» современных авторов, что подарили нам немало часов веселья.

     Возвращение в дом Алвы прошло незаметно, разве что Хуан уж очень горестно вздохнул и пошел прятать все более-менее опасные предметы, в первую очередь свечи. Какой он все-таки злопамятный. Немного подумав, я решил, что два дня покоя Хуану более чем хватит и, расплывшись в ехидной улыбке, пошел творить вечное, доброе, светлое, проще говоря, я пошел в библиотеку почитать, естественно, прихватив с собой пару свечей.

     Правда, когда я забрался на третий этаж, о библиотеке благополучно забыл. По этажу разливалась музыка на пару с хорошо поставленным голосом. Подумав, что древние фолианты от меня никуда не денутся, я направился на звук музыки и, к собственному удивлению, наткнулся на Ворона.

     - Заходи, дитя Заката, - произнес он, когда услышал мои шаги.

     - Так меня еще не называли, - улыбнулся я. - Вы больше не злитесь?

     - Это бессмысленное дело, - устало произнес Ворон. – Лучше налей мне вина и себе заодно.

     Я послушался, усаживаясь у камина, а Алва больше со мной не разговаривал, сегодня он пел и пил, мне же отвели роль слушателя, причем Ворон настаивал, чтобы слушатель был пьяным, словно боясь, что на трезвую голову я его освистаю, но боялся он зря. Полузнакомые слова кэналлийского и знакомые мотивы, что частенько мурлыкала себе под нос тетушка, когда считала, что никого рядом нет, пришлись мне по душе.

     Мне даже на минуту показалось, что я снова дома, сижу, прижавшись к ногам тети, и та очень привычно перебирает мои короткие пряди волос, вполголоса рассказывая что-то очень важное, но тут явился посланец от короля, и все пропало. Рядом был хмельной Ворон, теплый камин и незнакомый мне человек, это мне не сильно понравилось, и я осушил свой бокал, а затем и Ворона. И только когда в глазах начало темнеть, я понял, что перебрал.

     И все, что мне оставалось, - это надеяться, что на этот раз дело дуэлью не кончится… надо завязывать с выпивкой или учиться пить.

 

     Рov Рокэ.

 

     - Уверяю тебя, нет ничего противней обнаглевшего короля… - закончил я, даже не рассчитывая, что мальчишка хоть что-нибудь из сказанного поймет.

     - Даже королева? – спросил тот и как-то грустно посмотрел на бокалы в своих руках, потом горестно вздохнул и потянулся к кувшину. И я снова удивленно уставился на вепря: то, что мне достался ларец с кучей потайных отделений, я понял еще тогда, когда на пороге моего дома появилась Дорри с просьбой о его ученичестве, но мальчишка с легкостью переплюнул все мои предположения уже в первые дни пребывания тут.

     - Даже королева, - усмехнулся я, начиная перебирать струны. – Она все же женщина.

     Ричард задумчиво отпил из своего бокала и перевернулся на спину, что-то высматривая на потолке, отчего его лицо стало казаться значительно старше, а взгляд стал холодным, цепким, у мальчишек, воспитанных на идеалах, таких не бывает.

     - Мне так не показалось, - вдруг произнес он. – Бежать к королеве гораздо противней, нежели к королю. Тот хотя бы говорит чужими словами, но искренне в них верит, она же, наоборот, не верит, но авторство за ней… Хотя, может, это просто детская привычка? Отец тоже часто говорил чужие слова, выдавая их за свои. Мне вот интересно, он действительно верил в них? Или просто смирился со своей судьбой? … Знаете, монсеньор, в детстве я слышал один разговор, суть которого до меня дошла совсем недавно… Ох, не о том я говорю и не с тем! … И почему я так быстро пьянею? Наль вечно мне это в укор ставит… я же и на дуэль вызвал по пьяни, а с утра ничего вспомнить не мог, я и завтра ничего не вспомню. Пожалуй, вам меня не шпагой махать учить нужно, а умению пить, тогда бы мне не пришлось сейчас выдумывать способ, чтобы вы все забыли… Интересно, а если я в вас кувшином брошу, вы забудете?

     - В худшем случае обзаведусь головной болью наутро, но что-то подсказывает мне, что я успею увернуться, – усмехнулся я, невольно напрягаясь. Практика доказала, что от этого Вепря стоит ждать всего, а холодный цепкий взгляд доказывал, что не все тайники были открыты, и я не удивлюсь, если сейчас он сорвётся с места и мастерски исполнит то, о чем думал, и я действительно поутру ничего не буду помнить.

     - А из окна вас скидывать бессмысленно, - вздохнул Окделл. – Третий этаж - не такая уж и большая высота… да и убивать мне вас не хочется…

     - Спасибо и на том.

     Окделл как-то устало прикрыл глаза рукой, а когда отдернул, то на полу лежал мальчишка, еще не узнавший, что такое жизнь. Даже голос стал более звонким и радостным, он задумчиво глянул на кувшин и произнес:

     - Монсеньор, мне всегда было интересно, чем же вас так достал отец, что вы его на дуэль вызвали?

     - Мне просто показалось, что Багерлее не для него, – произнес я, снова перебирая струны, рядом со мной вновь был привычный мальчишка, умело влипающий в неприятности.

     Мальчишка засмеялся, звонко, совсем по-детски.

     - Кажется, мне пора спать, - произнес он, отсмеявшись, и неуклюже, но вполне сносно поднялся. И уже у двери он замер на пару минут и, не оборачиваясь, произнес: – И спасибо вам… за отца.

     Я ухватил пузатый кувшин и поспешно его осушил, шаги мальчишки слышались уже от лестницы, и они не были похожи на шаги пьяного человека.

     - За убийство отца меня еще ни разу не благодарили…

 

 

========== Часть 10 ==========

 

     Пробуждение было ужасным, на этот раз болело всё, а при открытии глаз я понял, что вообще зря это сделал и мне следовало сдохнуть вчера или значительно раньше, потому как в моей комнате стоял злой и возмущенный Хуан в количестве двух штук. В руках он держал поднос, а с его языка сыпались колкости, со вкусом рассказывающие, как я вчера доходил до комнаты.

     Дошел я до комнаты, как оказалось, презабавнейшим способом: через конюшню и лобызание Моро, и если верить домоправителю, то кони все еще в шоке. Моро продолжает отплевываться и полоскать себе рот, Баловник же отказывается есть и обиженно смотрит в стену, явно не стремясь простить мне измену.

     - Что я пропустил? – хриплым голосом спросил я, когда принесенное пойло было выпито.

     - Начало войны, а так ничего.

     - Надеюсь, не я ее начал? – искренне испугался я.

     - Одевайтесь, соберано хочет, чтобы вы его сопровождали, – Хуан закатил глаза и поспешил уйти.

     - А нет более гуманного способа казни? – крикнул я в закрытую дверь и тут же об этом пожалел – голова заболела с удвоенной силой.

     - Соберано ждет!

     - Ползу я, ползу, – прохныкал я, с отвращением смотря на приготовленную одежду.

 

     Триумфальный зал по праву считался одним из красивейших в Новом Дворце, но, признаться, мне было откровенно на это наплевать, единственное, что я сейчас хотел, - это забиться в свою комнату и проспать эдак суток трое, но монсеньор заставил меня тащиться на Совет Меча, где мне даже калека-табурет не был предусмотрен.

     - Монсеньор, - простонал я, переступая с ноги на ногу за его стулом.

     - Ничего не хочу слышать, – произнес тот шепотом, продолжая любоваться злым лицом Килеана.

     - За что Вы так со мной? - все же не вытерпел я через пару минут.

     - Благодаря вам, юноша, я теперь обладатель психически неустойчивой лошади.

     - Но я ничего не делал Моро!

     - Не старайтесь, юноша, мне уже поведали о ваших вечерних похождениях.

     - Вокруг одни шпионы и предатели, – прорычал я, и сидящий рядом Килеан от чего-то поежился и попытался отодвинуться от нас подальше.

     - Успокойтесь, Людвиг, это он не о вас, – спокойно произнес Ворон, но комендант отчего-то еще больше побелел и явно начал жалеть, что не может пересесть.

     - … Рокэ Алва, - произнес эр Август, и мы с Вороном синхронно повернулись к говорившему.

     - Кажется, вас посылают, монсеньор, – произнес я через пару минут.

     - Слышу…

     - А куда?

     - Ваше умение игнорировать информацию поражает, вы хоть что-то слышите из того, что вам говорят?

     - А?

     - … Не утруждайтесь, юноша.

     - Я пошутил, монсеньор!

     - Да-да, я вам верю… - фыркнул Ворон и поднялся со своего места. - Я обещаю, что к осени в Варасте не останется ни одного бириссца, способного навредить Талигу.

     - Как понимаю, надеяться на то, что это шутка, не стоит? – шепотом спросил я, когда тот уселся обратно.

     - Победа или смерть! – усмехнулся Ворон.

     - Мне не нравится моя проницательность, монсеньор!

     - Вам не идет похмелье, юноша, – произнес Алва поднимаясь. – Вы становитесь чересчур болтливы.

     - Я просто забываю о том, что ответ нужно обдумать трижды… ой.

     - Это многое объясняет.

 

 

========== Часть 11 ==========

 

     «Помрешь, лично убью».

     Гласила записка, переданная мне Налем через неделю после Совета. Кузен смущенно отводил глаза и что-то мямлил про то, что дела дома идут и прочее, прочее, прочее. Но я не слушал оправдания, а просто улыбался, очень счастливо и тепло. Неясность своего будущего меня безумно угнетала, эр Август настаивал на моем возвращении в Надор, Ворон же в те короткие часы, что он проводил в доме, поучал так, словно решил, что без меня ему не обойтись. А я сам никак не мог понять, чего мне больше хочется, плюнуть на все и навестить семью, снова увидеть сестер и матушку, привычно получить подзатыльник от тетушки с обязательным нравоучением или же все же ехать в Варасту, узнать, что такое война не по картам и скупым рассказам в дневниках предков.

     Но послание тетушки сполна ответило на мои вопросы, дома меня ждут и будут ждать, мне же разрешается жить как хочется, правда, вернуться я все же должен, а если этого не произойдет… Я почему-то не сомневался в том, что тетушка найдет способ моего повторного убиения.

     Эр Август не сказал ничего нового, хотя голова весь вечер пухла от его тактических и политических задумок, и я даже начал его уважать с еще большей силой: столько всего держать в голове, в его-то возрасте.

     - Вы все же соизволили вернуться, юноша, – осведомился Ворон тогда, когда я отчаялся запихнуть всю информацию в свою голову и решил прибегнуть к помощи бумаги и чернил.

     - Я отчаянно пытался заблудиться, монсеньор, но у меня не получилось, – на автомате произнес я, послушно шагая уже за Алвой.

     - Помните про тройное обдумывание своих ответов, юноша.

     Я послушно кивнул, входя в кабинет.

     - Чего молчите? – спросил он, усаживаясь за стол и тут же всматриваясь в бумаги.

     - Обдумываю ответ, монсеньор, – не удержался я.

     Алва откинулся на спинку кресла и захохотал.

     - Нет, юноша, пожалуй, я не откажусь от вашего общества в Варасте, боюсь, в противном случае мне будет там слишком скучно, – произнес он отсмеявшись. – Вашей матушке придётся поболеть без вас, или может, вас удерживают в столице иные дела?

     - Никак нет, монсеньор, в гостях у баронессы я уже побывал.

     - Я определённо плохо на вас влияю, юноша, – как-то гордо произнес Алва.

     - Вы ошибаетесь, монсеньор, – не удержался я от улыбки. – С прекрасной Марианной мы играем в шахматы и читаем Дидериха.

     - Вот уж точно тверд и незыблем… не помни я про икающего Моро, я бы начал искать у вас над головой нимб. Кстати о конях, насколько я помню, ваша коняга все так же продолжает на вас дуться?

     Я непроизвольно поморщился и потер чуть-чуть пониже копчика, кивая. Баловник продолжал меня бойкотировать, и даже сахар с яблоками не помогали исправить это. Он уперто скидывал меня со спины и уходил в свое стойло, принципиально поворачиваясь ко мне крупом. Должен сказать, что Моро это очень забавляло и он злорадно ржал каждый раз, когда это видел, но стоило мне ему улыбнуться и послать воздушный поцелуй, как зверюга начинал икать. Зрелище непередаваемое.

     - Тогда ступайте на конюшню, познакомьтесь с Соной. Должен заметить, что она девица, так что ведите себя с ней подобающим образом, а не как обычно, вторую искалеченную лошадь я точно не переживу.

     - Хорошо, монсеньор.

     - Хотя нет, постойте. Я сейчас вас познакомлю с тремя молодыми людьми благородного происхождения. Постарайтесь их не убить... хотя… если одного из них вы все же убьете, обязательно скажите мне.

     - Зачем?

     - Я помогу вам закапывать труп.

 

     ***

 

     В Тронко было безумно жарко и душно. Настолько жарко, что после полудня он просто вымирал, я бы тоже предпочел посидеть в теньке с неплохой книгой или же собеседником, но, как оказалось, первое и второе тут явно в дефиците, поэтому я развлекался как мог, в связи с чем уже четырежды был отправлен под арест, где и свел знакомство генералом Феншо-Тримэйном. Увы, знакомство наше оставляло желать лучшего, и теперь генерал, завидев меня, постыдно спасался бегством, не брезгуя для этого даже кустами роз. Впрочем, я его прекрасно понимаю, на его месте я бы и обрывом не побрезговал, но давайте по-порядку.

     Случилось это пару дней назад, я, в очередной раз изнывая от безделья, слонялся по дому губернатора, в надежде найти хоть что-то интересное и скучая по библиотеке Алвы, как из открытого окна раздалось конское ржание. Не удержавшись, я выглянул в оное, краем глаза заметив белоснежную лошадь, и проделал тот же трюк, что и в особняке Ворона: я поскользнулся и полетел вниз, на этот раз даже не пытаясь вспомнить все мой подвиги.

     - Монсеньор? – сипло просил я, понимая, что снова умудрился под себя кого-то подмять.

     - Не угадали, юноша, – произнесли откуда-то сбоку очень жизнерадостно. – Я был готов к этому, что не скажешь о генерале Феншо-Тримэйне.

     - Ой.

     - Что вы скажете в свое оправдание?

     - Я… лошадку… хочу… - от падения все связные мысли куда-то разбежались и у меня никак не получалось донести свою мысль до Ворона.

     - Какую? – не понял стоящий тут же Савиньяк.

     - Белую, – мечтательно произнес я.

     - У вас все же нездоровая любовь к лошадям, Ричард. Вам Моро было мало?

     - Но он кусается.

     - Благодаря вам уже нет, и встаньте наконец с Феншо, кажется, он там задыхается.

     Я поспешил подняться с удивлённого и явно испуганного мужчины.

     - Прошу прощения, – произнес я, подавая тому руку.

     - На вашем месте я бы ему не верил, генерал, - продолжал тем временем Ворон. – Ему ни капли не стыдно, и у меня складывается впечатление, что падения из окон - его любимый способ развлечения.

     - В следующий раз я буду целиться в вас, монсеньор, - буркнул я, краснея.

     - Тогда мне стоит обезопасить себя.

     - Арест? – грустно спросил я.

     - Пожалуй, для разнообразия вы сегодня чистите картошку.

     - Повар пообещал подать меня монсеньору, если я еще хоть раз подойду к нему ближе чем на сто бье…

     - Тогда арест, подозреваю, что и в готовом виде вы мне поперек горла встанете, юноша. Феншо, перестаньте витать в облаках, сопроводите юношу к месту его заключения, и проследите, чтобы по дороге он не умудрился взорвать склад с боеприпасами.

     - Это была случайность, монсеньор!

     - Из окон вы тоже падаете случайно, но, как показала практика, не единожды. Все свободны.

     Всю дорогу Феншо испуганно смотрел в мою спину, не очень охотно отвечая на мои вопросы. Это вселяло хоть какую-то надежду, но через пару дней я, случайно поскользнувшись, толкнул генерала в открытое окно. Феншо повезло, он упал на невысокое деревце сирени и обошелся парой ссадин, но меня, увы, начал избегать, разговаривая сугубо по делу.

     Хотя больше меня генерал не переносил Жиля, и здесь я был с ним полностью солидарен, прекрасно понимая, почему Ворон предлагал мне помощь в закапывании его трупа. Алва даже как-то посетовал, что я выкинул Феншо в окно, а не Жиля, как это ни странно, генерал с ним согласился.

 

 

========== Часть 12 ==========

 

Муха царственно опустилась на поверхность стола и замерла. Я для приличия подождал пару минут, но насекомое не двигалось.

- Ну вот, - грустно произнес я, тыкая в бок мухи кончиком пера. – Наше последнее развлечение скончалось.

- Что? – не понял Жиль, хлюпая носом.

- Я говорю, что от вас, мой друг, даже мухи дохнут. Вот, полюбуйтесь!

- Что-то мне подсказывает, мой друг, - гнусаво произнес тот, отрываясь от своего чтива. – Что она скончалась от вашего остроумия, ведь она на вашем столе.

- Она просто была глазастая, - усмехнулся я, радуясь возможности хотя бы поругаться, а то было так скучно, что я действительно был огорчен смертью шестилапой, и даже подумывал устроить ей пышные похороны.

Жиль потешно раздул щеки, явно обдумывая свою колкость, и я в очередной раз подумал, что не мне одному дали указание об обдумывании ответов, как дверь распахнулась, и на пороге появился епископ Бонифаций.

- Рокэ где? – осведомился тот, осматривая нас безо всякого интереса. Понси устало вздохнул и глянул на меня, я проделал то же самое, отчего Жиль кивнул еще раз и сложил пальцы в кулак, я последовал за ним.

- Раз, два, три, – хором произнесли мы, и я победно усмехнулся. Понси в очередной раз выбрал бумагу и, проиграв, нехотя побрел за Вороном, я же принялся тыкать в умершую, пытаясь ее реанимировать. Все равно ничего более интересного здесь не было, а Алва запретил мне гулять в одиночестве, утверждая, что с него хватит одной спалённой библиотеки.

- Юноша, — епископ глянул на меня, — на улице жарко, прости Создатель, как у Закатных Врат, и томит меня и спутников моих жажда.

- У нас сухой закон в радиусе сорока бье от моей персоны, – улыбнулся я.

- Когда же произошло это… - епископ даже не смог слов подобрать для подобного.

- Это все после библиотеки, – поделился я с епископом, все же доставая из шкафа выпивку. – Монсеньор считает, что я провернул это по пьяни.

- А это не так? – искренне удивился епископ, кажется, он тоже видел мое триумфальное вываливание из дверей библиотеки в обнимку со спасенным Дидерихом.

- Будь это так, он бы библиотекой не ограничился, - произнес Жиль, вваливаясь в комнату.

- Вы так говорите, друг мой, словно мы с вами знакомы всю жизнь, - насупился я.

- Лучше налей мне вина, - произнес тем временем Понси, оттягивая воротник, словно начал задыхаться.

- О-о-о, - понятливо произнес я, послушно протягивая впечатлительному Жилю всю бутылку – Как понимаю, монсеньор очень занят.

- Примерно.

- И чем именно Проэмперадор занят? – заинтересовался епископ.

- Подозреваю, что тем же чем и рыцарь Бартоломея*, – улыбнулся я.

Жиль согласно кивнул, а я не удержался и, наклонившись к последнему, осведомился:

- А чем именно, не подскажешь?

Понси отрицательно мотнул головой.

- Ну хоть на какой странице это было…

- Я до такого еще не дочитал…

 

 

- Юноша, - произнес Ворон уже в дверях после собрания.

- Надеюсь, вы не собираетесь и меня тут оставить? – спросил я, послушно шагая за Алвой.

- Все, что могли, вы, тут уже натворили, - не согласился тот со мной. – Пора расширять горизонты.

- Я еще в восточном крыле не был, - честно признался я.

- Да ну? Странно, а мой особняк вы уже через двое суток на уши поставили, а ведь сутки из них вы провалялись в беспамятстве.

- Я просто постеснялся… - промямлил я.

- Я даже не знаю, что вам на это сказать, - честно произнес Алва.

- Что я хороший.

- Вот так откровенно врать даже я не могу, юноша. Ступайте собираться и Жиля проконтролируйте, чтобы лишнего с собой не взял.

- Он едет с нами? – искренне удивился я.

- Я не теряю надежды, что по дороге его ызарги съедят.

- Отравятся, – посетовал я, качая головой.

- Ну, сами тогда его прибейте, вызовите на дуэль, к примеру, у вас это очень хорошо получается.

- Боюсь, это расценят как убийство.

- Оправдают, еще и к сану святых причислят при жизни, и будете вы Ричардом Освободителем. Звучит?

- Не особо… а может, как-нибудь без него? – с надеждой спросил я.

- Увы, нет, я проиграл его деду в карты, и он взял с меня слово.

Я еле удержался от просьбы познакомить меня с тем, кто обдурил в карты Ворона, ибо у меня это так и не получилось, хотя на передергивании я ни разу не был пойман.

 

_____________________

* упоминается книга «Повесть о греховной любви рыцаря Бартоломея и прекрасной Констанции, супруги маркграфа Тарнау», думаю тут все из названия понятно.

 

 

========== Часть 13 ==========

 

     - Сколько можно тянуть?! – горячился Феншо, расхаживая из стороны в строну и явно стараясь все посбивать на своем пути.

     - А по мне, так даже лучше, – флегматично произнес Жиль, обиженно и как-то меланхолично смотря на реку.

     - Трус!

     - Да не то чтобы трус, - так же флегматично произнес Понси. – Просто пока мы бездействуем, и этот тоже сидит ровно.

     - Я все слышу, - буркнул я.

     - Во-от, он все слышит, но он бездействует… по мне, это очень хорошо.

     - Со связанными руками в принципе что-то тяжело делать, – посетовал я, устраиваясь поудобней. – Друг мой, не почешете мне нос?

     - Без удовольствия, – произнес Жиль, но послушно потянулся ко мне рукой, я, как преданный пес, благодарно потянулся к его руке, жмурясь от удовольствия, не каждый раз на мою просьбу мне отвечали согласием. То ли все еще дуясь за то, что я с горяча выкинул его любимый томик стихов в Рассанну и засветил оплеуху, когда мне попытались на память продекламировать эту ересь, то ли за то, что принял вызов на дуэль и даже благополучно для обоих сторон ее закончив… точным пинком, отправившим моего оппонента в ту же реку под радостное улюлюканье свидетелей.

     Именно после этого Жиль приобрел эту странную меланхоличность, а я обзавёлся четырьмя полосами веревки на руках. Как сказал Ворон, «во избежание», чего именно я так и не понял, но сбежать у меня не получилось, и теперь я учусь жить со связанными руками. Получается скверно, примерно так же, как у Понси читать стихи.

     - … Сейчас он пьет, развратничает и ничего не делает, – вещал тем временем Феншо, найдя в нас благодарную публику.

     - Все бы так бездействовали, – произнес Понси и почесал нос. – Что скажете, друг мой?

     - Подозреваю, что мне лучше молчать, вокруг, знаете ли, одни предатели и шпионы, – честно произнес я, но вошедший в раж генерал не обратил на эти реплики и толики внимания.

     - Да ты что? Где? – заинтересовался Жиль, хлюпая носом.

     - Везде, - поведал я недоверчивому малому. – Кэналлийцы, они такие, вот только стоит мне сказать Алва и козел в одном предложении, как тут же…

     - Ричард!

     - Что я тебе говорил? – вздохнул я, поднимаясь со своего места.

     - По-моему, это был не герцог Алва, - задумчиво произнес Жиль.

     - А кто?

     - Вы меня вообще слушаете? – возмутился Феншо.

     - Конечно, – хором произнесли мы с Понси, продолжая обдумывать, кто же мог меня звать.

     - Так вы со мной согласны? – оживился генерал.

     - Да-да, - столь же флегматично произнес Жиль.

     - Отлично! Выступаем сегодня ночью! – пропел Феншо и поспешил выйти из палатки.

     - Куда выступаем? – не понял Понси.

     - Кажется, мы с вами, друг мой, опять во что-то вляпались, и теперь нас точно выпорют…

     - А я рассчитывал, что монсеньор пошутил.

     - Ха-ха, - кисло произнес я, шагая за разбушевавшимся Феншо и, как оказалось, не зря. Ворон, увидев воодушевленного генерала и послушно шагающего за ним меня, как-то заметно скис.

     - Неужели очередная дуэль? Юноша, это уже становится скучно.

     - Я тут в качестве движимой мебели, - честно признался я.

     - Вот как? – явно обрадовался Ворон, кажется, и он уже устал от этой прогулки. – Тогда я вас слушаю.

     Феншо открыл рот и Алва снова устало прикрыл глаза, кажется, этот разговор повторялся уже не впервые и кончился он вполне привычно, потому как генерал ни капли не испугался обещания расстрела, лишь подчеркнуто вежливо попрощался и вышел из палатки.

     - Монсеньор, - произнес я, наблюдая.

     - Что еще?

     - Может, вы меня все же развяжете? – улыбнулся я.

     - Я подумываю о том, чтобы вам еще и ноги связать, - честно произнес Ворон, но все же развернул меня к себе спиной и начал развязывать те узлы, что сам и навязал. – Вы, юноша, выбираете совершенно неуместные компании.

     - Не виноватый я. Он сам пришел*, - обиженно буркнул я, блаженно растирая запястья.

     - Свободны, юноша.

     Я послушно зашагал прочь, но не успел пройти и десятка бье, как меня кто-то сцапал за ворот и поволок вглубь лагеря.

 

     ***

 

     - Связать, - хмуро произнес Алва, - По рукам и ногам.

     - Но монсеньор!

     - И кляп в рот, – зло рыкнул Ворон. – А еще для верности перекиньте его через седло Моро.

     - М-м-м-м! – возмутился я, пытаясь докричаться до Ворона, но тот не слушал.

     - Так, следующий, – произнес он тем временем, смотря на слегка подпаленного Жиля. Тот меланхолично перевел взгляд на начальство и устало вздохнул.

     - Если можно, у меня к вам просьба, пристрелите меня после него. Я хочу увидеть это великое событие.

     - Я учту ваше пожелание, – пообещал Ворон и без перехода добавил стоящему рядом кэналлийцу. – И это связать.

     Жиль посчитал это за удачу и послушно подставил руки.

     - А с этим что? – спросил кто-то, кивая на ничего не понимающего Феншо. – Тоже связать?

     - Не мальчишка, – отрицательно покачал Ворон головой. – Расстрелять.

     От удивления я перестал вырываться и даже смог выплюнуть кляп.

     - Монсеньор, это моя вина! – взвыл я уже со седла Моро, тот как-то затравленно глянул на меня, но продолжил стоять, лишь переступая с ноги на ногу.

     Ворон достал из кармана свой платок и не глядя засунул этот аксессуар мне в рот.

     - Молчи, - громко шепнул мне стоящий рядом Жиль. – Узнают, что это ты подорвал барсов, и тебя расстреляют. Я вообще не понимаю, где ты взрывчатку взял.

     - У них и взял, - буркнул я, избавляясь от кляпа благодаря Жилю.

     - А коронное «я случайно»? – удивился Понси.

     - Молчи, последователь пнизма*!

     Жиль обиженно на меня глянул и снова впихнул кляп мне в рот.

 

     Алва скинул меня в своей палатке, и я посчитал за счастье притвориться подушкой.

     - Сколько раз, Рокэ, нарушали приказы вы.

     — Право, не помню. Но, Ваше Преосвященство, нарушая приказы, я вытаскивал моих генералов и маршалов за уши из болота, в которое они влезали по собственной дурости. Если б у Феншо хватало ума нарушать приказы и побеждать, он бы стал маршалом, а так он станет покойником.

     - Но он выиграл! – возмутился Савиньяк.

     - Не он, - вздохнул Алва. – Все произошло случайно, и, как понимаю, мой оруженосец принял в этом не последнее участие. То, что войска остались живы - случайность и кстати, юноша, на вашем месте я бы не стремился к военной карьере, вы слишком неосмотрительны и разрушительны для этого. Где вы взрывчатку-то нашли?

     Меня снова избавили от кляпа.

     - У них.

     - Не столь конкретно.

     - У меня была бессонница, я решил прогуляться, случайно заблудился, а нашел этих… они лагерь пасли, ну я одного их них по голове камнем ударил, а второму в нос, как вы учили, у одного из них шашка и выпала. Она такая занятная была, но в темноте ничего не видно, ну я и разжег огонь… кто же знал, что их не двое и что у остальных тоже есть динамит…

     - Еще вопросы? – спокойно произнес Алва, задумчиво глядя на кляп в своих руках.

     - Но генерал сориентировался раньше вас, – задумчиво произнес я, – и он трижды пытался меня пристрелить.

     - Промазал?

     - Нет, говорил, что нужно меня врагу отдать, чтобы тот сам сдался.

     - Смотри-ка, доля разума у него все же есть.

     - По-моему, это был хорошо спланированный план, реализации которого мы помешали, – не согласился Савиньяк и заговорщицки мне подмигнул.

_______________

     *Не мое и на авторство не претендую.

 

 

========== Часть 14 ==========

 

     Грянул выстрел.

     - Жалко генерала, - вздохнул Понси, меланхолично перебирая документы, они же приказы, которые ему только что всунул Ворон. Алва глянул за спину своему порученцу и тоже вздохнул, возвращаясь к карте.

     - Лучше пожалей Окделла, это в него все же стреляют, - не согласился Эмиль, уже жалея, что убедил Рокэ не убивать Феншо.

     - Я уже сомневаюсь в умениях генерала стрелять в движимые мишени, - покачал головой Бонифаций, снова прикладываясь к подаренной фляге. – Не будь я служителем Бога, сам бы пристрелил этого достойного юношу…

     - Что, он добрался до ваших запасов касеры? – заинтересовался Эмиль.

     - Пока нет, но подозреваю, что со дня на день он это точно проделает.

     Еще один выстрел, но уже с другой стороны лагеря. Бонифаций побледнел.

     - Или уже сделал… - прошептал служитель Бога.

     - Успокойтесь. Я Окделла связал, – произнес Алва.

     - И он все еще жив? – искренне удивился Эмиль.

     - Его убьешь, - буркнул Жиль.

     - У тебя что, бессмертный оруженосец? – восхитился Эмиль.

     - Нет, я приказал заряжать холостыми, пока мы стоим на одном месте.

     - А ты не мог просто отослать Феншо? Зачем так издеваться над парнем?

     - Тогда было бы проще его пристрелить, – не согласился Алва. – А так и Феншо перевоспитывается и мальчишка при деле.

     - Да ну?

     Выстрел откуда-то с берега.

     - По крайней мере, я точно знаю, где он, а значит, и откуда ждать беды. Так, Понси, когда разберетесь с этой беллетристикой, отправляйтесь к Феншо и сообщите благую весть, что Ричард снова переходит под мое руководство.

     - Да, монсеньор, - вздохнул Жиль и поспешил покинуть палатку, пока его еще работой не нагрузили.

     - Что-то тихо стало, – заметил Вейзель через пару минут.

     - Может, все же пристрелил?

     - Я сомневаюсь, что юный отрок умер бы молча.

     - У него кляп.

     - Рокэ, только не говори, что ты его еще и по ногам связал, – ужаснулся Эмиль.

     - Хотел, но Клаус с честными глазами сообщил о том, что вся веревка была переведена на бириссцев… А, Леворукий, с выходками этой парочки я совсем о них забыл, – устало произнес Ворон, поднимаясь со своего места. – Старею…

     Алва поспешил выйти из палатки, но только он ступил за ее порог, как в него кто-то влетел, сбивая с ног.

     - Это становится плохой привычкой, юноша, - произнес он, прикрывая глаза рукой.

     - М-м-м-м! – честно произнес Ричард.

     - Я вам поверю, юноша. А вот вы, генерал, не верьте Понси, если он все же вспомнит о моем поручении и придет на выручку Ричарду.

     - М-м-м-м!

     - На вашем месте, юноша, я бы бежал… свой револьвер я заряжал сам.

     Окделл испуганно расширил глаза и из положения «возлежа-на-монсеньоре» резко перетек в положение «уносим-ноги», да так, что гонявшийся за ним весь день Феншо удивленно присвистнул и признал свое поражение, поспешив откланяться.

     Ворон легко поднялся, отряхнул пыль со штанов и быстро пошел в сторону адуанов, которые очень радостно что-то обсуждали на весь лагерь.

     - Что-то мне подсказывает, что бириссцам сегодня не повезет, – вздохнул Эмиль.

     - Пойду посмотрю, – согласно кивнул Бонифаций. – В смысле, попытаюсь наставить язычников на путь праведный… перед их смертью.

 

     ***

 

     Я не признаю себя трусом! Но жить хотелось очень сильно, а за последние пару дней я умудрился довести Ворона гораздо сильней, чем за все то время, что провел в его доме, поэтому и рванул, не разбирая дороги. И, к собственному удивлению, умудрился потеряться. Вокруг была лишь степь… ну, еще какая-то странная башня, но к ней меня совершенно не тянуло. В голове отчетливо рисовалась картина, как я наворачиваюсь с верхней площадки и лечу вниз или еще что повеселей, вдруг там тоже есть взрывчатка.

     Поэтому я предпочел сесть на траву и начать выпутываться из веревок. Признаться, достали меня эти веревки: весь день бегать мешали, и чего Феншо оказался таким злопамятным? Я всего-то раскритиковал его вылазку и удивился, что все живыми остались. А он за мной весь день носился, и теперь я неизвестно где и кошки знают, что делать дальше.

     По логике вещей, я сейчас вполне сойду за дезертира, а Ворон вряд ли поверит, что я потерялся. Хотя поверить-то поверит, но вот не откажет себе в удовольствии меня пристрелить. Может, действительно к той башне прогуляться? Все веселей, а оттуда я своих точно увижу, не мог же я слишком далеко уйти.

     Сбоку что-то зашуршало. Я испуганно рванул в противоположную сторону, жалея, что с собой у меня только пара ножей, но, как оказалось, жалел я зря. В паре бье от меня, свернувшись калачиком, лежал кто-то белый, мелко трясущийся. Жалости к животным у меня всегда было больше, чем к людям, и поэтому я, немного подумав, потянул к маленькому комочку свою руку. Комочек отреагировал моментально, раскрутившись, и, припав на лапки, зарычал, оголяя ровный ряд белых зубов и смотря на меня своими красными глазами очень испуганно и враждебно.

     Я замер. Ызыргов я не видел, но наслышан о них был достаточно, но вот не помнится мне, чтобы хоть кто-то говорил о том, что они бывают такими маленькими и белыми.

     - Не бойся, малыш, – не утерпел я, продолжая придвигаться к живности. Тот продолжил скалиться совсем как собака, а когда я оказался к нему совсем близко, малыш попытался на меня накинуться, но запутался в своих лапках и свалился на подставленную ладонь. Я невольно хохотнул, а малыш обиженно вцепился в мою ладонь, прокусывая её. Я невольно охнул, а ызаржченок удивленно хлопнул глазами, потом отстранился и слизнул мою кровь со своей мордочки.

     - Голодный что ли? – удивился я, наблюдая, как малявка начала вылизывать мою рану и щуриться от удовольствия.

     К моему удивлению, заныканный сухарь малявке понравился гораздо больше, чем кровь, и когда тот был полностью схрумкан, а все крошки бережно подобраны, малыш довольно облизнулся и юркнул с моих колен ко мне под рубашку, довольно сворачиваясь калачиком на пузе и явно собираясь продолжить то, от чего я его оторвал.

     Я невольно усмехнулся и прикрыл его своей рукой.

     - Отыскался, жабу их соловей! – пробасил кто-то сзади.

________________________

     У Эпине есть крыса, у кр… в смысле Ариго есть ворон, у Ворона оруженосец. Чем Ричард хуже? Пусть и у него кто-нибудь будет.

 

========== Часть 15 ==========

 

     Горы…

     Я и описать не могу, что вызывали в моей душе эти древние камни с белыми шапками, скребущие небеса своими вершинами. Мэтр Шабли говорил, что раньше они еще и огнем дышали, вот бы это увидеть… наверняка это красиво.

     - Юноша, вы не желали бы прокатиться на козле? – радостно спросил монсеньор, отвлекая меня от любования горами.

     - На Феншо, что ли? – искренне удивился я, начиная оглядываться. – Он же вроде с нами не поехал…

     - Н-да… перестарался я с вашим перевоспитанием, – задумчиво ответил Ворон.

     - Это теперь так называется?! А я думал, вы меня просто прибить по-тихому хотели.

     - Не без этого… но, признаться, я не верю в подобное чудо, - улыбнулся Ворон и взъерошил мне волосы. Сидящий на моем плече ызыржонок тут же хватанул Алву за манжет и, шустро заработав лапками, перебрался к тому на плечо, а оттуда спрыгнул на переднюю луку и поспешил взобраться по конной шее. Моро презрительно всхрапнул, но мотать головой и скидывать проворного гостя не стал, позволяя тому улечься у себя между ушей.

     - Ты уже выбрал ему имя? – спросил Ворон, с легкой насмешкой смотря на моего питомца.

     - Ему не нравится ни одно имя, - вздохнул я.

     - Тогда назови его Честью… - предложил Алва. - Должна же она быть хоть у кого-то из Людей Чести.

     Я схватил малыша за шкирку и приблизил к своему носу, заглядывая тому в глаза.

     - Честью будешь? – спросил я, когда красные глазки сфокусировались на моем носу. Ызыржонок согласно чихнул и непривычно притих, словно обдумывая предложение.

     - Честь так Честь, – легко согласился я, возвращая малыша на прежнее место. Моро задумчиво покосился на мою руку, но кусаться не полез, то ли боясь скинуть малыша, то ли из-за Алвы.

     Откуда-то сверху донесся гнусавый воющий звук, а вслед за ним и сам источник – большущий козел.

     - И правда, на Феншо похож, – брякнул один из адуанов. Козел на это замечание грустно посмотрел на говорившего и мотнул мордой, презрительно поднимая верхнюю губу.

     - На Жиля больше, – не согласился я. Адуаны согласно загоготали.

 

     ***

     Я смотрел на глаза, те отвечали тем же и еще умудрялись косить на Ворона. Алва тоже не был в восторге, но хотя бы не зеленел.

     - Юноша, не хотите ли отведать местной кухни? – спросил он.

     - Вам так хочется полюбоваться привычной едой, монсеньор? – сипло спросил я, не сводя своего взгляда с глаз.

     - Не уверен, что мой ответ отрицателен, – вздохнул Ворон, но все же махнул себе за спину, давая понять, что мне это есть не обязательно, а сам уселся за стол и принялся за еду. Честь, все это время восседавший на моем плече, возмущенно пискнул, и Алва что-то предварительно спросил у Клауса и, получив ответ, передал тому один из глаз. Ызыржонок тут же довольно заурчал, принимаясь за еду, а я поспешил отвернуться от него, потому что мне показалось, что съедаемый глаз смотрел с еще большой скорбью и обвинением, чем те, что остались в блюде.

     Трапеза кончилась довольно скоро и нас отправили спать. Точнее, меня отправили спать, а вот Ворон отправился на ратные дела и, признаться, мне его было в этот момент безумно жаль, потому как бань я тут что-то не заметил…

 

***

     Козий сыр пришелся по душе Чести и тот, умяв свою часть, принялся за мою, не брезгая даже цеплять лапками кусочки, что я уже отправил в рот.

     - Эй, приятель! – возмутился я, отплевываясь от его шерсти. – Будь добр соответствовать своему имени!

     Честь обиженно чихнул и повернулся ко мне спиной, всем своим видом говоря, что обиделся.

     - Ну что ты с ним делать будешь? – спросил я небо и без сожаления отдал ему весь сыр. Честь радостно пискнул и принялся за еду, а чтобы кусок не отобрали, он на него плюхнулся всем своим тельцем и не забывал зыркать по сторонам, особо активно косясь на адуанов, которым эта еда тоже пришлась по вкусу.

     - Ему не место здесь, - раздался скрипучий голос.

     Я удивленно уставился на говорившую, ей оказалась вполне молодая девушка, если не сказать девчонка, думаю, она младше Айрис, да и, признаться, на бакранку она не была похожа.

     - Не думал, что кто-то из местных знает талиг, хотя на местную ты и не похожа.

     - Он должен уйти, - не сдавалась девушка.

     - И я вместе с ним?

     - Он проклят!

     - Почему? – не понял я, удивленно косясь на все еще поедающего сыр Честь.

     - Он белый, он несет смерть.

     - Он альбинос, такое хоть и редко, но встречается, даже среди людей.

     Девушка удивленно хлопнула глазами, а затем приблизила ко мне свое лицо, долго его изучала, а потом отшатнулась:

     - Ты такой же…

     - Какой? Белый?

     - Не такой как все, - не согласилась девушка. – И ты тоже несешь смерть.

     - Чего?

     - Ты будешь мертв, но ты будешь жить…

     Сказав это, девушка припустилась прочь, словно за ней гнался кто-то, я же удивленно смотрел ей вслед и не знал, что делать.

     - Не обращай внимания, - произнес один из адуанов. – Это девчонка сумасшедшая, она уже давно у бакранов живет, с тех пор как всю ее семью вырезали.

- Сумасшедшая, говоришь… тогда кто же я?

 

***

     - Да когда же тебе это надоест? – взвыл я, уворачиваясь от лошадиной морды и в одно мгновения оказываясь на скалах в десятке бье от земли. Моро рассерженно всхрапнул и неспешно начал ходить вокруг моего убежища, поглядывая на меня исподлобья и явно прикидывая, как долго я смогу удержаться на отвесной скале.

     - Вот видишь, Хорхе, Ричард умеет прекрасно передвигаться по скалам, просто раньше я его плохо мотивировал.

     - Он такими темпами еще и летать научится, соберано, – вздохнул тот.

     - Честь, фас, - буркнул я, и, к моему собственному удивлению, сидящий у меня на голове ызыржонок резво спустился по скалам и помчался к монсеньору. Тот удивленно вскинул бровь и, когда Честь уже был у него на плече, схватил того за шкирку. Ызыржонок пару раз трепыхнулся, но, поняв, что ему ничего не светит, успокоился, обвисая в чужих руках.

     - Мне, конечно, по утверждению людей не хватает Чести, но чужая мне не нужна, юноша, спускайтесь и заберите его, – произнес Алва, задумчиво изучая малыша.

     Я недоверчиво покосился на Моро и предпочел остаться в объятии родной стихии.

     - Не стоит быть таким трусливым, Дик.

     - Это не трусость, монсеньор, - не согласился я. – Это здравый смысл!

     - Меняемся? – предложил Ворон, и я согласно кивнул, опасаясь того, что Моро сейчас плюнет на то, что он лошадь, и сам полезет за мной на скалы, пытаясь припомнить мне все мои грехи.

     Ворон свистнул, подзывая свою зверюгу, а я облегченно выдохнул и позвал Честь. Тот плюхнулся в пыль и проворно забрался обратно ко мне на голову, свешивая свои лапки по обе стороны от лица.

     - Спускайся, – велел Ворон. – И иди отдыхать, сегодня ночью тебе это вряд ли удастся.

     Я послушно отлепился от скалы и поспешил убраться прочь, пока Моро отвлекся на морковку, что ему подсунул Хорхе.

 

***

     - Надеюсь, мне не нужно брать с собой Моро? – усмехнулся Ворон перед тем, как начать восхождение по стене. Я обижено насупился и последовал за ним, ориентируясь по ползущему впереди меня Чести, как я не старался, а оставить малыша с Эмилем или Вейзелем не смог. Тот послушно оставался в чужих руках, но стоило мне сделать с десяток шагов, как он тут же бросался меня догонять, а запирать его мне не хотелось.

     Под подбадривающий писк и мирное сопение других скалолазов, ползлось легко, и я даже удивился, когда стена внезапно кончилась приветливой мордашкой Чести, который тут же лизнул меня в нос. Как я не сорвался и не заорал от такой радости и любви, сам не знаю. Я влез на стену одним из последних, и все, что мне осталось, - так это наблюдать, как черные тени неспешно и осторожно передвигались ближе к пока что живым людям.

     Честь, чувствуя запах крови, пищал и прыгал у меня на плече, но не спешил меня покидать, то ли боясь потерять меня в темноте, то ли слишком устав от самостоятельно восхождения. Подгоняемый его писком, я последовал за всеми. Кэналлийцы действовали очень слаженно и четко, нападая на весь пост одновременно, не давая тем понять, что случилось, а сразу после этого снова сливались с тьмой и крались к следующей группе.

     Я следовал за ними, не стремясь догнать. Хоть я и понимал всю выгоду выбранной тактики, но ударять со спины, не давая понять противнику, что он мертв, мне не нравилось, и эту ношу я с легким сердцем отдал в руки кэналлийцев, к тому же Ворон дал четко понять, что не желает меня видеть на передовой.

     Я проходил мимо очередной группы трупов, когда кто-то схватил меня за ногу. Со страху голос мне отказал и единственное, на что меня хватило, так это отскочить. Правда, сделал я это неудачно и, спиной налетев на камни, что были заготовлены для обороны, больно ударился плечом. В темноте было видно плохо, но глаза к ней уже привыкли, и я смог разглядеть того, кто меня напугал. Им оказался бириссец, он зажимал пробитое горло и беззвучно открывал и закрывал рот.

     Я испуганно смотрел на него, а «барс» тянул ко мне окровавленную руку и пытался что-то сказать, вплоть до того момента, пока глаза его не стали стеклянными, а кровь не перестала сочиться сквозь сжатые пальцы.

     Он умер.

     А я продолжал смотреть в его пустые глаза и не находил в себе сил идти дальше. Я бы, наверно, так всю ночь просидел, если бы не грохнули взрывы где-то внизу. Я поднялся на негнущихся ногах и пошел куда-то вперед, не разбирая ни дороги, ни того, кто был рядом со мной.

     В себя я пришел лишь тогда, когда другой бириссец заслонил мне путь. Я удивленно смотрел на то, как он надвигается на меня, но не успел ничего сделать, как все это время сидевший тихо Честь прыгнул с моего плеча и тут же вцепился в горло седуну и столь же проворно спрыгнул на землю. «Барс» не успел ни нанести удар, не зажать горло, он мешком рухнул у моих ног. А Честь, очень довольный собой, вскарабкался на мое плечо, вся его голова была залита чужой кровью, но несмотря на это, он прям излучал радость.

     «Все в порядке, он уже мертв», - словно говорил он.

     - Да, мертв, – согласился я и почесал у Чести между ушек, тот зажмурился от удовольствия и пискнул.

     Тут кто-то появился в поле моего зрения, и я послушно зацепился за него взглядом.

     - Ворон определенно прав, война это не мое, – усмехнулся я наблюдая за молодым Эпинэ. – Вон уже мертвецов вижу… живых. Радует, что хотя бы не кровавых.

     - Вы не в себе, - уверенно произнес Эпинэ.

     - Отнюдь, - не согласился я, продолжая меланхолично почесывать Честь, – Я точно нахожусь в себе, Честь докажет.

     Малыш согласно пискнул.

     - А-а-а, - только и смог произнести Эпинэ.

     - Полностью согласен… я начинаю понимать, почему Ворон столько пьет, – буркнул я, и тут за плечом мертвеца что-то шевельнулась. Вбитая Алвой наука дала о себе знать, и прежде, чем я сообразил, что к чему, я уже оказался сидящим верхом на Марьяне, а тот осоловело смотрел на меня.

     - Да… - начал он, но я зажал ему рот и произнес:

     - Тихо! Не видишь, что ли, у нас тут мертвые становятся живыми, девчонка была права! Мы прокляты!

     - Пить меньше надо, – буркнул адуан, скидывая меня с себя, и, не глядя на Эпинэ, поспешил ретироваться, буркнув тому на ходу: – Раз первый нашел, то сам и разбирайся.

     - Завязывать нужно с шутками, – вздохнул я, понимая, что солдаты меня уже явно начинают бояться, раз Марьян забыл про врага и поспешил удрать.

     - А-а-а, - повторился Эпинэ.

     - Вы ведь не Мишель, да? Его младший брат – Робер… неужели все так плохо? … Ступайте сударь, а то чего доброго Ворон вспомнит о моем существовании, и мы попадём в неловкую ситуацию, мы же вроде как враги.

     Эпинэ удивленно хлопнул пару раз глазами, а потом поспешил убраться, то ли спасая свою шкуру, то ли просто стремясь уйти подальше от свихнувшегося меня.

 

 

========== Часть 16 ==========

 

Сидя верхом на стене когда-то неприступных ворот, я единственное, что испытывал, так это досаду. Кровь на Чести успела засохнуть и скатать его белую шерстку в неприятного вида сосульки, а достаточного количества воды под рукой не было, и мне пришлось растирать сосульки пальцами, чтобы привести малыша в более-менее приемлемый вид. Получалось плохо, шерстка продолжала отличаться краснотой и к тому же топорщилась в разные стороны, из-за чего малыш больше напоминал ежа, а не ызырга. Хотя, признаться, я благодарен, что смог найти хоть такое занятие: пока у меня заняты руки, в голове непривычно тихо и все очень просто.

Там нет страха за собственные поступки и нет этих глаз убитого не мной «барса».

- Живем, дружище, - произнес я на выдохе, снова уставившись взглядом в небо. – Живем…

Честь не разделял моего взгляда на все произошедшее и сейчас довольно жмурился, кажется, он усвоил закон войны куда лучше меня и считал его вполне честным.

- Вас Прымпердор спрашивает, – произнес Марьян, подходя ко мне.

- Иду, - легко согласился я, закидывая Честь себе в карман. – И, Марьян, ты…

- Ничего не видел, - спокойно произнес адуан, с опаской смотря на меня. Я устало покачал на это головой, кажется, я все же немного перестарался… или много, это с какой стороны посмотреть.

- Да нет, я свою шпагу сломал, – смутился я. – Мне бы новую достать…

- Конечно, - явно с облегчением произнес адуан.

 

- Как вы провели ночь, юноша? – вполне дружелюбно произнес Ворон.

- В бездействии, монсеньор.

- По вам видно, - хмыкнул Алва, почесывая голову уже успевшему перебраться к нему Чести.

- Это все он, - не согласился, я кивая на малыша, тот согласно жмурился и чуть ли не попискивал от восторга. Ворон только отрицательно помотал головой на мои слова и, передав прибалдевшего Честь мне обратно, вернулся к разговору с Куртом Вейзелем.

Меня же, признаться, этот разговор не трогал, я все еще был где-то там, на стенах.

- А вы что молчите, юноша? – спросил Ворон, хлопнув меня по плечу. – Это не похоже на вас. Давайте, я уже приготовился к вашим остротам.

- Если учесть, что я совсем недавно видел генерала Феншо, подозреваю, что я вам просто осточертел и…

Но договорить мне не дала хлёсткая пощечина, Ворон бил наотмашь, не удосужившись снять массивных перстней, из-за чего по щеке потекла кровь.

- Смерть столь же естественна, как и жизнь, Ричард, - произнес он, не обратив внимания на затихших союзников. – Отнимать чужую жизнь, чтобы сохранить свою, тоже естественно… Если вам так проще, то вспомните о своем долге и чести, а если и это не помогает… то возьмите у меня в палатке вина.

Я, не смотря на Ворона, побрел прочь, найдя в себе силы промямлить «благодарю за урок, монсеньор» куда-то в пустоту.

 

- Ричард, отправляйтесь с Савиньяком. Ваше дело стоять и смотреть. Когда начнется схватка, скачите к Его Преосвященству, он будет на другом краю рощи. Не заблудитесь?

Я послушно глянул на лесок и немного призадумался, уж очень лесок напоминал тот, что был рядом с родовым замком, тот самый, в котором я периодически терялся, хотя, может, это во мне говорят три бутылки "Крови"?

- Нет, монсеньор! – бодро соврал я, усиленно пытаясь стоять прямо и шататься лишь тогда, когда Ворон на меня не смотрел. Судя по спокойному лицу последнего и заинтересованной мордахе Бонифация, который явно получал от всего этого несказанное удовольствие, у меня получалось вполне сносно, я даже на Сону смог забраться всего с третьей попытки, чем, признаться, был очень горд.

Правда, потом оказалось, что за этими попытками держать лицо и не только его в вертикальном положении я пропустил адуанов в их новом обмундировании, да и все, что они там творили, тоже благополучно пропустил. Но зато мы с Эмилем нашли общий язык, по утверждению пресловутого Хорхе, что в последние месяцы исполнял роль моей няньки, такого дружного храпа перед атакой он еще ни разу не слышал, а потом признался, что и храпа во время атаки он тоже раньше никогда не слышал. Я же скромничать не стал и признался, что и для меня засыпать на галопирующей лошади тоже оказалось в новинку и что повторно я на такое больше никогда не пойду.

Причина для этого была всего одна и сейчас она, довольно жмурясь, сидела на плече у Ворона и оттирала кровь с мордашки, явно не желая повторно купаться и посему не спеша возвращаться ко мне. Мне же, признаться, надоело, что Честь воюет за меня, и посему сейчас я, для разнообразия вменяемый и трезвый, сидел в повозке и, высунув кончик языка, целился из пушки.

- Давай! – скомандовал Ворон. Я послушно схватился за фитиль.

Грянул выстрел.

- Беру свои слова обратно, юноша, - произнес Алва, провожая ядро взглядом. – Если немного помуштровать, то и из вас в военном деле выйдет толк… в крайнем случае, можно использовать вас как оружие массового поражения, всего один выстрел с вашей стороны, а они уже не выдержали. Браво, юноша.

Честь согласно пискнул и запрыгал на плече у Ворона, который уже был в седле и поспешно возвращался к нашим.

- Не кажется ли вам разумней использовать мой талант в дипломатических миссиях? – спросил я, наблюдая, как конница движется на нас.

- Только в том случае, если мне станет скучно и я захочу повоевать, – хохотнул Ворон.

- Думаю, в ближайшее время скучать вам не придется, - вздохнул я.

 

Я послушно рассказывал, все что помнил про Очи Сагранны, с опаской косясь на надвигающуюся грозу, но уходить с берега не спешил, где-то внутри что-то неустанно ныло, что я больше всего этого великолепия не увижу, и посему тяга к прекрасному побеждала страх и суеверия. Хотя, признаться, я рассчитывал, что моя тяга к прекрасному продиктована тем, что скоро от этого прекрасного стараниями Ворона ничего не останется, а не тем, что в Надор я отправлюсь в крытой карете или же неполным составом. Мне очень хотелось верить в первое, но, судя по всему, второе все же вероятней, и если мы не уберемся с берега в ближайшие полчаса, за которые гроза доберётся и досюда, то второй исход наступит значительней раньше моего следующего боя. О чем я и сообщил Ворону.

Тот только как-то зло хохотнул и, растрепав мне волосы, отправился вдоль берега по одним ему ведомым делам, а я уже собрался постыдно сбежать, как раздался грохот взрыва, и я удивленно услышал голос, за ним еще один и еще, они переплетались и множились, выстраивали целые замки из какофонии звуков и обрушали их тишиной, они пели мне что-то немыслимо прекрасное, завораживающее, и словно звали меня присоединиться к ним.

Камень, сорвавшийся, наконец, с места, пел одну ему понятную песню, а я завороженно слушал ее, впервые не обращая внимание на непогоду и не думая о том, сколько жизней заберет эта песнь.

 

 

========== Часть 17 ==========

 

«Чужие тайны на то и чужие, что для тебя не предназначаются!» - сказала как-то тетя, отвешивая мне подзатыльник за то, что я влез в ее переписку. Помнится, я тогда безумно обиделся и на долгий месяц вовсе отказался учиться, но вразумительный кулак тетушки и лишних три круга вокруг замка быстро изменили мое решение, и за гранит науки я принялся с удвоенной силой.

Сегодня же, приходя в себя после встречи с премудрой Гаррой, я очень пожалел, что о том уроке, данном мне в первый год после смерти отца, я успел подзабыть и все же влез туда куда не следовало. Не знаю, что видел там Ворон в водном зеркале, а лично я стал свидетелем обрушения Надора и, признаться, повторно взирать на это больше не хочу.

- Юноша, как у вас с тягой к дальним странствиям? – голос Алвы вывел из раздумий.

- Приемлемо, монсеньор, - вздохнул я, поспешно делая глоток вина. – До соседней горы успею добраться, а дальше не уверен в своем везении. А что? Вам уже скучно, монсеньор?

- Какая проницательность, – хмыкнул Ворон, усаживаясь на мою кровать. – Как вы смотрите на поездку до Агариса?

- Крайне отрицательно, - просипел я, укладываясь обратно. – Для этого же придётся подниматься и куда-то тащиться. Я беру самоотвод, монсеньор.

Алва хмыкнул, поднимаясь.

- Тогда отдыхай, в скором времени тебе все же придётся проделать долгий путь до столицы.

- Главное, чтобы не сегодня, – произнес я, накрываясь с головой. Честь, который весь диалог просидел на плече у Ворона, как-то радостно пискнул и забрался на кровать, юркая под одеяло и сворачиваясь у меня под боком в клубочек.

Я бездумно гладил малыша между ушей, глядя в одну точку.

Как бы ни шли дела дома, но родовой замок всегда был ухожен. Да, после смерти отца большая часть комнат была опечатана и не отапливалась, но все равно за ними следили, и денег на это не жалели никогда. Сам замок рухнуть не мог, а кто-то чужой в него бы не попал без ведома его хозяев, тетушка в первую очередь позаботилась об этом… Причин для его падений осталось не так уж и много, и, признаться, все они меня не радовали.

Честь пискнул, возмущенный тем, что я перестал его гладить.

- Ты снова прав, друг мой, - улыбнулся я зверю, закрывая глаза. – Я подумаю об этом завтра.

 

***

- Отпускаете? – не поверил Робер.

- Ну да, - усмехнулся Ворон, задумчиво изучая облака. – Признаться, я хотел отправить с вами моего оруженосца, чтобы подобная глупость больше не лезла в умы ваших… друзей, но юноша проявил не свойственное ему благоразумие и отказался от этой поездки, и, увы, мне придется оставить ваших друзей без ответной шпильки.

Робер непонимающе уставился на Алву, всё происходящее казалось глупой шуткой и…

Но поток мыслей Эпинэ был прерван взрывом откуда-то сбоку. Те немногие кагеты, которые все еще были в лагере талигойцев, испуганно присели и заозирались, хватаясь за оружие, словно боялись, что победители передумают и сейчас вырежут всех подчистую. Остальные же обитатели лагеря даже не прервали своих занятий.

Грянул еще один взрыв.

- Окделл! – громкий рев прокатился по всему лагерю.

- Я случайно! Моро клянусь!

- Ан нет, с благоразумием это я погорячился, - вздохнул Ворон, продолжая изучать облака.

Мимо них пролетел упомянутый мальчишка, весь в саже и с порванным рукавом, на его плече радостно пищал извечный ызаржонок.

- Бегите к реке, юноша, - посоветовал Рокэ, не отрываясь от своего занятия, парень благодарно засверкал пятками.

- Э-э-э…

Тут к ним подбежала группа злых солдат, возглавляемая Куртом.

- Он туда побежал, – произнес Ворон, указывая в противоположном направление от того, куда убежал Ричард. Солдаты, голося, побежали туда.

- Не армия, а сборище детей малых. Вылезайте уже, юноша. Что вы на этот раз взорвали? Склад?

Откуда-то из-за кагетов показался смущенный мальчишка.

- Ну-у…

- Поразительно, - усмехнулся Ворон, все же отрываясь от облаков. – На моей памяти вы в семнадцатый раз устраиваете фейерверк и при этом каждый раз случайно.

- Простите, монсеньор.

- Пострадавших хоть нет?

- Учитывая, как они быстро бегают, я в этом уверен.

- Хорошо, ступайте, юноша, и передайте Феншо благую весть о вашем назначении к нему.

- Может, ссылка в Агарис?

- Вон он!

- Леворукий и его кошки, - пискнул парень и снова сорвался с места, уносясь куда-то вглубь лагеря.

- Возьмете? – спросил Алва, провожая мальчишку взглядом.

- Откажусь, - уверенно произнес Эпинэ, влезая в седло.

- Разумно, - усмехнулся Рокэ, провожая Робера и сопровождающих его людей взглядом. – Все равно бы не отдал.

Выстрел. Ворон перевел взгляд на лагерь:

- Кто так загоняет? Курт, заходите справа! Феншо, перестаньте тратить пули впустую и беритесь за сети!

 

***

Жиль был невыносим. Он в принципе был невыносимым, но сегодня он особенно невыносим, настолько невыносим, что Феншо оставил свои попытки пристрелить меня и спасся от Жиля бегством. Я, увы, последовать его примеру не мог: во-первых, Ворон приказал не оставлять Понси одного (оказывается, и Алву можно достать), во-вторых, у Феншо был пистолет, и насколько я знал, заряжен он был отнюдь не холостыми, а злопамятность бывшего генерала просто зашкаливала.

- Женщины - зло, – буркнул Жиль, задумчиво изучая обрыв, мимо которого мы ехали.

- Просто прыгни, - устало произнес я, не желая в сорок третий раз выслушивать его тираду о порочности женщин и никчемности его жизни. Честь, что спал у меня за пазухой последние дни, согласно перевернулся на другой бок и что-то пропищал.

- Окделлы - зло, - быстро сориентировался Жиль.

- Еще немного, и я познакомлю тебя со своей Честью более близко, - буркнул я, намекая на очередную дуэль.

- Я и так с ним знаком, – фыркнул Жиль. – Еле откачали… такой маленький, а такой ядовитый! И почему его яд тебя не берет? Это что-то из разряда "зараза к заразе не липнет", да?

- Скорее уж честь к чести, - хмыкнул я, погладив любимца через свою рубашку, тот довольно выпустил когти.

- После того, что случилось в три часа пополудни в восьмой день Янтаря, — пронзительно произнес Жиль, да так что у меня заложило уши, — я понял все. Если меня не будет — ничего не изменится. От нас ничего не зависит, так зачем тогда жить?

- А ты-то откуда знаешь, что там произошло? Ты что, нанял кого-то следить за бедной девушкой?

- Не такая уж она и бедная, - не согласился Жиль. - Он ушел, ушел далеко, ушел навсегда, но по-прежнему точит каменья вода, но по-прежнему ветры летят в вышине, и по-прежнему черви снуют по земле…

- Еще немного Барботты и я сам тебя утоплю, – пообещал я. Жиль страдальчески вздохнул, но промолчал, то ли увидел недалеко протекающую реку, то ли ему просто надоело страдать. Хотя я ставлю на то, что он просто не умел плавать.

 

Фрамбуа встретил нас вполне приветливо, а «Талигойская звезда» еще лучше, так называемый Папаша Эркюль оказался человеком понимающим и всего за десять талов согласился отвлечь Ворона на пару часов, которые были мне нужны для маленькой, но очень поучительной мести. Именно поэтому, когда в таверне появились Люди Чести в лице трех штук, их встретил злой, как Леворукий, Феншо громким лаем.

- Я, кажется, запретил вам играть, - произнес Ворон с нескрываемой радостью и каким-то мальчишечьим азартом.

- На деньги, монсеньор, - напомнил я, – а мы играли на желания.

- Какие еще сюрпризы ждут наших гостей? – спросил Алва, переводя свой взгляд на меня.

- Кукареку… - замогильным голосом произнес Жиль и, больше не говоря ни слова, отправился во двор составлять компанию лающему Феншо.

Для меня это стало последней каплей, и я, не удержавшись, согнулся пополам.

- Юноша, - посмеиваясь, произнес Ворон. – Вы же понимаете, что нажили себе, как минимум, кровных врагов?

- Это право я у них тоже выиграл, монсеньор, – просипел я и поковылял прочь, продолжая держаться за живот.

 

 

========== Часть 18 ==========

 

Столица упивалась победой, я упивался своей маленькой местью, отгоняя от себя мысли о древней реликвии и ложных солнцах, Ворон же продолжал сиять так, словно решил утопить всю столицу в крови ее жителей.

- Тан Ричард! – голос был молод и переполнен как радостью с облегчением, так и страхом, а его обладатель выскочил на мостовую перед самым носом у Соны. Кобыла испуганно поднялась на дыбы, раздался сухой короткий треск. Говоривший испуганно отшатнулся и не удержавшись на ногах упал на мостовую, ойкнув.

Тут же три тени пронеслись мимо, быстро крича чтобы Лиам увел тана. Я даже опешил от такого обращения к себе и позволил это проделать, уже во дворе дома обращая внимания на то, что поднялась большая суматоха не только среди моих надорцев, но и кэналлийцев.

- Вы не пострадали, тан Ричард? – Лиам испуганно подлетел ко мне, осматривая с ног до головы.

- Да нет, все в порядке. Что стряслось? – спросил я слугу тетушки, спешиваясь.

- Кажется, нападение, - неуверенно произнес тот. – Вы же знаете, тан Ричард, я не сведущ в этих делах…

- Я не про это, что ты делаешь в столице?

- А, это…

- Что-то с тетей? – перебил я, испуганно сжимая кулаки. Честь, словно чувствуя мое настроение, также затих на плече.

- Она при смерти, - немного помолчав, произнес Лиам. – Лекари не знают, что с ней. Она отослала меня к вам…

- Как давно ты в столице? – вновь перебил я слугу.

- Мы здесь и недели не были.

- Эр Рокэ! – я испуганно рванул к Ворону, даже не обратив внимание на то, как его назвал.

Алва отдавал какие-то распоряжения на кэналлийском Хуану.

- Отдохните, юноша, а завтра я выпишу вам подорожную и… - начал тот, когда Хуан откланялся.

- Сегодня, - перебил я. Не знаю, что уж там увидел Ворон в моих глазах, но, горестно вздохнув, он согласно кивнул и уже через час я был в пути.

 

***

Pov Рокэ

Мальчишка уехал, стоило ему получить подорожную, не дожидаясь ни моих людей, ни каких-то слов с моей стороны, хорошо хоть хмурые северяне, прибывшие в столицу, успели собраться. Что-то мне подсказывает, что Дик не стал бы их дожидаться, промедли они хотя бы на полчаса. О своей тетке он рассказывал мало, но всегда в его голосе было столько любви, а на лице была такая широкая улыбка, что я невольно улыбался в ответ. Дорри хорошо его воспитала, и весть о ее болезни явно пошатнула мир мальчика, что уж говорить о том, что будет, когда он узнает о ее смерти.

А в том, что она мертва, мне не приходилось сомневаться. Дорри мне уже давно не писала, а в своей последней записке, что у нее именуется письмом, она упоминала о своей болезни, начавшей прогрессировать с того самого момента, как уехал Дик. И мальчишка явно знал это, оттого, наверно, и рванул не дожидаясь утра.

Вот уж не думал, что он может о чем-то беспокоиться. Родовой перстень у него поддельный, в доме кровника ведет себя как любимое чадо этого самого кровника, в карты жульничает, как профессионал, друзья такие, что и врагов не нужно, один Штанцлер чего стоит, и чего он к нему вечно бегает? И ведь точно знает, что все ему с рук сойдет и, что меня больше всего удивляет, сходит же! Я его столько раз выпороть пытался, но он каким-то чудом вечно успевал избегать этой участи.

Он даже комнату умудрился переделать под себя: вроде все по-старому, а всё же чувствуется, что теперь она принадлежит ему. И дело вовсе не в раскиданных вещах, которые прислуга отчего-то не спешит убрать, и мелочах, вроде того самого камушка, которым дурили людей в Мерции, или леденца оттуда же, а в чем-то совершенно другом, эфемерном.

- Соберано, - Хуан, как всегда, появился незаметно, – Пако нашел камень.

Я удивленно вскинул бровь, но послушно взял черный карас, вот уж не думал, что его смогут отыскать.

- Что со стрелявшим? – спросил я, вертя в руках камень.

- Место нашли, там был мушкет и мундир в крови, и еще следы той троицы, что первыми рванули, судя по всему, они успели достать стрелявшего.

А вот и объяснения такой задержки выезда, интересно, они узнали от стрелявшего хоть что-то? Скорее да, чем нет, наемники больше всего всё же ценят свою жизнь, а не золото.

- Хорошо, - произнес я и положил карас на стол. Мальчишке бы он точно понравился… вот только мне отчего-то кажется, что он не вернётся. Следующей весной сюда прибудет герцог Окделл, истинный Повелитель Скал, вепрь, с которым придется считаться всей столице и мне в первую очередь. Стоит вспомнить, что он мой кровник и Человек Чести, мальчишка, что жил со мной под одной крышей, останется в Надоре, там же, где и его тетка.

- Закройте комнату, - приказал я, выходя из спальни Дика. – И подготовьте герцогу новые покои.

 

Глупо, конечно, но мне хочется, чтобы было напоминание об этом несносном мальчишке.

_______________

Ну как бы все.

 

 

 

То, что не вошло в работу, но выкидывать жалко.

 

***

«Моя дорогая, официально заявляю, что я больше не могу. Еще немного, и я его прибью, чтобы сохранить свою психику в относительном порядке…»

 

«Милый Росио, я слышала, назревает война. Съезди, развейся. Возьми с собой мальчика, возможно, он поумнеет, или твоя мечта о его смерти все же исполнится… но я бы на это не рассчитывала…»

 

Я еще раз перечитал переписку Ворона и тетушки и предпочел сделать вид, что ничего подобного я не находил и вообще в библиотеку за картами пришел…

 

***

Вы, юноша, выглядите уж чересчур радостным, что случилось?

- Дуэль! – воскликнул я.

- Чья? – без интереса спросил Ворон.

- Моя!

- И скольких же на этот раз вы вызвали? Полк? Надеюсь, что это не мои люди?

- Нет, монсеньор, всего один.

- Один? С вами все в порядке, юноша? По вашим меркам это как-то… скучно.

- Со мной все хорошо, монсеньор, просто это Жиль Понси! – я уже давно не чувствовал себя таким восторженным идиотом.

- Юноша, обрадуйте меня и скажите, что вам нужна моя помощь.

- Сам справлюсь.

- Главное, цельтесь в шею! А лучше возьмите двуручник, я видел один в обеденной зале. Думаю, если вы его рассечёте надвое, он точно не оживет.

- А если Жили почкованием размножаются? – задумался я.

- Главное, что не делением на двое.

 

***

- Юноша, я никак не могу понять, вы его спасаете или топите?

- Я совмещаю, монсеньор.

 

***

- Одно сравнение меня с ними, и я вас точно пристрелю, – пообещал Феншо, разглядывая бакранов на козлах.

- Зачем же так обижать бедных животных? – искренне удивился я.

- По-моему, он про бакранов, – задумчиво произнес Понси.

- Они мне нравятся еще больше… они меня пристрелить не пытались.

- Лучше б меня все же приговорили к смерти, – вздохнул Феншо, спешиваясь.

 

конец первой части.